Страница:
Не исключено, однако, что подобные проблемы обойдут стороной счастливых обладателей коммерческих версий софтины — Earth Plus и Earth Pro (стоящих 20 и 400 «зеленых» соответственно). В довесок к более обстоятельным познаниям в географии «плюсовая» версия позволяет желающим «подправлять» земную карту, нанося на нее пометки, а владельцам GPS-передатчиков — отслеживать на карте свое местоположение. Версия Pro открывает доступ к терабайтным анналам данных аэрофотосъемки, позволяющим «пощупать» с высоким разрешением самые затерянные участки земной поверхности. За отдельную плату можно заказать с доставкой на дом подробнейшую карту интересующего вас ландшафта или расположенног о неподалеку супермаркета (стоимость такой эксклюзивной карты — 200 долларов).
Похоже, что несмотря на бесплатность базовой версии, съевшая собаку на контекстной рекламе Google не останется внакладе и тут. Так что не удивляйтесь, если, ткнув мышкой в какой-нибудь живописный ландшафт, вы в скором будущем увидите перед собой рекламный банер ближайшего отеля. Впрочем, разве это не доказательство тому, что вас занесло на настоящую Землю?
Шпионы, учите матчасть!
JavaOne, и так десять раз
ROSSтки оптимизма-2005
Взгляд из космоса
Сверхновые процессоры: Сверхновые процессоры
Похоже, что несмотря на бесплатность базовой версии, съевшая собаку на контекстной рекламе Google не останется внакладе и тут. Так что не удивляйтесь, если, ткнув мышкой в какой-нибудь живописный ландшафт, вы в скором будущем увидите перед собой рекламный банер ближайшего отеля. Впрочем, разве это не доказательство тому, что вас занесло на настоящую Землю?
Шпионы, учите матчасть!
Похоже, в мире начинаются серьезные перемены. Во всяком случае, ничего подобного еще не бывало. Итальянский суд выдал ордер на арест тринадцати сотрудников ЦРУ США по обвинению в похищении человека. И пусть человек этот, имам миланской мечети Хассан Мустафа Осама Наср, также известный как Абу Омар, подозревался в связях с «Аль-Каидой» и, будучи выходцем из Египта, жил в Италии лишь с 1997 года. В феврале 2003 года американская разведка сцапала Абу Омара на одной из улиц Милана не только без суда и следствия, но и вообще без какого-либо уведомления итальянских властей, что рассматривается в этой стране как вопиющее нарушение законов и суверенитета государства.
Около десяти лет назад американские спецслужбы запустили особую программу, на профессиональном шпионском жаргоне именуемую «экстраординарные перемещения» (extraordinary rendition), а попросту означающую «полулегальные» похищения людей, подозреваемых в связях с террористами, и перевод их для дознания в третьи страны, где власти практикуют методы допроса с пристрастием (то есть пытки). Известно, что за период с 11 сентября 2001 года спецслужбы США похитили в разных странах больше ста человек и перевезли их в Египет, Иорданию, Марокко, Пакистан и Узбекистан (некоторые из задержанных впоследствии сообщали, что в тюрьме их пытали). Обычно подобные операции проводятся с ведома и при поддержке местных спецслужб. Однако, как показывает случай с Абу Омаром, так бывает не всегда.
Впрочем, для компьютерного журнала более интересны не юридические, политические и моральные аспекты методов борьбы с терроризмом, а сугубо техническая сторона истории. Ибо она продемонстрировала потрясающую неосведомленность американских шпионов в нюансах функционирования современных инфотехнологий, в частности возможности трассировки GSM. Как показали материалы итальянского следствия, команда похитителей оставляла за собой «цифровые следы» буквально повсюду. Так, интересующие следователей сотовые телефоны появились на миланской Виа Гуэрцони (где произошло похищение) около полудня. Вскоре после захвата Абу Омара те же самые мобильники дружно двинулись в сторону американо-итальянской военной авиабазы Aviano, расположенной к северу от Венеции. По пути было сделано несколько звонков начальнику авиабазы, полковнику американских ВВС, в результате чего автофургон с пленником свободно въехал на охраняемую территорию, ни разу не остановившись на контрольно-пропускных пунктах. С этих же телефонов многократно делались звонки в консульство США и в несколько мест в штате Вирджиния, включая штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. Один из телефонов на следующий день всплыл в Каире (откуда Абу Омар сумел разок позвонить жене в прошлом году, после чего снова «пропал»). По этим же мобильникам итальянское следствие вычислило отели в Милане, где останавливались американцы, а также фирму проката автомобилей, где был нанят автофургон для операции.
Количество оставленных цэрэушниками следов вызвало у итальянской полиции, мягко говоря, недоумение. По словам одного из следователей, американцы так беспечно пользовались сотовой связью, что создается впечатление, будто о возможностях этой технологии «им известно меньше, чем нашим доморощенным воришкам». Например, похитители время от времени меняли в телефонах SIM-карты, но не заботились о смене самих мобильников, словно не ведая, что их трассировка по собственному номеру аппарата (IMEI) столь же проста, как и по SIM.
Все сотовые телефоны были зарегистрированы либо на вымышленные имена, либо на несуществующие корпорации, либо на людей, персональные данные которых ЦРУ где-то украло, как, например, абсолютно посторонней миланской женщины и некоего румынского каменщика. Однако оперативники разведуправления предъявляли свои собственные паспорта для регистрации в общей сложности в 23 отелях и в 4 фирмах автопроката. В итоге наложение маршрутов телефонов похитителей Абу Омара в Милане и маршрутов подозреваемых в похищении гостей из США продемонстрировало их полное совпадение как по месту, так и по времени пребывания.
Итальянская полиция, раздобыла ксерокопии паспортов американцев, установила, что это подлинные документы, хотя и выпущенные, возможно, на имена прикрытия. Как бы то ни было, именно под этими именами тринадцать сотрудников и агентов ЦРУ фигурируют ныне в постановлении суда об аресте. По итальянским законам за участие в похищении человека всем им грозит длительное тюремное заключение. Вряд ли, конечно, что США когда-нибудь выдадут этих людей итальянскому правосудию. Но почти наверняка власти многих стран после данной истории станут более настороженно относиться к сомнительной американской «программе экстраординарных перемещений». А в ЦРУ, соответственно, начнут более тщательно изучать особенности технологии GSM.
Около десяти лет назад американские спецслужбы запустили особую программу, на профессиональном шпионском жаргоне именуемую «экстраординарные перемещения» (extraordinary rendition), а попросту означающую «полулегальные» похищения людей, подозреваемых в связях с террористами, и перевод их для дознания в третьи страны, где власти практикуют методы допроса с пристрастием (то есть пытки). Известно, что за период с 11 сентября 2001 года спецслужбы США похитили в разных странах больше ста человек и перевезли их в Египет, Иорданию, Марокко, Пакистан и Узбекистан (некоторые из задержанных впоследствии сообщали, что в тюрьме их пытали). Обычно подобные операции проводятся с ведома и при поддержке местных спецслужб. Однако, как показывает случай с Абу Омаром, так бывает не всегда.
Впрочем, для компьютерного журнала более интересны не юридические, политические и моральные аспекты методов борьбы с терроризмом, а сугубо техническая сторона истории. Ибо она продемонстрировала потрясающую неосведомленность американских шпионов в нюансах функционирования современных инфотехнологий, в частности возможности трассировки GSM. Как показали материалы итальянского следствия, команда похитителей оставляла за собой «цифровые следы» буквально повсюду. Так, интересующие следователей сотовые телефоны появились на миланской Виа Гуэрцони (где произошло похищение) около полудня. Вскоре после захвата Абу Омара те же самые мобильники дружно двинулись в сторону американо-итальянской военной авиабазы Aviano, расположенной к северу от Венеции. По пути было сделано несколько звонков начальнику авиабазы, полковнику американских ВВС, в результате чего автофургон с пленником свободно въехал на охраняемую территорию, ни разу не остановившись на контрольно-пропускных пунктах. С этих же телефонов многократно делались звонки в консульство США и в несколько мест в штате Вирджиния, включая штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. Один из телефонов на следующий день всплыл в Каире (откуда Абу Омар сумел разок позвонить жене в прошлом году, после чего снова «пропал»). По этим же мобильникам итальянское следствие вычислило отели в Милане, где останавливались американцы, а также фирму проката автомобилей, где был нанят автофургон для операции.
Количество оставленных цэрэушниками следов вызвало у итальянской полиции, мягко говоря, недоумение. По словам одного из следователей, американцы так беспечно пользовались сотовой связью, что создается впечатление, будто о возможностях этой технологии «им известно меньше, чем нашим доморощенным воришкам». Например, похитители время от времени меняли в телефонах SIM-карты, но не заботились о смене самих мобильников, словно не ведая, что их трассировка по собственному номеру аппарата (IMEI) столь же проста, как и по SIM.
Все сотовые телефоны были зарегистрированы либо на вымышленные имена, либо на несуществующие корпорации, либо на людей, персональные данные которых ЦРУ где-то украло, как, например, абсолютно посторонней миланской женщины и некоего румынского каменщика. Однако оперативники разведуправления предъявляли свои собственные паспорта для регистрации в общей сложности в 23 отелях и в 4 фирмах автопроката. В итоге наложение маршрутов телефонов похитителей Абу Омара в Милане и маршрутов подозреваемых в похищении гостей из США продемонстрировало их полное совпадение как по месту, так и по времени пребывания.
Итальянская полиция, раздобыла ксерокопии паспортов американцев, установила, что это подлинные документы, хотя и выпущенные, возможно, на имена прикрытия. Как бы то ни было, именно под этими именами тринадцать сотрудников и агентов ЦРУ фигурируют ныне в постановлении суда об аресте. По итальянским законам за участие в похищении человека всем им грозит длительное тюремное заключение. Вряд ли, конечно, что США когда-нибудь выдадут этих людей итальянскому правосудию. Но почти наверняка власти многих стран после данной истории станут более настороженно относиться к сомнительной американской «программе экстраординарных перемещений». А в ЦРУ, соответственно, начнут более тщательно изучать особенности технологии GSM.
JavaOne, и так десять раз
Огромный зал Moscone Center в Сан-Франциско забит под завязку — в полумраке сидят около 15 тысяч человек. На сцену выходит конферансье — невысокий человек в серой рубашке без галстука. «Программисты, встаньте!» — командует он. Большая часть зала встает. «Спасибо, садитесь. Теперь пусть встанут денежные люди». Поднимаются сто или двести человек в костюмах. «Отлично, вот вы и познакомились друг с другом — первым нужны деньги, вторым — идеи. Главное, не стесняйтесь. В зале есть бразильцы?» Бразильцы подтверждают свое присутствие свистом и улюлюканьем. «На время конференции каждый объявляется официальным бразильцем!»
Так 27 июня глава исследовательского подразделения Sun Microsystems Джон Гейдж открывал юбилейную «JavaOne» — десятую по счету ежегодную конференцию для разработчиков на Java. Здесь почти не было речей о «непревзойденных достоинствах продукта X» и маркетизмов в духе «конвергенции цифровых вселенных», которые обычно просачиваются с мероприятий для дилеров и заказчиков на девелоперские форумы. Зато было много воспоминаний «Где была Java десять лет назад и где она сейчас», слов о сообществах, привлечении новых членов и открытом софте.
Слова «open source» и «free» делят второе место по частоте упоминания на конференции (на первом, конечно же, «Java» — полностью и в виде буквы J в разнообразных JVM, EJB, J2ME, J2EE, JCP, JDK, JSR, JDBC, JBA и т. д.). Нужно, однако, помнить, что широта этих понятий допускает различное толкование. В интерпретации Sun free — «бесплатный», но совсем не обязательно «свободный», а оpen source — возможность посмотреть исходные тексты, но далеко не всегда — что-либо в них менять и использовать эти изменения. Расплывчатость дефиниций нужно учитывать, прислушиваясь к словам главы компании Скотта Макнили: «Мы (то есть Sun. — М.П.) передали в open source больше кода, чем кто-либо на планете».
На JavaOne убеждаешься, что открытие доступа к исходным текстам ПО — ответ на требование рынка, в первую очередь — рынка разработчиков. «Вам придется открывать исходники, если только вы не Microsoft», — заявляет Скотт Макнили. Для разработчиков из разных стран, с которыми удалось поговорить, доступ к исходным текстам — не маркетинговый лозунг, а насущная необходимость. Программный архитектор с двадцатилетним стажем Джим Ригсби из американской компании ACS, делающей ПО для медучреждений, семь лет работал с Microsoft. Но в качестве базовой платформы выбрал Java именно из-за открытости: «То, что мы делаем на Java, можно было сделать и на .Net, — однако в этом случае мы оказываемся замкнуты на продукты Microsoft. К тому же при отладке приложений на .Net можно сделать debug только до определенного уровня, дальше стоп — упираешься в бинарный код». Открытость, по мнению Ригсби, бывает весьма полезна не только для отладки: «Как-то мне понадобилась программа для анализа строк, и я нашел ее текст, погуглив минут пять. Для продуктов с закрытой моделью разработки такое невозможно».
Агрессивность в отношении прочих вендоров, приписываемая Sun западной ИТ-прессой, на JavaOne как-то не ощущалась. Напротив, президент и COO компании Джонатан Шварц всячески превозносил продленное «после некоторого взаимного охлаждения» лицензионное соглашение с IBM относительно Java, а также решение IBM портировать DB2, WebSphere, Tivoli и другой софт на десятую версию Solaris. В феврале прошлого года IBM призвала Sun открыть исходные тексты Java, на что Sun тогда не согласилась. О сотрудничестве между Sun и IBM с большого экрана говорил также старший вице-президент и глава IBM Software Group Стив Миллз. Однако живьем представителей IBM на JavaOne увидеть не удалось — ни на сцене, ни на выставке партнеров. А вот Microsoft — была. О сотрудничестве с Microsoft (в частности, о взаимодействии Java с .Net и о совместимости с Java c будущей версией Windows Longhorn) говорил вице-президент Sun Грэхем Гамильтон — под жидкие аплодисменты аудитории. Он также рассказал, в каком направлении будет совершенствоваться следующая версия Java с кодовым названием Mustang. В число приоритетов входит интеграция с XML и веб-сервисами, расширенные средства мониторинга и управления, а также облегчение процессов разработки ПО. На JavaOne можно было не раз услышать, что платформа для создания серверных приложений J2EE, при всех ее широких возможностях, слишком сложна для освоения и использования. В ответ на жалобы Sun выпустила среду визуальной разработки приложений Java Studio Creator, «по интерфейсу похожую на другие присутствующие на рынке RAD-системы».
В отличие от прочих руководителей Sun Microsystems, вечно окруженных распорядителями и организаторами, создатель языка Java и вице-президент компании Джеймс Гослинг ходил по конференции и улицам Сан-Франциско один или в компании нескольких пристающих с вопросами разработчиков. На выступлениях и круглых столах народ хотел от него откровений и прозрений, однако в ожидаемых объемах их не последовало. Гослинг поведал, что лично он в настоящее время занимается ПО реального времени на Java, а также сенсорными сетями. Что до общих перспектив, то в будущем, по его мнению, на Интернет и жизнь вообще самым серьезным образом повлияют блоги, и не только текстовые. Наверное, это непросто — делиться с большой аудиторией тем, над чем работаешь, что тебя действительно волнует в профессиональном плане. На том уровне, на который погружаешься в проблему сам, — не поймут. А что до общих слов — умение красиво говорить и способность двигать мир вперед часто лежат совсем в разных плоскостях.
Так 27 июня глава исследовательского подразделения Sun Microsystems Джон Гейдж открывал юбилейную «JavaOne» — десятую по счету ежегодную конференцию для разработчиков на Java. Здесь почти не было речей о «непревзойденных достоинствах продукта X» и маркетизмов в духе «конвергенции цифровых вселенных», которые обычно просачиваются с мероприятий для дилеров и заказчиков на девелоперские форумы. Зато было много воспоминаний «Где была Java десять лет назад и где она сейчас», слов о сообществах, привлечении новых членов и открытом софте.
Слова «open source» и «free» делят второе место по частоте упоминания на конференции (на первом, конечно же, «Java» — полностью и в виде буквы J в разнообразных JVM, EJB, J2ME, J2EE, JCP, JDK, JSR, JDBC, JBA и т. д.). Нужно, однако, помнить, что широта этих понятий допускает различное толкование. В интерпретации Sun free — «бесплатный», но совсем не обязательно «свободный», а оpen source — возможность посмотреть исходные тексты, но далеко не всегда — что-либо в них менять и использовать эти изменения. Расплывчатость дефиниций нужно учитывать, прислушиваясь к словам главы компании Скотта Макнили: «Мы (то есть Sun. — М.П.) передали в open source больше кода, чем кто-либо на планете».
На JavaOne убеждаешься, что открытие доступа к исходным текстам ПО — ответ на требование рынка, в первую очередь — рынка разработчиков. «Вам придется открывать исходники, если только вы не Microsoft», — заявляет Скотт Макнили. Для разработчиков из разных стран, с которыми удалось поговорить, доступ к исходным текстам — не маркетинговый лозунг, а насущная необходимость. Программный архитектор с двадцатилетним стажем Джим Ригсби из американской компании ACS, делающей ПО для медучреждений, семь лет работал с Microsoft. Но в качестве базовой платформы выбрал Java именно из-за открытости: «То, что мы делаем на Java, можно было сделать и на .Net, — однако в этом случае мы оказываемся замкнуты на продукты Microsoft. К тому же при отладке приложений на .Net можно сделать debug только до определенного уровня, дальше стоп — упираешься в бинарный код». Открытость, по мнению Ригсби, бывает весьма полезна не только для отладки: «Как-то мне понадобилась программа для анализа строк, и я нашел ее текст, погуглив минут пять. Для продуктов с закрытой моделью разработки такое невозможно».
***
В отличие от прочих руководителей Sun Microsystems, вечно окруженных распорядителями и организаторами, создатель языка Java и вице-президент компании Джеймс Гослинг ходил по конференции и улицам Сан-Франциско один или в компании нескольких пристающих с вопросами разработчиков. На выступлениях и круглых столах народ хотел от него откровений и прозрений, однако в ожидаемых объемах их не последовало. Гослинг поведал, что лично он в настоящее время занимается ПО реального времени на Java, а также сенсорными сетями. Что до общих перспектив, то в будущем, по его мнению, на Интернет и жизнь вообще самым серьезным образом повлияют блоги, и не только текстовые. Наверное, это непросто — делиться с большой аудиторией тем, над чем работаешь, что тебя действительно волнует в профессиональном плане. На том уровне, на который погружаешься в проблему сам, — не поймут. А что до общих слов — умение красиво говорить и способность двигать мир вперед часто лежат совсем в разных плоскостях.
ROSSтки оптимизма-2005
Выходя утром из поезда в славном городе Санкт-Петербурге, я почувствовал дыхание Европы: в отличие от Ленинградского вокзала Москвы там приятно пахло моющими средствами и свежим влажным воздухом. Где же, как не в Петербурге, лучше всего проводить конференции, посвященные сотрудничеству российских и западных IT-фирм?!
На юбилейную пятую ежегодную конференцию ROSS-2005 (Russian Outsourcing and Software Summit), проходившую с 15 по 18 июня в гостинице «Пулковская», собрались не только работники известных отечественных и зарубежных «софтверных» фирм, но также госчиновники и представители «железных» IT-компаний, заинтересованных в нашем рынке outsource-программирования (Siemens, Motorola, Alcatel, IBM и др.)
В первую очередь хотелось бы отметить выступление Олега Бяхова [Директор Департамента стратегии построения информационного общества Министерства ИТ и связи, куратор программы «Электронная Россия»], рассказавшего о масштабном исследовании российского рынка аутсорсинга, выявившем немало любопытных фактов. Во-первых, за 2004 год его оборот достиг 7,5 млрд. долларов и продолжает расти. Во-вторых, рост мирового рынка IT (8% в год) превышает рост нефтяного (2%), так что нашим хайтек-компаниям там всегда найдется место. Были сформулированы и проблемы российских предприятий-разработчиков ПО: утечка мозгов к более богатым иностранным компаниям, перенос базы российских предприятий за рубеж, непрозрачность и использование серых схем, что затрудняет получение западных инвестиций и размещение акций, а также склонность к повторению зарубежных разработок. Под конец выступления Олег Владимирович пообещал всяческую поддержку со своей стороны и заверил, что его департамент приложит все усилия, чтобы готовящиеся законы о выделении информации в специальный объект гражданского правооборота были приняты как можно быстрее. Это позволит не только с выгодой экспортировать ПО, но и устранит необходимость в серых зарплатных схемах. В кулуарах, в ответ на замечание о слишком малом масштабе проектов наших компаний, что не позволяет выходить на западный рынок с уже готовым продуктом, Олег Владимирович отметил, что у нас есть один крупный платежеспособный заказчик (государство. — К.К.), которому очень нужны сложные и дорогие решения. С ними, сказал он, не будет стыдно выйти и на мировой рынок.
Когда речь зашла о технопарках, любопытные соображения высказал Валерий Митрофанов[Генеральный директор Научно-исследовательского центра электронно-вычислительной техники — НИИЦЭВТ, г. Москва. Этот институт известен своим зданием, простирающимся вдоль шоссе на целый километр]: в Москве, практически в центре, есть немало бывших, ныне простаивающих научных предприятий, оснащенных всеми необходимыми коммуникациями. И нет необходимости заново строить целый городок где-то на отшибе, вынуждая людей с трудом добираться на работу или вообще переезжать с привычных мест жительства. В пример он привел свой институт, на базе которого уже работают больше сорока компаний, разрабатывающих ПО и элементную базу для электронных устройств.
Многие выступающие назвали в качестве главного препятствия развитию нашего рынка ПО тяготы налогового бремени. Дело в том, что компании-разработчики имеют очень специфическую структуру расходов, у них почти нет активов и недвижимости, а при экспорте они не могут вернуть НДС. Именно для решения этих проблем и планируется принять закон о технопарках, снижающий многие налоги. С другой стороны, государственные чиновники справедливо беспокоятся, как бы у нас не расплодились «нефтедобывающие фирмы по разработке ПО»…
Напоследок два слова о пресс-конференции, на которой выступили представители нескольких небольших российских компаний. Рассказав о своих проектах и достижениях, они поделились и заботами: очень трудно найти хороших программистов в коммуникационной сфере, всех уже «высосали» с нашего рынка западные концерны. Ощущается и дефицит младшего менеджмента — нет учебных заведений, где готовили бы хороших IT-менеджеров, знающих не только основы управления, но и разбирающихся в предметной сфере.
Общее впечатление от конференции осталось радужным. Бизнесмены, как и полагается, по-западному источали оптимизм и благодушие, госчиновники — уверенность в завтрашнем дне, а гости из-за рубежа возлагали большие надежды на российский рынок аутсорсинга. И все же многие говорили о разобщенности внутри отрасли, отмечали, что компании не очень склонны идти на сотрудничество в лоббировании общих интересов в органах власти. Также немало было жалоб на отсутствие статистики: трудно планировать бюджеты и готовить бизнес-планы под инвестиции, когда неизвестно, сколько реально получает программист в России…
Кстати, в приватных беседах некоторые руководители сетовали на большое количество незакрытых вакансий в их компаниях, так что я рекомендую читателям разослать свое резюме в десяток-другой фирм — возможно, новая высокооплачиваемая работа уже заждалась вас!
В первую очередь хотелось бы отметить выступление Олега Бяхова [Директор Департамента стратегии построения информационного общества Министерства ИТ и связи, куратор программы «Электронная Россия»], рассказавшего о масштабном исследовании российского рынка аутсорсинга, выявившем немало любопытных фактов. Во-первых, за 2004 год его оборот достиг 7,5 млрд. долларов и продолжает расти. Во-вторых, рост мирового рынка IT (8% в год) превышает рост нефтяного (2%), так что нашим хайтек-компаниям там всегда найдется место. Были сформулированы и проблемы российских предприятий-разработчиков ПО: утечка мозгов к более богатым иностранным компаниям, перенос базы российских предприятий за рубеж, непрозрачность и использование серых схем, что затрудняет получение западных инвестиций и размещение акций, а также склонность к повторению зарубежных разработок. Под конец выступления Олег Владимирович пообещал всяческую поддержку со своей стороны и заверил, что его департамент приложит все усилия, чтобы готовящиеся законы о выделении информации в специальный объект гражданского правооборота были приняты как можно быстрее. Это позволит не только с выгодой экспортировать ПО, но и устранит необходимость в серых зарплатных схемах. В кулуарах, в ответ на замечание о слишком малом масштабе проектов наших компаний, что не позволяет выходить на западный рынок с уже готовым продуктом, Олег Владимирович отметил, что у нас есть один крупный платежеспособный заказчик (государство. — К.К.), которому очень нужны сложные и дорогие решения. С ними, сказал он, не будет стыдно выйти и на мировой рынок.
Когда речь зашла о технопарках, любопытные соображения высказал Валерий Митрофанов[Генеральный директор Научно-исследовательского центра электронно-вычислительной техники — НИИЦЭВТ, г. Москва. Этот институт известен своим зданием, простирающимся вдоль шоссе на целый километр]: в Москве, практически в центре, есть немало бывших, ныне простаивающих научных предприятий, оснащенных всеми необходимыми коммуникациями. И нет необходимости заново строить целый городок где-то на отшибе, вынуждая людей с трудом добираться на работу или вообще переезжать с привычных мест жительства. В пример он привел свой институт, на базе которого уже работают больше сорока компаний, разрабатывающих ПО и элементную базу для электронных устройств.
Напоследок два слова о пресс-конференции, на которой выступили представители нескольких небольших российских компаний. Рассказав о своих проектах и достижениях, они поделились и заботами: очень трудно найти хороших программистов в коммуникационной сфере, всех уже «высосали» с нашего рынка западные концерны. Ощущается и дефицит младшего менеджмента — нет учебных заведений, где готовили бы хороших IT-менеджеров, знающих не только основы управления, но и разбирающихся в предметной сфере.
Общее впечатление от конференции осталось радужным. Бизнесмены, как и полагается, по-западному источали оптимизм и благодушие, госчиновники — уверенность в завтрашнем дне, а гости из-за рубежа возлагали большие надежды на российский рынок аутсорсинга. И все же многие говорили о разобщенности внутри отрасли, отмечали, что компании не очень склонны идти на сотрудничество в лоббировании общих интересов в органах власти. Также немало было жалоб на отсутствие статистики: трудно планировать бюджеты и готовить бизнес-планы под инвестиции, когда неизвестно, сколько реально получает программист в России…
Кстати, в приватных беседах некоторые руководители сетовали на большое количество незакрытых вакансий в их компаниях, так что я рекомендую читателям разослать свое резюме в десяток-другой фирм — возможно, новая высокооплачиваемая работа уже заждалась вас!
Взгляд из космоса
Через много-много лет неведомые нам обитатели кометы Темпеля, которых не придавило американской космической болванкой, сложат красивые легенды. О том, как к ним прилетали инопланетяне, но высадиться не смогли: и сами разбились, и полкометы снесли. А может, наши земные динозавры как раз и вымерли оттого, что кто-то очень хотел посмотреть, из каких элементов состоит третья планета солнечной системы?
В то время, когда ИТ-обозреватели увлеченно обсуждали подстроенную аварию с кометой, обозреватели таблоидов пытались пересказать содержание статьи из PNAS, которую на редкость двусмысленно анонсировала PR-служба Корнельского университета: «Оказывается, наше сознание работает не так, как компьютер». С одной стороны, кто бы сомневался. С другой — не очень понятно, что такое сознание. А что такое компьютер? В статье идет речь о том, что человеческий мозг оперирует аналоговыми, а не дискретными сигналами. Но ведь и компьютеры бывают аналоговыми! Да взять хотя бы и дискретные — мой мобильный телефон исправно посылает аналоговый сигнал в уши, и поди догадайся, что внутри он весь цифровой. Вот что получается из попыток популярно изложить содержание статьи «Непрерывная реакция на фонологические конкурентные сигналы». Все-таки мозги — сложная штука, не говоря уже о сознании. Лучше вернемся к компьютерам.
Случилось так, что впервые за несколько лет я заказал рабочую станцию на платформе Intel — до этого в семи или восьми компьютерах подряд, купленных с моей подачи, жужжали процессоры AMD. Через день после заказа я почувствовал глубокое удовлетворение от содеянного, наткнувшись на квадратный баннер AMD «Хотите узнать, почему мы подали иск против Intel?». Я узнал — AMD жаловалась в федеральный окружной суд на неправедную практику Intel, которая, утверждает AMD, грозила санкциями своим партнерам, заставляла производителей ПК игнорировать анонсы новых процессоров AMD и т. д. Можно понять компанию, подающую на своего конкурента в суд. Но зачем делать из этого публичную акцию и кричать «гоп» задолго до приземления? Вдвойне непонятно — почему сейчас? Когда компанию AMD горячо поддерживает и продвигает IBM, не говоря уже о Sun Microsystems (сделавшей AMD своей единственной официальной платформой x86). Когда Hewlett-Packard рисует в презентациях табличку сравнения серверов на Xeon и Opteron, где все плюсы — на стороне процессора AMD, и только в графе «надежность» сохраняется паритет (потому что надежность обеспечивает HP). Неужели AMD захотела заработать себе имидж SCO, вместо того чтобы пользоваться преимуществами, которые дает ей благоприятный рыночный момент и отличные продукты? Даже если AMD выиграет процесс — рекламной кампанией она уже украла победу у самой себя. А если проиграет?..
Возможно, отправляясь на юридическую войну, AMD вдохновилась примером IBM, судившей Microsoft за нарушения антимонопольного законодательства. И выгадавшей-таки 775 млн. долларов плюс ваучер в 75 млн. на Windows XP в придачу. Но IBM не кричала об этом на каждом шагу аршинными баннерами и PR-кампаниями в прессе. Кстати, одним из краеугольных камней иска IBM было удушение редмондцами операционной системы OS/2. Вокруг этого продукта к середине 90-х годов сложилось очень лояльное пользовательское сообщество, а мой приятель в знак поддержки даже купил на последние 140 долларов лицензионную русифицированную OS/2 Warp 4.0. Интересно, куда ему сегодня лучше обратиться с вопросом о компенсации утраченных надежд: в Microsoft или в IBM — отчего бы последней не поделиться контрибуцией?
Из Microsoft тем временем доходят вести о новых продуктах и новых сражениях с партизанами отряда open source. На конференции «Tech Ed», состоявшейся в Амстердаме, компания представила третью версию своей системы CRM, замечательно автоматизирующей процесс вождения клиентов за нос. Ударное преимущество пакета — интеграция с Office и Outlook, оно же главный недостаток для тех, кого не устраивают эти системы. Целевая аудитория Microsoft — малые и средние предприятия (все, кто побольше, своими CRM-системами обзавелись уже давно). Обоюдоострым инструментом являются входящие в пакет «средства автоматизации маркетинга». Учитывая уровень творческих порывов в нашем маркетинге… даже трудно представить, что начнется, если это еще и автоматизировать.
И все у Microsoft было бы хорошо, кабы не коварный open source. «Это первый наш конкурент, первоначальные цены которого ниже наших цен, — заметил CEO Microsoft Стив Балмер. — Обычно мы говорили: мы дешевле и лучше, теперь приходится говорить — у нас более низкая стоимость владения, и мы лучше». Компания также обнаружила, что превозносимое у себя качество интеграции продуктов присутствует и в мире свободного софта — большой популярностью пользуется связка LAMP (Linux, Apache, MySQL и какой-нибудь "P" — Perl, Python или PHP). И бороться надо не с отдельно взятым Linux, а гасить сразу всю LAMP, выкатывая недорогие платформные предложения с веб-сервером, СУБД и так далее. Что Microsoft и собирается сделать в ноябре.
Без происков open source, в лице Foundation for Free Information Infrastructure (FFII) из альянса EuroLinux, не обошлось и в неприятном для Microsoft решении Европарламента. Совет Европы и Еврокомиссия одобрили директиву, существенно расширяющую возможность патентовать софт, после чего решающее слово в ее принятии осталось за парламентом, и парламент, надо сказать, произнес его весьма категорично. Подавляющим большинством, 648 против 14, депутаты проголосовали против. На улице свободного софта настал праздник, а HP и IBM, которые вместе с Microsoft активно поддерживали директиву (одновременно заявляя о горячей любви к свободному софту), должны подумать над повышением КПД своих лоббирующих усилий.
В то время, когда ИТ-обозреватели увлеченно обсуждали подстроенную аварию с кометой, обозреватели таблоидов пытались пересказать содержание статьи из PNAS, которую на редкость двусмысленно анонсировала PR-служба Корнельского университета: «Оказывается, наше сознание работает не так, как компьютер». С одной стороны, кто бы сомневался. С другой — не очень понятно, что такое сознание. А что такое компьютер? В статье идет речь о том, что человеческий мозг оперирует аналоговыми, а не дискретными сигналами. Но ведь и компьютеры бывают аналоговыми! Да взять хотя бы и дискретные — мой мобильный телефон исправно посылает аналоговый сигнал в уши, и поди догадайся, что внутри он весь цифровой. Вот что получается из попыток популярно изложить содержание статьи «Непрерывная реакция на фонологические конкурентные сигналы». Все-таки мозги — сложная штука, не говоря уже о сознании. Лучше вернемся к компьютерам.
Случилось так, что впервые за несколько лет я заказал рабочую станцию на платформе Intel — до этого в семи или восьми компьютерах подряд, купленных с моей подачи, жужжали процессоры AMD. Через день после заказа я почувствовал глубокое удовлетворение от содеянного, наткнувшись на квадратный баннер AMD «Хотите узнать, почему мы подали иск против Intel?». Я узнал — AMD жаловалась в федеральный окружной суд на неправедную практику Intel, которая, утверждает AMD, грозила санкциями своим партнерам, заставляла производителей ПК игнорировать анонсы новых процессоров AMD и т. д. Можно понять компанию, подающую на своего конкурента в суд. Но зачем делать из этого публичную акцию и кричать «гоп» задолго до приземления? Вдвойне непонятно — почему сейчас? Когда компанию AMD горячо поддерживает и продвигает IBM, не говоря уже о Sun Microsystems (сделавшей AMD своей единственной официальной платформой x86). Когда Hewlett-Packard рисует в презентациях табличку сравнения серверов на Xeon и Opteron, где все плюсы — на стороне процессора AMD, и только в графе «надежность» сохраняется паритет (потому что надежность обеспечивает HP). Неужели AMD захотела заработать себе имидж SCO, вместо того чтобы пользоваться преимуществами, которые дает ей благоприятный рыночный момент и отличные продукты? Даже если AMD выиграет процесс — рекламной кампанией она уже украла победу у самой себя. А если проиграет?..
Возможно, отправляясь на юридическую войну, AMD вдохновилась примером IBM, судившей Microsoft за нарушения антимонопольного законодательства. И выгадавшей-таки 775 млн. долларов плюс ваучер в 75 млн. на Windows XP в придачу. Но IBM не кричала об этом на каждом шагу аршинными баннерами и PR-кампаниями в прессе. Кстати, одним из краеугольных камней иска IBM было удушение редмондцами операционной системы OS/2. Вокруг этого продукта к середине 90-х годов сложилось очень лояльное пользовательское сообщество, а мой приятель в знак поддержки даже купил на последние 140 долларов лицензионную русифицированную OS/2 Warp 4.0. Интересно, куда ему сегодня лучше обратиться с вопросом о компенсации утраченных надежд: в Microsoft или в IBM — отчего бы последней не поделиться контрибуцией?
Из Microsoft тем временем доходят вести о новых продуктах и новых сражениях с партизанами отряда open source. На конференции «Tech Ed», состоявшейся в Амстердаме, компания представила третью версию своей системы CRM, замечательно автоматизирующей процесс вождения клиентов за нос. Ударное преимущество пакета — интеграция с Office и Outlook, оно же главный недостаток для тех, кого не устраивают эти системы. Целевая аудитория Microsoft — малые и средние предприятия (все, кто побольше, своими CRM-системами обзавелись уже давно). Обоюдоострым инструментом являются входящие в пакет «средства автоматизации маркетинга». Учитывая уровень творческих порывов в нашем маркетинге… даже трудно представить, что начнется, если это еще и автоматизировать.
И все у Microsoft было бы хорошо, кабы не коварный open source. «Это первый наш конкурент, первоначальные цены которого ниже наших цен, — заметил CEO Microsoft Стив Балмер. — Обычно мы говорили: мы дешевле и лучше, теперь приходится говорить — у нас более низкая стоимость владения, и мы лучше». Компания также обнаружила, что превозносимое у себя качество интеграции продуктов присутствует и в мире свободного софта — большой популярностью пользуется связка LAMP (Linux, Apache, MySQL и какой-нибудь "P" — Perl, Python или PHP). И бороться надо не с отдельно взятым Linux, а гасить сразу всю LAMP, выкатывая недорогие платформные предложения с веб-сервером, СУБД и так далее. Что Microsoft и собирается сделать в ноябре.
Без происков open source, в лице Foundation for Free Information Infrastructure (FFII) из альянса EuroLinux, не обошлось и в неприятном для Microsoft решении Европарламента. Совет Европы и Еврокомиссия одобрили директиву, существенно расширяющую возможность патентовать софт, после чего решающее слово в ее принятии осталось за парламентом, и парламент, надо сказать, произнес его весьма категорично. Подавляющим большинством, 648 против 14, депутаты проголосовали против. На улице свободного софта настал праздник, а HP и IBM, которые вместе с Microsoft активно поддерживали директиву (одновременно заявляя о горячей любви к свободному софту), должны подумать над повышением КПД своих лоббирующих усилий.
Сверхновые процессоры: Сверхновые процессоры
По-настоящему новая техника создается лишь на иных физических принципах, нежели те, что использовались ранее.
В 50-х годах было построено множество ламповых ЭВМ — кровная заинтересованность военных и ученых давала возможность быстро совершенствовать эти устройства, но все они были очень похожи друг на друга. Внушительные габариты, колоссальная стоимость, низкая надежность… Жара машинных залов. Гул вентиляторов.
Когда благодаря пионерским разработкам Физического института Академии наук СССР (ФИАН) появились газоразрядные тиратроны с холодным катодом — хоть и лампы, но уже не электронно-вакуумные, — для мирового инженерного сообщества это, разумеется, было потрясением. Новые — ионные — приборы позволяли значительно упростить схемные решения за счет использования существенно нелинейных характеристик низкотемпературной плазмы. «Неонки» были в 5—10 раз компактнее радиоламп, гораздо дешевле, токи потребления и тепловыделение — мизерные. В 1952 году ФИАН посетил знаменитый француз — академик Пьер Оже. Когда ему рассказали о переносном вычислителе-анализаторе ядерных и космических излучений на полторы тысячи счетчиков, он трижды переспросил, чтобы убедиться, что не ослышался. В европейских лабораториях в те годы большими считались стационарные ламповые анализаторы максимум на сотню счетчиков. Именно на базе ионной технологии в 50-х годах были созданы первые ЭВМ размером с гардероб — «Океан», разработанная в Вычислительном центре АН СССР, и управляющие машины «Эра-800» и «Никель», пригодные для эксплуатации в жестких условиях металлургических заводов. Многие инженеры, с которыми я беседовал о тех временах, вспоминали, что были буквально влюблены в плазменную электронику.
Ну-с, а потом пришла физика твердого тела. Какое-то время, конечно, потребовалось исследователям и технологам, но в один прекрасный момент появился микропроцессор… Для меня «этот момент» выглядел так: отец принес с работы журнал «Электроника» и молча, но многозначительно постучал пальцем по анонсу на обложке. Там была нарисована микросхема, и что-то говорилось о «микропроцессоре». Что такое «просто» процессор я к тому времени представлял себе очень хорошо, поэтому слово «микропроцессор» и изображенную микросхему я поначалу никак между собой не связал. Но когда трижды (как академик Оже!) перечитал статью о том, что вот эта самая микросхема и есть микропроцессор, все и произошло. Я влюбился в этот прибор!
Так вот, вопрос. Каким должно стать вычислительное устройство, чтобы оно поразило ваше воображение? Каким он будет — сверхновый процессор? Об этом я спрашивал всех авторов темы номера.
Профессор О. А. Волков (интервью с ним — на стр. 26) ответил так: «До сих пор мы интегрируем элементную базу… Мы научились делать микросхемы и с тех пор просто наращиваем количество интегрированных компонентов. Вот когда мы начнем интегрировать физические процессы, когда от локальных „деталюшек“ перейдем к распределенным функциям обработки информации, закодированной в переменных физических процессов… вот тогда — то, что получится в результате, наверняка будет поражать воображение».
В 50-х годах было построено множество ламповых ЭВМ — кровная заинтересованность военных и ученых давала возможность быстро совершенствовать эти устройства, но все они были очень похожи друг на друга. Внушительные габариты, колоссальная стоимость, низкая надежность… Жара машинных залов. Гул вентиляторов.
Когда благодаря пионерским разработкам Физического института Академии наук СССР (ФИАН) появились газоразрядные тиратроны с холодным катодом — хоть и лампы, но уже не электронно-вакуумные, — для мирового инженерного сообщества это, разумеется, было потрясением. Новые — ионные — приборы позволяли значительно упростить схемные решения за счет использования существенно нелинейных характеристик низкотемпературной плазмы. «Неонки» были в 5—10 раз компактнее радиоламп, гораздо дешевле, токи потребления и тепловыделение — мизерные. В 1952 году ФИАН посетил знаменитый француз — академик Пьер Оже. Когда ему рассказали о переносном вычислителе-анализаторе ядерных и космических излучений на полторы тысячи счетчиков, он трижды переспросил, чтобы убедиться, что не ослышался. В европейских лабораториях в те годы большими считались стационарные ламповые анализаторы максимум на сотню счетчиков. Именно на базе ионной технологии в 50-х годах были созданы первые ЭВМ размером с гардероб — «Океан», разработанная в Вычислительном центре АН СССР, и управляющие машины «Эра-800» и «Никель», пригодные для эксплуатации в жестких условиях металлургических заводов. Многие инженеры, с которыми я беседовал о тех временах, вспоминали, что были буквально влюблены в плазменную электронику.
Ну-с, а потом пришла физика твердого тела. Какое-то время, конечно, потребовалось исследователям и технологам, но в один прекрасный момент появился микропроцессор… Для меня «этот момент» выглядел так: отец принес с работы журнал «Электроника» и молча, но многозначительно постучал пальцем по анонсу на обложке. Там была нарисована микросхема, и что-то говорилось о «микропроцессоре». Что такое «просто» процессор я к тому времени представлял себе очень хорошо, поэтому слово «микропроцессор» и изображенную микросхему я поначалу никак между собой не связал. Но когда трижды (как академик Оже!) перечитал статью о том, что вот эта самая микросхема и есть микропроцессор, все и произошло. Я влюбился в этот прибор!
Так вот, вопрос. Каким должно стать вычислительное устройство, чтобы оно поразило ваше воображение? Каким он будет — сверхновый процессор? Об этом я спрашивал всех авторов темы номера.
Профессор О. А. Волков (интервью с ним — на стр. 26) ответил так: «До сих пор мы интегрируем элементную базу… Мы научились делать микросхемы и с тех пор просто наращиваем количество интегрированных компонентов. Вот когда мы начнем интегрировать физические процессы, когда от локальных „деталюшек“ перейдем к распределенным функциям обработки информации, закодированной в переменных физических процессов… вот тогда — то, что получится в результате, наверняка будет поражать воображение».