Страница:
«Прогрессоры».
Принципиальная позиция: «Давайте будем учить тому и таким образом, как это делается на Западе» (может быть, для «крутости», даже на иностранных языках — дворяне в пушкинскую эпоху тоже по-русски говорили не очень-то). Тут знаковый вуз — Высшая школа экономики, руководимая господином Кузьминовым и окормляемая Евгением Ясиным. Здесь многие преподаватели ориентируются на подготовку «граждан мира» либо, на худой конец, сотрудников колониальных администраций… Забавно, что по наметкам экспертов именно этого вуза уже много лет кроят и перекраивают всю систему российского образования. Но раз американцы так велят, значит, так и надо. Жираф большой, ему видней.
Воры от образования.
Великий хирург Пирогов, отвечая на вопрос царя, говорил, что главное в отечественной медицине — это очистить ее от «госпитальных воров». Интересно, что бы он сейчас сказал про образование, про «информатизацию», «компьютеризацию», пропадающие кредиты, про «черный откат» в 50% от суммы договоров… Вообще-то тут надобно перо Гоголя или Салтыкова-Щедрина. Но и они перед явлением такого масштаба, возможно, спасовали бы.
Люди, кормящиеся от образования.
Во многих школах Москвы и России учат плохо. В весенних тестах этого года многим удалось решить уравнение sin x = 32. Мой коллега, занимающийся с одиннадцатиклассниками, на первом занятии просит найти 1/2+1/2. В основном говорят, что это 2/4, иногда, что 2/2 и очень немногие опознают 1. Но с таким багажом в вуз не поступишь. Поэтому пышным цветом расцвело «черно-белое» репетиторство. «Белое» — где учат предмету. «Серое» — натаскивают на результат. Есть и «черное» — это «с гарантией поступления» — скрытая форма взятки.
И все-таки она вертится! Огромные усилия, направляемые на развал системы образования, показывают, что ее все еще рассматривают как стратегический ресурс. По прожекту министерства, принятому на заседании коллегии 2 сентября 2004 года, из 1804 вузов на государственном финансировании через несколько лет должно остаться 100, остальные должны быть распущены или приватизированы. Вроде бы, этот чудный проект пока заморозили — спасибо пенсионерам, вышедшим на улицы под впечатлением о монетизации льгот. На дедов вся наша надежда, остальные-то послабее будут.
В нынешних экстремальных условиях, когда под вопрос поставлено само существование мира России (С. Хантингтон и многие другие аналитики считают, что нас не будет уже через десять-пятнадцать лет), ключевые задачи системы образования — передача цивилизационного кода, смыслов и ценностей, традиций и воспитание элиты. И наряду с этим — профессиональная подготовка. Это очевидно. Вспомните, как индейские вожди «сдавали» золото и соплеменников за «огненную воду» и горсть стеклянных бус, надеясь, что их пустят к «большому столу».
Наша система образования, да и общество в целом, с этими задачами пока справляются плохо. Но если не решать их, прочие цели просто потеряют смысл. С горечью вспоминаю, как уезжала одна сотрудница нашего отдела и звала с собой: «Поймите, здесь в России ничего не будет. Науки уж точно не будет! Да, там мы всю жизнь будем людьми второго сорта. Но дети будут уже настоящими канадцами!»
Во-вторых — влияние родителей. Раньше многому могла научить жизнь, сейчас на это надеяться не приходится. Современное российское общество не дает ощущение труда как ценности, не формирует потребности в нем и удовольствия от работы. Труд все чаще рассматривается как досадная помеха, как второстепенный инструмент для заработка, если уж не удается добыть деньги как-то проще и изящнее. Поэтому вырабатывать привычку трудиться сейчас почти всецело — задача родителей, причем задача труднейшая. А на одних деньгах, даже на их культе, ни одна цивилизация держаться не может. Что мы, собственно, сегодня и видим.
Каковы же мотивы нынешних студентов?
Родители велят.
Конечно, родители — народ недалекий и мало что в современной жизни понимают, но уж если им так хочется…
Добавлю, что большинству родителей это дается очень нелегко. Их самоотверженность, надежды на лучшее и возвышенные иллюзии — основа основ нынешнего российского образования.
Чтобы не идти в армию.
Странные дела творятся с нашей армией. Не доходят как-то руки у правительства до закупки военной техники, не говоря уже о наведении порядка в армии (впрочем, возможно, ситуация запущена настолько, что придется начинать все заново и строить армию с основания). А вот до военных кафедр дошли. Предполагаемая ликвидация почти всех военных кафедр страны «для экономии» вызывает изумление. Да и с точки зрения подготовки специалистов в невоенных сферах многие военные кафедры в советские времена были важны и полезны. «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Народ наш, может быть, и готов кормить, да вот не складывается…
Чтобы после окончания учебы хорошо зарабатывать.
Разумное соотношение количества и качества труда и квалификации работника у нас нарушено уже лет сорок. Тому подтверждение — известный отечественный тезис: «чтобы так мало получать, надо много-много учиться». Возврат к здравому смыслу — одна из главных вещей, за которые придется браться, возрождая Россию. На дворе век информационных технологий, поэтому довольно просто уже на 2-м или 3-м курсе стать «слесарем-программистом», зарабатывая в два-три раза больше недотепы-профессора, который читает лекции. Очень непросто заставить себя выучить что-нибудь еще после этого «практикума», тем более что к росту зарплаты это, скорее всего, не приведет.
Чтобы что-то делать и немного развлечься.
Большая беда с квалифицированными рабочими, с людьми, имеющими среднее техническое образование (на нескольких больших заводах, недавно получивших крупные иностранные заказы, с удивлением обнаружили, что им не найти этих людей ни за какие деньги — рабочих нужных специальностей просто нет). Зато куда девать бакалавров-недоучек и магистров, одному богу известно. Где должен работать Великий Магистр, понятно, а где обычные — нет. Впрочем, независимо от специальности и конъюнктуры рынка труда в студенческих годах есть своя прелесть. Очаровательные студентки, походы на байдарках, чудные друзья-приятели… На одной кафедре, связанной с программированием, в этом году удалось в несколько раз поднять конкурс, распустив слух, что «у нас халява!»
В не очень развитых странах такой мотив типичен для многих студентов. В Испании, например, есть университеты, где учится по 30 и 40 тысяч студентов. Их выпускники работают таксистами, продавцами, мелкими клерками. Но праздник студенческой жизни у них состоялся, и самооценка, очевидно, повысилась. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Чтобы освоить выбранную специальность.
Эта доля не так мала, как кажется на первый взгляд. Большое впечатление в этом плане сейчас производит МГТУ им. Н. Э. Баумана. Но по своему опыту скажу, что если в аудитории есть хоть один студент, всерьез интересующийся предметом, то это просто подарок для преподавателя. А если у человека есть еще свои мысли, желание и возможность работать… Вспоминается выдающийся физик и блестящий лектор Ричард Фейнман: «…я думаю, что самым превосходным обучением является прямая, личная связь между учеником и хорошим учителем, когда ученый обсуждает идеи, размышляет о разных вещах и беседует о них. Невозможно многому научиться, просто отсиживая лекции или просто решая задачи». Думаю, что по числу хороших учителей, приходящихся на хорошего ученика, Россия сейчас одна из первых в мире — учеников мало, а учителя еще остались.
В словаре философии постмодернизма есть такое удачное словцо — симулякр. Платон называл симулякром копию копии, постмодернисты — «точную копию, оригинал которой никогда не существовал». Это про нас, в частности про наше образование. И само словцо-то я недавно услыхал от студентов, обсуждавших выбор кафедр и курсов.
Пару лет назад был в моде такой анекдот: "Как заставить человека прыгнуть с Бруклинского моста? Чтобы заставить американца, достаточно пообещать миллион долларов, французу — лучшую девушку Франции, а нашего Васю? — Надо только спросить: «А слабо,, Вася, прыгнуть с Бруклинского моста?»
Так вот, не слабо,, Вася, сменить эпоху?
Помните Архимеда, который обещал перевернуть земной шар, если ему дадут точку опоры? Я бы предложил в качестве точки опоры взять образование. Но для этого придется вначале сделать два шага, казалось бы, назад. Первый — прекратить нелепые и разрушительные попытки копирования западных систем образования (напомню про ЕГЭ, ГИФО, двенадцатилетку, «профильную школу», предметы-паразиты, ползучий переход к платному образованию) и, насколько это сейчас возможно, вернуться к той самой «тоталитарной» и «недемократичной» советской средней и высшей школе, которая заслуженно считалась лучшей в мире. Именно ее копировали и копируют с разным успехом США, Китай, Индия, Южная Корея и многие другие страны, думающие о будущем.
Второе — нашим политикам и руководителям образования следует прекратить организовывать образовательный процесс, а заняться определением целей работы системы. Сказать «что», а не «как» («как» — это не их дело!), то есть вернуться к своим главным должностным обязанностям — к целеполаганию.
И, кроме того, обеспечить открытость и прозрачность системы образования: где, чему, как, за какие деньги и с каким успехом учат в России? Или, например, каковы результаты научных работ, заказываемых министерством? Ведь сейчас министерство образования и науки — одно из самых закрытых. Наверно, наши оборонные секреты сейчас узнать легче, чем результаты тестирования по ЕГЭ или заполучить отчеты по заказанным министерствам работам.
В России возможны удивительные проекты. Пожалуй, ни одна страна никогда не предоставляла таких возможностей для самореализации. ХХ век прошел под знаком «русского чуда» — «невозможная страна» смогла стать сверхдержавой. Живы еще люди, которые совершили это чудо. И если сейчас образование российское даст шанс новым Ломоносовым, Менделеевым, Королевым, Келдышам, это может стать началом нового взлета России. Пока же российская реальность ставит глухую стену вместо высокой планки перед многими яркими талантами.
Чтобы у страны было будущее, должна быть большая цель, историческая перспектива, мечта. Все это есть и у США, и у Китая, и у исламского мира. Когда-то это было у нас.
Надеюсь, еще будет.
Правнуки неба, внуки времени
Проще говоря, у бедняги появился стимул.
С родителями Гефест посчитался — поймал мать, царицу Олимпа Геру, автоматическим троном-ловушкой, а позже прекословил папе-Зевсу, защищая ее (привет Фрейду!). Но все сходило Гефесту с рук за его рукоделие.
Зевсу были нужны молнии. Нет проблем — в подземной мастерской хромого сына (ну прямо подземный завод-концлагерь «Дора» для производства V-2!) день и ночь куют их циклопы. Странные такие молнии. Швырнет с небес Дий свой перун, и старец Гомер, чуткий на запахи, как и любой слепец, отмечает вонь серы. Этот запах он знал хорошо — греки воскуривали ее после убийств, для очищения, но чаще — для дезинфекции виноградников. С озоном не спутаешь. Очень похожи эти молнии на современные нам ракеты «небо-земля»…
Или вот взять щиты героев. Они многослойные, из чередующихся по плотности материалов, включая золото. Именно в самом плотном слое вязнут копья (обедненного урана греки не знали). По эффекту очень похоже на броню «чобхэм» и ее российские аналоги.
Самодвижущие треножники — один в один киберрассыльные Waldo.
Золотые барышни, на коих Гефест опирался при ходьбе, — ау, Asimo!
И собачки, сторожившие дом царя феаков, — не только Aibo, но и прообраз роботов-часовых, создаваемых нынче по программам DARPA.
А уж эгида Зевса — это нечто! Наводит ужас на врагов и сочетает в себе функциональность ослепляющих противника лазеров, инфразвуковых генераторов и психических газов. Absolut top secret.
Хромой на обе ноги Гефест стал считаться подателем здоровья. А популярнейшее и, с течением времени, все более насыщаемое высокими технологиями зрелище на тему спорта — несение олимпийского огня? Это ведь в честь небесного калеки бежали юноши с эстафетными факелами!
Первый деятель высоких технологий. И какая разница, что воображаемых. Что же двигало им, Гефестом, в большей степени — потребность или возможность?
То ли, что был он правнуком Урана. Неба, мыслившегося в греческой мифологии как бесконечная копилка возможностей, некий универсальный тезаурус, передаваемый наследникам в форме знаний? Или то, что дедом Гефеста был Крон, Хронос, безжалостное время, выдвигающее все новые и новые вызовы?
Неужели физическая слабость? Какой блестящий ответ на вызов болезни мы видим в судьбе Стивена Хокинга, великого ученого, в трудах которого физика и космология слились с теорией информации, рисуя новую картину мира.
Человек ничтожен перед лицом Вселенной, да и в масштабах Человечества он невелик. Но, быть может, именно это обстоятельство и подвигает людей к высокому творчеству в технологии?
Афина, дочь Метис
Широко известна богиня мудрости Афина. Именно она хранила для Зевса — своего отца — молнии (эдакий начальник базы боепитания). А вышеупомянутая эгида у нее имелась и своя.
Афину верховный олимпиец прижил с Метис — богиней мысли и раздумий.
То есть в извечном архетипе высоких технологий их мощь всегда соседствует с Мыслью. Мысль изначальна. Мысль — порождает хайтек.
Легенда компьютерной отрасли — персональный компьютер. Рожденный не в пещерах критской горы Иды, но в не менее мифологизированном гараже. Энтузиастами, в которых вспыхнула неведомая искра.
Неведомая? Пришедшая ниоткуда?
Да нет, зажженная на волне традиционной системой высшего образования и университетской науки.
Почему так?
Да ведь иметь дело с компьютером в «персональном» режиме первопроходцы ИТ-бизнеса научились раньше. При работе с дисплейной станцией мэйнфрейма в режиме разделения времени. В ночных бдениях с мини-ЭВМ PDP, Wang или HP…
Эти возможности предоставило им эволюционное развитие технологий, которое, в свою очередь, всегда тесно связано со сферой фундаментальных исследований и образования. И связано очень тесно! Можете ли вы представить себе молодого человека, «резвящегося» с компьютером в нормально организованной бухгалтерии или расчетном отделе артиллерийского полигона не совсем еще коррумпированной армии? Трудновато такое вообразить.
Вот в этом-то и дело.
Определенный люфт между возможным и необходимым. Это зазор, который в самом общем случае обеспечивает существование всех культур. Именно этот зазор сделал возможным и революцию персональных компьютеров и рождение ее мифа. Мифа о молодом профессионале — чуть рассеянном, всегда задумчивом, но в общем — чудесном парне, превращающим небесное горение своих научных знаний в ласкающее слух шуршание купюр.
Что тут стимул — красота мысли в научных поисках? Или овеществленная — пусть даже и в деньгах — сила знаний?
Фобос, сын Ареса
У Януса, божества дверей, было два лица. А вот Фобос, сын Ареса и Афродиты, Страх, — выступает во многих лицах. По крайней мере, в истории высоких технологий.
Безусловным лидером хайтека до эры компьютеров была ядерная техника. Но — вспомним — начиналась она со страха.
Страх нацизма двигал Лео Сциллардом, когда он уговаривал Альберта Эйнштейна подписать письмо президенту Рузвельту о необходимости военных ядерных исследований. Письмо это породило не только Манхэттенский проект с его грозным, затмевающим тысячи солнц потомством, но и, что важнее, феномен Большой Науки вообще.
Сциллард и Эйнштейн боялись — и боялись обоснованно — военной слабости демократий перед лицом громадных военных машин тоталитарных держав Евразии. Атомная бомба не столько помогла США во Второй мировой, сколько определила течение холодной войны. Сформировала современную глобальную цивилизацию.
В СССР тоже боялись Бомбы. И когда коммунистические идеологи, влекомые неотложными задачами своих бюрократических игр, замыслили отправить физиков в ГУЛАГ вслед за генетиками, им дали по рукам. И страх этот — в охранительном его облике — эгидой окутывал Андрея Дмитриевича Сахарова еще в 1980-е. Вот защитный лик страха.
А вот и лик страха, творящий ИТ. Разработка водородных бомб требовала колоссальных (по тем временам) вычислительных мощностей. И ядерно-физический MANIAC был переходным звеном от баллистических ENIAC’ов и криптоаналитических Colossus’ов к коммерческим образцам «международных деловых машин».
Технология электрорадиоэлементов в 50—60-е годы двигалась все возрастающей потребностью обеспечить надежность и приемлемые габариты становящегося громоздким бортового оборудования, которое должно было доставить точно к цели смертоносный груз. Потом эти технологии породят микросхемы, микропроцессоры. Рог Цереры ИТ-технологий.
А в начале 60-х казалось, что страх стал отцом изобилия. Научные журналы регулярно публиковали все новые схемы реакторов. Строились десятки атомных станций. Со стапелей сходили атомные «Ленин», «Отто Ган», «Саванна». Взвились в синь Ту-95 и B-58 с атомными (правда, не силовыми, а физическими) реакторами на борту. Готовился проект «Дедал» — космический корабль с ядерно-импульсным приводом.
Но потом страх снова стал просто страхом.
Гигантские атомные флоты СССР и США — этим и ограничился атом на транспорте. Добавим сюда масшабные кампании по запрету атомной энергетики… И это несмотря на рост цен на нефть, тормозивший экономическое развитие и Европы, и Северной Америки.
Автор не знает ответа на этот вопрос. Может быть, урановые котлы и вправду нерентабельны, если посчитать расходы на весь цикл? Но тогда с какой стати изобильный углеводородами Иран так борется за свою атомную энергетику?
Может быть, дело в том, что от энергореактора рукой подать до бомбы, а планета наша очень мала, и глобальная цивилизация оказалась весьма уязвима для террора?
Возможно — ведь судьбу режима Саддама Хусейна решила информация о закупке Ираком в Нигерии урановой руды, впоследствии не подтвердившаяся. Северокорейские поклонники чучхэ успешно шантажируют куда более богатые и могучие страны своей эвентуальной бомбой. В этом случае страх выступает уже тормозом.
Но, может быть, развитию атомных технологий препятствует банальная корысть?
Слишком уж большие деньги вложены в углеводородный бизнес. На нем держится благополучие целых стран (России, к примеру), промышленных империй, влиятельных семей вроде техасских Бушей. И к услугам заинтересованных сторон многочисленные инструменты влияния, вплоть до государственных — опять же ядерных — сил. Но здесь мы рискуем уйти в конспирологию.
Наверняка же отметим, что даже самые важные для человечества и самые высокотехнологические отрасли, такие как атомная — в прошлом, а ныне компьютерная, отнюдь не свободны от процессов, протекающих в обществе. И если капитаны индустрии этот факт не учтут, то судьба вверенных им инвестиций может быть печальной. Ну чем опасен атом?
Массовая смерть?
А что, кто-то собрался жить на земле вечно?
Вот ИТ-отрасль в своем повседневном развитии постоянно ставит куда более экзистенциальные вопросы. Возьмем хотя бы искусственный интеллект. Или всемирный разум… Эти вещи ведь могут оказаться пострашней глобальной ядерной катастрофы. Самой лишь возможностью вызвать куда более страшную, мотивированную страхами, реакцию общества. Фобии, знаете ли. Страх.
Плутос, рожденный на Крите
Богом богатства греки почитали Плутоса. Сына богини плодородия Деметры и бога земледелия Иасиона. Родился он на Крите.
Классические авторы и их комментаторы добродетельно увязывали благосостояние с сельским хозяйством. Сегодня очень хорошо известно, что сельское хозяйство обеспечивает от силы не очень голодную жизнь и не очень потрепанные одеяния. Богатство имеет иное происхождение. Благодаря археологам прошлого века стало хорошо известно, что именно Крит являлся первой в истории западной цивилизации талассократией — державой, владеющей морями.
Эта власть, ставшая легендарной уже ко временам Гомера, обеспечивала островитян долей богатств, отнюдь не пропорциональной их внутреннему продукту. Так и должно было быть — они контролировали морскую торговлю, а значит, и внешние рынки.
Открывали их для своей экономики и навязывали свои правила игры. Богатели. Так, что даже стали земляками самого божества богатства.
И позже все было так. Великий историк Фернан Бродель полагал, что именно феномен Великих географических открытий сделал современную Европу, некогда довольно бедный и малонаселенный край, лидером планеты. Корабли Колумба и Магеллана, Кабота и Дрейка, голландской и британской Ост-Индских компаний, открывая европейской экономике рынки всех континентов, делали ее самой передовой и зажиточной.
Тогдашним хайтеком была география, искусство судостроения и навигации. Символами эпохи — морская карта, секстан и хронометр.
А сегодня? Как открывают новые рынки в наши дни? Ну вот, занятный пример. Знаете, какой привычный уже товар стал доступен большинству людей только в 1990-е годы?
Нет, не компьютер и не мобильник.
Обычные наручные часы.
Население третьего мира (а большинство планеты — именно оно) обзавелось часами лишь в прошлом десятилетии. Кто-то — советскими, благодаря падению Железного занавеса (о, челноки, невоспетые Санчо Пансы перестройки, со связками «командирских», запрятанными в исподнее!). Но большинство — электронными, родом из Юго-Восточной Азии, от «брэндов нонейм». И кто-то из этих безымянных героев 90-х, наработав капитал и технологии, воспитав кадры, ныне становится вполне приличным производителем. Играя сегодня ту же роль, что некогда играл Васко да Гама, — человека, открывшего европейской цивилизации (электронный хронометр ее дитя!) через свое посредство рынки третьего мира.
В общем, все происходит также, как и на скалах Средиземного моря в античную старину.
О, этот великий «джентльменский набор» стимулов…
Terralab.ru: Железный поток
технология PVA
диагональ 20 дюймов
яркость 250 кд/кв. м
контрастность 700:1
углы обзора 170 градусов по обеим осям
время отклика 16 мс
разрешение 1600x1200
входы D-sub и DVI-D, CVBS, S-Vireo
габариты 445x345x76 мм
Новый монитор Samsung относится к премиум-классу. Прежде всего отметим сравнительно высокую для технологий PVA/ MVA скорость отклика матрицы, достигнутую благодаря технологии MagicSpeed и алгоритму RTA (Response Time Accelerator). Монитор оснащен необходимым минимумом входов и поддерживает функции одновременного отображения картинок из разных источников — PIP и PBP. Функция MagicColor улучшает изображение, адаптивно подстраивая насыщенность, оттенки цветов и контраст. Производитель позиционирует монитор не только как профессиональный, но и как высококлассный массовый.
Принципиальная позиция: «Давайте будем учить тому и таким образом, как это делается на Западе» (может быть, для «крутости», даже на иностранных языках — дворяне в пушкинскую эпоху тоже по-русски говорили не очень-то). Тут знаковый вуз — Высшая школа экономики, руководимая господином Кузьминовым и окормляемая Евгением Ясиным. Здесь многие преподаватели ориентируются на подготовку «граждан мира» либо, на худой конец, сотрудников колониальных администраций… Забавно, что по наметкам экспертов именно этого вуза уже много лет кроят и перекраивают всю систему российского образования. Но раз американцы так велят, значит, так и надо. Жираф большой, ему видней.
Воры от образования.
Великий хирург Пирогов, отвечая на вопрос царя, говорил, что главное в отечественной медицине — это очистить ее от «госпитальных воров». Интересно, что бы он сейчас сказал про образование, про «информатизацию», «компьютеризацию», пропадающие кредиты, про «черный откат» в 50% от суммы договоров… Вообще-то тут надобно перо Гоголя или Салтыкова-Щедрина. Но и они перед явлением такого масштаба, возможно, спасовали бы.
Люди, кормящиеся от образования.
Во многих школах Москвы и России учат плохо. В весенних тестах этого года многим удалось решить уравнение sin x = 32. Мой коллега, занимающийся с одиннадцатиклассниками, на первом занятии просит найти 1/2+1/2. В основном говорят, что это 2/4, иногда, что 2/2 и очень немногие опознают 1. Но с таким багажом в вуз не поступишь. Поэтому пышным цветом расцвело «черно-белое» репетиторство. «Белое» — где учат предмету. «Серое» — натаскивают на результат. Есть и «черное» — это «с гарантией поступления» — скрытая форма взятки.
И все-таки она вертится! Огромные усилия, направляемые на развал системы образования, показывают, что ее все еще рассматривают как стратегический ресурс. По прожекту министерства, принятому на заседании коллегии 2 сентября 2004 года, из 1804 вузов на государственном финансировании через несколько лет должно остаться 100, остальные должны быть распущены или приватизированы. Вроде бы, этот чудный проект пока заморозили — спасибо пенсионерам, вышедшим на улицы под впечатлением о монетизации льгот. На дедов вся наша надежда, остальные-то послабее будут.
В нынешних экстремальных условиях, когда под вопрос поставлено само существование мира России (С. Хантингтон и многие другие аналитики считают, что нас не будет уже через десять-пятнадцать лет), ключевые задачи системы образования — передача цивилизационного кода, смыслов и ценностей, традиций и воспитание элиты. И наряду с этим — профессиональная подготовка. Это очевидно. Вспомните, как индейские вожди «сдавали» золото и соплеменников за «огненную воду» и горсть стеклянных бус, надеясь, что их пустят к «большому столу».
Наша система образования, да и общество в целом, с этими задачами пока справляются плохо. Но если не решать их, прочие цели просто потеряют смысл. С горечью вспоминаю, как уезжала одна сотрудница нашего отдела и звала с собой: «Поймите, здесь в России ничего не будет. Науки уж точно не будет! Да, там мы всю жизнь будем людьми второго сорта. Но дети будут уже настоящими канадцами!»
Почему в России учатся
Мы все учились понемногу,В нынешней Росси на тех, кто учится, оказывают влияние главным образом два обстоятельства. Во-первых, «виртуальность» нынешнего бытия. Телевидение, да и вообще — образ жизни, часто изолируют детей от повседневности. Поэтому приходящие учиться, по сути, не живут в реальном мире. Они сплошь и рядом не понимают цены и смысла основных вещей. Мне приходилось не раз выступать перед победителями конкурсов научного и технического творчества молодежи, куда приезжали студенты и аспиранты со всей страны. Они энергичны, любознательны, активны. Однако почти все они не знают страны, в которой живут, не ведают ее проблем (в силу этого — и своих тоже). Многие никогда не прослушали ни одной нормальной лекции…
Чему-нибудь и как-нибудь.
Образованьем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.
А. С. Пушкин
Во-вторых — влияние родителей. Раньше многому могла научить жизнь, сейчас на это надеяться не приходится. Современное российское общество не дает ощущение труда как ценности, не формирует потребности в нем и удовольствия от работы. Труд все чаще рассматривается как досадная помеха, как второстепенный инструмент для заработка, если уж не удается добыть деньги как-то проще и изящнее. Поэтому вырабатывать привычку трудиться сейчас почти всецело — задача родителей, причем задача труднейшая. А на одних деньгах, даже на их культе, ни одна цивилизация держаться не может. Что мы, собственно, сегодня и видим.
Каковы же мотивы нынешних студентов?
Родители велят.
Конечно, родители — народ недалекий и мало что в современной жизни понимают, но уж если им так хочется…
Добавлю, что большинству родителей это дается очень нелегко. Их самоотверженность, надежды на лучшее и возвышенные иллюзии — основа основ нынешнего российского образования.
Чтобы не идти в армию.
Странные дела творятся с нашей армией. Не доходят как-то руки у правительства до закупки военной техники, не говоря уже о наведении порядка в армии (впрочем, возможно, ситуация запущена настолько, что придется начинать все заново и строить армию с основания). А вот до военных кафедр дошли. Предполагаемая ликвидация почти всех военных кафедр страны «для экономии» вызывает изумление. Да и с точки зрения подготовки специалистов в невоенных сферах многие военные кафедры в советские времена были важны и полезны. «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Народ наш, может быть, и готов кормить, да вот не складывается…
Чтобы после окончания учебы хорошо зарабатывать.
Разумное соотношение количества и качества труда и квалификации работника у нас нарушено уже лет сорок. Тому подтверждение — известный отечественный тезис: «чтобы так мало получать, надо много-много учиться». Возврат к здравому смыслу — одна из главных вещей, за которые придется браться, возрождая Россию. На дворе век информационных технологий, поэтому довольно просто уже на 2-м или 3-м курсе стать «слесарем-программистом», зарабатывая в два-три раза больше недотепы-профессора, который читает лекции. Очень непросто заставить себя выучить что-нибудь еще после этого «практикума», тем более что к росту зарплаты это, скорее всего, не приведет.
Чтобы что-то делать и немного развлечься.
Большая беда с квалифицированными рабочими, с людьми, имеющими среднее техническое образование (на нескольких больших заводах, недавно получивших крупные иностранные заказы, с удивлением обнаружили, что им не найти этих людей ни за какие деньги — рабочих нужных специальностей просто нет). Зато куда девать бакалавров-недоучек и магистров, одному богу известно. Где должен работать Великий Магистр, понятно, а где обычные — нет. Впрочем, независимо от специальности и конъюнктуры рынка труда в студенческих годах есть своя прелесть. Очаровательные студентки, походы на байдарках, чудные друзья-приятели… На одной кафедре, связанной с программированием, в этом году удалось в несколько раз поднять конкурс, распустив слух, что «у нас халява!»
В не очень развитых странах такой мотив типичен для многих студентов. В Испании, например, есть университеты, где учится по 30 и 40 тысяч студентов. Их выпускники работают таксистами, продавцами, мелкими клерками. Но праздник студенческой жизни у них состоялся, и самооценка, очевидно, повысилась. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Чтобы освоить выбранную специальность.
Эта доля не так мала, как кажется на первый взгляд. Большое впечатление в этом плане сейчас производит МГТУ им. Н. Э. Баумана. Но по своему опыту скажу, что если в аудитории есть хоть один студент, всерьез интересующийся предметом, то это просто подарок для преподавателя. А если у человека есть еще свои мысли, желание и возможность работать… Вспоминается выдающийся физик и блестящий лектор Ричард Фейнман: «…я думаю, что самым превосходным обучением является прямая, личная связь между учеником и хорошим учителем, когда ученый обсуждает идеи, размышляет о разных вещах и беседует о них. Невозможно многому научиться, просто отсиживая лекции или просто решая задачи». Думаю, что по числу хороших учителей, приходящихся на хорошего ученика, Россия сейчас одна из первых в мире — учеников мало, а учителя еще остались.
Два шага назад и десять шагов вперед
Будьте реалистами — требуйте невозможного!Впечатляющая особенность современной России состоит в том, что здесь можно вообще не учиться и не учить, а имитировать и то и другое.
Лозунг французских студентов в 1968 году
В словаре философии постмодернизма есть такое удачное словцо — симулякр. Платон называл симулякром копию копии, постмодернисты — «точную копию, оригинал которой никогда не существовал». Это про нас, в частности про наше образование. И само словцо-то я недавно услыхал от студентов, обсуждавших выбор кафедр и курсов.
Пару лет назад был в моде такой анекдот: "Как заставить человека прыгнуть с Бруклинского моста? Чтобы заставить американца, достаточно пообещать миллион долларов, французу — лучшую девушку Франции, а нашего Васю? — Надо только спросить: «А слабо,, Вася, прыгнуть с Бруклинского моста?»
Так вот, не слабо,, Вася, сменить эпоху?
Помните Архимеда, который обещал перевернуть земной шар, если ему дадут точку опоры? Я бы предложил в качестве точки опоры взять образование. Но для этого придется вначале сделать два шага, казалось бы, назад. Первый — прекратить нелепые и разрушительные попытки копирования западных систем образования (напомню про ЕГЭ, ГИФО, двенадцатилетку, «профильную школу», предметы-паразиты, ползучий переход к платному образованию) и, насколько это сейчас возможно, вернуться к той самой «тоталитарной» и «недемократичной» советской средней и высшей школе, которая заслуженно считалась лучшей в мире. Именно ее копировали и копируют с разным успехом США, Китай, Индия, Южная Корея и многие другие страны, думающие о будущем.
Второе — нашим политикам и руководителям образования следует прекратить организовывать образовательный процесс, а заняться определением целей работы системы. Сказать «что», а не «как» («как» — это не их дело!), то есть вернуться к своим главным должностным обязанностям — к целеполаганию.
И, кроме того, обеспечить открытость и прозрачность системы образования: где, чему, как, за какие деньги и с каким успехом учат в России? Или, например, каковы результаты научных работ, заказываемых министерством? Ведь сейчас министерство образования и науки — одно из самых закрытых. Наверно, наши оборонные секреты сейчас узнать легче, чем результаты тестирования по ЕГЭ или заполучить отчеты по заказанным министерствам работам.
В России возможны удивительные проекты. Пожалуй, ни одна страна никогда не предоставляла таких возможностей для самореализации. ХХ век прошел под знаком «русского чуда» — «невозможная страна» смогла стать сверхдержавой. Живы еще люди, которые совершили это чудо. И если сейчас образование российское даст шанс новым Ломоносовым, Менделеевым, Королевым, Келдышам, это может стать началом нового взлета России. Пока же российская реальность ставит глухую стену вместо высокой планки перед многими яркими талантами.
Чтобы у страны было будущее, должна быть большая цель, историческая перспектива, мечта. Все это есть и у США, и у Китая, и у исламского мира. Когда-то это было у нас.
Надеюсь, еще будет.
Правнуки неба, внуки времени
«Лемносский бог тебя сковал…»
А. С. Пушкин, «Кинжал»
Гефест, сын Зевса
Он появился на свет больным и тщедушным; по Гомеру — еще и хромым. За это родители-боги, в полном соответствии с нежными нравами античности — прекрасного детства человечества, — безжалостно сбросили ребенка с Олимпа на землю. И у первого ремесленника — он же впоследствии бог мастеров, — не было иного способа выжить, кроме как преодолеть свою слабость, скомпенсировать хромоту умом. Дать достойный Ответ на суровый Вызов, если говорить в терминах родившейся тысячелетиями позже англосаксонской культуры.Проще говоря, у бедняги появился стимул.
С родителями Гефест посчитался — поймал мать, царицу Олимпа Геру, автоматическим троном-ловушкой, а позже прекословил папе-Зевсу, защищая ее (привет Фрейду!). Но все сходило Гефесту с рук за его рукоделие.
Зевсу были нужны молнии. Нет проблем — в подземной мастерской хромого сына (ну прямо подземный завод-концлагерь «Дора» для производства V-2!) день и ночь куют их циклопы. Странные такие молнии. Швырнет с небес Дий свой перун, и старец Гомер, чуткий на запахи, как и любой слепец, отмечает вонь серы. Этот запах он знал хорошо — греки воскуривали ее после убийств, для очищения, но чаще — для дезинфекции виноградников. С озоном не спутаешь. Очень похожи эти молнии на современные нам ракеты «небо-земля»…
Или вот взять щиты героев. Они многослойные, из чередующихся по плотности материалов, включая золото. Именно в самом плотном слое вязнут копья (обедненного урана греки не знали). По эффекту очень похоже на броню «чобхэм» и ее российские аналоги.
Самодвижущие треножники — один в один киберрассыльные Waldo.
Золотые барышни, на коих Гефест опирался при ходьбе, — ау, Asimo!
И собачки, сторожившие дом царя феаков, — не только Aibo, но и прообраз роботов-часовых, создаваемых нынче по программам DARPA.
А уж эгида Зевса — это нечто! Наводит ужас на врагов и сочетает в себе функциональность ослепляющих противника лазеров, инфразвуковых генераторов и психических газов. Absolut top secret.
Хромой на обе ноги Гефест стал считаться подателем здоровья. А популярнейшее и, с течением времени, все более насыщаемое высокими технологиями зрелище на тему спорта — несение олимпийского огня? Это ведь в честь небесного калеки бежали юноши с эстафетными факелами!
Первый деятель высоких технологий. И какая разница, что воображаемых. Что же двигало им, Гефестом, в большей степени — потребность или возможность?
То ли, что был он правнуком Урана. Неба, мыслившегося в греческой мифологии как бесконечная копилка возможностей, некий универсальный тезаурус, передаваемый наследникам в форме знаний? Или то, что дедом Гефеста был Крон, Хронос, безжалостное время, выдвигающее все новые и новые вызовы?
Неужели физическая слабость? Какой блестящий ответ на вызов болезни мы видим в судьбе Стивена Хокинга, великого ученого, в трудах которого физика и космология слились с теорией информации, рисуя новую картину мира.
Человек ничтожен перед лицом Вселенной, да и в масштабах Человечества он невелик. Но, быть может, именно это обстоятельство и подвигает людей к высокому творчеству в технологии?
Афина, дочь Метис
Широко известна богиня мудрости Афина. Именно она хранила для Зевса — своего отца — молнии (эдакий начальник базы боепитания). А вышеупомянутая эгида у нее имелась и своя.
Афину верховный олимпиец прижил с Метис — богиней мысли и раздумий.
То есть в извечном архетипе высоких технологий их мощь всегда соседствует с Мыслью. Мысль изначальна. Мысль — порождает хайтек.
Легенда компьютерной отрасли — персональный компьютер. Рожденный не в пещерах критской горы Иды, но в не менее мифологизированном гараже. Энтузиастами, в которых вспыхнула неведомая искра.
Неведомая? Пришедшая ниоткуда?
Да нет, зажженная на волне традиционной системой высшего образования и университетской науки.
Почему так?
Да ведь иметь дело с компьютером в «персональном» режиме первопроходцы ИТ-бизнеса научились раньше. При работе с дисплейной станцией мэйнфрейма в режиме разделения времени. В ночных бдениях с мини-ЭВМ PDP, Wang или HP…
Эти возможности предоставило им эволюционное развитие технологий, которое, в свою очередь, всегда тесно связано со сферой фундаментальных исследований и образования. И связано очень тесно! Можете ли вы представить себе молодого человека, «резвящегося» с компьютером в нормально организованной бухгалтерии или расчетном отделе артиллерийского полигона не совсем еще коррумпированной армии? Трудновато такое вообразить.
Вот в этом-то и дело.
Определенный люфт между возможным и необходимым. Это зазор, который в самом общем случае обеспечивает существование всех культур. Именно этот зазор сделал возможным и революцию персональных компьютеров и рождение ее мифа. Мифа о молодом профессионале — чуть рассеянном, всегда задумчивом, но в общем — чудесном парне, превращающим небесное горение своих научных знаний в ласкающее слух шуршание купюр.
Что тут стимул — красота мысли в научных поисках? Или овеществленная — пусть даже и в деньгах — сила знаний?
Фобос, сын Ареса
У Януса, божества дверей, было два лица. А вот Фобос, сын Ареса и Афродиты, Страх, — выступает во многих лицах. По крайней мере, в истории высоких технологий.
Безусловным лидером хайтека до эры компьютеров была ядерная техника. Но — вспомним — начиналась она со страха.
Страх нацизма двигал Лео Сциллардом, когда он уговаривал Альберта Эйнштейна подписать письмо президенту Рузвельту о необходимости военных ядерных исследований. Письмо это породило не только Манхэттенский проект с его грозным, затмевающим тысячи солнц потомством, но и, что важнее, феномен Большой Науки вообще.
Сциллард и Эйнштейн боялись — и боялись обоснованно — военной слабости демократий перед лицом громадных военных машин тоталитарных держав Евразии. Атомная бомба не столько помогла США во Второй мировой, сколько определила течение холодной войны. Сформировала современную глобальную цивилизацию.
В СССР тоже боялись Бомбы. И когда коммунистические идеологи, влекомые неотложными задачами своих бюрократических игр, замыслили отправить физиков в ГУЛАГ вслед за генетиками, им дали по рукам. И страх этот — в охранительном его облике — эгидой окутывал Андрея Дмитриевича Сахарова еще в 1980-е. Вот защитный лик страха.
А вот и лик страха, творящий ИТ. Разработка водородных бомб требовала колоссальных (по тем временам) вычислительных мощностей. И ядерно-физический MANIAC был переходным звеном от баллистических ENIAC’ов и криптоаналитических Colossus’ов к коммерческим образцам «международных деловых машин».
Технология электрорадиоэлементов в 50—60-е годы двигалась все возрастающей потребностью обеспечить надежность и приемлемые габариты становящегося громоздким бортового оборудования, которое должно было доставить точно к цели смертоносный груз. Потом эти технологии породят микросхемы, микропроцессоры. Рог Цереры ИТ-технологий.
А в начале 60-х казалось, что страх стал отцом изобилия. Научные журналы регулярно публиковали все новые схемы реакторов. Строились десятки атомных станций. Со стапелей сходили атомные «Ленин», «Отто Ган», «Саванна». Взвились в синь Ту-95 и B-58 с атомными (правда, не силовыми, а физическими) реакторами на борту. Готовился проект «Дедал» — космический корабль с ядерно-импульсным приводом.
Но потом страх снова стал просто страхом.
Гигантские атомные флоты СССР и США — этим и ограничился атом на транспорте. Добавим сюда масшабные кампании по запрету атомной энергетики… И это несмотря на рост цен на нефть, тормозивший экономическое развитие и Европы, и Северной Америки.
Автор не знает ответа на этот вопрос. Может быть, урановые котлы и вправду нерентабельны, если посчитать расходы на весь цикл? Но тогда с какой стати изобильный углеводородами Иран так борется за свою атомную энергетику?
Может быть, дело в том, что от энергореактора рукой подать до бомбы, а планета наша очень мала, и глобальная цивилизация оказалась весьма уязвима для террора?
Возможно — ведь судьбу режима Саддама Хусейна решила информация о закупке Ираком в Нигерии урановой руды, впоследствии не подтвердившаяся. Северокорейские поклонники чучхэ успешно шантажируют куда более богатые и могучие страны своей эвентуальной бомбой. В этом случае страх выступает уже тормозом.
Но, может быть, развитию атомных технологий препятствует банальная корысть?
Слишком уж большие деньги вложены в углеводородный бизнес. На нем держится благополучие целых стран (России, к примеру), промышленных империй, влиятельных семей вроде техасских Бушей. И к услугам заинтересованных сторон многочисленные инструменты влияния, вплоть до государственных — опять же ядерных — сил. Но здесь мы рискуем уйти в конспирологию.
Наверняка же отметим, что даже самые важные для человечества и самые высокотехнологические отрасли, такие как атомная — в прошлом, а ныне компьютерная, отнюдь не свободны от процессов, протекающих в обществе. И если капитаны индустрии этот факт не учтут, то судьба вверенных им инвестиций может быть печальной. Ну чем опасен атом?
Массовая смерть?
А что, кто-то собрался жить на земле вечно?
Вот ИТ-отрасль в своем повседневном развитии постоянно ставит куда более экзистенциальные вопросы. Возьмем хотя бы искусственный интеллект. Или всемирный разум… Эти вещи ведь могут оказаться пострашней глобальной ядерной катастрофы. Самой лишь возможностью вызвать куда более страшную, мотивированную страхами, реакцию общества. Фобии, знаете ли. Страх.
Плутос, рожденный на Крите
Богом богатства греки почитали Плутоса. Сына богини плодородия Деметры и бога земледелия Иасиона. Родился он на Крите.
Классические авторы и их комментаторы добродетельно увязывали благосостояние с сельским хозяйством. Сегодня очень хорошо известно, что сельское хозяйство обеспечивает от силы не очень голодную жизнь и не очень потрепанные одеяния. Богатство имеет иное происхождение. Благодаря археологам прошлого века стало хорошо известно, что именно Крит являлся первой в истории западной цивилизации талассократией — державой, владеющей морями.
Эта власть, ставшая легендарной уже ко временам Гомера, обеспечивала островитян долей богатств, отнюдь не пропорциональной их внутреннему продукту. Так и должно было быть — они контролировали морскую торговлю, а значит, и внешние рынки.
Открывали их для своей экономики и навязывали свои правила игры. Богатели. Так, что даже стали земляками самого божества богатства.
И позже все было так. Великий историк Фернан Бродель полагал, что именно феномен Великих географических открытий сделал современную Европу, некогда довольно бедный и малонаселенный край, лидером планеты. Корабли Колумба и Магеллана, Кабота и Дрейка, голландской и британской Ост-Индских компаний, открывая европейской экономике рынки всех континентов, делали ее самой передовой и зажиточной.
Тогдашним хайтеком была география, искусство судостроения и навигации. Символами эпохи — морская карта, секстан и хронометр.
А сегодня? Как открывают новые рынки в наши дни? Ну вот, занятный пример. Знаете, какой привычный уже товар стал доступен большинству людей только в 1990-е годы?
Нет, не компьютер и не мобильник.
Обычные наручные часы.
Население третьего мира (а большинство планеты — именно оно) обзавелось часами лишь в прошлом десятилетии. Кто-то — советскими, благодаря падению Железного занавеса (о, челноки, невоспетые Санчо Пансы перестройки, со связками «командирских», запрятанными в исподнее!). Но большинство — электронными, родом из Юго-Восточной Азии, от «брэндов нонейм». И кто-то из этих безымянных героев 90-х, наработав капитал и технологии, воспитав кадры, ныне становится вполне приличным производителем. Играя сегодня ту же роль, что некогда играл Васко да Гама, — человека, открывшего европейской цивилизации (электронный хронометр ее дитя!) через свое посредство рынки третьего мира.
В общем, все происходит также, как и на скалах Средиземного моря в античную старину.
О, этот великий «джентльменский набор» стимулов…
Terralab.ru: Железный поток
ЖК-монитор Samsung SyncMaster 204Ts
диагональ 20 дюймов
яркость 250 кд/кв. м
контрастность 700:1
углы обзора 170 градусов по обеим осям
время отклика 16 мс
разрешение 1600x1200
входы D-sub и DVI-D, CVBS, S-Vireo
габариты 445x345x76 мм
Новый монитор Samsung относится к премиум-классу. Прежде всего отметим сравнительно высокую для технологий PVA/ MVA скорость отклика матрицы, достигнутую благодаря технологии MagicSpeed и алгоритму RTA (Response Time Accelerator). Монитор оснащен необходимым минимумом входов и поддерживает функции одновременного отображения картинок из разных источников — PIP и PBP. Функция MagicColor улучшает изображение, адаптивно подстраивая насыщенность, оттенки цветов и контраст. Производитель позиционирует монитор не только как профессиональный, но и как высококлассный массовый.