Страница:
– Сам дурак! – огрызнулась Рил.
Встала и, пошатываясь, подошла к нему. Провела ладонью по наполовину седым волосам, стянутым на затылке в хвост. Обняла, положила голову на плечо.
– Ты чего делаешь?
– Я люблю тебя.
– С ума сошла?!
– Нет, я люблю тебя!
– Рил, да приди же в себя!
– Я в себе. Я люблю тебя.
– Рил, не делай этого!
– Я хочу. Я люблю тебя.
– Рил, ты будешь жалеть!
– Не буду. Я люблю тебя.
– Рил, не надо, я же не железный!
– И хорошо. Я люблю тебя.
– Рил, не надо...
– Надо, я люблю...
Таш проснулся на рассвете. Резко, как от толчка, и сразу понял, что в постели находится не один. Память тут же встрепенулась, продрала глазки и услужливо подбросила ему подробности того, что он вчера натворил. Таш молча застонал, обзывая себя последним идиотом, и открыл глаза. Совершенно нагая Рил спала рядом, уткнувшись носом ему в плечо.
Здравый смысл Таша еще пытался что-то соображать, приводя доводы в пользу того, что все можно исправить, что никто ничего не узнает, а Заген наверняка не откажется помочь, но сердце колотилось, как ненормальное, и наотрез отказывалось к нему прислушиваться. Таш честно попытался взять себя в руки, доказывая себе, что если бы он не напоил вчера Рил, то ничего бы не произошло. Все это простая случайность, и когда Рил проснется, то скажет то же самое.
Рил проснулась, подняла голову и испуганно огляделась. Потом посмотрела на него и улыбнулась.
– Я боялась, что мне все приснилось! Ты не сердишься? – спросила она, заглядывая ему в глаза. Лукаво усмехнулась. – Теперь тебе точно не удастся сбагрить меня замуж! Будешь со мной мучиться всю оставшуюся жизнь.
– Вот дуреха! – с облегчением, в котором он не хотел признаться даже самому себе, выдохнул Таш. – Сумасшедшая! Глупая девчонка! Бестолочь!
Обнял ее, одним движением оказался сверху. Нестерпимо захотелось прямо сейчас почувствовать губами вкус ее кожи.
– Я же блондинка, мне положено быть глупой! – не стала спорить Рил.
Таш так удивился, что оторвался от своего занятия.
– Это кто сказал тебе такую ерунду?
– Не помню! – беспечно отозвалась она. – Да и какая разница?
И верно, какая разница?
Через полчаса к ним постучали. Таш, проклиная всех на свете самыми страшными словами, которые мог придумать, пошел открывать. На пороге стоял Самконг.
– Утро доброе, друг!
В душе Таша зашевелились недобрые предчувствия. Никогда Самконг не наносил такие ранние визиты без серьезной причины.
– Доброе. Проходи.
Он отступил от дверей, давая другу дорогу.
Навстречу им из спальни выплыла закутанная в простыню Рил.
– Таш, ты здесь?
Страшно смутилась, увидев Самконга. Подхватила с пола валяющиеся там со вчерашнего вечера чулки. Таш проследил за ней взглядом. Хоть убей, он не помнил, как он их с нее снимал. Впрочем, это к делу не относится.
– А ну, кыш отсюда! – сделав страшные глаза, шикнул он на Рил.
Она хихикнула, подобрала простыню и, мелькнув белыми ножками, бегом убежала к себе.
Многоопытный бывший барон красноречиво уставился на Таша.
– Друг мой, неужели?! Я надеюсь, мне будет дозволено поинтересоваться, как такое могло произойти?
– Нет! – отрезал Таш, не желающий никому давать какие-либо объяснения. – Она теперь со мной, и это не обсуждается.
– Ну, нет так нет, – подозрительно легко сдался Самконг. Таш недоверчиво покосился на него: похоже, его старый друг решил выяснить то, что его интересует, другим способом.
Оставив Самконга в гостиной, Таш отлучился на минуту одеться и сказать Рил, чтобы приготовила завтрак. Вернувшись, застал друга непривычно задумчивым, внимательно разглядывающим еле держащееся стекло в одном из окон. Таш ругнулся, проследив за его взглядом, хотел было поправить, но Самконг остановил.
– Да плюнь, Таш! Потом.
Ну, потом так потом. Таш сел за стол напротив своего друга. Если у него было что сказать, то самое время начать.
– Так что там у тебя вчера с Кроком вышло? – очень спокойно и как всегда издалека начал Самконг.
Таш поморщился.
– Да херня какая-то! Я и сам толком не понял, из-за чего они на моих пацанов наехали. Нашли с кем связываться, они ж дети совсем!
– Дети! – хмыкнул Самконг. – А ты мне не напомнишь, сколько Кроковых ребят осталось лежать на земле после того, как эти твои дети с ними пообщались?
– Двенадцать, – что-то прикинув в уме, ответил Таш.
– Из двадцати, – уточнил Самконг. – А твоих сколько было, если не секрет?
– Восемь.
– Неплохо!
– Плохо! – поморщившись, возразил Таш. – Надо будет больше гонять!
– Таш, ты вообще понимаешь, что говоришь? Двенадцать наших погибли просто так, ни за хрен собачий, а ты даже не собираешься наказывать своих пацанов, чтоб в другой раз неповадно было! Крок в бешенстве, я не знаю, как ты будешь ему это объяснять!
– Словами! – огрызнулся Таш. – И я ему уже вчера объяснил, что не хрен беситься. И вообще, сдается мне, что это вы не понимаете того, что я делаю, а я ведь не первый год уже пытаюсь всем вдолбить! Словами, кстати! Нет, ну ладно Крок, но ты-то должен был понять, что надо было быть полным кретином, чтобы связываться с моими малолетками! Они же дети, там самому старшему от силы шестнадцать, а в основном и того меньше. Они сейчас как щенки, которые только научились хвостом махать, и машут им направо и налево. Убивать умеют, а разговаривать еще нет.
– А чего ж ты их этому не учишь?
– В первую очередь я учу тому, что важнее всего. Выживать. Разве я не прав?
– Возможно. Но ответь мне, сколько Кроковых ребят осталось бы в живых, если бы они наехали на твоих парней постарше?
– Да все и остались бы! – сухо ответил Таш. – Те попытались бы договориться, а если бы не получилось, то аккуратно успокоили недовольных до прихода Крока, и все дела. А малышня просто испугалась и начала дергаться.
– Ничего себе, дергаться! – усмехнулся Самконг. – Крок теперь не скоро простит тебе эту выходку.
– Ничего, потерплю, – хмыкнул Таш. – А если это он нас продает, то для него будет лишний повод продолжить.
– Кстати, о поводах. Пойдем-ка выйдем!
Они вышли на улицу, и Самконг уверенно направился в глубь сада. Метрах в пятнадцати от дома они увидели сидящих на бревне нескольких Ташевых парней, из тех, кто постарше, и шесть аккуратно, в рядочек уложенных на подмороженную за ночь землю трупов. По виду этих самых трупов сразу можно было сказать, что они пришли сюда не для банального грабежа. Все, как один, бритые, в одинаковой черной одежде, с разрисованными черными полосками лицами.
– И какого свигра здесь произошло? – невозмутимо спросил Таш. Дело было слишком хреновое, чтобы нервничать.
– Вчера вечером, когда ты уже ушел, прибежал один из Франиных пацанят, которых я отправил присматривать за твоим домом, и рассказал, что к тебе в сад полезли какие-то хмыри. И я решил, что помощь тебе не помешает, мало ли что.
– Их осматривали? – Таш посмотрел на сидящих парней.
Один из них встал и протянул своему наставнику небольшой сверток с обнаруженными в карманах у трупов вещами. Таш взял, но разворачивать не стал. Потом.
– О боги! Это что еще за ниндзя? – За спиной Таша Рил в ужасе зажала рот ладошкой.
Все обернулись, никто не заметил, как она подошла.
– Кто? – переспросил Самконг.
Таш притянул ее к себе, обнял, нимало не смущаясь присутствием подопечных. Шепнул на ухо:
– Все хорошо, не бойся! – Повернулся к ученикам. – Так, эту падаль отсюда по-тихому убрать, чтоб комар носа не подточил. Ясно? – Те закивали, вставая. – Тому, кто убрал вон того, – Таш кивнул на труп с неестественно вывернутой шеей, – дополнительный выходной. А тому, кто поработал над тем, – кивок на труп с распоротым животом, – дежурство по кухне вне очереди. Сколько раз говорил, что нечего грязь разводить. Всей группе два дополнительных выходных за хорошую работу. Но за то, что никто не догадался оставить хотя бы одного из этих, – презрительный взгляд на трупы, – в живых, один выходной придется посвятить уборке территории вокруг казармы. Все, можете приступать!
– Может, не хотели отвлекать? – не удержался Самконг, бросив выразительный взгляд на Рил.
Таш глянул на него так, что тот расхохотался.
– Не злись, я шучу! Не знаю, почему тебя не позвали, сам у них спроси. Может, выпендриться перед тобой хотели. Хотя... Окно-то выставлено было...
Таш бросил взгляд на мучительно покрасневшую Рил и решил перевести разговор на другую тему.
– Рил, а что у нас с завтраком?
– Все готово! – пряча глаза, ответила она. – Я хотела вас позвать, а там эти...
– Ладно, пошли, там поговорим.
– Таш, я знаю, что ты всегда хотел жить один, – опять издалека начал Самконг, наблюдая за тем, как Рил разливает чай. – Но мне кажется, что сейчас немного не подходящий момент для этого, ты не находишь? Мы ведь не знаем наверняка, зачем они приходили.
Таш развернул на столе сверток с вещами убитых, пытаясь хоть что-нибудь о них выяснить. Как и следовало ожидать, осмотр вещей мало что дал.
– Вандейцы! – с отвращением высказался Таш, повертев в пальцах не слишком новый, типично вандейский кошелек с несколькими золотыми монетами. – Только их тут не хватало!
– Ты же был в курсе, что он их нанял! – пожал плечами Самконг.
– Не смеши меня! Он выкинул за них такие деньги для того, чтобы они залезли ночью в мой сад? Какого хрена ему от меня нужно? Я ему что, дорогу перешел?
– Вот и я о том же! Уходить тебе отсюда надо, Таш! Бери-ка Рил и перебирайтесь ко мне, места хватит. И потом, – он на секунду замолчал и показал глазами на Рил, – откуда ты знаешь, что ему что-то нужно именно от тебя?
Таш поднял брови и тоже посмотрел на Рил. Не факт, но как вариант... Возможно, и даже очень. Но тогда получается, что...
– А ты уверен, что нам следует перебираться именно к тебе?
– Само собой! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнул бывший барон, и глаза его блеснули предвкушением. – Когда еще подвернется такой случай?
Действительно, когда?
Таш и Рил покинули свой дом через полчаса после этого разговора. Они ушли, не сказав никому ни слова и не взяв с собой ни одной вещи, кроме гитары, с которой Рил просто физически не в состоянии была расстаться, и Пушка, которого тоже никак нельзя было бросить. О том, что их бросили, закорючинцы узнали только ближе к обеду, когда некий молодой парень с мягкой кошачьей походкой наведался в дом Таша и забрал оттуда его дымчато-серого коня. Он вел его через всю Закорючку в поводу, медленно, никуда не торопясь, и рукав на его правой руке был завернут, демонстрируя всем желающим наличие клейма. Парень бросал вызывающие взгляды на рискнувших выглянуть из своих домов жителей Закорючки, как будто отыскивая тех, кому не терпится разобраться с поганым изгоем. Таковых не оказалось, и он благополучно ушел, посеяв во всех, кто его видел, страх и недобрые предчувствия.
Объяснение этому событию закорючинцы получили только вечером, когда местные сплетницы не обнаружили Лику в ее любимом саду, а Таш, ежевечернего возвращения которого ждали в этот день всей Закорючкой, так и не прошел по мощеным кривым улочкам к своему дому. И вот тогда всем, кто здесь жил, стало очень не по себе, потому что они неожиданно осознали, что лишились защиты, к которой так привыкли, что в какой-то момент перестали замечать. И теперь они остались с Олгенским ночным братством, к коему недавно позволили себе отнестись столь неуважительно, один на один.
Глава 10
Встала и, пошатываясь, подошла к нему. Провела ладонью по наполовину седым волосам, стянутым на затылке в хвост. Обняла, положила голову на плечо.
– Ты чего делаешь?
– Я люблю тебя.
– С ума сошла?!
– Нет, я люблю тебя!
– Рил, да приди же в себя!
– Я в себе. Я люблю тебя.
– Рил, не делай этого!
– Я хочу. Я люблю тебя.
– Рил, ты будешь жалеть!
– Не буду. Я люблю тебя.
– Рил, не надо, я же не железный!
– И хорошо. Я люблю тебя.
– Рил, не надо...
– Надо, я люблю...
Таш проснулся на рассвете. Резко, как от толчка, и сразу понял, что в постели находится не один. Память тут же встрепенулась, продрала глазки и услужливо подбросила ему подробности того, что он вчера натворил. Таш молча застонал, обзывая себя последним идиотом, и открыл глаза. Совершенно нагая Рил спала рядом, уткнувшись носом ему в плечо.
Здравый смысл Таша еще пытался что-то соображать, приводя доводы в пользу того, что все можно исправить, что никто ничего не узнает, а Заген наверняка не откажется помочь, но сердце колотилось, как ненормальное, и наотрез отказывалось к нему прислушиваться. Таш честно попытался взять себя в руки, доказывая себе, что если бы он не напоил вчера Рил, то ничего бы не произошло. Все это простая случайность, и когда Рил проснется, то скажет то же самое.
Рил проснулась, подняла голову и испуганно огляделась. Потом посмотрела на него и улыбнулась.
– Я боялась, что мне все приснилось! Ты не сердишься? – спросила она, заглядывая ему в глаза. Лукаво усмехнулась. – Теперь тебе точно не удастся сбагрить меня замуж! Будешь со мной мучиться всю оставшуюся жизнь.
– Вот дуреха! – с облегчением, в котором он не хотел признаться даже самому себе, выдохнул Таш. – Сумасшедшая! Глупая девчонка! Бестолочь!
Обнял ее, одним движением оказался сверху. Нестерпимо захотелось прямо сейчас почувствовать губами вкус ее кожи.
– Я же блондинка, мне положено быть глупой! – не стала спорить Рил.
Таш так удивился, что оторвался от своего занятия.
– Это кто сказал тебе такую ерунду?
– Не помню! – беспечно отозвалась она. – Да и какая разница?
И верно, какая разница?
Через полчаса к ним постучали. Таш, проклиная всех на свете самыми страшными словами, которые мог придумать, пошел открывать. На пороге стоял Самконг.
– Утро доброе, друг!
В душе Таша зашевелились недобрые предчувствия. Никогда Самконг не наносил такие ранние визиты без серьезной причины.
– Доброе. Проходи.
Он отступил от дверей, давая другу дорогу.
Навстречу им из спальни выплыла закутанная в простыню Рил.
– Таш, ты здесь?
Страшно смутилась, увидев Самконга. Подхватила с пола валяющиеся там со вчерашнего вечера чулки. Таш проследил за ней взглядом. Хоть убей, он не помнил, как он их с нее снимал. Впрочем, это к делу не относится.
– А ну, кыш отсюда! – сделав страшные глаза, шикнул он на Рил.
Она хихикнула, подобрала простыню и, мелькнув белыми ножками, бегом убежала к себе.
Многоопытный бывший барон красноречиво уставился на Таша.
– Друг мой, неужели?! Я надеюсь, мне будет дозволено поинтересоваться, как такое могло произойти?
– Нет! – отрезал Таш, не желающий никому давать какие-либо объяснения. – Она теперь со мной, и это не обсуждается.
– Ну, нет так нет, – подозрительно легко сдался Самконг. Таш недоверчиво покосился на него: похоже, его старый друг решил выяснить то, что его интересует, другим способом.
Оставив Самконга в гостиной, Таш отлучился на минуту одеться и сказать Рил, чтобы приготовила завтрак. Вернувшись, застал друга непривычно задумчивым, внимательно разглядывающим еле держащееся стекло в одном из окон. Таш ругнулся, проследив за его взглядом, хотел было поправить, но Самконг остановил.
– Да плюнь, Таш! Потом.
Ну, потом так потом. Таш сел за стол напротив своего друга. Если у него было что сказать, то самое время начать.
– Так что там у тебя вчера с Кроком вышло? – очень спокойно и как всегда издалека начал Самконг.
Таш поморщился.
– Да херня какая-то! Я и сам толком не понял, из-за чего они на моих пацанов наехали. Нашли с кем связываться, они ж дети совсем!
– Дети! – хмыкнул Самконг. – А ты мне не напомнишь, сколько Кроковых ребят осталось лежать на земле после того, как эти твои дети с ними пообщались?
– Двенадцать, – что-то прикинув в уме, ответил Таш.
– Из двадцати, – уточнил Самконг. – А твоих сколько было, если не секрет?
– Восемь.
– Неплохо!
– Плохо! – поморщившись, возразил Таш. – Надо будет больше гонять!
– Таш, ты вообще понимаешь, что говоришь? Двенадцать наших погибли просто так, ни за хрен собачий, а ты даже не собираешься наказывать своих пацанов, чтоб в другой раз неповадно было! Крок в бешенстве, я не знаю, как ты будешь ему это объяснять!
– Словами! – огрызнулся Таш. – И я ему уже вчера объяснил, что не хрен беситься. И вообще, сдается мне, что это вы не понимаете того, что я делаю, а я ведь не первый год уже пытаюсь всем вдолбить! Словами, кстати! Нет, ну ладно Крок, но ты-то должен был понять, что надо было быть полным кретином, чтобы связываться с моими малолетками! Они же дети, там самому старшему от силы шестнадцать, а в основном и того меньше. Они сейчас как щенки, которые только научились хвостом махать, и машут им направо и налево. Убивать умеют, а разговаривать еще нет.
– А чего ж ты их этому не учишь?
– В первую очередь я учу тому, что важнее всего. Выживать. Разве я не прав?
– Возможно. Но ответь мне, сколько Кроковых ребят осталось бы в живых, если бы они наехали на твоих парней постарше?
– Да все и остались бы! – сухо ответил Таш. – Те попытались бы договориться, а если бы не получилось, то аккуратно успокоили недовольных до прихода Крока, и все дела. А малышня просто испугалась и начала дергаться.
– Ничего себе, дергаться! – усмехнулся Самконг. – Крок теперь не скоро простит тебе эту выходку.
– Ничего, потерплю, – хмыкнул Таш. – А если это он нас продает, то для него будет лишний повод продолжить.
– Кстати, о поводах. Пойдем-ка выйдем!
Они вышли на улицу, и Самконг уверенно направился в глубь сада. Метрах в пятнадцати от дома они увидели сидящих на бревне нескольких Ташевых парней, из тех, кто постарше, и шесть аккуратно, в рядочек уложенных на подмороженную за ночь землю трупов. По виду этих самых трупов сразу можно было сказать, что они пришли сюда не для банального грабежа. Все, как один, бритые, в одинаковой черной одежде, с разрисованными черными полосками лицами.
– И какого свигра здесь произошло? – невозмутимо спросил Таш. Дело было слишком хреновое, чтобы нервничать.
– Вчера вечером, когда ты уже ушел, прибежал один из Франиных пацанят, которых я отправил присматривать за твоим домом, и рассказал, что к тебе в сад полезли какие-то хмыри. И я решил, что помощь тебе не помешает, мало ли что.
– Их осматривали? – Таш посмотрел на сидящих парней.
Один из них встал и протянул своему наставнику небольшой сверток с обнаруженными в карманах у трупов вещами. Таш взял, но разворачивать не стал. Потом.
– О боги! Это что еще за ниндзя? – За спиной Таша Рил в ужасе зажала рот ладошкой.
Все обернулись, никто не заметил, как она подошла.
– Кто? – переспросил Самконг.
Таш притянул ее к себе, обнял, нимало не смущаясь присутствием подопечных. Шепнул на ухо:
– Все хорошо, не бойся! – Повернулся к ученикам. – Так, эту падаль отсюда по-тихому убрать, чтоб комар носа не подточил. Ясно? – Те закивали, вставая. – Тому, кто убрал вон того, – Таш кивнул на труп с неестественно вывернутой шеей, – дополнительный выходной. А тому, кто поработал над тем, – кивок на труп с распоротым животом, – дежурство по кухне вне очереди. Сколько раз говорил, что нечего грязь разводить. Всей группе два дополнительных выходных за хорошую работу. Но за то, что никто не догадался оставить хотя бы одного из этих, – презрительный взгляд на трупы, – в живых, один выходной придется посвятить уборке территории вокруг казармы. Все, можете приступать!
* * *
– Твою мать! – выругался Таш, когда они вернулись в дом. – Самконг, когда конкретно это произошло? Почему они меня не позвали?– Может, не хотели отвлекать? – не удержался Самконг, бросив выразительный взгляд на Рил.
Таш глянул на него так, что тот расхохотался.
– Не злись, я шучу! Не знаю, почему тебя не позвали, сам у них спроси. Может, выпендриться перед тобой хотели. Хотя... Окно-то выставлено было...
Таш бросил взгляд на мучительно покрасневшую Рил и решил перевести разговор на другую тему.
– Рил, а что у нас с завтраком?
– Все готово! – пряча глаза, ответила она. – Я хотела вас позвать, а там эти...
– Ладно, пошли, там поговорим.
– Таш, я знаю, что ты всегда хотел жить один, – опять издалека начал Самконг, наблюдая за тем, как Рил разливает чай. – Но мне кажется, что сейчас немного не подходящий момент для этого, ты не находишь? Мы ведь не знаем наверняка, зачем они приходили.
Таш развернул на столе сверток с вещами убитых, пытаясь хоть что-нибудь о них выяснить. Как и следовало ожидать, осмотр вещей мало что дал.
– Вандейцы! – с отвращением высказался Таш, повертев в пальцах не слишком новый, типично вандейский кошелек с несколькими золотыми монетами. – Только их тут не хватало!
– Ты же был в курсе, что он их нанял! – пожал плечами Самконг.
– Не смеши меня! Он выкинул за них такие деньги для того, чтобы они залезли ночью в мой сад? Какого хрена ему от меня нужно? Я ему что, дорогу перешел?
– Вот и я о том же! Уходить тебе отсюда надо, Таш! Бери-ка Рил и перебирайтесь ко мне, места хватит. И потом, – он на секунду замолчал и показал глазами на Рил, – откуда ты знаешь, что ему что-то нужно именно от тебя?
Таш поднял брови и тоже посмотрел на Рил. Не факт, но как вариант... Возможно, и даже очень. Но тогда получается, что...
– А ты уверен, что нам следует перебираться именно к тебе?
– Само собой! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнул бывший барон, и глаза его блеснули предвкушением. – Когда еще подвернется такой случай?
Действительно, когда?
Таш и Рил покинули свой дом через полчаса после этого разговора. Они ушли, не сказав никому ни слова и не взяв с собой ни одной вещи, кроме гитары, с которой Рил просто физически не в состоянии была расстаться, и Пушка, которого тоже никак нельзя было бросить. О том, что их бросили, закорючинцы узнали только ближе к обеду, когда некий молодой парень с мягкой кошачьей походкой наведался в дом Таша и забрал оттуда его дымчато-серого коня. Он вел его через всю Закорючку в поводу, медленно, никуда не торопясь, и рукав на его правой руке был завернут, демонстрируя всем желающим наличие клейма. Парень бросал вызывающие взгляды на рискнувших выглянуть из своих домов жителей Закорючки, как будто отыскивая тех, кому не терпится разобраться с поганым изгоем. Таковых не оказалось, и он благополучно ушел, посеяв во всех, кто его видел, страх и недобрые предчувствия.
Объяснение этому событию закорючинцы получили только вечером, когда местные сплетницы не обнаружили Лику в ее любимом саду, а Таш, ежевечернего возвращения которого ждали в этот день всей Закорючкой, так и не прошел по мощеным кривым улочкам к своему дому. И вот тогда всем, кто здесь жил, стало очень не по себе, потому что они неожиданно осознали, что лишились защиты, к которой так привыкли, что в какой-то момент перестали замечать. И теперь они остались с Олгенским ночным братством, к коему недавно позволили себе отнестись столь неуважительно, один на один.
Глава 10
Как только Рил и Таш переступили порог его дома, Самконг во всеуслышание объявил, что сегодня вечером собирается устроить в их честь праздник, благо поводов для этого более чем достаточно. Во-первых, Таш вернулся к родным пенатам. Во-вторых, чтобы признать свою связь с Рил, так сказать, официальной, Таш решил представить свою подругу «семье». За всю историю существования «семьи» необходимость в таких представлениях возникала крайне редко, всего два раза за двадцать с лишним лет, и оба раза это были очень серьезные ситуации, которые требовали вмешательства и помощи всей «семьи».
Первым представляющим был Крок, тогда еще совсем молодой, неизуродованный и неискушенный, по уши влюбленный в хорошенькую шлюху из самого дорогого публичного дома в Тушере. Оттуда он ее и увез, насмерть поссорившись с хозяином, который не желал продать ее по-хорошему. Самконг и Валдей потом ездили туда улаживать это дело, и после рассказывали Ташу, что в этой ссоре Крок сам был виноват, потому что хозяин девчонки оказался нормальным дядькой и договориться с ним было парой пустяков. Таша это совсем не удивило, потому что из всех, кого он знал, Крок меньше кого бы то ни было был способен договориться с кем-то по-хорошему. Девчонка эта, кстати, потом начала от него гулять, и по ее милости он вляпался в то дерьмо, где его и расписали так, что хоть на выставку.
Второй на всеобщий суд выставила свою подругу Лайра. У нее не было проблем с выкупом, напротив, ее подруга сама могла кого хочешь выкупить, потому что была воровкой экстра-класса. Все, чего хотела от «семьи» Лайра – это возможности для подруги работать в их личных «угодьях». Франя, права которого ущемлялись, немного поныл, но согласился. Эта любовная история, впрочем, тоже кончилась плохо. Спустя год подруга Лайры сбежала от нее с каким-то мужиком. На Лайру после этого было страшно смотреть, но помощи она ни у кого не попросила. Просто исчезла на некоторое время, а еще через несколько недель до них дошли слухи о безвременной и очень некрасивой кончине этой самой подруги и ее любовника.
И вот теперь свою пассию привел Таш. Таш, которого никто не считал способным на такую глупость, привел свою юную любовницу на суд «семьи», хотя никаких проблем за ней вроде бы не тянулось и никакой защиты с их стороны не требовалось. Эта демонстрация могла означать только одно: он относится к ней настолько серьезно, насколько это возможно в его положении, и всем лучше сразу принять это во внимание, чтобы избежать проблем.
Как только хозяин объявил о предстоящем торжестве, огромный дом сразу стал походить на растревоженный улей. Слуги засуетились и забегали, одни – устраивая вновь прибывших дорогих друзей, другие – готовя праздничное угощение. Самконг приказал отвести Ташу и его женщине самые лучшие комнаты, располагавшиеся по соседству с его собственными, чтобы, кроме всего прочего, порадовать Пилу беспрепятственным общением с близкой подругой.
От роскоши комнат, которые им отвели, а еще больше от множества суетящихся вокруг нее служанок, Рил совсем растерялась. Таш ушел куда-то по своим делам, Пила, которая заведовала всем обширным хозяйством со времени своего появления в этом доме, отдавала приказы на кухне, а больше Рил толком никого не знала. Конечно, некоторые служанки были ей знакомы с тех пор, как она начала навещать Пилу, но она видела их только мельком и не знала даже их имен. А сейчас они бегали по комнатам, наводя в них порядок, и не давали ей ничего сделать самостоятельно. Немного погодя служанки-портнихи, как поняла Рил, принесли с десяток нарядных платьев и заставили ее все перемерить, но сделать выбор не доверили. Обсудили между собой, какое платье требует меньше всего переделок, и удалились, оставив Рил в недоумении и расстроенных чувствах. Она еле сдерживала слезы. Слишком быстро и резко изменилась ее жизнь, и ей было трудно должным образом принять эти перемены.
К счастью, вскоре вернулся Таш. Увидев, в каком состоянии находится его любимая, он в момент выставил всех слуг и велел без вызова не входить. Никто даже не попытался ему перечить, все тихо испарились, опасаясь лишний раз попасться ему на глаза.
– Уже жалеешь? – спросил он, глядя на расстроенную мордашку Рил. – Хочешь, я все исправлю? Отменим этот змеев праздник? Никто ни о чем не узнает, наши будут молчать.
– Нет, нет! – испуганно замотала головой Рил. Встала, подошла, обняла, ткнулась носом ему в плечо. – Я просто... просто дура. Это из-за людей вокруг, их так много... и я никого не знаю. Мне не по себе. Страшно почему-то.
Таш осторожно взял в ладони ее лицо и поднял так, чтобы видеть ее глаза.
– Никогда ничего не бойся, Рил! – мягко сказал он ей. – Ты больше не рабыня. И в этом доме ты не гостья. Он принадлежит мне так же, как Самконгу и всем остальным, а то, что принадлежит мне, принадлежит и тебе. А после сегодняшнего вечера, даже если со мной что-нибудь случится, твои права никто не рискнет оспорить. – Он криво усмехнулся. – Даже если кто и захочет. Потому что иначе они потеряют уважение, которое зарабатывали годами, а это страшнее, чем потеря денег!
– Таш, не говори так! – встрепенулась Рил. – Мне плевать на деньги, если не будет тебя! Потому что если не будет тебя, не будет и меня!
– Не надо, Рил! – покачал головой Таш, целуя ее. – Не надо. Это слишком много для меня.
А вечером собралась «семья». Таш по традиции представил Рил, хотя на самом деле было больше похоже на то, что это самой Рил была представлена эта самая «семья».
(«Алиса, это пудинг! Пудинг, это Алиса!» – промелькнула в голове у Рил совершенно абсурдная фраза.) Впрочем, все настолько обалдели от вида нарядной и увешенной Пилиными драгоценностями Рил, что как-то не заметили этого вопиющего нарушения этикета.
Что же касается Рил, то она наконец-то увидела тех, о которых до этого слышала столько всяких вещей, и в ее голове как-то с трудом укладывалось, что люди, сидящие перед ней за столом, и есть те самые ужасные главари ночного братства, которыми так долго пугала ее Дорминда. Они совсем не показались ей чудовищами. Франя, например, сразу понравился. У него было изящное худое лицо с длинным носом, доставшимся ему от отца-тушерца, умные серые глаза, капризно изогнутые пухлые губы и темные волосы в мелкую кудряшку. Ростом он был чуть ниже Таша и значительно ниже Самконга, и выглядел рядом с ними гораздо более тощим, но даже ей было видно, что он жилистый, как ремень, и быстрый, как белка.
Крок тоже не вызвал у нее отрицательных эмоций, несмотря на его донельзя обезображенное лицо. Рил глянула на него всего один раз, и этого ей оказалось достаточно для того, чтобы больше не повторять подобных попыток. После этого она смотрела ему исключительно в глаза, и в них видела и его улыбку, и смех, и все остальные чувства, которые не могли отразиться на похожем на жуткую маску лице. Он был настоящим великаном, гориллообразной горой мускулов, и тем более странно было видеть рядом с ним маленького круглолицего толстячка Валдея, добродушный вид которого обманывал уже не одно поколение доверчивых граждан разных стран.
Очень красивая, хотя и не первой молодости (где-то в районе тридцати) Лайра очень смутила Рил своими взглядами, хотя в целом повела себя в высшей степени любезно.
Единственным, в чьем обществе Рил почувствовала себя как-то не так, был Бадан. Он был слишком рыжим, слишком шумным и слишком веселым, что наводило на подозрения в неестественности. Взгляд же его при этом оставался холодным и внимательным, и у Рил то и дело возникало ощущение, что ее разглядывают, как необычное насекомое, по глупости залетевшее на огонек ночной лампы.
Но праздник есть праздник, и он шел своим чередом. По мере поглощения все большего количества спиртного атмосфера становилась веселее и непринужденнее. Послали за гитарой и попросили Рил спеть. Деваться было некуда, и она, бросив взгляд на Таша, согласилась. Ее пение, как всегда, произвело на слушателей неизгладимое впечатление, и даже Бадан стал поглядывать на нее как-то по-другому.
Когда она закончила, каждый из друзей Таша тут же захотел с ней выпить, и Рил здорово набралась. Таш в это время мирился с Кроком, уже в десятый раз выпивая с ним за дружбу, не забывая время от времени поглядывать на Рил. В который раз она удивила его своим поведением. Взять хотя бы то, что не испугалась Крока. Наоборот, свободно и с удовольствием болтала с ним и даже выпила на брудершафт, чего вообще никто никогда не делал, и от чего старый разбойник размяк до такой степени, что сам пришел к Ташу мириться. С Франей и Валдеем, язвительность и цинизм которых несколько поутихли в ее присутствии, она чувствовала себя как рыба в воде. Лайра крутилась вокруг нее, как кошка вокруг горшка со сметаной, то и дело заставляя Рил краснеть, до тех пор, пока Таш не намекнул «сестренке», что делиться не собирается, и она, обиженная, забилась в уголок в компании с бутылью вина.
Теперь к ней подсел Бадан, и Таш, которого весь вечер по-настоящему мучил только один вопрос (кто? Бадан или Валдей?), понаблюдав и за самим Баданом, и за реакцией Рил на своего рыжего друга, стал склоняться к мысли, что все-таки, наверное, Бадан. Тем более что разговор между ними, долетавший до Таша урывками, получился очень интересным.
– Ну что, принцесса, как тебе нравиться пить с изгоями? – поинтересовался Бадан, подливая крепкого вина в ее стакан.
– Я не принцесса! – поспешно отозвалась уже и так пьяная Рил. (Слишком поспешно – отметил про себя Таш.)
– Да?! – делано удивился Бадан. – А держишься по меньшей мере как княжна! И не скажешь, что тебя на рынке за тридцать монет купили!
– Ну и не говори! – высокомерно пожала плечами Рил. Ее никогда не смущал ее рабский статус, она не считала его недостойным.
– Я не скажу, так другие скажут, – ухмыльнулся Бадан. – Нет, вы подумайте, какая карьера! Сначала рабыня, теперь изгойка. А дальше кто? Ниже падать уже некуда. Разве что шлюха...
– Я живу так, как считаю нужным, и плевать мне на карьеру! – уже всерьез разозлилась Рил.
– Это ты сейчас так говоришь. А после того, как родишь нескольких маленьких Ташиков, по-другому запоешь... Птичка!
От скандала Рил удержал подсевший к ней с другой стороны Франя.
– Да не слушай ты этого зануду, Рил! Интересно, с каких это пор ты стал таким правильным, друг Бадан? Таш знает, что делает, а если тебе хочется выразить свое недоумение, то пойди и вырази его ему лично. Я уверен, что ему будет приятно. – Он повернулся к Рил. – Рил, детка, лучше выпей со мной!
Рил улыбнулась и со звоном чокнулась с ним серебряным стаканом.
– А ты правда не помнишь, где твоя страна? – спросил Франя после того, как они выпили.
– Нет, – покачала головой Рил.
– Наверное, где-нибудь за синими морями... – мечтательно улыбнулся Франя.
Рил, с трудом сфокусировав взгляд, с удивлением глянула на него, и потянулась за своей гитарой. Провела рукой по струнам. Зазвучала даже не музыка, так перебор, но нежный и мелодичный.
Франя обернулся к нему.
– Да вот, хочу узнать, где такие беленькие красотки водятся. Тебе, дураку, счастье привалило, как слепому пышка. Я тоже так хочу!
– Хочу! – хмыкнул Таш, усаживаясь рядом с ним. – Тебе же вроде всегда посправнее барышни нравились, или я ошибаюсь?
– Пошлый ты, Таш! – отозвался Франя. – Я тебе о счастье, а ты мне о толстых девках! Рил, прелесть моя, ты уж, если вспомнишь, сразу мне скажи, ладно? – Она улыбнулась и кивнула. – А теперь давай выпьем за то, чтобы все у нас было, а?! А чего, хороший тост!
– Нет, хватит ей уже! – сказал Таш, забирая стакан у Рил. – Нечего мне тут ребенка спаивать! Пошли, Рил!
Раздались смешки, но Таш обвел всех таким взглядом, что Франя поспешно проглотил вопрос, вертевшийся у него на языке. А сам Таш видел, что она ребенок, когда тащил ее в постель?
– Таш, да ладно тебе! – решил высказаться Самконг. – Детское время еще! Пускай посидит!
– Нет, – спокойно ответил Таш, вставая. – Ей нужно выспаться, завтра рано вставать. – Он еще раз обвел всех взглядом и усмехнулся. – У нее с утра тренировка.
За столом повисло выразительное молчание.
– Таш, ты спятил?! – выразил общее мнение Валдей. – Какая тренировка? Зачем?!!!
– Обычная тренировка. Вместе с моими парнями. А что касается того, зачем все это нужно... Я решил, что Рил будет моей преемницей.
– Чего?! – Теперь уже не выдержал Крок. – Совсем сдурел? Какая из нее, на хрен, преемница? Она же девчонка, что она может? Да разве твои парни будут ее слушать?
– Они будут слушать того, кого я велю! – отрезал Таш. – А что она может... – Тут он улыбнулся. – Напомните мне, скольким у нас Вача Длинный крови попортил? И кто ему, в конце концов, морду набил? Да так, что он после этого к честной жизни вернулся?
– Ну, морду ему многие бы набить могли, не такой уж он крутой!
– Только не хотели связываться!
– Да он же дерьмо! Его трогать... Вони не оберешься.
– Вот вам и ответ! Рил, идем!
– Таш, ты ведь пошутил? – спросила его немного протрезвевшая Рил, когда они вернулись к себе.
– Это было похоже на шутку?
– Нет, но... Таш, ну какая из меня... Я не умею командовать!
– Ну, построить тех мегер, которые напали на Пилу, у тебя даже очень хорошо получилось!
– Это я просто испугалась! А в нормальной жизни у меня не получится!
– Получится! – уверенно заявил Таш, заваливаясь на кровать. – У тебя есть самое главное – ты не теряешься, когда нужно действовать. А по большому счету, для воина важно только это, все остальное ерунда. Неважно, сколько у него сил, главное, чтобы он умел их использовать наилучшим образом в конкретной ситуации. Я бы дорого дал, чтобы хотя бы у половины моих парней были бы такие же способности, как у тебя!
Первым представляющим был Крок, тогда еще совсем молодой, неизуродованный и неискушенный, по уши влюбленный в хорошенькую шлюху из самого дорогого публичного дома в Тушере. Оттуда он ее и увез, насмерть поссорившись с хозяином, который не желал продать ее по-хорошему. Самконг и Валдей потом ездили туда улаживать это дело, и после рассказывали Ташу, что в этой ссоре Крок сам был виноват, потому что хозяин девчонки оказался нормальным дядькой и договориться с ним было парой пустяков. Таша это совсем не удивило, потому что из всех, кого он знал, Крок меньше кого бы то ни было был способен договориться с кем-то по-хорошему. Девчонка эта, кстати, потом начала от него гулять, и по ее милости он вляпался в то дерьмо, где его и расписали так, что хоть на выставку.
Второй на всеобщий суд выставила свою подругу Лайра. У нее не было проблем с выкупом, напротив, ее подруга сама могла кого хочешь выкупить, потому что была воровкой экстра-класса. Все, чего хотела от «семьи» Лайра – это возможности для подруги работать в их личных «угодьях». Франя, права которого ущемлялись, немного поныл, но согласился. Эта любовная история, впрочем, тоже кончилась плохо. Спустя год подруга Лайры сбежала от нее с каким-то мужиком. На Лайру после этого было страшно смотреть, но помощи она ни у кого не попросила. Просто исчезла на некоторое время, а еще через несколько недель до них дошли слухи о безвременной и очень некрасивой кончине этой самой подруги и ее любовника.
И вот теперь свою пассию привел Таш. Таш, которого никто не считал способным на такую глупость, привел свою юную любовницу на суд «семьи», хотя никаких проблем за ней вроде бы не тянулось и никакой защиты с их стороны не требовалось. Эта демонстрация могла означать только одно: он относится к ней настолько серьезно, насколько это возможно в его положении, и всем лучше сразу принять это во внимание, чтобы избежать проблем.
Как только хозяин объявил о предстоящем торжестве, огромный дом сразу стал походить на растревоженный улей. Слуги засуетились и забегали, одни – устраивая вновь прибывших дорогих друзей, другие – готовя праздничное угощение. Самконг приказал отвести Ташу и его женщине самые лучшие комнаты, располагавшиеся по соседству с его собственными, чтобы, кроме всего прочего, порадовать Пилу беспрепятственным общением с близкой подругой.
От роскоши комнат, которые им отвели, а еще больше от множества суетящихся вокруг нее служанок, Рил совсем растерялась. Таш ушел куда-то по своим делам, Пила, которая заведовала всем обширным хозяйством со времени своего появления в этом доме, отдавала приказы на кухне, а больше Рил толком никого не знала. Конечно, некоторые служанки были ей знакомы с тех пор, как она начала навещать Пилу, но она видела их только мельком и не знала даже их имен. А сейчас они бегали по комнатам, наводя в них порядок, и не давали ей ничего сделать самостоятельно. Немного погодя служанки-портнихи, как поняла Рил, принесли с десяток нарядных платьев и заставили ее все перемерить, но сделать выбор не доверили. Обсудили между собой, какое платье требует меньше всего переделок, и удалились, оставив Рил в недоумении и расстроенных чувствах. Она еле сдерживала слезы. Слишком быстро и резко изменилась ее жизнь, и ей было трудно должным образом принять эти перемены.
К счастью, вскоре вернулся Таш. Увидев, в каком состоянии находится его любимая, он в момент выставил всех слуг и велел без вызова не входить. Никто даже не попытался ему перечить, все тихо испарились, опасаясь лишний раз попасться ему на глаза.
– Уже жалеешь? – спросил он, глядя на расстроенную мордашку Рил. – Хочешь, я все исправлю? Отменим этот змеев праздник? Никто ни о чем не узнает, наши будут молчать.
– Нет, нет! – испуганно замотала головой Рил. Встала, подошла, обняла, ткнулась носом ему в плечо. – Я просто... просто дура. Это из-за людей вокруг, их так много... и я никого не знаю. Мне не по себе. Страшно почему-то.
Таш осторожно взял в ладони ее лицо и поднял так, чтобы видеть ее глаза.
– Никогда ничего не бойся, Рил! – мягко сказал он ей. – Ты больше не рабыня. И в этом доме ты не гостья. Он принадлежит мне так же, как Самконгу и всем остальным, а то, что принадлежит мне, принадлежит и тебе. А после сегодняшнего вечера, даже если со мной что-нибудь случится, твои права никто не рискнет оспорить. – Он криво усмехнулся. – Даже если кто и захочет. Потому что иначе они потеряют уважение, которое зарабатывали годами, а это страшнее, чем потеря денег!
– Таш, не говори так! – встрепенулась Рил. – Мне плевать на деньги, если не будет тебя! Потому что если не будет тебя, не будет и меня!
– Не надо, Рил! – покачал головой Таш, целуя ее. – Не надо. Это слишком много для меня.
А вечером собралась «семья». Таш по традиции представил Рил, хотя на самом деле было больше похоже на то, что это самой Рил была представлена эта самая «семья».
(«Алиса, это пудинг! Пудинг, это Алиса!» – промелькнула в голове у Рил совершенно абсурдная фраза.) Впрочем, все настолько обалдели от вида нарядной и увешенной Пилиными драгоценностями Рил, что как-то не заметили этого вопиющего нарушения этикета.
Что же касается Рил, то она наконец-то увидела тех, о которых до этого слышала столько всяких вещей, и в ее голове как-то с трудом укладывалось, что люди, сидящие перед ней за столом, и есть те самые ужасные главари ночного братства, которыми так долго пугала ее Дорминда. Они совсем не показались ей чудовищами. Франя, например, сразу понравился. У него было изящное худое лицо с длинным носом, доставшимся ему от отца-тушерца, умные серые глаза, капризно изогнутые пухлые губы и темные волосы в мелкую кудряшку. Ростом он был чуть ниже Таша и значительно ниже Самконга, и выглядел рядом с ними гораздо более тощим, но даже ей было видно, что он жилистый, как ремень, и быстрый, как белка.
Крок тоже не вызвал у нее отрицательных эмоций, несмотря на его донельзя обезображенное лицо. Рил глянула на него всего один раз, и этого ей оказалось достаточно для того, чтобы больше не повторять подобных попыток. После этого она смотрела ему исключительно в глаза, и в них видела и его улыбку, и смех, и все остальные чувства, которые не могли отразиться на похожем на жуткую маску лице. Он был настоящим великаном, гориллообразной горой мускулов, и тем более странно было видеть рядом с ним маленького круглолицего толстячка Валдея, добродушный вид которого обманывал уже не одно поколение доверчивых граждан разных стран.
Очень красивая, хотя и не первой молодости (где-то в районе тридцати) Лайра очень смутила Рил своими взглядами, хотя в целом повела себя в высшей степени любезно.
Единственным, в чьем обществе Рил почувствовала себя как-то не так, был Бадан. Он был слишком рыжим, слишком шумным и слишком веселым, что наводило на подозрения в неестественности. Взгляд же его при этом оставался холодным и внимательным, и у Рил то и дело возникало ощущение, что ее разглядывают, как необычное насекомое, по глупости залетевшее на огонек ночной лампы.
Но праздник есть праздник, и он шел своим чередом. По мере поглощения все большего количества спиртного атмосфера становилась веселее и непринужденнее. Послали за гитарой и попросили Рил спеть. Деваться было некуда, и она, бросив взгляд на Таша, согласилась. Ее пение, как всегда, произвело на слушателей неизгладимое впечатление, и даже Бадан стал поглядывать на нее как-то по-другому.
Когда она закончила, каждый из друзей Таша тут же захотел с ней выпить, и Рил здорово набралась. Таш в это время мирился с Кроком, уже в десятый раз выпивая с ним за дружбу, не забывая время от времени поглядывать на Рил. В который раз она удивила его своим поведением. Взять хотя бы то, что не испугалась Крока. Наоборот, свободно и с удовольствием болтала с ним и даже выпила на брудершафт, чего вообще никто никогда не делал, и от чего старый разбойник размяк до такой степени, что сам пришел к Ташу мириться. С Франей и Валдеем, язвительность и цинизм которых несколько поутихли в ее присутствии, она чувствовала себя как рыба в воде. Лайра крутилась вокруг нее, как кошка вокруг горшка со сметаной, то и дело заставляя Рил краснеть, до тех пор, пока Таш не намекнул «сестренке», что делиться не собирается, и она, обиженная, забилась в уголок в компании с бутылью вина.
Теперь к ней подсел Бадан, и Таш, которого весь вечер по-настоящему мучил только один вопрос (кто? Бадан или Валдей?), понаблюдав и за самим Баданом, и за реакцией Рил на своего рыжего друга, стал склоняться к мысли, что все-таки, наверное, Бадан. Тем более что разговор между ними, долетавший до Таша урывками, получился очень интересным.
– Ну что, принцесса, как тебе нравиться пить с изгоями? – поинтересовался Бадан, подливая крепкого вина в ее стакан.
– Я не принцесса! – поспешно отозвалась уже и так пьяная Рил. (Слишком поспешно – отметил про себя Таш.)
– Да?! – делано удивился Бадан. – А держишься по меньшей мере как княжна! И не скажешь, что тебя на рынке за тридцать монет купили!
– Ну и не говори! – высокомерно пожала плечами Рил. Ее никогда не смущал ее рабский статус, она не считала его недостойным.
– Я не скажу, так другие скажут, – ухмыльнулся Бадан. – Нет, вы подумайте, какая карьера! Сначала рабыня, теперь изгойка. А дальше кто? Ниже падать уже некуда. Разве что шлюха...
– Я живу так, как считаю нужным, и плевать мне на карьеру! – уже всерьез разозлилась Рил.
– Это ты сейчас так говоришь. А после того, как родишь нескольких маленьких Ташиков, по-другому запоешь... Птичка!
От скандала Рил удержал подсевший к ней с другой стороны Франя.
– Да не слушай ты этого зануду, Рил! Интересно, с каких это пор ты стал таким правильным, друг Бадан? Таш знает, что делает, а если тебе хочется выразить свое недоумение, то пойди и вырази его ему лично. Я уверен, что ему будет приятно. – Он повернулся к Рил. – Рил, детка, лучше выпей со мной!
Рил улыбнулась и со звоном чокнулась с ним серебряным стаканом.
– А ты правда не помнишь, где твоя страна? – спросил Франя после того, как они выпили.
– Нет, – покачала головой Рил.
– Наверное, где-нибудь за синими морями... – мечтательно улыбнулся Франя.
Рил, с трудом сфокусировав взгляд, с удивлением глянула на него, и потянулась за своей гитарой. Провела рукой по струнам. Зазвучала даже не музыка, так перебор, но нежный и мелодичный.
– А тебе зачем знать, откуда она? – поинтересовался неслышно подошедший Таш.
Там, за синими морями,
Ждет меня родимый берег.
Он пришлет попутный ветер,
Отворяя дома двери...
Франя обернулся к нему.
– Да вот, хочу узнать, где такие беленькие красотки водятся. Тебе, дураку, счастье привалило, как слепому пышка. Я тоже так хочу!
– Хочу! – хмыкнул Таш, усаживаясь рядом с ним. – Тебе же вроде всегда посправнее барышни нравились, или я ошибаюсь?
– Пошлый ты, Таш! – отозвался Франя. – Я тебе о счастье, а ты мне о толстых девках! Рил, прелесть моя, ты уж, если вспомнишь, сразу мне скажи, ладно? – Она улыбнулась и кивнула. – А теперь давай выпьем за то, чтобы все у нас было, а?! А чего, хороший тост!
– Нет, хватит ей уже! – сказал Таш, забирая стакан у Рил. – Нечего мне тут ребенка спаивать! Пошли, Рил!
Раздались смешки, но Таш обвел всех таким взглядом, что Франя поспешно проглотил вопрос, вертевшийся у него на языке. А сам Таш видел, что она ребенок, когда тащил ее в постель?
– Таш, да ладно тебе! – решил высказаться Самконг. – Детское время еще! Пускай посидит!
– Нет, – спокойно ответил Таш, вставая. – Ей нужно выспаться, завтра рано вставать. – Он еще раз обвел всех взглядом и усмехнулся. – У нее с утра тренировка.
За столом повисло выразительное молчание.
– Таш, ты спятил?! – выразил общее мнение Валдей. – Какая тренировка? Зачем?!!!
– Обычная тренировка. Вместе с моими парнями. А что касается того, зачем все это нужно... Я решил, что Рил будет моей преемницей.
– Чего?! – Теперь уже не выдержал Крок. – Совсем сдурел? Какая из нее, на хрен, преемница? Она же девчонка, что она может? Да разве твои парни будут ее слушать?
– Они будут слушать того, кого я велю! – отрезал Таш. – А что она может... – Тут он улыбнулся. – Напомните мне, скольким у нас Вача Длинный крови попортил? И кто ему, в конце концов, морду набил? Да так, что он после этого к честной жизни вернулся?
– Ну, морду ему многие бы набить могли, не такой уж он крутой!
– Только не хотели связываться!
– Да он же дерьмо! Его трогать... Вони не оберешься.
– Вот вам и ответ! Рил, идем!
– Таш, ты ведь пошутил? – спросила его немного протрезвевшая Рил, когда они вернулись к себе.
– Это было похоже на шутку?
– Нет, но... Таш, ну какая из меня... Я не умею командовать!
– Ну, построить тех мегер, которые напали на Пилу, у тебя даже очень хорошо получилось!
– Это я просто испугалась! А в нормальной жизни у меня не получится!
– Получится! – уверенно заявил Таш, заваливаясь на кровать. – У тебя есть самое главное – ты не теряешься, когда нужно действовать. А по большому счету, для воина важно только это, все остальное ерунда. Неважно, сколько у него сил, главное, чтобы он умел их использовать наилучшим образом в конкретной ситуации. Я бы дорого дал, чтобы хотя бы у половины моих парней были бы такие же способности, как у тебя!