Коннел Эдвин. Я должен был ее убить (Месть с того света)

   Звонить после полуночи следовало по той причине, что тогда происходит смена, и на ночное дежурство заступает новый человек, именно тот, который потом должен приехать за Эллен. И во всяком случае не тот, с которым она разговаривала; таким образом исключалась возможность, что он позже вспомнит о двух разных голосах, - это только на худой конец. О смене в полночь я узнал ещё несколько месяцев назад от одних наших знакомых, которым потребовалось отменить телефонный заказ.
   - Все ясно? - спросил я Джоан.
   Она кивнула.
   - Абсолютно.
   Я тоже на это надеялся. На очереди была деликатнейшая, опаснейшая и в то же время важнейшая часть нашего плана.
   Я поднял стекло, закрыл заднюю дверцу и запер её.
   - Пошли, - сказал я.
   Джоан протянула мне одежду, которую сняла с себя.
   Я быстро зашагал к двери, ведущей наверх. Джоан последовала за мной. Осторожно приоткрыв дверь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, я подал Джоан знак, что она должна подождать, пока я поднимусь наверх и проверю коридор. По второму знаку она взбежала наверх. Пока я открывал дверь нашей квартиры, она ждала рядом.
   - Все в порядке, - кивнул я, и Джоан мгновенно прошмыгнула в квартиру. Я поспешил к мусоропроводу в коридоре и спустил в трубу одежду Джоан - та упала в мусоросжигательную камеру. По громкому гулу я понял, что она сгорела.
   Вернувшись в квартиру, я поспешно втолкнул Джоан в спальню Эллен, а сам снял трубку телефона.
   - Ванная там, - бросил я через плечо. - Оставь дверь открытой и пусти воду.
   Сам я набрал номер Френсис. Ее квартира находилась по ту сторону въезда, отделенная от него пятью ярдами газона, а спальня располагалась напротив нашей кухни и нашего черного хода, которым мы часто пользовались из-за его близости к въезду.
   Френсис отозвалась сонным голосом.
   - Ты ещё не встала, - начал я наигранно бодро. - Мы уже почти час на ногах.
   - Кто это? - сонно спросила она. - Это ты, Джефф?
   - Угадала, - ответил я.
   - Ради бога, - воскликнула она, окончательно проснувшись. - Что-нибудь случилось?
   - Нет, нет, - успокоил я её. - Мне действительно жаль, что приходится звонить в такое неподходящее время, но я коечто вспомнил, и не хочу откладывать, чтобы потом не забыть.
   - Ах так, - вздохнула Френсис. - Ну, хорошо. О чем речь?
   - Я только хотел тебе сказать, если сегодня в конторе будет что-нибудь важное - совещание или срочные дела - и тебе по какой-либо причине потребуется со мной связаться, не пытайся звонить мне в Вермонт. После нашей последней поездки туда мы отключили на зиму телефон. Ты можешь найти меня через нашего друга Уолтера Тейлора, который живет поблизости. Его номер ты найдешь в справочнике на моем письменном столе. Хорошо? Одну минутку, Френсис... Что ты сказала, дорогая?
   Я протянул телефонную трубку в сторону ванной комнаты, и дал Джоан знак, чтобы она говорила. Затем я снова поднес трубку к уху.
   - Ты слышала, что она сказала? - спросил я со смехом.
   - Я слышала её голос, но не разобрала ни слова. Кажется, где-то льется вода.
   - Да, она как раз принимает душ. Она сказала, чтобы ты обязательно позвонила мне, чтобы убедиться, что я действительно в Вермонте, а не провожу вместо этого время с какой-нибудь прекрасной блондинкой. Ну, как тебе это нравится? Вы, женщины, всегда такие праведницы!
   Френсис рассмеялась.
   - Скажи ей, что уж я найду предлог, чтобы звонить тебе каждый день. Можно мне минутку поговорить с Эллен?
   К этому я тоже был готов.
   - Конечно, - ответил я. - Не вешай трубку... - Я снова отвел трубку в сторону и громко крикнул: - Дорогая, Френсис хочет с тобой поговорить.
   Я снова сделал знак Джоан. Она пробормотала одну-две фразы, остановилась, затем снова продолжала говорить.
   - Хорошо, - сказал я, обращаясь к мнимой Эллен, - я передам ей это. Затем в трубку: - Френсис, мы уже опаздываем. Эллен ещё нужно накраситься, а мне пора вниз к машине.
   - А, ты отвезешь её в аэропорт? - спросила Френсис. - Я думала, она возьмет такси.
   - Она так и хотела, но поскольку я все равно еду к Грейс-скверу, чтобы захватить Клинта, мы вчера вечером решили, что я выеду пораньше и завезу ее... Что ты говоришь, Эллен? Еще минутку, Френсис.
   Снова бормотание из ванной комнаты.
   - Френсис, Эллен говорит, если ты хочешь, подойди к окну. Она хочет помахать тебе, когда будет выходить.
   - Скажи ей, я буду ждать у окна.
   - Хорошо. А теперь мне нужно идти. До понедельника.
   Я положил трубку. Джоан закрыла воду и выключила свет в ванной. Теперь она сняла перчатки и вышла в прихожую. Внимательно оглядев напоследок комнату, я взял большой дорожный чемодан Эллен и последовал за Джоан.
   У себя в комнате я захватил цепи против скольжения, выключил свет и указал Джоан дорогу в кухню, шепнув, что она должна ждать там, пока я не окажусь перед черным ходом и не включу фары автомобиля.
   В последний раз я поспешил в гараж. Завел "комби", выехал из гаража и остановился перед задним входом. Потом взглянул на часы. Было 6. 46, в это время года ещё почти темно.
   Джоан, как мы условились, вышла из дома и быстро пересекла вымощенный камнем проезд. Дойдя до машины, она помахала рукой в сторону окна Френсис. Прежде, чем открыть дверцу с её стороны, обращенной к Френсис, я подождал, пока она окажется достаточно близко к машине.
   Когда включилось внутреннее освещение, Джоан помахала в последний раз и приглушенно крикнула Френсис:
   - До свидания!.
   Опустив голову, она быстро скользнула в машину. Затем закрыла дверцу, и снова стало темно.
   - До свидания, дорогая, - услышали мы возглас Френсис. - Счастливого пути!
   Я нажал на газ, и мы выехали на улицу.
   Чисто сработано. Не было ни малейшего сомнения в том, что Френсис приняла Джоан за Эллен, а ничего другого мы своим маневром и не добивались.
   12.
   Мы ехали по тихим, все ещё темным улицам Крествилла. Только когда постепенно начало светать, я велел Джоан повернуться спиной к дверце, лицом ко мне, так, чтобы случайная ранняя пташка из круга знакомых Эллен и моих не смогла увидеть спереди, идя навстречу по той стороне улицы.
   Движение было небольшое, и мы затемно достигли Кросс-Каунти-парквей, где я свернул на дорогу к Хатчинсон-Ривер-парквей. При въезде в Нью-Йорк-сити нам пришлось миновать пункт оплаты. Я протянул служащему пятидолларовую купюру, чтобы обратить на нас его внимание, и извинился за отсутствие мелочи.
   - Все в порядке, - сказал он. - В это время все равно движение небольшое.
   За нами остановились две другие машины. Я умышленно уронил деньги.
   - Надо же, - сказал я. - Я сегодня с утра никак не соберусь. Все из-за того, что торопимся. Везу жену в аэропорт Кеннеди, и мы уже немного опаздываем.
   Он вышел из своей кабины, поднял деньги и заглянул в машину. Джоан дружелюбно улыбнулась ему.
   - Простите, что мы причинили вам столько хлопот, - сказала она.
   Служащий понимающе улыбнулся.
   - Не беспокойтесь, - сказал он. - Вы ещё успеете.
   Я поблагодарил, а Джоан улыбнулась ему ещё раз.
   - До свидания! - крикнула она.
   Мы поехали дальше. Я считал, что будет полезно, чтобы этот служащий запомнил нас на случай, если позднее возникнут какие-либо сомнения в том, что я проезжал здесь с женщиной, имевшей облик Эллен.
   Остаток пути до аэропорта мы преодолели без происшествий. Я не стал повторять трюк с деньгами у Уайтстоун-бридж - одного раза было вполне достаточно, да и движение к тому времени уже возросло.
   Казалось, все шло превосходно. Только Джоан и я знали о трупе Эллен в сундуке позади нас. Для всех остальных - включая Френсис - я был добропорядочным супругом, который провожал свою жену к самолету.
   У окна Уллдуайд Эйрлайнз я стоял рядом с Джоан, как заботливый супруг, пока она предъявляла билет Эллен, выбрала место у окна, а её багаж был принят на беспосадочный рейс 803 до Лос-Анжелеса, отправляющийся в 8 часов со стоянки номер 3.
   Когда это было позади, Джоан на минутку отлучилась, чтобы немного привести себя в порядок. Я нетерпеливо ходил взадв - перед. Мои нервы были так напряжены, что показалось, будто я жду уже целую вечность. Мне хотелось усадить наконец Джоан в этот чертов самолет, быстро пропустить в баре несколько рюмок, а затем сообщить по телефону Клинту, в какое время ему ждать меня перед своим домом на Грейс-сквер.
   Раз уж я принял решение убить Эллен, я не выполнил её требования отказаться от нашей с Клинтом договоренности насчет уикэнда. Я знал, что она была слишком горда, чтобы звонить ему. Кроме того, она никогда не могла себе представить, что я не выполню её распоряжений. А мне крайне необходимо было присутствие Клинта. Он играл важную роль в моем плане, хотя и понятия об этом не имел. Без сомнения, впервые Клинт оказался безвинно втянутым в обман, да к тому же ещё в смертельный.
   Но куда, черт возьми, пропала Джоан? Я направился в сторону дамского туалета, куда она ушла, когда случилась та самая накладка, которой я больше всего опасался. Ее невозможно было предусмотреть заранее, и теперь я боялся, что весь мой изощренный план полетит к черту.
   - Джефф! - окликнули меня сзади. - Джефф Моррисон!
   Я сразу узнал этот голос. Пришлось остановиться, сжав зубы, и обернуться. Ко мне с распростертыми объятиями шел Гарольд Михельсон, с которым я несколько раз играл в клубе в гольф, и жена которого входила в число лучших подруг Эллен.
   - Хелло, старина, - приветствовал он меня и энергично пожал мне руку. Это было весьма характерно для Гарольдакогда бы он мне случайно не встретился, то всегда выглядел воодушевленным. Я собрал свои последние силы и попытался изобразить такое же воодушевление.
   - Куда летишь? - спросил он.
   - Никуда, - ответил я. - Эллен собралась навестить своих родителей.
   Мой мозг лихорадочно работал. Что же мне делать, когда вернется Джоан? Именно в этот момент я краем глаза увидел, что она направляется к нам. Господи Боже, лишь бы она вовремя сориентировалась и не натворила ещё большей беды! Я схватил Гарольда за руку.
   - Отойдем в сторону, чтобы не стоять прямо на проходе, - сказал я. Я даже не дождался ответа, а потащил его прочь, пытаясь насколько возможно дать понять Джоан, что я встретил знакомого.
   - Хорошо, хорошо, - сказал, смеясь, Гарольд. - Я пойду с тобой добровольно - не нужно отрывать мне руку.
   - Извини, - пробормотал я, все ещё не теряя из виду Джоан. Она, не моргнув глазом, прошла мимо нас и направилась прямо к выходу на свой рейс. Нет, она была великолепна! Перед тем, как выйти, она ещё раз обернулась, послала мне - так как Гарольд стоял к ней спиной - ободряющую улыбку, помахала рукой и исчезла. Итак, с этой ситуацией мы тоже справились.
   Только теперь я снова смог вздохнуть свободнее. Я испытал такое облегчение и благодарность к своей сообразительной партнерше, что едва не забылся и не помахал ей в ответ. Но в последний момент сдержался.
   - А где Эллен? - осведомился Гарольд. - Я с удовольствием пожелал бы ей счастливого полета.
   - Она уже на борту, - ответил я. - Мы оба терпеть не можем долгих прощаний. Но ей действительно будет жаль, что она тебя не видела. Внезапно ужасная мысль пронзила меня. Если... Нет, такого нарочно не придумаешь! - А что тебя привело сюда в такую рань? - поспешно спросил я.
   - То же, что и тебя. Я провожал Грейс.
   - А куда она летит? - Я отчаянно пытался вести разговор в безразличном тоне. Если у неё тот же самолет, в котором должна лететь Эллен, их встреча, конечно, неминуема, и если позже все всплывет, Грейс вспомнит, что Эллен там не было...Великий Боже!
   Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Гарольд ответил: - В Рейнок. У нашей дочери в Хакнессе кое-какие трудности. Это её первый год в университете. Ректор нам написал, что не помешал бы приезд её матери. Очевидно, девочка просто тоскует по дому.
   - Определенно, - сказал я так горячо, что Гарольд, несомненно, принял это за сочувствие. Бог знает, какие мысли лезут мне в голову! У меня сейчас не было более заветного желания, чем послать его к черту и добраться, наконец, до выпивки.
   - Грейс, наверняка, её поддержит, - сказал я и протянул ему руку. Гарольд, было очень приятно тебя встретить. Надо надеяться, скоро мы снова сыграем вместе.
   - В любое время, - ответил он. - Ты на машине?
   - Да, на "комби". - Я не мог позволить себе соврать, зная, каким будет следующий вопрос. Черт возьми, отделаюсь я когда-нибудь от этого парня?
   - Возвращаешься в город? - спросил он.
   - Ну, не совсем. Я должен подобрать Клинта Тернера на Грейс-сквер. Мы едем на уикэнд в Вермонт. - Так как теперь это было уже неизбежно, я решил хотя бы из вежливости предложить: - А что? Могу тебя подвезти.
   - Да, это будет очень мило с твоей стороны. Я не захотел сегодня связываться с машиной и потому привез Грейс на такси. Если ты будешь так добр и подвезешь меня до Грейс-сквер, я оттуда возьму такси. За компанию ехать приятнее.
   - Ну конечно, - сердечно сказал я, хотя это меня совсем не устраивало. Проклятье, мне непременно нужно выпить! Любому другому я предложил бы зайти ненадолго в бар, но я помнил, что Гарольд не пьет, и ему показалось бы странным, что я в такое время испытываю потребность в этом. Из всех наших знакомых мне должен был попасться именно этот проклятый трезвенник!
   Когда мы подошли к машине, Гарольд утратил остатки моих симпатий. Увидев сундук, он жизнерадостно заметил:
   - Ну, чей же труп ты возишь в этом сундуке? Кто-нибудь, кого я знаю?
   Больше всего мне хотелось дать ему по морде. Вместо этого я объяснил ему историю появления сундука.
   Обычно поездка от аэропорта Кеннеди до Грейс-сквер занимает тридцать минут. При сильном движении в это время дня, особенно вблизи Тайбор-бридж, нам потребовался час. Гарольд утомил меня пустой болтовней о своей дочери и деловых проблемах. Я должен был все время сдерживаться, чтобы не нажать до отказа педаль газа. Но в такой ситуации я ни в коем случае не хотел попадаться полиции.
   На углу 86-й улицы и Второй авеню, где Гарольд без труда мог поймать городское такси, я высадил его и поехал дальше к дому Клинта. Перед домом был знак, запрещающий стоянку, но я сунул привратнику несколько долларов и сказал, что через пару минут уеду.
   Я не позвонил Клинту из аэропорта, как первоначально планировал. Из-за возни с Гарольдом я решил отказаться от звонка, а подняться к нему в квартиру и влить в себя порцию чего-нибудь - если даже придется специально просить об этом. Просить мне не пришлось.
   - Как насчет глоточка на дорогу? - спросил он, едва я вошел.
   - Охотно, - ответил я. - Собирайся. А я тем временем нам налью.
   Когда он вышел, я налил себе двойную порцию виски и залпом выпил. Затем я приготовил нам по хайболлу. Счастье, что есть такие люди, как Клинт.
   А когда он сказал:
   - Дорога предстоит долгая, - и налил нам по второй, я вторично возблагодарил судьбу.
   Когда мы выходили, я чувствовал себя гораздо лучше.
   13.
   - Что у нас сегодня в программе, старик? - спросил Клинт, когда мы уже были в пути.
   Я сказал, что мы могли бы заехать по дороге в бар, чтобы закусить. Я только что сообразил, что сегодня ещё не завтракал, и хотя совершенно не был голоден, понимал, что поесть мне необходимо. Потом мы могли бы остановиться в Манчестере, купить там продукты и спиртное, а затем отправляться прямо на ферму Уолтера Тейлора. Уолтер взял бы его с собой на несколько часов на охоту в горы. За это время я успею доехать до нашего дома, привести там все в порядок и ждать их обоих к ужину.
   Так как я знал Клинта как страстного спортивного болельщика, то добавил:
   - Вероятно, ты знаешь, что сегодня вечером по телевидению будут передавать борьбу. Если хочешь, можем посмотреть.
   - Великолепно, - загорелся Клинт. - Ты отличный парень, Моррисон. Этот уикэнд с каждой минутой нравится мне все больше.
   - Вот увидишь, Уолтер тоже тебе понравится, - сказал я.
   - В этом я уже твердо убежден.
   Я также объявил Клинту, что в субботу мы вместе пойдем на охоту, причем он сможет испытать свое счастье с луком и стрелами.
   Когда мы подъехали к ресторану, действие выпитого ослабло. Я постоянно помнил, что везу в сундуке за спиной, и что мне ещё предстоит. Мои нервы опять разыгрались. Еда помогла мало, и я начал сомневаться, смогу ли вести машину. Несчастный случай или досмотр машины по любой причине были мне совершенно ни к чему. Когда мы двинулись дальше, я попросил Клинта сесть за руль. Тот сделал это охотно. Он был не только отличным водителем, но и любил это дело. После покупок в Манчестере остаток пути до фермы Уолтера я взял на себя.
   Уолтер уже ждал. Я представил их друг другу и, быстро покончив с обычными любезностями, оставил одних, отправившись к дому Эллен, расположенному в пяти милях.
   Когда я подъехал туда, было пять минут четвертого. Мне оставалось около двух часов, чтобы выполнить свой замысел, до того, как подъедут Клинт с Уолтером. Времени более чем достаточно.
   Съехав с шоссе, я свернул к участку Эллен, пересек небольшой мост, перекинутый через речку с кристально чистой водой, а затем поехал по гравийной дороге, которая протянулась больше чем на милю по участку Эллен площадью в тысячу акров. Удивительно красиво было кругом, несмотря на холодный день и ледяной ветер; заходящее солнце посылало последние слабые лучи, прежде чем скрыться за горами. По обеим сторонам дороги стояли клены, ясени и березы. Почти вся листва с деревьев уже опала, и дорога была покрыта подвижным волнистым ковром. Куда ни глянешь, ничего, кроме деревьев и лугов. Единственный признак жизни - дичь в лесах. Ближайший сосед жил на расстоянии не меньше мили.
   В конце дорога разделялась на два проезда. Правый был асфальтирован и вел к летнему дому, стоявшему на мощной скале, возвышающейся над рекой. В северном направлении находился кристальный источник, от которого получила свое название и речка. Он считался чудом природы, так как извергал неудержимый поток чистой прозрачной воды из-под земли, а со дна речки били ключи.
   Другой проезд шел на подъем к старинному господскому дому, который был так густо окружен кленами, елями и соснами, что почти незаметен.
   В то время, как летний дом был современным, просторным строением с далеко выступающим над рекой солярием - типичным продуктом школы Френка Ллойда, и в самом деле спроектированным одним из его учеников, - старый относился к эпохе ранней Новой Англии. Его построил более двухсот лет назад первый владелец этих земель. Тот был преуспевающим фермером, и этот дом в округе считался одним их самых знаменитых. Но уже много лет он пустовал и избежал сноса лишь потому, что был скрыт зелеными деревьями и с дороги не выглядел позорным пятном. Он имел и некоторую историческую ценность, которая, хотя и едва ли была документально доказана, придавала ему определенную привлекательность и, во всяком случае, служила предметом разговоров.
   В середине девятнадцатого столетия, когда была организована знаменитая тайная транспортировка рабов с юга в Канаду, и Вермонт являлся одной из точек их маршрута, старый господский дом должен был частенько служить убежищем и укрытием для рабов на их пути к границе. Точнее говоря, таким убежищем был подвал этого дома.
   Эллен с детства была увлечена тем романтическим образом, который создавал своей исторической ролью дом её родителей. Она убедила отца сохранить его и хотела серьезно заняться изучением его истории, до чего она, правда, так никогда и не нашла времени.
   Но вместо этого она занялась кое-каким ремонтом - были заменены разбитые оконные стекла и заделаны дыры. Каждый раз, когда приезжали гости, в программу входила экскурсия по старому дому, причем Эллен с удовольствием давала исторические пояснения и водила гостей по всем помещениям. В наше время подвал использовался ещё и в практических целях - как свалка старой мебели и прочего хлама.
   Так называемая историческая роль старого дома в последнее время все больше увлекала меня. Но сейчас меня интересовало само здание, и особенно подвал.
   Я остановился в конце дороги перед развилкой, вышел из машины и тщательно изучил обстановку. По всему участку стояли таблички "частное владение", и было совершенно невероятно, чтобы в его пределы забрел какой-нибудь охотник. Но мы время от времени встречали работника с соседней фермы, который пользовался нашей дорогой или сокращал свой путь прямиком через луга. Да и мимо проезжали машины, а действовать нужно было наверняка. Я никого не обнаружил.
   Ключ я изготовил ещё несколько лет назад, когда часто ездил сюда из-за Эллен. Я быстро подошел к господскому дому, отпер дверь и подложил под неё камень. Потом поспешил обратно к машине, открыл заднюю дверцу, забрался внутрь, развязал сундук, перевернул его, поднял крышку, подпер её куском дерева и начал самую жестокую и отвратительную часть всего этого дела устранение тела моей бывшей жены.
   Одна лишь мысль о том, что мне предстояло, вызывала отвращение. Но мною двигало сознание того, что другого выхода нет. Я не мог дать волю своим чувствам. Она была застывшей, неудобной и тяжелой. Под скатертью почти голое тело оказалось холодным, как лед. И она была мертва, абсолютно мертва. Я вытаскивал труп из сундука с таким трудом, что все остальное представлялось простым делом. Она казалась отлитой из металла, и ни она, ни сундук моим усилиям не поддавались.
   Наконец, я все-таки с этим справился, подтащил её к краю кузова, взвалил на плечо и быстро понес в дом, а льняная скатерть развевалась и хлопала на холодном ветру.
   Перед дверью подвала тело снова пришлось положить.
   Я опять вышел наружу, закрыл входную дверь, сел в "комби", спустился с холма и на развилке въехал на другой проезд. Через несколько секунд я остановил машину у летнего дома.
   Я снова извлек сундук, но оставил крышку открытой, чтобы он проветрился и улетучился трупный запах. Потом достал свою и Клинта дорожные сумки, внес их в дом и поставил в наших спальнях. Ввернул пробки, которые мы в последний раз вывернули уезжая, распаковал наши припасы и разжег в гостиной огонь.
   Наконец я бросил взгляд на часы. Оставалось достаточно времени, но в старом доме нужно было успеть очень многое. На тот случай, если Клинт с Уолтером вернутся раньше, или кто-нибудь другой станет меня искать, я хотел создать видимость, что все в летнем доме мною подготовлено и я просто отправился прогуляться. Я взял из кухни мощный карманный фонарь, а из кладовки лопату. Затем снял со стены ключ от подвала старого дома.
   В заключение я налил полстакана виски, проглотил его залпом, взял лопату и фонарь, подбросил ещё полено в огонь и вышел. Дверь я закрыл, но не запер. Подойдя к машине, я захлопнул крышку сундука, так как он за это время наверняка достаточно проветрился, и придвинул его к дверце машины, откуда мы с Клинтом легко смогли бы отнести его в дом - я же просил его вечером мне помочь.
   Когда все выглядело совершенно нормально, я пустился бегом, чтобы вернуться к старому дому. На дороге я на миг остановился, всмотрелся сквозь туман, который постепенно сгущался, и прислушался. Ничего не видно и не слышно. Тогда я, не теряя времени, быстро проделал остаток пути до старого дома, открыл дверь и заставил себя завершить свое ужасное дело.
   Боже, как это было ужасно! Мне стоило крайнего напряжения воли все не бросить. Я уже опять чувствовал потребность выпить, и пожалел, что не взял с собой бутылку.
   Открыв дверь подвала, я отпрянул назад, когда в нос ударил тяжелый, сырой и холодный воздух, напомнивший морг или мавзолей. Я включил фонарь и медленно спустился вниз по ступеням. Во всем доме не было электрического освещения, так как в нем не жили, а лишь показывали случайным гостям, что обычно происходило только днем. Если мы вели их в подвал, то пользовались фонарем, чтобы придать всему этому оттенок таинственности. Для меня в тот день он был более чем таинственным. Я испытывал страх и отвращение.
   Когда я спускался, ступени скрипели под ногами. Едкий запах этой мрачной дыры вызывал тошноту. Подвал был небольшим прямоугольным помещением площадью около двенадцати квадратных ярдов, с каменными стенами, которые служили частью фундамента, и без всякого освещения. Грязный пол был застелен шаткими досками. Я осветил подземелье фонарем, чтобы разогнать крыс, и поставил его на старый кухонный стол, направив свет на ступени, чтобы не оступиться, когда буду спускаться вниз с телом Эллен.
   Я опять поднялся наверх, поднял труп, закрыл за собой дверь и начал спуск. Ступени были узкими и крутыми. Из-за перил с одной стороны и каменной стены с другой мне приходилось все время поворачивать и наклонять негнущееся тело, так что свет фонаря внизу мелькал как неоновая реклама туда, сюда, туда, сюда. На каждой ступени приходилось останавливаться, чтобы нащупать следующую. Казалось, им не будет конца.
   Наконец я ступил на пол и опустил Эллен. Холодный пот выступил у меня на лбу. Дышал я с трудом, облачка пара вырывались изо рта. Я бы все отдал за то, чтобы повернуться и убежать отсюда. Но не мог себе этого позволить.
   Собрав всю силу воли, я вышел на середину подвала и поднял несколько досок пола. Под ними была темная, сырая земля. Пришлось брать лопату и копать. Страх придавал мне силы. Я копал, как одержимый, будто сам дьявол стоял за моей спиной. Вероятно, так оно и было.
   Мне казалось, что это продолжалось очень долго; на самом деле могила была выкопана всего за несколько минут. Я протащил труп Эллен по полу и столкнул его в яму, вновь засыпал землей, разровнял её лопатой и положил доски на место.
   Несколько мгновений я смотрел вниз, на могилу, в изнеможении и ужасе.