Страница:
Именно сюда прибыл «Молох», ведомый кибернетическим разведчиком Сото. Здесь, после затянувшегося карантина, нам предстояло встретиться с официальными представителями императорского дома.
Еще до нашего приземления площадка принимающего космодрома была очищена от других звездолетов, и теперь наш корабль одиноко высился мрачной горой в самом ее центре. На обзорных экранах мы видели только невысокие зубцы окружающих порт скал да череду низких ангаров перед ними. Лишь снующие вокруг машины самой разнообразной формы, заливаемые светом многочисленных прожекторов, выдавали творящуюся здесь суету.
От ближайшего ангара отделился и плавно поплыл в нашу сторону прямоугольный аппарат, напоминающий гигантский вагон поезда. Когда он пришвартовался к «Молоху», наша довольно внушительная делегация в сопровождении Сото прошла внутрь. Помимо оберштурмбаннфюрера, меня и Марии Орич в состав делегации вошли также и напросившиеся Аполлон Цимлянский и Вильгельм Баер. Магдалену, несмотря на все ее уговоры, я заставил остаться, памятуя о странных словах марба в обличии Бруно Лугано. Встреча с ним близ Электры – Трона и странное требование выдать девушку тревожили меня, и я посчитал, что ей будет безопаснее в чреве «Молоха». Сейчас вместе с Рихардом Фогелем, Этторе Майораной и Альфредом Готтом она следила за нами из центрального поста «Молоха».
Все мы, кроме Цимлянского и Орич, были затянуты в парадные черные мундиры СС. Щеголь Цимлянский был в темно-синем костюме с уголком красного платка в кармане, а Мария в такого же цвета жакете и черной юбке, которая вместе с узкими туфлями на высоком каблуке выгодно подчеркивала стройность ее тонкой фигурки. Вернер Хенке руководил отделением почетной охраны.
Через несколько минут «летающий вагон» доставил нас в один из ангаров, где, зависнув пару секунд на месте, он дождался, когда под ним скользнут в стороны тяжелые створки, и опустился несколькими этажами ниже, в недра Квейка. Мы вышли наружу.
Перед нами предстал узкий и длинный зал с высоким сводом, поддерживаемым рядами мощных колонн слева и справа от нас. Колонны были традиционно испещрены изящной резьбой, а сквозь витражи далекого свода падал, казалось, самый настоящий солнечный свет, естественным светом заливая все вокруг. В сопровождении Сото мы двинулись к противоположной стороне зала, где виднелись растянувшиеся почти во всю высоту грандиозного сооружения полотнища с золотой свастикой Шумера и черной свастикой Третьего Рейха. Позади нас, с пистолетами-пулеметами наперевес, следовали два отделения эсэсовцев, выстроенные Хенке в две ровные шеренги.
Десять минут спустя мы достигли группы встречающих персон, собравшихся под знаменами в конце зала. Ран поступил умно, остановив нашу процессию на расстоянии нескольких метров от шумерян, и нам не пришлось сильно задирать головы вверх, чтобы их рассмотреть.
Это были прекрасные и величественные, как боги, трехметровые гиганты. В центре группы стояла женщина, идеальными чертами лица и пропорциями тела напоминающая древнегреческую статую. Светлые волосы на затылке туго стягивала серебристая лента. Статное тело облачало длинное, ниспадающее до пола платье, отливающее золотом и перехваченное в талии широкой лентой пояса стального цвета. На плечах покоился тяжелый пурпурный плащ. Рядом с ней высилась фигура другой женщины, лицо которой от подбородка и почти до самых глаз прикрывала тонкая, но плотная вуаль золотистого цвета. На ней тоже был плащ, но черного цвета. Золотистая лента сдерживала волну темно-каштановых волос. Справа и слева от женщин и чуть позади них стояли два офицера в белых мундирах, отливающих серебром и золотом нашивок. Оба темноволосые и голубоглазые. Правая часть лица того офицера, что стоял рядом с женщиной в черном, была испещрена тонкими белыми шрамами, отчего казалась собранной по кусочкам, словно мозаика. Оружия при них я не видел. Шумеряне чувствовали себя в полной безопасности. Но через некоторое время, по чуть заметным швам на полу, я понял, что вся наша делегация стоит на гигантских створках, готовых, по всей видимости, в любой момент распахнуться.
Проинструктированные Сото, мы прижали руки к груди и склонили головы перед прекрасными представительницами Империи. То же самое сделали и шумерские офицеры при приближении Марии Орич.
– Я – Главный советник императорского Дома Глу Лесс – приветствую вас от имени Ее Величества Императрицы Геру и всей Великой Шумерской Империи. – Женщина в золотом платье подняла руку ладонью вверх и вперед. Голос у нее был глубокий и певучий. – Для нас большая честь принимать делегацию представителей Земли в лице отважных офицеров Великой Германии.
– Я – жрица Ги Ле – приветствую вас, командор Ран, и ваших спутников от имени Великого Малока. – Теперь руку подняла женщина в золотой вуали.
– Приветствую вас от имени Великой Германии, – на удивление кратко, но четко сказал оберштурмбаннфюрер, вскинув затем в приветствии руку. За ним последовали и мы.
После приветствий настало время подарка для императрицы. Солдаты поставили между нами и в мгновенье ока вскрыли плоский ящик с имперским орлом Третьего Рейха на крышке. В глазах шумерских офицеров мелькнуло беспокойство, хотя Сото, конечно, внимательно изучил ящик и его содержимое полчаса назад.
Это была картина. На полотне кисти неизвестного итальянского художника семнадцатого века дышал вечерний пейзаж. Узкая дорога, обрамленная апельсиновыми деревьями, вела к морю, играющему красками заходящего солнца. Казалось, что листья на деревьях чуть дрожат от прикосновения бриза. Здесь, в подземных катакомбах чужой планеты, на расстоянии восьмидесяти световых лет от Земли, ее кусочек, запечатленный давно умершим гением, завораживал взгляд живым дыханием жизни. В холодных синих глазах Глу Лесс мелькнул теплый огонек. Чем еще могли мы удивить цивилизацию, обладающую невероятными технологиями и имеющую доступ к богатствам тысяч планет?
– Где же Зигрун? – взволнованно прошептала стоящая рядом со мной Мария. Зигрун действительно среди встречающих видно не было.
Подарок тем временем с благодарностью был принят. После еще ряда пышных и вежливых фраз советник Лесс сообщила, что намеревается на следующий день посетить «Молох» и передать нам ответный дар Ее Величества Геру, а также обсудить план предстоящих переговоров. Торжественная встреча явно двигалась к завершению. Когда я уже намеревался шепнуть оберштурмбаннфюреру о Зигрун, высокопоставленная шумерянка сама упомянула о ней:
– Рада вам сообщить, командор Ран, что нам удалось спасти жизнь и здоровье госпожи Зигрун, чье состояние оценивалось как критическое. В течение часа она прибудет на «Молох» в сопровождении одного из врачей императорского Дома. Впоследствии он будет периодически посещать ее, чтобы контролировать ход выздоровления. Это личное указание Ее Величества. Также по просьбе госпожи Зигрун он осмотрит тело вашего друга, погибшего при старте.
Тревога в глазах Марии стала исчезать.
До глубокой ночи мы с Магдаленой обсуждали события минувшего дня, пока усталость не заставила ее склонить голову на мое плечо и заснуть. Я аккуратно поднял ее легкое тело и отнес в спальню. Уложив ее в постель, я вернулся в гостиную и снова присел на диван, продолжая размышлять.
Сегодня мы с радостью встречали Зигрун. Мария даже организовала праздничный ужин в ее честь. Нам же с Раном не терпелось узнать подробности о днях, проведенных Зигрун у шумерян, а главное, узнать, о какой ловушке она хотела нас предупредить. Но загадку разгадать не удалось. Зигрун абсолютно ничего не помнила с момента посадки на борт «Молоха» в Антарктиде и до того мгновения, как очнулась неделю назад в медицинском центре Квейка. Прибывший с Зигрун шумерский врач пояснил, что, возможно, память восстановится, но для этого может понадобиться длительное время.
– Меня, Эрик, тревожит, что из памяти Зигрун утерян наиболее важный для нас фрагмент. Случайность ли это? – сказала Магдалена, когда вечером мы остались с ней одни. По тону девушки было ясно, что сама она случайность исключает.
Продолжая раздумывать, я отпил глоток ставшего почти холодным чая.
Зигрун не выглядела расстроенной частичной потерей памяти. Магдалена объяснила почему. Ей и Марии Зигрун рассказала об идее создания из ДНК Хорста его копии. По ее словам, шумеряне имели такую технологическую возможность. Но речь шла, скорее всего, не о копии, а о клоне. Копией того Хорста, которого мы все знали, этот клон мог стать только при активировании программы Осириса.
Тихий зуммер прервал мои размышления. На экране монитора возникло изображение Сото. Я открыл дверь.
– Вы готовы, офицер фон Рейн?
Я кивнул, глядя на гиганта снизу вверх.
– Куда ты собрался, Эрик? – раздался сзади голос Магдалены. Сото, сразу же прижав руки к груди, склонил голову в почтительном поклоне.
– Мы с Раном упросили Сото показать нам ближайший подземный город – Квейк-Зан. Осмотрим, так сказать, достопримечательности.
– Почему ты мне не сказал? Я тоже хотела бы взглянуть на город.
Я замялся. Магдалена была настолько мне дорога, что независимо от повода опасаться за безопасность девушки я старался всячески ограничивать ее соприкосновение с внешним миром и общение с его представителями. Хотя, конечно, ей это не нравилось.
– Видишь ли, количество мест в катере Сото ограниченно. А с нами еще Цимлянский отправляется.
Магдалена недовольно подняла бровь.
– Да, кстати. Вы еще не знакомы. Позволь представить тебе кира Сото.
Гигант склонил голову еще ниже, а девушка нахмурилась еще больше.
– Очень приятно, кир Сото. Господин фон Рейн очень много рассказывал о вас. – И, не дожидаясь, пока я снова открою рот, Магдалена строго продолжила: – Дайте мне пять минут и не вздумайте отчаливать без меня.
С этими словами она захлопнула дверь спальни.
Скрестив руки на груди, я посмотрел на Сото. Тот медленно поднял голову и немигающим стеклянным взглядом уставился в дверь спальни.
– Хочу представить вам, Сото, помощника судового врача Магдалену Рейт, – пробурчал я.
Глава 4
Глава 5
Еще до нашего приземления площадка принимающего космодрома была очищена от других звездолетов, и теперь наш корабль одиноко высился мрачной горой в самом ее центре. На обзорных экранах мы видели только невысокие зубцы окружающих порт скал да череду низких ангаров перед ними. Лишь снующие вокруг машины самой разнообразной формы, заливаемые светом многочисленных прожекторов, выдавали творящуюся здесь суету.
От ближайшего ангара отделился и плавно поплыл в нашу сторону прямоугольный аппарат, напоминающий гигантский вагон поезда. Когда он пришвартовался к «Молоху», наша довольно внушительная делегация в сопровождении Сото прошла внутрь. Помимо оберштурмбаннфюрера, меня и Марии Орич в состав делегации вошли также и напросившиеся Аполлон Цимлянский и Вильгельм Баер. Магдалену, несмотря на все ее уговоры, я заставил остаться, памятуя о странных словах марба в обличии Бруно Лугано. Встреча с ним близ Электры – Трона и странное требование выдать девушку тревожили меня, и я посчитал, что ей будет безопаснее в чреве «Молоха». Сейчас вместе с Рихардом Фогелем, Этторе Майораной и Альфредом Готтом она следила за нами из центрального поста «Молоха».
Все мы, кроме Цимлянского и Орич, были затянуты в парадные черные мундиры СС. Щеголь Цимлянский был в темно-синем костюме с уголком красного платка в кармане, а Мария в такого же цвета жакете и черной юбке, которая вместе с узкими туфлями на высоком каблуке выгодно подчеркивала стройность ее тонкой фигурки. Вернер Хенке руководил отделением почетной охраны.
Через несколько минут «летающий вагон» доставил нас в один из ангаров, где, зависнув пару секунд на месте, он дождался, когда под ним скользнут в стороны тяжелые створки, и опустился несколькими этажами ниже, в недра Квейка. Мы вышли наружу.
Перед нами предстал узкий и длинный зал с высоким сводом, поддерживаемым рядами мощных колонн слева и справа от нас. Колонны были традиционно испещрены изящной резьбой, а сквозь витражи далекого свода падал, казалось, самый настоящий солнечный свет, естественным светом заливая все вокруг. В сопровождении Сото мы двинулись к противоположной стороне зала, где виднелись растянувшиеся почти во всю высоту грандиозного сооружения полотнища с золотой свастикой Шумера и черной свастикой Третьего Рейха. Позади нас, с пистолетами-пулеметами наперевес, следовали два отделения эсэсовцев, выстроенные Хенке в две ровные шеренги.
Десять минут спустя мы достигли группы встречающих персон, собравшихся под знаменами в конце зала. Ран поступил умно, остановив нашу процессию на расстоянии нескольких метров от шумерян, и нам не пришлось сильно задирать головы вверх, чтобы их рассмотреть.
Это были прекрасные и величественные, как боги, трехметровые гиганты. В центре группы стояла женщина, идеальными чертами лица и пропорциями тела напоминающая древнегреческую статую. Светлые волосы на затылке туго стягивала серебристая лента. Статное тело облачало длинное, ниспадающее до пола платье, отливающее золотом и перехваченное в талии широкой лентой пояса стального цвета. На плечах покоился тяжелый пурпурный плащ. Рядом с ней высилась фигура другой женщины, лицо которой от подбородка и почти до самых глаз прикрывала тонкая, но плотная вуаль золотистого цвета. На ней тоже был плащ, но черного цвета. Золотистая лента сдерживала волну темно-каштановых волос. Справа и слева от женщин и чуть позади них стояли два офицера в белых мундирах, отливающих серебром и золотом нашивок. Оба темноволосые и голубоглазые. Правая часть лица того офицера, что стоял рядом с женщиной в черном, была испещрена тонкими белыми шрамами, отчего казалась собранной по кусочкам, словно мозаика. Оружия при них я не видел. Шумеряне чувствовали себя в полной безопасности. Но через некоторое время, по чуть заметным швам на полу, я понял, что вся наша делегация стоит на гигантских створках, готовых, по всей видимости, в любой момент распахнуться.
Проинструктированные Сото, мы прижали руки к груди и склонили головы перед прекрасными представительницами Империи. То же самое сделали и шумерские офицеры при приближении Марии Орич.
– Я – Главный советник императорского Дома Глу Лесс – приветствую вас от имени Ее Величества Императрицы Геру и всей Великой Шумерской Империи. – Женщина в золотом платье подняла руку ладонью вверх и вперед. Голос у нее был глубокий и певучий. – Для нас большая честь принимать делегацию представителей Земли в лице отважных офицеров Великой Германии.
– Я – жрица Ги Ле – приветствую вас, командор Ран, и ваших спутников от имени Великого Малока. – Теперь руку подняла женщина в золотой вуали.
– Приветствую вас от имени Великой Германии, – на удивление кратко, но четко сказал оберштурмбаннфюрер, вскинув затем в приветствии руку. За ним последовали и мы.
После приветствий настало время подарка для императрицы. Солдаты поставили между нами и в мгновенье ока вскрыли плоский ящик с имперским орлом Третьего Рейха на крышке. В глазах шумерских офицеров мелькнуло беспокойство, хотя Сото, конечно, внимательно изучил ящик и его содержимое полчаса назад.
Это была картина. На полотне кисти неизвестного итальянского художника семнадцатого века дышал вечерний пейзаж. Узкая дорога, обрамленная апельсиновыми деревьями, вела к морю, играющему красками заходящего солнца. Казалось, что листья на деревьях чуть дрожат от прикосновения бриза. Здесь, в подземных катакомбах чужой планеты, на расстоянии восьмидесяти световых лет от Земли, ее кусочек, запечатленный давно умершим гением, завораживал взгляд живым дыханием жизни. В холодных синих глазах Глу Лесс мелькнул теплый огонек. Чем еще могли мы удивить цивилизацию, обладающую невероятными технологиями и имеющую доступ к богатствам тысяч планет?
– Где же Зигрун? – взволнованно прошептала стоящая рядом со мной Мария. Зигрун действительно среди встречающих видно не было.
Подарок тем временем с благодарностью был принят. После еще ряда пышных и вежливых фраз советник Лесс сообщила, что намеревается на следующий день посетить «Молох» и передать нам ответный дар Ее Величества Геру, а также обсудить план предстоящих переговоров. Торжественная встреча явно двигалась к завершению. Когда я уже намеревался шепнуть оберштурмбаннфюреру о Зигрун, высокопоставленная шумерянка сама упомянула о ней:
– Рада вам сообщить, командор Ран, что нам удалось спасти жизнь и здоровье госпожи Зигрун, чье состояние оценивалось как критическое. В течение часа она прибудет на «Молох» в сопровождении одного из врачей императорского Дома. Впоследствии он будет периодически посещать ее, чтобы контролировать ход выздоровления. Это личное указание Ее Величества. Также по просьбе госпожи Зигрун он осмотрит тело вашего друга, погибшего при старте.
Тревога в глазах Марии стала исчезать.
До глубокой ночи мы с Магдаленой обсуждали события минувшего дня, пока усталость не заставила ее склонить голову на мое плечо и заснуть. Я аккуратно поднял ее легкое тело и отнес в спальню. Уложив ее в постель, я вернулся в гостиную и снова присел на диван, продолжая размышлять.
Сегодня мы с радостью встречали Зигрун. Мария даже организовала праздничный ужин в ее честь. Нам же с Раном не терпелось узнать подробности о днях, проведенных Зигрун у шумерян, а главное, узнать, о какой ловушке она хотела нас предупредить. Но загадку разгадать не удалось. Зигрун абсолютно ничего не помнила с момента посадки на борт «Молоха» в Антарктиде и до того мгновения, как очнулась неделю назад в медицинском центре Квейка. Прибывший с Зигрун шумерский врач пояснил, что, возможно, память восстановится, но для этого может понадобиться длительное время.
– Меня, Эрик, тревожит, что из памяти Зигрун утерян наиболее важный для нас фрагмент. Случайность ли это? – сказала Магдалена, когда вечером мы остались с ней одни. По тону девушки было ясно, что сама она случайность исключает.
Продолжая раздумывать, я отпил глоток ставшего почти холодным чая.
Зигрун не выглядела расстроенной частичной потерей памяти. Магдалена объяснила почему. Ей и Марии Зигрун рассказала об идее создания из ДНК Хорста его копии. По ее словам, шумеряне имели такую технологическую возможность. Но речь шла, скорее всего, не о копии, а о клоне. Копией того Хорста, которого мы все знали, этот клон мог стать только при активировании программы Осириса.
Тихий зуммер прервал мои размышления. На экране монитора возникло изображение Сото. Я открыл дверь.
– Вы готовы, офицер фон Рейн?
Я кивнул, глядя на гиганта снизу вверх.
– Куда ты собрался, Эрик? – раздался сзади голос Магдалены. Сото, сразу же прижав руки к груди, склонил голову в почтительном поклоне.
– Мы с Раном упросили Сото показать нам ближайший подземный город – Квейк-Зан. Осмотрим, так сказать, достопримечательности.
– Почему ты мне не сказал? Я тоже хотела бы взглянуть на город.
Я замялся. Магдалена была настолько мне дорога, что независимо от повода опасаться за безопасность девушки я старался всячески ограничивать ее соприкосновение с внешним миром и общение с его представителями. Хотя, конечно, ей это не нравилось.
– Видишь ли, количество мест в катере Сото ограниченно. А с нами еще Цимлянский отправляется.
Магдалена недовольно подняла бровь.
– Да, кстати. Вы еще не знакомы. Позволь представить тебе кира Сото.
Гигант склонил голову еще ниже, а девушка нахмурилась еще больше.
– Очень приятно, кир Сото. Господин фон Рейн очень много рассказывал о вас. – И, не дожидаясь, пока я снова открою рот, Магдалена строго продолжила: – Дайте мне пять минут и не вздумайте отчаливать без меня.
С этими словами она захлопнула дверь спальни.
Скрестив руки на груди, я посмотрел на Сото. Тот медленно поднял голову и немигающим стеклянным взглядом уставился в дверь спальни.
– Хочу представить вам, Сото, помощника судового врача Магдалену Рейт, – пробурчал я.
Глава 4
Катер Сото, ведомый автоматом, несся над главной магистралью Квейк – Зана, которая представляла собой прямую рукотворную шахту, ограниченную этажами галерей, теряющимися где-то далеко внизу. На многочисленных причалах этих галерей рядами стояли катера различных форм и модификаций. Такие же катера на разной высоте сновали вокруг нас.
– Где же город, где жители? – спросил Ран.
– Это и есть город. Его жители и гости, паркуясь на галереях, проходят по герметичным шлюзам внутрь многочисленных и таких же герметичных помещений, расположенных в толще породы. Все помещения сообщаются между собой с помощью системы лифтов и переходов. Поэтому вы не увидите снующих по галереям или толпящихся на открытых площадях жителей. Нет смысла наполнять кислородом и регулировать нужный уровень гравитации во всем городе. Вся жизнь на Квейке протекает за герметично закрытыми дверями, а развитая телекоммуникационная система создает единое информационное пространство.
– Неужели здесь вовсе нет каких-либо общественных мест? – повернулась к Сото до этого молчавшая Магдалена.
– Такое место есть, и оно уже перед нами, прямо по курсу, – Сото указал вперед.
Сквозь прозрачную носовую часть катера мы увидели вздымающееся из глубины планеты к самому своду подземного города сооружение, сильно отличающееся по своему виду от безликих уровней многочисленных этажей. Это был гигантский храм цилиндрической формы, окруженный необъятными колоннами, испещренными бесконечными рисунками, изображающими различные сцены.
– Что на рисунках? – Цимлянский с горящими глазами прилип к колпаку кабины.
– Это сцены из истории Шумера. На ближайшей колонне, прямо напротив нас, вы видите, как имперские первопроходцы высаживаются на одной из пограничных планет и заключают мирный договор с аборигенами.
– Ящеры?
– Да, господин Цимлянский, это раса ящероподобных киггов.
– Они тоже вошли в состав Империи?
– Да, и являются надежным защитником ее границ в своем секторе.
Катер миновал колоннаду и достиг посадочной площадки, выложенной не металлопластиком как везде, а архаичными каменными плитами. Через шлюз мы прошли внутрь и оказались в колоссально огромном помещении, свод которого терялся где-то высоко над головой. Вдоль стен храма располагались уровни с многочисленными балконами, а в центре высилась исполинская статуя, у подножия которой сидело множество людей. Статуя темного камня изображала человека, сидящего на троне. Ниспадающая накидка скрадывала очертания фигуры, а голову покрывал широкий капюшон, отбрасывающий тень на лицо, а вернее маску, его прикрывающую. В узких прорезях маски что-то поблескивало.
– Черные кристаллы Квейка. Они очень напоминают глаза Великого Малока, – пояснил Сото.
Затем мой взгляд переместился к подножию трона, где шумерский скульптор высек еще одну фигуру, изображавшую женщину, присевшую на ступени у ног повелителя и так же, как и он, смотрящую прямо перед собой. Ее лицо было открыто. Зеленые кристаллы глаз горели спокойным ровным светом в рассеянном свете храма. Знакомое мне уже тысячи лет лицо. Теперь я посмотрел на Сото и проследил за направлением его взгляда. Он смотрел на Магдалену Рейт.
– Это поразительное сходство, офицер фон Рейн. Возможно, опасное сходство, – тихо, так, чтобы слышал только я, сказал Сото.
– Это Малок? Почему он в маске? – спросил Ран, не отрывая взгляда от статуи на троне.
– У Великого Малока могут быть миллионы лиц, и сам он может одновременно находиться в разных точках Вселенной. Даже здесь, – Сото приложил руку к груди.
«Уму непостижимо – верующая машина», – подумал я.
– Что делают те люди? – спросила Магдалена и отступила так, чтобы оказаться в тени. Видимо, и она заметила свое сходство с императрицей.
– Люди на балконах и у подножия постамента медитируют. Они мысленно общаются с Великим Малоком.
– А это действительно возможно? – приподнял бровь Цимлянский.
– Да, если Великий посчитает нужным.
Цимлянский с сомнением посмотрел на Сото, но промолчал.
Величие и гигантские размеры храма Малока создали впечатление нашей малозначительности и никчемности, и на обратном пути никто не проронил ни слова. По прибытии на корабль, пожелав друг другу спокойной ночи, все так же задумчиво разошлись по своим каютам. В коридоре остались лишь я и великан кир.
– Вы думаете, это может быть опасным, Сото? – сразу перешел я к делу.
– Да, офицер фон Рейн. Создание геноргов запрещено. Для вас существует исключение. Но как воспримут генорга с внешностью самой Императрицы? Сведения о ДНК Великой Геру являются величайшей имперской тайной Шумера. Что вы знаете о происхождении госпожи Рейт, офицер фон Рейн?
Что я мог ему ответить? Что Осирис или Сет или они вместе создали генорга неизвестно с какой целью из неизвестно как оказавшегося у них образца ДНК Геру?
– Это всего лишь совпадение, Сото.
– Опасное совпадение, офицер фон Рейн. Вы должны уберечь госпожу Рейт от чужих взглядов.
– Вы доложите Садэ Гуну?
Кир молчал.
– А что вы, Сото, думаете о нас, геноргах?
– У нас общее происхождение, но ваше предназначение неясно, – кир Сото приложил руку к груди, давая понять, что разговор окончен, и, развернувшись, направился к выделенной ему каюте. Мне не оставалось ничего иного, как направиться к своей.
Как я и ожидал, Магдалена не спала. С кругами под глазами от недосыпания – по берлинскому времени было четыре часа утра – она вопросительно посмотрела на меня.
– Не знаю. Может быть, это все-таки случайное сходство.
– Я не верю в совпадения, Эрик. Помнишь требования «Лугано» на орбите Электры?
– Сет до мятежа был начальником дворцовой стражи. Он мог достать какие-то образцы, – допустил я, потирая подбородок.
– Тогда Осирис придумал бы, как ими воспользоваться.
– Значит, Сет их скрыл.
Мы так и не пришли к какому-либо однозначному выводу относительно происхождения Магдалены. Все кончилось тем, что я уговорил ее пойти спать.
Закрыв за девушкой дверь в спальню, я сел в кресло и, вытянув ноги, положил их на край стола. Но предаться размышлениям в одиночестве мне не удалось. Тихий зуммер возвестил о госте. Им оказалась Мария Орич. С задумчивым лицом она вошла в каюту. Усадив ее на диван, я сразу же задал волнующий меня вопрос:
– Ну как Зигрун?
– Хорошо, но зациклена на воскрешении Хорста. Кроме этого ее мало что интересует.
Я присел рядом:
– Шумеряне могли оказать воздействие на ее память?
– Не знаю, Эрик. Возможно. Трудно сказать.
– Тебе надо быть все время рядом с ней, Мария.
– Ей понадобится внимание всех нас, – девушка грустно посмотрела на меня. Я кивнул. Мария устало откинулась на спинку дивана:
– Ран просил меня попробовать еще раз установить телепатический контакт с медиумом в Берлине.
– Получилось?
– Нет. Мы словно под колпаком.
– Думаю, мы не сможем установить никакого контакта, пока они сами не позволят нам. Возможно, что это к лучшему. Иначе какая-нибудь глупая инструкция заставит Рана совершить ошибку. Это может привести к катастрофе.
– Согласна.
Когда я снова посмотрел на Марию, она уже спала. Я принес из спальни подушку и плед. После чего и сам решил отдохнуть пару часов.
Делегация шумерян прибыла на «Молох» в том же составе – советник Глу Лесс, жрица Ги Ле, а также офицеры Первого имперского легиона, то есть Звездного флота Шумера, Тархем Хан и Синг Рон. Пройдя сквозь строй почетного караула под началом оберштурмфюрера Фогеля, гости направились в просторную командирскую каюту. Здесь мы и расселись за длинным овальным столом. Для шумерян мы разместили специально подготовленные кресла по размеру, а вот стол для них был несколько низковат. Зато для нас в самый раз. С нашей стороны, помимо Отто Рана и меня, присутствовала только Мария. Участие кого-либо еще оберштурмбаннфюрер посчитал нецелесообразным.
Шумеряне смотрели на нас, почти не мигая. Глаза гигантов напоминали кристаллы горного хрусталя, а точеные черты лица придавали сходство с каменными изваяниями. Было видно, что нашему командиру не по себе – сидя напротив Глу Лесс, он то и дело трогал узел своего галстука. Мария сидела напротив жрицы. На меня же уставился эскадра-командор Тархем Хан. Мозаика шрамов на лице при ближайшем рассмотрении оказалась сложной татуировкой с хитрым переплетением геометрически правильных узоров. Длинные, цвета воронова крыла волосы спадали на плечи двумя аккуратно расчесанными волнами.
Переговоры начались с долгих взаимных приветствий. Затем Глу Лесс передала благодарность от имени императрицы за прекрасный подарок и попросила принять для Фюрера Третьего Рейха ответный дар. Синг Рон положил на стол и раскрыл длинный футляр, обтянутый бордовой кожей. Внутри покоился отливавший тусклым светом клинок с рукояткой, инкрустированной множеством полупрозрачных камней красных, черных и белых тонов – под цвет германского имперского флага. По лезвию бежала вязь шумерских символов и рисунков.
– Это кинжал почетного старейшины клана Альдек, к которому принадлежит и Великая Геру, – Глу Лесс провела рукой над кинжалом. – Для клана и для всего Шумера будет большой честью, если Фюрер Адольф Гитлер примет его.
Ран разразился длинной благодарственной речью. Я же, лишь мельком взглянув на кинжал, снова посмотрел на Ги Ле. С начала переговоров жрица, скрывавшая нижнюю часть лица под вуалью, неотрывно наблюдала за мной, словно пытаясь проникнуть в мои мысли. Я улыбнулся, подумав, что уж это им точно не удастся. Главное, чтобы они не «поджарили» мозг Рана. Но пока я рядом, ему нечего опасаться. А Мария достаточно сильна, чтобы позаботиться самой о себе.
Им было многое известно о состоянии дел на Земле. Видимо, источником их информации с недавних пор были не только медиумы Германии. Если несколько лет назад они были уверены, что Германия – это одно из доминирующих на Земле государств, а немцы – ведущая раса, то теперь им стало понятно, что итог войны неясен, а многочисленные народы, населяющие планету, разделены политически и духовно. Им же был нужен союзник под единым цементирующим началом. Могла ли таким началом стать уставшая от войны Германия, а единым вождем всей планеты – Адольф Гитлер? Вряд ли. Но до Шумерской империи добрались пока только мы, и поэтому сейчас именно с нами за одним столом восседали представители этой мощной межзвездной цивилизации. Но только ли союзников искал Шумер? Я чувствовал недоверие и страх. Хоть и тщательно скрываемые, но они нет-нет да прорывались наружу. Шумеряне хотели понять, не являемся ли мы скрытой угрозой для них – скрытой ловушкой Осириса, долгие века ждавшей своего часа, чтобы сработать и отомстить ненавистной родине.
Пока же Отто Ран, оказавшийся талантливым дипломатом, красиво уклонялся от неудобных вопросов и представлял Германскую империю в самом выгодном свете. Я, подыгрывая ему, старался вытянуть из Глу Лесс и иногда вступавшего в разговор Тархема Хана максимально возможное количество информации о Шумере. Однако сделать это оказалось непросто. Шумеряне больше спрашивали, а отвечали односложно и кратко, стараясь при этом ни единым жестом или неосторожным взглядом не выдать своих истинных мыслей. Более того, я уловил работу специальной аппаратуры, препятствующей попыткам сканирования деятельности мозга. Возможно, при определенных усилиях я смог бы преодолеть этот барьер, но это могли расценить как агрессию. Исходя из этого, я решил удовлетвориться тем, что шумеряне сами посчитали нужным донести до нас. С их слов, в состав Империи входило без малого сто миров, населенных различными расами, находящимися, благодаря имперской политике, примерно на одном уровне технологического развития. При относительной свободе уклада жизни и местного самоуправления подчиненных народов Империя оставила за собой контрольно-административные и военно-полицейские функции, а также надзор за торговой деятельностью. Но этого, судя по всему, было достаточно. Явно не встревая в дела сателлитов, клановое дисциплинированное военно-религиозное общество шумерян, возглавляемое Великой Геру, всегда было готово обрушиться на обидчиков или отступников железным кулаком.
Спустя два часа после начала переговоров Глу предложила сделать перерыв до послезавтра. Отто тоже устал и тут же согласился, предложив завершить раунд бокалами с французским вином. Немного поколебавшись, гости решились и пригубили вина. Ги Ле к своему бокалу не прикоснулась.
Перед убытием делегации я обратился к советнику с просьбой о предоставлении возможности ознакомиться с электронной библиотекой по истории Шумера. Глу Лесс посмотрела на жрицу Ги. Та, помедлив, кивнула.
– Ваша просьба будет рассмотрена, офицер фон Рейн, – произнесла советник. Прижав руки к груди, я склонил в почтительном поклоне голову.
Когда мы остались втроем, Ран устало осел в своем кресле. Его и без того бледное лицо посерело от утомления.
– Выпей еще, Отто, – Мария подлила ему в бокал вина.
– Вы были неподражаемы, оберштурмбаннфюрер. Но, думаю, оружия они нам все равно не дадут. Во всяком случае, сейчас, – присел я напротив Рана.
– Мы слишком мало знаем о них, а то, что известно тебе, Эрик, уже устарело. Нужна новая информация, – Отто прикрыл глаза.
– Согласен.
В каюту вошел Фогель:
– Убыли. Что дальше?
– Ничего. Послезавтра они прибудут вновь.
– Могу ли я узнать, как все-таки обстоят дела? – помявшись, спросил Рихард, посматривая на кажущегося задремавшим Рана.
– Проходи, садись, – я указал Фогелю на кресло рядом с собой и пододвинул бокал с вином.
Когда офицер присел, я раскрыл перед ним футляр с кинжалом клана Альдек:
– Вот, Фюреру подарок передали.
– И?
– Пока это все, Рихард.
– Как все?
– А ты думал, они нам раскроют объятия, увешают сверхоружием и отправятся вместе с нами воевать с Советами?
Фогель неторопливо отпил из бокала:
– Нет, конечно. Я так не думал. Но могли бы подарить какую-нибудь теплую и солнечную планету. У них наверняка таких много. Я бы согласился поучаствовать в ее освоении во имя Фюрера и Рейха.
– Хорошая мысль, – не открывая глаз, пробубнил, будто сквозь сон, оберштурмбаннфюрер.
– И чтобы там было море, белый песок и много солнца, – разглядывая темную жидкость в бокале, добавила Мария.
– Где же город, где жители? – спросил Ран.
– Это и есть город. Его жители и гости, паркуясь на галереях, проходят по герметичным шлюзам внутрь многочисленных и таких же герметичных помещений, расположенных в толще породы. Все помещения сообщаются между собой с помощью системы лифтов и переходов. Поэтому вы не увидите снующих по галереям или толпящихся на открытых площадях жителей. Нет смысла наполнять кислородом и регулировать нужный уровень гравитации во всем городе. Вся жизнь на Квейке протекает за герметично закрытыми дверями, а развитая телекоммуникационная система создает единое информационное пространство.
– Неужели здесь вовсе нет каких-либо общественных мест? – повернулась к Сото до этого молчавшая Магдалена.
– Такое место есть, и оно уже перед нами, прямо по курсу, – Сото указал вперед.
Сквозь прозрачную носовую часть катера мы увидели вздымающееся из глубины планеты к самому своду подземного города сооружение, сильно отличающееся по своему виду от безликих уровней многочисленных этажей. Это был гигантский храм цилиндрической формы, окруженный необъятными колоннами, испещренными бесконечными рисунками, изображающими различные сцены.
– Что на рисунках? – Цимлянский с горящими глазами прилип к колпаку кабины.
– Это сцены из истории Шумера. На ближайшей колонне, прямо напротив нас, вы видите, как имперские первопроходцы высаживаются на одной из пограничных планет и заключают мирный договор с аборигенами.
– Ящеры?
– Да, господин Цимлянский, это раса ящероподобных киггов.
– Они тоже вошли в состав Империи?
– Да, и являются надежным защитником ее границ в своем секторе.
Катер миновал колоннаду и достиг посадочной площадки, выложенной не металлопластиком как везде, а архаичными каменными плитами. Через шлюз мы прошли внутрь и оказались в колоссально огромном помещении, свод которого терялся где-то высоко над головой. Вдоль стен храма располагались уровни с многочисленными балконами, а в центре высилась исполинская статуя, у подножия которой сидело множество людей. Статуя темного камня изображала человека, сидящего на троне. Ниспадающая накидка скрадывала очертания фигуры, а голову покрывал широкий капюшон, отбрасывающий тень на лицо, а вернее маску, его прикрывающую. В узких прорезях маски что-то поблескивало.
– Черные кристаллы Квейка. Они очень напоминают глаза Великого Малока, – пояснил Сото.
Затем мой взгляд переместился к подножию трона, где шумерский скульптор высек еще одну фигуру, изображавшую женщину, присевшую на ступени у ног повелителя и так же, как и он, смотрящую прямо перед собой. Ее лицо было открыто. Зеленые кристаллы глаз горели спокойным ровным светом в рассеянном свете храма. Знакомое мне уже тысячи лет лицо. Теперь я посмотрел на Сото и проследил за направлением его взгляда. Он смотрел на Магдалену Рейт.
– Это поразительное сходство, офицер фон Рейн. Возможно, опасное сходство, – тихо, так, чтобы слышал только я, сказал Сото.
– Это Малок? Почему он в маске? – спросил Ран, не отрывая взгляда от статуи на троне.
– У Великого Малока могут быть миллионы лиц, и сам он может одновременно находиться в разных точках Вселенной. Даже здесь, – Сото приложил руку к груди.
«Уму непостижимо – верующая машина», – подумал я.
– Что делают те люди? – спросила Магдалена и отступила так, чтобы оказаться в тени. Видимо, и она заметила свое сходство с императрицей.
– Люди на балконах и у подножия постамента медитируют. Они мысленно общаются с Великим Малоком.
– А это действительно возможно? – приподнял бровь Цимлянский.
– Да, если Великий посчитает нужным.
Цимлянский с сомнением посмотрел на Сото, но промолчал.
Величие и гигантские размеры храма Малока создали впечатление нашей малозначительности и никчемности, и на обратном пути никто не проронил ни слова. По прибытии на корабль, пожелав друг другу спокойной ночи, все так же задумчиво разошлись по своим каютам. В коридоре остались лишь я и великан кир.
– Вы думаете, это может быть опасным, Сото? – сразу перешел я к делу.
– Да, офицер фон Рейн. Создание геноргов запрещено. Для вас существует исключение. Но как воспримут генорга с внешностью самой Императрицы? Сведения о ДНК Великой Геру являются величайшей имперской тайной Шумера. Что вы знаете о происхождении госпожи Рейт, офицер фон Рейн?
Что я мог ему ответить? Что Осирис или Сет или они вместе создали генорга неизвестно с какой целью из неизвестно как оказавшегося у них образца ДНК Геру?
– Это всего лишь совпадение, Сото.
– Опасное совпадение, офицер фон Рейн. Вы должны уберечь госпожу Рейт от чужих взглядов.
– Вы доложите Садэ Гуну?
Кир молчал.
– А что вы, Сото, думаете о нас, геноргах?
– У нас общее происхождение, но ваше предназначение неясно, – кир Сото приложил руку к груди, давая понять, что разговор окончен, и, развернувшись, направился к выделенной ему каюте. Мне не оставалось ничего иного, как направиться к своей.
Как я и ожидал, Магдалена не спала. С кругами под глазами от недосыпания – по берлинскому времени было четыре часа утра – она вопросительно посмотрела на меня.
– Не знаю. Может быть, это все-таки случайное сходство.
– Я не верю в совпадения, Эрик. Помнишь требования «Лугано» на орбите Электры?
– Сет до мятежа был начальником дворцовой стражи. Он мог достать какие-то образцы, – допустил я, потирая подбородок.
– Тогда Осирис придумал бы, как ими воспользоваться.
– Значит, Сет их скрыл.
Мы так и не пришли к какому-либо однозначному выводу относительно происхождения Магдалены. Все кончилось тем, что я уговорил ее пойти спать.
Закрыв за девушкой дверь в спальню, я сел в кресло и, вытянув ноги, положил их на край стола. Но предаться размышлениям в одиночестве мне не удалось. Тихий зуммер возвестил о госте. Им оказалась Мария Орич. С задумчивым лицом она вошла в каюту. Усадив ее на диван, я сразу же задал волнующий меня вопрос:
– Ну как Зигрун?
– Хорошо, но зациклена на воскрешении Хорста. Кроме этого ее мало что интересует.
Я присел рядом:
– Шумеряне могли оказать воздействие на ее память?
– Не знаю, Эрик. Возможно. Трудно сказать.
– Тебе надо быть все время рядом с ней, Мария.
– Ей понадобится внимание всех нас, – девушка грустно посмотрела на меня. Я кивнул. Мария устало откинулась на спинку дивана:
– Ран просил меня попробовать еще раз установить телепатический контакт с медиумом в Берлине.
– Получилось?
– Нет. Мы словно под колпаком.
– Думаю, мы не сможем установить никакого контакта, пока они сами не позволят нам. Возможно, что это к лучшему. Иначе какая-нибудь глупая инструкция заставит Рана совершить ошибку. Это может привести к катастрофе.
– Согласна.
Когда я снова посмотрел на Марию, она уже спала. Я принес из спальни подушку и плед. После чего и сам решил отдохнуть пару часов.
Делегация шумерян прибыла на «Молох» в том же составе – советник Глу Лесс, жрица Ги Ле, а также офицеры Первого имперского легиона, то есть Звездного флота Шумера, Тархем Хан и Синг Рон. Пройдя сквозь строй почетного караула под началом оберштурмфюрера Фогеля, гости направились в просторную командирскую каюту. Здесь мы и расселись за длинным овальным столом. Для шумерян мы разместили специально подготовленные кресла по размеру, а вот стол для них был несколько низковат. Зато для нас в самый раз. С нашей стороны, помимо Отто Рана и меня, присутствовала только Мария. Участие кого-либо еще оберштурмбаннфюрер посчитал нецелесообразным.
Шумеряне смотрели на нас, почти не мигая. Глаза гигантов напоминали кристаллы горного хрусталя, а точеные черты лица придавали сходство с каменными изваяниями. Было видно, что нашему командиру не по себе – сидя напротив Глу Лесс, он то и дело трогал узел своего галстука. Мария сидела напротив жрицы. На меня же уставился эскадра-командор Тархем Хан. Мозаика шрамов на лице при ближайшем рассмотрении оказалась сложной татуировкой с хитрым переплетением геометрически правильных узоров. Длинные, цвета воронова крыла волосы спадали на плечи двумя аккуратно расчесанными волнами.
Переговоры начались с долгих взаимных приветствий. Затем Глу Лесс передала благодарность от имени императрицы за прекрасный подарок и попросила принять для Фюрера Третьего Рейха ответный дар. Синг Рон положил на стол и раскрыл длинный футляр, обтянутый бордовой кожей. Внутри покоился отливавший тусклым светом клинок с рукояткой, инкрустированной множеством полупрозрачных камней красных, черных и белых тонов – под цвет германского имперского флага. По лезвию бежала вязь шумерских символов и рисунков.
– Это кинжал почетного старейшины клана Альдек, к которому принадлежит и Великая Геру, – Глу Лесс провела рукой над кинжалом. – Для клана и для всего Шумера будет большой честью, если Фюрер Адольф Гитлер примет его.
Ран разразился длинной благодарственной речью. Я же, лишь мельком взглянув на кинжал, снова посмотрел на Ги Ле. С начала переговоров жрица, скрывавшая нижнюю часть лица под вуалью, неотрывно наблюдала за мной, словно пытаясь проникнуть в мои мысли. Я улыбнулся, подумав, что уж это им точно не удастся. Главное, чтобы они не «поджарили» мозг Рана. Но пока я рядом, ему нечего опасаться. А Мария достаточно сильна, чтобы позаботиться самой о себе.
Им было многое известно о состоянии дел на Земле. Видимо, источником их информации с недавних пор были не только медиумы Германии. Если несколько лет назад они были уверены, что Германия – это одно из доминирующих на Земле государств, а немцы – ведущая раса, то теперь им стало понятно, что итог войны неясен, а многочисленные народы, населяющие планету, разделены политически и духовно. Им же был нужен союзник под единым цементирующим началом. Могла ли таким началом стать уставшая от войны Германия, а единым вождем всей планеты – Адольф Гитлер? Вряд ли. Но до Шумерской империи добрались пока только мы, и поэтому сейчас именно с нами за одним столом восседали представители этой мощной межзвездной цивилизации. Но только ли союзников искал Шумер? Я чувствовал недоверие и страх. Хоть и тщательно скрываемые, но они нет-нет да прорывались наружу. Шумеряне хотели понять, не являемся ли мы скрытой угрозой для них – скрытой ловушкой Осириса, долгие века ждавшей своего часа, чтобы сработать и отомстить ненавистной родине.
Пока же Отто Ран, оказавшийся талантливым дипломатом, красиво уклонялся от неудобных вопросов и представлял Германскую империю в самом выгодном свете. Я, подыгрывая ему, старался вытянуть из Глу Лесс и иногда вступавшего в разговор Тархема Хана максимально возможное количество информации о Шумере. Однако сделать это оказалось непросто. Шумеряне больше спрашивали, а отвечали односложно и кратко, стараясь при этом ни единым жестом или неосторожным взглядом не выдать своих истинных мыслей. Более того, я уловил работу специальной аппаратуры, препятствующей попыткам сканирования деятельности мозга. Возможно, при определенных усилиях я смог бы преодолеть этот барьер, но это могли расценить как агрессию. Исходя из этого, я решил удовлетвориться тем, что шумеряне сами посчитали нужным донести до нас. С их слов, в состав Империи входило без малого сто миров, населенных различными расами, находящимися, благодаря имперской политике, примерно на одном уровне технологического развития. При относительной свободе уклада жизни и местного самоуправления подчиненных народов Империя оставила за собой контрольно-административные и военно-полицейские функции, а также надзор за торговой деятельностью. Но этого, судя по всему, было достаточно. Явно не встревая в дела сателлитов, клановое дисциплинированное военно-религиозное общество шумерян, возглавляемое Великой Геру, всегда было готово обрушиться на обидчиков или отступников железным кулаком.
Спустя два часа после начала переговоров Глу предложила сделать перерыв до послезавтра. Отто тоже устал и тут же согласился, предложив завершить раунд бокалами с французским вином. Немного поколебавшись, гости решились и пригубили вина. Ги Ле к своему бокалу не прикоснулась.
Перед убытием делегации я обратился к советнику с просьбой о предоставлении возможности ознакомиться с электронной библиотекой по истории Шумера. Глу Лесс посмотрела на жрицу Ги. Та, помедлив, кивнула.
– Ваша просьба будет рассмотрена, офицер фон Рейн, – произнесла советник. Прижав руки к груди, я склонил в почтительном поклоне голову.
Когда мы остались втроем, Ран устало осел в своем кресле. Его и без того бледное лицо посерело от утомления.
– Выпей еще, Отто, – Мария подлила ему в бокал вина.
– Вы были неподражаемы, оберштурмбаннфюрер. Но, думаю, оружия они нам все равно не дадут. Во всяком случае, сейчас, – присел я напротив Рана.
– Мы слишком мало знаем о них, а то, что известно тебе, Эрик, уже устарело. Нужна новая информация, – Отто прикрыл глаза.
– Согласен.
В каюту вошел Фогель:
– Убыли. Что дальше?
– Ничего. Послезавтра они прибудут вновь.
– Могу ли я узнать, как все-таки обстоят дела? – помявшись, спросил Рихард, посматривая на кажущегося задремавшим Рана.
– Проходи, садись, – я указал Фогелю на кресло рядом с собой и пододвинул бокал с вином.
Когда офицер присел, я раскрыл перед ним футляр с кинжалом клана Альдек:
– Вот, Фюреру подарок передали.
– И?
– Пока это все, Рихард.
– Как все?
– А ты думал, они нам раскроют объятия, увешают сверхоружием и отправятся вместе с нами воевать с Советами?
Фогель неторопливо отпил из бокала:
– Нет, конечно. Я так не думал. Но могли бы подарить какую-нибудь теплую и солнечную планету. У них наверняка таких много. Я бы согласился поучаствовать в ее освоении во имя Фюрера и Рейха.
– Хорошая мысль, – не открывая глаз, пробубнил, будто сквозь сон, оберштурмбаннфюрер.
– И чтобы там было море, белый песок и много солнца, – разглядывая темную жидкость в бокале, добавила Мария.
Глава 5
Сото вернулся на борт «Молоха» в полночь, когда я был в спортзале.
– Он у себя, – доложил мне дежурный, и я неспешно направился к каюте кибера. Обычно, если мы хотели пообщаться с ним, то заранее обговаривали время встречи. Как правило, Сото сам прибывал на мостик или в каюту командира. На этот раз я решил все сделать по-другому.
– Добрый вечер, Сото. Хотелось бы переговорить с вами. Позволите? – спросил я, стоя у дверей его каюты.
– Входите, офицер фон Рейн.
Когда я вошел, Сото сидел в гостиной, лицом к входу, словно уже давно ожидал меня. Он сидел с выпрямленной спиной, положив руки на стол ладонями вниз.
– Присаживайтесь.
Я присел в кресло напротив него. Кибер не сводил с меня глаз.
– Он у себя, – доложил мне дежурный, и я неспешно направился к каюте кибера. Обычно, если мы хотели пообщаться с ним, то заранее обговаривали время встречи. Как правило, Сото сам прибывал на мостик или в каюту командира. На этот раз я решил все сделать по-другому.
– Добрый вечер, Сото. Хотелось бы переговорить с вами. Позволите? – спросил я, стоя у дверей его каюты.
– Входите, офицер фон Рейн.
Когда я вошел, Сото сидел в гостиной, лицом к входу, словно уже давно ожидал меня. Он сидел с выпрямленной спиной, положив руки на стол ладонями вниз.
– Присаживайтесь.
Я присел в кресло напротив него. Кибер не сводил с меня глаз.