Страница:
Деревянная дверь с печально облупившейся краской одним своим видом внушала жалость и словно бы говорила случайно забредшим сюда грабителям: «Ну посмотрите на меня! Разве у моего хозяина может быть что-то ценное?» Но дверь лукавила – под потрепанной деревянной обшивкой скрывался толстый металл с несколькими хитроумными запорами. Я вовсе не хотел, чтобы в мое отсутствие кто-то устроил мне бардак в квартире. А так как я, по мнению некоторых моих знакомых, страшный аккуратист и помешан на чистоте, это вызвало бы у меня двойное неудовольствие.
Закрыв за собой дверь, я бросил свою дорожную сумку на пол и прошел в зал с тремя высокими окнами. В моей квартире всего одна комната, зато она огромна. Эта сторона дома имеет вид встроенной башни, поэтому и моя комната имеет полукруглые очертания, словно на маяке. В квартире царит идеальный порядок, потому как я люблю чистоту, а перед отъездом всегда делаю уборку.
Я подошел к окну и увидел то, что считаю главным в любой квартире, – вид из окна. На другой стороне узкой улочки стояло еще одно старинное здание, правда, на пару этажей пониже. Я невольно им залюбовался: каменные балкончики с металлической витой оградой, щедро украшенные цветами, барельефы, изображающие времена года, обнимающиеся ангелочки. Чудный вид! Можно подумать, что находишься где-нибудь в Германии или Франции. Правда, на крышу этого дома когда-то занесло ветром семена, и теперь там красуются два молодых деревца, что в вышеназванных странах вряд ли возможно.
Вдали виднеются острые купола костела и громада замковой горы, которую, впрочем, видно из любой точки города, точно как Эйфелеву башню в Париже или здание МГУ на Воробьевых горах в Москве.
Я распахнул окно. В комнату ворвался свежий весенний ветерок, который взьерошил мои волосы, а лучики заходящего солнца тут же облюбовали блестящий паркет.
Окна на время гастролей я закрываю. Только наивные люди считают, что в квартиру, расположенную выше второго этажа, трудно забраться. Сквозь ваши окна может проникнуть не только солнечный свет или заблудившийся воробей, но и какой-нибудь «верхолаз» или «форточник». А незарешеченное окно с дорогой рамой, украшенное дорогими шторами, действует на некоторых квартирных воров, как красная тряпка на быка. Это же прямой вызов!
А так как меня часто и подолгу не бывает дома, то окна – это единственное, что я не поменял при ремонте квартиры. К тому же, согласитесь, пластик или алюминий смотрелись бы нелепо на фасаде двухсотлетнего здания, словно гламурный лифчик от «Виктория-сикрет» на пожилой даме.
Вообще, вся эта внешняя атрибутика зажиточности, как то: антенны-тарелки, торчащие из ваших подоконников, суперкондиционеры и дорогие окна, – ясно говорит всем интересующимся, что и в самой квартире наверняка найдется нечто ценное. А если вы стали объектом наблюдения квартирных воров, то опытные домушники проверят не только, какая у вас машина и одежда. Они проверят даже ваш мусорный контейнер. И если там найдутся магазинные чеки на покупку дорогой аппаратуры, опустошенные бутылки дорогого коньяка и банки из-под икры, то это тоже явится наглядным показателем содержимого вашего кошелька. Нет, я не говорю, что нужно жить в хибаре и питаться одной килькой, просто не забывайте страховаться! Не скупитесь, поставьте сигнализацию. По статистике, лишь одна из ста квартир, оборудованных сигнализацией, обворовывается удачно.
Лично у меня нет всех этих атрибутов потому, что я не обременен семейными узами, живу один и подолгу не бываю дома. Девушки, конечно, тут бывали – я люблю девушек, – но надолго они не задерживались. Ну не складываются у меня с ними серьезные отношения! Не то чтобы я этого не хочу. Нет, вовсе даже наоборот. Я, как и все, мечтаю о Той Самой, Единственной, с которой хочется прожить всю жизнь. Только вот где Она? Не видать… Одной подавай ключи от машины, другой – шмотки. И все они клянутся в любви до гроба, называют тебя единственным и неповторимым… Вот только длится это до поры до времени. А с большинством из них мне просто скучно. В общем, мне еще не повстречалась та, с которой хотелось бы не только засыпать вечером, но и просыпаться каждое утро.
Да и вообще, как только представлю, что кто-то будет наводить свои порядки в моей квартире, то сразу пропадает охота ко всяким женитьбам! К тому же постоянные женские разговоры о неаккуратности и безалаберности мужчин просто смешны! Все эти неподнятые сиденья унитазов, бычки на кухне, носки на люстре… Дамы, загляните в свои сумочки и посмотрите, что творится у вас! О каком порядке вы говорите? Лично я не терплю бардака и считаю: у кого беспорядок в вещах, у того беспорядок и в голове. Так что я живу один, и меня это абсолютно устраивает. А просить посторонних людей присмотреть за моей квартирой во время моих поездок мне не хочется. Я никому настолько не доверяю.
Возможно, вы зададитесь вопросом: почему это жулик учит, как предохранить свою квартиру от ограбления? Да потому, что я не обворовываю квартиры простых граждан, даже если у них и накопился кое-какой капитал. Я считаю это не только нечестным, но и подлым. Дайте мне банк, музей или фирму, и я с удовольствием придумаю, как их ограбить. Дайте мне зажравшегося бизнесмена, нечистого на руку чиновника (впрочем, разве не все чиновники такие?), и я обчищу его без всяких угрызений совести! И ничего в этом нет противоестественного, я ведь никого, упаси боже, не калечу и не убиваю. Как говорил Остап Бендер: «Джентльмен в обществе джентльменов делает свой маленький бизнес. Только не надо стрелять в люстру, это лишнее».
И я не пытаюсь выдать себя за современного Робин Гуда. Я не раздаю украденные деньги беднякам или прохожим на улице. С какой стати? Друзьям – другое дело! Друзьям я без колебаний готов отдать последнее. Вот только друзей у меня немного. Впрочем, друзей вообще много не бывает.
Приняв душ и накинув на мокрое тело халат, я утонул в зеленом кожаном кресле перед распахнутым окном. Нажатие кнопки пульта – и музыкальный центр ожил, приветствуя меня ненавязчивым блюзом. Это был настоящий американский блюз. Никаких синтезаторов, только живые инструменты. Я расслабился, приготовившись нырнуть в нирвану – то состояние покоя и умиротворения, которое периодически просто необходимо любому человеку для очистки мозга от повседневного информационного мусора и расслабления перетруженной нервной системы.
Готовить мне было нечего, так как холодильник давно забыл, как выглядит еда, а телепортацию в него продуктов прямо из магазина еще не придумали. Идти тоже никуда не хотелось, поэтому в моей левой руке был стакан, в который я накапал немного «Диворс», а в правой – сигарета. Сидя в кресле, я окинул довольным взглядом свою квартиру, в которую вложил почти весь свой нажитый опасной работой капитал.
Вдоль стен стояли солидные книжные шкафы, набитые под завязку превосходной литературой на любой вкус. На свете есть много прекрасных вещей, которые делают людей счастливее: любовь, музыка, путешествия в экзотические страны… Но мало что может сравниться с хорошей книгой. Ведь благодаря ее увлекательному сюжету вы можете пережить такие невероятные приключения, которые вряд ли испытаете в своей настоящей, порой ужасающе скучной жизни! А так как люди в большинстве своем недовольны собственным местом в жизни, то литература (ну и кинематограф, конечно) является единственной отдушиной, через которую, словно Алиса через кроличью нору, эти люди могут попасть в другой мир, где есть место недоступным в обычной жизни красавицам, дорогим машинам, головокружительным приключениям в самых разных странах и прочим вещам. В реале, как говорят интернетчики, все это маловероятно. Ведь мало кто способен на поступок, который может реально изменить их жизнь, но помечтать-то любят все.
На полках было все: фантастика и детективы, триллеры и ужасы, фэнтези и приключения. Хитроумные преступники и не менее хитроумные детективы, маги и вампиры, звездолеты и неизведанные планеты, древние артефакты, ужасные чудовища и отважные герои! Жюль Верн и Артур Конан Дойль, Александр Дюма и Джек Лондон, Стивен Кинг и Говард Лавкрафт… Сотни писателей и тысячи книг, всех и не перечесть! Книги мастеров, стоящие на полках, кроме всего прочего, вдохновляли меня на написание собственных произведений.
Да, я пишу книги! Удивлены? А почему, собственно, авантюрист вроде меня не может быть писателем и писать детективы (хотя я пишу не только детективы)? Пишут же их сейчас домработницы, охранники супермаркетов, уборщицы и журналисты. И это люди, сталкивающиеся с криминалом только на экране телевизора и страницах газет! Все они неожиданно вообразили себя Сименонами. Вот только Мегрэ у них выходят какие-то кособокие. Первое правило писателя гласит: «Писать нужно о том, что ты хорошо знаешь, или о том, что не знает никто, кроме тебя!» Понимаю, если за перо детективщика вдруг берутся бывшие сотрудники правоохранительных органов. Им по крайней мере не понаслышке известна криминальная сторона жизни. Реже – пишут бывшие заключенные. Хотя одно дело знать криминал изнутри, и совсем другое – уметь придумать захватывающий сюжет, интересно изложив его на бумаге. А остальные? Если хотите знать мое мнение, то это не литература, а макулатура! Эти книжки, очень слабые с художественной точки зрения, я бы вообще запретил читать, чтобы не прививать людям дурной вкус! Отсутствует логика в поступках немногочисленных персонажей, зато присутствует бредовая сюжетная линия. Месяц у таких писателей проходит в мучительных поисках провокационного названия, а сам роман пишется потом за неделю левой ногой. Люди, не служившие в милиции и далекие от криминала, строчат с нечеловеческой скоростью детективы, в которых нелепость на глупости едет и бездарностью погоняет. Понятно, что все это коммерция. Но она навязывает массовому читателю откровенный примитив, отупляя людей.
Как вам, например, такой пассаж, написанный «новым классиком современного детектива» с чудесной весенней фамилией: «Преступник задушил жертву, потом повесил труп в петлю и выстрелил ему в голову из пистолета, поставив перед милицией неразрешимую задачу: как мог повешенный застрелиться или застреленный повеситься?» Какой чудовищный бред! Похоже, этот писака никогда не слышал о медэкспертах. Ну нельзя же настолько не уважать милицию и своих потенциальных читателей! А хотите знать, что было перед этим? А перед этим суперкиллер, снайпер (!), взобрался на крышу дома с помощью «когтей» ниндзя (!), выпустил на лужайку перед домом радиоуправляемого механического кота (!!!), услышав мяуканье которого жертва высунулась из окна. Киллер спустил сверху петлю и задушил несчастного! Нет слов… Возможно, этот автор и сталкивался с криминалом, когда в детстве получал во дворе подзатыльники от местной шпаны, которая выворачивала ему карманы, но это ведь еще не повод браться за перо. На обложке его книг написанно: «Автор, которого мы так долго ждали!» Кто это «мы»? Я, например, совсем его не ждал.
Прежде чем садиться за новый роман, я веду скрупулезную подготовку: накапливаю информацию по интересующей меня теме, собираю научные журналы, обкладываюсь энциклопедиями… Мой рабочий уголок в момент написания новой книги напоминает пристанище маньяка-убийцы из голливудского триллера: везде прикреплены вырезки из газет с разноцветными пометками, фотографии, листки с надписями и диаграммами. Так что это нелегкая работа, кто бы что ни думал. Да, она приносит удовольствие и удовлетворение, но все равно это работа.
Это только «Записки Авантюриста», которые вы в данный момент держите в руках (уж не знаю, как они к вам попали!), пишутся легко. Ведь я просто описываю происходящие со мной события. Издавать их я не собираюсь, это вредно для здоровья. Разве что полностью изменив все имена и места событий…
Для того чтобы перечесть современных хороших писателей, хватит пальцев одной руки. И в отсутствии хороших книг, по моему мнению, виновата прежде всего слишком быстрая смена жизненных приоритетов. Кажется, совсем немного времени прошло с тех пор, как я сам был ребенком. Но на самом деле между тем днем и сегодняшним целая пропасть! В моем детстве дети мечтали стать космонавтами, конструкторами, учеными, исследователями и путешественниками. И книги мы читали соответствующие своим представлениям. В этих книгах герои были Героями. Они были способны на Подвиг и Поступок. Именно так, с большой буквы. Женщины были верны, а друзья преданны! Мир этих книг был чист и понятен, ты растворялся в нем, мечтал о свершениях…
А кто герои нынешних времен? Я не открою Америки, заявив, что ими, без всякого сомнения, являются Бандит и Коммерсант. А пределом мечтаний стали престижная иномарка или свой собственный бизнес. А лучше и то и другое. И сразу! Вот это и есть абсолютное счастье в нынешнем понимании. Эпоха Лавочника убила эпоху Романтика…
Я не считаю себя писателем с большой буквы, я не настолько самоуверен и глуп. Другое дело, что я, конечно, мечтаю стать настоящим писателем, может быть, даже известным на всю страну, с большими тиражами и собственными поклонниками. До этого, правда, еще далеко. Но писать истории – это то, что мне нравилось делать всю мою сознательную жизнь. Мой первый детектив, написанный в третьем классе, занял двести страниц общей тетради в клеточку. Черная дерматиновая обложка с собственными иллюстрациями, а в ней – дикая смесь «Джин Грина неприкасаемого» и «Трех мушкетеров». Как я уже говорил, я с детства был увлечен идеей братства, что всегда выражалось не только в моих отношениях с друзьями, но и в написанных мной книгах.
Но есть у меня некая стеснительность, когда дело касается собственного творчества: хотя начал писать я в младших классах средней школы, но до сих пор не решился отослать в издательства свои произведения, считая их недостаточно хорошими для печати. Даже друзьям не даю читать, хотя порой и хочется. Да чего уж там… Очень хочется! Аж зудит. Не буду врать, что я лишен тщеславия. Мои «дела» особо нельзя афишировать, так что хочется получить признание хотя бы на поприще литературы. Тем более что писать я начал задолго до начала моих криминальных увлечений. Последнее время я все чаще задаюсь вопросом: когда же я начну свою карьеру литератора? Возможно, тогда, когда решусь наконец отдать свою рукопись на рецензию? Но пока я еще не выбрал своего Первого Читателя, не говоря уже об издательстве. А если из издательства придет отказ? Вначале скорее всего так и будет. Но в этом случае можно утешить себя мыслью, что большинству великих писателей, вроде Стивена Кинга, много лет отказывали в публикации их литературных произведений, называя их ерундой и бредом сумасшедшего. Правда, когда Кинг стал популярен, он опубликовал свои старые рассказы, и оказалось, что они все-таки гениальны! То же было и с Данилой Корецким, которого лично я считаю лучшим детективным писателем на постсоветском пространстве. Когда-то ему безапелляционным тоном заявили, что «это никогда не опубликуют». Но чего я себя заранее настраиваю на худшее? Может, и сразу возьмут рукопись в печать…
Дать почитать кому-нибудь из друзей? Но друзьям хочется преподнести свою книгу в окончательном варианте и красивой обложке. А может, это все отговорки и я просто стесняюсь, думая, что если прочитавший не оценит в должной мере мое произведение или не поймет моих мыслей, то я сгорю от стыда.
Но хватит пока о литературе. Закончу описание квартиры. Что еще заслуживает внимания? Зеленый кожаный диван, большие оригинальные черно-белые фотографии на стенах (хочется надеяться, что оригинальные, потому что их автором является ваш покорный слуга, который, как я уже говорил ранее, увлекается фотографированием), разные безделушки, которые я привожу из своих «вояжей», пальма в кадке, купленная мной на распродаже, и винтовая лестница, ведущая в крохотную каморку над залой. Там я сплю. Потолком является косая крыша, и прямо над кроватью у меня большое круглое окно, напоминающее иллюминатор, сквозь которое можно бесконечно любоваться звездами. А еще, когда идет дождь, можно бесконечно долго смотреть, как по наклонному стеклу стучат капли и стекают ручейки воды. Здорово успокаивает. Признаюсь, окно – не моя придумка. Оно уже было, просто я поменял его на толстый пластик, потому как старая деревянная рама протекала во всех местах. Поменял, конечно, сначала убедившись, что через него невозможно пробраться в квартиру. Ну, разве что инопланетяне с блюдца спустятся. Или спецназ с вертолета.
В общем, моя квартира представляет собой попытку соединить библиотеку, кабинет английского джентльмена Викторианской эпохи и кают-компанию «Наутилуса».
Да, чуть не забыл про главную гордость моей квартиры (если не считать библиотеки) – мой рабочий письменный стол. Даже на вид старинная работа: витые толстые ножки, широкая поверхность, затянутая зеленой с прожилками кожей, – настоящий раритет!
Я нашел эту массивную реликвию на свалке и тут же, представив, как она будет шикарно смотреться в моей квартире, отвез на реставрацию. Стол был тяжеленный. До сих пор помню сдавленные ругательства и пыхтение грузчиков, тащивших его на пятый этаж, так как в лифт он помещаться решительно не хотел.
На столе возле ноутбука аккуратно сложены разноцветные общие тетради – плоды моих писательских трудов тех времен, когда о компьютере я и не мечтал по причине его отсутствия в отечественных магазинах. Теперь, конечно, я пользуюсь ноутбуком, но у меня всегда в кармане блокнот для записей, ведь иногда хорошие мысли или даже целые сюжеты приходят совершенно неожиданно. Ну вот, я снова вернулся к теме литературы…
Я лениво взболтнул виски, и кубики льда приятно зазвенели о стенки стакана. День приближался к своему завершению, и меня начало клонить в сон. Солнце уже спряталось за ржавые крыши, но еще подсвечивало снизу гигантской лампой парочку размазанных по небу облаков.
На столе завибрировал мобильник. Я зевнул. Разговаривать с кем бы то ни было не хотелось. Хотелось спать. Телефон замолчал, но через пару секунд зазвенел снова. Настойчивый кто-то… Я неохотно оторвался от созерцания заката и, поднявшись, направился к телефону. Посмотрел, кто звонит.
– Алло?
– Ты уже приехал?
– И тебе привет, Антонио.
– Привет-привет. Так ты уже в городе?
– Сегодня прилетел.
– У меня к тебе дело.
– На сто миллионов?
– Чуть поменьше.
– До завтра подождет?
– Завтра в десять возле «Виденськой кавы».
– Где?
– Ресторан… Ты что, спишь там?
– Хм…
– Это пять минут ходьбы от твоего дома.
– Да ты что? Не припоминаю…
– Возьми такси.
– Да как-нибудь уж найду.
– Ну тогда до завтра.
– Пока.
Я положил телефонную трубку и посмотрел на фото, висящее на стене. Это не моя фотография, а реклама из журнала. Но снимок мне так понравился, что я вставил его в рамку и повесил в коридоре. Ослепляющий своим разноцветным сиянием широченный проспект. Город грехов. Неоновая империя. Лас-Вегас. Вот куда бы я с удовольствием поехал. Я еще немного постоял, улыбаясь своим мыслям и пригубливая из стакана.
Но виски скоро закончилось, закат приказал долго жить, так что теперь ничто не мешало мне отключить телефон и отправиться спать.
Глава 4
На следующий день я отправился на встречу. В этот утренний час кафе пустовало, лишь в углу за стойкой дремал бармен.
За столиком, в строгом костюме при галстуке, уже сидел Антонио, с которым меня связывало немало дел в прошлом и настоящем. Конечно, его звали Антоном, но мне больше нравилось произносить его имя на итальянский лад. Этот здоровый парень с ежиком светлых волос был моим другом и, что не менее важно, учитывая мой род занятий, надежным партнером в любом деле. Правда, его ненужная подчас прямота часто вызывала неприязнь у людей, привыкших скрывать свои истинные мысли за веером красивых слов. Да что там, иногда даже мне казалось, что немного дипломатии ему не помешает. В общем, считалось, что характер у него тяжелый. Хотя, с другой стороны, мало кто способен напрямую высказывать то, что думает.
Когда-то Антонио работал с бандитами, потом ушел в банковский бизнес. Хотя банкиры тоже жулики, только работают по-крупному. Так что, по моему мнению, он просто поменял одну банду на другую. Но приличная банковская зарплата не мешала ему вместе со мной заниматься разного рода авантюрами. И я был уверен, что причиной тому не только деньги. Тут все дело в складе характера.
Мы обнялись, и я присел к нему за столик.
– Как отдохнул? – спросил меня Антонио, кивком подзывая официантку.
– Прекрасно! Памятники архитектуры, картины, красивые девушки…
Я, как всегда, сказал правду. Еще Марк Твен говорил: «Человеку, говорящему только правду, не нужно ни о чем помнить!» И это правда, ведь чем чаще человек врет, тем больше у него шансов запутаться потом в своих придуманных историях. А ведь способы манипулирования информацией так многообразны, что у человека с фантазией нет нужды придумывать несуществующие события. Одну и ту же историю можно рассказать по-разному, опуская некоторые детали и насыщая красками другие. Правда, в данном случае я не пытался ввести собеседника в заблуждение относительно моего истинного пребывания в Варшаве. Я всего лишь провоцировал любопытство своего друга.
– Что будешь пить? – спросил меня Антонио.
– Коньяк.
– А я виски.
Антонио сделал заказ и, подождав, пока официантка удалится на приличное расстояние, улыбнулся:
– Неужели музей ограбил?
– Что? Как ты можешь говорить обо мне такие гадости? Ты же знаешь, что я не граблю музеи… без тебя.
Я вытащил из кармана два одинаковых темно-коричневых цилиндра. Сигары были тяжелые, плотные, с гладкой поверхностью. И если верить надписи на коробке, сделаны вручную на Острове свободы.
– Будешь?
– Где взял?
– Сейчас расскажу.
– Давай.
Я достал катер, похожий на маленькую гильотину, и отрезал кончики сигар. Затем заранее припасенными мной спичками мы их раскурили, стараясь, чтобы пламя не касалось сигар. Выпустили первые клубы дыма.
Я рассказал ему о своих приключениях, и мы посмеялись над забавной историей, которая приключилась со мной в старом особняке с женой коллекционера. Хотя, когда в мой живот было направлено дуло пистолета, ситуация вовсе не казалась мне такой забавной.
Я медленно втянул сигарный дым, наслаждаясь его вкусом и ароматом. Тут нельзя торопиться, иначе истинного наслаждения не испытать. Я усмехнулся:
– Помнишь, в нашем детстве в журналах были карикатуры на капиталистов? Кроме пуза, мешка с деньгами и цилиндра они обязательно изображались со здоровенной сигарой в зубах.
– Ага… Только у нас нет заводов, газет и пароходов.
– А вот официантки так смотрят, словно мы самые настоящие капиталисты.
– Они просто считают нас за снобов.
– Ну, во-первых, я думаю, что они и слов таких не знают, а во-вторых, сноб – это человек, подражающий аристократическим манерам и претендующий на изысканно-утонченный вкус. А я ни на что не претендую, у меня на самом деле хороший вкус.
Антонио хмыкнул, сделал глоток виски, бросил взгляд по сторонам и, пыхнув сигарой, сказал:
– Есть дело.
Я кивнул и стал терпеливо ожидать продолжения.
– Касса.
Я заинтересованно подался вперед.
– Где?
– Сейчас подойдут два парня, это их идея, они и расскажут.
Я насторожился.
– Я думал, это твоя идея. Что за парни?
– Я их сто лет знаю, соседские ребята. Проблем они не создадут.
– Дилетанты? – недовольно скривился я. – Ты же знаешь, как я отношусь к напарникам. Особенно к таким.
– Через два дня они улетают из страны.
– Надолго?
– Минимум на год.
– Хм… Ну, раз так… и ты ручаешься…
– А если у нас все получится, то мы выкурим еще по одной сигаре.
– Ты хотел сказать – когда у нас все получится?
– Именно это я и хотел сказать, – улыбнулся Антон.
– Ничего не имею против такой традиции. В кино многие преступники отмечают именно таким образом удачное завершение дела. Чем мы хуже?
Я раскрыл меню, посмотрел на прейскурант и присвистнул:
– Ничего себе!
– Зато в зале никого больше нет.
– Понимаю, с такими ценами…
– Слушай, – проговорил, недовольно прищурившись, Антон, – сколько тебя знаю, ты всегда придираешься, то к ценам, то к обслуживанию. В чем дело, ты ведь не жмот!
Я покрутил головой:
– Дело не в деньгах, дружище, просто таким ценам должно соответствовать множество других факторов, которые я покупаю вместе со стейком. Возьмем для примера вот эти дорогие сигары…
– Ты их не покупал.
– Ладно, хотя это не имеет отношения к тому, что я хотел сказать. Тогда возьмем для примера… хм… проституток!
Закрыв за собой дверь, я бросил свою дорожную сумку на пол и прошел в зал с тремя высокими окнами. В моей квартире всего одна комната, зато она огромна. Эта сторона дома имеет вид встроенной башни, поэтому и моя комната имеет полукруглые очертания, словно на маяке. В квартире царит идеальный порядок, потому как я люблю чистоту, а перед отъездом всегда делаю уборку.
Я подошел к окну и увидел то, что считаю главным в любой квартире, – вид из окна. На другой стороне узкой улочки стояло еще одно старинное здание, правда, на пару этажей пониже. Я невольно им залюбовался: каменные балкончики с металлической витой оградой, щедро украшенные цветами, барельефы, изображающие времена года, обнимающиеся ангелочки. Чудный вид! Можно подумать, что находишься где-нибудь в Германии или Франции. Правда, на крышу этого дома когда-то занесло ветром семена, и теперь там красуются два молодых деревца, что в вышеназванных странах вряд ли возможно.
Вдали виднеются острые купола костела и громада замковой горы, которую, впрочем, видно из любой точки города, точно как Эйфелеву башню в Париже или здание МГУ на Воробьевых горах в Москве.
Я распахнул окно. В комнату ворвался свежий весенний ветерок, который взьерошил мои волосы, а лучики заходящего солнца тут же облюбовали блестящий паркет.
Окна на время гастролей я закрываю. Только наивные люди считают, что в квартиру, расположенную выше второго этажа, трудно забраться. Сквозь ваши окна может проникнуть не только солнечный свет или заблудившийся воробей, но и какой-нибудь «верхолаз» или «форточник». А незарешеченное окно с дорогой рамой, украшенное дорогими шторами, действует на некоторых квартирных воров, как красная тряпка на быка. Это же прямой вызов!
А так как меня часто и подолгу не бывает дома, то окна – это единственное, что я не поменял при ремонте квартиры. К тому же, согласитесь, пластик или алюминий смотрелись бы нелепо на фасаде двухсотлетнего здания, словно гламурный лифчик от «Виктория-сикрет» на пожилой даме.
Вообще, вся эта внешняя атрибутика зажиточности, как то: антенны-тарелки, торчащие из ваших подоконников, суперкондиционеры и дорогие окна, – ясно говорит всем интересующимся, что и в самой квартире наверняка найдется нечто ценное. А если вы стали объектом наблюдения квартирных воров, то опытные домушники проверят не только, какая у вас машина и одежда. Они проверят даже ваш мусорный контейнер. И если там найдутся магазинные чеки на покупку дорогой аппаратуры, опустошенные бутылки дорогого коньяка и банки из-под икры, то это тоже явится наглядным показателем содержимого вашего кошелька. Нет, я не говорю, что нужно жить в хибаре и питаться одной килькой, просто не забывайте страховаться! Не скупитесь, поставьте сигнализацию. По статистике, лишь одна из ста квартир, оборудованных сигнализацией, обворовывается удачно.
Лично у меня нет всех этих атрибутов потому, что я не обременен семейными узами, живу один и подолгу не бываю дома. Девушки, конечно, тут бывали – я люблю девушек, – но надолго они не задерживались. Ну не складываются у меня с ними серьезные отношения! Не то чтобы я этого не хочу. Нет, вовсе даже наоборот. Я, как и все, мечтаю о Той Самой, Единственной, с которой хочется прожить всю жизнь. Только вот где Она? Не видать… Одной подавай ключи от машины, другой – шмотки. И все они клянутся в любви до гроба, называют тебя единственным и неповторимым… Вот только длится это до поры до времени. А с большинством из них мне просто скучно. В общем, мне еще не повстречалась та, с которой хотелось бы не только засыпать вечером, но и просыпаться каждое утро.
Да и вообще, как только представлю, что кто-то будет наводить свои порядки в моей квартире, то сразу пропадает охота ко всяким женитьбам! К тому же постоянные женские разговоры о неаккуратности и безалаберности мужчин просто смешны! Все эти неподнятые сиденья унитазов, бычки на кухне, носки на люстре… Дамы, загляните в свои сумочки и посмотрите, что творится у вас! О каком порядке вы говорите? Лично я не терплю бардака и считаю: у кого беспорядок в вещах, у того беспорядок и в голове. Так что я живу один, и меня это абсолютно устраивает. А просить посторонних людей присмотреть за моей квартирой во время моих поездок мне не хочется. Я никому настолько не доверяю.
Возможно, вы зададитесь вопросом: почему это жулик учит, как предохранить свою квартиру от ограбления? Да потому, что я не обворовываю квартиры простых граждан, даже если у них и накопился кое-какой капитал. Я считаю это не только нечестным, но и подлым. Дайте мне банк, музей или фирму, и я с удовольствием придумаю, как их ограбить. Дайте мне зажравшегося бизнесмена, нечистого на руку чиновника (впрочем, разве не все чиновники такие?), и я обчищу его без всяких угрызений совести! И ничего в этом нет противоестественного, я ведь никого, упаси боже, не калечу и не убиваю. Как говорил Остап Бендер: «Джентльмен в обществе джентльменов делает свой маленький бизнес. Только не надо стрелять в люстру, это лишнее».
И я не пытаюсь выдать себя за современного Робин Гуда. Я не раздаю украденные деньги беднякам или прохожим на улице. С какой стати? Друзьям – другое дело! Друзьям я без колебаний готов отдать последнее. Вот только друзей у меня немного. Впрочем, друзей вообще много не бывает.
Приняв душ и накинув на мокрое тело халат, я утонул в зеленом кожаном кресле перед распахнутым окном. Нажатие кнопки пульта – и музыкальный центр ожил, приветствуя меня ненавязчивым блюзом. Это был настоящий американский блюз. Никаких синтезаторов, только живые инструменты. Я расслабился, приготовившись нырнуть в нирвану – то состояние покоя и умиротворения, которое периодически просто необходимо любому человеку для очистки мозга от повседневного информационного мусора и расслабления перетруженной нервной системы.
Готовить мне было нечего, так как холодильник давно забыл, как выглядит еда, а телепортацию в него продуктов прямо из магазина еще не придумали. Идти тоже никуда не хотелось, поэтому в моей левой руке был стакан, в который я накапал немного «Диворс», а в правой – сигарета. Сидя в кресле, я окинул довольным взглядом свою квартиру, в которую вложил почти весь свой нажитый опасной работой капитал.
Вдоль стен стояли солидные книжные шкафы, набитые под завязку превосходной литературой на любой вкус. На свете есть много прекрасных вещей, которые делают людей счастливее: любовь, музыка, путешествия в экзотические страны… Но мало что может сравниться с хорошей книгой. Ведь благодаря ее увлекательному сюжету вы можете пережить такие невероятные приключения, которые вряд ли испытаете в своей настоящей, порой ужасающе скучной жизни! А так как люди в большинстве своем недовольны собственным местом в жизни, то литература (ну и кинематограф, конечно) является единственной отдушиной, через которую, словно Алиса через кроличью нору, эти люди могут попасть в другой мир, где есть место недоступным в обычной жизни красавицам, дорогим машинам, головокружительным приключениям в самых разных странах и прочим вещам. В реале, как говорят интернетчики, все это маловероятно. Ведь мало кто способен на поступок, который может реально изменить их жизнь, но помечтать-то любят все.
На полках было все: фантастика и детективы, триллеры и ужасы, фэнтези и приключения. Хитроумные преступники и не менее хитроумные детективы, маги и вампиры, звездолеты и неизведанные планеты, древние артефакты, ужасные чудовища и отважные герои! Жюль Верн и Артур Конан Дойль, Александр Дюма и Джек Лондон, Стивен Кинг и Говард Лавкрафт… Сотни писателей и тысячи книг, всех и не перечесть! Книги мастеров, стоящие на полках, кроме всего прочего, вдохновляли меня на написание собственных произведений.
Да, я пишу книги! Удивлены? А почему, собственно, авантюрист вроде меня не может быть писателем и писать детективы (хотя я пишу не только детективы)? Пишут же их сейчас домработницы, охранники супермаркетов, уборщицы и журналисты. И это люди, сталкивающиеся с криминалом только на экране телевизора и страницах газет! Все они неожиданно вообразили себя Сименонами. Вот только Мегрэ у них выходят какие-то кособокие. Первое правило писателя гласит: «Писать нужно о том, что ты хорошо знаешь, или о том, что не знает никто, кроме тебя!» Понимаю, если за перо детективщика вдруг берутся бывшие сотрудники правоохранительных органов. Им по крайней мере не понаслышке известна криминальная сторона жизни. Реже – пишут бывшие заключенные. Хотя одно дело знать криминал изнутри, и совсем другое – уметь придумать захватывающий сюжет, интересно изложив его на бумаге. А остальные? Если хотите знать мое мнение, то это не литература, а макулатура! Эти книжки, очень слабые с художественной точки зрения, я бы вообще запретил читать, чтобы не прививать людям дурной вкус! Отсутствует логика в поступках немногочисленных персонажей, зато присутствует бредовая сюжетная линия. Месяц у таких писателей проходит в мучительных поисках провокационного названия, а сам роман пишется потом за неделю левой ногой. Люди, не служившие в милиции и далекие от криминала, строчат с нечеловеческой скоростью детективы, в которых нелепость на глупости едет и бездарностью погоняет. Понятно, что все это коммерция. Но она навязывает массовому читателю откровенный примитив, отупляя людей.
Как вам, например, такой пассаж, написанный «новым классиком современного детектива» с чудесной весенней фамилией: «Преступник задушил жертву, потом повесил труп в петлю и выстрелил ему в голову из пистолета, поставив перед милицией неразрешимую задачу: как мог повешенный застрелиться или застреленный повеситься?» Какой чудовищный бред! Похоже, этот писака никогда не слышал о медэкспертах. Ну нельзя же настолько не уважать милицию и своих потенциальных читателей! А хотите знать, что было перед этим? А перед этим суперкиллер, снайпер (!), взобрался на крышу дома с помощью «когтей» ниндзя (!), выпустил на лужайку перед домом радиоуправляемого механического кота (!!!), услышав мяуканье которого жертва высунулась из окна. Киллер спустил сверху петлю и задушил несчастного! Нет слов… Возможно, этот автор и сталкивался с криминалом, когда в детстве получал во дворе подзатыльники от местной шпаны, которая выворачивала ему карманы, но это ведь еще не повод браться за перо. На обложке его книг написанно: «Автор, которого мы так долго ждали!» Кто это «мы»? Я, например, совсем его не ждал.
Прежде чем садиться за новый роман, я веду скрупулезную подготовку: накапливаю информацию по интересующей меня теме, собираю научные журналы, обкладываюсь энциклопедиями… Мой рабочий уголок в момент написания новой книги напоминает пристанище маньяка-убийцы из голливудского триллера: везде прикреплены вырезки из газет с разноцветными пометками, фотографии, листки с надписями и диаграммами. Так что это нелегкая работа, кто бы что ни думал. Да, она приносит удовольствие и удовлетворение, но все равно это работа.
Это только «Записки Авантюриста», которые вы в данный момент держите в руках (уж не знаю, как они к вам попали!), пишутся легко. Ведь я просто описываю происходящие со мной события. Издавать их я не собираюсь, это вредно для здоровья. Разве что полностью изменив все имена и места событий…
Для того чтобы перечесть современных хороших писателей, хватит пальцев одной руки. И в отсутствии хороших книг, по моему мнению, виновата прежде всего слишком быстрая смена жизненных приоритетов. Кажется, совсем немного времени прошло с тех пор, как я сам был ребенком. Но на самом деле между тем днем и сегодняшним целая пропасть! В моем детстве дети мечтали стать космонавтами, конструкторами, учеными, исследователями и путешественниками. И книги мы читали соответствующие своим представлениям. В этих книгах герои были Героями. Они были способны на Подвиг и Поступок. Именно так, с большой буквы. Женщины были верны, а друзья преданны! Мир этих книг был чист и понятен, ты растворялся в нем, мечтал о свершениях…
А кто герои нынешних времен? Я не открою Америки, заявив, что ими, без всякого сомнения, являются Бандит и Коммерсант. А пределом мечтаний стали престижная иномарка или свой собственный бизнес. А лучше и то и другое. И сразу! Вот это и есть абсолютное счастье в нынешнем понимании. Эпоха Лавочника убила эпоху Романтика…
Я не считаю себя писателем с большой буквы, я не настолько самоуверен и глуп. Другое дело, что я, конечно, мечтаю стать настоящим писателем, может быть, даже известным на всю страну, с большими тиражами и собственными поклонниками. До этого, правда, еще далеко. Но писать истории – это то, что мне нравилось делать всю мою сознательную жизнь. Мой первый детектив, написанный в третьем классе, занял двести страниц общей тетради в клеточку. Черная дерматиновая обложка с собственными иллюстрациями, а в ней – дикая смесь «Джин Грина неприкасаемого» и «Трех мушкетеров». Как я уже говорил, я с детства был увлечен идеей братства, что всегда выражалось не только в моих отношениях с друзьями, но и в написанных мной книгах.
Но есть у меня некая стеснительность, когда дело касается собственного творчества: хотя начал писать я в младших классах средней школы, но до сих пор не решился отослать в издательства свои произведения, считая их недостаточно хорошими для печати. Даже друзьям не даю читать, хотя порой и хочется. Да чего уж там… Очень хочется! Аж зудит. Не буду врать, что я лишен тщеславия. Мои «дела» особо нельзя афишировать, так что хочется получить признание хотя бы на поприще литературы. Тем более что писать я начал задолго до начала моих криминальных увлечений. Последнее время я все чаще задаюсь вопросом: когда же я начну свою карьеру литератора? Возможно, тогда, когда решусь наконец отдать свою рукопись на рецензию? Но пока я еще не выбрал своего Первого Читателя, не говоря уже об издательстве. А если из издательства придет отказ? Вначале скорее всего так и будет. Но в этом случае можно утешить себя мыслью, что большинству великих писателей, вроде Стивена Кинга, много лет отказывали в публикации их литературных произведений, называя их ерундой и бредом сумасшедшего. Правда, когда Кинг стал популярен, он опубликовал свои старые рассказы, и оказалось, что они все-таки гениальны! То же было и с Данилой Корецким, которого лично я считаю лучшим детективным писателем на постсоветском пространстве. Когда-то ему безапелляционным тоном заявили, что «это никогда не опубликуют». Но чего я себя заранее настраиваю на худшее? Может, и сразу возьмут рукопись в печать…
Дать почитать кому-нибудь из друзей? Но друзьям хочется преподнести свою книгу в окончательном варианте и красивой обложке. А может, это все отговорки и я просто стесняюсь, думая, что если прочитавший не оценит в должной мере мое произведение или не поймет моих мыслей, то я сгорю от стыда.
Но хватит пока о литературе. Закончу описание квартиры. Что еще заслуживает внимания? Зеленый кожаный диван, большие оригинальные черно-белые фотографии на стенах (хочется надеяться, что оригинальные, потому что их автором является ваш покорный слуга, который, как я уже говорил ранее, увлекается фотографированием), разные безделушки, которые я привожу из своих «вояжей», пальма в кадке, купленная мной на распродаже, и винтовая лестница, ведущая в крохотную каморку над залой. Там я сплю. Потолком является косая крыша, и прямо над кроватью у меня большое круглое окно, напоминающее иллюминатор, сквозь которое можно бесконечно любоваться звездами. А еще, когда идет дождь, можно бесконечно долго смотреть, как по наклонному стеклу стучат капли и стекают ручейки воды. Здорово успокаивает. Признаюсь, окно – не моя придумка. Оно уже было, просто я поменял его на толстый пластик, потому как старая деревянная рама протекала во всех местах. Поменял, конечно, сначала убедившись, что через него невозможно пробраться в квартиру. Ну, разве что инопланетяне с блюдца спустятся. Или спецназ с вертолета.
В общем, моя квартира представляет собой попытку соединить библиотеку, кабинет английского джентльмена Викторианской эпохи и кают-компанию «Наутилуса».
Да, чуть не забыл про главную гордость моей квартиры (если не считать библиотеки) – мой рабочий письменный стол. Даже на вид старинная работа: витые толстые ножки, широкая поверхность, затянутая зеленой с прожилками кожей, – настоящий раритет!
Я нашел эту массивную реликвию на свалке и тут же, представив, как она будет шикарно смотреться в моей квартире, отвез на реставрацию. Стол был тяжеленный. До сих пор помню сдавленные ругательства и пыхтение грузчиков, тащивших его на пятый этаж, так как в лифт он помещаться решительно не хотел.
На столе возле ноутбука аккуратно сложены разноцветные общие тетради – плоды моих писательских трудов тех времен, когда о компьютере я и не мечтал по причине его отсутствия в отечественных магазинах. Теперь, конечно, я пользуюсь ноутбуком, но у меня всегда в кармане блокнот для записей, ведь иногда хорошие мысли или даже целые сюжеты приходят совершенно неожиданно. Ну вот, я снова вернулся к теме литературы…
Я лениво взболтнул виски, и кубики льда приятно зазвенели о стенки стакана. День приближался к своему завершению, и меня начало клонить в сон. Солнце уже спряталось за ржавые крыши, но еще подсвечивало снизу гигантской лампой парочку размазанных по небу облаков.
На столе завибрировал мобильник. Я зевнул. Разговаривать с кем бы то ни было не хотелось. Хотелось спать. Телефон замолчал, но через пару секунд зазвенел снова. Настойчивый кто-то… Я неохотно оторвался от созерцания заката и, поднявшись, направился к телефону. Посмотрел, кто звонит.
– Алло?
– Ты уже приехал?
– И тебе привет, Антонио.
– Привет-привет. Так ты уже в городе?
– Сегодня прилетел.
– У меня к тебе дело.
– На сто миллионов?
– Чуть поменьше.
– До завтра подождет?
– Завтра в десять возле «Виденськой кавы».
– Где?
– Ресторан… Ты что, спишь там?
– Хм…
– Это пять минут ходьбы от твоего дома.
– Да ты что? Не припоминаю…
– Возьми такси.
– Да как-нибудь уж найду.
– Ну тогда до завтра.
– Пока.
Я положил телефонную трубку и посмотрел на фото, висящее на стене. Это не моя фотография, а реклама из журнала. Но снимок мне так понравился, что я вставил его в рамку и повесил в коридоре. Ослепляющий своим разноцветным сиянием широченный проспект. Город грехов. Неоновая империя. Лас-Вегас. Вот куда бы я с удовольствием поехал. Я еще немного постоял, улыбаясь своим мыслям и пригубливая из стакана.
Но виски скоро закончилось, закат приказал долго жить, так что теперь ничто не мешало мне отключить телефон и отправиться спать.
Глава 4
– Что вы со всем этим делать собираетесь?
– Совершать кражу века. А сейчас – или вы достанете все это, или так и будем сидеть тут и чесать языками. Что едва ли поможет управиться в срок. Выбор за вами.
Гарри Гаррисон «Стальная крыса на манеже»
На следующий день я отправился на встречу. В этот утренний час кафе пустовало, лишь в углу за стойкой дремал бармен.
За столиком, в строгом костюме при галстуке, уже сидел Антонио, с которым меня связывало немало дел в прошлом и настоящем. Конечно, его звали Антоном, но мне больше нравилось произносить его имя на итальянский лад. Этот здоровый парень с ежиком светлых волос был моим другом и, что не менее важно, учитывая мой род занятий, надежным партнером в любом деле. Правда, его ненужная подчас прямота часто вызывала неприязнь у людей, привыкших скрывать свои истинные мысли за веером красивых слов. Да что там, иногда даже мне казалось, что немного дипломатии ему не помешает. В общем, считалось, что характер у него тяжелый. Хотя, с другой стороны, мало кто способен напрямую высказывать то, что думает.
Когда-то Антонио работал с бандитами, потом ушел в банковский бизнес. Хотя банкиры тоже жулики, только работают по-крупному. Так что, по моему мнению, он просто поменял одну банду на другую. Но приличная банковская зарплата не мешала ему вместе со мной заниматься разного рода авантюрами. И я был уверен, что причиной тому не только деньги. Тут все дело в складе характера.
Мы обнялись, и я присел к нему за столик.
– Как отдохнул? – спросил меня Антонио, кивком подзывая официантку.
– Прекрасно! Памятники архитектуры, картины, красивые девушки…
Я, как всегда, сказал правду. Еще Марк Твен говорил: «Человеку, говорящему только правду, не нужно ни о чем помнить!» И это правда, ведь чем чаще человек врет, тем больше у него шансов запутаться потом в своих придуманных историях. А ведь способы манипулирования информацией так многообразны, что у человека с фантазией нет нужды придумывать несуществующие события. Одну и ту же историю можно рассказать по-разному, опуская некоторые детали и насыщая красками другие. Правда, в данном случае я не пытался ввести собеседника в заблуждение относительно моего истинного пребывания в Варшаве. Я всего лишь провоцировал любопытство своего друга.
– Что будешь пить? – спросил меня Антонио.
– Коньяк.
– А я виски.
Антонио сделал заказ и, подождав, пока официантка удалится на приличное расстояние, улыбнулся:
– Неужели музей ограбил?
– Что? Как ты можешь говорить обо мне такие гадости? Ты же знаешь, что я не граблю музеи… без тебя.
Я вытащил из кармана два одинаковых темно-коричневых цилиндра. Сигары были тяжелые, плотные, с гладкой поверхностью. И если верить надписи на коробке, сделаны вручную на Острове свободы.
– Будешь?
– Где взял?
– Сейчас расскажу.
– Давай.
Я достал катер, похожий на маленькую гильотину, и отрезал кончики сигар. Затем заранее припасенными мной спичками мы их раскурили, стараясь, чтобы пламя не касалось сигар. Выпустили первые клубы дыма.
Я рассказал ему о своих приключениях, и мы посмеялись над забавной историей, которая приключилась со мной в старом особняке с женой коллекционера. Хотя, когда в мой живот было направлено дуло пистолета, ситуация вовсе не казалась мне такой забавной.
Я медленно втянул сигарный дым, наслаждаясь его вкусом и ароматом. Тут нельзя торопиться, иначе истинного наслаждения не испытать. Я усмехнулся:
– Помнишь, в нашем детстве в журналах были карикатуры на капиталистов? Кроме пуза, мешка с деньгами и цилиндра они обязательно изображались со здоровенной сигарой в зубах.
– Ага… Только у нас нет заводов, газет и пароходов.
– А вот официантки так смотрят, словно мы самые настоящие капиталисты.
– Они просто считают нас за снобов.
– Ну, во-первых, я думаю, что они и слов таких не знают, а во-вторых, сноб – это человек, подражающий аристократическим манерам и претендующий на изысканно-утонченный вкус. А я ни на что не претендую, у меня на самом деле хороший вкус.
Антонио хмыкнул, сделал глоток виски, бросил взгляд по сторонам и, пыхнув сигарой, сказал:
– Есть дело.
Я кивнул и стал терпеливо ожидать продолжения.
– Касса.
Я заинтересованно подался вперед.
– Где?
– Сейчас подойдут два парня, это их идея, они и расскажут.
Я насторожился.
– Я думал, это твоя идея. Что за парни?
– Я их сто лет знаю, соседские ребята. Проблем они не создадут.
– Дилетанты? – недовольно скривился я. – Ты же знаешь, как я отношусь к напарникам. Особенно к таким.
– Через два дня они улетают из страны.
– Надолго?
– Минимум на год.
– Хм… Ну, раз так… и ты ручаешься…
– А если у нас все получится, то мы выкурим еще по одной сигаре.
– Ты хотел сказать – когда у нас все получится?
– Именно это я и хотел сказать, – улыбнулся Антон.
– Ничего не имею против такой традиции. В кино многие преступники отмечают именно таким образом удачное завершение дела. Чем мы хуже?
Я раскрыл меню, посмотрел на прейскурант и присвистнул:
– Ничего себе!
– Зато в зале никого больше нет.
– Понимаю, с такими ценами…
– Слушай, – проговорил, недовольно прищурившись, Антон, – сколько тебя знаю, ты всегда придираешься, то к ценам, то к обслуживанию. В чем дело, ты ведь не жмот!
Я покрутил головой:
– Дело не в деньгах, дружище, просто таким ценам должно соответствовать множество других факторов, которые я покупаю вместе со стейком. Возьмем для примера вот эти дорогие сигары…
– Ты их не покупал.
– Ладно, хотя это не имеет отношения к тому, что я хотел сказать. Тогда возьмем для примера… хм… проституток!