Константин Ковальский
Аферист

   О наслажденье – ходить по краю.
   Замрите, ангелы, смотрите – я играю.
   Разбор грехов моих оставьте до поры.
   Вы оцените красоту игры!
Из песенки О. Бендера из к/ф «Двенадцать стульев»


   «Все события и лица, описанные в данном романе, вымышлены и не имеют ничего общего с действительностью».
Из слов задержанного после прочтения протокола

Пролог

   Прокурор:
   – Подсудимый придумал кражу, редкую по смелости, ловкости и богатству фантазии.
   – Нечего меня расхваливать, я все равно не расколюсь!

   – У преступников нет никаких шансов. – Директор самодовольно улыбнулся. – Вы не пожалеете, если вложите деньги в мой бизнес.
   Худощавый угрюмый мужчина лет шестидесяти, с аккуратно зачесанными назад седыми волосами, одетый в серый деловой костюм, внимательно осматривал залитое искусственным светом помещение огромного ювелирного магазина. Под стеклом многочисленных стеллажей лежали десятки сверкающих диадем, сотни тускло горящих цепочек, тысячи брошек, колец, кулонов, браслетов и других украшений, сделанных стараниями местных и заграничных ювелиров. Среди золотых россыпей радужным светом поблескивали вкрапления драгоценных камней, в том числе самых красивых и дорогих – бриллиантов.
   Второй ряд стеллажей представлял собой настоящую выставку наручных часов от известных мировых производителей. По цене они не уступали, а то и превосходили украшения из благородного металла.
   За стеллажами стояли симпатичные стройные девушки в униформе, а у дверей застыл огромный охранник с кобурой на поясе.
   Гость повернулся к толстяку-директору и спросил:
   – А какая здесь система безопасности?
   – Самая современная и совершенная.
   – А конкретней? – немного раздраженно спросил человек в сером костюме.
   Несмотря на то что в помещении магазина бесшумно трудились кондиционеры, директору было жарко. Он промокнул платком вспотевший лоб, расстегнул пуговицу на рубашке, которая едва сходилась на его выдающемся пузе, и ответил более подробно:
   – Окна на ночь закрываются решетками. На окнах сигнализация, срабатывающая на разбитие стекла. В самом зале – датчики движения, на всех дверях – сигнализация, срабатывающая при открытии.
   Гость удовлетворенно прикрыл глаза, и приободренный директор продолжил:
   – На ночь все драгоценности запираются в моем кабинете. Прошу вас…
   Они проследовали к двери в конце зала и, пройдя по короткому коридору, вошли в кабинет. Гость окинул взглядом кожаную мебель, шикарный стол, картины на стенах, и наконец, его взор остановился на громадном сейфе, возвышающемся металлической горой в углу кабинета. Раскидистая пальма с трудом прикрывала этот несгораемый шкаф, выглядевший довольно солидно.
   – Ключи есть только у меня и главного бухгалтера.
   Седой посмотрел на внушающий уважение каменный свод потолка, выполненный в виде арки.
   – Неплохо. Теперь я убедился, что ночью сюда действительно невозможно проникнуть. А если кто-то решит ворваться в магазин днем?
   – У каждого стеллажа имеется тревожная кнопка, но… – директор сделал паузу и, его лунообразное лицо расплылось в улыбке, – все эти сигнализации, решетки и кнопки – лишь дополнительная защита. Давайте выйдем на улицу.
   Они вышли из магазина, над входом которого красовалось название – «Эльдорадо». На противоположной стороне улицы, буквально в двадцати метрах, стояли несколько машин с мигалками, рядом с ними топтались неулыбчивые представители закона. Это было районное отделение милиции.
   – Теперь вы видите, что любой потенциальный грабитель обойдет эту улицу десятой дорогой.
   – Полностью с вами согласен. Теперь я убедился, что в этом городе трудно найти более надежное место.
 
   Директор и его гость, увлекшись разговором, не обратили внимания на стоящего неподалеку от них человека в кремовых летних брюках, белой рубашке и светлом пиджаке, перекинутом через руку.
   Незнакомец был молод, светловолос, атлетически сложен и в меру красив, на его губах блуждала легкая мечтательная улыбка.
   Кто же это был? Чтобы не томить читателя, используя в нижеследующих абзацах загадочные слова «незнакомец», «он» и «тот самый таинственный парень», открою секрет. Этим незнакомцем был я.
   И если бы директор на минуту стал обладателем паранормальных способностей и смог прочитать мои мысли, он, ужаснувшись, немедленно позвал бы стражей правопорядка, толпившихся за моей спиной, и призвал их заковать меня в кандалы, засунуть в машину с решетками и упрятать куда подальше.
   Дело было в том, что я решил обокрасть «Эльдорадо».
 
   Тогда я еще не знал, что предстоящее дело полностью перевернет мою жизнь: я решусь на уникальную кражу, встречу любовь всей своей жизни, посажу себе на хвост целую свору гангстеров, не считая милиции, и еще…
   Но стоп. Свой рассказ мне хотелось бы начать с событий, случившихся за два месяца до начала операции с «Эльдорадо». Я думаю, это поможет вам лучше узнать автора этих строк, получить представление о его небезынтересной жизни и роде его занятий.
   Итак, два месяца назад… Польша. Варшава…

Глава 1

   Меня прекрасное прельщает,
   О, Рафаэль, о, Ренессанс,
   Искусство так обогащает,
   Не упустить бы этот шанс.
   Давайте будем нести искусство людям,
   Берут они охотно старинные полотна!
Песенка Стампа, из к/ф «Приключения Электроника»

   Картину заказал один из этих чокнутых коллекционеров, которые отваливают бешеные бабки за всякие раритеты. Правда, для созерцания этих самых раритетов им нужно потом закрываться в потайной комнате и всю жизнь держать рот на замке, чтоб не угодить в лапы представителей закона. Какой в этом кайф, я до конца не понимал. Наверно, для этого нужно стать миллионером и спрятать пару таких вещей у себя в замке. Ну что ж, у богатых свои причуды, а у меня свои. В общем, сегодня я работаю под заказ. И это не может не радовать. Не нужно прятать горячий товар, скрываться с ним и ждать, пока уляжется суета с розыском. Сделал дело, отдал вещь, получил деньги, гуляй смело!
   Правда, с другой стороны, увеличивается риск, так как о предстоящем предприятии кроме меня знают еще несколько человек. Обычно я стараюсь подобного избегать. Я вообще против работы с напарниками. Нет, я не против коллектива, но мой опыт, сын ошибок трудных, научил меня – если нет крайней необходимости, не работай с партнером!
 
   Я прибыл на Центральный вокзал Варшавы рано утром. И так как вся подготовительная работа на этот раз была произведена без меня, решил позволить себе немного отдохнуть, гуляя по городу. Ежегодно в Польшу приезжает более четырнадцати миллионов туристов, многие из которых посещают столицу, так что полиции будет тяжеловато вычислить из такого количества людей одного жулика, приехавшего не только полюбоваться на музей Шопена и другие достопримечательности Варшавы, а и нарушить местное законодательство.
   Сразу бросается в глаза ухоженность газонов, чистота улиц и качество дорог. Я не впервые за границей, но почти каждый раз у меня возникает вопрос: почему они могут, а мы нет? Ведь не на разных планетах живем, соседи…
   Вдали торчит высотка – Дом науки и культуры, – глядя на которую сразу вспоминаешь Москву, где подобный архитектурный стиль вошел в моду сразу после приказа Сталина. Таких зданий в Варшаве несколько. Подарки СССР, о которых тут не любят вспоминать.
   По возможности я стараюсь совмещать приятное с полезным, поэтому во время прогулки решил снять номер в гостинице, расположенной в Старом городе (Старе Място, как говорят поляки), рядом с собором Святого Яна и Королевским замком. Старый город очень похож на увеличенную площадь Рынок во Львове: такие же старинные дома в четыре-пять этажей, ухоженные цветы в вазонах, брусчатка, фонари, вызывающие ассоциации с романами Конан Дойля… Есть, правда, отличие. Во время Второй мировой войны Старый город был почти полностью разрушен, так что зданиям не пара сотен лет, на которые они выглядят, а пара десятилетий. Что, впрочем, не умаляет труд польских строителей и реставраторов, полностью восстановивших старый облик города.
   А вот и моя гостиница. Престижная и дорогая. Глупо экономить деньги, устраиваясь в дешевом мотеле. Потому что через два дня у меня в кармане будет солидная сумма за выполненную работу. Или же я буду полировать задницей скамью в местной тюрьме. Оба варианта говорят, что экономить не стоит.
   Оплачиваю номер, беру ключ и поднимаюсь на третий этаж. Пока мое пребывание в польской столице мне нравится: номер просторен, обслуживающий персонал предупредителен, а вид из окна просто непередаваем, что всегда действует на меня умиротворяюще. Приняв душ и сменив спортивный дорожный костюм на джинсы, рубашку и пиджак, я вышел на улицу.
   Дополнительным преимуществом этого района было присутствие многочисленных кафе, галерей и уютных ресторанчиков. Неплохо бы позавтракать, но сначала нужно договориться о встрече с работодателем. Я достал блокнот и нашел номер, который мне дал Хохол. Трубку подняли сразу.
   – Чешть, пане Войтек.
   Молчание, только слышно, как кто-то сопит в трубку.
   – Это Иван. От пана Хохла.
   – О-о… Вшистко в пожондку?
   – В пожондку.
   Договорившись с незнакомым мне пока Войтеком о встрече, я отправился позавтракать. Мое внимание привлек маленький ресторанчик, расположенный в двух шагах от моей гостиницы. Погода была отличная, и поэтому я присел за столик на улице, дабы иметь возможность любоваться башнями Королевского замка и проходящими мимо девушками в коротких юбках. Ко мне тут же подошел официант, и я на приличном польском (было время, когда я бывал в Польше не реже двух раз в месяц, отсюда и знание языка) объяснил, чего бы я хотел отведать. Официант с достоинством кивнул и отправился на кухню. Через некоторое время я наслаждался журеком – горячим супом на хлебном заквасе, поданном мне в тарелке из хлеба, из которого предварительно удалили мякиш. На второе я взял говяжье филе в грибном соусе, хрустящую квашеную капусту и жареные колбаски, остроту которых я с удовольствием запивал холодным свежим пивом из тяжелой стеклянной кружки. Эх, сюда бы еще сто граммов холодной водочки! Но нельзя. Вот после дела можно будет и расслабиться.
   Вообще-то традиционные польские блюда очень калорийны и очень вкусны. А так как я регулярно посещаю спортзал, то могу себе позволить не беспокоиться из-за страха набрать пару лишних килограммов. Впрочем, несовместимость полезности с удовольствием давно всем известна, и это касается не только еды. Не мной придумано, что все приятное либо вредно, либо аморально, либо незаконно.
   Позавтракав, я погулял еще немного по городу и направился на встречу с Войтеком. Им оказался седоволосый толстяк лет пятидесяти, который встретил меня настороженно, но, убедившись, что я именно тот, за кого себя выдаю, подробно объяснил мне суть заказа, ответил на все вопросы и дал адрес дома, в который мне предстояло проникнуть.
   Расставшись с наводчиком, я поехал сам осмотреть объект, потому что в таких делах привык доверять только своим глазам. По словам Войтека, хозяин особняка улетает завтра вечером, оставляя дом без надзора, если, конечно, не считать сигнализацию. Ну что ж, у меня есть еще два дня на экскурсию по городу, и я не собирался их тратить на бессмысленное просиживание в номере.
   Повесив на шею фотоаппарат, я отправился на пешую прогулку. Варшава, конечно, далеко не Краков, но и тут есть на что посмотреть. Исторический центр я обошел буквально за два часа. Сознание того факта, что половина древних зданий – новоделы, мешало мне в полной мере насладиться их созерцанием и не вызывало трепета, который иногда испытываешь, прикасаясь к частице по-настоящему Древней Истории.
   Массивное серое здание Национального музея смотрелось угрожающе, всем своим видом напоминая о дремучести Средних веков и святой инквизиции. Я посетил картинную галерею, где не увидел ничего сногсшибательного. Впрочем, у меня скоро будет возможность сравнить эти картины с теми, что ждут меня в особняке коллекционера.
   Чтобы избавиться от меланхолии, в которую меня попытался вогнать Национальный музей со своим мрачным внутренним двором, темными галереями и мумиями деформированных животных, я отправился по магазинам и кондитерским.
   Вечером я пил кофе с ликером и наслаждался музыкой уличного оркестра. Спал я крепко, без сновидений. Но рано или поздно любой отдых заканчивается и наступает время работы…
* * *
   Двухэтажный особняк на окраине Варшавы выглядел совершенно безлюдным. Впрочем, в этот дивный теплый вечер ему и полагалось быть безлюдным, иначе меня бы тут не было. Я ведь вор, а не грабитель!
   Хотя особняком его мог назвать только человек, которому чуждо чувство прекрасного. Это был самый настоящий дворец польского магната, построенный столетия два назад. Одним своим видом и размерами он должен был внушать людям представление о богатстве и могуществе владельца. Насколько мне было известно, нынешний владелец не только не уступал богатством своему далекому предшественнику, а в чем-то даже превосходил его. Сегодня он улетел по каким-то своим делам, и я лично проводил его в аэропорт, не полагаясь только на информацию наводчика. Проводил его, естественно, взглядом. Вы же не подумали, что я нес ему чемоданы?
   Оглядев улицу на предмет случайных зевак, я натянул на руки тонкие кожаные перчатки.
   Высокий кованый забор с витиеватым рисунком я преодолел без труда – спортом я с детства занимаюсь. В другое время я бы полюбовался великолепным фасадом и, возможно, даже сделал пару снимков на память, так как немного увлекаюсь фотографированием. Но на туристические излишества у меня не было времени – сейчас я был на работе.
   Что портило общее впечатление от великолепного зрелища, каким, безусловно, являлся этот памятник архитектуры, так это домофон, камера наблюдения над входом и горящий огонек сигнализации. Как-то это все не вязалось с пилястрами и барельефами, но о вкусах не спорят. Я не стал проверять работу навороченной электронной системы замка на входной двери. Я ее игнорировал: подпрыгнул, ухватился за край каменного балкона, подтянулся – и вот я уже перед балконной дверью.
   Пока все складывалось неплохо. Присев, я оглядел пустынную улицу сквозь витиеватый узор кованой решетки балкона. Никого. Сняв перчатки, вытащил из кармана куртки кожаный чехол с отмычками.
   Я люблю работать с замками. В такие моменты происходит чудо: проникая в тайну механизма, ты словно и в себе открываешь что-то новое.
   И это не так просто, как показывается в кино: вставил проволочку, повернул и все – дверь открыта! Это такой же миф, как и навязывание в фильмах полицией длительного телефонного разговора преступнику якобы для того, чтобы вычислить его местонахождение. Полная чушь! Полиция уже через три секунды знает, из какой будки вы звоните. То ли режиссеры делают это по незнанию, то ли, наоборот, с подачи правоохранительных органов вводят в заблуждение потенциальных преступников. Но я отвлекся, мы ведь говорим сейчас о легкости открытия замков? Так вот, так быстро, как это делают в кино, открыть можно только «родным» ключом. У вас никогда не ломался замок? Если да, то вы могли наблюдать, как приехавший по вызову слесарь полчаса возится, пытаясь его открыть, не повредив сердцевину. И не всегда это у него получается!
   Самый простой замок – так называемый «английский», хотя сделан он, конечно, в Китае. Вот его, если знаешь как, действительно без особого труда можно открыть за пару секунд, правда, работать после этого он не будет. Сделаны такие замки из латуни, которая быстро изнашивается. Положительные стороны у таких замков, конечно, тоже есть – ключ, например. Его главный плюс в том, что он не занимает много места в кармане. Просто такой замок и высверлить, главное – правильно установить сверло. От такого не предусмотренного заводом-изготовителем варварского воздействия цилиндрический механизм замка моментально разрушается, и язычок можно открыть с помощью обычной отвертки.
   Самыми уязвимыми считаются замки, к которым прилагаются ключи цилиндрической формы. Тут даже отмычку не нужно подбирать. В отверстие замочной скважины вмазывается жевательная резинка, а когда она там застынет, вставляется внутрь металлический штырь и проворачивается.
   Ну и напоследок, пока я перебираю свои отмычки, расскажу о «французском» замке, который считается одним из самых надежных. Но то, что один человек запер, другой при желании и должных навыках может открыть. «Француз» открывается путем проворота сердцевины с помощью коловорота.
   Все вышеописанные способы предполагают определенные издевательства над замком, после которых пользоваться им будет крайне затруднительно, и я прибегаю к ним только в крайних случаях. Наибольший кайф получаешь, открывая замок без видимых повреждений.
   Я вставил тонкую, изогнутую буквой Г полоску металла в нижний край замка и легко надавил на нее левой рукой. Правой рукой вытащил из чехла подходящую отмычку и стал совершать ею возвратно-поступательные движения в середине цилиндра замка. Через пять секунд Г-образная пластина едва заметно провернулась – первый зубчик стал на место, а еще через полминуты я открыл балконную дверь. Замок оказался проще, чем я думал. Уверен, на главной двери стоят самые дорогие и надежные замки. Люди почему-то уверены, что грабитель будет входить в дом так, как это делают хозяева, – через входную дверь.
   Я спрятал инструменты, вновь натянул на руки перчатки и, отодвинув тяжелые шторы, проскользнул в дом.
   В огромном зале царил полумрак, но света, проникавшего с улицы, хватало. Оглядевшись, я тихонько присвистнул. Интерьер был отделан с невероятной роскошью: расписные высокие потолки, огромные люстры, бронза, мрамор, восточные ковры, статуи, картины… Картины. Именно за ними я и пришел. Точнее, за одной из них.
   Я включил маленький фонарик и осветил украшенную полотнами мастеров кисти стену. Некоторые картины я узнал, хотя и не являюсь знатоком в мире живописи. Но это говорило лишь о том, что передо мной явные копии. Уж слишком известные были картины. Другие ни о чем мне не говорили, но я особо по этому поводу не расстроился – мне здесь не экскурсии проводить.
   А вот и она! Картина мне понравилась. Вам бы она тоже понравилась, если вы, конечно, любите обнаженные женские фигуры. А тут их было сразу три! Крепенькие, полногрудые и широкозадые нимфы вцепились в бороду явно не ожидавшего такого подвоха здорового мужика. Как же этих мужиков в Древней Греции называли? Сатиры? Вроде бы… И чего он так отбивается? Девушки не против, даже наоборот.
   Я достал нож и, словно опытный хирург, сделал первый надрез. Жаль, конечно, но…
   – Красивая картина, правда?
   Я вздрогнул. Фраза прозвучала по-русски, хотя и с польским акцентом. Нож выпал и косо воткнулся в паркет. В голове одновременно пронеслось сразу несколько мыслей: подстава! Засада! Полиция! И главная мысль – бежать!!!
   Вспыхнул яркий свет люстры, на несколько секунд ослепив меня. Я медленно обернулся. В нескольких метрах от меня стояла стройная блондинка и насмешливо смотрела мне в глаза. Ее чудные белокурые локоны были немного растрепаны, что только придавало ей милый и домашний вид. Из одежды на ней был лишь прозрачный пеньюар, не скрывавший небольших грудок с розовыми сосками, и кружевные трусики. Вопреки обычной реакции мужчины при виде подобной соблазнительной картины, неожиданная гостья не вызвала во мне возбуждения. И дело тут совсем не в том, что мне нравится другой типаж. В другое время я бы с удовольствием полюбовался ее прелестями. Просто в мой живот был направлен маленький пистолет, который она очень уверенно держала в правой руке.
   Откуда она взялась? Жена хозяина дома? Почему Войтек меня не предупредил? Вот я влип! Черт побери, нужно взять себя в руки.
   – Да, картина красивая, – согласился я, скрещивая на груди дрожащие руки и оглядывая картину с видом профессионального критика. – Похоже на Рафаэля…
   – До Рафаэля ему было далеко, – не согласилась прекрасная незнакомка, – картина не очень выразительна.
   – Вы так думаете? Хотя… Да, теперь я тоже заметил. Но она мне все равно нравится.
   – У вас хороший вкус.
   – Картины – моя слабость!
   – А почему вы не берете Сезанна?
   – А где Сезанн?
   – Да вот же.
   – Хм… Не люблю натюрморты. Кстати, у вас отличный русский.
   – У меня мама была из-под Новгорода.
   – Правда? Красивый город…
   – Вы там бывали?
   – Ни разу в жизни.
   Пока мы вот так мило беседовали, продолжая обмениваться любезностями, я уже присмотрел тяжелый бронзовый подсвечник и теперь прикидывал, как половчей метнуть его в сексапильную девицу. Не по-джентльменски, согласен, но что мне оставалось делать? Отправляться в польскую тюрьму, пусть даже там баланда калорийнее, чем отечественная, я не собирался. Пистолет в руке немного опустился. Это повышало мои шансы на спасение.
   – Почему вас заинтересовала именно эта картина?
   – Ну… Мне вообще нравятся такие картины: лиризм пейзажных фонов, плавность линий, мифологические мотивы… – вдруг выдал я, сам удивляясь своим познаниям в живописи.
   – Это не оригинал.
   Вот это новость!
   – Вы серьезно?! Какой кошмар! Спасибо, что просветили, а то бы повесил у себя в спальне и любовался, как настоящей… Ну раз такое дело, то больше не смею вас задерживать и прошу прощения за то, что потревожил ваш сон.
   Я стал медленно отступать к балконным дверям, но мой маневр не ускользнул от внимания незнакомки.
   – Да вы никак уходить собрались?
   Я устало вздохнул и, отбросив дурашливый тон, негромко спросил:
   – Пани хочет вызвать полицию?
   – Отнюдь.
   – Так что же?
   – Не хотите пройти в мою спальню?
   Такого поворота событий я не ожидал! Теперь я по-новому взглянул на ее призывно торчащие груди, тонкую талию, узкие трусики…
   – Звучит заманчиво.
   Девушка проследила за моим взглядом и усмехнулась:
   – Вы меня не так поняли. Я покажу вам, где находится сейф.
   – Сейф? – тупо переспросил я, все еще находясь под властью эротических видений.
   – Ну что вы за грабитель такой? – Она пожала плечами. – Сейф. А в нем драгоценности.
   – Простите. – Я решил отвлечься от ее прелестей и внести ясность в этот безумный разговор. – Вы хозяйка дома?
   – Да.
   – И вы хотите, чтобы я открыл сейф?
   – Да.
   – Я не медвежатник, если вы понимаете, о чем я говорю.
   – Понимаю. Я скажу вам код. Только потом нужно сделать вид, что сейф был взломан.
   Я непонимающе развел руками. Она вздохнула:
   – Хорошо, я вам объясню. Дело в том, что мой муж хочет со мной развестись. Но он не знает, что я об этом знаю.
   – Сочувствую.
   Она не обратила на мои слова никакого внимания.
   – А вот оставлять он мне при разводе ничего не хочет.
   – Жадный?
   – Жадный. Кто спланировал кражу этой картины, как вы думаете?
   – Ваш муж? – поразился я.
   – Оригинал давно продан, это всего лишь копия.
   – Страховка? – догадался я.
   – Именно. Сколько вам обещали за нее?
   – Десять тысяч.
   – Долларов?
   – Обижаете. Евро.
   – А страховка – сто тысяч. А эту копию он уничтожит.
   – Хороший бизнес.
   – Так вы поможете мне? – начала терять терпение красавица.
   – Как я могу отказать такой прелестной пани, – сказал я. А про себя подумал: «Особенно когда у нее в руке пистолет».
   Мы прошли в спальню, где над роскошной кроватью размером с небольшой аэродром висела картина очередной красавицы эпохи Ренессанса. Из одежды на девушке были только сережки, и я невольно залюбовался шедевром.
   – Сейф за другой картиной, – поторопила меня девушка, не выпуская из руки пистолет.
   – Да тут не дом, а музей настоящий!
   Возле кровати я заметил красивую деревянную шкатулку и тут же сунул ее за пазуху. Как оказалось позже, это был хьюмидор с великолепными кубинскими сигарами и маленькой гильотинкой.
   Я осторожно снял очередное полотно в тяжелой раме и увидел вмурованный в стену сейф. Пока она возилась с кодом, я сходил по ее просьбе в гараж и принес инструменты, которыми и исковеркал дверцу уже пустого сейфа, создавая впечатление, что железный ящик сражался до последнего, отстаивая интересы хозяина.
   – Ну вот и все, – вздохнула девушка, – картину можете забрать и получить свои десять тысяч. Только советую вам это сделать в ближайшие пару часов, потом могут быть проблемы.
   – Вы так думаете?
   – Зачем моему мужу понадобился человек из другого города? – ответила вопросом на вопрос полька, набрасывая на плечи халат.
   Зря, раньше было намного лучше.
   – Я учту.
   – Вам пора.
   Наверно, чтобы наше расставание выглядело более романтичным, в этот момент мы должны были поцеловаться, но французского фильма не получилось. Свернув картину, я покинул старинный особняк тем же путем, каким проник в него.
* * *
   – Это ты?
   Он ожидал меня в гости завтрашним утром, но я возник на пороге его дома сейчас, так что ему пришлось меня впустить.
   – Как все прошло?
   А он, оказывается, неплохо говорит по-русски. Чего ж раньше выпендривался? Впрочем, не это сейчас главное.