Страница:
– Проституток?
– Да. И с помощью этих милых девиц легкого поведения я построю свою модель объяснения. Если я плачу девушке пятьдесят долларов, что я от нее хочу?
– А что можно хотеть от проститутки?
– Правильно! Полчаса продажной любви, чтобы удовлетворить свои низменные инстинкты. Но если я плачу ей пятьсот долларов? За эти деньги она должна сделать мне массаж, станцевать стриптиз и поговорить со мной о влиянии работ Микеланджело на творчество Рубенса.
– Ну ты загнул!
– Ну, может, насчет стриптиза и загнул, но ты же понял, к чему я веду? Коньяк здесь точно такой же, как и в любом другом баре, но что мы имеем, кроме высокой цены? Официантка должна улыбаться! А она подходит с таким видом, будто я одолжил у нее червонец два года назад и до сих пор не отдал.
– Новенькая, наверно…
– Но это же не моя проблема? Мы сидим на порванном диване, пепельницу, – я указал на медный череп с впавшими глазницами, – должны были сменить десять минут тому назад. Кроме того, я уже два раза помахал бармену, чтобы он позвал кого-нибудь к нашему столику. Вот почему, увидев цены, я сказал: «Ничего себе!»
– Почти убедил, – буркнул Антон.
Мы еще полчаса наслаждались сигарами, наконец, Антонио кивнул в сторону входа:
– А вот и они.
Я рассмотрел своих потенциальных партнеров. Они совсем не похожи на грабителей. Даже на мелких хулиганов не тянут. Скорее смахивают на музыкантов из неудавшейся рок-группы, которую разогнали после первого же выступления.
Мы жмем друг другу руки и знакомимся. Гриша и Володя, двоюродные братья. Не знаю, что им сказал обо мне Антонио, но смотрят они на меня с опаской.
– Начинайте, парни.
Я с сожалением гляжу на почти догоревшую сигару. Тушить ее, словно сигаретный бычок, дурной тон. Я кладу ее на край пепельницы, чтобы она дотлела сама, подарив на прощание еще немного ароматного дыма.
Парни, запинаясь, начинают свой рассказ.
Итак, старший, Гриша, работал продавцом в большом супермаркете электроники «Супертехника», но недавно они с братом решили уехать на заработки за границу, где у них живут родственники.
Итак, первая хорошая новость – их отъезд через два дня в далекую страну, где некоторые улицы освещены красными фонарями, а в барах, на витринах которых приклеены изображения листочков, похожих на крапиву, неспешно клубится дым марихуаны.
Когда Гриша сообщил начальнику о своем отъезде, негодяй зажал ему зарплату за месяц и навесил штраф за придуманную провинность. Как я понял, это и породило у него мысль о мести. Детский сад, в общем. Если бы Антон не был уверен, что они уедут и раньше чем через год здесь не появятся, я ни за что бы не стал с ними связываться. Впрочем, как я уже говорил, я вообще предпочитаю работать в одиночку.
Что можно занести в позитив, кроме их отъезда? Копии ключей от сейфа, которые сделал Гриша, и знание кодов сигнализации в кабинете директора и торговом зале. Это, конечно, здорово, но не является решающим фактором для удачного окончания дела. Как проникнуть в помещение? Как покинуть его незаметно? Подойдут ли ключи к сейфу? Последний вопрос я задаю Грише:
– Ты пробовал открыть сейф своими дубликатами?
– Конечно, – пожимая плечами, словно речь идет о чем-то очевидном, отвечает Григорий.
Но меня его пожимания ни в чем не убеждают. Для меня очевидно лишь то, что эти два парня ничего не смыслят в подобных делах.
– Тебя в этот момент никто не видел?
– Нет, конечно, – отвечает он, и меня его «конечно» начинает раздражать.
– Расскажи про охрану: сколько их, когда меняются, где ночуют, что за люди…
По ходу рассказа я задаю дополнительные вопросы и выясняю, например, что в самой «Супертехнике» ночью никого нет, но охрана в количестве двух человек ночует в соседней пристройке.
– Опиши мне кабинет директора.
Минут двадцать он отвечает на мои вопросы, удивляясь, почему меня интересуют такие вещи, как наличие в кабинете телефона, компьютера и окна, ширина дверного проема, высота порога и прочие «мелочи» типа того, как выглядит директор, какие костюмы он носит и на какой машине он ездит.
– Этот гад со всеми продавцами так поступает. Он на эти деньги в Египет летит на следующей неделе.
Я сомневаюсь, что с помощью сэкономленной на нескольких продавцах зарплаты можно слетать в Египет, но фраза привлекает мое внимание:
– А точнее?
– Что? – не понимает Гриша.
– Когда он летит?
– Через четыре дня где-то…
Я откидываюсь на диван, уже без понтов закуриваю обыкновенную сигарету и погружаюсь в размышления, обдумывая, как использовать отъезд директора в своих целях. Антон молчит, предоставив мне вести разговор с братьями, – детали с ним обсудим позже и наедине, а их историю он уже слышал.
Чем нам может помочь отъезд директора? Нужно использовать любую мелочь в своих целях. Через пять минут я нахожу ответ и вместе с ним нахожу один из способов проникновения в магазин. Правда, нужно самому съездить и изучить эту «Супертехнику», увидеть охрану, присмотреть пути отхода…
– Слушайте сюда, сейчас вы получите задание…
– А можно узнать… – начал Гриша.
– Значит, так, – перебил я его. – Узнать можно только то, что я говорю. Многие знания умножают скорбь.
– Что?
– Ничего. Никаких вопросов. Или вы делаете все как нужно и беспрекословно выполняете то, что вам говорят, или прямо сейчас встаете и уходите. У меня нет времени читать вам курс молодого бойца.
Я скрестил руки на груди и выжидательно посмотрел на студентов. Антон прикурил, скрывая за ладонями с зажженной спичкой ухмылку.
Братья переглянулись и, помявшись, закивали:
– Мы согласны.
– Вот и хорошо. Значится, так… Гриша, ты поедешь в аэропорт и узнаешь с точностью до минуты время египетского рейса. Володя, ты достаешь два рабочих костюма, в которых работают грузчики.
– Простите, а можно узнать хотя бы… – нерешительно начинает Григорий, но я взмахом руки останавливаю его.
– Завтра все узнаете. Когда вечером встретимся.
Когда братья ушли, я задал Антону риторический вопрос:
– Где ты их нашел?
– Но дело хорошее, – улыбаясь одной половиной рта, отвечает мой друг.
Он стряхивает пепел в переполненную пепельницу. Официантка снова забыла о своих обязанностях, и часть сгоревшего табака падает на стол возле моего стакана. Скривившись, я приподнимаю череп двумя пальцами и сдуваю пепел на ковер. Бармен смотрит в телевизор, прикрепленный над барной стойкой. Вот засранцы, неужели нельзя нормально обслужить один столик? Ведь в зале никого, кроме нас с Антоном, нет.
– Возможно, возможно…
Мы с Антоном еще с полчаса обсуждаем и сортируем полученную информацию, и в конце, перед тем как уйти, я говорю:
– Позвони директору и под каким-нибудь предлогом точно узнай, летит он или нет. Гриша мог и напутать.
– Ты что-то уже придумал?
– Завтра увидишь!
Для начала я поехал в «Супертехнику», которая занимала весь первый этаж бетонного пятиэтажного универмага с обвалившейся во многих местах плиткой на фасаде. Зайдя внутрь, я увидел огромное помещение размером с футбольное поле. Все пространство «Супертехники» было уставлено стиральными машинами, холодильниками, стендами с пылесосами, видеокамерами и прочей необходимой каждому современному человеку машинерией.
Возникший за спиной очкарик в помятой голубой рубашке с криво висящим бейджиком с ходу попытался меня убедить, что моя дальнейшая жизнь не имеет смысла без новой модели отстирывающего агрегата фирмы «Бош» с дистанционным управлением и системой отжима.
Я не стал спорить с этим утверждением, задал парочку глупых вопросов, дав ощутить ему свое интеллектуальное превосходство и в знак согласия кивая, двинулся в обход, незаметно изучая помещение, надеясь, что очкарик отстанет. Но решивший вдруг продемонстрировать все свои знания продавец-консультант не отставал, продолжая бубнить за спиной про многочисленные функции суперпылесосов и микроволновых печей.
Я словно бы невзначай два раза прошел возле двери офиса. Было бы неплохо заглянуть в кабинет директора и посмотреть на сейф, но перед кабинетом с полузакрытыми глазами и скрещенными на груди руками стоял охранник в нелепом двубортном пиджаке с оторванной верхней пуговицей. Казалось, он впал в летаргический сон, но проверять, так ли это, я не стал.
Насилу отделавшись от навязчивого очкарика, который не отставал от меня в надежде продать хотя бы кофемолку, я вышел на улицу и несколько раз не спеша обошел все здание, изучая прилегающую местность, боковые улочки и пути вероятного отхода. Картина предстоящего ограбления начинала понемногу вырисовываться.
Вернувшись домой и раскрыв газету, которую купил в киоске по дороге, я нашел в разделе объявлений нужную мне информацию.
Через полчаса я спускался по лестнице в полуподвальное помещение, где располагалась мастерская по изготовлению мебели. Я открыл заляпанную краской дверь, и в нос мне ударил приятный запах свежей стружки, который смешивался с резким запахом лака и клея. Вдоль стен стояли высокие рулоны с обивочным материалом, грубо сколоченные треноги и груды досок.
Вытащив из кармана чертеж, который я набросал на коленке, пока ехал в такси, я положил его на изрезанный циркулярной пилой деревянный стол. Мастер, маленький кривоногий мужик неопределенного возраста, посмотрел на чертеж, хмыкнул, высморкался, вытер руку о полу замызганного комбинезона и попросил зайти через неделю, сославшись на кучу заказов. Я не стал спорить, а просто сказал, что через неделю я улетаю в экспедицию за Урал и поэтому выполнить заказ необходимо сегодня. После того как я подкрепил свои слова хрустящей купюрой, мы сошлись на том, что я могу забрать заказ завтра после обеда. Мастер шумно вздохнул, дав понять, что делает мне огромное одолжение, и купюра исчезла в его мозолистой натруженной руке.
Вскоре позвонил Антон и сообщил мне точное время отлета. Прикинув все за и против, я подумал, что дело должно выгореть.
Вечером следующего дня мы встретились в гараже Гриши, который пустовал по причине отсутствия автомобиля, с продажи которого были выручены деньги на поездку в Нидерланды.
Когда собрались все участники предстоящего предприятия, я продемонстрировал средство проникновения в супермаркет, которое привез часом ранее из мастерской на грузовом такси.
– Это что? – Антонио ткнул пальцем в результат моих умственных трудов и тут же засадил себе в палец занозу.
– Это наш троянский конь! – с гордостью за свое изобретение ответил я.
– Да? – недоверчиво спросил Антон.
Он вытащил зубами занозу и посмотрел на капельку крови, выступившую на кончике пальца.
– А больше похоже на ящик.
– Он только выглядит как ящик, – весело сказал я, – но если ты вникнешь в суть его предназначения, то поймешь правоту моих слов.
И я рассказал им свой план.
За пять минут до закрытия магазина, когда продавцы стоят одетые и готовые к старту, а охрана с нетерпением вертит на пальцах ключи, в магазин доставят посылку директору, которая, вследствие некой комбинации, будет отнесена в комнату, где находится сейф. Дождавшись своего часа, диверсант, находящийся в середине посылки, выйдет из троянского коня, откроет с помощью дубликатов ключей сейф, отключит сигнализацию, откроет входные двери, сядет в ожидающую его машину и без ненужной помпы и оваций покинет место преступления.
Новички смотрели на меня вытаращенными глазами, немного ошалевшие от наглости задуманного. Антонио отреагировал спокойней – все-таки не первый год со мной работает, – но и он с сомнением покрутил головой.
– А скажи мне, хитромудрый Одиссей, – проговорил он, – что будет, если троянцы не примут твой дар?
– Примут-примут, – уверенно сказал я. – У меня все ходы записаны и предусмотрены.
– Очень на это надеюсь.
Я продолжил:
– Теперь о деталях и мелочах, которые на самом деле мелочами не являются. – Я посмотрел на Гришу. – Скажи мне, Григорий, как вашего директора по батюшке кличут?
– Василий Яковлевич.
– Прекрасное имя! Антон, за пять минут до доставки позвонишь и солидным голосом скажешь: «Это Александр Иванович беспокоит. Меня Василий Яковлевич просил привезти ему одну вещь, моих ребят еще не было? Посылка ценная, и Василий просил поставить ее у себя в кабинете. Проследите, чтоб грузчики занесли ее, куда ваш директор хочет, а то парни ленивые, еще бросят где-нибудь в коридоре…»
– А если из магазина позвонят директору? – заволновался Гриша.
– Не думаю, что за несколько минут до закрытия магазина кто-то будет названивать начальству, которое едет в отпуск. К тому же телефоны в самолете отключают.
Гриша открыл рот, а Антон чуть заметно улыбнулся.
– В идеале телефон у директора нужно было бы спереть перед взлетом, но это уже как получится. Рабочую одежду купил?
Володя достал из большого кулька два запечатанных в полиэтилен пакета.
– Примерьте с Гришей, – скомандовал я.
Хотя второй костюм должен был надеть Антон, я решил использовать в качестве манекенов наших незадачливых помощников.
– Так… Поворотись-ка, сынку… Да не стесняйтесь, представьте, что вы модели.
Они неуклюже повернулись, разом убив все мои надежды пристроить их на подиум. Я покрутил головой и с отвращением поглядел на братьев:
– Володя, скажи мне, ты в Администрации Президента работаешь?
– Нет…
– Нет? Ну слава богу, там и без тебя дураков хватает. Что это за наклейки?
– «Лучшая мобильная связь в стране».
– При чем здесь мобильная связь? В ящике что, новая модель телефона? Где ты их взял?
– У знакомых.
Резким движением я сорвал нашивки, словно погоны с разжалованных офицеров, и сказал:
– Снимайте.
Снятые спецовки я бросил на пол гаража.
– Зачем? – непонимающе поднял брови Гриша.
– Затем, Гриня, что их нужно привести в нормальный вид. Если бы ко мне пришли такие грузчики, то я немедленно вызвал бы милицию. Вы бы еще галстуки нацепили…
Тщательно потоптав и попинав одежду, я поднял ее и протянул братьям.
– Надевайте.
Они надели и, переглянувшись, неуверенно спросили:
– Ну как, теперь хорошо?
– Не верю! – с пафосом воскликнул я. – Не верю, и все. Ладно, Гриша – он в магазин не пойдет… Но ты, Вова! Где ты видел грузчиков с такими прическами? А эта серьга в ухе?
– Я музыкант, – насупился Володя.
– Так, Ростропович, пойдешь в парикмахерскую и сделаешь модную нынче модельную прическу «под Васю». Серьгу из уха вынуть, козлиную бородку сбрить. И от тебя должно пахнуть водкой. Перед «делом» прополощешь рот.
– А как же я машину поведу пьяный? – спросил Володя, печально поглаживая свою гриву, с которой ему предстояло расстаться.
– Я не сказал «пить». Я сказал «прополоскать». А машину поведет Антон. Неужели ты подумал, что я доверю тебе перевозку такого ценного груза, как моя персона?
– А что тогда буду делать я? – озадаченно спросил Гриша.
– Не переживай, без дела не останешься.
– Макс, где машину брать будем? – спросил Антон.
– Хм… Ну, в принципе это дело плевое… – Я посмотрел на братьев и спросил: – Кто из вас быстро бегает?
Корячиться с инструментами, открывая машину, я не собирался. Так же как и выбивать стекло, отключать сигнализацию и подсоединять проводки в системе зажигания, как это делал Николас Кейдж в фильме «Угнать за шестьдесят секунд». Никаких голливудских штучек. Мы просто терпеливо дождались, когда мужик – хозяин машины вышел из подъезда, закурил, сел за руль, вставил ключ с модным брелком в замок зажигания и провернул его. Именно в этот момент к нему подошел Гриша и плюнул ему в лицо прямо сквозь опущенное стекло.
Издавна такие оскорбления смывались кровью. Разъяренный неслыханной наглостью неизвестного доходяги, мужик пулей вылетел из салона и, пылая праведным гневом, кинулся за обидчиком. Гриша, словно опытный марафонец, держал преследователя на небольшом расстоянии от себя, не давая дотянуться до своих конечностей, но и не настолько отдаляясь, чтобы у догоняющего пропал пробудившийся древний инстинкт охотника.
Согласитесь, нужно иметь железные нервы, чтобы перед тем, как броситься в погоню, заглушить мотор, вытащить ключ из замка зажигания, закрыть дверцу и включить сигнализацию.
Так что, пока они играли в салочки, я спокойно сел в машину с уже прогретым мотором, включил первую передачу и спокойно уехал в противоположном направлении.
А Гриша тут же ушел в отрыв, демонстрируя преимущество легкой атлетики, здорового образа жизни, регулярных тренировок и отказа от курения.
В гараже мы с Антонио открутили номера и поставили новые, не запятнанные позором угона. И тут, когда подготовка была практически закончена, позвонил Хохол.
Я заехал в банк, поменял евро на доллары, положил десять тысяч на карточку, а разницу в курсе положил в карман. Долю Хохла я собирался отдать из своих старых запасов.
Зал сегодня был переполнен. Впрочем, как всегда. Еда здесь была отменная, и если вы хотели просто, без всех этих понтов с непонятными заграничными названиями, хорошо поесть, то вас здесь ждал широкий ассортимент потрясающе вкусных блюд: украинский борщ с ушками, баранина, тушенная с черносливом, телятина с вишнями, запеканки, галушки, крученики, вареники с капустой, грибами, картошкой и творогом и еще множество других блюд национальной кухни. Вся еда была приготовлена по-домашнему, а уж эти знаменитые наливки!
Желудок требовательно заурчал, напоминая мне, что я совсем позабыл о нем в пылу подготовки к новому делу. Я перехватил пробегающую мимо розовощекую официантку, которая сама была похожа на аппетитную пампушку:
– Привет, Марийка!
– Ой, Максим, прывит! Ты поисти прийшов? Зараз я тэбэ обслужу.
– Хозяин на месте?
– В сэбэ.
– Скажи, что я пришел.
– Добрэ. Так ты голодный?
– Конечно!
Она радостно улыбнулась и умчалась на кухню. Я уселся за свободный столик, накрытый белоснежной скатертью, и вытащил из кармана конверт.
Через минуту появился и сам хозяин заведения, не менее колоритный, чем сам ресторан. Просторная белая вышиванка, выбритая макушка, здоровенные висячие усы, густые брови, широкие плечи и живот, как большой кавун. Казалось, передо мной стоит сошедший с книжных страниц персонаж Гоголя. То ли Тарас Бульба, то ли казак-знахарь Пацюк из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Персонал его уважительно называет Дмытро Опанасовыч, а друзья просто Опанасом. Но было у этого уважаемого человека еще одно имя. Точнее, прозвище. В криминальном мире он больше известен как Хохол. Получил он это погоняло давно, еще когда мотал свой первый срок на Колыме.
Я встал из-за стола.
– Доброго здоровьечка, пан Дмитро.
– И ты не хворай, – басом ответил Хохол.
Пожал мне руку и уселся за стол. Обычно он говорит по-украински, чтобы не выходить из образа, но иногда забывается и в его речи проскакивают русские слова, а то и «феня».
Я подвинул в его сторону конверт.
– Это вам.
Конверт тут же исчез под широкой, словно лопата, ладонью Хохла, но класть его в карман он не спешил.
Следующую минуту Хохол внимательно изучал меня из-под своих густых бровей, способных составить реальную конкуренцию брежневским.
– Расскажи мэни ще раз, як усе пройшло?
– С деталями рассказать?
– А хоть бы й так.
Несмотря на спокойный, даже несколько отстраненный вид Хохла, я почувствовал напряженность в его тоне, и это мне не понравилось. Вот только в чем дело? Я начал свой рассказ. Хохол слушал, не перебивая, продолжая изучать мое лицо, словно видел его в первый раз.
– Вот в принципе и все…
– Усе?
– Ну, я еще, когда прилетел, позвонил в ту гостиницу, в которой останавливался.
– И що?
– Администратор мне сказал, что ко мне под утро приходили мои друзья, которые очень расстроились, узнав, что я уже выписался.
– Друзи, значит? Хм…
– Да в чем дело? – не выдержал я.
Хохол погладил свою гладковыбритую макушку.
– Позвонил мне вчера Войтек. Криком кричав, що ты обчистил сейф, а мы так не договаривались…
– Да не брал я, Опанас! Это жена этого коллекционера, я ж тебе уже рассказывал по телефону, когда прилетел…
– Да погодь ты, – недовольно скривился Хохол. – Нэма у него ниякой жены.
– Как нет?
Я потрясенно откинулся на стуле. Черт возьми, еще не хватало, чтобы Опанас заподозрил меня в том, что я хотел его кинуть!
Я глянул на него исподлобья.
– Ты что, не веришь мне?
– Вирю не вирю… – скривившись, отмахнулся Хохол. – Як кажуть москали: «Доверяй, но проверяй!» Писля того дзвинка Войтека я сам позвоныв в Варшаву до своих хлопцев.
– И что они выяснили? – спросил я.
– Шо приводив твой лох-коллекционер перед своим отьездом куйбиту одну. Очень уж вона под твое описание подходит. И то, що к тебе «друзи» потом приходили, тоже мэни россказали.
– Но ведь она знала код! Это получается…
– Получается, що кинула вас всех та зараза. Хлопцы там пробили – за ней не одно разводилово висит. Я снова позвонив до Варшавы.
– И что ты поляку сказал? – хмуро спросил я.
– Сказал Войтеку, чтоб они там сами со своими местными курвами разбыралысь.
Я облегченно вздохнул. Хохол улыбнулся, и конверт наконец исчез в кармане ярко-красных шаровар.
– Так що расслабся. Зараз Марийка тебе стол накроет.
Он встал и погладил свои роскошные усы.
– Но як та полька красиво тебе рассказала! Молодец девка!
– Да уж, – буркнул я, – не то слово… Встречу – прибью.
Хохол хмыкнул.
– Но она ж тэбэ попередыла? Могла ж и не казаты. Понравился ты ей, що ли?
– Выходит, она этот дом тоже «пасла»?
– Выходит, що так. Ну ладно, видпочивай.
Он развернулся и вразвалочку направился в сторону кухни, а я все еще не мог прийти в себя. Раздражение от того, что меня провела эта аферистка, боролось с восхищением – я не мог не чувствовать к ней профессионального уважения. Какая игра, какой экспромт! На ходу историю про развод с мужем придумала. Прав Хохол – молодец девка!
Тут возле меня появилась Марийка с подносом, и я снова вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. Вскоре на столе стоял горячий украинский борщ, поданный вместе с румяными пампушками. Рядом на маленькой тарелке лежали розовые лепестки холодного сала с чесноком и и стоял графинчик с тягучей вишневой наливкой.
– Что будете на второе?
– А сделай-ка мне мои любимые вареники со сметаной.
Марийка улыбнулась, подмигнула мне и, старательно виляя широкими ягодицами, направилась на кухню. Широкие ягодицы были обязательным условием при приеме на работу в заведение Хохла.
Борщ оказался просто объеденье и был уничтожен за три минуты. Дожидаясь вареников, я выпил пару шкаликов наливки и с сожалением отодвинул графин. Мягкая и густая, она шла потрясающе легко, но я знал ее коварные свойства. А так как на завтра была назначена операция под кодовым названием «Сейф из Трои», я поднялся из-за стола, потому что не желал идти на дело с похмелья. Да и вечером я хотел в последний раз просчитать все варианты.
Глава 5
Утром мы встретились и в последний раз обсудили все детали. Новичков, в отличие от нас с Антоном, колотит, словно они подхватили болотную лихорадку. Но сказать, что мы с Антонио абсолютно спокойны, тоже нельзя, мы волнуемся. Но это волнение профессиональных артистов, выходящих далеко не первый раз на сцену. Да, может забыться текст пьесы, да, могут обвалиться декорации. Но отличие профессионала от дилетанта и заключается в способности к импровизации.
Супермаркет закрывается в 6 часов вечера. Так по крайней мере написано на табличке у входа. Но наши продавцы считают, что, проработав до шести, они сильно перерабатывают, поэтому уже без двадцати шесть охрана закрыла двери и открывала их только для того, чтобы выпустить очередного клиента.
Мы с Антонио сидим в летнем кафе напротив «Супертехники», поставив перед собой отвратительный кофе, который пить не собираемся. Лежащий передо мной мобильник завибрировал.
– Да?
– Он прошел регистрацию, – сказал Гриша тоном проникшего в стан фашистов разведчика.
– Дождешься посадки – и дуй сюда.
– Да. И с помощью этих милых девиц легкого поведения я построю свою модель объяснения. Если я плачу девушке пятьдесят долларов, что я от нее хочу?
– А что можно хотеть от проститутки?
– Правильно! Полчаса продажной любви, чтобы удовлетворить свои низменные инстинкты. Но если я плачу ей пятьсот долларов? За эти деньги она должна сделать мне массаж, станцевать стриптиз и поговорить со мной о влиянии работ Микеланджело на творчество Рубенса.
– Ну ты загнул!
– Ну, может, насчет стриптиза и загнул, но ты же понял, к чему я веду? Коньяк здесь точно такой же, как и в любом другом баре, но что мы имеем, кроме высокой цены? Официантка должна улыбаться! А она подходит с таким видом, будто я одолжил у нее червонец два года назад и до сих пор не отдал.
– Новенькая, наверно…
– Но это же не моя проблема? Мы сидим на порванном диване, пепельницу, – я указал на медный череп с впавшими глазницами, – должны были сменить десять минут тому назад. Кроме того, я уже два раза помахал бармену, чтобы он позвал кого-нибудь к нашему столику. Вот почему, увидев цены, я сказал: «Ничего себе!»
– Почти убедил, – буркнул Антон.
Мы еще полчаса наслаждались сигарами, наконец, Антонио кивнул в сторону входа:
– А вот и они.
Я рассмотрел своих потенциальных партнеров. Они совсем не похожи на грабителей. Даже на мелких хулиганов не тянут. Скорее смахивают на музыкантов из неудавшейся рок-группы, которую разогнали после первого же выступления.
Мы жмем друг другу руки и знакомимся. Гриша и Володя, двоюродные братья. Не знаю, что им сказал обо мне Антонио, но смотрят они на меня с опаской.
– Начинайте, парни.
Я с сожалением гляжу на почти догоревшую сигару. Тушить ее, словно сигаретный бычок, дурной тон. Я кладу ее на край пепельницы, чтобы она дотлела сама, подарив на прощание еще немного ароматного дыма.
Парни, запинаясь, начинают свой рассказ.
Итак, старший, Гриша, работал продавцом в большом супермаркете электроники «Супертехника», но недавно они с братом решили уехать на заработки за границу, где у них живут родственники.
Итак, первая хорошая новость – их отъезд через два дня в далекую страну, где некоторые улицы освещены красными фонарями, а в барах, на витринах которых приклеены изображения листочков, похожих на крапиву, неспешно клубится дым марихуаны.
Когда Гриша сообщил начальнику о своем отъезде, негодяй зажал ему зарплату за месяц и навесил штраф за придуманную провинность. Как я понял, это и породило у него мысль о мести. Детский сад, в общем. Если бы Антон не был уверен, что они уедут и раньше чем через год здесь не появятся, я ни за что бы не стал с ними связываться. Впрочем, как я уже говорил, я вообще предпочитаю работать в одиночку.
Что можно занести в позитив, кроме их отъезда? Копии ключей от сейфа, которые сделал Гриша, и знание кодов сигнализации в кабинете директора и торговом зале. Это, конечно, здорово, но не является решающим фактором для удачного окончания дела. Как проникнуть в помещение? Как покинуть его незаметно? Подойдут ли ключи к сейфу? Последний вопрос я задаю Грише:
– Ты пробовал открыть сейф своими дубликатами?
– Конечно, – пожимая плечами, словно речь идет о чем-то очевидном, отвечает Григорий.
Но меня его пожимания ни в чем не убеждают. Для меня очевидно лишь то, что эти два парня ничего не смыслят в подобных делах.
– Тебя в этот момент никто не видел?
– Нет, конечно, – отвечает он, и меня его «конечно» начинает раздражать.
– Расскажи про охрану: сколько их, когда меняются, где ночуют, что за люди…
По ходу рассказа я задаю дополнительные вопросы и выясняю, например, что в самой «Супертехнике» ночью никого нет, но охрана в количестве двух человек ночует в соседней пристройке.
– Опиши мне кабинет директора.
Минут двадцать он отвечает на мои вопросы, удивляясь, почему меня интересуют такие вещи, как наличие в кабинете телефона, компьютера и окна, ширина дверного проема, высота порога и прочие «мелочи» типа того, как выглядит директор, какие костюмы он носит и на какой машине он ездит.
– Этот гад со всеми продавцами так поступает. Он на эти деньги в Египет летит на следующей неделе.
Я сомневаюсь, что с помощью сэкономленной на нескольких продавцах зарплаты можно слетать в Египет, но фраза привлекает мое внимание:
– А точнее?
– Что? – не понимает Гриша.
– Когда он летит?
– Через четыре дня где-то…
Я откидываюсь на диван, уже без понтов закуриваю обыкновенную сигарету и погружаюсь в размышления, обдумывая, как использовать отъезд директора в своих целях. Антон молчит, предоставив мне вести разговор с братьями, – детали с ним обсудим позже и наедине, а их историю он уже слышал.
Чем нам может помочь отъезд директора? Нужно использовать любую мелочь в своих целях. Через пять минут я нахожу ответ и вместе с ним нахожу один из способов проникновения в магазин. Правда, нужно самому съездить и изучить эту «Супертехнику», увидеть охрану, присмотреть пути отхода…
– Слушайте сюда, сейчас вы получите задание…
– А можно узнать… – начал Гриша.
– Значит, так, – перебил я его. – Узнать можно только то, что я говорю. Многие знания умножают скорбь.
– Что?
– Ничего. Никаких вопросов. Или вы делаете все как нужно и беспрекословно выполняете то, что вам говорят, или прямо сейчас встаете и уходите. У меня нет времени читать вам курс молодого бойца.
Я скрестил руки на груди и выжидательно посмотрел на студентов. Антон прикурил, скрывая за ладонями с зажженной спичкой ухмылку.
Братья переглянулись и, помявшись, закивали:
– Мы согласны.
– Вот и хорошо. Значится, так… Гриша, ты поедешь в аэропорт и узнаешь с точностью до минуты время египетского рейса. Володя, ты достаешь два рабочих костюма, в которых работают грузчики.
– Простите, а можно узнать хотя бы… – нерешительно начинает Григорий, но я взмахом руки останавливаю его.
– Завтра все узнаете. Когда вечером встретимся.
Когда братья ушли, я задал Антону риторический вопрос:
– Где ты их нашел?
– Но дело хорошее, – улыбаясь одной половиной рта, отвечает мой друг.
Он стряхивает пепел в переполненную пепельницу. Официантка снова забыла о своих обязанностях, и часть сгоревшего табака падает на стол возле моего стакана. Скривившись, я приподнимаю череп двумя пальцами и сдуваю пепел на ковер. Бармен смотрит в телевизор, прикрепленный над барной стойкой. Вот засранцы, неужели нельзя нормально обслужить один столик? Ведь в зале никого, кроме нас с Антоном, нет.
– Возможно, возможно…
Мы с Антоном еще с полчаса обсуждаем и сортируем полученную информацию, и в конце, перед тем как уйти, я говорю:
– Позвони директору и под каким-нибудь предлогом точно узнай, летит он или нет. Гриша мог и напутать.
– Ты что-то уже придумал?
– Завтра увидишь!
Для начала я поехал в «Супертехнику», которая занимала весь первый этаж бетонного пятиэтажного универмага с обвалившейся во многих местах плиткой на фасаде. Зайдя внутрь, я увидел огромное помещение размером с футбольное поле. Все пространство «Супертехники» было уставлено стиральными машинами, холодильниками, стендами с пылесосами, видеокамерами и прочей необходимой каждому современному человеку машинерией.
Возникший за спиной очкарик в помятой голубой рубашке с криво висящим бейджиком с ходу попытался меня убедить, что моя дальнейшая жизнь не имеет смысла без новой модели отстирывающего агрегата фирмы «Бош» с дистанционным управлением и системой отжима.
Я не стал спорить с этим утверждением, задал парочку глупых вопросов, дав ощутить ему свое интеллектуальное превосходство и в знак согласия кивая, двинулся в обход, незаметно изучая помещение, надеясь, что очкарик отстанет. Но решивший вдруг продемонстрировать все свои знания продавец-консультант не отставал, продолжая бубнить за спиной про многочисленные функции суперпылесосов и микроволновых печей.
Я словно бы невзначай два раза прошел возле двери офиса. Было бы неплохо заглянуть в кабинет директора и посмотреть на сейф, но перед кабинетом с полузакрытыми глазами и скрещенными на груди руками стоял охранник в нелепом двубортном пиджаке с оторванной верхней пуговицей. Казалось, он впал в летаргический сон, но проверять, так ли это, я не стал.
Насилу отделавшись от навязчивого очкарика, который не отставал от меня в надежде продать хотя бы кофемолку, я вышел на улицу и несколько раз не спеша обошел все здание, изучая прилегающую местность, боковые улочки и пути вероятного отхода. Картина предстоящего ограбления начинала понемногу вырисовываться.
Вернувшись домой и раскрыв газету, которую купил в киоске по дороге, я нашел в разделе объявлений нужную мне информацию.
Через полчаса я спускался по лестнице в полуподвальное помещение, где располагалась мастерская по изготовлению мебели. Я открыл заляпанную краской дверь, и в нос мне ударил приятный запах свежей стружки, который смешивался с резким запахом лака и клея. Вдоль стен стояли высокие рулоны с обивочным материалом, грубо сколоченные треноги и груды досок.
Вытащив из кармана чертеж, который я набросал на коленке, пока ехал в такси, я положил его на изрезанный циркулярной пилой деревянный стол. Мастер, маленький кривоногий мужик неопределенного возраста, посмотрел на чертеж, хмыкнул, высморкался, вытер руку о полу замызганного комбинезона и попросил зайти через неделю, сославшись на кучу заказов. Я не стал спорить, а просто сказал, что через неделю я улетаю в экспедицию за Урал и поэтому выполнить заказ необходимо сегодня. После того как я подкрепил свои слова хрустящей купюрой, мы сошлись на том, что я могу забрать заказ завтра после обеда. Мастер шумно вздохнул, дав понять, что делает мне огромное одолжение, и купюра исчезла в его мозолистой натруженной руке.
Вскоре позвонил Антон и сообщил мне точное время отлета. Прикинув все за и против, я подумал, что дело должно выгореть.
Вечером следующего дня мы встретились в гараже Гриши, который пустовал по причине отсутствия автомобиля, с продажи которого были выручены деньги на поездку в Нидерланды.
Когда собрались все участники предстоящего предприятия, я продемонстрировал средство проникновения в супермаркет, которое привез часом ранее из мастерской на грузовом такси.
– Это что? – Антонио ткнул пальцем в результат моих умственных трудов и тут же засадил себе в палец занозу.
– Это наш троянский конь! – с гордостью за свое изобретение ответил я.
– Да? – недоверчиво спросил Антон.
Он вытащил зубами занозу и посмотрел на капельку крови, выступившую на кончике пальца.
– А больше похоже на ящик.
– Он только выглядит как ящик, – весело сказал я, – но если ты вникнешь в суть его предназначения, то поймешь правоту моих слов.
И я рассказал им свой план.
За пять минут до закрытия магазина, когда продавцы стоят одетые и готовые к старту, а охрана с нетерпением вертит на пальцах ключи, в магазин доставят посылку директору, которая, вследствие некой комбинации, будет отнесена в комнату, где находится сейф. Дождавшись своего часа, диверсант, находящийся в середине посылки, выйдет из троянского коня, откроет с помощью дубликатов ключей сейф, отключит сигнализацию, откроет входные двери, сядет в ожидающую его машину и без ненужной помпы и оваций покинет место преступления.
Новички смотрели на меня вытаращенными глазами, немного ошалевшие от наглости задуманного. Антонио отреагировал спокойней – все-таки не первый год со мной работает, – но и он с сомнением покрутил головой.
– А скажи мне, хитромудрый Одиссей, – проговорил он, – что будет, если троянцы не примут твой дар?
– Примут-примут, – уверенно сказал я. – У меня все ходы записаны и предусмотрены.
– Очень на это надеюсь.
Я продолжил:
– Теперь о деталях и мелочах, которые на самом деле мелочами не являются. – Я посмотрел на Гришу. – Скажи мне, Григорий, как вашего директора по батюшке кличут?
– Василий Яковлевич.
– Прекрасное имя! Антон, за пять минут до доставки позвонишь и солидным голосом скажешь: «Это Александр Иванович беспокоит. Меня Василий Яковлевич просил привезти ему одну вещь, моих ребят еще не было? Посылка ценная, и Василий просил поставить ее у себя в кабинете. Проследите, чтоб грузчики занесли ее, куда ваш директор хочет, а то парни ленивые, еще бросят где-нибудь в коридоре…»
– А если из магазина позвонят директору? – заволновался Гриша.
– Не думаю, что за несколько минут до закрытия магазина кто-то будет названивать начальству, которое едет в отпуск. К тому же телефоны в самолете отключают.
Гриша открыл рот, а Антон чуть заметно улыбнулся.
– В идеале телефон у директора нужно было бы спереть перед взлетом, но это уже как получится. Рабочую одежду купил?
Володя достал из большого кулька два запечатанных в полиэтилен пакета.
– Примерьте с Гришей, – скомандовал я.
Хотя второй костюм должен был надеть Антон, я решил использовать в качестве манекенов наших незадачливых помощников.
– Так… Поворотись-ка, сынку… Да не стесняйтесь, представьте, что вы модели.
Они неуклюже повернулись, разом убив все мои надежды пристроить их на подиум. Я покрутил головой и с отвращением поглядел на братьев:
– Володя, скажи мне, ты в Администрации Президента работаешь?
– Нет…
– Нет? Ну слава богу, там и без тебя дураков хватает. Что это за наклейки?
– «Лучшая мобильная связь в стране».
– При чем здесь мобильная связь? В ящике что, новая модель телефона? Где ты их взял?
– У знакомых.
Резким движением я сорвал нашивки, словно погоны с разжалованных офицеров, и сказал:
– Снимайте.
Снятые спецовки я бросил на пол гаража.
– Зачем? – непонимающе поднял брови Гриша.
– Затем, Гриня, что их нужно привести в нормальный вид. Если бы ко мне пришли такие грузчики, то я немедленно вызвал бы милицию. Вы бы еще галстуки нацепили…
Тщательно потоптав и попинав одежду, я поднял ее и протянул братьям.
– Надевайте.
Они надели и, переглянувшись, неуверенно спросили:
– Ну как, теперь хорошо?
– Не верю! – с пафосом воскликнул я. – Не верю, и все. Ладно, Гриша – он в магазин не пойдет… Но ты, Вова! Где ты видел грузчиков с такими прическами? А эта серьга в ухе?
– Я музыкант, – насупился Володя.
– Так, Ростропович, пойдешь в парикмахерскую и сделаешь модную нынче модельную прическу «под Васю». Серьгу из уха вынуть, козлиную бородку сбрить. И от тебя должно пахнуть водкой. Перед «делом» прополощешь рот.
– А как же я машину поведу пьяный? – спросил Володя, печально поглаживая свою гриву, с которой ему предстояло расстаться.
– Я не сказал «пить». Я сказал «прополоскать». А машину поведет Антон. Неужели ты подумал, что я доверю тебе перевозку такого ценного груза, как моя персона?
– А что тогда буду делать я? – озадаченно спросил Гриша.
– Не переживай, без дела не останешься.
– Макс, где машину брать будем? – спросил Антон.
– Хм… Ну, в принципе это дело плевое… – Я посмотрел на братьев и спросил: – Кто из вас быстро бегает?
* * *
На следующий день мы решили угнать присмотренный Антоном пикап. Когда я говорил, что угнать его будет плевым делом, я вовсе не использовал образное сравнение.Корячиться с инструментами, открывая машину, я не собирался. Так же как и выбивать стекло, отключать сигнализацию и подсоединять проводки в системе зажигания, как это делал Николас Кейдж в фильме «Угнать за шестьдесят секунд». Никаких голливудских штучек. Мы просто терпеливо дождались, когда мужик – хозяин машины вышел из подъезда, закурил, сел за руль, вставил ключ с модным брелком в замок зажигания и провернул его. Именно в этот момент к нему подошел Гриша и плюнул ему в лицо прямо сквозь опущенное стекло.
Издавна такие оскорбления смывались кровью. Разъяренный неслыханной наглостью неизвестного доходяги, мужик пулей вылетел из салона и, пылая праведным гневом, кинулся за обидчиком. Гриша, словно опытный марафонец, держал преследователя на небольшом расстоянии от себя, не давая дотянуться до своих конечностей, но и не настолько отдаляясь, чтобы у догоняющего пропал пробудившийся древний инстинкт охотника.
Согласитесь, нужно иметь железные нервы, чтобы перед тем, как броситься в погоню, заглушить мотор, вытащить ключ из замка зажигания, закрыть дверцу и включить сигнализацию.
Так что, пока они играли в салочки, я спокойно сел в машину с уже прогретым мотором, включил первую передачу и спокойно уехал в противоположном направлении.
А Гриша тут же ушел в отрыв, демонстрируя преимущество легкой атлетики, здорового образа жизни, регулярных тренировок и отказа от курения.
В гараже мы с Антонио открутили номера и поставили новые, не запятнанные позором угона. И тут, когда подготовка была практически закончена, позвонил Хохол.
Я заехал в банк, поменял евро на доллары, положил десять тысяч на карточку, а разницу в курсе положил в карман. Долю Хохла я собирался отдать из своих старых запасов.
* * *
Ресторан «Шинок», владельцем которого являлся Хохол, мог впечатлить не только иностранцев, на которых в основном и был рассчитан, но и отечественных посетителей. Интерьер был выполнен в виде богатого хутора: стенки-мазанки, сундуки, рушники, глиняные крынки, старые медные сковородки, деревянные балки и опять же деревянная лестница, ведущая на второй этаж. По залу сновали симпатичные официантки в вышиванках, приветливо улыбаясь посетителям. На открытой площадке звучала музыка в исполнении профессионального фольклорного коллектива: баяниста, скрипача и бандуриста. В общем, стараниями Хохла и нанятых им декораторов все здесь было пропитано национальным колоритом.Зал сегодня был переполнен. Впрочем, как всегда. Еда здесь была отменная, и если вы хотели просто, без всех этих понтов с непонятными заграничными названиями, хорошо поесть, то вас здесь ждал широкий ассортимент потрясающе вкусных блюд: украинский борщ с ушками, баранина, тушенная с черносливом, телятина с вишнями, запеканки, галушки, крученики, вареники с капустой, грибами, картошкой и творогом и еще множество других блюд национальной кухни. Вся еда была приготовлена по-домашнему, а уж эти знаменитые наливки!
Желудок требовательно заурчал, напоминая мне, что я совсем позабыл о нем в пылу подготовки к новому делу. Я перехватил пробегающую мимо розовощекую официантку, которая сама была похожа на аппетитную пампушку:
– Привет, Марийка!
– Ой, Максим, прывит! Ты поисти прийшов? Зараз я тэбэ обслужу.
– Хозяин на месте?
– В сэбэ.
– Скажи, что я пришел.
– Добрэ. Так ты голодный?
– Конечно!
Она радостно улыбнулась и умчалась на кухню. Я уселся за свободный столик, накрытый белоснежной скатертью, и вытащил из кармана конверт.
Через минуту появился и сам хозяин заведения, не менее колоритный, чем сам ресторан. Просторная белая вышиванка, выбритая макушка, здоровенные висячие усы, густые брови, широкие плечи и живот, как большой кавун. Казалось, передо мной стоит сошедший с книжных страниц персонаж Гоголя. То ли Тарас Бульба, то ли казак-знахарь Пацюк из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Персонал его уважительно называет Дмытро Опанасовыч, а друзья просто Опанасом. Но было у этого уважаемого человека еще одно имя. Точнее, прозвище. В криминальном мире он больше известен как Хохол. Получил он это погоняло давно, еще когда мотал свой первый срок на Колыме.
Я встал из-за стола.
– Доброго здоровьечка, пан Дмитро.
– И ты не хворай, – басом ответил Хохол.
Пожал мне руку и уселся за стол. Обычно он говорит по-украински, чтобы не выходить из образа, но иногда забывается и в его речи проскакивают русские слова, а то и «феня».
Я подвинул в его сторону конверт.
– Это вам.
Конверт тут же исчез под широкой, словно лопата, ладонью Хохла, но класть его в карман он не спешил.
Следующую минуту Хохол внимательно изучал меня из-под своих густых бровей, способных составить реальную конкуренцию брежневским.
– Расскажи мэни ще раз, як усе пройшло?
– С деталями рассказать?
– А хоть бы й так.
Несмотря на спокойный, даже несколько отстраненный вид Хохла, я почувствовал напряженность в его тоне, и это мне не понравилось. Вот только в чем дело? Я начал свой рассказ. Хохол слушал, не перебивая, продолжая изучать мое лицо, словно видел его в первый раз.
– Вот в принципе и все…
– Усе?
– Ну, я еще, когда прилетел, позвонил в ту гостиницу, в которой останавливался.
– И що?
– Администратор мне сказал, что ко мне под утро приходили мои друзья, которые очень расстроились, узнав, что я уже выписался.
– Друзи, значит? Хм…
– Да в чем дело? – не выдержал я.
Хохол погладил свою гладковыбритую макушку.
– Позвонил мне вчера Войтек. Криком кричав, що ты обчистил сейф, а мы так не договаривались…
– Да не брал я, Опанас! Это жена этого коллекционера, я ж тебе уже рассказывал по телефону, когда прилетел…
– Да погодь ты, – недовольно скривился Хохол. – Нэма у него ниякой жены.
– Как нет?
Я потрясенно откинулся на стуле. Черт возьми, еще не хватало, чтобы Опанас заподозрил меня в том, что я хотел его кинуть!
Я глянул на него исподлобья.
– Ты что, не веришь мне?
– Вирю не вирю… – скривившись, отмахнулся Хохол. – Як кажуть москали: «Доверяй, но проверяй!» Писля того дзвинка Войтека я сам позвоныв в Варшаву до своих хлопцев.
– И что они выяснили? – спросил я.
– Шо приводив твой лох-коллекционер перед своим отьездом куйбиту одну. Очень уж вона под твое описание подходит. И то, що к тебе «друзи» потом приходили, тоже мэни россказали.
– Но ведь она знала код! Это получается…
– Получается, що кинула вас всех та зараза. Хлопцы там пробили – за ней не одно разводилово висит. Я снова позвонив до Варшавы.
– И что ты поляку сказал? – хмуро спросил я.
– Сказал Войтеку, чтоб они там сами со своими местными курвами разбыралысь.
Я облегченно вздохнул. Хохол улыбнулся, и конверт наконец исчез в кармане ярко-красных шаровар.
– Так що расслабся. Зараз Марийка тебе стол накроет.
Он встал и погладил свои роскошные усы.
– Но як та полька красиво тебе рассказала! Молодец девка!
– Да уж, – буркнул я, – не то слово… Встречу – прибью.
Хохол хмыкнул.
– Но она ж тэбэ попередыла? Могла ж и не казаты. Понравился ты ей, що ли?
– Выходит, она этот дом тоже «пасла»?
– Выходит, що так. Ну ладно, видпочивай.
Он развернулся и вразвалочку направился в сторону кухни, а я все еще не мог прийти в себя. Раздражение от того, что меня провела эта аферистка, боролось с восхищением – я не мог не чувствовать к ней профессионального уважения. Какая игра, какой экспромт! На ходу историю про развод с мужем придумала. Прав Хохол – молодец девка!
Тут возле меня появилась Марийка с подносом, и я снова вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. Вскоре на столе стоял горячий украинский борщ, поданный вместе с румяными пампушками. Рядом на маленькой тарелке лежали розовые лепестки холодного сала с чесноком и и стоял графинчик с тягучей вишневой наливкой.
– Что будете на второе?
– А сделай-ка мне мои любимые вареники со сметаной.
Марийка улыбнулась, подмигнула мне и, старательно виляя широкими ягодицами, направилась на кухню. Широкие ягодицы были обязательным условием при приеме на работу в заведение Хохла.
Борщ оказался просто объеденье и был уничтожен за три минуты. Дожидаясь вареников, я выпил пару шкаликов наливки и с сожалением отодвинул графин. Мягкая и густая, она шла потрясающе легко, но я знал ее коварные свойства. А так как на завтра была назначена операция под кодовым названием «Сейф из Трои», я поднялся из-за стола, потому что не желал идти на дело с похмелья. Да и вечером я хотел в последний раз просчитать все варианты.
Глава 5
Стоящее ограбление – словно замысловатый ребус, требующий решения, но самое детальное планирование и самая тщательная подготовка в мире выеденного яйца не стоят, если боги не на вашей стороне.
Билл Мейсон «Похититель драгоценностей»
Утром мы встретились и в последний раз обсудили все детали. Новичков, в отличие от нас с Антоном, колотит, словно они подхватили болотную лихорадку. Но сказать, что мы с Антонио абсолютно спокойны, тоже нельзя, мы волнуемся. Но это волнение профессиональных артистов, выходящих далеко не первый раз на сцену. Да, может забыться текст пьесы, да, могут обвалиться декорации. Но отличие профессионала от дилетанта и заключается в способности к импровизации.
Супермаркет закрывается в 6 часов вечера. Так по крайней мере написано на табличке у входа. Но наши продавцы считают, что, проработав до шести, они сильно перерабатывают, поэтому уже без двадцати шесть охрана закрыла двери и открывала их только для того, чтобы выпустить очередного клиента.
Мы с Антонио сидим в летнем кафе напротив «Супертехники», поставив перед собой отвратительный кофе, который пить не собираемся. Лежащий передо мной мобильник завибрировал.
– Да?
– Он прошел регистрацию, – сказал Гриша тоном проникшего в стан фашистов разведчика.
– Дождешься посадки – и дуй сюда.