Страница:
– Добрый вечер, дамы и господа. Мы рады приветствовать вас в нашем клубе, и сегодня вас ждет масса развлечений и сюрпризов. А сейчас первый сюрприз – фокусы!
Глава четвертая
Рука с коньяком замерла у рта. Вот это уже интересно! Ну и кто у нас во Львове сегодня показывает фокусы?
На сцене появился высокий светловолосый мужчина с залысинами. На нем был украшенный блестками темный костюм в полоску и черные лакированные туфли. Данила едва не вскочил из-за столика – это был его бывший сосед по коммуналке, первый учитель и наставник по магии из далекого детства, Петр Зиновьевич собственной персоной!
Зазвучала тягучая восточная мелодия, к которой через несколько минут подключились рваные ритмы ударника.
Фокусник медленно поднял руки, показывая, что они пусты, а затем…
А затем подавшийся вперед Данила понял, что перед ним действительно Мастер. Не зря он так называл его в детстве.
Мало кто из иллюзионистов выходит на сцену с пустыми руками. Без загадочного реквизита, ассистентки и волшебных ящиков.
Здесь уместно напомнить, что среди фокусников есть две основные категории: иллюзионисты и манипуляторы. В принципе цель у них одна: обмануть зрителя, развлечь, введя в заблуждение. Но приемы у них разные. Трюки иллюзионистов – это в основном результат умелого использования специальной аппаратуры плюс, конечно, артистический талант. А работа манипулятора основана преимущественно на ловкости и тренированности рук, что во много, много раз сложнее. По мнению Данилы, настоящий профессионал должен был владеть и тем и другим способом.
Самым известным манипулятором в Союзе был, безусловно, Арутюн Акопян, всемирно признанный гений манипуляции. Не имевший огромных трюков, он тем не менее стал лауреатом множества международных премий, в том числе и Гран-при в Париже, куда абы кого не приглашают.
Чтобы стать хорошим манипулятором, требуются годы напряженных тренировок. Необходимо репетировать по десять часов в сутки, без конца повторяя одно и то же движение, закрепляя и совершенствуя один фокус.
Именно на этом когда-то делал акцент Петр, заставляя своего ученика в первую очередь тренировать руки, добиваясь естественности, обманывающей зрителя.
И сейчас он демонстрировал это умение публике, причем делал это мастерски.
В руке Петра появилась колода карт. Он подбросил ее в воздух, и она исчезла! Но он тут же достал ее из-под полы пиджака, распущенную веером. Затем взял одну карту, и она растворилась в воздухе. Заставив исчезнуть таким образом пять карт, фокусник показал пустые руки, а затем снова показал все карты, доставая их по одной из пустоты окружающего пространства. Колода перелетала из одной руки в другую, раскладывалась на четыре, шесть, восемь частей, исчезала, а потом снова появлялась. Затем были шарики – классика! Платки, сгорающие в огне и материализующиеся в неожиданных местах…
Данила на миг отвел глаза, окинул зал… и оторопел. Зрителей было около сорока, но за выступлением наблюдало от силы пятнадцать. Остальные продолжали есть и пить. Нет, простите – жрать и бухать! Потому что едят люди, а эти… «Господа» чиновники с таким рвением наворачивали жратву, словно боялись, что их завтра уволят с насиженных мест и они не смогут себе больше позволить шиковать на свою скромную зарплату. Они, вообще-то, бросали косые взгляды, но не на сцену, а на голые коленки девочек, сидящих за соседним столиком. Сами девочки составляли компанию двум «бизнесменам». Они хихикали над их дебильными шутками и запускали свои ручки под стол, то ли нащупывая мужские достоинства, то ли выясняя толщину кошельков их обладателей.
Это было немыслимо хоть по американским, хоть по европейским меркам. Там, даже если выступление происходит в ресторане, люди, занятые едой, откладывают приборы в сторону и смотрят выступление артиста, сопровождая каждый понравившийся трюк аплодисментами. Эти элементарные правила этикета, похоже, не были известны большинству присутствующего здесь быдла.
Что удивило Данилу, так это то, что самыми внимательными зрителями оказались коротко стриженные братки. Двое из них обсуждали какие-то свои дела, но остальные с серьезными лицами следили за происходящим на сцене. Выходило, что лучшие зрители у фокусников в Украине – бандиты!
Один из «бизнесменов» наблюдал за выступлением, в такт музыке работая хорошо развитыми челюстями, перемалывая куриную ножку. Несмотря на крутой мобильник и печатку с бриллиантом, его шея была немыта, а дорогие туфли грязны. Сидевший рядом компаньон, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, с пренебрежительной усмешкой комментировал каждый фокус двум хихикающим куклам, сидящим за этим же столом.
Фокусник провел рукой над картой, и она увеличилась в три раза.
– А мне так можешь потереть?! – крикнул комментатор, гордясь своим ослоумием, чем вызвал ожидаемый смех двух накрашенных дурочек.
Даниле захотело взять бутылку «Hennessy», стоящую перед шутником, и врезать ему по башке.
Музыка смолкла, и фокусник, обведя зал спокойным, но холодным взглядом, поклонился. Раздалось несколько жидких хлопков от братвы, кто-то сказал: «Молодец». И все.
Фокусник подхватил маленький столик, появившийся по ходу выступления, и покинул зал через боковую дверь. Снова появилась блондинка в брючном костюме:
– А теперь, дамы и господа, начинаем наше шоу!
«Начинаем? А это что, по-твоему, только что было?»
Данила бросил на меню несколько купюр и поднялся из-за стола.
– Стриптиз! – объявила ведущая и скрылась за теми же дверьми, что и фокусник.
На сцене появились две и так не густо одетые, худосочные девчонки, которые принялись сноровисто, словно солдаты после отбоя, освобождаться от одежды. Особенно оживились пузатые чиновники. «Даже от тарелок отвернулись», – с презрением отметил Данила и направился к боковым дверям.
Через пару секунд он оказался в узком пустынном коридоре с пятью дверями. Где же Петр? Ага… Одна из дверей была приоткрыта, пропуская в полумрак коридора полоску света. Данила подошел поближе и прислушался.
– Вы показали тот же номер, что и в прошлый раз. – Холодный женский голос принадлежал ведущей.
– Но публика ведь другая? – устало ответил другой голос, и сердце Данилы от волнения забилось быстрее.
– Неважно. – В голосе была непреклонность. – За те деньги, которые вы получаете, можно и расширить ассортимент ваших фокусов.
– За какие деньги? – В мужском голосе послышалось с трудом сдерживаемое раздражение. – Пятьдесят долларов?
– Между прочим, это почти месячная зарплата водителя троллейбуса.
– Ну тогда и приглашайте выступать в свой клуб водителя троллейбуса! – Он уже не сдерживал своих эмоций. – А я артист. Между прочим – единственный в этом городе, а разных водителей – десять тысяч, вы это понимаете?
– Я понимаю одно: вряд ли мы сможем платить вам эти деньги, да и вообще…
Закончить она не успела, в комнату стремительно ворвался Данила.
– О, мистер, it was excellent! Я лететь из Чикаго только сегодня, и такой удача! Sorry, мой русский не есть хороший… Я не ждал… нет, sorry. Не ожидал… Yes! Не ожидал встретить такого magician в первый день здесь, в этот город…
Петр был шокирован не меньше, чем его собеседница. Внезапное появление американца ввело обоих в ступор. А Данилу понесло…
Он выхватил из кармана американский паспорт и помахал перед носом девушки:
– Смотрите, только сегодня самолет!
Затем он повернулся к фокуснику:
– Я ехать найти magician для болшой шоу, и тут такой удача.
Он потряс руку своему учителю, и тот с подозрением уставился на его лицо. Хотя прошло много лет и Данила изменился за эти годы, но все же…
– Вы есть его менеджер? Я вижу большой потенция… I mean – большой потенциал. Мы заработаем большие деньги… О-о, вы не есть менеджер? Тогда вы не заработаете большие деньги, только я, ха-ха… Вы свободны, мистер…
– Петр. – Фокусник протянул руку, и на его лице появилась понимающая улыбка. – What is your name?
– О-о! Вы говорите по-английски? Вы меня… impressive… Меня зовут Даниель, и нам нужно обсудить контракт, all right?
– Of course, мистер Даниель, пойдемте?
– Thank you. – Данила, не глядя на остолбеневшую ведущую, первым покинул комнату. За ним сразу вышел Петр, и они молча спустились по лестнице.
Только очутившись на улице и отойдя от клуба на некоторое расстояние, фокусник остановился и повернулся к Даниле.
– Nice job. Это ты, Даня?
– Я, Петр Зиновьевич.
Они обнялись.
– А я уж подумал вначале… Но я все равно чертовски рад тебя видеть, честное слово!
– А я вас как рад видеть! Вы даже себе не представляете.
Данила еще не верил, что ему так повезло. В первый же день он нашел Мастера, и это показалось ему добрым знаком.
– Как ты меня нашел?
– Вы не поверите, но совершенно случайно. – Данила рассмеялся. – Зашел коньяку выпить.
Мастер тоже засмеялся:
– Иногда пить полезно. Хотя контракта, как я понял, мне не видать.
– Я вам предложу кое-что получше, Мастер.
– Какой я, к чертям, Мастер! Мастер-ломастер… Ты наверняка слышал наш разговор, иначе не устроил бы этот спектакль.
Тут он хлопнул себя по бедру:
– Но ее рожа! Могу поставить весь свой реквизит против старой колоды – она сегодня не скоро уснет!
Бурлящая вокруг, несмотря на поздний час, толпа несколько раз зацепила их, и Данила предложил:
– Давайте куда-нибудь зайдем, посидим… Вы ведь никуда не спешите? – с беспокойством спросил он, переживая, что если сейчас отпустит Мастера, то второй раз не сможет его найти.
– До пятницы я совершенно свободен. – Фокусник вздохнул. – Да и вообще… Некуда мне спешить.
– Ну, как тебе родина? – спросил Петр и налил в пузатый бокал коньяк. Зная, что разговор предстоит долгий, Данила заказал целую бутылку.
За те годы, что они не виделись, Петр здорово изменился. Светлые волосы, отпущенные до плеч, были собраны в хвост и перетянуты резинкой. Когда-то худощавый фокусник обзавелся солидным животиком, который сейчас был особенно заметен. Но не это больше всего поразило Данилу. Глаза Мастера с темными мешками под ними выражали тоску и смертельную усталость. Такие глаза бывают у людей, которые разочаровались в жизни и уже ни на что не надеются. И это сильно не понравилось бывшему ученику.
– Давайте выпьем за встречу, – с преувеличенной бодростью сказал Данила, и бокалы со звоном столкнулись над столом. – Я заходил на Армянскую, думал вас застать, а там какая-то контора.
Петр погрел бокал в руках, взболтал коньяк и, насладившись его ароматом, немного пригубил.
– Давно уже не пил такого… Еле подавил желание залпом вдуть, привык уже к водке, да-а…
Он поковырял вилкой в салате, но есть не стал.
– А с той коммуналки я уже лет десять как съехал. У меня квартира в Рясне.
– В селе?
– Было село. Сейчас район города.
– Как Светлана? Я все время вспоминаю, какие она готовила…
Данила осекся, увидев застывший взгляд Мастера.
– Нет больше Светы, – сказал Петр и на этот раз махнул полбокала залпом. – Умерла.
– Простите.
– Да чего уж там… Давно это было.
– А Виктория? – спросил Данила и тут же выругал себя. Может, не стоило напоминать? Но лицо Мастера ожило, и появившиеся было глубокие морщины разгладились.
– В Лондоне она, учится. Уже четыре года, как я ее отправил, скоро приедет. – Он снова помрачнел. – Хотя что она тут делать будет? У меня дела совсем…
И, словно опомнившись, перевел взгляд на внимательно смотревшего на него Данилу.
– Что это я тебя гружу? Давай рассказывай, как Америка, и вообще…
– Стоит Америка. Петр Зиновьевич, подождите меня пять минут, я сейчас вернусь.
– А ты куда?
– В гостиницу. – Он кивнул на отель с подпиравшими балконы атлантами. – Хочу вам кое-что показать.
– Ну, давай. – Фокусник снова наполнил бокал. – Только не задерживайся, а то вторую придется брать.
– Это не проблема, – ответил Данила и поспешил к выходу мимо внимательно глянувшего на него официанта.
– Он. – Данила давно ждал этой минуты и теперь наслаждался от души, наблюдая изумленное и немного растерянное лицо бывшего учителя.
На ярких больших фотографиях, взятых словно из гламурного журнала в глянцевой обложке, был Лас-Вегас. Новое чудо света, построенное в пустыне и ставшее мировым центром игорного бизнеса и столицей развлечений. Именно сюда люди со всего мира ехали за чудесами, ведь только здесь на одном проспекте можно увидеть небоскребы Нью-Йорка, минареты и дворцы восточных повелителей, гигантскую черную пирамиду «Луксора» с рвущимся в космос лучом света, «Париж» с Лувром и Эйфелевой башней, каналы «Венеции», дворец «Цезаря» с его светящимися фонтанами и движущимися статуями, сражение пиратских кораблей в натуральную величину с пусканием одного из них на дно и другие удивительные чудеса. Но не эти яркие картины, запечатленные цифровым фотоаппаратом, поразили Мастера. Он уже несколько минут смотрел на очередной разворот альбома и не спешил его переворачивать.
Гостиница «Монте-Карло». Огромное изображение человека в смокинге и мерцающие внизу буквы «LANCE BURTON» и чуть ниже «master magician». На соседней фотографии – изображение театра и два стоящих на сцене человека. Один из них тот самый Ланс Бартон, второй… Это был Данила.
– Ты тоже выступал в Лас-Вегасе? – с непонятной интонацией спросил Петр, не отрываясь от альбома.
– Да.
Петр откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
– Ты все-таки сделал это… Я даже не знаю, что сказать.
Данила вытащил из альбома газету с помятыми краями.
– Вы английский не забыли, Мастер?
– Какой я тебе Мастер… Вот он – Мастер. А что за газета?
Данила развернул газетный лист и положил его на стол. Следующие пять минут прошли в тишине. Наконец Петр отложил газету.
– Я по-прежнему не знаю, что сказать…
Он наполнил бокалы наполовину и тряхнул головой.
– А что тут можно сказать? Поздравляю. Ты стал настоящим иллюзионистом. А что меня упомянул в статье – отдельное спасибо… Приятно, черт подери!
– Это еще не все, – с загадочной улыбкой сказал Данила. – Переверните страницу в альбоме.
Петр сделал это, и уже не сдерживаясь, хлопнул ладонью по столу:
– Дэвид Копперфилд! Ты стоишь в обнимку с величайшим магом планеты… Это просто потрясающе!
Он возбужденно поднял бокал:
– Давай выпьем за то, что мечты сбываются! Сегодня сбылись мои, пусть и в твоем лице. И какие у тебя планы? Гастроли по Штатам? Шоу на телевидении?
Данила отрицательно покачал головой и сказал, четко выговаривая каждое слово:
– Я хочу сделать магическое шоу в Украине.
– Я тебя правильно понял?
Данила вытащил сигарету и, зажав зубами фильтр, сказал:
– Правильно.
Петр поставил на место поднятый бокал.
– Подожди. Ты известный в Штатах иллюзионист, правильно?
Данила утвердительно кивнул и щелкнул зажигалкой.
– Второе, – Петр стал загибать пальцы, – у тебя были гастроли по Южной Америке. Это я в газете прочитал.
Второй кивок.
– Ты знаком с самыми знаменитыми иллюзионистами мира и даже выступал в Лас-Вегасе.
– Верно.
– Ты достаточно зарабатываешь на жизнь? – Петр продолжал задавать вопросы с видом усталого доктора, который обследует неизлечимо больного пациента.
– Грех жаловаться.
– И ты хочешь делать шоу в этой стране? – задал последний вопрос Мастер, словно ставя диагноз – неизлечимый идиотизм.
– Хочу. И сделаю. И вы мне в этом поможете.
Петр сделал глубокий вздох:
– Давай я тебе для начала кое-что объясню.
Данила скрестил руки на груди:
– Я весь внимание.
– С чего начать? Ты не был здесь почти пятнадцать лет и не знаешь, что произошло в этой стране за эти годы.
– Я регулярно смотрел новости и читал прессу.
– Ты не знаешь, как тут делают бизнес.
– Разберусь.
– У нас магические шоу никто не делает.
– Именно потому я его и сделаю.
– Потребуется куча денег.
– Найду. Может, хватит и того, что у меня есть.
– Ты ненормальный.
– Возможно.
Петр выругался и после этого, немного успокоившись, спросил:
– Зачем тебе это?
– Понимаете, Мастер, уж позвольте мне вас называть, как я привык, я уже добился в Штатах всего, чего хотел. Но выше головы мне не прыгнуть. Да, я там прилично зарабатываю, особенно по меркам Украины, но на определенном этапе деньги перестали играть для меня решающую роль. Да в принципе никогда и не играли, иначе я занялся бы совершенно другим делом.
Данила отхлебнул немного из бокала. По телу уже приятной волной разлилось тепло, но голова оставалась ясной.
– Так вот, вторым Копперфилдом я там не стану. И какими хорошими зрителями ни являются американцы…
Петр раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но передумал, решив дослушать.
– …и какие бы деньги я там ни зарабатывал, все равно это не то. Мне всегда хотелось сделать это представление там, где я родился, где говорят на одном со мной языке… Вы ведь тоже когда-то этого хотели, Петр Зиновьевич?
Фокусник задумчиво покачал головой:
– Хотел, было дело. Только это было давно и неправда. И я достаточно выступал перед нашей публикой, кстати, к этому вопросу мы еще вернемся, чтобы разочароваться в ней. И меня тянет как раз туда, откуда ты приехал, только возможности нет.
– В общем, хорошо там, где нас нет, – усмехнулся Данила.
– Возможно, – не стал спорить Петр. – Хотя Грибоедов мог и ошибаться. Счастье в нас самих и все такое… Только до меня не доходит, чего ты на самом деле хочешь добиться.
Несмотря на солидную дозу выпитого, Петр смотрел на него внимательным, изучающим взглядом.
– Того же, что и все артисты: слава, известность, престиж…
Была еще одна причина, но о ней он решил не говорить даже своему бывшему учителю. Возможно, потом, когда наступит время. Ведь иллюзионисты никогда не раскрывают всех своих тайн, а если и раскрывают, то это может оказаться очередной иллюзией, отвлекающим маневром, во время которого исполняется настоящий трюк.
Но все, что он сказал фокуснику, было правдой. Просто не всей.
– Ну, хорошо. – Петр понял, что ему вряд ли удастся переубедить Данилу, но решил сделать последнюю попытку: – Зрители. Ты ни на что не обратил внимания, когда наблюдал за моим выступлением?
– Я понимаю, о чем вы говорите, Петр Зиновьевич.
– Не думаю, что до конца понимаешь. Не очень воспитанные и малокультурные люди были всегда, и в мое время тоже, чего уж там… Но они не представляли собой основную зрительскую аудиторию. Теперь же посмотри вокруг: фильмы, книги, песни – все это рассчитано на примитивных людей, на серую массу…
– Вы сгущаете краски, не все так плохо.
– Все еще хуже, Данила! Теперь искусство поставлено на коммерческую основу, цель которой – деньги, деньги, деньги. Любой ценой!
– В Америке то же самое.
– Нет, не то же. – Петр начал горячиться. – У нас берут для примера только худшее и довольно успешно внедряют это в массы. И именно этот мусор определяет сегодня массовую культуру. В качестве нормы – сплошной примитив, который и является новым стандартом!
То ли коньяк был тому виной, то ли долговременное отсутствие нормального собеседника, но Петр разошелся не на шутку. Он уже почти кричал, лицо покраснело, и Дфаниле пришлось его успокаивать:
– Петр Зиновьевич, поверьте, все не так плохо. В театр и клубы ходят разные люди, правда?
Фокусник замолчал, приходя в себя.
– Что-то я распсиховался. Извини, наболело.
– Я вас понимаю. И предлагаю сделать то, о чем вы мечтали, – поднять наше искусство на ту высоту, на которой оно еще не было в этой стране.
Данила похлопал учителя по руке:
– Никаких дискотек, ресторанов и клубов, только если мы сами решим, что это необходимо для определенных целей. Только театры.
– Только театры… – повторил успокоившийся Петр. – Действительно, там нет столиков со жратвой, водки, обкуренных малолеток… И с какого театра думаешь начать?
Данила улыбнулся и показал. С балкона был прекрасно виден подсвечиваемый прожекторами Оперный.
– Вот даже как. Ну, ты сразу замахнулся. – Петр озабоченно покачал головой.
– А чего мелочиться? – Тон Данилы стал серьезным, а лицо приняло жесткое выражение. – Или делать все по высшему разряду, или не делать вообще.
– Ну, тогда, – засопел Мастер, – если отговорить тебя не вышло, придется помочь, а то наворочаешь тут дел…
– Я знал, что вы согласитесь. – Данила снова улыбался.
Все складывалось просто отлично.
Но тогда он еще не знал, чем обернется его возвращение в родной город.
Глава пятая
Его разбудил телефонный звонок.
– Мистер Даниель?
– Да? – Он прокашлялся. Не надо было вчера столько курить.
– Вам звонят из города, соединить?
– Да.
Он повернулся на кровати и зажмурился: шторы были раздвинуты, и по глазам резанули яркие лучи солнца.
– Даня?
– Да, Петр Зиновьевич… Доброе утро.
– Какое утро? – послышался недоуменный голос. – Час дня уже. Давай, приезжай ко мне. Запиши адрес.
– Сейчас. – Он пошарил по тумбочке и наткнулся пальцами на ручку. – Диктуйте.
Записав адрес, он позвонил администратору и заказал такси. Затем принял холодный душ, окончательно смывший сон, и открыл окно. В номер ворвался шум проспекта и свежий весенний воздух, смешанный с выхлопными газами проезжающих внизу автомобилей.
К входу подкатил старый «Мерседес» с желтыми шашечками на крыше.
– Заходи… Ну ты и спишь!
– Я в самолете не спал.
Данила прошелся по единственной комнате. В одном углу застеленная шерстяным одеялом кровать, в другом – беспорядочное нагромождение личных вещей вперемежку с реквизитом. В комнате висел запах табачного дыма, жареной яичницы и кофе. Общая атмосфера запустения показывала, что хозяин плевал на уборку и на то впечатление, которое эта обстановка производит на возможных гостей. Хотя гости, как показалось Даниле, здесь бывают нечасто.
– Идем на кухню. – Мастер потер красные глаза. – Сейчас я чайник поставлю.
Данила с опаской присел на расшатанный табурет и спросил:
– Что-то случилось?
– Слушай меня внимательно. Я всю ночь не спал…
– Заметно.
– И вот что я придумал. – Петр положил перед собой старый исписанный блокнот. – Ты еще не передумал?
– Нет. – Данила усмехнулся. Несмотря на усталость, глаза Мастера светились азартом.
– Тут некоторые наброски, план, так сказать. В принципе он у меня давно в голове был, я ведь планировал, как сделать это шоу, только… В общем, слушай…
Он заглянул в блокнот:
– Во-первых – ты не должен нигде выступать до шоу. Вообще не должен показывать никаких фокусов.
– Согласен, – Данила зевнул, но Мастер не обратил на это внимания.
– Во-вторых, на всех встречах, презентациях и интервью ты должен вести себя, как истинный джентльмен. Никаких братаний, лобызаний и прочего панибратства. Ты Звезда!
– Я звезда, – послушно повторил Данила, понимая, что ему удалось заразить Мастера своей идеей.
– Да, ты Звезда, – упрямо повторил Петр, – а не «дружище», «приятель» или клевый парень из соседнего двора.
– Кто-то подумает, что я выпендриваюсь.
Петр пренебрежительно скривился:
– Наплюй на них.
– Как?
– Слюной, как плевали до эпохи исторического материализма. И вообще на этой теме не зацикливайся, ты не в Америке. Я тебе насчет этого еще вчера говорил – у нас по-другому относятся к артистам.
– Да знаю… В Штатах выступал перед русскоязычной публикой.
– И как? – заинтересовался Петр.
– Немногим отличается от того, что я видел вчера в клубе, – откровенно сказал Данила. – Менталитет не меняется так же легко, как место жительства.
– Вот и я о том же… Кстати, попробуй обойтись без дешевого юмора.
– В смысле?
– Какой трюк вызывает наибольшие аплодисменты во время небольших номеров? – вопросом на вопрос ответил Петр.
– А-а-а, я понял. Когда у зрителя лифчик или женские трусики из кармана вытягиваешь?
– Именно. Так вот, забудь об этом. Я хочу, чтобы ты явился к зрителям в образе настоящего мага, человека, которому подвластно невозможное, а не работающего на потеху публике трюкача.
Глава четвертая
Публике все это нравилось… Теперь-то я знал, что им по вкусу, но, увы, слишком поздно украшать свои номера кровью и слизью. Я мог предложить только фокусы, простые и чистые.
Г. Гаррисон. Стальная Крыса на манеже
Рука с коньяком замерла у рта. Вот это уже интересно! Ну и кто у нас во Львове сегодня показывает фокусы?
На сцене появился высокий светловолосый мужчина с залысинами. На нем был украшенный блестками темный костюм в полоску и черные лакированные туфли. Данила едва не вскочил из-за столика – это был его бывший сосед по коммуналке, первый учитель и наставник по магии из далекого детства, Петр Зиновьевич собственной персоной!
Зазвучала тягучая восточная мелодия, к которой через несколько минут подключились рваные ритмы ударника.
Фокусник медленно поднял руки, показывая, что они пусты, а затем…
А затем подавшийся вперед Данила понял, что перед ним действительно Мастер. Не зря он так называл его в детстве.
Мало кто из иллюзионистов выходит на сцену с пустыми руками. Без загадочного реквизита, ассистентки и волшебных ящиков.
Здесь уместно напомнить, что среди фокусников есть две основные категории: иллюзионисты и манипуляторы. В принципе цель у них одна: обмануть зрителя, развлечь, введя в заблуждение. Но приемы у них разные. Трюки иллюзионистов – это в основном результат умелого использования специальной аппаратуры плюс, конечно, артистический талант. А работа манипулятора основана преимущественно на ловкости и тренированности рук, что во много, много раз сложнее. По мнению Данилы, настоящий профессионал должен был владеть и тем и другим способом.
Самым известным манипулятором в Союзе был, безусловно, Арутюн Акопян, всемирно признанный гений манипуляции. Не имевший огромных трюков, он тем не менее стал лауреатом множества международных премий, в том числе и Гран-при в Париже, куда абы кого не приглашают.
Чтобы стать хорошим манипулятором, требуются годы напряженных тренировок. Необходимо репетировать по десять часов в сутки, без конца повторяя одно и то же движение, закрепляя и совершенствуя один фокус.
Именно на этом когда-то делал акцент Петр, заставляя своего ученика в первую очередь тренировать руки, добиваясь естественности, обманывающей зрителя.
И сейчас он демонстрировал это умение публике, причем делал это мастерски.
В руке Петра появилась колода карт. Он подбросил ее в воздух, и она исчезла! Но он тут же достал ее из-под полы пиджака, распущенную веером. Затем взял одну карту, и она растворилась в воздухе. Заставив исчезнуть таким образом пять карт, фокусник показал пустые руки, а затем снова показал все карты, доставая их по одной из пустоты окружающего пространства. Колода перелетала из одной руки в другую, раскладывалась на четыре, шесть, восемь частей, исчезала, а потом снова появлялась. Затем были шарики – классика! Платки, сгорающие в огне и материализующиеся в неожиданных местах…
Данила на миг отвел глаза, окинул зал… и оторопел. Зрителей было около сорока, но за выступлением наблюдало от силы пятнадцать. Остальные продолжали есть и пить. Нет, простите – жрать и бухать! Потому что едят люди, а эти… «Господа» чиновники с таким рвением наворачивали жратву, словно боялись, что их завтра уволят с насиженных мест и они не смогут себе больше позволить шиковать на свою скромную зарплату. Они, вообще-то, бросали косые взгляды, но не на сцену, а на голые коленки девочек, сидящих за соседним столиком. Сами девочки составляли компанию двум «бизнесменам». Они хихикали над их дебильными шутками и запускали свои ручки под стол, то ли нащупывая мужские достоинства, то ли выясняя толщину кошельков их обладателей.
Это было немыслимо хоть по американским, хоть по европейским меркам. Там, даже если выступление происходит в ресторане, люди, занятые едой, откладывают приборы в сторону и смотрят выступление артиста, сопровождая каждый понравившийся трюк аплодисментами. Эти элементарные правила этикета, похоже, не были известны большинству присутствующего здесь быдла.
Что удивило Данилу, так это то, что самыми внимательными зрителями оказались коротко стриженные братки. Двое из них обсуждали какие-то свои дела, но остальные с серьезными лицами следили за происходящим на сцене. Выходило, что лучшие зрители у фокусников в Украине – бандиты!
Один из «бизнесменов» наблюдал за выступлением, в такт музыке работая хорошо развитыми челюстями, перемалывая куриную ножку. Несмотря на крутой мобильник и печатку с бриллиантом, его шея была немыта, а дорогие туфли грязны. Сидевший рядом компаньон, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, с пренебрежительной усмешкой комментировал каждый фокус двум хихикающим куклам, сидящим за этим же столом.
Фокусник провел рукой над картой, и она увеличилась в три раза.
– А мне так можешь потереть?! – крикнул комментатор, гордясь своим ослоумием, чем вызвал ожидаемый смех двух накрашенных дурочек.
Даниле захотело взять бутылку «Hennessy», стоящую перед шутником, и врезать ему по башке.
Музыка смолкла, и фокусник, обведя зал спокойным, но холодным взглядом, поклонился. Раздалось несколько жидких хлопков от братвы, кто-то сказал: «Молодец». И все.
Фокусник подхватил маленький столик, появившийся по ходу выступления, и покинул зал через боковую дверь. Снова появилась блондинка в брючном костюме:
– А теперь, дамы и господа, начинаем наше шоу!
«Начинаем? А это что, по-твоему, только что было?»
Данила бросил на меню несколько купюр и поднялся из-за стола.
– Стриптиз! – объявила ведущая и скрылась за теми же дверьми, что и фокусник.
На сцене появились две и так не густо одетые, худосочные девчонки, которые принялись сноровисто, словно солдаты после отбоя, освобождаться от одежды. Особенно оживились пузатые чиновники. «Даже от тарелок отвернулись», – с презрением отметил Данила и направился к боковым дверям.
Через пару секунд он оказался в узком пустынном коридоре с пятью дверями. Где же Петр? Ага… Одна из дверей была приоткрыта, пропуская в полумрак коридора полоску света. Данила подошел поближе и прислушался.
– Вы показали тот же номер, что и в прошлый раз. – Холодный женский голос принадлежал ведущей.
– Но публика ведь другая? – устало ответил другой голос, и сердце Данилы от волнения забилось быстрее.
– Неважно. – В голосе была непреклонность. – За те деньги, которые вы получаете, можно и расширить ассортимент ваших фокусов.
– За какие деньги? – В мужском голосе послышалось с трудом сдерживаемое раздражение. – Пятьдесят долларов?
– Между прочим, это почти месячная зарплата водителя троллейбуса.
– Ну тогда и приглашайте выступать в свой клуб водителя троллейбуса! – Он уже не сдерживал своих эмоций. – А я артист. Между прочим – единственный в этом городе, а разных водителей – десять тысяч, вы это понимаете?
– Я понимаю одно: вряд ли мы сможем платить вам эти деньги, да и вообще…
Закончить она не успела, в комнату стремительно ворвался Данила.
– О, мистер, it was excellent! Я лететь из Чикаго только сегодня, и такой удача! Sorry, мой русский не есть хороший… Я не ждал… нет, sorry. Не ожидал… Yes! Не ожидал встретить такого magician в первый день здесь, в этот город…
Петр был шокирован не меньше, чем его собеседница. Внезапное появление американца ввело обоих в ступор. А Данилу понесло…
Он выхватил из кармана американский паспорт и помахал перед носом девушки:
– Смотрите, только сегодня самолет!
Затем он повернулся к фокуснику:
– Я ехать найти magician для болшой шоу, и тут такой удача.
Он потряс руку своему учителю, и тот с подозрением уставился на его лицо. Хотя прошло много лет и Данила изменился за эти годы, но все же…
– Вы есть его менеджер? Я вижу большой потенция… I mean – большой потенциал. Мы заработаем большие деньги… О-о, вы не есть менеджер? Тогда вы не заработаете большие деньги, только я, ха-ха… Вы свободны, мистер…
– Петр. – Фокусник протянул руку, и на его лице появилась понимающая улыбка. – What is your name?
– О-о! Вы говорите по-английски? Вы меня… impressive… Меня зовут Даниель, и нам нужно обсудить контракт, all right?
– Of course, мистер Даниель, пойдемте?
– Thank you. – Данила, не глядя на остолбеневшую ведущую, первым покинул комнату. За ним сразу вышел Петр, и они молча спустились по лестнице.
Только очутившись на улице и отойдя от клуба на некоторое расстояние, фокусник остановился и повернулся к Даниле.
– Nice job. Это ты, Даня?
– Я, Петр Зиновьевич.
Они обнялись.
– А я уж подумал вначале… Но я все равно чертовски рад тебя видеть, честное слово!
– А я вас как рад видеть! Вы даже себе не представляете.
Данила еще не верил, что ему так повезло. В первый же день он нашел Мастера, и это показалось ему добрым знаком.
– Как ты меня нашел?
– Вы не поверите, но совершенно случайно. – Данила рассмеялся. – Зашел коньяку выпить.
Мастер тоже засмеялся:
– Иногда пить полезно. Хотя контракта, как я понял, мне не видать.
– Я вам предложу кое-что получше, Мастер.
– Какой я, к чертям, Мастер! Мастер-ломастер… Ты наверняка слышал наш разговор, иначе не устроил бы этот спектакль.
Тут он хлопнул себя по бедру:
– Но ее рожа! Могу поставить весь свой реквизит против старой колоды – она сегодня не скоро уснет!
Бурлящая вокруг, несмотря на поздний час, толпа несколько раз зацепила их, и Данила предложил:
– Давайте куда-нибудь зайдем, посидим… Вы ведь никуда не спешите? – с беспокойством спросил он, переживая, что если сейчас отпустит Мастера, то второй раз не сможет его найти.
– До пятницы я совершенно свободен. – Фокусник вздохнул. – Да и вообще… Некуда мне спешить.
* * *
Данила выбрал ресторанчик на главном проспекте. Они поднялись на второй этаж и сели за столик на открытой веранде, с балкона которой открывался великолепный вид на ночной Львов. Через дорогу находилась гостиница, в которой остановился Данила, а в конце центральной аллеи с растущими по обе стороны каштанами виднелся красавец Оперный.– Ну, как тебе родина? – спросил Петр и налил в пузатый бокал коньяк. Зная, что разговор предстоит долгий, Данила заказал целую бутылку.
За те годы, что они не виделись, Петр здорово изменился. Светлые волосы, отпущенные до плеч, были собраны в хвост и перетянуты резинкой. Когда-то худощавый фокусник обзавелся солидным животиком, который сейчас был особенно заметен. Но не это больше всего поразило Данилу. Глаза Мастера с темными мешками под ними выражали тоску и смертельную усталость. Такие глаза бывают у людей, которые разочаровались в жизни и уже ни на что не надеются. И это сильно не понравилось бывшему ученику.
– Давайте выпьем за встречу, – с преувеличенной бодростью сказал Данила, и бокалы со звоном столкнулись над столом. – Я заходил на Армянскую, думал вас застать, а там какая-то контора.
Петр погрел бокал в руках, взболтал коньяк и, насладившись его ароматом, немного пригубил.
– Давно уже не пил такого… Еле подавил желание залпом вдуть, привык уже к водке, да-а…
Он поковырял вилкой в салате, но есть не стал.
– А с той коммуналки я уже лет десять как съехал. У меня квартира в Рясне.
– В селе?
– Было село. Сейчас район города.
– Как Светлана? Я все время вспоминаю, какие она готовила…
Данила осекся, увидев застывший взгляд Мастера.
– Нет больше Светы, – сказал Петр и на этот раз махнул полбокала залпом. – Умерла.
– Простите.
– Да чего уж там… Давно это было.
– А Виктория? – спросил Данила и тут же выругал себя. Может, не стоило напоминать? Но лицо Мастера ожило, и появившиеся было глубокие морщины разгладились.
– В Лондоне она, учится. Уже четыре года, как я ее отправил, скоро приедет. – Он снова помрачнел. – Хотя что она тут делать будет? У меня дела совсем…
И, словно опомнившись, перевел взгляд на внимательно смотревшего на него Данилу.
– Что это я тебя гружу? Давай рассказывай, как Америка, и вообще…
– Стоит Америка. Петр Зиновьевич, подождите меня пять минут, я сейчас вернусь.
– А ты куда?
– В гостиницу. – Он кивнул на отель с подпиравшими балконы атлантами. – Хочу вам кое-что показать.
– Ну, давай. – Фокусник снова наполнил бокал. – Только не задерживайся, а то вторую придется брать.
– Это не проблема, – ответил Данила и поспешил к выходу мимо внимательно глянувшего на него официанта.
* * *
– Это… он? – Петр, отставив бокал и отодвинув тарелки, прилип к фотоальбому.– Он. – Данила давно ждал этой минуты и теперь наслаждался от души, наблюдая изумленное и немного растерянное лицо бывшего учителя.
На ярких больших фотографиях, взятых словно из гламурного журнала в глянцевой обложке, был Лас-Вегас. Новое чудо света, построенное в пустыне и ставшее мировым центром игорного бизнеса и столицей развлечений. Именно сюда люди со всего мира ехали за чудесами, ведь только здесь на одном проспекте можно увидеть небоскребы Нью-Йорка, минареты и дворцы восточных повелителей, гигантскую черную пирамиду «Луксора» с рвущимся в космос лучом света, «Париж» с Лувром и Эйфелевой башней, каналы «Венеции», дворец «Цезаря» с его светящимися фонтанами и движущимися статуями, сражение пиратских кораблей в натуральную величину с пусканием одного из них на дно и другие удивительные чудеса. Но не эти яркие картины, запечатленные цифровым фотоаппаратом, поразили Мастера. Он уже несколько минут смотрел на очередной разворот альбома и не спешил его переворачивать.
Гостиница «Монте-Карло». Огромное изображение человека в смокинге и мерцающие внизу буквы «LANCE BURTON» и чуть ниже «master magician». На соседней фотографии – изображение театра и два стоящих на сцене человека. Один из них тот самый Ланс Бартон, второй… Это был Данила.
– Ты тоже выступал в Лас-Вегасе? – с непонятной интонацией спросил Петр, не отрываясь от альбома.
– Да.
Петр откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
– Ты все-таки сделал это… Я даже не знаю, что сказать.
Данила вытащил из альбома газету с помятыми краями.
– Вы английский не забыли, Мастер?
– Какой я тебе Мастер… Вот он – Мастер. А что за газета?
Данила развернул газетный лист и положил его на стол. Следующие пять минут прошли в тишине. Наконец Петр отложил газету.
– Я по-прежнему не знаю, что сказать…
Он наполнил бокалы наполовину и тряхнул головой.
– А что тут можно сказать? Поздравляю. Ты стал настоящим иллюзионистом. А что меня упомянул в статье – отдельное спасибо… Приятно, черт подери!
– Это еще не все, – с загадочной улыбкой сказал Данила. – Переверните страницу в альбоме.
Петр сделал это, и уже не сдерживаясь, хлопнул ладонью по столу:
– Дэвид Копперфилд! Ты стоишь в обнимку с величайшим магом планеты… Это просто потрясающе!
Он возбужденно поднял бокал:
– Давай выпьем за то, что мечты сбываются! Сегодня сбылись мои, пусть и в твоем лице. И какие у тебя планы? Гастроли по Штатам? Шоу на телевидении?
Данила отрицательно покачал головой и сказал, четко выговаривая каждое слово:
– Я хочу сделать магическое шоу в Украине.
* * *
Минуту Петр смотрел на бывшего ученика, явно не веря услышанному, затем спросил:– Я тебя правильно понял?
Данила вытащил сигарету и, зажав зубами фильтр, сказал:
– Правильно.
Петр поставил на место поднятый бокал.
– Подожди. Ты известный в Штатах иллюзионист, правильно?
Данила утвердительно кивнул и щелкнул зажигалкой.
– Второе, – Петр стал загибать пальцы, – у тебя были гастроли по Южной Америке. Это я в газете прочитал.
Второй кивок.
– Ты знаком с самыми знаменитыми иллюзионистами мира и даже выступал в Лас-Вегасе.
– Верно.
– Ты достаточно зарабатываешь на жизнь? – Петр продолжал задавать вопросы с видом усталого доктора, который обследует неизлечимо больного пациента.
– Грех жаловаться.
– И ты хочешь делать шоу в этой стране? – задал последний вопрос Мастер, словно ставя диагноз – неизлечимый идиотизм.
– Хочу. И сделаю. И вы мне в этом поможете.
Петр сделал глубокий вздох:
– Давай я тебе для начала кое-что объясню.
Данила скрестил руки на груди:
– Я весь внимание.
– С чего начать? Ты не был здесь почти пятнадцать лет и не знаешь, что произошло в этой стране за эти годы.
– Я регулярно смотрел новости и читал прессу.
– Ты не знаешь, как тут делают бизнес.
– Разберусь.
– У нас магические шоу никто не делает.
– Именно потому я его и сделаю.
– Потребуется куча денег.
– Найду. Может, хватит и того, что у меня есть.
– Ты ненормальный.
– Возможно.
Петр выругался и после этого, немного успокоившись, спросил:
– Зачем тебе это?
– Понимаете, Мастер, уж позвольте мне вас называть, как я привык, я уже добился в Штатах всего, чего хотел. Но выше головы мне не прыгнуть. Да, я там прилично зарабатываю, особенно по меркам Украины, но на определенном этапе деньги перестали играть для меня решающую роль. Да в принципе никогда и не играли, иначе я занялся бы совершенно другим делом.
Данила отхлебнул немного из бокала. По телу уже приятной волной разлилось тепло, но голова оставалась ясной.
– Так вот, вторым Копперфилдом я там не стану. И какими хорошими зрителями ни являются американцы…
Петр раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но передумал, решив дослушать.
– …и какие бы деньги я там ни зарабатывал, все равно это не то. Мне всегда хотелось сделать это представление там, где я родился, где говорят на одном со мной языке… Вы ведь тоже когда-то этого хотели, Петр Зиновьевич?
Фокусник задумчиво покачал головой:
– Хотел, было дело. Только это было давно и неправда. И я достаточно выступал перед нашей публикой, кстати, к этому вопросу мы еще вернемся, чтобы разочароваться в ней. И меня тянет как раз туда, откуда ты приехал, только возможности нет.
– В общем, хорошо там, где нас нет, – усмехнулся Данила.
– Возможно, – не стал спорить Петр. – Хотя Грибоедов мог и ошибаться. Счастье в нас самих и все такое… Только до меня не доходит, чего ты на самом деле хочешь добиться.
Несмотря на солидную дозу выпитого, Петр смотрел на него внимательным, изучающим взглядом.
– Того же, что и все артисты: слава, известность, престиж…
Была еще одна причина, но о ней он решил не говорить даже своему бывшему учителю. Возможно, потом, когда наступит время. Ведь иллюзионисты никогда не раскрывают всех своих тайн, а если и раскрывают, то это может оказаться очередной иллюзией, отвлекающим маневром, во время которого исполняется настоящий трюк.
Но все, что он сказал фокуснику, было правдой. Просто не всей.
– Ну, хорошо. – Петр понял, что ему вряд ли удастся переубедить Данилу, но решил сделать последнюю попытку: – Зрители. Ты ни на что не обратил внимания, когда наблюдал за моим выступлением?
– Я понимаю, о чем вы говорите, Петр Зиновьевич.
– Не думаю, что до конца понимаешь. Не очень воспитанные и малокультурные люди были всегда, и в мое время тоже, чего уж там… Но они не представляли собой основную зрительскую аудиторию. Теперь же посмотри вокруг: фильмы, книги, песни – все это рассчитано на примитивных людей, на серую массу…
– Вы сгущаете краски, не все так плохо.
– Все еще хуже, Данила! Теперь искусство поставлено на коммерческую основу, цель которой – деньги, деньги, деньги. Любой ценой!
– В Америке то же самое.
– Нет, не то же. – Петр начал горячиться. – У нас берут для примера только худшее и довольно успешно внедряют это в массы. И именно этот мусор определяет сегодня массовую культуру. В качестве нормы – сплошной примитив, который и является новым стандартом!
То ли коньяк был тому виной, то ли долговременное отсутствие нормального собеседника, но Петр разошелся не на шутку. Он уже почти кричал, лицо покраснело, и Дфаниле пришлось его успокаивать:
– Петр Зиновьевич, поверьте, все не так плохо. В театр и клубы ходят разные люди, правда?
Фокусник замолчал, приходя в себя.
– Что-то я распсиховался. Извини, наболело.
– Я вас понимаю. И предлагаю сделать то, о чем вы мечтали, – поднять наше искусство на ту высоту, на которой оно еще не было в этой стране.
Данила похлопал учителя по руке:
– Никаких дискотек, ресторанов и клубов, только если мы сами решим, что это необходимо для определенных целей. Только театры.
– Только театры… – повторил успокоившийся Петр. – Действительно, там нет столиков со жратвой, водки, обкуренных малолеток… И с какого театра думаешь начать?
Данила улыбнулся и показал. С балкона был прекрасно виден подсвечиваемый прожекторами Оперный.
– Вот даже как. Ну, ты сразу замахнулся. – Петр озабоченно покачал головой.
– А чего мелочиться? – Тон Данилы стал серьезным, а лицо приняло жесткое выражение. – Или делать все по высшему разряду, или не делать вообще.
– Ну, тогда, – засопел Мастер, – если отговорить тебя не вышло, придется помочь, а то наворочаешь тут дел…
– Я знал, что вы согласитесь. – Данила снова улыбался.
Все складывалось просто отлично.
Но тогда он еще не знал, чем обернется его возвращение в родной город.
Глава пятая
На высокую башню можно подняться лишь по винтовой лестнице.
Фрэнсис Бэкон
Его разбудил телефонный звонок.
– Мистер Даниель?
– Да? – Он прокашлялся. Не надо было вчера столько курить.
– Вам звонят из города, соединить?
– Да.
Он повернулся на кровати и зажмурился: шторы были раздвинуты, и по глазам резанули яркие лучи солнца.
– Даня?
– Да, Петр Зиновьевич… Доброе утро.
– Какое утро? – послышался недоуменный голос. – Час дня уже. Давай, приезжай ко мне. Запиши адрес.
– Сейчас. – Он пошарил по тумбочке и наткнулся пальцами на ручку. – Диктуйте.
Записав адрес, он позвонил администратору и заказал такси. Затем принял холодный душ, окончательно смывший сон, и открыл окно. В номер ворвался шум проспекта и свежий весенний воздух, смешанный с выхлопными газами проезжающих внизу автомобилей.
К входу подкатил старый «Мерседес» с желтыми шашечками на крыше.
* * *
Через двадцать минут он вышел возле серой панельной девятиэтажки и поднялся на второй этаж. Дверь открылась сразу.– Заходи… Ну ты и спишь!
– Я в самолете не спал.
Данила прошелся по единственной комнате. В одном углу застеленная шерстяным одеялом кровать, в другом – беспорядочное нагромождение личных вещей вперемежку с реквизитом. В комнате висел запах табачного дыма, жареной яичницы и кофе. Общая атмосфера запустения показывала, что хозяин плевал на уборку и на то впечатление, которое эта обстановка производит на возможных гостей. Хотя гости, как показалось Даниле, здесь бывают нечасто.
– Идем на кухню. – Мастер потер красные глаза. – Сейчас я чайник поставлю.
Данила с опаской присел на расшатанный табурет и спросил:
– Что-то случилось?
– Слушай меня внимательно. Я всю ночь не спал…
– Заметно.
– И вот что я придумал. – Петр положил перед собой старый исписанный блокнот. – Ты еще не передумал?
– Нет. – Данила усмехнулся. Несмотря на усталость, глаза Мастера светились азартом.
– Тут некоторые наброски, план, так сказать. В принципе он у меня давно в голове был, я ведь планировал, как сделать это шоу, только… В общем, слушай…
Он заглянул в блокнот:
– Во-первых – ты не должен нигде выступать до шоу. Вообще не должен показывать никаких фокусов.
– Согласен, – Данила зевнул, но Мастер не обратил на это внимания.
– Во-вторых, на всех встречах, презентациях и интервью ты должен вести себя, как истинный джентльмен. Никаких братаний, лобызаний и прочего панибратства. Ты Звезда!
– Я звезда, – послушно повторил Данила, понимая, что ему удалось заразить Мастера своей идеей.
– Да, ты Звезда, – упрямо повторил Петр, – а не «дружище», «приятель» или клевый парень из соседнего двора.
– Кто-то подумает, что я выпендриваюсь.
Петр пренебрежительно скривился:
– Наплюй на них.
– Как?
– Слюной, как плевали до эпохи исторического материализма. И вообще на этой теме не зацикливайся, ты не в Америке. Я тебе насчет этого еще вчера говорил – у нас по-другому относятся к артистам.
– Да знаю… В Штатах выступал перед русскоязычной публикой.
– И как? – заинтересовался Петр.
– Немногим отличается от того, что я видел вчера в клубе, – откровенно сказал Данила. – Менталитет не меняется так же легко, как место жительства.
– Вот и я о том же… Кстати, попробуй обойтись без дешевого юмора.
– В смысле?
– Какой трюк вызывает наибольшие аплодисменты во время небольших номеров? – вопросом на вопрос ответил Петр.
– А-а-а, я понял. Когда у зрителя лифчик или женские трусики из кармана вытягиваешь?
– Именно. Так вот, забудь об этом. Я хочу, чтобы ты явился к зрителям в образе настоящего мага, человека, которому подвластно невозможное, а не работающего на потеху публике трюкача.