Страница:
«Случайно» задержанный грузовик исчез на следующий же день! Позже выяснилось, что его прохождение контролировал сам Аркадий Дегуревич, он, как и подобает профессиональному «контролеру», сработал четко и быстро.
Этот маленький, в какой-то степени даже курьезный эпизод свидетельствует о том, что контрабандисты без проблем покупают одного за другим нескольких работников одного и того же таможенного поста. Почему им это удается? Может быть, на Торфяновке работали тогда одни жулики? А может, есть другие причины?…
Таможенный пост Торфяновку, названный так по аналогии с ближайшим к нему населенным пунктом — забытом Богом северном поселке — найдешь далеко не на каждой карте. Расстояние от таможенного поста до поселка Торфяновка — 500 метров, до Выборга — около 50 километров. Школы в Торфяновке нет — дети ездят учиться в соседний поселок Кондратьево. Удобное транспортное сообщение между Торфяновкой и Выборгом отсутствует. В общем, жители поселка, если можно так выразиться, несколько оторваны от остального мира.
Таможенный пост с его компьютерами, оргтехникой, шикарным магазином, кафе стал для жителей Торфяновки олицетворением цивилизации. Там ездят «крутые» машины и автобусы, там постоянно встречаются хорошо одетые люди, говорящие на разных языках, там деньги, деньги, которые текут огромным потоком, плавно огибающим расположенный в полукилометре поселок.
С другой стороны, большая часть взрослого населения Торфяновки работает на таможенном посту. А куда еще деться, если до ближайшего теоретически возможного места работы — Выборга — ехать почти час? Вот и получается, что большинство работников таможенного поста — торфяновские, жители одной деревни, они все «свои», частенько объединенные родственными связями. В результате — круговая порука, причем в хорошем смысле этого слова: даже если сосед не одобряет действий соседа, он не станет мешать ему, потому как с детства бегал с ним по одним огородам.
Когда эти люди берут взятки, ими движет вовсе не преступный умысел, а элементарный и весьма популярный в российской глубинке принцип: «Ты поможешь мне, а я помогу тебе». В юридический смысл своих поступков они стараются не вникать.
Если взглянуть на другие таможенные посты, расположенные на границах России с Финляндией, Латвией и Эстонией — самыми популярными для «металлистов» странами, — за редким исключением, придется наблюдать ту же самую картину.
Сережа не был обычным контрабандистом. Он использовал такую схему контрабанды цветных металлов, которая вообще не требовала наличия контрабандного канала! Схема эта называлась «давальческое сырье», и в бизнесе моряка Саши она как-то не прижилась, что не помешало Сереже достичь в ней немалого совершенства и материального благополучия. А суть «давальческого сырья» в следующем.
Берете вы, скажем, тысячу тонн меди и отправляете ее на переработку за границу. На таможне предъявляете договор, из которого следует, что медь эта вывозится из России не на совсем, а на чуть-чуть, скажем, месяца на три. Потом она обязательно вернется обратно, но уже в виде медных проводов, кранов — любого готового изделия.
При таком раскладе экспорт стратегического сырья как таковой отсутствует, а потому вывоз этой меди таможенными пошлинами не облагается! Понятно, что иностранного партнера вы придумали, договор — тоже, и ввозить обратно в Россию провода, краны или что-то еще вы не собираетесь. Вы будете охать и ахать, сокрушенно разводить руками, мол, какой ужас, меня «кинули», иностранного партнера нет, меди нет, и никто никаких санкций по отношению к вам применить не сможет.
Под такие контракты из России уходили тысячи тонн цветных металлов. Даже трудно представить, сколько полезных вещей из всего этого могло быть сделано, если хотя бы часть из «давальческих» контрактов была подлинной!
Схема действовала до тех пор, пока таможенники, при вывозе очередной партии цветных металлов, не интересовались, а где же продукция? Тогда соответствующая фирма исчезала, на ее месте появлялась новая, которая уже по какой-нибудь другой легенде занималась тем же самым.
Механизм этот инженер Сережа освоил в совершенстве, причем исполнял его артистично красиво. Познакомился он с руководителем одного оборонного предприятия, расположенного в Нижнем Новгороде, и предложил тому обменять медь на медный кабель посредством отправки этой самой меди на переработку в Германию. Руководитель согласился — кабель предприятию действительно требовался. Купил Сережа на этом предприятии 40 тонн меди, а в договоре записали, будто меди было не 40 тонн, а тысяча. Эта маленькая приятность позволила нашему герою под видом абсолютно честного договора с безупречно добросовестным оборонным предприятием вывезти за рубеж 960 тонн «тамбовской» меди!
Понятно, что скромный руководитель из Нижнего Новгорода в обиде не остался. Нелепая и, безусловно, случайная путаница, изменившая число «40» на число «1000», существенно укрепила материальное положение нашего промышленника-провинциала.
Но как-то раз случился прокол. Под этот договор металл шел несколькими партиями, одна из них была «по глупости» задержана работниками таможни. Случилось это в конце мая 1994 года, а в июне Сережа исчез вместе со всеми членами своей семьи, а также вместе с выручкой от продажи всей той меди, которую удалось вывезти за границу!
А перед этим он прославил себя еще несколькими подвигами. Ему принадлежали две коммерческие фирмы — «Ряд» и «Сфинкс». С их помощью Сережа зарабатывал деньги, необходимые ему для приобретения цветных металлов. Но из этого вовсе не следует, что упомянутые фирмы занимались какой-то успешной коммерческой деятельностью. Скорее, наоборот.
Обе фирмы использовались нашим героем для получения банковских кредитов, никаких планов по возвращению которых он не имел. А происходило это так.
Фирма «Ряд» заключает с фирмой «Сфинкс» договор, согласно которому «Ряд» готов продать «Сфинксу» партию дорогостоящего оборудования, а «Сфинкс» готов купить ее. Представитель «Ряда» отправляется в какой-нибудь банк, где говорит, мол, так и так, у меня есть покупатель, который горит желанием обзавестись оборудованием. Я знаю, где достать его, но у меня нет денег.
Работники банка звонят в фирму «Сфинкс», чтобы удостовериться, действительно ли такая фирма существует и действительно ли она собирается обзавестись оборудованием. Ожидающий этого звонка работник «Сфинкса» уверяет банкиров, что жизнь без оборудования ему не мила.
Под столь надежные гарантии банк выдает «Ряду» кредит, в надежде на успешную сделку и приятные проценты. После этого представители фирмы «Ряд» исчезают.
Таким образом инженер Сережа «кинул» четыре банка — «Астробанк», «Кубань-банк» и еще два филиала московских банков.
А весной 1994 года «тамбовцы» поручили ему реализовать партию спирта «Маккормик», доставленного в Россию контрабандным путем. Спирт находился на одной из «тамбовских площадок», что недалеко от железнодорожной станции «Дача Долгорукова». Спирт Сережа успешно реализовал, однако денег с этого «тамбовцы» не увидели. То ли нашего бизнесмена «кинули», то ли он «кинул» «тамбовцев», — непонятно. Во всяком случае, бойцы Толи Кувалды «арестовали» Сережу, отвезли его на хату, где стали требовать вернуть долг.
Чем бы это кончилось — неизвестно, если бы родственники плененного инженера не обратились в милицию! Сережу освободила бригада «скорой помощи» — 7-го отдела РУОП, сотрудники которого специализируются на освобождении заложников. Было это в конце марта 1994 года. Пару месяцев после своего счастливого освобождения наш герой прятался по квартирам.
За это время он провернул описанную выше сделку с продажей принадлежавшей «тамбовским металлистам» меди и уехал в Германию вместе со всеми членами своей семьи.
После этого Сережу искали: сотрудники питерского РУОП, чтобы арестовать; сотрудники налоговой полиции, чтобы отобрать утаенные от государства налоги; работники Санкт-Петербургской таможни, чтобы взыскать пошлины; работники служб безопасности трех «кинутых» банков, чтобы выбить долги; а также «тамбовцы» — чтобы разрезать на мелкие кусочки. Их, напомним, он «кинул» дважды — со спиртом «Маккормик» и почти с тысячью тонн меди.
Кроме Сергея Федоровича на ниве «давальческого сырья» в Петербурге проявили себя и другие умельцы. Только в 1993 году таможенными органами были аннулированы разрешения на вывоз металлов на переработку, выданные фирмам «Протей», «Профит» и «Владек». Та же участь постигла принадлежавшие инженеру Сереже «Ряд» и «Сфинкс».
По данным Санкт-Петербургской таможни, только благодаря отзыву разрешений от этих пяти фирм был предотвращен незаконный вывоз из России более двух тысяч тонн меди.
Впрочем, обусловлено это было не только резко возросшим рвением таможенников, повышением их сознательности и профессиональных навыков, что, впрочем, тоже имело место быть — несмотря на низкие заработные платы и прочие материальные сложности, среди работников таможни не так уж мало порядочных людей, которые к концу 1994 года добились определенного профессионализма в борьбе с металлической контрабандой. Деятельность таможенников к концу 1994 года уже активно стимулировалась и работниками других правоохранительных органов.
Во— первых, борьбой с контрабандой в нашей стране исторически занимались органы госбезопасности. Конечно, вышло так, что в конце 1993 года у Министерства безопасности (нынешняя ФСБ) был реорганизован следственный аппарат, в связи с чем загублено немало возбужденных против контрабандистов уголовных дел. Но в 1995 году следствие в ФСБ появилась вновь, что в скором времени довольно ощутимо сказалось на «успехах» контрабандной деятельности, в том числе и «тамбовских металлистов».
Кроме того, с конца 1992 года за контрабандистов активно взялись региональные управления по борьбе с организованной преступностью, в том числе и питерский РУОП, сотрудники которого еще в 1993 году нагоняли немалый страх на людей Толи Кувалды. К концу 1994 году позиции РУОПа в контроле за контрабандной деятельностью преступных группировок Северо-Запада России были также если и не достаточно сильны, то, во всяком случае, ощутимы.
С другой стороны, и ФСБ, и РУОП активно взялись за борьбу с коррупцией среди личного состава таможен Северо-Запада. К тому времени более десяти таможенников были привлечены к уголовной ответственности за пособничество контрабанде и намного больше — уволены из-за невозможности доказать перед судом их участие в прохождении контрабандных грузов через российские границы.
Конечно, определенному кругу лиц известна отнюдь не радостная статистика реальных успехов наших правоохранительных органов в борьбе с контрабандой. По самым оптимистичным оценкам, в течение последних пяти лет всем вместе взятым силовым структурам нашего региона удавалось пресекать не более пяти (!) процентов попыток контрабандного вывоза из страны разных товаров. Не менее 95 процентов таких попыток, соответственно, заканчивались успешно.
В 1994— м же году, как мы писали выше, «тамбовские металлисты» потеряли свои наработанные контрабандные канаты. Сначала вынужден был податься в бега моряк Саша, после неудачных попыток контрабанды «металла под обувью» и принадлежавшей тогдашнему заместителю мэра Петербурга Льву Витальевичу Савенкову икры. Чуть позже возникли серьезные проблемы у его бывшего приятеля, моряка Жени -после странного убийства председателя Гродненского облисполкома Дмитрия Арцимени.
Еще позже вынужден был скрыться за границей коммерсант Виталик, после чего «морской канал» «тамбовцев» также перестал функционировать. Одновременно Толя Кувалда посоветовал литовской коммерсантке Асте ехать к себе на родину, чтобы избежать ее задержания работниками ФСБ или РУОПа. А к концу 1993 года, надо сказать, таинственной литовкой заинтересовались и те, и другие.
У финского коммерсанта Кеси появились трения с финской полицией, ему пришлось покинуть Хельсинки и перебазироваться в Таллинн, что вовсе не содействовало успешной работе контрабандного канала, проложенного «тамбовскими металлистами» не без помощи маленького Кеси.
Появились у «тамбовцев» в конце 1994 года и проблемы другого характера.
В 1994 году к огромным контрабандным потокам, проходящим через таможни Псковской области, стали проявлять серьезный интерес члены «солнцевской» преступной группировки, которым к 1995 году удалось каким-то образом отхватить свой кусок в контрабандном бизнесе. В конце 1995 года «тамбовцы» уже не могли похвастаться безусловной монополией на контрабандные каналы в прибалтийских направлениях.
«Солнцевское» преступное сообщество появилось в восьмидесятых годах в городе Солнцево Московской области. Сначала это была группа спортсменов и спортивно ориентированных молодых людей, которых организовал некто Сергей Михайлов по кличке Михась. Сам он впервые попал в тюрьму в возрасте 26 лет по обвинению в хищении путем мошенничества. Михась инсценировал кражу собственного мотоцикла, чтобы получить за него страховку. Михась долгое время работал метрдотелем в ресторане «Советский» и, хотя потом его оттуда уволили, все равно питал пристрастие к ресторанному бизнесу.
К концу 1980-х «солнцевские» контролировали уже более двадцати крупных коммерческих структур Москвы и Московской области, среди которых немалую часть составляли рестораны.
Сейчас «солнцевское» преступное сообщество — одно из самых влиятельных в преступном мире России. Говорят, в какой-то момент лидеры «солнцевских» договорились с «тамбовскими» о «дружбе и сотрудничестве». В частности, достигнутое соглашение предусматривало, что «тамбовские» будут представлять интересы «солнцевских» в Северо-Западном регионе России. По-видимому, одним из пунктов этого соглашения и стало разделение сфер контроля контрабандных каналов между обеими группировками.
В 1995 году владения «тамбовских» простирались уже лишь до Пскова, южнее все трассы контролировали «солнцевские», владельцы проходящих по ним контрабандных грузов вынуждены были отстегивать теперь не только «тамбовской» «крыше», но и «солнцевской». Фактически это означало, что контрабандные каналы, функционировавшие на российско-латвийской границе, а также транзитные каналы в Литву через Белоруссию вышли из-под контроля «тамбовских», хотя и «солнцевским» также не удалось подмять их под себя целиком. «Солнцевские» контролировали сами трассы и белорусское направление, российско-латвийскую границу практически полностью подмяли под себя латыши.
В 1995 году в Латвии появилась группировка некоего Юриса Кожаренка, который начал войну за полный контроль таможенных постов Себежской и Пыталовской таможен. Война эта была отнюдь не бескровная, латышские бандиты организовывали мощное, в том числе и физическое давление на таможенников и пограничников, работавших до того на «тамбовских» контрабандистов. Там часто стреляли, были убийства и похищения, в общем, события на российско-латвийской границе развивались бурные, они заслуживают особого описания, которое мы оставим на другой раз.
Так или иначе, к концу 1995 года господство людей Юриса на таможенных постах российско-латвийской границы стало практически безусловным.
Из-за всех описанных выше событий, а также, может быть, и каких-то других, «тамбовские металлисты» изменили стиль своей контрабандной деятельности, которая превратилась почти что в официальный солидный бизнес.
Предназначенные для контрабанды в Латвию цветные металлы «тамбовцы» закупали на соответствующих горно-обогатительных комбинатах и различными путями, с использованием различных финансовых схем доставляли в Петербург. Суть всех этих финансовых схем сводилась к тому, чтобы «тамбовцы», с одной стороны, не платили за купленные ими цветные металлы, а с другой, чтобы покупка этих металлов выглядела как можно более законной. (Одну из таких схем мы подробно описали в разделе «Толя и его команда».)
Компетенции «тамбовских» заканчивались теперь в Петербурге. В их задачи входило доставить металлы в наш город на свои «площадки» и передать их в руки иностранных эмиссаров — представителей в основном прибалтийских фирм, охотно покупавших у «тамбовских» недорогие цветные металлы и по наработанным уже контрабандным каналам отправлявших их в Прибалтику.
Самим «тамбовским» контрабандные каналы уже не принадлежали, они им и не требовались. «Тамбовцы» создали что-то типа собственной товарной биржи, на которую периодически обращались эмиссары, заказывали необходимые им металлы в необходимых количествах, получали их и отправляли к границам. Вопросы успешного прохождения таможенных постов решались непосредственно в прибалтийских странах местными группировками, основной из которых стала бригада Юриса Кожаренка. В 1995 году «контролеры» таможенных постов базировались уже в основном по ту сторону границ, с ними руководители фирм, которых представляли в Питере эмиссары, договаривались напрямую.
В нужный момент эмиссары связывались с Латвией, Эстонией и Литвой, откуда приезжали боевики для сопровождения подготовленных колонн. Эмиссары же отправляли соответствующую информацию «контролерам». Последние отвечали за вверенные им таможенные посты с обеих сторон. Им полагалось в нужный момент открыть нужное «окно».
Кроме того, в 1994 году контрабанда происходила уже в обоих направлениях — как в экспорте, так и в импорте. Довольно быстро «тамбовские» аналитики поняли, что гонять в Прибалтику машины с контрабандными цветными металлами, конечно, выгодно, но гонять потом обратно пустые грузовики — нет. В 1994 году по металлическим контрабандным каналам потекли в Россию огромные потоки дешевой иностранной водки, доходы от которой с лихвой компенсировали затраты на бензин для возвращавшихся обратно в Россию грузовиков.
Последним «металлом» для РУОПа стали 40 тонн меди и бронзы, задержанные на Пыталовской таможне при попытке контрабандного вывоза под видом точильных камней и картона в феврале 1996 года. В ходе расследования обстоятельств этого дела было выявлено около шестидесяти (!) эпизодов контрабанды, из чего следовало, что латвийские эмиссары развили в России бурную и отнюдь не безуспешную деятельность. По подозрению в причастности к этим подвигам были задержаны два латвийских эмиссара, один из которых — некий Левине — был арестован и посажен в «Кресты».
Интересно, что все выявленные эпизоды контрабанды фигурировали в документах Пыталовской таможни как выезд из России пустых грузовиков. При этом ни один из участвовавших в массовом исходе грузовиков из нашей страны работников Пыталовской таможни к уголовной ответственности за пособничество контрабанде привлечен не был. Работники РУОПа связывают это с тем, что взятки таможенники получали с той стороны границы, что существенно усложняло возможность задержания их с поличным. Впрочем, девять таможенников в результате расследования этого дела из таможенных органов все-таки были уволены.
А эмиссар Левине участвовал в свое время еще в одной контрабандной истории…
В октябре 1994 года на склад петербургской фирмы «Икотек» (название изменено), возглавляемой одним из бывших вожаков ленинградского комсомола, поступили девяносто тонн никеля, которые практически сразу же попали в поле зрения РУОПа. Металлы эти загрузили на два грузовика с полуприцепами и отправили в сторону российско-латвийской границы. Никель был куплен одной из латвийских фирм, интересы которой и представлял в России эмиссар Левине. С той стороны сделка контролировалась латвийскими бандитами.
По дороге к границе грузовики «прощупали» с помощью поста ГАИ, инспекторы которого остановили колонну для проверки документов. В документах значилось, что в машинах подшипники…
Колонну сопровождали латышские боевики — на «джипе» и «пятерке». Ближе к границе к ним присоединились еще один грузовик и «ауди» сопровождения. Колонна направлялась в сторону таможенного поста Могиль Себежской таможни.
Нередко на последней сотне километров трассы, по которой следовали контрабандные грузы к границе, разворачивались события, какие мы привыкли видеть лишь в детективных фильмах. Обычно это происходило так. Едут одна или несколько фур с цветными металлами в сопровождении, как минимум, двух автомобилей с боевиками. Один автомобиль едет километра за два впереди, чтобы вовремя остановить колонну при появлении на трассе передвижных постов ГАИ, ОМОНа и прочего. Вторая машина, наоборот, отстает от грузовиков и заботится о своевременном выявлении слежки. Груз может сопровождать и еще один автомобиль, предназначенный также для контрнаблюдения.
В сопровождении использовались хорошие иностранные автомобили — в основном «джипы». Высокая скорость и практически стопроцентная проходимость в данном случае — идеальное сочетание. Как минимум, в одном из «джипов» часто имелся радиосканер, позволявший прослушивать радиопереговоры возможного милицейского преследования, благодаря чему о преследовании можно было узнавать заранее, даже до его появления в поле зрения колонны.
В каждой машине сопровождения был сотовый телефон, как правило, системы GSM, наиболее сложный для прослушивания. Бойцы сопровождения активно использовали и узконаправленные микрофоны — аппаратуру, предназначенную для прослушивания переговоров людей, находящихся в салоне машины, которая едет, скажем в 30-40 метрах от тех, кто прослушивает.
При этом бандиты прекрасно знали, что до момента непосредственного пересечения таможенного поста им и их грузу ничего не грозит. Их не станут трогать хотя бы потому, что сам факт перевозки цветных металлов не нарушает закон. На заре металлического бума уже бывали случаи, когда милиция задерживала груз в пути, а водитель говорил, что понятия не имеет о том, что в кузове, и никакую границу пересекать не собирается! Мол, сказали везти, он и везет, а о контрабанде он даже в приключенческих романах старается не читать…
При обнаружении малейшей опасности водителю грузовика давалась команда сворачивать с трассы в лес и отдыхать. Отдых мог продолжаться сколько угодно, вплоть до того момента, когда бойцы сопровождения убедятся, что на хвосте никого нет. И даже после этого груз сопровождается до самой границы и только в тот момент, когда он успешно пересекает ее, в Петербург поступает сообщение: «Отбой!» Этот момент чрезвычайно важен, потому как в случае любого ЧП во время таможенного досмотра сопровождающие обязаны молниеносно проинформировать всех участников операции.
Причин тому две. Во-первых, задержанный таможней груз стоит немалых денег. Денег настолько немалых, что непосредственные организаторы вывоза могут серьезно пострадать за его утрату. Известны случаи, когда проморгавшие слежку сопровождающие ликвидировались — дабы другим неповадно было. Поэтому в случае любого ЧП на границе все участники операции начинают активную работу по возврату груза.
Кроме того, хорошая оперативная связь позволяет локализовать ситуацию — вовремя убрать все следы (спрятать документы, спрятаться самим и т.д.), чтобы не позволить организовавшим задержание работникам правоохранительных органов проследить всю цепочку появления на границе контрабандного груза.
Во время описываемых событий сотовые телефоны еще не обеспечивали связи с Петербургом, скажем, из Себежа. Это возможно было только благодаря спутниковой связи. У контрабандистов такая связь была, у преследовавших их работников РУОПа — не было. Впрочем, в большинстве случаев, не было у них и ничего другого из перечисленной аппаратуры. Так что оперативникам приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы не упустить груз и не свести на нет всю проделанную раньше работу.
Верхом технического оснащения пасущих контрабанду руоповцев были «Жигули» девятой модели и милицейская рация, по которой, как мы уже заметили, связаться с Петербургом нельзя. Поэтому оперативники, как правило, в принципе не могли быстро и адекватно среагировать на любой неожиданный поворот событий на трассе. Так что основная цель группы преследования в том и заключалась, чтобы неожиданностей не допустить. Для этого использовалась тактика «естественного отсечения».
Этот маленький, в какой-то степени даже курьезный эпизод свидетельствует о том, что контрабандисты без проблем покупают одного за другим нескольких работников одного и того же таможенного поста. Почему им это удается? Может быть, на Торфяновке работали тогда одни жулики? А может, есть другие причины?…
Таможенный пост Торфяновку, названный так по аналогии с ближайшим к нему населенным пунктом — забытом Богом северном поселке — найдешь далеко не на каждой карте. Расстояние от таможенного поста до поселка Торфяновка — 500 метров, до Выборга — около 50 километров. Школы в Торфяновке нет — дети ездят учиться в соседний поселок Кондратьево. Удобное транспортное сообщение между Торфяновкой и Выборгом отсутствует. В общем, жители поселка, если можно так выразиться, несколько оторваны от остального мира.
Таможенный пост с его компьютерами, оргтехникой, шикарным магазином, кафе стал для жителей Торфяновки олицетворением цивилизации. Там ездят «крутые» машины и автобусы, там постоянно встречаются хорошо одетые люди, говорящие на разных языках, там деньги, деньги, которые текут огромным потоком, плавно огибающим расположенный в полукилометре поселок.
С другой стороны, большая часть взрослого населения Торфяновки работает на таможенном посту. А куда еще деться, если до ближайшего теоретически возможного места работы — Выборга — ехать почти час? Вот и получается, что большинство работников таможенного поста — торфяновские, жители одной деревни, они все «свои», частенько объединенные родственными связями. В результате — круговая порука, причем в хорошем смысле этого слова: даже если сосед не одобряет действий соседа, он не станет мешать ему, потому как с детства бегал с ним по одним огородам.
Когда эти люди берут взятки, ими движет вовсе не преступный умысел, а элементарный и весьма популярный в российской глубинке принцип: «Ты поможешь мне, а я помогу тебе». В юридический смысл своих поступков они стараются не вникать.
Если взглянуть на другие таможенные посты, расположенные на границах России с Финляндией, Латвией и Эстонией — самыми популярными для «металлистов» странами, — за редким исключением, придется наблюдать ту же самую картину.
Давальческое сырье
В начале 1993 года моряк Саша познакомился с неким Сережей, бывшим инженером НПО им. Коминтерна, работавшим в небольшой автомастерской на Среднем проспекте Васильевского острова. С одной из ремонтируемых им машин случилось что-то не то, Сереже надо было рассчитаться с хозяином, для чего он решил подработать контрабандой цветных металлов. Дело это у него пошло, Сереже понравилось, и решил он сделать «металлический бизнес» своей основной профессией.Сережа не был обычным контрабандистом. Он использовал такую схему контрабанды цветных металлов, которая вообще не требовала наличия контрабандного канала! Схема эта называлась «давальческое сырье», и в бизнесе моряка Саши она как-то не прижилась, что не помешало Сереже достичь в ней немалого совершенства и материального благополучия. А суть «давальческого сырья» в следующем.
Берете вы, скажем, тысячу тонн меди и отправляете ее на переработку за границу. На таможне предъявляете договор, из которого следует, что медь эта вывозится из России не на совсем, а на чуть-чуть, скажем, месяца на три. Потом она обязательно вернется обратно, но уже в виде медных проводов, кранов — любого готового изделия.
При таком раскладе экспорт стратегического сырья как таковой отсутствует, а потому вывоз этой меди таможенными пошлинами не облагается! Понятно, что иностранного партнера вы придумали, договор — тоже, и ввозить обратно в Россию провода, краны или что-то еще вы не собираетесь. Вы будете охать и ахать, сокрушенно разводить руками, мол, какой ужас, меня «кинули», иностранного партнера нет, меди нет, и никто никаких санкций по отношению к вам применить не сможет.
Под такие контракты из России уходили тысячи тонн цветных металлов. Даже трудно представить, сколько полезных вещей из всего этого могло быть сделано, если хотя бы часть из «давальческих» контрактов была подлинной!
Схема действовала до тех пор, пока таможенники, при вывозе очередной партии цветных металлов, не интересовались, а где же продукция? Тогда соответствующая фирма исчезала, на ее месте появлялась новая, которая уже по какой-нибудь другой легенде занималась тем же самым.
Механизм этот инженер Сережа освоил в совершенстве, причем исполнял его артистично красиво. Познакомился он с руководителем одного оборонного предприятия, расположенного в Нижнем Новгороде, и предложил тому обменять медь на медный кабель посредством отправки этой самой меди на переработку в Германию. Руководитель согласился — кабель предприятию действительно требовался. Купил Сережа на этом предприятии 40 тонн меди, а в договоре записали, будто меди было не 40 тонн, а тысяча. Эта маленькая приятность позволила нашему герою под видом абсолютно честного договора с безупречно добросовестным оборонным предприятием вывезти за рубеж 960 тонн «тамбовской» меди!
Понятно, что скромный руководитель из Нижнего Новгорода в обиде не остался. Нелепая и, безусловно, случайная путаница, изменившая число «40» на число «1000», существенно укрепила материальное положение нашего промышленника-провинциала.
Но как-то раз случился прокол. Под этот договор металл шел несколькими партиями, одна из них была «по глупости» задержана работниками таможни. Случилось это в конце мая 1994 года, а в июне Сережа исчез вместе со всеми членами своей семьи, а также вместе с выручкой от продажи всей той меди, которую удалось вывезти за границу!
А перед этим он прославил себя еще несколькими подвигами. Ему принадлежали две коммерческие фирмы — «Ряд» и «Сфинкс». С их помощью Сережа зарабатывал деньги, необходимые ему для приобретения цветных металлов. Но из этого вовсе не следует, что упомянутые фирмы занимались какой-то успешной коммерческой деятельностью. Скорее, наоборот.
Обе фирмы использовались нашим героем для получения банковских кредитов, никаких планов по возвращению которых он не имел. А происходило это так.
Фирма «Ряд» заключает с фирмой «Сфинкс» договор, согласно которому «Ряд» готов продать «Сфинксу» партию дорогостоящего оборудования, а «Сфинкс» готов купить ее. Представитель «Ряда» отправляется в какой-нибудь банк, где говорит, мол, так и так, у меня есть покупатель, который горит желанием обзавестись оборудованием. Я знаю, где достать его, но у меня нет денег.
Работники банка звонят в фирму «Сфинкс», чтобы удостовериться, действительно ли такая фирма существует и действительно ли она собирается обзавестись оборудованием. Ожидающий этого звонка работник «Сфинкса» уверяет банкиров, что жизнь без оборудования ему не мила.
Под столь надежные гарантии банк выдает «Ряду» кредит, в надежде на успешную сделку и приятные проценты. После этого представители фирмы «Ряд» исчезают.
Таким образом инженер Сережа «кинул» четыре банка — «Астробанк», «Кубань-банк» и еще два филиала московских банков.
А весной 1994 года «тамбовцы» поручили ему реализовать партию спирта «Маккормик», доставленного в Россию контрабандным путем. Спирт находился на одной из «тамбовских площадок», что недалеко от железнодорожной станции «Дача Долгорукова». Спирт Сережа успешно реализовал, однако денег с этого «тамбовцы» не увидели. То ли нашего бизнесмена «кинули», то ли он «кинул» «тамбовцев», — непонятно. Во всяком случае, бойцы Толи Кувалды «арестовали» Сережу, отвезли его на хату, где стали требовать вернуть долг.
Чем бы это кончилось — неизвестно, если бы родственники плененного инженера не обратились в милицию! Сережу освободила бригада «скорой помощи» — 7-го отдела РУОП, сотрудники которого специализируются на освобождении заложников. Было это в конце марта 1994 года. Пару месяцев после своего счастливого освобождения наш герой прятался по квартирам.
За это время он провернул описанную выше сделку с продажей принадлежавшей «тамбовским металлистам» меди и уехал в Германию вместе со всеми членами своей семьи.
После этого Сережу искали: сотрудники питерского РУОП, чтобы арестовать; сотрудники налоговой полиции, чтобы отобрать утаенные от государства налоги; работники Санкт-Петербургской таможни, чтобы взыскать пошлины; работники служб безопасности трех «кинутых» банков, чтобы выбить долги; а также «тамбовцы» — чтобы разрезать на мелкие кусочки. Их, напомним, он «кинул» дважды — со спиртом «Маккормик» и почти с тысячью тонн меди.
Кроме Сергея Федоровича на ниве «давальческого сырья» в Петербурге проявили себя и другие умельцы. Только в 1993 году таможенными органами были аннулированы разрешения на вывоз металлов на переработку, выданные фирмам «Протей», «Профит» и «Владек». Та же участь постигла принадлежавшие инженеру Сереже «Ряд» и «Сфинкс».
По данным Санкт-Петербургской таможни, только благодаря отзыву разрешений от этих пяти фирм был предотвращен незаконный вывоз из России более двух тысяч тонн меди.
Последний металл
К концу 1994 года расстановка сил на контрабандном рынке российских цветных металлов стала меняться. С одной стороны, к этому времени таможенные посты на границах России со странами Балтии начали претендовать на то, чтобы служить хоть каким-то препятствием для контрабандных потоков. Российским таможенникам еще и не снилась возможность реально пресекать контрабандную деятельность серьезных преступных группировок (эта возможность, впрочем, им не снится и до сих пор), однако некоторые проблемы даже у таких опытных контрабандистов, как, например, «тамбовских», постепенно стали появляться.Впрочем, обусловлено это было не только резко возросшим рвением таможенников, повышением их сознательности и профессиональных навыков, что, впрочем, тоже имело место быть — несмотря на низкие заработные платы и прочие материальные сложности, среди работников таможни не так уж мало порядочных людей, которые к концу 1994 года добились определенного профессионализма в борьбе с металлической контрабандой. Деятельность таможенников к концу 1994 года уже активно стимулировалась и работниками других правоохранительных органов.
Во— первых, борьбой с контрабандой в нашей стране исторически занимались органы госбезопасности. Конечно, вышло так, что в конце 1993 года у Министерства безопасности (нынешняя ФСБ) был реорганизован следственный аппарат, в связи с чем загублено немало возбужденных против контрабандистов уголовных дел. Но в 1995 году следствие в ФСБ появилась вновь, что в скором времени довольно ощутимо сказалось на «успехах» контрабандной деятельности, в том числе и «тамбовских металлистов».
Кроме того, с конца 1992 года за контрабандистов активно взялись региональные управления по борьбе с организованной преступностью, в том числе и питерский РУОП, сотрудники которого еще в 1993 году нагоняли немалый страх на людей Толи Кувалды. К концу 1994 году позиции РУОПа в контроле за контрабандной деятельностью преступных группировок Северо-Запада России были также если и не достаточно сильны, то, во всяком случае, ощутимы.
С другой стороны, и ФСБ, и РУОП активно взялись за борьбу с коррупцией среди личного состава таможен Северо-Запада. К тому времени более десяти таможенников были привлечены к уголовной ответственности за пособничество контрабанде и намного больше — уволены из-за невозможности доказать перед судом их участие в прохождении контрабандных грузов через российские границы.
Конечно, определенному кругу лиц известна отнюдь не радостная статистика реальных успехов наших правоохранительных органов в борьбе с контрабандой. По самым оптимистичным оценкам, в течение последних пяти лет всем вместе взятым силовым структурам нашего региона удавалось пресекать не более пяти (!) процентов попыток контрабандного вывоза из страны разных товаров. Не менее 95 процентов таких попыток, соответственно, заканчивались успешно.
В 1994— м же году, как мы писали выше, «тамбовские металлисты» потеряли свои наработанные контрабандные канаты. Сначала вынужден был податься в бега моряк Саша, после неудачных попыток контрабанды «металла под обувью» и принадлежавшей тогдашнему заместителю мэра Петербурга Льву Витальевичу Савенкову икры. Чуть позже возникли серьезные проблемы у его бывшего приятеля, моряка Жени -после странного убийства председателя Гродненского облисполкома Дмитрия Арцимени.
Еще позже вынужден был скрыться за границей коммерсант Виталик, после чего «морской канал» «тамбовцев» также перестал функционировать. Одновременно Толя Кувалда посоветовал литовской коммерсантке Асте ехать к себе на родину, чтобы избежать ее задержания работниками ФСБ или РУОПа. А к концу 1993 года, надо сказать, таинственной литовкой заинтересовались и те, и другие.
У финского коммерсанта Кеси появились трения с финской полицией, ему пришлось покинуть Хельсинки и перебазироваться в Таллинн, что вовсе не содействовало успешной работе контрабандного канала, проложенного «тамбовскими металлистами» не без помощи маленького Кеси.
Появились у «тамбовцев» в конце 1994 года и проблемы другого характера.
В 1994 году к огромным контрабандным потокам, проходящим через таможни Псковской области, стали проявлять серьезный интерес члены «солнцевской» преступной группировки, которым к 1995 году удалось каким-то образом отхватить свой кусок в контрабандном бизнесе. В конце 1995 года «тамбовцы» уже не могли похвастаться безусловной монополией на контрабандные каналы в прибалтийских направлениях.
«Солнцевское» преступное сообщество появилось в восьмидесятых годах в городе Солнцево Московской области. Сначала это была группа спортсменов и спортивно ориентированных молодых людей, которых организовал некто Сергей Михайлов по кличке Михась. Сам он впервые попал в тюрьму в возрасте 26 лет по обвинению в хищении путем мошенничества. Михась инсценировал кражу собственного мотоцикла, чтобы получить за него страховку. Михась долгое время работал метрдотелем в ресторане «Советский» и, хотя потом его оттуда уволили, все равно питал пристрастие к ресторанному бизнесу.
К концу 1980-х «солнцевские» контролировали уже более двадцати крупных коммерческих структур Москвы и Московской области, среди которых немалую часть составляли рестораны.
Сейчас «солнцевское» преступное сообщество — одно из самых влиятельных в преступном мире России. Говорят, в какой-то момент лидеры «солнцевских» договорились с «тамбовскими» о «дружбе и сотрудничестве». В частности, достигнутое соглашение предусматривало, что «тамбовские» будут представлять интересы «солнцевских» в Северо-Западном регионе России. По-видимому, одним из пунктов этого соглашения и стало разделение сфер контроля контрабандных каналов между обеими группировками.
В 1995 году владения «тамбовских» простирались уже лишь до Пскова, южнее все трассы контролировали «солнцевские», владельцы проходящих по ним контрабандных грузов вынуждены были отстегивать теперь не только «тамбовской» «крыше», но и «солнцевской». Фактически это означало, что контрабандные каналы, функционировавшие на российско-латвийской границе, а также транзитные каналы в Литву через Белоруссию вышли из-под контроля «тамбовских», хотя и «солнцевским» также не удалось подмять их под себя целиком. «Солнцевские» контролировали сами трассы и белорусское направление, российско-латвийскую границу практически полностью подмяли под себя латыши.
В 1995 году в Латвии появилась группировка некоего Юриса Кожаренка, который начал войну за полный контроль таможенных постов Себежской и Пыталовской таможен. Война эта была отнюдь не бескровная, латышские бандиты организовывали мощное, в том числе и физическое давление на таможенников и пограничников, работавших до того на «тамбовских» контрабандистов. Там часто стреляли, были убийства и похищения, в общем, события на российско-латвийской границе развивались бурные, они заслуживают особого описания, которое мы оставим на другой раз.
Так или иначе, к концу 1995 года господство людей Юриса на таможенных постах российско-латвийской границы стало практически безусловным.
Из-за всех описанных выше событий, а также, может быть, и каких-то других, «тамбовские металлисты» изменили стиль своей контрабандной деятельности, которая превратилась почти что в официальный солидный бизнес.
Предназначенные для контрабанды в Латвию цветные металлы «тамбовцы» закупали на соответствующих горно-обогатительных комбинатах и различными путями, с использованием различных финансовых схем доставляли в Петербург. Суть всех этих финансовых схем сводилась к тому, чтобы «тамбовцы», с одной стороны, не платили за купленные ими цветные металлы, а с другой, чтобы покупка этих металлов выглядела как можно более законной. (Одну из таких схем мы подробно описали в разделе «Толя и его команда».)
Компетенции «тамбовских» заканчивались теперь в Петербурге. В их задачи входило доставить металлы в наш город на свои «площадки» и передать их в руки иностранных эмиссаров — представителей в основном прибалтийских фирм, охотно покупавших у «тамбовских» недорогие цветные металлы и по наработанным уже контрабандным каналам отправлявших их в Прибалтику.
Самим «тамбовским» контрабандные каналы уже не принадлежали, они им и не требовались. «Тамбовцы» создали что-то типа собственной товарной биржи, на которую периодически обращались эмиссары, заказывали необходимые им металлы в необходимых количествах, получали их и отправляли к границам. Вопросы успешного прохождения таможенных постов решались непосредственно в прибалтийских странах местными группировками, основной из которых стала бригада Юриса Кожаренка. В 1995 году «контролеры» таможенных постов базировались уже в основном по ту сторону границ, с ними руководители фирм, которых представляли в Питере эмиссары, договаривались напрямую.
В нужный момент эмиссары связывались с Латвией, Эстонией и Литвой, откуда приезжали боевики для сопровождения подготовленных колонн. Эмиссары же отправляли соответствующую информацию «контролерам». Последние отвечали за вверенные им таможенные посты с обеих сторон. Им полагалось в нужный момент открыть нужное «окно».
Кроме того, в 1994 году контрабанда происходила уже в обоих направлениях — как в экспорте, так и в импорте. Довольно быстро «тамбовские» аналитики поняли, что гонять в Прибалтику машины с контрабандными цветными металлами, конечно, выгодно, но гонять потом обратно пустые грузовики — нет. В 1994 году по металлическим контрабандным каналам потекли в Россию огромные потоки дешевой иностранной водки, доходы от которой с лихвой компенсировали затраты на бензин для возвращавшихся обратно в Россию грузовиков.
Последним «металлом» для РУОПа стали 40 тонн меди и бронзы, задержанные на Пыталовской таможне при попытке контрабандного вывоза под видом точильных камней и картона в феврале 1996 года. В ходе расследования обстоятельств этого дела было выявлено около шестидесяти (!) эпизодов контрабанды, из чего следовало, что латвийские эмиссары развили в России бурную и отнюдь не безуспешную деятельность. По подозрению в причастности к этим подвигам были задержаны два латвийских эмиссара, один из которых — некий Левине — был арестован и посажен в «Кресты».
Интересно, что все выявленные эпизоды контрабанды фигурировали в документах Пыталовской таможни как выезд из России пустых грузовиков. При этом ни один из участвовавших в массовом исходе грузовиков из нашей страны работников Пыталовской таможни к уголовной ответственности за пособничество контрабанде привлечен не был. Работники РУОПа связывают это с тем, что взятки таможенники получали с той стороны границы, что существенно усложняло возможность задержания их с поличным. Впрочем, девять таможенников в результате расследования этого дела из таможенных органов все-таки были уволены.
А эмиссар Левине участвовал в свое время еще в одной контрабандной истории…
В октябре 1994 года на склад петербургской фирмы «Икотек» (название изменено), возглавляемой одним из бывших вожаков ленинградского комсомола, поступили девяносто тонн никеля, которые практически сразу же попали в поле зрения РУОПа. Металлы эти загрузили на два грузовика с полуприцепами и отправили в сторону российско-латвийской границы. Никель был куплен одной из латвийских фирм, интересы которой и представлял в России эмиссар Левине. С той стороны сделка контролировалась латвийскими бандитами.
По дороге к границе грузовики «прощупали» с помощью поста ГАИ, инспекторы которого остановили колонну для проверки документов. В документах значилось, что в машинах подшипники…
Колонну сопровождали латышские боевики — на «джипе» и «пятерке». Ближе к границе к ним присоединились еще один грузовик и «ауди» сопровождения. Колонна направлялась в сторону таможенного поста Могиль Себежской таможни.
Нередко на последней сотне километров трассы, по которой следовали контрабандные грузы к границе, разворачивались события, какие мы привыкли видеть лишь в детективных фильмах. Обычно это происходило так. Едут одна или несколько фур с цветными металлами в сопровождении, как минимум, двух автомобилей с боевиками. Один автомобиль едет километра за два впереди, чтобы вовремя остановить колонну при появлении на трассе передвижных постов ГАИ, ОМОНа и прочего. Вторая машина, наоборот, отстает от грузовиков и заботится о своевременном выявлении слежки. Груз может сопровождать и еще один автомобиль, предназначенный также для контрнаблюдения.
В сопровождении использовались хорошие иностранные автомобили — в основном «джипы». Высокая скорость и практически стопроцентная проходимость в данном случае — идеальное сочетание. Как минимум, в одном из «джипов» часто имелся радиосканер, позволявший прослушивать радиопереговоры возможного милицейского преследования, благодаря чему о преследовании можно было узнавать заранее, даже до его появления в поле зрения колонны.
В каждой машине сопровождения был сотовый телефон, как правило, системы GSM, наиболее сложный для прослушивания. Бойцы сопровождения активно использовали и узконаправленные микрофоны — аппаратуру, предназначенную для прослушивания переговоров людей, находящихся в салоне машины, которая едет, скажем в 30-40 метрах от тех, кто прослушивает.
При этом бандиты прекрасно знали, что до момента непосредственного пересечения таможенного поста им и их грузу ничего не грозит. Их не станут трогать хотя бы потому, что сам факт перевозки цветных металлов не нарушает закон. На заре металлического бума уже бывали случаи, когда милиция задерживала груз в пути, а водитель говорил, что понятия не имеет о том, что в кузове, и никакую границу пересекать не собирается! Мол, сказали везти, он и везет, а о контрабанде он даже в приключенческих романах старается не читать…
При обнаружении малейшей опасности водителю грузовика давалась команда сворачивать с трассы в лес и отдыхать. Отдых мог продолжаться сколько угодно, вплоть до того момента, когда бойцы сопровождения убедятся, что на хвосте никого нет. И даже после этого груз сопровождается до самой границы и только в тот момент, когда он успешно пересекает ее, в Петербург поступает сообщение: «Отбой!» Этот момент чрезвычайно важен, потому как в случае любого ЧП во время таможенного досмотра сопровождающие обязаны молниеносно проинформировать всех участников операции.
Причин тому две. Во-первых, задержанный таможней груз стоит немалых денег. Денег настолько немалых, что непосредственные организаторы вывоза могут серьезно пострадать за его утрату. Известны случаи, когда проморгавшие слежку сопровождающие ликвидировались — дабы другим неповадно было. Поэтому в случае любого ЧП на границе все участники операции начинают активную работу по возврату груза.
Кроме того, хорошая оперативная связь позволяет локализовать ситуацию — вовремя убрать все следы (спрятать документы, спрятаться самим и т.д.), чтобы не позволить организовавшим задержание работникам правоохранительных органов проследить всю цепочку появления на границе контрабандного груза.
Во время описываемых событий сотовые телефоны еще не обеспечивали связи с Петербургом, скажем, из Себежа. Это возможно было только благодаря спутниковой связи. У контрабандистов такая связь была, у преследовавших их работников РУОПа — не было. Впрочем, в большинстве случаев, не было у них и ничего другого из перечисленной аппаратуры. Так что оперативникам приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы не упустить груз и не свести на нет всю проделанную раньше работу.
Верхом технического оснащения пасущих контрабанду руоповцев были «Жигули» девятой модели и милицейская рация, по которой, как мы уже заметили, связаться с Петербургом нельзя. Поэтому оперативники, как правило, в принципе не могли быстро и адекватно среагировать на любой неожиданный поворот событий на трассе. Так что основная цель группы преследования в том и заключалась, чтобы неожиданностей не допустить. Для этого использовалась тактика «естественного отсечения».