Конвей Лорна. Это не сон

   К тому моменту, когда они поднялись по ступенькам, ключи были уже у нее в руках, и она быстро вставила нужный в замок, оставив Тадео расплачиваться с шофером и нести багаж. Едва Кэролайн открыла дверь, как дети, обгоняя ее, ворвались внутрь и устремились вперед по коридору. Она последовала за ними, заглядывая по пути в комнаты.
   Наконец-то дома. У себя дома!
   Дом не поражал воображения, если смотреть на него с улицы. Обычный солидный викторианский коттедж, сложенный из темного кирпича и увенчанный красной крышей.
   Тадео купил его, потому что он находился всего в пяти минутах езды от его офиса и к тому же недалеко от аэропорта. Он не советовался с Кэролайн по поводу этого приобретения. И у нее возникло чувство, что она прошла некий тест, когда ей понравился внешний вид дома и она не стала жаловаться, что он недостаточно большой.
   Она и впрямь считала дом чудесным – с его теплыми уютными комнатами и с милым садом, расположенным вокруг здания. Кэролайн была бы счастлива и в том случае, если бы все здесь осталось как есть, но Тадео немедленно занялся перестройками.
   Изначально было только три спальни, огромная кухня, Г-образная столовая, маленькая гостиная и прачечная в задней части дома. Большая часть помещений осталась в неприкосновенности, однако заднюю стену снесли и дом расширили, пристроив зал для приемов и гостевую комнату с отдельной ванной. Бывшую гостиную превратили в прачечную, а прачечную – в зимний сад. Из старых комнат претерпела изменение только хозяйская спальня, где, к счастью, оказалось достаточно места, для того чтобы сделать элегантную встроенную ванную.
   Кэролайн увлеченно занялась оформлением дома. Сначала она боялась, что Тадео захочет воспроизвести маленькую копию семейного поместья на Мар-Чикита. Ей представлялись комнаты в кремовых тонах, битком набитые тем ной, тяжелой, резной мебелью, которая смотрится хорошо только в помещениях просторной южной виллы.
   Но Тадео, к счастью, не собирался этого делать и предоставил Кэролайн полную свободу плюс щедрые ассигнования. Она могла бы потратить целое состояние, обставляя дом мебелью из самых дорогих магазинов, но Кэролайн не терпела мотовства, поэтому покупала простые, но качественные предметы в универмагах. А также активно посещала распродажи. В результате обстановка обошлась ей баснословно дешево.
   Ей доставляло удовольствие, проходя по дому, отмечать, чего удалось добиться, потратив сравнительно небольшую сумму денег. Да, у нее не был во всех углах понатыкан антиквариат, а на стенах не висели полотна старых мастеров. Но Кэролайн знала, что ее дом, выдержанный в простом и ненавязчиво элегантном стиле, красив, и жить в нем удобно.
   Что же касается предметов искусства… Картины на стенах были выбраны с таким расчетом, чтобы радовать глаз и сочетаться с обстановкой комнаты, в которой висели, как по цвету, так и по содержанию. Много раз искушенные в живописи гости хвалили их, и, хотя рамы были высочайшего качества, ни одна из картин не являлась оригиналом.
   Как мне не хотелось бы расставаться с моим домом! – идя по коридору, думала Кэролайн. А это вполне возможно, с внезапной болью поняла она, если я не возьму себя в руки. Я веду себя как дура. Иррациональная, эмоциональная, ревнивая дура!
   Но взять себя в руки было не так-то просто. Она прямиком, на всех парах неслась в ад!
   – Мамочка, моя комната на месте, – пропела Антония, дергая ее за юбку. – И мои куколки тоже.
   – Конечно, на месте, глупенькая, – сказал Хуан, который и сам только что вышел из своей комнаты с видом огромного облегчения. – Мама просто пошутила. – Он улыбнулся Кэролайн невероятно широкой, открытой и искренней улыбкой.
   – Конечно, мама просто шутила, милые, сказала она, подхватывая сына на руки и покрывая малыша поцелуями.
   – Я вижу, домашняя обстановка творит чудеса, – подал голос Тадео с другого конца коридора. Он опустил чемоданы, которые нес, на пол и подошел к обнявшейся группе. – Надеюсь, ты оставишь для меня немного маминых поцелуев, – сказал он Хуану.
   – Нет! – проворчал тот и крепко обхватил мать за шею. – Я возьму их все себе.
   – У меня хватит поцелуев на всех, – заверила Кэролайн в расчете на ревнивый слух Антонии.
   – Приятно слышать, – прошептал Тадео. Кэролайн замерла, и мрачные гнетущие мысли снова овладели ею. Значит, все опять упирается в секс? Неужели он только об этом и думает? Или его оживившаяся страсть к ней – результат того, что женщина, которая действительно нужна ему, сейчас недостижима?
   – Могу я надеяться еще и на кофе? – добавил он.
   Кэролайн поставила Хуана на пол и, распрямившись, в упор посмотрела на мужа.
   – Надеяться можешь, – кивнула она, – но это не означает, что обязательно получишь.
   Их взгляды схлестнулись. Тяжелое выражение в глазах Тадео раньше испугало бы ее. Но не сегодня.
   – Ступайте умойтесь, дети, – спокойно распорядилась она, в то время как Тадео негодующе смотрел на нее. – А потом садитесь за стол, и мы позавтракаем.
   Хуан и Антония послушно побежали в ванную, оставив своих родителей наедине.
   – Что, ради всего святого, на тебя нашло? – выпалил Тадео.
   – Не пойму, о чем ты, – фальшиво пропела Кэролайн и ускользнула в кухню. Но муж следовал за ней.
   – Ты отлично знаешь, о чем я, – сказал он у нее за спиной. – Не притворяйся дурочкой, Кэрри.
   Она резко повернулась и с горькой насмешкой посмотрела на него.
   – Почему бы и нет? Раньше тебя это вполне устраивало.
   Тадео был не в силах скрыть своего потрясения. Жена улыбалась. Она действительно улыбалась!
   Я веду себя как самая настоящая стерва, подумала Кэролайн. Но что я могу с собой поделать?
   Когда она направилась к холодильнику, Тадео схватил ее за руки и развернул лицом к себе.
   Его пальцы до боли стиснули запястья жены.
   Она посмотрела вниз, на его руки, и раздельно произнесла:
   – Отпусти… меня… сейчас же.
   Тадео немедленно освободил ее и с мученическим выражением на лице провел пальцами по волосам. Кэролайн никогда еще не видела его таким растерянным и несчастным, но это не доставило ей никакого удовольствия.
   – Прости, – пробормотал он, – я не собирался причинять тебе боль. Я хотел только, чтобы ты поговорила со мной, объяснила, что случилось.
   Кэролайн и самой этого искренне хотелось, поскольку мысль о том, что муж любит Риту, непрестанно терзала ее. Она смирилась бы с тем, что у них был роман. Как говорил Бернардо: это давняя история. Но любить эту женщину… Любить все эти годы!
   Ей неизбежно рано или поздно придется заговорить с ним о Рите. Но не сейчас. Сейчас совсем неподходящее время. Скоро вернутся дети, а ей совсем не хотелось ссориться с мужем в их присутствии. Мысль о детях вернула ей некоторое душевное равновесие.
   – Тад… пожалуйста… давай не будем об этом сейчас.
   – Нет, будем, – упрямо заявил он. – Ты злишься на меня, а я не знаю почему.
   – Думаю, в этом-то и проблема, Тад, – устало проговорила она. – Ты не знаешь, почему…
   – Ты говоришь загадками, женщина! Не стоило ему говорить этого.
   – Не смей называть меня так! – взвилась она. – Меня зовут Кэрри. Кэролайн! Кэролайн! Кэролайн! А не женщина.
   – Понятно! – прорычал он. – Какие-то феминистские штучки. Вот почему ты так спешишь увидеться со своей обожаемой мамочкой. Так в чем же дело, Кэролайн? Ты вдруг стала недовольна тем, что всего лишь жена и мать, да? Ты хочешь большего? Возможно, возмечтала о карьере? Или, может быть, это мной ты недовольна? Тебе недостаточно секса, которого ты почему-то так возжаждала? Если проблема в этом, милая, то поверь: я тот, кто тебе нужен. Не думаешь же ты в самом деле, что меня удовлетворяет положение вещей, сложившееся в последний год? Сколько, по-твоему, может вытерпеть мужчина имитаций страсти от своей жены, прежде чем начнет смотреть на сторону.
   Кэролайн уставилась на него, ошеломленная неожиданной атакой и возмущенная тем, что он нашел столь шаткое оправдание своей неверности. Да, в последний год она несколько раз изображала оргазм. Но разве было бы лучше ответить отказом, сказать: прости, мол, я не в настроении, спасибо большое, не мог бы ты прийти завтра? Кэролайн так не считала. По крайней мере, муж оставался удовлетворенным. Он, можно сказать, скатывался с нее и моментально засыпал.
   Она собралась было сказать это Тадео, но в кухню вбежала Антония и, снова потянув ее за юбку, прочирикала:
   – Мама, я уже вся чистая. Я хочу кукурузных хлопьев и соку.
   Кэролайн наклонилась и взяла дочь на руки с улыбкой, извлеченной из запасников, откуда дано черпать матерям даже тогда, когда разбиваются их сердца.
   – Тогда лучше дать тебе эти хлопья и сок поскорее, верно? – Благодарение Небесам, что существуют продукты длительного хранения, подумала Кэролайн. – Думаю, нужно поспешить и с кофе для папы, – нехотя добавила она, – пока у него не пропал аппетит.
   – Что такое аппетит? – спросил влетевший в кухню Хуан.
   – То, что у меня уже пропало, – отрывисто и холодно бросил Тадео. – Забудь пока о кофе. Я поднимусь в спальню и позвоню родителям, сообщу, что мы долетели благополучно.
   – Прекрасно, – пробормотала Кэролайн, безмерно радуясь, что муж покинул комнату.
   Когда, довольно длительное время спустя, он снова появился, ей уже удалось отчасти взять себя в руки. Хотя неизвестно, надолго ли.
   – Я не поеду к матери, пока дети не заснут, – натянуто сказала Кэролайн, готовя ему кофе. – Они не слишком обременят тебя.
   Он стоял в дверном проеме, наблюдая за ней.
   – Кэрри, ты должна сказать мне, что тебя беспокоит.
   – Да. Да, я знаю, – согласилась она. – Но только не теперь.
   – Почему? Ведь мы одни.
   Это действительно было так. Дети, закончив завтракать, отправились в гостиную смотреть какую-то детскую передачу по телевизору. Даже уставший Хуан сегодня утром вел себя на удивление тихо. Кэролайн видела, что еще немного – и оба заснут намного раньше положенного времени.
   – В таком случае когда?
   – Вечером. Когда дети лягут спать.
   – Хорошо, вечером, – неохотно согласился Тадео, и Кэролайн прерывисто вздохнула.

Глава 6

   Было ошибкой приходить сюда, думала Кэролайн, заканчивая излагать свою жалостную историю. Выражение лица матери говорило о многом. Сейчас начнутся эти ее «я предупреждала тебя»!
   – Какой подонок! – взвилась Джоан. – А я-то, казалось, окончательно убедилась в том, что Тадео другой, что он любит тебя почти так же, как ты его, что он отличный муж и отец и совершенно не похож на гнусных лжецов, за которых имела несчастье выходить замуж я! Я чуть было не решила, что ошибалась в отношении мужского пола. Я даже начала смотреть с благосклонностью на одного из его представителей, с которым познакомилась недавно.
   Кэролайн лишилась дара речи. Ее мать… смотрит с благосклонностью на мужчину?
   – Но оказалось, что наш дорогой Тад в достижении своих целей действует просто поумнее многих! – язвительно бросила мать.
   Кэролайн ощетинилась в ответ на поспешные обвинения матери. Накопленные той за долгие годы предубеждения и горечь заставляли ее всегда слишком охотно предполагать самое худшее, не удостаивая мужчин даже сомнением.
   – И что же именно хочет Тад, мам? – ломким голосом спросила Кэролайн.
   – Красивую жену, которая обожает его настолько, что готова сидеть дома, занимаясь хозяйством и детьми и предоставляя ему делать то, что вздумается. Жену, которая никогда не задает никаких вопросов.
   – Вряд ли это справедливо. Я сама решила посвятить себя исключительно хозяйству и детям.
   – В самом деле? А мне казалось, ты говорила как-то, что хотела бы вернуться к работе. Но Тад, насколько я помню, предусмотрительно поспешил наложить вето на это решение. Он не хотел отпускать красавицу жену в большой испорченный мир. Однако сам предпочитает пребывать в нем, получая любую женщину, которая привлечет его внимание, в том числе и вдову собственного брата. О да, даже не думай сомневаться: он спал с Ритой. Мужчинам нельзя доверять ни на грош, Кэрри, особенно в том, что касается секса. Все они распущенные, лживые, эгоистичные, равнодушные подлецы! Спасибо, что напомнила об этом… Мне необходимо покурить, – пробормотала она, схватила нераспечатанную пачку, лежавшую на садовом столе, сорвала с нее целлофан и трясущейся рукой достала сигарету. – Проклятье, я оставила зажигалку в доме! Подожди секундочку.
   Кэролайн сидела нахмурившись. Странно, думала она. Мать лишь высказала вслух ее собственные мысли и опасения, но в ее устах они звучали совершенно неубедительно. Тадео не был ни распущенным, ни лживым, ни равнодушным. Может быть, немного эгоистичным. Но такова уж природа этих созданий. Как правило, он очень заботливо относился и к ней, и к детям.
   – Я пыталась бросить курить, – выпалила мать, вернувшись.
   Кэролайн удивленно захлопала глазами. Сколько она помнила, мать выкуривала по две пачки в день. А уж о том, чтобы бросить, речь даже не заходила.
   – Ради этого мужчины – ты можешь поверить? – я даже отправилась в парикмахерскую и вернула волосам первоначальный цвет, – между двумя затяжками проговорила Джоан.
   Дочь настороженно взглянула на волосы матери. Боже, она действительно сделала это!
   – Получилось очень удачно, мам, – признала Кэролайн. – На самом деле, ты вообще стала намного лучше выглядеть. Даже, по-моему, прибавила несколько фунтов.
   – Из-за того, что бросила курить. Я даже хотела посоветоваться с тобой по поводу косметики и моего гардероба. Но теперь – дудки! Господи, какая же я дура! – Нахмурившись, Джоан глубоко затянулась. – И какая дура ты, – сварливо заметила она. – Я предупреждала, что Тад сделает тебя несчастной. И я была права!
   – Ты была не права! – возразила Кэролайн. Подавшись вперед, она вырвала из рук матери сигарету и затушила ее в на удивление чистой пепельнице. – Тад сделал меня очень счастливой. Он чудесный муж и чудесный отец. Пожалуйста, не используй временный кризис в наших отношениях как предлог, чтобы вернуться к старому всеотрицанию и начать снова курить! Джоан фыркнула.
   – «Временный кризис в наших отношениях…» Ха! Твой муж не любит тебя, Кэрри. Он просто использует тебя.
   – Не строй из себя великую трагическую актрису, мам. Тад любит меня! Он сказал мне это той ночью.
   Джоан удрученно покачала головой.
   – Мне не верится, что ты говоришь такие вещи.
   – Говорю. И скажу еще больше! Я вела себя так, как ты, но теперь вижу, что была несправедлива по отношению к Таду. Я обвинила его, даже не выслушав. Я была прокурором, защитником и судьей в одном лице. У меня нет ни одного доказательства его неверности. Или того, что он до сих пор любит Риту. Все, чем я располагаю, – это слухи, догадки и подозрения.
   – Ты забыла: он наврал тебе по поводу того, где провел тот вечер! А как насчет возвращения в спальню, когда он пытался прокрасться незамеченным? Не говоря уж о его… э-э-э… изможденном состоянии.
   Но чем больше мать клеймила Тадео, тем настоятельнее была потребность Кэролайн защитить мужа.
   – Тад объяснил, что принял очень холодный душ.
   Джоан закатила глаза.
   – Ради Бога, девочка, смотри на вещи трезво! Почему Тад не сказал тебе, что был помолвлен с Ритой, если он больше не любит ее?
   – А с какой стати? Это было до того, как мы встретились. Тад не из тех, кто любит копаться в прошлом. Если память мне не изменяет, он ни разу не спросил меня о бывших поклонниках. А уж он-то должен понимать, что по крайней мере один у меня был! Я не была девственницей, когда познакомилась с ним.
   – Что только подтверждает сказанное мною, тебе не кажется? – возразила мать. – Когда мужчина безумно любит женщину, он хочет знать все до малейшей ужасающей детали о каждом из ее бывших любовников. Все мои мужчины хотели этого. А вот Тад, похоже, нет. Интересно, почему…
   Безжалостная логика матери произвела на Кэролайн сильное впечатление. Действительно, почему Тад не расспрашивал ее о бывших поклонниках?
   – Я тебе скажу почему, – возвысила голос Джоан, прежде чем дочь успела придумать хоть какое-то объяснение. – Потому что ему не важно, со сколькими мужчинами ты была близка. Потому что он не любит тебя. Потому что он все еще влюблен в Риту. Тад женился на тебе только потому, что ты забеременела… И ради секса.
   Кэролайн наконец-то увидела слабое место в доводах матери и уцепилась за него.
   – Сомневаюсь, что он женился на мне ради секса. Мы уже спали вместе, и не единожды. Но в одном ты права. Он мог жениться на мне из-за того, что я ждала ребенка. Дети, похоже, для таких мужчин, как Тад, – все. Однако это вовсе не означает, что он не любит меня или что все еще влюблен в эту идиотку Риту. Господи, да она действительно идиотка, если смогла бросить Тада ради другого, особенно его брата. Карлос был слизняком.
   – Слизняки существуют в разных обличьях, – заметила Джоан. – Иногда не в таких явных.
   – Тад не слизняк. Он прекрасный человек. Жаль, что я считала его изменником. Мне следовало бы больше доверять ему.
   – Тогда это было бы слепое доверие! Ну скажи, дочь, как выглядит эта Рита? Что-то подсказывает мне, что она отнюдь не уродина.
   Кэролайн помолчала, прежде чем ответить.
   – Не буду врать. Она очень красива.
   – И все же ты утверждаешь, что твой муж не спал с ней, хотя они и были помолвлены… В прошлом, я имею в виду, – едко добавила мать.
   – Так и есть. Предполагалось, что до их первой брачной ночи она должна оставаться незапятнанной девственницей. По-видимому, Рита забыла о целомудрии, встретив его слизняка-братца. Тад застал их вдвоем в спальне. Я упоминала об этом?
   – Нет, – сказала Джоан, приподняв брови. – Не упоминала. И это только подтверждает то, что я уже говорила. Мужчины превыше всего ценят свою сексуальную состоятельность. Вряд ли Тад не воспользовался бы шансом доказать, что, как мужчина, он лучше, когда этот шанс ему представился…
   Кэролайн уже судорожно подыскивала возражения.
   – Строя свои предположения, ты совершенно забываешь о Рите. Ты не думаешь, мам, что она сама выбирала, с кем спать? Эта женщина безумно любила Карлоса. Она была вне себя от горя на его похоронах.
   – Вполне возможно. Но Карлос умер, и его вдова должна была почувствовать себя очень одинокой. Неужели ты действительно считаешь, что она устояла бы перед Тадом, если бы тот решил ее соблазнить? Даже я вынуждена признать, что твой муж обладает большей привлекательностью, чем имеет право любой мужчина.
   – У нас нет никаких свидетельств, что Тад домогался Риты, – упрямо стояла на своем Кэролайн.
   – Ах оставь! Тад был там, в ее квартире! В течение нескольких часов! Ты сама говорила.
   Кэролайн начинала злиться – и на мать, с ее проклятой сообразительностью, и на себя за проклятое упрямство.
   – Этому может быть тысяча других причин. Например, Тад просматривал личный архив брата.
   – Тогда к чему было лгать?
   – Не знаю, – выдавила Кэролайн.
   – Почему, ради всего святого, ты даже не спросила у него об этом?! Почему не рассказала о том, что подслушала, и не стала играть в открытую?
   – Неужели ты считаешь, что я не думала об этом? – воскликнула Кэролайн. – Но разве тебе когда-нибудь помогала, мам, эта игра в открытую с твоими мужьями? Она неизбежно вела к жестоким ссорам и последующему разводу. Стоит только открыть этот ящик Пандоры, и закрыть его уже невозможно.
   – Ты действительно предпочитаешь не видеть очевидного? – потрясение спросила мать. – Ты и дальше намерена считать себя счастливой?
   – Я совсем не чувствую себя счастливой, мама, поэтому и пришла к тебе. Мне нужно было с кем-то поговорить, иначе я просто сошла бы с ума. Но я должна думать и о счастье детей, а не только о моей дурацкой гордости.
   – Да, конечно, – серьезно сказала мать. – Дети… Прости, Кэрри, я на мгновение забыла о них. Да… да, я понимаю твою ситуацию.
   – И Хуан, и Антония обожают Тадео. Независимо от того, было или не было у него что-нибудь с Ритой, он очень хороший отец. Я не хочу развода, мам. Правда не хочу.
   – И что же ты собираешься делать? Лицо Кэролайн исказила мука.
   – Я надеялась, что ты подскажешь мне. Я пришла сюда, отчаянно нуждаясь в каком-нибудь практическом совете, совете, который поможет мне спасти брак, а не разрушить его.
   – Ах, дорогая, мне так тебя жаль… – растерянно и в то же время сочувственно произнесла Джоан. – Я знаю, как ты любишь Тада. Слишком любишь, я всегда так считала. Но хорошо, я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь. Только постарайся не вцепляться мне в горло всякий раз, когда я буду говорить то, что тебе не по нраву.
   – Постараюсь.
   – По крайней мере, честно. Сначала о главном… Давай на минуту забудем о Рите и посмотрим, какую роль ты выбрала для себя в этом браке. Знаешь, я никогда не думала, что ты ограничишься ролью послушной и бессловесной жены и матери, поддакивающей во всем мужу и непрестанно тешащей его самолюбие. Некоторые женщины способны на такое и при этом чувствуют себя абсолютно счастливыми. Но ты слишком самолюбива, чтобы терпеть столь неравноправное партнерство. И слишком умна.
   Кэролайн заинтриговало пространное вступление матери, но она никак не могла понять, куда та клонит.
   – Ты всегда отрицала это, Кэрри, но ты сделана из того же теста, что и я. Твой отец как-то сказал, что я тигрица; ты такая же. В браке ты выбрала роль котенка, потому что видела, в какой безнадежный хаос я превратила мою семейную жизнь. Но теперь тигрица вырвалась на волю, и я боюсь, что будет очень трудно снова загнать ее в клетку. Ну и чему ты улыбаешься, дочь? Что смешного я сказала?
   – Так меня назвал Тад той ночью. Тигрицей.
   – Ммм… Надеюсь, не пренебрежительно?
   – О нет, ему понравилось, что я вела себя в постели как тигрица, – с грустью призналась она.
   – Мужчины любят иметь тигрицу в постели. Но они предпочитают, чтобы она только там и оставалась. Послушай, возможно, было бы лучше просто закрыть глаза на то, что случилось в Аргентине, и постараться вести себя по-прежнему. Но ты не можешь этого сделать, не так ли? Поэтому ты и здесь?
   Кэролайн кивнула.
   – Так я и думала. Я бы тоже не смогла. Поэтому в качестве компромисса я предлагаю тебе для начала просто спросить у Тада о его помолвке с Ритой? Сказать, что ты что-то слышала об этом недавно. И посмотреть на его реакцию.
   Кэролайн с мукой взглянула на мать.
   – Нет-нет, не надо ни в чем обвинять его, – поспешила сказать та. – Если ты обвинишь его в измене, а Тад действительно виноват, он будет все отрицать, и ваши отношения ухудшатся еще больше. Если не виновен, то смертельно обидится, и результат окажется тем же самым. Это во всех случаях проигрышная ситуация для жены.
   Кэролайн застонала.
   – Ты всерьез полагаешь, что он спал с Ритой?
   В глазах матери светилось искреннее сочувствие, но голос был тверд.
   – Ни в коем случае не надо прятать голову в песок, Кэрри. Ты должна отдавать себе отчет в том, что при определенных обстоятельствах твой муж мог переспать с ней. Но это вовсе не означает, что он любит ее. Тад явно был счастлив с тобой, когда вернулся домой той ночью. И он сказал, что любит тебя. Совершенно очевидно, что независимо ни от чего он не намерен оставлять ни тебя, ни детей. К тому же Рита теперь в другом полушарии. Вряд ли сейчас она представляет реальную угрозу твоему браку.
   – Ты права, – сказала Кэролайн, испытывая столь необходимые ей подъем и решимость. – Она там, а я здесь! Честно говоря, было бы ужасно глупо даже упоминать о ней. Нет уж, я вернусь домой и буду держать рот на замке. – Она наклонилась и взяла мать за руку. – Ты хорошая мама, что бы ни думала по этому поводу. И ты не такая крутая, какой хочешь казаться… Кстати, расскажи мне о человеке, с которым ты познакомилась. Он должен быть необыкновенным, раз встреча с ним заставила тебя поспешить к парикмахеру.
   Кэролайн с изумлением отметила мечтательное выражение, появившееся в глазах матери.
   – Он действительно великолепен, Кэрри. И ему всего сорок шесть, то есть он на три года моложе меня. Мы с ним сцепились в парламенте по поводу поправок к закону о разводе. Я разбила его доводы в пух и прах. Потом он подошел ко мне и сказал, что восхищен моим блестящим умом.
   – Но вряд ли умом ты хотела бы ослепить его, – пошутила Кэролайн.
   Мать по-настоящему покраснела.
   – Мне было так одиноко, Кэрри. Ты даже не можешь представить!
   – Думаю, могу, мам. Мы, женщины Лэнг, не предрасположены к воздержанию. Мы тигрицы, как в постели, так и вне ее. Ступай и возьми его – вот что я скажу. Когда бы ты хотела отправиться по магазинам?
   – Я позвоню тебе завтра вечером, и мы вы берем время на этой неделе. Заодно узнаю, как развиваются ваши с Тадом дела.
   – Правильно. – Кэролайн вскочила. – Ну, я пойду.
   – Ты ничего не забыла, дорогая дочь? Кэролайн нахмурилась.
   – Ты о чем?
   Джоан указала на большого рыжего кота, греющегося на теплом осеннем солнышке. Кэролайн закатила глаза и хлопнула себя ладонью по лбу.
   – Господи, я бы и голову забыла, не будь она приделана достаточно прочно. Если бы я вернулась домой без него, меня ожидали бы проблемы. Пойдем, Марми, – пробормотала она, подхватывая кота, – пора домой. На растерзание.

Глава 7

   Было уже начало пятого, когда синий «остин» Кэролайн свернул на подъездную дорожку, въехал в гараж и остановился рядом с красным «Эм-Джи» Тадео.
   При виде этой машины мысли Кэролайн снова вернулись к мужу. Впрочем, всю часовую поездку к дому они были заняты только им.