Страница:
Джим.И, возможно, всё, что нам остаётся, это держаться до самого поворота.
Пит.И молить бога, чтобы удержаться.
Молчание.
Трент.А кандидат есть?
Джим.Который, имеешь в виду, совершит сдвиг в нашем образе мышления?
Пит.Ну, очевидно, сама матушка ядерная война проделала бы с нами такой трюк.
Джим.Думаю, это не то, что Майкл имеет в виду!
Пит.Да, не то.
Молчание.
Самый подходящий кандидат, до какого мы только могли додуматься… это… (Вопросительно смотрит на Джима.)
Джим (Питу).Пришелец с другой планеты?
Пит.Угу. (Тренту.)Внеземной визитёр!
Трент.О господи!
Джим.Да, только существу оттуда и под силу такие вещи.
Трент.С вами, парни, животик надорвёшь!
Джим.Ещё бы! В нашем деле главное — не унывать.
Трент.А вам, ребята, не приходило в голову, как бы это сказать… отправиться на гастроли по стране? Веселить в ночных клубах? Или ещё где?
Пит.Ясное дело, приходило.
Трент.Так я и думал.
Джим.Народ очень интересуется ядерным жанром.
Пит.А мы сидим как раз в его грязном чреве.
Трент.Ладно. Слушайте, к вопросу о юморе: как вы относитесь к концу света?
Пит.Конец света?
Пит смотрит на Джима. Джим смотрит на Пита.
Джим.Нет, это не решение вопроса.
Пит.Ни в какую. Не решение.
Трент.Нет, я серьёзно!
Пит.Мы — тоже.
Они улыбаются Тренту. Трент поворачивается к зрительному залу в то время, как Джими Питисчезают в темноте. Музыка — тема Трента.
Трент.О'кей. Даже с моим никудышным обонянием ячто это моя вина. «Что же я упустил?» — спрашивал я себя. смекнул, что здесь пахнет не тем. Будучи человеком скромным, я решил,
На сцене начинает «выплывать» офис Трента.
На другой день я снова сидел в своём офисе в Стэмфорде, просматривал записи, когда вошла Стелла с довольно громоздким пакетом.
Входит Стелла, толкая впереди себя огромный плоский предмет, завёрнутый в коричневую бумагу.
Стелла.Мать честная, ну и здоровенная штуковина!
На обёртке крупными чёрными буквами начертано карандашом: «Майклу Тренту — драматургу и детективу. Обращаться осторожно. Верх здесь».
Трент.Откуда это свалилось, пупсик?
Стелла.Не знаю, нашла на лестнице. Кто-то оставил у твоей двери. Пришлось втащить внутрь, иначе не могла выйти. (Начинает распаковывать предмет.)
Трент (к зрительному залу).Обратного адреса не было.
Внутри оказывается большого размера фотография замысловатого ящика в раме. Трент и Стелла молча разглядывают снимок.
Стелла.Смотри-ка, Майкл… Как только делают такие ящики?
Трент.Не знаю.
Стелла.Ох ты! Слушай, может быть, есть какая-нибудь инструкция сзади. (Осматривает обратную сторону снимка.)Майкл! Взгляни-ка!.. Карточка. (Передаёт Тренту маленькую белую карточку.)
Трент, не читая, смотрит в зрительный зал. Тем временем Стеллаисчезает в темноте. Странная, немыслимая конструкция на фотоснимке остаётся освещённой.
Трент.На карточке было написано: «Если вам нужна помощь, будьте завтра в десять вечера в Вашингтоне на углу Третьей авеню и М-стрит». И подпись: «Искренне ваш — Глубокое Горло».
В темноте раздаётся стук в дверь. Трент поворачивается на звук. Фотография в раме исчезает. На сцене появляется замызганный гостиничный номер Трента.
Открыто!
Дверь открывается. На фоне ярко освещённого проёма появляется силуэт человека.
Человек в дверях.Мы готовы, мистер Трент.
Трент делает глубокий вдох.
Затемнение
Трентосвещён прожектором, вокруг — темнота.
Трент.Чёрным ходом меня ведут к машине — старому «форду». На заднем сиденье два человека. Сажусь в машину. Никто не произносит ни слова. Машина трогается с места.
Появляется туман.
Туман плывёт с реки Потомак… Насколько я понимаю, мы направляемся к центру столицы. Вскоре здания начинают утопать в тумане сверху донизу. Мы уже не едем, а ползём. Дороги почти не видно. (После паузы.)И вдруг… небо начинает светиться. Небо становится белым! Поразительное молочное свечение! В жизни не видал ничего подобного! (После паузы.)Потом я слышу музыку…
Музыка едва слышна.
Играет оркестр. И вот я вижу источник этого странного свечения!
Музыка становится громче.
Мы проезжаем мемориал президента Джефферсона. Он окружён бесконечными рядами огромных юпитеров. Всё пространство вокруг, насколько хватает глаз — заполнено. Как будто привидениями, хотя это, конечно, не так. Судя по всему — какой-то концерт. Сквозь просвет в тумане я вижу, что в толпе много людей в военной форме!.. Машина останавливается. Вижу какую-то афишу, но не могу различить, что на ней написано. Те, кто доставил меня сюда, предлагают покинуть машину и прогуляться. «Как я его узнаю?» — спрашиваю я. «Не беспокойтесь», — говорят они. «Но куда же мне идти?» — «Куда хотите». Я выхожу из машины и бреду навстречу туману. Машина отъезжает. (После паузы.)Иду в сторону афиши. И, наконец, натыкаюсь на неё. Там написано: «Оркестр морской пехоты США».
Музыка громче.
Даже в лучшие времена я не любил толпу, а на сей раз творилось нечто ужасное. Итак, я решаю двигаться в направлении мемориала, который выступал из тумана, как светящийся белый гриб.
Начинает вырисовываться мемориал Джефферсона.
В ротонде какие-то люди, но их немного. Я смотрю вниз, сквозь облако, и вижу… нет, не могу различить почти никого.
Статую Джефферсона можно распознать по общим очертаниям. Это относится и к окружающим её колоннам.
И тут я слышу…
Вдруг раздаются шаги. Они приближаются к Тренту. Шаги замирают на краю мерцающего столба света, пронизывающего туман. Фигура человеканеразличима, видны лишь ноги.
Голос.Мистер Трент?
Трент поворачивается на оклик. Голос кажется ему знакомым. Человек приближается к Тренту в лучах призрачного света. Первое, что мы видим — он в военной форме. Но лица пока не различить. Затем он выходит вперёд, на более освещённое место. Это генерал Уилмер.
Генерал Уилмер (мягко).Ну что ж, давайте побеседуем? (Улыбается Тренту.)
Гонг.
Затемнение
Генерал Уилмер и Трентисчезают в темноте.
Музыка: ребёнок учится играть на рояле. Свет на Тренте. Он в одежде, какую носят за городом. Сцена вокруг него преобразуется в его дом в штате Коннектикут. Через открытые окна в глубине комнаты можно разглядеть деревья и лужайку. Нежный летний ветерок играет занавесками. Комната представляет собой гостиную уютного, обставленного без претензий фермерского дома. На полках много книг. Прежде чем Трент начинает говорить, выдерживается пауза.
Трент.Первая задача каждого драматурга… заставить зрителей поверить ему. (После паузы.)Более того, из всех его задач эта, пожалуй, наиболее важная. Ведь без доверия к автору ни одного зрителя не будут волновать герои пьесы и их судьба. Драматурга не спасёт ни его остроумие, ни изящество стиля… В таком случае пьеса обречена. Это ясно, как божий день. (После паузы.)Итак, как же автор добивается доверия зрителей? Каковы правила игры? В чём секрет? (После паузы.)А никаких секретов нет. Кроме одного. Если драматург сам не верит в то, что он пишет, не поверят и зрители. (После паузы.)Проблема же здесь в том, что я не верю. Не верю тому, что нашёл. Точнее, выяснил. (Вскидывает голову, как будто услышал снаружи какой-то звук.)
Тишина, доносится лишь пение птиц.
Между прочим, если вы ещё не догадались, это мой дом в штате Коннектикут или, во всяком случае, его некое подобие; в действительности он совсем не такой, хотя кое в чём похож, давайте не будем придираться в столь поздний час. Нет, по сути он похож! Весьма похож. Очень похож! И сюда прибывает Стоун, чтобы посмотреть, как идут мои дела. Как идут мои дела! (Доверительным тоном.)Хорошо, выложу вам всю правду. Я сказал ему, что встреча с Глубоким Горлом не состоялась. Сказал, что её отменили. Вообще-то говоря, у меня не хватило духа сказать ему это в лицо, и я оставил записку. То же самое я сообщил своему литературному агенту и даже жене. Имейте в виду, это не такая уж большая ложь, как вам может показаться, — особенно, если учесть то, что произошло. Не оправдал ваших надежд? Извините.
Голос мальчика.Папа!
Трент.Это мой сын. Ему одиннадцать.
Голос мальчика.Кажется, твой продюсер пришёл!
Трент.Прекрасно. Ну вот, начинается.
Голос мальчика.Сказать маме, чтобы привела его?
Трент.Нет. Пусть сам сюда пробирается. (К зрителям.)Моя жена сейчас в саду, в шезлонге, читает стихи. Если всё пойдёт хорошо — а в данный момент мне это представляется невероятным, — вы так и не встретитесь ни с женой, ни с сыном. Как я сказал ранее, не хочу впутывать их в эту историю.
Стоун.Трент!
Трент.Зов диких предков… (Стоуну.)Я в гостиной! (К зрителям.)Сейчас вы увидите высший пилотаж в боевых условиях.
Входит Стоун. Оглядывает комнату.
Филипп!
Стоун останавливается, переводит взгляд на Трента. Внимательно рассматривает Трента. Потом начинает улыбаться.
Ну что ж, рад видеть вас в добром настроении!
Стоун медленно направляется к Тренту. Трент в ужасе стоит как вкопанный. Стоун протягивает вперёд обе руки. Кладёт их на плечи Тренту. Всматривается ему в лицо. Продолжает улыбаться.
Стоун.Давненько вас не видел.
Трент.Да!.. Верно… кажется, около… месяца, может быть, не уверен, даже… больше.
Стоун продолжает рассматривать Трента, тому явно неловко.
Стоун.Почему отменили встречу?
Трент.А! С этим… Э-э, с Глубоким Горлом? Не знаю. Они не говорят… Подозреваю, по соображениям безопасности. Жду, когда назначат вновь.
Стоун.Что заставляет вас думать, будто её опять назначат?
Трент.Ну, в общем… так они говорят.
Стоун.И тем не менее по какой-то причине они не потрудились сообщить вам, почему её отменили.
Трент.Нет-нет, ну, безопасность!.. Я имею в виду, знаете ли… они так сказали. Сказали насчёт этого. Слишком опасно встречаться вечером — вот что они сказали.
Входит жена Трента Энн. Она на четвёртом месяце беременности.
Энн.Одри приехала, дорогой.
Трент.Что?
Энн (направляясь к Стоуну).Привет! Меня зовут Энн Трент.
Трент.Вон! Вон отсюда!
Энн.Что?
Трент (бросается к ней, вполголоса).Убирайся отсюда! Иди! Объясню тебе всё позже. Не хочу тебя впутывать в это. Давай уходи!
Он уговаривает её, подталкивает, пытается вывести из комнаты, когда входит Одри.
Одри!
Одри.Здравствуй, миленький.
Стоун.Не предполагал, что вы составите нам сегодня компанию.
Одри.Да и мой клиент тоже. Мне нужно поговорить с тобой наедине, миленький.
Трент (удивлён).Конечно.
Одри (собираясь уйти с Трентом).Мистер Стоун, вы не возражаете, если мы с моим клиентом удалимся в…
Стоун.Нет, прошу вас, оставайтесь здесь, уважаемая. Так получилось, что ваше вмешательство весьма кстати, поскольку я обнаружил, что мне немедленно нужно позвонить. Может быть, ваша очаровательная жена покажет мне, где телефон.
Энн.Конечно. (Уводит его, оглядываясь с любопытством на мужа.)
Одри.Миленький, боюсь, у меня чрезвычайно плохие новости для тебя.
Трент.О!
Одри.Дай мне что-нибудь выпить.
Трент.А-а-а, разумеется. Гм…
Одри.Мартини, миленький. Пора бы уж знать.
Трент.Да. Конечно. И с… оливкой!
Одри.Нет, миленький. С долькой лимона.
Трент.Да, конечно. (Направляясь к бару.)Так что же это за… плохие новости?
Одри.Понимаешь… Кажется, твой продюсер, миленький, начал судебное дело против тебя.
Трент.Что?
Одри.Он возбуждает иск против тебя, миленький. За мошенничество.
Трент.Мошенничество?
Одри.А также за нарушение договора.
Трент.Что??
Одри.Тсс… Миленький. Прошу тебя.
Трент (шёпотом).Почему?
Одри.Точно не знаю. Вообще-то мне даже не положено знать то, что мне известно. Мартини, миленький — это не с ромом, а с джином.
Трент.Я думал, что это… Ах! Прости меня. Итак, как ты это… гм… ты это… э-э-э…
Одри.Узнала?
Трент.Да. Спасибо.
Одри.На этот раз ты, миленький, наливаешь водку.
Трент.Да. Извини. Джин! Вот что ты хочешь…
Одри.Да, миленький, джин. В мартини входит джин. Я узнала, потому что один из партнёров юридической фирмы, которая ведёт это судебное дело, решил предупредить меня о том, что готовится.
Трент.Разве это этично?
Одри.Какая уж тут этика…
Трент.Тогда зачем же он сделал это?
Одри.Очевидно, он твой поклонник.
Трент.А!
Одри.Теперь уж чересчур много вермута, миленький.
Трент.А-а-а.
Одри.Пожалуйста, миленький, начни всё сначала.
Трент.Так. Уфф! Итак, сколько он хочет? Наверное, аванс? Вот что он хочет? Чтобы я вернул ему этот проклятый аванс?
Одри.Боюсь, чуть больше того.
Трент.Как это может быть больше? Это всё, что я получил!
Одри.Иск предъявлен на пятнадцать миллионов долларов.
Трент.Пятнадцать миллионов долларов?!!
Одри.Да, миленький, долларов.
Трент.Но в этом нет никакого смысла!
Одри.Знаю. Совсем никакого.
Трент.Что же он думает, сколько у меня денег? Ты уверена, что он просит… именно в долларах?
Одри.Да, миленький, в долларах. В долларах, какими платят янки.
Трент.Что же он думает, сколько их у меня?!!
Одри.Откровенно говоря, не думаю, что он надеется выиграть дело.
Трент.Да-а?! Тогда для чего же он затеял всё это?
Одри.Мой друг юрист подозревает месть.
Трент.Месть?
Одри.Да.
Трент.За что?
Одри.Понятия не имею.
Трент.Но это же просто невероятно.
Одри.Возможно. Но если бы ты сдал свою рукопись…
Трент.Ну полно, Одри! Никто не предъявляет драматургу иск на пятнадцать миллионов долларов лишь потому, что он на пару недель запоздал с представлением рукописи! Ну чего он надеется добиться?
Стоун (который вошёл незамеченным).Вашего полного разорения, сэр.
Они поворачиваются к нему в изумлении.
И я полагаю, одни ваши судебные издержки приведут к этому. У вас удивлённый вид? В самом деле, сэр, что же вы думали, я оставлю ваше вероломство безнаказанным?
Трент.О чём вы говорите?
Стоун.Прошу вас, сэр, не время играть в наивность.
Одри.Какое вероломство?
Стоун.Есть доказательства, мадам, что ваш клиент всё-таки обнаружил то, что он отправился искать.
Трент.Это неправда!
Стоун.А я думаю наоборот.
Одри.Ты солгал мистеру Стоуну?
Трент.Нет. Ничего подобного.
Одри.Вы должны извиниться перед моим клиентом.
Стоун.Скажите этой леди, как вы поступили.
Трент.Не понимаю, о чём вы толкуете.
Стоун.А прозвище Глубокое Горло говорит вам что-нибудь?
Трент.Встреча была отменена!
Стоун.Вот это, сэр, ложь!
Одри.Мистер Стоун, извините меня. Если мой клиент утверждает, что встречу отменили, значит, — отменили.
Стоун.Несогласен.
Одри.Майкл?
Трент.Её отменили.
Одри.Дело закрыто.
Стоун.Этот человек нарушил условия нашего договора.
Одри.Мистер Стоун!
Трент.Одри…
Одри.Разреши мне, миленький! (Стоуну.)Полагаю, сэр, самое время вам уйти.
Стоун (Тренту).Расскажите ей, что вы натворили.
Одри.У вас что, сэр, плохо со слухом?
Трент.Одри…
Одри.Я сказала, не вмешивайся! Сама справлюсь! (Стоуну.)Мистер Стоун. Если мой клиент сказал, что встречу отменили, значит, — отменили. Мои клиенты меня не обманывают.
Трент (слабым голосом).Одри, прошу тебя.
Одри.Миленький, не вмешивайся! (Стоуну.)Дело, стало быть, закрыто. За исключением, сэр, ваших удручающих манер. Где, могу ли я спросить, вы воспитывались?
Трент.Я солгал!!!
Она поворачивается к нему, как будто её ударили.
Я солгал! Солгал! Я виноват!
Он хватается за голову и пытается сдержать слёзы. Она не знает, что делать, к кому обратиться. Обращается к Стоуну.
Одри.Не будете ли вы… столь любезны…
Стоун.Выпить?
Одри.Да, пожалуйста, что-нибудь… пить… Хорошо бы воды. Или… всё равно… не имеет значения. (Тренту.)Почему? Разве ты не доверяешь мне?
Трент.Конечно, доверяю.
Одри.Тогда почему? Мне нехорошо. Почему? (Берёт стакан.)Спасибо. Не понимаю… что происходит. (Смотрит в упор на Трента — тот отворачивается. Стоуну.).Я должна извиниться перед вами.
Стоун.Ну что вы!
Трент.Это не имеет никакого отношения к доверию. (После паузы.)Я просто не представлял себе, что сказать! (После паузы.)Встреча… она должна была всё прояснить? Ну, вот, а после неё всё стало ещё сложнее. Намного! И я решил: ладно, разберусь во всём сам. А потом скажу!.. Одри, я даже Энн не сказал, что произошло! Никому не сказал! Конечно, я доверяю тебе. Но это не имеет никакого отношения к доверию. (Помолчав. Стоуну.)Это вы устроили встречу?
Стоун отрицательно качает головой.
Знаете, кто это был? Тот, с кем я встречался?
Стоун снова качает головой.
Так откуда же вы знаете, что встреча состоялась?
Стоун.Я пустил за вами слежку, сэр. Как только вы взялись за мою работу.
Трент.Блестяще.
Стоун.Должен добавить, за всё это время мои агенты ни разу не видели, чтобы вы действительно писали.
Трент.Что же вы думаете, я пишу на улице? Я пишу в своём офисе!
Стоун.Разумеется. Поэтому-то мы и арендовали офис рядом с вашим.
Трент.Что? Чтобы подслушивать? Через стены?
Стоун.Да, сэр. И подсматривать тоже. Крохотное отверстие в стене за вашим письменным столом утверждает нас в мысли, что вы не писали.
Трент.Не писал? Что вы имеете в виду? Я пишу вот так! Понятно? Перегнувшись через стол! (Про себя.)Ну и личность! Невероятно!
Стоун.Ладно! Значит, вам нетрудно показать мне несколько страниц.
Трент.Страниц?
Стоун.Сэр, конец света приближается — мне нужны страницы.
Трент.Любой может выдавать страницы!
Стоун.Хотел бы взглянуть только на ваши.
Трент.Никогда не показываю рукопись, пока не кончил. Одри может подтвердить. Одри, ты как себя чувствуешь? Ничего?
Она кивает.
Как бы то ни было, дело не в страницах! Дело в концепции! Концепция — вот о чём нам следует говорить! Без неё пьеса — ничто.
Стоун.Сэр, без концепции пьеса, может быть, — ничто. Но без страниц она и того меньше.
Трент.Кто это сказал? Наверное, Аристотель.
Одри (вполголоса).Миленький, этот человек судится с тобой.
Трент.О'кей, прекрасно! Вам нужны страницы? Я дам вам страницы! Они у меня здесь… (Кидается к ящику стола, выдвигает.)И здесь… (Выдвигает другой ящик.)Страницы повсюду! Вам нужны страницы? Вот! Вот они, страницы! (Начинает метать их в воздух.)
Стоун (подбирает несколько страниц).Это страницы не из пьесы!
Трент.Вы правы. А для пьесы нужна концепция!
Одри.Майкл…
Трент.Я вполне в себе. Правда. Ну а теперь, если вам угодно знать мою концепцию, я изложу. Охотно. Потому что вообще-то я без ума от неё! И поверьте мне, её пришлось долго искать, а если точнее, я нашёл её только вчера. Но ожидание стоило того. Потому что эта концепция превзойдёт все ожидания! Бабах! Вот так! Трах! Вот так-то!
Одри.Миленький, ты здоров?
Трент.Конечно! Просто страшно взволнован. Скажи мистеру Стоуну, как важно для писателя, чтобы его волновала работа.
Одри.О да! Очень важно.
Трент.Видите! А если быть откровенным, меня это дело долгое время не задевало. Просто руки опускались. Но сейчас у меня подъём. И всё благодаря этой самой концепции. Теперь пьеса получится забавной.
Стоун.Что такое?
Трент.Забавной! Её будет забавно писать, забавно смотреть.
Одри.О чём мы говорим, миленький, об одной и той же пьесе?
Трент.Естественно! О пьесе про конец света. Получится очень весело. Ну что, хотите узнать, что это за концепция? О'кей, вот эта концепция: драматург как бы выступает в роли детектива. Ну как?
Стоун.Какой драматург?
Трент.Главное действующее лицо этой пьесы.
Стоун.А при чём тут драматург?
Трент.Он попал в пьесу, потому что он — единственная реальность, за которую я могу зацепиться! Этот драматург получает странное задание от человека, я бы сказал, похожего на вас, доброго человека, человека, наверняка неспособного тащить кого-то в суд. И этот драматург уважает этого человека, потому, что этот драматург, без сомнения, сама соль земли! Хотя, конечно, зло ему не чуждо… Я всё ещё не добрался до истины: честно говоря, просто не мог припомнить, где мы с вами встречались.
Молчание.
О'кей. Итак, этот драматург отправляете прямёхонько в Вашингтон с расчётом, чтс если эту тайну и можно где-то разгадать, то только там. И он начинает беседы с теми, кто, как говорят, располагает информацией И эти парни утверждают нечто странное: они говорят, будто нет ничего хуже, как прекратить производство ядерного оружия. И этот драматург задумывается: почему бы это? И продолжает идти по следу, настырный этот парень, он не сдаётся. И весьма скоро, знаете что? Он начинает кое-что понимать. Но не совсем. Никогда до конца. Одри, уверяю тебя, это самая заумная проблема из всех. Сначала она кажется бессмысленной. Потом появляются какие то проблески смысла! А потом ты обнару живаешь ещё меньше смысла, чем вначале! То есть, когда наступает просветление. Когда у тебя просветление, ты соображаешь хуже, чем в самом начале. Теперь я вас спрашиваю: что, весёлая эта пьеса или нет? Конечно, весёлая. А мы даже до половины её не добрались!
Стоун.Что произошло там, в Вашингтоне?
Трент.Это и есть другая половина.
Одри.Миленький!
Трент.Дела приняли плохой оборот. Понимаете? Никак не ожидал этого.
Одри.Миленький…
Трент.Я не верю в то, что я обнаружил. О'кей? Вот так-то. Спрашивается, что же мне теперь делать?
Входит Энн.
Энн.Чай, пожалуйста! (Несёт поднос с кувшином холодного чая и высокими стаканами.)
Трент (сердито, вполголоса).Энн, я ведь тебя просил…
Энн.Дорогой, я же пришла не присутствовать на твоей беседе, это твои гости, не мои, просто подумала, может, вам захочется чая со льдом. (Стоуну и Одри.)Мята из собственного сада. (Тренту, вполголоса.)Хочу быть любезной. Ты тоже мог бы попытаться. (Ставит поднос и уходит.)
Молчание.
Стоун.Когда ваша жена ожидает ребёнка?
Трент.Гм-гм, ожидает — где? О! Гм-гм, она, кажется, на пятом месяце, значит, через пять. То есть через четыре. Если, конечно, раньше не наступит конец света. Извините, я что-то очень взвинчен сегодня.
В комнату на цыпочках входит Энн. Делает шаг и останавливается. В руках — сахарница.
Энн.Сахар, пожалуйста! (Ставит сахарницу и на цыпочках уходит.)
Трент сердито смотрит вслед.
Стоун.Ваша жена, она очень грациозна.
Трент.Да.
Молчание.
Значит, так. Хотите знать, что случилось в Вашингтоне? Посоветуйте мне, что делать дальше, и я расскажу, что случилось. Ну как, идёт? Отлично. Начали. Этот парень, Глубокое Горло, он, значит, говорит: «Что же именно вам непонятно?» А я говорю: ля-ля ля-ля ля-ля. А он говорит: «И к каким же выводам вы приходите?» Ну, я ему сказал. И знаете, что он сказал? Сказал, что я прав.
Молчание.
Одри.Не стараешься ли ты донести до нас, миленький, в своём неподражаемом стиле ту мысль, что ты не поверил, что ты прав?
Трент.Нет, не поверил.
Одри.Даже когда этот человек, которого ты называешь Глубокое Горло, сказал, что ты прав?
Трент.Даже тогда.
Одри (размышляет).У меня сложилось впечатление, миленький, что этот человек — эксперт в своём деле…
Трент.Так оно и есть.
Одри (Стоуну).По-видимому, я что-то упустила. (Тренту.)Как подсказывает мне мой опыт, миленький, когда эксперт говорит тебе, что ты прав, это воодушевляет.
Трент.Ты ещё не знаешь, по поводу чего он сказал, что я прав.
Одри.Полагаю, самое время выпить что-нибудь покрепче.
Голос мальчика (за сценой).Папа, можно тебя спросить?
Трент.Нет! Не мешай нам! Ступай в свою комнату! (Стоуну и Одри, которая подошла к бару.)Я сказал ему, что я думаю, что использование ядерного оружия с целью предотвратить применение ядерного оружия — не срабатывает, во всяком случае — в перспективе. Слишком много шестерёнок, где систему просто заклинивает. Я сказал, что поломки как будто заранее заложены в конструкцию. Мы имеем дело, я сказал, с машиной, где аварии надёжно гарантированы, а дефекты тщательно устроены.
Стоун.И это то самое заключение, которое, по его мнению, справедливо, а по вашему — нет.
Трент.Да.
Стоун.Хотя к этому заключению вы пришли самостоятельно.
Пит.И молить бога, чтобы удержаться.
Молчание.
Трент.А кандидат есть?
Джим.Который, имеешь в виду, совершит сдвиг в нашем образе мышления?
Пит.Ну, очевидно, сама матушка ядерная война проделала бы с нами такой трюк.
Джим.Думаю, это не то, что Майкл имеет в виду!
Пит.Да, не то.
Молчание.
Самый подходящий кандидат, до какого мы только могли додуматься… это… (Вопросительно смотрит на Джима.)
Джим (Питу).Пришелец с другой планеты?
Пит.Угу. (Тренту.)Внеземной визитёр!
Трент.О господи!
Джим.Да, только существу оттуда и под силу такие вещи.
Трент.С вами, парни, животик надорвёшь!
Джим.Ещё бы! В нашем деле главное — не унывать.
Трент.А вам, ребята, не приходило в голову, как бы это сказать… отправиться на гастроли по стране? Веселить в ночных клубах? Или ещё где?
Пит.Ясное дело, приходило.
Трент.Так я и думал.
Джим.Народ очень интересуется ядерным жанром.
Пит.А мы сидим как раз в его грязном чреве.
Трент.Ладно. Слушайте, к вопросу о юморе: как вы относитесь к концу света?
Пит.Конец света?
Пит смотрит на Джима. Джим смотрит на Пита.
Джим.Нет, это не решение вопроса.
Пит.Ни в какую. Не решение.
Трент.Нет, я серьёзно!
Пит.Мы — тоже.
Они улыбаются Тренту. Трент поворачивается к зрительному залу в то время, как Джими Питисчезают в темноте. Музыка — тема Трента.
Трент.О'кей. Даже с моим никудышным обонянием ячто это моя вина. «Что же я упустил?» — спрашивал я себя. смекнул, что здесь пахнет не тем. Будучи человеком скромным, я решил,
На сцене начинает «выплывать» офис Трента.
На другой день я снова сидел в своём офисе в Стэмфорде, просматривал записи, когда вошла Стелла с довольно громоздким пакетом.
Входит Стелла, толкая впереди себя огромный плоский предмет, завёрнутый в коричневую бумагу.
Стелла.Мать честная, ну и здоровенная штуковина!
На обёртке крупными чёрными буквами начертано карандашом: «Майклу Тренту — драматургу и детективу. Обращаться осторожно. Верх здесь».
Трент.Откуда это свалилось, пупсик?
Стелла.Не знаю, нашла на лестнице. Кто-то оставил у твоей двери. Пришлось втащить внутрь, иначе не могла выйти. (Начинает распаковывать предмет.)
Трент (к зрительному залу).Обратного адреса не было.
Внутри оказывается большого размера фотография замысловатого ящика в раме. Трент и Стелла молча разглядывают снимок.
Стелла.Смотри-ка, Майкл… Как только делают такие ящики?
Трент.Не знаю.
Стелла.Ох ты! Слушай, может быть, есть какая-нибудь инструкция сзади. (Осматривает обратную сторону снимка.)Майкл! Взгляни-ка!.. Карточка. (Передаёт Тренту маленькую белую карточку.)
Трент, не читая, смотрит в зрительный зал. Тем временем Стеллаисчезает в темноте. Странная, немыслимая конструкция на фотоснимке остаётся освещённой.
Трент.На карточке было написано: «Если вам нужна помощь, будьте завтра в десять вечера в Вашингтоне на углу Третьей авеню и М-стрит». И подпись: «Искренне ваш — Глубокое Горло».
В темноте раздаётся стук в дверь. Трент поворачивается на звук. Фотография в раме исчезает. На сцене появляется замызганный гостиничный номер Трента.
Открыто!
Дверь открывается. На фоне ярко освещённого проёма появляется силуэт человека.
Человек в дверях.Мы готовы, мистер Трент.
Трент делает глубокий вдох.
Затемнение
Трентосвещён прожектором, вокруг — темнота.
Трент.Чёрным ходом меня ведут к машине — старому «форду». На заднем сиденье два человека. Сажусь в машину. Никто не произносит ни слова. Машина трогается с места.
Появляется туман.
Туман плывёт с реки Потомак… Насколько я понимаю, мы направляемся к центру столицы. Вскоре здания начинают утопать в тумане сверху донизу. Мы уже не едем, а ползём. Дороги почти не видно. (После паузы.)И вдруг… небо начинает светиться. Небо становится белым! Поразительное молочное свечение! В жизни не видал ничего подобного! (После паузы.)Потом я слышу музыку…
Музыка едва слышна.
Играет оркестр. И вот я вижу источник этого странного свечения!
Музыка становится громче.
Мы проезжаем мемориал президента Джефферсона. Он окружён бесконечными рядами огромных юпитеров. Всё пространство вокруг, насколько хватает глаз — заполнено. Как будто привидениями, хотя это, конечно, не так. Судя по всему — какой-то концерт. Сквозь просвет в тумане я вижу, что в толпе много людей в военной форме!.. Машина останавливается. Вижу какую-то афишу, но не могу различить, что на ней написано. Те, кто доставил меня сюда, предлагают покинуть машину и прогуляться. «Как я его узнаю?» — спрашиваю я. «Не беспокойтесь», — говорят они. «Но куда же мне идти?» — «Куда хотите». Я выхожу из машины и бреду навстречу туману. Машина отъезжает. (После паузы.)Иду в сторону афиши. И, наконец, натыкаюсь на неё. Там написано: «Оркестр морской пехоты США».
Музыка громче.
Даже в лучшие времена я не любил толпу, а на сей раз творилось нечто ужасное. Итак, я решаю двигаться в направлении мемориала, который выступал из тумана, как светящийся белый гриб.
Начинает вырисовываться мемориал Джефферсона.
В ротонде какие-то люди, но их немного. Я смотрю вниз, сквозь облако, и вижу… нет, не могу различить почти никого.
Статую Джефферсона можно распознать по общим очертаниям. Это относится и к окружающим её колоннам.
И тут я слышу…
Вдруг раздаются шаги. Они приближаются к Тренту. Шаги замирают на краю мерцающего столба света, пронизывающего туман. Фигура человеканеразличима, видны лишь ноги.
Голос.Мистер Трент?
Трент поворачивается на оклик. Голос кажется ему знакомым. Человек приближается к Тренту в лучах призрачного света. Первое, что мы видим — он в военной форме. Но лица пока не различить. Затем он выходит вперёд, на более освещённое место. Это генерал Уилмер.
Генерал Уилмер (мягко).Ну что ж, давайте побеседуем? (Улыбается Тренту.)
Гонг.
Затемнение
Генерал Уилмер и Трентисчезают в темноте.
Музыка: ребёнок учится играть на рояле. Свет на Тренте. Он в одежде, какую носят за городом. Сцена вокруг него преобразуется в его дом в штате Коннектикут. Через открытые окна в глубине комнаты можно разглядеть деревья и лужайку. Нежный летний ветерок играет занавесками. Комната представляет собой гостиную уютного, обставленного без претензий фермерского дома. На полках много книг. Прежде чем Трент начинает говорить, выдерживается пауза.
Трент.Первая задача каждого драматурга… заставить зрителей поверить ему. (После паузы.)Более того, из всех его задач эта, пожалуй, наиболее важная. Ведь без доверия к автору ни одного зрителя не будут волновать герои пьесы и их судьба. Драматурга не спасёт ни его остроумие, ни изящество стиля… В таком случае пьеса обречена. Это ясно, как божий день. (После паузы.)Итак, как же автор добивается доверия зрителей? Каковы правила игры? В чём секрет? (После паузы.)А никаких секретов нет. Кроме одного. Если драматург сам не верит в то, что он пишет, не поверят и зрители. (После паузы.)Проблема же здесь в том, что я не верю. Не верю тому, что нашёл. Точнее, выяснил. (Вскидывает голову, как будто услышал снаружи какой-то звук.)
Тишина, доносится лишь пение птиц.
Между прочим, если вы ещё не догадались, это мой дом в штате Коннектикут или, во всяком случае, его некое подобие; в действительности он совсем не такой, хотя кое в чём похож, давайте не будем придираться в столь поздний час. Нет, по сути он похож! Весьма похож. Очень похож! И сюда прибывает Стоун, чтобы посмотреть, как идут мои дела. Как идут мои дела! (Доверительным тоном.)Хорошо, выложу вам всю правду. Я сказал ему, что встреча с Глубоким Горлом не состоялась. Сказал, что её отменили. Вообще-то говоря, у меня не хватило духа сказать ему это в лицо, и я оставил записку. То же самое я сообщил своему литературному агенту и даже жене. Имейте в виду, это не такая уж большая ложь, как вам может показаться, — особенно, если учесть то, что произошло. Не оправдал ваших надежд? Извините.
Голос мальчика.Папа!
Трент.Это мой сын. Ему одиннадцать.
Голос мальчика.Кажется, твой продюсер пришёл!
Трент.Прекрасно. Ну вот, начинается.
Голос мальчика.Сказать маме, чтобы привела его?
Трент.Нет. Пусть сам сюда пробирается. (К зрителям.)Моя жена сейчас в саду, в шезлонге, читает стихи. Если всё пойдёт хорошо — а в данный момент мне это представляется невероятным, — вы так и не встретитесь ни с женой, ни с сыном. Как я сказал ранее, не хочу впутывать их в эту историю.
Стоун.Трент!
Трент.Зов диких предков… (Стоуну.)Я в гостиной! (К зрителям.)Сейчас вы увидите высший пилотаж в боевых условиях.
Входит Стоун. Оглядывает комнату.
Филипп!
Стоун останавливается, переводит взгляд на Трента. Внимательно рассматривает Трента. Потом начинает улыбаться.
Ну что ж, рад видеть вас в добром настроении!
Стоун медленно направляется к Тренту. Трент в ужасе стоит как вкопанный. Стоун протягивает вперёд обе руки. Кладёт их на плечи Тренту. Всматривается ему в лицо. Продолжает улыбаться.
Стоун.Давненько вас не видел.
Трент.Да!.. Верно… кажется, около… месяца, может быть, не уверен, даже… больше.
Стоун продолжает рассматривать Трента, тому явно неловко.
Стоун.Почему отменили встречу?
Трент.А! С этим… Э-э, с Глубоким Горлом? Не знаю. Они не говорят… Подозреваю, по соображениям безопасности. Жду, когда назначат вновь.
Стоун.Что заставляет вас думать, будто её опять назначат?
Трент.Ну, в общем… так они говорят.
Стоун.И тем не менее по какой-то причине они не потрудились сообщить вам, почему её отменили.
Трент.Нет-нет, ну, безопасность!.. Я имею в виду, знаете ли… они так сказали. Сказали насчёт этого. Слишком опасно встречаться вечером — вот что они сказали.
Входит жена Трента Энн. Она на четвёртом месяце беременности.
Энн.Одри приехала, дорогой.
Трент.Что?
Энн (направляясь к Стоуну).Привет! Меня зовут Энн Трент.
Трент.Вон! Вон отсюда!
Энн.Что?
Трент (бросается к ней, вполголоса).Убирайся отсюда! Иди! Объясню тебе всё позже. Не хочу тебя впутывать в это. Давай уходи!
Он уговаривает её, подталкивает, пытается вывести из комнаты, когда входит Одри.
Одри!
Одри.Здравствуй, миленький.
Стоун.Не предполагал, что вы составите нам сегодня компанию.
Одри.Да и мой клиент тоже. Мне нужно поговорить с тобой наедине, миленький.
Трент (удивлён).Конечно.
Одри (собираясь уйти с Трентом).Мистер Стоун, вы не возражаете, если мы с моим клиентом удалимся в…
Стоун.Нет, прошу вас, оставайтесь здесь, уважаемая. Так получилось, что ваше вмешательство весьма кстати, поскольку я обнаружил, что мне немедленно нужно позвонить. Может быть, ваша очаровательная жена покажет мне, где телефон.
Энн.Конечно. (Уводит его, оглядываясь с любопытством на мужа.)
Одри.Миленький, боюсь, у меня чрезвычайно плохие новости для тебя.
Трент.О!
Одри.Дай мне что-нибудь выпить.
Трент.А-а-а, разумеется. Гм…
Одри.Мартини, миленький. Пора бы уж знать.
Трент.Да. Конечно. И с… оливкой!
Одри.Нет, миленький. С долькой лимона.
Трент.Да, конечно. (Направляясь к бару.)Так что же это за… плохие новости?
Одри.Понимаешь… Кажется, твой продюсер, миленький, начал судебное дело против тебя.
Трент.Что?
Одри.Он возбуждает иск против тебя, миленький. За мошенничество.
Трент.Мошенничество?
Одри.А также за нарушение договора.
Трент.Что??
Одри.Тсс… Миленький. Прошу тебя.
Трент (шёпотом).Почему?
Одри.Точно не знаю. Вообще-то мне даже не положено знать то, что мне известно. Мартини, миленький — это не с ромом, а с джином.
Трент.Я думал, что это… Ах! Прости меня. Итак, как ты это… гм… ты это… э-э-э…
Одри.Узнала?
Трент.Да. Спасибо.
Одри.На этот раз ты, миленький, наливаешь водку.
Трент.Да. Извини. Джин! Вот что ты хочешь…
Одри.Да, миленький, джин. В мартини входит джин. Я узнала, потому что один из партнёров юридической фирмы, которая ведёт это судебное дело, решил предупредить меня о том, что готовится.
Трент.Разве это этично?
Одри.Какая уж тут этика…
Трент.Тогда зачем же он сделал это?
Одри.Очевидно, он твой поклонник.
Трент.А!
Одри.Теперь уж чересчур много вермута, миленький.
Трент.А-а-а.
Одри.Пожалуйста, миленький, начни всё сначала.
Трент.Так. Уфф! Итак, сколько он хочет? Наверное, аванс? Вот что он хочет? Чтобы я вернул ему этот проклятый аванс?
Одри.Боюсь, чуть больше того.
Трент.Как это может быть больше? Это всё, что я получил!
Одри.Иск предъявлен на пятнадцать миллионов долларов.
Трент.Пятнадцать миллионов долларов?!!
Одри.Да, миленький, долларов.
Трент.Но в этом нет никакого смысла!
Одри.Знаю. Совсем никакого.
Трент.Что же он думает, сколько у меня денег? Ты уверена, что он просит… именно в долларах?
Одри.Да, миленький, в долларах. В долларах, какими платят янки.
Трент.Что же он думает, сколько их у меня?!!
Одри.Откровенно говоря, не думаю, что он надеется выиграть дело.
Трент.Да-а?! Тогда для чего же он затеял всё это?
Одри.Мой друг юрист подозревает месть.
Трент.Месть?
Одри.Да.
Трент.За что?
Одри.Понятия не имею.
Трент.Но это же просто невероятно.
Одри.Возможно. Но если бы ты сдал свою рукопись…
Трент.Ну полно, Одри! Никто не предъявляет драматургу иск на пятнадцать миллионов долларов лишь потому, что он на пару недель запоздал с представлением рукописи! Ну чего он надеется добиться?
Стоун (который вошёл незамеченным).Вашего полного разорения, сэр.
Они поворачиваются к нему в изумлении.
И я полагаю, одни ваши судебные издержки приведут к этому. У вас удивлённый вид? В самом деле, сэр, что же вы думали, я оставлю ваше вероломство безнаказанным?
Трент.О чём вы говорите?
Стоун.Прошу вас, сэр, не время играть в наивность.
Одри.Какое вероломство?
Стоун.Есть доказательства, мадам, что ваш клиент всё-таки обнаружил то, что он отправился искать.
Трент.Это неправда!
Стоун.А я думаю наоборот.
Одри.Ты солгал мистеру Стоуну?
Трент.Нет. Ничего подобного.
Одри.Вы должны извиниться перед моим клиентом.
Стоун.Скажите этой леди, как вы поступили.
Трент.Не понимаю, о чём вы толкуете.
Стоун.А прозвище Глубокое Горло говорит вам что-нибудь?
Трент.Встреча была отменена!
Стоун.Вот это, сэр, ложь!
Одри.Мистер Стоун, извините меня. Если мой клиент утверждает, что встречу отменили, значит, — отменили.
Стоун.Несогласен.
Одри.Майкл?
Трент.Её отменили.
Одри.Дело закрыто.
Стоун.Этот человек нарушил условия нашего договора.
Одри.Мистер Стоун!
Трент.Одри…
Одри.Разреши мне, миленький! (Стоуну.)Полагаю, сэр, самое время вам уйти.
Стоун (Тренту).Расскажите ей, что вы натворили.
Одри.У вас что, сэр, плохо со слухом?
Трент.Одри…
Одри.Я сказала, не вмешивайся! Сама справлюсь! (Стоуну.)Мистер Стоун. Если мой клиент сказал, что встречу отменили, значит, — отменили. Мои клиенты меня не обманывают.
Трент (слабым голосом).Одри, прошу тебя.
Одри.Миленький, не вмешивайся! (Стоуну.)Дело, стало быть, закрыто. За исключением, сэр, ваших удручающих манер. Где, могу ли я спросить, вы воспитывались?
Трент.Я солгал!!!
Она поворачивается к нему, как будто её ударили.
Я солгал! Солгал! Я виноват!
Он хватается за голову и пытается сдержать слёзы. Она не знает, что делать, к кому обратиться. Обращается к Стоуну.
Одри.Не будете ли вы… столь любезны…
Стоун.Выпить?
Одри.Да, пожалуйста, что-нибудь… пить… Хорошо бы воды. Или… всё равно… не имеет значения. (Тренту.)Почему? Разве ты не доверяешь мне?
Трент.Конечно, доверяю.
Одри.Тогда почему? Мне нехорошо. Почему? (Берёт стакан.)Спасибо. Не понимаю… что происходит. (Смотрит в упор на Трента — тот отворачивается. Стоуну.).Я должна извиниться перед вами.
Стоун.Ну что вы!
Трент.Это не имеет никакого отношения к доверию. (После паузы.)Я просто не представлял себе, что сказать! (После паузы.)Встреча… она должна была всё прояснить? Ну, вот, а после неё всё стало ещё сложнее. Намного! И я решил: ладно, разберусь во всём сам. А потом скажу!.. Одри, я даже Энн не сказал, что произошло! Никому не сказал! Конечно, я доверяю тебе. Но это не имеет никакого отношения к доверию. (Помолчав. Стоуну.)Это вы устроили встречу?
Стоун отрицательно качает головой.
Знаете, кто это был? Тот, с кем я встречался?
Стоун снова качает головой.
Так откуда же вы знаете, что встреча состоялась?
Стоун.Я пустил за вами слежку, сэр. Как только вы взялись за мою работу.
Трент.Блестяще.
Стоун.Должен добавить, за всё это время мои агенты ни разу не видели, чтобы вы действительно писали.
Трент.Что же вы думаете, я пишу на улице? Я пишу в своём офисе!
Стоун.Разумеется. Поэтому-то мы и арендовали офис рядом с вашим.
Трент.Что? Чтобы подслушивать? Через стены?
Стоун.Да, сэр. И подсматривать тоже. Крохотное отверстие в стене за вашим письменным столом утверждает нас в мысли, что вы не писали.
Трент.Не писал? Что вы имеете в виду? Я пишу вот так! Понятно? Перегнувшись через стол! (Про себя.)Ну и личность! Невероятно!
Стоун.Ладно! Значит, вам нетрудно показать мне несколько страниц.
Трент.Страниц?
Стоун.Сэр, конец света приближается — мне нужны страницы.
Трент.Любой может выдавать страницы!
Стоун.Хотел бы взглянуть только на ваши.
Трент.Никогда не показываю рукопись, пока не кончил. Одри может подтвердить. Одри, ты как себя чувствуешь? Ничего?
Она кивает.
Как бы то ни было, дело не в страницах! Дело в концепции! Концепция — вот о чём нам следует говорить! Без неё пьеса — ничто.
Стоун.Сэр, без концепции пьеса, может быть, — ничто. Но без страниц она и того меньше.
Трент.Кто это сказал? Наверное, Аристотель.
Одри (вполголоса).Миленький, этот человек судится с тобой.
Трент.О'кей, прекрасно! Вам нужны страницы? Я дам вам страницы! Они у меня здесь… (Кидается к ящику стола, выдвигает.)И здесь… (Выдвигает другой ящик.)Страницы повсюду! Вам нужны страницы? Вот! Вот они, страницы! (Начинает метать их в воздух.)
Стоун (подбирает несколько страниц).Это страницы не из пьесы!
Трент.Вы правы. А для пьесы нужна концепция!
Одри.Майкл…
Трент.Я вполне в себе. Правда. Ну а теперь, если вам угодно знать мою концепцию, я изложу. Охотно. Потому что вообще-то я без ума от неё! И поверьте мне, её пришлось долго искать, а если точнее, я нашёл её только вчера. Но ожидание стоило того. Потому что эта концепция превзойдёт все ожидания! Бабах! Вот так! Трах! Вот так-то!
Одри.Миленький, ты здоров?
Трент.Конечно! Просто страшно взволнован. Скажи мистеру Стоуну, как важно для писателя, чтобы его волновала работа.
Одри.О да! Очень важно.
Трент.Видите! А если быть откровенным, меня это дело долгое время не задевало. Просто руки опускались. Но сейчас у меня подъём. И всё благодаря этой самой концепции. Теперь пьеса получится забавной.
Стоун.Что такое?
Трент.Забавной! Её будет забавно писать, забавно смотреть.
Одри.О чём мы говорим, миленький, об одной и той же пьесе?
Трент.Естественно! О пьесе про конец света. Получится очень весело. Ну что, хотите узнать, что это за концепция? О'кей, вот эта концепция: драматург как бы выступает в роли детектива. Ну как?
Стоун.Какой драматург?
Трент.Главное действующее лицо этой пьесы.
Стоун.А при чём тут драматург?
Трент.Он попал в пьесу, потому что он — единственная реальность, за которую я могу зацепиться! Этот драматург получает странное задание от человека, я бы сказал, похожего на вас, доброго человека, человека, наверняка неспособного тащить кого-то в суд. И этот драматург уважает этого человека, потому, что этот драматург, без сомнения, сама соль земли! Хотя, конечно, зло ему не чуждо… Я всё ещё не добрался до истины: честно говоря, просто не мог припомнить, где мы с вами встречались.
Молчание.
О'кей. Итак, этот драматург отправляете прямёхонько в Вашингтон с расчётом, чтс если эту тайну и можно где-то разгадать, то только там. И он начинает беседы с теми, кто, как говорят, располагает информацией И эти парни утверждают нечто странное: они говорят, будто нет ничего хуже, как прекратить производство ядерного оружия. И этот драматург задумывается: почему бы это? И продолжает идти по следу, настырный этот парень, он не сдаётся. И весьма скоро, знаете что? Он начинает кое-что понимать. Но не совсем. Никогда до конца. Одри, уверяю тебя, это самая заумная проблема из всех. Сначала она кажется бессмысленной. Потом появляются какие то проблески смысла! А потом ты обнару живаешь ещё меньше смысла, чем вначале! То есть, когда наступает просветление. Когда у тебя просветление, ты соображаешь хуже, чем в самом начале. Теперь я вас спрашиваю: что, весёлая эта пьеса или нет? Конечно, весёлая. А мы даже до половины её не добрались!
Стоун.Что произошло там, в Вашингтоне?
Трент.Это и есть другая половина.
Одри.Миленький!
Трент.Дела приняли плохой оборот. Понимаете? Никак не ожидал этого.
Одри.Миленький…
Трент.Я не верю в то, что я обнаружил. О'кей? Вот так-то. Спрашивается, что же мне теперь делать?
Входит Энн.
Энн.Чай, пожалуйста! (Несёт поднос с кувшином холодного чая и высокими стаканами.)
Трент (сердито, вполголоса).Энн, я ведь тебя просил…
Энн.Дорогой, я же пришла не присутствовать на твоей беседе, это твои гости, не мои, просто подумала, может, вам захочется чая со льдом. (Стоуну и Одри.)Мята из собственного сада. (Тренту, вполголоса.)Хочу быть любезной. Ты тоже мог бы попытаться. (Ставит поднос и уходит.)
Молчание.
Стоун.Когда ваша жена ожидает ребёнка?
Трент.Гм-гм, ожидает — где? О! Гм-гм, она, кажется, на пятом месяце, значит, через пять. То есть через четыре. Если, конечно, раньше не наступит конец света. Извините, я что-то очень взвинчен сегодня.
В комнату на цыпочках входит Энн. Делает шаг и останавливается. В руках — сахарница.
Энн.Сахар, пожалуйста! (Ставит сахарницу и на цыпочках уходит.)
Трент сердито смотрит вслед.
Стоун.Ваша жена, она очень грациозна.
Трент.Да.
Молчание.
Значит, так. Хотите знать, что случилось в Вашингтоне? Посоветуйте мне, что делать дальше, и я расскажу, что случилось. Ну как, идёт? Отлично. Начали. Этот парень, Глубокое Горло, он, значит, говорит: «Что же именно вам непонятно?» А я говорю: ля-ля ля-ля ля-ля. А он говорит: «И к каким же выводам вы приходите?» Ну, я ему сказал. И знаете, что он сказал? Сказал, что я прав.
Молчание.
Одри.Не стараешься ли ты донести до нас, миленький, в своём неподражаемом стиле ту мысль, что ты не поверил, что ты прав?
Трент.Нет, не поверил.
Одри.Даже когда этот человек, которого ты называешь Глубокое Горло, сказал, что ты прав?
Трент.Даже тогда.
Одри (размышляет).У меня сложилось впечатление, миленький, что этот человек — эксперт в своём деле…
Трент.Так оно и есть.
Одри (Стоуну).По-видимому, я что-то упустила. (Тренту.)Как подсказывает мне мой опыт, миленький, когда эксперт говорит тебе, что ты прав, это воодушевляет.
Трент.Ты ещё не знаешь, по поводу чего он сказал, что я прав.
Одри.Полагаю, самое время выпить что-нибудь покрепче.
Голос мальчика (за сценой).Папа, можно тебя спросить?
Трент.Нет! Не мешай нам! Ступай в свою комнату! (Стоуну и Одри, которая подошла к бару.)Я сказал ему, что я думаю, что использование ядерного оружия с целью предотвратить применение ядерного оружия — не срабатывает, во всяком случае — в перспективе. Слишком много шестерёнок, где систему просто заклинивает. Я сказал, что поломки как будто заранее заложены в конструкцию. Мы имеем дело, я сказал, с машиной, где аварии надёжно гарантированы, а дефекты тщательно устроены.
Стоун.И это то самое заключение, которое, по его мнению, справедливо, а по вашему — нет.
Трент.Да.
Стоун.Хотя к этому заключению вы пришли самостоятельно.