— Забирай, — маг достал туго набитый пластиковый мешок и кинул его на пол.
   — Это что? — прислонился к дверному косяку я, демонстративно разглядывая комнату. Всё осталось по-старому, только в одном углу с потолка свешивалась мерцающая нить световода.
   — Твои вещи, — Гадес потёр крючковатый нос и скрестил на груди руки. — Забирай и вымётывайся.
   — Да я вообще-то у вас, Аарон Давидович, комнату снять хотел, — ошеломлённо пробормотал я, пытаясь понять какая муха укусила старика.
   — Мест нет, — отрезал маг.
   — А если двойную цену предложу?
   — Места от этого не появятся, — не колеблясь, отказал Аарон Давидович.
   Дальше настаивать смысла не было абсолютно никакого. Если старый маг отказывается от двойной цены, значит, он по какой-то причине не хочет иметь с вами дел. Лично я бы заплатил и втройне, только узнать, почему он занёс меня в свой чёрный список. Но кому платить? Ничего не поделаешь, придётся уматывать.
   Я зашёл в комнату, одной рукой подхватил оказавшийся довольно лёгким мешок и только тут разглядел, что в углу светится никакой не световод, а сам едва заметно колеблющийся воздух. Не задумываясь, вытянул свободную руку…
   … и очнулся в противоположном углу комнаты. Присевший на табуретку маг разглядывал меня с некоторым удивлением.
   — Что за?.. — выдавил я из себя. В глазах всё расплывалось, чётко разглядеть получалось только раскачивающуюся из стороны в сторону светящуюся полоску.
   — Это силовая линия, — поднялся с табуретки старик. — И мало того, что ты не должен был её увидеть и суметь дотронуться, так ещё и остаться в живых после такого разряда не сможет даже маг моего уровня.
   — А как вы тогда с ними работаете-то? — я со стоном поднялся на ноги и переложил в правую руку неожиданно потяжелевший мешок.
   — Мальчик, ты хочешь за пять минут понять то, чему люди учатся всю жизнь? — Аарон Давидович подошёл к двери и остановился. — Будь добр, избавь меня от своего присутствия. У меня много дел.
   — Как скажите, — немного покачиваясь, я вышел в коридор и, не прощаясь, начал подниматься по лестнице. Допытываться у мага, что стряслось, не стоит. Всё равно не скажет. А надавить нельзя — очень уж Гадес этого не любит. И о способностях мага избавляться от людей, имеющих наглость доставлять ему беспокойство, в Форте ходили настоящие легенды. Мне, даже с учётом неизбежного преувеличения, проверять их на себе категорически не хотелось.
   Я остановился на крыльце и задумался. И куда теперь податься? Найти кого из знакомых и упасть на хвост, в смысле, на хату? Те же Денис Селин или Датчанин мне не откажут, но вот заваливаться к ним в таком виде… Воняет от меня, будто полгода на помойке провалялся. Если разобраться, почти так оно и было. Значит, первым делом надо привести себя в порядок. А лучшего для этого места, чем заведение Тимура, в ближайшей округе не найти. Хоть туда и ходят в основном совсем для другого.
   Закинув мешок на плечо, я вышел за ограду и, перейдя дорогу, свернул во дворы. Живот всё сильнее сводило от голода, а в голове, наоборот, прояснилось. Дурманящий сознание после энергетического разряда туман незаметно рассеялся. И чего меня дёрнуло сунуть туда руку? С другой стороны, Гадес действительно был встревожен. Как же получилось, что меня не поджарило на месте? Непонятно.
   К вечеру на улице потеплело. Снег на крышах давно растаял, а между домами простирались настоящие болота, в которых были проложены тропинки из досок, кирпичей и смятых картонных коробок. Не особенно заботясь о чистоте ботинок, я пёр напрямик и вскоре вышел к банному комплексу. Сбить о решетку у входа получилось далеко не всю налипшую на ноги грязь, но ботинки сразу полегчали. Распахнув дверь, вошёл внутрь.
   Помощник Тимура — Марат Глухов сидел за конторским столом рядом с кадкой, из которой торчала искусственная пальма с пожелтевшими и выцветшими листьями, и читал автомобильный журнал. Заслышав шум открывшейся двери, он оторвался от чтения, поднял голову и близоруко сощурил и без того узкие глаза.
   — Какими судьбами? — он кинул журнал на стол.
   — Да вот, помыться зашёл, — оставляя грязные следы на кафеле, я подошёл к столу. Из приоткрытой двери караулки выглянул заспанный охранник, посмотрел на меня и спрятался обратно.
   — Теперь это так называется? — хитро подмигнул мне Марат. — Кто мыть будет блондинка, брюнетка?
   — Блин, Марат, ты не поверишь, действительно просто вымыться хочу.
   — Ну почему не поверю? — зажал нос двумя пальцами Глухов. — Ещё как поверю… Воняет от тебя, я тебе скажу…
   — Ну уж не надо преувеличивать, — оскорбился я.
   — Какое ещё преувеличение? Если ты ботинки снимешь, от твоего носкаина все тараканы передохнут.
   — Передохнут — деньги возьму за выведение паразитов.
   — Смотри, чтоб из персонала никого не зацепило, — Марат с сожалением посмотрел на грязный кафель. — Какие пожелания?
   — Что-нибудь попроще. Только вымыться, ну и перекусить само собой.
   — Несерьёзно это. Что по времени?
   — До утра, часов до одиннадцати, — я прикинул здешние расценки, содержимое кошелька и решил, что денег должно хватить.
   — Третий номер, — Марат достал из верхнего ящика стола ключ с биркой из оргстекла. — Воду нагреют минут через двадцать. Спиртное надо?
   — Нет.
   — Тогда обед в счёт номера, — Глухов подсчитал что-то на калькуляторе и удовлетворённо кивнул. — А девочку я тебе всё-таки пришлю.
   — Только если за счёт заведения, — покачал головой я и потянулся за деньгами.
   — Ой, да ладно, — отмахнулся Марат. — Завтра рассчитаешься. Да, в третьем номере света нет, фонарь возьми.
   Я взял железный фонарь, спички и пошёл в заказанный номер. Небось, подсунули чёрт знает что.
   На самом деле всё оказалось вполне прилично. Посреди небольшой комнатки стояла жестяная ванна, слева к ней был придвинут стол и три стула. Стены на полметра от пола обклеены кафельной плиткой, выше выкрашены в светло-зелёный цвет. С противоположной от стола стены стояла железная панцирная кровать без матраца и белья, а прямо напротив входной двери висело зеркало.
   Я скинул фуфайку на пол, разулся и уселся за стол. Вскоре с вёдрами горячей воды забегали служащие бани и очень быстро наполнили ванну, над которой начал подниматься густой пар. Можно было начинать отмываться, но мне хотелось сначала хоть немного заморить червячка. Скоро жрать принесут, нет?
   С едой тоже тянуть не стали, так что вскоре я вовсю наворачивал солянку, рис с котлетами и запивал всё это в кои-то веки нормальным чёрным чаем. В сторону принёсшей постельное бельё и полотенце девушки даже не взглянул. Не до этого сейчас.
   Доев рис, я задвинул засов, разделся и не без внутренней дрожи подошёл к зеркалу. Да, видок у меня жутковатый. Лысый, худющий, глаза и щёки запали, рёбра торчат. Кошмар. С другой стороны всё на месте, ничего не отвалилось. Старые шрамы побелели и казались давно зажившими. И только правое предплечье сплошь усеивали чёрные узоры и символы. Но это ерунда: никаких признаков воспаления видно не было. Да и стылая лихоманка, похоже, осталась в прошлом.
   А только ли лихоманка? Сосредоточившись, я начал концентрировать внутреннюю энергию в кистях рук, старясь зажечь небольшой огонёк. Тщетно. Уловить биение силы я ещё смог, а вот направить её в нужном направлении уже не вышло. Применить простенькое заклинание призрачного огня тоже не получилось, хотя последовательность действий была выдержана до последней мелочи. Да уж, дела. Видимо, на какое-то время о колдовстве придётся забыть. Надеюсь, не навсегда.
   Плюнув с досады, я залез в ванну и начал яростно отмывать отмякшую в горячей воде грязь, которая слазила целыми пластами. И только вымывшись, позволил себе расслабиться и просто полежать в тёплой воде. Хорошо-то как!
   От усталости, набитого желудка и убаюкивающего тепла воды начало клонить в сон. Не рискнув заснуть в воде, я вылез из ванны, насухо вытерся, и залез в кровать. Благодать! Чистое бельё приятно согревало кожу, провисшая кровать оказалась на удивление удобной, и я, прогнав мысль проверить переданный Гадесом мешок, моментально провалился в сон. Дела подождут…
 

Глава 2

   До чего же хорошо проснуться утром в тёплой постели! Уж всяко лучше, чем в сугробе снега. Я с наслаждением потянулся и поправил сбившееся одеяло. Давно так не высыпался. Очень давно. Ну да, я ж последние полгода в сугробе валялся. Неуютная мысль всплыла в сознании и тут же пропала, но хорошее настроение как рукой сняло. Так всё же, что со мной происходило с того злополучного дня? Если лежал в сугробе, почему не замёрз? А если не лежал, то какого чёрта ничего не помню? Немного поразмыслив над всем этим, я решил не забивать себе голову всякой ерундой. Главное — жив и здоров. Всё остальное можно по ходу дела прояснить.
   Я вскочил с кровати, прошлёпал по холодному полу к столу и зажёг фонарь. Пора собираться, а то как бы на встречу с Яном не опоздать. Сделав пару глотков воды из железной кружки, я ещё раз осмотрел правое предплечье. Красавец! Хоть сейчас снимай кожу и сдавай в музей татуировки. Интересно, это всё что-то значит или Жан, земля ему пухом, ничего без лишнего выпендрёжа сделать не мог? Бог с ним, меня чёрные узоры не раздражали, а одной особой приметой больше, одной меньше…
   В треснутое зеркало посмотрел один раз и больше уже в ту сторону не глядел. Не из-за суеверия, просто очень уж зрелище неприглядное. Надо срочно отъедаться, а то вылитый Кощей. Под глазами синяки, будто год не спал. Жуть.
   Не одеваясь, достал закинутый под кровать пластиковый пакет и начал выкладывать на стол вещи, которые запихал туда Гадес. Куртка кожаная, джинсы, две рубашки, семейные трусы, рваные носки и два валенка, один из которых с вырванной пяткой. Негусто. Но зато больше не надо ломать голову, что бы одеть: фуфайка, зимние штаны и шапка буквально расползались по швам. Да и жарко в них. Не сезон.
   Быстро одевшись, я кое-как запихал оставшиеся вещи в мешок, подхватил свёрнутую фуфайку подмышку, взял со стола фонарь и, отодвинув засов, вышел из комнаты.
   Смена Марата давно закончилась, а на его месте сидел плохо знакомый мне двоюродный брат Тимура — Рустам. Этот автомобильному журналу предпочёл рассыпающийся на отдельные страницы сборник анекдотов.
   — Номер какой? — Рустам открыл общую тетрадь.
   — Третий, — кинул я ключ на стол.
   Парень молча повернул тетрадь ко мне и ткнул пальцем в причитающуюся к уплате сумму. Так же молча я отсчитал деньги и положил монеты на стол. Вот и ополовинился мой золотой запас. Обдираловка, блин…
   — Заходи ещё, — убрав тетрадь, Рустам вновь поднял обтрёпанную книжку.
   — Обязательно, — усмехнулся я и кивнул на висевшие на стене часы. — Правильно идут?
   — Никто пока не жаловался, — ответил, даже не оторвавшись от анекдотов, Рустам.
   Ну, если никто не жаловался, то сейчас четверть двенадцатого. Пора на встречу с Яном идти. Пока до площади Павших дойду, как раз время и подойдёт.
   Я вышел на улицу и сразу же избавился от старой одежды: вышвырнул мешок и фуфайку в закопчённый мусорный бак, от которого несло гарью.
   Выстроившиеся напротив бани у прочерченной на дороге черты мальчишки по очереди кидали палки в мятую консервную банку. Всё ясно, в «Банку» играют. Между мишенью и линией, к которой подходили игроки, было проведено ещё штук пять отметин, видно, что игра только началась: даже галящего пока нет.
   За углом зачихал мотор и пацаны бросились в рассыпную от вывернувшего на дорогу уазика. От удивления я чуть не опоздал отскочить от летевшей из-под колёс грязи. Проезжая, автомобиль смял консервную банку, ребятня возмущённо загалдела, а самый наглый даже швырнул в уазик камень. Хоть он и промазал, но машина остановилась и пацаны, побросав палки, бросились врассыпную. Сидевший на заднем сиденье дружинник распахнул дверь и погрозил им кулаком.
   Ну и дела! Откуда бензинчик? Неужели нам Город горючкой гуманитарную помощь оказывать начал? С чего бы это? Раньше бензин они даже за большие деньги продавать отказывались. Стратегический запас и всё такое… Надо будет у Яна Карловича поинтересоваться.
   Немало озадаченный я вышел на Красный проспект и сразу же вляпался в наваленную какой-то конягой кучу. Всё же эти четвероногие пожиратели овса и соломы никуда не делись.
   Солнце поднялось уже высоко и ощутимо пригревало, но холодный ветер и идущая от земли сырость не давали расслабиться и забыть, что сейчас лишь урезанный эрзац лета — короткая передышка между безумно-длинными и ещё более холодными месяцами осенне-зимне-весеннего сезона. Впрочем, холод особенно не беспокоил. Я приятно удивился, обнаружив, что резкие порывы студёного ветра больше не продувают меня до костей. Что ж, это просто замечательно. Вот только не уверен — последствия это стылой лихоманки или побочный эффект лечения от неё.
   К площади Павших я подгрёб как раз вовремя: часы, вмонтированные в фасад выходящего на площадь здания только-только закончили отбивать полдень. Если конечно хриплый стук можно назвать боем — часы не так давно восстановили, но до ударного механизма руки не дошли. Обогнув памятник, я подошёл к принадлежащему Яну складу и постучал в дверь. Выглянувший в зарешёченное окно охранник внимательно меня осмотрел, задёрнул занавеску и минуту спустя отпер дверь.
   Наряженный в длинное пальто, которое почти подметало полами доски пола, и кожаную кепку Ян Карлович ходил между рядами заставленных коробами стеллажей и что-то помечал на вложенных в скоросшиватель листах.
   — Ревизия, — объяснил он, отдал скоросшиватель неотступно следовавшему за ним кладовщику и провёл меня в отгороженную от основного помещения хлипкой дощатой стеной клетушку. — А принеси-ка нам, Семёныч, чаю. И печенья какого-нибудь.
   Оставив дверь открытой, Семёныч вышел, а Ян развалился на придвинутом к стене продавленном диване. Осмотревшись, я вытащил из-под стола выкрашенную жёлтой краской деревянную табуретку и уселся на неё.
   — Спасибо, — поблагодарил вдруг меня торговец.
   — Да не за что, — сообразив о чём речь, пожал плечами я и почти не покривил душой. Действительно — не за что. Просто старый должок вернул. — Всё нормально? Никто не приходил?
   — Всё в лучшем виде, — Ян Карлович достал из прислоненного к дивану чёрного пластикового пакета короткую слегка изогнутую саблю в потёртых ножнах и протянул мне. — Денег не предлагаю, а саблю ты возьми. Вообще-то, я её для тебя давно отложил, но как-то всё повода не было.
   — Ой, да не стоило… — для проформы помялся я, но саблю взял и сразу же обнажил клинок. По всему лезвию, которое начинало немного изгибаться лишь в последней трети, с обеих сторон шёл дол. Заточка была полуторной: клинок заточили по всей внешней стороне и примерно на четверть по внутренней. — Не стоило…
   — Ещё как стоило, — рассмеялся Ян и пригрозил мне пальцем. — Я в этих делах разбираюсь поскольку постольку, разве что только цену сразу назову, но мне сказали, вещица весьма хороша. Ну, ты Толю Полозова знаешь, даже не представляю, что он оценит на «отлично». Эскалибур? Вряд ли…
   — Так какие у вас, Ян Карлович, проблемы? — остановил я заговаривающего мне зубы торговца и продел кожаные ремешки ножен в ремень джинсов.
   — Проблемы? Ну, от двух ты меня избавил… А знаешь, ты оказался прав — дрова тогда действительно не подорожали, — Ян Карлович дождался, пока кладовщик поставит поднос на рассохшуюся столешницу, и только когда тот вышел, вернулся к первоначальной теме разговора. — Остаётся ещё одна — но до него так просто не добраться.
   — Лешего наймите, — предложил я.
   — Не стоит чужих в это дело впутывать. Да и Леший, ходят слухи, в последнее время слишком расценки задрал, — не принял совета торговец.
   — А что у вас с Гиоргадзе за разногласия? — решил уточнить я.
   — Разногласия? Никаких разногласий, — криво усмехнулся Ян. — Просто он решил взять под контроль все финансовые потоки. И это у него неплохо получилось… До того доходит, что я вынужден отчитываться перед ним по своим сделкам.
   — Дела…
   — Не то слово. Я не знаю, в какую игру решил сыграть Жорик и что он поставил на кон, — разгорячился торговец, — но он явно поставил не на ту лошадь. Цех в городской Совет проталкивать! Подумать только!
   — Круто он. У него с головой всё в порядке? — поразился я. — За такое запросто шкуру спустят.
   — В том-то и дело, что с головой у него полный порядок, — Ян налил себе чая и передал заварочник мне. — Братство очень уж заметно свои позиции сдало. Другого такого шанса у Цеха может и не быть.
   — А что с Братством? — подул я на кружку с горячим чаем.
   — В Туманный оно перебирается. Продали всё что можно, у кого смогли денег заняли и переезжают. Они теперь только район Пентагона контролируют. Вот и получилось — и там ещё не обустроились, и здесь уже… — торговец замолчал, вытащил из чашки ложку и положил её на блюдечко. — Учёбку свою они китайцам продали. Цех тогда просто взбесился, им Триада в Форте не нужна.
   — Получается, Братство из Совета скоро выпрут? — прикинул я. Подранков у нас харчат только хруст стоит.
   — Попытаются обязательно, но не уверен, что выйдет. Братья тоже не лыком шиты — гарнизон в Форте они будь здоров оставили. А Пентагон при таком раскладе штурмовать вряд ли кто осмелится.
   — Только Дружина… Хотя нет, не пойдут они на это, — согласился я. Пентагон — перестроенный в крепость девятиэтажный жилой дом, стены которого образовывали квадрат — ни Лиге, ни тем более Цеху штурмом не взять. У Дружины при поддержке Гимназии шансы есть, но слишком много крови пролить придётся.
   — Дружине с Городом проблем хватает, Воеводе лишний геморрой ни к чему.
   — Кстати, о птичках, нам что, Город бензин поставлять начал? — вспомнил про уазик я.
   — Начал, — усмехнулся Ян.
   — И как его раскрутили?
   — Что Лудино рейнджеры заняли, знаешь?
   Я кивнул.
   — А зачем?
   — Без понятия, — пожав плечами, искренне ответил я. А, действительно, зачем? Никаких выгод от этого они не имели. Наоборот, теперь получалось, что это не мы прикрываем их от снежных людей, а наоборот — они нас. И пусть тот участок границы с Севером не самый напряжённый, но зачем им Лудино, совершенно непонятно.
   — Они у границы с Туманным нефть нашли, — Ян отпил чай, поставил чашку на подлокотник дивана и продолжил. — Заводик втихаря нефтеперерабатывающий смонтировали…
   — И наши его до сих пор не отбили? — удивился я. Да за такой лакомый кусок Воевода кого угодно порвёт.
   — Там всё заминировано — это раз. Специалистов и оборудования у нас нет — это два, — Ян Карлович дождался, пока я допью чай, и поднялся с дивана. — Город на границе группировку усилил — это уже три. Странная ситуация сложилась: бензин есть, а вывозить его возможности нет — все дороги мы перекрыли. Город хоть войска к границе и подтянул, силой прорывать блокаду не решился. Пришлось договариваться. Теперь с каждых трёх литров бензина, вывезенных в Город, литр нам идёт.
   — Неужели у Города подземные хранилища опустели, если они на такую авантюру решились? — вслед за Яном я вышел в основное помещение склада.
   — Не думаю. Скорее они через Туманный отгрузку наладить собирались. Но туда Братство влезть успело, а с ними договориться не получилось.
   — Пожалуй. Или в цене не сошлись, или Дружина Братству более… доходчиво ситуацию разъяснила.
   — Кстати, Лёд, я тут поговорил насчёт тебя с одними людьми… — Ян Карлович взял с полки первый попавшийся блок сигарет, вскрыл, пересчитал пачки и поставил обратно. — Они хотели бы с тобой встретиться и поговорить.
   — По поводу? — насторожился я, обратив внимание на едва заметную заминку торговца.
   — Думаю, они собираются предложить тебе работу, — не отвёл взгляда Ян Карлович.
   — И что за люди? — Не то чтобы мне позарез требовалась работа, но если предложат что-то стоящее, то почему нет? В Патруль возвращаться глупо — Гельман насчёт северной промзоны не шутил.
   — «Несущие свет», — огорошил меня Ян. — У них молельный дом недалеко от «Серебряной подковы».
   — Я знаю, где у них молельный дом, — немного резковато ответил я. Связываться с сектантами? С какого перепугу? Ох, что-то Ян в последнее время темнит. Как бы сам себя не перехитрил.
   — Ты считаешь, я стал бы вести дела с несерьёзными людьми? — прекрасно понял причину моей резкости торговец.
   — Нет, — пришлось признать мне.
   — Вот видишь. Ты сходи, сходи… Лишним не будет. Мало ли что про кого говорят, — торговец сунул мне двухсотграммовый пакетик сока. — Защитная окраска, она разная бывает. Так?
   — Хорошо, обязательно зайду. — Мы вышли на улицу, и куривший на крылечке кладовщик как ошпаренный заскочил в дверь. — А что о Крисе говорят?
   — А что говорят? — так пристально, словно хотел взглядом просверлить во мне дыру, посмотрел Ян Карлович. — Пропал он, уж с полгода как в воду канул. И не один, а с половиной работников. Помощника его… Помнишь Артура? Мертвым в «Берлоге» нашли. Ещё несколько человек из-за города привезли. Застреленных…
   — А сам? — задумался я. Куда Крис девался?
   — Говорю — пропал. Постой, ты к этому какое-то отношение имеешь?
   — Нет, что вы, — не колеблясь, соврал я. Ян не болтун, но некоторые вещи лучше не знать даже ему. — Да, а что там с Вениамином приключилось? С кем он меня перепутал?
   — Он как раз уверен, что встретил в «Кишке» именно тебя. Ты из «Западного полюса» выходил, — Ян не стал продолжать расспросы и покачал головой. — Глаза, говорит, у тебя совершенно стеклянные были. И синие к тому же. Ты контактными линзами, часом, не пользовался?
   — Нет у меня проблем со зрением, Бог миловал. А чего он так испугался-то?
   — Да он и сам толком объяснить не может. Накатила, говорит, паника и всё. Даже вздохнуть страшно. Чуть не обделался с перепугу.
   — Не так уж испугался, значит, раз не обделался, — рассмеялся я.
   — Не обделался, потому что тоже страшно было.
   — Ну вас, — махнул рукой я. — Забегу ещё как-нибудь.
   — Счастливо.
   Я развернулся и зашагал к стоящему посреди площади памятнику — Обрубок на своём месте уже должен быть. Так кого же всё-таки встретил Вениамин? Меня? Почему я ничего не помню? А если не меня, то кого? Неужели кто-то мою личину нацепил и по Форту шлялся? Стоп. А почему шлялся? Быть может, правильней — шляется? Найду гада — удавлю.
   На площади Павших оказалось многолюдно. У выстроенных с одной её стороны торговых палаток расхаживали покупатели, расхваливали товар продавцы, с коробками в руках от складов к ларькам бегали грузчики. Зазывалы пытались привлечь людей в магазины, кафе, игровые залы и прочие сомнительные заведения, расположенные в «Кишке». Торговый день в самом разгаре. И только несколько нанятых Торговым Союзом охранников, встав в кружок, о чём-то переговаривались, курили и делали вид, что приглядывают за порядком.
   Обрубок оказался на своём обычном месте. Продававший ножи калека сидел на каталке перед расстеленной на асфальте клеёнке с ножами и, что-то неразборчиво бубня себе под нос, раскачивался из стороны в сторону. Что это с ним? Зубы болят?
   — Привет, — я остановился рядом и, нахмурившись, начал разглядывать разложенные на клеёнке ножи. Что за ерунда? Раньше понимающие люди ножи у Обрубка специально заказывали, а этим хламом даже картошку нормально почистить не получится. Хотя нет, вон неплохой стилет лежит и этот метательный нож ничего себе. Кинжалы утиль, зря только сталь перевели.
   Нет, с Обрубком явно что-то не то. Весь скукоженный какой-то. Нечесаный. Глаза красные как у кролика и только что не гноятся. Худые руки чуть ли не по локоть высовывались из рукавов обтрёпанной и испачканной белыми пятнами «аляски».
   — Скользкий! — с непонятной радостью в голосе выдохнул Обрубок и, потянувшись, ухватил меня за штанину джинсов. — За «Магистром» пришёл?
   — Да нет… Спасибо, что тогда помог, но больше не надо.
   — Нет? Купи ножи, дёшево отдам! Только для тебя со скидкой! — с каким-то лихорадочным страхом, что я развернусь и уйду, заканючил калека, продолжая сжимать мою штанину. — Купи, а…
   — Ну, я посмотрю, — ничего не понимая, замялся я. Да что с ним такое? — Как-то лучше товар у тебя раньше был.
   — Ножи — это не главное, — Обрубок огляделся по сторонам. — Как насчёт дозы «Счастья»?
   — Чего?.. — сначала не понял я, а потом до меня дошло: да он же на наркоту подсел! Доза «Счастья». Вот оно как. — Не, наркотой не интересуюсь.
   — Да ты постой, — всхлипнул Обрубок и свободной рукой вытер слезящиеся глаза. — Я тебе ж на пробу — почти даром. Попробуешь — сам поймёшь. Это же счастье, Лёд, счастье! Вот ты когда-нибудь счастлив был? Это оно и есть и даже больше!
   — Не интересует, — выдернул из его пальцев штанину я.
   — А «Радость»? Или «Память»? Возьми «Память», Лёд… — запинаясь, зачастил калека. — Старые воспоминания снова как наяву! Снова сможешь вернуться в любой момент своей жизни! Любой! Понимаешь? Даже в тот, который уже не помнишь!
   — Так, я беру этот нож и вон тот, — ткнул я пальцем сначала в один метательный нож, потом в другой. Не шибко-то они мне и нужны, но про некоторые обещания лучше не забывать. Не глядя вытащенная из кармана монета оказалась серебряной трёхрублёвкой. — Хватит?
   — Хватит, — вздрогнул Обрубок и зажал монету в кулаке. По морщинистым щёкам покатились слезинки. — Хватит, хватит…
   Не выдержав, я отошёл от постамента, расстегнул куртку и всунул в нашитые на подклад петли приглянувшиеся ножи. И куда податься? Пора перекусить: время обеденное, да и живот уже сводит. Что здесь поблизости есть? Ближайшая закусочная из приличных заведений — «Западный полюс». А мне так и так туда завернуть надо: постараюсь узнать, что там делал мой двойник — или всё же я сам? — и пообедаю заодно.