Королева Анна Валентиновна. Квадрат 2543

* * *

   Потревоженная змея выползла из малины и направилась к лесу.
   – Господи! Мама, в какой гадюшник мы забрались! По другим направлениям участки не распределяли? Нельзя было ещё где-нибудь построить дачу?
   – Здесь леса богатые, воздух целебный. Да и построились уже, что теперь-то рассуждать?
   – Комарьё, мошкара, змеи, тётки чудные толпами бегают. Странное местечко. Да и вообще, здесь в воздухе висит что-то.
   – Что?
   – Бог его знает. Жутковатое что-то.
   – Не выдумывай. Леса всегда для городского жителя таинственны. Тайное неизвестностью пугает. Вот и всё.
   – Мне кажется, что от нас этот лес хочет что-то.
   Лаура Сергеевна посмотрела на дочь встревожено. Она и сама чувствовала нечто, но предпочитала не концентрироваться на непонятном.
   – Знаешь, мама, вечерами, когда ложимся спать, я чувствую, что за мной наблюдают. Страшно. Порой мне кажется, что я схожу с ума.
   – С ума сходят по одному, а у меня похожие симптомы. Становится трудно управлять собой, а еще и за ребёнка ответственность висит.
   – А то, что касается ребёнка вообще не понятно. Когда я кладу Мишку с собой в постель, мне становится абсолютно спокойно. Я чувствую себя защищённой.
   – Видимо, переключаешься на свою материнскую роль, и дурь из головы выскакивает.
   – Возможно.
   – Может, ты ещё из-за Ивана переживаешь? Я так, бывает, ночи не сплю, всё думаю: как-то у вас всё не по-человечески. Месяцами к жене с сыном не приезжать – это не нормально.
   – Ну, не месяцами, а месяц. Ему неудобно добираться сюда – далеко. Время, он говорит, деньги. Нет. Я не переживаю из-за этого.
   – А зря.
   – То есть?
   – Не будь дурой! Чтобы была семья, надо быть рядом. Его должно тянуть к вам! Лететь должен на крыльях через все далеко-недалеко. Хоть день-то выкроить можно?! Если мужика не тянет домой, то его утянет в другое место.
   – В какое место?
   – К другой женщине.
   – Да ты что, мама!
   – Святая наивность! Мужчину надо держать на коротком поводке.
   – Как это?
   – Так: уверенно и нежно. А на тебя я смотрю и удивляюсь твоей беспечности. Ты думаешь, желающих на твоего Ивана не найдётся?
   – Ну, мама, с такими мыслями жить – разве это семья?
   – Самая что ни на есть настоящая. На создание семьи работать надо.
   – Так, если я ему не нужна, зачем же его держать?
   – Ты нужна. И другая нужна. И чем больше, тем лучше.
   – Да ты что, мама!
   – Ничего. Посмотри по сторонам. Анализируй!
   – Не все люди такие.
   – Все!
   – Откуда такая категоричность, мама? Нельзя всех под одну гребёнку!
   – Делай, как знаешь.
   Зависть, жадность и гордыня умели объединяться в команду. Трое – это уже сила. Жадность и гордыня просветлённостью не блистали. Глупость пока вела их в слепую. Зависть заслуженно брала верх в трио разрушительных энергий. Она стимулировала активность, толкала вперёд. Члены группы успешно развивались, играя в свои игры с людьми. Выпивая до дна сильного, загоняя в ловушку умного, разбивая на подъёме удачливого, энергии тьмы по законам вездесущей справедливости забирали себе добычу – богатую информацию об опыте тех, кого победили. Человек разумный, получивший своё задание на жизнь, беспечно полагающий, что она скоротечна, пытается побольше успеть. Забыв об истинной, бессмертной, природе своей, влезая от жадности и гордыни в чужое, помимо индивидуального груза, специфически выверенного под одного носителя, нахватывает часто и то, что ему не предназначалось. Красивый, удачливый, умный, Иван с простецкой фамилией Петров двумя годами позже погибнет от пули при невыясненных, сложных обстоятельствах в бизнесе, окружённый, казалось, лишь соратниками и друзьями. А пока, с удивительной регулярностью, Кемеровы будут находить у себя в огороде зарытые кости, стёкла и гвозди, вбитые неизвестно кем в молодые плодовые деревья.

* * *

   Марина Сусанина испытывала необъяснимую нежность к грубоватой и явно больной хозяйке деревенского дома, в котором волей случая довелось поближе узнать новую форму земной жизни. Имя владелицы незаурядного хозяйства, Евдокия, вообще ощущалось родным.
   Евдокия, вернув рюкзаки и документы перегруженной новой информацией чете, раздумывала, как поступить с ними дальше. Усталость затасканного, неухоженного и недолюбленного физического тела отражалась на способности концентрироваться. Фея с надеждой взглянула на Сутра, и того прорвало:
   – Друзья мои, ваш пыл исследовательский ещё не иссяк? Не желаете ли продолжить экскурс по лесам на предмет обнаружения там подобных мне экземпляров? Уверяю вас, есть более достойные вашего внимания особи, нежели я. Я просто умён и красив. Но среди фавнов, как вы нас называете, встречаются и настоящие волшебники, опять же в вашем лишь понимании. Для мозга и образа жизни козлоногого «чудо» – лишь обыденность, способ строить отношения с окружающим миром.
   Происходящее казалось Марине хорошим, сказочным сном. Появилось ощущение абсолютной вселенской гармонии. Девушка вдруг чётко поняла: чтобы она не предприняла – всё будет совершенным и правильным. Усталость давала о себе знать и гостья в доме Евдокии по-хозяйски объявила:
   – Я бы сначала отдохнула с дороги.
   Все согласились, что имеет смысл поспать, и Сусаниным выделили комнату на втором этаже, рядом с комнатой, временно занятой Сутром. В доме лесничего устроили всеобщий «тихий» час.
   Сутр, убивая старенькую кушеточку своим весом, дремал и сладко потягивался, погромыхивая копытами о перегородку между комнатами. Василий расслабленный и заторможенный, тупо рассматривал потолочные доски. Рядом крепко, как ребёнок, с открытым ртом спала жена. На первом этаже, разложив продавленный диван, супруги, хозяева дома, пытались сохранить достоинство даже в непростой семейной ситуации. Доброжелательно и терпимо друг к другу, они, постелив чистое бельё, улеглись, не раздеваясь, каждый на свой край скрипящего и кряхтящего ложа. Обоим не спалось.
   Смотрящие с верху решали, что предпринять. Евдокия искала подсказки, сканируя всеми сенсорными системами, имеющимися в арсенале ведьмы, окружающее пространство. Сергей Алексеевич решил положиться на волю судьбы и просто ждал дальнейшего развития событий. Сонечка, неожиданно для всех освободившись от бремени, непродолжительное время чувствовала себя почему-то счастливой и сильной. Мать её, наблюдая состояние дочери, благодарила бога за помощь, ещё раз убеждаясь в чудодейственной власти молитв. Продолжая бормотать «Отче наш», она закрепляла, как могла, силою веры своей удачу в будущем дочери.

* * *

   Наблюдателям сверху ситуация на Земле, в квадрате 2543, виделась тупиковой. Нужны были свежие, «необъезженные» членами рабочей группы энергии, чтобы застой, сформировавшийся в ментальном поле Алых-Крутых и эйфорийное отупение Сусаниных направить в сторону, намеченную Натсах и Телом. Марина, благополучно забывшая имя духа своего, даже не подозревая о присутствии части его в других физических телах, приблизившись к намеченной самой собой цели, но, не зная об этом, набиралась сил, восстанавливая психику здоровым сном в доме, объятом полями, которые на данном этапе были мощнее и выше излучения обычного человека. На Сутра полагаться не могли, так как договорённость о сотрудничестве Евдокии с параллельным миром распространялась только на Певца. Предполагалось, что Ведущие мира организмов «углерод2 – кремний3», скорее всего не откажут в использовании миром людей энергий другой особи, но согласие ещё не было официально подтверждено. Возможно, там проявят инициативу самостоятельно, ведь существуют же у рогатых собственные мотивы для сближения. Без заинтересованности с их стороны, Сутру давно бы дали понять, что он загостился.
   Тел размышлял. Было непонятно, как Сутр вообще умудрился не пройти портал. По всем законам, последним должен был идти Старший, то есть Певец. Может быть, дело в этом? Замешкавшись, фавн не заметил отставшего от группы товарища? Замешкавшийся фавн – звучит не убедительно. Фавны контролируют себя великолепно. Предположить, что Старший подставил члена вверенного ему коллектива, вообще абсурдно: сущности, допускаемые в другие миры тщательно отбираются несколькими комиссиями. Что-то не хватало для видения в целом картины происходящих на Земле событий. Тел решил посоветоваться.
   Набрав код связи с сущностями, которые когда-то были его учителями и обладали гораздо более широким спектром знаний, Тел ожидал отклика на свой зов, продолжая сканировать имеющуюся в его распоряжении информацию.
   Портал может быть закрыт и со стороны квадрата 2543 и со стороны 2543-23, что контролируется Ведущими организмов «углерод2-кремний3». Кто и почему оставил Сутра на болотах в 2543?
   Старшие не отзывались. На это тоже должна быть веская причина. Какая? Тел решил переключиться на Гена.
   – Ты ничего странного не замечаешь на Земле?
   – Кроме того, что нарушаются законы взаимодействия миров, решительно ничего.
   – Что ты можешь по этому поводу предложить?
   – Неужели тебе стало важно моё видение? К чему бы это?
   – Я в тупике.
   – А ты хотел, чтобы авантюрные проекты развивались стремительно и гладко?
   – Какая же здесь авантюра? Просто этого до нас никто не делал. Кажется.
   – Предлагаю связаться со Старшими.
   – Гениально! А я и не додумался!
   – Так связывайся!
   – Не отвечает никто.
   – Иди сам в их пространство.
   – Считаешь, это корректно?
   – А корректно бездействовать, когда ждут твоей помощи?
   – Ты прав. Благодарю за совет. Я пошёл. Оставляю тебе половину себя.

* * *

   Евдокия поняла, что ей не помогут. Космос молчал. С полем мужа разделяла глухая стена. Зная по опыту, что для стимулирования перемен, надо хоть что-нибудь начать делать, она встала с дивана.
   – Не спится тебе, Дуняша?
   – Не спится. Пойду, пройдусь.
   – Сколько же ноги можно нагружать? Отдыхать тебе больше надо. Напоминание об уродстве, запрятанном под широкие юбки, больно кольнуло. Проявилось желание понять природу душевной боли, исследовать её, как дотошный учёный, разложить на простые составляющие, систематизировать и приручить. Пусть не смеет ничто, ни какая-то боль, ни тоска, ни уныние, быть сильнее её, человека, носящего звание Смотрителя, работающего на стыке миров!
   – Хочешь помочь?
   Сергей Алексеевич засуетился, вставая: зачем-то снял футболку, в которой лежал на кровати, стал шарить под стулом. Евдокия молча рассматривала мужа. «Хорош. Красив. Молод. И я рядом с ним – карикатура». Он, обнаружив носки на себе, снова одел, снятую было футболку.
   – Я готов. Что делать-то надо?
   – В сторожку езжай. Я бросила портал. Не гоже это. Тем более сейчас. Побудь там, пока я в себя не приду. Может, заглянет кто-то. Не пугайся, поговори, объясни, как можешь и что можешь. Пусть меня ждут. Я скоро.
   – А кто может заглянуть?
   – Да козлоногие, вроде Сутра. Других пока там не бывает.
   – Хорошо, как скажешь.
   Через час «сороковой» «Москвич» встал на территории сторожки садового товарищества «Мирный». Сергея Алексеевича лихорадило. От нервного озноба постукивали зубы и дрожали руки. Досадуя на свою слабость, откинулся на спинку кресла, попытался расслабиться, начал дышать глубоко, подключая к процессам и вдоха и выхода работу всех мышц туловища последовательно: вдох животом, диафрагма пошла вверх, рёбра расширились, ключицы поднялись; выдох – животом, грудью, ключицами. Работая как воздушный насос, унял озноб, но в груди обнаружил поселившийся холод. Будто лёд сковал сердце и лёгкие. «Что это ещё, Господи? Что же я накликал на голову-то свою? Это – не страх! Нет! Это – что-то другое». Взяв доступное ему приближение к состоянию смирения, лесничий отправился в лес.
   – Лексеич! Ты, на ночь-то глядя, зачем в леса?
   Местный сторож удивлённо и сочувственно смотрел в след удаляющейся фигуре из окна своего домика. Сергей Алексеевич неопределённо махнул рукой. На сердце стало теплее.
   Евдокия, проводив мужа на подвиги, медленно шла вдоль домов родной деревни, рассматривая чужие участки так, словно знакомилась с ними. «Господи! Да я как с войны вернулась домой! Как всё изменилось! Когда же успело-то?! Жила и не видела ничего вокруг себя! Какая же ты красавица, деревушка моя! А сады-то, сады!» Шла, здороваясь с односельчанами через заборы, растрогано кланяясь в пояс старикам. Её провожали пристальными взглядами, испытывая, впрочем, самые добрые чувства. На встречу, легко покачивая бёдрами, обтянутыми джинсовой юбкой по колено, шла стройная девушка столь же внимательно изучающая местный пейзаж. Приблизившись друг к другу вплотную, две носительницы высокого звания «Женщина», уставились друг на друга радостно и крайне удивлённо.
   – Дуська! Ты что ли?
   – Лариска!
   – Дусь, ты куда собралась-то? На карнавал что ли?
   – Почему?
   – Юбчонка соответствующая!
   – Я так всегда хожу.
   – Да ты что! Добираешь женственности, что ли? Рейтузы на всю жизнь в колхозе наносилась?
   Лариска беззлобно подшучивала, показывая в улыбке все тридцать два роскошных зуба, дыша театрально пышной грудью, открытой для кого-то нарочито заманчиво.
   Бывшая одноклассница Евдокии, Лариса, фамилия которой никак не вспоминалась, уехала из деревни сразу по окончании школы. Судьба её, судя по роскошному виду, складывалась вполне удовлетворительно. Успешная, красивая, любуясь собой и малой родиной своей, легко и весело делилась впечатлениями о жизни:
   – Пути Господни не исповедимы! Всё меняется, все меняются. Тебя еле узнала! По глазам, наверно, по взгляду только и поняла, что это ты! Жизнь людей разводит, сводит, одаривает, наказывает. Никогда не знаешь, что от неё ожидать! Я теперь в Москве живу с Андрюхой. Знаешь, да? Евдокия согласно покивала головой, хотя не имела никакого представления, о каком Андрюхе говорит Лариса, и почему, собственно, ей должно знать об этих отношениях. Глядя на пышущую здоровьем женщину, отловила что-то похожее на зависть, шевельнувшуюся в душе. Почти рассердившись на себя за слабость, отогнала подсевшего было злыдня. Опустила глаза на шикарные ноги собеседницы, проверила свою стойкость к энергии зависти, вызвав искреннюю радость за другого человека.
   – Ты прости меня, Ларис. Пора мне.
   – Вы и в деревне куда-то спешите? Так вся жизнь пройдёт – оглянуться не успеешь.
   – Да уж как получится.
   – Дусь, ну что за пессимизм?! Улыбнись! И вселенная улыбнётся тебе! Расслабься и жизнь наладится. Чрезмерная серьёзность ни к чему хорошему не приводит. Посмотри, на кого ты похожа стала?
   Сказала и испугалась:
   – Прости, Дусь, я не хотела тебя обидеть. Просто, ты такая красавица была, а сейчас на тебя больно смотреть.
   – Ничего-ничего. Всё правильно. Я пойду.
   – Дусенька, прости, пожалуйста!
   – Я не обиделась.
   Лариса недолго расстраивалась своей неучтивости. Вскоре, она нашла нового собеседника и переключилась на более благодарного слушателя. А больные ноги уносили свою хозяйку прочь из деревни. Она прошла перелесок, вышла в поле.
   Солнце приближалось к горизонту и не было ослепляющее ярким. Оранжево-красный диск притягивал взор. Стоять было тяжело, но садиться не хотелось. Как солдат, вытянув руки по швам, выпрямив спину, она смотрела прямо перед собой, не мигая, на далёкий плазменный шар, живущий своей таинственной жизнью, находясь при этом на глазах миллиардов людей, неблагодарно греющихся в его лучах.
   – Здравствуй, Солнце! Да будет в тебе сила вынести ношу свою, да будет в тебе милосердие, чтобы простить неразумных! Да будет тебе почитание и любовь! Здравствуй, великое Светило, дающее жизнь!
   Будто бы дали добро на то, чтобы сесть. Женщина устало опустилась на теплую землю. Посидела, тупо глядя перед собой, и легла навзничь, раскинув в стороны руки. Небо глубокое, яркое и живое, впитывало душевную боль, освобождая место для чего-то нового и более светлого.

Глава 12

   Сергей Алексеевич нашёл заветную полянку с родником. Под сухой корягой, на положенном месте, не оказалось ключа от большого амбарного замка, на который Евдокия запирала избушку при длительных отлучках из леса. Сергей Алексеевич заподозрил неладное. К сторожке подходил с тылу, стараясь не шуметь. Постоял рядом, прислушиваясь. Ничего не расслышав, прошёл к рыльцу и заметил, что замок на двери отсутствует. Напрягшись, как пружина, готовый к непрошенному гостю, вошёл в дом. На столе стоял остывший чайник и две небрежно помытые кружки. Всё остальное, вроде бы было в порядке.
   Давно не был здесь лесник, даже соскучился. По-хозяйски осматриваясь, обнаружил замок с ключом на печи, прошёл в кладовую и наткнулся взглядом на два больших человеческих глаза, разместившихся под миленькой чёлкой на голове удивительно похожей на голову Сутра. Голова выглядывала из-за стеллажей с травами и казалась явно смущенной:
   – Здравствуйте!
   – И вам не болеть.
   Носитель глаз вышел из-за укрытия. Это была девушка в длинной юбке. Казалось, морально готовый к встрече с неизведанным, Сергей Алексеевич разволновался:
   – А я вас ожидал.
   – Да?
   – Ну, конечно. Меня жена предупредила о вашем возможном появлении.
   – ??…
   – Вы же из параллельного мира. Девушка кивнула.
   – Ну вот. Вы не смущайтесь меня. Я без предрассудков. И юбку-то можете снять. Вам с непривычки-то в ней неудобно.
   Девушка дёрнулась и снова спряталась за стеллажи, оставив для общения одну лишь голову. Лесничий пожал плечами:
   – Я думал, что всё фавны так раскованы и разговорчивы, как Сутр.
   – Сутр? Вы знаете Сутра?
   – Да. Я же говорю вам, я муж Евдокии, смотрительницы этого. Господи, как его. Логова этого.
   – Портала.
   – Вот-вот.
   – Так, где вы видели Сутра?
   – Где я его только не видел.
   Сергей Алексеевич потёр ладонями почему-то онемевшее лицо, вспоминая насыщенные прошедшие дни.
   – С ним что-то случилось?
   – Всё в порядке. Он просто не успел пройти домой вовремя. Ворота кто-то закрыл перед ним. Правда, это не очень хорошо, вроде бы.
   Девушка, явно успокоившись, снова вышла из-за своего укрытия. Погромыхивая костяными наростами, грациозно подошла к столу и присела кокетливо, вполне по-женски.
   – Да вы бы расслабились. Передо мной-то играть водевиль ни к чему. Я же знаю, что женскую роль вам Дуня придумала. Меня-то обманывать не за чем.
   Наклонив голову миленько на бок, хлопая вполне естественно по-девичьи глазками, фавн просто слушал, вникая по-своему в суть происходящего, и чего-то ждал.
   – Ну, как хотите. Вас не поймешь! Один девственность из себя изображает, другой трясёт безобразием перед всеми под ряд!
   – Так-так. Вот это подробно, пожалуйста. Гость странно оживился, заёрзал на скамье.
   – Что вам подробно?
   – Как Сутр трясёт безобразием.
   – Это входит в спектр вопросов важных для сосуществования наших миров?
   – Ещё как входит!
   Задёрганный своими жизненными перипетиями, Сергей Алексеевич только теперь заметил, что наряд гостя сильно отличается от тех костюмов, которыми его жена снабдила гвардию своих, в некотором смысле, коллег. Ткани явно были дорогие, покрой сложный, строчка мастерская. Руки фавна, открытые по локоть, оказались лишёнными растительности и отличались, очевидно, не мужской грацией. Ногти тонкие, длинные, украшенные толи блёстками, то ли мелкими камушками, были явно покрыты светлым лаком.
   – Вы женщина!
   – Неужели это плохо заметно?
   – Простите, но я поначалу не обратил внимания ни на что, кроме юбки. Здесь такие длинные не носят уже давно.
   – И?
   – Так Сутр и его команда должны быть в аналогичных юбках.
   – ???.
   Бровь вопросительно поползла верх, хорошенькое личико приобрело туповатое выражение.
   Сергей Алексеевич подумал, что его комментарии лишены либо своевременности, либо необходимости. Он замолчал, обдумывая ситуацию. Происходило что-то, либо непредусмотренное Евдокией, либо случайно упущенное в импровизированном инструктаже, произошедшем в машине у леса, либо неоговоренное умышленно. В любом случае нужна была помощь. Сосредоточившись, в надежде получить хорошую подсказку, он представил образ жены и постарался обрисовать ей создавшуюся ситуацию. По ощущениям, информация до хранительницы портала дошла, но обратной связи не было. Тогда он обратился к своим, ведущим его помощникам, товарищам, старшим друзьям, связь с которыми обычно налаживалась моментально через словесную формулу «Силы, стоящие за мной». Ответом было явное недоумение по поводу обрисованной проблемы. Последнее предпринятое усилие по связи с тонким миром было направлено в сторону Сил, стоящих за Евдокией. Там, очевидно, обрадовались его обращению, но подсказывать что-либо не стали.
   «Видимо, это только моя ситуация. Надо пробовать самому», – Сергей Алексеевич вернулся с этим решением в материальный мир и наткнулся на недоверчивый взгляд гостьи. «Господи, да она сама растеряна! Сидит, излучает тут неуверенность, а я попался, как мальчишка! Всё! Спокойно. Всё хорошо. Ничего не происходит такого, что было бы мне не по силам. Ситуация моя, и я могу её решить».
   Сделав несколько полных, глубоких дыханий, отслеживая процесс входа и выхода воздуха из лёгких, опытный в вопросах восстановления состояний человек, вернул стержень структуре своих тонких оболочек, водрузившихся на фундаментальное, плотное, в миру называющееся «физическим» тело.
   – Давайте поступим с вами следующим образом: вы мне расскажите, кто вы и зачем пожаловали, как оказались в моём доме и почему прятались, а потом я вам дам разъяснения со своей стороны.
   Девушка кивнула. Процесс полного йоговского дыхания произвел неизгладимое впечатление не только на психику хозяина, но и на мироощущение гостьи.
   – Я сестра Сутра. Можете меня называть также, как и его, потому что женские имена у нас очень длинные, но обязательно содержат в себе названия окружающих их мужчин. Я родилась позже Сутра, поэтому в моём имени есть и его название.
   – Название?
   – Да.
   – Так имя или название?
   – Какая разница? Имя мужчины должно обязательно отражать его суть.
   – А. А женщина не должна иметь отражающее суть звучание?
   – О! Вы попали в самую болевую точку взаимоотношений полов. Это долго объяснять, но мы как раз занимаемся решением этой проблемы, однако, у нас ещё мало последователей.
   – Мы – это кто?
   – Ну. Давайте потом поговорим об этом.
   – Хорошо.
   – Вообще, моё имя – Эвия-Тария-Щетаб-Матар-Эндр-Сутр-Сау.
   – Похоже на заклинание.
   – Так и есть. В этом-то и беда. Многие женщины самостоятельно никогда не смогут выбраться из-под влияния этого заклинания. Когда-то мужчины сделали это сознательно, даже издали поддерживающий закон. Потом, вошло в традицию, привычку. Мало кто из женщин хочет бороться с этим. Почему-то, многих это устраивает. Если будете называть меня просто Сау, я буду вам признательна, не смотря на то, что очень люблю брата, и считаю его одним из прогрессивнейших мужчин нашего времени. Так что там на счет трясок безобразием и хождением в юбках?
   – Да ничего. Я всё уже сказал.
   – Пожалуйста, поподробнее. Нам это очень важно. Сутр один из тех немногих мужчин, кто поддерживал ещё недавно нашу женскую инициативу по переустройству порядка на Земле. И вдруг, он начал пропадать! Мне стоило неимоверных трудов разузнать о существовании портала, проникнуть в доверие к его хранителям с нашей стороны, и оказаться здесь, чтобы всё понять и оценить.
   – Что оценить?
   – На сколько мы можем опираться на группу избранных нами мужчин.
   – А поговорить с ними вы не пробовали?
   – Это плохо получалось.
   – Какая знакомая ситуация.
   – Вы о чём?
   – Да у нас, на Земле, существуют похожие проблемы.
   – Мы, вообще-то тоже на Земле.
   – Возможно-возможно.
   – Что за мужское недоверие! Пахнет дискриминацией по половому признаку!
   – Вы и это слово знаете? А термин «феминизм» вам не знаком?
   – Нет.
   – Ну, слава Богу!
   – А что это?
   – Я как-нибудь потом вам объясню. Вы продолжайте про ваши инициативы.
   – Нам важно, что мужчины, на которых мы опираемся, высоко организованные, дисциплинированные, морально-устойчивые особи. Только при помощи таких союзников мы сможем добиться желаемого в короткий срок и без агрессивных революционных переворотов.
   – Разумно.
   – Спасибо. Так вот, я должна была убедиться, что здесь не происходит ничего дурного.
   – Я могу вам это официально, как представитель дружественной, надеюсь, цивилизации подтвердить.
   – А как же юбки и тряски безобразием?
   – Это рабочая ситуация. Уверяю вас, устойчивость и дисциплинированность в норме.
   – Вы – мужчина, и можете прикрывать себе подобных. Это может быть ложное чувство солидарности по половому признаку.
   – О. Как всё запущено-то. Могу, конечно, но не прикрываю, поверьте.
   – Я должна убедиться лично.
   – Пожалуйста. Ваше право. Но, как, скажите, вы можете оставаться здесь незамеченной?