Коршунов Евгений. Под белым крестом Лузитании (Лузитания - 1)

   - Да уберите же ваши чертовы прожектора! - сердито крикнул по-английски "солдат свободы", сидевший рядом с Евгением: ослепленный светом фонарей. он ударился об угол ящика и с проклятиями тер колено.
   - А, это ты, Нхай! - узнал его голос кто-то из остановивших грузовик. - А мы думали, что доктора вырезали тебе язык и наконец-то избавили нас от твоего ворчания.
   Женя невольно улыбнулся. Значит, он правильно подметил, что у его спутника несносный характер. Ведь не даром же тот всю дорогу чертыхался на каждой колдобине, смешно коверкая английские слова.
   - Что раскричались, павианы бесхвостые!.. - Нхай добавил несколько слов на местном диалекте и спрыгнул на землю. Сейчас же послышались громкие шлепки, радостные возгласы.
   Евгений торопливо вылез вслед за Нхаем и помог выбраться Елене. Мама Иду тяжело плюхнулась сверху прямо в объятия худенького солдатика, и тот еле удержался на ногах. Все опять засмеялись...
   - А это кто?
   Яркий луч фонаря уткнулся Евгению прямо в лицо, и он прикрыл рукой глаза.
   - И... мисс... Ты кого это к нам привез, Нхай?
   Луч света перепрыгнул на лицо старика африканца, украшенное по щекам племенными шрамами. Левый глаз Нхая, перевязанный черной тряпицей, придавал ему зловещий вид театрального пирата. Впечатление еще больше усиливала седая бороденка, редкими кудряшками обрамлявшая лицо.
   Единственный глаз старика вызывающе сверкнул:
   - Это мать доктора Балла и ее племянники. Да что ты тычешь мне в нос своим фонарем, Нгуэма! У меня на всех здесь бумаги в порядке!
   - Старик правильно говорит! - вступила в сражение мама Иду. - Или у черной леди не может быть белых племянников?
   Все дружно рассмеялись.
   - Что за шум? Вы что, забыли, где находитесь? - раздался из темноты строгий голос.
   Хохот разом прекратился.
   - Докладываю о прибытии, гражданин майор, - выступил вперед Нхай. Грузовик, груз и люди по списку в целости и сохранности.
   - Хорошо.
   - Пассажиров - на контрольный пункт, груз перенести в лодки. Нхай, через час вы должны отплыть, иначе до рассвета не доберетесь до базы. А вас, мадам Балла, вместе с мисс Мангакис и мистером Корневым прошу ко мне...
   Это было сказано вежливо, но так властно, что Евгений сразу же решил: путешествию пришел конец. Он уже привык к темноте и видел, как вокруг грузовика засуетились "солдаты свободы", кто-то залез в кузов и принялся сноровисто подавать ящики и тюки, которые поползли по цепочке людей, тянувшейся до самых зарослей, откуда слышался плеск воды.
   - Прошу, - вежливо повторил майор и, не оборачиваясь, быстро направился к реке.
   Мама Иду вздохнула и, что-то недовольно бормоча себе под нос, тяжело зашагала следом по мокрой и скользкой тропинке.
   - Пошли, - уныло позвал Женя.
   Елена неуверенно шагнула к нему:
   - А что, если они нас не пропустят?
   - Пусть только этот майор посмеет!.. - Евгений постарался придать своему голосу решительность, которой, правду говоря, вовсе не испытывал. У нас ведь есть разрешение командующего!..
   - Жаль, что с нами нет Майка. Он бы... - Спохватившись, Елена виновато умолкла, но было уже поздно: Евгений помрачнел.
   Опять Майк! Да, Майк сейчас был не здесь, не с Еленой. Но с какой радостью Женя поменялся бы с ним местами - тогда Елена, наверное, тоже думала. бы о нем, как она сейчас думает о Майке. А в том, что это так, юноша не сомневался. Ведь и его самого мысли об англичанине не покидали с того самого момента, когда Майк Браун, отпущенный Морисом, капитаном разведки Боганы, медленно побрел через сад в темноту страшной ночи, туда, где грохотали взрывы, трещали выстрелы....
   Кто же они теперь? Друзья? Просто старые знакомые? Или, может быть, даже враги?..
   Когда-то они вместе учились в школе Святого Амброзия. Отец Брауна, один из богатейших колонистов Боганы, как это ни странно, поощрял дружбу Майка с сыном советского журналиста. И вот... несколько лет спустя Майк врывается на виллу Мангакиса, где были и Корневы, вместе с наемниками "бешеного" Хорста...
   ...Елена ласково коснулась его суки:
   - Прости, Джин... Я не хотела...
   - О чем ты?.. Мы еще посмотрим, как это они нас не пустят!..
   Мама Иду терпеливо дожидалась их в конце тропинки, где начинался густой кустарник. Его черная стена казалась в эту безлунную ночь бесконечной. Но вот темнота на несколько мгновений расступилась, и в косом треугольнике зыбкого желтого света возникла стройная, невысокая фигура в форме.
   - Ну где же вы?
   Это был голос майора, а желтый треугольник - вход в небольшую армейскую палатку, замаскированную в прибрежных зарослях.
   Мама Иду, Елена и Евгений вошли в палатку, где сразу стало тесно, и майор поспешно опустил полог. На вид ему было лет тридцать. Коротко остриженные курчавые волосы и аккуратная бородка клинышком, нервное лицо, очки в тонкой оправе и пятнистая десантная куртка оставляли двойственное впечатление солдатской суровости и сдержанной мягкости интеллигента. Этот майор кого-то очень напоминал Жене, но кого - он не мог вспомнить.
   - Абрахам Баа, - предстал-вился майор. - Комендант пункта Е.
   Он коротко поклонился и шагнул в глубь палатки.
   - Кто вы такие, я уже знаю, - чуть насмешливо сказал Баа, доставая из дальнего угла за походным столиком изрядно запыленные раскладные стулья. Прошу!
   Он стер пыль носовым платком, расставил стулья и обернулся к путешественникам.
   Мама Иду с откровенным недоверием посмотрела на хрупкое сооружение из скрещенных алюминиевых трубок и брезента, презрительно фыркнула и демонстративно уселась на травяной пол.
   Майор невозмутимо извинился:
   - Прошу прощения, мадам Балла. Если бы вы предупредили нас заранее, мы бы приготовили достойное вас кресло.
   Мама Иду опять презрительно фыркнула и отвернулась: вместо своей обычной тактики - ошеломляющего крика - на этот раз она решила придерживаться иной линии поведения.
   Евгений незаметно обвел взглядом палатку. Она напоминала скорее складскую контору, чем командный пункт заставы, охраняющей переправу через границу между Боганой и освобожденными зонами Колонии. Вдоль брезентовых стен громоздилось не меньше двух десятков зеленых ящиков разных размеров. С потолка над столиком свешивалась небольшая лампочка без абажура, шнур от которой тянулся к громоздкому черному аккумулятору, который доживал свои последние часы, ибо лампочка светила тусклым желтым светом. Рядом возвышалась внушительная зеленая консоль радиостанции с многочисленными тумблерами, верньерами, цветными глазками и шкалами. Три поставленных вертикально ящика с отбитыми крышками и фанерными юлками были забиты книгами на русском, английском, французском языках. Из некоторых томиков торчали листья или веточки вместо закладок.
   Над импровизированным книжным шкафом висел вырезанный из иллюстрированного журнала портрет Ленина. Гипсовый, тонированный под бронзу бюстик Ильича стоял и на столе коменданта, где лежали аккуратные стопки бумаги.
   И тут Женя понял, кого ему напоминал майор Баа! Он был похож на Патриса Лумумбу; такое же интеллигентное лицо, такая же бородка, и даже очки в простой проволочной оправе - очки сельского учителя.
   Баа, в свою очередь, внимательно изучал гостей...
   - Скоро рассвет, - неожиданно произнес он по-русски.
   Евгений и Елена вскинули головы.
   -...Вы говорите по-русски? - изумился Женя, хотя и видел в шкафу русские книги.
   - Я окончил в Москве исторический факультет. - Майор сдвинул за спину тяжелую скрипучую кобуру. - И, между прочим, читал книги вашего отца. Он здорово разбирается в проблемах национально-освободительного движения.
   Женя вежливо кивнул: честно говоря, книги отца он считал довольно скучными, но то, что Баа похвалил их, да еще употребил такое русское слово, как "здорово", было, конечно, приятно. Но сейчас он был куда больше озабочен судьбой самого Корнева-старшего, и было не до того, чтобы обсуждать его теоретические взгляды.
   - Ваш отец и мистер Мангакис ночевали у меня и переправились через реку позавчера, - любезно пояснил майор. Он кивнул на стопки бумаги на своем столе. - Товарищ Корнев даже просмотрел мои... - Баа было застенчиво умолк, но тут же улыбнулся и продолжил: -...мои работы. Дело в том, что партия поручила мне подготовить учебник по истории. Ведь у наших ребятишек учебники только португальские. Вот меня и засадили здесь, в тылу-сразу и педагог, и пограничник, и интендант. Но... простите, мисс Мангакис говорит по-русски?
   - Немного, - ответила по-русски Елена. - И хотела бы знать, когда мы продолжим путь? - она перешла на английский язык. - Мы очень торопимся.
   Мама Иду кивнула, поддерживая просьбу девушки.
   Лицо майора стало официальным,
   - Через полчаса все станет ясно. А пока, прошу извинить, я хотел бы поговорить с мистером Корневым-младшим... наедине.
   - У нас нет друг от друга секретов! - Евгений вскочил одновременно с Еленой.
   Это прозвучало, пожалуй, слишком театрально, но Баа посмотрел на молодых людей одобрительно.
   - И все же я должен говорить только с вами. Таков приказ, полученный мною. Фронт рядом. Не забывайте об этом.
   Упрек прозвучал достаточно мягко. Женя принял его и виновато повернулся к Елене. Девушка возмущенно дернула плечом и быстро вышла из палатки. Вслед за ней оскорбленной королевой выплыла мама Иду.
   Женя огорченно взглянул на майора и развел руками. Глаза Баа смеялись.
   - Ничего, обойдется, - сказал он и повторил, словно оправдываясь: - Но действительно, таков приказ из центра.
   - Там... знают, что мы здесь? - этот наивный вопрос вырвался у Жени машинально.
   - А вы что - серьезно решили, что проникнете в Колонию никем не замеченными?
   - Нет... но...
   - Иду Балла, конечно, дама энергичная. Но если бы не уважение к ее сыну, доктору Балла, который работает в освобожденной зоне, ей бы здорово попало за эту авантюру... с "племянниками".
   В голосе майора было нечто такое, что приободрило Евгения.
   - Так, значит... нас пропустят. Баа откинулся на спинку стула.
   - Первый приказ был задержать вас и отправить назад. А второй... Вот о втором-то я и хочу с вами поговорить. Вы должны хорошенько обдумать все, что я вам скажу. Не скрою, в том, что мы вам предлагаем, есть определенный риск, но другого выхода пока нет. - Тон майора был тревожным.
   - С отцом... несчастье? - выдохнул Женя. Майор отвел глаза.
   - Они прошли через пункт Е позавчера. Человек, который их сопровождает, опытный товарищ, участвует в борьбе уже много лет, сражался в первых партизанских отрядах... Так что не впадайте в панику раньше времени, наберитесь терпения и выслушайте меня...
   ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ КАПИТАНА БРАУНА
   Генерал Кристофер ди Ногейра немало поездил по свету, но отнюдь не туристом. В молодости он воевал добровольцем в Испании на стороне Франко; был под Сталинградом - наблюдателем при испанской "Голубой дивизии". Потом французский иностранный легион, Мадагаскар, Дьенбьенфу, Алжир...
   Война давно стала профессией этого португальского аристократа, причем солдатами были все мужчины из древнего рода ди Ногейры. Может быть, именно поэтому генерал и остался в конце концов последним мужчиной. в роду...
   - За наше оружие! - Ди Ногейра торжественно поднес к губам бокал дешевого красного вина, которым щедро снабжало гарнизоны Колонии интендантство.
   Он подождал, пока выпили остальные, и, взяв под руку Рохо, вышел из мрачноватой столовой коменданта форта. Приотстав на шаг, оба капитана Браун и Гомеш - последовали за ними.
   Последние приказания генерал отдал еще за завтраком и сейчас намеревался покинуть форт. Два вертолета из трех, на которых прилетели сюда командос Майка Брауна, не пострадали во время ночного боя, если не считать пулевых пробоин.
   Перед тем как подняться на борт вертолета, генерал прошел вместе со всеми в соседний блокгауз. В его прохладном полумраке священник-африканец монотонно читал отходную над телами убитых солдат, которые были уложены ровными рядами на бетонном полу и покрыты выцветшими маскировочными накидками. Тело лейтенанта Телиша покоилось на низкой походной кровати. У изголовья, на полу, быстро оплывала тоненькая стеариновая свечка.
   Четырнадцать душ отпевалось сегодня в форте № 7.
   Все сняли береты и опустились на колени, набожно шепча молитву, но молиться Майк не смог. "Как господь допустил все это? - подумал он. Почему? Ради чего? Ради белых крестов Лузитании?" И, словно отголосок своих мыслей, он вдруг услышал позади себя надрывный шепот коменданта:
   - Во имя чего все это, всевышний? Во имя чего?
   Майк обернулся. Капитан Гомеш стоял на коленях с закрытыми глазами, лицо его было искажено мукой. Генерал и Фрэнк Рохо тоже услышали возглас коменданта. Охотник презрительно пожал плечами. Лицо ди Ногейры оставалось бесстрастным.
   Генерал резко встал, тщательно отряхнул колени, надел свой черный берет и покинул душный блокгауз. Вертолеты были почти готовы к отлету: в них как раз кончали грузить раненых. Вокруг стояли командос Майка. Кто-то заметил приближающееся начальство и громко подал команду, толпа медленно расступилась.
   Не глядя по сторонам, ди Ногейра быстро прошел по образовавшемуся коридору. У вертолета он круто обернулся. Высоко вскинув голову, он скользнул взглядом по солдатским лицам:
   - Это война! - неожиданно рявкнул он. - Война во имя нашей родины!
   Солдаты хмуро молчали.
   - Счастливо, Крис! - Фрэнк Рохо протянул генералу свою широкую ладонь.- Не беспокойся, все будет о'кэй!
   Генерал вложил ему в ладонь свои сухие пальцы и перевел взгляд на Майка.
   - Мой мальчик, - тихо сказал он. - Это война... Это наша профессия, и мы должны быть готовы умереть.
   Он поднес свою костлявую руку к засаленному черному берету и улыбнулся. Монокль холодно блеснул в его глазу, словно стекляшка в глазнице черепа. И Майку вдруг показалось, что перед ним не губернатор Колонии генерал.Кристофер ди Ногейра, а сама смерть.
   Вертолет тяжело оторвался от земли, на секунду завис над взлетной площадкой, потом пошел вверх и вбок, чуть не задевая шасси плоские крыши блокгаузов. Вторая машина поднялась почти сразу же за первой, уже над бушем обошла вертолет генерала и пошла впереди.
   Фрэнк Рохо оторвал взгляд от быстро уменьшающихся "алуэтов".
   - Обычно они бьют по первой машине, - сказал он, ни к кому не обращаясь.
   Капитан Гомеш захрипел и сразу же схватился за грудь:
   долго сдерживаемый кашель вырвался наружу, громкий, хриплый. Серые губы судорожно хватали липкий тропический воздух, смешанный с поднятой вертолетами пылью.
   Майк кинулся к Гомешу, подхватил под мышки его удивительно легкое тело, беспомощно оглянулся. К ним уже бежала Мелинда, шаркая тяжелыми ногами в красной пыли. Она поддержала теряющего сознание мужа, подняла взгляд на Майка, и в ее угольно-черных глазах он прочел откровенную ненависть.
   С другой стороны Гомеша осторожно взял под руку невесть откуда взявшийся священник-африканец. Он подобрал полы своей когда-то лиловой рясы, заткнул их за грубый веревочный пояс и, мелко семеня тощими старческими ногами, повел больного вместе с Мелиндой к комендантскому дому.
   Только сейчас Майк заметил, что священник был бос.
   - Мой мальчик, ты пока ничего не знаешь об операции, которую нам с тобой предстоит провести... - Фрэнк Рохо пристальным взглядом провожал странную группу: португальского офицера, заботливо поддерживаемого африканкой и африканцем. - Как и мой друг Крис ди Ногейра, я не удивлюсь, если мятежникам известно все, что происходит в форте, - продолжал он хмуро. - Капитан Гомеш, кажется, действительно верит, что из этих черных могут получиться полноценные граждане Португалии...
   Майка покоробило от этих слов.
   - Но ведь ваши "десперадос"... - начал было он.
   - Ты хочешь сказать, что я тоже делю с ними хлеб и опасности?-скривил губы охотник.- Я - совсем другое дело, мой мальчик. Но что же мы стоим здесь, на солнцепеке?
   Майк обернулся в сторону комендантского дома. Гомеша уже не было видно.
   - Да не туда. Там слишком много ушей, а нам с тобою есть что обсудить! Пойдем-ка...
   Фрэнк Рохо положил руку на плечо Майка и легонько подтолкнул его в сторону блокгауза, где лежали тела убитых солдат.
   - Но ведь там... - Майку совсем не хотелось возвращаться во влажную духоту этой бетонной покойницкой.
   - Зато мертвые не интересуются делами живых, - спокойно возразил охотник.
   Они вошли в полумрак блокгауза, разрезанный на ровные доли неширокими полосами белого тропического солнца, врывавшегося сюда сквозь окна-бойницы. Свеча в изголовье Телиша уже оплыла и погасла, крохотный фитилек тлел красной точкой в застывающей лужице стеарина.
   - Так о чем же вы хотели поговорить со мною, мистер Рохо? - начал он официальным тоном, чтобы напомнить, что он командир отряда командос, прибывших в форт со специальной миссией, и заслуживает обращения как с равным.
   Рохо понял это и тут же сменил тон.
   - Если не ошибаюсь, капитан Браун, командующий не оставил вам никаких инструкций... - Охотник остался стоять в дверях, прислонившись к притолоке, наблюдая, что делается снаружи.-Так вот, генерал поручил передать вам следующее. И только на словах...
   - Мне все равно, какого цвета кошка - белая или черная, лишь бы она хорошо ловила мышей. - Довольный удачной фразой, Фрэнк Рохо улыбнулся в свою густую бороду и протянул Брауну колпачок от термоса:
   - Пейте, капитан, это подкрепляет.
   Майк подозрительно взял чашку из зеленой пластмассы, поднес ее к носу, понюхал.
   Рохо опять улыбнулся:
   - Пейте, это чай. Днем ни я, ни мои люди -не употребляем спиртного и не курим. В отряде такой закон. Если его нарушают, я предупреждаю только раз. На второй раз я стреляю.
   Майк пожал плечами, изображая безразличие: плевать ему на все эти красочные легенды о подвигах Великого Рохо, человека, который одним ударом ладони перебивал шею антилопы импала и ходил на леопарда с голыми руками. Он, Майк, тоже кое-чего стоит!
   Теперь ему и в самом деле казалось, что месяц назад, там, на вилле Мангакиса, после высадки десанта, он пережил нечто такое, что доводится испытать далеко не каждому и чем он может гордиться.
   Он думал об этом весь сегодняшний день, с того самого момента, когда за час до рассвета они тайком выступили из форта № 7 на выполнение "особого задания", которое доверил ему сам генерал ди Ногейра, да еще вызвал на помощь Фрэнка Рохо с его "отчаянными".
   ...Охотник разбудил его в четыре часа утра.
   - Тихо, - строго предупредил он. - Ради бога не шумите.
   Майк спал не раздеваясь. Он неохотно вылез из гамака, висевшего, как и в прошлую ночь, на крыше комендантского дома, помотал головой, пытаясь прогнать тупую боль в затылке.
   - Пошли! - Рохо решительно потянул капитана к краю плоской крыши. Там белел толстый канат, одним концом он был прикручен к флагштоку, другим уходил вниз.
   Командир "отчаянных" первым перелез через бетонный парапет, ухватился за канат и легко скользнул вниз. Майк последовал его примеру и... чуть не закричал от неожиданной боли: ладони обожгло словно раскаленным утюгом...
   - Быстро! - в тоне охотника прозвучал приказ. Пригибаясь, он побежал к полуоткрытым воротам форта. Трое часовых с автоматами наизготовку напряженно всматривались в темноту снаружи. Они молча пропустили Рохо и Брауна, и сейчас же ворота закрылись.
   - А теперь, капитан, прошу вас кое-что запомнить, - Рохо внезапно остановился и повернулся ко все еще полусонному Майку. - Первое. Держаться друг от друга на расстоянии в десять ярдов. Понятно?
   Майк хотел было с негодованием указать охотнику на недопустимость подобного тона: ведь он, капитан Браун, и сам...
   - Второе. Если увидите, что я схвачен и мне не выкарабкаться, не задумываясь, стреляйте' в меня!- не давая ему опомниться, продолжал Рохо. Я не хочу умереть, но еще меньше я хочу попасть к ним в руки живым.
   При слове "к ним" он кивнул в темноту буша.
   - Ладно, - пораженный последней фразой, буркнул Майк, невольно смягчаясь: да, Фрэнк Рохо был действительно великим человеком!
   Охотник поднес ладони к губам: в предрассветной тишине отчетливо застрекотала цикада. Впереди громко отозвалась другая. Рохо протяжно втянул ноздрями воздух, затем коснулся пальцем кончика своего крупного носа.
   - Запомните этот знак, капитан. Это значит, что я чувствую их запах. В буше не говорят лишних слов. А теперь покажите, умеете ли вы ходить.
   Майк послушно пошел вперед так, как учил его отец, с которым он частенько охотился: быстро и бесшумно.
   - Молодец! - донеслось вдруг спереди: Майк даже не заметил, как охотник обогнал его, проскользнув где-то рядом.
   Впереди опять громко зазвенела цикада. Рохо сейчас же ответил на сигнал.
   - До рассвета мы должны уйти подальше от форта, - твердо сказал он. Поторапливайтесь! Мои парни ждут нас...
   Спустя четыре часа на первом привале, который разрешил неутомимый Рохо своей "Огненной колонне", они, двое белых, лежали на маленькой тенистой поляне, крохотном пятачке в мрачной чаще буша, и пили чай по-английски - с молоком, правда, со сгущенным.
   "Десперадос" так ни разу и не появились, как ни высматривал их Майк все эти четыре часа быстрого шага, почти бега, по еле заметным звериным тропам. Лишь иногда он замечал сломанную ветку, да порой в стороне или впереди перекликались какие-то лесные птицы. Впрочем, возможно, виной всему была бешеная гонка в душном, гнилом буше, когда все силы уходили на то, чтобы не отстать от Рохо...
   Теперь, когда они расположились на поляне, которая каким-то чудом, известным одному Рохо, оказалась рядом с тропой, Майк наконец смог по-настоящему отдышаться, и первое, что он сказал, было:
   - Я понимаю, Фрэнк, почему вы отказались от моих командос. Белым такого темпа не выдержать.
   Рохо покачал головой:
   - Мы с вами белые.
   - Но мы родились в Африке! - горячо возразил Майк и лукаво прищурился. - Кстати, мне показалось, что вы осуждаете капитана Гомеша за его близость с черными?
   Тогда-то Рохо и произнес свой афоризм, который Майк потом вспоминал не раз: "Мне все равно, какого цвета кошка - белая или черная, лишь бы она хорошо ловила мышей".
   - И все же почему мои командос вас не устраивают? - Майк сделал упор на слове "мои".
   Лицо Рохо стало жестким:
   - Я привык быть уверенным в исходе дела, за которое берусь.
   - Значит, португальцы менее надежны, чем ваши "отчаянные"? Но почему? - настаивал Майк, хотя чувствовал, что это неприятно охотнику.
   Фрэнк сорвал ярко-зеленую травинку, перекусил ее белыми крупными зубами. Одна половинка упала и запуталась в его густой бороде.
   - Я не верю в португальцев, - наконец выдавил из себя Рохо и холодно посмотрел Манку в глаза. - Им не за что здесь воевать.
   - А вы? За что воюете вы? Майк даже подался вперед: что ответит Великий Охотник?! Рохо помолчал, словно собираясь с мыслями.
   - Я всю жизнь охотился на зверей. Когда-то это была честная игра: человек с копьем и, скажем, лев имеют примерно одинаковые шансы. Позднее она превратилась в спорт, приносящий деньги. Но когда люди вооружаются автоматическими винтовками и бьют зверей разрывными пулями, не выходя из автомобиля, это уже нечестно. Тогда лучше уж охотиться на себе подобных. Это тоже и спорт, и деньги... А от ваших солдат-португальцев я отказался потому, что мы отправились не на парад, а на серьезное дело. К тому же мятежники не сразу будут оповещены из форта, что мы ушли в рейд.
   - Из форта? - удивленно переспросил Майк. - Значит... там есть предатель?
   Охотник поморщился:
   - Вы мыслите устаревшими категориями, капитан. В современной войне есть разведчики, а не предатели. Это такие же солдаты, как мы, только по ту сторону фронта. Просто тому их человеку в форте не повезло: туги имеют своих людей в штабе Кэндала, и его засекли. Тише!
   Кусты близ тропы бесшумно раздвинулись, и на поляну скользнул африканец в пятнистой форме, с автоматом. Он небрежно подбросил пальцы к длинному и узкому козырьку матерчатой шапочки и быстро затараторил что-то на местном диалекте.
   Выслушав его, Рохо помрачнел и задумался. Потом бросил несколько резких фраз. Африканец кивнул, опять небрежно козырнул и исчез так же бесшумно, как и появился.
   - Что-нибудь случилось? - встревожился Майк.
   - Неподалеку небольшая деревня. Жители заметили нас, - безразлично ответил командир "десперадос".
   - И что же теперь? Рохо пожал плечами:
   - "Десперадос" знают, что надо делать в таком случае...
   ГОСПИТАЛЬ В БУШЕ
   Сын мамы Иду, доктор Балла, хорошо говорил по-русски. Это был крупный мужчина с наметившимся брюшком и тяжелыми мускулистыми руками, его иссиня-черная кожа резко контрастировала со снежной белизной новенького халата, а уверенная манера держаться, громоподобный голос и широченная улыбка, обнажавшая ослепительно белые крупные зубы, сразу внушала доверие.
   - Ну-с, молодой человек, - сказал он по-русски Евгению (так и сказал, как доктор чеховских времен, - "ну-с"). - Так кто же кого втравил в эту авантюру? Вы маменьку или она вас?
   Большие прищуренные глаза его весело блестели, на округлых пористых щеках при улыбке появлялись ямочки.
   Гостей доктор Балла принимал в своем кабинете - просторной хижине, построенной из пальмовых ветвей. Ящики из-под снарядов базукя заменяли и стол, и стулья, и книжные шкафы. Зато сверкающий никелем и стеклом, госпитальный шкафчик, словно музейные сокровища, демонстрировал аккуратно разложенные на полках медицинские инструменты.
   Мама Иду заговорила на местном диалекте, непонятном ни Евгению, ни Елене. Она стояла посреди кабинета, уперев толстые руки в крутые бока, и что-то громко и возмущенно доказывала улыбающемуся сыну.