Даже здоровенный парень, который нес на своей спине командира "Огненной колонны", умудрялся ступать так неслышно, будто шел по толстому ковру.
Фрэнк Рохо скомандовал выступление всего лишь через час после того, как заряд угодил ему в правое бедро. Командир "десперадос" хотел выполнить свою миссию во что бы то ни стало.
И Майк все пытался разобраться в своем отношении к Рохо. Кто же этот человек? Бесстрашный следопыт, бегущий от цивилизации в мир буша, или хладнокровный убийца, ни во что не ставящий человеческую жизнь?
Раненый, неспособный передвигаться самостоятельно, он продолжает этот тяжелый поход, чтобы захватить партизанских вожаков - двух-трех людей всего лишь, но в обмен на них власти Боганы выдадут десятки тех, кого они взяли месяц назад, разгромив ночной десант. Он не щадит себя ради спасения наемников-африканцев и тех офицеров-белых, которым изменило счастье.
Именно об этой операции шла речь в бетонном блокгаузе форта № 7. И еще Рохо добавил: генерал ди Ногейра хочет испытать капитана Брауна "в деле" потому, что имеет на него определенные виды.
- Все будет олл райт, капитан! - дружески заверил его тогда охотник. Мы не пропадем.
Он мог бы сказать - "со мною не пропадешь". И Майк понял, что Рохо щадит его самолюбие.
А его внимательный взгляд, брошенный на Брауна как раз перед тем, как из кустов прогремели мушкетные выстрелы? Майку показалось, что командир "десперадос" сожалел, что Майк стал свидетелем того, что произошло в лесной деревушке. Нет, сам Рохо не убивал людей,.он их лишь выслеживал, и ничто не должно было мешать ему, когда он шел по следу.
Вот и теперь... Они почти бегут через этот бесконечный буш уже двенадцать часов. Сколько же - сорок, пятьдесят, шестьдесят - километров отделяют их от надежных стен форта?
Рохо уверен, что там, среди своих, есть и лазутчики партизан. Что ж, после того, как старательный, верный сержант Аде, службист, гроза рядовых наемников, оказался капитаном Морисом, офицером разведки Боганы, погубившим так хорошо подготовленный десант, Майк больше уже никому не верил...
Впереди прокричала какая-то птица. Ей отозвались еще три: справа, слева, сзади... Майк знал: это сигнал к привалу. Лишь один он имел право идти после сигнала - и только к Фрэнку Рохо.
Майк сделал несколько шагов. Так и есть. Чаща немного отступила, и у ствола дерева, вытянув правую ногу вперед, сидел побледневший Фрэнк Рохо. Его запыхавшийся носильщик хлопотал поблизости, неуклюже расстилая на жесткой траве новенькое красное одеяло.
Майк невольно вздрогнул, таким странным, показалось ему лицо Рохо: глаза охотника были сужены, губы плотно сжаты. Он неподвижно смотрел из-под густых бровей на наемника, подчеркнуто старательно расправлявшего на траве одеяло. Правая рука Рохо была в кармане.
- У нас нет таких одеял, Кларенс, - сказал он тихо.
Наемник испуганно выпрямился во весь свой богатырский рост, отер ладонью пот со лба и, полуоткрыв рот, уставился на командира.
- Где ты взял это одеяло? - Слова прозвучали еще тише.
- Это... - парень опустил глаза.
- Ты взял его в деревне.
- Нет!
Наемник, закрывая лицо руками, в ужасе попятился.
- Такими одеялами снабжает только Движение. Ты нарушил мой приказ!
- Я боль...
Не кончив фразы, "отчаянный" метнулся в сторону, туда, где у ствола дерева стоял его автомат.
Выстрелы Франка Рохо прозвучали глухо, не громче, чем стреляет шампанское. Наемник упал головою в чащу и повис на кусте, словно пытаясь удержаться на его колючих ветвях, потом захрипел и медленно сполз на землю.
Рохо положил пистолет с навинченным на него черным решетчатым глушителем на раненую ногу и оперся затылком о серый ствол дерева. Только теперь он заметил растерянного Майка, неподвижно стоящего метрах в трех от него, и болезненно скривился.
- Он знал, что бывает за нарушение приказа.
- Но парень стелил вам! - Майк сделал ударение на слове "вам".
- Только поэтому я и узнал, что он нарушил приказ.
- Это жестоко!
- Жестоко? - Рохо усмехнулся. - А это, по-вашему, акт гуманизма? - Он указал на свою вытянутую ногу. - Если задета кость и начнется заражение считайте, что я вышел в тираж. Одноногими могут быть пираты, да и то только в романах.
- Парни мстили за смерть родных!
- Помогите мне лучше сменить повязку. Открылось кровотечение. И не думайте, ради бога, обо всем этом... - Рохо сделал жест в сторону убитого. - Это не наша война.
Майк подошел и присел на корточки возле охотника, молча принялся развязывать куски гибких лиан. Ему не хотелось продолжать разговор.
Он разорвал зубами оболочку протянутого охотником индивидуального пакета и хотел было уже снимать набухшие кровью бинты, как Рохо вдруг легонько отстранил его.
- Извините, капитан. Дальше я сам. Глупость, но я стесняюсь, это у меня с детства. Отвернитесь, прошу... вас... - Смущенно, но настойчиво сказал он.
Майк недоуменно пожал плечами.
- Но ведь африканцы перевязывали вас.
- Африканцы?.. Африканцы совсем другое дело. Это же не мы с вами.
Рохо менял повязку, а Майк стоял к нему спиною и невольно смотрел в сторону кустов, из которых торчали тяжелые, очень большие ботинки убитого.
"Ночью сюда придут хищники, - думал он. - Кто это будет? Леопарды? Гиены?.. Или муравьи за несколько дней оставят лишь скелет - чистенький, белый". А ведь не промахнись из своего мушкета мальчишка - и вместо Инносенсио в деревне осталось бы тело его - Майка...
Фрэнк Рохо долго возился с повязкой. Видимо, сменить ее одному было делом непростым, в голосе его - медленном, прерывающемся - слышалось напряжение:
- Португалия проиграла эту войну... А ведь ди Ногейра мог бы выиграть ее через полгода.
Майк с сомнением пожал плечами.
- Туги обороняются. Они отсиживаются в своих фортах, а партизаны контролируют все вокруг. Я говорил генералу - надо сменить тактику, надо наступать, выслеживать, не давать передышки - и уничтожать. Нужны отряды "десперадос", людей, которым нечего терять, таким, как мои парни. И тогда бы мы победили. Но генерал... - Рохо помедлил, подбирая слова. -...он сам не верит в победу, он устал от тринадцати лет войны в этом проклятом буше, где в нас стреляют даже мальчишки... Можете обернуться, капитан, и помогите мне встать.
Майк подошел к охотнику. Тот уже почти приподнялся, опираясь на левую ногу и цепляясь руками за ствол дерева. Правое бедро его было плотно забинтовано, и нога перетянута лианами.
С помощью Майка он встал и прислонился спиной к дереву. На его широком, желтоватом лбу выступили капельки пота, в густой бороде застряли травинки, но серые глаза смотрели холодно и спокойно.
Рохо поднес ко рту широкий рупор ладоней, и Майк услышал громкое мурлыканье леопарда. Оно повторилось дважды, потом, после паузы, сменилось коротким рыком.
- Они знают, кто понесет меня следующим, - ответил охотник на вопрошающий взгляд Майка.
- Следующим? И...
Майк кивнул на кусты, из которых торчали солдатские ботинки.
Рохо равнодушно пожал плечами.
- Каждый рейд я теряю одного-двух... Новичков. Только так можно поддерживать дисциплину.
- И вы не боитесь, что когда-нибудь убьют вас... сами же, ваши "отчаянные"?
Еще несколько часов назад Майк не решился бы задать этот вопрос, ведь перед ним был Фрэнк Рохо! Человек, которому не страшны никакие опасности. Но теперь... Нет, это был совсем не тот человек. Великий Охотник остался где-то далеко, в самых дальних уголках памяти, а великан, стоящий сейчас у дерева, - это был кто-то другой.
И вдруг Майк поймал себя на том. что он думает о майоре Хорсте, безумном немце, которого он прошил очередью из автомата на вилле Мангакиса несколько недель назад. Майк даже вздрогнул от этой мысли.
- Вы знаете, что я приказал "отчаянным" застрелить меня, если положение будет 'безвыходным. И то, что я убил нескольких их товарищей, облегчит им выполнение приказа. Дрессированных зверей на арене злят - тогда они работают по-настоящему... Кстати, я предпочел бы, чтобы в такой ситуации в меня стреляли вы...
Майк опять вздрогнул. Черт знает что! Этот человек словно читает его мысли! Но что ему ответить? Ведь он уже однажды оказал такую услугу... майору Хорсту.
Рохо воспринял его волнение по-своему. Тон его стал отечески покровительственным:
- Ну, ну, сынок! Будьте настоящим мужчиной. Добить Друга, куда труднее, чем убить врага. - Он усмехнулся. - Если это для вас так трудно, постарайтесь меня... возненавидеть...
Глаза Рохо снова стали равнодушными.
- Идут, слышите?
Майк прислушался: слабый шорох - человек, никогда не охотившийся в буше, не обратил бы на это никакого внимания. Майк даже различил: идут двое.
- Эти тоже нарушили правило, Им разрешено подходить ко мне во время рейда только по одному.
Рохо сунул правую руку в карман, и Майк с ужасом подумал, что сейчас он опять станет свидетелем убийства.
Двое вышли на тропинку, остановились, потом направились к ним. Первым на поляну вышел тщедушный парень с детским лицом - "десперадос", за ним стройный африканец в защитном комбинезоне, перетянутом новенькими ремнями.
- К вам, команданте!
Тщедушный вытянулся по стойке "смирно" на почтительном расстоянии от опирающегося на дерево охотника, и Майк заметил, как испуганный взгляд его скользнул по торчащим из колючих кустов тяжелым ботинкам.
Человек в ремнях, шедший сзади, грубо отстранил наемника, словно неодушевленный предмет
- Антилопы идут на водопой... - он посмотрел на Рохо.
- Лев ждет у источника, - раздраженно поморщился тот. - Если уж вы обменялись паролями с моими парнями и вас привели сюда, незачем играть в конспирацию со мною. Вы не хуже меня знаете, что в этой стране тайн не бывает, и я возблагодарю всевышнего, если о нашей операции станет известно противнику всего лишь через сутки после ее начала.
Человек в ремнях спокойно парировал:
- Вы нервничаете, мистер Рохо...
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
В это утро вставать было особенно тяжело. И Корнев уже минут пять лежал с плотно закрытыми глазами. Мангакис шумно делал зарядку.
Корневу казалось, что от движений этого невысокого жилистого человека тростниковая хижина вот-вот развалится и накроет их вместе с десятками надоедливых лесных крыс, всю ночь шнырявших по земляному полу.
Грек качнул гамак, сплетенный из тонких лиан, издающих какой-то почти неуловимый приятный запах:
- Никос, подъем!.. Жоа нервничает. Сегодня у нас самый опасный участок.
- Встаю, встаю!
Корнев неохотно открыл глаза и с трудом вылез из качающегося, зыбкого сплетения лиан. Сказывались три дня утомительного похода по сырому бушу.
До рассвета оставалось около двух часов, но лесная деревня уже проснулась. В густой темноте то там, то здесь светились багрово-красные пятна, они то темнели, то становились ярче: это женщины раздували угли в жаровнях. Между невидимыми во тьме хижинами вспыхивали фонарики партизан, сопровождавших Корнева и Мангакиса.
Оба наскоро позавтракали маисовыми лепешками с крепким чаем, который умело приготовил Жоа. Он был, как обычно, подтянут и уверен в себе, и Корнев удивился - с чего это Мангакис взял, что их хладнокровный проводник нервничает.
Когда они допивали чай, подошел староста деревни. Присев у остывающей жаровни, возле которой проходило чаепитие, и вытянув над мерцающим багровым жаром широкие руки со скрюченными ревматизмом пальцами, он вежливо осведомился о том, как "уважаемым, гостям" спалось, и пожелал им удачи в наступающем дне.
Жоа перевел его слова. Староста помолчал. Потом тихо заговорил снова, обращаясь к Жоа, и тот его внимательно слушал. Корневу даже показалось, что в его приглушенных словах были тревожные нотки, но Жоа снисходительно улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Он предлагает нам охрану, - с пренебрежением сказал Жоа, обращаясь к Кориеву и Мангакису. - В деревне есть отряд самообороны... - И тут же, не дожидаясь ответа своих спутников, что-то решительно сказал не спускающему с него настороженных глаз старосте. По интонации Корнев догадался, что Жоа отклонил предложение. Староста подумал, потом понимающе кивнул.
- Мышь в буше легче скроется, чем слон, - деловито продолжал уже по-английски Жоа.
Он запрокинул голову и долго смотрел на низкое черное небо. Звезды уже начинали блекнуть, но до молниеносного африканского рассвета было еще далеко.
Затем Жоа поднес почти вплотную к лицу светящийся циферблат больших наручных часов и встал.
- Пора...
- Пора...
Фрэнк Рохо опустил руку с часами, тяжело оперся на плечо Майка и с трудом поднялся с земли.
Они только что окончили походный завтрак - сухие безвкусные галеты, банка марокканских сардин и по чашке кофе. Но после промозглой, сырой ночи, влажной постели из грубых бумажных одеял, брошенных прямо на сырые и липкие листья, каждый глоток горячего крепкого кофе доставлял непередаваемое блаженство...
Майк внимательно, испытующе посмотрел на охотника.
- Как ваша нога?
- Боюсь, как бы не пришлось заменить ее деревяшкой. Впрочем, так будет даже романтичнее, а романтика сегодня влечет всех...
- Верный бизнес?
Великий Охотник не обиделся.
- Люди устали от бездушных каменных муравейников, забитых вонючими автомобилями, от каждодневного хождения на набившую оскомину службу, от нудных семейных обязанностей, от разоряющих инфляции, от угрозы безработицы, от преступности - от всего, что сегодня ханжески именуется "цивилизованным обществом". Их мечты не в будущем, где они не видят ничего светлого. Светлое - это их прошлое; там, в прошлом, осталось все, во что они верили наивными и чистыми детьми. И они тянутся к прошлому. Следопыт, Кожаный Чулок, Всадник без головы - добрая старая романтика, приключения в джунглях, пожары в пампасах - вот что влечет их сегодня.
- Вы будете писать о своих приключениях книги...
- Или кто-нибудь напишет обо мне, - просто ответил Рохо. - Если, конечно, судьба догадается предложить этой книге эффектный конец... Но...
Рохо деловито взглянул на часы.
- Скоро он будет здесь...
Все произошло неожиданно.
Земля вдруг вырвалась из-под ног, и Корнев полетел вперед лицом, прямо в теплую, топкую грязь тропы.
Тяжелое тело обрушилось ему на плечи, руки мгновенно оказались вывернутыми. Его обдало запахом пота и дешевых сигарет, кто-то повалил его и прижал к земле.
Единственное, что Корнев успел увидеть за какую-то долю секунды перед этим - это Мангакиса, неожиданно метнувшегося в сторону, но тут же рухнувшего, словно подкошенного, чьим-то ударом... Еще он услышал стоны позади себя, оттуда, где шли партизаны, - короткие, жуткие, оборванные.
Жесткая петля стянула кисти рук, вывернутых за спину. Веревка впилась в лодыжки, врезалась в кожу; он чуть не задохнулся - кляп заполнил весь рот, разорвал губы. На голове оказался плотный мешок.
И сразу же, беспомощного, как спеленатого младенца, его подхватили, бросили на чье-то широкое плечо и понесли - быстрым шагом, почти рысью. Он слышал тяжелое, прерывистое дыхание; ветви цеплялись за его одежду. Мыслей не было, была тьма, и пустота, и странная апатия. Но страха он не ощущал...
Наконец человек, тащивший его на плече, остановился, осторожно опустил его на землю, придерживая за пояс, поставил на ноги. Кто-то другой перерезал веревки. Корнев неуверенно пошевелил кистями и стащил с головы мешок.
Он стоял перед большим махагони, под которым догорал костер. Уже рассвело, но солнечные лучи еще не могли пробиться сквозь плотную листву, и под могучим деревом было темно. Корнев с трудом различил там фигуры двух людей. Один был высок и широкоплеч. Второй - стройный, тонкий в поясе, в форме офицера колониальной армии.
- Мистер Корнев? Вы? Офицер неуверенно шагнул из-под дерева. Потом он перевел взгляд куда-то за спину Корнева.
- И... мистер Мангакис? Корнев невольно обернулся. Шагах в пяти позади него стоял Мангакис. Рядом с ним три африканца в защитной форме, но без знаков отличия. Двое таких же парней стояли по бокам Корнева, а еще с десяток - кольцом по краю небольшой поляны, над которой возвышалось дерево-великан.
- А... Майк Браун! Не слишком ли часто мы с вами встречаемся в последнее время? - Мангакис стал рядом с Корневым. - Что ж, ваши парни, мистер Рохо, знают свое дело, - продолжал он и потер скулу, по которой сочилась кровь. - Партизан, которые шли с нами, я полагаю, они зарезали на месте?
- Я рад, что вам знакомо мое имя, мистер Мангакис. И что вам известно мое правило - не брать пленных. - Он оперся на плечо Майка, с трудом шагнул вперед и поклонился Корневу. - Я - Фрэнк Рохо, командир "Огненной колонны"...
- И... Великий Охотник... Что ж, "солдаты свободы" многое отдали бы, чтобы повидать вас вот так - лицом к лицу...
Корнев с любопытством разглядывал Рохо.
- Весьма польщен тем, что и вы меня знаете, - усмехнулся тот. - А что касается встречи "лицом к лицу", то методы ведения войны в буше несколько отличаются от тех, что были при Ватерлоо. Или вы со мною не согласны?
- Вы сказали, что не берете пленных...
- Понимаю, вас беспокоит ваша дальнейшая судьба, джентльмены... Охотник продолжал быть изысканно вежливым. - Вы - не пленники, вы - наши гости. Помните, как в русской опере: "Хочешь - возьми любой шатер, возьми коня любого". Кажется, так. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь, давно уже не слушал музыки...
Мангакис насмешливо приподнял бровь. Майк осторожно снял руку охотника со своего плеча:
- Мистер Рохо, но вы же говорили... Вы говорили мне, что цель операции захват партизанских вожаков... А этих людей я знаю много лет. Они не имеют к партизанам Кэндала никакого отношения!
- Зато наших парней, которых собираются судить в Габероне, обменяют на них гораздо охотнее, сынок!
Майк бессильно опустил голову.
- Чудовищно!
- У нас мало времени, джентльмены, - не обращая на него внимания, продолжал командир "десперадос". - К вечеру мы должны быть в форте № 7 путь дальний, но вам придется от нас не отставать.
- А если мы не пойдем! - Мангакис вызывающе вскинул подбородок.
- Тогда вас понесут, - последовал лаконичный ответ. - Итак?..
Пленники переглянулись...
- Мы пойдем сами, - хмуро согласился Корнев.
Майк молчал. Он был в полном смятении. Что делать? Как себя вести?.. Если бы он только знал, за кем Рохо охотится!.. Он ни за что бы не отправился в форт № 7, не подчинился бы приказу генерала ди Ногейры. Или остался бы в форте с капитаном Гомешом... Или... Он готов был на все, лишь бы не было вот этой встречи в буше...
Откуда-то издалека донесся переливчатый посвист лесной птицы. Ей ответила другая, поближе. Потом еще и еще. Птицы приближались, перекликались. И Майк увидел, как Рохо насторожился. Охотник рукой очертил круг по воздуху - и "десперадос" мгновенно растворились в зарослях.
- Лежать! - почти шепотом, но так властно приказал Рохо, что Корнев и Мангакис, переглянувшись, мгновенно опустились на траву.
Посвистывание птиц прекратилось. Прошло минут десять-пятнадцать... Потом где-то рядом захрюкал кабан. Рохо облегченно вздохнул, опустил автомат, который держал на изготовку, и тут же из кустов на поляну вышли двое: "отчаянный", а с ним незнакомец с охотничьим мушкетом; на поясе мешочки для самодельных пуль и рога антилоп, куда обычно насыпался порох.
Майк опешил, увидев его... Да, это был сержант Аде, вернее, капитан Морис - человек, погубивший десант, предавший наемников и... отпустивший его, Майка...
Капитан Морис тоже узнал его. Майку даже показалось,. что он подал знак - чуть двинул бровью. На лице юноши отразилось смятение. Но Фрэнк Рохо понял его по-своему:
- Это свои, капитан. Можете встать, джентльмены. Прошу извинить за мой резкий приказ, но... - Рохо с добродушной улыбкой развел руками. -...мы на войне.
"Только бы Корнев и Мангакис не выдали Аде! Только бы не показали, что знают его!" - Майк поймал себя на этой мысли и... испугался ее: он сделал выбор! Непроизвольно, сейчас. И Рохо, Великий Охотник - отныне...
Аде вынул из-за пазухи круглую гранату с привязанным к ней листком и молча протянул Рохо. Тот отвязал бумажку и вернул гранату.
Охотник прочел записку раз, другой, недовольно поморщился, потом задумался.
- К сожалению, нам придется задержаться здесь, джентльмены. Часа на два-три. Но зато у меня для вас будет приятный сюрприз: через два-три часа здесь будут ваши...
Он не кончил фразы и многозначительно усмехнулся.
КОНЕЦ "ОГНЕННОЙ КОЛОННЫ"
...Этим трем часам, казалось, не будет конца.
Фрэнк Рохо чувствовал себя не в своей тарелке. Порою он был уже близок к тому, чтобы отдать приказ уходить, уходить, как можно скорее, оставляя позади себя заслоны, которым уже вряд ли суждено будет вернуться в форт. Но что-то мешало ему отдать этот приказ...
И нестерпимо болела нога - эти дикари набивали стволы своих допотопных мушкетов черт знает какой дрянью!.. Прошлой ночью, дождавшись, когда Майк уснет, он внимательно осмотрел рану: подозрительная краснота расползлась вокруг нее, но, если к вечеру они будут в форте, ногу, пожалуй, еще удастся спасти. Правда, и там нет врача. Толстуха Мелинда - всего лишь медицинская сестра; она давно уже пользует раненых и больных обитателей форта и, конечно же, набила руку на таких ранах. Наверняка ей помогает какой-нибудь местный колдун, знаток трав, неизвестных европейцам, а травы эти бесценны!
Мелинда... Фрэнк Рохо думал о ней со смешанным чувством: она, именно она лечит португальских солдат, и она же... да, ее подозревают в связях с мятежниками, и, видимо, не зря...
Но кто с ними здесь не связан!.. Здесь враг на каждом шагу, за каждым деревом, за каждым кустом, здесь каждая деревня - притон мятежников! И сам генерал ди Ногейра уже готов вести с ними переговоры, но только не с Кэндалом, только не с этим красным.
Что ж, может быть, генерал и прав. Во всяком случае, он уже что-то предпринимает, чтобы убрать Кэндала, в штабе мятежников у него есть свои люди. Именно они помогли провести эту операцию, именно они вовремя предупредили о шальной выходке идущих сюда ребят, задумавших освобождать своих родителей! Рохо усмехнулся. Конечно, вся их затея наивна. Но здесь, в Африке, он привык к тому, что самые наивные планы порою гораздо ближе к осуществлению, чем хитроумные операции, тщательно подготовленные дипломированными специалистами.
Африка! Он любит ее! Здесь каждый шаг - неизведанное, каждый день открытие. Здесь нет иных законов, кроме закона сильнейшего, и если сильнейший ты - ты свободен от всего, что противно твоей воле!
...Он приказал увести с поляны пленников. В другое время словесная дуэль с ними доставила бы даже удовольствие: все-таки это были люди одной с ним цивилизации, но теперь сносить их колкости не было душевных сил. Пусть их охраняет капитан Браун - этот наивный мальчик. Когда-то таким же был и он, Фрэнк Рохо, но жизнь сделала его тем, кем должен быть белый человек в буше... А мальчику даже полезно общение со старыми знакомыми в такой деликатной ситуации... Что ж, именно так и формируется характер! А уж "десперадос" позаботятся, чтобы Брауну не пришла в голову какая-нибудь глупость...
Лишь одному приказал он остаться на поляне - рослому парню, принесшему весть "оттуда". Не дай бог, если его вдруг заденет шальная пуля! Генералу не так-то легко было подобрать среди черномазых верных людей- их у него единицы, и, что делать, их приходится ценить.
Да и здоровяк-парень, пожалуй, подходит для того, чтобы тащить его на своих плечах...
...Ружейный залп грянул неожиданно, хотя минуту назад где-то в стороне уже стучали автоматы, грохали гранаты - тогда "отчаянные" лишь насторожились. А теперь... "Десперадос", выделенные Майку для охраны пленников, мгновенно бросились, кто за деревья, кто на землю и словно провалились.
Корнев и Мангакис лежали рядом с Майком, не отрывая голов от земли. Пули с резким свистом неслись над ними, казалось, сплошным, нескончаемым потоком, глухо врезались в стволы деревьев, обрушивая ветки и вороха листьев. Коротко били автоматы. Деловито работали пулеметы - их Майк насчитал четыре. Не хватало только обычных для партизанских атак минометов и базук. "А введи они их сейчас в дело - и ни один из "отчаянных" не уйдет живым из этого "мешка", - со странным спокойствием подумал Майк.
- Живы? - силясь перекричать грохот, спросил он пленников.
- Пока жив, - отозвался Мангакис. - Дело привычное! А как ты, Никое?
Корнев ответил не сразу:
- А мне... кажется, попало... в ногу...
Он ответил спокойно, но, в голосе слышалось удивление, словно он не верил, что такое может приключиться с ним, с Корневым: ведь одно писать о других, как не раз писал он о раненых и убитых "бойцах свободы" в своих очерках для московской газеты, а другое... ты сам.
- Сейчас посмотрим... Браун, дайте индивидуальный пакет! - Мангакис протянул руку, и Майк достал из кармана и поспешно вложил в нее маленькую подушечку.
Грек отполз назад, ловко, умело прижимаясь к земле. Потом послышался треск разрываемой ткани и легкий стон Корнева...
Внезапно стрельба прекратилась. "Десперадос" удивленно приподняли головы. А из чащи, многократно усиленный мегафоном, зарокотал чей-то бас. Человек говорил на местном языке, повторяя каждую фразу по три раза. И когда он кончил, Майк с удивлением увидел, как "десперадос" поднялись и, пригибаясь, перебегая от дерева к дереву, стали отступать в чащу...
Мегафон заговорил опять - на этот раз на ломаном английском языке.
- Мистер Корнев, мистер Мангакис! Говорит командование седьмой освобожденной зоны. "Огненная колонна" окружена. Мы предложили "десперадос" жизнь, если они уйдут, не причинив вам вреда. Отзовитесь. Если вас здесь нет, мы открываем огонь из минометов!
- Да здесь мы! Здесь! И Мангакис вскочил во весь рост, размахивая лентой бинта.
- Мы слышим вас, - обрадовался мегафон и опять зарокотал на местном языке, обращаясь к уже скрывшимся "десперадос".
"Пора и мне, - решил Майк. - Пора".
Он вскочил, метнулся за дерево, от него - к другому, нырнул в куст, вынырнул с другой стороны...
- Куда же ты, Майк? - донесся до него удивленный голос Корнева. Но больше его не звали.
Мангакис, посмотрев ему вслед, твердо сказал Корневу:
- Так будет лучше...
Майк бежал, не останавливаясь, пока впереди не показался просвет. Там, на поляне, должен быть Фрэнк Рохо, к ней стягивались "десперадос". Но на самой поляне было подозрительно тихо. Майк пригнулся, осторожно раздвинул кусты и, пораженный, замер.
Фрэнк Рохо, Великий Охотник, связанный по рукам и ногам белым парашютным шнуром, сидел, словно кукла, прислоненный к стволу махагони. Глаза его были закрыты. Рядом, с автоматом на изготовку, внимательно вглядываясь в кусты, на корточках сидел капитан Морис...
Фрэнк Рохо медленно открыл глаза, его лицо исказила болезненная гримаса: командир понял - его "Огненная колонна" больше не существует. И Майк увидел, как по обветренной щеке Рохо поползла тяжелая, прозрачная капля... Охотник мотнул головой, силясь ее сбросить, скрипнул зубами. И тут он заметил Майка...
"Ну, - приказывал взгляд Рохо. - Что же ты медлишь?"
"Не могу! - отвечал взглядом Майк. - Не могу..."
"Я приказываю..." - Взгляд Рохо не отпускал его, он требовал...
И рука сама расстегнула кобуру и вытащила пистолет. Мушка прыгала перед глазами, и Майк с трудом поймал в прорези прицела голову Великого Охотника.
Он не слышал выстрела. Могучее тело Рохо дернулось и повалилось на бок. И в то же мгновение, на долю секунды опередив Мориса, Майк инстинктивно бросился на землю: длинная автоматная очередь, выпущенная капитаном, пронеслась над самой головой, чуть-чуть не коснувшись волос.
- Выходи! - яростно крикнул Морис и занес над головой руку с гранатой.
Майк медленно встал, шагнул вперед.
Капитан Морис бессильно уронил руку.
- Я так и знал... Выполнить этот его приказ могли только вы. Мы знали, что он приказывал "десперадос" застрелить его, если окажется в плену. Но они никогда не решились бы на это. Вы... вы даже не понимаете, что вы сейчас сделали! Теперь из-за вашего нелепого рыцарства погибнут десятки, а может быть, и сотни людей, жизнь которых дороже жизней тысяч таких, как Фрэнк Рохо!
В голосе Мориса слышалась с трудом удерживаемая горечь.
Майк стоял, тупо уставившись на носки своих тяжелых солдатских ботинок.
- Рохо мог рассказать нам, кто заманил сюда Мангакиса и Корнева, из-за кого ваши друзья, Юджин и Элен, чуть было тоже не попали в ловушку.
Майк поднял недоуменный взгляд.
- Да, да! Они помогали нам в этой операции! А вы...
И только тут до Майка дошел смысл сказанного капитаном.
- Вы сказали... Юджин и Элен... Они здесь? Где они?
Майк сказал это с таким волнением, что капитан Морис невольно смягчился.
- Где они? - повторил Майк, стараясь поймать взгляд капитана.
- Успокойтесь, мы не пустили их дальше базового госпиталя. Мы вообще могли бы не пустить их на территорию Гидау, но иного выхода не было: агентура ту-. сов должна была поверить, что они действительно идут сюда...
- Но ведь Фрэнку Рохо сообщили об этом вы...
- А я узнал о том, где найти Фрэнка Рохо, перехватив лазутчика тугов. Он шел на связь к человеку, который завел в ловушку Корнева и Мангакиса. Кстати, смогли бы вы его опознать?
Майк неуверенно кивнул.
- Если это тот, в ремнях... Он приходил сюда вчера и о чем-то говорил с...
Он взглянул туда, где лежало тело охотника, и опустил голову.
- Меня надо судить...
- За него вас судить никто не будет, - твердо ответил Морис. - Этот человек был объявлен нами вне закона. Но вам... - он помедлил, -...вам придется вернуться в форт...
Морис неожиданно дружески положил руку на плечо Майку:
- Поверьте... это нужно прежде всего вам... Вы должны разобраться до конца - на чьей вы стороне. И сами решить - что делать дальше.
И, протянув Майку отобранный пистолет, Морис слегка подтолкнул юношу в чащу буша, куда уводила едва заметная звериная тропка...
Фрэнк Рохо скомандовал выступление всего лишь через час после того, как заряд угодил ему в правое бедро. Командир "десперадос" хотел выполнить свою миссию во что бы то ни стало.
И Майк все пытался разобраться в своем отношении к Рохо. Кто же этот человек? Бесстрашный следопыт, бегущий от цивилизации в мир буша, или хладнокровный убийца, ни во что не ставящий человеческую жизнь?
Раненый, неспособный передвигаться самостоятельно, он продолжает этот тяжелый поход, чтобы захватить партизанских вожаков - двух-трех людей всего лишь, но в обмен на них власти Боганы выдадут десятки тех, кого они взяли месяц назад, разгромив ночной десант. Он не щадит себя ради спасения наемников-африканцев и тех офицеров-белых, которым изменило счастье.
Именно об этой операции шла речь в бетонном блокгаузе форта № 7. И еще Рохо добавил: генерал ди Ногейра хочет испытать капитана Брауна "в деле" потому, что имеет на него определенные виды.
- Все будет олл райт, капитан! - дружески заверил его тогда охотник. Мы не пропадем.
Он мог бы сказать - "со мною не пропадешь". И Майк понял, что Рохо щадит его самолюбие.
А его внимательный взгляд, брошенный на Брауна как раз перед тем, как из кустов прогремели мушкетные выстрелы? Майку показалось, что командир "десперадос" сожалел, что Майк стал свидетелем того, что произошло в лесной деревушке. Нет, сам Рохо не убивал людей,.он их лишь выслеживал, и ничто не должно было мешать ему, когда он шел по следу.
Вот и теперь... Они почти бегут через этот бесконечный буш уже двенадцать часов. Сколько же - сорок, пятьдесят, шестьдесят - километров отделяют их от надежных стен форта?
Рохо уверен, что там, среди своих, есть и лазутчики партизан. Что ж, после того, как старательный, верный сержант Аде, службист, гроза рядовых наемников, оказался капитаном Морисом, офицером разведки Боганы, погубившим так хорошо подготовленный десант, Майк больше уже никому не верил...
Впереди прокричала какая-то птица. Ей отозвались еще три: справа, слева, сзади... Майк знал: это сигнал к привалу. Лишь один он имел право идти после сигнала - и только к Фрэнку Рохо.
Майк сделал несколько шагов. Так и есть. Чаща немного отступила, и у ствола дерева, вытянув правую ногу вперед, сидел побледневший Фрэнк Рохо. Его запыхавшийся носильщик хлопотал поблизости, неуклюже расстилая на жесткой траве новенькое красное одеяло.
Майк невольно вздрогнул, таким странным, показалось ему лицо Рохо: глаза охотника были сужены, губы плотно сжаты. Он неподвижно смотрел из-под густых бровей на наемника, подчеркнуто старательно расправлявшего на траве одеяло. Правая рука Рохо была в кармане.
- У нас нет таких одеял, Кларенс, - сказал он тихо.
Наемник испуганно выпрямился во весь свой богатырский рост, отер ладонью пот со лба и, полуоткрыв рот, уставился на командира.
- Где ты взял это одеяло? - Слова прозвучали еще тише.
- Это... - парень опустил глаза.
- Ты взял его в деревне.
- Нет!
Наемник, закрывая лицо руками, в ужасе попятился.
- Такими одеялами снабжает только Движение. Ты нарушил мой приказ!
- Я боль...
Не кончив фразы, "отчаянный" метнулся в сторону, туда, где у ствола дерева стоял его автомат.
Выстрелы Франка Рохо прозвучали глухо, не громче, чем стреляет шампанское. Наемник упал головою в чащу и повис на кусте, словно пытаясь удержаться на его колючих ветвях, потом захрипел и медленно сполз на землю.
Рохо положил пистолет с навинченным на него черным решетчатым глушителем на раненую ногу и оперся затылком о серый ствол дерева. Только теперь он заметил растерянного Майка, неподвижно стоящего метрах в трех от него, и болезненно скривился.
- Он знал, что бывает за нарушение приказа.
- Но парень стелил вам! - Майк сделал ударение на слове "вам".
- Только поэтому я и узнал, что он нарушил приказ.
- Это жестоко!
- Жестоко? - Рохо усмехнулся. - А это, по-вашему, акт гуманизма? - Он указал на свою вытянутую ногу. - Если задета кость и начнется заражение считайте, что я вышел в тираж. Одноногими могут быть пираты, да и то только в романах.
- Парни мстили за смерть родных!
- Помогите мне лучше сменить повязку. Открылось кровотечение. И не думайте, ради бога, обо всем этом... - Рохо сделал жест в сторону убитого. - Это не наша война.
Майк подошел и присел на корточки возле охотника, молча принялся развязывать куски гибких лиан. Ему не хотелось продолжать разговор.
Он разорвал зубами оболочку протянутого охотником индивидуального пакета и хотел было уже снимать набухшие кровью бинты, как Рохо вдруг легонько отстранил его.
- Извините, капитан. Дальше я сам. Глупость, но я стесняюсь, это у меня с детства. Отвернитесь, прошу... вас... - Смущенно, но настойчиво сказал он.
Майк недоуменно пожал плечами.
- Но ведь африканцы перевязывали вас.
- Африканцы?.. Африканцы совсем другое дело. Это же не мы с вами.
Рохо менял повязку, а Майк стоял к нему спиною и невольно смотрел в сторону кустов, из которых торчали тяжелые, очень большие ботинки убитого.
"Ночью сюда придут хищники, - думал он. - Кто это будет? Леопарды? Гиены?.. Или муравьи за несколько дней оставят лишь скелет - чистенький, белый". А ведь не промахнись из своего мушкета мальчишка - и вместо Инносенсио в деревне осталось бы тело его - Майка...
Фрэнк Рохо долго возился с повязкой. Видимо, сменить ее одному было делом непростым, в голосе его - медленном, прерывающемся - слышалось напряжение:
- Португалия проиграла эту войну... А ведь ди Ногейра мог бы выиграть ее через полгода.
Майк с сомнением пожал плечами.
- Туги обороняются. Они отсиживаются в своих фортах, а партизаны контролируют все вокруг. Я говорил генералу - надо сменить тактику, надо наступать, выслеживать, не давать передышки - и уничтожать. Нужны отряды "десперадос", людей, которым нечего терять, таким, как мои парни. И тогда бы мы победили. Но генерал... - Рохо помедлил, подбирая слова. -...он сам не верит в победу, он устал от тринадцати лет войны в этом проклятом буше, где в нас стреляют даже мальчишки... Можете обернуться, капитан, и помогите мне встать.
Майк подошел к охотнику. Тот уже почти приподнялся, опираясь на левую ногу и цепляясь руками за ствол дерева. Правое бедро его было плотно забинтовано, и нога перетянута лианами.
С помощью Майка он встал и прислонился спиной к дереву. На его широком, желтоватом лбу выступили капельки пота, в густой бороде застряли травинки, но серые глаза смотрели холодно и спокойно.
Рохо поднес ко рту широкий рупор ладоней, и Майк услышал громкое мурлыканье леопарда. Оно повторилось дважды, потом, после паузы, сменилось коротким рыком.
- Они знают, кто понесет меня следующим, - ответил охотник на вопрошающий взгляд Майка.
- Следующим? И...
Майк кивнул на кусты, из которых торчали солдатские ботинки.
Рохо равнодушно пожал плечами.
- Каждый рейд я теряю одного-двух... Новичков. Только так можно поддерживать дисциплину.
- И вы не боитесь, что когда-нибудь убьют вас... сами же, ваши "отчаянные"?
Еще несколько часов назад Майк не решился бы задать этот вопрос, ведь перед ним был Фрэнк Рохо! Человек, которому не страшны никакие опасности. Но теперь... Нет, это был совсем не тот человек. Великий Охотник остался где-то далеко, в самых дальних уголках памяти, а великан, стоящий сейчас у дерева, - это был кто-то другой.
И вдруг Майк поймал себя на том. что он думает о майоре Хорсте, безумном немце, которого он прошил очередью из автомата на вилле Мангакиса несколько недель назад. Майк даже вздрогнул от этой мысли.
- Вы знаете, что я приказал "отчаянным" застрелить меня, если положение будет 'безвыходным. И то, что я убил нескольких их товарищей, облегчит им выполнение приказа. Дрессированных зверей на арене злят - тогда они работают по-настоящему... Кстати, я предпочел бы, чтобы в такой ситуации в меня стреляли вы...
Майк опять вздрогнул. Черт знает что! Этот человек словно читает его мысли! Но что ему ответить? Ведь он уже однажды оказал такую услугу... майору Хорсту.
Рохо воспринял его волнение по-своему. Тон его стал отечески покровительственным:
- Ну, ну, сынок! Будьте настоящим мужчиной. Добить Друга, куда труднее, чем убить врага. - Он усмехнулся. - Если это для вас так трудно, постарайтесь меня... возненавидеть...
Глаза Рохо снова стали равнодушными.
- Идут, слышите?
Майк прислушался: слабый шорох - человек, никогда не охотившийся в буше, не обратил бы на это никакого внимания. Майк даже различил: идут двое.
- Эти тоже нарушили правило, Им разрешено подходить ко мне во время рейда только по одному.
Рохо сунул правую руку в карман, и Майк с ужасом подумал, что сейчас он опять станет свидетелем убийства.
Двое вышли на тропинку, остановились, потом направились к ним. Первым на поляну вышел тщедушный парень с детским лицом - "десперадос", за ним стройный африканец в защитном комбинезоне, перетянутом новенькими ремнями.
- К вам, команданте!
Тщедушный вытянулся по стойке "смирно" на почтительном расстоянии от опирающегося на дерево охотника, и Майк заметил, как испуганный взгляд его скользнул по торчащим из колючих кустов тяжелым ботинкам.
Человек в ремнях, шедший сзади, грубо отстранил наемника, словно неодушевленный предмет
- Антилопы идут на водопой... - он посмотрел на Рохо.
- Лев ждет у источника, - раздраженно поморщился тот. - Если уж вы обменялись паролями с моими парнями и вас привели сюда, незачем играть в конспирацию со мною. Вы не хуже меня знаете, что в этой стране тайн не бывает, и я возблагодарю всевышнего, если о нашей операции станет известно противнику всего лишь через сутки после ее начала.
Человек в ремнях спокойно парировал:
- Вы нервничаете, мистер Рохо...
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
В это утро вставать было особенно тяжело. И Корнев уже минут пять лежал с плотно закрытыми глазами. Мангакис шумно делал зарядку.
Корневу казалось, что от движений этого невысокого жилистого человека тростниковая хижина вот-вот развалится и накроет их вместе с десятками надоедливых лесных крыс, всю ночь шнырявших по земляному полу.
Грек качнул гамак, сплетенный из тонких лиан, издающих какой-то почти неуловимый приятный запах:
- Никос, подъем!.. Жоа нервничает. Сегодня у нас самый опасный участок.
- Встаю, встаю!
Корнев неохотно открыл глаза и с трудом вылез из качающегося, зыбкого сплетения лиан. Сказывались три дня утомительного похода по сырому бушу.
До рассвета оставалось около двух часов, но лесная деревня уже проснулась. В густой темноте то там, то здесь светились багрово-красные пятна, они то темнели, то становились ярче: это женщины раздували угли в жаровнях. Между невидимыми во тьме хижинами вспыхивали фонарики партизан, сопровождавших Корнева и Мангакиса.
Оба наскоро позавтракали маисовыми лепешками с крепким чаем, который умело приготовил Жоа. Он был, как обычно, подтянут и уверен в себе, и Корнев удивился - с чего это Мангакис взял, что их хладнокровный проводник нервничает.
Когда они допивали чай, подошел староста деревни. Присев у остывающей жаровни, возле которой проходило чаепитие, и вытянув над мерцающим багровым жаром широкие руки со скрюченными ревматизмом пальцами, он вежливо осведомился о том, как "уважаемым, гостям" спалось, и пожелал им удачи в наступающем дне.
Жоа перевел его слова. Староста помолчал. Потом тихо заговорил снова, обращаясь к Жоа, и тот его внимательно слушал. Корневу даже показалось, что в его приглушенных словах были тревожные нотки, но Жоа снисходительно улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Он предлагает нам охрану, - с пренебрежением сказал Жоа, обращаясь к Кориеву и Мангакису. - В деревне есть отряд самообороны... - И тут же, не дожидаясь ответа своих спутников, что-то решительно сказал не спускающему с него настороженных глаз старосте. По интонации Корнев догадался, что Жоа отклонил предложение. Староста подумал, потом понимающе кивнул.
- Мышь в буше легче скроется, чем слон, - деловито продолжал уже по-английски Жоа.
Он запрокинул голову и долго смотрел на низкое черное небо. Звезды уже начинали блекнуть, но до молниеносного африканского рассвета было еще далеко.
Затем Жоа поднес почти вплотную к лицу светящийся циферблат больших наручных часов и встал.
- Пора...
- Пора...
Фрэнк Рохо опустил руку с часами, тяжело оперся на плечо Майка и с трудом поднялся с земли.
Они только что окончили походный завтрак - сухие безвкусные галеты, банка марокканских сардин и по чашке кофе. Но после промозглой, сырой ночи, влажной постели из грубых бумажных одеял, брошенных прямо на сырые и липкие листья, каждый глоток горячего крепкого кофе доставлял непередаваемое блаженство...
Майк внимательно, испытующе посмотрел на охотника.
- Как ваша нога?
- Боюсь, как бы не пришлось заменить ее деревяшкой. Впрочем, так будет даже романтичнее, а романтика сегодня влечет всех...
- Верный бизнес?
Великий Охотник не обиделся.
- Люди устали от бездушных каменных муравейников, забитых вонючими автомобилями, от каждодневного хождения на набившую оскомину службу, от нудных семейных обязанностей, от разоряющих инфляции, от угрозы безработицы, от преступности - от всего, что сегодня ханжески именуется "цивилизованным обществом". Их мечты не в будущем, где они не видят ничего светлого. Светлое - это их прошлое; там, в прошлом, осталось все, во что они верили наивными и чистыми детьми. И они тянутся к прошлому. Следопыт, Кожаный Чулок, Всадник без головы - добрая старая романтика, приключения в джунглях, пожары в пампасах - вот что влечет их сегодня.
- Вы будете писать о своих приключениях книги...
- Или кто-нибудь напишет обо мне, - просто ответил Рохо. - Если, конечно, судьба догадается предложить этой книге эффектный конец... Но...
Рохо деловито взглянул на часы.
- Скоро он будет здесь...
Все произошло неожиданно.
Земля вдруг вырвалась из-под ног, и Корнев полетел вперед лицом, прямо в теплую, топкую грязь тропы.
Тяжелое тело обрушилось ему на плечи, руки мгновенно оказались вывернутыми. Его обдало запахом пота и дешевых сигарет, кто-то повалил его и прижал к земле.
Единственное, что Корнев успел увидеть за какую-то долю секунды перед этим - это Мангакиса, неожиданно метнувшегося в сторону, но тут же рухнувшего, словно подкошенного, чьим-то ударом... Еще он услышал стоны позади себя, оттуда, где шли партизаны, - короткие, жуткие, оборванные.
Жесткая петля стянула кисти рук, вывернутых за спину. Веревка впилась в лодыжки, врезалась в кожу; он чуть не задохнулся - кляп заполнил весь рот, разорвал губы. На голове оказался плотный мешок.
И сразу же, беспомощного, как спеленатого младенца, его подхватили, бросили на чье-то широкое плечо и понесли - быстрым шагом, почти рысью. Он слышал тяжелое, прерывистое дыхание; ветви цеплялись за его одежду. Мыслей не было, была тьма, и пустота, и странная апатия. Но страха он не ощущал...
Наконец человек, тащивший его на плече, остановился, осторожно опустил его на землю, придерживая за пояс, поставил на ноги. Кто-то другой перерезал веревки. Корнев неуверенно пошевелил кистями и стащил с головы мешок.
Он стоял перед большим махагони, под которым догорал костер. Уже рассвело, но солнечные лучи еще не могли пробиться сквозь плотную листву, и под могучим деревом было темно. Корнев с трудом различил там фигуры двух людей. Один был высок и широкоплеч. Второй - стройный, тонкий в поясе, в форме офицера колониальной армии.
- Мистер Корнев? Вы? Офицер неуверенно шагнул из-под дерева. Потом он перевел взгляд куда-то за спину Корнева.
- И... мистер Мангакис? Корнев невольно обернулся. Шагах в пяти позади него стоял Мангакис. Рядом с ним три африканца в защитной форме, но без знаков отличия. Двое таких же парней стояли по бокам Корнева, а еще с десяток - кольцом по краю небольшой поляны, над которой возвышалось дерево-великан.
- А... Майк Браун! Не слишком ли часто мы с вами встречаемся в последнее время? - Мангакис стал рядом с Корневым. - Что ж, ваши парни, мистер Рохо, знают свое дело, - продолжал он и потер скулу, по которой сочилась кровь. - Партизан, которые шли с нами, я полагаю, они зарезали на месте?
- Я рад, что вам знакомо мое имя, мистер Мангакис. И что вам известно мое правило - не брать пленных. - Он оперся на плечо Майка, с трудом шагнул вперед и поклонился Корневу. - Я - Фрэнк Рохо, командир "Огненной колонны"...
- И... Великий Охотник... Что ж, "солдаты свободы" многое отдали бы, чтобы повидать вас вот так - лицом к лицу...
Корнев с любопытством разглядывал Рохо.
- Весьма польщен тем, что и вы меня знаете, - усмехнулся тот. - А что касается встречи "лицом к лицу", то методы ведения войны в буше несколько отличаются от тех, что были при Ватерлоо. Или вы со мною не согласны?
- Вы сказали, что не берете пленных...
- Понимаю, вас беспокоит ваша дальнейшая судьба, джентльмены... Охотник продолжал быть изысканно вежливым. - Вы - не пленники, вы - наши гости. Помните, как в русской опере: "Хочешь - возьми любой шатер, возьми коня любого". Кажется, так. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь, давно уже не слушал музыки...
Мангакис насмешливо приподнял бровь. Майк осторожно снял руку охотника со своего плеча:
- Мистер Рохо, но вы же говорили... Вы говорили мне, что цель операции захват партизанских вожаков... А этих людей я знаю много лет. Они не имеют к партизанам Кэндала никакого отношения!
- Зато наших парней, которых собираются судить в Габероне, обменяют на них гораздо охотнее, сынок!
Майк бессильно опустил голову.
- Чудовищно!
- У нас мало времени, джентльмены, - не обращая на него внимания, продолжал командир "десперадос". - К вечеру мы должны быть в форте № 7 путь дальний, но вам придется от нас не отставать.
- А если мы не пойдем! - Мангакис вызывающе вскинул подбородок.
- Тогда вас понесут, - последовал лаконичный ответ. - Итак?..
Пленники переглянулись...
- Мы пойдем сами, - хмуро согласился Корнев.
Майк молчал. Он был в полном смятении. Что делать? Как себя вести?.. Если бы он только знал, за кем Рохо охотится!.. Он ни за что бы не отправился в форт № 7, не подчинился бы приказу генерала ди Ногейры. Или остался бы в форте с капитаном Гомешом... Или... Он готов был на все, лишь бы не было вот этой встречи в буше...
Откуда-то издалека донесся переливчатый посвист лесной птицы. Ей ответила другая, поближе. Потом еще и еще. Птицы приближались, перекликались. И Майк увидел, как Рохо насторожился. Охотник рукой очертил круг по воздуху - и "десперадос" мгновенно растворились в зарослях.
- Лежать! - почти шепотом, но так властно приказал Рохо, что Корнев и Мангакис, переглянувшись, мгновенно опустились на траву.
Посвистывание птиц прекратилось. Прошло минут десять-пятнадцать... Потом где-то рядом захрюкал кабан. Рохо облегченно вздохнул, опустил автомат, который держал на изготовку, и тут же из кустов на поляну вышли двое: "отчаянный", а с ним незнакомец с охотничьим мушкетом; на поясе мешочки для самодельных пуль и рога антилоп, куда обычно насыпался порох.
Майк опешил, увидев его... Да, это был сержант Аде, вернее, капитан Морис - человек, погубивший десант, предавший наемников и... отпустивший его, Майка...
Капитан Морис тоже узнал его. Майку даже показалось,. что он подал знак - чуть двинул бровью. На лице юноши отразилось смятение. Но Фрэнк Рохо понял его по-своему:
- Это свои, капитан. Можете встать, джентльмены. Прошу извинить за мой резкий приказ, но... - Рохо с добродушной улыбкой развел руками. -...мы на войне.
"Только бы Корнев и Мангакис не выдали Аде! Только бы не показали, что знают его!" - Майк поймал себя на этой мысли и... испугался ее: он сделал выбор! Непроизвольно, сейчас. И Рохо, Великий Охотник - отныне...
Аде вынул из-за пазухи круглую гранату с привязанным к ней листком и молча протянул Рохо. Тот отвязал бумажку и вернул гранату.
Охотник прочел записку раз, другой, недовольно поморщился, потом задумался.
- К сожалению, нам придется задержаться здесь, джентльмены. Часа на два-три. Но зато у меня для вас будет приятный сюрприз: через два-три часа здесь будут ваши...
Он не кончил фразы и многозначительно усмехнулся.
КОНЕЦ "ОГНЕННОЙ КОЛОННЫ"
...Этим трем часам, казалось, не будет конца.
Фрэнк Рохо чувствовал себя не в своей тарелке. Порою он был уже близок к тому, чтобы отдать приказ уходить, уходить, как можно скорее, оставляя позади себя заслоны, которым уже вряд ли суждено будет вернуться в форт. Но что-то мешало ему отдать этот приказ...
И нестерпимо болела нога - эти дикари набивали стволы своих допотопных мушкетов черт знает какой дрянью!.. Прошлой ночью, дождавшись, когда Майк уснет, он внимательно осмотрел рану: подозрительная краснота расползлась вокруг нее, но, если к вечеру они будут в форте, ногу, пожалуй, еще удастся спасти. Правда, и там нет врача. Толстуха Мелинда - всего лишь медицинская сестра; она давно уже пользует раненых и больных обитателей форта и, конечно же, набила руку на таких ранах. Наверняка ей помогает какой-нибудь местный колдун, знаток трав, неизвестных европейцам, а травы эти бесценны!
Мелинда... Фрэнк Рохо думал о ней со смешанным чувством: она, именно она лечит португальских солдат, и она же... да, ее подозревают в связях с мятежниками, и, видимо, не зря...
Но кто с ними здесь не связан!.. Здесь враг на каждом шагу, за каждым деревом, за каждым кустом, здесь каждая деревня - притон мятежников! И сам генерал ди Ногейра уже готов вести с ними переговоры, но только не с Кэндалом, только не с этим красным.
Что ж, может быть, генерал и прав. Во всяком случае, он уже что-то предпринимает, чтобы убрать Кэндала, в штабе мятежников у него есть свои люди. Именно они помогли провести эту операцию, именно они вовремя предупредили о шальной выходке идущих сюда ребят, задумавших освобождать своих родителей! Рохо усмехнулся. Конечно, вся их затея наивна. Но здесь, в Африке, он привык к тому, что самые наивные планы порою гораздо ближе к осуществлению, чем хитроумные операции, тщательно подготовленные дипломированными специалистами.
Африка! Он любит ее! Здесь каждый шаг - неизведанное, каждый день открытие. Здесь нет иных законов, кроме закона сильнейшего, и если сильнейший ты - ты свободен от всего, что противно твоей воле!
...Он приказал увести с поляны пленников. В другое время словесная дуэль с ними доставила бы даже удовольствие: все-таки это были люди одной с ним цивилизации, но теперь сносить их колкости не было душевных сил. Пусть их охраняет капитан Браун - этот наивный мальчик. Когда-то таким же был и он, Фрэнк Рохо, но жизнь сделала его тем, кем должен быть белый человек в буше... А мальчику даже полезно общение со старыми знакомыми в такой деликатной ситуации... Что ж, именно так и формируется характер! А уж "десперадос" позаботятся, чтобы Брауну не пришла в голову какая-нибудь глупость...
Лишь одному приказал он остаться на поляне - рослому парню, принесшему весть "оттуда". Не дай бог, если его вдруг заденет шальная пуля! Генералу не так-то легко было подобрать среди черномазых верных людей- их у него единицы, и, что делать, их приходится ценить.
Да и здоровяк-парень, пожалуй, подходит для того, чтобы тащить его на своих плечах...
...Ружейный залп грянул неожиданно, хотя минуту назад где-то в стороне уже стучали автоматы, грохали гранаты - тогда "отчаянные" лишь насторожились. А теперь... "Десперадос", выделенные Майку для охраны пленников, мгновенно бросились, кто за деревья, кто на землю и словно провалились.
Корнев и Мангакис лежали рядом с Майком, не отрывая голов от земли. Пули с резким свистом неслись над ними, казалось, сплошным, нескончаемым потоком, глухо врезались в стволы деревьев, обрушивая ветки и вороха листьев. Коротко били автоматы. Деловито работали пулеметы - их Майк насчитал четыре. Не хватало только обычных для партизанских атак минометов и базук. "А введи они их сейчас в дело - и ни один из "отчаянных" не уйдет живым из этого "мешка", - со странным спокойствием подумал Майк.
- Живы? - силясь перекричать грохот, спросил он пленников.
- Пока жив, - отозвался Мангакис. - Дело привычное! А как ты, Никое?
Корнев ответил не сразу:
- А мне... кажется, попало... в ногу...
Он ответил спокойно, но, в голосе слышалось удивление, словно он не верил, что такое может приключиться с ним, с Корневым: ведь одно писать о других, как не раз писал он о раненых и убитых "бойцах свободы" в своих очерках для московской газеты, а другое... ты сам.
- Сейчас посмотрим... Браун, дайте индивидуальный пакет! - Мангакис протянул руку, и Майк достал из кармана и поспешно вложил в нее маленькую подушечку.
Грек отполз назад, ловко, умело прижимаясь к земле. Потом послышался треск разрываемой ткани и легкий стон Корнева...
Внезапно стрельба прекратилась. "Десперадос" удивленно приподняли головы. А из чащи, многократно усиленный мегафоном, зарокотал чей-то бас. Человек говорил на местном языке, повторяя каждую фразу по три раза. И когда он кончил, Майк с удивлением увидел, как "десперадос" поднялись и, пригибаясь, перебегая от дерева к дереву, стали отступать в чащу...
Мегафон заговорил опять - на этот раз на ломаном английском языке.
- Мистер Корнев, мистер Мангакис! Говорит командование седьмой освобожденной зоны. "Огненная колонна" окружена. Мы предложили "десперадос" жизнь, если они уйдут, не причинив вам вреда. Отзовитесь. Если вас здесь нет, мы открываем огонь из минометов!
- Да здесь мы! Здесь! И Мангакис вскочил во весь рост, размахивая лентой бинта.
- Мы слышим вас, - обрадовался мегафон и опять зарокотал на местном языке, обращаясь к уже скрывшимся "десперадос".
"Пора и мне, - решил Майк. - Пора".
Он вскочил, метнулся за дерево, от него - к другому, нырнул в куст, вынырнул с другой стороны...
- Куда же ты, Майк? - донесся до него удивленный голос Корнева. Но больше его не звали.
Мангакис, посмотрев ему вслед, твердо сказал Корневу:
- Так будет лучше...
Майк бежал, не останавливаясь, пока впереди не показался просвет. Там, на поляне, должен быть Фрэнк Рохо, к ней стягивались "десперадос". Но на самой поляне было подозрительно тихо. Майк пригнулся, осторожно раздвинул кусты и, пораженный, замер.
Фрэнк Рохо, Великий Охотник, связанный по рукам и ногам белым парашютным шнуром, сидел, словно кукла, прислоненный к стволу махагони. Глаза его были закрыты. Рядом, с автоматом на изготовку, внимательно вглядываясь в кусты, на корточках сидел капитан Морис...
Фрэнк Рохо медленно открыл глаза, его лицо исказила болезненная гримаса: командир понял - его "Огненная колонна" больше не существует. И Майк увидел, как по обветренной щеке Рохо поползла тяжелая, прозрачная капля... Охотник мотнул головой, силясь ее сбросить, скрипнул зубами. И тут он заметил Майка...
"Ну, - приказывал взгляд Рохо. - Что же ты медлишь?"
"Не могу! - отвечал взглядом Майк. - Не могу..."
"Я приказываю..." - Взгляд Рохо не отпускал его, он требовал...
И рука сама расстегнула кобуру и вытащила пистолет. Мушка прыгала перед глазами, и Майк с трудом поймал в прорези прицела голову Великого Охотника.
Он не слышал выстрела. Могучее тело Рохо дернулось и повалилось на бок. И в то же мгновение, на долю секунды опередив Мориса, Майк инстинктивно бросился на землю: длинная автоматная очередь, выпущенная капитаном, пронеслась над самой головой, чуть-чуть не коснувшись волос.
- Выходи! - яростно крикнул Морис и занес над головой руку с гранатой.
Майк медленно встал, шагнул вперед.
Капитан Морис бессильно уронил руку.
- Я так и знал... Выполнить этот его приказ могли только вы. Мы знали, что он приказывал "десперадос" застрелить его, если окажется в плену. Но они никогда не решились бы на это. Вы... вы даже не понимаете, что вы сейчас сделали! Теперь из-за вашего нелепого рыцарства погибнут десятки, а может быть, и сотни людей, жизнь которых дороже жизней тысяч таких, как Фрэнк Рохо!
В голосе Мориса слышалась с трудом удерживаемая горечь.
Майк стоял, тупо уставившись на носки своих тяжелых солдатских ботинок.
- Рохо мог рассказать нам, кто заманил сюда Мангакиса и Корнева, из-за кого ваши друзья, Юджин и Элен, чуть было тоже не попали в ловушку.
Майк поднял недоуменный взгляд.
- Да, да! Они помогали нам в этой операции! А вы...
И только тут до Майка дошел смысл сказанного капитаном.
- Вы сказали... Юджин и Элен... Они здесь? Где они?
Майк сказал это с таким волнением, что капитан Морис невольно смягчился.
- Где они? - повторил Майк, стараясь поймать взгляд капитана.
- Успокойтесь, мы не пустили их дальше базового госпиталя. Мы вообще могли бы не пустить их на территорию Гидау, но иного выхода не было: агентура ту-. сов должна была поверить, что они действительно идут сюда...
- Но ведь Фрэнку Рохо сообщили об этом вы...
- А я узнал о том, где найти Фрэнка Рохо, перехватив лазутчика тугов. Он шел на связь к человеку, который завел в ловушку Корнева и Мангакиса. Кстати, смогли бы вы его опознать?
Майк неуверенно кивнул.
- Если это тот, в ремнях... Он приходил сюда вчера и о чем-то говорил с...
Он взглянул туда, где лежало тело охотника, и опустил голову.
- Меня надо судить...
- За него вас судить никто не будет, - твердо ответил Морис. - Этот человек был объявлен нами вне закона. Но вам... - он помедлил, -...вам придется вернуться в форт...
Морис неожиданно дружески положил руку на плечо Майку:
- Поверьте... это нужно прежде всего вам... Вы должны разобраться до конца - на чьей вы стороне. И сами решить - что делать дальше.
И, протянув Майку отобранный пистолет, Морис слегка подтолкнул юношу в чащу буша, куда уводила едва заметная звериная тропка...