Страница:
– Спасибо, Натусик, – решительно произнес Юрий, вставая из-за стола.
Наташа тоже поднялась. Слова застряли у нее в горле, и она только жалобно взглянула на своего любимого.
– Да, и вот еще что, – хмуро проронил Юрий, – если кто бы то ни было начнет наводить обо мне какие-нибудь справки, отвечай честно:
– Что он делал, не знаю, куда ходил, не ведаю.
Мало что понявшая девушка на всякий случай молча кивнула головой.
– Будет время, напиши, – только и произнесла она.
– Долгие проводы – лишние слезы, – припомнил Юрий старинную русскую поговорку и, чмокнув ее в щеку и взвалив сумку на плечо, быстро вышел.
Лениво покуривавший парень в потертой кожаной куртке, сидящий во вполне еще приличной с виду «шестерке» нежно-салатового цвета, при его появлении у калитки мгновенно оживился и тут же повернул ключ в замке зажигания. Мало представляя, куда он сейчас двинется, Юрий, в эту минуту вспомнив слова Наташи о том, что все поезда в Москву уже ушли, решил после недолгого раздумья поймать частника и доехать с его помощью до аэропорта.
Скинув непосильно давящую на плечо сумку прямо на обочину, он оглядел обычно пустынную проселочную дорогу. И вдруг слева, из-за поворота, бодро выкатился «Жигуленок» с одиноким водителем. Юрий вяло взмахнул рукой. На него вновь накатил жар. Когда машина остановилась, он, вместо того чтобы объяснить, куда ему ехать, только тяжело облокотился на зеленую крышу и опустил голову на скрещенные руки. Его мутило. Он только почувствовал, что ему кто-то помогает усесться на сиденье.
– Куда везти-то, парень? – как сквозь подушку донеслось до него.
– В Москву, – проваливаясь в темную бездонную яму, пробормотал он, приваливаясь головой к центральной стойке.
Водитель взглянул на покрытый обильной испариной лоб своего пассажира, решив про себя, что пахан лучше разберется в возникшей ситуации, включил скорость и, скрупулезно соблюдая все правила дорожного движения, покатил в сторону кольцевой дороги.
Оставшись одна, Наташа вытерла мокрой тряпкой стол и занялась уборкой в сразу опустевшем доме. Вымыв чашки и блюдца, оставшиеся после прощального чаепития, она решила сходить в гараж и навести порядок и там, поскольку уже достаточно окрепший Олег Семенович вчера высказал ей свое желание вновь заняться изготовлением багетов и подставок. Так как на улице моросил по-осеннему холодный дождь, она накинула плащ и сняла с крючка ключ. Отперев гараж, она включила свет и, к своему удивлению, увидела, что все следы интенсивно проводимых Юрием «испытаний водолазного оборудования» совершенно исчезли и в гараже царит относительный порядок.
«Вот чудеса, – озадаченно покачала она головкой, – и когда это он все успел? Какой же он все же хороший, – тут же вспомнила она об только что ушедшем Юрии, – все убрал, значит, думал обо мне, заботился, чтобы я не таскала все эти тяжеленные железки».
Слезы вновь навернулись ей на глаза. Чтобы не разнюниваться, она принялась интенсивно мести пол, пытаясь хоть таким образом отвлечься от грустных мыслей. Занятая своими думами, она, за шумом усилившегося дождя, не услышала чьих-то торопливых шагов и, только почувствовав, что она в гараже не одна, обернулась. В проеме распахнутых ворот она увидела троих в чем-то очень похожих друг на друга мужчин. Заметив, что она повернулась, стоявший впереди всех высокий, представительный мужчина шагнул к ней и, разворачивая в протянутой руке какой-то документ, произнес:
– Наталья Дмитриевна?
Когда та кивнула головой, он продолжил:
– Меня зовут Владимир Степанович, я из управления Федеральной службы безопасности, и мне необходимо задать вам несколько вопросов по поводу одного человека.
Веник выпал из руки бедной девушки, и она, стыдливо пряча заплаканные глаза, только неуклюже кивнула, сумев выдавить из себя только одну фразу:
– Пройдемте в дом, пожалуйста.
Но в дом за ней пошел только Крайнев, а Хромов с Загорским остались в гараже. Дождавшись, пока подполковник с девушкой скроются за углом дома, они, не теряя времени, начали тщательнейшим образом осматривать помещение гаража. Быстро прошарив по заваленным деревянными брусками полкам, майор заинтересовался лежащим в углу щитом. Илья приподнял его и от радости даже присвистнул:
– Ого вот это да!
– Что там у тебя? – подскочил к нему Сергей.
Вместо ответа тот поднял щит вертикально и прислонил к стене.
– Не кисло, – прокомментировал находку старший лейтенант, ощупывая пальцами холодные чугунные створки. Глянь-ка, брат, сюда, видишь эти царапины? Он торопливо вынул из кармана небольшой, похожий на большую авторучку фонарик и осветил им подозрительное место. Офицеры склонились над люком.
– А ведь точно, – подтвердил Илья Федорович, – похоже, что здесь совсем недавно что-то прикручивали, и по виду ссадин на металле можно подумать, что здесь использовали большую струбцину или ей подобный механизм. Он встал на колени и приблизил лицо к окружающему люк бордюру. И смотри, тут бетон обколот. Вот здесь и здесь.
Пока они исследовали находку, Крайнев решал свои задачи. Усадив расстроенную чем-то девушку на диван, сам он остался стоять, опершись обеими руками на обеденный стол.
– Да что с Вами, голубушка? – спросил он ее, видя, что по щекам девушки текут слезинки, – поверьте, что лично к Вам у нас нет абсолютно никаких претензий.
– Извините, – отозвалась девушка, вынимая платок и вытирая им глаза, – это с Вами и не связано.
– Тогда я продолжу, – успокоился подполковник. – Знаком ли Вам этот молодой человек? – выложил он перед ней несколько фотографий Юрия Сорокина, сделанных еще весной.
– Знаком конечно, – ответила Наташа, вглядываясь в дорогое лицо.
– И кто же это? – подался к ней всем телом Крайнев.
– Это мой дальний родственник по линии отца, – монотонно ответила девушка, – зовут его Юрий Александрович Сорокин, он здесь свой отпуск проводил.
– Проводил? – зацепился за слово Владимир Степанович, – значит, сейчас он здесь уже не живет?
– Нет, – грустно покачала головой Наташа, – не живет.
– Хорошо, тогда поставим вопрос иначе, – сказал Владимир Степанович, протягивая подрагивающую от возбуждения руку за фотографиями, – когда Вы видели его в последний раз?
– Полчаса назад... примерно, – пожала плечами девушка.
– Он просто куда-то вышел или окончательно уехал? – начиная догадываться о подлинной причине заплаканных глаз этой черноволосой симпатяшки, уточнил подполковник.
– Домой поехал, телеграмма ему какая-то пришла, – боясь вновь расплакаться, прошептала девушка.
«Какая телеграмма? – огорошенно подумал Владимир Степанович, – ведь телеграф нами давным-давно извещен. УШЕЛ, – пронизала его быстрая мысль, – опередил нас, опять опередил!» – А что Вы скажете... – начал он очередной вопрос, но в эту минуту дверь распахнулась, и на кухню влетел майор.
Приблизив губы к уху подполковника, он, с трудом переводя дыхание, произнес:
– Кажется, нашли, товарищ подполковник. В гараже обнаружен замаскированный люк городской водопроводной сети. И им явно пользовались совсем недавно.
Отстранившись от жаркого дыхания Ильи, Крайнев вновь повернулся к девушке.
– И куда же он двинулся, – спросил он, – на вокзал, в аэропорт?
Наташа пожала плечами.
– Он не сказал, – произнесла она тихим голосом и отвернулась.
Ей стал неприятен этот пожилой громила с горящими от охотничьего азарта глазами.
Она поднялась и как можно более твердо произнесла:
– Прошу меня извинить, у меня дядя болен, мне нужно идти к нему.
– Конечно, конечно, – отозвался уже поворачивающийся к выходу подполковник. – Но мы Вас обязательно навестим еще раз, – крикнул он, спешно выскакивая на крыльцо.
Оставшись одна, Наташа бережно собрала забытые посетителями фотографии и осмотрелась вокруг себя в поисках места, куда их можно было бы спрятать. Решив, что лучшего места, чем узкая щель между комодом и плитой, ей не найти, она наклонилась и попыталась просунуть туда драгоценные карточки. Но что-то там ей мешало: карточки вываливались обратно. Заинтересовавшись этим необъяснимым явлением, Наташа взяла со стола вилку и попробовала с ее помощью устранить непонятную преграду. Через несколько секунд она держала в руках плотную пачку каких-то выполненных от руки чертежей.
«Это же Юрины бумаги, – сразу догадалась она, – видно, он их забыл. И что же мне теперь с ними делать?»
Некоторое время она нервно металась с ними по кухне, но когда ее взгляд упал на засыпанный золой камин, то она сразу приняла решение. Положив их на остатки угольков, она, со вполне понятной тревогой поминутно оглядываясь на дверь, начала чиркать спичками. Сломав в спешке три спички, она все же добыла огонь, и через несколько секунд документы со сведениями стоимостью в миллиарды долларов, стали жалкой обугленной кучкой пепла.
«Вот хоть этим я моему Юрочке помогла, – удовлетворенно подумала она, ссыпая золу из камина в мусорное ведерко».
А в это время черная «Волга» с московской опергруппой уже неслась к городскому аэродрому. Выяснив, что город в это время дня можно покинуть только самолетом, они старались перехватить рейсовый до вылета. Они успели. Водитель вывел их «Волгу» прямо на рулежную дорожку, по которой неспешно тащился Як-42, прогревавший на ходу турбины. Заметив несущуюся ему наперерез машину, пилот резко сбросил обороты и начал тормозить. Через пять минут был откинут кормовой люк – трап и наша троица, громко стуча каблуками, ворвалась в салон, где большая часть пассажиров уже активно готовилась к полету, активно вскрывая бутылки с пивом и другими, более крепкими напитками. Оставив Загорского у трапа, на случай непредвиденных обстоятельств, Крайнев с Хромовым тщательно осмотрели всех пассажиров, включая и экипаж. «Толмача» не было. Не желавший смириться с неудачей подполковник потребовал открыть и все подсобные помещения самолета, что и было незамедлительно выполнено не на шутку перепуганным экипажем, вообразившим, что те ищут заложенную террористом бомбу. Самолет был пуст.
Черная «Волга», взревев мотором, уже давно унеслась прочь, а летчики все никак не могли выяснить у диспетчеров, могут ли они взлетать или нужно срочно высаживать всех пассажиров и отбегать от лайнера подальше. Пока они не въехали в город, Крайнев не отрывался от радиостанции, давая подробные указания всем службам, имеющим возможность перекрыть все выходы из города. Довольно быстро были перекрыты все автострады, ведущие из города. Несколько патрульных машин ГАИ, наряду с многочисленными стационарными постами, вылавливали высоких усатых мужчин, в особенности тех, чей багаж состоял из одной-единственной черной сумки. Был наглухо перекрыт и морской путь, как в устье Преголи, так и на выходе в Балтийское море в Балтийске. Каждый вагон и каждый тепловоз, двигающийся в сторону как литовской, так и польской границы, был подвергнут тщательному досмотру. Естественно, что и ни один рейсовый автобус не миновал пристального внимания. Да что там автобус, ни один трейлер не избежал бдительного ока стражей порядка.
Улов к концу дня был собран солидный. Сто двенадцать тонн всевозможной контрабанды, трое длительное время числившихся в розыске преступников, более пяти килограммов всевозможных наркотиков, шесть стволов незаконно носимого оружия и еще много чего было выявлено, захвачено и арестовано в тот день. Но столь желанный для московских контрразведчиков Юрий Сорокин растаял в окружающем пространстве, вроде того облачка дыма, что регулярно выпускал изо рта на вечернем совещании взъерошенный и обозленный донельзя подполковник Крайнев. Тем не менее на разборе полетов в конце этого бесконечного дня он искренне поздравил всех участвовавших в «учебно-тренировочной» операции местных оперативников с достигнутыми успехами, ни словом не обмолвившись о том, что главная цель, ради которой и затевалась вся эта эпопея, не была достигнута. Уже когда все разошлись и в напрочь прокуренном кабинете их осталось только трое, Крайнев, приоткрыв окно, за которым шелестел уже по-осеннему холодный дождь, сказал:
– Что-то, уважаемый Илья Федорович, я с каждым разом все меньше и меньше верю в Вашу теорию случайного везения. Уж сколько раз мы буквально дышали в затылок вроде бы ничего не подозревающего «Толмача», но в самый последний момент он с завидным постоянством ускользает, как угорь, из наших рук. Тут одно из двух. Либо он действительно произрастает из редкостной человеческой породы КРУПНЫХ ВЕЗУНЧИКОВ, либо он давным-давно о нас все знает и вполне сознательно водит нас за нос.
– Но, Владимир Степанович, – возмущенно запротестовал Хромов, – ведь это Ваше заявление подразумевает то, что он имеет среди нас источник достоверной информации.
Крайнев искоса бросил мгновенный взгляд в его сторону и вновь отвернулся к окну:
– И очень может быть, что и так!
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Почувствовав, что неправильно понят, подполковник повернулся к уже вставшим и насупившимся от брошенных им в лицо обвинений офицерам.
– Стоп, стоп, мужики, – отрицательно замахал перед собой выставленными вперед ладонями подполковник, – Вы меня совершенно не так поняли!
Загорский с шумом выдохнул набранный в легкие воздух и негодующе махнул рукой:
– Да чего уж там, все ясно, мы с Ильей теперь главные подозреваемые.
– Я совсем не про то, – повысил голос Крайнев, – но я небезосновательно подозреваю, что каким-то сверхъестественным образом Сорокин каждый раз заранее узнает, что готовится операция. Откуда он это узнает, я не знаю. Через МВД ли, через гаишников ли, или через что-то другое, но факт остается фактом, да и вся моя практика подсказывает, что оставаться неуязвимым в борьбе с государством можно, только имея в этом самом государстве «толстую и мохнатую лапу».
– Иными словами, Вы предполагаете, что «Толмач» с самого начала действовал под крышей нашей конторы? – понизив голос, спросил майор, наклоняясь над столом.
– Боюсь, что так, – хмуро кивнул Владимир Степанович. – Тут, конечно, нельзя на все сто процентов утверждать, что он действует именно по прямому указанию кого-то из высокого руководства, но то, что он имеет от кого-то из наших прямую поддержку и содействие, в этом я почти уверен.
– Фью-ти-фью, – озадаченно просвистел Загорский, – тогда мы влетели в дерьмо по самые уши.
– Это совсем не факт, – отмахнулся от него Хромов, нас бы давным-давно оттащили от этого дела, если бы это было так!
– Верно, оттащили бы, но только при одном условии, – поднял указательный палец Крайнев.
Оба его собеседника повернулись к нему и выжидающе замерли.
– В одном-единственном случае его покровитель вынужден сам действовать тайно, – продолжил свою фразу подполковник, – в том, если он сам помогает «Толмачу» нелегально и небескорыстно. Ведь надо признаться, – решил объяснить им свой интерес к Юрию Сорокину Крайнев, – я ведь заинтересовался этим человеком совершенно случайно. Мне просто показалось непонятным, что кто-то заинтересовался поисками карты давным-давно разрушенного города. И ведь не исключено, что точно таким же образом на него мог выйти и другой сотрудник нашего ведомства. Но только мы с Вами решили тайно проследить за его деятельностью, а тот, видимо, пошел по другому пути и предложил ему свою помощь, информационную, например, или даже материальную.
Все трое замолчали, обдумывая каждый про себя только что выдвинутую подполковником версию.
– Хорошо, допустим, что это так, – медленно произнес Хромов. – Однако мне кажется, что этот незримый помощник, если это не один из нас, не может абсолютно прикрыть Сорокина, и тот рано или поздно проколется.
– Вот-вот, – оживился Владимир Степанович, – я только что то же самое хотел сказать. Тут у меня возникла еще одна мыслишка, давайте-ка ее сейчас обсудим.
Они вновь тесно уселись за стол и склонили головы друг к другу.
– Слушайте, – начал Владимир Степанович, понизив голос, – а не кажется ли Вам, что наш Сорокин в своих поисках добился-таки определенных успехов?
– Из чего это Вы заключили, Владимир Степанович? – удивился Хромов, – кажется, совсем недавно Вы утверждали совершенно обратное.
– Одно другому и не противоречит, – отпарировал подполковник. – Но я вот о чем подумал, друзья, а откуда наш герой берет деньги на свою бурную деятельность? Не задумывались? А я вот задумался! Вспомните. На закупку необходимого снаряжения, на все эти разъезды туда-сюда нужны немалые деньги. По моим прикидкам, он должен был потратить на все это не менее шести с половиной тысяч долларов. Это не считая того, что надо хорошо питаться все это время и оставить какое-то количество денег своей матери на хозяйство. Но его вклады, с которых он поснимал все до копейки, могли дать ему только половину нужной суммы.
– А не мог ли он в таком случае воспользоваться помощью некоего неизвестного нам покровителя? – задал не совсем тактичный вопрос майор.
– Мог конечно, – сморщился как от зубной боли Крайнев, – но возможен и другой вариант. Он мог что-то там за это время раскопать и попросту снести в комиссионку или на рынок.
– Ну, на рынок вряд ли, – запротестовал Загорский, – риск больно велик, если вещь действительно ценная, а вот в комиссионный магазин по продаже антикварных ценностей, мог вполне.
– Вот на этом пока и порешим, – обрадованно потер ладони подполковник. – Тогда завтра вы вдвоем потрясите хорошенько здешние точки подобного профиля, мне кажется, их здесь не так уж много, а я тем временем займусь столь неожиданно обнаружившимися родственниками нашего неуловимого Сорокина. Я там буду ждать вашего доклада, на Н-ской, – продолжил он после непродолжительного раздумья, – ибо вопросов к Олегу, кажется, Селимовичу, да и к его глазастой дочке у меня уже накопилось предостаточно.
На следующий день, ближе к половине двенадцатого, возбужденные после удачной поездки молодые оперативники уже стучались в двери неказистого домика на Н-ской улице. Открыл им сам Крайнев.
– Ага, вот и вы! – удовлетворенно произнес он. – Тогда давайте постоим здесь, а то курить хочется, сил нет бороться!
Он вынул пачку, прикурил, бросив обгоревшую спичку в кучу песка, на которой деловито возились куры.
– Послушайте пока, что мне тут удалось узнать, – быстро произнес он между двумя сильными затяжками. – Во-первых, «Толмач», оказывается, вышел на Наташу, то есть дочь своего родного дяди, уже пятого мая, то есть за сутки до того, как он первый раз позвонил Стрекалову. И вы знаете, где они познакомились? Не поверите! На кладбище! Оказывается, ровно за два года до этого скончался отец юной хозяйки этого дома, и она пришла в тот день навестить его могилу. Каким образом «Толмач» отыскал эту могилу на старом кладбище, неизвестно, но факт остается фактом. Девушка далее утверждает, что сама пригласила его погостить у них. Тот ей наплел про то, что у него сейчас отпуск и на досуге он якобы страсть как любит поиспытывать некое «совершенно секретное» водолазное оборудование. Далее, в ходе застольных разговоров, возникла тема некоего колодца, который был некогда откопан ее покойным отцом, еще в то время, как он строил на своем участке гараж.
– Что, у них разве и автомобиль есть? – удивился Загорский, я что-то его не заметил.
– Автомобиль-то был, но на нем около четырех лет назад разбилась мать Натальи – Василиса Германовна. Только ты меня не перебивай сейчас. Да. Короче, этот неутомимый Юрий уговорил ее открыть этот люк и...
– Конечно, такой симпатичный парень кого хочешь уговорит, – фыркнул Илья.
Владимир Степанович недовольно взглянул на него:
– И ты туда же!
– Молчу, молчу, – закивал головой майор.
– Так вот, – продолжил свой рассказ подполковник, – короче, после долгих усилий они его открывают, и Юрий по найденной под чугунной крышкой лестнице спускается вниз, к самой воде.
Так там оказалась вода? – хором переспросили его собеседники.
– Вот именно, – кивнул головой подполковник, – самая что ни на есть! Поскольку там, то есть под крышкой, темень кромешная, он просит ее принести ему свечи. Она, естественно, приносит, и он исчезает с ними внизу. Самое интересное в этом эпизоде то, что он возвращается оттуда с очень интересной находкой.
Крайнев сделал длинную паузу:
– Со старинной, изготовленной из слоновьего клыка расческой, и расческой, как потом оказалось, совсем не простой. Девушка утверждает, что друг Сорокин при отъезде забрал ее с собой, но рассказала, что на ней была надпись, сделанная готическими буквами.
– Не томите, – простонал изнемогающий от любопытства Хромов, – что еще за надпись?
– Смысл ее был таков, – откашлялся Владимир Степанович: – поздравляем, мол, нашего дорогого Альфреда Р. с днем пятидесятилетия. Коллеги по работе.
– Ну и что же из того, что же тут необычного? – изумился Илья Федорович, – самый что ни на есть тривиальный текст.
– Выходит, нет, – возбужденно подпрыгнул на стуле Крайнев. – На первый взгляд вроде действительно ничего, но на следующее же утро «Толмач» поистине с быстротой молнии собрался в Москву и был таков! Обратно же, на Н-скую, он вернулся уже только шестого или седьмого июня. И вернулся не просто так, как мы все хорошо знаем, а уже во всеоружии, с водолазным снаряжением и даже с некоторым умением им пользоваться. И с тех пор, вплоть до последних, можно сказать, дней, он, схоронившись ото всех, интенсивно вел свою тайную, подземно-подводную деятельность. Вы посудите сами, будь этот колодец под гаражом самым обыкновенным городским канализационным колодцем, да разве стал бы любой здравомыслящий человек сидеть в нем просто так полтора месяца, а? Или я не прав?
– В этом Вы, конечно, правы, Владимир Степанович, – согласно кивнул майор, – ну а дальше то что было?
– Вот дальше-то и начинается практически полный мрак. Какое именно наш переводчик использовал снаряжение, она толком не знает, доставал ли из-под воды какие-либо вещи, не видела. Когда я спросил ее, не рисовал ли он, например, чертежей или планов, она сильно покраснела и с вызовом заявила, что подглядывать в чужие бумаги она не приучена и вообще, мол, основное время проводит на рынке, где продает изделия своего дяди и яйца от кур.
– А куда же тогда делось все снаряжение «Толмача»? – задал видимо давно мучивший его вопрос Загорский, – ведь не с собой же он его в сумочке унес?
– Это тоже остается пока неясным моментом, – развел руками Владимир Степанович, – старик говорит, что понятия об этом не имеет. Ну это и понятно, сейчас ему не до того. Девушка тоже в недоумении, говорит, что еще вчера все было в гараже.
– А не утопил ли перед уходом все свое барахло Сорокин в этом самом колодце? – высказал свою догадку майор.
– Вполне возможно, – качнул головой Крайнев, – но это меня сейчас в общем и целом мало волнует.
– А что же тогда волнует? – пододвинулся ближе Илья.
– Отвечая на один из моих вопросов, Наташа, видимо не придав этому факту достаточной значимости, упомянула о том, что как-то у Юрия появился еще один акваланг и еще какое-то специфическое оборудование.
– Ага, этот факт может быть отличным подтверждением вашей гипотезы о поддержке его деятельности со стороны, – оживился Хромов.
– Да не совсем, – сморщился Крайнев, – из разговора мне стало понятно, что в тот день «Толмач» ни с кем не встречался и к ним в дом также никто не приходил.
– Выходит, передача всех этих водолазных штучек состоялась где-то там, – указал пальцем в землю Илья Федорович, – внизу.
Подполковник только развел руками и непонимающе покрутил головой:
– Боюсь, что все тайны и загадки этого дела нам сможет раскрыть только сам Сорокин.
Он поковырял носком ботинка песчаную кучу и добавил:
– Если, конечно, нам с ним удастся когда-нибудь встретиться.
– Да, а вы-то, добры молодцы, что накопали?
– Рассказывай, Сергей, – отодвинулся в сторону Илья, – ты у нас по этим делам спец.
– Хорошо, что Калининград – это не Москва, – начал тот. – Оказалось, что здесь всего три магазина имеют право скупать у населения антиквариат. Занимаются этим всего пятеро приемщиков. Копии накладных на покупку и продажу ювелирных изделий за весь последний месяц мы изъяли. Будем вечером с ними разбираться.
– Ну, а так, на первый взгляд? – остро взглянул на него Крайнев.
– Вещей перешло из рук в руки довольно много, – уклончиво ответил лейтенант, – можно только дать некоторую оценку приемщикам.
Подполковник ободряюще кивнул:
– Давай, не стесняйся.
– Два магазина в общем и целом у меня никаких нареканий или подозрений не вызвали, – продолжил свой доклад Загорский, – а вот в третьем, самом, кстати, близко отсюда расположенном, дела похуже. Перво-наперво приемщик там только один. Во-вторых, в делах и накладных у него полный бардак, да и несло от него к тому же, как от тошниловки, сразу видно, что этот друг крепко за воротник закладывает.
– И все? – уточнил подполковник.
– Все пока, – пожал плечами Сергей, – что там еще за полчаса о человеке узнаешь?
– Боялся он очень, – добавил майор, – видя, что Крайнев несколько помрачнел, – руки у него так и тряслись, да и дергался он, видно думал, что за ним уже пришли и сейчас его отволокут в КПЗ.
– Боялся – это хорошо, – сразу расцвел Крайнев, – значит, есть за что. Таким образом, у вас на этого деятеля на данный момент ничего нет?
Наташа тоже поднялась. Слова застряли у нее в горле, и она только жалобно взглянула на своего любимого.
– Да, и вот еще что, – хмуро проронил Юрий, – если кто бы то ни было начнет наводить обо мне какие-нибудь справки, отвечай честно:
– Что он делал, не знаю, куда ходил, не ведаю.
Мало что понявшая девушка на всякий случай молча кивнула головой.
– Будет время, напиши, – только и произнесла она.
– Долгие проводы – лишние слезы, – припомнил Юрий старинную русскую поговорку и, чмокнув ее в щеку и взвалив сумку на плечо, быстро вышел.
Лениво покуривавший парень в потертой кожаной куртке, сидящий во вполне еще приличной с виду «шестерке» нежно-салатового цвета, при его появлении у калитки мгновенно оживился и тут же повернул ключ в замке зажигания. Мало представляя, куда он сейчас двинется, Юрий, в эту минуту вспомнив слова Наташи о том, что все поезда в Москву уже ушли, решил после недолгого раздумья поймать частника и доехать с его помощью до аэропорта.
Скинув непосильно давящую на плечо сумку прямо на обочину, он оглядел обычно пустынную проселочную дорогу. И вдруг слева, из-за поворота, бодро выкатился «Жигуленок» с одиноким водителем. Юрий вяло взмахнул рукой. На него вновь накатил жар. Когда машина остановилась, он, вместо того чтобы объяснить, куда ему ехать, только тяжело облокотился на зеленую крышу и опустил голову на скрещенные руки. Его мутило. Он только почувствовал, что ему кто-то помогает усесться на сиденье.
– Куда везти-то, парень? – как сквозь подушку донеслось до него.
– В Москву, – проваливаясь в темную бездонную яму, пробормотал он, приваливаясь головой к центральной стойке.
Водитель взглянул на покрытый обильной испариной лоб своего пассажира, решив про себя, что пахан лучше разберется в возникшей ситуации, включил скорость и, скрупулезно соблюдая все правила дорожного движения, покатил в сторону кольцевой дороги.
Оставшись одна, Наташа вытерла мокрой тряпкой стол и занялась уборкой в сразу опустевшем доме. Вымыв чашки и блюдца, оставшиеся после прощального чаепития, она решила сходить в гараж и навести порядок и там, поскольку уже достаточно окрепший Олег Семенович вчера высказал ей свое желание вновь заняться изготовлением багетов и подставок. Так как на улице моросил по-осеннему холодный дождь, она накинула плащ и сняла с крючка ключ. Отперев гараж, она включила свет и, к своему удивлению, увидела, что все следы интенсивно проводимых Юрием «испытаний водолазного оборудования» совершенно исчезли и в гараже царит относительный порядок.
«Вот чудеса, – озадаченно покачала она головкой, – и когда это он все успел? Какой же он все же хороший, – тут же вспомнила она об только что ушедшем Юрии, – все убрал, значит, думал обо мне, заботился, чтобы я не таскала все эти тяжеленные железки».
Слезы вновь навернулись ей на глаза. Чтобы не разнюниваться, она принялась интенсивно мести пол, пытаясь хоть таким образом отвлечься от грустных мыслей. Занятая своими думами, она, за шумом усилившегося дождя, не услышала чьих-то торопливых шагов и, только почувствовав, что она в гараже не одна, обернулась. В проеме распахнутых ворот она увидела троих в чем-то очень похожих друг на друга мужчин. Заметив, что она повернулась, стоявший впереди всех высокий, представительный мужчина шагнул к ней и, разворачивая в протянутой руке какой-то документ, произнес:
– Наталья Дмитриевна?
Когда та кивнула головой, он продолжил:
– Меня зовут Владимир Степанович, я из управления Федеральной службы безопасности, и мне необходимо задать вам несколько вопросов по поводу одного человека.
Веник выпал из руки бедной девушки, и она, стыдливо пряча заплаканные глаза, только неуклюже кивнула, сумев выдавить из себя только одну фразу:
– Пройдемте в дом, пожалуйста.
Но в дом за ней пошел только Крайнев, а Хромов с Загорским остались в гараже. Дождавшись, пока подполковник с девушкой скроются за углом дома, они, не теряя времени, начали тщательнейшим образом осматривать помещение гаража. Быстро прошарив по заваленным деревянными брусками полкам, майор заинтересовался лежащим в углу щитом. Илья приподнял его и от радости даже присвистнул:
– Ого вот это да!
– Что там у тебя? – подскочил к нему Сергей.
Вместо ответа тот поднял щит вертикально и прислонил к стене.
– Не кисло, – прокомментировал находку старший лейтенант, ощупывая пальцами холодные чугунные створки. Глянь-ка, брат, сюда, видишь эти царапины? Он торопливо вынул из кармана небольшой, похожий на большую авторучку фонарик и осветил им подозрительное место. Офицеры склонились над люком.
– А ведь точно, – подтвердил Илья Федорович, – похоже, что здесь совсем недавно что-то прикручивали, и по виду ссадин на металле можно подумать, что здесь использовали большую струбцину или ей подобный механизм. Он встал на колени и приблизил лицо к окружающему люк бордюру. И смотри, тут бетон обколот. Вот здесь и здесь.
Пока они исследовали находку, Крайнев решал свои задачи. Усадив расстроенную чем-то девушку на диван, сам он остался стоять, опершись обеими руками на обеденный стол.
– Да что с Вами, голубушка? – спросил он ее, видя, что по щекам девушки текут слезинки, – поверьте, что лично к Вам у нас нет абсолютно никаких претензий.
– Извините, – отозвалась девушка, вынимая платок и вытирая им глаза, – это с Вами и не связано.
– Тогда я продолжу, – успокоился подполковник. – Знаком ли Вам этот молодой человек? – выложил он перед ней несколько фотографий Юрия Сорокина, сделанных еще весной.
– Знаком конечно, – ответила Наташа, вглядываясь в дорогое лицо.
– И кто же это? – подался к ней всем телом Крайнев.
– Это мой дальний родственник по линии отца, – монотонно ответила девушка, – зовут его Юрий Александрович Сорокин, он здесь свой отпуск проводил.
– Проводил? – зацепился за слово Владимир Степанович, – значит, сейчас он здесь уже не живет?
– Нет, – грустно покачала головой Наташа, – не живет.
– Хорошо, тогда поставим вопрос иначе, – сказал Владимир Степанович, протягивая подрагивающую от возбуждения руку за фотографиями, – когда Вы видели его в последний раз?
– Полчаса назад... примерно, – пожала плечами девушка.
– Он просто куда-то вышел или окончательно уехал? – начиная догадываться о подлинной причине заплаканных глаз этой черноволосой симпатяшки, уточнил подполковник.
– Домой поехал, телеграмма ему какая-то пришла, – боясь вновь расплакаться, прошептала девушка.
«Какая телеграмма? – огорошенно подумал Владимир Степанович, – ведь телеграф нами давным-давно извещен. УШЕЛ, – пронизала его быстрая мысль, – опередил нас, опять опередил!» – А что Вы скажете... – начал он очередной вопрос, но в эту минуту дверь распахнулась, и на кухню влетел майор.
Приблизив губы к уху подполковника, он, с трудом переводя дыхание, произнес:
– Кажется, нашли, товарищ подполковник. В гараже обнаружен замаскированный люк городской водопроводной сети. И им явно пользовались совсем недавно.
Отстранившись от жаркого дыхания Ильи, Крайнев вновь повернулся к девушке.
– И куда же он двинулся, – спросил он, – на вокзал, в аэропорт?
Наташа пожала плечами.
– Он не сказал, – произнесла она тихим голосом и отвернулась.
Ей стал неприятен этот пожилой громила с горящими от охотничьего азарта глазами.
Она поднялась и как можно более твердо произнесла:
– Прошу меня извинить, у меня дядя болен, мне нужно идти к нему.
– Конечно, конечно, – отозвался уже поворачивающийся к выходу подполковник. – Но мы Вас обязательно навестим еще раз, – крикнул он, спешно выскакивая на крыльцо.
Оставшись одна, Наташа бережно собрала забытые посетителями фотографии и осмотрелась вокруг себя в поисках места, куда их можно было бы спрятать. Решив, что лучшего места, чем узкая щель между комодом и плитой, ей не найти, она наклонилась и попыталась просунуть туда драгоценные карточки. Но что-то там ей мешало: карточки вываливались обратно. Заинтересовавшись этим необъяснимым явлением, Наташа взяла со стола вилку и попробовала с ее помощью устранить непонятную преграду. Через несколько секунд она держала в руках плотную пачку каких-то выполненных от руки чертежей.
«Это же Юрины бумаги, – сразу догадалась она, – видно, он их забыл. И что же мне теперь с ними делать?»
Некоторое время она нервно металась с ними по кухне, но когда ее взгляд упал на засыпанный золой камин, то она сразу приняла решение. Положив их на остатки угольков, она, со вполне понятной тревогой поминутно оглядываясь на дверь, начала чиркать спичками. Сломав в спешке три спички, она все же добыла огонь, и через несколько секунд документы со сведениями стоимостью в миллиарды долларов, стали жалкой обугленной кучкой пепла.
«Вот хоть этим я моему Юрочке помогла, – удовлетворенно подумала она, ссыпая золу из камина в мусорное ведерко».
А в это время черная «Волга» с московской опергруппой уже неслась к городскому аэродрому. Выяснив, что город в это время дня можно покинуть только самолетом, они старались перехватить рейсовый до вылета. Они успели. Водитель вывел их «Волгу» прямо на рулежную дорожку, по которой неспешно тащился Як-42, прогревавший на ходу турбины. Заметив несущуюся ему наперерез машину, пилот резко сбросил обороты и начал тормозить. Через пять минут был откинут кормовой люк – трап и наша троица, громко стуча каблуками, ворвалась в салон, где большая часть пассажиров уже активно готовилась к полету, активно вскрывая бутылки с пивом и другими, более крепкими напитками. Оставив Загорского у трапа, на случай непредвиденных обстоятельств, Крайнев с Хромовым тщательно осмотрели всех пассажиров, включая и экипаж. «Толмача» не было. Не желавший смириться с неудачей подполковник потребовал открыть и все подсобные помещения самолета, что и было незамедлительно выполнено не на шутку перепуганным экипажем, вообразившим, что те ищут заложенную террористом бомбу. Самолет был пуст.
Черная «Волга», взревев мотором, уже давно унеслась прочь, а летчики все никак не могли выяснить у диспетчеров, могут ли они взлетать или нужно срочно высаживать всех пассажиров и отбегать от лайнера подальше. Пока они не въехали в город, Крайнев не отрывался от радиостанции, давая подробные указания всем службам, имеющим возможность перекрыть все выходы из города. Довольно быстро были перекрыты все автострады, ведущие из города. Несколько патрульных машин ГАИ, наряду с многочисленными стационарными постами, вылавливали высоких усатых мужчин, в особенности тех, чей багаж состоял из одной-единственной черной сумки. Был наглухо перекрыт и морской путь, как в устье Преголи, так и на выходе в Балтийское море в Балтийске. Каждый вагон и каждый тепловоз, двигающийся в сторону как литовской, так и польской границы, был подвергнут тщательному досмотру. Естественно, что и ни один рейсовый автобус не миновал пристального внимания. Да что там автобус, ни один трейлер не избежал бдительного ока стражей порядка.
Улов к концу дня был собран солидный. Сто двенадцать тонн всевозможной контрабанды, трое длительное время числившихся в розыске преступников, более пяти килограммов всевозможных наркотиков, шесть стволов незаконно носимого оружия и еще много чего было выявлено, захвачено и арестовано в тот день. Но столь желанный для московских контрразведчиков Юрий Сорокин растаял в окружающем пространстве, вроде того облачка дыма, что регулярно выпускал изо рта на вечернем совещании взъерошенный и обозленный донельзя подполковник Крайнев. Тем не менее на разборе полетов в конце этого бесконечного дня он искренне поздравил всех участвовавших в «учебно-тренировочной» операции местных оперативников с достигнутыми успехами, ни словом не обмолвившись о том, что главная цель, ради которой и затевалась вся эта эпопея, не была достигнута. Уже когда все разошлись и в напрочь прокуренном кабинете их осталось только трое, Крайнев, приоткрыв окно, за которым шелестел уже по-осеннему холодный дождь, сказал:
– Что-то, уважаемый Илья Федорович, я с каждым разом все меньше и меньше верю в Вашу теорию случайного везения. Уж сколько раз мы буквально дышали в затылок вроде бы ничего не подозревающего «Толмача», но в самый последний момент он с завидным постоянством ускользает, как угорь, из наших рук. Тут одно из двух. Либо он действительно произрастает из редкостной человеческой породы КРУПНЫХ ВЕЗУНЧИКОВ, либо он давным-давно о нас все знает и вполне сознательно водит нас за нос.
– Но, Владимир Степанович, – возмущенно запротестовал Хромов, – ведь это Ваше заявление подразумевает то, что он имеет среди нас источник достоверной информации.
Крайнев искоса бросил мгновенный взгляд в его сторону и вновь отвернулся к окну:
– И очень может быть, что и так!
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Почувствовав, что неправильно понят, подполковник повернулся к уже вставшим и насупившимся от брошенных им в лицо обвинений офицерам.
– Стоп, стоп, мужики, – отрицательно замахал перед собой выставленными вперед ладонями подполковник, – Вы меня совершенно не так поняли!
Загорский с шумом выдохнул набранный в легкие воздух и негодующе махнул рукой:
– Да чего уж там, все ясно, мы с Ильей теперь главные подозреваемые.
– Я совсем не про то, – повысил голос Крайнев, – но я небезосновательно подозреваю, что каким-то сверхъестественным образом Сорокин каждый раз заранее узнает, что готовится операция. Откуда он это узнает, я не знаю. Через МВД ли, через гаишников ли, или через что-то другое, но факт остается фактом, да и вся моя практика подсказывает, что оставаться неуязвимым в борьбе с государством можно, только имея в этом самом государстве «толстую и мохнатую лапу».
– Иными словами, Вы предполагаете, что «Толмач» с самого начала действовал под крышей нашей конторы? – понизив голос, спросил майор, наклоняясь над столом.
– Боюсь, что так, – хмуро кивнул Владимир Степанович. – Тут, конечно, нельзя на все сто процентов утверждать, что он действует именно по прямому указанию кого-то из высокого руководства, но то, что он имеет от кого-то из наших прямую поддержку и содействие, в этом я почти уверен.
– Фью-ти-фью, – озадаченно просвистел Загорский, – тогда мы влетели в дерьмо по самые уши.
– Это совсем не факт, – отмахнулся от него Хромов, нас бы давным-давно оттащили от этого дела, если бы это было так!
– Верно, оттащили бы, но только при одном условии, – поднял указательный палец Крайнев.
Оба его собеседника повернулись к нему и выжидающе замерли.
– В одном-единственном случае его покровитель вынужден сам действовать тайно, – продолжил свою фразу подполковник, – в том, если он сам помогает «Толмачу» нелегально и небескорыстно. Ведь надо признаться, – решил объяснить им свой интерес к Юрию Сорокину Крайнев, – я ведь заинтересовался этим человеком совершенно случайно. Мне просто показалось непонятным, что кто-то заинтересовался поисками карты давным-давно разрушенного города. И ведь не исключено, что точно таким же образом на него мог выйти и другой сотрудник нашего ведомства. Но только мы с Вами решили тайно проследить за его деятельностью, а тот, видимо, пошел по другому пути и предложил ему свою помощь, информационную, например, или даже материальную.
Все трое замолчали, обдумывая каждый про себя только что выдвинутую подполковником версию.
– Хорошо, допустим, что это так, – медленно произнес Хромов. – Однако мне кажется, что этот незримый помощник, если это не один из нас, не может абсолютно прикрыть Сорокина, и тот рано или поздно проколется.
– Вот-вот, – оживился Владимир Степанович, – я только что то же самое хотел сказать. Тут у меня возникла еще одна мыслишка, давайте-ка ее сейчас обсудим.
Они вновь тесно уселись за стол и склонили головы друг к другу.
– Слушайте, – начал Владимир Степанович, понизив голос, – а не кажется ли Вам, что наш Сорокин в своих поисках добился-таки определенных успехов?
– Из чего это Вы заключили, Владимир Степанович? – удивился Хромов, – кажется, совсем недавно Вы утверждали совершенно обратное.
– Одно другому и не противоречит, – отпарировал подполковник. – Но я вот о чем подумал, друзья, а откуда наш герой берет деньги на свою бурную деятельность? Не задумывались? А я вот задумался! Вспомните. На закупку необходимого снаряжения, на все эти разъезды туда-сюда нужны немалые деньги. По моим прикидкам, он должен был потратить на все это не менее шести с половиной тысяч долларов. Это не считая того, что надо хорошо питаться все это время и оставить какое-то количество денег своей матери на хозяйство. Но его вклады, с которых он поснимал все до копейки, могли дать ему только половину нужной суммы.
– А не мог ли он в таком случае воспользоваться помощью некоего неизвестного нам покровителя? – задал не совсем тактичный вопрос майор.
– Мог конечно, – сморщился как от зубной боли Крайнев, – но возможен и другой вариант. Он мог что-то там за это время раскопать и попросту снести в комиссионку или на рынок.
– Ну, на рынок вряд ли, – запротестовал Загорский, – риск больно велик, если вещь действительно ценная, а вот в комиссионный магазин по продаже антикварных ценностей, мог вполне.
– Вот на этом пока и порешим, – обрадованно потер ладони подполковник. – Тогда завтра вы вдвоем потрясите хорошенько здешние точки подобного профиля, мне кажется, их здесь не так уж много, а я тем временем займусь столь неожиданно обнаружившимися родственниками нашего неуловимого Сорокина. Я там буду ждать вашего доклада, на Н-ской, – продолжил он после непродолжительного раздумья, – ибо вопросов к Олегу, кажется, Селимовичу, да и к его глазастой дочке у меня уже накопилось предостаточно.
На следующий день, ближе к половине двенадцатого, возбужденные после удачной поездки молодые оперативники уже стучались в двери неказистого домика на Н-ской улице. Открыл им сам Крайнев.
– Ага, вот и вы! – удовлетворенно произнес он. – Тогда давайте постоим здесь, а то курить хочется, сил нет бороться!
Он вынул пачку, прикурил, бросив обгоревшую спичку в кучу песка, на которой деловито возились куры.
– Послушайте пока, что мне тут удалось узнать, – быстро произнес он между двумя сильными затяжками. – Во-первых, «Толмач», оказывается, вышел на Наташу, то есть дочь своего родного дяди, уже пятого мая, то есть за сутки до того, как он первый раз позвонил Стрекалову. И вы знаете, где они познакомились? Не поверите! На кладбище! Оказывается, ровно за два года до этого скончался отец юной хозяйки этого дома, и она пришла в тот день навестить его могилу. Каким образом «Толмач» отыскал эту могилу на старом кладбище, неизвестно, но факт остается фактом. Девушка далее утверждает, что сама пригласила его погостить у них. Тот ей наплел про то, что у него сейчас отпуск и на досуге он якобы страсть как любит поиспытывать некое «совершенно секретное» водолазное оборудование. Далее, в ходе застольных разговоров, возникла тема некоего колодца, который был некогда откопан ее покойным отцом, еще в то время, как он строил на своем участке гараж.
– Что, у них разве и автомобиль есть? – удивился Загорский, я что-то его не заметил.
– Автомобиль-то был, но на нем около четырех лет назад разбилась мать Натальи – Василиса Германовна. Только ты меня не перебивай сейчас. Да. Короче, этот неутомимый Юрий уговорил ее открыть этот люк и...
– Конечно, такой симпатичный парень кого хочешь уговорит, – фыркнул Илья.
Владимир Степанович недовольно взглянул на него:
– И ты туда же!
– Молчу, молчу, – закивал головой майор.
– Так вот, – продолжил свой рассказ подполковник, – короче, после долгих усилий они его открывают, и Юрий по найденной под чугунной крышкой лестнице спускается вниз, к самой воде.
Так там оказалась вода? – хором переспросили его собеседники.
– Вот именно, – кивнул головой подполковник, – самая что ни на есть! Поскольку там, то есть под крышкой, темень кромешная, он просит ее принести ему свечи. Она, естественно, приносит, и он исчезает с ними внизу. Самое интересное в этом эпизоде то, что он возвращается оттуда с очень интересной находкой.
Крайнев сделал длинную паузу:
– Со старинной, изготовленной из слоновьего клыка расческой, и расческой, как потом оказалось, совсем не простой. Девушка утверждает, что друг Сорокин при отъезде забрал ее с собой, но рассказала, что на ней была надпись, сделанная готическими буквами.
– Не томите, – простонал изнемогающий от любопытства Хромов, – что еще за надпись?
– Смысл ее был таков, – откашлялся Владимир Степанович: – поздравляем, мол, нашего дорогого Альфреда Р. с днем пятидесятилетия. Коллеги по работе.
– Ну и что же из того, что же тут необычного? – изумился Илья Федорович, – самый что ни на есть тривиальный текст.
– Выходит, нет, – возбужденно подпрыгнул на стуле Крайнев. – На первый взгляд вроде действительно ничего, но на следующее же утро «Толмач» поистине с быстротой молнии собрался в Москву и был таков! Обратно же, на Н-скую, он вернулся уже только шестого или седьмого июня. И вернулся не просто так, как мы все хорошо знаем, а уже во всеоружии, с водолазным снаряжением и даже с некоторым умением им пользоваться. И с тех пор, вплоть до последних, можно сказать, дней, он, схоронившись ото всех, интенсивно вел свою тайную, подземно-подводную деятельность. Вы посудите сами, будь этот колодец под гаражом самым обыкновенным городским канализационным колодцем, да разве стал бы любой здравомыслящий человек сидеть в нем просто так полтора месяца, а? Или я не прав?
– В этом Вы, конечно, правы, Владимир Степанович, – согласно кивнул майор, – ну а дальше то что было?
– Вот дальше-то и начинается практически полный мрак. Какое именно наш переводчик использовал снаряжение, она толком не знает, доставал ли из-под воды какие-либо вещи, не видела. Когда я спросил ее, не рисовал ли он, например, чертежей или планов, она сильно покраснела и с вызовом заявила, что подглядывать в чужие бумаги она не приучена и вообще, мол, основное время проводит на рынке, где продает изделия своего дяди и яйца от кур.
– А куда же тогда делось все снаряжение «Толмача»? – задал видимо давно мучивший его вопрос Загорский, – ведь не с собой же он его в сумочке унес?
– Это тоже остается пока неясным моментом, – развел руками Владимир Степанович, – старик говорит, что понятия об этом не имеет. Ну это и понятно, сейчас ему не до того. Девушка тоже в недоумении, говорит, что еще вчера все было в гараже.
– А не утопил ли перед уходом все свое барахло Сорокин в этом самом колодце? – высказал свою догадку майор.
– Вполне возможно, – качнул головой Крайнев, – но это меня сейчас в общем и целом мало волнует.
– А что же тогда волнует? – пододвинулся ближе Илья.
– Отвечая на один из моих вопросов, Наташа, видимо не придав этому факту достаточной значимости, упомянула о том, что как-то у Юрия появился еще один акваланг и еще какое-то специфическое оборудование.
– Ага, этот факт может быть отличным подтверждением вашей гипотезы о поддержке его деятельности со стороны, – оживился Хромов.
– Да не совсем, – сморщился Крайнев, – из разговора мне стало понятно, что в тот день «Толмач» ни с кем не встречался и к ним в дом также никто не приходил.
– Выходит, передача всех этих водолазных штучек состоялась где-то там, – указал пальцем в землю Илья Федорович, – внизу.
Подполковник только развел руками и непонимающе покрутил головой:
– Боюсь, что все тайны и загадки этого дела нам сможет раскрыть только сам Сорокин.
Он поковырял носком ботинка песчаную кучу и добавил:
– Если, конечно, нам с ним удастся когда-нибудь встретиться.
– Да, а вы-то, добры молодцы, что накопали?
– Рассказывай, Сергей, – отодвинулся в сторону Илья, – ты у нас по этим делам спец.
– Хорошо, что Калининград – это не Москва, – начал тот. – Оказалось, что здесь всего три магазина имеют право скупать у населения антиквариат. Занимаются этим всего пятеро приемщиков. Копии накладных на покупку и продажу ювелирных изделий за весь последний месяц мы изъяли. Будем вечером с ними разбираться.
– Ну, а так, на первый взгляд? – остро взглянул на него Крайнев.
– Вещей перешло из рук в руки довольно много, – уклончиво ответил лейтенант, – можно только дать некоторую оценку приемщикам.
Подполковник ободряюще кивнул:
– Давай, не стесняйся.
– Два магазина в общем и целом у меня никаких нареканий или подозрений не вызвали, – продолжил свой доклад Загорский, – а вот в третьем, самом, кстати, близко отсюда расположенном, дела похуже. Перво-наперво приемщик там только один. Во-вторых, в делах и накладных у него полный бардак, да и несло от него к тому же, как от тошниловки, сразу видно, что этот друг крепко за воротник закладывает.
– И все? – уточнил подполковник.
– Все пока, – пожал плечами Сергей, – что там еще за полчаса о человеке узнаешь?
– Боялся он очень, – добавил майор, – видя, что Крайнев несколько помрачнел, – руки у него так и тряслись, да и дергался он, видно думал, что за ним уже пришли и сейчас его отволокут в КПЗ.
– Боялся – это хорошо, – сразу расцвел Крайнев, – значит, есть за что. Таким образом, у вас на этого деятеля на данный момент ничего нет?