Костин Сергей. Глаз Дракона

   Леший старательно почесал свои поросячьи ушки.
   – А мы-то гадали, кому это понадобилось зверье хоронить.
   Я не знал, хорошо это или плохо – хоронить зверей, и, дождавшись, пока старик-леший почешет второе ухо, поинтересовался.
   – Дедуль, не желаешь ли откушать от нашего стола?
   – Мне твоя еда может поперек горла встать, -леший задумчиво почесался спиной о дерево. -Пойдем-ка ко мне в гости, а?
   – В гости? С превеликим удовольствием, -согласился я.
   Леший развернулся и заковылял в лес. Пройдя несколько шагов, он обернулся и увидел меня, стоящим на том же месте.
   – Ты чего, странничек, столбом стоишь? Эти лесные жители думают, что все люди, без исключения, дураки.
   – А ты, дедуль, ничего не забыл?
   – А чего забывать-то, странничек?
   – Ты человека в гости приглашаешь, – напомнил я.
   – Ну и что? – я готов был поклясться, что в глазах лешего блеснула зеленая искорка. Он, наверняка, давно понял, о чем идет речь, но ломался специально.
   – Ну, как хочешь, – развел я руками и пошел обратно к костру.
   – Эй, странничек, ладно, подожди.
   Леший подковылял поближе и нехотя сказал:
   – Чтоб моя зелень пропала, если тебя обидят в моем доме.
   – Вот так-то, дедуль, а то знаем мы вашего брата, заведешь в дом и пиши пропало, – я затолкал вещи по местам, а сам внимательно наблюдал за стариком.
   – Все-то ты знаешь, – проворчал тот, но никаких признаков агрессивности не выказал. Все было чисто, и ему можно было вполне доверять. Ровно настолько, насколько можно доверять лешему.
   – Ну что, теперь пошли, странничек?
   – Пошли, дедушко.
   Так называемый «дедушко» знаком подозвал к себе Джека и, как только тот подошел, взгромоздился на него самым наглым образом. В принципе, это вполне нормальное явление, едущий верхом на варакуде леший, болтающий при этом ногами. Животные леса и племя животных представляют одно целое. Леший для леса – хозяин. Даже больше, чем хозяин. Знает все о каждом, и о каждом позаботится. И звери отвечают ему тем же.
   Я никогда не думал о леших, русалках, домовых как о нелюдях. Они стояли намного выше прочей нечистой силы, являясь как бы отдельным классом в иерархии населения планеты. Русалки были нормальными бабами, только с хвостами. Домовые, так те вообще безвредный народец, маленький и скрытный. Мне доводилось встретиться с одним домовым, и я был весьма удивлен, что он оказался малюсеньким таким человечком, с лохматыми патлами, в портках, к тому же отчаянно шмыгавшим грязным носом. Но этот народец постоянно исчезает по причине своей лености и домоседства. А лешие? Лешие были просто лесными жителями. Они души леса. Вот и все.
   Мы остановились, и леший спрыгнул с Джека.
   – Ну-ка, странничек, закрой глаза! – потребовал хозяин.
   Я улыбнулся, но выполнил требование. Сейчас леший начнет расставлять деревья, чтобы открыть проход в свое жилище.
   – Пройди-ка вперед, – снова потребовал он. Я сделал три шага и уперся НОСОМ В ДЕРЕВО.
   – Все, странничек, можешь заходить. Я открыл глаза и осмотрелся. Место, в котором я сейчас находился, ничуть не было похоже на то, где мы остановились. Прямо передо мной в стволе дерева темнело дупло, размером разве что как раз для лешего.
   – Ты, странничек, пригнись и пролезь, а там попросторней будет.
   Я с сомнением посмотрел на дерево, но вовремя вспомнил о том, что лешие способны и не на такие штучки. Осторожно, пристально вглядываясь в темноту, я переступил порог.
   – Не боись, не расшибешься, – сказал старик, а чтобы было убедительнее, толкнул меня в спину.
   Я сделал еще два или три шага и ввалился в комнату. Ничего примечательного, если не считать высоченных потолков, множества дверей и прекрасной обстановки в стиле, как ни странно, древнерусских сказок.
   – Ну как, хороши хоромы?
   Спрашивать меня не стоило, потому что мое лицо говорило обо всем лучше, нежели я сам. Старик это понял и теперь самодовольно перебирал пальцами у себя на животе.
   – А где ж хозяйка? – поинтересовался я, так как никогда не видел леших женского пола.
   – А вот и хозяйка.
   Из комнаты выплыла зелененькая старушка. Если бы не цвет ее лица и некоторая заостренность ушей, то можно было смело назвать ее бабушкой и поцеловать в щеку. Увидев гостей, она засуетилась, ехидно посматривая на меня. Я догадывался, какие мысли бродят у нее в голове.
   – Что ж ты, старый, не сказал, что гости у нас.
   – Да нет, старая, – парировал леший. – Я ему обещание дал. Уж больно хороший человек попался.
   – Вот и хорошо, – ничуть не расстроилась старуха. – А то все одно и то же, хоть поговорить будет с кем.
   Я понимал, о чем недоговаривает лешачиха. Поработал бы сначала на них неизвестно сколько времени, а потом блуждал бы по лесу, пока звери не съели или не подобрали бы случайные люди.
   Не слишком любили лешие человека. Да и за что нас любить?
   Но сейчас я был за себя спокоен. Не сдержать слова, означало бы навлечь позор не только на того, кто слово не сдержал, но и на все зеленое племя. А позор для лешего хуже белых ушей.
   Лешачиха пошла хозяйничать, а старик пригласил меня за стол, который, как и все в том доме, был сделан из дерева.
   – Ты пошто, странничек, животное свое до такого состояния довел, да и сам худой, как моя жизнь.
   Меня просто умиляла такая забота. Бьюсь об заклад, если бы я был здоровый и толстый то не миновать мне лесоповала.
   – Из-за моря мы приплыли. Долго плыли, вот и исхудали.
   – Ну ничего, что из-за моря. Варакуда в лесах быстро вес нагуляет.
   Из соседних комнат послышался шум, и к нам ввалилась целая стайка маленьких леших, которые отличались от папы бородой меньших размеров. Пятеро пацанов, отчаянно колотя друг друга, торопливо расселись за столом и стали тщательно изучать мое лицо. Старуха тем временем принесла целую груду посуды и вывалила всю охапку на стол. Сразу же за столом воз никла веселая возня за право иметь большую посуду, причем папаша ничем не отличался от своего потомства.
   Когда все закончилось, я выбрал плошку себе и заметил, что на столе осталась еще пара приборов. Логично было заключить, что одна тарелка – для хозяйки, а вторая – для отсутствующего члена семьи.
   Как только я подумал об этом, послышались легкие шаги. Я посмотрел на винтовую лестницу. Сначала показались ноги. Они спускались необычайно долго, потом вслед за ними показалась короткая матерчатая юбка, плотно облегавшая все это богатство. И, наконец, спустилась обладательница ног. Молодая дочка лешего.
   Большие зеленые глаза то и дело закрывались мохнатыми зелеными ресницами. Правильные очертания лица, зачесанные назад зеленые волосы, кристально белые зубы, выглядывающие из-под чуть вздернутой верхней губы, – все говорило о том, что семья этого лешего имеет весьма большие шансы на продление своего рода.
   – Что, странничек, хороша? – толкнул меня в бок старик леший.
   Я проглотил комок в горле и пробурчал что-то невнятное. Несомненно, девчонка была хороша, но в человеческом восприятии существовали несколько «но».
   Маленькие поросячьи ушки никогда не украсят земную женщину, точно так же, как не украсят ее зеленый цвет кожи и совсем зеленые волосы. А в остальном девушка была вполне нормального вида. Я даже считаю, что лучших ног для рекламы колготок не нашлось бы и в моем мире.
   – Садись, Ило, – обратился старик к дочери, а сам достал с полки небольшой сосуд. – У нас, как видишь, сегодня гость, и не мешает немного принять настоечки.
   Ило вскинула на меня ресницы, и я на секунду утонул в ее зеленых глазах. Стараясь скинуть с себя наваждение, я с трудом отвел глаза от этих зеленых колодцев и обратил взгляд на старика, который, как оказалось, довольно внимательно наблюдал за нами.
   Заметив, что его взгляд замечен, он продолжил начатое занятие по доставанию бутылочки с настойкой. Я усмехнулся.
   Какие же мы одинаковые: люди и лешие, домовые и водяные. Никогда не обходится без этого. Ничто человеческое нам не чуждо. Теперь-то я понимаю, что эту фразу сказал мне не человек, а какой-нибудь водяной.
   Старик, опасливо поглядывая на свою старуху, налил себе, мне, Ило и, немного подумав, – жене. Тем временем старуха раскладывала в миски какую-то бурду неопределенного цвета, но довольно приятную на запах.
   По законам леса гость первым должен произнести тост. Я встал, немного подумал и выдал им широко распространенный тост о гробе, который нужно выстрогать из тысячелетнего дуба и который нужно посадить завтра.
   Дождавшись, когда стихнут бурные аплодисменты, переходящие в стук ложек малышей, я продолжил уже ближе к жизни:
   – Пусть твоя борода, хозяин, никогда не потеряет своего зеленого цвета, а волосы хозяйки никогда не потеряют зелени молодости.
   Я на секунду задумался и добавил после небольшого раздумья, глядя, как на глаза старой лешачихи накатываются слезы:
   – И чтобы у вашей дочери всегда были глаза…
   В этот момент меня снова угораздило посмотреть на Ило. И снова я оказался в роли утопающего. Именно поэтому я не смог закончить свой тост.
   Старик крякнул и, не говоря ни слова, лихо запрокинул положенную дозу себе в глотку. Я последовал его примеру и отправил содержимое в горящие дюзы. Затем, ни на кого не глядя, принялся за ту бурду, которая имела запах, но не имела товарного вида. Вкус, к моему удовольствию, был изумительным, и некоторое время слышался только стук ложек о деревянные тарелки.
   После приема пищи леший одним кивком головы отправил подрастающее поколение вон и достал трубку, при виде которой душа моя воспарила к небесам. Увидев мой интерес, леший поднял трубку и кисет.
   – Это трубка, а это табак, уразумел? Можно подумать, что мне это было непонятно с самого начала.
   – Сейчас я подкурю ее и буду пускать дым, -продолжал терпеливо объяснять старик.
   Он раскурил трубку, затянулся и пустил в потолок струйку дивно пахнущего дыма.
   – А мне можно попробовать? – скромно попросил я.
   Леший посмотрел на меня подозрительно, но отказать не посмел.
   – Боюсь, для тебя это будет непривычно. Я осторожно взял трубку в руки и под насмешливым взглядом лешего затянулся так, что, наверное, спалил половину всего имеющегося в трубке табака. Лицо старика растягивалось, по мере того как я вдыхал дым. А на меня навалилось чувство, словно я нахожусь в море и несусь по волнам.
   – Ну ты даешь, странничек! – только и мог сказать леший.
   Не было ничего удивительного в том, что мой поступок вызвал удивление: местные жители королевства никогда не употребляли ни табак, ни другую какую бы то ни было форму курения.
   – Привычка, знаешь ли, дедуля, – сказал я и тут же прикусил язык, натолкнувшись на подозрительный взгляд хозяина леса.
   – Что-то не так? – осторожно спросил я. Леший почесал сразу оба уха, что говорило о сильной деятельности его мозга, и, продолжая подозрительно рассматривать меня, тягуче произнес:
   – Уж больно ты, странничек, удивительный человек.
   – Чем же я удивителен? – ругая себя последними словами, я старался выбраться из паутины противоречий, в которую угодил по собственной глупости.
   – Да вот, – леший снова почесался, – табачок куришь, дочь моя тебе нравится, варакуда с тобой.
   Я мысленно смахнул капельки пота со лба. Все эти обвинения в необычности не стоили ломаного гроша.
   – А ты, случаем, не варркан, странничек?
   Я почувствовал, как в доме, словно по волшебству, наступила тишина. Дети перестали возиться в своей комнате, старуха замерла у посуды. Все напряженно ждали моего ответа. Варркан для леших был не слишком желательным гостем. Иногда случалось, что пользуясь добропорядочностью леших, варркан проникал в гнездо и вырезал целые семьи, не жалея ни стариков, ни маленьких лешат.
   Передо мной встала маленькая проблема, решить которую мне было необходимо быстро и с наименьшим уроном для себя. В принципе, я сам ничего не делал: думало мое сознание, прокручивая все варианты ответов. Соврать лешему невозможно. Каким-то особым чутьем зеленый народец чувствовал правду и ложь.
   В душе я был, без сомнения, варрканом, но в данный момент на мне не было кольца варркана, да и вид мой, мягко говоря, мало соответствовал общепринятому варрканскому. Одежда на мне представляла собой заштопанные и перештопанные обрывки неизвестного на ощупь и неопределимого на цвет материала. В принципе, терять было нечего, и, только надеясь на маленькое чудо, я ответил на вопрос как можно более откровенно.
   – Конечно, я – варркан!
   Легкий вздох непонятно какого чувства пронесся по жилищу, а леший, прищурившись, погрозил мне пальцем:
   – Ах какой ты шутник, странничек, зачем старика обманываешь? Иль на дочку мою данным званием подействовать хочешь?
   Я облегченно вздохнул. Все прошло нормально, и теперь можно было немного успокоиться. Кстати, в данный момент я меньше всего думал о зеленоглазой дочке лешего.
   – Точно, уж больно она у тебя хороша! Или думал, но не признаюсь себе?
   – Тогда бери ее в жены и все!
   Я застыл с оттопыренной губой и налившимися стеклом глазами. Старая лешачиха недоуменно уставилась на своего мужа, который бросается неуместными шутками. Сам предмет разговора, Ило, сидела как ни в чем не бывало за столом, потупив глаза и даже не покраснев. Правда, не знаю, что в подобных случаях происходит с порядочными лешачихами и какой цвет их кожи отвечает за стыд.
   Пока происходила эта сцена всеобщего молчания, я прикидывал свои шансы выбраться из жилища лешего неженатым. Конечно, Ило была прекрасной девушкой, но что скажут мои друзья и соседи? Что она – потомственная алкоголичка?
   – Уважаемый дедуля!
   Я старался говорить как можно убедительней для деда и мягче, чтобы ненароком не обидеть Ило.
   – В некотором смысле я, знаете ли уже повенчан, обручен то есть.
   – Ну и что? – не унимался дед. – Бери вторую!
   Он наклонился ко мне так, что его зеленые усы стали щекотать мне губы.
   – Уж больно ты нам люб, странничек!
   – Нет, дедусь, – вскричал я почти истерично, – двух нам не положено.
   Я не знал, что в подобных случаях делают лешие с неудавшимися женихами, но все же надеялся на благоприятный исход. А хозяин в это время задрал рубаху, почесал живот и задумчиво изрек:
   – Нет так нет! И зачем мне бледный зять? На кой хрен зеленый, мне внуки бледные, как поганки?
   Кажется пронесло. Я молил Бога, чтобы на старика больше не находила подобная муть. Я посмотрел на Ило, и сердце мое вскочило с места, но я остался сидеть там, где сижу.
   По ее зеленым ресницам стекали прозрачные крупные слезы. Стряхнув их, она вскочила и скрылась где-то в лабиринте комнат.
   Леший, казалось, не заметил происходящего. Он разлил остатки содержимого кувшинчика в две стопки и одну протянул мне. Закатив глаза к потолку, он пожевал губами.
   – Давай выпьем, странничек, за молодость! Я не имел ничего против тоста и выпил содержимое. После этого, воспользовавшись ситуацией, решил провернуть дело, ради которого, собственно, и напросился в гости к лешему.
   – Дедуль, мне нужна твоя помощь! Леший дернул головой, почесал затылок и усмехнулся. Если он согласится мне помочь, значит, у меня будет сильный помощник. А если нет, то все придется делать самому.
   – Что ты хочешь, странничек?
   Вот это уже деловой разговор, только мне не нравилось, что леший пододвинул ко мне свою табуретку и обнял меня за плечо.
   – Прежде всего мне нужна информация.
   – Какая? – не хватало, чтобы его сейчас разобрала икота.
   – Я давно не был в стране и не знаю, что в ней творится. Кто правит королевством, как живут люди.
   Видимо, я накаркал, и леший стал икать, что, правда, никак не повлияло на его способность говорить. Каким-то образом он обходил кочки, и речь его была вполне сносной.
   – Тебя интересует королева?
   – Угу!
   – А какое отношение ты, странничек, имеешь к королеве?
   Я чувствовал, что вопрос задан неспроста и от ответа зависит не только, будет помощь или нет, но, возможно, и гораздо большее.
   – Это именно та женщина, на которой я хочу жениться.
   Леший вскинул голову, посмотрел на меня, опустил глаза и погрузился в долгое и тяжелое раздумье.
   – Странно, – наконец прервал он свои раздумья. – Странно.
   – Что странно?
   – Когда ты сказал, что ты варркан, ты не врал. И когда ты сказал, что королева – твоя невеста, ты тоже не врал. Но нам известно, что жених королевы – варркан. Причем, варркан, который подался к Темным Силам, и погиб где-то за Краем Света. А?
   – Я и сам не знаю, кто я сейчас, и в моих словах нет обмана или корысти. Когда-то я был варрканом, но сейчас просто добиваюсь своей любви.
   – Сколько раз ты был в нашей стране, ведь ты же не местный?
   – Я был у вас два раза и пришел из-за Края Света. И если говорить точнее, из другого мира.
   Леший, кряхтя встал, подошел к стене, открыл дверцу и достал небольшой металлический ящичек, первый металлический предмет, который я видел в этом доме. Старик что-то покрутил в нем и начал говорить сам с собою на совершенно непонятном мне языке. Закончив, леший поставил ящичек на место.
   – Ну что ж, Файон, – он уселся на свое место, совершенно не обращая внимания на мою обалдевшую физиономию. – Я узнал много интересных вещей. Впрочем, все это ты знаешь гораздо лучше меня. Я лишь сократил процедуру вопросов и ответов. Ты действительно интересный странничек.
   – Значит ли это, что ты поможешь мне? Интересно, куда бы он делся после данного слова!
   – Может быть, может быть.
   Я знал, что, как и все старики, леший любит поиграть на нервах, но не до такой же степени. Все решают минуты, а этот зеленый гриб вздумал издеваться. Но я подавил в себе желание вцепиться в бороду старика и стал терпеливо ждать, когда леший примет окончательное решение. Наконец дедуля соизволил закончить почесывания и пыхтение:
   – Сейчас крепость королевы Иннеи представляет собой защищенный как никогда дворец. После смерти Файона, я думаю, что ты понимаешь, о ком я говорю, на замок опустилось странное заклятие. Замок стал неприступен даже для нас, леших. Что сейчас с королевой и ее матерью, неизвестно.
   – Есть ли в замке нелюди?
   – Если ты имеешь в виду темные силы, то это тоже неизвестно. Те силы, которые находились в городе и в деревнях, разбрелись по стране и не слишком докучают людям, но они заполнили леса и доставляют неприятности мне и моим друзьям. Весьма неприятные типы, именно поэтому я и помогаю тебе в твоем деле. Я надеюсь, если ты одержишь победу, то вспомнишь старого Пуго и очистишь лес?
   – Хорошо, Пуго. Но что с дворцом?
   – Это нам неизвестно, – я сделал себе заметочку: леший уже несколько раз сказал о своем народе во множественном числе. – Некоторые из наших пытались проникнуть за стены, но безрезультатно.
   – Ничего, я знаю, как пробраться внутрь, -прошептал я, имея в виду подземный ход.
   – Не спеши, Файон, – остановил меня дед. -Твой подземный ход, которым ты собираешься воспользоваться, больше не пригоден для тебя.
   – Откуда тебе известно о ходе, и почему я не могу воспользоваться им?
   – А почему бы мне не знать собственного дома? – леший, казалось, обиделся за то, что я не верю его словам. – А что касается второго вопроса, та так говорят духи Земли, а я знаю, что лучше прислушиваться к их словам.
   Я растерялся. Какие-то духи Земли не разрешают мне идти по возможно единственному пути. И вообще, черт знает что такое, вся страна знает о варркане Файоне и о таинственном подземном ходе.
   – Кто такие, духи Земли?
   – Духи Земли – это духи Земли. И лучше тебе с ними никогда не встречаться, – заметив мой недоуменный и скорее недоверчивый взгляд, леший твердо кивнул головой. – Поверь мне. Они не лгали, когда говорили, что ход больше не пригоден для пользования. И именно поэтому тебе придется искать новый путь.
   Мы продолжали болтать еще некоторое время, но я чувствовал, что разговор становится все более неопределенным и натянутым. Старика-лешего, видимо, угнетало мое имя. Все правильно, так и должно быть. На какое-то короткое мгновение я почувствовал жуткое одиночество, но с усилием отогнал от себя это чувство. Одиночество – неизменный спутник странствующего варркана, и приходилось с этим мириться, хотя в одиночестве я оставался не так уж и часто. Именно этому нас учили на Корч, надеяться только на свои мускулы и свою крепкую голову, в которую без разбора напихали всевозможных знаний. Варркан – одиночка. Для всего остального человеческого и нечеловеческого мира он странствующий убийца, преступник вне закона, облеченный властью и над животными, и над королями. И если кому и не нравится профессия варркана, так это только выходцам из Темных миров.
   Но с другой стороны, я знал немало варрканов, которые в минуту одержимости приравнивали себя к сильным мира сего и убивали людей ради развлечения. Если каждый день пускать кишки нелюдям, то рано или поздно придет желание посмотреть на цвет человеческой крови. А люди? Люди только благодарили этих варрканов, думая, что убит очередной оборотень.
   Именно поэтому я понимал, что я в семье леших не слишком дорогой гость, и то, что меня еще не выставили, за дверь, просто – обычная добропорядочность и гостеприимство. Сейчас в этом доме находилась бомба замедленного действия, способная разнести не только этот дом, но и весь близлежащий лес.
   Поэтому я не стал злоупотреблять и, найдя подходящий предлог, стал собираться.
   – Спасибо, хозяин, за ласку, спасибо, хозяйка, за еду, мне пора собираться.
   Леший проводил меня к дверям, где мне пришлось снова нагнуться и пройти немного на полусогнутых коленях. Едва мы оказались на свежем воздухе, леший тронул меня за рукав.
   – Ты, Файон, на меня не обижайся.
   – За что же мне на тебя обиду держать? -удивился я, всматриваясь в окружающий лес.
   – Это ты брось! Меня не проведешь. Но и ты правильно рассуждаешь, род наш и так мал, вот мы и опасаемся всего.
   – Насчет обиды, ты не прав, дед, – я говорил совершенно искренне. – А вот насчет рода… он у тебя еще долго не угаснет.
   – Ило имеешь в виду? – поинтересовался леший, старательно пряча глаза.
   – Ее, дедуля, кого же еще.
   Леший пожал неопределенно плечами.
   – Не родная она нам, странничек, не родная.
   – Как так? – пришла моя пора удивляться.
   – Да так. Мы нашли ее в лесу, с полгода назад. У нас таких женщин сроду не бывало. Странная она какая-то, ты на заметил? Она больше на ваш род похожа, да вот беда, цветом – наша.
   – И что теперь?
   – Пусть живет, много не просит. Мне почему-то показалось, что леший говорит об Ило без особой охоты, и я не стал продолжать тему.
   – Пойду я.
   – Закрой-ка еще раз глаза, – попросил старик.
   Когда я открыл глаза, то увидел, что стою на опушке леса, почти у самых стен замка королевы. Стоявший тут же леший не дал мне долго удивляться:
   – Варакуда твой где-то здесь бегает. Ну счастливо тебе, авось и встретимся.
   – Один вопрос, старик? – мне не давал покоя именно этот вопрос.
   – Ну, давай, – согласился леший.
   – Как ты меня сюда перенес?
   – А это ты у себя спроси, – с некоторой издевкой сказал леший. – Вы люди многое забыли, оттого что ленивыми слишком стали. Пора мне, странничек. И вот еще, что я скажу. Ты запомни, что духи Земли тебе говорили. Не ходи в ход. Уж больно люб ты мне, чтобы умирать.
   Леший улыбнулся и стал отходить за деревья.
   – Эй, дедуль, а что у тебя в шкафу-то стояло? – бросил я ему в спину, впрочем, не ожидая, что он ответит.
   Мысли мои были уже в замке, поэтому сначала мне показалось, что я ослышался.
   – А штука та называется телепатефоном.
   Шаги стихли где-то среди деревьев, и запах лешего смешался с запахом листьев и травы.
   Я задумчиво поскреб заросший подбородок. Было от чего задумываться. Я не могу преодолеть какие-то стены, а последний леший пользуется телепортацией и связывается с какими-то духами посредством телепатефона.
   Замечательный пунктик. Надо было поинтересоваться, не спрятан ли где в шкафу стереотелевизор и видеомагнитофон марки «Сони».
   – Тьфу ты, не хватало еще забивать себе голову, – выругался я и повернулся в чащу, чтобы отыскать Джека.
   Своего милого варакуду я отыскал в шагах ста от того места, куда меня перенес леший. Приятель нашел себе подругу и довольно приятно проводил время. Самка первая заметила мое приближение и, грозно зарычав, бросилась ко мне. Но Джек, заметив такое дело, догнал ее в два прыжка и, мощным ударом лапы сбив ее на землю, объяснил положение, в которое она попала.
   Самка варакуды недоуменно смотрела, как Джек лизал мою руку и уселся рядом. Поняв, что поохотиться ей не придется, она отбежала немного в лес, оттуда стала жалобно звать своего убежавшего любовника. Джек оборвал эту жалобную песню негромким рычанием, что означало примерно следующее:
   – Любовь прекрасна, но друг всего дороже. В таком настроении мы отправились обратно к стенам: один веселый и радостный, второй грустный и задумчивый. Я, естественно, был вторым.
   Как только мы заняли удобное место для наблюдения за стенами замка, я потрепал загривок Джека:
   – Джек, старичок, ты сейчас должен сделать одну, может быть, неприятную вещь!
   Джек ничего не сказал, потому что сказать ничего не мог. Но я знал, что он выполнит все, о чем я его попрошу.
   – Ты должен подобраться к стене и прыгнуть на нее на уровне моей головы. И все, можешь возвращаться. Если, конечно, ничего не случится. Давай.