Страница:
– Я хотел бы немного уточнить суть дела. Леший встал и, зайдя сзади, облокотился на спинку своего кресла.
– Из наших источников мы слышали, что ты являешься могущественным воином, который одержал великую победу над силами Зла. И если и было что-то в наших действиях предосудительное, ты способен понять наше положение. Именно поэтому мы и обращаемся к тебе. Но это не все. Не это послужило причиной нашего выбора. Как нам думается, ты так или иначе все равно пойдешь во дворец. Ведь так?
Три пары внимательных глаз смотрели на меня, ожидая ответа. Чего-чего, а проницательности им не занимать. От того, что я сейчас скажу, зависит их жизнь. Королева не оставит в живых никого: ни людей, ни леших, ни прочую живность, которая прекрасно уживалась и с теми, и с другими на протяжении многих веков.
– То, что я собираюсь делать, касается меня одного. Сейчас я хотел бы узнать, что можете предложить мне вы, кроме прославления в своих песнях. И запомните? Время идет. Чем скорее я получу ответ, тем скорее я дам вам ответ.
На несколько томительных минут наступила тишина, в течение которых я думал, что меня могут вышвырнуть отсюда и без всяких извинений.
– Ты прав, варркан. Мы слишком древняя раса и забыли, что кроме нас на свете живут еще и люди, которые являются далекими нашими братьями. Плохими, но все же братьями. А те некоторые недоразумения, что еще встречаются между нашими расами, сейчас, в минуту опасности, можно отбросить. На весы поставлена жизнь целого мира: наша, ваша, всех. И единственный, кто способен спасти мир, – ты.
– Вообще-то я прекрасно себя чувствую и без звания спасителя мира, но все равно, что дает вам такую уверенность?
– Ну, мы знаем каждый твой шаг, с тех пор как ты попал в наш мир.
– Дальше, дальше! – подбодрил я говорившего домового, заметив, что его слова не оказали на меня совершенно никакого эффекта.
– Дальше… Дальше совсем просто. Наш мир оказался не способен породить человека, который сможет справиться с данной задачей. Мы слишком долго жили без войн. Единственный, кто может помочь – человек из другого мира. А кроме тебя, увы, никого нет.
– Ну что ж, – подвел я итог, – вы сказали слишком много лестных слов. Но! Друзья мои, ничего конкретного, кроме похвал человеческому роду, я не услышал. Вы древняя раса, гораздо более цивилизованней тех, которые живут в городах, и у вас должны иметься способы борьбы с любыми врагами.
– С такими – нет! – отрезал леший. – Мы можем помочь советом и всеми необходимыми средствами, но выполнять основную работу придется тебе.
Я немного подумал и спросил:
– Вы слышали, конечно, о королевстве Корч? Почему бы вам не обратиться за помощью к ним?
– Уважаемый варркан! Королевство Корч больше не может выполнять функции охраны общественного покоя. Оно пришло в упадок, причем, для того, чтобы снова загремела слава острова Корч, потребуются многие годы.
– Варрканы?
– Варрканы раздроблены. К тому же, где мы сейчас найдем варркана. Так что выходит, ты -единственный. Повторяем, мы можем помочь советами и материалами.
– Советы – это хорошо, но не найдутся ли у вас бумага и ручка? Я принимаю ваше предложение.
В следующие два часа я возился с пером и бумагой, объясняя, что мне нужно. Во-первых, я хотел немного обновить свой арсенал, а во-вторых, изготовить несколько новых штучек, которые, как я думал, помогут мне решить проблему увидеться с королевой.
При одной мысли, что мне придется сделать, мое сердце сжималось от боли. Мне казалось, что как только я проберусь в замок, меня встретит прежняя Иннея. И только сердце да трезвый ум говорили мне, что прежней Иннеи больше нет. А есть существо, которое было некогда самым прекрасным существом во вселенной, а сейчас способно было уничтожить все живое в мире.
Всего лишь три дня осталось у меня. Через трое суток это существо будет обладать такой силой, что с ним не сможет справиться никто. Все бумаги я отдал Сталлоне, а сам заперся в одной из темных комнат, не принимая никого. Единственным исключением была Ило. Да и то, я впускал ее только для того, чтобы она могла передать мне пищу и последние сведения о ходе подготовки моего нового снаряжения.
Несколько раз зеленоволосая пыталась меня околдовать, но я стойко отвергал любые происки колдуньи. Идя на такое дело, нужно иметь свежую голову, не забитую всякими там ля-ля-ля.
Все эти два дня, валяясь на кровати, я вытаскивал из себя все знания, которыми нашпиговали меня в свое время. Не пожалел даже Повелителя Мира. Но тот категорически отказался сотрудничать со мной на этот раз. За это я запихал его рассудок подальше и больше не лез к нему со своими вопросами. Старик действительно одряхлел.
С каждым новым часом я удивлялся, сколько жизней загублено, только для того, чтобы набить мой разум знаниями. Иногда ценными, а иногда просто пустыми. Всю чушь, что накопилась у меня, я безжалостно стирал в своей памяти.
В конце второго дня леший Пако и Сталоне принесли в мою комнату ящик, на котором, по их словам, была записана вся история нечеловеческой расы. Ну с этим я разобрался быстро, взяв только то, что действительно представляло ценность.
На утро третьего дня я вошел в зал совещаний полный сил и бодрости, словно не было за плечами двух бессонных ночей, мучительных и тоскливых. Я чувствовал себя Богом, способным перевернуть мир. Каждая молекула моего тела была подчинена сознанию, чувства обострились до такого состояния, что казалось, перед ними нет никаких пределов. Во мне жила целая планета, со всеми накопленными знаниями и опытом. Без лишней скромности я мог утверждать, что не было в истории этого мира более разрушительной машины, чем я. Жаль только, что радость и гордость от этого чувства оказались омрачены горечью потери самого любимого человека. И жестокость моего положения заключалась в том, что я должен был уничтожить внешнюю оболочку этого человека. Я уже смирился с тем, что прежней Иннеи не существовало и никакими силами нельзя вернуть ее обратно. Силы зла редко упускают такую добычу, как верно сказала старуха.
Зайдя в зал, я почувствовал, какое громадное расстояние отделяет меня от всех присутствующих. Несомненно, в другое время и при других обстоятельствах, я представлял бы большую опасность, нежели существо в замке. Но карты были брошены, и ничто теперь нельзя повернуть вспять.
Понимают ли это все, кто сейчас жил на планете? Понимают ли они, кого из меня сотворили? Если раньше я был варрканом, пусть более сильным, нежели все остальные, но все же варрканом, то сейчас посередине комнаты стоял человек, внутри которого текла кровь тысяч и тысяч поколений, сотен могущественных властелинов и бойцов десятков давно погибших и еще живущих наций.
В общем молчании я подошел к столу, на котором лежало все мое оружие. Кроме «Лучшего», с которым я не расставался никогда и который не доверял ничьим рукам, и кроме обычного снаряжения варркана, на столе лежал очень неплохой арсенал, включающий в себя не только лучшее оружие этого мира, но и некоторые воплощенные в реальность мои собственные задумки, которые, впрочем, не имели бы никакой ценности в моем собственном мире.
Специально для меня содружеством Домового и Водяного и всех их сородичей был изготовлен пистолет. Я не показал вида, но внутри усмехнулся. Это оружие отличалось от нормального пистолета так же, как мой меч от ржавой железки. Но и оно мне могло пригодиться, чтобы в нужном месте и в нужное время выбросить из себя сжатым воздухом облако серебряной пыли. При удачном стечении обстоятельств облако могло накрыть довольно большой участок.
Несколько раз за прошедшие два дня леший предлагал мне что-нибудь из старого электронного оружия, но я наотрез отказался, считая, что оно может подвести в нужный момент. А мне было необходимо надежное оружие, например такое, как мои руки и мой меч. К тому же, я совершенно не представлял, как к этому оружию отнесутся те, для кого оно, в принципе, предназначено.
Разложив по многочисленным карманам починенного костюма все эти звездочки, шарики, ежики и прочую мелкую серебряную чушь, я занялся осмотром арбалета, которому в моем плане отводилась довольно важная роль.
Здесь лешие, водяные и домовые превзошли себя. Они угробили столько серебра, что его бы хватило, чтобы набить серебряными монетами небольшой сундучок. Впрочем, масса арбалета была только мне на пользу, так как он должен был сделать всего один выстрел. Но этот выстрел, вернее, качество его исполнения могли стоить мне жизни.
И, наконец, самая важная часть моего плана лежала под столом. Это была довольно длинная цепь со звеньями толщиной в руку. Естественно, что никакой речи о серебре не было и быть не могло. Она была сделана из самого лучшего железного сплава, который только смогли обменять лешие у горных мастеров.
В свое время Бульо поинтересовался, зачем мне такая длинная и тяжелая цепочка, на что я сказал, что в момент, когда я пущу эту цепочку в дело, ему лучше вылезти из воды и переждать это время в какой-нибудь луже. На недоуменный вопрос «почему» более догадливый Сталлоне бросил:
– Глаза на лоб вылезут.
Закончив обвешивать себя серебром и прочими железками, я посмотрел на присутствующих. Все, кроме, пожалуй, Ило, избегали смотреть мне в глаза. Да леший изредка кидал взгляд из-под ресниц. Этот старик мне порядком надоел за последние дни своими приставаниями. Он хотел во что бы то ни стало свести меня с Ило. Мол, раз у вас такое дело, то нельзя бы то и нельзя бы это. Поэтому, потеряв всякое терпение от того, что он мешает мне сосредоточиться, я выдал ему фразу, над которой он, возможно, думает и сейчас. Но приводить ее здесь я не буду.
Я смотрел на всех своих помощников и думал о том, что они меня просто боятся. Со всеми знаниями, которые я получил, и всей той мощью, которая содержалась во мне, я мог бы, наверное, захватить этот мир гораздо быстрее, чем это сделала королева. Я пинком прогнал эту дурную мысль. Но даже после этого мне стало не по себе.
Чувство отчуждения и даже презрения хорошо знакомо варркану, но на этот раз у меня появилось ощущение, что от меня скоро отвернется целый мир. И я понял для себя одно. Все эти люди хотят, чтобы я сделал свое грязное дело и навсегда исчез из этого мира.
Я решил, что сделаю это при первой возможности, тем более, что Глазу Дракона давно было дано такое задание. Живым или мертвым, но домой. В мир, где нет ни леших, ни чудовищ, ни Иннеи.
Еще раз окинув присутствующих тяжелым взглядом, иначе у меня теперь и не получалось, я направился к выходу, пробурчав на ходу фразу, которая, возможно, войдет в предания и сказки:
– Пищите письма до востребования. Это единственное, что осталось во мне умного. В следующее мгновение я сжал вокруг себя пространство и перебросил себя поближе к замку. По какой-то странной причине некоторые мои способности пропадали внутри и около стен замка, но я не расстраивался, надеясь, что оставшееся сможет мне помочь лучше, нежели ненадежное остальное.
Спасибо хоть за то, что цепь не пришлось через весь лес тащить. И хотя после переноса мое тело немного было не в себе, я подумал, что у этого способа передвижения есть свои преимущества.
Из тысячи звуков леса я выбрал единственный, который мне был нужен, и позвал. Ждать пришлось долго, целых пятнадцать минут. Но даже ради этого драгоценного времени я не мог уйти, не попрощавшись со своим другом. Именно он, мягко стелясь и петляя среди деревьев, приближался ко мне.
Не добежав шагов десять, Джек неожиданно остановился, загривок его вздыбился и из-под верхней губы показались восемь превосходных серебряных клыков. Джек зарычал на своего хозяина. Джек зарычал на меня!
– Господи, во что меня превратили, если даже ты не узнаешь меня, мой верный и добрый друг.
Голос был какой-то незнакомый, и мне самому впервые за все это время стало страшно. Страшно за себя.
Джек услышал эти слова, и именно они послужили ему паролем. Он еще некоторое время принюхивался, но когда запахи моего тела дошли до его ноздрей, все сомнения были отброшены прочь. Загривок моментально опал, и варакуда подбежал ко мне. Несколько минут мы сидели, обнявшись, естественно, обнимал только я. Умное животное будто чувствовало, что, возможно, расставание будет гораздо дольше.
– Ничего, моя собачка. Как только я закончу с этим делом, мы уберемся отсюда далеко-далеко, и я выброшу из себя всю эту незнакомую жуть. Мы вернемся домой, где будем жить тихо и спокойно. Если, конечно, я вернусь. Нет, Джек, ты ничем не сможешь помочь мне. Никто не сможет мне помочь. Я не прощаюсь с тобой. Просто, если я не вернусь к завтрашнему утру, можешь забыть меня и спокойно жить среди этого леса. Правда, я не знаю, долго ли ты сможешь жить спокойно. Нет, Джек, я не плачу – это просто ветер. А теперь иди, я не люблю долгих расставаний.
Джек немного отошел и снова уселся, глядя на меня своими печальными глазами.
– Джек, – обратился я более твердым голосом, – я попросил тебя уйти.
Но я прекрасно знал, что так просто варакуда не уйдет.
Ну ладно. Я соскочил с места и бросился в сторону Джека, крича слова, которые это животное понимало лучше всего. Наконец-то Джек понял, что перед ним снова его дурной хозяин, и, весело оскалившись, бросился к деревьям. Именно за это я и любил его, моего Джека.
Я посмотрел вслед удаляющемуся варакуде и подумал, как мне поступить с Ило, которая в это время появилась у меня за спиной.
– Ты хочешь, чтобы я поступил с тобой так же? – спросил я, поворачиваясь.
Девушка подошла почти вплотную.
– Ты стал совсем другим, Файон!
– Я знаю, и поэтому не стоит тебе задерживаться здесь.
– Но я помню тебя другим.
– Я тоже помню себя простым человеком. Но это было так давно.
Ило дотронулась до моей щеки. Ее остренькие ушки, которые уже не казались поросячьими, мелко подрагивали от неизвестных мне чувств. Я бы хотел думать, что это страх, но я знал, что все это совсем другое. Это то, что называют любовью.
– Я буду ждать тебя.
Я улыбнулся и боюсь, что моя улыбка получилась не слишком привлекательной.
– Ты же знаешь, что это невозможно.
– Нет, я не хочу этого знать, – чуть слышно прошептали ее губы.
Мне стало жаль ее. Но ложь с лешими, теперь я знал это точно, была бесполезна.
– Ило! Я люблю тебя, но сердце мое принадлежит той, другой женщине.
– Но ее нет.
– Все равно. Если я и отдам свое сердце, то только ей.
Я ожидал слез. Слезы – вечные спутники подобных сцен. Но голос Ило прозвучал неожиданно твердо.
– Я знаю, что ты ошибаешься и ты сам скоро в этом убедишься.
Она быстро пригнула сильным движением своих рук мое лицо и прижалась своими горячими губами к моим, холодным и мертвым.
Исчезла она так же внезапно, как и появилась, оставив мне на прощание запах цветов, срывающихся с ее губ.
Я вздохнул. Больше прощальных сцен не ожидалось. Все, кого я знал и любил, или умерли, или были далеко. Посмотрев на солнце, я увидел, что его золотой диск еле-еле выползает из-за верхушек деревьев. Оставалось еще немного времени. Я присел на корточки и замер в последнем прощании.
Я прощался со всеми друзьями, я прощался с солнцем и с травой. Я знал, на что иду. Слишком непредсказуемой была предстоящая встреча. В последний раз, ощутив свежесть лесного ветерка, я сгреб все воспоминания и затолкал их в такой уголок мозга, откуда их можно было бы достать только с помощью хирургического скальпеля.
Я давно усвоил одну вещь. Воспоминания человека являются обузой и даже слабым местом воина, собравшегося совершить то, что собирался сделать я.
Постепенно включая в работу все клетки своего организма, я приподнялся и направился к опушке леса.
Теперь для меня не существовало ничего, кроме дела. Я был единственным механизмом, настроенным на выполнение одного задания. Убивать. Больше ничего для меня не существовало. Отдав последнюю дань миру, который сделал меня убийцей, я заставил стучать в своей груди барабаны боя.
Сначала где-то вдалеке в мозгу, затем все ближе и ближе к сердцу стал звучать стройный ритм варрканского боевого гимна. И тело, со всеми существующими в нем мирами, подчинилось этому единому порыву и стало работать в такт с ним.
Когда я подошел к стене, я уже сам превратился в эту песню, но гром варрканских тамтамов не мешал мне контролировать ситуацию. Он помогал мне.
Я чувствовал своим обострившимся чутьем, что откуда-то из-за леса за мной наблюдает Джек. И с тревогой смотрят на меня глаза Ило. И еще многие десятки сородичей Сталлоне, Бульо и Пата. Я был рад, что Бульо и его люди выполнили мою просьбу убраться из воды.
Я все чувствовал.
Каждая травинка нашептывала мне свою историю. Каждый ветерок рассказывал мне о странах, которые он повидал.
Я поднял камень и бросил его в то место, откуда намеревался начать приступ. Не долетев до стены, камень вспыхнул и пропал в ярком пламени. Мощность силового поля была увеличена, и я со странным удовлетворением заметил, что не зря выбрал цепь с таким диаметром звеньев. Главное, чтобы не подкачала сталь, но Сталлоне и Пато утверждали, что качество – лучше не придумаешь.
Я прикинул расстояние. Цепи хватало за глаза. Пора было начинать. Я разложил цепь на траве и один ее конец опустил в ров с водой, который предусмотрительно по моему заказу прорыли водяные.
Взяв второй конец цепи, я поднес его ближе к стене. Затем, все так же подчиняясь внутреннему ритму, достал из-за плеча арбалет, приладил крюк с закрепленной за него веревкой и разложил пред собой оставшийся моток.
Постояв несколько мгновений в абсолютной неподвижности, я с силой швырнул свободный конец цепи прямо к крепостной стене, на силовое поле.
ГЛАВА 12
– Из наших источников мы слышали, что ты являешься могущественным воином, который одержал великую победу над силами Зла. И если и было что-то в наших действиях предосудительное, ты способен понять наше положение. Именно поэтому мы и обращаемся к тебе. Но это не все. Не это послужило причиной нашего выбора. Как нам думается, ты так или иначе все равно пойдешь во дворец. Ведь так?
Три пары внимательных глаз смотрели на меня, ожидая ответа. Чего-чего, а проницательности им не занимать. От того, что я сейчас скажу, зависит их жизнь. Королева не оставит в живых никого: ни людей, ни леших, ни прочую живность, которая прекрасно уживалась и с теми, и с другими на протяжении многих веков.
– То, что я собираюсь делать, касается меня одного. Сейчас я хотел бы узнать, что можете предложить мне вы, кроме прославления в своих песнях. И запомните? Время идет. Чем скорее я получу ответ, тем скорее я дам вам ответ.
На несколько томительных минут наступила тишина, в течение которых я думал, что меня могут вышвырнуть отсюда и без всяких извинений.
– Ты прав, варркан. Мы слишком древняя раса и забыли, что кроме нас на свете живут еще и люди, которые являются далекими нашими братьями. Плохими, но все же братьями. А те некоторые недоразумения, что еще встречаются между нашими расами, сейчас, в минуту опасности, можно отбросить. На весы поставлена жизнь целого мира: наша, ваша, всех. И единственный, кто способен спасти мир, – ты.
– Вообще-то я прекрасно себя чувствую и без звания спасителя мира, но все равно, что дает вам такую уверенность?
– Ну, мы знаем каждый твой шаг, с тех пор как ты попал в наш мир.
– Дальше, дальше! – подбодрил я говорившего домового, заметив, что его слова не оказали на меня совершенно никакого эффекта.
– Дальше… Дальше совсем просто. Наш мир оказался не способен породить человека, который сможет справиться с данной задачей. Мы слишком долго жили без войн. Единственный, кто может помочь – человек из другого мира. А кроме тебя, увы, никого нет.
– Ну что ж, – подвел я итог, – вы сказали слишком много лестных слов. Но! Друзья мои, ничего конкретного, кроме похвал человеческому роду, я не услышал. Вы древняя раса, гораздо более цивилизованней тех, которые живут в городах, и у вас должны иметься способы борьбы с любыми врагами.
– С такими – нет! – отрезал леший. – Мы можем помочь советом и всеми необходимыми средствами, но выполнять основную работу придется тебе.
Я немного подумал и спросил:
– Вы слышали, конечно, о королевстве Корч? Почему бы вам не обратиться за помощью к ним?
– Уважаемый варркан! Королевство Корч больше не может выполнять функции охраны общественного покоя. Оно пришло в упадок, причем, для того, чтобы снова загремела слава острова Корч, потребуются многие годы.
– Варрканы?
– Варрканы раздроблены. К тому же, где мы сейчас найдем варркана. Так что выходит, ты -единственный. Повторяем, мы можем помочь советами и материалами.
– Советы – это хорошо, но не найдутся ли у вас бумага и ручка? Я принимаю ваше предложение.
В следующие два часа я возился с пером и бумагой, объясняя, что мне нужно. Во-первых, я хотел немного обновить свой арсенал, а во-вторых, изготовить несколько новых штучек, которые, как я думал, помогут мне решить проблему увидеться с королевой.
При одной мысли, что мне придется сделать, мое сердце сжималось от боли. Мне казалось, что как только я проберусь в замок, меня встретит прежняя Иннея. И только сердце да трезвый ум говорили мне, что прежней Иннеи больше нет. А есть существо, которое было некогда самым прекрасным существом во вселенной, а сейчас способно было уничтожить все живое в мире.
Всего лишь три дня осталось у меня. Через трое суток это существо будет обладать такой силой, что с ним не сможет справиться никто. Все бумаги я отдал Сталлоне, а сам заперся в одной из темных комнат, не принимая никого. Единственным исключением была Ило. Да и то, я впускал ее только для того, чтобы она могла передать мне пищу и последние сведения о ходе подготовки моего нового снаряжения.
Несколько раз зеленоволосая пыталась меня околдовать, но я стойко отвергал любые происки колдуньи. Идя на такое дело, нужно иметь свежую голову, не забитую всякими там ля-ля-ля.
Все эти два дня, валяясь на кровати, я вытаскивал из себя все знания, которыми нашпиговали меня в свое время. Не пожалел даже Повелителя Мира. Но тот категорически отказался сотрудничать со мной на этот раз. За это я запихал его рассудок подальше и больше не лез к нему со своими вопросами. Старик действительно одряхлел.
С каждым новым часом я удивлялся, сколько жизней загублено, только для того, чтобы набить мой разум знаниями. Иногда ценными, а иногда просто пустыми. Всю чушь, что накопилась у меня, я безжалостно стирал в своей памяти.
В конце второго дня леший Пако и Сталоне принесли в мою комнату ящик, на котором, по их словам, была записана вся история нечеловеческой расы. Ну с этим я разобрался быстро, взяв только то, что действительно представляло ценность.
На утро третьего дня я вошел в зал совещаний полный сил и бодрости, словно не было за плечами двух бессонных ночей, мучительных и тоскливых. Я чувствовал себя Богом, способным перевернуть мир. Каждая молекула моего тела была подчинена сознанию, чувства обострились до такого состояния, что казалось, перед ними нет никаких пределов. Во мне жила целая планета, со всеми накопленными знаниями и опытом. Без лишней скромности я мог утверждать, что не было в истории этого мира более разрушительной машины, чем я. Жаль только, что радость и гордость от этого чувства оказались омрачены горечью потери самого любимого человека. И жестокость моего положения заключалась в том, что я должен был уничтожить внешнюю оболочку этого человека. Я уже смирился с тем, что прежней Иннеи не существовало и никакими силами нельзя вернуть ее обратно. Силы зла редко упускают такую добычу, как верно сказала старуха.
Зайдя в зал, я почувствовал, какое громадное расстояние отделяет меня от всех присутствующих. Несомненно, в другое время и при других обстоятельствах, я представлял бы большую опасность, нежели существо в замке. Но карты были брошены, и ничто теперь нельзя повернуть вспять.
Понимают ли это все, кто сейчас жил на планете? Понимают ли они, кого из меня сотворили? Если раньше я был варрканом, пусть более сильным, нежели все остальные, но все же варрканом, то сейчас посередине комнаты стоял человек, внутри которого текла кровь тысяч и тысяч поколений, сотен могущественных властелинов и бойцов десятков давно погибших и еще живущих наций.
В общем молчании я подошел к столу, на котором лежало все мое оружие. Кроме «Лучшего», с которым я не расставался никогда и который не доверял ничьим рукам, и кроме обычного снаряжения варркана, на столе лежал очень неплохой арсенал, включающий в себя не только лучшее оружие этого мира, но и некоторые воплощенные в реальность мои собственные задумки, которые, впрочем, не имели бы никакой ценности в моем собственном мире.
Специально для меня содружеством Домового и Водяного и всех их сородичей был изготовлен пистолет. Я не показал вида, но внутри усмехнулся. Это оружие отличалось от нормального пистолета так же, как мой меч от ржавой железки. Но и оно мне могло пригодиться, чтобы в нужном месте и в нужное время выбросить из себя сжатым воздухом облако серебряной пыли. При удачном стечении обстоятельств облако могло накрыть довольно большой участок.
Несколько раз за прошедшие два дня леший предлагал мне что-нибудь из старого электронного оружия, но я наотрез отказался, считая, что оно может подвести в нужный момент. А мне было необходимо надежное оружие, например такое, как мои руки и мой меч. К тому же, я совершенно не представлял, как к этому оружию отнесутся те, для кого оно, в принципе, предназначено.
Разложив по многочисленным карманам починенного костюма все эти звездочки, шарики, ежики и прочую мелкую серебряную чушь, я занялся осмотром арбалета, которому в моем плане отводилась довольно важная роль.
Здесь лешие, водяные и домовые превзошли себя. Они угробили столько серебра, что его бы хватило, чтобы набить серебряными монетами небольшой сундучок. Впрочем, масса арбалета была только мне на пользу, так как он должен был сделать всего один выстрел. Но этот выстрел, вернее, качество его исполнения могли стоить мне жизни.
И, наконец, самая важная часть моего плана лежала под столом. Это была довольно длинная цепь со звеньями толщиной в руку. Естественно, что никакой речи о серебре не было и быть не могло. Она была сделана из самого лучшего железного сплава, который только смогли обменять лешие у горных мастеров.
В свое время Бульо поинтересовался, зачем мне такая длинная и тяжелая цепочка, на что я сказал, что в момент, когда я пущу эту цепочку в дело, ему лучше вылезти из воды и переждать это время в какой-нибудь луже. На недоуменный вопрос «почему» более догадливый Сталлоне бросил:
– Глаза на лоб вылезут.
Закончив обвешивать себя серебром и прочими железками, я посмотрел на присутствующих. Все, кроме, пожалуй, Ило, избегали смотреть мне в глаза. Да леший изредка кидал взгляд из-под ресниц. Этот старик мне порядком надоел за последние дни своими приставаниями. Он хотел во что бы то ни стало свести меня с Ило. Мол, раз у вас такое дело, то нельзя бы то и нельзя бы это. Поэтому, потеряв всякое терпение от того, что он мешает мне сосредоточиться, я выдал ему фразу, над которой он, возможно, думает и сейчас. Но приводить ее здесь я не буду.
Я смотрел на всех своих помощников и думал о том, что они меня просто боятся. Со всеми знаниями, которые я получил, и всей той мощью, которая содержалась во мне, я мог бы, наверное, захватить этот мир гораздо быстрее, чем это сделала королева. Я пинком прогнал эту дурную мысль. Но даже после этого мне стало не по себе.
Чувство отчуждения и даже презрения хорошо знакомо варркану, но на этот раз у меня появилось ощущение, что от меня скоро отвернется целый мир. И я понял для себя одно. Все эти люди хотят, чтобы я сделал свое грязное дело и навсегда исчез из этого мира.
Я решил, что сделаю это при первой возможности, тем более, что Глазу Дракона давно было дано такое задание. Живым или мертвым, но домой. В мир, где нет ни леших, ни чудовищ, ни Иннеи.
Еще раз окинув присутствующих тяжелым взглядом, иначе у меня теперь и не получалось, я направился к выходу, пробурчав на ходу фразу, которая, возможно, войдет в предания и сказки:
– Пищите письма до востребования. Это единственное, что осталось во мне умного. В следующее мгновение я сжал вокруг себя пространство и перебросил себя поближе к замку. По какой-то странной причине некоторые мои способности пропадали внутри и около стен замка, но я не расстраивался, надеясь, что оставшееся сможет мне помочь лучше, нежели ненадежное остальное.
Спасибо хоть за то, что цепь не пришлось через весь лес тащить. И хотя после переноса мое тело немного было не в себе, я подумал, что у этого способа передвижения есть свои преимущества.
Из тысячи звуков леса я выбрал единственный, который мне был нужен, и позвал. Ждать пришлось долго, целых пятнадцать минут. Но даже ради этого драгоценного времени я не мог уйти, не попрощавшись со своим другом. Именно он, мягко стелясь и петляя среди деревьев, приближался ко мне.
Не добежав шагов десять, Джек неожиданно остановился, загривок его вздыбился и из-под верхней губы показались восемь превосходных серебряных клыков. Джек зарычал на своего хозяина. Джек зарычал на меня!
– Господи, во что меня превратили, если даже ты не узнаешь меня, мой верный и добрый друг.
Голос был какой-то незнакомый, и мне самому впервые за все это время стало страшно. Страшно за себя.
Джек услышал эти слова, и именно они послужили ему паролем. Он еще некоторое время принюхивался, но когда запахи моего тела дошли до его ноздрей, все сомнения были отброшены прочь. Загривок моментально опал, и варакуда подбежал ко мне. Несколько минут мы сидели, обнявшись, естественно, обнимал только я. Умное животное будто чувствовало, что, возможно, расставание будет гораздо дольше.
– Ничего, моя собачка. Как только я закончу с этим делом, мы уберемся отсюда далеко-далеко, и я выброшу из себя всю эту незнакомую жуть. Мы вернемся домой, где будем жить тихо и спокойно. Если, конечно, я вернусь. Нет, Джек, ты ничем не сможешь помочь мне. Никто не сможет мне помочь. Я не прощаюсь с тобой. Просто, если я не вернусь к завтрашнему утру, можешь забыть меня и спокойно жить среди этого леса. Правда, я не знаю, долго ли ты сможешь жить спокойно. Нет, Джек, я не плачу – это просто ветер. А теперь иди, я не люблю долгих расставаний.
Джек немного отошел и снова уселся, глядя на меня своими печальными глазами.
– Джек, – обратился я более твердым голосом, – я попросил тебя уйти.
Но я прекрасно знал, что так просто варакуда не уйдет.
Ну ладно. Я соскочил с места и бросился в сторону Джека, крича слова, которые это животное понимало лучше всего. Наконец-то Джек понял, что перед ним снова его дурной хозяин, и, весело оскалившись, бросился к деревьям. Именно за это я и любил его, моего Джека.
Я посмотрел вслед удаляющемуся варакуде и подумал, как мне поступить с Ило, которая в это время появилась у меня за спиной.
– Ты хочешь, чтобы я поступил с тобой так же? – спросил я, поворачиваясь.
Девушка подошла почти вплотную.
– Ты стал совсем другим, Файон!
– Я знаю, и поэтому не стоит тебе задерживаться здесь.
– Но я помню тебя другим.
– Я тоже помню себя простым человеком. Но это было так давно.
Ило дотронулась до моей щеки. Ее остренькие ушки, которые уже не казались поросячьими, мелко подрагивали от неизвестных мне чувств. Я бы хотел думать, что это страх, но я знал, что все это совсем другое. Это то, что называют любовью.
– Я буду ждать тебя.
Я улыбнулся и боюсь, что моя улыбка получилась не слишком привлекательной.
– Ты же знаешь, что это невозможно.
– Нет, я не хочу этого знать, – чуть слышно прошептали ее губы.
Мне стало жаль ее. Но ложь с лешими, теперь я знал это точно, была бесполезна.
– Ило! Я люблю тебя, но сердце мое принадлежит той, другой женщине.
– Но ее нет.
– Все равно. Если я и отдам свое сердце, то только ей.
Я ожидал слез. Слезы – вечные спутники подобных сцен. Но голос Ило прозвучал неожиданно твердо.
– Я знаю, что ты ошибаешься и ты сам скоро в этом убедишься.
Она быстро пригнула сильным движением своих рук мое лицо и прижалась своими горячими губами к моим, холодным и мертвым.
Исчезла она так же внезапно, как и появилась, оставив мне на прощание запах цветов, срывающихся с ее губ.
Я вздохнул. Больше прощальных сцен не ожидалось. Все, кого я знал и любил, или умерли, или были далеко. Посмотрев на солнце, я увидел, что его золотой диск еле-еле выползает из-за верхушек деревьев. Оставалось еще немного времени. Я присел на корточки и замер в последнем прощании.
Я прощался со всеми друзьями, я прощался с солнцем и с травой. Я знал, на что иду. Слишком непредсказуемой была предстоящая встреча. В последний раз, ощутив свежесть лесного ветерка, я сгреб все воспоминания и затолкал их в такой уголок мозга, откуда их можно было бы достать только с помощью хирургического скальпеля.
Я давно усвоил одну вещь. Воспоминания человека являются обузой и даже слабым местом воина, собравшегося совершить то, что собирался сделать я.
Постепенно включая в работу все клетки своего организма, я приподнялся и направился к опушке леса.
Теперь для меня не существовало ничего, кроме дела. Я был единственным механизмом, настроенным на выполнение одного задания. Убивать. Больше ничего для меня не существовало. Отдав последнюю дань миру, который сделал меня убийцей, я заставил стучать в своей груди барабаны боя.
Сначала где-то вдалеке в мозгу, затем все ближе и ближе к сердцу стал звучать стройный ритм варрканского боевого гимна. И тело, со всеми существующими в нем мирами, подчинилось этому единому порыву и стало работать в такт с ним.
Когда я подошел к стене, я уже сам превратился в эту песню, но гром варрканских тамтамов не мешал мне контролировать ситуацию. Он помогал мне.
Я чувствовал своим обострившимся чутьем, что откуда-то из-за леса за мной наблюдает Джек. И с тревогой смотрят на меня глаза Ило. И еще многие десятки сородичей Сталлоне, Бульо и Пата. Я был рад, что Бульо и его люди выполнили мою просьбу убраться из воды.
Я все чувствовал.
Каждая травинка нашептывала мне свою историю. Каждый ветерок рассказывал мне о странах, которые он повидал.
Я поднял камень и бросил его в то место, откуда намеревался начать приступ. Не долетев до стены, камень вспыхнул и пропал в ярком пламени. Мощность силового поля была увеличена, и я со странным удовлетворением заметил, что не зря выбрал цепь с таким диаметром звеньев. Главное, чтобы не подкачала сталь, но Сталлоне и Пато утверждали, что качество – лучше не придумаешь.
Я прикинул расстояние. Цепи хватало за глаза. Пора было начинать. Я разложил цепь на траве и один ее конец опустил в ров с водой, который предусмотрительно по моему заказу прорыли водяные.
Взяв второй конец цепи, я поднес его ближе к стене. Затем, все так же подчиняясь внутреннему ритму, достал из-за плеча арбалет, приладил крюк с закрепленной за него веревкой и разложил пред собой оставшийся моток.
Постояв несколько мгновений в абсолютной неподвижности, я с силой швырнул свободный конец цепи прямо к крепостной стене, на силовое поле.
ГЛАВА 12
ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ
Я не представлял, сколько мне отведено времени, поэтому не стал терять ни секунды. Арбалет звякнул, и крюк с привязанной к нему веревкой взвился вверх.
У меня была всего одна попытка, и было бы очень жаль, если бы она сорвалась по причине неисправности моего приспособления. Но те, кто работал над моим арсеналом, знали толк в подобного рода предметах, и, похоже, все удалось на славу. Крюк в плавном парении перелетел через стену и зацепился за что-то на той стороне. По натяжению веревки я убедился, что зацеп достаточно надежен и можно переходить к следующему пункту моего, в общем-то, авантюрного плана.
Боковым зрением я видел, как цепь, замкнувшая контур силового поля на ров с водой, покраснела, а вода во рву начинает тихо парить. У стены вообще творилось настоящее светопреставление. Я в школе был довольно слаб в физике, и то, что мое приспособление принесло плоды, несомненно поднимало меня самого в моих же собственных глазах, потому что я до последней минуты сомневался в реальности этого пунктика.
Но все, что происходило у меня за спиной, было уже в прошлом. Стиснув зубы и перебирая руками, я карабкался по стене, давая себе слово, что никогда не буду заядлым скалолазом. Тем не менее я довольно быстро забрался наверх, перебежать небольшой плоский участок стены оказалось для меня тем более плевым делом.
Оценить обстановку за стеной было делом одной секунды. Ни мгновение не раздумывая, я с силой оттолкнулся и в лучших традициях Голливуда прыгнул вниз, стараясь упасть как можно дальше от стены.
Я еще не долетел до земли, как силовое поле восстановилось и сильный толчок в спину швырнул меня на землю, лицом вниз. Не слишком расстраиваясь из-за таких пустяков, как ободранный нос, и предполагая, что нечто подобное должно было случиться, я вскочил на ноги и перекатился через спину. Так, на всякий случай.
Почему-то мне думалось, что мое появление внутри замка будет отмечено многочисленными встречающими, но, к сожалению или к счастью, никого не оказалось. Какая безалаберность: доверяться одному силовому полю и не выставить элементарной охраны.
Я хотел было отправиться прямиком в замок, но в мозгу зазвенел сигнал тревоги, предупреждающий меня об энергетических ловушках. Если бы я был простым жителем, то сказал бы, что все эти места прокляты темными силами и на них наложены страшные заклятия.
Достав один из своих шариков, я бросил его перед собой. Едва пролетев четверть своего пути, шарик исчез в вспышке пламени. Мне, наверное, повезло, что я сиганул на свободный участок, иначе моя голова находилась бы теперь далеко от тела.
Вся комичность ситуации заключалась в том, что я мог бы пересечь двор в несколько минут. Но для этого мне пришлось бы стать вторым сталкером. Правда, вместо кирпичей я бросал серебряные шарики, что явилось более дорогостоящим предприятием. Как и предполагалось, буквально через пять минут я стоял у одной из дверей, ведущих во внутренние покои.
Но первые двери оказались блокированными, и мне пришлось искать другой путь. Пропустив еще два неподходящих проема, я хотел было воспользоваться окном, но тут на свое счастье обнаружил пустой, свободный от энергетической ловушки проход. Но именно это мне и не понравилось. Любая брешь, сознательно оставленная врагом в обороне, до добра не доведет.
Посовещавшись сам с собою, я решил, что раз другого пути все равно нет, то и думать долго нечего. Но я был бы круглым идиотом, если бы полез вперед сломя голову. Толкнув дверь мечом, я подождал минуту и, убедившись, что ловушки нет, шагнул внутрь.
Когда я готовился к своему визиту и мысленно прорабатывал варианты, то этот стоял у меня на самом последнем месте. Казалось невероятным, но в коридорах, по которым я шел, не было видно ни одного существа. Чувства говорили мне, что на ближайшем расстоянии нет никаких темных сил. Я прекрасно помнил свое второе посещение, и царящая в замке пустота была непривычна. И вместе с тем зловеща. Если то, во что превратилась королева, уже завершило свое превращение, то вполне возможно, что в числе ее первых жертв оказались ее неживые подданные.
Страх и отчаяние попробовали дотронуться до моего сердца, но были позорно изгнаны из тела. Не было в нем страха. Остались только злость и желание убивать. Но убивать осторожно. Всякое излишество, заметил я, может привести к нежелательным последствиям.
Я уже хотел было обидеться и на королеву, и на те силы, которым следовало, в принципе, обитать в замке, но в это время обстановка мгновенно переменилась.
Это случилось, когда я проходил через одну из просторных комнат, служивших, по-моему, для приема черни. Замок словно в ОДНО мгновение покрылся волнами, несущими чужие запахи, чужую мысль. Солнечный свет, до этого беспрепятственно проходивший через окна и бойницы, померк самым странным образом. Замок погрузился в серую мглу.
Мне кажется, хозяева замка всерьез взялись за меня. Но это были только догадки, которые протекали через мозг и не оставляли ничего, уступая место тем знаниям, которые могли быть полезны. Но тем не менее я почувствовал, что дальнейшее путешествие по темным изгибам коридоров и комнат не будет таким же безопасным, как раньше.
Я поднялся уже на второй ярус замка, тщательно ощупывая и проверяя свой шаг, ожидая каждый миг ловушек и скрытых засад.
Освещение было слабым, но и этого мне хватало вполне. Зрение мое усилилось настолько, что даже сейчас я видел словно при солнечном свете, только немного в другом цветовом спектре. Было такое впечатление, что мне прямо в глаза вставили прибор ночного видения.
Как я и говорил, посторонние мысли только отвлекают от дела. Забив голову всякой дрянью об окулистах, я чуть не пропустил нападение. Прямо из стены, мимо которой я проходил, высунулась костлявая заплесневелая рука и схватила меня за шиворот. Удар мечом был чисто рефлекторным, нежели обдуманным. Мне оставалось лишь отцепить от своего воротника сухую кисть и осторожно положить ее на пол, стараясь не делать лишнего шума.
Не приходилось сомневаться, что это все пока цветочки, а основные ягодки ожидают меня впереди.
Чем ближе я приближался к тронному залу, тем темнее становилось в замке. Наступил момент, когда простой смертный не увидел бы даже пальцев на своей собственной руке. А я, вообще-то, чувствовал себя довольно комфортно.
Правда, мне не нравилось, что воздух становится спертым. Появилось ощущение, словно продираешься сквозь тягучую паутину старого паука.
Душераздирающий крик, донесшийся откуда-то из глубин замка, заставил меня остановиться. Для особого беспокойства, впрочем, причин не было, так как вскоре крик перешел в адский хохот, который вскоре поглотился толстыми стенами дворца.
Но тем не менее я вздрогнул, и левая нога предательски зацепилась за плиту. Несколько секунд я балансировал, чтобы не свалиться и не наделать глупостей и шуму. Наконец мне удалось справиться со своим телом. Сбившийся ритм барабанов выровнялся. Я недовольно покачал головой и сделал глубокий выдох.
Именно в этот момент плиты пола, лежащие передо мной, с легким шорохом соскользнули со своих мест и рухнули вниз, обнажая черную глотку подземелья. И буквально в ту же секунду из провала на меня хлынула целая стая летучих мышей. Я еле успел вскинуть руку, ставя перед собой знак луны.
Некоторые представители этого зубастого племени все же успели залететь на мою половинку. А тело продолжало работать именно в том ритме, которого от него и требовали.
Несколько вампиров повисли на мне и тщательно прокусывали мою одежду, и подбирались к коже натуральной. Но меч сделал свое дело, сверкая как молния и вращаясь словно винт вертолета. Несколько тварей полегли от моей руки. Я просто свернул им шеи, настолько настырными они были. Но остальные продолжали летать передо мной и, похоже, никуда в дальние страны не собирались.
У меня была всего одна попытка, и было бы очень жаль, если бы она сорвалась по причине неисправности моего приспособления. Но те, кто работал над моим арсеналом, знали толк в подобного рода предметах, и, похоже, все удалось на славу. Крюк в плавном парении перелетел через стену и зацепился за что-то на той стороне. По натяжению веревки я убедился, что зацеп достаточно надежен и можно переходить к следующему пункту моего, в общем-то, авантюрного плана.
Боковым зрением я видел, как цепь, замкнувшая контур силового поля на ров с водой, покраснела, а вода во рву начинает тихо парить. У стены вообще творилось настоящее светопреставление. Я в школе был довольно слаб в физике, и то, что мое приспособление принесло плоды, несомненно поднимало меня самого в моих же собственных глазах, потому что я до последней минуты сомневался в реальности этого пунктика.
Но все, что происходило у меня за спиной, было уже в прошлом. Стиснув зубы и перебирая руками, я карабкался по стене, давая себе слово, что никогда не буду заядлым скалолазом. Тем не менее я довольно быстро забрался наверх, перебежать небольшой плоский участок стены оказалось для меня тем более плевым делом.
Оценить обстановку за стеной было делом одной секунды. Ни мгновение не раздумывая, я с силой оттолкнулся и в лучших традициях Голливуда прыгнул вниз, стараясь упасть как можно дальше от стены.
Я еще не долетел до земли, как силовое поле восстановилось и сильный толчок в спину швырнул меня на землю, лицом вниз. Не слишком расстраиваясь из-за таких пустяков, как ободранный нос, и предполагая, что нечто подобное должно было случиться, я вскочил на ноги и перекатился через спину. Так, на всякий случай.
Почему-то мне думалось, что мое появление внутри замка будет отмечено многочисленными встречающими, но, к сожалению или к счастью, никого не оказалось. Какая безалаберность: доверяться одному силовому полю и не выставить элементарной охраны.
Я хотел было отправиться прямиком в замок, но в мозгу зазвенел сигнал тревоги, предупреждающий меня об энергетических ловушках. Если бы я был простым жителем, то сказал бы, что все эти места прокляты темными силами и на них наложены страшные заклятия.
Достав один из своих шариков, я бросил его перед собой. Едва пролетев четверть своего пути, шарик исчез в вспышке пламени. Мне, наверное, повезло, что я сиганул на свободный участок, иначе моя голова находилась бы теперь далеко от тела.
Вся комичность ситуации заключалась в том, что я мог бы пересечь двор в несколько минут. Но для этого мне пришлось бы стать вторым сталкером. Правда, вместо кирпичей я бросал серебряные шарики, что явилось более дорогостоящим предприятием. Как и предполагалось, буквально через пять минут я стоял у одной из дверей, ведущих во внутренние покои.
Но первые двери оказались блокированными, и мне пришлось искать другой путь. Пропустив еще два неподходящих проема, я хотел было воспользоваться окном, но тут на свое счастье обнаружил пустой, свободный от энергетической ловушки проход. Но именно это мне и не понравилось. Любая брешь, сознательно оставленная врагом в обороне, до добра не доведет.
Посовещавшись сам с собою, я решил, что раз другого пути все равно нет, то и думать долго нечего. Но я был бы круглым идиотом, если бы полез вперед сломя голову. Толкнув дверь мечом, я подождал минуту и, убедившись, что ловушки нет, шагнул внутрь.
Когда я готовился к своему визиту и мысленно прорабатывал варианты, то этот стоял у меня на самом последнем месте. Казалось невероятным, но в коридорах, по которым я шел, не было видно ни одного существа. Чувства говорили мне, что на ближайшем расстоянии нет никаких темных сил. Я прекрасно помнил свое второе посещение, и царящая в замке пустота была непривычна. И вместе с тем зловеща. Если то, во что превратилась королева, уже завершило свое превращение, то вполне возможно, что в числе ее первых жертв оказались ее неживые подданные.
Страх и отчаяние попробовали дотронуться до моего сердца, но были позорно изгнаны из тела. Не было в нем страха. Остались только злость и желание убивать. Но убивать осторожно. Всякое излишество, заметил я, может привести к нежелательным последствиям.
Я уже хотел было обидеться и на королеву, и на те силы, которым следовало, в принципе, обитать в замке, но в это время обстановка мгновенно переменилась.
Это случилось, когда я проходил через одну из просторных комнат, служивших, по-моему, для приема черни. Замок словно в ОДНО мгновение покрылся волнами, несущими чужие запахи, чужую мысль. Солнечный свет, до этого беспрепятственно проходивший через окна и бойницы, померк самым странным образом. Замок погрузился в серую мглу.
Мне кажется, хозяева замка всерьез взялись за меня. Но это были только догадки, которые протекали через мозг и не оставляли ничего, уступая место тем знаниям, которые могли быть полезны. Но тем не менее я почувствовал, что дальнейшее путешествие по темным изгибам коридоров и комнат не будет таким же безопасным, как раньше.
Я поднялся уже на второй ярус замка, тщательно ощупывая и проверяя свой шаг, ожидая каждый миг ловушек и скрытых засад.
Освещение было слабым, но и этого мне хватало вполне. Зрение мое усилилось настолько, что даже сейчас я видел словно при солнечном свете, только немного в другом цветовом спектре. Было такое впечатление, что мне прямо в глаза вставили прибор ночного видения.
Как я и говорил, посторонние мысли только отвлекают от дела. Забив голову всякой дрянью об окулистах, я чуть не пропустил нападение. Прямо из стены, мимо которой я проходил, высунулась костлявая заплесневелая рука и схватила меня за шиворот. Удар мечом был чисто рефлекторным, нежели обдуманным. Мне оставалось лишь отцепить от своего воротника сухую кисть и осторожно положить ее на пол, стараясь не делать лишнего шума.
Не приходилось сомневаться, что это все пока цветочки, а основные ягодки ожидают меня впереди.
Чем ближе я приближался к тронному залу, тем темнее становилось в замке. Наступил момент, когда простой смертный не увидел бы даже пальцев на своей собственной руке. А я, вообще-то, чувствовал себя довольно комфортно.
Правда, мне не нравилось, что воздух становится спертым. Появилось ощущение, словно продираешься сквозь тягучую паутину старого паука.
Душераздирающий крик, донесшийся откуда-то из глубин замка, заставил меня остановиться. Для особого беспокойства, впрочем, причин не было, так как вскоре крик перешел в адский хохот, который вскоре поглотился толстыми стенами дворца.
Но тем не менее я вздрогнул, и левая нога предательски зацепилась за плиту. Несколько секунд я балансировал, чтобы не свалиться и не наделать глупостей и шуму. Наконец мне удалось справиться со своим телом. Сбившийся ритм барабанов выровнялся. Я недовольно покачал головой и сделал глубокий выдох.
Именно в этот момент плиты пола, лежащие передо мной, с легким шорохом соскользнули со своих мест и рухнули вниз, обнажая черную глотку подземелья. И буквально в ту же секунду из провала на меня хлынула целая стая летучих мышей. Я еле успел вскинуть руку, ставя перед собой знак луны.
Некоторые представители этого зубастого племени все же успели залететь на мою половинку. А тело продолжало работать именно в том ритме, которого от него и требовали.
Несколько вампиров повисли на мне и тщательно прокусывали мою одежду, и подбирались к коже натуральной. Но меч сделал свое дело, сверкая как молния и вращаясь словно винт вертолета. Несколько тварей полегли от моей руки. Я просто свернул им шеи, настолько настырными они были. Но остальные продолжали летать передо мной и, похоже, никуда в дальние страны не собирались.