Страница:
Начальство начальством, охрана охраной, но настоящая власть в поселках на Дрю сосредоточивалась в руках самых боевитых из числа заключенных. Четвинд был бригадиром и всевластным неофициальным старшиной в одном из несообщающихся друг с другом поселков, разбросанных по всей планете Дрю. Таанский режим, по существу своему тоталитарный и фашистский, создал эту планету-тюрьму с одной целью – вышвыривать туда уголовников и диссидентов. Для таанских властей было одинаковым преступлением, если ты ограбил банк или вышел на улицу с плакатом в защиту прав крестьянства. Как все фашисты всех времен, таанцы были людьми с практической жилкой. Прежде чем умертвить своих врагов, они норовили использовать их даровой труд. Если планета-тюрьма, то на самоокупаемости. А еще лучше – с хорошей прибылью.
Скажем, там, куда попал Динсмен, в прибрежные воды были запущены для размножения моллски. Двадцать граммов мяса моллсков стоили маленького состояния таанским богатеям. В глубине континента по пустынным просторам носились похожие на перекати-поле растения, содержащие драгоценный мускус. Они опять-таки были специально завезены на Дрю. Поскольку любого, кто к ним прикасался, эти растения обильно обрызгивали проедавшей кожу кислотой, при их сборе погибло немало заключенных. В других частях Дрю находились ранчо, фермы и шахты, где “никчемные подонки” ценой своих жизней производили необходимые таанской аристократии товары.
Динсмен понял, что попал в мясорубку, еще до того, как его привезли в поселок на берегу моря, где царем и Богом был Четвинд. Он решил выжить любой ценой. И намерения Четвинда делали планы Динсмена не такими уж фантастическими.
Когда-то Четвинд был рабочим лидером и боролся за права докеров в главном таанском космопорте. До этого у него было весьма богатое и крайне пестрое прошлое – мордобой, грабеж, убийства. Но то, что он возглавил забастовку докеров из-за какого-то ныне забытого повода, стало последней каплей, переполнившей терпение таанских властей. Наручники защелкнулись на его руках, и судья со злорадной ухмылочкой объявил, что Четвинду предстоит осваивать новую профессию сборщика моллсков.
К тому времени, когда на планете появился Динсмен, решительный здоровяк Четвинд стал бригадиром у ловцов моллсков, а также их верховодом и был признанным владыкой в приморском поселке, с которым считались и охранники, – удобно иметь человека, поддерживающего порядок среди матерых преступников.
Начальство обычно закрывало глаза на бесчинства и злоупотребления бригадиров, пока люди в бригаде выдавали норму и не бунтовали.
Четвинд одевался приличнее других заключенных, конфисковывал у приезжающих все сколько-нибудь ценные вещи – для себя и своих прихвостней, без которых не мог бы в одиночку править поселком. У него имелся даже свой гарем из женщин-заключенных. Впрочем, надо заметить для справедливости, женщин он не всегда брал силой; помимо его положения вожака и относительного богатства, женщин привлекал и он сам – крутой, обаятельный, мастер выживать в невыносимых условиях.
Когда Динсмена доставили на Дрю и определили в поселок, где бригадирствовал Четвинд, незадачливый взрывник быстро подпал под обаяние уверенного в себе вожака. Началось с того, что огромный детина внимательно прочитал украденную копию сопроводительных документов на Динсмена.
– Стало быть, любитель делать трах-тара-рах? – задумчиво произнес он. – Похоже, ты тот самый парень, который нужен мне, чтобы вернуться на Хиз.
Четвинд сразу же засадил Динсмена за производство бомб, освободив от тяжелой, а главное, смертельно опасной работы в море. Разумеется, материалы для создания бомбы были самые экзотические, малоподходящие – что нашлось. Но Динсмен старался превзойти самого себя и вздыхал о том, что он мог бы сотворить, будь у него настоящие инструменты и набор нужных веществ.
Он никогда не спрашивал Четвинда, для кого, собственно говоря, предназначаются бомбы. Очевидной целью были охранники. Но случись одному из них получить хоть царапину – расплата будет такой жестокой, что и думать об этом не хотелось. Тем не менее Динсмен покорился без вопросов и в итоге смастерил такое взрывное устройство, которое реагировало на перегар наркопива – а надо сказать, от всех охранников разило этим пивом двадцать четыре часа в сутки.
Испытания закончились сокрушительной неудачей.
Динсмена угораздило сделать крохотную ошибочку при изготовлении фермонного взрывателя, реагирующего на залах. Четвинд затеял праздник в честь первого взрыва – и мускус, которым умащала себя очередная пассия Четвинда, привел в действие взрыватель бомбы гораздо раньше положенного времени.
Динсмен думал, что его убьют на месте. Однако Четвинд лишь надавал ему плюх, а потом, после долгого совещания со своими дружками-громилами, определил его на общие работы – собирать моллсков. Когда Динсмен впервые зашел в воду, побрел с ловушкой в руке за волнами отлива и гадал, кто укусит его первым – морэя или гурион, он думал, что лучше бы Четвинд убил его сразу, а не посылал на эту муку...
Слева раздался пронзительный крик. Динсмен завертел головой и увидел, что все члены бригады как сумасшедшие бегут к берегу. Другой пронзительный крик донесся справа. До Динсмена дошло, что он слишком замечтался, пережевывая свои беды, и теперь отстал от товарищей, которые спасались паническим бегством.
Он понимал, что надо бежать, но вместо этого зачарованно смотрел на что-то темное, что змеилось по воде – со стороны моря, по направлению к нему. Морэя! Боже мой, это же морэя! Динсмен нашел в себе силы стряхнуть морок, заработать ногами, но двигаться против отлива было неимоверно трудно – казалось, он бежит на одном месте и берег нисколько не приближается. Сердце колотилось отчаянно, мускулы работали из последних сил, но берег так и не приближался. Ему чудилось, что тварь сейчас тяпнет его за пятку, выхватит кусок мяса на бедре... Но вот он каким-то чудом домчался до кромки воды и рухнул, товарищи вытащили его на берег. Динсмен задыхался, хихикал. Его трясло от пережитого страха. Увидев, что он не ранен, товарищи оставили его и побежали к берегу. Динсмен услышал жуткий крик, привстал на песке и посмотрел в сторону моря.
Четвинд стоял почти по пояс в воде, и что-то большое, темное тянуло его в воду – вместе с товарищем, которого он пытался спасти. Четвинд держал товарища под мышки, и тело несчастного, который кричал в предсмертной агонии, ходило ходуном в руках бригадира. Тварь терзала свою жертву, которая все не умирала, все еще кричала, кричала, кричала, а Четвинд не разжимал мертвой хватки и волок, волок умирающего к берегу. Он тянул и тянул, пока скрытое водой существо не выпустило свою жертву. Четвинд рухнул на песок у воды. Заключенные издали радостный вопль, который сменился воплем ужаса. Победило все-таки чудовище – Четвинд вытащил на берег лишь половину человека, без ног, с кишками наружу. Несчастный прожил еще секунду, успел страдальчески усмехнуться Четвинду – и тут глаза его закатились, кровь хлынула через рот.
Динсмен отвернулся. Его стошнило.
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Скажем, там, куда попал Динсмен, в прибрежные воды были запущены для размножения моллски. Двадцать граммов мяса моллсков стоили маленького состояния таанским богатеям. В глубине континента по пустынным просторам носились похожие на перекати-поле растения, содержащие драгоценный мускус. Они опять-таки были специально завезены на Дрю. Поскольку любого, кто к ним прикасался, эти растения обильно обрызгивали проедавшей кожу кислотой, при их сборе погибло немало заключенных. В других частях Дрю находились ранчо, фермы и шахты, где “никчемные подонки” ценой своих жизней производили необходимые таанской аристократии товары.
Динсмен понял, что попал в мясорубку, еще до того, как его привезли в поселок на берегу моря, где царем и Богом был Четвинд. Он решил выжить любой ценой. И намерения Четвинда делали планы Динсмена не такими уж фантастическими.
Когда-то Четвинд был рабочим лидером и боролся за права докеров в главном таанском космопорте. До этого у него было весьма богатое и крайне пестрое прошлое – мордобой, грабеж, убийства. Но то, что он возглавил забастовку докеров из-за какого-то ныне забытого повода, стало последней каплей, переполнившей терпение таанских властей. Наручники защелкнулись на его руках, и судья со злорадной ухмылочкой объявил, что Четвинду предстоит осваивать новую профессию сборщика моллсков.
К тому времени, когда на планете появился Динсмен, решительный здоровяк Четвинд стал бригадиром у ловцов моллсков, а также их верховодом и был признанным владыкой в приморском поселке, с которым считались и охранники, – удобно иметь человека, поддерживающего порядок среди матерых преступников.
Начальство обычно закрывало глаза на бесчинства и злоупотребления бригадиров, пока люди в бригаде выдавали норму и не бунтовали.
Четвинд одевался приличнее других заключенных, конфисковывал у приезжающих все сколько-нибудь ценные вещи – для себя и своих прихвостней, без которых не мог бы в одиночку править поселком. У него имелся даже свой гарем из женщин-заключенных. Впрочем, надо заметить для справедливости, женщин он не всегда брал силой; помимо его положения вожака и относительного богатства, женщин привлекал и он сам – крутой, обаятельный, мастер выживать в невыносимых условиях.
Когда Динсмена доставили на Дрю и определили в поселок, где бригадирствовал Четвинд, незадачливый взрывник быстро подпал под обаяние уверенного в себе вожака. Началось с того, что огромный детина внимательно прочитал украденную копию сопроводительных документов на Динсмена.
– Стало быть, любитель делать трах-тара-рах? – задумчиво произнес он. – Похоже, ты тот самый парень, который нужен мне, чтобы вернуться на Хиз.
Четвинд сразу же засадил Динсмена за производство бомб, освободив от тяжелой, а главное, смертельно опасной работы в море. Разумеется, материалы для создания бомбы были самые экзотические, малоподходящие – что нашлось. Но Динсмен старался превзойти самого себя и вздыхал о том, что он мог бы сотворить, будь у него настоящие инструменты и набор нужных веществ.
Он никогда не спрашивал Четвинда, для кого, собственно говоря, предназначаются бомбы. Очевидной целью были охранники. Но случись одному из них получить хоть царапину – расплата будет такой жестокой, что и думать об этом не хотелось. Тем не менее Динсмен покорился без вопросов и в итоге смастерил такое взрывное устройство, которое реагировало на перегар наркопива – а надо сказать, от всех охранников разило этим пивом двадцать четыре часа в сутки.
Испытания закончились сокрушительной неудачей.
Динсмена угораздило сделать крохотную ошибочку при изготовлении фермонного взрывателя, реагирующего на залах. Четвинд затеял праздник в честь первого взрыва – и мускус, которым умащала себя очередная пассия Четвинда, привел в действие взрыватель бомбы гораздо раньше положенного времени.
Динсмен думал, что его убьют на месте. Однако Четвинд лишь надавал ему плюх, а потом, после долгого совещания со своими дружками-громилами, определил его на общие работы – собирать моллсков. Когда Динсмен впервые зашел в воду, побрел с ловушкой в руке за волнами отлива и гадал, кто укусит его первым – морэя или гурион, он думал, что лучше бы Четвинд убил его сразу, а не посылал на эту муку...
Слева раздался пронзительный крик. Динсмен завертел головой и увидел, что все члены бригады как сумасшедшие бегут к берегу. Другой пронзительный крик донесся справа. До Динсмена дошло, что он слишком замечтался, пережевывая свои беды, и теперь отстал от товарищей, которые спасались паническим бегством.
Он понимал, что надо бежать, но вместо этого зачарованно смотрел на что-то темное, что змеилось по воде – со стороны моря, по направлению к нему. Морэя! Боже мой, это же морэя! Динсмен нашел в себе силы стряхнуть морок, заработать ногами, но двигаться против отлива было неимоверно трудно – казалось, он бежит на одном месте и берег нисколько не приближается. Сердце колотилось отчаянно, мускулы работали из последних сил, но берег так и не приближался. Ему чудилось, что тварь сейчас тяпнет его за пятку, выхватит кусок мяса на бедре... Но вот он каким-то чудом домчался до кромки воды и рухнул, товарищи вытащили его на берег. Динсмен задыхался, хихикал. Его трясло от пережитого страха. Увидев, что он не ранен, товарищи оставили его и побежали к берегу. Динсмен услышал жуткий крик, привстал на песке и посмотрел в сторону моря.
Четвинд стоял почти по пояс в воде, и что-то большое, темное тянуло его в воду – вместе с товарищем, которого он пытался спасти. Четвинд держал товарища под мышки, и тело несчастного, который кричал в предсмертной агонии, ходило ходуном в руках бригадира. Тварь терзала свою жертву, которая все не умирала, все еще кричала, кричала, кричала, а Четвинд не разжимал мертвой хватки и волок, волок умирающего к берегу. Он тянул и тянул, пока скрытое водой существо не выпустило свою жертву. Четвинд рухнул на песок у воды. Заключенные издали радостный вопль, который сменился воплем ужаса. Победило все-таки чудовище – Четвинд вытащил на берег лишь половину человека, без ног, с кишками наружу. Несчастный прожил еще секунду, успел страдальчески усмехнуться Четвинду – и тут глаза его закатились, кровь хлынула через рот.
Динсмен отвернулся. Его стошнило.
Глава 23
– Принимайте заключенного, мистер Охлсн!
– Есть принять заключенного, мистер Киит!
Поторопленный дубинкой Стэна, работавший в казарме охранников заключенный побежал рысцой по белой полосе через небольшой плац к воротам, где его поджидал Алекс. Килгур отсалютовал “Кииту” по-таански – вытянув руку вперед ладонью вниз – и выпустил заключенного за ворота, где, собственно, и начиналась тюрьма. На планете Дрю зэки жили на свободе – или вроде как на свободе, а охранники – в огороженных и надежно защищенных лагерях.
Алекс закрыл тройным запором ворота и строевым шагом двинулся через плац к своему другу. Подойдя к нему вплотную, он еще раз выбросил руку в приветствии. Стэн сделал в ответ такой же, но вялый жест, и оба направились в казарму, где обитали после прилета на Дрю.
– Эх, Стэн, Стэн, – забубнил Алекс Килгур, – много чего я на своем веку сделал для Императора, но ты втравил меня в черт-те что. Господи, в каких ролях мне приходится выступать! Я был, к примеру, совсем неплох в роли разжалованного солдата, когда мы воевали с этими психованными талиеманерами. Но ты заставляешь меня исполнять совсем кретинские роли – сначала сутенеришки, теперь тюремщика! Нет, моя мамочка не одобрила бы то, как ты со мной поступаешь!
Килгур не прекращал ныть с тех пор, как друзья взошли на борт корабля, который транспортировал заключенных на Дрю. Документы ни у кого не вызвали подозрения. Впрочем, их и не проверяли как следует. Даже одержимым подозрительностью таанцам в голову не приходило, что у кого-то найдется причина добровольно лететь охранником на планету-тюрьму.
Хотя в службе охранника в этом жутком месте были свои прелести. Добрая половина всех ценностей, попадавших на Дрю, оседала у охранников. Они бессовестно пользовались служебным положением, чтобы удовлетворять свои сексуальные потребности: и женщины, и мужчины, попавшие на Дрю, очень быстро с радостью смекали или были вынуждены принять как суровый факт, что могут продлить себе жизнь, если не побрезгают постелью охранника или охранницы. Стэн и Алекс любовниц не заводили и, чтобы не казаться белыми воронами, распространили слух, что перед отлетом на Дрю переспали с одной шлюхой и разом подцепили дурную болезнь, которая плохо и долго лечится.
Покойный Охлсн был прав: для неизбалованных жизнью людей низшего сословия, которых призвали служить тюремщиками, это время было сплошным праздником.
Уже на подходе к казарме, проходя вторые ворота, Алекс прошептал:
– Слушай, Стэн, ты уверен, что нам следует только выкрасть отсюда этого проклятого подкладывателя бомб? А что, если мы напоследок устроим здесь маленький фейерверк, оставив бомбочку в серединке лагеря?
– Идея симпатичная, старшина. Но я говорю решительное “нет”.
Килгур горестно вздохнул, и они вошли в здание.
Пивной автомат щелкнул, забулькал и снова щелкнул. Алекс приподнял пластмассовую крышку, взял две кружки наркопива и направился к столику, за которым его поджидал Стэн. Все комнаты отдыха в бараке были на один манер – много плюша из вульгарного стремления подражать дорогим покоям таанской аристократии, но с дополнением – пивными автоматами. Алекс, предварительно поморгав, заставил себя отхлебнуть напитка из кружки. Уроженец свободного мира, солдат привилегированного подразделения имперской гвардии, он не привык к сомнительным радостям, которые дает наркопиво. Да и Стэн тянул наркопиво без удовольствия – в свое время ему довелось вволю попить этого пойла на Вулкане, планете заводов и грубых нравов.
– Пусть эти таанцы и жрут не приведи Господи что, – проворчал Алекс, – они хоть пиво пьют человеческое.
– Я бы не назвал это человеческим пивом.
– Да, верблюжья моча, думаю, вкуснее, чем тутошнее пиво.
– Делают из низкосортного зерна и добавляют процентов пять опиума.
Алекс, только что сделавший глоток, выплюнул пиво обратно в кружку.
– Ты что, не шутишь?
Стэн отрицательно повертел головой. Память подсказывала, что вкус у наркопива малоприятный. Но теперь оказалось, что он просто омерзительный.
– А как оно действует? – спросил Алекс.
– Пьянеешь, разумеется. Здорово забалдеваешь. Но похмелье особенное: денек, а то и два это пивко выходит потом и трясет тебя при этом как в лихорадке.
– Славный напиточек. Сперва Алекса делают сутенером, потом поганым тюремным надсмотрщиком, а теперь – извольте! – наркоманом. Эх, знал бы Император, чего я терплю ради него!
Стэн не без ехидства заметил, что информация о напитке не помешала Алексу опустошить свою кружку до дна. Дальнейшее нытье Килгура было заглушено громкими криками, которыми охранники приветствовали двух своих товарок; Стэн и Алекс за три недели пребывания на Дрю их еще не видели.
– А-а, близняшки Фэрлоу!
– Попользовались лотерейной удачей, сестрички?
“Близняшки Фэрлоу” было прозвищем подруг-охранниц. Они и сестрами-то не были, просто очень похожи друг на друга. А Фэрлоу в их прозвище появилось оттого, что они когда-то принудили спать с собой красавца заключенного по фамилии Фэрлоу и использовали его на пару.
Та из “близняшек”, что постарше и погрузнее, властно подняла руку и призвала разошедшихся охранников к тишине.
– Желаете отчет, ребята? Отлично. Душонка усопшего зэка, по которому мы безутешно скорбим – как бишь его или ее фамилия? – душонка его потопала на небо к Создателю, а тело, как и полагается, пошло в дело.
– Кто об этих головорезах плачет!
– А вот мы с Кей нашли новый способ славно проводить отпуск на Хизе.
Все охранники и охранницы навострили уши.
– Вы, ребята, обычно как в отпуске – так сразу на курорт. А мы сами себе курорт устроили, не выезжая на природу. Сейчас на военной базе строят новые военные корабли, вовсю наращивают нашу мощь – ну и понаехало рабочих рук. И все молодые парни, все в соку. Вкалывают по-черному, а в город их не отпускают.
Мы с Кей смекнули, что заработки у них ого-го, а денежки тратить не на кого. И парни свои денежки ухнули на нас – мы на всю катушку воспользовались своим правом провести отпуск в центре отдыха при военной базе.
– Славно скоротали времечко! – хихикнул кто-то.
– И я вам так скажу, – продолжала охранница наставительно, – нам было в кайф. Эти парни крутили с нами не потому, что деваться некуда, а потому, что сами того хотели. – Тут она осклабилась и добавила тоном, который она считала кокетливым: – Ну-ка, мужики, не слушай. А вам, девочки, скажу по секрету – когда по доброй воле, оно... как бы это... позабористей! К тому же за все платят они сами.
Сержант-вертухай встал и церемонно поднял свою кружку.
– Мы рады приветствовать наших друзей. С возвращеньицем. Похоже, вам есть о чем порассказать. Но если и в следующий раз вы, крошки, снова выиграете в лотерее, кого-то вынесут вперед ногами. Вы уже в третий раз на протяжении двух лет выигрываете в лотерее и мотаетесь в отпуск на Хиз. Пора и честь знать.
Стэн и Алекс переглянулись, поняв друг друга без слов. Они подошли к автомату, наполнили свои кружки наркопивом и присоединились к компании охранников.
Перед ними остро стояла нерешенная проблема: если удастся найти Динсмена – каким образом увезти его с Дрю, да и как самим отсюда выбраться? Будучи профессионалами в деле выкрадывания нужных людей, они были уверены, что выход всегда найдется. Но прошло три недели, а выход не находился, сколько они ни ломали головы. Дрю окружала охранная сеть спутников – автоматических и управляемых солдатами. Улететь с планеты можно было лишь двумя способами – на борту рейсового корабля, перевозившего заключенных, когда тот возвращался порожняком, или на грузовом корабле, который увозил с Дрю дорогие товары, произведенные заключенными. На корабле, перевозившем заключенных, была нешуточная команда охраны – даже Стэн и Алекс, при всем их удальстве и выучке, не могли бы захватить транспорт, охраняемый сотней хорошо обученных солдат. На грузовом корабле не было ни души – им управлял компьютер; но поддерживалась температура ниже нуля и атмосфера состояла из одного азота.
Вот почему информация о лотерее показалась занятной имперским шпионам.
А лотерея была действительно интересной затеей. Таанские власти могли гордиться планетой Дрю. Она не просто приносила прибыль. Все было поставлено так рационально, что ее пленники использовались на все сто процентов – порой даже после смерти.
При стрессе гипофиз человека выбрасывает в организм сильное обезболивающее вещество. Чем больше стресс, тем больше выброс. Поскольку почти все заключенные умирали на Дрю в условиях чудовищного стресса, их тела были полны драгоценного наркотика. Неудобство заключалось в том, что тело следовало тут же заморозить, – наркотик при нормальной температуре быстро разлагался. Заключенные на Дрю умирали как мухи, но немногие из них погибали при условиях, когда их тела можно было начать замораживать незамедлительно, через считанные минуты. Вот почему заключенные, попадавшие за провинность в изолятор, покидали его лишь одним образом – в мешках для трупов.
Стэн и Алекс выяснили, что “хороший” труп, то есть вовремя замороженный, отправляют на Хиз. На Дрю наркотик из трупа не выкачивали по двум причинам: во-первых, мало кто из медиков соглашался ехать в такую дыру, как Дрю; во-вторых, подобно всем сильным обезболивающим, этот наркотик, производимый человеческим гипофизом, был отличным галлюциногеном. У того из таанских аристократов, кто придумал извлекать наркотик из трупов, хватило ума сообразить, что нельзя производить наркотики рядом с матерыми уголовниками и коррумпированными охранниками – никакие меры безопасности не сработают. Вот почему, когда набиралось достаточное количество “хороших” трупов, их разом отправляли на Хиз – в сопровождении двух конвоиров. Для охранников, которые завербовались на много лет, это был единственный способ покинуть временно Дрю, кроме отпуска, предоставляемого раз в три года. Двух конвоиров выбирали с помощью лотереи.
К концу вечера Стэн и Алекс вконец окосели от поглощенного наркопива. Зато они знали, как можно улизнуть с Дрю. Улизнуть самим и прихватить Динсмена.
– Есть принять заключенного, мистер Киит!
Поторопленный дубинкой Стэна, работавший в казарме охранников заключенный побежал рысцой по белой полосе через небольшой плац к воротам, где его поджидал Алекс. Килгур отсалютовал “Кииту” по-таански – вытянув руку вперед ладонью вниз – и выпустил заключенного за ворота, где, собственно, и начиналась тюрьма. На планете Дрю зэки жили на свободе – или вроде как на свободе, а охранники – в огороженных и надежно защищенных лагерях.
Алекс закрыл тройным запором ворота и строевым шагом двинулся через плац к своему другу. Подойдя к нему вплотную, он еще раз выбросил руку в приветствии. Стэн сделал в ответ такой же, но вялый жест, и оба направились в казарму, где обитали после прилета на Дрю.
– Эх, Стэн, Стэн, – забубнил Алекс Килгур, – много чего я на своем веку сделал для Императора, но ты втравил меня в черт-те что. Господи, в каких ролях мне приходится выступать! Я был, к примеру, совсем неплох в роли разжалованного солдата, когда мы воевали с этими психованными талиеманерами. Но ты заставляешь меня исполнять совсем кретинские роли – сначала сутенеришки, теперь тюремщика! Нет, моя мамочка не одобрила бы то, как ты со мной поступаешь!
Килгур не прекращал ныть с тех пор, как друзья взошли на борт корабля, который транспортировал заключенных на Дрю. Документы ни у кого не вызвали подозрения. Впрочем, их и не проверяли как следует. Даже одержимым подозрительностью таанцам в голову не приходило, что у кого-то найдется причина добровольно лететь охранником на планету-тюрьму.
Хотя в службе охранника в этом жутком месте были свои прелести. Добрая половина всех ценностей, попадавших на Дрю, оседала у охранников. Они бессовестно пользовались служебным положением, чтобы удовлетворять свои сексуальные потребности: и женщины, и мужчины, попавшие на Дрю, очень быстро с радостью смекали или были вынуждены принять как суровый факт, что могут продлить себе жизнь, если не побрезгают постелью охранника или охранницы. Стэн и Алекс любовниц не заводили и, чтобы не казаться белыми воронами, распространили слух, что перед отлетом на Дрю переспали с одной шлюхой и разом подцепили дурную болезнь, которая плохо и долго лечится.
Покойный Охлсн был прав: для неизбалованных жизнью людей низшего сословия, которых призвали служить тюремщиками, это время было сплошным праздником.
Уже на подходе к казарме, проходя вторые ворота, Алекс прошептал:
– Слушай, Стэн, ты уверен, что нам следует только выкрасть отсюда этого проклятого подкладывателя бомб? А что, если мы напоследок устроим здесь маленький фейерверк, оставив бомбочку в серединке лагеря?
– Идея симпатичная, старшина. Но я говорю решительное “нет”.
Килгур горестно вздохнул, и они вошли в здание.
Пивной автомат щелкнул, забулькал и снова щелкнул. Алекс приподнял пластмассовую крышку, взял две кружки наркопива и направился к столику, за которым его поджидал Стэн. Все комнаты отдыха в бараке были на один манер – много плюша из вульгарного стремления подражать дорогим покоям таанской аристократии, но с дополнением – пивными автоматами. Алекс, предварительно поморгав, заставил себя отхлебнуть напитка из кружки. Уроженец свободного мира, солдат привилегированного подразделения имперской гвардии, он не привык к сомнительным радостям, которые дает наркопиво. Да и Стэн тянул наркопиво без удовольствия – в свое время ему довелось вволю попить этого пойла на Вулкане, планете заводов и грубых нравов.
– Пусть эти таанцы и жрут не приведи Господи что, – проворчал Алекс, – они хоть пиво пьют человеческое.
– Я бы не назвал это человеческим пивом.
– Да, верблюжья моча, думаю, вкуснее, чем тутошнее пиво.
– Делают из низкосортного зерна и добавляют процентов пять опиума.
Алекс, только что сделавший глоток, выплюнул пиво обратно в кружку.
– Ты что, не шутишь?
Стэн отрицательно повертел головой. Память подсказывала, что вкус у наркопива малоприятный. Но теперь оказалось, что он просто омерзительный.
– А как оно действует? – спросил Алекс.
– Пьянеешь, разумеется. Здорово забалдеваешь. Но похмелье особенное: денек, а то и два это пивко выходит потом и трясет тебя при этом как в лихорадке.
– Славный напиточек. Сперва Алекса делают сутенером, потом поганым тюремным надсмотрщиком, а теперь – извольте! – наркоманом. Эх, знал бы Император, чего я терплю ради него!
Стэн не без ехидства заметил, что информация о напитке не помешала Алексу опустошить свою кружку до дна. Дальнейшее нытье Килгура было заглушено громкими криками, которыми охранники приветствовали двух своих товарок; Стэн и Алекс за три недели пребывания на Дрю их еще не видели.
– А-а, близняшки Фэрлоу!
– Попользовались лотерейной удачей, сестрички?
“Близняшки Фэрлоу” было прозвищем подруг-охранниц. Они и сестрами-то не были, просто очень похожи друг на друга. А Фэрлоу в их прозвище появилось оттого, что они когда-то принудили спать с собой красавца заключенного по фамилии Фэрлоу и использовали его на пару.
Та из “близняшек”, что постарше и погрузнее, властно подняла руку и призвала разошедшихся охранников к тишине.
– Желаете отчет, ребята? Отлично. Душонка усопшего зэка, по которому мы безутешно скорбим – как бишь его или ее фамилия? – душонка его потопала на небо к Создателю, а тело, как и полагается, пошло в дело.
– Кто об этих головорезах плачет!
– А вот мы с Кей нашли новый способ славно проводить отпуск на Хизе.
Все охранники и охранницы навострили уши.
– Вы, ребята, обычно как в отпуске – так сразу на курорт. А мы сами себе курорт устроили, не выезжая на природу. Сейчас на военной базе строят новые военные корабли, вовсю наращивают нашу мощь – ну и понаехало рабочих рук. И все молодые парни, все в соку. Вкалывают по-черному, а в город их не отпускают.
Мы с Кей смекнули, что заработки у них ого-го, а денежки тратить не на кого. И парни свои денежки ухнули на нас – мы на всю катушку воспользовались своим правом провести отпуск в центре отдыха при военной базе.
– Славно скоротали времечко! – хихикнул кто-то.
– И я вам так скажу, – продолжала охранница наставительно, – нам было в кайф. Эти парни крутили с нами не потому, что деваться некуда, а потому, что сами того хотели. – Тут она осклабилась и добавила тоном, который она считала кокетливым: – Ну-ка, мужики, не слушай. А вам, девочки, скажу по секрету – когда по доброй воле, оно... как бы это... позабористей! К тому же за все платят они сами.
Сержант-вертухай встал и церемонно поднял свою кружку.
– Мы рады приветствовать наших друзей. С возвращеньицем. Похоже, вам есть о чем порассказать. Но если и в следующий раз вы, крошки, снова выиграете в лотерее, кого-то вынесут вперед ногами. Вы уже в третий раз на протяжении двух лет выигрываете в лотерее и мотаетесь в отпуск на Хиз. Пора и честь знать.
Стэн и Алекс переглянулись, поняв друг друга без слов. Они подошли к автомату, наполнили свои кружки наркопивом и присоединились к компании охранников.
Перед ними остро стояла нерешенная проблема: если удастся найти Динсмена – каким образом увезти его с Дрю, да и как самим отсюда выбраться? Будучи профессионалами в деле выкрадывания нужных людей, они были уверены, что выход всегда найдется. Но прошло три недели, а выход не находился, сколько они ни ломали головы. Дрю окружала охранная сеть спутников – автоматических и управляемых солдатами. Улететь с планеты можно было лишь двумя способами – на борту рейсового корабля, перевозившего заключенных, когда тот возвращался порожняком, или на грузовом корабле, который увозил с Дрю дорогие товары, произведенные заключенными. На корабле, перевозившем заключенных, была нешуточная команда охраны – даже Стэн и Алекс, при всем их удальстве и выучке, не могли бы захватить транспорт, охраняемый сотней хорошо обученных солдат. На грузовом корабле не было ни души – им управлял компьютер; но поддерживалась температура ниже нуля и атмосфера состояла из одного азота.
Вот почему информация о лотерее показалась занятной имперским шпионам.
А лотерея была действительно интересной затеей. Таанские власти могли гордиться планетой Дрю. Она не просто приносила прибыль. Все было поставлено так рационально, что ее пленники использовались на все сто процентов – порой даже после смерти.
При стрессе гипофиз человека выбрасывает в организм сильное обезболивающее вещество. Чем больше стресс, тем больше выброс. Поскольку почти все заключенные умирали на Дрю в условиях чудовищного стресса, их тела были полны драгоценного наркотика. Неудобство заключалось в том, что тело следовало тут же заморозить, – наркотик при нормальной температуре быстро разлагался. Заключенные на Дрю умирали как мухи, но немногие из них погибали при условиях, когда их тела можно было начать замораживать незамедлительно, через считанные минуты. Вот почему заключенные, попадавшие за провинность в изолятор, покидали его лишь одним образом – в мешках для трупов.
Стэн и Алекс выяснили, что “хороший” труп, то есть вовремя замороженный, отправляют на Хиз. На Дрю наркотик из трупа не выкачивали по двум причинам: во-первых, мало кто из медиков соглашался ехать в такую дыру, как Дрю; во-вторых, подобно всем сильным обезболивающим, этот наркотик, производимый человеческим гипофизом, был отличным галлюциногеном. У того из таанских аристократов, кто придумал извлекать наркотик из трупов, хватило ума сообразить, что нельзя производить наркотики рядом с матерыми уголовниками и коррумпированными охранниками – никакие меры безопасности не сработают. Вот почему, когда набиралось достаточное количество “хороших” трупов, их разом отправляли на Хиз – в сопровождении двух конвоиров. Для охранников, которые завербовались на много лет, это был единственный способ покинуть временно Дрю, кроме отпуска, предоставляемого раз в три года. Двух конвоиров выбирали с помощью лотереи.
К концу вечера Стэн и Алекс вконец окосели от поглощенного наркопива. Зато они знали, как можно улизнуть с Дрю. Улизнуть самим и прихватить Динсмена.
Глава 24
Первый шаг сделал Алекс: завелся рассказывать длинную занимательную историю.
– О-хо-хо, – насмешливо зевнул он. – И месяца не прокантовался на Дрю, а уже переслушал все ваши байки, ребята.
– Так порадуй нас своей, Охлсн! – сказал один из охранников. Коренастый коротышка-шотландец успел снискать уважение охранников и стать всеобщим любимцем. В том числе и потому, что всегда с охотой угощал коллег.
– Уж если я возьмусь рассказывать, так извольте заткнуться и слушать раскрыв рот.
В комнате отдыха стало тихо.
– Я вам расскажу про то, что случилось на старушке – Земле. Еще до того, как появился нынешний Император. В те давние-предавние времена, когда шотландцы еще разгуливали босиком по свободным зеленым просторам своего родного острова. Но и тогда была империя и император – правда, не Вечный. Империя звалась Римской. И вольные шотландцы, храбрые воины, были занозой в заднице империи. Поэтому те взяли и перегородили остров высокой-превысокой стеной. Они, значит, по одну сторону, а мы, значит, – по другую. Эту стену они назвали по имени своего императора – Адриановой.
Но даже в те времена торговля была делом святым. А посему в стене были ворота, чтобы народ с товаром мог ходить туда-сюда. А у ворот, понятное дело, стояли охранники.
И вот в один прекрасный вечер охраняли ворота два римлянина – парни по имени Марк и Флавий...
– Тем временем Стэн делал второй шаг к возможности покинуть планету-тюрьму.
Следовало найти Динсмена и к тому же суметь подделать результаты лотереи в свою пользу, чтобы именно Стэна и Алекса послали отконвоировать трупы на Хиз. Обе эти задачи нельзя было разрешить, не имея терминала и доступа к головному компьютеру планеты-тюрьмы.
Начальство не приветствовало наличие терминалов у персонала, а те терминалы, что имелись, находились под строжайшим контролем и действовали только с голоса своих хозяев из высшей администрации тюрьмы.
Однако Стэн обнаружил, что игровые компьютеры, стоявшие в комнате отдыха, на самом деле довольно сложные машины. Если охранник выигрывал, машина платила ему сразу же или наркопивом (отдавая приказ стоявшему рядом пивному автомату), или начисляла выигранную сумму денег на счет победителя. Разумеется, когда охранник проигрывал, компьютер производил немедленные отчисления из его зарплаты. Стэн расцвел довольной улыбкой, когда понял, что именно такие игровые машины стояли на Вулкане и знакомы ему с раннего детства.
Пока Алекс отвлекал внимание охранников своим рассказом, Стэн делал вид, что азартно играет, для видимости нажимая ногами на педали управления. На самом же деле он нащупывал выходы в головной компьютер, в памяти которого хранилась вся необходимая информация. Для этого Стэн включил крохотные приборчики, который он провез на Дрю контрабандой под видом плейера и батареек к нему. Один из приборчиков – миниатюрный “жучок” – повел игру с компьютером за Стэна, пока тот был занят совсем другим.
Наконец экран замигал, Стэн быстро нажал на нужные клавиши и вышел из режима игры. Компьютер был блокирован кодом, но кодом до смешного простым для профессионала. Стэн задумался на минуту, потом ввел другой код. Пора делать следующий шаг.
– ... Марк отслужил на острове четыре года, а бедняжка Флавий был новичком, приехал с месячишко назад и на дежурстве впервые. И вот этот самый Флавий стоит насупленный-насупленный. Не нравится ему местная еда, местная погода, а больше всего ему не нравятся шотландцы. “Не переживай, – говорит ему старый служака Марк. – Ты тут часов около девяти услышишь страшный гам, вопли. Так в штаны не накладывай – это просто орда шотландцев вываливается из наших кабаков”. Однако у бедняжки Флавия все равно неспокойно на душе...
У “бедняжки Стэна” тоже было неспокойно на душе. Он оглянулся – все охранники с увлечением смотрели в рот Алексу. Стэн приложил к стенке игровой машины коробочку с крохотным экраном, которая залипла там и начала работать после того, как он нажал кнопку “анализ-внедрение”.
– ... И тут часы бьют девять, начинается страшный шум и гам и прямо на них, к воротам, валит толпа шотландцев – волосатых, грязных, в медвежьих шкурах, а в руках у каждого топорик и дубинка. Флавий перепугался вусмерть, думает – пришел мне конец! И так ему не хочется помирать на краю света, на каком-то острове в нескольких световых годах от родного Рима. Словом, трясется парень и потеет. А Марку хоть бы хны: нацепил на лицо улыбку и смело глядит всей этой орде прямо в глаза.
– Добрый всем вечер, – говорит.
– Проклятые римляне! – проорал кто-то из толпы, а другой потянулся к мечу.
– Замечательно выглядите сегодня вечером, – продолжает Марк как ни в чем не бывало.
А в ответ ему то же самое: “Проклятые римляне!”
Шотландцы подступают все ближе, ближе, дышат Флавию в физиономию перегаром. Ну, думает Флавий, не видать мне моей римской мамочки.
А Марк гнет свое:
– Славный вечерок, – говорит.
Флавий, тот глаза закрыл, чтоб не видеть, как внутренности вывалятся, когда его мечом по животу рубанут. Ждет-пождет с закрытыми глазами, а ничего не происходит. Все отчаянные волосатые головорезы прошли через ворота на свою сторону.
И Флавия не тронули. Парень тогда поуспокоился, отдышался и улыбается Марку.
– Ты, однако же, прав. Эти шотландцы парни ничего.
– Да, приятель, – отвечает Марк. – Вот ты и научился кое-чему. Но попомни мои слова, в один прекрасный день, когда напьются их мужчины, у этих ворот может действительно стать очень жарко.
Как всегда, конец килгуровской байки был встречен гробовым молчанием. Никто не понял соли.
Тишина была нарушена двумя звуками.
Стэн как раз обнаружил нужный код и вошел в память головного компьютера, но в этот момент загудел зуммером игрового аппарата. Стэновский “жучок” перестарался и одержал головокружительную победу, потому что через несколько мгновений заурчал и застучал пивной автомат, наполняя кружки пивом с невиданным темпом. Стэн едва успел смахнуть себе в карман “жучок” и прочее оборудование, когда вокруг его игрального автомата сгрудились все присутствующие.
– Везет же некоторым, – проворчал один из охранников. – За целый год игры в эту игру я выиграл две кружки пива. А Кииту вон какое счастье.
На табло горела цифра выигрыша – 387 кружек.
– Прямо ума не приложу, на кой мне столько, – сказал Стэн.
– Мистер Киит, – сказал другой охранник, – если у вас такое затруднение, мы можем выручить. Будьте уверены, наши животы вместят всю эту прорву.
Стэн и Алекс внутренне подобрались – им предстоял трудный долгий-предолгий вечер...
– О-хо-хо, – насмешливо зевнул он. – И месяца не прокантовался на Дрю, а уже переслушал все ваши байки, ребята.
– Так порадуй нас своей, Охлсн! – сказал один из охранников. Коренастый коротышка-шотландец успел снискать уважение охранников и стать всеобщим любимцем. В том числе и потому, что всегда с охотой угощал коллег.
– Уж если я возьмусь рассказывать, так извольте заткнуться и слушать раскрыв рот.
В комнате отдыха стало тихо.
– Я вам расскажу про то, что случилось на старушке – Земле. Еще до того, как появился нынешний Император. В те давние-предавние времена, когда шотландцы еще разгуливали босиком по свободным зеленым просторам своего родного острова. Но и тогда была империя и император – правда, не Вечный. Империя звалась Римской. И вольные шотландцы, храбрые воины, были занозой в заднице империи. Поэтому те взяли и перегородили остров высокой-превысокой стеной. Они, значит, по одну сторону, а мы, значит, – по другую. Эту стену они назвали по имени своего императора – Адриановой.
Но даже в те времена торговля была делом святым. А посему в стене были ворота, чтобы народ с товаром мог ходить туда-сюда. А у ворот, понятное дело, стояли охранники.
И вот в один прекрасный вечер охраняли ворота два римлянина – парни по имени Марк и Флавий...
– Тем временем Стэн делал второй шаг к возможности покинуть планету-тюрьму.
Следовало найти Динсмена и к тому же суметь подделать результаты лотереи в свою пользу, чтобы именно Стэна и Алекса послали отконвоировать трупы на Хиз. Обе эти задачи нельзя было разрешить, не имея терминала и доступа к головному компьютеру планеты-тюрьмы.
Начальство не приветствовало наличие терминалов у персонала, а те терминалы, что имелись, находились под строжайшим контролем и действовали только с голоса своих хозяев из высшей администрации тюрьмы.
Однако Стэн обнаружил, что игровые компьютеры, стоявшие в комнате отдыха, на самом деле довольно сложные машины. Если охранник выигрывал, машина платила ему сразу же или наркопивом (отдавая приказ стоявшему рядом пивному автомату), или начисляла выигранную сумму денег на счет победителя. Разумеется, когда охранник проигрывал, компьютер производил немедленные отчисления из его зарплаты. Стэн расцвел довольной улыбкой, когда понял, что именно такие игровые машины стояли на Вулкане и знакомы ему с раннего детства.
Пока Алекс отвлекал внимание охранников своим рассказом, Стэн делал вид, что азартно играет, для видимости нажимая ногами на педали управления. На самом же деле он нащупывал выходы в головной компьютер, в памяти которого хранилась вся необходимая информация. Для этого Стэн включил крохотные приборчики, который он провез на Дрю контрабандой под видом плейера и батареек к нему. Один из приборчиков – миниатюрный “жучок” – повел игру с компьютером за Стэна, пока тот был занят совсем другим.
Наконец экран замигал, Стэн быстро нажал на нужные клавиши и вышел из режима игры. Компьютер был блокирован кодом, но кодом до смешного простым для профессионала. Стэн задумался на минуту, потом ввел другой код. Пора делать следующий шаг.
– ... Марк отслужил на острове четыре года, а бедняжка Флавий был новичком, приехал с месячишко назад и на дежурстве впервые. И вот этот самый Флавий стоит насупленный-насупленный. Не нравится ему местная еда, местная погода, а больше всего ему не нравятся шотландцы. “Не переживай, – говорит ему старый служака Марк. – Ты тут часов около девяти услышишь страшный гам, вопли. Так в штаны не накладывай – это просто орда шотландцев вываливается из наших кабаков”. Однако у бедняжки Флавия все равно неспокойно на душе...
У “бедняжки Стэна” тоже было неспокойно на душе. Он оглянулся – все охранники с увлечением смотрели в рот Алексу. Стэн приложил к стенке игровой машины коробочку с крохотным экраном, которая залипла там и начала работать после того, как он нажал кнопку “анализ-внедрение”.
– ... И тут часы бьют девять, начинается страшный шум и гам и прямо на них, к воротам, валит толпа шотландцев – волосатых, грязных, в медвежьих шкурах, а в руках у каждого топорик и дубинка. Флавий перепугался вусмерть, думает – пришел мне конец! И так ему не хочется помирать на краю света, на каком-то острове в нескольких световых годах от родного Рима. Словом, трясется парень и потеет. А Марку хоть бы хны: нацепил на лицо улыбку и смело глядит всей этой орде прямо в глаза.
– Добрый всем вечер, – говорит.
– Проклятые римляне! – проорал кто-то из толпы, а другой потянулся к мечу.
– Замечательно выглядите сегодня вечером, – продолжает Марк как ни в чем не бывало.
А в ответ ему то же самое: “Проклятые римляне!”
Шотландцы подступают все ближе, ближе, дышат Флавию в физиономию перегаром. Ну, думает Флавий, не видать мне моей римской мамочки.
А Марк гнет свое:
– Славный вечерок, – говорит.
Флавий, тот глаза закрыл, чтоб не видеть, как внутренности вывалятся, когда его мечом по животу рубанут. Ждет-пождет с закрытыми глазами, а ничего не происходит. Все отчаянные волосатые головорезы прошли через ворота на свою сторону.
И Флавия не тронули. Парень тогда поуспокоился, отдышался и улыбается Марку.
– Ты, однако же, прав. Эти шотландцы парни ничего.
– Да, приятель, – отвечает Марк. – Вот ты и научился кое-чему. Но попомни мои слова, в один прекрасный день, когда напьются их мужчины, у этих ворот может действительно стать очень жарко.
Как всегда, конец килгуровской байки был встречен гробовым молчанием. Никто не понял соли.
Тишина была нарушена двумя звуками.
Стэн как раз обнаружил нужный код и вошел в память головного компьютера, но в этот момент загудел зуммером игрового аппарата. Стэновский “жучок” перестарался и одержал головокружительную победу, потому что через несколько мгновений заурчал и застучал пивной автомат, наполняя кружки пивом с невиданным темпом. Стэн едва успел смахнуть себе в карман “жучок” и прочее оборудование, когда вокруг его игрального автомата сгрудились все присутствующие.
– Везет же некоторым, – проворчал один из охранников. – За целый год игры в эту игру я выиграл две кружки пива. А Кииту вон какое счастье.
На табло горела цифра выигрыша – 387 кружек.
– Прямо ума не приложу, на кой мне столько, – сказал Стэн.
– Мистер Киит, – сказал другой охранник, – если у вас такое затруднение, мы можем выручить. Будьте уверены, наши животы вместят всю эту прорву.
Стэн и Алекс внутренне подобрались – им предстоял трудный долгий-предолгий вечер...
Глава 25
Крупный мужчина бездельничал на берегу и лениво наблюдал, как неровная шеренга ловцов медленно заходит в воду в поисках моллсков. Вокруг него было с полдюжины дружков-прихлебателей, которые нежились на солнце, но краем глазом поглядывали на Четвинда, не пожелает ли тот чего. Бригадир даже не пошевелился, когда раздался звук приближающейся машины. Он сделал вид, что не слышит, как машина затормозила и песок заскрипел под чьими-то башмаками.
– Четвинд?
– Ну.
– Встать, когда с тобой разговаривают!
Четвинд неспешно повернул голову и изобразил на лице искреннее удивление, когда увидел двух охранников. Столь же неторопливо он поднялся на ноги и насмешливо вытянулся по стойке “смирно”.
– Простите, мистер, я прозевал, как вы появились, – деланно плаксивым голосом сказал он. – Мы не ожидали, что у нас будут гости.
– Да, ужасная досада. Мне так неудобно беспокоить такого важного мерзавца, как ты.
Стэн внимательно приглядывался к Четвинду, который стоял по стойке “смирно” и ел его глазами. Теперь ничто, кроме наглой искры в глазах, не выдавало Четвинда. В остальном этот громила выглядел тем забитым и покорным зэком, который одним своим видом радует глаз любого охранника. Да, очень опасный тип, подумал Стэн.
– Мы ищем одного уголовника.
– Здесь самое место для поисков, мистер, – ввернул Четвинд.
Стэн проигнорировал тонкое хамство этого замечания.
– Четвинд?
– Ну.
– Встать, когда с тобой разговаривают!
Четвинд неспешно повернул голову и изобразил на лице искреннее удивление, когда увидел двух охранников. Столь же неторопливо он поднялся на ноги и насмешливо вытянулся по стойке “смирно”.
– Простите, мистер, я прозевал, как вы появились, – деланно плаксивым голосом сказал он. – Мы не ожидали, что у нас будут гости.
– Да, ужасная досада. Мне так неудобно беспокоить такого важного мерзавца, как ты.
Стэн внимательно приглядывался к Четвинду, который стоял по стойке “смирно” и ел его глазами. Теперь ничто, кроме наглой искры в глазах, не выдавало Четвинда. В остальном этот громила выглядел тем забитым и покорным зэком, который одним своим видом радует глаз любого охранника. Да, очень опасный тип, подумал Стэн.
– Мы ищем одного уголовника.
– Здесь самое место для поисков, мистер, – ввернул Четвинд.
Стэн проигнорировал тонкое хамство этого замечания.