Коул Аллан. Вихрь

* * *

   Адмирал флота Масон с возмущением смотрел на экран – планета Джохи приближалась с головокружительной скоростью. Это задание – натуральное дерьмо!
   "Сначала мне пришлось работать шофером ублюдка Стэна на вонючей яхте, которую ему отдал Император. Потом играть в прятки и морочить голову куче инопланетных кретинов. Вот он я, смотрите... только хорошенько... а теперь меня нет, я скрылся в тени. Фу, мерзость!.. Прав я был тогда на Прайме, когда сказал Стэну, что в мире нет правды и весь он выкрашен в серый цвет... По крайней мере, мне не грозит отставка и суд военного трибунала, как случилось с Яном Махони, – подумал Масон. – Я беспрекословно исполняю приказы. Солдат не может ошибиться, выполняя приказы своих командиров".
   – Приближаемся к Джохи через два земных часа, – доложил вахтенный офицер.

* * *

   Солдаты Алтая уверенно ступили на площадь Хакана. Никто не оказал им сопротивления. Теперь они возьмут дворец, а потом двинутся дальше, чтобы полностью уничтожить ненавистных подданных Императора.
   Раздался дружный торжествующий клич. Солдаты подошли к самому сердцу власти, к ее трону. Отсюда веет могуществом. Теперь – каждый солдат джохианской армии думал в этот момент о своем, в зависимости от того, представителем какого народа являлся, – теперь в созвездии Алтай будет новый правитель.
   И тут началась контратака. Многочисленные ракетные установки были демонтированы с гравитолетов и спрятаны под балюстрадами, террасами и даже статуями. Кнопки нажаты, и над площадью заметались ракеты и разнеслось эхо взрывов. А потом в наступление пошел Первый батальон, который мощным ударом отбросил солдат Алтая назад.
   Прошло всего несколько секунд, и послышались новые раскаты грома. Однако этот грохот был рожден не разбушевавшейся стихией и не орудиями гвардейцев.
   Ослепительные вспышки рассеяли сумрак – хотя, строго говоря, на Джохи был еще день. Это имперские транспортные суда стартовали из парка за зданием посольства и устремились прямо в открытый космос.
   Стэн смотрел, как они, один за другим, исчезают среди грозовых туч. Хорошо. Просто отлично. Даже лучше, чем на Кавите.
   Теперь посмотрим, есть ли какой-нибудь способ спасти свою собственную задницу.

* * *

   Лил сильный дождь, грохотал гром, а ветер ревел на огромной площади, раскинувшейся перед Синд.
   Она спряталась за лестницей, сильно поцарапанной пулями, и не обращала ни малейшего внимания на то, что лужа, в которой она лежит, постепенно становится алой от крови гвардейца, живого еще несколько минут назад.
   Рядом с ней примостилась ее собственная винтовка – сейчас от снайперского оружия было мало пользы.
   На противоположной стороне площади, усеянной разбитыми танками и гравитолетами, силы Конфедерации, словно не замечавшие разразившейся бури, готовились к новому наступлению.
   Прошло время. Синд не знала, сколько.
   Враг перестроился и пошел в атаку.
   Они пустили вперед танки – но гвардейцы с противотанковым оружием, засевшие на верхних этажах дворца, стреляли в незащищенные крыши боевых машин.
   Следом за танками на площадь устремились гравитолеты, пытаясь прорваться сквозь редеющие цепи гвардейцев. Их остановили.
   После этого Конфедерация бросила в бой людей. Не обращая внимания на ураганный огонь, бесстрашно пошла вперед пехота – мужчины и женщины, выкрикивая злобные антиимперские лозунги.
   Они умирали – но гибли и гвардейцы.
   Синд видела, как Алекс, отчаянно ругаясь, наложил повязку на хотя и поверхностную, но сильно кровоточащую рану от шрапнели у себя на бедре, прежде чем снова отправиться в бой. Ото тоже был ранен. Однако после перевязки вернулся в строй, присоединившись к отряду, ведущему огонь из пушки.
   "Интересно, – подумала Синд, – сколько еще атак мы сможем выдержать – две, три или всего одну, прежде чем нас накроет волна наступающей пехоты противника".
   И ни малейшей возможности даже попробовать добраться до "Победы", если корабль вообще не улетел.
   На землю рядом с ней плюхнулся Стэн.
   Оба грязные, перепачканные кровью – но пока это не их кровь. Глаза у обоих блестят.
   – Ну?
   – Осталось только два магазина, босс.
   – Вот, держи. – Стэн передал Синд еще один магазин с пулями, снаряженными АМ-2.
   – Сделай мелодраматический жест, – предложила Синд. – Поцелуй меня.
   Стэн состроил гримасу, собрался было выполнить ее указание, но потом, снова услышав скрежет гусениц приближающихся танков, быстро отодвинулся в сторону.
   – А, черт! Будь я проклят! Ты только посмотри.
   На этот раз в атаку пошли танки вместе с пехотой. А на броне переднего танка стоял...
   Синд схватила свое экзотическое ружье и прицелилась. Она тоже увидела красивое лицеи серебристые волосы.
   – Это он! Хочешь с ним посчитаться?
   – Кончай сама. Последнее время все удовольствия доставались мне.
   Человеком на танке был генерал Доу. Видимо, он решил, что эта атака будет последней и им удастся смять имперские силы, поэтому сам возглавил наступление.
   Смело.
   Смело, но глупо, решила Синд, нажимая на спусковой крючок. Мгновение спустя пуля, начиненная АМ-2, разорвалась в груди Доу.
   – Большое тебе спасибо, – сказал Стэн.
   Синд бросила снайперскую винтовку и взяла в руки виллиган. Солдаты не заметили гибели своего командира. Волна за волной наступали они на площадь. Синд стреляла без промаха, но потом решила, что стоит подпустить противника поближе. Она немного подняла голову, чтобы получше оценить ситуацию, и глаза у нее округлились.
   – Джемчиид и Колерик, – прошептала она преисполненным благоговения голосом, призывая бхорских богов так, словно и в самом деле в них верила. – Сарла и Лораз.
   Из-за высоких городских крыш, точно огромная черная змея, сметая все на своем пути, приближался циклон. А за первым смерчем... еще один... второй... Синд насчитала шесть – они извивались, точно бедра танцовщицы, продолжая неотвратимо продвигаться вперед.
   Стэн вспомнил: "...Убивает тысячу людей за сорок минут... пробивает соломинкой наковальню... отбрасывает тактический корабль на километр..."
   На своем пути торнадо захватывал все больше и больше обломков. Крыша. Сарай. Гравитолет. Прогулочный катер. Разбившийся такшип. Смерч раскручивал свою добычу, ломал так, что все предметы становились неузнаваемыми, а после этого использовал, как оружие.
   У Синд заложило уши, и она сглотнула.
   Теперь рев стал громче, он даже перекрыл пушечную канонаду... Войска алтайцев остановились, повернули назад – и увидели смерч.
   В этот момент первый вихрь ворвался на площадь Хакана. Он подхватил солдат и их оружие, как пылесос – мелкий мусор, поднял их, поиграл немного, а потом отбросил в сторону.
   Стэн вскочил на ноги. Что-то крикнул. Потом еще раз. Его никто не слышал.
   Тогда он помахал рукой – назад. Назад – прочь отсюда. К "Победе"!
   На площадь ворвался второй смерч. Завис в воздухе, словно раздумывал, что делать дальше.
   Имперские солдаты отступили перед этим новым демоном, с которым невозможно было сражаться.
   Однако паники не возникло. Солдаты бежали, забирая с собой своих раненых товарищей. И оружие они не оставили врагу, отступление было четким и организованным.
   Стэн и Алекс остановились в начале широкого бульвара, над которым, как теперь им казалось многие годы назад, пролетела "Победа", перед тем как приземлиться возле посольства.
   Черный вихрь хозяйничал на площади, но Стэн заметил, что приближается еще один. Стены дворца затрещали и рухнули, их стало затягивать в область низкого давления, почти вакуум, а потом смерч подхватил обломки и поднял на тысячеметровую высоту, и они исчезли в нависших над городом тучах.
   И снова вихрь перешел в наступление, набирая скорость, взревел ветер, мигом пролетев через дворец, еще недавно бывший гордостью Хаканов и ставший на короткое время домом доктора Искры. В долю секунды дворец исчез.
   Теперь настала очередь детей торнадо, порожденных этой огромной черной стеной туч, которые, не зная жалости, сметали алтайских солдат, продолжавших сражение за свою только что появившуюся на свет Конфедерацию и дворец Хаканов – последний памятник тщеславию, исчезнувший с лица Рурика. И не осталось ничего – только хаос.
   "Победа" все еще стояла на земле и ждала.

* * *

   Уже находясь на расстоянии одной астрономической единицы от Рурика, Стэн послал сообщение по прямому каналу связи с Императором – открытым текстом – а копию отправил в его офис:
   "Все имперские силы благополучно эвакуированы с Рурика. Курс на Прайм-Уорлд. В созвездии Алтай началось вооруженное восстание против Империи".

* * *

   "А теперь давай, предай меня военно-полевому суду, – подумал Стэн. – Обезумевший ублюдок".

Глава 42

   Махони ждал своей участи, сидя в камере, находившейся в подвале большого нового здания Внутренней Безопасности. Это была узкая комнатка с белыми пластиковыми стенами, складной койкой и дырой в полу для оправления естественных надобностей.
   Через несколько минут он предстанет перед имперским судом. Махони был одет в белый комбинезон, как это предписывал преступникам закон. Цвет имел важное значение. Белый – символ невиновности. А еще того, что заключенный дал показания не под пыткой.
   В случае Махони это было чистейшей правдой. По крайней мере, до этого момента. С ним обращались грубо, но с профессиональным уважением. Его, конечно, били. В первый раз, когда они поднимались на борт корабля, отправлявшегося на Прайм. Но это было сделано только затем, чтобы он понял – теперь его положение кардинально изменилось; синяки и кровь должны были показать Махони, кто сейчас босс. Его били без энтузиазма. Ничего личного. И так каждый раз, когда агенты ВБ передавали его из рук в руки.
   Когда Яна перестали бить, он понял, что назначен день слушанья его дела. Обычная предосторожность. Чтобы все наверняка зажило к тому моменту, когда обвиняемый предстанет перед судом.
   Махони держался прекрасно. Не то чтобы он философски относился к своей судьбе, просто запретил себе думать об этом. Если начать размышлять о предательстве, станешь слабее – сомнительная подготовка для почти неизбежного сканирования мозга.
   Тогда Ян принялся вспоминать старые приключения. Друзей. Любовь. Совсем не думал о еде. Его радовало, что в тюрьме прилично кормили. Иначе обеды, которые готовил для него Император своими собственными руками, обязательно всплыли бы в памяти. Инстинкты, рожденные во время службы в спецотряде "Богомолов", неожиданно подсказали Яну, что за ним кто-то наблюдает. Он заставил себя расслабиться. Услышал шорох у двери в камеру.
   "Ага, они наконец пришли, Ян. Не стучи так сильно, сердце. Вы тоже успокойтесь, легкие. Возьми себя в руки, приятель. Вспомни о своих ирландских предках".
   Пойндекс наблюдал сквозь стекло, как солдаты ВБ вытолкнули Махони из камеры. Его удивило, что Махони так хорошо держится, он даже подумал о том, как выглядел бы сам, оказавшись на его месте. Быстро отогнал от себя подобные мысли. Пожалуй, он готов остаться в неведении на этот счет.
   Пойндекс вышел в коридор, чтобы остановить Махони и его тюремщиков. По тени, промелькнувшей в глазах маршала, Пойндекс понял, что Махони его узнал. На лице заключенного появилась ухмылка.
   – О-хо-хо. Итак, босс послал первый состав, – проговорил Махони. – Я бы сказал, что польщен, но не хочется врать.
   Пойндекс рассмеялся.
   – Ради меня не следует так напрягаться, – сказал он. – Не нужно начинать суд с неверной ноты.
   Пойндекс приказал снять с Махони наручники и знаком показал, что охрана ему больше не нужна.
   – Я буду вас сопровождать, – сказал он Яну. – Не сомневаюсь, что вы не станете делать никаких... глупостей.
   Махони потер запястья.
   – С какой стати? Я же ни в чем не виноват. И с радостью жду свершения правосудия. – Он улыбнулся.
   Пойндекс улыбнулся ему в ответ и показал на дверь, расположенную в конце коридора. Они зашагали в указанном направлении, Пойндекс позади Махони.
   – Я прибыл сюда, чтобы убедиться в том, что правосудие будет свершено, – заявил Пойндекс. – Император хочет, чтобы справедливость восторжествовала.
   – О, не сомневаюсь, – бросил Махони. – Передайте ему, что его старый друг Ян благодарит за проявленную заботу.
   Пойндекс выдавил из себя смешок. Это задание вызывало у него смешанные чувства.
   С одной стороны, Ян Махони был его единственным конкурентом на власть, которой Пойндекс сейчас обладал. Позор старого вояки положил конец этой конкуренции.
   – Скажите ему, чтобы не волновался, – продолжал Махони. – Когда меня будут допрашивать, я стану придерживаться фактов. Поскольку не имею ни малейшего намерения впутывать его имя в эту процедуру.
   – В подобном обещании нет необходимости, – спокойно ответил Пойндекс. – Однако я не сомневаюсь, Император будет рад, что вы по-прежнему заботитесь о его интересах и помните о ваших прежних отношениях.
   С другой стороны. Махони был когда-то на месте Пойндекса. В течение многих десятилетий Ян оставался верным слугой Вечного Императора. Видя, с каким достоинством Махони готов встретить судьбу, Пойндекс стал опасаться за свою собственную. "Со мной произойдет то же самое, – подумал он, – если я лишусь милости Императора".
   Где-то в глубине его сознания кто-то тихонько прошептал: "Не если, а когда".
   – Скажите боссу, что я все помню, – говорил Махони. – Я помню все очень хорошо.
   – Обязательно, – ответил Пойндекс. – Обещаю.
   Он опустил руку в карман, а потом вытащил ее. Когда они подошли к двери, Пойндекс приставил дуло пистолета с глушителем к шее Махони. От соприкосновения с холодным металлом Ян вздрогнул.
   Пойндекс выстрелил.
   Махони повалился вперед. Наткнулся на дверь. Сполз на пол.
   Пойндекс с удивлением посмотрел на тело. На лице Махони застыла его проклятая ирландская ухмылка.
   Тогда Пойндекс наклонился, приставил дуло к голове Махони и снова выстрелил.
   С человеком вроде Яна Махони нужно на всякий случай подстраховаться.

Глава 43

   – Прощайте, берега Сицилии, прощайте, ручейки и долины, ведь не осталось шотландских солдат, которые могли бы оплакать вас, – напевал Алекс, с вожделением думая об очень высоком запотевшем стакане, который возьмет в руки, когда флот навсегда покинет распроклятое созвездие Алтай.
   Он наугад переключал каналы станций, вещающих с различных миров Империи. Рядом с ним в кресле капитана "Победы" развалился Стэн – никто не мешал ему отдыхать. На обоих все еще была надета рваная и грязная военная форма.
   На командном мостике было почти тихо – вероятно, ни один из них не верил в то, что на сей раз им удастся спастись.
   – Спорт, – пробормотал Килгур, поймав очередную передачу. – Не понимаю, какой интерес бессмысленно таскать надутую кожаную сумку от одной меловой линии к другой. Напоминает, – продолжал он, обращаясь к Фрестону, сидевшему рядом у консоли радиосвязи, – о том времени, когда меня заставили играть в одну кретинскую игру – джентльмены называют ее крокет. Сначала я думал, что они окончательно спятили...
   Тут его челюсти с треском захлопнулись.
   Никто потом не мог вспомнить точно, что говорил диктор в этой прямой передаче. Но смысл был абсолютно ясен:
   "Позор... бывший герой таанской войны... маршал... генерал-губернатор... высшая мера наказания... Ян Махони... Имя должно быть вычеркнуто из всех хроник и стерто с монументов... предательство..."
   Стэн вскочил на ноги. Его лицо стало совершенно белым.
   – Ну, уж это слишком, – прошептал он.
   Килгур собрался было что-то сказать, но только покачал головой. Язык не слушался. Офицер, несущий дежурство, что-то прорычал у него за спиной.
   – Следите за экранами, мистер. Какое сейчас передавали сообщение?
   – Э-э-э... виноват... оно закодировано.
   – Я и сам это вижу, – проворчал офицер связи. – Кому оно предназначено? И от кого?
   – Сэр... я полагаю... Прайм. И... оно предназначено для "Калигулы"... Так я думаю.
   – Думать не надо, мистер! Ну!
   – Сэр... у нас нет соответствующего кода. Он отсутствует в перечне.
   Стэн заставил себя на время забыть о смерти Махони.
   – Что это за передача?
   – Не знаю, сэр. С Прайма на "Калигулу", сэр.
   – Это я уже слышал. Свяжите меня с Масоном.
   – Есть, сэр... "Калигула", это "Победа"...
   – "Калигула" на связи.
   – Это "Победа". Какое сообщение вы получили?
   – Подождите, сигнал расшифровывается...
   – Какого лешего, – удивленно присвистнул Килгур, в душу которого начали закрадываться подозрения, – как это может быть, что у них код есть, а у нас его нет?
   – Сэр! "Калигула" прервал связь.
   – Восстановите.
   – "Калигула", это "Победа"... "Калигула", это "Победа". Вы получили сообщение?.. Сэр, "Калигула" ведет передачу.
   – Ну?
   – Они обращаются не к нам, а к своим кораблям прикрытия. Сообщение закодировано. Я не успел записать его.
   Стэн пытался понять, что же все-таки происходит, а потом бросил взгляд на основной экран.
   "Калигула" вышел из общего строя, и вместе с ним еще четыре истребителя, которые обычно прикрывали линейный корабль.
   – Сообщите, куда направляется "Калигула".
   – Подождите минутку, сэр... похоже, это обратный курс. Прямо – насколько я понимаю – назад на Джохи!
   Послышались удивленные возгласы.
   – Ну-ка тихо на мостике!
   Стэн заставил себя сосредоточиться. Что, черт подери, происходит? Тут только он заметил, что говорит вслух.
   – Сэр? – к нему обратился Фрестон. – Мне кажется, я знаю.
   – Наконец-то луч света. Говорите!
   – Э-э... сэр, прежде чем меня переводи под ваше начало, я исполнял обязанности офицера связи на "Черчилле". Когда капитан принял командование, ему выдали личный код. В сейфе корабля содержится копия этого шифра – на случай, если командный мостик будет выведен из строя.
   – Понятно. Но почему, черт возьми, "Калигула" – или Масон – получили код, которого нет у нас? Ведь "Победа" – флагманский корабль.
   – Так точно, сэр. Но... именно на "Калигуле" установлено устройство для уничтожения планет.
   Конечно. Империя не любила признаваться в том, что обладает оружием, способным уничтожить целые планеты. Однако такое оружие у нее было. Оно никогда не использовалось – даже в разгар таанской войны, в самые трудные для Империи времена.
   Для Императора это практически не было связано с моралью. Он часто говорил, что геноцид не самая лучшая политика. Так Император считал раньше. "Очевидно, – мрачно подумал Стэн, – Вечный Император изменил свою точку зрения".
   Вероятно, моральные соображения теперь им вовсе не принимались в расчет. Однако Стэн относился к этому вопросу иначе.
   – "Калигула" вышел на связь? – спросил Стэн.
   – Нет.
   – Командор, у вас есть наготове тактический корабль?
   – Конечно.
   – Мне нужен только один корабль. С лучшим пилотом "Победы". Снабженный "Кали". Он должен стартовать, как только я спущусь в ангар.
   Килгур вскочил на ноги и устремился к двери.
   – Алекс! Я хочу, чтобы ты остался здесь, на мостике. Я буду находиться на тактическом корабле и должен иметь постоянную связь с "Победой".
   – Это вполне может сделать кто-нибудь другой, шкипер.
   – Мне нужно, чтобы ты постоянно анализировал ситуацию.
   – Ладно. Понял. До встречи, приятель.
   Стэн уже мчался в сторону ангара "Победы".

* * *

   Тактический корабль стартовал с "Победы" и, едва оторвавшись от корабля-носителя, сразу перешел на АМ-2.
   – Насколько они нас опережают?
   Ла Сиотат даже не нужно было смотреть на экран.
   – Пятьдесят три... пятьдесят одна минута, сэр.
   – Отлично.
   Стэн сидел рядом с пилотом, настраивая шлем управления.
   – Ситуация такова. "Калигула" взял курс на Джохи. Они собираются взорвать планету.
   Ла Сиотат, которая всегда гордилась умением играть в покер, на сей раз не смогла совладать со своими эмоциями.
   – Но как... адмирал Масон поднял мятеж или...
   – Вам это знать ни к чему. Я хочу, чтобы мы взяли курс прямо на "Калигулу", держите линию связи с "Победой" постоянно включенной. Сообщите мне, когда мы будем... в пяти минутах от "Калигулы". У вас есть сомнения по поводу моих приказов?
   – Нет, сэр.
   – Постарайтесь сделать так, чтобы нас не засекли истребители. Я практически уверен, что они получили приказ нас остановить.
   – Это меня совершенно не беспокоит. Сэр.
   Стэн едва сумел сдержать улыбку – похоже, ла Сиотат действительно крутой пилот.
   – "Калигула", это "Победа". Адмирал Масон, говорит Стэн. Конец связи.
   По-прежнему никакого ответа.
   – "Калигула", говорит Стэн, конец связи. Немедленно ответьте. Это приказ. Конец связи.
   – Семь минут до перехвата, сэр.
   – Черт возьми...
   Неожиданно экран связи на тактическом корабле засветился, и Стэн увидел лицо Масона.
   Масон – так, во всяком случае, надеялся Стэн – видел его, точнее, компьютерное изображение с борта "Победы" и ни в коем случае не должен был догадаться, что на самом деле Стэн находится на тактическом корабле, который уже почти нагнал "Калигулу".
   – Адмирал Масон, я думаю, мне ясна ваша миссия, – начал Стэн.
   – Я получил приказ, сэр, не обсуждать свое задание ни с кем.
   – Я не собираюсь с вами ничего обсуждать, Масон. У нас тут не дискуссионный клуб. Кроме того, мне известно, что вы получили приказ взорвать Джохи. Вы не вправе этого сделать.
   – Я получил приказ, сэр.
   – Значит, вы подтверждаете, что вам приказано взорвать планету? Масон, неужели вы хотите стать первым человеком – за многие, многие века – уничтожившим целый мир? Там не все спятили, Масон.
   – Не вижу никаких оснований для продолжения связи, – механическим голосом ответил наконец Масон.
   – Масон... подождите минуточку.
   Стэн выключил микрофон и натянул шлем управления на голову.
   – Мисс ла Сиотат, я запускаю "Кали".
   – Есть, сэр. На полном драйве... Мы находимся в одной целой и трех десятых минуты... по корабельному времени в двух минутах.
   Стэн нажал на красную кнопку на панели управления оружием – единственное физическое действие, которое он должен был сделать.
   Страшная ракета вылетела из шахты тактического корабля – двадцатиметровое чудовище с боеголовкой, содержащей шестьдесят мегатонн смертоносного вещества.
   Стэн направил ее при помощи своего шлема на быстро приближающегося "Калигулу" и корабли сопровождения. Затем открыл глаза и увидел лицо Масона на экране.
   – Обращаюсь к вам в последний раз, адмирал Масон. Вы же знаете, что служите безумцу. Мы только что слышали – Император приказал расстрелять Махони.
   В глазах Масона что-то промелькнуло, но он быстро справился с собой и снова превратился в робота.
   Стэн сделал еще одну попытку – прекрасно понимая, что все бесполезно.
   – Послушайте, приятель. Неужели вы хотите, чтобы ваше имя вот так вошло в историю – Масон, уничтоживший целую планету?
   Масон неожиданно ухмыльнулся.
   – Стэн, как раз в этом и заключается разница между нами. Вы думаете, что обладаете богоданным правом судить, какие приказы следует исполнять, а какие нет. Это неправильно. Возможно, именно поэтому и был казнен Махони. Вам когда-нибудь приходили в голову подобные мысли? Я выполняю приказ Императора... Нет, Стэн, я не стану предателем. Конец связи.
   Экран потемнел.
   Стэн закрыл глаза и превратился в единое целое с "Кали". Он готовился нанести удар.
   – Сближаемся... сближаемся... – доносился до него издалека монотонный голос ла Сиотат. – Вас заметили... вы прорвали защитный экран... запускаю... сближаемся... перехват невозможен... сближаемся... цель... попадание!
   Мир Стэна взорвался.
   Он стянул с головы шлем управления и, посмотрев на экран, увидел, что "Калигула" перестал существовать. Возникло что-то похожее на взрыв, и больше ничего. Словно он смотрел в черную дыру.
   Стэн знал, что истребители "Калигулы" попытаются поразить тактический корабль, если, конечно, они уцелели – но экран оставался черным, слишком велика была сила взрыва.
   Его это не беспокоило. Уйти от истребителей было делом ла Сиотат.
   – Вот и все, мисс, – устало сказал он. – А теперь обратно на "Победу".
   Масон умер, как и жил, – исполняя приказ.
   Но вместе с Масоном погибло более трех тысяч человек – и Стэн сильно сомневался, что в память о них в темном межпланетном пространстве будет когда-нибудь воздвигнут монумент.

Глава 44

   Стэн продолжал действовать автоматически. Вернувшись на борт "Победы", он снова направился на мостик и отдал необходимые приказы.
   – Теперь мы освободились от этого палача, сынок, – сказал Килгур.
   Говорил Алекс тихо, но его слова вернули Стэна к реальности. Он посмотрел на своего друга. Лицо шотландца было таким спокойным, будто он обсуждал детали предстоящего обеда.
   Потом Стэн обвел взглядом командный мостик "Победы". Неожиданно здесь оказалось много народа.
   Ото с несколькими бхорами. Маленькие подтянутые гурки во главе с Лалбахадуром Тапа. И другие.
   Знакомые лица. Но имена... К собственному стыду, Стэн вынужден был признать, что имена он забыл.
   И еще Синд.
   У нее на лице было точно такое же выражение, как и у всех остальных. Они ждали его решения.
   Стэн быстрым движением стер набежавшие слезы.
   Они были с ним – все до одного.
   Стэну страшно захотелось обнять Синд. Ему было необходимо, чтобы кто-то его успокоил и утешил. Уверил в том, что все будет в порядке.
   А потом он осознал, что совершил.
   Теперь он оказался вне закона.
   Из-за него пострадают все, кто ему доверял.
   Очень скоро Вечный Император узнает о предательстве и пустит по следу ищеек. Стэну придется спасаться бегством. Им всем придется спасаться бегством.
   Он начал было что-то говорить... Потому что знал множество мест, где можно спрятаться. Нужно только выбрать и назвать координаты.
   Замолчал.
   Везде им грозит опасность. Рано или поздно их настигнут слуги Императора.
   Стэн снова посмотрел на лица своих верных друзей.
   Возможно, они не одиноки. Он вспомнил про сэра Эку. И про его предложение.
   Что толку?
   Стэн пожалел, что рядом нет Махони. Ян бы знал, как следует поступить. Он бы сказал: "Прекрати ныть, парень. Ты жив и здоров. У тебя есть подружка. Рядом с тобой твой друг, уродливый шотландец Алекс Килгур, и еще множество верных друзей. И отличный боевой корабль. Собственный корабль Императора!"
   В этот момент джемедар Лалбахадур что-то прошептал своему отряду. Гурки встали по стойке "смирно". Подняв вверх кукри, что на их языке означало: "Мы готовы вам служить, сэр!"
   И Стэн принял решение.
   Если он побежит, Император обязательно его поймает. Поэтому он должен добраться до Вечного Императора первым.
   Стэн отдал приказ.