Страница:
Клив недоуменно сдвинул брови. Откуда у его отца такая уверенность? Однако он не стал задавать вопросы.
– Пусть каждый из вас выберет, кого из вахтенных он возьмет на себя, – приказал он воинам. – Мы должны убить их быстро и бесшумно. Не давайте телам падать в воду – плеск от падения может всех всполошить. Я займусь Чессой. Повторяю: чтобы все прошло гладко, мы должны действовать быстро и бесшумно. У кого-нибудь есть вопросы?
Однако оказалось, что датский корабль стоит не у самого причала, как говорил Варрик, а по меньшей мере в пятидесяти ярдах от него. На месте его удерживал якорь и толстые швартовы, обвязанные вокруг причальных кнехтов. Вдоль пристани ходили трое дозорных. Все трое были хорошо вооружены и то и дело поглядывали в сторону города. Незаметно подплыть к кораблю не было ни малейшей возможности – это было очевидно.
К тому же четверо из людей Варрика не умели плавать. Клив выругался.
Варрик был явно озадачен.
– Странно, – сказал он. – Когда это они успели отвести корабль от пристани? Когда я видел его, он стоял у самого причала.
Игмал пожал плечами.
– Ну и что же нам делать? – спросил он. – Теперь твой план не годится, Клив. Придется придумать другой.
Клив посмотрел на отца:
– Ты можешь что-нибудь сделать? Варрик молча улыбнулся, извлек из футляра бурру и направился к пригорку, возвышающемуся возле дальнего конца палисада. Клив не знал, зачем его отец удалился: то ли для того, чтобы все еще раз почувствовали, какой он великий чародей, то ли потому, что это действительно было нужно для дела. Варрик взошел на пригорок, сжал бурру обеими руками, высоко поднял ее и начал нараспев произносить какие-то непонятные слова. Вскоре тихую ясную ночь прорезала молния. Она ударила точно в деревянный причал всего в нескольких футах от того места, где прохаживался дозорный с датского корабля. От дощатого настила повалил дым. Дозорный застыл как вкопанный, потом дико заорал.
Ударила еще одна молния, потом еще две, одновременно, и наконец от удара очередной молнии сухие доски в конце пристани загорелись. Прямо над головой загрохотал гром, так оглушительно, что люди Клива закрыли руками уши.
По кораблю бегали проснувшиеся воины, глядя то на небо, то на своих товарищей, оставшихся на пристани, которую пожирал огонь.
Капитан Торрик закричал:
– Гребите к пристани, чтобы спасти их! Скорее, скорее!
Внезапно хлынул дождь. Только что воздух был ясен и сух, и вдруг хлестнули струи воды.
– Скорее, – кричал Торрик. – Скорее! Воины на датском корабле разделились: одни изо всех сил налегали на весла, другие вычерпывали ведрами воду, которая накапливалась на дне. Но дождь с каждой минутой становился все сильнее, и количество воды на дне не уменьшалось.
– Ага, – сказал Игмал Кливу, – вот они, голубчики, идут прямо к нам в руки. Скоро, очень скоро Чесса вернется к нам.
Однако Клив не был в этом так уверен. У него всего семь воинов, а на борту корабля – шестьдесят, которые к тому же проснулись и были готовы к бою. Так что даже в этой кутерьме у Клива оставалось немного шансов на успех.
Молния ударила в огромную мачту датского корабля, и она переломилась пополам и рухнула, придавив сразу двенадцать человек. Раздались вопли, полные боли и страха. И тут Клив увидел в проеме шатра Чессу. Она смотрела на берег, на Варрика, который был хорошо виден с моря. Он стоял на возвышении в развевающемся за спиной черном плаще, и его губы шевелились. Клив знал, что он читает заклинания, но не мог разобрать слов, ибо Варрик произносил их тихо, почти шепотом, и их тотчас же уносил ветер, влекущий корабль все ближе и ближе к причалу. Сейчас он врежется в пристань! Воины на корабле возносили молитвы Одину, Тору, Фрейе. Они обезумели от ужаса. Керек и Торрик кричали, чтобы они гребли обратно, в сторону моря, но ветер неумолимо нес их к берегу.
Чесса стояла и улыбалась. К ней подбежала Турелла. Ветер был так силен, что королева едва удерживалась, чтобы не пригнуться.
– Это твои проделки! – закричала она. – Я вижу это в твоих зеленых глазах, глазах ведьмы. Успокой этот ветер, успокой сейчас же, иначе мы все погибнем!
– Да, это сотворила я! И что касается меня, то я не погибну. Когда корабль врежется в причал, все твои воины в ужасе разбегутся. Тогда, Турелла, я уйду. И надеюсь, что впредь мы с тобой уже не увидимся. А если это все-таки произойдет, я уничтожу тебя. Ты считаешь, что эта буря – сильная? А ведь я еще не колдовала в полную силу. Это еще только начало.
Внезапно корабль налетел на причал. Грохот ломающегося дерева был так оглушителен, что перекрыл даже неистовый вой ветра. Воины, истошно вопя, попрыгали на остатки причала и бросились бежать в глубь берега, подальше от бури и колдовских чар.
– Трусы! – крикнула им вслед Турелла, однако ее голос был заглушен ветром, а раскрытый рот тут же наполнился дождевой водой.
– Чесса, прекрати бурю! – заорал Керек.
– Нет, Керек, не прекращу. Лучше забудь обо мне и спасай свою королеву. Что до Рагнора, то уверена, он до сих пор еще не проспался после выпитого меда. Я ухожу. Мне хотелось, чтобы ты был моим другом, но ты не пожелал им стать. Поэтому я не стану говорить “всего хорошего”. Прощай, Керек. Но он схватил ее за руку:
– Нет, я тебя не пущу!
– Отпусти ее, Керек, – раздался голос Клива. – Она права. Ты не сможешь ее удержать. Чесса торопливо выпалила:
– Мой муж знает, что это я вызвала бурю, которая разбила корабль, только не хочет в этом признаться. Если ты немедленно не отпустишь меня, Керек, я призову на ваши головы еще более ужасные несчастья. Или же Клив прикончит тебя.
Керек отпустил ее руку.
– Иди, спасай своего жалкого короля, – крикнула ему Чесса, когда Клив поднял ее на руки и легко перебросил Игмалу, стоявшему на причале.
Но Керек замотал головой и ринулся к Турелле. Он схватил ее и вскинул на плечо.
– Мы спасемся! – крикнул он, прыгая на причал. Едва приземлившись, он поскользнулся на надломленных досках и уронил свою ношу. Оба, и он, и Турелла, упали ничком.
И тут страшная буря прекратилась так же внезапно, как началась. Ветер стих, тьма, только что необычайно густая и давящая, немного рассеялась, дождь перестал. В черном небе вспыхнула еще одна молния, но она не шла ни в какое сравнение с предыдущими – то был лишь слабый отголосок грозы, которую демоны развязали несколько минут назад.
Турелла села, медленно приходя в себя. – Она могла убить нас, – проговорила она, глядя на Керека.
Тот, не отрываясь, смотрел вслед Кливу, который уходил прочь, неся на руках свою жену. Те из людей Туреллы, которые не поддались искушению спрятаться за стенами Инвернесса, молча стояли на причале, тяжело дыша, не понимая, что же произошло, и радуясь, что они все еще живы.
– Это все штучки принцессы, – проговорил потрясенный Торрик. – О боги, я не хочу, чтобы она приехала к нам в Йорк. В следующий раз она умертвит нас всех.
– Это точно, – соглашались воины.
– Она ведьма.
– Ночь только что была такая темная, что хоть глаз выколи. А теперь луна так и сияет.
– Лучше нам убраться отсюда подобру-поздорову. Керек слышал разговоры воинов и понял, что проиграл. Он встал, протянул руку Турелле и помог ей подняться на ноги. Она вымокла до нитки, ее волосы прилипли к плечам, пропитанная водой одежда облегала тело.
– Ты не пострадала, госпожа?
Она покачала головой и вдруг застыла, точно обратившись в камень. Кереку показалось, что она даже перестала дышать. Он медленно повернулся, чтобы увидеть, куда устремлен ее ошеломленный взор, и увидел высокого незнакомца в черном, быстро шагавшего к ним. У него не было меча, его белые, изящные руки были свободны. Снова поднялся ветер, но уже не прежний яростный вихрь. Казалось, этот ветер дует лишь для того, чтобы развевать черный плащ приближающегося незнакомца.
Он выглядел так, словно явился из другого мира. Воины Туреллы тоже заметили его. Они уставились на фигуру в черном, подходящую все ближе и ближе, и невольно придвинулись друг к другу, чувствуя необъяснимый страх. Один из воинов выхватил меч, но высокий человек в черном вдруг на мгновение остановился, повернул голову и его глаза впились в того, кто посмел обнажить оружие. Воин невольно сделал шаг назад, потом опустил меч, и его острие вонзилось в доски причала. Турелла тихо проговорила:
– Варрик? Неужто это и впрямь ты? После стольких лет?
– Да, Турелла, это я. Ты посмела посягнуть на то, что принадлежит мне. Какой же путь мне теперь избрать: убить тебя или пощадить, сочтя, что тебя извиняет твоя неосведомленность?
– Кто этот человек? – спросил Керек, чувствуя, что его голос дрожит, и злясь на себя за это. Откуда взялся этот непостижимый страх, ведь этот незнакомец – обыкновенный человек, и у него даже нет оружия? Он, Керек, мог бы легко подойти к нему и задушить его голыми руками. Да, он мог бы убить его, но что-то не давало ему сдвинуться с места.
– Ты его знаешь, госпожа? – снова спросил Керек. Лицо Туреллы заметно побледнело, внезапно она показалась ему старухой, совсем не похожей на гордую королеву, которую он любил столько лет.
Турелла медленно произнесла:
– Это Варрик. Мой брат.
Сказав это, она вдруг выпрямилась и расправила плечи, словно вспомнив, что она как-никак королева, а не перепуганная старая крестьянка.
– Я вижу, ты по-прежнему одеваешься в черное, Варрик. Наверное, ты до сих пор стараешься узнать то, что не полагается знать смертным? И, как и прежде, пугаешь людей своими фокусами?
– Как тебе понравилась буря, Турелла? Ты почувствовала страх? Твои воины перепугались насмерть.
– Бурю наслала Чесса.
– Неужели ты и вправду этому веришь, сестра? Она не верила – Керек прочел это по ее лицу. Он видел ее страх, видел, как она испуганно сглотнула, и Варрик, этот колдун в черных одеждах, тоже видел, как сильно она боится. Внезапно она воскликнула:
– О боги, как же я раньше не догадалась?! У него твои глаза, Варрик: один золотистый, другой голубой. Один раз, в Йорке, я уже видела Клива и обратила внимание на его необычные глаза. И сегодня я тоже их заметила. Он ведь твой сын, не правда ли?
– Да, он мой сын.
– А Чесса – его жена, – задумчиво произнесла королева. – Их дитя будет иметь великую силу.
– Весьма возможно, – ответил Варрик, – только это уже не твое дело, Турелла. Послушай меня и запомни, что я скажу. Твой корабль мало пострадал, он по-прежнему на плаву. Собери своих людей и разбуди своего пьяницу-сына или же отдай его мне, и я его убью. Покинь Шотландию и никогда больше не возвращайся сюда, Турелла, иначе ты горько пожалеешь.
– Да, – медленно проговорила Турелла, – мы уйдем отсюда. Я знаю: здесь мне больше нечего делать. Теперь мое королевство обречено. Чесса была нужна мне, Варрик. Я хотела, чтобы она стала королевой Данло и управляла Рагнором и королевством. Она бы смогла отстоять его от саксов.
Ее брат стоял неподвижно и пристально смотрел на темное море. Ветер совершенно стих, однако черный плащ по-прежнему развевался у Варрика за спиной. Наконец он сказал:
– У меня есть падчерица по имени Кейман. Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. В Кинлохе для нее нет подходящего жениха, и она может состариться в одиночестве, без мужа и детей. Если ты попросишь меня, Турелла, я поговорю с ней и спрошу, не желает ли она поехать с тобой в Йорк. Она очень умна, что неудивительно – ведь в конце концов она много лет прожила рядом со мной. Она бы стала прислушиваться к твоим советам, Турелла, и сумела бы справиться с твоим жалким сыном. Она могла бы заменить Чессу.
– Она действительно красива? Варрик кивнул и повторил:
– Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Не в моих правилах прибегать ко лжи, Турелла.
– А она умеет варить мед? – поинтересовался Керек.
– Мед? О да, ее мед превосходен. Если она решит уехать с вами, ей придется рассказать своей сестре, как она его готовит, иначе наша жизнь станет куда менее приятной.
Керек потер руки.
– Если это так, – сказал он Турелле, – то Утте с Ястребиного острова ничего не грозит. Рагнор всегда будет пьян, и вы с этой Кейман сможете спокойно править королевством.
Турелла перевела взгляд на брата. Его плащ продолжал развеваться, несмотря на полное безветрие.
– Я согласна выдать ее за моего сына.
Варрик кивнул:
– Тогда подождите здесь два дня. Если она согласится поехать с вами, я привезу ее. Прощай, сестра. Хорошо обращайся с моей падчерицей. Если ты будешь обращаться с ней дурно, тебе придется держать ответ передо мной.
Он еще раз кивнул Турелле, резко повернулся на каблуках и быстро зашагал прочь. Керек увидел, как он вынул из-за пояса деревянную палочку, и поднял ее над головой. Тотчас же подул ветер, однако не везде, а только там, где находился Варрик. Поднявшийся вокруг него вихрь раздул его плащ и широкие рукава туники. Потом внезапно сгустился туман, однако и он клубился только в одном месте – прямо перед Варриком. Варрик вошел в него, и тут пелена тумана вдруг начала рваться, в ней появились прорехи, которые становились все шире и шире, словно дыры на горящей материи. Несколько мгновений – и туман исчез. Варрик исчез вместе с ним.
К немалому изумлению Керека, Турелла расхохоталась, – Он проделывал этот трюк еще когда был ребенком, – сказала она. – Этому его научили булгарские маги. – И она снова залилась смехом.
– Но.., он же исчез, госпожа, – вымолвил Керек, чувствуя, как его горло сжимается от страха.
– Да, – согласилась Турелла, – он исчез. Когда я приехала в Британию, чтобы выйти замуж за короля Данло, он приехал вместе со мной. К тому времени булгарские маги уже научили его всему тому, что умели сами. Он слышал о магии, которой владеют на Западе, о древней магии друидов. Ему хотелось посетить землю, называемую Шотландией, и вызнать тайны пиктов. Как видно, там он и поселился. Мне трудно поверить в это, Керек, но Клив – его сын. Эти удивительные разные глаза – как же я не догадалась раньше? Если 6 я не была такой дурой, то сразу бы поняла, что он сын Варрика. Достаточно было приглядеться к нему, когда мы встретились в Йорке.
– Нет, моя госпожа, тебе не в чем себя упрекнуть, – сказал Керек и привлек ее к себе. – Ох, как же ты вымокла и устала. Не хотелось бы мне еще раз пережить такую ночку. Пока мы будем ждать прибытия Кейман, надо будет собрать всех наших людей и успокоить их. И еще надо заняться починкой корабля.
– Она готовит превосходный мед, – пробормотала Турелла и хихикнула, уткнувшись лицом в плечо Керека.
Неужели она и впрямь хихикнула? Керек в жизни не слыхал более приятного звука.
Хромая на больную ногу, подошел капитан Торрик. Он посмотрел на Керека, обнимающего королеву, прочистил горло и буднично сказал:
– Рагнор проспал всю бурю, не проснулся ни от молний, ни от грома. Когда корабль врезался в пристань, он все еще дрых. Но сейчас он продрал глаза и требует, чтобы ему принесли меда.
Глава 30
ОТ АВТОРА
– Пусть каждый из вас выберет, кого из вахтенных он возьмет на себя, – приказал он воинам. – Мы должны убить их быстро и бесшумно. Не давайте телам падать в воду – плеск от падения может всех всполошить. Я займусь Чессой. Повторяю: чтобы все прошло гладко, мы должны действовать быстро и бесшумно. У кого-нибудь есть вопросы?
Однако оказалось, что датский корабль стоит не у самого причала, как говорил Варрик, а по меньшей мере в пятидесяти ярдах от него. На месте его удерживал якорь и толстые швартовы, обвязанные вокруг причальных кнехтов. Вдоль пристани ходили трое дозорных. Все трое были хорошо вооружены и то и дело поглядывали в сторону города. Незаметно подплыть к кораблю не было ни малейшей возможности – это было очевидно.
К тому же четверо из людей Варрика не умели плавать. Клив выругался.
Варрик был явно озадачен.
– Странно, – сказал он. – Когда это они успели отвести корабль от пристани? Когда я видел его, он стоял у самого причала.
Игмал пожал плечами.
– Ну и что же нам делать? – спросил он. – Теперь твой план не годится, Клив. Придется придумать другой.
Клив посмотрел на отца:
– Ты можешь что-нибудь сделать? Варрик молча улыбнулся, извлек из футляра бурру и направился к пригорку, возвышающемуся возле дальнего конца палисада. Клив не знал, зачем его отец удалился: то ли для того, чтобы все еще раз почувствовали, какой он великий чародей, то ли потому, что это действительно было нужно для дела. Варрик взошел на пригорок, сжал бурру обеими руками, высоко поднял ее и начал нараспев произносить какие-то непонятные слова. Вскоре тихую ясную ночь прорезала молния. Она ударила точно в деревянный причал всего в нескольких футах от того места, где прохаживался дозорный с датского корабля. От дощатого настила повалил дым. Дозорный застыл как вкопанный, потом дико заорал.
Ударила еще одна молния, потом еще две, одновременно, и наконец от удара очередной молнии сухие доски в конце пристани загорелись. Прямо над головой загрохотал гром, так оглушительно, что люди Клива закрыли руками уши.
По кораблю бегали проснувшиеся воины, глядя то на небо, то на своих товарищей, оставшихся на пристани, которую пожирал огонь.
Капитан Торрик закричал:
– Гребите к пристани, чтобы спасти их! Скорее, скорее!
Внезапно хлынул дождь. Только что воздух был ясен и сух, и вдруг хлестнули струи воды.
– Скорее, – кричал Торрик. – Скорее! Воины на датском корабле разделились: одни изо всех сил налегали на весла, другие вычерпывали ведрами воду, которая накапливалась на дне. Но дождь с каждой минутой становился все сильнее, и количество воды на дне не уменьшалось.
– Ага, – сказал Игмал Кливу, – вот они, голубчики, идут прямо к нам в руки. Скоро, очень скоро Чесса вернется к нам.
Однако Клив не был в этом так уверен. У него всего семь воинов, а на борту корабля – шестьдесят, которые к тому же проснулись и были готовы к бою. Так что даже в этой кутерьме у Клива оставалось немного шансов на успех.
Молния ударила в огромную мачту датского корабля, и она переломилась пополам и рухнула, придавив сразу двенадцать человек. Раздались вопли, полные боли и страха. И тут Клив увидел в проеме шатра Чессу. Она смотрела на берег, на Варрика, который был хорошо виден с моря. Он стоял на возвышении в развевающемся за спиной черном плаще, и его губы шевелились. Клив знал, что он читает заклинания, но не мог разобрать слов, ибо Варрик произносил их тихо, почти шепотом, и их тотчас же уносил ветер, влекущий корабль все ближе и ближе к причалу. Сейчас он врежется в пристань! Воины на корабле возносили молитвы Одину, Тору, Фрейе. Они обезумели от ужаса. Керек и Торрик кричали, чтобы они гребли обратно, в сторону моря, но ветер неумолимо нес их к берегу.
Чесса стояла и улыбалась. К ней подбежала Турелла. Ветер был так силен, что королева едва удерживалась, чтобы не пригнуться.
– Это твои проделки! – закричала она. – Я вижу это в твоих зеленых глазах, глазах ведьмы. Успокой этот ветер, успокой сейчас же, иначе мы все погибнем!
– Да, это сотворила я! И что касается меня, то я не погибну. Когда корабль врежется в причал, все твои воины в ужасе разбегутся. Тогда, Турелла, я уйду. И надеюсь, что впредь мы с тобой уже не увидимся. А если это все-таки произойдет, я уничтожу тебя. Ты считаешь, что эта буря – сильная? А ведь я еще не колдовала в полную силу. Это еще только начало.
Внезапно корабль налетел на причал. Грохот ломающегося дерева был так оглушителен, что перекрыл даже неистовый вой ветра. Воины, истошно вопя, попрыгали на остатки причала и бросились бежать в глубь берега, подальше от бури и колдовских чар.
– Трусы! – крикнула им вслед Турелла, однако ее голос был заглушен ветром, а раскрытый рот тут же наполнился дождевой водой.
– Чесса, прекрати бурю! – заорал Керек.
– Нет, Керек, не прекращу. Лучше забудь обо мне и спасай свою королеву. Что до Рагнора, то уверена, он до сих пор еще не проспался после выпитого меда. Я ухожу. Мне хотелось, чтобы ты был моим другом, но ты не пожелал им стать. Поэтому я не стану говорить “всего хорошего”. Прощай, Керек. Но он схватил ее за руку:
– Нет, я тебя не пущу!
– Отпусти ее, Керек, – раздался голос Клива. – Она права. Ты не сможешь ее удержать. Чесса торопливо выпалила:
– Мой муж знает, что это я вызвала бурю, которая разбила корабль, только не хочет в этом признаться. Если ты немедленно не отпустишь меня, Керек, я призову на ваши головы еще более ужасные несчастья. Или же Клив прикончит тебя.
Керек отпустил ее руку.
– Иди, спасай своего жалкого короля, – крикнула ему Чесса, когда Клив поднял ее на руки и легко перебросил Игмалу, стоявшему на причале.
Но Керек замотал головой и ринулся к Турелле. Он схватил ее и вскинул на плечо.
– Мы спасемся! – крикнул он, прыгая на причал. Едва приземлившись, он поскользнулся на надломленных досках и уронил свою ношу. Оба, и он, и Турелла, упали ничком.
И тут страшная буря прекратилась так же внезапно, как началась. Ветер стих, тьма, только что необычайно густая и давящая, немного рассеялась, дождь перестал. В черном небе вспыхнула еще одна молния, но она не шла ни в какое сравнение с предыдущими – то был лишь слабый отголосок грозы, которую демоны развязали несколько минут назад.
Турелла села, медленно приходя в себя. – Она могла убить нас, – проговорила она, глядя на Керека.
Тот, не отрываясь, смотрел вслед Кливу, который уходил прочь, неся на руках свою жену. Те из людей Туреллы, которые не поддались искушению спрятаться за стенами Инвернесса, молча стояли на причале, тяжело дыша, не понимая, что же произошло, и радуясь, что они все еще живы.
– Это все штучки принцессы, – проговорил потрясенный Торрик. – О боги, я не хочу, чтобы она приехала к нам в Йорк. В следующий раз она умертвит нас всех.
– Это точно, – соглашались воины.
– Она ведьма.
– Ночь только что была такая темная, что хоть глаз выколи. А теперь луна так и сияет.
– Лучше нам убраться отсюда подобру-поздорову. Керек слышал разговоры воинов и понял, что проиграл. Он встал, протянул руку Турелле и помог ей подняться на ноги. Она вымокла до нитки, ее волосы прилипли к плечам, пропитанная водой одежда облегала тело.
– Ты не пострадала, госпожа?
Она покачала головой и вдруг застыла, точно обратившись в камень. Кереку показалось, что она даже перестала дышать. Он медленно повернулся, чтобы увидеть, куда устремлен ее ошеломленный взор, и увидел высокого незнакомца в черном, быстро шагавшего к ним. У него не было меча, его белые, изящные руки были свободны. Снова поднялся ветер, но уже не прежний яростный вихрь. Казалось, этот ветер дует лишь для того, чтобы развевать черный плащ приближающегося незнакомца.
Он выглядел так, словно явился из другого мира. Воины Туреллы тоже заметили его. Они уставились на фигуру в черном, подходящую все ближе и ближе, и невольно придвинулись друг к другу, чувствуя необъяснимый страх. Один из воинов выхватил меч, но высокий человек в черном вдруг на мгновение остановился, повернул голову и его глаза впились в того, кто посмел обнажить оружие. Воин невольно сделал шаг назад, потом опустил меч, и его острие вонзилось в доски причала. Турелла тихо проговорила:
– Варрик? Неужто это и впрямь ты? После стольких лет?
– Да, Турелла, это я. Ты посмела посягнуть на то, что принадлежит мне. Какой же путь мне теперь избрать: убить тебя или пощадить, сочтя, что тебя извиняет твоя неосведомленность?
– Кто этот человек? – спросил Керек, чувствуя, что его голос дрожит, и злясь на себя за это. Откуда взялся этот непостижимый страх, ведь этот незнакомец – обыкновенный человек, и у него даже нет оружия? Он, Керек, мог бы легко подойти к нему и задушить его голыми руками. Да, он мог бы убить его, но что-то не давало ему сдвинуться с места.
– Ты его знаешь, госпожа? – снова спросил Керек. Лицо Туреллы заметно побледнело, внезапно она показалась ему старухой, совсем не похожей на гордую королеву, которую он любил столько лет.
Турелла медленно произнесла:
– Это Варрик. Мой брат.
Сказав это, она вдруг выпрямилась и расправила плечи, словно вспомнив, что она как-никак королева, а не перепуганная старая крестьянка.
– Я вижу, ты по-прежнему одеваешься в черное, Варрик. Наверное, ты до сих пор стараешься узнать то, что не полагается знать смертным? И, как и прежде, пугаешь людей своими фокусами?
– Как тебе понравилась буря, Турелла? Ты почувствовала страх? Твои воины перепугались насмерть.
– Бурю наслала Чесса.
– Неужели ты и вправду этому веришь, сестра? Она не верила – Керек прочел это по ее лицу. Он видел ее страх, видел, как она испуганно сглотнула, и Варрик, этот колдун в черных одеждах, тоже видел, как сильно она боится. Внезапно она воскликнула:
– О боги, как же я раньше не догадалась?! У него твои глаза, Варрик: один золотистый, другой голубой. Один раз, в Йорке, я уже видела Клива и обратила внимание на его необычные глаза. И сегодня я тоже их заметила. Он ведь твой сын, не правда ли?
– Да, он мой сын.
– А Чесса – его жена, – задумчиво произнесла королева. – Их дитя будет иметь великую силу.
– Весьма возможно, – ответил Варрик, – только это уже не твое дело, Турелла. Послушай меня и запомни, что я скажу. Твой корабль мало пострадал, он по-прежнему на плаву. Собери своих людей и разбуди своего пьяницу-сына или же отдай его мне, и я его убью. Покинь Шотландию и никогда больше не возвращайся сюда, Турелла, иначе ты горько пожалеешь.
– Да, – медленно проговорила Турелла, – мы уйдем отсюда. Я знаю: здесь мне больше нечего делать. Теперь мое королевство обречено. Чесса была нужна мне, Варрик. Я хотела, чтобы она стала королевой Данло и управляла Рагнором и королевством. Она бы смогла отстоять его от саксов.
Ее брат стоял неподвижно и пристально смотрел на темное море. Ветер совершенно стих, однако черный плащ по-прежнему развевался у Варрика за спиной. Наконец он сказал:
– У меня есть падчерица по имени Кейман. Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. В Кинлохе для нее нет подходящего жениха, и она может состариться в одиночестве, без мужа и детей. Если ты попросишь меня, Турелла, я поговорю с ней и спрошу, не желает ли она поехать с тобой в Йорк. Она очень умна, что неудивительно – ведь в конце концов она много лет прожила рядом со мной. Она бы стала прислушиваться к твоим советам, Турелла, и сумела бы справиться с твоим жалким сыном. Она могла бы заменить Чессу.
– Она действительно красива? Варрик кивнул и повторил:
– Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Не в моих правилах прибегать ко лжи, Турелла.
– А она умеет варить мед? – поинтересовался Керек.
– Мед? О да, ее мед превосходен. Если она решит уехать с вами, ей придется рассказать своей сестре, как она его готовит, иначе наша жизнь станет куда менее приятной.
Керек потер руки.
– Если это так, – сказал он Турелле, – то Утте с Ястребиного острова ничего не грозит. Рагнор всегда будет пьян, и вы с этой Кейман сможете спокойно править королевством.
Турелла перевела взгляд на брата. Его плащ продолжал развеваться, несмотря на полное безветрие.
– Я согласна выдать ее за моего сына.
Варрик кивнул:
– Тогда подождите здесь два дня. Если она согласится поехать с вами, я привезу ее. Прощай, сестра. Хорошо обращайся с моей падчерицей. Если ты будешь обращаться с ней дурно, тебе придется держать ответ передо мной.
Он еще раз кивнул Турелле, резко повернулся на каблуках и быстро зашагал прочь. Керек увидел, как он вынул из-за пояса деревянную палочку, и поднял ее над головой. Тотчас же подул ветер, однако не везде, а только там, где находился Варрик. Поднявшийся вокруг него вихрь раздул его плащ и широкие рукава туники. Потом внезапно сгустился туман, однако и он клубился только в одном месте – прямо перед Варриком. Варрик вошел в него, и тут пелена тумана вдруг начала рваться, в ней появились прорехи, которые становились все шире и шире, словно дыры на горящей материи. Несколько мгновений – и туман исчез. Варрик исчез вместе с ним.
К немалому изумлению Керека, Турелла расхохоталась, – Он проделывал этот трюк еще когда был ребенком, – сказала она. – Этому его научили булгарские маги. – И она снова залилась смехом.
– Но.., он же исчез, госпожа, – вымолвил Керек, чувствуя, как его горло сжимается от страха.
– Да, – согласилась Турелла, – он исчез. Когда я приехала в Британию, чтобы выйти замуж за короля Данло, он приехал вместе со мной. К тому времени булгарские маги уже научили его всему тому, что умели сами. Он слышал о магии, которой владеют на Западе, о древней магии друидов. Ему хотелось посетить землю, называемую Шотландией, и вызнать тайны пиктов. Как видно, там он и поселился. Мне трудно поверить в это, Керек, но Клив – его сын. Эти удивительные разные глаза – как же я не догадалась раньше? Если 6 я не была такой дурой, то сразу бы поняла, что он сын Варрика. Достаточно было приглядеться к нему, когда мы встретились в Йорке.
– Нет, моя госпожа, тебе не в чем себя упрекнуть, – сказал Керек и привлек ее к себе. – Ох, как же ты вымокла и устала. Не хотелось бы мне еще раз пережить такую ночку. Пока мы будем ждать прибытия Кейман, надо будет собрать всех наших людей и успокоить их. И еще надо заняться починкой корабля.
– Она готовит превосходный мед, – пробормотала Турелла и хихикнула, уткнувшись лицом в плечо Керека.
Неужели она и впрямь хихикнула? Керек в жизни не слыхал более приятного звука.
Хромая на больную ногу, подошел капитан Торрик. Он посмотрел на Керека, обнимающего королеву, прочистил горло и буднично сказал:
– Рагнор проспал всю бурю, не проснулся ни от молний, ни от грома. Когда корабль врезался в пристань, он все еще дрых. Но сейчас он продрал глаза и требует, чтобы ему принесли меда.
Глава 30
Чесса сидела в лодке, на коленях у Клива. Воины из Кинлоха сидели рядом, ожидая Варрика. Чесса увидела его первой. Он приближался к лодке, высокий и прямой, горделиво откинув назад голову, и его проклятый черный плащ продолжал развеваться за спиной, несмотря на полное отсутствие ветра. Чесса понимала, что именно он спас ее, но понимала она и другое: ей надо предпринять что-то прямо сейчас, иначе она никогда не избавится от его домогательств. Если она не сумеет как-то отвратить его от себя, Варрик не оставит ее в покое. Он будет дожидаться своего часа. Нет, этому необходимо положить конец.
И когда он приблизился к ним, она вдруг повернулась, уткнулась лицом в грудь Клива и громко зарыдала, прижимаясь к мужу все теснее и теснее, словно ища у него защиты.
Клив несказанно удивился, однако тут же обнял жену, поцеловал ее волосы и принялся укачивать ее, как ребенка, шепча ей на ухо нежные слова, чтобы ее успокоить. Но все было тщетно. Она рыдала все сильнее и сильнее.
Варрик недоуменно воззрился на нее.
– Что это с ней? – спросил он. – У нее что-то болит?
Чесса прошептала между всхлипами:
– О, мне так страшно! Я думала, придется ехать в Йорк. Я боялась, что мне придется стать его женой. Вы спасли меня. Вы все спасли меня!
– Чесса, дорогая, – начал Клив, – все уже кончено. Все в порядке. Я всегда буду тебя защищать. Ну же, любовь моя, перестань плакать, а то чего доброго заболеешь.
Говоря, он поднял глаза и заметил, что Варрик смотрит на Чессу так, словно видит ее в первый раз. Взгляд его был холоден.
– Какую чепуху она говорит. Что с ней случилось? Игмал пожал плечами:
– Она как-никак женщина, господин Варрик. Ей было страшно. Это буря так перепугала ее.
Варрик продолжал смотреть на Чессу, не скрывая недовольства. Больше он не проронил ни слова.
Последние семь дней Варрика не было видно. Приходила Аргана и рассказала, что Варрик отвез Кейман в Инвернесс, к Турелле. Теперь Кейман уже на пути в Йорк.
– Она улыбалась и пела, – сказала Аргана. – Ей понравится быть королевой, она сумеет получить удовольствие даже от брака с этим недоумком Рагнором, о котором ты, Чесса, так много мне рассказывала. Кейман очень умна и умеет добиваться своего, хоть по ее виду этого и не скажешь.
После возвращения из Инвернесса Варрик не заходил к своему старшему сыну. Но Чесса знала; скоро он обязательно явится. Интересно, какими глазами он будет смотреть на нее теперь?
И вот сегодня, на седьмой день после их последней встречи, он пришел. Чесса радушно поздоровалась с Варриком, Арганой, хмурым, как туча, Атолом и Игмалом. Игмал первым делом позвал Кири, а когда девочка подбежала к нему, восторженно выкрикивая его имя, поднял ее, подбросил в воздух и крепко прижал к своей груди. Остальные мужчины быстро смешались с обитателями Карелии и вскоре все уже оживленно болтали и громко смеялись. Четыре живущие в усадьбе собаки прыгали, чтобы лизнуть знакомые лица, и радостно лаяли.
Варрик стоял поодаль, молча глядя на это веселье. Он не хмурился, однако и не улыбался. До его слуха донесся голосок Кири:
– Игмал, я понюхала тебя, и от тебя больше не воняет. Ты помылся, да? Как я тебе говорила?
– Да, малышка, помылся. С тех пор не прошло и трех дней.
– И твоя медвежья шкура почти не воняет, – заметила Кири и понюхала ее еще раз.
– Ну конечно. Ведь я мылся в ней.
Кири залилась веселым смехом и долго не могла остановиться.
– Я спрошу отца и Чессу, можно ли и мне мыться, не снимая одежды.
Приближалось зимнее солнцестояние, однако снега не было. Не было и ночных заморозков, от которых у спящих начинают стучать зубы. Чесса погладила свой округлившийся живот. В последнее время люди из Кинлоха все чаще приходили в их с Кливом усадьбу, и немудрено. Здесь были и смех, и споры, и ссоры – и никакого колдовства, ничего таинственного и пугающего. Никаких черных плащей, развевающихся при полном отсутствии ветра.
Чесса улыбнулась, глядя на Варрика и одновременно сжимая руку Клива. Что же на уме у ее тестя? Может быть, он наконец решил отступить и оставить ее в покое?
– Добро пожаловать, отец, – сказал Клив. – Чесса считала, что ты сегодня заглянешь к нам, и велела женщинам наготовите” побольше еды. Скоро все уже будет готово для пира, так что если ты хочешь послать кого-нибудь в Кинлох за остальными, тебе надо поторопиться.
Варрик снисходительно улыбнулся.
– Мне не нужно никого посылать. – И он вынул из футляра бурру. – Я вызову своих людей с помощью чар.
Он любовно погладил бурру и отошел на несколько шагов в сторону. Потом посмотрел на Чессу, скользнув взглядом по ее животу, и в его глазах она заметила сомнение и вместе с тем – твердую решимость. Чесса вздохнула. Стало быть, истерический припадок, который она разыграла после того, как ее спасли, не отвратил его от нее.
Она сложила руки на груди и зевнула. Варрик продолжал смотреть на нее не отрываясь, и теперь в его странных разноцветных глазах сверкал гнев. Когда ей случалось рассердить Клива, она иногда думала, что его золотистый глаз, пожалуй, выражает больше ярости, чем голубой. Однажды она сказала ему об этом, и они оба так хохотали, что забыли про свою ссору.
Варрик взошел на вершину Соколиного гребня – в окрестностях Карелии это была единственная возвышенность, – в очередной раз решив показать, на что он способен. Он вызвал и гром, и холодные белые вспышки молний. Однако дождя он не наколдовал, за что все были ему очень благодарны.
Закончив, он обернулся и застыл как громом пораженный. Никто на него даже не взглянул. Игмал учил Кири метать деревянный нож, который он сам для нее вырезал. Другие дети внимательно наблюдали за ними и просили, чтобы он научил и их. Трое воинов из Кинлоха – его воинов! – пили мед и шутливо пихали друг друга локтями. Другие были заняты разговором с обитателями Карелии, которые прежде тоже входили в его дружину, и никто не обращал на него, Варрика, ни малейшего внимания. Двое его младших сыновей бросали камешки в озеро, соревнуясь, кто дальше бросит. Аргана, всегда молчаливая, покорная Аргана, разговаривала с Чессой и еще несколькими женщинами. Внезапно Чесса засмеялась над чем-то, что сказала Аргана. Как, неужели Аргана сказала что-то смешное?
Никто не глядел в его сторону, кроме одного-единственного пса, который сидел, наклонив голову набок, и таращился на странного человека в черном.
Варрик решительно подошел к Чессе.
– Пойдем, – властно сказал он.
Чесса улыбнулась ему:
– Ты уже вызвал остальных людей из Кинлоха?
– Да, вызвал, – ответил он тоном, который показался ей похожим на тон обиженного ребенка.
– Вот и хорошо, – сказала Чесса. – Эта твоя палочка – очень удобная штука. Я скажу женщинам, чтобы они поджарили еще кабанятины для гостей. Как удачно, что Клив и его люди подстрелили нынче утром больше дюжины фазанов. У нас будет знатное угощение.
– Это не палочка, а бурра. И я же ясно сказал тебе, чтобы ты пошла со мной.
Чесса продолжала улыбаться:
– Ах да, я забыла. Ты хочешь поговорить со мной именно сейчас? Нельзя ли отложить этот разговор на потом? Сейчас я очень занята. Ну хорошо, Варрик, давай отойдем;
Они вошли в дом. Здесь не было деревянного помоста, как в Кинлохе. В длинной общей зале пахло жарящимися фазанами, пекущимся хлебом и дымом, который поднимался из очага. Варрик подошел к столу и взобрался на него.
– Осторожнее, отец, – сказал Клив. – Этот стол качается.
– – Да, – ухмыльнулся Игмал. – Клив приделал к нему ножки разной длины.
Клив ткнул его локтем под ребра.
– Замолчите, – бросил им Варрик и посмотрел на Чессу. – Подойди ко мне.
– Надеюсь, ты не станешь просить, чтобы я тоже залезла на стол, – сказала Чесса, поглаживая живот.
Варрик гневно сдвинул брови, казалось, еще немного – и он зарычит.
Внезапно он слез со стола и, вытащив из футляра бурру, протянул ее Чессе.
– Возьми ее. Возьми и скажи, что ты чувствуешь, что ты видишь.
Чесса медленно вытянула руку и взяла бурру, но тут же вскрикнула и схватила палочку обеими руками, словно ей было не под силу держать такую тяжесть одной рукой.
– Она ужасно тяжелая, – пробормотала она и положила бурру на стол, однако не отняла от нее рук. Варрик сверлил ее взглядом:
– Сейчас бурра горяча, не так ли?
Чесса покачала головой:
– Вовсе нет. Я чувствую только, что она тяжелая, такая тяжелая, что я не могу ее держать.
– А теперь она стала холодной, верно?
– Холодной? Вот уж нет. На ощупь это обычное дерево, только очень тяжелое.
– Что ты видишь? Чесса посмотрела на бурру:
– Нарисованные круги и квадраты. Краска, похоже, выцвела и скоро начнет лупиться. Возьми обратно эту палочку, Варрик. Она мне не нравится.
На его лице отразилось недоумение, потом гнев.
– Я спросил тебя, что ты видишь, а не как выглядит бурра.
– Что я вижу? Ничего не вижу, разве что этот стол. Боюсь, он слишком мал, чтобы на нем поместились все кушанья, которые мы готовим.
Варрик выхватил у нее бурру и засунул ее обратно в футляр.
– Все дело в ребенке, – сказал он. – Ребенок забрал твою силу.
– Какую силу? – удивленно спросила Чесса. – Колдовская сила есть только у тебя, Варрик. У меня ее нет. Он испустил глубокий вздох и приказал:
– Аргана, принеси мне меду.
– Не могу, Варрик. У меня руки в капусте. – В голосе Арганы все еще звучали отголоски веселого смеха.
Он медленно повернулся и посмотрел на женщину, которая восемнадцать лет была его женой. Она рубила капусту и укладывала ее на большое деревянное блюдо.
– Атол, – позвала она, – отнеси своему отцу кубок меда.
– Я мужчина, а не раб.
– А я, сынок, женщина и тоже не рабыня. Не пойму, при чем тут это? Я занята делом, твои братья тоже, а ты не делаешь ничего. Ты должен слушаться своего отца, как и все мы. Делай, что я тебе сказала, иначе ты не сядешь вместе с нами за стол.
К немалому удовольствию Чессы, Атол подчинился. Он налил в кубок меда и подал его своему отцу. Сделал он это с явной неохотой, но все же сделал.
Во время всего этого разговора Чесса старалась держаться как можно незаметнее. Она была удовлетворена. По всему было видно, что царству ужаса и безмолвия, которое создал вокруг себя Варрик, приходит конец.
Пир прошел как нельзя лучше. Еды было вдоволь, а столько смеха Чессе не доводилось слышать с тех самых пор, как она покинула Ястребиный остров. Внезапно ей вспомнилась история про Египет, которую рассказывала тогда Ларен, и загадка, которую она задала под конец и которую разгадал этот хорек Рагнор. Чесса пересказала историю своим новым родичам и друзьям и задала им загадку. До разгадки додумался один только Атол. Остальные долго не могли поверить, что именно он дал правильный ответ, а они все ошиблись. “Пожалуй, – подумала Чесса, – между Атолом и Рагнором есть что-то общее”. Надо будет уговорить Варрика послать Атола в Йорк. Он смог бы подружиться с Рагнором.
Ночью, когда все заснули, Клив спросил жену:
– Скажи, Чесса, что же ты все-таки видела?
– О, Клив, – тихо ответила она, – это было чудесно. Я видела нашего с тобой ребенка, нашего сына. Он не унаследовал твоих прекрасных глаз, глаза у него больше похожи на мои. Они такие же зеленые, но глубже, чем у меня, они полны тайн и радости, и любви к приключениям. И у него твои волосы, такие же золотистые и густые.
– А как его зовут? Она улыбнулась:
– Об этом я не успела его спросить.
И когда он приблизился к ним, она вдруг повернулась, уткнулась лицом в грудь Клива и громко зарыдала, прижимаясь к мужу все теснее и теснее, словно ища у него защиты.
Клив несказанно удивился, однако тут же обнял жену, поцеловал ее волосы и принялся укачивать ее, как ребенка, шепча ей на ухо нежные слова, чтобы ее успокоить. Но все было тщетно. Она рыдала все сильнее и сильнее.
Варрик недоуменно воззрился на нее.
– Что это с ней? – спросил он. – У нее что-то болит?
Чесса прошептала между всхлипами:
– О, мне так страшно! Я думала, придется ехать в Йорк. Я боялась, что мне придется стать его женой. Вы спасли меня. Вы все спасли меня!
– Чесса, дорогая, – начал Клив, – все уже кончено. Все в порядке. Я всегда буду тебя защищать. Ну же, любовь моя, перестань плакать, а то чего доброго заболеешь.
Говоря, он поднял глаза и заметил, что Варрик смотрит на Чессу так, словно видит ее в первый раз. Взгляд его был холоден.
– Какую чепуху она говорит. Что с ней случилось? Игмал пожал плечами:
– Она как-никак женщина, господин Варрик. Ей было страшно. Это буря так перепугала ее.
Варрик продолжал смотреть на Чессу, не скрывая недовольства. Больше он не проронил ни слова.
* * *
Туман растаял; воздух был холодным и ясным, а темные воды озера спокойными. Чесса подняла взгляд и увидела Варрика – он приближался к усадьбе, а вслед за ним шли Аргана, Атол и по меньшей мере дюжина воинов. Его плащ, как обычно, развевался за спиной – впрочем, к этому она уже успела привыкнуть. У нее вдруг мелькнула мысль: интересно, как же Аргане удается делать шерстяную ткань такой тонкой?Последние семь дней Варрика не было видно. Приходила Аргана и рассказала, что Варрик отвез Кейман в Инвернесс, к Турелле. Теперь Кейман уже на пути в Йорк.
– Она улыбалась и пела, – сказала Аргана. – Ей понравится быть королевой, она сумеет получить удовольствие даже от брака с этим недоумком Рагнором, о котором ты, Чесса, так много мне рассказывала. Кейман очень умна и умеет добиваться своего, хоть по ее виду этого и не скажешь.
После возвращения из Инвернесса Варрик не заходил к своему старшему сыну. Но Чесса знала; скоро он обязательно явится. Интересно, какими глазами он будет смотреть на нее теперь?
И вот сегодня, на седьмой день после их последней встречи, он пришел. Чесса радушно поздоровалась с Варриком, Арганой, хмурым, как туча, Атолом и Игмалом. Игмал первым делом позвал Кири, а когда девочка подбежала к нему, восторженно выкрикивая его имя, поднял ее, подбросил в воздух и крепко прижал к своей груди. Остальные мужчины быстро смешались с обитателями Карелии и вскоре все уже оживленно болтали и громко смеялись. Четыре живущие в усадьбе собаки прыгали, чтобы лизнуть знакомые лица, и радостно лаяли.
Варрик стоял поодаль, молча глядя на это веселье. Он не хмурился, однако и не улыбался. До его слуха донесся голосок Кири:
– Игмал, я понюхала тебя, и от тебя больше не воняет. Ты помылся, да? Как я тебе говорила?
– Да, малышка, помылся. С тех пор не прошло и трех дней.
– И твоя медвежья шкура почти не воняет, – заметила Кири и понюхала ее еще раз.
– Ну конечно. Ведь я мылся в ней.
Кири залилась веселым смехом и долго не могла остановиться.
– Я спрошу отца и Чессу, можно ли и мне мыться, не снимая одежды.
Приближалось зимнее солнцестояние, однако снега не было. Не было и ночных заморозков, от которых у спящих начинают стучать зубы. Чесса погладила свой округлившийся живот. В последнее время люди из Кинлоха все чаще приходили в их с Кливом усадьбу, и немудрено. Здесь были и смех, и споры, и ссоры – и никакого колдовства, ничего таинственного и пугающего. Никаких черных плащей, развевающихся при полном отсутствии ветра.
Чесса улыбнулась, глядя на Варрика и одновременно сжимая руку Клива. Что же на уме у ее тестя? Может быть, он наконец решил отступить и оставить ее в покое?
– Добро пожаловать, отец, – сказал Клив. – Чесса считала, что ты сегодня заглянешь к нам, и велела женщинам наготовите” побольше еды. Скоро все уже будет готово для пира, так что если ты хочешь послать кого-нибудь в Кинлох за остальными, тебе надо поторопиться.
Варрик снисходительно улыбнулся.
– Мне не нужно никого посылать. – И он вынул из футляра бурру. – Я вызову своих людей с помощью чар.
Он любовно погладил бурру и отошел на несколько шагов в сторону. Потом посмотрел на Чессу, скользнув взглядом по ее животу, и в его глазах она заметила сомнение и вместе с тем – твердую решимость. Чесса вздохнула. Стало быть, истерический припадок, который она разыграла после того, как ее спасли, не отвратил его от нее.
Она сложила руки на груди и зевнула. Варрик продолжал смотреть на нее не отрываясь, и теперь в его странных разноцветных глазах сверкал гнев. Когда ей случалось рассердить Клива, она иногда думала, что его золотистый глаз, пожалуй, выражает больше ярости, чем голубой. Однажды она сказала ему об этом, и они оба так хохотали, что забыли про свою ссору.
Варрик взошел на вершину Соколиного гребня – в окрестностях Карелии это была единственная возвышенность, – в очередной раз решив показать, на что он способен. Он вызвал и гром, и холодные белые вспышки молний. Однако дождя он не наколдовал, за что все были ему очень благодарны.
Закончив, он обернулся и застыл как громом пораженный. Никто на него даже не взглянул. Игмал учил Кири метать деревянный нож, который он сам для нее вырезал. Другие дети внимательно наблюдали за ними и просили, чтобы он научил и их. Трое воинов из Кинлоха – его воинов! – пили мед и шутливо пихали друг друга локтями. Другие были заняты разговором с обитателями Карелии, которые прежде тоже входили в его дружину, и никто не обращал на него, Варрика, ни малейшего внимания. Двое его младших сыновей бросали камешки в озеро, соревнуясь, кто дальше бросит. Аргана, всегда молчаливая, покорная Аргана, разговаривала с Чессой и еще несколькими женщинами. Внезапно Чесса засмеялась над чем-то, что сказала Аргана. Как, неужели Аргана сказала что-то смешное?
Никто не глядел в его сторону, кроме одного-единственного пса, который сидел, наклонив голову набок, и таращился на странного человека в черном.
Варрик решительно подошел к Чессе.
– Пойдем, – властно сказал он.
Чесса улыбнулась ему:
– Ты уже вызвал остальных людей из Кинлоха?
– Да, вызвал, – ответил он тоном, который показался ей похожим на тон обиженного ребенка.
– Вот и хорошо, – сказала Чесса. – Эта твоя палочка – очень удобная штука. Я скажу женщинам, чтобы они поджарили еще кабанятины для гостей. Как удачно, что Клив и его люди подстрелили нынче утром больше дюжины фазанов. У нас будет знатное угощение.
– Это не палочка, а бурра. И я же ясно сказал тебе, чтобы ты пошла со мной.
Чесса продолжала улыбаться:
– Ах да, я забыла. Ты хочешь поговорить со мной именно сейчас? Нельзя ли отложить этот разговор на потом? Сейчас я очень занята. Ну хорошо, Варрик, давай отойдем;
Они вошли в дом. Здесь не было деревянного помоста, как в Кинлохе. В длинной общей зале пахло жарящимися фазанами, пекущимся хлебом и дымом, который поднимался из очага. Варрик подошел к столу и взобрался на него.
– Осторожнее, отец, – сказал Клив. – Этот стол качается.
– – Да, – ухмыльнулся Игмал. – Клив приделал к нему ножки разной длины.
Клив ткнул его локтем под ребра.
– Замолчите, – бросил им Варрик и посмотрел на Чессу. – Подойди ко мне.
– Надеюсь, ты не станешь просить, чтобы я тоже залезла на стол, – сказала Чесса, поглаживая живот.
Варрик гневно сдвинул брови, казалось, еще немного – и он зарычит.
Внезапно он слез со стола и, вытащив из футляра бурру, протянул ее Чессе.
– Возьми ее. Возьми и скажи, что ты чувствуешь, что ты видишь.
Чесса медленно вытянула руку и взяла бурру, но тут же вскрикнула и схватила палочку обеими руками, словно ей было не под силу держать такую тяжесть одной рукой.
– Она ужасно тяжелая, – пробормотала она и положила бурру на стол, однако не отняла от нее рук. Варрик сверлил ее взглядом:
– Сейчас бурра горяча, не так ли?
Чесса покачала головой:
– Вовсе нет. Я чувствую только, что она тяжелая, такая тяжелая, что я не могу ее держать.
– А теперь она стала холодной, верно?
– Холодной? Вот уж нет. На ощупь это обычное дерево, только очень тяжелое.
– Что ты видишь? Чесса посмотрела на бурру:
– Нарисованные круги и квадраты. Краска, похоже, выцвела и скоро начнет лупиться. Возьми обратно эту палочку, Варрик. Она мне не нравится.
На его лице отразилось недоумение, потом гнев.
– Я спросил тебя, что ты видишь, а не как выглядит бурра.
– Что я вижу? Ничего не вижу, разве что этот стол. Боюсь, он слишком мал, чтобы на нем поместились все кушанья, которые мы готовим.
Варрик выхватил у нее бурру и засунул ее обратно в футляр.
– Все дело в ребенке, – сказал он. – Ребенок забрал твою силу.
– Какую силу? – удивленно спросила Чесса. – Колдовская сила есть только у тебя, Варрик. У меня ее нет. Он испустил глубокий вздох и приказал:
– Аргана, принеси мне меду.
– Не могу, Варрик. У меня руки в капусте. – В голосе Арганы все еще звучали отголоски веселого смеха.
Он медленно повернулся и посмотрел на женщину, которая восемнадцать лет была его женой. Она рубила капусту и укладывала ее на большое деревянное блюдо.
– Атол, – позвала она, – отнеси своему отцу кубок меда.
– Я мужчина, а не раб.
– А я, сынок, женщина и тоже не рабыня. Не пойму, при чем тут это? Я занята делом, твои братья тоже, а ты не делаешь ничего. Ты должен слушаться своего отца, как и все мы. Делай, что я тебе сказала, иначе ты не сядешь вместе с нами за стол.
К немалому удовольствию Чессы, Атол подчинился. Он налил в кубок меда и подал его своему отцу. Сделал он это с явной неохотой, но все же сделал.
Во время всего этого разговора Чесса старалась держаться как можно незаметнее. Она была удовлетворена. По всему было видно, что царству ужаса и безмолвия, которое создал вокруг себя Варрик, приходит конец.
Пир прошел как нельзя лучше. Еды было вдоволь, а столько смеха Чессе не доводилось слышать с тех самых пор, как она покинула Ястребиный остров. Внезапно ей вспомнилась история про Египет, которую рассказывала тогда Ларен, и загадка, которую она задала под конец и которую разгадал этот хорек Рагнор. Чесса пересказала историю своим новым родичам и друзьям и задала им загадку. До разгадки додумался один только Атол. Остальные долго не могли поверить, что именно он дал правильный ответ, а они все ошиблись. “Пожалуй, – подумала Чесса, – между Атолом и Рагнором есть что-то общее”. Надо будет уговорить Варрика послать Атола в Йорк. Он смог бы подружиться с Рагнором.
Ночью, когда все заснули, Клив спросил жену:
– Скажи, Чесса, что же ты все-таки видела?
– О, Клив, – тихо ответила она, – это было чудесно. Я видела нашего с тобой ребенка, нашего сына. Он не унаследовал твоих прекрасных глаз, глаза у него больше похожи на мои. Они такие же зеленые, но глубже, чем у меня, они полны тайн и радости, и любви к приключениям. И у него твои волосы, такие же золотистые и густые.
– А как его зовут? Она улыбнулась:
– Об этом я не успела его спросить.
ОТ АВТОРА
Во времена римского владычества Шотландию называли Каледонией. Название “Шотландия” окончательно привилось только в середине девятого века нашей эры. Что касается озера Лох-Несс, то оно называлось Лох-Несс и в эпоху викингов. Однако я, по понятным причинам, не могла назвать лохнесское чудовище “Несси”. Я решила назвать ее Кальдон.
Озеро Лох-Несс имеет двадцать четыре мили в длину и в среднем милю в ширину. Оно никогда не замерзает. В него впадает восемь рек и бесчисленное множество ручьев, русла которых за последние века и тысячелетия наверняка сильно изменились. Единственная река, вытекающая из озера, – это река Несс, впадающая в залив Морэй-Ферт.
Святой Колумба действительно был первым человеком, который сообщил, что видел лохнесское чудовище. Это произошло еще в шестом веке нашей эры. С тех пор его много раз наблюдали и описывали, причем по большей части эти описания были очень похожи. Количество сообщений очевидцев, видевших чудовище, резко пошло вверх в 30-е годы, когда густой лес, росший на западном берегу озера, был вырублен для строительства автострады. Именно в 30-е годы о Несси стали много писать, и охота за Несси сделалась модной.
Верю ли я в существование Несси? В 1990 году, когда мы с мужем путешествовали по Шотландскому нагорью, нам как-то раз захотелось выйти из взятой напрокат машины и немного побродить пешком. Мы оставили машину возле замка Уркарт неподалеку от Драмнадочита, одного из наиболее популярных мест, где наблюдали Несси. Погода была теплая и сырая, стоял густой туман – обычный летний день для горной страны. Мы взяли с собой еду и устроили пикник в развалинах старинной крепости на вдающемся в озеро высоком мысе. Из-за плотного тумана туристов в крепости было мало, а те, которые были, смотрели на наш обед и обходили нас стороной. Мы расстелили скатерть и начали пировать. Туман оседал влажной пленкой на запеченном цыпленке, хлебе, бокалах для вина, но нас это не беспокоило. После обеда мой муж заснул, а я стала читать роман. Между тем туман сгустился еще больше. Услышав впереди себя тихое шипение, я подняла голову. Что здесь Может шипеть? Змея? В озере?
Волосы у меня на затылке зашевелились, сердце екнуло. Тихое шипение послышалось снова, на сей раз еще ближе. Затем туман внезапно разошелся, как будто кто-то взял нож и вырезал квадрат из тонкой занавеси. В этом неровном квадрате показалась маленькая голова на длинной, невероятно длинной шее и медленно, без единого звука стала подниматься из воды. В этот момент я поняла, что смотрю на Несси. Я помню, что протянула к ней руку и что-то прошептала. Потом туман вдруг сгустился снова и все исчезло. Я долго сидела не двигаясь, гадая, не отравилась ли я цыпленком и не оказалось ли выпитое мною сладкое красное вино крепче заявленных на этикетке одиннадцати градусов. И в конце концов пришла к выводу, что мой обед здесь ни при чем.
Несен существует, и у нее есть дети. Не знаю, сколько поколений Несси сменилось в озере после того, как святой Колумба увидел ее в шестом веке нашей эры. Пять? Десять?
Не все ли равно? Главное, что она есть.
Озеро Лох-Несс имеет двадцать четыре мили в длину и в среднем милю в ширину. Оно никогда не замерзает. В него впадает восемь рек и бесчисленное множество ручьев, русла которых за последние века и тысячелетия наверняка сильно изменились. Единственная река, вытекающая из озера, – это река Несс, впадающая в залив Морэй-Ферт.
Святой Колумба действительно был первым человеком, который сообщил, что видел лохнесское чудовище. Это произошло еще в шестом веке нашей эры. С тех пор его много раз наблюдали и описывали, причем по большей части эти описания были очень похожи. Количество сообщений очевидцев, видевших чудовище, резко пошло вверх в 30-е годы, когда густой лес, росший на западном берегу озера, был вырублен для строительства автострады. Именно в 30-е годы о Несси стали много писать, и охота за Несси сделалась модной.
Верю ли я в существование Несси? В 1990 году, когда мы с мужем путешествовали по Шотландскому нагорью, нам как-то раз захотелось выйти из взятой напрокат машины и немного побродить пешком. Мы оставили машину возле замка Уркарт неподалеку от Драмнадочита, одного из наиболее популярных мест, где наблюдали Несси. Погода была теплая и сырая, стоял густой туман – обычный летний день для горной страны. Мы взяли с собой еду и устроили пикник в развалинах старинной крепости на вдающемся в озеро высоком мысе. Из-за плотного тумана туристов в крепости было мало, а те, которые были, смотрели на наш обед и обходили нас стороной. Мы расстелили скатерть и начали пировать. Туман оседал влажной пленкой на запеченном цыпленке, хлебе, бокалах для вина, но нас это не беспокоило. После обеда мой муж заснул, а я стала читать роман. Между тем туман сгустился еще больше. Услышав впереди себя тихое шипение, я подняла голову. Что здесь Может шипеть? Змея? В озере?
Волосы у меня на затылке зашевелились, сердце екнуло. Тихое шипение послышалось снова, на сей раз еще ближе. Затем туман внезапно разошелся, как будто кто-то взял нож и вырезал квадрат из тонкой занавеси. В этом неровном квадрате показалась маленькая голова на длинной, невероятно длинной шее и медленно, без единого звука стала подниматься из воды. В этот момент я поняла, что смотрю на Несси. Я помню, что протянула к ней руку и что-то прошептала. Потом туман вдруг сгустился снова и все исчезло. Я долго сидела не двигаясь, гадая, не отравилась ли я цыпленком и не оказалось ли выпитое мною сладкое красное вино крепче заявленных на этикетке одиннадцати градусов. И в конце концов пришла к выводу, что мой обед здесь ни при чем.
Несен существует, и у нее есть дети. Не знаю, сколько поколений Несси сменилось в озере после того, как святой Колумба увидел ее в шестом веке нашей эры. Пять? Десять?
Не все ли равно? Главное, что она есть.