Коултер Кэтрин. Невеста-наследница

   Я уже несколько дней слежу за замком Вир. Я знаю — Колин поджидает меня в Эдинбурге, он хочет сразиться со мной, а может, даже и убить, как он убил мою сестру. Но я решил действовать по-другому. Я вернулся из Эдинбурга сюда. Наконец-то вы выехали из дома одна. Теперь вы поедете со мной.
   — Зачем?
   — Вы будете моей пленницей, и таким образом Колин окажется в полной моей власти. И тогда наконец правосудие свершится.
   — Не могу выразить словами, как трудно воспринимать вас серьезно, когда вы декламируете такой отвратительный текст.
   Роберт Макферсон зарычал от ярости и замахнулся на нее кулаком.
   — Ну, нет, — сказала Синджен и быстрым, как молния движением стегнула его хлыстом по лицу.
   Он громко взвыл. Его жеребец испуганно шарахнулся в сторону и сбросил его на землю. Он упал на бок, но тут же вскочил.
   Синджен не стала дожидаться, что он предпримет дальше. Она направила Фанни прямиком на жеребца, но в самый последний момент резко отвернула в сторону и, схватив поводья чужого коня, перекинула их через его голову. Сначала жеребец заартачился, не желая, чтобы его вели в поводу, и едва не вырвал руку Синджен из плечевого сустава, но, в конце концов, сдался и побежал вместе с Фанни. Синджен слышала, как Роберт Макферсон выкрикивает ругательства ей вслед. Но в отличие от Гарта, коня Дугласа, его жеребец нисколько не реагировал на оттенки голоса своего хозяина. Слава Богу!
   «Действительно странный человек, — думала Синджен, скача к дому. — Очень странный».

Глава 13

   О своей встрече с Робертом Макферсоном Синджен не рассказала никому. Да и кому было рассказывать? Легко себе представить, как бы приняла такое известие тетушка Арлет.
   Тысяча чертей, она бы, пожалуй, в восторге захлопала в ладоши и благословила Роберта Макферсона продолжить начатое. С нее сталось бы опоить жену своего племянника каким-нибудь сонным зельем и передать ее в руки Макферсона, засунув в джутовый мешок.
   Неподалеку от границ владений Макферсонов Синджен отпустила поводья жеребца и шлепнула его по крупу. Она надеялась, что Роберту Макферсону придется очень долго тащиться пешком.
   Надо не медля вызвать Колина из Эдинбурга. Но едва подумав об этом, Синджен отрицательно покачала головой. Не надо посылать за Колином. Надо быстро все обдумать, а потом так же быстро действовать. Действовать самой.
   Переодеваясь из амазонки в темно-зеленое муслиновое платье, она думала о том, как поступил бы Колин, будь он сейчас здесь. Вызвал бы своего врага на дуэль? Макферсон был проныра, скользкий, смазливый проныра. Он показал свое истинное лицо тогда, в Эдинбурге, когда попытался застрелить Колина и вместо этого ранил Синджен. Она дотронулась до своей щеки, вспомнила, как ее рассек осколок камня. Порез уже зажил, и шрама не осталось, но это не имело значения. Она не может рисковать жизнью Колина. Она знала: сам бы он повел себя с этим Макферсоном честно, такой уж он человек. Но едва ли эта добродетель — чувство чести — есть и у Макферсона. Стало быть, придется ей расправиться с этим Робби Макферсоном самой. Потому что у джентльменов слишком возвышенные принципы; они руководствуются такими правилами поведения, от которых нет никакой пользы, если положение становится по-настоящему трудным. Ей необходимо что-то сделать, и, видит Бог, она это сделает. Она хочет, чтобы Колин остался жив и чтобы он целым и невредимым вернулся домой, к ней и к своим детям. Он так и не научится любить ее, если не вернется домой. Она вошла в северную башню и взбежала по лестнице, ведущей в комнату Колина. Ей был необходим пистолет, а в его комнате имелась изрядная коллекция огнестрельного оружия. Теперь она станет выезжать из замка Вир только вооруженной.
   Дверь в комнату была наполовину отворена. Озадаченная Синджен бесшумно открыла ее еще шире.
   Перед коллекцией мушкетов и пистолетов стоял Филип — он пытался высвободить из крепления дуэльный пистолет, такой древний, что Синджен сомневалась, может ли он еще выстрелить, не разорвавшись в руке.
   — Филип, — тихо произнесла она.
   Он вздрогнул всем телом и рывком повернулся к ней. Лицо его было бледно как мел.
   — Ах, это ты, — сказал он с видимым облегчением. — Что ты делаешь в комнате моего папы?
   — Я могла бы задать тебе тот же вопрос. Филип, зачем тебе этот дуэльный пистолет?
   — Это не твое дело! К тому же ты просто глупая девчонка и все равно ничего не поймешь!
   Синджен приподняла одну бровь и сказала:
   — Ты действительно так думаешь? Ну что ж, если хочешь проверить свою точку зрения в деле, давай пойдем в сад и устроим состязание в стрельбе.
   — Ты умеешь стрелять из пистолета?
   — Само собой. Видишь ли, моими воспитателями были мои старшие братья. И я умею стрелять не только из пистолета. Мне нет равных в стрельбе из арбалета. А ты тоже хороший стрелок?
   — Я тебе не верю.
   — Почему? Какие у тебя причины не верить мне? Между прочим, однажды я ранила в руку одного опасного злоумышленника и тем предотвратила беду.
   Филип отвернулся, и тут она увидела, что он беспокойно сжимает и разжимает руки.
   Сообразив наконец, в чем дело, она была потрясена. Новобрачная Дева испугала его, сильно испугала, и это была ее вина. Раньше она никогда не разыгрывала привидение, чтобы напугать ребенка. Ей и в голову не приходило, что его охватит такой ужас. Она глубоко вздохнула и закусила губу от острого чувства вины.
   — Что с тобой стряслось, Филип?
   — Ничего.
   — Кстати, я говорила тебе, что с тех пор, как я сюда приехала, мне уже несколько раз являлась Жемчужная Джейн?
   Он вздрогнул и покраснел до корней волос.
   — Этого глупого привидения не существует. Ты все выдумала, потому что ты девчонка и всего боишься.
   — А мальчики не боятся привидений?
   Он побледнел так, что, казалось, еще немного — и он лишится чувств. Но вместо этого он гордо вздернул подбородок — точно такой же, как у его отца, — и ответил с презрительной усмешкой:
   — Конечно, нет!
   — А помнишь, как я рассказывала про Новобрачную Деву, привидение, которое обитает в Нортклифф-Холле?
   — Да, помню, только я тебе нисколечко не поверил.
   — А зря. Она действительно существует. Однако… — Синджен сделала глубокий вдох. — Однако здесь, в замке Вир, она не появлялась. Насколько мне известно, она никогда не путешествовала, хотя я уверена, Шотландия ей бы очень понравилась.
   Филип судорожно схватился за дуэльный пистолет, но Синджен отвела его руку.
   — Да нет же, Филип, ее здесь нет. Пойдем со мной. Я тебе кое-что покажу.
   Он последовал за ней, настороженный, готовый в любой момент броситься наутек.
   — Это спальня моего папы.
   — Я знаю. Входи.
   Горничная Эмма протирала тряпкой большой гардероб. Синджен велела ей уйти, подождала, пока она не закроет за собой дверь, потом открыла шкаф, порылась в одном из его углов и, вытащив оттуда небольшую коробку, сняла с нее крышку.
   — Смотри, Филип.
   Она вынула из коробки парик с длинными волосами и свободное белое одеяние.
   Филип побледнел и попятился.
   — Не беспокойся, это же просто маскарадный костюм. Парик я смастерила из некрашеной овечьей шерсти и козьего волоса. Ты и Далинг попытались напугать меня, изображая Жемчужную Джейн, и должна сказать вам, что представление у вас получилось превосходное. В первый раз вы этими своими штучками перепугали меня до полусмерти. И я решила вам немножко отомстить. После вашего последнего визита ко мне я той же ночью явилась к тебе в обличье Новобрачной Девы.
   Он изумленно уставился на нее:
   — Так это ты была тем призраком, который дотронулся до моей шеи и велел мне оставить Синджен в покое?
   — Да.
   Ей хотелось сказать ему, что она очень сожалеет, что так ужасно его напугала, однако она промолчала — нетрудно было себе представить, как гордый мальчик воспримет такие слова.
   — А почему папа называет тебя Джоан?
   Она от неожиданности моргнула, потом усмехнулась.
   — Он считает, что Синджен звучит как мужское прозвище, и в обшем-то он прав, но все равно это мое имя, мне оно нравится, и я к нему привыкла. Хочешь называть меня Синджен?
   — Да. Синджен… Так не назовешь какую-нибудь глупую девчонку или…
   — Или злую мачеху?
   Он кивнул, не сводя глаз с парика и белого одеяния.
   — А как ты поняла, что это мы с Далинг, а не настоящая Жемчужная Джейн?
   — По болотной грязи. Сама по себе она выглядела бы достаточно устрашающе, но вместе со всем прочим: с цепями, стонами, царапаньем за панелями — получился перебор. Кроме того, чтобы вполне удостовериться, наутро я спросила Далей, и она мне сказала, что вчера ты ходил на прогулку с Крекером и что вы пошли в сторону Кауэльской трясины.
   — А-а.
   — Так что сам понимаешь, Филип: этот дуэльный пистолет тебе ни к чему.
   — Все равно я умею стрелять и победил бы тебя в любом состязании.
   «Все-таки маленькие мальчики — прелесть, — подумала Синджен. — А потом маленькие мальчики вырастают во взрослых мужчин, но в одном отношении они совершенно не меняются».
   — Филип, а ты уже умеешь фехтовать? Этот вопрос удивил его.
   — Н-нет, папа еще не научил меня.
   — Ну что ж, тогда мы могли бы поучиться вместе. Макдуф говорил, что скоро навестит нас опять. Если к тому времени твой папа еще не вернется, возможно, мы сможем брать уроки у его кузена.
   — А ты правда умеешь стрелять из арбалета?
   — Правда.
   — На верху южной башни есть старый арсенал. Там есть всякое оружие, в том числе арбалеты и шпаги. Крокер чистит и смазывает его, чтобы оно не ржавело. Это его увлечение.
   — Хочешь, я научу тебя стрелять из арбалета?
   Он медленно кивнул, искоса посмотрев на белый парик и воздушное белое платье.
   — По-моему, Синджен — хорошее имя. А Джоан больше похоже на кличку для коккер-спаниеля.
   — Мне тоже так кажется.
 
   Приехавший на следующий день Макдуф нашел Синджен и Филипа в яблоневом саду, где они упражнялись в стрельбе из арбалетов, которые, несмотря на свой двухсотлетний возраст, отлично сохранились. Крокер сидел верхом на заборе, выстругивая новые стрелы, а под забором, у его ног, лежал его беспородный пес Георг II.
   При виде здоровяка Макдуфа Георг II вскочил и неистово залаял.
   — Георг, лежать!
   Для пса, названного в честь короля, Георг II был на редкость послушен. Он тут же снова улегся у ног своего хозяина и положил голову на лапы, причем его виляющий что есть мочи хвост напоминал флаг, полощущийся на сильном ветру.
   Синджен слышала собачий лай, но не обернулась.
   — Вот так, Филип, у тебя получается отличная стойка. Так, правильно, держи арбалет под носом, а левую руку — совершенно прямо и неподвижно. Да, так хорошо.
   Мишенью им служило пугало, набитое соломой, которое Синджен позаимствовала на пшеничном поле. До мишени было всего двадцать шагов.
   — А теперь очень плавно отпусти тетиву. Филип пустил стрелу, и она угодила пугалу в пах. Макдуф взвыл, изображая боль.
   — Хороший выстрел, — одобрила Синджен и повернулась к гостю. — Макдуф! О Господи, вы вернулись как раз вовремя. Вы умеете стрелять?
   — О нет, Синджен, только не я. Мне никогда не приходилось этим заниматься. Я так огромен и страшен, что на меня не осмеливаются напасть даже втроем.
   С этими словами он поднял громадный кулак и потряс им.
   — Иной защиты мне не требуется, по крайней мере так думают уличные грабители.
   — Вы правы, — согласилась Синджен. — Вы видели выстрел Филипа?
   — Разумеется. Филип, у кого ты научился так стрелять?
   — У Синджен, — ответил мальчик. — Она меткий стрелок. Синджен, покажи ему.
   Синджен не заставила себя упрашивать. Она прицелилась в пугало и быстро, но вместе с тем без излишней спешки выпустила стрелу. Стрела попала пугалу прямо в шею и пронзила ее насквозь.
   — Мой Бог! — воскликнул Макдуф. — Какой прекрасный выстрел! Вас учили стрелять ваши братья?
   — О да, только они не знают, что я теперь стреляю лучше их. А может быть, и знают, но никогда в жизни в этом не признаются.
   — Вы умно поступили, что ничего им не сказали, — заметил Макдуф. — Это уязвило бы их мужскую гордость.
   — Ох уж эти мужчины, — сказала Синджен. — Какая им разница?
   — Не знаю какая, но для них это очень важно.
   — Филип, будь добр, сходи к тетушке Арлет и скажи ей, что приехал кузен Макдуф. Кузен, вы погостите у нас?
   — Пару дней, не больше. Я направляюсь в Эдинбург и заехал сюда только для того, чтобы узнать, не нужно ли вам чего-нибудь.
   «Да, мне нужен мой муж!» — хотелось сказать ей, но вместо этого она спросила:
   — Вы гостили где-то здесь, неподалеку?
   — Да, недалеко от Кинросса живут мои друзья, Эшкрофты.
   — Ну что ж, я рада, что вы побудете у нас, пусть даже и так недолго.
   Макдуф кивнул, глядя, как Филип бежит к замку. Потом сказал с улыбкой:
   — Я вижу, вы сумели приручить Филипа. А как насчет Далинг?
   — Она крепкий орешек, но, кажется, я обнаружила ее слабое место.
   — Синджен, ей же всего четыре с половиной года. Неужели у нее уже есть слабое место?
   — О да, есть: она без ума от лошадей. Я сводила ее на конюшню посмотреть на мою кобылу Фанни, и она настолько преисполнилась восторгом, что ее платье чуть не треснуло по всем швам. Я пока еще не разрешила ей покататься на Фанни. Но когда разрешу, она будет в моем кармане.
   — А вы опасная женщина, Синджен. Итак, все у вас идет хорошо.
   — О да, все действительно идет. А насколько хорошо или не хорошо, зависит от времени дня и настроения здешних обитателей.
   Она направилась к замку. По дороге Синджен то и дело останавливалась и хмурила брови.
   — В чем дело? Что-то случилось? — спросил Макдуф.
   — О, я просто составляю в уме список того, что еще надо сделать. Право же, этот перечень бесконечен. В курятнике нужно сделать новую крышу и починить ограду вокруг птичьего двора. Думаю, из-за всех этих дыр мы потеряли множество кур. Ох, как же много еще здесь дел! Давайте, я покажу вам наш новый огород. Кухарка радуется ему, как ребенок, а судомойка Джилли прямо волшебница, когда речь идет о выращивании овощей. Теперь она половину дня работает судомойкой, а остальное время проводит на огороде. Кухарка счастлива, Джилли вся сияет, и кушанья, которые нам подают, становятся лучше день ото дня. Теперь остается только уговорить кухарку научиться готовить некоторые английские блюда.
   — Желаю удачи, — сказал Макдуф и рассмеялся.
   Он с восхищением осмотрел огород, состоящий пока из зеленых ростков, слегка возвышающихся над плодородной темной почвой.
   — Колин чувствует себя не в своей тарелке, — сказал он вдруг, остановившись возле большого колодца. Он облокотился на его истертый каменный парапет и посмотрел вниз.
   — Он очень глубокий, — сказала Синджен. — И в нем очень вкусная вода.
   — Да, я помню ее вкус. Я вижу, вы заменили старую цепь новой и прицепили к ней новую бадью.
   — Да. А почему Колин чувствует себя не в своей тарелке?
   Макдуф начал медленно опускать бадью в колодец, прислушиваясь, пока она не плюхнулась в воду. Тогда он поднял ее обратно, взял деревянную кружку, висевшую на крючке, погрузил ее в бадью и отпил воды.
   — Такая же вкусная, как раньше, — сказал он и вытер губы тыльной стороной ладони.
   — Так почему же Колин чувствует себя не в своей тарелке?
   — Думаю, он чувствует себя виноватым.
   — И правильно делает. Я здесь, а его рядом нет, а тут еще эта история с Робертом Макферсоном… — Она прикусила язык, злясь на себя за то, что сболтнула лишнее. Если Колин узнает, что Макферсон здесь, он сломя голову помчится домой, чтобы защищать ее. Пытаясь расправиться с Колином, Макферсон не станет стесняться в средствах, и если Колин вернется в замок, у его врага появится слишком много возможностей свести с ним счеты, включая захват его детей с последующим шантажом. Нет, ей придется разобраться с Робертом Макферсоном самой. Насколько она могла судить, другого пути просто не было — а она обдумала ситуацию очень тщательно, взвешивая все «за» и «против», как учил ее Дуглас.
   — Какая история с Макферсоном? — спросил Макдуф. Синджен пожала плечами с простодушным видом монашки, далекой от грешных мирских дел.
   — Я просто гадала вслух о том, что сейчас делает Колин, чтобы остановить этого человека.
   — Ничего он не делает. Макферсон где-то затаился, залег в нору. Колин несколько раз навещал старого лэрда и узнал, что Роберт пытался сговориться с его людьми у него за спиной и захватить власть в клане. Новость неприятная, но, к сожалению, это правда. Колин сейчас в немалом затруднении, потому что, сказать по правде, старый лэрд ему нравится, несмотря на все выходки Роберта и Фионы.
   — Он найдет выход, — лаконично ответила на это Синджен, окидывая взглядом ячменное поле, виднеющееся на востоке. — Дождя не было уже три дня, а он нам очень нужен.
   — Дождь будет, он здесь всегда идет в нужное время. Для земледелия эти края — настоящий рай. Колину повезло, что у него так много пахотной земли. Здесь, на полуострове Файф, климат мягкий и всегда достаточно влаги. Между тем изрядную часть территории Шотландии занимают бесплодные скалы, пустоши и холмы. Да, Колину очень повезло, что у него есть замок Вир. А его предкам повезло, что они поселились именно здесь, а не в Горной стране или на англо-шотландской границе.
   — Вряд ли первые Кинроссы имели возможность выбирать, где им селиться. Между прочим, Макдуф, а кто такие Эшкрофты?
   Он улыбнулся:
   — Друзья моих родителей. Мне давно следовало навестить их.
   — Нас тоже. Я рада снова видеть вас.
   — Мне бы хотелось увидеть все, что вы здесь сделали. Кстати, как Колин оценил результаты ваших трудов?
   — Он был недоволен.
   — Надеюсь, он не обидел вас?
   — Обидел, и мне кажется, вы знали об этом еще до того, как задали свой вопрос.
   — Возможно. Постарайтесь понять его, Синджен. С самого раннего детства Колин, как правило, терял все, что считал своим. Он научился быть скрытным, научился охранять то, что у него было, но это не всегда ему удавалось. Он был вторым сыном в семье, и если его старшему брату Малколму нравилось что-то из его вещей, эту вещь у него просто забирали. Я помню, что некоторые свои вещи Колин специально прятал. Среди них не было ничего ценного, просто несколько мелких вещиц, которые он любил и хотел сохранить и которые Малколм непременно бы у него отнял. Он предъявлял права на все, что было у Колина. Эти свои вещицы Колин положил в маленький резной ларец и спрятал его в дупле дуба. Он ходил к этому дубу, чтобы посмотреть на свои сокровища, только когда точно знал, что Малколма поблизости нет. Вероятно, именно в этом причина его желания вершить все дела в замке Вир самолично. Теперь все здесь принадлежит ему, а он привык защищать свое достояние. Он охраняет его очень ревностно.
   — Понятно, — сказала Синджен, хотя на самом деле ей многое было непонятно. Поведение Колина было глупым. Ведь теперь он уже не мальчик, а взрослый мужчина.
   — Колина невероятно раздражало, что у него нет средств, чтобы вернуть замку его былое великолепие. Вы, Синджен, очень помогли ему.
   — А почему тетя Арлет так его ненавидит?
   — Она женщина со странностями. Ход мыслей этой старой карги едва ли можно понять, если смотреть с позиций здравого смысла. Ее любимцем всегда был Малколм, почему — я не знаю. Вероятно, потому, что он был будущим лэрдом, и ей хотелось, чтобы он продолжал любить и уважать ее, когда станет здесь полновластным хозяином. С Колином же она обращалась так, словно он был отродьем какой-нибудь цыганки и самой что ни на есть последней спицей в колеснице. Помню, она рассказала Малколму, что Колин любит поэзию — эту любовь он унаследовал от своей матери, — и Малколм тут же заявил отцу, что он тоже любит поэзию и чтобы тот отдал ему ту книгу стихов, которая есть у Колина. И книга была отобрана у Колина и отдана ему.
   — Но это же несправедливо!
   — Наверное, да, но лэрд считал, что будущее рода Кинроссов находится в руках Малколма, а не Колина, поэтому Малколму ни в чем не отказывали. Как и следовало ожидать, это совершенно испортило его натуру. Что касается тетушки Арлет, то она ненавидела свою сестру по той простой причине, что желала заполучить лэрда, ее мужа. Говорят, что после смерти сестры она его заполучила — однако только в постели, а не у алтаря. Странные кренделя выписывает жизнь, вы не находите?
   Синджен вздрогнула, но не от того, что клочковатые серые облака заслонили солнце, а от того сравнения, которое невольно пришло ей в голову. В ее семье никогда не было ничего подобного. Конечно, с ее матушкой всегда было тяжело ужиться, но на это можно было не обращать внимания. Теперь, когда между ними пролегло немалое расстояние и ей не приходилось больше терпеть ехидные речи леди Лидии, ее выходки могли даже показаться забавными.
   — Но теперь лэрдом стал Колин, — продолжал Макдуф. — Он хороший человек, и, по-моему, он нашел себе превосходную жену.
   — Это верно, — резко перебила его Синджен. — Жаль только, что он всегда в отъезде вместо того, чтобы жить дома и наслаждаться своим счастьем.
   Что же ей делать?
   В течение следующих двух дней Синджен обдумала все варианты действий, все сокращая и сокращая при этом перечни доводов «за» и доводов «против». От Колина не было вестей. Макдуф был неизменно услужлив, добр и любезен. Он согласился давать ей и Филипу уроки фехтования, и они оба быстро освоили рапиру. Он то и дело делал ей комплименты по поводу порядка, в котором она содержала дом, на что она всегда отвечала, что мыло и вода стоят недорого.
   — Да, — говорил он, — но нужна немалая стойкость, чтобы противостоять тетушке Арлет со всеми ее выпадами и стенаниями.
   Синджен внимательно осмотрела коллекцию огнестрельного оружия в комнате Колина и, в конце концов, выбрала маленький карманный пистолет с серебряной рукояткой и двумя стволами, которому было не более пятнадцати лет и который можно было спрятать в кармане юбки ее амазонки.
   Теперь надо было отделаться от Макдуфа и начать кататься верхом в одиночестве, чтобы Роберт Макферсон мог на нее напасть. Синджен решила выставить себя в качестве приманки. Это был самый честный и самый простой способ разделаться с ним раз и навсегда. Она нисколько не сомневалась, что он или кто-то из его приспешников продолжает наблюдать за замком Вир. По этой причине она не отпускала Филипа и Далинг на дальние прогулки, и они ни на минуту не оставались одни, без присмотра. Возможно, эти внезапные строгости и удивляли их, однако они не задавали вопросов.
   Утром того дня, когда Макдуф должен был уехать, Далинг, проглотив, как обычно, свою овсяную кашу, вдруг сказала:
   — Знаешь, Синджен, я решила, что ты не уродина. Макдуф ошеломленно воззрился на девчушку, Синджен же только рассмеялась и ответила:
   — Спасибо на добром слове, Далинг. А то я от беспокойства чуть не разбила свое зеркальце.
   — Можно, я покатаюсь на Фанни?
   — Ах, вот оно что, — сказал Макдуф. — Теперь я понимаю: это дитя пытается применить военную хитрость.
   — Далинг, а если я скажу тебе «нет», я снова стану уродиной?
   Далинг немного поколебалась, но, в конце концов, отрицательно покачала головкой:
   — Нет, просто тогда ты не будешь изумительной красавицей, как я, когда вырасту.
   — Ну что ж, в таком случае мы могли бы прийти к компромиссу. Я посажу тебя перед собой, и мы покатаемся на Фанни вместе.
   Девочка расплылась в улыбке, и Синджен поняла, что именно этого она и добивалась с самого начала. Вот и отлично, ее это тоже устраивает как нельзя лучше.
   — Значит, теперь дети Колина называют вас Синджен? — Да.
   — Полагаю, что и Колину придется смириться с этим именем. Вы хотите что-нибудь передать ему?
   Синджен подумала о том, что ей не хотелось бы, чтобы Колин возвращался домой, пока она еще не разобралась с Робертом Макферсоном, а один Бог знает, сколько времени ей на это потребуется. Вслух она сказала:
   — Скажите ему, что дети и я скучаем по нему и что здесь все идет хорошо. Да, вот еще что, Макдуф. Скажите ему, что я бы никогда не стала красть его ларец из дупла в дубе.
   Великан Макдуф наклонился и поцеловал ее в щеку.
   — По-моему, Колин не прочел ни одного стихотворения с тех пор, как Малколм забрал у него ту книгу.
   — Я подумаю, что здесь можно сделать.
   — До свидания, Синджен.
   Синджен подивилась, что конь Макдуфа, крупный жеребец добрых шести футов ростом, не охнул, когда его хозяин взгромоздился на его спину. Более того, могучий конь ухитрился даже встать на дыбы. Синджен продолжала стоять на стертой ступеньке парадного крыльца, пока Макдуф не скрылся из виду.
   Вот теперь, сказала она себе, пришло время действовать.
   Ей помешал Филип. Он просил и умолял дать ему показать ей Кауэльскую трясину. Он даже обещал — и его голос звучал при этом так, будто он предлагает величайшее сокровище — помочь ей привезти домой болотной грязи для собственных нужд. Это убедило Синджен. Давая согласие, она подумала: «Интересно, что скажет об этом тетушка Арлет?»
   На болото их сопровождал Крокер. Синджен отметила про себя, что он вооружен, хотя в последнее время больше не было ни набегов, ни нападений. Может быть, это Колин приказал ему вооружиться? Наверное, именно так. Крокер только один раз упомянул имя Макферсона и, произнеся его, сплюнул.
   Первый час они ехали по вересковым пустошам такой красоты, какой Синджен и представить себе не могла. Затем пустошь внезапно перешла в торфяник, а потом — в отвратительную трясину с гниющей растительностью, полощущейся в мутной, мелкой воде.