Страница:
«Разрыв» с дореволюционным прошлым только усилился в хрущевское время с его «левизной», и это имело поистине роковые последствия. Выше говорилось о том, что и Французская революция была тотальным отрицанием предшествующей истории (в частности, уничтожение Церкви имело тогда, пожалуй, более беспощадный характер, чем в России). Она отменила даже сам календарь: летоисчисление велось теперь не с Рождества Христова, а с 1789, объявленного «1-м годом» (позднее, после свержения короля, «1-м» стали считать 1792-й); новые, «революционные» имена получили и месяцы (в СССР дело до этого не дошло; ограничились тем, что в календарях наряду с обозначением «традиционного» года указывался такой-то по счету «год революции»). Так что разрыв с прошлым был самый радикальный.
Но, в отличие от нашей революции, Французская сравнительно быстро завершилась, как известно, реставрацией 1814 года (то есть ровно через четверть века): на престол взошел родной брат казненного в 1793 году короля, вернулись в страну эмигранты и изгнанники, обрела прежний статус церковь и т. п.
Все это, конечно, не могло возвратить страну к ее дореволюционному состоянию: слишком кардинальными были перемены, и уже в 1830 году «маятник» истории двинулся «влево» — в Париже вспыхнул бунт, который как бы «уравновесил» реставрацию и революцию. И в свете этого сам начавшийся в 1814 году период реставрации во Франции предстает в сущности как восстановление связи времен, преодоление того тотального отрицания предшествующего исторического бытия (и сознания) страны, которое началось в 1789 году.
Совсем по-иному шло дело в России. Нечто подобное реставрации началось у нас только в 1991 году — то есть не через четверть, а через три четверти века (по сути дела — жизнь трех поколений) после 1917 года. «Реставраторы», конечно, всячески старались показать, что возвращают страну в дореволюционное состояние: восстановили прежний герб, флаг и т. д., выискивали среди потомков династии Романовых подходящего «претендента», стояли со свечками в руках в Успенском соборе (где последняя литургия состоялась на Пасху 1918 года) и т. п. Но все это представляло собой бессодержательные «жесты», и разрыв с дореволюционной Россией был слишком велик (в частности, людей, которые вступили в сознательную жизнь до 1917 года, уже почти не имелось).
То, что революции с необходимостью завершаются реставрациями, определяется уже хотя бы неизбежным «разочарованием»: любая революция осуществляется с целью создания принципиально более совершенного общества взамен наличного, пороки и злодеяния которого крайне преувеличиваются революционной пропагандой. Но, как уже неоднократно отмечалось, «прогрессистское» мировоззрение заведомо несостоятельно: любое ценное «приобретение» оборачивается равноценной «потерей», и рождается настоятельное стремление «вернуться» в прошлое (которое теперь, напротив, «идеализируется»), — что, опять-таки, немыслимо (в особенности, если дело идет о «возвращении» на три четверти столетия назад…).
Мне лично знакомо немалое количество русских людей, которые мечтали о «реставрации» еще в 1960-х годах, но осуществилась она только тридцать лет спустя, когда, можно сказать, было уже слишком поздно… Естественно встает вопрос: почему в той же Франции «отрицание» революции произошло всего через четверть века, а у нас для этого потребовалось в три раза больше времени?
Ответ на этот вопрос, как говорится, нелегкий и способен вызвать резкие возражения и даже возмущение. Относительно быстрая реставрация во Франции определялась, конечно же, ее военным поражением в 1812-1814 годах, и если бы в 1941-1945-м мы не победили, а потерпели поражение, у нас произошло бы то же самое… Наша великая Победа как бы целиком и полностью «оправдала» Революцию.
Хрущев на ХХ съезде заявил: «Главная роль и главная заслуга в победоносном завершении войны принадлежит Коммунистической партии», хотя в том же докладе сказал и совсем другое (разумеется, с крайним недовольством): «…события настоятельно требовали принятия партией решений по вопросам обороны страны в условиях Отечественной войны, но за все годы Великой Отечественной войны фактически не было проведено ни одного пленума ЦК»(!)580; напомню также, что в 1942 году был ликвидирован институт военных комиссаров — партийных руководителей армии.
В части этого сочинения, посвященной войне, было показано, что главными полководцами Отечественной войны стали люди, начавшие свой воинский путь в 1914-1915 годах; и вообще к 1941 году в стране еще имелись 35 миллионов людей, которые к 1917 году были старше 20 лет и многие из которых еще так или иначе сохраняли связь с прошлым. В годы войны и некоторое время после Победы предпринимались те или иные усилия для преодоления разрыва с многовековой историей страны, но образование — в результате Победы — «соцлагеря», которое «востребовало» интернационализм, а не обращение к самосознанию России, а также новый «левый» поворот «маятника» в хрущевскую пору как бы окончательно закрепили этот разрыв.
Страна жила так, как будто она в самом деле была «родом из Октября», а ее молодежь — как «дети ХХ съезда». И это вело — и привело — к самому тяжкому итогу. Постепенно нарастало «разочарование» в том, чем жили и во что верили; оно было неизбежным, ибо «совершенное общество», которое вроде бы должно было создаться после Революции, — утопия. В последние годы множество авторов утверждало, что будто бы одна только Россия соблазнилась утопией; однако те всеобщие «Свобода, Равенство и Братство», во имя которых разразилась Французская революция, были не менее утопичной целью, и всего через 25 лет Франция возжелала вернуться назад…
Но благодаря этому (конечно, относительному) «возврату» восстановилась связь времен, и Франция продолжила «нормальное» историческое бытие (пусть и не без ряда дальнейших потрясений). Между тем наша страна, поскольку она до 1990-х годов жила как бы только тем, что породила Революция, оказалась в гораздо более прискорбном положении. Закономерное «разочарование» в плодах Революции для большинства людей означало «разочарование» в самом своем Отечестве, ибо не только молодые, но и старшие поколения не были кровно связаны с тысячелетним историческим бытием и самосознанием своей страны, — бытием и самосознанием, которые по своей общечеловеческой ценности не уступают истории и культуре любой другой страны. В результате масса людей поверила крикливым «идеологам», утверждавшим, что Россия-де не принадлежит к странам «нормальным», «цивилизованным», культурным" и т. п., и началась волна поистине патологического низкопоклонства перед иными странами, у которых мы, мол, должны, так сказать, с нуля учиться и жить, и мыслить.
Дело вовсе не в том, что предлагается нечто «унизительное»; дело в том, что действительно жить и мыслить можно только на основе, на почве собственной истории и культуры. Любое «заимствование» осуществимо лишь при условии, что оно врастает в наше бытие и сознание и тем самым, между прочим, неизбежно обретает существенно иной смысл и значение, нежели имело там, откуда мы его взяли.
То, что происходит сейчас, назревало уже давно, хотя и подспудно. Почти сорок лет назад меня прямо-таки поразил и, естественно, навсегда запал в память один внешне вроде бы незначительный разговор, который на самом деле был своего рода «откровением». В 1961 году я начал добиваться издания книги о Достоевском, принадлежащей одному из очень немногих «уцелевших» корифеев отечественной мысли — М. М. Бахтину. Одним из многочисленных «ходов» в этой операции была попытка найти поддержку у весьма влиятельного «идеологического деятеля», настроенного к тому же весьма патриотически. Я сказал ему, что поскольку Достоевский известен во всем мире, великолепная бахтинская книга о нем обязательно привлечет внимание и, без сомнения, повысит мировой авторитет нашей современной культуры. Ответ, повторю, поразил меня:
— На Западе, — возразил мне этот вроде бы патриотический деятель, — давно написали о Достоевском гораздо глубже, чем ваш Бахтин.
Мой собеседник был советским патриотом и готов был бороться со всем буржуазным, но в то же время он полагал, что западная культура мысли как таковая заведомо превосходит русскую. Главной причиной этого фактического низкопоклонства перед Западом была оторванность от русской мысли в ее высших воплощениях. И незачем называть имя этого «идеологического работника», ибо почти все его коллеги были точно такими же. Несколько позднее, в 1970-х годах, когда мне уже удалось добиться издания книги М. М. Бахтина, другой «идеологический работник» препятствовал новым публикациям, но затем побывал в Париже, узнал, что там чрезвычайно высоко ценят Михаила Михайловича, и изменил отношение к нему…
М. М. Бахтин (1895-1975) давно уже признан во всем мире одним из наиболее выдающихся (или даже самым выдающимся) мыслителей нашего столетия. И вообще русская мысль, начиная со «Слова о законе и Благодати» митрополита Киевского Илариона (1038) и до последних сочинений М. М. Бахтина и А. Ф. Лосева (1893-1988) — то есть за девять с половиной столетий, — создала ценности, которые выдержат сравнение с достижениям любой духовной культуры мира. При этом необходимо сознавать, что духовное творчество не рождается на пустом месте: его порождает бытие страны во всей его целостности.
В самые последние годы непрерывно растет количество людей, которые открывают для себя эту истину. Правда, слишком длительный «разрыв» исторической преемственности уже привел к очевидному «поражению» страны в 1990-х годах. И, как я стремился показать, эта беда явилась оборотной стороной великой Победы 1945 года, представлявшейся не плодом многовековой истории России, а «заслугой Коммунистической партии», — как утверждал тот же Хрущев.
Но в заключение необходимо со всей определенностью сказать, что 75 лет, жизнь трех поколений, невозможно выбросить из истории, объявив их (это в 1990-х годах делали многие) «черной дырой». Те, кто усматривают цель в «возврате» в дореволюционное прошлое (особенно если учитывать всю его отдаленность во времени), не более правы, чем те, кто до 1990-х годов считали своего рода началом истории страны 1917-й год. Истинная цель в том, чтобы срастить времена, а не в том, что еще раз — хоть и с иной «оценкой» — противопоставить историю до 1917-го и после него.
Кроме того, проклинающие ныне послереволюционную эпоху авторы и ораторы совершенно безосновательно объявляют ее временем бессмысленной массовой гибели и страданий людей. Если считать время от времени взрывавшиеся в самых различных странах мира революции бессмыслицей, следует уж тогда объявить бессмысленным бытие человечества вообще. А любая революция есть уничтожение существовавшего до него общества, и поскольку никакого другого общества, кроме наличного, пока и нет, потенциально революция грозит гибелью всем и каждому…
Далее, как я стремился показать в этом сочинении, масштабы гибели людей в ходе революции последовательно сокращаются: в 1930-х годах они намного меньше, чем в 1920-х (хотя многие без всяких оснований думают иначе), и еще значительнее они уменьшаются в 1940-1950-х, а с 1964 года политические убийства вообще не имеют места (между тем, если внимать нынешним СМИ, время с 1917-го по 1985 год — время чуть ли не непрестанных казней).
И последнее. Революция — это, конечно же, трагическая, даже предельно трагическая пора в истории России. Но несостоятельны те авторы, которые пытаются представить революционную трагедию как нечто «принижающее», даже чуть ли не «позорящее» нашу страну. Во-первых, жизнь и человека и любой страны несет в себе трагический смысл, ибо люди и страны смертны. А во-вторых, трагедия и с религиозной, и с философской точки зрения отнюдь не принадлежит к сфере «низменного» и «постыдного»; более того, трагедия есть свидетельство избранности…
Словом, можно скорбеть о России, которую постигла Революция, но только низменный взгляд видит в этом унижение своего Отечества.
ПРИМЕЧАНИЯ
* «Застой», конечно, имел место, но вместе с тем впервые с начала XX века наша страна в течение двух десятилетий (вторая половина 1960-х — первая половина 1980-х) не была погружена в стихию резких перемен, переворотов, катастроф… Как заметил близко знакомый мне самобытный стихотворец Николай Глазков (1919-1979):
… Чем эпоха интересней для историка, —
Тем она для современника печальней…
[2] Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. Людские потери вооруженных сил в войнах ХVII-XX вв. (историко-статистическое исследование). М., 1960, с. 234.
[3] Там же, с. 235-236.
* Речь идет именно о борьбе; другое дело — уничтожение поляков нацистами как «расово неполноценных»…
[4] См.: Похлебкин В. В. Великая война и несостоявшийся мир. 1941-1945-1994. Военный и внешнеполитический справочник. М., 1997, с. 15.
[5] Тейлор А. Вторая мировая война, — В кн.: Вторая мировая война. Два взгляда. М., 1995, с.420.
[6] Макдональд Чарльз Б. Тяжелое испытание. Американские вооруженные силы на Европейском театре во время Второй мировой войны. М., 1979, с. 98.
[7] Гриф секретности снят. Потери вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М., 1993, с. 391.
Так, в СССР в 1941 году имелось 49 млн. мужчин 1890-1926 г. рождения (из 196,7 млн. населения в целом).
[8] См.: Семиряга М. И. Тюремная империя нацизма и ее крах. М., 1991, с. 231-232.
* Курсив здесь и далее самого Ф. Н. Глинки.
* То есть француз.
* Одним из их главных идеологических наставников был крупнейший представитель геополитической теории в Германии Карл Хаусхофер (1869-1946).
[9] Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944 гг.). М., 1968, с. 45, 46.
[10] Цит. по кн.: Проэктор Д. — М. Фашизм: путь агрессии и гибели. М., 1985, с. 303, 304.
[11] Рюруп Р., профессор. Немцы и война против СССР. — В кн.: Другая война. 1939-1945. М., 1996, с. 363.
[12] Урланис Б. Ц., цит. соч., с. 222; Энциклопедия Третьего Рейха. М., 1996, с. 121.
[13] См.: Наринский М. М., доктор исторических наук. Как это было. — В кн.: Другая война… С. 44.
[14] Цит. по кн.: Яковлев Н. Н. Новейшая история США. 1917-1960. М., 1961, с. 325.
[15] См.: Черчилль Уинстон. Вторая мировая война. Книга первая. М., 1991, с. 179.
[16] Цит. по кн.: Большая ложь о войне. Критика новейшей буржуазной историографии мировой войны. М., 1971, с. 136.
[17] См.: Сиполс В. Я. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны. М.,1989, с. 191.
[18] Урланис Б. Ц., цит. соч., с. 245.
[19] Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Документы, материалы. М., 1987, с. 103,104.
[20] Левин И.М. Генерал Власов по ту и эту сторону фронта. М., 1995, с. 74.
[21] Цит. по кн.: Загорулько М. М., Юденков Л. Ф. Крах плана «Ольденбург» (о срыве экономических планов фашистской Германии на временно оккупированной территории СССР). М., 1980, с. 275.
[22] Левин И.М., цит. соч., с. 15.
[23] Штрик-Штрикфельдт В. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. М., 1993, с. 289-291.
[24] «Литературное наследство», т. 84. Иван Бунин. М., 1973, кн. вторая, с. 398.
[25] Бунин Иван. Великий дурман. М., 1997, с. 168.
* В «предложениях» Генерального плана «ОСТ» от 27 апреля 1942 года четко сказано: «Речь идет не только о разгроме государства… Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы… Дело заключается… в том, чтобы разгромить русских как народ…» («Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. М., 1967, с. 117).
[26] Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. М., 1973, т. 2, с. 194.
[27] «Наш современник», 1994, № 5, с. 174-188.
* Впервые эти «Соображения» были опубликованы в 1993 году в ФРГ.
[28] См.: Под стягом России. Сборник архивных документов. М., 1992, с. 118-131.
[29] См.: Энциклопедический словарь. Издатели Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон, т. XXVI. СПб. 1899, с. 680.
* Министр иностранных дел Великобритании в 1919-1924 годах Джордж Керзон предложил в 1919 году установить примерно ту восточную польскую границу, которая существует и сегодня. Но Польша в результате войны 1920 года отодвинула границу далеко на восток.
[30] Тейлор Алан, цит. соч., с. 402.
[31] Ширер Уильям. Взлет и падение Третьего Рейха. М., 1991, т. 2, с. 8.
[32] Дашичев В. И., цит. соч., с. 25.
[33] «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы. М., 1967, с. 121.
[34] Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война. М., 1976, с. 56,57.
[35] От Мюнхена до Токийского залива. Взгляд с Запада на трагические страницы Второй мировой войны. М., 1992, с. 54.
[36] Гриф секретности снят… С. 123.
[37] Черчилль, цит. соч., т. 1, с. 242-243.
[38] Цит. по кн.: Кровавый маршал. Михаил Тухачевский. 1893-1937. Сост. Г. В. Смирнов. М., 1997, с. 286.
[39] Ленин В. И. Полн. собр. соч., 5-ое изд., т. 43, с. 11.
[40] См; Коминтерн: опыт, традиции, уроки… М., 1989.
[41] Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 1996, с. 106-107.
[42] Вторая мировая война; два взгляда… С. 136.
[43] Цит. по кн.: Проэктор Д. — М., цит. соч., с. 214.
[44] Лиддел Гарт В., цит. соч., с. 94,95.
[45] См.: Черчилль Уинстон, цит. соч., с. 339.
[46] Цит. по кн.: Проэктор Д. — М., цит. соч., с. 215.
[47] Розанов Г. Л. Сталин. Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений 1939-1941 гг. М., 1991, с. 204.
[48] Лиддел Гарт, цит. соч., с. 116.
[49] Трухановский В. Г. Уинстон Черчилль. Политическая биография. М., 1968, с. 288.
[50] Черчилль, цит. соч., т. 1, с. 149.
[51] Трухановский, цит. соч., с. 326.
[52] Черчилль, цит. соч., т. 1, с. 387.
[53] Цит. по кн.: Батлер Дж. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941. М., 1959,с.234.
[54] Черчилль, цит. соч., т. 2, с. 157.
[55] Уткин А. И. Так пришла война. Екатеринбург, 1992, с. 53.
[56] Черчилль, цит. соч., т. 2, с. 295; Безыменский Лев. Тайный фронт против второго фронта. М., 1987, с. 97 (более адекватный перевод).
[57] Черчилль, цит. соч., т. 2, с. 297.
* Как видим, сомнителен даже всего-навсего «маневр»!
[58] Гальдер Ф., генерал-полковник. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба сухопутных войск. 1939-1942 г. М., 1971, т. 3, кн. 1, с. 282.
[59] Цит. по кн.: Трухановский, цит. соч., с. 352-353.
* Показательно, что США отказались в 1919 году вступить в Лигу наций.
** Напомню, что потери Великобритании во Второй мировой войне были, напротив, гораздо меньше, нежели в Первой (264 и 624 тыс.).
[60] См.: Черчилль, цит. соч., т. 3, с. 18.
[61] Тейлор, цит. соч., с. 507.
[62] Иванов Р. Ф. Мафия в США М., 1996, с. 101,104,105.
[63] Черчилль, цит. соч., т. 3, с. 317,320.
[64] Эйзенхауэр Дуайт. Крестовый поход в Европу. Военные мемуары. М., 1980, с. 295.
[65] Цит. по кн.: Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. М, 1975, с. 260.
[66] Черчилль, цит. соч., т. 3, с. 574.
[67] Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1984, т. II, с. 86.
[68] Цит. по кн.: Безыменский, цит. соч., с. 190.
[69] См. об этом; Безыменский Лев. Разгаданные загадки Третьего рейха. М., 1984, т. 2, с. 202-328 и Сергеев Ф. Тайные операции нацисткой разведки. М., 1991, с. 320-383.
[70] Тейлор Алан, цит. изд., с. 545.
* В 1947 году Моргентау стал генеральным председателем организации «Объединенный еврейский призыв», а с 1951-го — председателем совета директоров «Американской корпорации по финансированию и развитию Израиля».
[71] См.: Волков Ф. Д. Тайное становится явным. Деятельность дипломатии и разведки западных держав в годы Второй мировой войны. М., 1989, с. 269.
[72] См.: Волков Ф. Д. Тайное становится явным. Деятельность дипломатии и разведки западных держав в годы Второй мировой войны. М., 1989, с. 269.
[73] См. об этом: Яковлев Н. 3 сентября 1945. М., 1971, с. 26-30.
[74] Секреты Гитлера на столе у Сталина. Март-июнь 1941 г. М., 1995, с. 35,70,80.
[75] Судоплатов Павел. Разведка и Кремль… М., 1996, с. 109.
[76] См.: Анфилов В. А. Дорога к трагедии сорок первого года. М., 1997, с. 198.
[77] Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов. М., 1991, с. 42,43.
* В стенограмме доклада здесь пометка: «Движение в зале» (понятно, возмущенное).
[78] История России. XX век. М., 1996, с. 412.
[79] Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1984, с. 41.
[80] История Второй мировой войны. 1939-1945. М., 1975, т. 4, с. 18.
[81] Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1946, с. 38,39,40.
[82] Цит. по кн.: Косолапов Ричард. Слово товарищу Сталину. М., 1995, с. 180.
[83] Похлебкин В. В. Великая война и несостоявшийся мир. Военный и внешнеполитический справочник. М., 1997, с. 18,121.
* Едва ли случайность, например, то, что генерал Власов перешел на сторону врага не в 1941-м (когда он, кстати, побывал в окружении), а именно летом 1942 года; скорее всего, он был тогда убежден в неизбежности победы Германии.
См.: Кожинов Вадим. Россия. Век XX. 1901-1939. М., 1999.
[84] История России. XX век. М., 1996, с. 393, 394.
[85] Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е года. М., 1996, с. 266.
[86] См.: Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934. Стенографический отчет. Приложения. М., 1990.
[87] Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1953, с. 643-644.
[88] Ленин В. И. Полн. собр. соч., изд. 5-ое, т. 33, с. 120.
[89] Вторая мировая война. Два взгляда. М., 1995, с. 449.
[90] Мельников Д., Черная Л. Преступник номер 1. Нацистский режим и его фюрер. М., 1991, с. 13.
* Он попал на фронт в сентябре 1914-го, а уже в феврале 1915-го оказался в плену, откуда вернулся на родину только в октябре 1917 года.
[91] Ленин В. И., цит. изд., т. 41, с. 148.
[92] Хаффнер Себастиан. Самоубийство Германской империи. М., 1972, с. 27-28.
[93] Почему-то в ряде сочинений этот прорыв датируется 16 октября, когда фронт находился еще на расстоянии 150 км от Москвы. По свидетельству генерала А. А. Лобачева, члена Военного совета (то есть «второго» по положению начальника) 16-ой армии, сражавшейся именно на этом участке фронта, указанный прорыв имел место 30 ноября, когда фронт находился в 16 км от границы Москвы. См.: Лобачев А. А. Трудными дорогами. М., 1960, с. 258.
Но, в отличие от нашей революции, Французская сравнительно быстро завершилась, как известно, реставрацией 1814 года (то есть ровно через четверть века): на престол взошел родной брат казненного в 1793 году короля, вернулись в страну эмигранты и изгнанники, обрела прежний статус церковь и т. п.
Все это, конечно, не могло возвратить страну к ее дореволюционному состоянию: слишком кардинальными были перемены, и уже в 1830 году «маятник» истории двинулся «влево» — в Париже вспыхнул бунт, который как бы «уравновесил» реставрацию и революцию. И в свете этого сам начавшийся в 1814 году период реставрации во Франции предстает в сущности как восстановление связи времен, преодоление того тотального отрицания предшествующего исторического бытия (и сознания) страны, которое началось в 1789 году.
Совсем по-иному шло дело в России. Нечто подобное реставрации началось у нас только в 1991 году — то есть не через четверть, а через три четверти века (по сути дела — жизнь трех поколений) после 1917 года. «Реставраторы», конечно, всячески старались показать, что возвращают страну в дореволюционное состояние: восстановили прежний герб, флаг и т. д., выискивали среди потомков династии Романовых подходящего «претендента», стояли со свечками в руках в Успенском соборе (где последняя литургия состоялась на Пасху 1918 года) и т. п. Но все это представляло собой бессодержательные «жесты», и разрыв с дореволюционной Россией был слишком велик (в частности, людей, которые вступили в сознательную жизнь до 1917 года, уже почти не имелось).
То, что революции с необходимостью завершаются реставрациями, определяется уже хотя бы неизбежным «разочарованием»: любая революция осуществляется с целью создания принципиально более совершенного общества взамен наличного, пороки и злодеяния которого крайне преувеличиваются революционной пропагандой. Но, как уже неоднократно отмечалось, «прогрессистское» мировоззрение заведомо несостоятельно: любое ценное «приобретение» оборачивается равноценной «потерей», и рождается настоятельное стремление «вернуться» в прошлое (которое теперь, напротив, «идеализируется»), — что, опять-таки, немыслимо (в особенности, если дело идет о «возвращении» на три четверти столетия назад…).
Мне лично знакомо немалое количество русских людей, которые мечтали о «реставрации» еще в 1960-х годах, но осуществилась она только тридцать лет спустя, когда, можно сказать, было уже слишком поздно… Естественно встает вопрос: почему в той же Франции «отрицание» революции произошло всего через четверть века, а у нас для этого потребовалось в три раза больше времени?
Ответ на этот вопрос, как говорится, нелегкий и способен вызвать резкие возражения и даже возмущение. Относительно быстрая реставрация во Франции определялась, конечно же, ее военным поражением в 1812-1814 годах, и если бы в 1941-1945-м мы не победили, а потерпели поражение, у нас произошло бы то же самое… Наша великая Победа как бы целиком и полностью «оправдала» Революцию.
Хрущев на ХХ съезде заявил: «Главная роль и главная заслуга в победоносном завершении войны принадлежит Коммунистической партии», хотя в том же докладе сказал и совсем другое (разумеется, с крайним недовольством): «…события настоятельно требовали принятия партией решений по вопросам обороны страны в условиях Отечественной войны, но за все годы Великой Отечественной войны фактически не было проведено ни одного пленума ЦК»(!)580; напомню также, что в 1942 году был ликвидирован институт военных комиссаров — партийных руководителей армии.
В части этого сочинения, посвященной войне, было показано, что главными полководцами Отечественной войны стали люди, начавшие свой воинский путь в 1914-1915 годах; и вообще к 1941 году в стране еще имелись 35 миллионов людей, которые к 1917 году были старше 20 лет и многие из которых еще так или иначе сохраняли связь с прошлым. В годы войны и некоторое время после Победы предпринимались те или иные усилия для преодоления разрыва с многовековой историей страны, но образование — в результате Победы — «соцлагеря», которое «востребовало» интернационализм, а не обращение к самосознанию России, а также новый «левый» поворот «маятника» в хрущевскую пору как бы окончательно закрепили этот разрыв.
Страна жила так, как будто она в самом деле была «родом из Октября», а ее молодежь — как «дети ХХ съезда». И это вело — и привело — к самому тяжкому итогу. Постепенно нарастало «разочарование» в том, чем жили и во что верили; оно было неизбежным, ибо «совершенное общество», которое вроде бы должно было создаться после Революции, — утопия. В последние годы множество авторов утверждало, что будто бы одна только Россия соблазнилась утопией; однако те всеобщие «Свобода, Равенство и Братство», во имя которых разразилась Французская революция, были не менее утопичной целью, и всего через 25 лет Франция возжелала вернуться назад…
Но благодаря этому (конечно, относительному) «возврату» восстановилась связь времен, и Франция продолжила «нормальное» историческое бытие (пусть и не без ряда дальнейших потрясений). Между тем наша страна, поскольку она до 1990-х годов жила как бы только тем, что породила Революция, оказалась в гораздо более прискорбном положении. Закономерное «разочарование» в плодах Революции для большинства людей означало «разочарование» в самом своем Отечестве, ибо не только молодые, но и старшие поколения не были кровно связаны с тысячелетним историческим бытием и самосознанием своей страны, — бытием и самосознанием, которые по своей общечеловеческой ценности не уступают истории и культуре любой другой страны. В результате масса людей поверила крикливым «идеологам», утверждавшим, что Россия-де не принадлежит к странам «нормальным», «цивилизованным», культурным" и т. п., и началась волна поистине патологического низкопоклонства перед иными странами, у которых мы, мол, должны, так сказать, с нуля учиться и жить, и мыслить.
Дело вовсе не в том, что предлагается нечто «унизительное»; дело в том, что действительно жить и мыслить можно только на основе, на почве собственной истории и культуры. Любое «заимствование» осуществимо лишь при условии, что оно врастает в наше бытие и сознание и тем самым, между прочим, неизбежно обретает существенно иной смысл и значение, нежели имело там, откуда мы его взяли.
То, что происходит сейчас, назревало уже давно, хотя и подспудно. Почти сорок лет назад меня прямо-таки поразил и, естественно, навсегда запал в память один внешне вроде бы незначительный разговор, который на самом деле был своего рода «откровением». В 1961 году я начал добиваться издания книги о Достоевском, принадлежащей одному из очень немногих «уцелевших» корифеев отечественной мысли — М. М. Бахтину. Одним из многочисленных «ходов» в этой операции была попытка найти поддержку у весьма влиятельного «идеологического деятеля», настроенного к тому же весьма патриотически. Я сказал ему, что поскольку Достоевский известен во всем мире, великолепная бахтинская книга о нем обязательно привлечет внимание и, без сомнения, повысит мировой авторитет нашей современной культуры. Ответ, повторю, поразил меня:
— На Западе, — возразил мне этот вроде бы патриотический деятель, — давно написали о Достоевском гораздо глубже, чем ваш Бахтин.
Мой собеседник был советским патриотом и готов был бороться со всем буржуазным, но в то же время он полагал, что западная культура мысли как таковая заведомо превосходит русскую. Главной причиной этого фактического низкопоклонства перед Западом была оторванность от русской мысли в ее высших воплощениях. И незачем называть имя этого «идеологического работника», ибо почти все его коллеги были точно такими же. Несколько позднее, в 1970-х годах, когда мне уже удалось добиться издания книги М. М. Бахтина, другой «идеологический работник» препятствовал новым публикациям, но затем побывал в Париже, узнал, что там чрезвычайно высоко ценят Михаила Михайловича, и изменил отношение к нему…
М. М. Бахтин (1895-1975) давно уже признан во всем мире одним из наиболее выдающихся (или даже самым выдающимся) мыслителей нашего столетия. И вообще русская мысль, начиная со «Слова о законе и Благодати» митрополита Киевского Илариона (1038) и до последних сочинений М. М. Бахтина и А. Ф. Лосева (1893-1988) — то есть за девять с половиной столетий, — создала ценности, которые выдержат сравнение с достижениям любой духовной культуры мира. При этом необходимо сознавать, что духовное творчество не рождается на пустом месте: его порождает бытие страны во всей его целостности.
В самые последние годы непрерывно растет количество людей, которые открывают для себя эту истину. Правда, слишком длительный «разрыв» исторической преемственности уже привел к очевидному «поражению» страны в 1990-х годах. И, как я стремился показать, эта беда явилась оборотной стороной великой Победы 1945 года, представлявшейся не плодом многовековой истории России, а «заслугой Коммунистической партии», — как утверждал тот же Хрущев.
Но в заключение необходимо со всей определенностью сказать, что 75 лет, жизнь трех поколений, невозможно выбросить из истории, объявив их (это в 1990-х годах делали многие) «черной дырой». Те, кто усматривают цель в «возврате» в дореволюционное прошлое (особенно если учитывать всю его отдаленность во времени), не более правы, чем те, кто до 1990-х годов считали своего рода началом истории страны 1917-й год. Истинная цель в том, чтобы срастить времена, а не в том, что еще раз — хоть и с иной «оценкой» — противопоставить историю до 1917-го и после него.
Кроме того, проклинающие ныне послереволюционную эпоху авторы и ораторы совершенно безосновательно объявляют ее временем бессмысленной массовой гибели и страданий людей. Если считать время от времени взрывавшиеся в самых различных странах мира революции бессмыслицей, следует уж тогда объявить бессмысленным бытие человечества вообще. А любая революция есть уничтожение существовавшего до него общества, и поскольку никакого другого общества, кроме наличного, пока и нет, потенциально революция грозит гибелью всем и каждому…
Далее, как я стремился показать в этом сочинении, масштабы гибели людей в ходе революции последовательно сокращаются: в 1930-х годах они намного меньше, чем в 1920-х (хотя многие без всяких оснований думают иначе), и еще значительнее они уменьшаются в 1940-1950-х, а с 1964 года политические убийства вообще не имеют места (между тем, если внимать нынешним СМИ, время с 1917-го по 1985 год — время чуть ли не непрестанных казней).
И последнее. Революция — это, конечно же, трагическая, даже предельно трагическая пора в истории России. Но несостоятельны те авторы, которые пытаются представить революционную трагедию как нечто «принижающее», даже чуть ли не «позорящее» нашу страну. Во-первых, жизнь и человека и любой страны несет в себе трагический смысл, ибо люди и страны смертны. А во-вторых, трагедия и с религиозной, и с философской точки зрения отнюдь не принадлежит к сфере «низменного» и «постыдного»; более того, трагедия есть свидетельство избранности…
Словом, можно скорбеть о России, которую постигла Революция, но только низменный взгляд видит в этом унижение своего Отечества.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
* «Застой», конечно, имел место, но вместе с тем впервые с начала XX века наша страна в течение двух десятилетий (вторая половина 1960-х — первая половина 1980-х) не была погружена в стихию резких перемен, переворотов, катастроф… Как заметил близко знакомый мне самобытный стихотворец Николай Глазков (1919-1979):
… Чем эпоха интересней для историка, —
Тем она для современника печальней…
2
Часть первая
[1] Цит. по кн.: Пленков О. Ю. Мифы нации против мифов демократии. Немецкая политическая традиция и нацизм. СПб, 1997, с. 141.3
[2] Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. Людские потери вооруженных сил в войнах ХVII-XX вв. (историко-статистическое исследование). М., 1960, с. 234.
4
[3] Там же, с. 235-236.
5
* Речь идет именно о борьбе; другое дело — уничтожение поляков нацистами как «расово неполноценных»…
6
[4] См.: Похлебкин В. В. Великая война и несостоявшийся мир. 1941-1945-1994. Военный и внешнеполитический справочник. М., 1997, с. 15.
7
[5] Тейлор А. Вторая мировая война, — В кн.: Вторая мировая война. Два взгляда. М., 1995, с.420.
8
[6] Макдональд Чарльз Б. Тяжелое испытание. Американские вооруженные силы на Европейском театре во время Второй мировой войны. М., 1979, с. 98.
9
[7] Гриф секретности снят. Потери вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М., 1993, с. 391.
10
Так, в СССР в 1941 году имелось 49 млн. мужчин 1890-1926 г. рождения (из 196,7 млн. населения в целом).
11
[8] См.: Семиряга М. И. Тюремная империя нацизма и ее крах. М., 1991, с. 231-232.
12
* Курсив здесь и далее самого Ф. Н. Глинки.
13
* То есть француз.
14
* Одним из их главных идеологических наставников был крупнейший представитель геополитической теории в Германии Карл Хаусхофер (1869-1946).
15
[9] Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944 гг.). М., 1968, с. 45, 46.
16
[10] Цит. по кн.: Проэктор Д. — М. Фашизм: путь агрессии и гибели. М., 1985, с. 303, 304.
17
[11] Рюруп Р., профессор. Немцы и война против СССР. — В кн.: Другая война. 1939-1945. М., 1996, с. 363.
18
[12] Урланис Б. Ц., цит. соч., с. 222; Энциклопедия Третьего Рейха. М., 1996, с. 121.
19
[13] См.: Наринский М. М., доктор исторических наук. Как это было. — В кн.: Другая война… С. 44.
20
[14] Цит. по кн.: Яковлев Н. Н. Новейшая история США. 1917-1960. М., 1961, с. 325.
21
[15] См.: Черчилль Уинстон. Вторая мировая война. Книга первая. М., 1991, с. 179.
22
[16] Цит. по кн.: Большая ложь о войне. Критика новейшей буржуазной историографии мировой войны. М., 1971, с. 136.
23
[17] См.: Сиполс В. Я. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны. М.,1989, с. 191.
24
[18] Урланис Б. Ц., цит. соч., с. 245.
25
[19] Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Документы, материалы. М., 1987, с. 103,104.
26
[20] Левин И.М. Генерал Власов по ту и эту сторону фронта. М., 1995, с. 74.
27
[21] Цит. по кн.: Загорулько М. М., Юденков Л. Ф. Крах плана «Ольденбург» (о срыве экономических планов фашистской Германии на временно оккупированной территории СССР). М., 1980, с. 275.
28
[22] Левин И.М., цит. соч., с. 15.
29
[23] Штрик-Штрикфельдт В. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. М., 1993, с. 289-291.
30
[24] «Литературное наследство», т. 84. Иван Бунин. М., 1973, кн. вторая, с. 398.
31
[25] Бунин Иван. Великий дурман. М., 1997, с. 168.
32
* В «предложениях» Генерального плана «ОСТ» от 27 апреля 1942 года четко сказано: «Речь идет не только о разгроме государства… Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы… Дело заключается… в том, чтобы разгромить русских как народ…» («Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. М., 1967, с. 117).
33
[26] Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. М., 1973, т. 2, с. 194.
34
[27] «Наш современник», 1994, № 5, с. 174-188.
35
* Впервые эти «Соображения» были опубликованы в 1993 году в ФРГ.
36
[28] См.: Под стягом России. Сборник архивных документов. М., 1992, с. 118-131.
37
[29] См.: Энциклопедический словарь. Издатели Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон, т. XXVI. СПб. 1899, с. 680.
38
* Министр иностранных дел Великобритании в 1919-1924 годах Джордж Керзон предложил в 1919 году установить примерно ту восточную польскую границу, которая существует и сегодня. Но Польша в результате войны 1920 года отодвинула границу далеко на восток.
39
[30] Тейлор Алан, цит. соч., с. 402.
40
[31] Ширер Уильям. Взлет и падение Третьего Рейха. М., 1991, т. 2, с. 8.
41
[32] Дашичев В. И., цит. соч., с. 25.
42
[33] «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы. М., 1967, с. 121.
43
[34] Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война. М., 1976, с. 56,57.
44
[35] От Мюнхена до Токийского залива. Взгляд с Запада на трагические страницы Второй мировой войны. М., 1992, с. 54.
45
[36] Гриф секретности снят… С. 123.
46
[37] Черчилль, цит. соч., т. 1, с. 242-243.
47
[38] Цит. по кн.: Кровавый маршал. Михаил Тухачевский. 1893-1937. Сост. Г. В. Смирнов. М., 1997, с. 286.
48
[39] Ленин В. И. Полн. собр. соч., 5-ое изд., т. 43, с. 11.
49
[40] См; Коминтерн: опыт, традиции, уроки… М., 1989.
50
[41] Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 1996, с. 106-107.
51
[42] Вторая мировая война; два взгляда… С. 136.
52
[43] Цит. по кн.: Проэктор Д. — М., цит. соч., с. 214.
53
[44] Лиддел Гарт В., цит. соч., с. 94,95.
54
[45] См.: Черчилль Уинстон, цит. соч., с. 339.
55
[46] Цит. по кн.: Проэктор Д. — М., цит. соч., с. 215.
56
[47] Розанов Г. Л. Сталин. Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений 1939-1941 гг. М., 1991, с. 204.
57
[48] Лиддел Гарт, цит. соч., с. 116.
58
[49] Трухановский В. Г. Уинстон Черчилль. Политическая биография. М., 1968, с. 288.
59
[50] Черчилль, цит. соч., т. 1, с. 149.
60
[51] Трухановский, цит. соч., с. 326.
61
[52] Черчилль, цит. соч., т. 1, с. 387.
62
[53] Цит. по кн.: Батлер Дж. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941. М., 1959,с.234.
63
[54] Черчилль, цит. соч., т. 2, с. 157.
64
[55] Уткин А. И. Так пришла война. Екатеринбург, 1992, с. 53.
65
[56] Черчилль, цит. соч., т. 2, с. 295; Безыменский Лев. Тайный фронт против второго фронта. М., 1987, с. 97 (более адекватный перевод).
66
[57] Черчилль, цит. соч., т. 2, с. 297.
67
* Как видим, сомнителен даже всего-навсего «маневр»!
68
[58] Гальдер Ф., генерал-полковник. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба сухопутных войск. 1939-1942 г. М., 1971, т. 3, кн. 1, с. 282.
69
[59] Цит. по кн.: Трухановский, цит. соч., с. 352-353.
70
* Показательно, что США отказались в 1919 году вступить в Лигу наций.
71
** Напомню, что потери Великобритании во Второй мировой войне были, напротив, гораздо меньше, нежели в Первой (264 и 624 тыс.).
72
[60] См.: Черчилль, цит. соч., т. 3, с. 18.
73
[61] Тейлор, цит. соч., с. 507.
74
[62] Иванов Р. Ф. Мафия в США М., 1996, с. 101,104,105.
75
[63] Черчилль, цит. соч., т. 3, с. 317,320.
76
[64] Эйзенхауэр Дуайт. Крестовый поход в Европу. Военные мемуары. М., 1980, с. 295.
77
[65] Цит. по кн.: Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. М, 1975, с. 260.
78
[66] Черчилль, цит. соч., т. 3, с. 574.
79
[67] Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1984, т. II, с. 86.
80
[68] Цит. по кн.: Безыменский, цит. соч., с. 190.
81
[69] См. об этом; Безыменский Лев. Разгаданные загадки Третьего рейха. М., 1984, т. 2, с. 202-328 и Сергеев Ф. Тайные операции нацисткой разведки. М., 1991, с. 320-383.
82
[70] Тейлор Алан, цит. изд., с. 545.
83
* В 1947 году Моргентау стал генеральным председателем организации «Объединенный еврейский призыв», а с 1951-го — председателем совета директоров «Американской корпорации по финансированию и развитию Израиля».
84
[71] См.: Волков Ф. Д. Тайное становится явным. Деятельность дипломатии и разведки западных держав в годы Второй мировой войны. М., 1989, с. 269.
85
[72] См.: Волков Ф. Д. Тайное становится явным. Деятельность дипломатии и разведки западных держав в годы Второй мировой войны. М., 1989, с. 269.
86
[73] См. об этом: Яковлев Н. 3 сентября 1945. М., 1971, с. 26-30.
87
[74] Секреты Гитлера на столе у Сталина. Март-июнь 1941 г. М., 1995, с. 35,70,80.
88
[75] Судоплатов Павел. Разведка и Кремль… М., 1996, с. 109.
89
[76] См.: Анфилов В. А. Дорога к трагедии сорок первого года. М., 1997, с. 198.
90
[77] Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов. М., 1991, с. 42,43.
91
* В стенограмме доклада здесь пометка: «Движение в зале» (понятно, возмущенное).
92
[78] История России. XX век. М., 1996, с. 412.
93
[79] Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1984, с. 41.
94
[80] История Второй мировой войны. 1939-1945. М., 1975, т. 4, с. 18.
95
[81] Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1946, с. 38,39,40.
96
[82] Цит. по кн.: Косолапов Ричард. Слово товарищу Сталину. М., 1995, с. 180.
97
[83] Похлебкин В. В. Великая война и несостоявшийся мир. Военный и внешнеполитический справочник. М., 1997, с. 18,121.
98
* Едва ли случайность, например, то, что генерал Власов перешел на сторону врага не в 1941-м (когда он, кстати, побывал в окружении), а именно летом 1942 года; скорее всего, он был тогда убежден в неизбежности победы Германии.
100
См.: Кожинов Вадим. Россия. Век XX. 1901-1939. М., 1999.
99
[84] История России. XX век. М., 1996, с. 393, 394.
101
[85] Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е года. М., 1996, с. 266.
102
[86] См.: Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934. Стенографический отчет. Приложения. М., 1990.
103
[87] Сталин И. Вопросы ленинизма. М., 1953, с. 643-644.
104
[88] Ленин В. И. Полн. собр. соч., изд. 5-ое, т. 33, с. 120.
105
[89] Вторая мировая война. Два взгляда. М., 1995, с. 449.
106
[90] Мельников Д., Черная Л. Преступник номер 1. Нацистский режим и его фюрер. М., 1991, с. 13.
107
* Он попал на фронт в сентябре 1914-го, а уже в феврале 1915-го оказался в плену, откуда вернулся на родину только в октябре 1917 года.
108
[91] Ленин В. И., цит. изд., т. 41, с. 148.
109
[92] Хаффнер Себастиан. Самоубийство Германской империи. М., 1972, с. 27-28.
110
[93] Почему-то в ряде сочинений этот прорыв датируется 16 октября, когда фронт находился еще на расстоянии 150 км от Москвы. По свидетельству генерала А. А. Лобачева, члена Военного совета (то есть «второго» по положению начальника) 16-ой армии, сражавшейся именно на этом участке фронта, указанный прорыв имел место 30 ноября, когда фронт находился в 16 км от границы Москвы. См.: Лобачев А. А. Трудными дорогами. М., 1960, с. 258.