Козлов Вильям Федорович. Юрка Гусь

   — Не помню, — небрежно сказал Юрка. — Рубаха хорошая. Надо только с рукавов эти… (он пощелкал пальцами, не в силах подобрать нужное слово) штуки содрать… Тогда никто тебя бабьей кофтой не назовет. Возьмешь?
   — Ладно, — кивнул Стасик. — Спасибо.
   Юрка не ошибся: две фугаски, каждая весом в тонну, упали рядом с железнодорожным полотном. Не две воронки, а два больших пруда подступили к самой насыпи. На дне уже просочилась мутная зеленоватая вода. Едкий запах взрывчатки еще не успел рассеяться. Вокруг воронок косо опрокинулись деревья. Вырванные с корнем, они не упали на землю: поддерживали уцелевшие.
   — Не надо ходить на речку, — сказал Юрка. — Здесь можно купаться.
   — Юра, смотри, — Стасик показал на толстую, срезанную пополам сосну, — бомба!
   У высокого пня черным боровом лежала крупная неразорвавшаяся фугаска. От удара о ствол корпус ее лопнул и взрывчатка желтыми ядовитыми каплями осыпалась на росистую траву.
   Они стояли на почтительном расстоянии от бомбы и совещались.
   — Раз упала — теперь не разорвется, — предположил Юрка. — В сосну врезалась.
   — А вдруг — замедленная? В Ленинграде знаешь сколько замедленных накидал? Зароется в землю, а потом как бабахнет.
   — Послушаем? Если тикают часы, то замедленная.
   — Как рванет…
   — Я пойду послушаю. — Юрка решительно направился к бомбе. Черный боров наполовину зарылся в землю. Он грозно молчал.
   — Не слышно? — шепотом спросил Стасик. Он шел следом за Юркой.
   — Вроде что-то тикает, — неуверенно сказал Гусь. — Айда ближе!
   Они подошли к самой бомбе. Юрка опустился на колени и приложил ухо к холодному металлу.
   — Тикает?
   — Не-е.
   Это тикали их сердца.
   Сразу осмелев, Юрка засуетился вокруг бомбы.
   — Сколько добра пропадает, — сказал он. — Давай толу наковыряем?
   — Очень надо!
   — Рыбу будем глушить и мало ли на что сгодится… Куда положим?
   — У меня одни штаны, — сказал Стасик.
   Юрка стащил с плеч гимнастерку, завязал узлами ворот и рукава.
   — С пуд влезет!
   Сидя верхом на бомбе, они сосновыми суками выковыривали взрывчатку.
   Лес пробудился. В траве затрещали кузнечики, по ветвям запрыгали птицы. Слышно было, как в поселке орали петухи. Откуда-то прилетела черноголовая сорока и, усевшись на поваленную сосну, стала с любопытством смотреть на мальчишек. Видно, ей тоже захотелось покопаться в желтой взрывчатке.
   Со стороны станции послышались голоса. Сорока первая увидела людей. Заверещав, она взлетела выше макушек деревьев и спикировала в кусты. Дик тоже насторожил свои остроконечные уши. Он в два прыжка поднялся на насыпь и осмотрелся.
   — Отрываемся, — сказал Юрка, соскакивая с бомбы.
   Они нырнули за куст орешника и лесом, в обход, побежали в поселок. Дик, помахивая хвостом, затрусил за ними.
   Тол спрятали на чердаке. Юрка долго тряс гимнастерку, а когда надел, стал отчаянно чесаться: пылинки взрывчатки раздражали голое тело. Юрке не терпелось испробовать тол в деле.
   — Кусок бы шнура и пару детонаторов, — сказал он. — Можно и на рыбалку.
   Стасик молчал. Ему не нравилась эта затея. В памяти было свежо несчастье, приключившееся этой весной с Вовкой Горбатовым. Он привинтил к противотанковой гранате рукоятку от ручной и хотел бросить в реку. Граната разорвалась в руке. Вовку подобрал мельник, возвращавшийся со станции к себе на хутор. Он услышал взрыв и поспешил к речке. Вовку отправили с товарным в Бологое, в больницу. И вот недавно он возвратился домой. На костылях. Отрезали правую руку по локоть и ступню.
   Возле поселкового Совета толпился народ. Все больше молодежь. Юрка и Стасик перешли через дорогу и, остановившись поодаль, стали слушать. Говорили о шпионах, которых опять этой ночью сбросили над лесом. На траве перед поселковым Советом лежал вывалянный в земле шелковый парашют. Его принес из леса длинный, как телеграфный столб, мужик. Он утром возвращался из деревни в поселок и сквозь кусты увидел что-то белое. Разрыл кучу сухого валежника и нашел парашют. Он бы мог его сразу домой отнести, бабе и дочкам по хорошей юбке выйдет, да вот принес в сельсовет. Может, какое следствие будут наводить.
   Отряд «истребителей» собирался прочесать лес. Из сельсовета вынесли три старые винтовки и два охотничьих ружья. Вооруженные таким образом парни вышли на дорогу. И тут кто-то вспомнил:
   — А патроны?
   В сельсовете нашли четыре обоймы и патронташ с охотничьими патронами. Но, как потом выяснилось, калибр ни к одному из ружей не подошел.
   — Гляжу, торчит белое… Неужто, думаю, косой? — уж в который раз рассказывал подходившим сельчанам длинный, заросший рыжей бородой мужик. — Не-е, гляжу, не косой. Косой долго на одном месте не будет сидеть… Уж я-то заячьи повадки знаю. Сколько их настрелял… Помню…
   — Дядя Федя, ты про парашют, — мягко говорили мужику.
   — Потянул это я за белое-то, думал, платок, а оно лезет и лезет…
   Пощупав шелк и стропы, народ стал расходиться.
   — Уж на что моя баба почтенная в размерах, а не только ей на юбку хватит, но и дочкам с лихвой… — рассказывал словоохотливый дядя Федя.
   — В лес! — скомандовал высокий белокурый парень в широченных галифе и без сапог. На ногах у него были синие резиновые тапочки.
   — А как же парашют-то? — спросил мужик. — У меня дочка и баба без этого… Каждой по юбке выйдет. А шнуры я принесу. На что они мне, шнуры-то?
   — Забирай… со шнурами, — сказал парень. — Приодень в шелк дочек, может, красивше станут…
   Парни дружно грохнули, а мужик обрадованно сгреб парашют и бегом направился к дому, где его нетерпеливо ждала жена с двумя дочками.
   — Эй, дядя Федя! — крикнул ему вслед белокурый парень. — Так, говоришь, недалеко от Хотяевского моста нашел?
   — Во-во, у моста, — не оборачиваясь, ответил мужик.
   Дик поглядел ему вслед и негромко гавкнул. Парни остановились и стали разглядывать собаку.
   — Никак овчарка? — спросил белокурый.
   — Чистокровная, — с гордостью сказал Юрка.
   — Твоя?
   — Летчики подарили.
   Белокурый парень, начальник отряда, подошел к Дику и хотел погладить. Дик щелкнул клыками, и рукав рубахи у парня лопнул до самого локтя.
   — Ого! Серьезный, — сказал парень, отскакивая в сторону.
   — Не надо гладить, — заметил Юрка. — Это не кошка.
   Парни стали о чем-то тихо совещаться. Начальник отряда, поглядывая на Дика, подошел к Юрке.
   — Ну как жизнь? — спросил он.
   Юрка удивленно уставился на него.
   — Помаленьку… Живем не горюем.
   — Красивая псина, да, видно, дурная, — насмешливо сказал белокурый парень.
   — Сам ты глупый, — обиделся Юрка. Пока Дик рядом, он мог, не опасаясь, разговаривать как хотел.
   Начальник отряда смущенно оглянулся на своих ребят и снова спросил:
   — Небось только и умеет, что на луну брехать?
   Гусь отвернулся, не удостоив его ответом.
   — На луну дворняжки лают, — сказал Стасик. — А Дик — овчарка. Он все умеет делать.
   — А по следу ходит?
   — Юр, покажи, — попросил Стасик.
   Юрке и самому хотелось доказать этим парням, на что способен Дик, но он ответил:
   — Неохота.
   — Ясно, дурной пес, — усмехнулся парень.
   Юрка не выдержал.
   — Дурной, да? — сказал он. Достал из кармана гильзу от ракеты, дал Дику понюхать и протянул парню: — Прячь.
   Парень ушел за сельсовет и долго не появлялся. «Ну, сейчас запрячет, что и десять собак не найдут», — подумал с беспокойством Гусь.
   — Пускай, — наконец скомандовал парень.
   Юрка, обхватив шею Дика, посмотрел в его карие глаза и сказал:
   — Ищи, Дик!
   Овчарка пружинисто вскочила на ноги и стала обнюхивать землю. Длинный хвост ее поднялся до уровня спины и замер. Морда стала озабоченной, одно ухо оттопырилось вбок.
   Несколько секунд понадобилось Дику, чтобы найти нужный след. Опустив хвост, он скрылся за углом дома. Все бросились за ним. Дик кружил возле большого красноватого камня, лапами пытался сдвинуть его с места. Он начал тихонько повизгивать, потом улегся и, поглядывая на Юрку, залаял.
   — Здесь, — сказал Гусь.
   «Истребители» перевернули камень и увидели гильзу. Картонная часть ее сплющилась. Начальник «истребителей» хотел взять гильзу, но Дик зарычал. Тогда Юрка поднял ее и положил в карман.
   — Дурной пес… — насмешливо сказал он и погладил Дика.
   Начальник «истребителей» вдруг стал серьезным. Он подтянул повыше свои необъятные галифе и заявил официальным тоном:
   — Вот что, паренек, собаку твою мы мобилизуем… Это ищейка, и она должна быть при деле.
   — Мобилизуй, — сказал Юрка. Повернулся к «истребителям» спиной и зашагал к дому. Дик рысью направился за ним.
   «Истребители» снова быстро посовещались.
   — Эй, Юра! — совсем другим тоном крикнул начальник. — Погоди…
   Юрка остановился у калитки.
   — Чего еще?
   Начальник подошел к нему и доверительно сообщил:
   — Ночью в лес двух диверсантов сбросили… Пойдем с нами ловить их? Мы тебя в свой отряд примем. Будешь «истребителем».
   — А его примете? — кивнул Юрка на Стасика.
   Парень посмотрел на кудрявого большеголового мальчишку и неопределенно произнес:
   — Диверсантов ловить — это опасная штука.
   — Не глядите, что он дохлый, — сказал Юрка, — он жилистый.
   — Вот мускулы, — с готовностью согнул тонкую, коричневую руку Стасик. — Потрогайте.
   Он смотрел на начальника «истребителей» и смущенно улыбался. Ему было неловко за свою худобу и маленький рост. Юрка всего на полголовы выше, а выглядел вдвое крепче и сильнее.
   — Он не струсит, — сказал Юрка.
   Парень молчал. Рука Стасика разогнулась и беспомощно повисла вдоль тела.
   — На деревья лазать умеешь? — спросил начальник.
   — Это ему раз плюнуть, — ответил Юрка.
   Начальник «истребителей» выжидающе смотрел на Стасика.
   — Не умею, — сказал Стасик, не глядя на Юрку. — Я научусь… Вот увидите.
   Начальник решительно мотнул белокурой головой:
   — Примем и тебя, но больше — крышка! Это все-таки отряд…
   — Айда ловить шпионов, — обрадованно сказал Юрка.

ПО СЛЕДУ

   Начальник отряда, его все звали Тимка Груздь, сказал Стасику:
   — Голышом в лесу? Не чуди, друг…
   — А сам-то? — вступился за приятеля Юрка. — В галифе, а без сапог… Начальник называется!
   Тимка Груздь рассвирепел:
   — Мы тебя приняли в отряд?
   — Ага, — кивнул Юрка и посмотрел на Дика.
   — Кто в отряде командир?
   — Ты, — сказал Юрка.
   — Верно. Ну вот, запомни: с командиром так разговаривать не полагается. Приказ командира — закон. Еще раз скажешь такое — накажу.
   — В угол поставишь? — серьезно спросил Юрка.
   «Истребители», внимательно слушавшие этот разговор, так и покатились со смеху. Тимка Груздь не знал, что делать: тоже засмеяться или рассердиться.
   — В чулан посажу, — стараясь сохранить достоинство, сказал он.
   Юрка хотел возразить, но Стасик дернул за рукав:
   — Ты обещал мне подарить рубашку.
   Гусь сорвался с места и побежал, но у калитки остановился и спросил:
   — Эй, командир, можно?
   Тимка Груздь покосился на «истребителей», махнул рукой.
   — Ладно, чего уж там…
   Отряд запылил по дороге к лесу. Впереди — командир, за ним восемь «истребителей», примерно одного возраста.
   Тимка Груздь был самый старший. Ему шел семнадцатый год. Он был не только командир, но и секретарь комсомольской организации. В кармане широченных галифе у Тимки Груздя лежал настоящий наган с барабаном, заправленным настоящими патронами.
   Юрка и Стасик шагали на некотором расстоянии от замыкающего. Так велел Тимка Груздь. Он не сказал почему, но и так было ясно, что командир не хочет, чтобы сельчане считали мальчишек членами отряда.
   Но как только дорога свернула в лес, он подозвал ребят. С любопытством поглядывая на Гуся серыми с желтой крапинкой глазами, сказал:
   — У диверсантов автоматы. Как даст очередь…
   — И ручные пулеметы есть, — добавил один из «истребителей».
   — И пушки, — сказал другой.
   — А танки есть? — спросил Юрка и зевнул. Он зевнул нарочно, чтобы не рассмеяться: очень уж потешно выглядел Стасик в бабкиной васильковой кофте. Он еще больше Юрки походил на девчонку, кудрявую, большеглазую.
   — Что ты будешь делать, если увидишь диверсантов? — спросил Тимка Груздь.
   — А ты? — посмотрел на него Юрка.
   — Давай отвечай.
   — Что надо, то и буду делать, — сказал Гусь. — У тебя вон наган, а у меня — пустая гильза. С ней даже на испуг не возьмешь. Вот была бы у меня ракетница… Это другое дело.
   — В лесу от меня ни на шаг, — приказал Тимка Груздь. — Собака пойдет по следу, а мы за ней. Будет она лаять, когда выследит?
   — Не знаю, — сказал Юрка. Я с ней по следу не ходил.
   — Не спугнула бы… Поводок у тебя есть?
   — Дик и без поводка все как надо будет делать, — неуверенно сказал Юрка. — А если залает, тогда что?
   — Диверсантов надо врасплох накрыть. Понял?
   — Накроем, — сказал Юрка.
   Сосновый бор поредел. Высокие деревья отодвинулись от дороги, уступив место ольшанику. Скоро и кустарник поредел. Сквозь осоку и камыш блеснула вода. Черный ручей. Низенький бревенчатый мостик перекинулся через него. Вода в ручье темнобархатная. Меж больших голышей ходили окуни, величиной с ладонь. У берегов толпились кувшинки. Под ними прятались полосатые щурята. Когда «истребители» спустились к воде напиться, один щуренок с перепугу выплеснулся на широкий лист кувшинки и, облитый солнцем, затих. Он так лежал с секунду. Затем хищный рот его открылся, хвост задвигался и живая полосатая палочка бесшумно скользнула в воду. И пропала, оставив чуть заметный струящийся след.
   Здесь, в ста метрах от Хотяевского моста, ночью приземлился диверсант. Он, может быть, тоже пил из этого ручья…
   Разрытую кучу валежника нашли сразу. Она виднелась с дороги. Кто-то давно срубил куст ольшаника, и в зеленой гуще образовалась прореха. В эту прореху и увидел дядя Федя парашют.
   Тимка Груздь внимательно обследовал замшелую, усыпанную хвоей землю. Никаких следов различить было невозможно. Мох и вереск немного пружинили и не оставляли вмятин.
   — Зови овчарку, — сказал командир. Лицо его стало серьезным, и сам-то он вроде повзрослел.
   — Ищи, Дик, — приказал Юрка. Овчарка послушно подошла к разрытой куче валежника и стала обнюхивать землю. Несколько раз нос ее отрывался от земли и шумно втягивал воздух. «Истребители», не шевелясь, наблюдали за собакой. Раза три обойдя кучу вокруг, Дик уверенно направился по следу. Юрка и командир побежали за ним.
   — Плохо без поводка, — на ходу сказал Тимка Груздь. — Не догнать…
   Дик вышел на дорогу и, уткнув нос в землю, побежал к станции. Все за ним. Не останавливаясь, Дик вел «истребителей» обратно к дому. Командир с беспокойством посматривал на Юрку, но молчал. Наконец он не выдержал.
   — Отчаянный этот шпион… — сказал Тимка. — Шпарит прямо на станцию.
   — В сельсовет, — прибавил другой «истребитель».
   — Напился водички и ждет нас, — стали ехидничать и остальные. — Нервничает, почему мы задерживаемся.
   — Постойте, — сказал Стасик, тяжело дыша. — Дик нас ведет по следу этого… который принес парашют.
   — Стой, Дик! — заорал Юрка.
   Молча вернулись назад, и снова Дик беспокойно зарыскал вокруг кучи прутьев. На этот раз он взял другой след, который тоже вывел на дорогу, только в другом месте. По этому следу Дик вел неуверенно, часто терял его, возвращался, подолгу кружил на одном месте, но в конце концов, когда все уже считали, что все пропало, снова находил и бросался вперед. След вел в соседнюю деревню.
   Сосны все ближе подступали к дороге. Солнце с трудом пробивалось сквозь колючие ветви. Оно словно попало в цепкие сосновые лапы и не могло вырваться из них. В том месте, где находилось солнце, зеленые иголки ослепительно сияли, а небо почему-то казалось черным.
   Дик снова потерял след. Он заметался по дороге, свернул в лес и сразу пропал за толстыми корявыми стволами. Выскочил метрах в ста дальше и замер, поджидая Юрку.
   — Чего это он? — шепотом спросил Тимка Груздь.
   — У него что-то во рту, — издали заметил Стасик.
   В пасти у Дика была смятая коробка из-под папирос. Командир «истребителей» взял из Юркиных рук находку и стал внимательно изучать.
   — «Беломор», — разочарованно произнес он, выбрасывая коробку.
   — Ну и что же? — сказал толстый Борька, заместитель командира. — Он специально наши курит… Надо быть дураком, чтобы в тылу курить немецкие сигареты.
   Тимка Груздь почесал белый затылок и приказал Гусю:
   — Сохрани у себя улику.
   Дорога круто пошла вверх. Лес оборвался. И сразу начались колхозные поля. Зеленая яровая рожь. Медоносная гречиха. Большое поле справа не было засеяно. На нем буйно поднялись сорняки. Высокий осот, овсюг, конский щавель царили над разнотравьем. По обе стороны дороги пучками росла полынь. Ее горький запах перемешивался с пылью, щекотал в носу. Над полями от края до края стоял пчелиный гул. Тысячи крошечных моторчиков работали на одной низкой ноте. В этот ровный мелодичный гул диссонансом врывалось похожее на далекую пулеметную очередь стрекотание кузнечиков.
   Поднялись на желтый песчаный холм и увидели деревню. Она лежала в лощине меж рослых тополей, приветливо белели наличники изб.
   — Шесть километров отмахали и не заметили, — сказал Тимка Груздь, смахивая со лба капли.
   Дик, мягко окуная лапы в пыль, бежал впереди. Запыхавшийся Юрка то и дело окликал его. Дик садился и, не отрывая носа от земли, недовольно крутил хвостом.
   Он привел их к калитке спрятавшегося в яблоневом саду дома. Дом был небольшой, но крепкий. Крыша, в отличие от других, покрыта белой черепицей. Над крышей на длинном шесте — новый скворечник.
   Дик тыкался мордой в калитку, скреб лапами доски, негромко рычал.
   — Это дом агронома Мосина, — сказал Тимка Груздь. Он крутнул железное кольцо, и калитка, тонко скрипнув, отворилась. Дик рванулся вперед и исчез в кустах черной смородины.
   — Поводок надо, — сказал Тимка. — Так разве удержишь?
   — Дик знает, что делает, — сказал Юрка. — Учуял.
   У него тревожно заныло сердце. Что-то будет. Стасик стоял рядом и пристально смотрел на куст, за которым исчез Дик.
   — А вдруг его убьют? — тихо спросил он.
   — Иди, — сказал Юрка командиру. — У тебя наган…
   — Кто там? — откуда-то из-за гущи яблоневых веток послышался спокойный мужской голос. И в ту же секунду настороженную тишину сада разодрал крик, треск ломаемых кустов, глухие удары, злобное рычание.
   Тимка Груздь и Юрка одновременно кинулись по узкой тропинке к дому. За ними тяжело затопали «истребители».
   Перед домом в тенистой беседке уже окончилась борьба. Дик стоял на груди поверженного человека и, оскалив пасть, злобно рычал ему в лицо. Рядом, возле опрокинутого стула, стоял другой человек с железными граблями в руках. Но ударить собаку не решался. Как только он пытался поднять грабли, шерсть на загривке Дика вставала дыбом, он весь подбирался, готовясь к прыжку. И человек опускал свое острозубое оружие.
   — Да вы что? — обрушился он на «истребителей». — В своем уме? В чужой дом с собакой… Как вы там, Иван Сергеевич? — повернулся он к лежащему на земле. — Не поранила она вас?
   — Уберите, — глухо произнес человек, не двигаясь.
   — Слышите? — сердито посмотрел на Тимку Груздя человек с граблями.
   — Дядя Илья, мы шли… — начал было обьяснять командир «истребителей», но агроном перебил:
   — Чья собака?
   Юрка растерянно взглянул на командира и сказал:
   — Это след сюда привел… Мы диверсанта ищем. — И посмотрел на лежащего в траве человека.
   — Я ей сейчас голову проломлю… — сказал агроном.
   Юрка подошел к Дику и отвел его в сторону. Человек медленно поднялся, ощупал правую руку и вдруг широко улыбнулся:
   — Силен, бродяга… Вместе со стулом опрокинул.
   Он нагнулся и поднял вилку.
   — Это из-за нее мне попало, — сказал он. — Пес, очевидно, решил, что это холодное оружие, и схватил меня за руку… Так, говорите, диверсанта ищете?
   Человек был высокого роста, широк в плечах. Темные волосы коротко подстрижены, чисто выбритые крепкие щеки отливали синевой. На нем была льняная толстовка со стоячим воротником.
   — Ну и собака у вас! — в первый раз улыбнулся агроном, невысокий лысый человек в очках с черной оправой. — Нашла топор за лавкой…
   Дик сидел рядом с Юркой и не спускал злых глаз с высокого. Редкие усы на его морде вздрагивали, шерсть все еще топорщилась.
   — Кто это у вас, дядя Илья? — спросил Тимка Груздь, опуская наган.
   — Об этом вам нужно было подумать, прежде чем собаку спускать, — сказал Мосин. — Этак она всех честных людей перекусает.
   — Мы ее не спускали, — Тимка Груздь сунул ненужный наган в карман. — Она сама…
   — А этот товарищ — старший агроном из райзо. Сегодня утром прибыл из Бологого. С попутным эшелоном.
   — Покажите документы, — на всякий случай потребовал Тимка Груздь.
   Агроном из райзо, улыбаясь, смотрел на него.
   — А у вас есть документы? — спросил он. — С какой стати я должен вам предъявлять удостоверение? Кто вы такие?
   — Мы «истребители», — ответил Тимка Груздь и достал из кармана сложенную вчетверо бумажку.
   Иван Сергеевич ознакомился с ее содержанием и полез в карман синих брюк.
   — Пожалуйста, — протянул он коричневую книжечку. — А вот мое командировочное удостоверение. Кстати, у вас печать при себе есть? Жаль, а то бы отметили…
   Тимка Груздь долго вертел в руках документы. И лицо его все больше становилось смущенным. Теперь будет разговоров на все село: «истребители» ворвались в чужой дом, собака покусала районного начальника… Эх, зачем он только связался с этими шпингалетами?
   — Она вас укусила? — спросил он, возвращая удостоверение.
   — Пустяки, — сказал Иван Сергеевич. — Возмещения убытков с вас не потребую. — Он посмотрел на разодранный рукав толстовки. — Спасибо, что еще штаны не спустила.
   «Истребители» смущенно заулыбались. Облегченно вздохнул и Тимка Груздь. Вроде не сердится. Видно, мужик ничего… Другой бы разорался на всю деревню. На руке-то кровь. Крепко прихватил чертов пес!
   — Извините, что так получилось. — Тимка Груздь боком двинулся к калитке. — Вы не бойтесь — собака не бешеная. Она… просто дурная.
   Агроном Мосин молчал. На ребят не смотрел. И на «до свидания» ничего не ответил. Стыдно было агроному за «истребителей» перед районным начальством.
   До околицы «истребители» дошли молча. А когда последняя изба скрылась за тополями, Тимка Груздь остановился и сказал Юрке:
   — Дурак твой Дик! Опозорил нас на весь район… А если бы он его насмерть загрыз?
   — Дик знает, что делает, — упрямо сказал Юрка.
   — Знает, — зло усмехнулся Тимка Груздь. — Если он такой умный, то чего же на своих бросается?
   — Дик у него бумаги не проверял, — защищал друга Юрка. — Откуда он знает, свой это или чужой? У него на лбу не написано.
   — Должен знать.
   — А ты знал?
   Тимка Груздь повернул к ребятам рассерженное лицо:
   — Что делать будем? Исключим из отряда? Пользы ни на грош, а хлопот… — Командир безнадежно махнул рукой и отвернулся.
   «Истребители» молчали. Они тоже не знали, что делать. Этот Юрка Гусь — парнишка бойкий, вроде не трус. А собака… Разве виновата собака, что со следа сбилась? Мало ли кто с утра прошел по дороге? А собака, что и говорить, — стоящая. Такого дядю с ног свалила!
   — Надумали? — спросил командир. — Как скажете — так и будет.
   Заместитель Борька потер ладонью свою толстую щеку и басисто сказал:
   — Только что приняли и прогонять? Не дело это. А потом, не нарочно ведь?
   — Вы поглядите на малого, — ухмыляясь, произнес Владька Корнилов, стройный быстроглазый парень. — У него кофта-то бабья… Хорош «истребитель»!
   — Позор, — откликнулся Тимка Груздь.
   — Чего ржете-то? — сердито блеснул на «истребителей» зелеными глазами Юрка. — Из его майки флаг сделали.
   — Это который на башне?
   — Ему тетка за эту майку чуть ухи не оторвала, — сказал Юрка. — Верно, Стась?
   Стасик стоял посредине дороги и пальцем ноги чертил в пыли какие-то знаки.
   — Откуда ему взять рубаху? — все больше злясь, заговорил Гусь. — У его тетки трое ребятишек… А кофта вовсе и не бабья. Надо только это… что на груди и на рукавах, спороть — и все в норме… Чего вы прицепились? Сами позвали в отряд, а теперь… Ну и исключайте. Мы и без вас поймаем шпиона. И никакие вы не «истребители», а… — Юрка не нашел что сказать и продолжал: — А Дик — не дурак. Он не виноват, что такой след… И без вас не пропадем. Был бы у нас наган, мы бы уже сто шпионов поймали.
   — Кончил? — тихо спросил Тимка Груздь. Его задели за живое Юркины слова.
   — А ты, Тимка, не выпучивай на меня глазищи-то… Не боюсь! — Гусь повернулся к командиру спиной и сказал Стасику: — Ну их… Пошли.
   Они, не оглядываясь, затопали по дороге. Позади о чем-то громко разговаривали «истребители». Басистый Борькин голос перекрыл другие.
   — Зря ты, Тимка, их… — расслышали они.
   Груздь что-то быстро заговорил, но они слов не разобрали.
   — Видали мы таких «истребителей», — возмущался по дороге Юрка. — Думают, маленькие, так нам можно на шею сесть. Шит! Захотим, и без них свой отряд… сформируем. Знаешь как назовем? «Штурмовики».
   Стасик, морща загорелый лоб, старался разобраться в произошедшем. Он так обрадовался, когда их приняли в отряд, и вдруг — все лопнуло, как дождевой пузырь в луже.