Крамер Элли. Уроки любви

   – Ого, какой вы… философ. Да нет, все проще. Я потратила уйму сил и времени, чтобы вести беззаботную жизнь. Вот теперь вроде бы уже можно пожить по-настоящему, но время ушло. Я старая.
   – Вы? Да нет, что вы…
   – Спасибо. Вы милый мальчик. Но я не обольщаюсь и возраста своего почти не скрываю. Мне… сорок.
   – Вы не выглядите на сорок.
   – Выгляжу, выгляжу. Да ну его, возраст. Как вам компания Олшотов?
   – Хорошо. Вернее, я в ней очень мало значу, так что она – сама по себе, а я – сам по себе.
   – Это к лучшему. Слишком многих они подмяли под себя.
   – Вы знакомы с Марго Олшот?
   – Скорее, нет. Много лет я думала, что знакома, а оказалось – совсем не знаю ее. Это тоже нерадостная тема. Впрочем, в мире так мало радости. Скажите мне лучше, вы женаты? Помолвлены? Влюблены?
   – Я… ну, в общем…
   – Понятно. Влюблены. Девушка из высшего общества?
   – Да. А откуда вы…
   – Такой парень может любить только девушку из высшего общества. Удачи вам, но не обольщайтесь. Это очень трудно. Она вас любит?
   – Не знаю… да!
   – Хм. Что ж, вы из одного круга.
   – В некотором роде… не совсем.
   – Что-о? Вы новоявленный Крёз? Маленький городок, пасторальная идиллия – и неожиданное наследство от давно утерянного дядюшки?
   Шейн не выдержал и рассмеялся. Незнакомка была обаятельна и мила, остра на язык, и болтать с ней было очень легко. Как будто они знали друг друга целую вечность. На кого же она похожа?
   – Дядюшки не было, а остальное все так. Вы ясновидящая?
   – Нет. В свое время я прошла тот же путь. Впрочем, мужчинам легче.
   – Почему?
   – Им не надо ложиться в постель с теми, кто им не нравится. Если они, конечно, не выбирают амплуа альфонсов. Вам это не грозит.
   – Вы помрачнели. Неприятные воспоминания?
   – Я никогда от них не отрекалась. Нет, я не могу сказать, что прожила ужасно тяжелую жизнь, полную невзгод и сражений, но сейчас, оглядываясь на прошлое… Думаю, кое-что я изменила бы.
   – Что именно?
   – Не стала бы рожать, например.
   – По-моему, дети – это хорошо.
   – Я это поздно поняла. Нет, я не жалуюсь. Моя дочь уже взрослая женщина, мы отлично обходимся друг без друга, и никакая ностальгия меня не охватывает, просто… все было бы иначе, не роди я ее тогда. Ай, ладно! Что это у нас за грустные темы! Хотите, погадаю по руке? Я умею. Ну и ладонь у вас! Здесь с лихвой поместятся три жизни…
 

***

 
   Дикси приподнялась при виде Вивианы и потянулась к ней, сложив губки для ритуального поцелуя, но та отстранилась и спокойно села напротив.
   – Зачем ты меня звала?
   – Деловая хватка Олшотов? Как же, как же. Давно не виделись. Я скучала.
   – Неужели?
   – Ви, перестань. Твой ковбой был так напорист, что не дал мне ничего объяснить…
   – Дикси, прекрати. Мы знаем друг друга достаточно давно и хорошо. Ты сказала, дело касается Шейна?
   – Как хочешь. Как у вас с ним?
   – А твое какое дело?
   – Никакого, но мне тебя жалко.
   – Не надо. Прибереги слезы. Я вполне довольна жизнью. И Шейном тоже.
   – Вы так и живете вместе?
   – Да! Мистер Кримсон временно живет в моей квартире. Остальное тебя не касается.
   – Разумеется. Я почему спросила-то… Может, думаю, курс обучения закончился, и он переехал.
   – С чего ты так подумала?
   – Ну, раз он встречается с этой женщиной, то неудобно же продолжать жить у тебя. Какое-то двусмысленное положение, и для тебя, и для него, и для нее, наверное, тоже…
   Вивиана вцепилась в столешницу и подалась вперед.
   – Дикси Сеймур! Я ненавижу твой грязный язык и грязные мысли! На этот раз ты просчиталась. Мы с Шейном доверяем друг другу, мы любим друг друга, и мы собираемся…
   Дикси откинулась назад и выставила вперед худосочную руку с кровавыми ногтями.
   – Ви, если бы ты знала, как обидно это слышать! Я болтушка, это верно, я не очень хорошо умею разговаривать с дикими ковбоями-миллионерами – поэтому твой Шейн меня неправильно понял, – но я никогда не стала бы придумывать сплетни специально! Я сама видела!
   – ЧТО ты видела?
   – Шейна с женщиной. С высокой, эффектной брюнеткой. Хорошо одета, но я ее не знаю. Я видела их только издали.
   – И что из этого следует?
   – Ничего, наверное. Может, они коллеги по работе? Он тебе не рассказывал о чем-нибудь в этом роде? Правда, странно, что они так бурно приветствовали друг друга… О, посмотри! Вон же они!
   Вивиана повернулась туда, куда указывала Дикси, чувствуя, как одеревенела спина. С застекленной веранды «Атриума» было отлично видно противоположную сторону улицы и ресторанчик «Греческая смоковница». У дверей ресторанчика стоял Шейн Кримсон и, улыбаясь, разговаривал с ослепительной женщиной в бриллиантах и непомерно открытом платье. Потом женщина вдруг потянулась к Шейну, уверенно обняла его за шею…
 

***

 
   – Что ж, спасибо вам за мое спасение и отличный обед. Я отдохнула душой. Вы -обаятельный и искренний человек. Даже жаль, что вы влюблены в светскую девицу.
   – Почему же?
   – Они, как правило, взбалмошны и капризны. Нет, может, именно ваша – ангел, но в большинстве случаев… Деньги даны им с рождения, они привыкли покупать себе развлечения. Будь я лет на двадцать помоложе – увела бы вас у нее, честное слово. Чему вы улыбаетесь?
   – У вас очень красивые глаза. Я такой цвет видел только один раз в жизни. Что ж, давайте прощаться. Мне пора. Вы уверены, что вас не стоит подвезти?
   – Уверена. На сегодня приключений достаточно. Можно, я вас поцелую на прощание?
   И прежде, чем Шейн успел хоть как-то отреагировать на это смелое предложение, она обняла его за шею и крепко, откровенно поцеловала в губы. Поцелуй был недолгим, но страстным, и Шейн временно превратился в соляной столп. Потом женщина отступила и ласково провела по его губам рукой, стирая след помады.
   – Не провожайте меня, милый мальчик. И спасибо вам. Я сто лет не разговаривала с нормальным человеком.
   Она помахала ему рукой и пошла прочь. Потом оглянулась и крикнула:
   – Мы ведь так и не познакомились! Меня зовут Илалия.
   Шейн ошеломленно помахал ей вслед, даже не подумав представиться в ответ. Во дает тетка! В молодости, должно быть, она мужиков штабелями вокруг себя укладывала!
   Вивиана вцепилась скрюченными пальцами в стекло. По телу полз ледяной холод, ноги подкашивались, глаза застилало каким-то черным туманом. Нельзя убежать от судьбы. Нельзя перечеркнуть прошлую жизнь и надеяться на лучшее. Нельзя верить.
   Нельзя любить.
   Только что, на ее глазах, на глазах всей улицы Шейн Кримсон целовался со своей любовницей.
   С Илси Бекинсейл, в замужестве Олшот.
   С непутевой матерью Вивианы.
   Шейн вернулся домой, бросил ключи на привычное место и вошел в гостиную. Его ждал сюрприз.
   Сюрприз был худосочен, вертляв, суетлив и прыщав. Шикарный костюм сидел на нем… нет, он на нем висел. Редкие волосики неопределенного цвета были зачесаны на безукоризненный пробор, маленькие глазки с булавочными зрачками слезились, а еще незнакомец постоянно пошмыгивал носом.
   Он шагнул навстречу Шейну и тут же отпрянул назад, стараясь, чтобы их разделял диван.
   – Привет, привет, привет. Я Митчелл Стюарт, а вы, должно быть, Шейн Кримсон? Очень рад. Я, собственно…
   – Митч! Не мешай мистеру Кримсону. Он должен собирать вещи.
   Голос Вивианы из спальни звучал капризно и несколько сердито. Шейн посмотрел на закрытую дверь, потом на Митча…
   – О, вы уезжаете? Как жаль, могли бы вечерком посидеть вместе, когда мы с Ви вернемся. Подыскали апартаменты? Хорошие, должно быть. Вивиана говорила, вы несметно богаты, ха-ха.
   – Да. Почти как Крёз. А вы, мистер Стюарт, куда-то собрались?
   – Да, поедем на одну вечеринку. Наши друзья позвали – все-таки помолвка…
   Шейн больше не слушал. Он кивнул вертлявому мистеру Стюарту и пошел в свою комнату. Джейд поднялся ему навстречу, виновато помахивая хвостом и заглядывая в глаза.
   Все понятно. Богатой девочке надоело играть в учительницу. Значит, Митч… Зачем было врать, что они не помолвлены? Хотя… прыщи у него и впрямь кошмарные.
   Шейн собрал вещи почти мгновенно. Белье, пара рубашек, старые джинсы. Несколько книг. Документы. Ключи от машины в кармане… ах, да, еще поводок, ошейник и намордник мистера Джейда.
   Собираться нужно быстро, вещей брать мало. Дорога любит тех, кто идет налегке.
   Мудра тетка Илалия! Как она легко разложила все по полочкам! И куда ты полез, Шейн Кримсон? О чем возмечтал? Дурак, тупой деревенский дурак, возомнивший себя невесть кем!
   Нет! Он с ней поговорит!
   Шейн рванулся к двери, но в этот момент уже из прихожей донесся голос Вивианы:
   – Мистер Кримсон, мы ушли. Ключи оставьте охраннику.
   Хлопнула дверь.
   Сказка закончилась.
 

***

 
   Илси сидела за столиком в «Атриуме» и деловито пересчитывала деньги. Напротив сидела Дикси и с завистью рассматривала мать своей закадычной подруги.
   Сорок пять лет, а выглядит на тридцать. Обычная шлюха, нимфоманка, ее любовниками можно укомплектовать небольшую армию, но с виду – настоящая дива. Никакой тебе потасканности.
   И как она ловко окрутила этого неандертальца!
   – Что ты так пялишься на меня, деточка?
   – А? О, прости, я задумалась. Ну, все точно?
   – Триста баксов, как договаривались.
   – Что ж, тогда я…
   – Нет, Дикси. Посиди. Теперь я хочу знать, что это за глупое пари.
   – Илси, ты ведь уже взяла деньги…
   – А чего ты так перепугалась? Я и не отказываюсь, тем более что я получила удовольствие. Парень просто прелесть. Именно поэтому мне интересно: что может связывать такого хорошего парня с такой шваброй, как ты?
   Дикси неуверенно улыбнулась. Илси Бекинсейл ее подавляла. Своей элегантностью, своей уверенностью, своей стремительной дерзостью.
   – Илси, это было всего лишь пари, если помнишь. Я сказала, что знаю одного парня, которого тебе нипочем не соблазнить. Ты пари приняла, только и всего.
   – Я никогда в жизни не отказывалась от денег, особенно если они сами идут в руки. Я спрашиваю о другом, и ты меня отлично расслышала. Что у тебя с ним общего?
   – Он… мой знакомый.
   – Он – простой деревенский парнишка, три месяца назад приехавший в ваше сонное царство. Он – сотрудник фирмы Марго, но тебя же сроду не интересовал никто мельче шейха. Во всем этом есть что-то странное. Кроме того, он упомянул о своей любимой девушке… Это ведь не ты?
   – Ты что, с ума сошла? Конечно, нет.
   – Тогда кто? Дай угадаю. Кто-то из твоих подружек, да? Ты решила насолить ей, поссорить с женихом! Да, Дикси Сеймур, я права. Вон как глазки забегали. Кого же ты так сильно любишь?
   И тут Дикси допустила очень крупную ошибку. Виной тому были страх и злость.
   – Я тебе скажу. Ты очень удивишься. Это – твоя дочь. Вивиана Олшот. Илси побледнела – это было видно даже под слоем пудры и румян.
   – Какая же ты дрянь, Дикси! Ты нарочно подставила меня. Она ненавидела меня всю жизнь, а теперь… даже не хочу думать, что она скажет теперь. Ты нас фотографировала? Давай сюда пленку. И подавись своими деньгами.
   – Ой, вот только не надо этого напускного благородства! Ты взяла деньги, чтобы наставить рога постороннему человеку. Какая разница, Вивиана это или принцесса Монако. Что до пленки, то у меня ее нет.
   – Врешь.
   – Нет, не вру. Вивиана была здесь, вот за этим самым столиком, и все видела собственными глазами.
   – Она меня узнала?
   – Еще как! Чуть в обморок не грохнулась.
   – Зачем ты это сделала, Дикси? Вы же – подруги…
   – Илси, не смеши меня. Какие подруги! Две змеи в одном террариуме, как выражается твоя бывшая свекровь. А сделала я это, потому что он меня оскорбил. Мужик, деревенщина, необразованный придурок посмел унизить меня на глазах всей компании. Да он же меня с Ви поссорил, с дочуркой твоей чокнутой…
   Илси молча встала. Налила полный бокал шампанского. Вылила его на голову Дикси и посыпала сверху смятыми купюрами. Дикси окаменела от бешенства и стыда, а Илси твердой походкой направилась к лестнице.
   Мужчины, как по команде, оборачивались ей вслед.
 

***

 
   Вивиана сидела в ночном клубе и искренне радовалась неоновым всполохам и грохоту музыки. В этом мертвенном свете не видно, как текут у нее по щекам слезы, как некрасиво кривится рот, не слышно, как она скулит, точно побитый и брошенный щенок…
   У нее не осталось сил ни на ненависть, ни на выяснение отношений, ни на что вообще. Перед глазами постоянно крутилась одна и та же картинка: Шейн целуется с ее матерью, целуется жадно, бесстыдно, страстно… Так целуют женщин, с которыми спят. Так он целовал ее прошлой ночью.
   Целовал и веселился про себя: днем с матерью, ночью с дочерью, ай да я – простой парень из захолустья!
   Она судорожно подвинула к себе высокий бокал с ядовитого цвета жидкостью. Надо напиться и ни о чем не думать.
   Митч материализовался возле правого плеча и начал что-то интимно выкрикивать ей в ухо. Вивиану передернуло от отвращения. Какого черта он к ней лезет!
   Она встала, качнулась, схватилась за стойку, потом выпрямилась и кинулась танцевать. Грохот музыки стал невыносимым, голова гудела и грозила взорваться изнутри.
   Не думать! Не думать! Не вспоминать, не разрешать себе вспоминать, как она прожила эти месяцы, бедная, глупая, сумасшедшая Вивиана. Дикси права, у нее не в порядке с головой. Сама привела в свой дом подонка, сама легла с ним в постель, сама разрушила тщательно воздвигаемые бастионы своей защиты – и оказалась голой и беззащитной.
   Сейчас все на нее смотрят. Все показывают пальцами на Вивиану Олшот. Вон, даже охранник у двери…
   Некто в белоснежной рубашке с эмблемой клуба привычно протолкался сквозь дрыгающуюся толпу и аккуратно взял Вивиану под руку.
   – Мисс Олшот? Вас там спрашивают…
   – Пошлите его к черту!
   – Это дама, мисс Олшот. Я проводил ее в кабинет, она настаивает на встрече с вами.
   Потная, всклокоченная Вивиана одним глотком осушила свой бокал, поставила его на чей-то столик и направилась к двери, ведущей во внутренние помещения. Дама так дама. Дама – не Шейн, даму можно пережить.
   Оказалось, она поторопилась с выводами.
   В кабинете было тихо, как будто вату напихали в уши. Вивиана даже покачнулась и схватилась за косяк двери. Голова болела невыносимо.
   У зашторенного окна стояла и курила высокая стройная женщина. Она повернулась на звук закрывшейся двери – и Вивиана со всхлипом втянула воздух.
   Илси. Ее мать.
   Теперь было видно, что годы ее не пощадили. Дневной грим не мог скрыть морщин, обвисшей усталой кожи, синяков под глазами. Старыми были тонкие руки, нервно комкающие носовой платок.
   Ее мать. Мать, которую она столько лет пыталась вернуть, мать, которую она ненавидела, мать, которую она не выдала, потому что… Потому что она была ее матерью.
   Вивиана сделала глубокий вдох – и превратилась в светскую львицу. Нет, больше того. В королеву.
   – Добрый вечер, мисс Бекинсейл. Чему обязана?
   – Вивиана… Бог ты мой. Тебя не узнать.
   – Давайте оставим эту часть встречи за кадром. Естественно, не узнать, потому что вы меня практически не видели. Редкие встречи в коридоре не в счет.
   – В каком коридоре?
   – И этого не помните? В коридоре возле комнаты моего отца, которого вы убили.
   Илси резко вскинула голову, глаза ее сверкнули, но секундный порыв быстро прошел.
   – Хорошо. Я не отношения пришла выяснять. И вовсе не набиваюсь тебе в матери. Это было бы глупо… после всего. Мы можем сесть?
   – Садитесь, кто вам мешает.
   – Я боюсь, что ты уйдешь, а мне нужно сказать нечто очень важное.
   – Важное? Для кого?
   – Вивиана, просто выслушай, ладно? Потом можешь дать мне пощечину, побиться в истерике, вызвать полицию – все, что угодно.
   Вивиана усмехнулась, хотя это далось ей с огромным трудом, затем шагнула вперед и опустилась в кресло.
   – У вас три минуты. Я здесь с друзьями, так что…
   – Я тоже только что от одной твоей подруги. Дикси Сеймур. Если не ошибаюсь, вы дружили с детства.
   – Мы с Дикси знакомы – и только. Что вы хотели сказать? Осталось две минуты.
   – Сегодня ты стала свидетельницей одной сцены. В ней участвовала я и один молодой человек…
   – Достаточно. Я не хочу об этом говорить. Ваши альковные похождения меня не интересуют.
   – Вивиана! Слушай меня, черт возьми! Утром твоя подруга Дикси предложила мне триста баксов на пари. Она сказала, что один ее хороший знакомый совершенно не обращает внимания на женщин, не реагирует на кокетство – короче, непробиваем, как скала. Утром это выглядело невинной шуткой, обычным трепом, и я согласилась. Дикси показала мне парня, я разыграла перед ним сценку и потащила его в ресторан. Мы пообедали и на удивление хорошо поговорили.
   – Интересно, о чем?
   – Он рассказал о своем городке и новой работе, я вспомнила свою юность… Мы посмеялись и расстались, а на прощание я схулиганила и поцеловала его. Он не ожидал, бедный мальчик, стоял столбом. Потом я ушла встречаться с Дикси, а он уехал. Все.
   – Все?
   – Все. Я даже имени его не знала, а он – моего. Только на прощание успела крикнуть, что меня зовут Илалия.
   Вивиана чувствовала, как что-то теплое течет у нее по подбородку. Она поднесла руку ко рту – это была кровь из прокушенной губы. Она машинально вытерла ее рукавом и встала.
   – Значит, все? Ты это так называешь? Ты сегодня разрушила мою жизнь, уже в который раз, ты… ты… И говоришь – это все!
   – Ви, девочка…
   – Я тебе не девочка, Илси! Я выросла! Девочка Ви осталась в том коридоре, под дверью, за которой мой отец умирал от любви к тебе!
   – Прости меня, дочка.
   Вивиана словно налетела на какую-то невидимую преграду. Дыхание сбилось и как-то сразу кончилось. Слезы хлынули градом, смывая, очищая ту чудовищную муть, которая годами копилась у нее в душе. Перед Вивианой стояла стареющая женщина с прыгающими губами и затравленным взглядом, стояла и не смела протянуть к ней руки.
   Перед ней стояла ее мать.
   Вивиана сделала шаг… другой… и повалилась на пол, как подкошенная. Блаженная темнота накрыла ее с головой, и Вивиана потеряла сознание.
 

***

 
   Шейн колесил по городу до тех пор, пока голова не начала кружиться, а глаза – закрываться. Тогда он заехал на почту, написал там обстоятельное и пространное письмо с извинениями в конце, запечатал его и аккуратно надписал конверт.
   «Мистеру Колину Фарреллу. «Олшот Ойл Индастри». Отдел юридического надзора».
   Потом купил себе и мистеру Джейду по хот-догу, сел в машину и решительно выехал на шоссе, ведущее в пригород.
   Вилла «Сицилия» оказалась белоснежным одноэтажным зданием, увитым виноградом и окруженным роскошным цветущим – это в конце сентября! – садом. Ажурная решетка не столько загораживала, сколько поддерживала тяжелые ветви ягодных кустарников, создававших живую изгородь. На столбике калитки сидел громадный кот и задумчиво смотрел на подъехавшую машину. Мистер Джейд несколько взволновался, кот – ничуть. Он внимательно оглядел Шейна, вышедшего из машины, покосился на Джейда, прилипшего к оконному стеклу, потом неторопливо и грациозно спрыгнул и удалился в сторону дома.
   Видимо, кот был не простой, потому что через минуту послышались детские вопли, смех, чей-то сердитый голос, тараторивший по-итальянски, а затем двери белого домика распахнулись и все семейство Сантуццо высыпало на крыльцо.
   Жена Джузеппе была не просто красавицей. При взгляде на нее Шейну вспомнились лики Мадонн Леонардо да Винчи и Боттичелли. Она ласково улыбалась Шейну, словно знала его давным-давно, и прекрасные белые руки были спокойно сложены на сильно выдающемся вперед животе.
   Скоро у Жозефа родится четвертый сын. Или дочка.
   Шейн прислонился к калитке и даже застонал от счастья при виде этой идиллии. Здесь любили друг друга, здесь ждали гостей и были им рады… Он уже почти забыл, что так бывает.
   Джузеппе отдал какие-то распоряжения, и чернявые пацаны умчались в дом, а девочка постарше раскрыла зонтик и побежала к Шейну, чтобы укрыть его от дождя. Шейн взял ее за руку и пошел к дому. Джузеппе пожал ему руку и пытливо заглянул в глаза.
   – Что-то случилось, ковбой? Потом расскажешь. Кьяра, bella mia, это Шейн Кримсон -мой молодой друг. Это Кьяра, моя жена, эта юная леди называется Фьорелла, потому что похожа на цветочек, а те бандиты – Марко и Бруно, кто из них кто, на ходу не разберешь. Они – близнецы. Ты как раз кстати, мой друг, у нас сегодня жаркое по-милански.
   Он увлек Шейна в дом, проводил его в ванную, выдал полотенце и собственные джинсы с рубашкой, а потом выяснилось, что мистер Джейд остался в машине, и поднялся страшный переполох. Дети вопили, Кьяра улыбалась, а Джузеппе объяснял ошалевшему Шейну, что кот здесь совершенно ни при чем, потому что уже давно спрятался, а мистер Джейд может лечь у камина, и дети его заодно расчешут…
   Часом позже разомлевший Шейн сидел рядом с Джейдом, Джузеппе качался в плетеном кресле, а Кьяра что-то шила на диванчике. Дети нехотя, но все же ушли спать, и Шейн внезапно подобрался, поняв, что пришло время рассказов.
   Джузеппе налил ему красного вина, подлил себе и вопросительно взглянул на молодого человека.
   – Значит, собрался в путь, ковбой?
   – Да. Пора. Загостился я…
   – Понятно. С Фарреллом разговаривал?
   – Нет. Письмо отправил. Все документы оформил, с банком получилось очень быстро…
   – Ясно. Молодец. Жаль, что ты так и не встретился с Марго. Она бы тебе понравилась.
   – Жаль.
   Посидели. Помолчали. Потом Джузеппе решительно поднялся.
   – Все. Спать. Завтра утром поговорим.
   Шейн поднял на него тоскливый, какой-то собачий взгляд. Джузеппе нахмурился и поднял палец.
   – Не желаю! На ночь надо слушать только хорошее. Все завтра!

11

   Через два дня после описанных событий в головном офисе «Ойл Олшот Индастри» царила паника. Клерки сновали, секретарши стучали по клавишам, факсы жужжали, и только Колин Фаррелл невозмутимо сидел в своем кабинете и читал какие-то документы.
   Ровно в двенадцать часов пополудни двери его кабинета распахнулись, и Колин Фаррелл поднялся навстречу Марго Олшот.
   Смуглая, маленькая, очень подвижная женщина – ни у кого в мире язык не повернулся бы назвать ее старушкой – в ослепительно белом брючном костюме и шикарной шляпе не вошла, а ворвалась в кабинет и сразу заполнила его собой. Темные глаза горели яростным огнем, ноздри раздувались – Марго Олшот пребывала в совершенно недвусмысленной ярости.
   – Мисс Олшот, я счастлив приветствовать вас…
   – Засунь свои приветствия сам знаешь куда, молодой Фаррелл!
   – Марго, с приездом.
   – С приездом! Он это называет приездом. Это аварийная посадка, вот что это такое! Быстро рассказывай, что здесь происходит!
   – Кофе? С коньяком, лимоном, сливками?
   – Коньяк. Без сливок. С лимоном. И не пудри мне мозги. Что с Вивианой?
   – Она в клинике, все уже хорошо.
   – Держите меня, я сейчас его пристрелю. Ты, позор семьи, какая клиника! И что может быть хорошо, если она действительно в больнице?!
   – Марго, пожалуйста, присядь, выпей и выслушай меня. Если бы все было плохо, я бы встретил тебя еще в аэропорту и отвез бы к ней, но я здесь, потому что с ней все хорошо. Она с матерью в одной очень хорошей… я бы даже сказал, это пансионат. Санаторий. Да, так лучше.
   Марго впилась своими темными горящими глазами в лицо Фаррелла.
   – Я надеюсь, что меня подвел слух. В моем возрасте это бывает. Ты же не мог сказать «с матерью»?
   – Мог. И сказал. Вивиана со своей матерью.
   – У нее нет матери.
   – Марго, у нее есть мать, и мы оба это знаем, а больше здесь никого нет. Илси меня позвала, Илси отвезла ее к врачу, Илси осталась с ней и вот уже два дня не отходит от ее постели.
   – Отлично! Следующим пунктом Илси вылетит отсюда в Аргентину!
   – Сомневаюсь.
   – Что-о?
   – Вивиана ее не отпустит. Им слишком о многом надо поговорить.
   Марго неожиданно успокоилась, уселась в кресло и с удовольствием выпила коньяк. Кинула в рот ломтик лимона и почти кротко посмотрела на своего поверенного.
   – Будем считать, что я немного перегрелась во время своего круиза. Если бы ты знал, как меня достал океан! Итак! По порядку. Вивиана.
   – Вивиана с блеском пережила испытание, похорошела и поумнела, подружилась с мальчиком, потом поссорилась, потом встретилась с матерью, они поговорили, и Вивиана упала в обморок. Врач нашел у нее небольшое нервное истощение, стресс и легкую форму дистонии. Прописал полный покой и здоровый образ жизни. Илси хотела уехать, но девочка ее не отпустила. Они заперлись в палате и разговаривали целый день, потом Ви заснула, а Илси плакала в коридоре. Там была моя жена, так что сведения верные.
   – Ох уж, этот возраст. Илси что делала в коридоре? ПЛАКАЛА?
   – Да, плакала. Потом вытерла слезы, обругала мою жену и велела мне передать, чтобы я шел к черту вместе с тобой, но она, Илси, ни куда от Вивианы не уедет. Честно говоря, к черту – это я смягчил.
   – Не сомневаюсь. Дальше.
   – А дальше все. Только два дня прошло, чего ты еще хочешь?
   – Я имею в виду мальчика. Из-за чего они поругались?
   – Из-за Илси, но об этом больше разговаривать нельзя. Все в прошлом, забыто и похоронено.
   – Непонятно, но красиво. А где мальчик?
   – Вот в этом и состоит проблема. Письмо я получил сегодня утром. Прочти.
   Марго схватила лист бумаги, протянутый Фарреллом, и начала жадно читать. Колин тактично смотрел в окно.
   Через несколько минут Марго опустила листок бумаги на колени и протяжно свистнула.