Страница:
Переложив страничку тонкой бумажкой, Николай Федорович откинулся на спинку стула и задумчиво произнес:
- Метко сказано. Это надо постоянно напоминать нашим командирам. Тогда и зазнайства будет меньше. А то иной выиграет бой, операцию и уже чванится, нос задирает и думает, что достиг вершин военного искусства. - Ватутин встал, прошелся по хате, потом продолжал: - Скажи мне, Константин Васильевич, откуда у некоторых офицеров берется проклятое зазнайство? Убежден, что оно исходит от себялюбия и недостатка культуры. Зазнайство штука опасная. Вспомни, к примеру, печальную историю с Житомиром. Почему мы в ноябре отдали его врагу? Потому что зазнались, самоуспокоились.
Разговор затянулся за полночь. Николай Федорович перебирал в памяти прошлое, много говорил о том, какие нам нужны знания, чтобы умело бить врага, что нынешняя война, даже отдельный бой и операция требуют новаторского подхода, широкого применения не только личного опыта, но и опыта всей армии.
Потом Ватутин спохватился и продолжал:
- Да, чуть не забыл зачитать тебе еще одно очень интересное суждение Фрунзе, имеющее отношение ко всем командным кадрам, а к политработникам особенно. Послушай: "Сохранит ли в будущем политическая работа в армии то место, которое она имела в минувшей гражданской войне?
Я отвечаю категорически: несомненно да.
...Политработа целиком сохранит свое место и значение. Она по-прежнему будет являться новым, добавочным родом оружия, страшным для всякого из наших врагов"{30}.
Высказывание М. В. Фрунзе о роли политработы в армии я хорошо знал. Но мне вдвойне было приятно, что на этих словах акцентировал свое внимание и командующий войсками фронта, высоко ценивший политработу. Генерал армии Н. Ф. Ватутин всегда учитывал замечательные морально-боевые качества советского воина. Он знал, что когда волей к победе проникнуты все, от генералов до рядовых, то никакие преграды не сдержат неукротимого порыва наших войск.
Затем был продолжен разговор о подготовке Проскуровско-Черновицкой операции.
Николай Федорович рассказал мне о своих предварительных разработках, подготовленных в результате многодневных размышлений. Замысел операции 1-го Украинского фронта заключался в том, чтобы мощными ударами на ряде направлений раздробить вражескую оборону на части, затем порознь уничтожать противостоявшего нам противника.
Главный удар с фронта Торговица, Шепетовка, Любар в общем направлении на Тернополь, Чертков должен был наноситься силами трех общевойсковых армий (13, 60, 1-й гвардейской) и двух танковых (3-й гвардейской и 4-й). Обеспечение ударной группировки слева возлагалось на 18-ю и 38-ю армии.
В набросках нового плана операции была ярко выражена идея удара по крупной группировке неприятельских войск.
Спустя некоторое время мы обсудили план предстоящей операции на Военном совете фронта. Ставка утвердила наш план. В соответствии с этим мы сосредоточили все внимание на том, чтобы быстро и скрытно осуществить перегруппировку частей и соединений, всесторонне подготовить весеннее наступление.
29 февраля 1944 года мы с Николаем Федоровичем Ватутиным поехали в штаб 13-й армии, находившийся в Ровно. Командующий войсками фронта решил ознакомить руководящий состав армии с планом предстоящей операции, уточнить задачу армии и проверить готовность войск к наступлению.
На совещании присутствовали командующий 13-й армией генерал-лейтенант Н. П. Пухов, член Военного совета генерал-майор М. А. Козлов, начальник политотдела армии полковник Н. Ф. Воронов, начальник штаба генерал-лейтенант Г. К. Маландин, командир 25-го танкового корпуса генерал-майор танковых войск Ф. Г. Аникушкин, командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майор В. К. Баранов, командир 6-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал С. В. Соколов и другие командиры.
В своем выступлении перед руководящим составом армии Н. Ф. Ватутин подчеркнул, что мартовская наступательная операция преследует цель разгромить группировку гитлеровцев в районе Кременец, Староконстантинов, Тернополь и овладеть рубежом Киселин, Горохов, Радехов, Красное, Золочев, Тернополь, Проскуров, Хмельник. В дальнейшем войска фронта наступают в общем направлении на Чертков с целью отрезать южной группе войск противника пути отхода на запад в полосе севернее реки Днестр. Главный удар планировалось нанести с фронта Торговица, Шепетовка, Любар силами 13, 60, 1-й гвардейской армий и 3-й гвардейской и 4-й танковых армий.
Генерал Н. Ф. Ватутин дал указание командарму Н. П. Пухову атаковать Дубно не с фронта, а с северо-запада и юго-востока. Он подчеркнул, что не стоит идти на противника в лоб, надо обходить его опорные пункты, используя слабые места в обороне.
Командующий фронтом напомнил, что кроме танкового корпуса 13-й армии приданы два кавалерийских. При этом он заметил, что в лесной местности коннице легче маневрировать, нежели танкам.
Н. Ф. Ватутин особое внимание уделил вопросам взаимодействия, связи и управления войсками. Он лично проверил, как в 13-й армии налажено взаимодействие между наземными войсками и авиацией, между пехотой, артиллерией и танками.
- Вашей армии надлежит не только нанести удар в направлении на Броды, сказал в заключение генерал Н Ф. Ватутин, - но и надежно прикрыть фланг фронта, обеспечить справа нашу главную ударную группировку.
Из Ровно мы уезжали, находясь под впечатлением встречи с командованием 13-й армии. Н. Ф. Ватутин отметил, что Пухов - мыслящий, опытный военачальник. Боевую закалку получил в первую мировую войну и в годы гражданской войны, а в мирное время занимался и работал в военно-учебных заведениях Красной Армии.
Генерал Н. П. Пухов хорошо знал свою армию и бессменно командовал ею с января 1942 года. Во главе штаба армии стоял образованный и талантливый генерал Г. К. Маландин, имевший опыт работы в Генеральном штабе. Ветераном 13-й армии по праву считался и член Военного совета генерал М. А. Козлов, опытный кадровый политработник. В 1941 году он некоторое время занимал пост начальника политуправления вновь образованного Центрального фронта, затем был назначен членом Военного совета 13-й армии и всю войну находился на этой ответственной должности. Руководящий состав армии трудился слаженно, сплоченно, добиваясь общего успеха.
Коротая время в разговорах, мы ехали по Ровенскому шоссе в Славуту, в штаб 60-й армии. Заметив проселочную дорогу, Н. Ф. Ватутин сказал:
- А зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? Этот проселок тоже ведет в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять километров. Черняховский, наверное, заждался нас. Давайте не будем делать объезд через Новоград-Волынский.
Мы свернули. Дорога петляла по лощинам и буеракам, мимо маленьких рощиц. Проехали одно село, другое. Нигде ни души, словно все вымерло. И вдруг послышалась стрельба. Машина с охраной, въехавшая было на окраину села Милятин, быстро дала задний ход. Порученец командующего полковник Н. И. Семиков взволнованно выкрикнул:
- Там бандеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас.
- Все к бою! - выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лег в солдатскую цепь.
Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю. Их было немало, а наша охрана состояла лишь из десяти автоматчиков.
Обстрел все более усиливался. Факелом вспыхнул легковой автомобиль командующего, подожженный зажигательными пулями. Затем запылала и другая машина.
Бандеровцы приближались. Наши автоматчики, занявшие позицию в глубоком придорожном кювете, открыли огонь. Заговорил и пулемет. Длинной очередью ударил по врагу находившийся возле нас рядовой Михаил Хабибулин. Организованный отпор охладил пыл бандитов. Они залегли и в атаку поднимались уже менее уверенно.
Я посоветовал Николаю Федоровичу взять портфель с оперативными документами и под прикрытием огня автоматчиков выйти из боя. Он наотрез отказался, заявив, что командующему не к лицу оставлять бойцов на произвол судьбы, а портфель приказал вынести офицеру штаба, дав ему в сопровождение одного автоматчика. Когда офицер замялся в нерешительности, генерал Ватутин настойчиво повторил:
- Выполняйте приказ!
Офицер и автоматчик, скрытно пробираясь по кювету, двинулись к лесочку.
Положение усложнялось. На фоне закатного неба было отчетливо видно, как перебежками подбираются бандиты, намереваясь охватить нас с двух сторон.
Бой продолжался. Во время перестрелки генерал армии Н. Ф. Ватутин был тяжело ранен. Мы бросились к командующему и положили его в уцелевший газик. Под обстрелом врага открытая машина проехала немного и остановилась. Видимо, был поврежден мотор. Тогда мы понесли Николая Федоровича на руках, спеша доставить его в укрытие. А охрана продолжала вести бой.
Навстречу нам показались сани с парой лошадей. Мы остановили возницу и положили в сани командующего. Перевязав наскоро его кровоточащую рану, тронулись в путь по направлению к Ровенскому шоссе. Притомившиеся кони едва тащились по проселочной дороге, подбрасывая сани на бесчисленных ухабах. Николай Федорович, крепившийся до последней возможности, морщился от сильной боли. Пола его простреленной бекеши намокла от крови. Генерал слабел, у него появился болезненный озноб.
Наконец мы выбрались на Ровенское шоссе. В одной из хат, прилепившихся возле дороги, нашли военного врача. Он оказал Николаю Федоровичу первую помощь. Затем снова двинулись в путь и вскоре встретили машины с пехотой, высланные нам на выручку командующим 13-й армией. О чрезвычайном происшествии ему, оказывается, доложил офицер штаба, вынесший портфель с документами. Колонну замыкала санитарная машина. На ней Николай Федорович был доставлен в Ровно, где ему тотчас сделали операцию.
Обо всем случившемся я немедленно доложил по ВЧ Верховному Главнокомандующему. Сталин с укоризной сказал:
- В вашем распоряжении имеется такая огромная масса войск, а вы беспечно разъезжаете по фронту, не взяв даже надежной охраны. Так не годится!
Вслед за устным докладом по ВЧ я направил Верховному Главнокомандующему из штаба 13-й армии следующее письменное донесение: "Товарищу Сталину.
Докладываю о происшествии с генералом армии тов. Ватутиным.
29.2.44 года, возвращаясь из штаба 13-й армии вместе с тов. Ватутиным в составе четырех машин и с личной охраной в количестве 10 человек, в 18.50 при въезде на северную окраину д. Милятин, что 18 км южнее Гоща, подверглись нападению бандитов численностью 300-350 человек.
При перестрелке тов. Ватутин был ранен.
Все меры по вывозу раненого тов. Ватутина из района нападения приняты.
Характер ранения: сквозное пулевое правого бедра с переломом кости.
По предварительному заключению хирурга 13-й армии, ранение относится к категории тяжелых, требует лечения минимум два месяца.
К оказанию мед. помощи привлечены все лучшие силы. На 3.00 1.3.44 года состояние здоровья тов. Ватутина удовлетворительное.
Находится в 506-м армейском госпитале в г. Ровно. Врачи настаивают в течение суток не трогать, а 2.3.44 года обязательно эвакуировать самолетом "дуглас" в Москву.
Член Военного совета 1-го Укр. фронта генерал-майор Крайнюков
Нр. 1568. 1.3.44 года. 7.00"{31}.
Утром врачи разрешили мне накоротке навестить раненого командующего. Услышав шаги, Николай Федорович открыл глаза, спросил:
- Все целы? Как документы?
Я поспешил успокоить его. Портфель с документами сохранен. В лапы к бандитам никто не попал.
- Что ж, охрана сделала все, что могла, - прерывисто дыша, произнес генерал. - Все держались мужественно и достойно. Скажите бойцам, что командующий благодарит их. Прошу отличившихся представить к награде.
Генерала армии Н. Ф. Ватутина эвакуировали в Киев, ибо город Ровно в те дни часто подвергался налетам вражеской авиации. Для лечения Николая Федоровича были направлены из Москвы опытнейшие специалисты.
Вспоминается последняя беседа с Н. Ф. Ватутиным в санитарном поезде, направлявшемся в Киев. Николай Федорович встретил меня обрадованно и спросил:
- Ну, как думаешь, Константин Васильевич, разрешат мне после лечения вернуться на фронт? - И, не дожидаясь ответа, уверенно заявил: - Разрешат! Недельки три поскучаю на госпитальной койке - и снова на фронт поеду. На костылях, а доберусь. И снова за работу, чтобы своими глазами увидеть нашу великую победу.
Вскоре мы полу шли приказ Ставки Верховного Главнокомандования, датированный 9 марта 1944 года. В нем говорилось: "При всех выездах командующих фронтами и армиями, лиц высшего командного состава, а также при перевозке важных оперативных документов выделять для сопровождения надежную личную охрану".
В Военный совет и штаб фронта из столицы Советской Украины приходили утешительные вести. Мы ежедневно получали по телеграфу бюллетени о состоянии здоровья товарища Николаева (так кодировалась фамилия Н. Ф. Ватутина).
Генерал начал было поправляться. Как сообщали нам, он интересовался обстановкой на фронте и искренне радовался боевым успехам. Перешедшие в наступление войска 1-го Украинского фронта осуществляли план операции, разработанный Н. Ф. Ватутиным и штабом.
Спустя немногим более месяца после ранения Николая Федоровича в бюллетене о состоянии здоровья, подписан ном видными медиками товарищами Шамовым, Вовси, Гуревичем, Ищенко и Василенко, появились тревожные нотки. Несмотря на энергичное лечение, направленное на борьбу с инфекцией, состояние больного оставалось тяжелым. В Киев был срочно командирован главный хирург Красной Армии академик Н. Н. Бурденко.
Военный совет получил сообщение, что Н. Ф. Ватутину сделали операцию была произведена высокая ампутация бедра. А в ночь на 15 апреля 1944 года командующий войсками 1-го Украинского фронта скончался. Было ему тогда сорок два года.
"В лице тов. Ватутина государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны", - говорилось в сообщении ЦК ВКП(б), Совнаркома СССР и Наркомата обороны СССР.
Военный совет поручил мне возглавить делегацию от бойцов и офицеров 1-го Украинского фронта. Возложив венок, мы в течение двух дней несли почетный караул у гроба генерала армии Н. Ф. Ватутина, установленного в Киевском Дворце пионеров. Нескончаемым потоком с утра до вечера шли трудящиеся столицы Украины, отдавая последний долг выдающемуся военачальнику, самоотверженно сражавшемуся за родную советскую землю, за освобождение Киева и других городов и сел республики.
Тяжко было смотреть на убитую горем боевую подругу генерала Татьяну Романовну и осиротевших детей, на престарелую мать полководца Веру Ефимовну Ватутину. Какую же огромную душевную силу надобно иметь, чтобы перенести столько неизбывного горя и душевных мук!
Вера Ефимовна Ватутина, эта скромная и трудолюбивая женщина земли русской, в феврале 1944 года получила известие о том, что от тяжелых боевых ран скончался ее сын красноармеец Афанасий Ватутин. Через месяц новая скорбная весть: погиб ее младший сын Федор. А в апреле она, выплакавшая глаза по двум сыновьям, пришла к гробу третьего сына, являвшегося гордостью семьи и всей страны, генерала армии Николая Ватутина. И все они, братья-патриоты, полководец и солдаты, пали в жарком бою, на переднем крае борьбы за честь и свободу Отчизны.
17 апреля столица Советской Украины провожала в последний путь генерала армии Н. Ф. Ватутина. На траурном митинге, который открыл З. Т. Сердюк, с речами выступили представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-полковник Ф. И. Голиков, академик Н. Н. Гришко, поэт Микола Бажан, председатель Киевского областного Совета депутатов трудящихся С. И. Олейник. От имени воинов 1-го Украинского фронта мне довелось выступить перед свежей могилой друга, товарища, сказать о том, что наши войска будут беспощадно, до полной победы громить немецко-фашистских захватчиков.
Когда войска склонили боевые знамена перед гробом выдающегося военачальника, радио донесло до украинской столицы раскаты прощального траурного салюта Москвы, отдавшей от имени Родины последнюю воинскую почесть полководцу, коммунисту, герою.
В канун 20-летия великой Победы советского народа над фашистской Германией Президиум Верховного Совета СССР присвоил посмертно звание Героя Советского Союза генералу армии Н. Ф. Ватутину.
Ныне в Киеве над привольным Днепром возвышается памятник генералу Ватутину. Скульптор Вучетич изобразил фигуру полководца, одетого в походную шинель. Отсюда, с днепровской кручи, хорошо видны пути-дороги, по которым талантливый военачальник вел советские войска в победное наступление.
И снова вперед
1 марта 1944 года в командование войсками 1-го Украинского фронта вступил Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Георгий Константинович прошел все ступени воинской службы - от солдата до высших командных постов - и пользовался большим авторитетом в армии. В годы Великой Отечественной войны, являясь заместителем Верховного Главнокомандующего и представителем Ставки, он побывал на многих фронтах, оказывая содействие в разработке и успешном проведении крупных наступательных операций. Часто Г. К. Жуков приезжал и на 1-й Украинский фронт. Он хорошо знал наши командные кадры, был прекрасно осведомлен о боевых делах и возможностях войск, поэтому сразу же включился в руководство войсками 1-го Украинского фронта, ни на день не откладывая начало крупной и важной наступательной операции.
В сложной боевой обстановке Г. К. Жуков подчас бывал крут в обращении с подчиненными и проявлял излишнюю резкость. По этому поводу он как-то сказал:
- Не скрою, дипломатничать не очень умею. Порой действительно говорю довольно резко, но зато откровенно. Когда речь идет о судьбах тысяч людей и успехе сражения, не всегда бывает возможность и время для выбора деликатных выражений, и подчас приходится говорить нелицеприятные слова...
Но не это характеризовало Георгия Константиновича как военачальника. Мы знали, что маршалу присущи сильная воля и упорство, энергия и решительность, большая военная эрудиция и творческий подход к решению оперативных и стратегических задач. Он являлся одним из инициаторов осуществления ряда крупных операций, в том числе и тех, которые успешно провели Украинские фронты в 1944 году в условиях весенней распутицы. Противник никак не предполагал, что наши войска рискнут наступать в такой необычайно трудной обстановке. Это позволило советскому командованию достичь внезапности, принесшей известный успех.
Еще в бытность Н. Ф. Ватутина командующим Маршал Советского Союза Г. К. Жуков ознакомил Военный совет 1-го Украинского фронта с указаниями Ставки и новыми задачами, поставленными перед войсками. Теперь Военный совет все свои усилия сосредоточил на подготовке операции. Несмотря на многочисленные трудности, вызванные весенней распутицей, крупная перегруппировка была закончена к 4 марта 1944 года. Предметом особой заботы Военного совета явилась деятельность войсковых тылов, призванных даже в условиях распутицы, по непролазной грязи обеспечить войска боеприпасами, горючим и продовольствием.
План операции, разработанный Н. Ф. Ватутиным и штабом, Г. К. Жуков оставил в основном без изменений. Коррективы были внесены лишь в отношении 13-й армии, которой была поставлена ограниченная задача - жесткой обороной прочно удерживать рубеж Рожище, Дубно.
Перед фронтом на участке от Луцка до Ильинцев оборонялись 4-я танковая армия генерала Рауса и 1-я танковая армия генерала Хубе. По данным нашей разведки, вражеская группировка насчитывала 35 дивизий, в том числе 10 танковых.
Перед началом операции изменился и состав войск фронта. По решению Ставки Верховного Главнокомандования 40-я и 27-я армии, 2-я и 6-я танковые армии, составлявшие левое крыло фронта, и занимаемая ими территория были переданы 2-му Украинскому фронту. Таким образом, в состав нашего фронта в марте входили 13, 60, 18, 38 и 1-я гвардейская армии, 3-я гвардейская и 4-я танковые армии, а также до середины марта находившаяся в резерве Ставки 1-я танковая армия. Авиационное обеспечение наступления осуществляла 2-я воздушная армия.
К мартовской операции в войсках фронта насчитывалось 181 603 члена и кандидата в члены партии и 144 951 комсомолец. Это была внушительная сила, способная горячим словом и личным примером увлечь за собой воинов на успешное выполнение боевых задач. Правда, нам не удалось еще повсеместно создать полнокровные партийные и комсомольские организации. Отчасти это объяснялось тем, что войска фронта продолжительное время вели боевые действия, оперативная пауза выдалась слишком короткой, и мы не во всех частях и соединениях смогли восполнить потери.
В танковых и артиллерийских войсках партийная и комсомольская прослойка была выше, чем в стрелковых. Среди командиров экипажей и механиков-водителей танков она достигала 80 процентов. Политорганы стремились добиться такого положения, чтобы в экипаже каждого танка и самоходно-артиллерийской установки, а по возможности и в стрелковом отделении, орудийном расчете и взводе были коммунисты и комсомольцы.
Вся партийно-политическая работа проводилась вокруг основного призыва Центрального Комитета партии: "Вперед - за полное очищение от врага советской земли!"
4 марта 1944 года войска правого крыла фронта перешли в наступление в общем направлении на Проскуров. После мощной артиллерийской подготовки действовавшие на направлении главного удара части 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко и 60-й армии генерала И. Д. Черняховского на рубеже Шумское, Любар прорвали сильную оборону противника и, как говорится, распахнули ворота для наших танкистов. В первый же день операции в сражение были введены 3-я гвардейская танковая армия генерал-полковника П. С. Рыбалко и 4-я танковая армия генерал-лейтенанта танковых войск В. М. Баданова.
За два дня наступательных боев наши войска разбили 8 пехотных и 4 танковые дивизии противника и освободили свыше 500 населенных пунктов, в том числе город и железнодорожную станцию Изяслав, город Острополь и другие.
9 марта Москва салютовала войскам фронта, овладевшим городом Староконстантинов - важным опорным пунктом обороны гитлеровцев на проскуровском направлении. Он был освобожден от фашистских оккупантов в результате умелого обходного маневра подвижных войск, сочетаемого с фронтальной атакой. В боях за этот город отличились войска 1-й гвдрдейской и 3-й гвардейской танковой армий.
В тот же день войска 60-й армии очистили от противника часть Тернополя. Таким образом, ударная группировка 1-го Украинского фронта вышла на линию Тернополь, Проскуров, перерезав в районе Волочиска важную железнодорожную магистраль Львов - Одесса.
Следом пришли в движение и войска, расположенные на левом крыле фронта. 5 марта начала наступать 18-я армия, а 11 марта - 38-я. Несколько позднее к активным боевым действиям приступила и 13-я армия, находившаяся на самом правом фланге фронта.
Проскурово-Черновицкая операция была, пожалуй, одой из труднейших и протекала в условиях невероятной весенней распутицы. Почти все дороги оказались труднопроходимыми, непролазная грязь затрудняла маневр войск и особенно снабжение частей боеприпасами и горючим.
Известно, что боеспособность и моральный дух воинов нельзя рассматривать изолированно, в отрыве от материальных условий. Если войска хорошо обучены, вооружены и оснащены, не испытывают перебоев в продовольствии, горючем и боеприпасах, они сражаются с еще большей отвагой, уверенно и стойко держатся в любой обстановке. Когда же боеприпасы на исходе и нет надежды их быстро пополнить, а враг тем временем усиливает натиск, это может отрицательно сказаться на боеспособности подразделений, стойкости и упорстве воинов.
Учитывая это обстоятельство, Военный совет 1-го Украинского фронта потребовал, чтобы военные советы армий, командиры и политорганы взяли под особый контроль деятельность тыловых частей, учреждений и служб. Это сыграло положительную роль. Бойцы, командиры и специалисты тыловых подразделений, баз, складов, учреждений и служб на всех этапах операции работали с большим напряжением, настойчивостью и самоотверженностью.
Предметом особой заботы стали фронтовые дороги. В ходе мартовской операции нам пришлось мобилизовать местное население для их обслуживания и восстановления разрушенных мостов, для доставки войскам военных грузов.
Но административная сторона дела не являлась главной. Военный совет предложил политорганам провести среди местного населения разъяснительную работу. Политработники, коммунисты, комсомольцы и агитаторы выступали перед трудящимися с докладами и политинформациями. Там, где была возможность, организовывались митинги. Люди с большой охотой оказывали помощь родной Красной Армии.
Тысячи крестьян по непролазной грязи на лошадях и волах доставляли военные грузы. Порой люди брали на плечи патронные ящики и снаряды и несли их на передовые позиции. Из местного населения создавались вспомогательные команды, которые обслуживали труднопроходимые участки, прокладывали гати, проталкивали застрявший транспорт.
- Метко сказано. Это надо постоянно напоминать нашим командирам. Тогда и зазнайства будет меньше. А то иной выиграет бой, операцию и уже чванится, нос задирает и думает, что достиг вершин военного искусства. - Ватутин встал, прошелся по хате, потом продолжал: - Скажи мне, Константин Васильевич, откуда у некоторых офицеров берется проклятое зазнайство? Убежден, что оно исходит от себялюбия и недостатка культуры. Зазнайство штука опасная. Вспомни, к примеру, печальную историю с Житомиром. Почему мы в ноябре отдали его врагу? Потому что зазнались, самоуспокоились.
Разговор затянулся за полночь. Николай Федорович перебирал в памяти прошлое, много говорил о том, какие нам нужны знания, чтобы умело бить врага, что нынешняя война, даже отдельный бой и операция требуют новаторского подхода, широкого применения не только личного опыта, но и опыта всей армии.
Потом Ватутин спохватился и продолжал:
- Да, чуть не забыл зачитать тебе еще одно очень интересное суждение Фрунзе, имеющее отношение ко всем командным кадрам, а к политработникам особенно. Послушай: "Сохранит ли в будущем политическая работа в армии то место, которое она имела в минувшей гражданской войне?
Я отвечаю категорически: несомненно да.
...Политработа целиком сохранит свое место и значение. Она по-прежнему будет являться новым, добавочным родом оружия, страшным для всякого из наших врагов"{30}.
Высказывание М. В. Фрунзе о роли политработы в армии я хорошо знал. Но мне вдвойне было приятно, что на этих словах акцентировал свое внимание и командующий войсками фронта, высоко ценивший политработу. Генерал армии Н. Ф. Ватутин всегда учитывал замечательные морально-боевые качества советского воина. Он знал, что когда волей к победе проникнуты все, от генералов до рядовых, то никакие преграды не сдержат неукротимого порыва наших войск.
Затем был продолжен разговор о подготовке Проскуровско-Черновицкой операции.
Николай Федорович рассказал мне о своих предварительных разработках, подготовленных в результате многодневных размышлений. Замысел операции 1-го Украинского фронта заключался в том, чтобы мощными ударами на ряде направлений раздробить вражескую оборону на части, затем порознь уничтожать противостоявшего нам противника.
Главный удар с фронта Торговица, Шепетовка, Любар в общем направлении на Тернополь, Чертков должен был наноситься силами трех общевойсковых армий (13, 60, 1-й гвардейской) и двух танковых (3-й гвардейской и 4-й). Обеспечение ударной группировки слева возлагалось на 18-ю и 38-ю армии.
В набросках нового плана операции была ярко выражена идея удара по крупной группировке неприятельских войск.
Спустя некоторое время мы обсудили план предстоящей операции на Военном совете фронта. Ставка утвердила наш план. В соответствии с этим мы сосредоточили все внимание на том, чтобы быстро и скрытно осуществить перегруппировку частей и соединений, всесторонне подготовить весеннее наступление.
29 февраля 1944 года мы с Николаем Федоровичем Ватутиным поехали в штаб 13-й армии, находившийся в Ровно. Командующий войсками фронта решил ознакомить руководящий состав армии с планом предстоящей операции, уточнить задачу армии и проверить готовность войск к наступлению.
На совещании присутствовали командующий 13-й армией генерал-лейтенант Н. П. Пухов, член Военного совета генерал-майор М. А. Козлов, начальник политотдела армии полковник Н. Ф. Воронов, начальник штаба генерал-лейтенант Г. К. Маландин, командир 25-го танкового корпуса генерал-майор танковых войск Ф. Г. Аникушкин, командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майор В. К. Баранов, командир 6-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал С. В. Соколов и другие командиры.
В своем выступлении перед руководящим составом армии Н. Ф. Ватутин подчеркнул, что мартовская наступательная операция преследует цель разгромить группировку гитлеровцев в районе Кременец, Староконстантинов, Тернополь и овладеть рубежом Киселин, Горохов, Радехов, Красное, Золочев, Тернополь, Проскуров, Хмельник. В дальнейшем войска фронта наступают в общем направлении на Чертков с целью отрезать южной группе войск противника пути отхода на запад в полосе севернее реки Днестр. Главный удар планировалось нанести с фронта Торговица, Шепетовка, Любар силами 13, 60, 1-й гвардейской армий и 3-й гвардейской и 4-й танковых армий.
Генерал Н. Ф. Ватутин дал указание командарму Н. П. Пухову атаковать Дубно не с фронта, а с северо-запада и юго-востока. Он подчеркнул, что не стоит идти на противника в лоб, надо обходить его опорные пункты, используя слабые места в обороне.
Командующий фронтом напомнил, что кроме танкового корпуса 13-й армии приданы два кавалерийских. При этом он заметил, что в лесной местности коннице легче маневрировать, нежели танкам.
Н. Ф. Ватутин особое внимание уделил вопросам взаимодействия, связи и управления войсками. Он лично проверил, как в 13-й армии налажено взаимодействие между наземными войсками и авиацией, между пехотой, артиллерией и танками.
- Вашей армии надлежит не только нанести удар в направлении на Броды, сказал в заключение генерал Н Ф. Ватутин, - но и надежно прикрыть фланг фронта, обеспечить справа нашу главную ударную группировку.
Из Ровно мы уезжали, находясь под впечатлением встречи с командованием 13-й армии. Н. Ф. Ватутин отметил, что Пухов - мыслящий, опытный военачальник. Боевую закалку получил в первую мировую войну и в годы гражданской войны, а в мирное время занимался и работал в военно-учебных заведениях Красной Армии.
Генерал Н. П. Пухов хорошо знал свою армию и бессменно командовал ею с января 1942 года. Во главе штаба армии стоял образованный и талантливый генерал Г. К. Маландин, имевший опыт работы в Генеральном штабе. Ветераном 13-й армии по праву считался и член Военного совета генерал М. А. Козлов, опытный кадровый политработник. В 1941 году он некоторое время занимал пост начальника политуправления вновь образованного Центрального фронта, затем был назначен членом Военного совета 13-й армии и всю войну находился на этой ответственной должности. Руководящий состав армии трудился слаженно, сплоченно, добиваясь общего успеха.
Коротая время в разговорах, мы ехали по Ровенскому шоссе в Славуту, в штаб 60-й армии. Заметив проселочную дорогу, Н. Ф. Ватутин сказал:
- А зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? Этот проселок тоже ведет в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять километров. Черняховский, наверное, заждался нас. Давайте не будем делать объезд через Новоград-Волынский.
Мы свернули. Дорога петляла по лощинам и буеракам, мимо маленьких рощиц. Проехали одно село, другое. Нигде ни души, словно все вымерло. И вдруг послышалась стрельба. Машина с охраной, въехавшая было на окраину села Милятин, быстро дала задний ход. Порученец командующего полковник Н. И. Семиков взволнованно выкрикнул:
- Там бандеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас.
- Все к бою! - выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лег в солдатскую цепь.
Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю. Их было немало, а наша охрана состояла лишь из десяти автоматчиков.
Обстрел все более усиливался. Факелом вспыхнул легковой автомобиль командующего, подожженный зажигательными пулями. Затем запылала и другая машина.
Бандеровцы приближались. Наши автоматчики, занявшие позицию в глубоком придорожном кювете, открыли огонь. Заговорил и пулемет. Длинной очередью ударил по врагу находившийся возле нас рядовой Михаил Хабибулин. Организованный отпор охладил пыл бандитов. Они залегли и в атаку поднимались уже менее уверенно.
Я посоветовал Николаю Федоровичу взять портфель с оперативными документами и под прикрытием огня автоматчиков выйти из боя. Он наотрез отказался, заявив, что командующему не к лицу оставлять бойцов на произвол судьбы, а портфель приказал вынести офицеру штаба, дав ему в сопровождение одного автоматчика. Когда офицер замялся в нерешительности, генерал Ватутин настойчиво повторил:
- Выполняйте приказ!
Офицер и автоматчик, скрытно пробираясь по кювету, двинулись к лесочку.
Положение усложнялось. На фоне закатного неба было отчетливо видно, как перебежками подбираются бандиты, намереваясь охватить нас с двух сторон.
Бой продолжался. Во время перестрелки генерал армии Н. Ф. Ватутин был тяжело ранен. Мы бросились к командующему и положили его в уцелевший газик. Под обстрелом врага открытая машина проехала немного и остановилась. Видимо, был поврежден мотор. Тогда мы понесли Николая Федоровича на руках, спеша доставить его в укрытие. А охрана продолжала вести бой.
Навстречу нам показались сани с парой лошадей. Мы остановили возницу и положили в сани командующего. Перевязав наскоро его кровоточащую рану, тронулись в путь по направлению к Ровенскому шоссе. Притомившиеся кони едва тащились по проселочной дороге, подбрасывая сани на бесчисленных ухабах. Николай Федорович, крепившийся до последней возможности, морщился от сильной боли. Пола его простреленной бекеши намокла от крови. Генерал слабел, у него появился болезненный озноб.
Наконец мы выбрались на Ровенское шоссе. В одной из хат, прилепившихся возле дороги, нашли военного врача. Он оказал Николаю Федоровичу первую помощь. Затем снова двинулись в путь и вскоре встретили машины с пехотой, высланные нам на выручку командующим 13-й армией. О чрезвычайном происшествии ему, оказывается, доложил офицер штаба, вынесший портфель с документами. Колонну замыкала санитарная машина. На ней Николай Федорович был доставлен в Ровно, где ему тотчас сделали операцию.
Обо всем случившемся я немедленно доложил по ВЧ Верховному Главнокомандующему. Сталин с укоризной сказал:
- В вашем распоряжении имеется такая огромная масса войск, а вы беспечно разъезжаете по фронту, не взяв даже надежной охраны. Так не годится!
Вслед за устным докладом по ВЧ я направил Верховному Главнокомандующему из штаба 13-й армии следующее письменное донесение: "Товарищу Сталину.
Докладываю о происшествии с генералом армии тов. Ватутиным.
29.2.44 года, возвращаясь из штаба 13-й армии вместе с тов. Ватутиным в составе четырех машин и с личной охраной в количестве 10 человек, в 18.50 при въезде на северную окраину д. Милятин, что 18 км южнее Гоща, подверглись нападению бандитов численностью 300-350 человек.
При перестрелке тов. Ватутин был ранен.
Все меры по вывозу раненого тов. Ватутина из района нападения приняты.
Характер ранения: сквозное пулевое правого бедра с переломом кости.
По предварительному заключению хирурга 13-й армии, ранение относится к категории тяжелых, требует лечения минимум два месяца.
К оказанию мед. помощи привлечены все лучшие силы. На 3.00 1.3.44 года состояние здоровья тов. Ватутина удовлетворительное.
Находится в 506-м армейском госпитале в г. Ровно. Врачи настаивают в течение суток не трогать, а 2.3.44 года обязательно эвакуировать самолетом "дуглас" в Москву.
Член Военного совета 1-го Укр. фронта генерал-майор Крайнюков
Нр. 1568. 1.3.44 года. 7.00"{31}.
Утром врачи разрешили мне накоротке навестить раненого командующего. Услышав шаги, Николай Федорович открыл глаза, спросил:
- Все целы? Как документы?
Я поспешил успокоить его. Портфель с документами сохранен. В лапы к бандитам никто не попал.
- Что ж, охрана сделала все, что могла, - прерывисто дыша, произнес генерал. - Все держались мужественно и достойно. Скажите бойцам, что командующий благодарит их. Прошу отличившихся представить к награде.
Генерала армии Н. Ф. Ватутина эвакуировали в Киев, ибо город Ровно в те дни часто подвергался налетам вражеской авиации. Для лечения Николая Федоровича были направлены из Москвы опытнейшие специалисты.
Вспоминается последняя беседа с Н. Ф. Ватутиным в санитарном поезде, направлявшемся в Киев. Николай Федорович встретил меня обрадованно и спросил:
- Ну, как думаешь, Константин Васильевич, разрешат мне после лечения вернуться на фронт? - И, не дожидаясь ответа, уверенно заявил: - Разрешат! Недельки три поскучаю на госпитальной койке - и снова на фронт поеду. На костылях, а доберусь. И снова за работу, чтобы своими глазами увидеть нашу великую победу.
Вскоре мы полу шли приказ Ставки Верховного Главнокомандования, датированный 9 марта 1944 года. В нем говорилось: "При всех выездах командующих фронтами и армиями, лиц высшего командного состава, а также при перевозке важных оперативных документов выделять для сопровождения надежную личную охрану".
В Военный совет и штаб фронта из столицы Советской Украины приходили утешительные вести. Мы ежедневно получали по телеграфу бюллетени о состоянии здоровья товарища Николаева (так кодировалась фамилия Н. Ф. Ватутина).
Генерал начал было поправляться. Как сообщали нам, он интересовался обстановкой на фронте и искренне радовался боевым успехам. Перешедшие в наступление войска 1-го Украинского фронта осуществляли план операции, разработанный Н. Ф. Ватутиным и штабом.
Спустя немногим более месяца после ранения Николая Федоровича в бюллетене о состоянии здоровья, подписан ном видными медиками товарищами Шамовым, Вовси, Гуревичем, Ищенко и Василенко, появились тревожные нотки. Несмотря на энергичное лечение, направленное на борьбу с инфекцией, состояние больного оставалось тяжелым. В Киев был срочно командирован главный хирург Красной Армии академик Н. Н. Бурденко.
Военный совет получил сообщение, что Н. Ф. Ватутину сделали операцию была произведена высокая ампутация бедра. А в ночь на 15 апреля 1944 года командующий войсками 1-го Украинского фронта скончался. Было ему тогда сорок два года.
"В лице тов. Ватутина государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны", - говорилось в сообщении ЦК ВКП(б), Совнаркома СССР и Наркомата обороны СССР.
Военный совет поручил мне возглавить делегацию от бойцов и офицеров 1-го Украинского фронта. Возложив венок, мы в течение двух дней несли почетный караул у гроба генерала армии Н. Ф. Ватутина, установленного в Киевском Дворце пионеров. Нескончаемым потоком с утра до вечера шли трудящиеся столицы Украины, отдавая последний долг выдающемуся военачальнику, самоотверженно сражавшемуся за родную советскую землю, за освобождение Киева и других городов и сел республики.
Тяжко было смотреть на убитую горем боевую подругу генерала Татьяну Романовну и осиротевших детей, на престарелую мать полководца Веру Ефимовну Ватутину. Какую же огромную душевную силу надобно иметь, чтобы перенести столько неизбывного горя и душевных мук!
Вера Ефимовна Ватутина, эта скромная и трудолюбивая женщина земли русской, в феврале 1944 года получила известие о том, что от тяжелых боевых ран скончался ее сын красноармеец Афанасий Ватутин. Через месяц новая скорбная весть: погиб ее младший сын Федор. А в апреле она, выплакавшая глаза по двум сыновьям, пришла к гробу третьего сына, являвшегося гордостью семьи и всей страны, генерала армии Николая Ватутина. И все они, братья-патриоты, полководец и солдаты, пали в жарком бою, на переднем крае борьбы за честь и свободу Отчизны.
17 апреля столица Советской Украины провожала в последний путь генерала армии Н. Ф. Ватутина. На траурном митинге, который открыл З. Т. Сердюк, с речами выступили представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-полковник Ф. И. Голиков, академик Н. Н. Гришко, поэт Микола Бажан, председатель Киевского областного Совета депутатов трудящихся С. И. Олейник. От имени воинов 1-го Украинского фронта мне довелось выступить перед свежей могилой друга, товарища, сказать о том, что наши войска будут беспощадно, до полной победы громить немецко-фашистских захватчиков.
Когда войска склонили боевые знамена перед гробом выдающегося военачальника, радио донесло до украинской столицы раскаты прощального траурного салюта Москвы, отдавшей от имени Родины последнюю воинскую почесть полководцу, коммунисту, герою.
В канун 20-летия великой Победы советского народа над фашистской Германией Президиум Верховного Совета СССР присвоил посмертно звание Героя Советского Союза генералу армии Н. Ф. Ватутину.
Ныне в Киеве над привольным Днепром возвышается памятник генералу Ватутину. Скульптор Вучетич изобразил фигуру полководца, одетого в походную шинель. Отсюда, с днепровской кручи, хорошо видны пути-дороги, по которым талантливый военачальник вел советские войска в победное наступление.
И снова вперед
1 марта 1944 года в командование войсками 1-го Украинского фронта вступил Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Георгий Константинович прошел все ступени воинской службы - от солдата до высших командных постов - и пользовался большим авторитетом в армии. В годы Великой Отечественной войны, являясь заместителем Верховного Главнокомандующего и представителем Ставки, он побывал на многих фронтах, оказывая содействие в разработке и успешном проведении крупных наступательных операций. Часто Г. К. Жуков приезжал и на 1-й Украинский фронт. Он хорошо знал наши командные кадры, был прекрасно осведомлен о боевых делах и возможностях войск, поэтому сразу же включился в руководство войсками 1-го Украинского фронта, ни на день не откладывая начало крупной и важной наступательной операции.
В сложной боевой обстановке Г. К. Жуков подчас бывал крут в обращении с подчиненными и проявлял излишнюю резкость. По этому поводу он как-то сказал:
- Не скрою, дипломатничать не очень умею. Порой действительно говорю довольно резко, но зато откровенно. Когда речь идет о судьбах тысяч людей и успехе сражения, не всегда бывает возможность и время для выбора деликатных выражений, и подчас приходится говорить нелицеприятные слова...
Но не это характеризовало Георгия Константиновича как военачальника. Мы знали, что маршалу присущи сильная воля и упорство, энергия и решительность, большая военная эрудиция и творческий подход к решению оперативных и стратегических задач. Он являлся одним из инициаторов осуществления ряда крупных операций, в том числе и тех, которые успешно провели Украинские фронты в 1944 году в условиях весенней распутицы. Противник никак не предполагал, что наши войска рискнут наступать в такой необычайно трудной обстановке. Это позволило советскому командованию достичь внезапности, принесшей известный успех.
Еще в бытность Н. Ф. Ватутина командующим Маршал Советского Союза Г. К. Жуков ознакомил Военный совет 1-го Украинского фронта с указаниями Ставки и новыми задачами, поставленными перед войсками. Теперь Военный совет все свои усилия сосредоточил на подготовке операции. Несмотря на многочисленные трудности, вызванные весенней распутицей, крупная перегруппировка была закончена к 4 марта 1944 года. Предметом особой заботы Военного совета явилась деятельность войсковых тылов, призванных даже в условиях распутицы, по непролазной грязи обеспечить войска боеприпасами, горючим и продовольствием.
План операции, разработанный Н. Ф. Ватутиным и штабом, Г. К. Жуков оставил в основном без изменений. Коррективы были внесены лишь в отношении 13-й армии, которой была поставлена ограниченная задача - жесткой обороной прочно удерживать рубеж Рожище, Дубно.
Перед фронтом на участке от Луцка до Ильинцев оборонялись 4-я танковая армия генерала Рауса и 1-я танковая армия генерала Хубе. По данным нашей разведки, вражеская группировка насчитывала 35 дивизий, в том числе 10 танковых.
Перед началом операции изменился и состав войск фронта. По решению Ставки Верховного Главнокомандования 40-я и 27-я армии, 2-я и 6-я танковые армии, составлявшие левое крыло фронта, и занимаемая ими территория были переданы 2-му Украинскому фронту. Таким образом, в состав нашего фронта в марте входили 13, 60, 18, 38 и 1-я гвардейская армии, 3-я гвардейская и 4-я танковые армии, а также до середины марта находившаяся в резерве Ставки 1-я танковая армия. Авиационное обеспечение наступления осуществляла 2-я воздушная армия.
К мартовской операции в войсках фронта насчитывалось 181 603 члена и кандидата в члены партии и 144 951 комсомолец. Это была внушительная сила, способная горячим словом и личным примером увлечь за собой воинов на успешное выполнение боевых задач. Правда, нам не удалось еще повсеместно создать полнокровные партийные и комсомольские организации. Отчасти это объяснялось тем, что войска фронта продолжительное время вели боевые действия, оперативная пауза выдалась слишком короткой, и мы не во всех частях и соединениях смогли восполнить потери.
В танковых и артиллерийских войсках партийная и комсомольская прослойка была выше, чем в стрелковых. Среди командиров экипажей и механиков-водителей танков она достигала 80 процентов. Политорганы стремились добиться такого положения, чтобы в экипаже каждого танка и самоходно-артиллерийской установки, а по возможности и в стрелковом отделении, орудийном расчете и взводе были коммунисты и комсомольцы.
Вся партийно-политическая работа проводилась вокруг основного призыва Центрального Комитета партии: "Вперед - за полное очищение от врага советской земли!"
4 марта 1944 года войска правого крыла фронта перешли в наступление в общем направлении на Проскуров. После мощной артиллерийской подготовки действовавшие на направлении главного удара части 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко и 60-й армии генерала И. Д. Черняховского на рубеже Шумское, Любар прорвали сильную оборону противника и, как говорится, распахнули ворота для наших танкистов. В первый же день операции в сражение были введены 3-я гвардейская танковая армия генерал-полковника П. С. Рыбалко и 4-я танковая армия генерал-лейтенанта танковых войск В. М. Баданова.
За два дня наступательных боев наши войска разбили 8 пехотных и 4 танковые дивизии противника и освободили свыше 500 населенных пунктов, в том числе город и железнодорожную станцию Изяслав, город Острополь и другие.
9 марта Москва салютовала войскам фронта, овладевшим городом Староконстантинов - важным опорным пунктом обороны гитлеровцев на проскуровском направлении. Он был освобожден от фашистских оккупантов в результате умелого обходного маневра подвижных войск, сочетаемого с фронтальной атакой. В боях за этот город отличились войска 1-й гвдрдейской и 3-й гвардейской танковой армий.
В тот же день войска 60-й армии очистили от противника часть Тернополя. Таким образом, ударная группировка 1-го Украинского фронта вышла на линию Тернополь, Проскуров, перерезав в районе Волочиска важную железнодорожную магистраль Львов - Одесса.
Следом пришли в движение и войска, расположенные на левом крыле фронта. 5 марта начала наступать 18-я армия, а 11 марта - 38-я. Несколько позднее к активным боевым действиям приступила и 13-я армия, находившаяся на самом правом фланге фронта.
Проскурово-Черновицкая операция была, пожалуй, одой из труднейших и протекала в условиях невероятной весенней распутицы. Почти все дороги оказались труднопроходимыми, непролазная грязь затрудняла маневр войск и особенно снабжение частей боеприпасами и горючим.
Известно, что боеспособность и моральный дух воинов нельзя рассматривать изолированно, в отрыве от материальных условий. Если войска хорошо обучены, вооружены и оснащены, не испытывают перебоев в продовольствии, горючем и боеприпасах, они сражаются с еще большей отвагой, уверенно и стойко держатся в любой обстановке. Когда же боеприпасы на исходе и нет надежды их быстро пополнить, а враг тем временем усиливает натиск, это может отрицательно сказаться на боеспособности подразделений, стойкости и упорстве воинов.
Учитывая это обстоятельство, Военный совет 1-го Украинского фронта потребовал, чтобы военные советы армий, командиры и политорганы взяли под особый контроль деятельность тыловых частей, учреждений и служб. Это сыграло положительную роль. Бойцы, командиры и специалисты тыловых подразделений, баз, складов, учреждений и служб на всех этапах операции работали с большим напряжением, настойчивостью и самоотверженностью.
Предметом особой заботы стали фронтовые дороги. В ходе мартовской операции нам пришлось мобилизовать местное население для их обслуживания и восстановления разрушенных мостов, для доставки войскам военных грузов.
Но административная сторона дела не являлась главной. Военный совет предложил политорганам провести среди местного населения разъяснительную работу. Политработники, коммунисты, комсомольцы и агитаторы выступали перед трудящимися с докладами и политинформациями. Там, где была возможность, организовывались митинги. Люди с большой охотой оказывали помощь родной Красной Армии.
Тысячи крестьян по непролазной грязи на лошадях и волах доставляли военные грузы. Порой люди брали на плечи патронные ящики и снаряды и несли их на передовые позиции. Из местного населения создавались вспомогательные команды, которые обслуживали труднопроходимые участки, прокладывали гати, проталкивали застрявший транспорт.