Страница:
Эллис завернул локтем краны и, пятясь, вошел в операционную так, чтобы не задеть руками за дверь. Сестра подала ему полотенце. Вытирая руки, Эллис посмотрел на Дженет, а затем вверх, на застекленную галерею. Дженет не сомневалась, что на галерее уже собралась толпа желающих посмотреть на операцию.
Пришел Моррис и начал мыть руки.
— Эллис интересовался, куда вы пропали, — сказала Дженет.
— Был гидом при пациенте.
Вошла сестра и спросила:
— Доктор Росс, из радиационной лаборатории принесли батарейку для доктора Эллиса. Она ему нужна?
— Да, если она заряжена.
— Сейчас спрошу, — сказала сестра. Она исчезла, потом снова просунула голову в дверь: — Он говорит, что батарейка заряжена и готова к употреблению, но если ваша аппаратура не экранирована, могут быть неприятности.
Дженет знала, что аппаратура операционной была экранирована еще неделю назад. Радиация от плутониевой батарейки была невелика — она даже не вуалировала рентгеновской пластинки, — но могла сказаться на чувствительности аппаратуры. Для людей, разумеется, опасности не было никакой.
— Тут все заэкранировано, — сказала Дженет. — Попросите его принести батарейку в операционную.
Она повернулась к Моррису.
— Как Бенсон?
— Нервничает.
— Это естественно, — сказала Дженет.
Глаза Морриса над марлевой маской взглянули на нее вопросительно. Она отряхнула с рук капельки воды и спиной попятилась в операционную. Человек из радиационной лаборатории вкатывал туда поднос со свинцовой коробочкой, в которой помещалась батарейка. Надпись на коробочке гласила: ОПАСНО! РАДИАЦИЯ. О том же предупреждал и оранжевый трилистник. Это было даже смешно — ведь батарейка никакой опасности не представляла.
Операционная сестра помогла Эллису надеть халат. Затем он засунул руки в резиновые перчатки.
— Она стерилизована? — спросил он человека, привезшего батарейку.
— Сэр?
— Батарейку стерилизовали?
— Не знаю, сэр.
— Тогда отдайте ее одной иа сестер, чтобы она обработала ее в автоклаве. Батарейка должна быть стерильной.
Дженет вытерла руки и поежилась. В операционной было довольно холодно; подобно большинству хирургов, Элдис предпочитал оперировать в холодном помещении — даже слишком холодном для больного. Но, как часто говорил Эллис, «если мне хорошо, хорошо и моему пациенту».
Эллис отошел к просмотровому прибору, в который сестра, не мывшая рук, закладывала рентгеновские снимки пациента. Эллис внимательно их рассматривал, как будто видел в первый, а не в десятый раз. Это были вполне нормальные снимки черепной коробки. В желудочки был накачан воздух, и рожки вышли темными и четкими.
Один за другим в операционную входили остальные члены операционной бригады. Всего их было двенадцать: четыре операционные сестры, один санитар, Эллис, два ассистирующих хирурга, в том числе Моррис, два техника-электронщика, программист и анестезиолог, который находился рядом с Бенсоном.
Не отрывая глаз от приборной панели, один из техников сказал;
— Можно начинать, доктор.
— Я думаю, подождем больного, — сухо ответил Эллис, и в операционной раздались смешки.
Дженет обвела взглядом семь телевизионных экранов. Они были разной величины и размещались с учетом их важности для хирурга. Самый маленький показывал операцию крупным планом. В настоящий момент на нем мерцало пустое операционное кресло, снимаемое сверху.
Другой телевизор, установленный ближе к хирургу, демонстрировал электроэнцефалограмму (ЭЭГ). Он еще не был подключен, и по экрану бежали шестнадцать прямых белых линий. Возле находился большой экран, передающий основные показатели состояния больного во время операции: электрокардиограмму, периферическое артериальное давление, дыхание, сердечный выброс, центральное венозное давление, температуру в прямой кишке. Как и на экране ЭЭГ, сейчас по нему тянулись только прямые линии.
На двух других экранах не было никакого изображения. Во время операции они показывали черно-белые рентгенограммы.
Наконец, два цветных экрана демонстрировали выход лимбической программы компьютера. Программа демонстрировалась без уточненных координат. На экране можно было видеть схему мозга в трех измерениях, в то время как координаты, генерируемые компьютером, мелькали внизу. Как всегда, Дженет почувствовала, что, кроме людей, в операционной находится еще кто-то. Она знала, что в течение операции это ощущение будет усугубляться.
Эллис кончил просматривать рентгеновские снимки и кинул взгляд вверх на стенные часы. Было уже девятнадцать минут седьмого, а анестезиолог все еще возился с Бенсоном в предоперационной. Эллис прошелся по комнате, обмениваясь двумя-тремя словами с каждым из присутствующих. Против обыкновения он держался очень дружески, и Дженет это удивило. Она взглянула на галерею для зрителей, увидела за ее стеклом директора клиники, а также заведующих отделами и перестала недоумевать.
В 6.21 Бенсона ввезли в операционную. Предварительные уколы уже оказали свое действие — он весь обмяк, веки у него слипались. Его голова была обернута зеленым полотенцем.
Под руководством Эллиса его сняли с каталки и усадили в кресло. Когда Бенсону на руки и на ноги накинули кожаные ремни, он как будто очнулся и широко открыл глаза.
— Это для того, чтобы вы случайно не упали с кресла, — невозмутимо сказал Эллис. — Мы не хотим, чтобы вы ушиблись.
— А-а, — пробормотал Бенсон и снова закрыл глаза.
Эллис кивнул сестрам, и они сняли стерильное полотенце с головы Бенсона. Обритая голова, как всегда, показалась Дженет очень маленькой и очень белой. Кожа была гладкой, только на левом виске виднелась легкая царапина, оставленная бритвой. На правой стороне синели метки, которые накануне поставил Эллис.
Бенсон откинулся на спинку кресла. Глаз он больше не открывал. Один из техников стал прикреплять датчики к его телу, смазывая нужные места электролитной пастой. Он быстро завершил свою работу, и теперь от Бенсона к аппаратуре протянулось множество разноцветных проводов.
Эллис взглянул на телевизионные экраны. Шестнадцать зубчатых линий змеились на экране ЭЭГ, удары сердца фиксировались, плавно поднималась и опускалась кривая дыхания, температура замерла на одном уровне. Техники вводили в компьютер предоперационные параметры. Контрольные величины были введены раньше. Во время операции компьютер будет через каждые пять секунд проверять показатели состояния больного и давать сигнал о любом отклонении от нормы.
— Пожалуйста, включите музыку, — сказал Эллис, и одна из операционных сестер вставила кассету в портативный магнитофон, стоявший в углу операционной. Негромко зазвучал концерт Баха. Эллис всегда оперировал под Баха. По его словам, он надеялся приобщиться если не к гениальности Баха, то хотя бы к его точности.
Скоро должна была начаться операция. Стенные часы показывали 6.29.14. Часы операционного времени по-прежнему бездействовали: 0.00.00.
С помощью сестры Дженет надела стерильный халат и перчатки. С перчатками у нее всегда случались конфузы. Она не так часто присутствовала на операциях, и когда теперь всунула руки в перчатки, то промахнупась — один палец перчатки оказался пустым, а два ее пальца растянули другой. Понять, как отнеслась к этому сестра, было трудно — только глаза ее блестели над маской. Хорошо хоть, что Эллис и остальные хирурги смотрят на Бенсона, а не на нее.
Дженет отошла в глубину операционной, старательно переступая черные толстые кабели, которые тянулись по полу во всех направлениях. В первой стадии операции она участия не принимала. Ей предстояло ждать, пока не установят стереотаксический аппарат и не определят координаты. У нее было достаточно времени, чтобы разместить пальцы в перчатке как полагается.
Собственно говоря, никакого толку от нее тут не было, но Макферсон настаивал, чтобы на операциях, кроме хирургов, присутствовали и другие члены отделения. Ему казалось, что это должно содействовать сплочению сотрудников. По крайней мере он так говорил.
Дженет смотрела, как Эллис и его ассистенты подготавливают Бенсона к операции, а затем стала следить за ними на телевизионном экране. Вся операция записывалась на видеомагнитофонную ленту для последующего анализа.
— Думаю, можно начинать, — сказал Эллис спокойно. — Иглу!
Анестезиолог за креслом ввел иглу между вторым и третьим поясничным позвонком Бенсона. Тот чуть вздрогнул и глухо охнул. Анестезиолог сказал:
— Прошел твердую мозговую оболочку. Сколько дать?
На приборной доске компьютера вспыхнуло: ОПЕРАЦИЯ НАЧАЛАСЬ. Автоматически включились часы операционного времени и начали отсчитывать секунды.
— Тридцать кубиков для начала, — сказал Эллис. — Рентген, пожалуйста.
Рентгеновские аппараты были установлены перед головой Бенсона, а также справа и слева от него.
С легким щелчком кассеты вошли в нужные гнезда. Эллис нажал ногой на кнопку, вделанную в пол, и на экране появились два черно-белых изображения черепа. Эллис смотрел на экраны, следя за тем, как воздух медленно наполнял желудочки мозга, оттеняя рожки.
Программист сидел за пультом компьютера, и его пальцы порхали по кнопкам. На экране компьютера появилась надпись:
ПНЕВМОГРАФ ВКЛЮЧЕН.
— Наденем-ка ему шляпу, — сказал Эллис.
На голову Бенсона надели стереотаксическую раму цилиндрической формы. Отверстия для сверла были установлены по меткам на черепе больного. Еще раз все проверив, Эллис ввел обезболивающее вещество в скальп. Затем он сделал надрез и отогнул в сторону кусочек кожи, обнажив белую поверхность черепа.
— Сверло, пожалуйста.
Двухмиллиметровым сверлом он просверлил первую из двух дырочек справа, потом установил стереотаксическую раму — «шляпу» — на голове больного и плотно прижал ее к черепу.
Дженет посмотрела на экран компьютера. Вспыхнули и тут же погасли показатели ритма сердца и кровяного давления — никаких отклонений от нормы. Скоро компьютеру, так же как и хирургу, предстояло перейти к более сложному этапу операции.
— Проверим положение, — сказал Эллис и, отступив на шаг, окинул критическим взглядом бритую голову Бенсона, которую венчала металлическая рама. К креслу подошел рентгенолог и сделал снимки.
Дженет помнила, что прежде действительно делались рентгеновские снимки и хирург определял положение электрода путем визуальнрго изучения. На это уходило много времени. При помощи циркуля, транспортира и линейки хирург наносил на снимок линии, а потом измерял их, по нескольку раз проверяя свои вычисления. Теперь же данные поступали прямо в компьютер, который производил необходимый анализ значительно быстрее и точнее.
Вся операционная бригада повернулась к экрану компьютера, на котором возникли изображения рентгеновских снимков и тотчас сменились схематическими рисунками. Компьютер вычислил положение стереотаксического аппарата, которое совпало с заданным. На экране вспыхнули оси координат и надпись:
ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВИЛЬНОЕ.
Эллис кивнул.
— Спасибо за консультацию, — сказал он без малейшего юмора и подошел к подносу с электродами.
Они теперь пользовались электродами Бриггса из нержавеющей, покрытой тефлоном стали. В прошлом им пришлось перепробовать почти все — золото, сплав платины и даже гибкие стальные стрейги, которые применялись в те дни, когда вживление производилось на глаз.
Старый визуальный способ вживления электродов был неуклюжим и громоздким. Хирург удалял большой участок кости черепа, обнажая мозг. Точки для вживления он находил на живой поверхности, после чего вводил электроды в мозговое вещество. Если электроды надо было вживить в глубокие отделы мозга, оперирующему подчас приходилось рассекать мозг скальпелем почти до самых желудочков и только тогда хирург мог поместить электроды куда следовало. Операция продолжалась очень долго и никогда не давала оптимальных результатов.
Электронные вычислительные машины все изменили. Они позволили хирургу точно устанавливать точку вживления в трех измерениях. Первоначально хирурги НПИО вместе с другими исследователями в этой области попытались найти соответствия между глубинными точками мозга и строением черепа. Измерения велись от глазной орбиты, мочки уха, стреловидного шва. Разумеется, из этого ничего не вышло — между формой черепной коробки и положением в ней мозга попросту нет постоянной зависимости. Определить положение нужной точки, находящейся в глубине головного мозга, можно только путем сопоставления с другими точками мозга — и логическими ориентирами оказались желудочки, то есть заполненные жидкостью пространства внутри головного мозга. По новой системе все точки определялись по отношению к желудочкам.
С применением компьютера отпала необходимость оголять поверхность мозга. Вместо этого в черепе больного просверливались дырочки и через них вводились электроды, а компьютер с помощью рентгеновских аппаратов следил, правильно ли они вживляются.
Эллис взял первый комплект электродов. С того места, где стояла Дженет, комплект походил на простой тоненький проводок. На самом же деле это был жгут из двадцати проводков с тефлоновой изоляцией — оголен был лишь последний миллиметр проводка. Проводки имели разную длину, а потому концы электродов в наборе, если на них посмотреть в лупу, напоминали миниатюрную лестницу.
Эллис проверил набор под большой лупой. Он попросил прибавить света и рассмотрел каждый контакт в отдельности. Потом отдал электроды сестре, чтобы она включила их в специальный аппарат. Они уже проверялись так десятки раз, но Эллис неизменно перепроверял все комплекты перед тем, как начать вживление. И у него всегда было наготове четыре стерильных комплекта, хотя для операции требовалось только два. Эллис был осторожен.
Наконец он решил, что все в порядке.
— Мы готовы к вживлению? — спросил он.
Все кивнули. Эллис вернулся к креслу и сказал:
— Проходим через твердую мозговую оболочку.
Хотя череп был уже просверлен, но оболочка, dara mater, под которой находится мозг и мозговая жидкость, оставалась пока нетронутой. Ассистент Эллиса длинной иглой проколол оболочку.
— Есть жидкость, — сказал он, и тоненькая струйка прозрачной жидкости просочилась из отверстия и скользнула по коже. Сестра стерла ее губкой.
Дженет не переставала удивляться тому, как природа защитила человеческий мозг. Конечно, и другие жизненно важные органы надежно защищены — легкие и сердце помещаются внутри костяной клетки ребер, печень и селезенка укрыты под краем ребер, почки окружены жиром и прикрыты толстыми мышцами нижней части спины. Все это — отличная защита, и тем не менее она не идет ни в какое сравнение с защитой центральной нервной системы, которую со всех сторон ограждает толстый слой кости. И это еще не все: под костью расположена твердая оболочка, а под ней — цереброспинальная жидкость, находящаяся под давлением, что обеспечивает мозгу идеальную защиту.
Макферсон как-то сравнил мозг человека с эмбрионом, плавающим в околоплодной жидкости. «Только ребенок выходит на свет, — сказал Макферсон, — а мозг навсегда остается в своем убежище».
— Вживляем, — сказал Эллис.
Росс подошла к операционной бригаде, плотным кольцом окружившей Бенсона. Эллис просунул конец электродного комплекта в высверленное отверстие и слегка надавил на другой его конец, проникая в мозг. Техник за пультом управления нажал несколько кнопок. На экране компьютера вспыхнуло: ВХОДНАЯ ТОЧКА ЗАФИКСИРОВАНА.
Бенсон не пошевелился, не издал ни звука. Мозг не чувствует боли, в нем отсутствуют нервные окончания. По прихоти эволюции орган, который ощущает боль всего тела, сам абсолютно лишен чувствительности.
Дженет посмотрела на рентгеновские экраны. Там в резком черно-белом изображении она увидела, как белый четко очерченный пучок электродов начал медленно погружаться в мозг. С фронтального изображения Росс перевела взгляд на боковое, а затем на схему, которую проецировал компьютер.
Компьютер преобразовывал рентгеновское изображение в упрощенную схему головного мозга, на которой цель в височной доле была окрашена в красный цвет, а путь, который электроды должны были проделать от входной точки до цели, изображался голубым пунктиром.
До сих пор Эллис шел точно по пунктиру.
— Очень мило, — сказала Дженет. Электроды проникали все глубже, и на экране компьютера быстро сменялись тройные координаты.
— Практика ведет к совершенству, — кисло пробормотал Эллис. Он сейчас использовал специальное устройство, прикрепленное к стереотаксической раме. Этот аппарат преобразовывал грубые движения пальцев хирурга в еле заметное перемещение электродов. Если хирург смещал палец на сантиметр, электроды продвигались на полмиллиметра. Комплект электродов медленно, но непрерывно погружался в мозг.
Дженет перевела взгляд с рентгеновских экранов на экран, который показывал Эллиса. Было проще следить за Эллисом на экране, чем вертеть головой в разные стороны. Но тут Бенсон отчетливо произнес «Ох!», и она обернулась.
Эллис остановился.
— Что такое?
— Оперируемый, — сказал анестезиолог, указывая на Бенсона.
Эллис прекратил вживление, наклонился над креслом и заглянул Бенсону в лицо.
— Вы себя хорошо чувствуете, мистер Бенсон? — громко и отчетливо произнес он.
— Да. Отлично, — ответил Бенсон. Голос у него был сонный и невнятный.
— Вам больно?
— Нет.
— Прекрасно. Постарайтесь расслабиться, — сказал Эллис и продолжал операцию.
Дженет облегченно вздохнула. Почему-то возглас Бенсона заставил ее внутренне напрячься, хотя она знала, что нет никаких причин тревожиться. Бенсон не мог чувствовать боли, и ведь она прекрасно знала, что он сейчас находится в дремотном, а не в бессознательном состоянии — не было необходимости идти на риск, сопряженный с общим наркозом.
Дженет вновь повернулась к экрану компьютера. Компьютер теперь показывал мозг снизу, со стороны шеи. Путь электродов обозначался единственной синей точкой, окруженной концентрическими кругами. Эллис должен был держаться в радиусе одного миллиметра. Он отклонился на полмиллиметра.
«ОШИБКА 0,500 MM», — предупредил компьютер.
— Вы соскальзываете со следа, — сказала Дженет.
Электроды остановились. Эллис посмотрел на экраны.
— Слишком высоко в плоскости «бета»?
— Широко в «гамма».
— Хорошо.
Через несколько секунд электроды продолжили свое погружение. «ОШИБКА 0,400 MM», — сообщил компьютер. Схема мозга на экране медленно повернулась, показывая мозг со всех сторон.
«ОШИБКА 0,200 MM», — вспыхнуло на экране.
— Коррекция идет хорошо, — сказала Дженет.
Эллис кивнул, подпевая Баху.
«ОШИБКА 0,000 MM», — указал компьютер и дал боковое изображение мозга. На другом экране оно стало фронтальным. Через несколько секунд экран сообщил: ПРИБЛИЖАЕМСЯ К ЦЕЛИ. Дженет прочла это Эллису.
Еще через секунду на экране сверкнуло: ЦЕЛЬ.
— Все, — сказала Дженет.
Эллис отошел от кресла и скрестил руки на груди.
— Проверим координаты, — сказал он.
Операционные часы показывали, что с начала операции прошло двадцать семь минут.
Пальцы программиста забегали по кнопкам. Компьютер воспроизвел на экранах процесс вживления электродов и повторил то же слово: ЦЕЛЬ.
— Теперь сравним, — сказал Эллис.
Компьютер наложил свою схему на рентгеновское изображение головы Бенсона. Совпадение было полным, и на экране появилось: СОВПАДЕНИЕ В ПРЕДЕЛАХ УСТАНОВЛЕННЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ.
— То, что нужно, — сказал Эллис.
Он навинтил пластмассовую крышечку, которая плотно прижала электроды к черепу, и закрепил ее цементом, каким пользуются стоматологи. Затем распутал двадцать тонких проводков, отходящих от электродов, и отодвинул их в сторону.
— Можно браться за второй комплект, — объявил он.
После второго вживления Эллис сделал дугообразный надрез на скальпе. Надрез проходил от точки вживления электродов мимо уха через шею так, чтобы поверхностные нервы и кровеносные сосуды остались незатронутыми, а затем поворачивал на правое плечо. Расслаивая ткани тупым ножом, Эллис сделал маленький подкожный кармашек около подмышечной впадины.
— Батарейка готова? — спросил он.
Ему подали батарейку. Она была меньше сигаретной пачки и содержала тридцать семь граммов радиоактивного изотопа окиси плутония-239. При радиации выделялась теплота, которая тут же преобразовывалась в электрическую энергию. Трансформаторное устройство поддерживало необходимое напряжение.
Перед вживлением Эллис еще раз проверил батарейку. Держа ее в руке, он заметил:
— Холодная. Никак не могу к этому привыкнуть.
Дженет знала, что благодаря вакуумной изоляции батарейка остается холодной снаружи, тогда как внутри нее температура достигает 500 градусов по Фаренгейту — хоть жарь ростбиф.
Эллис проверил радиацию. Приборы показали минимальный уровень. Естественно, некоторая радиация была, но не больше, чем от обычного цветного телевизора.
Наконец Эллис попросил жетон. Бенсону предстояло носить этот жетон все время, пока в его теле будет находиться атомная батарейка. На жетоне было выгравировано предупреждение, что в теле данного человека находится атомный водитель, и еще — телефонный номер. Дженет знала, что этот телефон подключен к магнитофону, который круглые сутки проигрывает одну и ту же запись. В записи содержалась подробная техническая информация о батарейке и предупреждение о том, что пулевые ранения, автомобильная катастрофа или другие несчастные случаи могут привести к тому, что плутоний, мощный излучатель радиоактивных альфа-частиц, может выпасть из своего контейнера. Далее следовали конкретные инструкции врачам, следователям и бальзамировщикам с указанием, что кремация допускается только после того, как батарейка будет извлечена из тела покойного.
Эллис вложил батарейку в подкожный кармашек, который он сделал на груди, и зашил окружающие ткани, чтобы она держалась прочнее. Затем он занялся крохотным компьютером.
Дженет посмотрела на галерею и увидела близнецов-колдунов, Герхарда и Ричардса, которые внимательно следили за ходом операции. Эллис осмотрел компьютер в лупу и отдал его технику, который подключил крошку к главному компьютеру клиники.
Дженет этот маленький компьютер представлялся настоящим чудом. За три года ее работы в НПИО компьютер величиной с портфель постепенно превратился в миниатюрную модель, которая свободно умещалась на ладони и в то же время содержала те же элементы, что и ее громоздкий прототип.
Небольшие размеры позволили применить подкожную имплантацию. Больной мог свободно передвигаться, принимать душ, делать все что он пожелает. Это было куда удобнее по сравнению с прежними моделями, когда батарейка прикреплялась к поясу больного и он весь был опутан проводами.
Дженет взглянула на экраны компьютера, которые извещали: КОНТРОЛЬ ЗА ОПЕРАЦИЕЙ ПРЕКРАЩЕН ДЛЯ ЭЛЕКТРОННОЙ ПРОВЕРКИ. На одном из экранов появилась увеличенная схема цепи маленького компьютера. Большой компьютер проверял все каналы и компоненты по отдельности, затрачивая на каждую проверку четыре миллионных секунды; проверка всего компьютера закончилась через две секунды. На экране загорелась надпись: ЭЛЕКТРОННАЯ ПРОВЕРКА — НИЧЕГО. Через несколько секунд снова появились схемы мозга. Большой компьютер вновь следил за операцией.
— Ну что ж, — сказал Эллис, — будем подсоединять.
Он тщательно подсоединил все сорок проводков от двух комплектов электродов к пластиковой коробочке компьютера, уложил проводки в разрез, спрятал коробочку под кожу и наложил швы.
Часы операционного времени показывали один час двенадцать минут.
2
Пришел Моррис и начал мыть руки.
— Эллис интересовался, куда вы пропали, — сказала Дженет.
— Был гидом при пациенте.
Вошла сестра и спросила:
— Доктор Росс, из радиационной лаборатории принесли батарейку для доктора Эллиса. Она ему нужна?
— Да, если она заряжена.
— Сейчас спрошу, — сказала сестра. Она исчезла, потом снова просунула голову в дверь: — Он говорит, что батарейка заряжена и готова к употреблению, но если ваша аппаратура не экранирована, могут быть неприятности.
Дженет знала, что аппаратура операционной была экранирована еще неделю назад. Радиация от плутониевой батарейки была невелика — она даже не вуалировала рентгеновской пластинки, — но могла сказаться на чувствительности аппаратуры. Для людей, разумеется, опасности не было никакой.
— Тут все заэкранировано, — сказала Дженет. — Попросите его принести батарейку в операционную.
Она повернулась к Моррису.
— Как Бенсон?
— Нервничает.
— Это естественно, — сказала Дженет.
Глаза Морриса над марлевой маской взглянули на нее вопросительно. Она отряхнула с рук капельки воды и спиной попятилась в операционную. Человек из радиационной лаборатории вкатывал туда поднос со свинцовой коробочкой, в которой помещалась батарейка. Надпись на коробочке гласила: ОПАСНО! РАДИАЦИЯ. О том же предупреждал и оранжевый трилистник. Это было даже смешно — ведь батарейка никакой опасности не представляла.
Операционная сестра помогла Эллису надеть халат. Затем он засунул руки в резиновые перчатки.
— Она стерилизована? — спросил он человека, привезшего батарейку.
— Сэр?
— Батарейку стерилизовали?
— Не знаю, сэр.
— Тогда отдайте ее одной иа сестер, чтобы она обработала ее в автоклаве. Батарейка должна быть стерильной.
Дженет вытерла руки и поежилась. В операционной было довольно холодно; подобно большинству хирургов, Элдис предпочитал оперировать в холодном помещении — даже слишком холодном для больного. Но, как часто говорил Эллис, «если мне хорошо, хорошо и моему пациенту».
Эллис отошел к просмотровому прибору, в который сестра, не мывшая рук, закладывала рентгеновские снимки пациента. Эллис внимательно их рассматривал, как будто видел в первый, а не в десятый раз. Это были вполне нормальные снимки черепной коробки. В желудочки был накачан воздух, и рожки вышли темными и четкими.
Один за другим в операционную входили остальные члены операционной бригады. Всего их было двенадцать: четыре операционные сестры, один санитар, Эллис, два ассистирующих хирурга, в том числе Моррис, два техника-электронщика, программист и анестезиолог, который находился рядом с Бенсоном.
Не отрывая глаз от приборной панели, один из техников сказал;
— Можно начинать, доктор.
— Я думаю, подождем больного, — сухо ответил Эллис, и в операционной раздались смешки.
Дженет обвела взглядом семь телевизионных экранов. Они были разной величины и размещались с учетом их важности для хирурга. Самый маленький показывал операцию крупным планом. В настоящий момент на нем мерцало пустое операционное кресло, снимаемое сверху.
Другой телевизор, установленный ближе к хирургу, демонстрировал электроэнцефалограмму (ЭЭГ). Он еще не был подключен, и по экрану бежали шестнадцать прямых белых линий. Возле находился большой экран, передающий основные показатели состояния больного во время операции: электрокардиограмму, периферическое артериальное давление, дыхание, сердечный выброс, центральное венозное давление, температуру в прямой кишке. Как и на экране ЭЭГ, сейчас по нему тянулись только прямые линии.
На двух других экранах не было никакого изображения. Во время операции они показывали черно-белые рентгенограммы.
Наконец, два цветных экрана демонстрировали выход лимбической программы компьютера. Программа демонстрировалась без уточненных координат. На экране можно было видеть схему мозга в трех измерениях, в то время как координаты, генерируемые компьютером, мелькали внизу. Как всегда, Дженет почувствовала, что, кроме людей, в операционной находится еще кто-то. Она знала, что в течение операции это ощущение будет усугубляться.
Эллис кончил просматривать рентгеновские снимки и кинул взгляд вверх на стенные часы. Было уже девятнадцать минут седьмого, а анестезиолог все еще возился с Бенсоном в предоперационной. Эллис прошелся по комнате, обмениваясь двумя-тремя словами с каждым из присутствующих. Против обыкновения он держался очень дружески, и Дженет это удивило. Она взглянула на галерею для зрителей, увидела за ее стеклом директора клиники, а также заведующих отделами и перестала недоумевать.
В 6.21 Бенсона ввезли в операционную. Предварительные уколы уже оказали свое действие — он весь обмяк, веки у него слипались. Его голова была обернута зеленым полотенцем.
Под руководством Эллиса его сняли с каталки и усадили в кресло. Когда Бенсону на руки и на ноги накинули кожаные ремни, он как будто очнулся и широко открыл глаза.
— Это для того, чтобы вы случайно не упали с кресла, — невозмутимо сказал Эллис. — Мы не хотим, чтобы вы ушиблись.
— А-а, — пробормотал Бенсон и снова закрыл глаза.
Эллис кивнул сестрам, и они сняли стерильное полотенце с головы Бенсона. Обритая голова, как всегда, показалась Дженет очень маленькой и очень белой. Кожа была гладкой, только на левом виске виднелась легкая царапина, оставленная бритвой. На правой стороне синели метки, которые накануне поставил Эллис.
Бенсон откинулся на спинку кресла. Глаз он больше не открывал. Один из техников стал прикреплять датчики к его телу, смазывая нужные места электролитной пастой. Он быстро завершил свою работу, и теперь от Бенсона к аппаратуре протянулось множество разноцветных проводов.
Эллис взглянул на телевизионные экраны. Шестнадцать зубчатых линий змеились на экране ЭЭГ, удары сердца фиксировались, плавно поднималась и опускалась кривая дыхания, температура замерла на одном уровне. Техники вводили в компьютер предоперационные параметры. Контрольные величины были введены раньше. Во время операции компьютер будет через каждые пять секунд проверять показатели состояния больного и давать сигнал о любом отклонении от нормы.
— Пожалуйста, включите музыку, — сказал Эллис, и одна из операционных сестер вставила кассету в портативный магнитофон, стоявший в углу операционной. Негромко зазвучал концерт Баха. Эллис всегда оперировал под Баха. По его словам, он надеялся приобщиться если не к гениальности Баха, то хотя бы к его точности.
Скоро должна была начаться операция. Стенные часы показывали 6.29.14. Часы операционного времени по-прежнему бездействовали: 0.00.00.
С помощью сестры Дженет надела стерильный халат и перчатки. С перчатками у нее всегда случались конфузы. Она не так часто присутствовала на операциях, и когда теперь всунула руки в перчатки, то промахнупась — один палец перчатки оказался пустым, а два ее пальца растянули другой. Понять, как отнеслась к этому сестра, было трудно — только глаза ее блестели над маской. Хорошо хоть, что Эллис и остальные хирурги смотрят на Бенсона, а не на нее.
Дженет отошла в глубину операционной, старательно переступая черные толстые кабели, которые тянулись по полу во всех направлениях. В первой стадии операции она участия не принимала. Ей предстояло ждать, пока не установят стереотаксический аппарат и не определят координаты. У нее было достаточно времени, чтобы разместить пальцы в перчатке как полагается.
Собственно говоря, никакого толку от нее тут не было, но Макферсон настаивал, чтобы на операциях, кроме хирургов, присутствовали и другие члены отделения. Ему казалось, что это должно содействовать сплочению сотрудников. По крайней мере он так говорил.
Дженет смотрела, как Эллис и его ассистенты подготавливают Бенсона к операции, а затем стала следить за ними на телевизионном экране. Вся операция записывалась на видеомагнитофонную ленту для последующего анализа.
— Думаю, можно начинать, — сказал Эллис спокойно. — Иглу!
Анестезиолог за креслом ввел иглу между вторым и третьим поясничным позвонком Бенсона. Тот чуть вздрогнул и глухо охнул. Анестезиолог сказал:
— Прошел твердую мозговую оболочку. Сколько дать?
На приборной доске компьютера вспыхнуло: ОПЕРАЦИЯ НАЧАЛАСЬ. Автоматически включились часы операционного времени и начали отсчитывать секунды.
— Тридцать кубиков для начала, — сказал Эллис. — Рентген, пожалуйста.
Рентгеновские аппараты были установлены перед головой Бенсона, а также справа и слева от него.
С легким щелчком кассеты вошли в нужные гнезда. Эллис нажал ногой на кнопку, вделанную в пол, и на экране появились два черно-белых изображения черепа. Эллис смотрел на экраны, следя за тем, как воздух медленно наполнял желудочки мозга, оттеняя рожки.
Программист сидел за пультом компьютера, и его пальцы порхали по кнопкам. На экране компьютера появилась надпись:
ПНЕВМОГРАФ ВКЛЮЧЕН.
— Наденем-ка ему шляпу, — сказал Эллис.
На голову Бенсона надели стереотаксическую раму цилиндрической формы. Отверстия для сверла были установлены по меткам на черепе больного. Еще раз все проверив, Эллис ввел обезболивающее вещество в скальп. Затем он сделал надрез и отогнул в сторону кусочек кожи, обнажив белую поверхность черепа.
— Сверло, пожалуйста.
Двухмиллиметровым сверлом он просверлил первую из двух дырочек справа, потом установил стереотаксическую раму — «шляпу» — на голове больного и плотно прижал ее к черепу.
Дженет посмотрела на экран компьютера. Вспыхнули и тут же погасли показатели ритма сердца и кровяного давления — никаких отклонений от нормы. Скоро компьютеру, так же как и хирургу, предстояло перейти к более сложному этапу операции.
— Проверим положение, — сказал Эллис и, отступив на шаг, окинул критическим взглядом бритую голову Бенсона, которую венчала металлическая рама. К креслу подошел рентгенолог и сделал снимки.
Дженет помнила, что прежде действительно делались рентгеновские снимки и хирург определял положение электрода путем визуальнрго изучения. На это уходило много времени. При помощи циркуля, транспортира и линейки хирург наносил на снимок линии, а потом измерял их, по нескольку раз проверяя свои вычисления. Теперь же данные поступали прямо в компьютер, который производил необходимый анализ значительно быстрее и точнее.
Вся операционная бригада повернулась к экрану компьютера, на котором возникли изображения рентгеновских снимков и тотчас сменились схематическими рисунками. Компьютер вычислил положение стереотаксического аппарата, которое совпало с заданным. На экране вспыхнули оси координат и надпись:
ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВИЛЬНОЕ.
Эллис кивнул.
— Спасибо за консультацию, — сказал он без малейшего юмора и подошел к подносу с электродами.
Они теперь пользовались электродами Бриггса из нержавеющей, покрытой тефлоном стали. В прошлом им пришлось перепробовать почти все — золото, сплав платины и даже гибкие стальные стрейги, которые применялись в те дни, когда вживление производилось на глаз.
Старый визуальный способ вживления электродов был неуклюжим и громоздким. Хирург удалял большой участок кости черепа, обнажая мозг. Точки для вживления он находил на живой поверхности, после чего вводил электроды в мозговое вещество. Если электроды надо было вживить в глубокие отделы мозга, оперирующему подчас приходилось рассекать мозг скальпелем почти до самых желудочков и только тогда хирург мог поместить электроды куда следовало. Операция продолжалась очень долго и никогда не давала оптимальных результатов.
Электронные вычислительные машины все изменили. Они позволили хирургу точно устанавливать точку вживления в трех измерениях. Первоначально хирурги НПИО вместе с другими исследователями в этой области попытались найти соответствия между глубинными точками мозга и строением черепа. Измерения велись от глазной орбиты, мочки уха, стреловидного шва. Разумеется, из этого ничего не вышло — между формой черепной коробки и положением в ней мозга попросту нет постоянной зависимости. Определить положение нужной точки, находящейся в глубине головного мозга, можно только путем сопоставления с другими точками мозга — и логическими ориентирами оказались желудочки, то есть заполненные жидкостью пространства внутри головного мозга. По новой системе все точки определялись по отношению к желудочкам.
С применением компьютера отпала необходимость оголять поверхность мозга. Вместо этого в черепе больного просверливались дырочки и через них вводились электроды, а компьютер с помощью рентгеновских аппаратов следил, правильно ли они вживляются.
Эллис взял первый комплект электродов. С того места, где стояла Дженет, комплект походил на простой тоненький проводок. На самом же деле это был жгут из двадцати проводков с тефлоновой изоляцией — оголен был лишь последний миллиметр проводка. Проводки имели разную длину, а потому концы электродов в наборе, если на них посмотреть в лупу, напоминали миниатюрную лестницу.
Эллис проверил набор под большой лупой. Он попросил прибавить света и рассмотрел каждый контакт в отдельности. Потом отдал электроды сестре, чтобы она включила их в специальный аппарат. Они уже проверялись так десятки раз, но Эллис неизменно перепроверял все комплекты перед тем, как начать вживление. И у него всегда было наготове четыре стерильных комплекта, хотя для операции требовалось только два. Эллис был осторожен.
Наконец он решил, что все в порядке.
— Мы готовы к вживлению? — спросил он.
Все кивнули. Эллис вернулся к креслу и сказал:
— Проходим через твердую мозговую оболочку.
Хотя череп был уже просверлен, но оболочка, dara mater, под которой находится мозг и мозговая жидкость, оставалась пока нетронутой. Ассистент Эллиса длинной иглой проколол оболочку.
— Есть жидкость, — сказал он, и тоненькая струйка прозрачной жидкости просочилась из отверстия и скользнула по коже. Сестра стерла ее губкой.
Дженет не переставала удивляться тому, как природа защитила человеческий мозг. Конечно, и другие жизненно важные органы надежно защищены — легкие и сердце помещаются внутри костяной клетки ребер, печень и селезенка укрыты под краем ребер, почки окружены жиром и прикрыты толстыми мышцами нижней части спины. Все это — отличная защита, и тем не менее она не идет ни в какое сравнение с защитой центральной нервной системы, которую со всех сторон ограждает толстый слой кости. И это еще не все: под костью расположена твердая оболочка, а под ней — цереброспинальная жидкость, находящаяся под давлением, что обеспечивает мозгу идеальную защиту.
Макферсон как-то сравнил мозг человека с эмбрионом, плавающим в околоплодной жидкости. «Только ребенок выходит на свет, — сказал Макферсон, — а мозг навсегда остается в своем убежище».
— Вживляем, — сказал Эллис.
Росс подошла к операционной бригаде, плотным кольцом окружившей Бенсона. Эллис просунул конец электродного комплекта в высверленное отверстие и слегка надавил на другой его конец, проникая в мозг. Техник за пультом управления нажал несколько кнопок. На экране компьютера вспыхнуло: ВХОДНАЯ ТОЧКА ЗАФИКСИРОВАНА.
Бенсон не пошевелился, не издал ни звука. Мозг не чувствует боли, в нем отсутствуют нервные окончания. По прихоти эволюции орган, который ощущает боль всего тела, сам абсолютно лишен чувствительности.
Дженет посмотрела на рентгеновские экраны. Там в резком черно-белом изображении она увидела, как белый четко очерченный пучок электродов начал медленно погружаться в мозг. С фронтального изображения Росс перевела взгляд на боковое, а затем на схему, которую проецировал компьютер.
Компьютер преобразовывал рентгеновское изображение в упрощенную схему головного мозга, на которой цель в височной доле была окрашена в красный цвет, а путь, который электроды должны были проделать от входной точки до цели, изображался голубым пунктиром.
До сих пор Эллис шел точно по пунктиру.
— Очень мило, — сказала Дженет. Электроды проникали все глубже, и на экране компьютера быстро сменялись тройные координаты.
— Практика ведет к совершенству, — кисло пробормотал Эллис. Он сейчас использовал специальное устройство, прикрепленное к стереотаксической раме. Этот аппарат преобразовывал грубые движения пальцев хирурга в еле заметное перемещение электродов. Если хирург смещал палец на сантиметр, электроды продвигались на полмиллиметра. Комплект электродов медленно, но непрерывно погружался в мозг.
Дженет перевела взгляд с рентгеновских экранов на экран, который показывал Эллиса. Было проще следить за Эллисом на экране, чем вертеть головой в разные стороны. Но тут Бенсон отчетливо произнес «Ох!», и она обернулась.
Эллис остановился.
— Что такое?
— Оперируемый, — сказал анестезиолог, указывая на Бенсона.
Эллис прекратил вживление, наклонился над креслом и заглянул Бенсону в лицо.
— Вы себя хорошо чувствуете, мистер Бенсон? — громко и отчетливо произнес он.
— Да. Отлично, — ответил Бенсон. Голос у него был сонный и невнятный.
— Вам больно?
— Нет.
— Прекрасно. Постарайтесь расслабиться, — сказал Эллис и продолжал операцию.
Дженет облегченно вздохнула. Почему-то возглас Бенсона заставил ее внутренне напрячься, хотя она знала, что нет никаких причин тревожиться. Бенсон не мог чувствовать боли, и ведь она прекрасно знала, что он сейчас находится в дремотном, а не в бессознательном состоянии — не было необходимости идти на риск, сопряженный с общим наркозом.
Дженет вновь повернулась к экрану компьютера. Компьютер теперь показывал мозг снизу, со стороны шеи. Путь электродов обозначался единственной синей точкой, окруженной концентрическими кругами. Эллис должен был держаться в радиусе одного миллиметра. Он отклонился на полмиллиметра.
«ОШИБКА 0,500 MM», — предупредил компьютер.
— Вы соскальзываете со следа, — сказала Дженет.
Электроды остановились. Эллис посмотрел на экраны.
— Слишком высоко в плоскости «бета»?
— Широко в «гамма».
— Хорошо.
Через несколько секунд электроды продолжили свое погружение. «ОШИБКА 0,400 MM», — сообщил компьютер. Схема мозга на экране медленно повернулась, показывая мозг со всех сторон.
«ОШИБКА 0,200 MM», — вспыхнуло на экране.
— Коррекция идет хорошо, — сказала Дженет.
Эллис кивнул, подпевая Баху.
«ОШИБКА 0,000 MM», — указал компьютер и дал боковое изображение мозга. На другом экране оно стало фронтальным. Через несколько секунд экран сообщил: ПРИБЛИЖАЕМСЯ К ЦЕЛИ. Дженет прочла это Эллису.
Еще через секунду на экране сверкнуло: ЦЕЛЬ.
— Все, — сказала Дженет.
Эллис отошел от кресла и скрестил руки на груди.
— Проверим координаты, — сказал он.
Операционные часы показывали, что с начала операции прошло двадцать семь минут.
Пальцы программиста забегали по кнопкам. Компьютер воспроизвел на экранах процесс вживления электродов и повторил то же слово: ЦЕЛЬ.
— Теперь сравним, — сказал Эллис.
Компьютер наложил свою схему на рентгеновское изображение головы Бенсона. Совпадение было полным, и на экране появилось: СОВПАДЕНИЕ В ПРЕДЕЛАХ УСТАНОВЛЕННЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ.
— То, что нужно, — сказал Эллис.
Он навинтил пластмассовую крышечку, которая плотно прижала электроды к черепу, и закрепил ее цементом, каким пользуются стоматологи. Затем распутал двадцать тонких проводков, отходящих от электродов, и отодвинул их в сторону.
— Можно браться за второй комплект, — объявил он.
После второго вживления Эллис сделал дугообразный надрез на скальпе. Надрез проходил от точки вживления электродов мимо уха через шею так, чтобы поверхностные нервы и кровеносные сосуды остались незатронутыми, а затем поворачивал на правое плечо. Расслаивая ткани тупым ножом, Эллис сделал маленький подкожный кармашек около подмышечной впадины.
— Батарейка готова? — спросил он.
Ему подали батарейку. Она была меньше сигаретной пачки и содержала тридцать семь граммов радиоактивного изотопа окиси плутония-239. При радиации выделялась теплота, которая тут же преобразовывалась в электрическую энергию. Трансформаторное устройство поддерживало необходимое напряжение.
Перед вживлением Эллис еще раз проверил батарейку. Держа ее в руке, он заметил:
— Холодная. Никак не могу к этому привыкнуть.
Дженет знала, что благодаря вакуумной изоляции батарейка остается холодной снаружи, тогда как внутри нее температура достигает 500 градусов по Фаренгейту — хоть жарь ростбиф.
Эллис проверил радиацию. Приборы показали минимальный уровень. Естественно, некоторая радиация была, но не больше, чем от обычного цветного телевизора.
Наконец Эллис попросил жетон. Бенсону предстояло носить этот жетон все время, пока в его теле будет находиться атомная батарейка. На жетоне было выгравировано предупреждение, что в теле данного человека находится атомный водитель, и еще — телефонный номер. Дженет знала, что этот телефон подключен к магнитофону, который круглые сутки проигрывает одну и ту же запись. В записи содержалась подробная техническая информация о батарейке и предупреждение о том, что пулевые ранения, автомобильная катастрофа или другие несчастные случаи могут привести к тому, что плутоний, мощный излучатель радиоактивных альфа-частиц, может выпасть из своего контейнера. Далее следовали конкретные инструкции врачам, следователям и бальзамировщикам с указанием, что кремация допускается только после того, как батарейка будет извлечена из тела покойного.
Эллис вложил батарейку в подкожный кармашек, который он сделал на груди, и зашил окружающие ткани, чтобы она держалась прочнее. Затем он занялся крохотным компьютером.
Дженет посмотрела на галерею и увидела близнецов-колдунов, Герхарда и Ричардса, которые внимательно следили за ходом операции. Эллис осмотрел компьютер в лупу и отдал его технику, который подключил крошку к главному компьютеру клиники.
Дженет этот маленький компьютер представлялся настоящим чудом. За три года ее работы в НПИО компьютер величиной с портфель постепенно превратился в миниатюрную модель, которая свободно умещалась на ладони и в то же время содержала те же элементы, что и ее громоздкий прототип.
Небольшие размеры позволили применить подкожную имплантацию. Больной мог свободно передвигаться, принимать душ, делать все что он пожелает. Это было куда удобнее по сравнению с прежними моделями, когда батарейка прикреплялась к поясу больного и он весь был опутан проводами.
Дженет взглянула на экраны компьютера, которые извещали: КОНТРОЛЬ ЗА ОПЕРАЦИЕЙ ПРЕКРАЩЕН ДЛЯ ЭЛЕКТРОННОЙ ПРОВЕРКИ. На одном из экранов появилась увеличенная схема цепи маленького компьютера. Большой компьютер проверял все каналы и компоненты по отдельности, затрачивая на каждую проверку четыре миллионных секунды; проверка всего компьютера закончилась через две секунды. На экране загорелась надпись: ЭЛЕКТРОННАЯ ПРОВЕРКА — НИЧЕГО. Через несколько секунд снова появились схемы мозга. Большой компьютер вновь следил за операцией.
— Ну что ж, — сказал Эллис, — будем подсоединять.
Он тщательно подсоединил все сорок проводков от двух комплектов электродов к пластиковой коробочке компьютера, уложил проводки в разрез, спрятал коробочку под кожу и наложил швы.
Часы операционного времени показывали один час двенадцать минут.
2
Моррис вкатил Бенсона в послеоперационную палату — большое, длинное помещение с низким потолком, куда больных отвозили сразу после операции. У НПИО была тут своя секция — как и у кардиологического и ожогового отделений, но эта секция и все ее электронное оборудование до сих пор еще ни разу не использовались; Бенсон был первым больным, оказавшимся там.
Лицо Бенсона было бледным, но в остальном он выглядел неплохо. Его голову и шею окутывали бинты. Под надзором Морриса его сняли с каталки и уложили на кровать. В другом конце палаты Эллис диктовал по телефону, как проходила операция. Его голос записывался на магнитофон. Позже секретарша перепечатает запись и вложит в историю болезни Бенсона.
Голос Эллиса бубнил в телефон: «…были сделаны разрезы на правом височном отделе черепа и сверлом К-7 просверлены двухмиллиметровые отверстия. Вживление электродов Бриггса было осуществлено при помощи компьютера по ЛИМБИЧЕСКОЙ программе. Дорогая, пожалуйста, заглавными буквами Л-И-М-Б-И-Ч-Е-С-К-О-Й. Вживление, по данным рентгенограмм и заключению компьютера, произведено в пределах установленных ограничений. Электроды зафиксированы…»
Лицо Бенсона было бледным, но в остальном он выглядел неплохо. Его голову и шею окутывали бинты. Под надзором Морриса его сняли с каталки и уложили на кровать. В другом конце палаты Эллис диктовал по телефону, как проходила операция. Его голос записывался на магнитофон. Позже секретарша перепечатает запись и вложит в историю болезни Бенсона.
Голос Эллиса бубнил в телефон: «…были сделаны разрезы на правом височном отделе черепа и сверлом К-7 просверлены двухмиллиметровые отверстия. Вживление электродов Бриггса было осуществлено при помощи компьютера по ЛИМБИЧЕСКОЙ программе. Дорогая, пожалуйста, заглавными буквами Л-И-М-Б-И-Ч-Е-С-К-О-Й. Вживление, по данным рентгенограмм и заключению компьютера, произведено в пределах установленных ограничений. Электроды зафиксированы…»