Кренц Джейн Энн. Искушение

   Гарриет не могла поверить, но она чувствовала, что огонь, горящий внутри нее, готов вырваться. Она извивалась под Гидеоном, не в силах найти название своему желанию.
   — Пожалуйста, пожалуйста, Гидеон.
   — Да, черт возьми, да.
   Он широко раздвинул ее ноги и лег между ее бедер. Гарриет почувствовала, как он начал входить в нее. Гарриет напряглась от силы и упругости, которую ощущала внутри себя. Пальцы еще крепче вцепились ему в плечи, а глаза широко раскрылись и смотрели прямо в яростный огонь его золотистых глаз.
   — Я сделал тебе больно, — сказал Гидеон. Он старался не потерять над собой контроль. — Я не хотел причинить тебе боль, но ты такая маленькая и прекрасная, и тугая. А я, большое, неповоротливое, неуклюжее животное, насильно навязал себя тебе.
   — Не говори так. Это не насильно. — Гарриет посмотрела в его львиные глаза и увидела в их пламени сожаление и страдание. — Никогда так не говори. Это не правда.
   — Это правда. Я вызвал в тебе неизведанные ранее чувства, ты даже не знала, как управлять ими. Я воспользовался твоей неопытностью.
   — Я не ребенок. Я все решаю сама.
   — Правда? А я думаю, нет. Ты и так утром пожалеешь обо всем. И я не должен прибавлять тебе забот.
   Она инстинктивно поняла, что он колеблется. Она должна убедить его. Она чувствовала, что он хочет знать, на самом ли деле жаждет она его так безумно, как ему кажется.
   — Нет. — Гарриет ногтями вцепилась ему в мускулистую спину и выгнулась навстречу, призывая его. — Нет, Гидеон, пожалуйста, не уходи. Я хочу тебя! Я тебя хочу!
   Он замер в нерешительности. На лбу выступил пот.
   — Господи, помоги мне, я хочу тебя больше всего на свете. — Эти слова со стоном вырвались у Гидеона, когда он медленно, мощно и глубоко вошел в нее.
   Гарриет непроизвольно вскрикнула. Гидеон быстро прижался губами к ее губам, заглушая ее несвязные восклицания.
   Необычное волнение, смешанное с болью и наслаждением, охватило Гарриет, она почувствовала, как что-то растягивает ее, потом переполняет. Она уже не могла этого вынести, ощущая себя на пороге неизведанного ранее восторга, который вот-вот выплеснется из нее.
   Да, Гарриет была близка к величайшему открытию. Еще немного — и она погрузится в пьянящее блаженство.
   Еще немного… Гидеон медленно вышел из нее, но тут же вернулся, приближаясь к ее источнику наслаждения. Он хрипло вскрикнул в предчувствии мужского удовлетворения, тело его выгнулось над ней, каждый мускул напрягся, точно стальной.
   И, достигнув вершины, он упал на нее, тяжело дыша, словно распиная ее на каменном полу пещеры.

Глава 7

   Ночью Гидеон встал, чтобы зажечь вторую лампу. Гарриет безмятежно спала. Он вернулся к ней, крепко прижал к себе и тут же погрузился в сон.
   Он пробудился во второй раз, когда почувствовал, что светает. Именно почувствовал, потому что в пещере невозможно отличить ночь ото дня, но что-то подсказывало ему — наступило утро. Утро и час расплаты.
   Гидеон не сомневался, что Крейна задержат у выхода, а тот расскажет, что Гарриет все еще в пещере. Когда Гидеон бросился вместе с волнами в пещеру, он понимал, что времени на то, чтобы разыскать ее и выбраться на берег, уже нет.
   Значит, он проведет с ней ночь, а к утру Гарриет будет скомпрометирована. И нельзя уйти от неизбежного.
   Однако у Гидеона и в мыслях не было усугублять ситуацию, занимаясь любовью с Гарриет.
   Но стоило ей улыбнуться, открыться ему с желанием — и все его сомнения разрешились. И взять ее на этом каменном полу стало таким же неизбежным, как наступление рассвета.
   Гидеон осторожно потянулся, морщась от боли, — мускулы затекли от ночи на каменном полу. Он почувствовал, как Гарриет пошевелилась, придвигаясь к нему в поисках тепла. Но глаз она не открывала.
   Он улыбался, глядя на нее. Она лежала свернувшись калачиком рядом, словно это было для нее самое привычное место в мире. Лицо прикрывали разметавшиеся волосы. Он коснулся каштановых локонов и обнаружил, что они удивительно шелковистые. Он сжал их пальцами, потом отпустил, и они тут же расправились, будто жили своей жизнью. Волосы Гарриет похожи на нее, подумал Гидеон. Нежные, ароматные и полные жизненной энергии.
   В эту ночь он забыл с ней обо всем на свете и открыл для себя, как велико его желание. Она тоже хотела его. Ночью она сказала ему — нет, показала, — как она хотела его. Она отдалась ему с безудержной невинной страстью, что гораздо дороже всей этой груды драгоценных камней на полу пещеры.
   Она отдала себя Чудовищу из Блэкторн-Холла, несмотря на его изуродованное лицо и изуродованное прошлое.
   Тело Гидеона снова налилось тяжестью и силой, когда вернулись жаркие воспоминания. Он провел ногой по ее обнаженной ноге и подложил руку под плавный изгиб ягодиц. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы этот волшебный миг не кончался.
   Он никогда не боялся смотреть в лицо суровой действительности. Но в это утро Гидеон понимал, что отдал бы душу за волшебство, которое помогло бы ему превратить эту пещеру в мир, где им захотелось бы остаться навсегда.
   Гарриет подняла ресницы, поморгала, отгоняя сон. Несколько секунд она томно смотрела на него, а потом в ее бирюзовых глазах появилось беспокойство.
   — Боже мой! — воскликнула она и резко села. — Который час?
   — Думаю, уже утро. — Гидеон смотрел, как она застенчиво прижимает к себе плащ, избегая его взгляда. Он почувствовал, что она смутилась.
   — Успокойся, Гарриет.
   — Моя семья страшно волнуется.
   — Вне всякого сомнения.
   — Когда мы отсюда выберемся, я их успокою. Все образуется.
   — Вы уверены? — Гидеон медленно сел. Он не отводил от нее взгляда.
   Гарриет быстро повернулась к нему с широко раскрытыми глазами:
   — Я не понимаю, милорд.
   — Простите, дорогая моя, но я не хотел дразнить вас.
   Он встал, не скрывая своей наготы, заметив, что она быстро отвела глаза. Это слегка позабавило его Она не отворачивалась от его лица со страшным шрамом, но, увидев его тело, поспешно отвернулась.
   — Тебе лучше одеться, начинается отлив, и Добс в любой момент может появиться здесь.
   — Да, да, конечно.
   Она встала, все еще прижимая к себе плащ, потом наклонилась, подняла платье и растерялась: как же ей одеваться, не убирая плаща.
   — Я сейчас тебе помогу, — ласково сказал Гидеон.
   — Нет необходимости, милорд.
   — Как пожелаете.
   Гидеон взял свою одежду. Он натянул рубашку, бриджи, с удовольствием отметив, что они высохли за ночь. Сапоги затвердели от соленой воды.
   — Гидеон?
   — Да, моя дорогая?
   Гарриет колебалась:
   — Что касается прошедшей ночи, милорд, я бы не хотела… я бы не хотела, чтобы вы чувствовали…
   — Передайте своей тете, чтобы она ждала меня сегодня с визитом в три часа. — Гидеон с трудом натягивал пересохший сапог. Сапоги словно стали меньше размером.
   — Это еще зачем? — спросила Гарриет.
   Гидеон вскинул бровь и, пока натягивал второй сапог, испытующе смотрел на нее. Во взгляде Гарриет он прочел сильное беспокойство. Он спросил себя: осознает ли она в полной мере, что случилось?
   — В данной ситуации я хочу засвидетельствовать уважение, конечно.
   — Уважение? И все?
   — И сделать официальное предложение, — пожал плечами Гидеон.
   — Ну, так я и знала. — Гарриет метнула в него сердитый взгляд. — Я так и думала. Прекрасно, но я не приму ваше предложение, милорд. Понимаете? Я не позволю вам это сделать, Гидеон.
   — Ты не позволишь мне? — опешил Гидеон.
   — Нет. Категорически нет. Ох, я так и знала, что ты об этом думаешь. Ты считаешь, что после этой ночи по закону чести обязан сделать мне предложение. Но в этом нет необходимости, сэр.
   — Разве?
   — Бесспорно. — Гарриет гордо вскинула голову. — Что случилось ночью — не твоя вина. Я также виновата. Если бы я не была так глупа, чтобы залезть на скалу и наблюдать, ничего бы не произошло.
   — Но ты залезла на скалу, Гарриет. И все свершилось.
   — Не имеет значения. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным делать мне предложение. — Она выглядела разъяренной.
   — Гарриет, ты сейчас не можешь рассуждать здраво. Когда успокоишься, то поймешь: у тебя нет иного выбора, как принять мое предложение. Разумеется, и тетя, и сестра будут настаивать на этом.
   — Меня это не касается. Я должна все решить сама, милорд, как сегодня ночью. И я сама за все готова отвечать.
   — Я тоже привык решать сам, Гарриет, — начинал злиться на ее неуступчивость Гидеон. — И я беру ответственность на себя. Сегодня днем мы будем помолвлены.
   — Нет. Мы не будем помолвлены сегодня днем. Проклятие, Гидеон, я не собираюсь выходить замуж только потому, что скомпрометирована.
   Наконец он не выдержал:
   — А я не желаю, чтобы говорили, что Чудовище из Блэкторн-Холла соблазнил и бессердечно бросил еще одну дочь священника.
   Гарриет побледнела. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами:
   — О Господи, Гидеон, я и не подумала, что о тебе могут сказать такое!
   — Проклятие! — Гидеон тремя большими шагами пересек пещеру и схватил Гарриет за плечи. Ему хотелось встряхнуть ее как следует, но вместо этого он повернул ее лицом к себе:
   — Ты вообще ни о чем не думала. Ты просто поддалась своему наивному чувственному капризу, не понимая, что нас ждет, когда мы утром выйдем отсюда.
   Она пристально смотрела на него:
   — А ты с самого начала знал, что нас ждет… Значит, вот что ты имел в виду, когда говорил о судьбе.
   — Конечно, я знал, чем все кончится. И ты тоже знала.
   Она яростно замотала головой:
   — Нет, я не думала об этом до самого утра. Только утром я поняла, что ты сочтешь себя обязанным предложить мне выйти за тебя замуж. И сказала себе — в этом нет необходимости. Я выдержу любые деревенские сплетни. И вообще — я не собираюсь вращаться в обществе или выходить замуж, так что какая разница, что скажут люди.
   — А если ты вдруг обнаружишь, что беременна? Как поступишь тогда?
   Гарриет потупилась, щеки ее покрыл румянец.
   — Не думаю, милорд. В конце концов, это было всего один раз.
   Гарриет, для этого достаточно и раза.
   Она поджала губы:
   — В любом случае, я узнаю об этом всего через несколько дней.
   — Всего через несколько дней? Тебе эти дни покажутся самыми длинными в твоей жизни. Гарриет, ты умная женщина, но твоя наивность иногда просто поражает. И не надо закрывать глаза на реальность.
   Она спрятала пальцы в складках плаща.
   — Да, милорд.
   Гнев Гидеона испарился так же внезапно, как и возник. Он привлек Гарриет к себе, положил ее голову на свое плечо. Он почувствовал, как напряглась ее спина.
   — Гарриет, неужели брак со мной вселяет в тебя такой ужас? Сегодня ночью мне показалось, что я не был тебе неприятен.
   — Я никогда не находила вас неприятным. — Слова ее звучали глухо, она уткнулась лицом в его рубашку. — Дело не в этом. Я бы не хотела, чтобы вы женились на мне из чувства долга.
   — Понимаю. Ты, я вижу, весьма упрямая представительница женского рода. — Он улыбнулся, вдыхая запах ее волос. — Ты привыкла поступать по своей воле без оглядки. Ты боишься утратить и каплю своей драгоценной независимости.
   — Да, я не собираюсь терять свою драгоценную независимость.
   — Но ты приспособишься к супружеской жизни.
   — Послушай, Гидеон, что это еще за разговоры — приспособишься?
   — Не обращай внимания, — сказал он ласково. — Мы с этим разберемся позже. А сейчас ты должна разрешить мне сообщить твоей тете о нашей помолвке.
   — Но, Гидеон…
   — По твоим словам, ты узнаешь о своей беременности через несколько дней. Если обнаружишь, что это случилось, я получу специальную лицензию на брак. Если нет, все пойдет официальным путем, мы назначим дату на подходящее время.
   Гарриет посмотрела на него, ее глаза светились пониманием.
   — Ты хочешь подождать?
   — Да, конечно. Это поможет утихомирить слухи, мы дадим понять, что нет никакой спешки. Теперь, когда мы пришли к решению, полагаю, нам лучше поскорее выбраться отсюда. Пожалуй, нас уже ищут. — Он отпустил ее и пошел за лампой.
   Гарриет молча брела за ним к выходу из пещеры. Гидеон больше не слышал ее протестов, она шла за его спиной со сжатыми губами и с совершенно трагическим видом.
   Он понимал, что она чувствует себя загнанной в ловушку, несчастной, но не знал, как ее успокоить. Но совершенно точно он знал другое: девушка стала бы еще несчастнее, если бы он промедлил с решением о браке.
   Это хорошо, что Гарриет так уверена, что не нуждается в защите — в виде официального предложения из-за проведенной вместе ночи. Но Гидеон знал действительность лучше ее. Жизнь Гарриет стала бы адом даже в Аппер-Биддлтоне, если бы он не сделал этого. Он не позволит ей из-за него погубить свою жизнь.
   Гидеон понял: она вовсе не в восторге от перспективы брака с ним. Но понимал и другое — у нее нет выбора.
   Сама же Гарриет просто ошеломлена и не способна сейчас размышлять о таких вещах.
   Гидеон с интересом спросил себя, как поступит Гарриет, когда выяснится, что ей предстоит позаботиться о чем-то более ужасном, нежели перспектива выйти замуж по необходимости.
   Конечно, очень скоро кто-то из любителей совать нос в чужие дела предупредит ее: настоящая опасность для девушки — вообще не выйти замуж.
   Рано или поздно найдутся доброхоты и напомнят ей о репутации Гидеона — никакая женщина на свете не может рассчитывать на его порядочность и честь. Чудовище из Блэкторн-Холла забывал о благородстве, когда речь заходила о невинных девушках…
 
   Добс поджидал их у выхода из пещеры. Рядом с ним стоял дворецкий Оул.
   Гидеон выбрал его из всех возможных претендентов по тому же принципу, что и своих лошадей, — не за внешность или характер, а за верность, силу и выносливость. Когда Гидеон повстречал Оула, тот зарабатывал на жизнь боксом.
   Он никогда не был знаменитым чемпионом вроде Джексона, но умудрился продержаться и выжить несколько лет, участвуя на выставочных боях. Он получал деньги от молодых денди, которых тренировал. Эти отпрыски не любили проигрывать, и он скоро понял эту простую истину и отнесся к ней как к неизбежному.
   Лицо Оула несло на себе следы его карьеры. Нос сломан не раз, уши порваны и не хватало нескольких зубов. У него была типичная фигура боксера, он никогда не выглядел элегантно в костюме дворецкого. Но это Гидеона не волновало. Оул был один из тех немногих людей на земле, кому он доверял, и единственный, с кем мог говорить откровенно.
   О, я вижу, вы оба пережили эту ночь.
   Добс поднял лампу, чтобы разглядеть их.
   — Все в порядке и все на месте?
   — Да, мы в порядке. — Гидеон поглядел на Оула. — Все нормально?
   — Конечно, милорд. — Оул бросил на Гарриет гневный взгляд. — Насколько я понимаю, это мисс Померой. Ее семья в большой тревоге. Я говорил с экономкой, миссис Стоун, она сразу догадалась, насколько трагична ситуация.
   — Меня это не удивляет, — спокойно отозвался Гидеон. — Мисс Померой, позвольте вам представить моего дворецкого. Его зовут Оул. Чрезвычайно полезный во всех отношениях человек, но абсолютно лишен чувства юмора. Мисс Померой и я намерены пожениться в ближайшем будущем, Оул.
   Оул посмотрел на Гарриет убийственным взглядом:
   Прекрасно, милорд.
   Гарриет вскинула голову:
   — Что-то в вашем голосе не слышно уверенности, точно вы вовсе не считаете, что это удачная идея, Оул.
   — Признаться, для меня нет, мисс Померой. Но милорд поступает по своему усмотрению. И всегда так поступал. И, без сомнения, так и будет поступать.
   — Не обращай на него внимания, — сказал Гидеон. — Ты к нему привыкнешь. Добс, вам удалось схватить Крейна?
   — Да, мы это сделали, сэр, — быстро закивал Добс. — Это не составило труда. Мы успели выловить его из воды, когда он собирался нырнуть в последний раз. Было слишком поздно бежать за вами в пещеру, и я решил, что вы найдете сухое место и переночуете.
   — Да. — Гидеон посмотрел на Гарриет, спокойно стоявшую рядом с ним. — Давайте отведем мисс Померой домой. На ее долю выпало слишком много испытаний, и кое-что я хотел бы обсудить с вами, Добс.
   — Понимаю, сэр, понимаю.
   Они направились вдоль берега к тропе, ведущей через скалы к старому дому священника. На вершине Гидеон взял Гарриет за руку и коротким кивком отпустил Добса и дворецкого.
   — Идемте, Гарриет, я провожу вас.
   — В этом нет необходимости, — пробормотала она. — Я не в том состоянии, чтобы ошибиться дверью.
   Он подавил раздражение: конечно, последние события вывели ее из равновесия, и независимая натура, данная ей от природы, жаждала выхода. Гидеон сказал себе, что ему следует быть готовым к тому, что со стороны Гарриет он не найдет горячей поддержки в этом деле. Но главное: у нее нет выбора, ей следует принять его предложение.
   Они только подходили к парадной лестнице, как дверь распахнулась. Фелисити, взволнованная и радостная, вероятно, увидела их из окна.
   — Гарриет, мы так беспокоились! Как ты себя чувствуешь?
   — Хорошо, — уверила ее сестра. — Что тетушка Эффе?
   — Судя по всему, она готовится к похоронам в гостиной. Миссис Стоун упала в обморок сразу после того, как появился мистер Оул. Я привожу ее в чувство уже несколько часов. — Фелисити хмуро глянула в сторону Гидеона. — Ну, сэр, что вы можете сказать?
   Гидеон холодно улыбнулся ее вызову:
   — Боюсь, у меня нет сейчас ни времени, ни намерения беседовать, но я вернусь в три часа, чтобы поговорить с вашей тетушкой. Будьте любезны, передайте ей, чтобы она ждала меня с визитом. — Он повернулся к Гарриет:
   — Разрешите откланяться, моя дорогая. Увидимся днем. Постарайся не взвинчивать себя. После горячей ванны вы почувствуете себя гораздо лучше.
   Гарриет презрительно фыркнула:
   — Я и не собираюсь себя взвинчивать, как вы выразились, сэр, но горячая ванна мне действительно не помешает.
   Она четким шагом вошла в дом и спокойно закрыла дверь перед самым его носом.
   Гидеон спустился по ступенькам и подошел к Добсу и Оулу.
   — Мисс Померой сегодня не в лучшем настроении, — заметил Добс. — Ну, ее можно понять: после всего пережитого… А вообще — приятная леди. Удивительно, что она не закатила вам истерику, сэр.
   — Моя невеста не предрасположена к истерикам. И пусть вас не заботит настроение мисс Померой, Добс. У нас есть дела поважнее.
   Да, сэр. И что же за дела, ваша светлость?
   Гидеон бросил через плечо задумчивый взгляд в сторону пещеры:
   Возможно, мы выловили не всех воров.
   Лицо Добса, похожее на гнома, скривилось в забавную гримасу.
   — Вы думаете, могут быть еще сообщники?
   — Коллекция в пещере слишком впечатляюща. Я думаю, ее собрали знающие люди, с наметанным глазом. Не похоже, что эти вещи воры хватали второпях.
   — Ага. — Добс был заинтригован. — Вы думаете, за их спиной стоит тайный руководитель, указывающий, что следует красть?
   — Прежде всего, нам надо допросить Крейна и его сообщников.
   — Я этим займусь, — отозвался Добс, потирая руки. — Чем больше, тем веселее. То есть это дело очень важно для моей репутации. Да, сэр, щеголи будут стоять в очереди, лелея мечту нанять Дж. Уильяма Добса работать на них.
   — У меня нет никаких сомнений на сей счет. — Гидеон повернулся к Оулу. — Я отправлюсь вместе с Добсом на допрос, а ты поезжай в Блэкторн-Холл и прикажи слуге приготовить мне одежду для визита в дом священника. Проследи, чтобы все было в полном порядке, Оул. Я намерен сделать официальное предложение и хочу произвести подобающее случаю впечатление.
   — Приготовить все черное, милорд? Как для траура?..
 
   Тетушка Эффе налила себе еще чашку чая, уже четвертую после того, как Гарриет, приняв ванну, спустилась вниз. Фелисити металась взад-вперед по гостиной с самым озабоченным видом. Миссис Стоун снова ожила после очередной обморока, в который упала, увидев Гарриет. Очнувшись, она сразу поднялась и быстро задернула шторы на окнах, словно кто-то умер.
   Высокие напольные часы скорбно пробили, давая понять, что назначенная встреча неуклонно приближается. С каждым шажком стрелок тетушка Эффе все больше впадала в отчаяние. Дом погрузился в мрачное молчание.
   Гарриет казалось, что это уж слишком. Да, она чувствовала себя виновницей общего волнения, но ее начинало раздражать это царившее в доме отчаяние.
   — Не понимаю, почему вы ведете себя так, будто я умерла в этой пещере, — наливая чай, проговорила Гарриет.
   Не зная, что надевают в таких случаях — когда виконт является в дом с предложением, — она выбрала самое новое муслиновое платье, которое сначала было белым, а потом, когда ткань начала желтеть, Гарриет перекрасила его в желтый. Длинные рукава присборены на запястьях, очень скромный треугольный вырез… Гарриет нацепила на свои непокорные волосы свежий белый кружевной чепец, без которого она чувствовала свой наряд незавершенным.
   Девушка изучила себя в зеркале и пришла к выводу, что выглядит самым обычным образом. Можно было подумать, после случившегося ночью она должна перемениться — стать интересной, волнующей, обнаружить, что в ней появилось что-то женское, таинственное… А вместо этого — обычная Гарриет.
   — Слава Богу, ты не погибла. Честно говоря, я не могу понять, как ты только можешь в одиночку бродить по этим пещерам? А уж провести там ночь! Наверное, это было ужасное испытание, — заключила тетушка Эффе.
   — Ну как тебе сказать? Не такое уж и ужасное. Разве что неудобно. Дело в том, что выбирать не приходилось. — Гарриет маленькими глотками пила чай. — Если ты там оказалась — до отлива уже не выйдешь. Все вышло случайно. Я учту это в дальнейшем.
   — Я еще раз подчеркиваю, это несчастье, — проворчала тетушка Эффе. — Один Бог знает, что теперь будет.
   — Что будет? Только то, что я окажусь помолвленной, — вздохнула Гарриет.
   — Ну да, с человеком, который скоро станет графом, — кивнула Фелисити с обычным для нее прагматизмом. — Не такая уж плохая участь, по-моему.
   — Я бы не жаловалась на судьбу, если бы брак заключался по безумной страстной любви, — сказала Гарриет. — А он хочет жениться на мне по долгу чести, как он считает.
   — Да, он должен так поступить, — вздохнув, подтвердила тетушка Эффе. — Он же тебя погубил. Совершенно.
   Гарриет нахмурилась:
   — Я не чувствую себя погубленной.
   Миссис Стоун вошла в комнату с новым подносом чая и окинула взглядом всех присутствующих. Она пришла с таким видом, будто явилась объявить приговор Судьбы.
   — Не будет никакой помолвки, никакого замужества. Помянете мои слова. Увидите сами. Чудовище из Блэкторн-Холла поиграл с мисс Гарриет — и с глаз долой, как ненужный хлам. Боже, помоги нам! — Она сжала носовой платок и со стоном откинулась в кресле.
   Гарриет сморщила носик:
   — В самом деле, миссис Стоун, я бы предпочла, чтобы вы не называли меня хламом. Не забывайте, что вы работаете у меня.
   — Я не собиралась вас обидеть, мисс Гарриет. — Миссис Стоун со стуком поставила поднос. — Просто я хорошо знаю характер Чудовища. Мне уже приходилось с ним сталкиваться. Он получил все, что хотел, и теперь исчезнет.
   Фелисити испытующе посмотрела на Гарриет:
   — А он получил, что хотел? У тебя это как-то неясно прозвучало.
   — Ради Бога, — сказала тетушка Эффе, прежде чем Гарриет ответила. — Это почти не имеет никакого значения, да или нет. Просто опасность рядом с нами.
   Гарриет успокаивающе улыбнулась сестре:
   — Видишь, Фелисити, что случилось на самом деле — неважно, важно, как это выглядит со стороны.
   — Да. Я знаю, — кивнула Фелисити. — Мне просто любопытно.
   — О! Он ее соблазнил, это точно, — прямо сказала миссис Стоун. — И не сомневайтесь, ни одна невинная душа не смогла бы провести ночь с Чудовищем из Блэкторн-Холла, не потеряв честь.
   Гарриет почувствовала, что розовеет. Она потянулась к кексу на чайном подносе.
   — Спасибо за ваше мнение, миссис Стоун. Я думаю, мы наслушались вас достаточно. Почему бы вам не пойти и не посмотреть, что делается на кухне? Я уверена, его сиятельство вот-вот будет здесь. И нам понадобится чай.
   Миссис Стоун выпрямилась:
   — Я уже принесла свежий чай. А вы напрасно забиваете себе голову, мисс Гарриет, надеясь, что Сент-Джастин появится здесь сегодня. Лучше смиритесь с неизбежным и молите Бога, чтобы не оказаться с ребенком, как моя бедненькая Дидре.
   Гарриет задрожала от гнева:
   — Если даже мне бы выпала такая судьба, я бы не стала добавлять к этой драме другую и расставаться с собственной жизнью, миссис Стоун.
   — Гарриет, пожалуйста, — в отчаянии простонала тетушка Эффе. — Мы можем поговорить о чем-то еще? Этот разговор о соблазнении и самоубийстве очень удручает.
   Снаружи раздался стук копыт, положив конец спору. Фелисити подлетела к окну.
   — Это он! — объявила она с триумфом. — На огромном коне. Гарриет была права. Он приехал делать предложение.
   — Слава Богу, — выдохнула тетушка Эффе и тут же выпрямилась в кресле. — Мы спасены. Только вытащи изо рта печенье или поскорее проглоти его.
   — Я голодна, — оправдывалась Гарриет с набитым ртом. — Я сегодня не завтракала, если вы, конечно, помните.
   — Молодая леди, принимающая предложение о замужестве, должна быть слишком взволнована, чтобы есть, особенно когда предложение делается в таких необычных обстоятельствах, как наши. Миссис Стоун, приготовьтесь, пожалуйста, встретить гостя у дверей. Мы не хотим заставлять его сиятельство ждать. Фелисити, пожалуйста, выйди, тебя это не касается.