Страница:
— Ой, конечно! — воскликнула Мередит срывающимся от радости голосом. — Вот было бы замечательно!
— Ну тогда договорились.
Августа усмехнулась:
— Вообще-то я тоже не отказалась бы прокатиться в вашем фаэтоне, сэр… Но Грейстоун, как вам, без сомнения, известно, не слишком одобряет подобные экипажи. Он считает их бессмысленно опасными.
— Вы обе будете в полной безопасности, если буду править я, уверяю вас, леди Грейстоун. Мы поедем шагом и совсем не будем рисковать.
— Только не говорите мне об этом заранее, сэр, иначе пропадет всякий интерес к подобной поездке, — рассмеялась Августа. — Какой смысл кататься на фаэтоне, если лошади идут шагом?
— Смотрите, вдруг ваш супруг услышит! — предупредил ее Питер. — Тогда он, конечно же, запретит и вам, и леди Мередит поехать со мной. Не забывайте, для Грейстоуна лучшее развлечение — расшифровать какой-нибудь допотопный латинский текст времен Цицерона или Тацита.
Мередит встревожилась:
— Значит, фаэтон — вещь довольно опасная, мистер Шелдрейк?
— Да, разумеется, он может стать опасным, если им плохо и невнимательно управлять. — Питер подмигнул ей. — Так вы боитесь ехать со мной?
— Ой, нет! — заверила его помрачневшая Мередит. — Вот только папа не любит, когда я делаю что-нибудь опасное.
Августа посмотрела на нее:
— Знаете, Мередит, давайте не будем рассказывать вашему папе, как быстро мы ехали в фаэтоне мистера Шелдрейка, хорошо?
Мередит озадаченно захлопала глазами: ей еще не приходило в голову что-либо скрыть от отца. Потом она с самым серьезным видом кивнула:
— Хорошо. Но если он прямо спросит меня об этом, я должна буду сказать ему все! Я просто не могу солгать папе.
Августа наморщила носик:
— Ну разумеется! Я вас так понимаю. И конечно же, во всем буду виновата я, если во время нашей поездки мы случайно свалимся в какую-нибудь канаву.
— Что тут у вас? Заговор? — Гарри с довольным видом спустился к ним с крыльца. — Если Шелдрейк вздумает искупать в грязи кого-то еще, кроме себя самого, то ему придется серьезно объясняться на эту тему. Со мной.
— Ужасная перспектива! — взвыл Питер. — Ты никогда не способен был ни понять, ни просто посочувствовать человеку, совершившему ошибку или просчет!
— Вот-вот, и не забывай об этом. — Гарри взглянул на подъездную аллею: к дому приближалась очередная карета. — По-твоему, миссис Гиббоне очень хочет показать тебе твою комнату, Шелдрейк. Когда освежишься с дороги, приходи ко мне в библиотеку. Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
— Конечно! — Питер подмигнул Августе и последовал за экономкой.
Мередит обеспокоенно посмотрела на отца:
— А я смогу покататься с мистером Шелдрейком в его замечательном фаэтоне?
Гарри улыбнулся Августе поверх головы дочери:
— Полагаю, это вполне безопасно. Шелдрейк достаточно осторожен, чтобы не рисковать понапрасну самыми дорогими мне существами.
У Августы потеплело на сердце — такими глазами смотрел на нее Гарри. Польщенная, она с улыбкой сказала Мередит:
— Ну вот все и решено! И нам уже не придется красться тайком, чтобы прокатиться с мистером Шелдрейком.
Мередит ответила ей сдержанной, в точности отцовской, улыбкой.
— А потом, может быть, папа купит и нам такой фаэтон!
— Ну вот еще, глупости! — буркнул Гарри. — Я совсем не намерен тратить столько денег на ваши легкомысленные забавы, леди. Я и без того уже на грани банкротства из-за ваших с Августой новых нарядов!
Мередит явно была озадачена. Она посмотрела на украшавшие ее платьице прелестные розовые ленты.
— Ах, папа, мне очень жаль! Мне и в голову не приходило, что на мои платья ушло так много денег!
Августа сердито взглянула на Гарри:
— Мередит, ваш отец самым бесстыдным образом подшутил над вами! Во всяком случае, наши с вами расходы даже малейшей бреши в его доходах не пробили. И по-моему, ему очень нравятся наши новые платья, не правда ли, Грейстоун?
— Я бы сказал, что вы, безусловно, не зря потратили на них деньги, пусть даже из-за этого мне придется сесть в долговую тюрьму! — галантно ответил Гарри.
Мередит с облегчением просияла и снова потянула Августу за руку, не в силах оторвать взгляд от зеленого фаэтона.
— И все-таки это самый прекрасный экипаж на свете!
— Вы правы, Мередит, — согласилась Августа и тихонько пожала руку девочки.
Гарри посмотрел на дочь:
— Я чувствую, вы обе становитесь настоящими авантюристками, милые дамы! И дочь начинает удивительно походить на свою новую мать?
Бог знает почему, но Августу удивительно обрадовало это замечание Грейстоуна.
Глава 14
— Ну тогда договорились.
Августа усмехнулась:
— Вообще-то я тоже не отказалась бы прокатиться в вашем фаэтоне, сэр… Но Грейстоун, как вам, без сомнения, известно, не слишком одобряет подобные экипажи. Он считает их бессмысленно опасными.
— Вы обе будете в полной безопасности, если буду править я, уверяю вас, леди Грейстоун. Мы поедем шагом и совсем не будем рисковать.
— Только не говорите мне об этом заранее, сэр, иначе пропадет всякий интерес к подобной поездке, — рассмеялась Августа. — Какой смысл кататься на фаэтоне, если лошади идут шагом?
— Смотрите, вдруг ваш супруг услышит! — предупредил ее Питер. — Тогда он, конечно же, запретит и вам, и леди Мередит поехать со мной. Не забывайте, для Грейстоуна лучшее развлечение — расшифровать какой-нибудь допотопный латинский текст времен Цицерона или Тацита.
Мередит встревожилась:
— Значит, фаэтон — вещь довольно опасная, мистер Шелдрейк?
— Да, разумеется, он может стать опасным, если им плохо и невнимательно управлять. — Питер подмигнул ей. — Так вы боитесь ехать со мной?
— Ой, нет! — заверила его помрачневшая Мередит. — Вот только папа не любит, когда я делаю что-нибудь опасное.
Августа посмотрела на нее:
— Знаете, Мередит, давайте не будем рассказывать вашему папе, как быстро мы ехали в фаэтоне мистера Шелдрейка, хорошо?
Мередит озадаченно захлопала глазами: ей еще не приходило в голову что-либо скрыть от отца. Потом она с самым серьезным видом кивнула:
— Хорошо. Но если он прямо спросит меня об этом, я должна буду сказать ему все! Я просто не могу солгать папе.
Августа наморщила носик:
— Ну разумеется! Я вас так понимаю. И конечно же, во всем буду виновата я, если во время нашей поездки мы случайно свалимся в какую-нибудь канаву.
— Что тут у вас? Заговор? — Гарри с довольным видом спустился к ним с крыльца. — Если Шелдрейк вздумает искупать в грязи кого-то еще, кроме себя самого, то ему придется серьезно объясняться на эту тему. Со мной.
— Ужасная перспектива! — взвыл Питер. — Ты никогда не способен был ни понять, ни просто посочувствовать человеку, совершившему ошибку или просчет!
— Вот-вот, и не забывай об этом. — Гарри взглянул на подъездную аллею: к дому приближалась очередная карета. — По-твоему, миссис Гиббоне очень хочет показать тебе твою комнату, Шелдрейк. Когда освежишься с дороги, приходи ко мне в библиотеку. Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
— Конечно! — Питер подмигнул Августе и последовал за экономкой.
Мередит обеспокоенно посмотрела на отца:
— А я смогу покататься с мистером Шелдрейком в его замечательном фаэтоне?
Гарри улыбнулся Августе поверх головы дочери:
— Полагаю, это вполне безопасно. Шелдрейк достаточно осторожен, чтобы не рисковать понапрасну самыми дорогими мне существами.
У Августы потеплело на сердце — такими глазами смотрел на нее Гарри. Польщенная, она с улыбкой сказала Мередит:
— Ну вот все и решено! И нам уже не придется красться тайком, чтобы прокатиться с мистером Шелдрейком.
Мередит ответила ей сдержанной, в точности отцовской, улыбкой.
— А потом, может быть, папа купит и нам такой фаэтон!
— Ну вот еще, глупости! — буркнул Гарри. — Я совсем не намерен тратить столько денег на ваши легкомысленные забавы, леди. Я и без того уже на грани банкротства из-за ваших с Августой новых нарядов!
Мередит явно была озадачена. Она посмотрела на украшавшие ее платьице прелестные розовые ленты.
— Ах, папа, мне очень жаль! Мне и в голову не приходило, что на мои платья ушло так много денег!
Августа сердито взглянула на Гарри:
— Мередит, ваш отец самым бесстыдным образом подшутил над вами! Во всяком случае, наши с вами расходы даже малейшей бреши в его доходах не пробили. И по-моему, ему очень нравятся наши новые платья, не правда ли, Грейстоун?
— Я бы сказал, что вы, безусловно, не зря потратили на них деньги, пусть даже из-за этого мне придется сесть в долговую тюрьму! — галантно ответил Гарри.
Мередит с облегчением просияла и снова потянула Августу за руку, не в силах оторвать взгляд от зеленого фаэтона.
— И все-таки это самый прекрасный экипаж на свете!
— Вы правы, Мередит, — согласилась Августа и тихонько пожала руку девочки.
Гарри посмотрел на дочь:
— Я чувствую, вы обе становитесь настоящими авантюристками, милые дамы! И дочь начинает удивительно походить на свою новую мать?
Бог знает почему, но Августу удивительно обрадовало это замечание Грейстоуна.
Глава 14
— Должен тебе заметить, Грейстоун, ты пережил начало брачной жизни весьма неплохо. — Питер налил себе кларета из графина, стоявшего на столике.
— Спасибо, Шелдрейк. Я льщу себя надеждой, что далеко не всякий мужчина был бы способен на это, женившись на Августе.
— Да, для этого, видимо, требуется определенная выдержка. Но ты, по-моему, цветешь. Я бы даже осмелился сказать, что твой характер претерпел определенные изменения к лучшему. Кто бы мог подумать, что тебе придет в голову устраивать бал?
Гарри сухо усмехнулся и отпил вина.
— Действительно, кто? Однако Августе, по-моему, страшно нравится заниматься подобными вещами.
— Ну а тебе нравится позволять ей это, верно? Просто поразительно! Ты никогда не отличался особой уступчивостью, — насмешливо заметил Питер. — Я же говорил, что она будет тебе хорошей женой!
— Да, говорил. А как у тебя дела со второй мисс Баллинджер?
— Мне удалось привлечь ее внимание. Но не больше… Этот Ангелочек, похоже, чертовски упрям. Скраггз снабжает меня массой весьма ценных сведений относительно ее вкусов и мнений. Ты просто не поверишь, что я читаю в последнее время. И все только для того, чтобы просто иметь возможность завязать с ней разговор во время танцев! Пришлось даже изучить один из твоих трудов.
— Чрезвычайно польщен. Да, кстати, о Скраггзе и его работе: как там Салли?
Довольная улыбка исчезла с лица Питера.
— Знаешь, она стала еще более хрупкой… Долго ей, конечно, не протянуть. И все же она так оживилась, когда ты попросил ее кое-что выяснить о прошлом Лавджоя!
— На неделе я получил твое письмо — ты писал, что сведений пока очень мало?
— Да у этого человека практически нет прошлого! Очевидно, он последний в своем роду. По крайней мере, ни я, ни Салли не смогли обнаружить никого из его близких родственников. У него вполне приличные поместья в Норфолке, хотя Лавджой, видимо, не уделяет своим владениям должного внимания. У него есть также доля в угольной промышленности. Имеются отличные отзывы о его военной службе. Славится как большой любитель карт, весьма популярен среди дам, близких друзей не имеет — вот, пожалуй, и все.
Гарри задумчиво покачал бокалом:
— Так что же, просто очередной отставной вояка, который от скуки решил развлечься с невинной девицей из высшего общества?..
— Похоже. А ты думаешь, он нарочно пытался спровоцировать дуэль? Сейчас этим многие увлекаются. — На лице Питера появилась гримаса отвращения.
— Не знаю, — покачал головой Гарри. — Вполне возможно. Но по-моему, его целью было отвратить меня от брака с Августой, а не просто спровоцировать дуэль. Кажется, ему очень хотелось как-то ее опорочить в моих глазах.
— А может, он сам хотел жениться на ней? — пожал плечами Питер.
— Салли говорила, что Лавджой не обращал на Августу особого внимания, пока не было объявлено о нашей с ней помолвке.
— Я уже сказал, что кое-кому из мужчин очень нравится опасная игра в соблазнителей чужих жен, — напомнил ему Питер.
Гарри задумался. Это объяснение казалось ему вполне правдоподобным. Однако были и другие, казавшиеся ему куда более серьезными.
— Ну что ж, прекрасно. Спасибо, Шелдрейк. А теперь у меня найдется для тебя гораздо более интересное задание. По-моему, я отыскал ключик, который может приоткрыть нам дверь в тайну Паука.
— Черт возьми! — Бокал подозрительно хрустнул в руке Питера, и он поспешно поставил его на стол. Его голубые глаза впились в лицо Гарри. — Что же ты узнал об этом мерзавце?
— Возможно, он был членом старого клуба «Сабля». Помнишь такой?
— Но его же больше нет. Сгорел года два назад. Да и вообще он недолго просуществовал.
— Совершенно верно. Так вот, — Гарри открыл один из ящиков стола и вытащил покрытый пятнами крови листок со стихами, — нам нужен список членов этого клуба.
— Ох, Грейстоун! — Питер взял у Гарри листок. — Наверное, ты никогда не перестанешь удивлять меня. Могу я спросить, как ты пришел к такому выводу?
— Нет, — сказал Гарри. — Спросить об этом ты не можешь. Добавлю лишь, что мы бы многое узнали еще два года назад, если бы расследовать дело об одном весьма подозрительном убийстве не послали Кроли…
— Кроли? Этого шута горохового? — возмутился Питер.
— К сожалению, да.
— Ну, уже ничего не вернешь. Я слушаю, что там у тебя?..
Гарри наклонился к нему ближе и начал свой рассказ.
Бетси застегивала на Августе рубиновое ожерелье, когда в спальню настойчиво постучали. Она открыла дверь и нахмурилась, увидев одну из молоденьких горничных, беспокойно переминавшуюся с ноги на ногу.
— Ну и в чем дело, Мелли? — с грозным видом спросила Бетси. — Ее сиятельство одевается для встречи гостей.
— Простите, что потревожила. Это все мисс Флеминг! Нет, я больше не могу! Ее сиятельство велела мне помочь мисс Флеминг одеться, только моя помощь ей вовсе не нужна. Господи, как она злится! Я просто больше не могу!
Августа вскочила. Пышное золотистое платье всколыхнулось, из-под него выглянули атласные туфельки того же цвета.
— Да говорите же толком, в чем дело, Мелли?
— Мисс Флеминг ни за что не желает надевать то новое платье, которое вы для нее заказали, мэм! Она говорит, что цвет ей совершенно не подходит. — Молоденькая горничная была в полном отчаянии.
— Хорошо, я сама с ней поговорю. Пойдемте со мной, Бетси. А вы, Мелли, пока выясните, не нужна ли кому-нибудь из горничных помощь.
— Хорошо, мэм. — Мелли полетела по коридору.
Августа в сопровождении своей горничной взлетела на верхний этаж, где была комната Клариссы, и в коридоре чуть не столкнулась с незнакомым ей молодым человеком в традиционной ливрее Грейстоуна, черной с серебряным галуном.
— Кто вы? Я вас раньше здесь никогда не видела.
— Прошу прощения, ваше сиятельство. — Молодой человек смутился и покраснел. Он был весьма крепкого телосложения, и ливрея едва не лопалась на его могучих плечах. — Меня зовут Робби. Я нанялся всего два дня назад — помогать во время праздника.
— Ах вот как! Ну хорошо, не буду вас задерживать, Робби. На кухне, должно быть, требуется ваша помощь, — сказала Августа.
— Да, ваше сиятельство. — Слуга поспешил прочь. Остановившись у двери Клариссы, Августа громко постучала:
— Кларисса? Что происходит? Немедленно откройте! У нас очень мало времени.
Дверь приоткрылась, и на пороге, с видом попавшего в западню животного, показалась Кларисса. Дама была еще в пеньюаре, на седеющих волосах — старый строгий чепец из муслина. Рот воинственно сжат.
— Я все равно не сойду вниз, мадам. Не стоит беспокоиться.
— Что за вздор, Кларисса Вы должны непременно быть на балу! Вспомните, я ведь должна сегодня представить вас дяде!
— Нет, я не смогу сойти к вашим гостям.
— Господи, неужели все из-за каких-то платьев? Правда, когда их принесли сегодня утром, я еще подумала, что вас, возможно, несколько удивят новые цвета.
И тут прекрасные глаза Клариссы вдруг затуманились слезами.
— Но они совершенно мне не подходят! — жалобно вскричала она.
— Давайте-ка посмотрим. — Августа решительно подошла к гардеробу и открыла дверцы. Там висело множество платьев, все чудных глубоких цветов, свойственных драгоценным камням. И среди них не было ни одного уныло серого или коричневого. Августа удовлетворенно кивнула. — Именно то, что я и заказывала.
— То, что вы заказывали… — Кларисса была потрясена. — Мадам, я позволила вам вовлечь меня в разговоры о новых нарядах для вашего бала, хотя, как вы знаете, я строго придерживаюсь того мнения, что гувернантке не пристало участвовать в подобных развлечениях. Но я полагала, что вполне внятно объяснила этой глупой портнихе, что мне нужны платья темных, скромных тонов.
— Но разве это не темные тона, Кларисса! — Августа с улыбкой коснулась темного шелкового платья цвета аметиста. — Взгляните, это платье на вас будет выглядеть просто чудесно! Можете мне поверить. А теперь торопитесь. Вам пора наконец одеться. Бетси вам поможет.
— Но я вряд ли смогу надеть такие яркие платья! — Голос Клариссы звучал истерично. Августа сурово глянула на нее:
— Сейчас вы должны помнить две вещи, мисс Флеминг. Во-первых, вы член семьи его сиятельства, и граф определенно ожидает, что для этого приема вы оденетесь подобающим образом. Вы ведь не захотите неприятно удивить его, не правда ли?
— О господи, конечно же нет! Однако… — Кларисса запнулась. Вид у нее был совершенно растерянный.
— Во-вторых, мой дядя — хоть он и ученый до мозга костей — в течение уже довольно длительного времени живет в Лондоне и привык к определенному стилю женских нарядов. Вы меня понимаете?
Августа тайком скрестила пальцы, чтобы не сглазить. Она прекрасно знала, что сэр Томас никогда бы не заметил, из чего сшито платье той или иной дамы — из мешковины или шелка. Но ничего страшного, если сегодня Кларисса будет выглядеть привлекательно. Уж Августе хорошо было известно, как сильно хочется Клариссе произвести впечатление на сэра Томаса. Пока ею руководят, разумеется, лишь интеллектуальные интересы, но Августа надеялась, что у этих двоих умников пробудятся друг к другу и более теплые чувства. Так что она весьма предусмотрительно желала заставить Клариссу надеть красивое платье.
— Да, я все понимаю, мадам. — Кларисса с обреченным видом попробовала взять себя в руки. Потом снова взглянула на новые платья в шкафу. — Мне и в голову не приходило, что ваш дядя разбирается в дамских туалетах!
— Ну, дело, видите ли, в том, — Августа с видом заговорщицы понизила голос, — что он всю свою жизнь изучал античность, а женщины этой эпохи, как известно, славились своим стилем и умением красиво одеваться. Вспомните хотя бы Клеопатру! Или все эти прелестные одеяния на греческих статуях…
— Ах боже мой! Теперь я все поняла! У сэра Томаса, без сомнения, выработался некий классический идеал женщины в прекрасном одеянии. Вы это хотите сказать, не правда ли?
— Именно это! — улыбнулась Августа. — И те платья, что были для вас заказаны, сшиты строго по классическому образцу. К тому же Бетси сделает вам прическу в греческом стиле. Ах, Кларисса, вы будете похожи на античную богиню!
— Правда? — Кларисса явно была заворожена этим образом.
— Бетси очень постарается, верно, Бетси?
— Я сделаю все, что в моих силах, мадам, — поклонилась Бетси.
— Ну так я на вас полностью полагаюсь. И пожалуйста, оденьте мисс Флеминг в это платье цвета аметиста, хорошо? А теперь мне пора. Его сиятельство, без сомнения, уже сердится, меряя мою спальню шагами и недоумевая, куда это я подевалась.
Августа с сияющим лицом быстро сбежала по лестнице и, распахнув дверь в свою комнату, естественно, обнаружила там Гарри, который сперва свирепо глянул на нее, а потом выразительно перевел взгляд на часы:
— Где это вас черти носили, мадам?
— Ох, прости Гарри! — Августа с восхищением посмотрела на него. Он выглядел таким сильным и элегантным в черном фраке и белоснежной сорочке! — Кларисса заупрямилась и никак не желала надевать ничего, кроме своих ужасных серо-коричневых платьев. Пришлось внушить ей ту мысль что ты будешь страшно разочарован, если она не наденет новое красивое платье.
— Мне абсолютно все равно, что наденет Кларисса!
— Да, разумеется. Но, милорд, больше ни слова об этом! Где Мередит? Я же ее просила поторопиться, чтобы она через полчаса была здесь и мы все вместе могли спуститься в зал.
— И все-таки мне кажется, что Мередит еще слишком мала для балов, — сказал Гарри.
— Чепуха! Она так хорошо помогала мне все это время! Право, она вполне заслужила маленькое поощрение. Мои родители всегда позволяли мне оставаться в зале, иногда даже довольно долго, хотя бы для того, чтобы представить меня своим друзьям. Не волнуйся, Гарри. Мередит ляжет спать прежде, чем ты успеешь заметить ее присутствие.
Гарри явно сомневался, но, видимо, решил не спорить более по этому поводу. Он скользнул взглядом по золотистому платью Августы:
— Мне казалось, мадам, что вы намерены были заказать платья с более скромным вырезом.
— Портниха немножко ошиблась, милорд, — как ни в чем не бывало пояснила Августа. — А исправить мы не успели.
— Ошиблась? — Гарри подошел к ней и запустил руку за корсаж, коснувшись тут же напрягшегося соска.
От сладостной боли во всем теле у Августы перехватило дыхание. Она всегда мгновенно реагировала на его ласки.
— Господи, Гарри! Немедленно прекрати это!
Он неторопливо убрал руку. Серые глаза его сверкали.
— А знаешь, что я думаю, Августа? Я думаю, просчет допустила ты сама. И я помогу тебе убедиться в этом, когда сегодня ночью приду к тебе с мерной лентой.
Августа изумленно захлопала глазами, потом не выдержала и рассмеялась:
— Вы собираетесь снять с меня мерку, сэр?
— И самым тщательным образом!
В дверь постучали, и Августе не пришлось отвечать мужу. На пороге стояла Мередит, выглядевшая чрезвычайно серьезной. Августа внимательно осмотрела ее прелестное платье из белого муслина, отделанное кружевами и лентами.
— Боже мой, Мередит, как изысканно! — Августа повернулась к Гарри. — Не правда ли, она выглядит замечательно, милорд?
— Как бриллиант чистейшей воды! — улыбнулся Гарри. — Нет, я и в самом деле думаю, что обе мои дамы затмят сегодня всех прочих красавиц.
Встревоженно-серьезное выражение на лице Мередит сменилось сияющей улыбкой. Она на глазах расцвела от похвалы отца.
— Ты тоже выглядишь сегодня отлично, папочка! И Августа тоже!
— Ну, значит, пора! Нам еще нужно приветствовать бесчисленных гостей, которых мы умудрились здесь собрать, — проворчал Гарри.
На лестничной площадке он предложил руку жене, и взял за руку дочь… Когда они все втроем спускались в холл, Августа наконец-то почувствовала себя вознагражденной за все труды и переживания этих дней.
— Клянусь, мы сегодня выглядим совсем как настоящая семья, Гарри! — шепнула она ему, входя в гостиную, где уже собирались гости.
Он как-то странно взглянул на нее, но Августа этого даже не заметила. Она была целиком поглощена ролью хозяйки дома.
Вместе с Мередит, от возбуждения таращившей глаза, она проплывала среди гостей, гордо представляя свою падчерицу тем, кто не был с ней знаком, стараясь всех развлечь беседой и посматривая, проворно ли слуги разносят напитки.
Удовлетворенная своим успехом в новой роли, Августа на минутку остановилась возле небольшой группки гостей — Гарри, сэра Томаса, Клодии и Питера Шелдрейка.
Питер с явным облегчением улыбнулся, увидев ее:
— Слава богу, вы здесь, мадам! А то у меня уже голова пошла кругом от столь подробных описаний всех этих допотопных сражений. Честное слово, я уже совершенно не представляю, кто именно из героев античности совершил тот или иной подвиг, ради чего и когда…
Клодия, как всегда удивительно похожая на ангелочка в своем светло-голубом элегантном платье с серебряным кантом, лукаво улыбнулась:
— Боюсь, твой дядя Томас и твой дорогой Грейстоун снова оседлали одну из своих любимых тем и забыли обо всем на свете. Вот мистер Шелдрейк и заскучал.
— Вовсе я не заскучал, мисс Баллинджер! — возмущенно заявил Питер. — Ничего подобного! Как я мог заскучать рядом, с вами? Но история не входит в число моих любимых предметов, и даже вы, наверное, согласитесь, что чрезмерное злоупотребление деталями древних сражений может немного поднадоесть, не правда ли?
Августа улыбнулась, заметив, как ее кузина залилась прелестным румянцем.
— Между прочим, у нас с Мередит на днях тоже состоялась весьма интересная дискуссия на историческую тему, верно, Мередит?
Мередит воспрянула духом. Ее серьезные глаза тут же зажглись знакомым Августе светом, в точности как у отца, когда его удавалось увлечь беседой на любимую тему.
— О да! — быстро проговорила она. — Августа указала мне на один ужасно интересный факт, которого я раньше не замечала. Я потом много думала о героях античных мифов.
Сэр Томас с некоторым удивлением взглянул на племянницу, прокашлялся и перевел взгляд на Мередит:
— И что же это за факт, дорогая моя?
— Ну как же! Вспомните, как часто в старинных легендах рассказывается о том, что героям приходится бороться с женщинами или пытаться перехитрить их. Августа говорит, что это свидетельствует об уважении древних к женщинам, которые могли быть не менее сильны и свирепы, чем мужчины. Она говорит, что мы вообще недостаточно хорошо представляем себе роль женщины в античном мире. И тетя Кларисса с нею согласна.
За этим неожиданным выступлением Мередит последовало изумленное молчание.
— Боже правый, — пробормотал сэр Томас, — я никогда не думал об этом! Какое тонкое замечание!
Гарри, подняв бровь, посмотрел на Августу.
— Признаю, что и мне как-то не приходило в голову рассматривать исторические факты в этом свете, — тихо произнес он.
Мередит с самым серьезным видом кивнула:
— Ты только подумай, папа, с какими известнейшими мифологическими женщинами-чудовищами приходилось сражаться древним героям! С Медузой, Цирцеей, сиренами и со множеством других.
— И с амазонками, — добавила Клодия задумчиво. — Древние греки и римляне всегда были чрезвычайно озабочены сражениями с амазонками, не так ли? Об этом стоит задуматься. Нам постоянно твердят, что женщины — слабый пол.
Питер хохотнул, в глазах его сверкнуло коварство.
— Я, например, никогда не ставил под сомнение способность женщин быть самым опасным и хитрым соперником.
— И я тоже, — спокойно поддержал его Гарри. — Предпочитаю иметь дам в качестве союзниц.
— Ну еще бы! Как и всякий мужчина, — смело заявила Августа. — Так им, мужчинам, гораздо проще.
Сэр Томас насупился, о чем-то размышляя.
— Послушайте, Грейстоун, а это действительно интересное замечание! Необычное, но интересное. Заставляет задуматься, как мало мы знаем о роли женщин в античной культуре. Действительно, чаще всего нам известны лишь имена некоторых цариц. Хотя до нас дошли различные стихотворения и поэмы…
— Например, прекрасные любовные поэмы Сафо, — проворно вставила Августа.
Гарри остро глянул на нее:
— Я не знал, что вы читаете подобные вещи, дорогая.
— Но вам же известно, сэр, какая я легкомысленная!
— Разумеется, однако Сафо…
— Она совершенно изумительно описывает те чувства, которые пробуждает в человеке любовь.
— Черт побери! Но по-моему, она посвятила большую часть своих поэм другим женщинам… — Гарри умолк, заметив, с каким любопытством на него смотрит Мередит.
— Мне кажется, чувства, вызванные настоящей любовью, для всех одинаковы, — задумчиво заметила Августа. — Их могут испытывать как мужчины, так и женщины. Разве вы со мной не согласны, милорд?
— Я полагаю, — хмуро заявил Гарри, — что разговор на эту тему пора закончить.
— Да-да, конечно, милорд. — И внимание Августы тут же переключилось на новую гостью, появившуюся в дверях. — Ах, вы только посмотрите! Вот и мисс Флеминг. Ну разве она не прекрасна сегодня?
Все машинально повернулись туда, где стояла Кларисса, беспокойно озиравшаяся по сторонам. Она была в атласном платье того самого темно-аметистового цвета, который выбрала для нее Августа. Волосы ее были высоко зачесаны в греческий узел и укреплены длинной лентой в тон платью. Она держалась с достоинством, очень прямо, гордо выпятив грудь, словно готовилась вступить в схватку с враждебным светским обществом.
— Господи! — пробормотал Гарри и сделал большой глоток кларета. — Никогда не видел такой нашу тетю Клариссу!
Сэр Томас тоже был явно поражен… Он уставился на застывшую в дверях мисс Флеминг и спросил:
— Августа, как ты сказала? Кто эта дама?
— Одна из родственниц Грейстоуна… Весьма образованный и очень интересный человек, в чем вы легко можете убедиться сами. Она, между прочим, как раз занимается исследованиями по тому вопросу, которого мы только что коснулись в нашей беседе.
— Вот как? Мне бы очень хотелось поподробнее обсудить с ней эту проблему!
Августа улыбнулась, весьма довольная его решительным настроением:
— Вот как? Ну так я, с вашего разрешения, пойду и приглашу ее присоединиться к нам.
— С удовольствием познакомлюсь с ней! — быстро заявил сэр Томас.
Августа стремительно направилась к дверям и успела перехватить Клариссу, прежде чем та, окончательно утратив самообладание, вознамерилась спастись бегством.
— Должна сказать, Августа, это один из самых веселых и приятных балов в моей жизни! — заявила чуть позже Клодия. Кузины выбрались наконец из переполненного зала, чтобы немного подышать свежим воздухом и побыть в тишине. — Да и поездка днем в Веймут была просто замечательной.
— Спасибо, Шелдрейк. Я льщу себя надеждой, что далеко не всякий мужчина был бы способен на это, женившись на Августе.
— Да, для этого, видимо, требуется определенная выдержка. Но ты, по-моему, цветешь. Я бы даже осмелился сказать, что твой характер претерпел определенные изменения к лучшему. Кто бы мог подумать, что тебе придет в голову устраивать бал?
Гарри сухо усмехнулся и отпил вина.
— Действительно, кто? Однако Августе, по-моему, страшно нравится заниматься подобными вещами.
— Ну а тебе нравится позволять ей это, верно? Просто поразительно! Ты никогда не отличался особой уступчивостью, — насмешливо заметил Питер. — Я же говорил, что она будет тебе хорошей женой!
— Да, говорил. А как у тебя дела со второй мисс Баллинджер?
— Мне удалось привлечь ее внимание. Но не больше… Этот Ангелочек, похоже, чертовски упрям. Скраггз снабжает меня массой весьма ценных сведений относительно ее вкусов и мнений. Ты просто не поверишь, что я читаю в последнее время. И все только для того, чтобы просто иметь возможность завязать с ней разговор во время танцев! Пришлось даже изучить один из твоих трудов.
— Чрезвычайно польщен. Да, кстати, о Скраггзе и его работе: как там Салли?
Довольная улыбка исчезла с лица Питера.
— Знаешь, она стала еще более хрупкой… Долго ей, конечно, не протянуть. И все же она так оживилась, когда ты попросил ее кое-что выяснить о прошлом Лавджоя!
— На неделе я получил твое письмо — ты писал, что сведений пока очень мало?
— Да у этого человека практически нет прошлого! Очевидно, он последний в своем роду. По крайней мере, ни я, ни Салли не смогли обнаружить никого из его близких родственников. У него вполне приличные поместья в Норфолке, хотя Лавджой, видимо, не уделяет своим владениям должного внимания. У него есть также доля в угольной промышленности. Имеются отличные отзывы о его военной службе. Славится как большой любитель карт, весьма популярен среди дам, близких друзей не имеет — вот, пожалуй, и все.
Гарри задумчиво покачал бокалом:
— Так что же, просто очередной отставной вояка, который от скуки решил развлечься с невинной девицей из высшего общества?..
— Похоже. А ты думаешь, он нарочно пытался спровоцировать дуэль? Сейчас этим многие увлекаются. — На лице Питера появилась гримаса отвращения.
— Не знаю, — покачал головой Гарри. — Вполне возможно. Но по-моему, его целью было отвратить меня от брака с Августой, а не просто спровоцировать дуэль. Кажется, ему очень хотелось как-то ее опорочить в моих глазах.
— А может, он сам хотел жениться на ней? — пожал плечами Питер.
— Салли говорила, что Лавджой не обращал на Августу особого внимания, пока не было объявлено о нашей с ней помолвке.
— Я уже сказал, что кое-кому из мужчин очень нравится опасная игра в соблазнителей чужих жен, — напомнил ему Питер.
Гарри задумался. Это объяснение казалось ему вполне правдоподобным. Однако были и другие, казавшиеся ему куда более серьезными.
— Ну что ж, прекрасно. Спасибо, Шелдрейк. А теперь у меня найдется для тебя гораздо более интересное задание. По-моему, я отыскал ключик, который может приоткрыть нам дверь в тайну Паука.
— Черт возьми! — Бокал подозрительно хрустнул в руке Питера, и он поспешно поставил его на стол. Его голубые глаза впились в лицо Гарри. — Что же ты узнал об этом мерзавце?
— Возможно, он был членом старого клуба «Сабля». Помнишь такой?
— Но его же больше нет. Сгорел года два назад. Да и вообще он недолго просуществовал.
— Совершенно верно. Так вот, — Гарри открыл один из ящиков стола и вытащил покрытый пятнами крови листок со стихами, — нам нужен список членов этого клуба.
— Ох, Грейстоун! — Питер взял у Гарри листок. — Наверное, ты никогда не перестанешь удивлять меня. Могу я спросить, как ты пришел к такому выводу?
— Нет, — сказал Гарри. — Спросить об этом ты не можешь. Добавлю лишь, что мы бы многое узнали еще два года назад, если бы расследовать дело об одном весьма подозрительном убийстве не послали Кроли…
— Кроли? Этого шута горохового? — возмутился Питер.
— К сожалению, да.
— Ну, уже ничего не вернешь. Я слушаю, что там у тебя?..
Гарри наклонился к нему ближе и начал свой рассказ.
Бетси застегивала на Августе рубиновое ожерелье, когда в спальню настойчиво постучали. Она открыла дверь и нахмурилась, увидев одну из молоденьких горничных, беспокойно переминавшуюся с ноги на ногу.
— Ну и в чем дело, Мелли? — с грозным видом спросила Бетси. — Ее сиятельство одевается для встречи гостей.
— Простите, что потревожила. Это все мисс Флеминг! Нет, я больше не могу! Ее сиятельство велела мне помочь мисс Флеминг одеться, только моя помощь ей вовсе не нужна. Господи, как она злится! Я просто больше не могу!
Августа вскочила. Пышное золотистое платье всколыхнулось, из-под него выглянули атласные туфельки того же цвета.
— Да говорите же толком, в чем дело, Мелли?
— Мисс Флеминг ни за что не желает надевать то новое платье, которое вы для нее заказали, мэм! Она говорит, что цвет ей совершенно не подходит. — Молоденькая горничная была в полном отчаянии.
— Хорошо, я сама с ней поговорю. Пойдемте со мной, Бетси. А вы, Мелли, пока выясните, не нужна ли кому-нибудь из горничных помощь.
— Хорошо, мэм. — Мелли полетела по коридору.
Августа в сопровождении своей горничной взлетела на верхний этаж, где была комната Клариссы, и в коридоре чуть не столкнулась с незнакомым ей молодым человеком в традиционной ливрее Грейстоуна, черной с серебряным галуном.
— Кто вы? Я вас раньше здесь никогда не видела.
— Прошу прощения, ваше сиятельство. — Молодой человек смутился и покраснел. Он был весьма крепкого телосложения, и ливрея едва не лопалась на его могучих плечах. — Меня зовут Робби. Я нанялся всего два дня назад — помогать во время праздника.
— Ах вот как! Ну хорошо, не буду вас задерживать, Робби. На кухне, должно быть, требуется ваша помощь, — сказала Августа.
— Да, ваше сиятельство. — Слуга поспешил прочь. Остановившись у двери Клариссы, Августа громко постучала:
— Кларисса? Что происходит? Немедленно откройте! У нас очень мало времени.
Дверь приоткрылась, и на пороге, с видом попавшего в западню животного, показалась Кларисса. Дама была еще в пеньюаре, на седеющих волосах — старый строгий чепец из муслина. Рот воинственно сжат.
— Я все равно не сойду вниз, мадам. Не стоит беспокоиться.
— Что за вздор, Кларисса Вы должны непременно быть на балу! Вспомните, я ведь должна сегодня представить вас дяде!
— Нет, я не смогу сойти к вашим гостям.
— Господи, неужели все из-за каких-то платьев? Правда, когда их принесли сегодня утром, я еще подумала, что вас, возможно, несколько удивят новые цвета.
И тут прекрасные глаза Клариссы вдруг затуманились слезами.
— Но они совершенно мне не подходят! — жалобно вскричала она.
— Давайте-ка посмотрим. — Августа решительно подошла к гардеробу и открыла дверцы. Там висело множество платьев, все чудных глубоких цветов, свойственных драгоценным камням. И среди них не было ни одного уныло серого или коричневого. Августа удовлетворенно кивнула. — Именно то, что я и заказывала.
— То, что вы заказывали… — Кларисса была потрясена. — Мадам, я позволила вам вовлечь меня в разговоры о новых нарядах для вашего бала, хотя, как вы знаете, я строго придерживаюсь того мнения, что гувернантке не пристало участвовать в подобных развлечениях. Но я полагала, что вполне внятно объяснила этой глупой портнихе, что мне нужны платья темных, скромных тонов.
— Но разве это не темные тона, Кларисса! — Августа с улыбкой коснулась темного шелкового платья цвета аметиста. — Взгляните, это платье на вас будет выглядеть просто чудесно! Можете мне поверить. А теперь торопитесь. Вам пора наконец одеться. Бетси вам поможет.
— Но я вряд ли смогу надеть такие яркие платья! — Голос Клариссы звучал истерично. Августа сурово глянула на нее:
— Сейчас вы должны помнить две вещи, мисс Флеминг. Во-первых, вы член семьи его сиятельства, и граф определенно ожидает, что для этого приема вы оденетесь подобающим образом. Вы ведь не захотите неприятно удивить его, не правда ли?
— О господи, конечно же нет! Однако… — Кларисса запнулась. Вид у нее был совершенно растерянный.
— Во-вторых, мой дядя — хоть он и ученый до мозга костей — в течение уже довольно длительного времени живет в Лондоне и привык к определенному стилю женских нарядов. Вы меня понимаете?
Августа тайком скрестила пальцы, чтобы не сглазить. Она прекрасно знала, что сэр Томас никогда бы не заметил, из чего сшито платье той или иной дамы — из мешковины или шелка. Но ничего страшного, если сегодня Кларисса будет выглядеть привлекательно. Уж Августе хорошо было известно, как сильно хочется Клариссе произвести впечатление на сэра Томаса. Пока ею руководят, разумеется, лишь интеллектуальные интересы, но Августа надеялась, что у этих двоих умников пробудятся друг к другу и более теплые чувства. Так что она весьма предусмотрительно желала заставить Клариссу надеть красивое платье.
— Да, я все понимаю, мадам. — Кларисса с обреченным видом попробовала взять себя в руки. Потом снова взглянула на новые платья в шкафу. — Мне и в голову не приходило, что ваш дядя разбирается в дамских туалетах!
— Ну, дело, видите ли, в том, — Августа с видом заговорщицы понизила голос, — что он всю свою жизнь изучал античность, а женщины этой эпохи, как известно, славились своим стилем и умением красиво одеваться. Вспомните хотя бы Клеопатру! Или все эти прелестные одеяния на греческих статуях…
— Ах боже мой! Теперь я все поняла! У сэра Томаса, без сомнения, выработался некий классический идеал женщины в прекрасном одеянии. Вы это хотите сказать, не правда ли?
— Именно это! — улыбнулась Августа. — И те платья, что были для вас заказаны, сшиты строго по классическому образцу. К тому же Бетси сделает вам прическу в греческом стиле. Ах, Кларисса, вы будете похожи на античную богиню!
— Правда? — Кларисса явно была заворожена этим образом.
— Бетси очень постарается, верно, Бетси?
— Я сделаю все, что в моих силах, мадам, — поклонилась Бетси.
— Ну так я на вас полностью полагаюсь. И пожалуйста, оденьте мисс Флеминг в это платье цвета аметиста, хорошо? А теперь мне пора. Его сиятельство, без сомнения, уже сердится, меряя мою спальню шагами и недоумевая, куда это я подевалась.
Августа с сияющим лицом быстро сбежала по лестнице и, распахнув дверь в свою комнату, естественно, обнаружила там Гарри, который сперва свирепо глянул на нее, а потом выразительно перевел взгляд на часы:
— Где это вас черти носили, мадам?
— Ох, прости Гарри! — Августа с восхищением посмотрела на него. Он выглядел таким сильным и элегантным в черном фраке и белоснежной сорочке! — Кларисса заупрямилась и никак не желала надевать ничего, кроме своих ужасных серо-коричневых платьев. Пришлось внушить ей ту мысль что ты будешь страшно разочарован, если она не наденет новое красивое платье.
— Мне абсолютно все равно, что наденет Кларисса!
— Да, разумеется. Но, милорд, больше ни слова об этом! Где Мередит? Я же ее просила поторопиться, чтобы она через полчаса была здесь и мы все вместе могли спуститься в зал.
— И все-таки мне кажется, что Мередит еще слишком мала для балов, — сказал Гарри.
— Чепуха! Она так хорошо помогала мне все это время! Право, она вполне заслужила маленькое поощрение. Мои родители всегда позволяли мне оставаться в зале, иногда даже довольно долго, хотя бы для того, чтобы представить меня своим друзьям. Не волнуйся, Гарри. Мередит ляжет спать прежде, чем ты успеешь заметить ее присутствие.
Гарри явно сомневался, но, видимо, решил не спорить более по этому поводу. Он скользнул взглядом по золотистому платью Августы:
— Мне казалось, мадам, что вы намерены были заказать платья с более скромным вырезом.
— Портниха немножко ошиблась, милорд, — как ни в чем не бывало пояснила Августа. — А исправить мы не успели.
— Ошиблась? — Гарри подошел к ней и запустил руку за корсаж, коснувшись тут же напрягшегося соска.
От сладостной боли во всем теле у Августы перехватило дыхание. Она всегда мгновенно реагировала на его ласки.
— Господи, Гарри! Немедленно прекрати это!
Он неторопливо убрал руку. Серые глаза его сверкали.
— А знаешь, что я думаю, Августа? Я думаю, просчет допустила ты сама. И я помогу тебе убедиться в этом, когда сегодня ночью приду к тебе с мерной лентой.
Августа изумленно захлопала глазами, потом не выдержала и рассмеялась:
— Вы собираетесь снять с меня мерку, сэр?
— И самым тщательным образом!
В дверь постучали, и Августе не пришлось отвечать мужу. На пороге стояла Мередит, выглядевшая чрезвычайно серьезной. Августа внимательно осмотрела ее прелестное платье из белого муслина, отделанное кружевами и лентами.
— Боже мой, Мередит, как изысканно! — Августа повернулась к Гарри. — Не правда ли, она выглядит замечательно, милорд?
— Как бриллиант чистейшей воды! — улыбнулся Гарри. — Нет, я и в самом деле думаю, что обе мои дамы затмят сегодня всех прочих красавиц.
Встревоженно-серьезное выражение на лице Мередит сменилось сияющей улыбкой. Она на глазах расцвела от похвалы отца.
— Ты тоже выглядишь сегодня отлично, папочка! И Августа тоже!
— Ну, значит, пора! Нам еще нужно приветствовать бесчисленных гостей, которых мы умудрились здесь собрать, — проворчал Гарри.
На лестничной площадке он предложил руку жене, и взял за руку дочь… Когда они все втроем спускались в холл, Августа наконец-то почувствовала себя вознагражденной за все труды и переживания этих дней.
— Клянусь, мы сегодня выглядим совсем как настоящая семья, Гарри! — шепнула она ему, входя в гостиную, где уже собирались гости.
Он как-то странно взглянул на нее, но Августа этого даже не заметила. Она была целиком поглощена ролью хозяйки дома.
Вместе с Мередит, от возбуждения таращившей глаза, она проплывала среди гостей, гордо представляя свою падчерицу тем, кто не был с ней знаком, стараясь всех развлечь беседой и посматривая, проворно ли слуги разносят напитки.
Удовлетворенная своим успехом в новой роли, Августа на минутку остановилась возле небольшой группки гостей — Гарри, сэра Томаса, Клодии и Питера Шелдрейка.
Питер с явным облегчением улыбнулся, увидев ее:
— Слава богу, вы здесь, мадам! А то у меня уже голова пошла кругом от столь подробных описаний всех этих допотопных сражений. Честное слово, я уже совершенно не представляю, кто именно из героев античности совершил тот или иной подвиг, ради чего и когда…
Клодия, как всегда удивительно похожая на ангелочка в своем светло-голубом элегантном платье с серебряным кантом, лукаво улыбнулась:
— Боюсь, твой дядя Томас и твой дорогой Грейстоун снова оседлали одну из своих любимых тем и забыли обо всем на свете. Вот мистер Шелдрейк и заскучал.
— Вовсе я не заскучал, мисс Баллинджер! — возмущенно заявил Питер. — Ничего подобного! Как я мог заскучать рядом, с вами? Но история не входит в число моих любимых предметов, и даже вы, наверное, согласитесь, что чрезмерное злоупотребление деталями древних сражений может немного поднадоесть, не правда ли?
Августа улыбнулась, заметив, как ее кузина залилась прелестным румянцем.
— Между прочим, у нас с Мередит на днях тоже состоялась весьма интересная дискуссия на историческую тему, верно, Мередит?
Мередит воспрянула духом. Ее серьезные глаза тут же зажглись знакомым Августе светом, в точности как у отца, когда его удавалось увлечь беседой на любимую тему.
— О да! — быстро проговорила она. — Августа указала мне на один ужасно интересный факт, которого я раньше не замечала. Я потом много думала о героях античных мифов.
Сэр Томас с некоторым удивлением взглянул на племянницу, прокашлялся и перевел взгляд на Мередит:
— И что же это за факт, дорогая моя?
— Ну как же! Вспомните, как часто в старинных легендах рассказывается о том, что героям приходится бороться с женщинами или пытаться перехитрить их. Августа говорит, что это свидетельствует об уважении древних к женщинам, которые могли быть не менее сильны и свирепы, чем мужчины. Она говорит, что мы вообще недостаточно хорошо представляем себе роль женщины в античном мире. И тетя Кларисса с нею согласна.
За этим неожиданным выступлением Мередит последовало изумленное молчание.
— Боже правый, — пробормотал сэр Томас, — я никогда не думал об этом! Какое тонкое замечание!
Гарри, подняв бровь, посмотрел на Августу.
— Признаю, что и мне как-то не приходило в голову рассматривать исторические факты в этом свете, — тихо произнес он.
Мередит с самым серьезным видом кивнула:
— Ты только подумай, папа, с какими известнейшими мифологическими женщинами-чудовищами приходилось сражаться древним героям! С Медузой, Цирцеей, сиренами и со множеством других.
— И с амазонками, — добавила Клодия задумчиво. — Древние греки и римляне всегда были чрезвычайно озабочены сражениями с амазонками, не так ли? Об этом стоит задуматься. Нам постоянно твердят, что женщины — слабый пол.
Питер хохотнул, в глазах его сверкнуло коварство.
— Я, например, никогда не ставил под сомнение способность женщин быть самым опасным и хитрым соперником.
— И я тоже, — спокойно поддержал его Гарри. — Предпочитаю иметь дам в качестве союзниц.
— Ну еще бы! Как и всякий мужчина, — смело заявила Августа. — Так им, мужчинам, гораздо проще.
Сэр Томас насупился, о чем-то размышляя.
— Послушайте, Грейстоун, а это действительно интересное замечание! Необычное, но интересное. Заставляет задуматься, как мало мы знаем о роли женщин в античной культуре. Действительно, чаще всего нам известны лишь имена некоторых цариц. Хотя до нас дошли различные стихотворения и поэмы…
— Например, прекрасные любовные поэмы Сафо, — проворно вставила Августа.
Гарри остро глянул на нее:
— Я не знал, что вы читаете подобные вещи, дорогая.
— Но вам же известно, сэр, какая я легкомысленная!
— Разумеется, однако Сафо…
— Она совершенно изумительно описывает те чувства, которые пробуждает в человеке любовь.
— Черт побери! Но по-моему, она посвятила большую часть своих поэм другим женщинам… — Гарри умолк, заметив, с каким любопытством на него смотрит Мередит.
— Мне кажется, чувства, вызванные настоящей любовью, для всех одинаковы, — задумчиво заметила Августа. — Их могут испытывать как мужчины, так и женщины. Разве вы со мной не согласны, милорд?
— Я полагаю, — хмуро заявил Гарри, — что разговор на эту тему пора закончить.
— Да-да, конечно, милорд. — И внимание Августы тут же переключилось на новую гостью, появившуюся в дверях. — Ах, вы только посмотрите! Вот и мисс Флеминг. Ну разве она не прекрасна сегодня?
Все машинально повернулись туда, где стояла Кларисса, беспокойно озиравшаяся по сторонам. Она была в атласном платье того самого темно-аметистового цвета, который выбрала для нее Августа. Волосы ее были высоко зачесаны в греческий узел и укреплены длинной лентой в тон платью. Она держалась с достоинством, очень прямо, гордо выпятив грудь, словно готовилась вступить в схватку с враждебным светским обществом.
— Господи! — пробормотал Гарри и сделал большой глоток кларета. — Никогда не видел такой нашу тетю Клариссу!
Сэр Томас тоже был явно поражен… Он уставился на застывшую в дверях мисс Флеминг и спросил:
— Августа, как ты сказала? Кто эта дама?
— Одна из родственниц Грейстоуна… Весьма образованный и очень интересный человек, в чем вы легко можете убедиться сами. Она, между прочим, как раз занимается исследованиями по тому вопросу, которого мы только что коснулись в нашей беседе.
— Вот как? Мне бы очень хотелось поподробнее обсудить с ней эту проблему!
Августа улыбнулась, весьма довольная его решительным настроением:
— Вот как? Ну так я, с вашего разрешения, пойду и приглашу ее присоединиться к нам.
— С удовольствием познакомлюсь с ней! — быстро заявил сэр Томас.
Августа стремительно направилась к дверям и успела перехватить Клариссу, прежде чем та, окончательно утратив самообладание, вознамерилась спастись бегством.
— Должна сказать, Августа, это один из самых веселых и приятных балов в моей жизни! — заявила чуть позже Клодия. Кузины выбрались наконец из переполненного зала, чтобы немного подышать свежим воздухом и побыть в тишине. — Да и поездка днем в Веймут была просто замечательной.