Крес Феликс. Король просторов

   Словно в ответ на слова боцмана, из-под палубы донесся шум: кто-то кричал, другой пытался его перекричать. На фоне воплей зазвучало пьяное пение.
   - Они еще пьяные, Дороль, - сказал лоцман. - Всю ночь пили. И ты вместе с ними. Только ты перестал, а они не перестанут, пока ром не кончится. Тогда они вышвырнут нас за борт.
   - Не вышвырнут. Не вышвырнут, Раладан.
   Дороль спустился под палубу. Еще мгновение - и пение смолкло. Потом раздался яростный рев нескольких голосов, в нем звучала угроза. Кто-то пронзительно завизжал, что-то грохнуло, потом еще раз; шум стал ближе, наконец на палубу выскочил тощий длинный парень в одних портках. Следом за ним появилась коренастая туша боцмана. Парень с диким воем подскочил к нему и ударил кулаком в широкое брюхо. Боцман лишь засопел и ударил в ответ. Пират рухнул на палубу.
   Следом за ними на палубу полезла остальная команда. Некоторые размахивали ножами, а у одного в руке был топор. В адрес боцмана посыпались многоэтажные проклятия.
   Тощий матрос поднялся и снова попытался напасть на боцмана. Дороль толкнул его в грудь, снова опрокинув на палубу. Потом повернулся к остальным и бесстрашно пошел им навстречу, один против сорока. Пьяные вопли стали громче, наконец трое бросились на него с ножами. Дороль схватил двоих за шеи и с размаху стукнул лбами, отшвырнув их, словно тряпичные куклы. Вытянув перед собой исполосованный ножом кулак, он ждал третьего.
   Тот испугался было, но мгновение спустя вой раздался с новой силой, и все вместе шагнули вперед.
   Тут кто-то споткнулся и упал, конвульсивно дергаясь.
   Наступила гробовая тишина. Тело на досках замерло. Пьяные расступились, с внезапным ужасом глядя на мертвеца.
   Стоявший у мачты Раладан все так же, не отрываясь, смотрел в море, но его правая рука ритмично двигалась. Три ножа мелькали в воздухе, описывая короткую дугу и уверенно возвращаясь в ладонь.
   Боцман был не один.
   В тишине, лишь изредка ругаясь и поглядывая исподлобья на труп, матросы снова полезли под палубу, толкаясь в тесном отверстии люка. Последними тащились избитые. Дороль поднял труп и вышвырнул его за борт.
   - Море забрало, - сказал он и сплюнул.
   Раладан слегка кивнул и, продолжая пристально разглядывать горизонт, поймал ножи и сунул их за пояс и голенище. Дороль присел на бухту каната у мачты, сорвал с шеи платок и обмотал им руку.
   - Две башки я все-таки разбил, - сказал он. - Где Тарес и остальные?
   Лоцман кивнул в сторону кормы:
   - Тарес с Одноглазой. А остальные тоже нажрались.
   Боцман стукнул кулаком о мачту и снова сплюнул, болезненно поморщившись.
   - Эхадена окрутила, теперь его, - со злостью проговорил он и снова суеверно сплюнул. - Гром и молния, хоть бы Эхаден был жив! Его они тоже боялись. Не так, как капитана, но все-таки. А Тарес слишком слаб. Люди его любят, но никто не боится. Хоть бы чуть-чуть боялись, но нет - никто не боится.
   - Он разбирается в картах и приборах. И читать умеет.
   - Ну и что с того, что он разбирается в картах? Ты тоже в них разбираешься, да и без карт справишься. Я сам видел, как ты вел корабль сквозь шторм, и он шел среди рифов, словно у него были собственные глаза. И будто бы ты букв не знаешь?!
   Раладан молчал.
   - Из старой команды мало кто остался, - продолжал Дороль, - а все эти новички не моряки, а одно название. Рапис еще мог держать их в узде, поскольку они его боялись и потому слушались. Но Тарес - далеко не Рапис. - Он тяжело поднялся. - Надо его разбудить.
   Широкими шагами боцман направился в сторону кормы. В коридоре он наткнулся на девушку. Увидев его, она быстро отступила к каюте, которую прежде занимал Эхаден. Ее испуг странным образом смягчил жесткое сердце моряка. Оказалось, что вместо того, чтобы забавляться с Таресом, она испуганно прячется по углам.
   - Не бойся, малышка. - Мягкий тон не подходил к его хриплому басу, и слова, вопреки его намерениям, прозвучали как издевка. - Я не акула...
   Однако она уже закрыла за собой дверь. Боцман пошел дальше и постучал в каюту капитана. Ему хотелось верить, что из-за двери послышится могучий голос Демона...
   Но нет.
   Он вошел внутрь. Тарес полулежал на столе, тихо похрапывая. Дороль потряс его за плечо.
   - Уже утро, господин.
   Офицер тут же проснулся и посмотрел на него почти осмысленным взором:
   - Что?
   - Утро, господин, - повторил боцман.
   - Утро... - Тарес тряхнул головой и потер лицо. Боцман продолжал стоять.
   - Что там, Дороль?
   - Плохо, господин. Все пьяны. Никого на вахте, никого на мачте. Сплошной бордель, а не корабль.
   Тарес наморщил лоб.
   - Хорошо, Дороль, мы за них возьмемся, - сказал он. - Возвращайся на палубу.
   - Так точно, господин.
   Боцман вышел, горько усмехаясь.
   "Мы за них возьмемся..."
   Никаких распоряжений не последовало.
   Тарес погладил рукоять лежавшего на столе меча. Он прекрасно понимал, в какой ситуации оказался. Понимал лучше, чем мог догадываться Дороль.
   Он был слишком слаб для того, чтобы удержать команду в подчинении, и знал об этом. Он мог выйти на палубу и отдать приказ ставить паруса. Он мог проложить курс и навести более или менее приемлемый порядок. Он был вторым помощником Раписа, и команда привыкла его слушаться. Но не более того.
   Капитан не только командир. Он еще и судья... Теперь награждать и карать должен был Тарес. Он знал, что к подобному никто не отнесется всерьез. Лишь наказание, наложенное Раписом, могло быть справедливым. Лишь награды, полученные из рук Раписа, могли быть заслуженными.
   А теперь наказывать должен был он. За беспорядок, за бардак на корабле, за самоволие, за пьянство... Если сейчас он пустит все на самотек, то с этих пор ему придется закрывать глаза на все и всегда - первый шаг в сторону полного упадка дисциплины. Потом они не станут слушать даже приказа ставить паруса. Будут грабить все, что удастся награбить, бессмысленно, дико... и найдут свой конец на реях какого-нибудь стражника. А до того дележ добычи будет происходить среди драк и убийств, он же ничего не сможет сказать, не то что сделать... Нет. Подобного допустить было нельзя.
   Но он не мог ничего предотвратить. Он был слишком слаб. Для них он был лишь вторым помощником капитана. И он знал, что останется им до конца дней своих, независимо от того, как будут его именовать. Останется человеком, ответственным за снабжение продовольствием, оружием и пресной водой. Не более того.
   Время шло... Тарес сидел не двигаясь с места, погруженный в размышления. Он вздрогнул лишь, когда тихо скрипнула дверь.
   В дверях стоял Раладан.
   Когда Дороль отправился будить Тареса, лоцман нашел девушку. Как он и предполагал, она была в каюте Эхадена. Сидя на большом ящике у стены, она посмотрела на вошедшего враждебно и вместе с тем испуганно. Раладан закрыл за собой дверь.
   - Я знаю, кто ты, госпожа, - без лишних слов сказал он.
   Девушка медленно встала. В глазах ее он увидел страх и удивление.
   - Каким... чудом? - чуть хрипло спросила она.
   Он показал на низкий табурет:
   - Можно мне сесть, госпожа?
   Она машинально кивнула.
   Лоцман сел и положил руки на колени, сплетя пальцы.
   - Я друг, - сказал он, глядя ей прямо в лицо, - и хочу, чтобы ты мне поверила... Да, я знаю, я пират и разбойник, - казалось, он читал ее мысли, - но прежде всего я человек, которому твой отец дважды спасал жизнь... Я не успел отплатить ему тем же. - Он помолчал, затем продолжил: - Однако твой отец, госпожа, оставил завещание. И я должен его исполнить. Я разговаривал с капитаном, прежде чем он... умер.
   Девушка снова села на ящик.
   - Меня это не волнует, - тихо ответила она.
   Он кивнул.
   - Может быть... Но это не освобождает меня от обязательства, данного капитану.
   Девушка молчала.
   - Я знаю, вернее, догадываюсь, что произошло _тогда_, - с нажимом сказал он, глядя ей в лицо. Девушка внезапно побледнела. - Я также знаю, что твой отец не вполне владел собой, оказавшись во власти некоего... неких сил. Думаю, тебе тоже следует об этом знать.
   Она опустила голову.
   - Меня это не волнует, - повторила она еще тише.
   - Хорошо, госпожа. Но, независимо от того, что тебя волнует, а что нет, ты должна знать, что твой отец перед смертью поручил мне опекать тебя. Такова была его последняя воля.
   Девушка подняла голову и долго смотрела ему в глаза.
   - Я не желаю ничьей опеки.
   Лоцман развел руками.
   - Меня это не волнует, - сказал он, подражая ее словам.
   Молчание затягивалось.
   - Возможно, это наш первый и последний разговор, поскольку я вижу, что ты пытаешься изо всех сил усложнить мне задачу. Но я не уйду отсюда до тех пор, пока не скажу всего. То, что сделал с тобой Рапис, ужасно. Я не требую, чтобы ты простила ему все, полюбила его самого и жизнь, которую он вел. Ты можешь испытывать ненависть, презрение, отвращение... все, что хочешь. Но есть люди, которым капитан дал столько, сколько ты не могла бы дать за всю свою жизнь. Я хочу, чтобы ты это поняла. Я требую этого, госпожа.
   Он заметил, как дрогнули ее губы, и понял, что зацепил нужную струну ее души.
   Раладан немного подождал. Она не просила, чтобы он говорил дальше, но и не требовала, чтобы он ушел. Поняв ее молчание как знак согласия, он начал тщательно подбирать слова.
   - Ты находишься на пиратском корабле, - сказал он. - Хочешь ты того или нет, но ты останешься на нем по крайней мере до тех пор, пока мы не пристанем к какому-нибудь берегу. А теперь уясни себе, кто ты, что тебе можно, а чего нельзя... Тарес никогда не будет капитаном этого корабля, помолчав, продолжал он. - А если его даже и назовут так, то от этого ничего не изменится. "Морской Змей" обречен, он пойдет ко дну раньше, чем полагает кто-либо из его команды.
   Девушка пожала плечами:
   - Меня это...
   Неожиданно она замолчала и слабо улыбнулась.
   - Да, на этот раз меня это и в самом деле не волнует, - закончила она.
   Раладан кивнул:
   - Меня тоже. Пусть идет ко дну. Но может быть, лучше... без нас?
   Девушка нахмурилась:
   - Разумно...
   Лоцман помолчал, взвешивая каждое слово.
   - Ты должна принять на себя командование, госпожа, - наконец без обиняков заявил он.
   Девушка изумленно посмотрела на него.
   - Это шутка? - спросила она.
   Он покачал головой:
   - Ты дочь Демона. Этого достаточно, чтобы тебя боялись. От страха до послушания - один шаг.
   Она смотрела ему в глаза не говоря ни слова, все так же изумленно. Наконец она чуть прикусила губу.
   - Понимаю. Ты либо сошел с ума, либо издеваешься надо мной. Я должна стать предводительницей бандитов?
   - В команде есть такие, кто никому не станет подчиняться, если только не будет бояться. И их большинство.
   - И что с того?
   Девушка неожиданно встала.
   - Чего ты от меня хочешь? - спросила она. Ее изумление не проходило, напротив, оно, казалось, все возрастало, по мере того как она осознавала, что на самом деле означает предложение лоцмана. - Чего ты от меня хочешь? - повторила она. - Чтобы я вела убийц на резню, чтобы я похищала людей из селений, так же Как похитили меня? Чтобы я убивала и приказывала убивать? Чтобы я держала в страхе толпу диких, озверевших матросов? Этого ты хочешь? Я должна перевязать себе голову тряпкой и продеть серьгу в нос? Она насмешливо фыркнула.
   Лоцман сохранял невозмутимое спокойствие.
   - Нет, госпожа. Я не требую ничего подобного... кроме, может быть, двух последних пунктов.
   - Двух... последних?
   - Именно. Здесь достаточно подходящих костюмов, чтобы переодеться королевой пиратов... Ну и еще нужно, чтобы ты и в самом деле вызывала у них страх, непреодолимый страх. И уважение.
   Девушка начала кое-что понимать. Она снова села.
   - Продолжай.
   - Подумай, госпожа: девушка, женщина на корабле. Единственная. Одна-единственная. Кем она может быть, если не будет капитаном?
   Он покачал головой.
   - Вот именно, - продолжил он. - Поэтому нужно, чтобы ты стала капитаном. Команда должна узнать о том, кто ты такая. А как только они начнут тебя слушаться, дальше все пойдет как по маслу. Никакой резни, сражений или грабежей не требуется. Только до ближайшего берега.
   Девушка слушала, прикусив губу.
   - То, что ты говоришь, кажется разумным... Но я не умею. Не смогу. Что мне делать, что говорить? Как выглядеть?
   - Тебя ждет трудная задача, госпожа, - согласился Раладан. - Но я думаю, ты справишься. Постараюсь тебе помочь. А ты постарайся мне не мешать. - Он встал. - Сперва я поговорю с Таресом.
   8
   Оба оценивающе разглядывали девушку.
   - Нет, ради Шерни, только не это, - сказал офицер.
   Раладан хладнокровно сидел на корточках у стены, нетерпеливо копаясь в сундуке.
   - Чересчур она красива, - сказал он почти со злостью, когда Ридарета вышла, чтобы примерить очередное платье. - Одноглазая... и тем не менее красивая. А время идет.
   Они переглянулись. Был уже полдень.
   Взгляд лоцмана остановился на брошенном в угол каюты черном атласном платье.
   - Самое то, - пробормотал он.
   Он постучал в дверь, ведшую в капитанскую спальню, и вошел.
   - Госпожа...
   Девушка стояла прислонившись к стене, неподвижным взглядом уставившись в угол. Платье, которое она собиралась надеть, лежало на полу.
   - Нет, - бесстрастно произнесла она. - Вся это один лишь полнейший бред.
   Она оторвала спину от стены и попыталась было обойти Раладана, но он встал у нее на пути.
   - Время уходит, госпожа. - Он протянул ей черное платье. - Это последняя примерка, обещаю.
   Девушка смотрела ему прямо в лицо.
   - Пирата ты из меня все равно не сделаешь, одно лишь посмешище. Тебе это нужно?
   Раладан продолжал держать платье в вытянутой руке.
   - Последнее платье, госпожа.
   Она медленно взяла его.
   Оба молча ждали. Тарес кружил по каюте. Раладан стоял опершись о стену. Наконец скрипнула дверь.
   Черное платье сильно изменило девушку, прибавив ей роста, сделав ее более суровой и серьезной; казалось, она стала намного старше. Теперь она выглядела почти так, как им и хотелось.
   - Драгоценности, - сказал Раладан.
   Прошло несколько мгновений, прежде чем Тарес понял, что имеет в виду лоцман. Он нахмурился и хотел что-то сказать, но вместо этого лишь повернулся и вышел. Оказавшись у себя в каюте, он вытащил на ее середину довольно большой тяжелый сундук и открыл крышку. Сверкнуло золото и драгоценные камни.
   У него задрожали руки, когда он перебирал все эти богатства. Он выбрал самые красивые браслеты и перстни, а также богато украшенное ожерелье. Однако, подумав, он отложил его в сторону и заменил другим. Точно так же он заменил и часть браслетов. Он менял перстень за перстнем, украшение за украшением на менее сверкающие, менее дорогие; наконец перед ним оказалась груда дешевой, часто лишь позолоченной бижутерии, почти ничего не стоившей... Нет, не мог он отнести ей _это_...
   Тяжело вздохнув, он снова начал рыться в сундуке. Однако к самым красивым предметам он не притрагивался, не в силах расстаться с этими безделушками... В конце концов он выбрал лишь холодное серебро, но зато прекраснейшей работы, маленькие шедевры. К ним он добавил ожерелье с бриллиантом, завернул все в разноцветный лоскут, а остальное быстро спрятал обратно в сундук, который с облегчением задвинул под койку, и вернулся в капитанскую каюту.
   - Это тебе, госпожа, - сказал он, высыпая украшения на стол. Послышался чистый, мелодичный звон серебра. - Только на время, - предупредил он.
   Девушка невольно усмехнулась.
   Раладан принес зеркало и держал его перед собой, пока девушка примеряла драгоценности. Вместе с Таресом они внимательно разглядывали ее, с тем все возрастающим восхищением, которое свойственно мужчинам, наблюдающим за прихорашивающейся женщиной. Раладан, стараясь сохранить серьезный вид и морща лоб, пытался реагировать на каждый жест девушки, касавшийся положения зеркала. Выше... ниже... наклонить... Наконец она закончила и коротко фыркнула, увидев невероятно сосредоточенные физиономии обоих мужчин. Несмотря на недавние тяжкие испытания, беззаботная девичья натура порой брала верх.
   - Что дальше?
   Выглядела она просто великолепно.
   - Не знаю, - сказал Тарес. - Что было у Алагеры?
   - Бич, - ответил Раладан. - Но никто его не боялся.
   - Бич? - удивленно спросила девушка.
   - Бич. Она все время носила его с собой.
   Они помолчали.
   - Перевяжи чем-нибудь волосы. Платком. Ты выглядишь неприступно, и это хорошо, но они должны видеть в тебе и что-то для них привычное. Бича не будет, - решительно сказал лоцман.
   Он явно взял бразды правления в свои руки.
   - Найди Дороля, - обратился он к Таресу. - Пусть пришлет двоих с палками. Наших, из старой команды. Скажи ему, кто с сегодняшнего дня командует кораблем, но так, чтобы об этом узнали все. Капитан, повернулся он к Ридарете, - любил стоять на юте, откуда хорошо виден весь корабль. Мы пойдем туда. Ты облокотишься о релинг и будешь просто стоять и смотреть - ничего больше. Мы же пустим команду галопом. Они будут носиться по палубе и таращить на тебя глаза. Ты должна вести себя так, словно на "Змее" нет никого, кроме тебя. Поняла, госпожа?
   Девушка машинально кивнула; ее хорошее настроение быстро улетучивалось.
   - Иди, господин, - сказал Раладан офицеру.
   Тарес кивнул и вышел.
   - Они еще не знают, что корабль лишился командира, - продолжал Раладан, покачиваясь на каблуках. - Вчера они предали морю капитана и первого помощника, но потом всю ночь пили, и до них еще не дошло, что случилось. Если бы Демон воскрес и появился здесь, их бы это даже не удивило... Вместо него появишься ты, госпожа. Они привыкнут видеть тебя там, где всегда видели капитана. Разнесется весть о том, что ты его дочь. А потом начнутся приказы, обычные, понятные приказы, такие же, как всегда. Словно ничего не изменилось, словно Демон по каким-то своим делам сошел на берег и передал командование дочери. Все получится, - уверенно сказал он.
   Девушка испуганно покачала головой - нет.
   - Все получится, - повторил он. - Я знаю этих людей, знаю, о чем они думают и что чувствуют. Ты выглядишь превосходно, и, если не упадешь в обморок, не выскочишь за борт или не начнешь кричать, просто не может не получиться. Слышишь, госпожа? - Он мягко, но решительно взял ее под руку. - Ну, топай на палубу... капитан. Не запутайся в платье, когда будешь подниматься на ют. Алагера ходила в штанах. Вот только Алагеру никто не слушал... Ну, давай!
   Почти силой он выволок ее из каюты на палубу.
   - Наверх, - приказал он, показывая на узкий трап. - На ют. Сейчас вернусь! - обещал он, видя ее испуганный взгляд. - Я оставил на руле двоих надежных людей, но за ними все же нужен присмотр... Ну иди же! нетерпеливо прошипел он.
   Несколько матросов играли в кости прямо посреди главной палубы. Из люка за их спиной появилось двое крепких детин, а за ними еще двое моряков. Раладан подозвал первых двоих и показал им пальцем на Ридарету, стоявшую на юте. Наклонившись, он что-то долго им объяснял. Подтвердив пущенную Таресом и боцманом весть, он добавил:
   - Чтоб охраняли ее как следует. Если кто-то косо посмотрит на ее благородие, сразу дать ему по морде. Демон поручил вам заботиться о его дочери. Заботиться! - с нажимом повторил он. - Понятно?
   Старые гвардейцы капитана Раписа не раздумывая кивнули.
   Раладан пошел на руль.
   Необычная весть взволновала команду. На главную палубу вылезало все больше матросов. Собравшись группками, они бродили туда-сюда, то и дело бросая неуверенные взгляды на одинокую черную фигуру на юте. Опершись спиной о прочный деревянный барьер, она, казалось, не обращала на них ни малейшего внимания...
   Как только Раладан и Тарес снова оказались рядом с ней, она тут же вопросительно посмотрела на них. Девушка чуть побледнела, но владела собой.
   - Ну и?.. - спросила она.
   - Клюнули, - спокойно ответил Раладан. - Вижу, что клюнули. Дороль сейчас их соберет в кучу.
   Тарес утвердительно кивнул.
   Тотчас же, словно по условленному сигналу, раздался громовой рык боцмана. Несколько "стариков" под его руководством собирали матросов в большое стадо на кормовой палубе. Стадо... Обычное быдло, ничего больше Ридарета видела это совершенно отчетливо. Она еще больше побледнела.
   - И я теперь... должна... - заикаясь, начала она.
   - Ты должна стоять здесь, госпожа, - с кривой усмешкой сказал Раладан. - Просто стоять, и все. Пока ни слова.
   Толпа внизу постепенно успокаивалась, матросы тупо, бессмысленно переглядывались. Кто-то отхаркался и хотел было сплюнуть, но вовремя удержался. Другой обернулся к товарищам.
   Волны ритмично били о борт, ветер свистел в снастях.
   Она была дочерью капитана...
   Ведь они видели ее уже не впервые. Но теперь... теперь они видели ее иначе, ибо в лице ее были черты Демона - его четко очерченный рот, форма подбородка... Вне всяких сомнений, это была дочь Демона...
   Они молча стояли и смотрели на нее.
   Раладан наклонился к девушке.
   - Скажи что-нибудь, госпожа, - негромко проговорил он. - Мне, пару слов.
   - Но что? - так же негромко спросила она; он стоял так близко, что видел, как дрожат ее колени. - Тебе?..
   - Что угодно, они все равно не услышат. А может быть, станешь настоящим капитаном?
   Нахмурившись, она посмотрела на него:
   - Отлично, мне как раз требовалось немного гнева... Дороль!
   Команда напряженно следила за их тихим обменом фразами. Раладан знал, что делает, - именно так Демон разговаривал со своими офицерами.
   Боцман вышел вперед.
   - Найдешь виновных в беспорядках, - приказал Раладан. - По тридцать бичей, Дороль.
   Он снова повернулся к Ридарете:
   - Понимаешь, госпожа?
   Она кивнула.
   - Весь ром за борт! - снова крикнул он, пытаясь перекричать шум моря. Немедленно!
   И он, и Тарес уже знали, что победили. Обрадованный Дороль, у которого, как и у каждого боцмана, было больше всего причин опасаться своеволия и упадка дисциплины в команде, замахнулся палкой.
   - Ну, пошли! - рыкнул он. - В чем дело? Падаль!
   Толпа матросов ожила. Раладан с едва скрываемым удовлетворением смотрел то на них, то на Ридарету.
   - Вот и вся тайна власти, - сказал он. - Главное - показать себя, госпожа. Как видишь, вовсе не обязательно, чтобы ты им приказывала. Достаточно, если они будут так думать.
   Он посмотрел на носившихся внизу матросов.
   - Что дальше? - с нескрываемым облегчением спросила девушка.
   - Что прикажешь, капитан.
   Она неуверенно посмотрела на Тареса. Вид у него был не менее довольный.
   - Думаю, пора ложиться на какой-то вразумительный курс, - сказал он. Мы не можем все время кружить на одном месте. Во всяком случае, не здесь.
   - И то правда, - согласился Раладан. - Капитанские каюты с этого момента принадлежат тебе, госпожа. Иди туда. Не к чему стоять здесь и смотреть так, словно ты не уверена в том, выполняются ли твои приказы. А ты, господин, - обратился он к Таресу, - займи каюту первого помощника. Я займу твою. Сейчас я разберусь со всеми делами, а потом приду к тебе с картами и приборами.
   Он посмотрел вслед спускавшейся с юта паре, потом подозвал Дороля и отдал несколько коротких распоряжений.
   Ридарета и Тарес скрылись в своих каютах.
   "Морской Змей" медленно шел поперек ветра на юго-восток, прямо к берегам Гарры. Уже вскоре они должны были увидеть окружавшие ее острова, но лишь издалека. Они не могли пристать ни к одному из них, поскольку острова со стороны континента были слишком густо заселены и обычно на них размещались гарнизоны Морской Стражи Гарры и Островов, а иногда и Гаррийского Легиона. Скорее следовало обойти Гарру вокруг и высадиться с южной стороны. Там было несколько небольших пристаней и рыбацких портов, где почти не было солдат, а порой вообще забытых. Нужно было спешить: приближалась осень, пора штормов. Осенью движение на Просторах замирало; море было столь капризным, что о мореплавании не стоило даже и думать. Яростные штормы могли разнести в щепки любой корабль. Даже такой большой, прочный и надежный, как "Морской Змей".
   Обычно с началом осени Рапис распускал команду, после чего с небольшой группой наиболее доверенных людей отводил корабль в какое-нибудь укрытие. Потом он отправлялся на берег, собирая сведения от хорошо оплачиваемых шпионов. Когда в начале зимы команда собиралась снова, он уже располагал информацией о кораблях, которые должны были везти особо ценные товары: золото, обученных рабов, дорогие ткани, высокопоставленную особу, за которую можно было получить выкуп...
   Тарес знал, что девушка и лоцман не собираются следовать примеру Демона. Раладан хотел довести корабль до места, где они могли бы сойти на берег, и все. Дальнейшая судьба "Морского Змея" и его команды его не интересовала. Сначала Тарес с ним соглашался, не веря, что на корабле удастся навести хоть какой-то порядок. Однако теперь ситуация была несколько иной.
   Произошло невероятное: дисциплина укрепилась, во всяком случае она была не хуже той, что поддерживал Рапис. Матросы _хотели_, чтобы ими командовали! Естественно, не кто попало. Однако память о Бесстрашном Демоне была слишком свежа; его легенда, сделавшая его великим уже при жизни, теперь давала силы его дочери - так это воспринималось.
   И послушание было полным. Наказание бичами было принято беспрекословно, никто не возразил и против выброшенных за борт бочек с ромом. Матросы остервенело драили палубу, словно пытаясь отработать все свои прежние проступки. Заправски управлялись с парусами, любой приказ исполнялся в мгновение ока. Вахтенные исполняли свои обязанности столь добросовестно, что их мог бы похвалить даже Рапис. А в тот день, когда Раладан разрешил, от имени Ридареты, вскрыть захваченный с торгового барка запас вин, матросы до поздней ночи пили за здоровье Одноглазой. Тарес подумал тогда, что, если бы удалось и дальше командовать кораблем от ее имени, "Морской Змей" снова мог бы стать самым грозным парусником на Просторах. Однако он знал, что убедить девушку не сможет. Возможно, мог бы помочь Раладан, единственный, кому Одноглазая полностью доверяла. Но Раладана не интересовал корабль. Казалось, его ничто не интересовало - кроме девушки.