Страница:
Пуаро перебил ее:
– Вы говорили, что мистер Томас довольно неожиданно женился.
– Неожиданно? Да это просто бог знает что! Девять дней продолжался скандал. От него никогда подобного не ждали – такой спокойный, робкий, застенчивый. – Старушка остановилась передохнуть. – Помните случай, сделавший переполох в обществе? Миссис Варлей отравила мужа мышьяком. Ее, правда, оправдали. А Томас Арунделл совсем потерял из-за нее голову. Покупал газеты, читал об этом случае, вырезал фотографии миссис Вар-лей. Когда же судебное дело закрыли, наш скромник поехал в Лондон и предложил этой женщине руку и сердце. Томас! Тихий Томас!..
– И чем же кончилось?
– О, она вышла за него. Сестры не хотели признавать ее. Обвинить-их трудно. Томас был этим смертельно оскорблен. Он уехал жить на острова. Не знаю, действительно ли она отравила первого мужа, а с Томасом они жили хорошо. Он пережил ее всего на три года. Осталось двое детей, мальчик и девочка. Тереза и Чарльз.
– Племянник и племянница приезжали проведать тетю?
– Только после смерти родителей стали приезжать на каникулы. Эмили к этому времени осталась совсем одна, они и Бэлла были единственными родственниками.
– Бэлла?
– Да, дочь Арабэллы. Довольно глупая девушка, на несколько лет старше Терезы. Хотя Бэлла ничего из себя не представляла, но вышла замуж за человека с университетским образованием, правда, за иностранца, грека по национальности. Он доктор. Внешности непривлекательной, но с хорошими манерами. Для бедняжки Бэллы и такой муж настоящая находка.
– Супружество счастливое?
Мисс Пибоди прикусила губу.
– Трудно говорить о чужой семье! Впрочем, кажется, они счастливы. Двое детей. Живут в Смирне.
– Но сейчас в Англии, не так ли?
– Да, приехали в марте, а скоро вроде бы собираются назад.
– Мисс Арунделл любила свою племянницу?
– Вы говорите о Бэлле? О, едва ли. Уж очень та глуповата.
– А как относилась мисс Арунделл к мужу племянницы?
– Как к иностранцу…
Пуаро кашлянул.
– Говорят, мисс Эмили оставила хорошее наследство. Мисс Пибоди поудобнее устроилась в кресле.
– Да, оказалось, что она довольно богата. Старик генерал Арунделл оставил очень маленький доход. Часть капитала снова вложили в дело и получили неплохую прибыль. Томас и Арабэлла взяли свои доли, когда отделились от семьи. После того как Матильда умерла, ее деньги поделили Эмили и Агнесса, а по смерти последней все осталось Эмили. Она тратила очень мало, поэтому сумела кое-что накопить, а Лоусон, компаньонка, теперь получила все!
– Разве это вас не удивило?
– Сказать по правде, да! Эмили всегда заявляла, что после ее смерти деньги будут разделены между племянницами и племянником. Это вполне естественно. Какая-то часть слугам, а все остальное Терезе, Чарльзу и Бэлле. Не представляете, что здесь делалось, когда стало известно, что перед кончиной хозяйка написала новое завещание, передав все мисс Лоусон.
– Новое завещание появилось перед смертью?
Мисс бросила на Пуаро быстрый взгляд:
– Думаете о чьем-то влиянии? По-моему, этого не было. У бедняжки Лоусон ни ума, ни воли. Казалось, она сама поражена таким оборотом дела.
– Кто-нибудь оспаривал завещание?
– Тереза советовалась с адвокатом. Пыталась что-то сделать. И меня звали в свидетели, но ничего не удалось.
Сыщик изменил тему:
– Говорят, мисс Арунделл занималась спиритизмом?
Мисс Пибоди внимательно посмотрела на Пуаро:
– Если вы думаете, что дух Джона Арунделла вернулся и приказал дочери оставить деньги Минни Лоусон, то ошибаетесь. Эмили не было дурой, вовсе не походила на других в этом отношении. Например, на сестер Трипп. Вы видели их?
– Нет.
– А встретили бы, так поняли, насколько они глупы. Эти женщины верят всему. Так же и Минни Лоусон.
Пуаро снова попытался переменить предмет разговора:
– Предполагаю, вы хорошо знаете молодого Чарльза Арунделла. Что это за человек?
– Красивый бездельник, и всегда в долгах. Вечно окружен женщинами. Совсем не похож на Томаса. Тот был скромным и старомодным, воплощение честности.
А здесь вмешалась другая кровь. Чарльз за шиллинг или два способен на подлость, никакой морали.
– А его сестра?
– Тереза? Это экзотическое существо, необычная девушка. Она помолвлена с местным доктором. Да вы, наверное, его видели?
– Доктор Дональдсон?
– Вот именно. Говорят, очень сведущий врач. Я бы, будучи молодой, никогда такого не выбрала. Но Тереза знает, что делает. Она далеко не наивна.
– Дональдсон не бывал у мисс Арунделл?
– Иногда приезжал, когда доктор Грейнджер отсутствовал.
– А во время последнего приступа болезни не был?
– Не знаю.
– Мисс Пибоди, вы невысокого мнения о нем как о враче?
– Не совсем так. Возьмем пример: в давние времена, если ребенок объедался зелеными яблоками, получалось разлитие желчи, врач так и называл заболевание, потом отправлялся домой и посылал вам несколько пилюль из своей аптечки. А в наши дни то же самое заболевание именуется сложным латинским названием, рекомендуют соблюдать диету, выписывают те же лекарства, но в красивых упаковках, стоящих в три раза дороже! Дональдсон принадлежит к этой школе, и молодые матери верят им больше.
– А что, есть какой-нибудь особый метод лечения?
– Да, серотерапия, сывороточное лечение. Думаю, что называю правильно. Больной получает определенное количество инъекций, независимо от того, как он их переносит.
– Значит, доктор Дональдсон специализируется на каком-то особом заболевании?
– Не спрашивайте больше, я знаю, что он обычный терапевт. А ему хотелось бы работать в Лондоне, но для этого нужны деньги, он же совсем не имеет средств.
В какой-то миг недовольство промелькнуло в глазках старухи. Заметив это, Пуаро поднялся:
– Больше не могу отнимать у вас время, мисс. Очень благодарен вам за любезность.
– Сообщите, когда напишете книгу, прочту с большим интересом…
Последнее, что мы услышали, уходя, иронический смешок хозяйки.
У сестер Трипп
Тереза Арунделл
Чарльз признается
– Вы говорили, что мистер Томас довольно неожиданно женился.
– Неожиданно? Да это просто бог знает что! Девять дней продолжался скандал. От него никогда подобного не ждали – такой спокойный, робкий, застенчивый. – Старушка остановилась передохнуть. – Помните случай, сделавший переполох в обществе? Миссис Варлей отравила мужа мышьяком. Ее, правда, оправдали. А Томас Арунделл совсем потерял из-за нее голову. Покупал газеты, читал об этом случае, вырезал фотографии миссис Вар-лей. Когда же судебное дело закрыли, наш скромник поехал в Лондон и предложил этой женщине руку и сердце. Томас! Тихий Томас!..
– И чем же кончилось?
– О, она вышла за него. Сестры не хотели признавать ее. Обвинить-их трудно. Томас был этим смертельно оскорблен. Он уехал жить на острова. Не знаю, действительно ли она отравила первого мужа, а с Томасом они жили хорошо. Он пережил ее всего на три года. Осталось двое детей, мальчик и девочка. Тереза и Чарльз.
– Племянник и племянница приезжали проведать тетю?
– Только после смерти родителей стали приезжать на каникулы. Эмили к этому времени осталась совсем одна, они и Бэлла были единственными родственниками.
– Бэлла?
– Да, дочь Арабэллы. Довольно глупая девушка, на несколько лет старше Терезы. Хотя Бэлла ничего из себя не представляла, но вышла замуж за человека с университетским образованием, правда, за иностранца, грека по национальности. Он доктор. Внешности непривлекательной, но с хорошими манерами. Для бедняжки Бэллы и такой муж настоящая находка.
– Супружество счастливое?
Мисс Пибоди прикусила губу.
– Трудно говорить о чужой семье! Впрочем, кажется, они счастливы. Двое детей. Живут в Смирне.
– Но сейчас в Англии, не так ли?
– Да, приехали в марте, а скоро вроде бы собираются назад.
– Мисс Арунделл любила свою племянницу?
– Вы говорите о Бэлле? О, едва ли. Уж очень та глуповата.
– А как относилась мисс Арунделл к мужу племянницы?
– Как к иностранцу…
Пуаро кашлянул.
– Говорят, мисс Эмили оставила хорошее наследство. Мисс Пибоди поудобнее устроилась в кресле.
– Да, оказалось, что она довольно богата. Старик генерал Арунделл оставил очень маленький доход. Часть капитала снова вложили в дело и получили неплохую прибыль. Томас и Арабэлла взяли свои доли, когда отделились от семьи. После того как Матильда умерла, ее деньги поделили Эмили и Агнесса, а по смерти последней все осталось Эмили. Она тратила очень мало, поэтому сумела кое-что накопить, а Лоусон, компаньонка, теперь получила все!
– Разве это вас не удивило?
– Сказать по правде, да! Эмили всегда заявляла, что после ее смерти деньги будут разделены между племянницами и племянником. Это вполне естественно. Какая-то часть слугам, а все остальное Терезе, Чарльзу и Бэлле. Не представляете, что здесь делалось, когда стало известно, что перед кончиной хозяйка написала новое завещание, передав все мисс Лоусон.
– Новое завещание появилось перед смертью?
Мисс бросила на Пуаро быстрый взгляд:
– Думаете о чьем-то влиянии? По-моему, этого не было. У бедняжки Лоусон ни ума, ни воли. Казалось, она сама поражена таким оборотом дела.
– Кто-нибудь оспаривал завещание?
– Тереза советовалась с адвокатом. Пыталась что-то сделать. И меня звали в свидетели, но ничего не удалось.
Сыщик изменил тему:
– Говорят, мисс Арунделл занималась спиритизмом?
Мисс Пибоди внимательно посмотрела на Пуаро:
– Если вы думаете, что дух Джона Арунделла вернулся и приказал дочери оставить деньги Минни Лоусон, то ошибаетесь. Эмили не было дурой, вовсе не походила на других в этом отношении. Например, на сестер Трипп. Вы видели их?
– Нет.
– А встретили бы, так поняли, насколько они глупы. Эти женщины верят всему. Так же и Минни Лоусон.
Пуаро снова попытался переменить предмет разговора:
– Предполагаю, вы хорошо знаете молодого Чарльза Арунделла. Что это за человек?
– Красивый бездельник, и всегда в долгах. Вечно окружен женщинами. Совсем не похож на Томаса. Тот был скромным и старомодным, воплощение честности.
А здесь вмешалась другая кровь. Чарльз за шиллинг или два способен на подлость, никакой морали.
– А его сестра?
– Тереза? Это экзотическое существо, необычная девушка. Она помолвлена с местным доктором. Да вы, наверное, его видели?
– Доктор Дональдсон?
– Вот именно. Говорят, очень сведущий врач. Я бы, будучи молодой, никогда такого не выбрала. Но Тереза знает, что делает. Она далеко не наивна.
– Дональдсон не бывал у мисс Арунделл?
– Иногда приезжал, когда доктор Грейнджер отсутствовал.
– А во время последнего приступа болезни не был?
– Не знаю.
– Мисс Пибоди, вы невысокого мнения о нем как о враче?
– Не совсем так. Возьмем пример: в давние времена, если ребенок объедался зелеными яблоками, получалось разлитие желчи, врач так и называл заболевание, потом отправлялся домой и посылал вам несколько пилюль из своей аптечки. А в наши дни то же самое заболевание именуется сложным латинским названием, рекомендуют соблюдать диету, выписывают те же лекарства, но в красивых упаковках, стоящих в три раза дороже! Дональдсон принадлежит к этой школе, и молодые матери верят им больше.
– А что, есть какой-нибудь особый метод лечения?
– Да, серотерапия, сывороточное лечение. Думаю, что называю правильно. Больной получает определенное количество инъекций, независимо от того, как он их переносит.
– Значит, доктор Дональдсон специализируется на каком-то особом заболевании?
– Не спрашивайте больше, я знаю, что он обычный терапевт. А ему хотелось бы работать в Лондоне, но для этого нужны деньги, он же совсем не имеет средств.
В какой-то миг недовольство промелькнуло в глазках старухи. Заметив это, Пуаро поднялся:
– Больше не могу отнимать у вас время, мисс. Очень благодарен вам за любезность.
– Сообщите, когда напишете книгу, прочту с большим интересом…
Последнее, что мы услышали, уходя, иронический смешок хозяйки.
У сестер Трипп
– А теперь что нам делать? – спросил Пуаро, когда мы сели в машину.
– Давайте выпьем чаю.
– Чаю, Гастингс? Что за мысль! Напрасная трата времени.
– Уже половина шестого, что-нибудь горячее необходимо.
– Постоянно чай у вас, англичан. Нет, мой друг. В книге правил этикета я прочел, что дневные визиты совершают до шести часов. У нас осталось только полчаса…
– К кому мы поедем?
– К сестрам Трипп.
– Собираетесь писать о спиритизме? Или все-таки о жизни генерала Арунделла?
Адрес был известен. Дом выглядел живописным, но очень старым. Девочка лет четырнадцати-пятнадцати открыла дверь и, прижавшись к стене, пропустила нас внутрь. Обстановка была довольно богатой: большой открытый камин, старинная мебель под дуб. На стенах много фотографий.
Девочка, впустившая нас, что-то пробормотала и скрылась, а голосок ее отчетливо был слышен на верхнем этаже:
– Двое мужчин хотят видеть вас, мисс. Женщина лет пятидесяти спустилась по лестнице и довольно грациозной походкой направилась в нашу сторону. На ней было легкое муслиновое платье какого-то странного фасона.
Пуаро шагнул вперед и завел самый любезный разговор:
– Простите, что отнимаю время, мисс, но мне необходимо видеть одну женщину, а она уехала из городка. Говорят, вы знаете ее адрес.
– О ком вы спрашиваете?
– О мисс Лоусон.
– Конечно, Минни Лоусон – наша ближайшая подруга. Садитесь, мистер… Как ваше имя?
– Пуаро. А это мой друг, капитан Гастингс.
– Садитесь здесь. Пожалуйста, без стеснения. Вам будет удобно? Дорогая Минни Лоусон… О, а вот и моя сестра… – К нам пришла вторая дама. Она была одета в платье из клетчатой бумазеи, больше пригодное для девушки лет семнадцати. – Моя сестра Изабель. А это мистер Пуаро и капитан Гастингс. Джентльмены – друзья Минни Лоусон.
Мисс Изабель Трипп в восторге сжала руки:
– Как великолепно! Дорогая Минни! Вы видели ее недавно?
– Нет, не встречал уже несколько лет. Мы совсем потеряли связь друг с другом. Я путешествовал. Вот почему был удивлен и обрадован свалившейся на нее удачей.
– Да, действительно, Минни – редкая душа, такая простая и искренняя.
– Джулия!.. – вдруг вскрикнула Изабель.
– Да, милочка?
– Как необыкновенно! Ты помнишь, что в прошлый сеанс настойчиво повторялась буква П. А наш гость имеет фамилию на эту букву – Пуаро…
Обе дамы смотрели на Пуаро в немом изумлении и восторге.
– Спиритические указания всегда правдивы. Вы интересуетесь оккультными науками, мистер Пуаро? – спросила мисс Джулия.
– У меня небольшой опыт в этом отношении, мисс, но, подобно другим, путешествующим по Востоку, я соприкасался со многим, что не могу объяснить.
– В ваших словах настоящая правда, – заметила Джулия.
– Восток – родина мистицизма и оккультных наук, – пробормотала Изабель.
Путешествия моего друга по Востоку состояли, как мне известно, в единственной поездке в Ирак, которая продлилась, может, несколько недель. А по его рассказам можно подумать, что он всю жизнь провел в джунглях или на восточных базарах в тайных беседах с факирами, дервишами и магараджами. Насколько мне удалось понять, обе дамы были вегетарианками, теософками, спиритуалистками и обожали любительские фотографии.
Пуаро решил, что вступительная часть закончена.
– Полагаю, что главной темой ваших последних разговоров была мисс Арунделл?
Сестры переглянулись и заговорили, перебивая друг друга:
– Да! В тот день, когда мы были у нее, произошло невероятное: ночь, мы трое около кровати… И вдруг видим совершенно отчетливо сияние, нимб вокруг головы мисс Арунделл…
– Это было какое-то светящееся облако. Разве не так, Изабель?
– Совершенно точно, свет окружал голову мисс, которая оказалась как бы в ореоле. Это знак, что она переходит в другой мир.
– Необыкновенно! В комнате было темно? – спросил Пуаро с соответствующим выражением в голосе.
– В темноте свечение особенно заметно, вечер был совсем теплый, даже не зажигали камина.
– И во время сеанса мисс Арунделл почувствовала себя плохо?
– Да, начался приступ. Потом бедняжка все-таки съела бутерброды и выпила немного вина. И сказала, что ей почти хорошо. К счастью, ей не пришлось долго страдать, после приступа болела всего четыре дня, – сказала Изабель. – Минни за ней преданно ухаживала. А поведение родственников по отношению к бедной Минни было просто позорным. – Лицо Изабель вспыхнуло от гнева.
– Минни – неземное существо, – вырвалось у Джулии.
– А многие говорили про нее всякие гадости, чтобы отобрать деньги, которые так неожиданно свалились на голову женщине. Она едва поверила ушам, когда юрист прочел завещание… Так, сама Минни говорила: «Джулия, милочка, ущипните меня, а то кажется, что сплю». Только небольшая часть слугам, а весь дом и остальное имущество Вильгельмине Лоусон. Она была настолько поражена, что не могла произнести и слова, а когда столбняк прошел и она заговорила, то поинтересовалась, сколько тысяч фунтов это составит. И мистер Пурвис сказал, что всего будет 375 тысяч фунтов. С бедняжкой чуть было не стало плохо после таких слов.
– Она никогда не думала, что подобное возможно, – добавила вторая сестра.
– И обо всем этом мисс сама рассказала, да?
– О, Минни повторяла несколько раз, поэтому особенно неприятна подозрительность и даже угрозы со стороны семейства Арунделлов, и это в нашей-то свободной стране…
– Англичане – народ недоверчивый, – пробормотал Пуаро.
– А по-моему, каждый волен оставлять свои деньги кому хочет. И мисс Арунделл поступила очень разумно, так как, по-видимому, не совсем доверяла родственникам. Осмелюсь сказать, имела некоторые причины.
Пуаро заинтересованно вытянул шею. Такое внимание побудило Изабель рассказать подробнее.
– Да, хотя бы ее племянник, Чарльз Арунделл, совсем плохой человек. Все знают! Кажется, он собирался служить в полиции где-то за рубежом. И все по склонности характера, добровольно. А что касается его сестры – странная девица. Ультрасовременна, конечно, и ужасно раскрашена. По-моему, она употребляет наркотики, так как поведение ее иногда очень странно. Девушка, между прочим, помолвлена с прекрасным молодым доктором Дональдсоном. Но я надеюсь, что доктор образумится…
– А другие родственники?
– Да, есть еще миссис Таниос, о ней ничего плохого сказать не могу, вполне прилична, но чрезвычайно глупа и полностью под властью мужа, иностранца. Для английской девушки ужасно выйти замуж за иностранца, не так ли? Конечно, она примерная мать, но…
– Так вы считаете, что мисс Лоусон – наиболее достойная наследница богатства мисс Арунделл?
Джулия спокойно ответила:
– Минни Лоусон – хорошая, милая женщина. Она никогда не думала о деньгах, не была жадной…
– А все-таки мисс Лоусон не отказалась от привалившего ей наследства?
Изабель удивленно отпрянула:
– О, любой бы сделал так.
Пуаро улыбнулся.
– А может, и нет…
– Видите ли, мистер Пуаро, она считает это как бы доверием… Минни очень хочет сделать что-нибудь миссис Таниос и ее детям, только против того, чтобы все перешло в руки ее муженька. Даже намерена помочь Терезе, что очень благородно с ее стороны, так как девица постоянно третировала Минни. В самом деле, мисс Лоусон очень щедра. Теперь вы все о ней знаете!
– Да, конечно, только нет адреса.
– Простите, какая глупость! Написать ли мне его для вас?
– Спасибо, я сам.
И Пуаро достал блокнот…
– Передадите ей привет. В последнее время что-то нет известий от нее.
Пуаро поднялся, и я за ним.
Попрощавшись и еще раз пообещав передать самый теплый привет мисс Лоусон, мы наконец отбыли.
Мы выехали на дорогу, ведущую в Маркет Бейсинг.
– Гастингс, вам будет приятно узнать, что мы покидаем Маркет Бейсинг.
– Великолепно!
– Заедем только на минутку.
– Проведать предполагаемого убийцу?
– Может быть.
– Разве вы что-то почерпнули из той чепухи, которой понаслушались?
– Было кое-что, достойное внимания. Различие характеров в драме стало яснее. Разве это не напоминает старинные романы? Бесправная компаньонка, всеми презираемая, вдруг становится единственной наследницей!
– Случай, кажется, не стоит и выеденного яйца. Если бы умершей старушке можно было помочь, тогда другое дело. Но коль скоро она умерла, то чего же теперь волноваться-то?
– Вот и не волнуйтесь, давайте поразмышляем. Если бы вы знали, что мисс Арунделл умерла насильственно, а не от продолжительной болезни, то не остались бы равнодушны к моим хлопотам, не так ли?
– Конечно.
– Но здесь то же самое, кто-то ведь попытался убить ее.
– Да, но безуспешно, что меняет дело.
– А неужели безразлично, кто стремился убить? Круг подозреваемых очень тесный. Это падение с лестницы…
– Уликой кажется вам гвоздь, который мог годами торчать на том месте!
– Нет, зачищен он был недавно. А шнур мог быть протянут только после того, как обитатели дома улеглись. И обвинять можно только тех, кто там находился, а их семеро: доктор Таниос с супругой, Тереза Арунделл, ее брат Чарльз, мисс Лоусон, Элен и повариха.
– Разве нельзя оставить в покое слуг?
– Они получили наследство, мой дорог эй, а, кроме того, могли быть и другие причины. Итак, последовательность событий: падение с лестницы, письмо ко мне, визит юриста, новое завещание. Есть сомнение: написав мне письмо, мисс колебалась, отослать ли? Или она была уверена, что отослала, на самом деле забыв сделать это?
– Теперь трудно что-либо утверждать, мажет быть, она удивлялась, не получив ответа, – сказал я.
– Утверждать можно одно – падение было спровоцировано.
– Кто же может возражать, если сам Эркюль Пуаро говорит так!
– Вовсе нет. Есть доказательства: гвоздь, письмо, собака ночью на улице, слова самой хозяйки в бреду о мяче Боба. Кто же способствовал смерти мисс Арунделл? Напрашивается вывод: мисс Лоусон, конечно.
– Жестокая компаньонка! А с другой стороны, кое-кто еще мог рассчитывать обогатиться после смерти старушки.
– Совершенно точно, Гастингс, вот почему многие под подозрением. Есть также один будто бы незначительный фактик: мисс Лоусон употребила все усилия, чтобы ее хозяйка не узнала об отсутствии пса Боба в доме целую ночь. Хотя здесь, возможно, просто забота о старой леди, трудно сказать. Со слов сестер Трипп известно, что Минни – преданное, честное существо, с прекрасным характером. А мисс Пибоди сообщила, что она доверчивая, глупая, не имеющая ни ума, ни воли для совершения чего-либо криминального. Доктор Грейнджер уверен, что это бедная, напуганная, забитая женщина. По мнению служанки Элен, компаньонку презирала даже собака!
Каждый, как вы видите, воспринимал эту женщину по-своему. То же самое можно сказать и о других домочадцах, кроме Чарльза Арунделла: никто не указывал на высокие моральные качества этого человека. Но все-таки люди и о нем не одинакового мнения. Мисс Трипп даже намекнула, что за молодым человеком уже водились преступные делишки. Все это настораживает.
– А что же дальше?
– Теперь дело за нами, мой друг…
– Давайте выпьем чаю.
– Чаю, Гастингс? Что за мысль! Напрасная трата времени.
– Уже половина шестого, что-нибудь горячее необходимо.
– Постоянно чай у вас, англичан. Нет, мой друг. В книге правил этикета я прочел, что дневные визиты совершают до шести часов. У нас осталось только полчаса…
– К кому мы поедем?
– К сестрам Трипп.
– Собираетесь писать о спиритизме? Или все-таки о жизни генерала Арунделла?
Адрес был известен. Дом выглядел живописным, но очень старым. Девочка лет четырнадцати-пятнадцати открыла дверь и, прижавшись к стене, пропустила нас внутрь. Обстановка была довольно богатой: большой открытый камин, старинная мебель под дуб. На стенах много фотографий.
Девочка, впустившая нас, что-то пробормотала и скрылась, а голосок ее отчетливо был слышен на верхнем этаже:
– Двое мужчин хотят видеть вас, мисс. Женщина лет пятидесяти спустилась по лестнице и довольно грациозной походкой направилась в нашу сторону. На ней было легкое муслиновое платье какого-то странного фасона.
Пуаро шагнул вперед и завел самый любезный разговор:
– Простите, что отнимаю время, мисс, но мне необходимо видеть одну женщину, а она уехала из городка. Говорят, вы знаете ее адрес.
– О ком вы спрашиваете?
– О мисс Лоусон.
– Конечно, Минни Лоусон – наша ближайшая подруга. Садитесь, мистер… Как ваше имя?
– Пуаро. А это мой друг, капитан Гастингс.
– Садитесь здесь. Пожалуйста, без стеснения. Вам будет удобно? Дорогая Минни Лоусон… О, а вот и моя сестра… – К нам пришла вторая дама. Она была одета в платье из клетчатой бумазеи, больше пригодное для девушки лет семнадцати. – Моя сестра Изабель. А это мистер Пуаро и капитан Гастингс. Джентльмены – друзья Минни Лоусон.
Мисс Изабель Трипп в восторге сжала руки:
– Как великолепно! Дорогая Минни! Вы видели ее недавно?
– Нет, не встречал уже несколько лет. Мы совсем потеряли связь друг с другом. Я путешествовал. Вот почему был удивлен и обрадован свалившейся на нее удачей.
– Да, действительно, Минни – редкая душа, такая простая и искренняя.
– Джулия!.. – вдруг вскрикнула Изабель.
– Да, милочка?
– Как необыкновенно! Ты помнишь, что в прошлый сеанс настойчиво повторялась буква П. А наш гость имеет фамилию на эту букву – Пуаро…
Обе дамы смотрели на Пуаро в немом изумлении и восторге.
– Спиритические указания всегда правдивы. Вы интересуетесь оккультными науками, мистер Пуаро? – спросила мисс Джулия.
– У меня небольшой опыт в этом отношении, мисс, но, подобно другим, путешествующим по Востоку, я соприкасался со многим, что не могу объяснить.
– В ваших словах настоящая правда, – заметила Джулия.
– Восток – родина мистицизма и оккультных наук, – пробормотала Изабель.
Путешествия моего друга по Востоку состояли, как мне известно, в единственной поездке в Ирак, которая продлилась, может, несколько недель. А по его рассказам можно подумать, что он всю жизнь провел в джунглях или на восточных базарах в тайных беседах с факирами, дервишами и магараджами. Насколько мне удалось понять, обе дамы были вегетарианками, теософками, спиритуалистками и обожали любительские фотографии.
Пуаро решил, что вступительная часть закончена.
– Полагаю, что главной темой ваших последних разговоров была мисс Арунделл?
Сестры переглянулись и заговорили, перебивая друг друга:
– Да! В тот день, когда мы были у нее, произошло невероятное: ночь, мы трое около кровати… И вдруг видим совершенно отчетливо сияние, нимб вокруг головы мисс Арунделл…
– Это было какое-то светящееся облако. Разве не так, Изабель?
– Совершенно точно, свет окружал голову мисс, которая оказалась как бы в ореоле. Это знак, что она переходит в другой мир.
– Необыкновенно! В комнате было темно? – спросил Пуаро с соответствующим выражением в голосе.
– В темноте свечение особенно заметно, вечер был совсем теплый, даже не зажигали камина.
– И во время сеанса мисс Арунделл почувствовала себя плохо?
– Да, начался приступ. Потом бедняжка все-таки съела бутерброды и выпила немного вина. И сказала, что ей почти хорошо. К счастью, ей не пришлось долго страдать, после приступа болела всего четыре дня, – сказала Изабель. – Минни за ней преданно ухаживала. А поведение родственников по отношению к бедной Минни было просто позорным. – Лицо Изабель вспыхнуло от гнева.
– Минни – неземное существо, – вырвалось у Джулии.
– А многие говорили про нее всякие гадости, чтобы отобрать деньги, которые так неожиданно свалились на голову женщине. Она едва поверила ушам, когда юрист прочел завещание… Так, сама Минни говорила: «Джулия, милочка, ущипните меня, а то кажется, что сплю». Только небольшая часть слугам, а весь дом и остальное имущество Вильгельмине Лоусон. Она была настолько поражена, что не могла произнести и слова, а когда столбняк прошел и она заговорила, то поинтересовалась, сколько тысяч фунтов это составит. И мистер Пурвис сказал, что всего будет 375 тысяч фунтов. С бедняжкой чуть было не стало плохо после таких слов.
– Она никогда не думала, что подобное возможно, – добавила вторая сестра.
– И обо всем этом мисс сама рассказала, да?
– О, Минни повторяла несколько раз, поэтому особенно неприятна подозрительность и даже угрозы со стороны семейства Арунделлов, и это в нашей-то свободной стране…
– Англичане – народ недоверчивый, – пробормотал Пуаро.
– А по-моему, каждый волен оставлять свои деньги кому хочет. И мисс Арунделл поступила очень разумно, так как, по-видимому, не совсем доверяла родственникам. Осмелюсь сказать, имела некоторые причины.
Пуаро заинтересованно вытянул шею. Такое внимание побудило Изабель рассказать подробнее.
– Да, хотя бы ее племянник, Чарльз Арунделл, совсем плохой человек. Все знают! Кажется, он собирался служить в полиции где-то за рубежом. И все по склонности характера, добровольно. А что касается его сестры – странная девица. Ультрасовременна, конечно, и ужасно раскрашена. По-моему, она употребляет наркотики, так как поведение ее иногда очень странно. Девушка, между прочим, помолвлена с прекрасным молодым доктором Дональдсоном. Но я надеюсь, что доктор образумится…
– А другие родственники?
– Да, есть еще миссис Таниос, о ней ничего плохого сказать не могу, вполне прилична, но чрезвычайно глупа и полностью под властью мужа, иностранца. Для английской девушки ужасно выйти замуж за иностранца, не так ли? Конечно, она примерная мать, но…
– Так вы считаете, что мисс Лоусон – наиболее достойная наследница богатства мисс Арунделл?
Джулия спокойно ответила:
– Минни Лоусон – хорошая, милая женщина. Она никогда не думала о деньгах, не была жадной…
– А все-таки мисс Лоусон не отказалась от привалившего ей наследства?
Изабель удивленно отпрянула:
– О, любой бы сделал так.
Пуаро улыбнулся.
– А может, и нет…
– Видите ли, мистер Пуаро, она считает это как бы доверием… Минни очень хочет сделать что-нибудь миссис Таниос и ее детям, только против того, чтобы все перешло в руки ее муженька. Даже намерена помочь Терезе, что очень благородно с ее стороны, так как девица постоянно третировала Минни. В самом деле, мисс Лоусон очень щедра. Теперь вы все о ней знаете!
– Да, конечно, только нет адреса.
– Простите, какая глупость! Написать ли мне его для вас?
– Спасибо, я сам.
И Пуаро достал блокнот…
– Передадите ей привет. В последнее время что-то нет известий от нее.
Пуаро поднялся, и я за ним.
Попрощавшись и еще раз пообещав передать самый теплый привет мисс Лоусон, мы наконец отбыли.
Мы выехали на дорогу, ведущую в Маркет Бейсинг.
– Гастингс, вам будет приятно узнать, что мы покидаем Маркет Бейсинг.
– Великолепно!
– Заедем только на минутку.
– Проведать предполагаемого убийцу?
– Может быть.
– Разве вы что-то почерпнули из той чепухи, которой понаслушались?
– Было кое-что, достойное внимания. Различие характеров в драме стало яснее. Разве это не напоминает старинные романы? Бесправная компаньонка, всеми презираемая, вдруг становится единственной наследницей!
– Случай, кажется, не стоит и выеденного яйца. Если бы умершей старушке можно было помочь, тогда другое дело. Но коль скоро она умерла, то чего же теперь волноваться-то?
– Вот и не волнуйтесь, давайте поразмышляем. Если бы вы знали, что мисс Арунделл умерла насильственно, а не от продолжительной болезни, то не остались бы равнодушны к моим хлопотам, не так ли?
– Конечно.
– Но здесь то же самое, кто-то ведь попытался убить ее.
– Да, но безуспешно, что меняет дело.
– А неужели безразлично, кто стремился убить? Круг подозреваемых очень тесный. Это падение с лестницы…
– Уликой кажется вам гвоздь, который мог годами торчать на том месте!
– Нет, зачищен он был недавно. А шнур мог быть протянут только после того, как обитатели дома улеглись. И обвинять можно только тех, кто там находился, а их семеро: доктор Таниос с супругой, Тереза Арунделл, ее брат Чарльз, мисс Лоусон, Элен и повариха.
– Разве нельзя оставить в покое слуг?
– Они получили наследство, мой дорог эй, а, кроме того, могли быть и другие причины. Итак, последовательность событий: падение с лестницы, письмо ко мне, визит юриста, новое завещание. Есть сомнение: написав мне письмо, мисс колебалась, отослать ли? Или она была уверена, что отослала, на самом деле забыв сделать это?
– Теперь трудно что-либо утверждать, мажет быть, она удивлялась, не получив ответа, – сказал я.
– Утверждать можно одно – падение было спровоцировано.
– Кто же может возражать, если сам Эркюль Пуаро говорит так!
– Вовсе нет. Есть доказательства: гвоздь, письмо, собака ночью на улице, слова самой хозяйки в бреду о мяче Боба. Кто же способствовал смерти мисс Арунделл? Напрашивается вывод: мисс Лоусон, конечно.
– Жестокая компаньонка! А с другой стороны, кое-кто еще мог рассчитывать обогатиться после смерти старушки.
– Совершенно точно, Гастингс, вот почему многие под подозрением. Есть также один будто бы незначительный фактик: мисс Лоусон употребила все усилия, чтобы ее хозяйка не узнала об отсутствии пса Боба в доме целую ночь. Хотя здесь, возможно, просто забота о старой леди, трудно сказать. Со слов сестер Трипп известно, что Минни – преданное, честное существо, с прекрасным характером. А мисс Пибоди сообщила, что она доверчивая, глупая, не имеющая ни ума, ни воли для совершения чего-либо криминального. Доктор Грейнджер уверен, что это бедная, напуганная, забитая женщина. По мнению служанки Элен, компаньонку презирала даже собака!
Каждый, как вы видите, воспринимал эту женщину по-своему. То же самое можно сказать и о других домочадцах, кроме Чарльза Арунделла: никто не указывал на высокие моральные качества этого человека. Но все-таки люди и о нем не одинакового мнения. Мисс Трипп даже намекнула, что за молодым человеком уже водились преступные делишки. Все это настораживает.
– А что же дальше?
– Теперь дело за нами, мой друг…
Тереза Арунделл
На следующий день, уже в Лондону, мы отправились по адресу, данному нам доктором Дональдсоном. Я посоветовал Пуаро посетить сначала юриста мистера Пурвиса, но мой друг был против.
– Нет, дорогой, как объяснить причину нашего любопытства?
– Обычно, Пуаро, такие трюки вам легко удавались. Небольшая ложь…
– О, дружище, «небольшая ложь», как вы изволили выразиться, здесь не подойдет. Он все же юрист.
Мы вошли в квартиру Терезы Арунделл. Она находилась в квартале Челси, окнами на реку, меблирована была скупо, но дорого и современно. Обитая кожей мебель и ковры с орнаментом правильной геометрической формы.
Пришлось подождать несколько минут, прежде чем в комнату вошла девица и вопросительно уставилась на нас. На вид Терезе было около тридцати лет. Высокая, стройная, она напоминала произведение искусства, выполненное художником-графиком. Волосы агатово-черные, лицо с сильным гримом, мертвенно-белое, брови причудливо изогнуты. Выражение лица – устало-равнодушное.
С усмешкой она смотрела то на меня, то на Пуаро, который, по-видимому, послал ей свою визитную карточку. Ее она теперь и вертела в пальцах.
– Как я догадываюсь, Пуаро – это вы?
Мой друг поклонился самым учтивым образом:
– Мадемуазель, разрешите занять несколько минут драгоценнейшего вашего времени?
Подделываясь под Пуаро, Тереза ответила:
– Ради бога, мистер, прошу, садитесь, пожалуйста.
– Вы, возможно, слышали раньше обо мне, мадемуазель?
Девушка кивнула:
– Дружочек из Скотланд-Ярда, не так ли? Добавить к этому нечего.
– Интересуюсь проблемами, связанными с преступлением, мадемуазель.
– Как это ужасно звучит, – произнесла Тереза скучающе. – А я вчера, подумать только, потеряла документы.
– Я пришел по делу, взволновавшему меня, так как вчера получил письмо от вашей тетушки.
Глаза Терезы оживились, она закурила.
– От моей тети, мистер Пуаро?
– Да-да, мадемуазель…
– Но ни одной моей тетушки уже нет в живых, последняя умерла два месяца назад.
– Это мисс Эмили Арунделл?
– Она самая, но вы же не могли получить письмо от покойницы, мистер Пуаро?
– Иногда и такое случается, мадемуазель.
– Какая жуть! – в ее голосе слышалась настороженность.
– И что же она написала?
– Вот об этом трудно рассказать, имеется в виду нечто деликатное.
Минуту или две длилось молчание, Тереза курила, а потом сказала:
– Все это очень интересно, конечно, но при чем тут я?
– Надеюсь, мадемуазель, что вы ответите на несколько вопросов. Я надеюсь на вашу помощь…
– Вопросов? О чем?
– Мне нужен адрес вашего брата.
Глаза девицы сузились, она еще больше насторожилась:
– Боюсь, не удастся. Мы мало общаемся, к тому же братец, кажется, уехал из Англии… И это все, что вы хотели узнать?
– О, есть и другие вопросы. Вы удовлетворены тем, как тетя распорядилась наследством? И еще: сколько времени вы помолвлены с Дональдсоном?
– Вы все свалили в кучу, не так ли? И, по-моему, лезете не в свое дело, мистер…
Пуаро помолчал, потом без тени разочарования поднялся, пожелав хозяйке всего доброго.
Мы были уже у двери, когда Тереза заговорила. Это было похоже на удар хлыста.
– Вернитесь! – выкрикнула она.
Пуаро, не торопясь, подчинился, сел на прежнее место и посмотрел вопрошающе.
– Давайте перестанем валять дурака. Возможно, мистер Пуаро, вы будете полезны мне.
– К вашим услугам, мадемуазель.
Сделав две затяжки, девица заговорила спокойнее:
– Скажите: как изменить завещание?
– Это дело юриста.
– Да к тому, же настоящего специалиста в своем деле, а те, которые мне известны, говорят, что всякая попытка оспаривать завещание бесполезна: здесь на страже закон.
– А вы не верите им?
– Полагаю, что всегда есть обходные пути, если вы неразборчивы в средствах и готовы платить. Я бы заплатила.
– Итак, по-вашему, я неразборчив, если заплатят?
– Жизнь подтверждает, что большинство людей таковы! Не вижу, почему бы вам стать исключением.
– Положим, так, но что я смогу сделать?
– Это ваше дело. Украдите завещание! Подмените липовым!.. Можете похитить мисс Лоусон. Можете распустить слух, что она запугала тетю Эмили и добилась своего. Составьте новое завещание, будто бы сделанное старушкой на смертном одре. Мало ли вариантов!
– От вашего богатого воображения, мадемуазель, просто захватывает дух.
– Но это несправедливо! – вдруг вырвалось у меня. Тереза рассмеялась:
– Может, ваш друг шокирован? Давайте его отошлем.
Пуаро сердито обратился ко мне:
– Контролируйте себя, Гастингс. – Затем к девушке:
– Простите моего помощника, мадемуазель, он слишком честен, если можно так сказать. Позвольте мне обдумать предложение, может быть, удастся сделать что-то в пределах закона. Однако моя репутация не должна пострадать.
Тереза понимающе кивнула.
– У нас должны быть все необходимые факты! Например, точная дата нового завещания.
– Двадцать первое апреля.
– А предыдущего?
– Эмили Арунделл сделала его пять лет назад.
– Его содержание?..
– Кроме небольшой части слугам, Элен и поварихе, все остальное должно быть разделено между детьми ее брата Томаса и сестры Арабэллы.
– Деньги оставались опекунам?
– Нет, нам непосредственно.
– Теперь будьте внимательны. Все знали о содержании завещания?
– О да, Чарльз, и я, и Бэлла также. Тетя Эмили не делала из этого тайны. А когда кто-нибудь из нас просил денег, тетушка говорила, что мы их получим после ее смерти. – Заговорив о деньгах, Тереза не могла остановиться:
– Мой отец оставил нам по тридцать тысяч фунтов. Капитал небольшой, но жить можно в достатке. Однако я… – Ее голос изменился, стройная фигура еще больше выпрямилась, голова откинулась. – Но мне хотелось большего: самой богатой одежды, лучшей еды и прочего. Хотелось жить и наслаждаться, поехать на теплое Средиземное море, сорить деньгами, давать балы, и вечера, необыкновенные, экстравагантные. Хотелось всего, всего, что есть в этом мире, и не когда-нибудь, а сейчас!..
Пуаро слушал внимательно, вопрос его прозвучал неожиданно:
– А сколько осталось от тридцати тысяч?
Тереза засмеялась:
– Чуть больше двухсот фунтов.
А Пуаро продолжал деловым тоном:
– Есть вещи, которые знать необходимо. Вы наркоманка?
– Никогда.
– Пьете?
– Конечно, но не из-за особой любви к зелью. Мои друзья выпивают, и я с ними.
– Любовные дела?
– Многое в прошлом.
– А в настоящем?
– Только Рекс.
– Доктор Дональдсон?
– Да.
– Но он, по-моему, далек от жизни, нарисованной вами. Он ведь беден, мадемуазель.
Она согласно кивнула:
– Ему ни к чему роскошь, красота, удовольствия и прочее. Согласен носить один костюм, есть каждый день котлеты… Деньги ему нужны на лабораторию, разные пробирки и другой инвентарь. Он честолюбив, и работа для него все, гораздо больше, чем я, во всяком случае.
– Ваш друг знал о предстоящем наследстве после смерти мисс Арунделл?
– Да, но Рекс женится не из-за денег.
– Вы помолвлены?
– Конечно…
Пуаро замолчал, и это молчание, казалось, задевало Терезу.
– А вы видели его?
– Вчера в Маркет Бейсинге.
– И о чем вы с ним говорили?
– Ни о чем, только попросил адрес вашего брата.
– Что нужно вам от Чарльза? – Ее голос снова стал резким.
– Чарльз? Кому он нужен? – прозвучал приятный мужской голос. И бронзовый от загара молодой человек с улыбкой вошел в комнату. – Кто спрашивает обо мне? Услышал свое имя в холле, но я не подслушивал. Что все это значит, Тереза?..
– Нет, дорогой, как объяснить причину нашего любопытства?
– Обычно, Пуаро, такие трюки вам легко удавались. Небольшая ложь…
– О, дружище, «небольшая ложь», как вы изволили выразиться, здесь не подойдет. Он все же юрист.
Мы вошли в квартиру Терезы Арунделл. Она находилась в квартале Челси, окнами на реку, меблирована была скупо, но дорого и современно. Обитая кожей мебель и ковры с орнаментом правильной геометрической формы.
Пришлось подождать несколько минут, прежде чем в комнату вошла девица и вопросительно уставилась на нас. На вид Терезе было около тридцати лет. Высокая, стройная, она напоминала произведение искусства, выполненное художником-графиком. Волосы агатово-черные, лицо с сильным гримом, мертвенно-белое, брови причудливо изогнуты. Выражение лица – устало-равнодушное.
С усмешкой она смотрела то на меня, то на Пуаро, который, по-видимому, послал ей свою визитную карточку. Ее она теперь и вертела в пальцах.
– Как я догадываюсь, Пуаро – это вы?
Мой друг поклонился самым учтивым образом:
– Мадемуазель, разрешите занять несколько минут драгоценнейшего вашего времени?
Подделываясь под Пуаро, Тереза ответила:
– Ради бога, мистер, прошу, садитесь, пожалуйста.
– Вы, возможно, слышали раньше обо мне, мадемуазель?
Девушка кивнула:
– Дружочек из Скотланд-Ярда, не так ли? Добавить к этому нечего.
– Интересуюсь проблемами, связанными с преступлением, мадемуазель.
– Как это ужасно звучит, – произнесла Тереза скучающе. – А я вчера, подумать только, потеряла документы.
– Я пришел по делу, взволновавшему меня, так как вчера получил письмо от вашей тетушки.
Глаза Терезы оживились, она закурила.
– От моей тети, мистер Пуаро?
– Да-да, мадемуазель…
– Но ни одной моей тетушки уже нет в живых, последняя умерла два месяца назад.
– Это мисс Эмили Арунделл?
– Она самая, но вы же не могли получить письмо от покойницы, мистер Пуаро?
– Иногда и такое случается, мадемуазель.
– Какая жуть! – в ее голосе слышалась настороженность.
– И что же она написала?
– Вот об этом трудно рассказать, имеется в виду нечто деликатное.
Минуту или две длилось молчание, Тереза курила, а потом сказала:
– Все это очень интересно, конечно, но при чем тут я?
– Надеюсь, мадемуазель, что вы ответите на несколько вопросов. Я надеюсь на вашу помощь…
– Вопросов? О чем?
– Мне нужен адрес вашего брата.
Глаза девицы сузились, она еще больше насторожилась:
– Боюсь, не удастся. Мы мало общаемся, к тому же братец, кажется, уехал из Англии… И это все, что вы хотели узнать?
– О, есть и другие вопросы. Вы удовлетворены тем, как тетя распорядилась наследством? И еще: сколько времени вы помолвлены с Дональдсоном?
– Вы все свалили в кучу, не так ли? И, по-моему, лезете не в свое дело, мистер…
Пуаро помолчал, потом без тени разочарования поднялся, пожелав хозяйке всего доброго.
Мы были уже у двери, когда Тереза заговорила. Это было похоже на удар хлыста.
– Вернитесь! – выкрикнула она.
Пуаро, не торопясь, подчинился, сел на прежнее место и посмотрел вопрошающе.
– Давайте перестанем валять дурака. Возможно, мистер Пуаро, вы будете полезны мне.
– К вашим услугам, мадемуазель.
Сделав две затяжки, девица заговорила спокойнее:
– Скажите: как изменить завещание?
– Это дело юриста.
– Да к тому, же настоящего специалиста в своем деле, а те, которые мне известны, говорят, что всякая попытка оспаривать завещание бесполезна: здесь на страже закон.
– А вы не верите им?
– Полагаю, что всегда есть обходные пути, если вы неразборчивы в средствах и готовы платить. Я бы заплатила.
– Итак, по-вашему, я неразборчив, если заплатят?
– Жизнь подтверждает, что большинство людей таковы! Не вижу, почему бы вам стать исключением.
– Положим, так, но что я смогу сделать?
– Это ваше дело. Украдите завещание! Подмените липовым!.. Можете похитить мисс Лоусон. Можете распустить слух, что она запугала тетю Эмили и добилась своего. Составьте новое завещание, будто бы сделанное старушкой на смертном одре. Мало ли вариантов!
– От вашего богатого воображения, мадемуазель, просто захватывает дух.
– Но это несправедливо! – вдруг вырвалось у меня. Тереза рассмеялась:
– Может, ваш друг шокирован? Давайте его отошлем.
Пуаро сердито обратился ко мне:
– Контролируйте себя, Гастингс. – Затем к девушке:
– Простите моего помощника, мадемуазель, он слишком честен, если можно так сказать. Позвольте мне обдумать предложение, может быть, удастся сделать что-то в пределах закона. Однако моя репутация не должна пострадать.
Тереза понимающе кивнула.
– У нас должны быть все необходимые факты! Например, точная дата нового завещания.
– Двадцать первое апреля.
– А предыдущего?
– Эмили Арунделл сделала его пять лет назад.
– Его содержание?..
– Кроме небольшой части слугам, Элен и поварихе, все остальное должно быть разделено между детьми ее брата Томаса и сестры Арабэллы.
– Деньги оставались опекунам?
– Нет, нам непосредственно.
– Теперь будьте внимательны. Все знали о содержании завещания?
– О да, Чарльз, и я, и Бэлла также. Тетя Эмили не делала из этого тайны. А когда кто-нибудь из нас просил денег, тетушка говорила, что мы их получим после ее смерти. – Заговорив о деньгах, Тереза не могла остановиться:
– Мой отец оставил нам по тридцать тысяч фунтов. Капитал небольшой, но жить можно в достатке. Однако я… – Ее голос изменился, стройная фигура еще больше выпрямилась, голова откинулась. – Но мне хотелось большего: самой богатой одежды, лучшей еды и прочего. Хотелось жить и наслаждаться, поехать на теплое Средиземное море, сорить деньгами, давать балы, и вечера, необыкновенные, экстравагантные. Хотелось всего, всего, что есть в этом мире, и не когда-нибудь, а сейчас!..
Пуаро слушал внимательно, вопрос его прозвучал неожиданно:
– А сколько осталось от тридцати тысяч?
Тереза засмеялась:
– Чуть больше двухсот фунтов.
А Пуаро продолжал деловым тоном:
– Есть вещи, которые знать необходимо. Вы наркоманка?
– Никогда.
– Пьете?
– Конечно, но не из-за особой любви к зелью. Мои друзья выпивают, и я с ними.
– Любовные дела?
– Многое в прошлом.
– А в настоящем?
– Только Рекс.
– Доктор Дональдсон?
– Да.
– Но он, по-моему, далек от жизни, нарисованной вами. Он ведь беден, мадемуазель.
Она согласно кивнула:
– Ему ни к чему роскошь, красота, удовольствия и прочее. Согласен носить один костюм, есть каждый день котлеты… Деньги ему нужны на лабораторию, разные пробирки и другой инвентарь. Он честолюбив, и работа для него все, гораздо больше, чем я, во всяком случае.
– Ваш друг знал о предстоящем наследстве после смерти мисс Арунделл?
– Да, но Рекс женится не из-за денег.
– Вы помолвлены?
– Конечно…
Пуаро замолчал, и это молчание, казалось, задевало Терезу.
– А вы видели его?
– Вчера в Маркет Бейсинге.
– И о чем вы с ним говорили?
– Ни о чем, только попросил адрес вашего брата.
– Что нужно вам от Чарльза? – Ее голос снова стал резким.
– Чарльз? Кому он нужен? – прозвучал приятный мужской голос. И бронзовый от загара молодой человек с улыбкой вошел в комнату. – Кто спрашивает обо мне? Услышал свое имя в холле, но я не подслушивал. Что все это значит, Тереза?..
Чарльз признается
Должен сознаться, что с минуты появления Чарльза я искоса поглядывал на него и был восхищен его раскованностью и свободой. Глаза молодого человека были полны доброжелательности и веселья, а улыбка совершенно обезоруживала. Он уселся в одно из обитых кожей массивных кресел.
– Что это означает, старушка? – повторил нетерпеливо.
– Что это означает, старушка? – повторил нетерпеливо.