Княгиня Попоренская ничего не ответила.
Джейн, которая была голодна, съела весь суп. У него был странный привкус, но он был горячий и вкусный.
Потом она почувствовала, что хочет спать. Ей показалось, что княгиня Попоренская тихо плачет. Джейн поудобней устроилась на стуле и склонила голову. Вскоре она уже спала…
Джейн вздрогнула и проснулась. Похоже, она спала очень долго. Голова была тяжелой и болела, шея затекла… И тут вдруг Джейн увидела нечто, что заставило ее мгновенно прийти в себя.
На ней было огненно-красное марокеновое платье.
Она села и осмотрелась. Да, она все еще находилась в комнате этого пустого дома. Все было в точности таким же, как тогда, когда она заснула, за исключением двух вещей. Первая – княгиня Попоренская куда-то исчезла. Вторая – необъяснимая перемена платья.
– Не приснилось же мне все это, – сказала Джейн, – если бы это был только сон, меня бы здесь не было.
Она посмотрела в окно и отметила еще одно существенное обстоятельство. Когда она засыпала, в окно били солнечные лучи, а теперь темнела резкая тень от дома.
«Фасад выходит на запад, – размышляла она. – Когда я заснула, была вторая половина дня. Значит, сейчас уже утро следующего дня. Так-так.., в суп было подмешано снотворное. То есть.., ох, я ничего не понимаю. Это какое-то безумие…»
Джейн встала и подошла к двери, она была не заперта.
Она исследовала дом. Он был тих и пуст.
Джейн обхватила руками свою голову, которая все еще болела, и попыталась собраться с мыслями.
И тут ее взгляд упал на клочки разорванной газеты, которые лежали у парадной двери. Несколько крикливых заголовков привлекли ее внимание.
– «Американская гангстерша в Англии», – прочитала она. – «Девушка в красном. Дерзкий налет на базар в Орионхпус».
Джейн, пошатываясь, вышла на крыльцо. Она села на ступеньки и принялась читать, и глаза ее все больше и больше округливались. Все было предельно просто.
Как раз после отъезда «великой княжны Полины» трое мужчин и девушка в красном платье вытащили револьверы и совершили налет. Они похитили сотню жемчужин – тех самых, от милосердных дам, – а затем бежали на автомобиле. Напасть на их след пока не удалось.
В конце (это была вчерашняя вечерняя газета) для полноты картины говорилось, что девушка в красном платье останавливалась в Блитц-отеле под именем мисс Монтрезор из Нью-Йорка.
– Вот я и попалась, – сказала Джейн, – точно попалась. Я же с самого начала чувствовала, что во всем этом должен быть какой-то подвох.
Услышав странный звук, она вздрогнула. Мужской голос неустанно твердил:
– Проклятье-проклятье-проклятье!
Джейн вся затрепетала. Этот безнадежный, полный отчаянья голос так хорошо выражал и ее чувства. Она сбежала со ступенек. Сбоку от крыльца лежал молодой человек и пытался приподнять голову… Его лицо приятно поразило Джейн – настолько оно было симпатичным. Все в веснушках, но больше всего ее очаровало трогательное, чудаковатое выражение.
– Будь проклята моя голова, – сказал молодой человек. – Будь она проклята. Я…
Он замолчал и уставился на Джейн.
– Должно быть, я сплю, – слабо произнес он.
– Примерно то же самое сказала себе и я, – улыбнулась Джейн. – Что случилось с вашей головой?
– Кто-то меня ударил. По счастью, она оказалась крепкой, Он принял сидячее положение, и лицо его скривилось.
– Надеюсь, что мои мозги скоро заработают… Похоже, что я все еще у того дома.
– Как вы здесь оказались? – спросила она.
– Это долгая история. Между прочим, вы ведь не великая княжна, как ее там зовут, не правда ли?
– Нет. Я Джейн Кливленд, самая обыкновенная девушка.
– Нет, нет. Вы – необыкновенная! – Молодой человек смотрел на нее с искренним обожанием.
Джейн покраснела.
– Принести вам воды – или чего-нибудь еще, да? – робко спросила она.
– Было бы очень кстати, – согласился молодой человек. – Но лучше виски, если вы его найдете.
Джейн не смогла найти виски. Молодой человек выпил воды и тут же заверил, что ему стало гораздо лучше.
– Начнем с моих приключений, или вы сначала расскажете о ваших? – спросил он.
– Вы – первый.
– Моя история довольно короткая. Я случайно заметил, что великая княжна вошла в комнату на низких каблуках, а вышла – на высоких. Это показалось мне очень странным. А я не люблю странных вещей.
Я поехал за машиной на своем мопеде и видел, как вас отвели в дом. Через десять минут на полном ходу в ворота въехала другая машина. Из нее вышла девушка в красном платье и трое мужчин. На девушке были туфли на низком каблуке. Они вошли в дом. Затем низкие каблуки «вышли», но платье их обладательницы было уже другим – черно-белым. Девушка уселась в первую машину вместе со старой каргой и высоким человеком с белой бородой. Остальные сели в другую машину. Я думал, что они все укатили, и уже собирался залезть в окно, чтобы спасти вас.., но тут сзади кто-то подкрался и ударил меня по голове. Вот, собственно, и все. А сейчас ваша очередь.
Джейн поведала о своих приключениях.
– Мне ужасно повезло, что вы поехали следом. А иначе.., представляете, в какую ужасную историю я бы угодила. У великой княжны – отличное алиби. Она уехала с базара до того, как произошло ограбление, и прибыла в Лондон на той же самой машине. Как вы думаете, хоть кто-нибудь поверил бы в мою фантастическую историю?
– Никогда в жизни, – убежденно сказал молодой человек.
Они были настолько поглощены своей беседой, что совершенно не замечали, что делается вокруг.
Вдруг что-то их встревожило. Они подняли головы и увидели высокого грустного человека, стоявшего прислонившись к стене дома. Он кивнул им.
– Очень интересно, – сказал он.
– Кто вы? – спросила Джейн.
Глаза человека с грустным лицом слабо блеснули.
– Инспектор Скотленд-Ярда Фаррел, – кротким голосом ответил он. – Мне было очень интересно выслушать ваш рассказ и рассказ этой молодой леди. Иначе нам было бы трудно поверить ей – по ряду причин.
– Например?
– Ну, например, сегодня утром настоящая великая княжна вместе со своим шофером уехала в Париж.
Джейн тихо охнула.
– К тому же мы знали, что американка уже приехала в Англию, и ожидали от нее чего-нибудь в этом роде. Прошу прощения, я на минутку.
И он вбежал по лестнице в дом.
– Я думаю, с вашей стороны было очень любезно заметить эти туфли, – внезапно сказала Джейн.
– Признаться, я сделал это машинально, – ответил молодой человек. – Меня воспитывали как будущего обувщика. Ведь мой отец в некотором роде обувной король.
Он хотел, чтобы я занялся тем же, что и он, женился и остепенился. Вот так-то. Принцип – никак не выделяться. Но я хотел быть художником. – Он вздохнул.
– Я не хотела вас огорчить, – сказала Джейн.
– Я пытался чего-то добиться в течение шести лет. Но ничего не выходило. Художник из меня никакой. Наконец мне в голову пришла хорошая мысль – бросить все это и вернуться, как блудный сын, домой. Меня ждет прекрасная карьера.
– Работа – великая вещь, – понимающе согласилась она. – Как вы полагаете, вы могли бы дать мне померить сделанные вами туфли?
– Я могу предложить кое-что лучше, если вы согласитесь.
– Что же?
– Пожалуйста, не задавайте пока вопросов. Я все скажу вам потом. Знаете, до вчерашнего дня я не встречал ни одной девушки, на которой хотел бы жениться.
– А вчера?..
– Я увидел ее на благотворительном базаре. И потом смотрел на нее – только на нее единственную!
Он очень решительно посмотрел на Джейн.
– Как хороши эти дельфиниумы, – торопливо сказала она. Ее щеки порозовели.
– Это люпины, – сказал молодой человек.
– Не важно, – сказала Джейн.
– Абсолютно не важно, – согласился он и придвинулся к ней чуть-чуть ближе.
Джейн, которая была голодна, съела весь суп. У него был странный привкус, но он был горячий и вкусный.
Потом она почувствовала, что хочет спать. Ей показалось, что княгиня Попоренская тихо плачет. Джейн поудобней устроилась на стуле и склонила голову. Вскоре она уже спала…
Джейн вздрогнула и проснулась. Похоже, она спала очень долго. Голова была тяжелой и болела, шея затекла… И тут вдруг Джейн увидела нечто, что заставило ее мгновенно прийти в себя.
На ней было огненно-красное марокеновое платье.
Она села и осмотрелась. Да, она все еще находилась в комнате этого пустого дома. Все было в точности таким же, как тогда, когда она заснула, за исключением двух вещей. Первая – княгиня Попоренская куда-то исчезла. Вторая – необъяснимая перемена платья.
– Не приснилось же мне все это, – сказала Джейн, – если бы это был только сон, меня бы здесь не было.
Она посмотрела в окно и отметила еще одно существенное обстоятельство. Когда она засыпала, в окно били солнечные лучи, а теперь темнела резкая тень от дома.
«Фасад выходит на запад, – размышляла она. – Когда я заснула, была вторая половина дня. Значит, сейчас уже утро следующего дня. Так-так.., в суп было подмешано снотворное. То есть.., ох, я ничего не понимаю. Это какое-то безумие…»
Джейн встала и подошла к двери, она была не заперта.
Она исследовала дом. Он был тих и пуст.
Джейн обхватила руками свою голову, которая все еще болела, и попыталась собраться с мыслями.
И тут ее взгляд упал на клочки разорванной газеты, которые лежали у парадной двери. Несколько крикливых заголовков привлекли ее внимание.
– «Американская гангстерша в Англии», – прочитала она. – «Девушка в красном. Дерзкий налет на базар в Орионхпус».
Джейн, пошатываясь, вышла на крыльцо. Она села на ступеньки и принялась читать, и глаза ее все больше и больше округливались. Все было предельно просто.
Как раз после отъезда «великой княжны Полины» трое мужчин и девушка в красном платье вытащили револьверы и совершили налет. Они похитили сотню жемчужин – тех самых, от милосердных дам, – а затем бежали на автомобиле. Напасть на их след пока не удалось.
В конце (это была вчерашняя вечерняя газета) для полноты картины говорилось, что девушка в красном платье останавливалась в Блитц-отеле под именем мисс Монтрезор из Нью-Йорка.
– Вот я и попалась, – сказала Джейн, – точно попалась. Я же с самого начала чувствовала, что во всем этом должен быть какой-то подвох.
Услышав странный звук, она вздрогнула. Мужской голос неустанно твердил:
– Проклятье-проклятье-проклятье!
Джейн вся затрепетала. Этот безнадежный, полный отчаянья голос так хорошо выражал и ее чувства. Она сбежала со ступенек. Сбоку от крыльца лежал молодой человек и пытался приподнять голову… Его лицо приятно поразило Джейн – настолько оно было симпатичным. Все в веснушках, но больше всего ее очаровало трогательное, чудаковатое выражение.
– Будь проклята моя голова, – сказал молодой человек. – Будь она проклята. Я…
Он замолчал и уставился на Джейн.
– Должно быть, я сплю, – слабо произнес он.
– Примерно то же самое сказала себе и я, – улыбнулась Джейн. – Что случилось с вашей головой?
– Кто-то меня ударил. По счастью, она оказалась крепкой, Он принял сидячее положение, и лицо его скривилось.
– Надеюсь, что мои мозги скоро заработают… Похоже, что я все еще у того дома.
– Как вы здесь оказались? – спросила она.
– Это долгая история. Между прочим, вы ведь не великая княжна, как ее там зовут, не правда ли?
– Нет. Я Джейн Кливленд, самая обыкновенная девушка.
– Нет, нет. Вы – необыкновенная! – Молодой человек смотрел на нее с искренним обожанием.
Джейн покраснела.
– Принести вам воды – или чего-нибудь еще, да? – робко спросила она.
– Было бы очень кстати, – согласился молодой человек. – Но лучше виски, если вы его найдете.
Джейн не смогла найти виски. Молодой человек выпил воды и тут же заверил, что ему стало гораздо лучше.
– Начнем с моих приключений, или вы сначала расскажете о ваших? – спросил он.
– Вы – первый.
– Моя история довольно короткая. Я случайно заметил, что великая княжна вошла в комнату на низких каблуках, а вышла – на высоких. Это показалось мне очень странным. А я не люблю странных вещей.
Я поехал за машиной на своем мопеде и видел, как вас отвели в дом. Через десять минут на полном ходу в ворота въехала другая машина. Из нее вышла девушка в красном платье и трое мужчин. На девушке были туфли на низком каблуке. Они вошли в дом. Затем низкие каблуки «вышли», но платье их обладательницы было уже другим – черно-белым. Девушка уселась в первую машину вместе со старой каргой и высоким человеком с белой бородой. Остальные сели в другую машину. Я думал, что они все укатили, и уже собирался залезть в окно, чтобы спасти вас.., но тут сзади кто-то подкрался и ударил меня по голове. Вот, собственно, и все. А сейчас ваша очередь.
Джейн поведала о своих приключениях.
– Мне ужасно повезло, что вы поехали следом. А иначе.., представляете, в какую ужасную историю я бы угодила. У великой княжны – отличное алиби. Она уехала с базара до того, как произошло ограбление, и прибыла в Лондон на той же самой машине. Как вы думаете, хоть кто-нибудь поверил бы в мою фантастическую историю?
– Никогда в жизни, – убежденно сказал молодой человек.
Они были настолько поглощены своей беседой, что совершенно не замечали, что делается вокруг.
Вдруг что-то их встревожило. Они подняли головы и увидели высокого грустного человека, стоявшего прислонившись к стене дома. Он кивнул им.
– Очень интересно, – сказал он.
– Кто вы? – спросила Джейн.
Глаза человека с грустным лицом слабо блеснули.
– Инспектор Скотленд-Ярда Фаррел, – кротким голосом ответил он. – Мне было очень интересно выслушать ваш рассказ и рассказ этой молодой леди. Иначе нам было бы трудно поверить ей – по ряду причин.
– Например?
– Ну, например, сегодня утром настоящая великая княжна вместе со своим шофером уехала в Париж.
Джейн тихо охнула.
– К тому же мы знали, что американка уже приехала в Англию, и ожидали от нее чего-нибудь в этом роде. Прошу прощения, я на минутку.
И он вбежал по лестнице в дом.
– Я думаю, с вашей стороны было очень любезно заметить эти туфли, – внезапно сказала Джейн.
– Признаться, я сделал это машинально, – ответил молодой человек. – Меня воспитывали как будущего обувщика. Ведь мой отец в некотором роде обувной король.
Он хотел, чтобы я занялся тем же, что и он, женился и остепенился. Вот так-то. Принцип – никак не выделяться. Но я хотел быть художником. – Он вздохнул.
– Я не хотела вас огорчить, – сказала Джейн.
– Я пытался чего-то добиться в течение шести лет. Но ничего не выходило. Художник из меня никакой. Наконец мне в голову пришла хорошая мысль – бросить все это и вернуться, как блудный сын, домой. Меня ждет прекрасная карьера.
– Работа – великая вещь, – понимающе согласилась она. – Как вы полагаете, вы могли бы дать мне померить сделанные вами туфли?
– Я могу предложить кое-что лучше, если вы согласитесь.
– Что же?
– Пожалуйста, не задавайте пока вопросов. Я все скажу вам потом. Знаете, до вчерашнего дня я не встречал ни одной девушки, на которой хотел бы жениться.
– А вчера?..
– Я увидел ее на благотворительном базаре. И потом смотрел на нее – только на нее единственную!
Он очень решительно посмотрел на Джейн.
– Как хороши эти дельфиниумы, – торопливо сказала она. Ее щеки порозовели.
– Это люпины, – сказал молодой человек.
– Не важно, – сказала Джейн.
– Абсолютно не важно, – согласился он и придвинулся к ней чуть-чуть ближе.
Удачное воскресенье
– Нет, действительно, это просто восхитительно, – уже в четвертый раз повторяла мисс Дороти Пратт. – Вот бы эта старая ведьма сейчас меня увидела. Со всеми своими Джейн!
«Старой ведьмой» мисс Пратт величала достопочтенную миссис Маккензи Джонс. Она предлагала Дороти место горничной, но, видите ли, у нее не слишком подходящее имя для прислуги! Эта старая дура отказала мисс Пратт только потому, что та не пожелала зваться Джейн, хоть это и было ее второе имя.
Спутник мисс Пратт ничего на это не ответил – ему было не до разговоров. Когда вы только что купили за двадцать фунтов сильно подержанный «остин» и выезжаете на нем всего только во второй раз, все ваше внимание поглощено одним – правильно действовать руками и ногами и ничего не перепутать.
– Ax! – воскликнул мистер Эдвард Пэлгроу, поворачивая машину с ужасным скрежетом, что заставило остальных водителей чертыхнуться и брезгливо усмехнуться.
– Ты совсем не умеешь разговаривать с девушками, – обиженно заявила Дороти.
Как раз в этот момент на него истошным голосом заорал водитель омнибуса, и мистер Пэлгроу был избавлен от необходимости оправдываться.
– Ну и наглый тип, – фыркнула мисс Пратт, вскинув голову.
– Я всего лишь хотел, чтобы он притормозил, – с горечью проговорил ее обожатель.
– Что-нибудь не так?
– Тормоза на этой развалине совершенно не желают слушаться, – ответил мистер Пэлгроу. – Жмешь-жмешь, никакого толку.
– О Тэд, за двадцать фунтов нельзя ожидать слишком многого. Но ты подумай: мы с тобой в самой настоящей машине едем в воскресенье за город, как все приличные люди.
Снова скрежет.
– Ага! – сказал Тэд, покраснев от удовольствия. – Сейчас уже лучше.
– Ты прекрасно ведешь машину, – восхищенно заявила Дороти.
Вдохновленный ее словами, мистер Пэлгроу предпринял попытку обогнать несколько машин. Его тут же остановил полисмен.
– Да-а, – сказала Дороти, когда они, заплатив штраф, подъезжали к мосту Хаммерсмит. – Не понимаю, куда смотрит их начальство. Мне кажется, они вели бы себя повежливее, если б знали, что на них можно пожаловаться.
– Вообще-то я совсем не собирался ехать этой дорогой, – грустно сказал Эдвард. – Я хотел выехать на Грейт-Вест-роуд, да не вышло.
– Ничего, с каждым может случиться, – сказала Дороти. – Такое и у моего хозяина было. Это обошлось ему в целых пять фунтов.
– А полиция все-таки неплохо работает, – великодушно сказал Эдвард. – Никому спуску не дает. В том числе и этим щеголям, которые не моргнув глазом могут купить себе парочку «роллс-ройсов». Ну и что! Чем они лучше меня?
– А еще они могут купить какие угодно ювелирные украшения… – со вздохом сказала Дороти. – В магазинах на Бонд-стрит. Хоть бриллианты, хоть жемчуг, хоть.., уж не знаю что еще! Ты только на минутку представь: колье от Вулвортса[16].
И она погрузилась в сладкие грезы. А Эдвард опять получил возможность сосредоточиться на главной своей задаче. Ричмонд они проехали без приключений. Перебранка с полицейским немного взвинтила Эдварду нервы, и теперь он избрал самый надежный способ: послушно тащился за впереди идущими машинами, ожидая возможности свернуть.
Таким образом они доехали до тенистой деревенской улицы, до того симпатичной, что туда с удовольствием завернули бы и опытные водители.
– Хорошо, что я сюда свернул, – довольным голосом сказал Эдвард. Он был очень горд собой.
– Как здесь мило, – прощебетала мисс Пратт. – О, кажется, здесь продают фрукты.
И действительно, неподалеку стоял маленький плетеный столик, на котором были выставлены корзинки, до краев наполненные фруктами. Над столиком была вывеска:
«ЕШЬТЕ БОЛЬШЕ ФРУКТОВ».
– Почем? – осторожно спросил Эдвард, с невероятными усилиями поставив машину на ручной тормоз.
– Чудесная клубника, – сказал в ответ продавец. Весьма несимпатичный субъект с каким-то злобным взглядом. – Как раз для дамы. Ягоды очень спелые, только что собрали. И вишни тоже. Все местное. Корзиночку вишни, мэм?
– О, они выглядят очень аппетитно, – сказала Дороти.
– Они выглядят просто прелестно, – хрипло сказал субъект. – Эта корзиночка, мэм, принесет вам удачу. – И наконец он снизошел до ответа Эдварду:
– Два шиллинга, сэр, дешевле не бывает. Вы непременно бы со мной согласились, если б знали, что за чудо находится в этой корзинке…
– Как мило, – сказала Дороти.
Эдвард вздохнул и заплатил два шиллинга. Он мысленно произвел подсчет. Потом еще придется раскошелиться на чай, на бензин – эту воскресную поездку вряд ли можно будет назвать дешевой. О, это просто ужасно: куда-нибудь брать с собой девушек! Они всегда хотят все, что только попадается им на глаза.
– Благодарю вас, сэр, – угрюмо буркнул продавец, – В этой корзинке ягод побольше чем на два фунта, и каких!
Эдвард резко нажал на педаль, и машина чуть не наскочила на продавца вишен – она вела себя точно разъяренный эльзасец[17].
– Извините, – сказал Эдвард. – Забыл, что она на ручном тормозе.
– Ты должен быть более осторожен, дорогой, – сказала Дороти. – Ведь ты мог его задеть.
Эдвард предпочел промолчать. Проехав полмили, они увидели прекрасное местечко на берегу реки. Оставив машину на обочине, Эдвард и Дороти удобно расположились на травке и стали есть вишни, бросив рядом воскресную газету, о которой тут же забыли.
– Какие новости? – наконец спросил Эдвард, растянувшись на земле и надвинув шляпу на глаза.
Дороти пробежала глазами заголовки.
– Безутешная жена. Необычная история. На прошлой неделе утонуло двадцать восемь человек. Летчик какой-то разбился, репортаж о нем. Сенсационная кража. Ой! «Пропало рубиновое колье стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов». О Тэд! Пятьдесят тысяч фунтов. Просто фантастика! – Она взахлеб продолжила: «Колье состояло из двадцати одного камня, каждый оправлен в платину; его послали заказной бандеролью из Парижа. Но адресат обнаружил в коробке простые стекляшки, рубины пропали».
– Стащили на почте, – сказал Эдвард. – Мне кажется, что французская почта очень ненадежная.
– Хоть бы взглянуть на такое колье, – мечтательно пробормотала Дороти. – Наверное, похоже цветом на кровь – как голубиная кровь, пишут в книгах. Интересно, что чувствуешь, когда такая вещь у тебя на шее.
– М-м, девочка моя, наверняка ты никогда этого не узнаешь, – шутливо произнес Эдвард.
Дороти вскинула голову:
– Почему же наверняка? С девушками случаются иногда самые удивительные вещи. Может быть, я стану актрисой.
– С девушками, которые прилично себя ведут, ничего не случается, – назидательно произнес Эдвард. Это звучало как приговор.
Дороти уже открыла рот, чтобы возразить, но вовремя опомнилась и нежным голосом попросила:
– Передай мне корзиночку. Я съела больше, чем ты.
Разделю по справедливости то, что осталось… Ой! Что это там на дне?
С этими словами она вытащила длинное переливающееся колье из кроваво-красных прозрачных камней, оправленных в металл.
Оба с изумлением уставились на находку.
– Это.., это было в корзинке? – наконец произнес Эдвард.
Дороти кивнула.
– На донышке – под ягодами.
Они недоумевающе посмотрели друг на друга.
– Как, по-твоему, оно могло туда попасть?
– Представить себе не могу. Надо же – как раз после того, что я прочла в газете – о рубиновом колье.
Эдвард рассмеялся.
– Не вообразила ли ты себе, что держишь в руках пятьдесят тысяч фунтов?
– Просто странно, что такое совпадение… Рубины, оправленные в платину. У платины такой же тусклый серебристый блеск – как и этот. А камни – смотри, как они блестят на солнце, какой изумительный алый цвет? Сколько же их тут? – Она сосчитала. – А что я говорю? Ровно двадцать один!
– Не может быть!
– Да-да. То же количество, что указано в газете. О Тэд, не думаешь ли ты…
– Скорее всего… – Но прозвучали эти его слова не очень уверенно. – Есть один способ проверить, настоящие они или нет – поцарапать ими о стекло.
– Это годится только для бриллиантов. Но, Тэд, ты помнишь, тот человек был какой-то странный – тот, который продавал фрукты, – очень уж гадкий. И странно так усмехнулся – помнишь? Когда сказал вдруг, что в корзинке ягод больше, чем на два фунта, и добавил: «И каких!»
– Верно, но, Дороти, с какой стати он стал бы отдавать нам, по сути, пятьдесят тысяч фунтов?
Мисс Пратт покачала головой, совершенно сбитая с толку.
– Действительно какая-то глупость получается, – признала она – Разве только.., что, если его разыскивает полиция?
– Полиция? – Эдвард немного побледнел.
– Да. В газете дальше было написано: «Полиции удалось обнаружить кое-какие улики».
По спине Эдварда пробежал холодок.
– Не нравится мне все это, Дороти. Ведь полиция может выйти и на нас.
Дороти, открыв рот, вытаращила на него глаза.
– Но мы же ничего такого не сделали, Тэд. Мы же не знали, что спрятано в этой корзинке.
– Поди теперь докажи! Так нам и поверят!
– Да, едва ли, – согласилась Дороти. – О Тэд, ты действительно считаешь, что это-то самое? Это же просто как в сказке!
– Хороша сказочка, – сказал Эдвард. – Гораздо больше похоже на те душераздирающие истории, в которых главный герой отправляется в Дартмур[18], невинно осужденный на четырнадцать лет.
Но Дороти не слушала его. Она надела колье себе на шею и смотрелась в маленькое зеркальце, которое достала из сумочки.
– Прямо как герцогиня, – прошептала она упоенно.
– Нет, не верю, – резко сказал Эдвард. – Это подделка. Это должна быть подделка.
– Да, дорогой, – сказала Дороти, продолжая рассматривать себя в зеркальце. – Очень может быть.
– Чтобы такое совпадение – нет, полная чепуха!
– Голубиная кровь, – прошептала Дороти.
– Это абсурд, вот что я тебе скажу, абсурд. Дороти, ты слушаешь, что я тебе говорю, или нет?
Дороти спрятала зеркальце. Она повернулась к нему, поглаживая рубины, украшавшие ее стройную шею.
– Ну как? – спросила она.
Эдвард взглянул на нее и тут же забыл про все свои обиды. Он никогда еще не видел Дороти такой. Она была неотразима, настоящая королева. Сознание того, что вокруг ее шеи обвито колье ценой в пятьдесят тысяч фунтов, превратило Дороти Пратт в совершенно другую женщину. Она была прекрасна и обольстительна, как Клеопатра, Семирамида[19] и Зенобия вместе взятые.
– Ты выглядишь потрясающе! – сказал ошеломленный Эдвард.
Дороти рассмеялась, и смех ее тоже стал совершенно другим.
– Слушай, – сказал Эдвард. – Вот что нам надо сделать. Нам надо отнести это колье в полицейский участок.
– Чепуха, – сказала Дороти. – Ты сам же только что сказал, что нам никто не поверит. И, может быть, даже посадят в тюрьму за кражу.
– Но что же нам делать?
– Оставить у себя, – ответила ему преобразившаяся Дороти Пратт.
Эдвард испуганно на нее посмотрел:
– Оставить у себя? Ты с ума сошла.
– Мы их нашли, разве не так? Откуда нам знать, что это настоящие и очень ценные камни? Я оставлю это ожерелье себе и буду его носить.
– И тогда полиция схватит тебя.
Дороти довольно долго обдумывала его слова.
– Ладно, – сказала она. – Мы их продадим. И ты сможешь купить себе «роллс-ройс» или даже два «роллс-ройса», а я куплю бриллиантовую диадему и несколько колечек.
Тут Эдвард еще больше вытаращил глаза. Дороти нетерпеливо продолжила:
– Тебе выпал шанс – так воспользуйся им! Мы ведь не украли эту вещь – на такое я бы не пошла. Она сама свалилась нам в руки, и это единственный шанс получить все, что мы желаем. Эдвард Пэлгроу, ну есть в тебе хоть капля мужества?
Наконец Эдвард обрел дар речи:
– Надо продать, говоришь? Ты думаешь, это так просто? Да любой ювелир тут же спросит, откуда у меня такая дорогая вещь.
– А ты и не понесешь эту вещь к ювелиру. Ты что, никогда не читал детективов? Нести ее надо к скупщику краденого.
– А откуда мне знать скупщиков краденого? Меня воспитали как приличного человека.
– Мужчина должен знать все, – заявила Дороти. – Иначе зачем он нужен.
Он посмотрел на нее. Неумолимая обольстительница…
– Ты меня убедила, – покорно произнес он.
– Я думала, ты более решителен.
Наступило молчание. Потом Дороти встала.
– Ну что ж, – небрежно сказала она. – Сейчас нам лучше отправиться домой.
– Ты так в нем и поедешь?
Дороти сняла колье, благоговейно посмотрела на него и спрятала к себе в сумочку.
– Слушай, – сказал Эдвард. – Отдай его мне.
– Нет.
– Ты должна это сделать. Девочка моя, меня воспитали честным человеком.
– Ну хорошо. Ты можешь оставаться честным человеком и дальше. Ничего не нужно делать.
– Нет, отдай, – решительно сказал Эдвард. – Пусть будет по-твоему. Я найду скупщика. Да, ты правильно сказала, это единственный шанс. Колье мы получили честным путем – мы уплатили за него два шиллинга. Некоторые джентльмены всю жизнь занимаются тем же, покупая вещи по дешевке в антикварных магазинах, да еще гордятся этим.
– Вот именно! – сказала Дороти. – О Эдвард, ты просто великолепен!
Она отдала ему колье, и он положил его себе в карман.
Он был наверху блаженства и чувствовал себя просто каким-то героем! В таком приподнятом настроении они завели «остин». Они оба были слишком взволнованы, чтобы вспомнить о чае. До Лондона они ехали в полном молчании. Один раз на перекрестке к их машине направился полицейский – у Эдварда замерло сердце. Но он прошел мимо… Каким-то чудом они добрались до дома без неприятностей.
Прощальные слова Эдварда были полны романтического задора:
– Мы все сделаем. Пятьдесят тысяч фунтов! Игра стоит свеч!
Во сне ему снились официальные бумаги с гербовыми печатями и Дартмур. Встал он рано, совершенно измученный и неотдохнувший. Ему нужно было что-то предпринять, чтобы разыскать скупщика краденого, но ничего стоящего в голову не приходило. На работе он был рассеян и еще до ленча успел получить от начальства два выговора.
Где люди находят скупщиков краденого? Кажется, это где-то в Уайтчепле или в Степни?
Когда он вернулся с ленча в контору, его сразу позвали к телефону. В трубке послышался трагический, полный слез голос Дороти:
– Это ты, Тэд? Хозяйки сейчас нет, но она может прийти в любую минуту, тогда я тут же брошу трубку. Тэд, ты ничего не успел сделать, ведь правда?
Эдвард успокоил ее.
– Тэд, послушай, не надо ничего делать. Я всю ночь не сомкнула глаз. Это было ужасно. Я думала о том месте в Библии, где сказано: «Не укради». Вчера я, наверное, просто сошла с ума. Ты ведь не будешь ничего делать, Тэд, дорогой, не будешь?
Испытал ли мистер Пэлгроу облегчение? Возможно, что испытал, но он не собирался этого выдавать.
– Если уж я решил, то никогда не отступаюсь, – сказал он таким тоном, которым, без сомнения, разговаривают настоящие супермены со стальным взглядом.
– Нет, Тэд, дорогой, ты не должен этого делать. О Боже, она идет. Слушай, Тэд, она вечером собирается в гости. Я могу на часок-другой сбежать. Не предпринимай ничего, пока мы не встретимся. В восемь жди меня на углу… – Тут ее голос изменился, сделавшись неестественно ласковым:
– Да, мэм, просто не правильно набрали номер. Им надо было Блумсбери ноль два тридцать четыре.
Когда в шесть часов Эдвард вышел с работы, в ближайшем киоске в глаза ему бросился огромный газетный заголовок:
«ПРОПАВШИЕ РУБИНЫ. ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ».
Он торопливо достал мелочь. В метро он проворно кинулся к свободному месту и впился глазами в газету. Довольно быстро нашел то, что искал.
Он невольно присвистнул.
– Ничего себе, – пробормотал он и стал читать соседний абзац. Он прочел его еще раз, и газета соскользнула на пол…
Ровно в восемь часов он был на углу. Дороти, запыхавшаяся и очень бледная, но все равно красивая, поспешно подошла к нему.
– Ты ничего еще не предпринимал, Тэд?
– Ничего. – Он вытащил рубиновое колье из кармана. – Можешь его надеть.
– Но, Тэд…
– Все в порядке. Полиция нашла и рубины, и того, кто их стащил. А теперь прочти вот это!
И он сунул газету прямо ей под нос. Дороти стала читать:
НОВЫЙ РЕКЛАМНЫЙ ТРЮК
Новая рекламная уловка была придумана Общеанглийской ярмаркой «Пять пенсов» – своеобразный вызов знаменитому «Вулворту». Вчера в продажу поступили корзинки с ягодами, и теперь они будут продаваться еженедельно по воскресеньям. В одну из каждых пятидесяти корзинок будет положено колье с поддельными драгоценностями. Искусно выполненные, эти колье на самом деле стоят не так уж дешево. Вчера появление этих корзинок вызвало огромное оживление и радость, и надеемся, что в следующее воскресенье еще большую популярность приобретет девиз: «ЕШЬТЕ БОЛЬШЕ ФРУКТОВ». Мы поздравляем ярмарку «Пять пенсов» за ее находчивость и желаем ей удачи в проведении кампании «Покупайте британские товары».
– Ну и ну… – сказала Дороти. И помолчав, повторила:
– Ну и ну!
– Да, – сказал Эдвард. – Я почувствовал примерно то же самое.
«Старой ведьмой» мисс Пратт величала достопочтенную миссис Маккензи Джонс. Она предлагала Дороти место горничной, но, видите ли, у нее не слишком подходящее имя для прислуги! Эта старая дура отказала мисс Пратт только потому, что та не пожелала зваться Джейн, хоть это и было ее второе имя.
Спутник мисс Пратт ничего на это не ответил – ему было не до разговоров. Когда вы только что купили за двадцать фунтов сильно подержанный «остин» и выезжаете на нем всего только во второй раз, все ваше внимание поглощено одним – правильно действовать руками и ногами и ничего не перепутать.
– Ax! – воскликнул мистер Эдвард Пэлгроу, поворачивая машину с ужасным скрежетом, что заставило остальных водителей чертыхнуться и брезгливо усмехнуться.
– Ты совсем не умеешь разговаривать с девушками, – обиженно заявила Дороти.
Как раз в этот момент на него истошным голосом заорал водитель омнибуса, и мистер Пэлгроу был избавлен от необходимости оправдываться.
– Ну и наглый тип, – фыркнула мисс Пратт, вскинув голову.
– Я всего лишь хотел, чтобы он притормозил, – с горечью проговорил ее обожатель.
– Что-нибудь не так?
– Тормоза на этой развалине совершенно не желают слушаться, – ответил мистер Пэлгроу. – Жмешь-жмешь, никакого толку.
– О Тэд, за двадцать фунтов нельзя ожидать слишком многого. Но ты подумай: мы с тобой в самой настоящей машине едем в воскресенье за город, как все приличные люди.
Снова скрежет.
– Ага! – сказал Тэд, покраснев от удовольствия. – Сейчас уже лучше.
– Ты прекрасно ведешь машину, – восхищенно заявила Дороти.
Вдохновленный ее словами, мистер Пэлгроу предпринял попытку обогнать несколько машин. Его тут же остановил полисмен.
– Да-а, – сказала Дороти, когда они, заплатив штраф, подъезжали к мосту Хаммерсмит. – Не понимаю, куда смотрит их начальство. Мне кажется, они вели бы себя повежливее, если б знали, что на них можно пожаловаться.
– Вообще-то я совсем не собирался ехать этой дорогой, – грустно сказал Эдвард. – Я хотел выехать на Грейт-Вест-роуд, да не вышло.
– Ничего, с каждым может случиться, – сказала Дороти. – Такое и у моего хозяина было. Это обошлось ему в целых пять фунтов.
– А полиция все-таки неплохо работает, – великодушно сказал Эдвард. – Никому спуску не дает. В том числе и этим щеголям, которые не моргнув глазом могут купить себе парочку «роллс-ройсов». Ну и что! Чем они лучше меня?
– А еще они могут купить какие угодно ювелирные украшения… – со вздохом сказала Дороти. – В магазинах на Бонд-стрит. Хоть бриллианты, хоть жемчуг, хоть.., уж не знаю что еще! Ты только на минутку представь: колье от Вулвортса[16].
И она погрузилась в сладкие грезы. А Эдвард опять получил возможность сосредоточиться на главной своей задаче. Ричмонд они проехали без приключений. Перебранка с полицейским немного взвинтила Эдварду нервы, и теперь он избрал самый надежный способ: послушно тащился за впереди идущими машинами, ожидая возможности свернуть.
Таким образом они доехали до тенистой деревенской улицы, до того симпатичной, что туда с удовольствием завернули бы и опытные водители.
– Хорошо, что я сюда свернул, – довольным голосом сказал Эдвард. Он был очень горд собой.
– Как здесь мило, – прощебетала мисс Пратт. – О, кажется, здесь продают фрукты.
И действительно, неподалеку стоял маленький плетеный столик, на котором были выставлены корзинки, до краев наполненные фруктами. Над столиком была вывеска:
«ЕШЬТЕ БОЛЬШЕ ФРУКТОВ».
– Почем? – осторожно спросил Эдвард, с невероятными усилиями поставив машину на ручной тормоз.
– Чудесная клубника, – сказал в ответ продавец. Весьма несимпатичный субъект с каким-то злобным взглядом. – Как раз для дамы. Ягоды очень спелые, только что собрали. И вишни тоже. Все местное. Корзиночку вишни, мэм?
– О, они выглядят очень аппетитно, – сказала Дороти.
– Они выглядят просто прелестно, – хрипло сказал субъект. – Эта корзиночка, мэм, принесет вам удачу. – И наконец он снизошел до ответа Эдварду:
– Два шиллинга, сэр, дешевле не бывает. Вы непременно бы со мной согласились, если б знали, что за чудо находится в этой корзинке…
– Как мило, – сказала Дороти.
Эдвард вздохнул и заплатил два шиллинга. Он мысленно произвел подсчет. Потом еще придется раскошелиться на чай, на бензин – эту воскресную поездку вряд ли можно будет назвать дешевой. О, это просто ужасно: куда-нибудь брать с собой девушек! Они всегда хотят все, что только попадается им на глаза.
– Благодарю вас, сэр, – угрюмо буркнул продавец, – В этой корзинке ягод побольше чем на два фунта, и каких!
Эдвард резко нажал на педаль, и машина чуть не наскочила на продавца вишен – она вела себя точно разъяренный эльзасец[17].
– Извините, – сказал Эдвард. – Забыл, что она на ручном тормозе.
– Ты должен быть более осторожен, дорогой, – сказала Дороти. – Ведь ты мог его задеть.
Эдвард предпочел промолчать. Проехав полмили, они увидели прекрасное местечко на берегу реки. Оставив машину на обочине, Эдвард и Дороти удобно расположились на травке и стали есть вишни, бросив рядом воскресную газету, о которой тут же забыли.
– Какие новости? – наконец спросил Эдвард, растянувшись на земле и надвинув шляпу на глаза.
Дороти пробежала глазами заголовки.
– Безутешная жена. Необычная история. На прошлой неделе утонуло двадцать восемь человек. Летчик какой-то разбился, репортаж о нем. Сенсационная кража. Ой! «Пропало рубиновое колье стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов». О Тэд! Пятьдесят тысяч фунтов. Просто фантастика! – Она взахлеб продолжила: «Колье состояло из двадцати одного камня, каждый оправлен в платину; его послали заказной бандеролью из Парижа. Но адресат обнаружил в коробке простые стекляшки, рубины пропали».
– Стащили на почте, – сказал Эдвард. – Мне кажется, что французская почта очень ненадежная.
– Хоть бы взглянуть на такое колье, – мечтательно пробормотала Дороти. – Наверное, похоже цветом на кровь – как голубиная кровь, пишут в книгах. Интересно, что чувствуешь, когда такая вещь у тебя на шее.
– М-м, девочка моя, наверняка ты никогда этого не узнаешь, – шутливо произнес Эдвард.
Дороти вскинула голову:
– Почему же наверняка? С девушками случаются иногда самые удивительные вещи. Может быть, я стану актрисой.
– С девушками, которые прилично себя ведут, ничего не случается, – назидательно произнес Эдвард. Это звучало как приговор.
Дороти уже открыла рот, чтобы возразить, но вовремя опомнилась и нежным голосом попросила:
– Передай мне корзиночку. Я съела больше, чем ты.
Разделю по справедливости то, что осталось… Ой! Что это там на дне?
С этими словами она вытащила длинное переливающееся колье из кроваво-красных прозрачных камней, оправленных в металл.
Оба с изумлением уставились на находку.
– Это.., это было в корзинке? – наконец произнес Эдвард.
Дороти кивнула.
– На донышке – под ягодами.
Они недоумевающе посмотрели друг на друга.
– Как, по-твоему, оно могло туда попасть?
– Представить себе не могу. Надо же – как раз после того, что я прочла в газете – о рубиновом колье.
Эдвард рассмеялся.
– Не вообразила ли ты себе, что держишь в руках пятьдесят тысяч фунтов?
– Просто странно, что такое совпадение… Рубины, оправленные в платину. У платины такой же тусклый серебристый блеск – как и этот. А камни – смотри, как они блестят на солнце, какой изумительный алый цвет? Сколько же их тут? – Она сосчитала. – А что я говорю? Ровно двадцать один!
– Не может быть!
– Да-да. То же количество, что указано в газете. О Тэд, не думаешь ли ты…
– Скорее всего… – Но прозвучали эти его слова не очень уверенно. – Есть один способ проверить, настоящие они или нет – поцарапать ими о стекло.
– Это годится только для бриллиантов. Но, Тэд, ты помнишь, тот человек был какой-то странный – тот, который продавал фрукты, – очень уж гадкий. И странно так усмехнулся – помнишь? Когда сказал вдруг, что в корзинке ягод больше, чем на два фунта, и добавил: «И каких!»
– Верно, но, Дороти, с какой стати он стал бы отдавать нам, по сути, пятьдесят тысяч фунтов?
Мисс Пратт покачала головой, совершенно сбитая с толку.
– Действительно какая-то глупость получается, – признала она – Разве только.., что, если его разыскивает полиция?
– Полиция? – Эдвард немного побледнел.
– Да. В газете дальше было написано: «Полиции удалось обнаружить кое-какие улики».
По спине Эдварда пробежал холодок.
– Не нравится мне все это, Дороти. Ведь полиция может выйти и на нас.
Дороти, открыв рот, вытаращила на него глаза.
– Но мы же ничего такого не сделали, Тэд. Мы же не знали, что спрятано в этой корзинке.
– Поди теперь докажи! Так нам и поверят!
– Да, едва ли, – согласилась Дороти. – О Тэд, ты действительно считаешь, что это-то самое? Это же просто как в сказке!
– Хороша сказочка, – сказал Эдвард. – Гораздо больше похоже на те душераздирающие истории, в которых главный герой отправляется в Дартмур[18], невинно осужденный на четырнадцать лет.
Но Дороти не слушала его. Она надела колье себе на шею и смотрелась в маленькое зеркальце, которое достала из сумочки.
– Прямо как герцогиня, – прошептала она упоенно.
– Нет, не верю, – резко сказал Эдвард. – Это подделка. Это должна быть подделка.
– Да, дорогой, – сказала Дороти, продолжая рассматривать себя в зеркальце. – Очень может быть.
– Чтобы такое совпадение – нет, полная чепуха!
– Голубиная кровь, – прошептала Дороти.
– Это абсурд, вот что я тебе скажу, абсурд. Дороти, ты слушаешь, что я тебе говорю, или нет?
Дороти спрятала зеркальце. Она повернулась к нему, поглаживая рубины, украшавшие ее стройную шею.
– Ну как? – спросила она.
Эдвард взглянул на нее и тут же забыл про все свои обиды. Он никогда еще не видел Дороти такой. Она была неотразима, настоящая королева. Сознание того, что вокруг ее шеи обвито колье ценой в пятьдесят тысяч фунтов, превратило Дороти Пратт в совершенно другую женщину. Она была прекрасна и обольстительна, как Клеопатра, Семирамида[19] и Зенобия вместе взятые.
– Ты выглядишь потрясающе! – сказал ошеломленный Эдвард.
Дороти рассмеялась, и смех ее тоже стал совершенно другим.
– Слушай, – сказал Эдвард. – Вот что нам надо сделать. Нам надо отнести это колье в полицейский участок.
– Чепуха, – сказала Дороти. – Ты сам же только что сказал, что нам никто не поверит. И, может быть, даже посадят в тюрьму за кражу.
– Но что же нам делать?
– Оставить у себя, – ответила ему преобразившаяся Дороти Пратт.
Эдвард испуганно на нее посмотрел:
– Оставить у себя? Ты с ума сошла.
– Мы их нашли, разве не так? Откуда нам знать, что это настоящие и очень ценные камни? Я оставлю это ожерелье себе и буду его носить.
– И тогда полиция схватит тебя.
Дороти довольно долго обдумывала его слова.
– Ладно, – сказала она. – Мы их продадим. И ты сможешь купить себе «роллс-ройс» или даже два «роллс-ройса», а я куплю бриллиантовую диадему и несколько колечек.
Тут Эдвард еще больше вытаращил глаза. Дороти нетерпеливо продолжила:
– Тебе выпал шанс – так воспользуйся им! Мы ведь не украли эту вещь – на такое я бы не пошла. Она сама свалилась нам в руки, и это единственный шанс получить все, что мы желаем. Эдвард Пэлгроу, ну есть в тебе хоть капля мужества?
Наконец Эдвард обрел дар речи:
– Надо продать, говоришь? Ты думаешь, это так просто? Да любой ювелир тут же спросит, откуда у меня такая дорогая вещь.
– А ты и не понесешь эту вещь к ювелиру. Ты что, никогда не читал детективов? Нести ее надо к скупщику краденого.
– А откуда мне знать скупщиков краденого? Меня воспитали как приличного человека.
– Мужчина должен знать все, – заявила Дороти. – Иначе зачем он нужен.
Он посмотрел на нее. Неумолимая обольстительница…
– Ты меня убедила, – покорно произнес он.
– Я думала, ты более решителен.
Наступило молчание. Потом Дороти встала.
– Ну что ж, – небрежно сказала она. – Сейчас нам лучше отправиться домой.
– Ты так в нем и поедешь?
Дороти сняла колье, благоговейно посмотрела на него и спрятала к себе в сумочку.
– Слушай, – сказал Эдвард. – Отдай его мне.
– Нет.
– Ты должна это сделать. Девочка моя, меня воспитали честным человеком.
– Ну хорошо. Ты можешь оставаться честным человеком и дальше. Ничего не нужно делать.
– Нет, отдай, – решительно сказал Эдвард. – Пусть будет по-твоему. Я найду скупщика. Да, ты правильно сказала, это единственный шанс. Колье мы получили честным путем – мы уплатили за него два шиллинга. Некоторые джентльмены всю жизнь занимаются тем же, покупая вещи по дешевке в антикварных магазинах, да еще гордятся этим.
– Вот именно! – сказала Дороти. – О Эдвард, ты просто великолепен!
Она отдала ему колье, и он положил его себе в карман.
Он был наверху блаженства и чувствовал себя просто каким-то героем! В таком приподнятом настроении они завели «остин». Они оба были слишком взволнованы, чтобы вспомнить о чае. До Лондона они ехали в полном молчании. Один раз на перекрестке к их машине направился полицейский – у Эдварда замерло сердце. Но он прошел мимо… Каким-то чудом они добрались до дома без неприятностей.
Прощальные слова Эдварда были полны романтического задора:
– Мы все сделаем. Пятьдесят тысяч фунтов! Игра стоит свеч!
Во сне ему снились официальные бумаги с гербовыми печатями и Дартмур. Встал он рано, совершенно измученный и неотдохнувший. Ему нужно было что-то предпринять, чтобы разыскать скупщика краденого, но ничего стоящего в голову не приходило. На работе он был рассеян и еще до ленча успел получить от начальства два выговора.
Где люди находят скупщиков краденого? Кажется, это где-то в Уайтчепле или в Степни?
Когда он вернулся с ленча в контору, его сразу позвали к телефону. В трубке послышался трагический, полный слез голос Дороти:
– Это ты, Тэд? Хозяйки сейчас нет, но она может прийти в любую минуту, тогда я тут же брошу трубку. Тэд, ты ничего не успел сделать, ведь правда?
Эдвард успокоил ее.
– Тэд, послушай, не надо ничего делать. Я всю ночь не сомкнула глаз. Это было ужасно. Я думала о том месте в Библии, где сказано: «Не укради». Вчера я, наверное, просто сошла с ума. Ты ведь не будешь ничего делать, Тэд, дорогой, не будешь?
Испытал ли мистер Пэлгроу облегчение? Возможно, что испытал, но он не собирался этого выдавать.
– Если уж я решил, то никогда не отступаюсь, – сказал он таким тоном, которым, без сомнения, разговаривают настоящие супермены со стальным взглядом.
– Нет, Тэд, дорогой, ты не должен этого делать. О Боже, она идет. Слушай, Тэд, она вечером собирается в гости. Я могу на часок-другой сбежать. Не предпринимай ничего, пока мы не встретимся. В восемь жди меня на углу… – Тут ее голос изменился, сделавшись неестественно ласковым:
– Да, мэм, просто не правильно набрали номер. Им надо было Блумсбери ноль два тридцать четыре.
Когда в шесть часов Эдвард вышел с работы, в ближайшем киоске в глаза ему бросился огромный газетный заголовок:
«ПРОПАВШИЕ РУБИНЫ. ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ».
Он торопливо достал мелочь. В метро он проворно кинулся к свободному месту и впился глазами в газету. Довольно быстро нашел то, что искал.
Он невольно присвистнул.
– Ничего себе, – пробормотал он и стал читать соседний абзац. Он прочел его еще раз, и газета соскользнула на пол…
Ровно в восемь часов он был на углу. Дороти, запыхавшаяся и очень бледная, но все равно красивая, поспешно подошла к нему.
– Ты ничего еще не предпринимал, Тэд?
– Ничего. – Он вытащил рубиновое колье из кармана. – Можешь его надеть.
– Но, Тэд…
– Все в порядке. Полиция нашла и рубины, и того, кто их стащил. А теперь прочти вот это!
И он сунул газету прямо ей под нос. Дороти стала читать:
НОВЫЙ РЕКЛАМНЫЙ ТРЮК
Новая рекламная уловка была придумана Общеанглийской ярмаркой «Пять пенсов» – своеобразный вызов знаменитому «Вулворту». Вчера в продажу поступили корзинки с ягодами, и теперь они будут продаваться еженедельно по воскресеньям. В одну из каждых пятидесяти корзинок будет положено колье с поддельными драгоценностями. Искусно выполненные, эти колье на самом деле стоят не так уж дешево. Вчера появление этих корзинок вызвало огромное оживление и радость, и надеемся, что в следующее воскресенье еще большую популярность приобретет девиз: «ЕШЬТЕ БОЛЬШЕ ФРУКТОВ». Мы поздравляем ярмарку «Пять пенсов» за ее находчивость и желаем ей удачи в проведении кампании «Покупайте британские товары».
– Ну и ну… – сказала Дороти. И помолчав, повторила:
– Ну и ну!
– Да, – сказал Эдвард. – Я почувствовал примерно то же самое.