Археология в современном мире
Археология уникальна среди прочих наук тем, что может изучать историю человечества, охватывающую очень большие периоды времени. Лопатка археолога дает возможность исследовать древние поселения людей, живших два с половиной миллиона лет назад, изучать культурные слои плотно заселенных пещер позднего ледникового периода (18 000 лет назад), восстанавливать жизнь небольших фермерских поселений и шумных районов Балтимора XIX века. В результате археология стала важной наукой в том мире, где совместная жизнь разных народов и понимание многообразия человечества приобрели первостепенную ценность.Мы живем в мире возрастающей анонимности, присущей большим городам и многонациональным корпорациям, в мире мгновенных коммуникаций и компьютеров невообразимой мощности. Но по-прежнему мы обитаем в мире людей, ежедневно общающихся друг с другом часто электронным образом и через такие расстояния, о которых никто не мог помыслить и поколение назад. Технологии становятся все важнее в индустриальном мире, как и человек, использующий их себе во благо. Мы нуждаемся в намного более точных знаниях о многообразии человечества, чем те, какими обладали, например, древние египтяне, поэтому нам нужны многие знания прошлого. Анатомически современный человек, Homo sapiens, живет на Земле 150 000 лет. И корням его биологического и культурного многообразия, как минимум, столько же лет. Археология дает нам уникальную картину многообразия человека, которая столь ценна в современном мире, информацию о взаимоотношениях людей в древности.
Фактор многообразия человечества является мощной политической и социальной реальностью в обществе с самого момента возникновения человечества. Взаимоотношения между отдельными индивидами и группами людей были архиважными в доиндустриальные времена, будь это крупный город ацтеков Теночтитлан или крохотная деревушка в долине Миссисипи. Кровные связи, семейные узы и связь с землей являлись главными связующими элементами древних. Еще 4000 лет назад китайские правители, по крайней мере, формально сохраняли кровные связи со своими подданными, поддерживая так связь с предками. Нью-Йорк XVHI века и Лондон времен королевы Елизаветы были полны выходцев из Африки и Азии. Имперский Рим был родным домом для людей из всех частей Средиземноморья и Азии. Древний Египет и города Месопотамии являлись узлами торговых путей, приводившими туда людей со всего света. Даже в нашем урбанизированном и индустриальном мире родственные связи и древние социальные механизмы играют большую роль во многих сообществах, будь это деревни в горных районах Перу или городские трущобы в Западной Африке. Археология может дать современному миру, часто забывающему опыт истории, жизненно важные уроки по предмету «многообразие человечества».
Наши давние предки хорошо знали свою среду обитания. Они выработали эффективные способы выращивания хороших урожаев и методы защиты от холода и голода, многие из которых были забыты. Археология может восстанавливать древние сельскохозяйственные практики, тем самым внося свой вклад в современное экономическое развитие. Еще в 1000 году до н. э. крестьяне высокогорных долин вокруг озера Титикака, на границе Перу и Боливии, использовали поднятие почв для защиты урожаев от сезонных наводнений. Почвы там богатые. Доисторические земледельцы поднимали почвы и строили сети каналов, и это давало им возможность выращивать внушительные по урожайности урожаи картофеля, квиноа и других культур. Земледелие на таких полях позабросили еще до завоевания испанцами, и современная экономика в этих же регионах теперь полагается на пастушество.
Опыты археологов по реконструкции древних «поднятых» садов показали, что по древним сценариям можно получать замечательные урожаи в регионах, которые современные сельскохозяйственные авторитеты относят к местам рискованного земледелия с точки зрения реализации масштабного сельскохозяйственного производства. У традиционной системы земледелия есть масса преимуществ: высокие урожаи, отсутствие потребности в удобрениях, незначительный риск ущерба от заморозков или наводнений. Кроме того, хорошие урожаи можно получать на основе семейного уклада труда, используя местные культуры и не привлекая внешние капиталы. По последним данным восстановлено уже около 860 гектаров земель и планируется обустроить еще много полей. Археологов активно привлекают к подобным проектам в обеих Америках (Эриксон – Ericson, 1992).
Археологи также работают непосредственно на пользу современного американского общества, особенно в области управления ресурсами и отходами. Археолог Уильям Рэзье из Университета штата Аризона в течение длительного времени изучал свалки города Таксон и некоторых других городов (Рэтхье и Мерфи – Rathje and Murphy, 1992). Его группа изучает структуру отходов домашних хозяйств с использованием современных археологических методик, анализирует эти данные, а также сведения, полученные в результате опросов домашних хозяек и из других источников. Исследования говорят о поразительно расточительных привычках всех слоев населения Аризоны. Результаты исследований могут помочь сформировать более эффективные стратегии в области потребления и управления ресурсами. Вещи, используемые нами, разными путями формируют нашу жизнь, поэтому нам нужно понять, как они воздействуют на нас, это поможет узнать прошлое и предвидеть будущее.
Археология и политика
Тлакателя называли змеей. Он был правой рукой ряда ацтекских правителей Мексики в XV веке. Это был блестящий дипломат, уговоривший своих господ сжечь все существующие документы, и заменил их убедительными сказками о том, что сам бог Солнца Хутципочтли избрал ацтеков, вывел их из тени и возвел в правители Мексики. Тлакатель не был первым в истории чиновником, переписавшим прошлое для нужд настоящего. Археологию издавна использовали для разжигания националистических настроений. В 30-х годах XX века нацисты использовали археологию для получения «свидетельств» существования в Европе белой расы господ (Б. Арнольд – B. Arnold, 1992). Завоевание римлянами древнеиудейской крепости Масада с ее трагическим концом в течение длительного времени являлось центром внимания израильского национализма. В последние годы археологию использовали для фабрикации всякого рода историй и различные европейские этнические группы (Коль и Фосет – Kohl and Fawsett, 1995).Истолкования прошлого редко бывают нейтральными (Фаулер – Fowler, 1987; Ходдер – Hodder, 1999). Археологи неизбежно привносят в свою работу ценности собственной культуры, хотя ныне они более осторожны в этом плане, чем предшествующие поколения (Шэнкс и Тилли – Shanks and Tilley, 1987). Такие подсознательные действия не имеют ничего общего с умышленным использованием археологии для установления неких исторических фактов в целях свержениях правительств или для поддержки националистических целей, но все же они оказывают свое влияние.
Кому принадлежит прошлое?
За минувший век археология превратилась в мощный инструмент изучения отдаленного прошлого. Но все же многие люди задают вопрос о том, способна ли эта наука предложить жизнеспособное истолкование древности (Макбрайд – McBride, 1985; Шмидт и Паттерсон – Schmidt and Patterson, 1995).
Любые сообщества интересуются прошлым. Оно всегда рядом, вокруг, оно призрачно, волнующе, таинственно, иногда оно дает уроки настоящему и будущему. Прошлое важно потому, что общественная жизнь простирается сквозь время, она находится в рамках культурных ценностей и ожиданий. В Арктике живут инуиты (эскимосы). Они сохраняют свои традиционные ценности, навыки и механизмы выживания в самых суровых условиях на земле. Уроки прошлого они применяют и в настоящем. Во многих сообществах предки считаются хранителями своих земель, символизирующими настоящее, прошлое и будущее. Есть очень много резонов сохранять точные записи о прошлом. Никому, и менее всего археологам, не следует предполагать, что только он или она интересуется остатками прошлого (Лейтон – Layton, 1994).
Мы по-разному думаем о прошлом. Археологи склонны считать, что они являются единственными людьми, способными восстановить древнее прошлое человечества. Это правда, что археология является единственным методом в западной науке для изучения культурных изменений во времени, но это не дает археологам исключительной власти над прошлым. Во многих сообществах прошлое является ценным культурным достоянием и к нему относятся принципиально отличным образом, нежели это делают археологи. Передача знаний о прошлом находится в руках уважаемых старцев, которые берут на себя ответственность за точное сохранение устных традиций. Эти традиции играют жизненно важную роль и потому тщательно оберегаются, ведь они определяют и сохраняют самобытность сообщества из поколения в поколение. Прошлое воплощается не в науке, а в быту, в общине, в кровных узах и на территориях. Как австралийские аборигены, так и коренные американцы указывают на принципиальную несовместимость их собственных точек зрения на прошлое с позициями западной науки.
Роберт Лейтон указывает (1994), что многие не западные сообщества не воспринимают себя живущими в неизменном мире. Они видят принципиальную разницу между недавним прошлым, лежащим в пределах живой памяти, и более отдаленным прошлым. Большинство населения в древних сообществах было неграмотным, что означает, что знания и история передавались из уст в уста. Многие устные истории являются смесью фактических данных и иносказаний, имеющих моральное и политическое значение. Но для слушающей их требовательной аудитории они являются общественно одобренной историей, и эти истории подвергаются критической оценке слушателями, которые, возможно, уже слышали их (М. Смит – M. Smith, 1996). Устная история является объектом различных влияний и пристрастий. Никто не может претендовать на полную объективность, в том числе и археология. Интерпретация прошлого требует признания этих влияний. Исследователи могут оценить силу различных интерпретаций, учитывая различные свидетельства и всю представленную информацию.
Для археолога прошлое – это научные данные, которые следует изучить, опираясь на всю мощь современной науки. Для многих туземных народов прошлое очень персонализировано и принадлежит предкам. Их существующая устная история заслуживает уважения и понимания, так как она играет жизненно важную роль в создании и подтверждении их культурной идентичности. За возражениями многих коренных американцев против раскопок стоит принципиальный вопрос: что могут археологи, обычно чужаки, предложить данной культурной группе, если у них уже есть своя живая версия собственной истории? Почему археологам нужно позволять копаться в местах захоронений их предков и в других святынях? Чего они хотят под видом изучения того, что для этих людей уже известно? Нам не следует забывать о том, что существуют альтернативные и часто «охраняемые от посягательств извне» рассказы о древних временах, которые играют важную роль для сохранения многими народами своего культурного наследия в том виде, как оно существовало до прихода европейцев.
Любые сообщества интересуются прошлым. Оно всегда рядом, вокруг, оно призрачно, волнующе, таинственно, иногда оно дает уроки настоящему и будущему. Прошлое важно потому, что общественная жизнь простирается сквозь время, она находится в рамках культурных ценностей и ожиданий. В Арктике живут инуиты (эскимосы). Они сохраняют свои традиционные ценности, навыки и механизмы выживания в самых суровых условиях на земле. Уроки прошлого они применяют и в настоящем. Во многих сообществах предки считаются хранителями своих земель, символизирующими настоящее, прошлое и будущее. Есть очень много резонов сохранять точные записи о прошлом. Никому, и менее всего археологам, не следует предполагать, что только он или она интересуется остатками прошлого (Лейтон – Layton, 1994).
Мы по-разному думаем о прошлом. Археологи склонны считать, что они являются единственными людьми, способными восстановить древнее прошлое человечества. Это правда, что археология является единственным методом в западной науке для изучения культурных изменений во времени, но это не дает археологам исключительной власти над прошлым. Во многих сообществах прошлое является ценным культурным достоянием и к нему относятся принципиально отличным образом, нежели это делают археологи. Передача знаний о прошлом находится в руках уважаемых старцев, которые берут на себя ответственность за точное сохранение устных традиций. Эти традиции играют жизненно важную роль и потому тщательно оберегаются, ведь они определяют и сохраняют самобытность сообщества из поколения в поколение. Прошлое воплощается не в науке, а в быту, в общине, в кровных узах и на территориях. Как австралийские аборигены, так и коренные американцы указывают на принципиальную несовместимость их собственных точек зрения на прошлое с позициями западной науки.
Роберт Лейтон указывает (1994), что многие не западные сообщества не воспринимают себя живущими в неизменном мире. Они видят принципиальную разницу между недавним прошлым, лежащим в пределах живой памяти, и более отдаленным прошлым. Большинство населения в древних сообществах было неграмотным, что означает, что знания и история передавались из уст в уста. Многие устные истории являются смесью фактических данных и иносказаний, имеющих моральное и политическое значение. Но для слушающей их требовательной аудитории они являются общественно одобренной историей, и эти истории подвергаются критической оценке слушателями, которые, возможно, уже слышали их (М. Смит – M. Smith, 1996). Устная история является объектом различных влияний и пристрастий. Никто не может претендовать на полную объективность, в том числе и археология. Интерпретация прошлого требует признания этих влияний. Исследователи могут оценить силу различных интерпретаций, учитывая различные свидетельства и всю представленную информацию.
Для археолога прошлое – это научные данные, которые следует изучить, опираясь на всю мощь современной науки. Для многих туземных народов прошлое очень персонализировано и принадлежит предкам. Их существующая устная история заслуживает уважения и понимания, так как она играет жизненно важную роль в создании и подтверждении их культурной идентичности. За возражениями многих коренных американцев против раскопок стоит принципиальный вопрос: что могут археологи, обычно чужаки, предложить данной культурной группе, если у них уже есть своя живая версия собственной истории? Почему археологам нужно позволять копаться в местах захоронений их предков и в других святынях? Чего они хотят под видом изучения того, что для этих людей уже известно? Нам не следует забывать о том, что существуют альтернативные и часто «охраняемые от посягательств извне» рассказы о древних временах, которые играют важную роль для сохранения многими народами своего культурного наследия в том виде, как оно существовало до прихода европейцев.
Кризис в археологии
Археологический аспект важен не только для понимания нашей собственной истории, но также и для понимания нашей среды обитания, мирового климата и ландшафтов. Давно заброшенные поселения, изучаемые археологами, являются хранилищами точно датированных геологических и биологических данных, а также сведений, относящихся к окружающей среде. Эти знания способствуют изучению современного мира. К сожалению, археологические памятники относятся к «вымирающим видам». Древние поселения уничтожаются с такой скоростью, что значительная часть мирового археологического наследия уже исчезла.
В отличие от животных или растений, археологические памятники являются ограниченным, конечным ресурсом. Как только на их место вторгается бульдозер или искатель сокровищ, археологические свидетельства перестают существовать. Архивы археолога покоятся под землей, и единственный путь сохранить их – оставить их в покое до тех пор, пока не будет возможно исследовать их со всем научным тщанием.
Как сама суть человека, так и ненасытные потребности растущего мирового населения нанесли непоправимый ущерб археологическим знаниям. Искатели сокровищ ископали тысячи археологических памятников до такой степени, что там невозможно никакое археологическое изыскание. Разрушительные последствия промышленной деятельности, открытые разработки и земледелие внесли свою лепту в уничтожение многих памятников. В некоторых частях США разрушение памятников носит характер неуправляемой эпидемии. Многие из нас, ныне живущих, могут стать последними свидетелями нетронутых археологических памятников в Северной Америке и других частях света (МакГимси – McGimsey, 1972).
Несмотря на все более строгие законы, мародерство продолжает процветать. Особо скандальное происшествие произошло на нетронутом доисторическом памятнике в Слэк Фарм на реке Огайо, в штате Кентукки. Там группа археологов-браконьеров заплатила крупную сумму землевладельцу за право раскопать индейские захоронения. Два месяца продолжалась их хищническая работа, и к тому времени, как их остановили, памятник был похож на поле битвы (рис. 1.7). Преступников так и не осудили (см. также главу 18, Мансон и др. – Munson et al., 1995).
Рис. 1.7. Слэк Фарм, Кентукки. Разрушения, причиненные мародерами, до появления археологов
Почему люди собирают древности? В 1921 году французский врач Анри Кодэ (Henry Codet) написал первую диссертацию о коллекционировании. Он пришел к выводу, что в его основе лежат четыре мотива: «потребность в обладании, потребность в спонтанной деятельности, желание продвигать самого себя и склонность к классификации предметов» (Мейер – Meyer, 1992:23). Другой француз сказал о коллекционировании: «Это не времяпровождение, а страсть, и часто такая неистовая, что она ниже любви или амбиций лишь потому, что цели ее мельче» (Meyer, 1992:67). Люди собирают все – от бутылочных пробок до живописи, собирать можно все, что можно перемещать и что можно считать частной собственностью, коллекционеры почитают своей обязанностью сохранять собираемое. Из этого следует, что у всего собираемого есть рыночная стоимость и его можно покупать – цена зависит от спроса на предмет от его редкости или от эстетической привлекательности (Мюнстербергер – Muensterberger, 1994). Археологический контекст артефакта очень часто неважен, информация о людях, изготовивших его, не играет роли, самое главное – это сам предмет (рис. 1.8).
Рис. 1.8. Как нужно и как не нужно раскапывать. Археология – хобби для обеих групп, но на верхней фотографии археологические свидетельства уничтожаются из-за «методик» раскопов, а на нижней – сохраняются. К сожалению, последнее встречается все реже
Защита древностей – очень сложное и невообразимо трудное дело, потому что в конечном счете нужно обращаться к моральным ценностям. Требуется почти добровольно принимаемое законодательство, в результате чего источника существования, хотя и незаконного, будут лишены тысячи страдающих от бедности людей, а также более процветающие посредники, порой имеющие некоторое политическое влияние. В большинстве стран есть музеи, во многих – службы защиты старины, есть строгие законы, контролирующие экспорт археологических находок, по крайней мере, теоретически. Беда в том, что введение законов и следование им стоит огромных денег. Даже сравнительно развитые страны, такие как Мексика, не способны обеспечить охрану самых известных памятников, хотя общественное мнение в Египте и других странах демонстрирует некоторую гордость своим национальным достоянием. Раздражает то, что высоко ценимые скульптуры и древности чьего-то прошлого украшают музеи дальних городов. Но общественное мнение не может положить конец маниям коллекционеров или остановить безжалостные действия работников некоторых музеев. Похищение лучших экспонатов из Иракского музея в Багдаде во время недавней войны показывает, на что могут пойти похитители древностей, чтобы заполучить свою добычу. Изменение общественного мнения, более осмотрительная политика, небольшое количество оставшихся ценных древностей могут затормозить и уменьшить масштаб последствий от действий такого рода пиратов, но невосполнимый вред уже нанесен.
В отличие от животных или растений, археологические памятники являются ограниченным, конечным ресурсом. Как только на их место вторгается бульдозер или искатель сокровищ, археологические свидетельства перестают существовать. Архивы археолога покоятся под землей, и единственный путь сохранить их – оставить их в покое до тех пор, пока не будет возможно исследовать их со всем научным тщанием.
Как сама суть человека, так и ненасытные потребности растущего мирового населения нанесли непоправимый ущерб археологическим знаниям. Искатели сокровищ ископали тысячи археологических памятников до такой степени, что там невозможно никакое археологическое изыскание. Разрушительные последствия промышленной деятельности, открытые разработки и земледелие внесли свою лепту в уничтожение многих памятников. В некоторых частях США разрушение памятников носит характер неуправляемой эпидемии. Многие из нас, ныне живущих, могут стать последними свидетелями нетронутых археологических памятников в Северной Америке и других частях света (МакГимси – McGimsey, 1972).
Коллекционеры и моральные аспекты собирательства
Наш материалистический мир высоко ценит богатство и обладание ценными вещами. Многие люди стремятся «обладать» прошлым, например поставить для этого на полку антикварный раритет. Метательные наконечники, доисторические топоры, бронза из Бенина или керамика майя добавят налет экзотики к прозаичной американской гостиной. Многие археологические артефакты, как та же бенинская бронза, имеют высокую коммерческую ценность. Эти предметы являются «захороненными сокровищами», ценимыми как музейные экспонаты и оцененными коллекционерами, выставляющими огромные суммы на аукционах и в торговых залах. Высокие коммерческие цены и человеческая страсть к обладанию породили бессовестную охоту за сокровищами и процветание незаконной торговли предметами старины, что, в свою очередь, привело к разграблению памятников в поисках украшений из золота и других ценных материалов, а также керамики, скульптур и других предметов. В некоторых странах, например в Италии и Коста-Рике, ограбление гробниц является полноценной, хотя и незаконной профессией. Итальянские tombaroli (расхитители гробниц) специализируются на могилах этрусков (Мейер – Meyer, 1992). Целые кладбища инков в Андах были перекопаны грабителями в поисках золотых украшений. Из-за папирусов и статуэток осквернили тысячи могил в Египте. Сразу вслед за войной 2003 года в Ираке началось массовое мародерство на древних памятниках, а после падения столицы был разграблен Музей Багдада.Несмотря на все более строгие законы, мародерство продолжает процветать. Особо скандальное происшествие произошло на нетронутом доисторическом памятнике в Слэк Фарм на реке Огайо, в штате Кентукки. Там группа археологов-браконьеров заплатила крупную сумму землевладельцу за право раскопать индейские захоронения. Два месяца продолжалась их хищническая работа, и к тому времени, как их остановили, памятник был похож на поле битвы (рис. 1.7). Преступников так и не осудили (см. также главу 18, Мансон и др. – Munson et al., 1995).
Почему люди собирают древности? В 1921 году французский врач Анри Кодэ (Henry Codet) написал первую диссертацию о коллекционировании. Он пришел к выводу, что в его основе лежат четыре мотива: «потребность в обладании, потребность в спонтанной деятельности, желание продвигать самого себя и склонность к классификации предметов» (Мейер – Meyer, 1992:23). Другой француз сказал о коллекционировании: «Это не времяпровождение, а страсть, и часто такая неистовая, что она ниже любви или амбиций лишь потому, что цели ее мельче» (Meyer, 1992:67). Люди собирают все – от бутылочных пробок до живописи, собирать можно все, что можно перемещать и что можно считать частной собственностью, коллекционеры почитают своей обязанностью сохранять собираемое. Из этого следует, что у всего собираемого есть рыночная стоимость и его можно покупать – цена зависит от спроса на предмет от его редкости или от эстетической привлекательности (Мюнстербергер – Muensterberger, 1994). Археологический контекст артефакта очень часто неважен, информация о людях, изготовивших его, не играет роли, самое главное – это сам предмет (рис. 1.8).
Защита древностей – очень сложное и невообразимо трудное дело, потому что в конечном счете нужно обращаться к моральным ценностям. Требуется почти добровольно принимаемое законодательство, в результате чего источника существования, хотя и незаконного, будут лишены тысячи страдающих от бедности людей, а также более процветающие посредники, порой имеющие некоторое политическое влияние. В большинстве стран есть музеи, во многих – службы защиты старины, есть строгие законы, контролирующие экспорт археологических находок, по крайней мере, теоретически. Беда в том, что введение законов и следование им стоит огромных денег. Даже сравнительно развитые страны, такие как Мексика, не способны обеспечить охрану самых известных памятников, хотя общественное мнение в Египте и других странах демонстрирует некоторую гордость своим национальным достоянием. Раздражает то, что высоко ценимые скульптуры и древности чьего-то прошлого украшают музеи дальних городов. Но общественное мнение не может положить конец маниям коллекционеров или остановить безжалостные действия работников некоторых музеев. Похищение лучших экспонатов из Иракского музея в Багдаде во время недавней войны показывает, на что могут пойти похитители древностей, чтобы заполучить свою добычу. Изменение общественного мнения, более осмотрительная политика, небольшое количество оставшихся ценных древностей могут затормозить и уменьшить масштаб последствий от действий такого рода пиратов, но невосполнимый вред уже нанесен.
Псевдоархеологии
Современная археология является наукой высокотехнологичной и, будем честны, достаточно рутинной. В противоположность ей появившиеся в последние годы псевдоархеологии источают романтику и нечто мистическое, там есть неразгаданные тайны, затерянные цивилизации и величайшие храмы, скрытые в густых джунглях. Исчезнувший континент Атлантида, десять колен Израилевых, экспедиции в поисках Ноева ковчега – прекрасный исходный материал для «диванного» искателя приключений (Федер – Feder, 2001). Популярный писатель Эрих фон Деникен (Erich von Daniken) (1970, 1998) создал известную псевдоархеологию, утверждая, что люди из других миров обитали на Земле задолго до возникновения нашей цивилизации.
Необычность псевдоархеологии фон Деникена лишь в том, что своих героев он нашел в космосе. Как и значительная часть его предшественников и как многие другие люди, охваченные желанием уйти от действительности и увлеченные космической фантастикой, он отравлен мистикой и притягательной силой исчезнувших племен и поглощенных водоворотами туманов городов (Уоушхоуп – Wauchope, 1972). Конечно, не все псевдоархеологи ищут истину в космосе. Британский журналист Грехэм Хэнкок (Graham Hancock) (1995) утверждал, что 12 000 лет назад великая цивилизация процветала подо льдами Антарктики. (Разумеется, изумительные города похоронены под ледяными пластами, и поэтому мы не можем произвести раскопки!) Колонисты разбредались по всему миру из своего антарктического дома, селились в таких известных местах, как Тиванаку, в горах Боливии, они же возвели сфинкса на берегах Нила. Хэнкок, искусно сплетая основу для доказательства своего подхода, собирая воедино противоречивые геологические наблюдения и отдельные археологические находки, отбрасывает закономерные вопросы археологов, вопрошающих, где же в Египте и иных местах искать следы этих древних колоний и цивилизаций. Хэнкок истово верит в свою «притянутую за уши» теорию и, будучи отменным популяризатором, «ваяет» бестселлер, который читается как детектив, написанный сыщиком.
Такого рода псевдо археология образует специфический литературный жанр, в котором автор является гидом читателя, проводящим его сквозь «жалкие» препоны, возведенные наукой на пути к Настоящей Исторической Истине. Намного более коварными являются псевдоархеологии, маскирующиеся под серьезную «альтернативную» историю. Несколько лет назад лингвист Мартин Бернал (Martin Bernal) (1987) опубликовал насыщенный деталями наукоподобный анализ египетской цивилизации, в котором он утверждал, что она является самым древним государством и по этой причине западная цивилизация в большом долгу перед черным африканским духовным подъемом. Гипотеза «Черной Афины», выдвинутая Берналом, вызвала сенсацию в афро-американских кругах и стала важной объединяющей идеей афроцентристов – историков, полагающих, что Африка была центром мировой истории, источником не только человечества, но и вообще цивилизации. По утверждениям египтологов и специалистов, хорошо знакомых с лингвистическими аргументами Бернала, гипотеза «Черной Афины» серьезно хромает в методологической и исторической областях. Египетская цивилизация являлась исключительно местным явлением, имевшим место в узких границах долины Нила, ниже первого водопада. Единичные, обычно коммерческие контакты с черными африканскими королевствами, расположенными выше по течению, происходили вплоть до поздних периодов истории Египта.
В то время как фон Деникен и Хэнкок работают в рамках четко определенного эскпапистского жанра, труд Бернала обращен к совершенно другой аудитории, к людям, взгляд которых на историю связан с определением культурной идентичности в современном мире.
К сожалению, популистские позиции по отношению к археологии носят романтический и экзотический характер. Публика, воспитанная на телевизионных передачах и на быстром и легком получении попкорна удовольствий, предпочитает таинственные приключенческие истории об утерянных цивилизациях научной действительности, несмотря на то что журнал «Скептикэл Инкуйайер» (Скептичный исследователь) регулярно развенчивает наиболее крайние псевдоархеологии и археологам часто приходится буквально сражаться, для того чтобы убедить широкую аудиторию в том, что их труд имеет ценность. Сегодняшняя археология, может, и далека от экзотики и высокотехнологична, но все же по-прежнему чрезвычайно увлекательна. Эта книга поможет понять вам, как истиные ученые-археологи выполняют свою работу и то, как они пытаются реконструировать прошлое.
Необычность псевдоархеологии фон Деникена лишь в том, что своих героев он нашел в космосе. Как и значительная часть его предшественников и как многие другие люди, охваченные желанием уйти от действительности и увлеченные космической фантастикой, он отравлен мистикой и притягательной силой исчезнувших племен и поглощенных водоворотами туманов городов (Уоушхоуп – Wauchope, 1972). Конечно, не все псевдоархеологи ищут истину в космосе. Британский журналист Грехэм Хэнкок (Graham Hancock) (1995) утверждал, что 12 000 лет назад великая цивилизация процветала подо льдами Антарктики. (Разумеется, изумительные города похоронены под ледяными пластами, и поэтому мы не можем произвести раскопки!) Колонисты разбредались по всему миру из своего антарктического дома, селились в таких известных местах, как Тиванаку, в горах Боливии, они же возвели сфинкса на берегах Нила. Хэнкок, искусно сплетая основу для доказательства своего подхода, собирая воедино противоречивые геологические наблюдения и отдельные археологические находки, отбрасывает закономерные вопросы археологов, вопрошающих, где же в Египте и иных местах искать следы этих древних колоний и цивилизаций. Хэнкок истово верит в свою «притянутую за уши» теорию и, будучи отменным популяризатором, «ваяет» бестселлер, который читается как детектив, написанный сыщиком.
Такого рода псевдо археология образует специфический литературный жанр, в котором автор является гидом читателя, проводящим его сквозь «жалкие» препоны, возведенные наукой на пути к Настоящей Исторической Истине. Намного более коварными являются псевдоархеологии, маскирующиеся под серьезную «альтернативную» историю. Несколько лет назад лингвист Мартин Бернал (Martin Bernal) (1987) опубликовал насыщенный деталями наукоподобный анализ египетской цивилизации, в котором он утверждал, что она является самым древним государством и по этой причине западная цивилизация в большом долгу перед черным африканским духовным подъемом. Гипотеза «Черной Афины», выдвинутая Берналом, вызвала сенсацию в афро-американских кругах и стала важной объединяющей идеей афроцентристов – историков, полагающих, что Африка была центром мировой истории, источником не только человечества, но и вообще цивилизации. По утверждениям египтологов и специалистов, хорошо знакомых с лингвистическими аргументами Бернала, гипотеза «Черной Афины» серьезно хромает в методологической и исторической областях. Египетская цивилизация являлась исключительно местным явлением, имевшим место в узких границах долины Нила, ниже первого водопада. Единичные, обычно коммерческие контакты с черными африканскими королевствами, расположенными выше по течению, происходили вплоть до поздних периодов истории Египта.
В то время как фон Деникен и Хэнкок работают в рамках четко определенного эскпапистского жанра, труд Бернала обращен к совершенно другой аудитории, к людям, взгляд которых на историю связан с определением культурной идентичности в современном мире.
К сожалению, популистские позиции по отношению к археологии носят романтический и экзотический характер. Публика, воспитанная на телевизионных передачах и на быстром и легком получении попкорна удовольствий, предпочитает таинственные приключенческие истории об утерянных цивилизациях научной действительности, несмотря на то что журнал «Скептикэл Инкуйайер» (Скептичный исследователь) регулярно развенчивает наиболее крайние псевдоархеологии и археологам часто приходится буквально сражаться, для того чтобы убедить широкую аудиторию в том, что их труд имеет ценность. Сегодняшняя археология, может, и далека от экзотики и высокотехнологична, но все же по-прежнему чрезвычайно увлекательна. Эта книга поможет понять вам, как истиные ученые-археологи выполняют свою работу и то, как они пытаются реконструировать прошлое.
Археология, антропология и история
Антропология – это научное изучение человечества в самом широком смысле. Антропологи изучают человека как биологический организм, обладающий уникальным явлением – культурой. Они исследуют развитие человека, как биологическое, так и культурное, с самых древних времен до наших дней. Эта огромная область делится на подобласти, перечисленные в разделе «Практика археологии».
Многие из целей археологов совпадают с задачами антропологов культуры. Главное различие состоит в том, что археологи изучают древние сообщества. Вот пример. Археолог Пейсон Шитс (Payson Sheets) производил раскопки поселения народа майя Серен в Сальвадоре, засыпанное пеплом после извержения вулкана приблизительно в 580 году до н. э. В результате было раскрыто настолько хорошо сохранившееся поселение, что ему удалось найти маис в садах вокруг домов и инструменты в жилищах (рис. 4.9) (Шитс – Sheets, 1992). Шитс со своими коллегами изучают жизнь этой общины с помощью вещественных остатков ее жизни. В отличие от этнологов они не могут поговорить с предметом своих исследований. Можно описать археолога как особого рода антрополога, изучающего прошлое. Такое определение, безусловно, не совсем точное, поскольку археологи используют множество теоретических схем с тем, чтобы связать обнаруженные свидетельства с реальным поведением человека. Они делают намного больше, чем просто используют данные, отличные от тех, какими оперируют антропологи культуры.
Многие из целей археологов совпадают с задачами антропологов культуры. Главное различие состоит в том, что археологи изучают древние сообщества. Вот пример. Археолог Пейсон Шитс (Payson Sheets) производил раскопки поселения народа майя Серен в Сальвадоре, засыпанное пеплом после извержения вулкана приблизительно в 580 году до н. э. В результате было раскрыто настолько хорошо сохранившееся поселение, что ему удалось найти маис в садах вокруг домов и инструменты в жилищах (рис. 4.9) (Шитс – Sheets, 1992). Шитс со своими коллегами изучают жизнь этой общины с помощью вещественных остатков ее жизни. В отличие от этнологов они не могут поговорить с предметом своих исследований. Можно описать археолога как особого рода антрополога, изучающего прошлое. Такое определение, безусловно, не совсем точное, поскольку археологи используют множество теоретических схем с тем, чтобы связать обнаруженные свидетельства с реальным поведением человека. Они делают намного больше, чем просто используют данные, отличные от тех, какими оперируют антропологи культуры.
ПРАКТИКА АРХЕОЛОГИИ
Археология является частью антропологии, которая сама включает много соприкасающихся между собой подобластей и специальностей. Вот главные из них.
• Физическая антропология занимается изучением биологической эволюции и различиями между существующими ныне народами. Специалисты этого направления изучают также поведение других приматов, таких как шимпанзе, гориллы. Эти исследования могут пояснить поведение первых людей.
• Культурная антропология занимается анализом социальной жизни человека как в прошлом, так и в настоящем. Основная ее задача – изучение культуры человека и того, как культуры адаптируются к окружающей среде. К культурной антропологии относится ряд специальностей: