Страница:
Так природные механизмы, используемые зверьем в лесной жизни, пригождаются людям.
Самого главного глазами не увидишь
Среди обрушившихся на нас в последние годы непривычных ранее слов и понятий одно из несомненных почетных мест принадлежит понятию ауры. "О, какая аура у этой картины!" - восхищается на выставке живописи молодящаяся дама, идущая в ногу со временем. "Что-то у меня с аурой не в порядке", - доверительно сообщает приятельнице дюжая тетка в автобусе. "Ты что, к экстрасенсу ходила? " - с готовностью посочувствовать спрашивает та. "Да нет, сама чувствую". Страсть, как я люблю эти подслушанные разговоры!
Спору нет, словечко весьма популярное, почти наравне с кармой (первое место в "горячей десятке" последних лет), сглазом и порчей (делят второе и третье места). Многие даже знают, что аурой в оккультной традиции принято называть не столько само биополе, как думают составители кроссвордов, сколько его визуальное представление. Аура видится нам в цветах, формах, в движении, причем все эти компоненты находят свое соответствие в реально протекающих в организме процессах. Для их диагностики можно пользоваться и аурическим представлением - точь-в-точь как рентгеном для определения состояния внутренних органов. При этом структура биополя, как известно, отражает не только физиологию организма, но и различные психические состояния мыслящего существа. Это и делает аурические представления такими полезными для моей практической деятельности. Но зато именно поэтому у произведения живописи может быть энергетика, заложенная в него автором, но уж ауры быть никак не может.
Я должна напомнить вам, что биополевые процессы, являющиеся непременным аспектом всего, что творится в нашем теле и в нашей душе, представляют собой колебательные процессы, отличающиеся от видимого света частотой колебаний. Мне думается, что наше подсознание обладает способностью как бы транспонировать колебания биополевых частот (от тысячных долей герца и до десятков герц) на другие частотные диапазоны - например, на спектр видимого света. Вспомним, что зрительное восприятие - основной информационный канал человеческого мозга, и тогда нам уже не покажется столь удивительным, что очень разные по характеру информационные потоки, поступающие неявным путем, через подсознание, преобразуются именно в зрительные образы. Очевидно, что наш глаз самих биополевых картинок не воспринимает, образы эти рождаются, по всей видимости, где-то в зрительном центре головного мозга, хотя на работы физиологов, которые были бы посвящены этому вопросу, я сослаться не могу. Кстати, визуальное представление частот, не отображаемых глазом, у людей - дело не столь уж редкое. Очень многие из нас, например, слушая музыку, сравнивают музыкальные ноты с цветами радуги. Мне с детства запомнились слова из прекрасной книги Александры Бруштейн "Дорога уходит вдаль": "возьми ноту ля, сиреневую, слушай и вспоминай меня"...
В традиции индийской йоги каждому из важнейших энергетических центров организма, которые именуются чакрами, сопоставлена и своя нота в музыкальном звукоряде, и свой цвет в спектре видимого света. Правда, ноте ля там соответствует синий цвет (это Аджни-чакра, отвечающая у людей за интуитивное восприятие), но в принципе это ничего не меняет. Героиня Александры Бруштейн, в конце концов, имела право на свое индивидуальное ощущение. А йогические соответствия утвердились много веков назад, когда люди и вовсе были не в состоянии измерить приборами характеристики колебательных процессов.
Была в нашем доме любимая игра, в которую мы играли года три. Как-то мой муж, физик-экспериментатор, принялся рассказывать мне об элементарных частицах. Плохо воспринимая физическую сторону дела, я задумалась - и вдруг начала явственно видеть каждую из частиц. Они отчетливо различались по форме, размеру, цвету, материалу, фактуре поверхности. Одни вращались, как заведенные, другие неслись куда-то, сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны. Электроны, к примеру, мелькали яркими стальными дробинками, то и дело исчезая из виду, и проследить за каким-то одним из них не представлялось возможным. Крупный серовато-голубой протон, напоминающий по фактуре поверхности хорошее шерстяное сукно, вел себя куда степеннее. Мю-мезоны были красновато-коричневыми, продолговатенькими и теплыми на ощупь. Я рассказала мужу об этих забавных "портретах", мы вместе посмеялись и забыли этот эпизод.
Вернулись мы к этому разговору спустя несколько месяцев, причем произошло это совершенно случайно. Могу дать голову на отсечение, что я не запоминала тех описаний частиц, которые дала в прошлый раз, стану я заучивать наизусть собственные шутки, на это способны только отъявленные зануды! На совпадения первым обратил внимание муж, и они его всерьез заинтересовали. Улучая минуты, чтобы застать меня врасплох, время от времени проверял мое восприятие, спрашивая то об одной, то о другой частице. Я отвечала, не задумываясь, искренне полагая, будто всякий раз выдаю очередную фантастическую импровизацию. Выяснилось, однако, что возникающие у меня ассоциации совершенно устойчивы и не зависят ни от реальных обстоятельств разговора, ни от моего состояния и настроения. Так я впервые поняла, что неявная информация может представляться в цвете.
Честное слово, сейчас я уже не помню, с чего начались мои попытки увидеть собачью ауру. Видимо, я начиталась тогда Лобсанга Рампы, которого я весьма почитаю, и втайне ему позавидовала. Отчетливо помню далеко не первый эпизод из моей работы над аурическим восприятием биополя.
Мы с Рольфом работали в тот день на охране, где я временами подменяла сына, когда у него возникали срочные дела. Стояла питерская душная июльская жара. Врагов на горизонте никаких не было и не предвиделось, но уйти было нельзя, и мы с моим верным псом-рыцарем полускучали-полудремали, запершись в охраняемом помещении. Уютно устроившись в мягком кресле, я впала в классическое "просоночное состояние", особо пристально изучаемое в физиологии головного мозга и служащее самой надежной "тропинкой в подсознание". В восточной традиции именно такое состояние считается первым шагом к медитации. Мои ленивые полумысли крутились вокруг ауры и прочих интересных, но пока еще загадочных для меня вещей. Черный, точно так же разомлевший от жары, духоты и вынужденного безделья, валялся на прохладном линолеуме пола у моих ног. Я взглянула на него - и отчетливо ощутила темно-синий ореол над его головой, тающий в сероватой с жемчужным переливом дымке. Не сообразив, что это может означать, я мысленно спросила об этом у него (телепатический контакт у нас уже был отработан). И он ответил!
Выяснилось, что этот красивый синий цвет, в точности, как и у человека, означает у собаки напряженную интеллектуальную деятельность, а попутно сопряжен с уверенностью в себе. Она, впрочем, тоже является производной от интеллекта, от понимания ситуации и способности к адекватной реакции на происходящее. В активном состоянии это насыщенный васильково-ультрамариновый тон, но тогда, в вялом и полусонном состоянии, это был более глубокий синий, словно бы замешанный на мышино-сером торможении.
Тайна жемчужной дымки открылась мне много позже. Эта дымка, порой сменяющаяся фосфоресцентной "подсветкой", возникает в ауре собак тогда, когда они... человек сказал бы, медитируют, уходят в астрал. В тот раз я своим вопросом заставила Черушку оторваться от медитации. Спасибо ему за то, что просветительную работу со мной он счел более важным делом, чем собственный выход в мир чистых энергий, где они, как и мы, могут получить подпитку, нередко запасаясь энергией впрок. Хотя... это ведь мы - как они!
Тогда мы работали с ним вместе часа два, проигрывая разные жизненные ситуации, соответствующие им состояния психики и отражающие их цвета ауры. Я выспросила у Рольфа все, что могла придумать. Я проверила свое понимание - благо за окном, в собачьем дворике неподалеку, за это время перебывало десятка полтора-два собак и собачат разных пород и возрастов, резко различающихся по сиюминутному психофизическому состоянию. Игривый щенок-пуделенок, флегматичный престарелый ньюф, вздорный и коварно-агрессивный метисик, пугливая изнеженная болонка - все они, желая того или нет, показали мне свои аурические картинки, да еще и в разных сочетаниях друг с другом, а Рольф учил меня расшифровывать их и интерпретировать. Результаты проверялись немедленно, по наблюдениям за поведением собак и их мимическим языком, которым я тогда уже владела неплохо.
От Рольфа я узнала, что агрессивным выпадам у не слишком смелой собаки предшествует выброс багровой мути, а неуверенность в действиях хозяина сопровождается желто-зелеными сполохами. Смеются собаки яркими голубоватыми вспышками, точно перекатывая блестящие елочные шарики. Если собака, привыкшая слушаться хозяина, в угоду человеку подавляет свои непосредственные желания и эмоции, то в ее ауре появляется коричнево-бурый тон, оттенки и интенсивность которого зависят от конкретного варианта взаимоотношений и от того, на чем построено послушание. Тут ведь различий тоже хватает - от полного подавления собственной воли до добровольного и радостного сотрудничества с человеком.
Вместе с Черным мы наблюдали за щенячьими играми, за мимолетными стычками, за веселой возней и шутливыми погонями. Тут мне далеко не сразу удалось распутать сплетение индивидуальных аурических картинок. На цвета, составляющие "вклад" каждой собаки, накладывалось и общее настроение компании. Шалости и забавы молодежи создавали общий фон веселья, напоминающий брызги шампанского - яркие золотистые и серебристые высверки, кипящая пена самозабвенного детского восторга. Старшие могли отреагировать на приставания детворы ярко-оранжевым раздражением или изжелта-серой неприязнью, смотря по характеру и настроению. Раз-другой чей-то резкий испуг заливал всю эту картину, достойную кисти художника-абстракциониста, чернотой непроглядной.
Не видела я в тот раз только чистого зеленого цвета, но осознала это лишь тогда, когда мы с Черным, отсидев положенное на охране, отправились домой. В нескольких шагах перед нами шли по Невскому молодая мама с мальчишечкой лет пяти. Мама, с усилием и уже раздражаясь, тащила под мышкой сынишкин велосипедик, а молодому человеку, судя по всему, желательно было ехать верхом. Однако в толпе у метро "Маяковская", на узком тротуаре, это явно было невозможно. Мать, выведенная из себя приставаниями, грубо прикрикнула на малыша, а тот немедленно разразился горестным ревом. И тут же засветилась, засияла вся аура моего пса, верного Дядюшки всех детей на свете. Она загорелась замечательным изумрудным сиянием. Пожалел! Так вот он, зеленый цвет, цвет милосердия и целительства!
Увлеченная новыми для меня и исключительно яркими впечатлениями (я и сейчас, спустя годы после тех событий, вижу эти образы живыми и насыщенными), я не сразу сумела разделить цвета ауры и отражаемые ими состояния на чистый спектр и на производные и смешанные тона. Не поняла я тогда и значения форм и движений в ауре. Осознание тонкостей и нюансов приходило постепенно, по мере наработки опыта и практики, в самых разнообразных ситуациях, и всегда проверялось наблюдениями за внешним поведением, не только со своими, но и с чужими собаками разных пород и разных мироощущений. Даже с теми, кого я видела случайно, из окна машины или автобуса. Поначалу и я сама готова была счесть эти наблюдения продукцией собственного безудержного воображения, если бы не практика - как известно, надежнейший критерий истины. Мои домыслы аккуратнейшим образом подтверждались самими собаками, общением с ними и их последующими действиями. Скажем, собака, едва зачуявшая присутствие потенциального соперника, еще не видящая его, внешне не успевает проявить ни настороженности, ни агрессивности. Явные действия и даже мимические выражения эмоций в отсутствие адресата попросту лишены смысла и возможны только при нарушениях психики. Однако в ауре-то эмоции отражаются сразу, как только возникает внутренний отклик на поступление внешней информации. Появись соперник из-за угла - и эмоции найдут свое непосредственное внешнее выражение. А уйди он, не показываясь, и эмоции угаснут, соответствующие им цвета в ауре поблекнут, как бы постепенно обесцвечиваясь. По динамике цветов можно судить и о смене возбуждения торможением, и о балансе этих процессов то есть, в терминологии Павлова, о подвижности и уравновешенности высшей нервной деятельности.
Когда я догадалась связать наблюдаемые в собачьей ауре цвета и краски с характерными тонами чакр и состояниями психики, анализ собачьего поведения стал для меня существенно проще. Я опишу для вас "аурический спектр" собак, а для справки приведу и характеристики человеческой ауры, заимствованные у досточтимого ламы Лобсанга Рампы (сошлюсь хотя бы на его курс лекций "Ты вечен", адресованный западному читателю).
КРАСНЫЙ ЦВЕТ в ауре собаки соответствует эмоциям, традиционно соотносимым с первой чакрой (Муладхара, "корень жизни"). Поскольку первая чакра отвечает за инстинкт самосохранения и жизненную энергию, то и в ведении ее находятся такие эмоции, как агрессия и страх - вещи, казалось бы, взаимно противоречивые, но на самом деле неразрывно связанные и представляющие собой две оборотных стороны одного и того же явления. Агрессия представлена в ауре собаки багрово-красным тоном, как правило, в виде более или менее очерченных языков пламени... так и хочется добавить, "адского". Примесь в багровых языках темно-серого или даже черного "дыма" говорит о страхе, сопутствующем, как это нередко бывает, выплеску ярости. Всем хорошо известная прискорбная ситуация, описываемая в классической зоопсихологии как "реакция загнанной в угол крысы", когда животное готово на отчаянную битву только потому, что отступать некуда, отражается в аурическом представлении беспорядочными багровыми всполохами на густом фоне цвета мокрого асфальта. Соотношение этих двух основных цветов позволяет судить о пропорциях страха и решимости у зверя.
Лобсанг Рампа: "Красный цвет в человеческой ауре указывает на способности руководителя и полководца. Грязный или темный красный тон говорит о коварстве или вздорности." Здесь мне видятся прямые переклички с моими наблюдениями за собаками. Руководитель или полководец обычно и отвечает как раз за выживание и дальнейшую жизнеспособность какой-то группы людей, причем не обязательно речь идет о физическом выживании. Этой ответственности сопутствует и высокая степень конфликтности по отношению к тем, кто этому выживанию угрожает. В деятельности полководца роль агрессии вообще не подлежит сомнению. А уж страх, представленный грязным или темным тоном, отвечающим примеси черного, нередко толкает людей и на коварство, и на вздорность. Так что здесь мои расхождения с ламой Лобсангом следует считать чисто терминологическими.
АЛЫЙ ЦВЕТ, который можно ради соответствия спектру называть оранжевым, отображает деятельность Свадхистаны, второй чакры. По традиционным представлениям она отвечает за сексуальную деятельность, поэтому и у собак очень чистый огненный цвет свидетельствует в первую очередь о сексуальном возбуждении. Я наблюдала, как в ауре суки в период охоты появляется переливчатая, с неровными блестящими краями огненно-алая лента, отдаленно напоминающая северное сияние в миниатюре. При нарастании возбуждения, например, в присутствии потенциального партнера, она сменяется буйными языками жадного пламени. По мере развития отношений в процессе вязки формы ауры становятся все более целенаправленными и острыми, а в тона ауры вовлекаются и другие оттенки, сообщающие наблюдателю о нюансах отношений между партнерами. Интересно и то, что если сука не воспринимает кобеля в качестве потенциального партнера (как мои фоксы - своих мужиков-овчарок), то аура сохраняет характер общего возбуждения, но дополнительные возмущения и "адресные" формы в ней отсутствуют. В присутствии постороннего кобеля аура моих дисциплинированных сук приобретает стальные тона - тут в дело вмешивается их воля, не позволяющая подпустить к себе кого попало.
Аура возбужденного кобеля в целом характеризуется явной примесью багровых тонов агрессии, окаймленных серым контуром. Это вполне понятно, так как в дикой природе вязке чаще всего предшествует борьба с соперником за обладание самкой, и готовность к этой борьбе неотделима от готовности к продолжению рода. Первая и вторая чакры у сексуально активного кобеля тесно взаимодействуют, привнося в энергетику и ауру постоянно присутствующие, хотя и не обязательно преобладающие красные тона. Проблески багрового с переходом в алый могут наблюдаться даже при предварительном обнюхивании двоих кобелей с выяснением соотношения сил - в этом случае первая чакра как бы затрагивает вторую. В присутствии потенциальной партнерши аура кобеля видится в более четких геометрических формах, поскольку возбуждение его имеет определенный "адрес". Чем более опытен племенной кобель, тем быстрее в процессе ухаживания в его ауре формируются четкие остроконечные пики. Если по той или иной причине кобель теряет интерес к партнерше, то аура его быстро гаснет, сохраняя лишь слабо выраженный алый оттенок.
Лобсанг Рампа: "Алый цвет - цвет самодовольных, тщеславных людей и проституток." Рядышком, не правда ли? Особенно если учесть, что самодовольство и тщеславие, по крайней мере, у людей, зачастую являются результатом переоценки собственных сексуальных возможностей.
ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТ соответствует третьей чакре, Манипуре, отвечающей по йогической традиции за волевые качества личности. Активность третьей чакры приводит, кроме всего прочего, к усилению организаторских и управленческих способностей. У собак, по моим наблюдениям, разные оттенки желтого соответствуют целенаправленности и концентрации внимания на конкретном объекте, особенно при удовлетворении потребности в информации. Желтый цвет преобладает у собак, выращенных в условиях депривации и не получивших в свое время нужной информации о мире, при знакомстве с новой для них обстановкой. Формы желтых пятен в этом случае очень подвижны, они приобретают вид языков и вихрей с переменными очертаниями. У робких, пугливых собак желтый цвет в ауре даже при ярко выраженном исследовательском поведении несет еще и серую, грязную примесь опасливого торможения. Чем более сконцентрировано внимание собаки, тем ярче желтый тон, тем более оформлены пики. Обращения собаки к хозяину обычно сопровождаются появлением в ауре чистого или с чем-либо смешанного желтого цвета, тем более насыщенного, чем больше собака понимает хозяина и рассчитывает на его ответное понимание. Примеси в желтой ауре могут дать информацию о том, какие чувства преобладают в отношении собаки к хозяину.
Связь с волевыми качествами, подвластными Манипура-чакре в индийской традиции, видится мне именно в концентрации внимания и целенаправленности поведения. Активный сбор информации предполагает немалую долю самостоятельных инициативных действий собаки, требующих собственной воли. Нередко желтые пятна и языки бывают окаймлены металлически-серыми контурами, говорящими о готовности к любым активным действиям.
Лобсанг Рампа: "Золотисто-желтый цвет говорит о высокой духовности человека, и не случайно цветом монашеского одеяния лам является именно насыщенный солнечно-желтый тон." Замечу от себя: а что же такое духовный поиск, как не постоянное удовлетворение потребности в знаниях, эволюционно восходящей все к той же информационной потребности животных и отличающейся от последней только степенью прагматичности? Коричнево-желтый, согласно мнению ламы Лобсанга, указывает, напротив, на нечистые мысли и очень слабое духовное развитие. У собак это также свидетельствует об угнетении информационной потребности и недостаточной активности соответствующего поведения. Это становится окончательно ясным, если вспомнить о том, что коричневый цвет образуется из желтого добавлением серого, который отвечает подавлению, торможению активности.
ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ - цвет Анахата-чакры, сердечного плексуса, вместилища милосердия и любви. Я наблюдала его у собак во всех ситуациях, связанных с жалостью к слабейшему, желанием оказать покровительство и помощь. Собачьи мамаши, выхаживающие детей, так и сияют изумрудным свечением, а при кормлении малышей к зеленому добавляется необычайно мягкий, молочно-белый цвет высшей любви и нежности. Если рассматривать зеленый цвет как смешение желтого и синего, то он говорит об уверенности старшего в собственных интеллектуальных возможностях, о способности отвести от несмышленыша любую мыслимую беду, но одновременно - и о стремлении понять, в чем же эта беда заключается. Мне не доводилось видеть зеленой ауры у собак, которые сами недостаточно развиты, чтобы суметь помочь ближнему (к матерям с детишками это, разумеется, не относится, тут самооценка отступает на дальний план). К зеленому, символизирующему стремление помочь слабому, обычно примешиваются и другие тона, отражающие собственное самочувствие старшей собаки (агрессия, страх и другие). Вследствие высокой интенсивности эмоций зеленый цвет в ауре собак характеризуется большой подвижностью и слабой структурированностью.
Лобсанг Рампа: "Зеленый - цвет врачей и учителей, сообщающий наблюдателю о милосердии. В сочетании с неприятного оттенка желтым может говорить о лживости и ненадежности." Перекличка настолько очевидна, что и расшифровывать тут нечего! Замечу только, что человек частенько лжет именно из жалости, пусть даже и неверно понятой!
ГОЛУБОЙ ЦВЕТ в индийской традиции приписывается Вишудха-чакре, заведующей коммуникативностью и социальным общением. В собачьей ауре его вполне можно рассматривать как сочетание синего цвета уверенности в себе и белого материнского цвета доброты. Это один из редких оттенков в ауре собак, встречающийся в ситуациях спокойного и, я бы сказала, задушевного общения. Это цвет, каким сияет любящая мать, играя со своими уже подросшими детьми, которые сами способны о себе позаботиться. Голубой преобладает в ауре кобеля-вожака, ведущего свою стаю в безопасной и не волнующей его обстановке. Эмоционально окрашенные и хорошо налаженные социальные отношения - вот ключик к расшифровке голубой ауры у собак.
Лобсанг Рампа: "Голубой цвет говорит о духовном мире и интеллектуальных возможностях." Судя по комментариям ламы Лобсанга, этот цвет можно интерпретировать как показатель высокой нравственности.
СИНИЙ ЦВЕТ - излучение Аджни-чакры, обеспечивающей у человека интуитивное восприятие. Это и есть знаменитый "третий глаз", развитие которого обуславливает паранормальные способности. Соответствующий уровень Субъектной Информационной Модели обеспечивает развитую методологию познания, независимо от того, в какой ипостаси оно выступает. У собаки, живущей в созданном человеком мире, Аджни отвечает, я полагаю, именно за логическое мышление. При описании других цветов собачьего "аурического спектра" я то и дело упоминала синюю составляющую как показатель уверенности в своих интеллектуальных возможностях, и не соврала. Здесь синий цвет говорит о хорошем понимании обстоятельств и поведения партнеров. Чистый синий цвет, тот его оттенок, который в быту называют иногда "электрик", в ауре собак встречается нечасто. Сразу признаюсь, я видела его только у немецких овчарок, славящихся своей способностью взаимодействовать с человеком, заимствуя его логику поведения. Собака с преобладанием синего в ауре наиболее адекватно реагирует на все происходящее в людском мире, а стало быть, в человеческой жизни и работе она максимально надежна. Бывают такие собаки и несколько самоуверенными - что ж, у них, как и у нас с вами, недостатки суть логическое продолжение достоинств, так что примем это как оборотную сторону медали. Преобладание синего цвета в ауре характерно, кроме всего прочего, для сильных и хорошо развитых физически особей. При слабом физическом развитии одного понимания ситуации может оказаться недостаточно для ее благополучного разрешения - и тогда в визуальном отображении появляются тона страха и агрессии, затушевывающие милый моему сердцу синий цвет разума.
Лобсанг Рампа: "Синий цвет соответствует истинной и искренней религиозности человека." Мне кажется, что именно хорошо разработанная методология познания отличает по-настоящему верующих людей, уже постигших и принявших философскую сторону религии, от тех, кто находится в состоянии духовного поиска. С интеллектуально развитыми собаками, не в обиду будь сказано, их роднит уверенность в правильном понимании жизни, мира и общества, а также чувство внутренней защищенности от превратностей бытия.
Труднее всего говорить о ФИОЛЕТОВОМ ЦВЕТЕ, характеризующем чакру высшей духовности, Сахасрару. Он и у людей-то встречается не так уж часто. Особенность Сахасрара-чакры состоит в том, что она может получить достаточное развитие только при условии максимально гармоничного функционирования всех остальных уровней и полной адаптации к условиям жизни, без тревог и сомнений. Могу сказать почти по секрету, что у зверя ауру с резким преобладанием фиолетового цвета мне довелось видеть всего лишь раз в жизни. Это был лев.
Самого главного глазами не увидишь
Среди обрушившихся на нас в последние годы непривычных ранее слов и понятий одно из несомненных почетных мест принадлежит понятию ауры. "О, какая аура у этой картины!" - восхищается на выставке живописи молодящаяся дама, идущая в ногу со временем. "Что-то у меня с аурой не в порядке", - доверительно сообщает приятельнице дюжая тетка в автобусе. "Ты что, к экстрасенсу ходила? " - с готовностью посочувствовать спрашивает та. "Да нет, сама чувствую". Страсть, как я люблю эти подслушанные разговоры!
Спору нет, словечко весьма популярное, почти наравне с кармой (первое место в "горячей десятке" последних лет), сглазом и порчей (делят второе и третье места). Многие даже знают, что аурой в оккультной традиции принято называть не столько само биополе, как думают составители кроссвордов, сколько его визуальное представление. Аура видится нам в цветах, формах, в движении, причем все эти компоненты находят свое соответствие в реально протекающих в организме процессах. Для их диагностики можно пользоваться и аурическим представлением - точь-в-точь как рентгеном для определения состояния внутренних органов. При этом структура биополя, как известно, отражает не только физиологию организма, но и различные психические состояния мыслящего существа. Это и делает аурические представления такими полезными для моей практической деятельности. Но зато именно поэтому у произведения живописи может быть энергетика, заложенная в него автором, но уж ауры быть никак не может.
Я должна напомнить вам, что биополевые процессы, являющиеся непременным аспектом всего, что творится в нашем теле и в нашей душе, представляют собой колебательные процессы, отличающиеся от видимого света частотой колебаний. Мне думается, что наше подсознание обладает способностью как бы транспонировать колебания биополевых частот (от тысячных долей герца и до десятков герц) на другие частотные диапазоны - например, на спектр видимого света. Вспомним, что зрительное восприятие - основной информационный канал человеческого мозга, и тогда нам уже не покажется столь удивительным, что очень разные по характеру информационные потоки, поступающие неявным путем, через подсознание, преобразуются именно в зрительные образы. Очевидно, что наш глаз самих биополевых картинок не воспринимает, образы эти рождаются, по всей видимости, где-то в зрительном центре головного мозга, хотя на работы физиологов, которые были бы посвящены этому вопросу, я сослаться не могу. Кстати, визуальное представление частот, не отображаемых глазом, у людей - дело не столь уж редкое. Очень многие из нас, например, слушая музыку, сравнивают музыкальные ноты с цветами радуги. Мне с детства запомнились слова из прекрасной книги Александры Бруштейн "Дорога уходит вдаль": "возьми ноту ля, сиреневую, слушай и вспоминай меня"...
В традиции индийской йоги каждому из важнейших энергетических центров организма, которые именуются чакрами, сопоставлена и своя нота в музыкальном звукоряде, и свой цвет в спектре видимого света. Правда, ноте ля там соответствует синий цвет (это Аджни-чакра, отвечающая у людей за интуитивное восприятие), но в принципе это ничего не меняет. Героиня Александры Бруштейн, в конце концов, имела право на свое индивидуальное ощущение. А йогические соответствия утвердились много веков назад, когда люди и вовсе были не в состоянии измерить приборами характеристики колебательных процессов.
Была в нашем доме любимая игра, в которую мы играли года три. Как-то мой муж, физик-экспериментатор, принялся рассказывать мне об элементарных частицах. Плохо воспринимая физическую сторону дела, я задумалась - и вдруг начала явственно видеть каждую из частиц. Они отчетливо различались по форме, размеру, цвету, материалу, фактуре поверхности. Одни вращались, как заведенные, другие неслись куда-то, сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны. Электроны, к примеру, мелькали яркими стальными дробинками, то и дело исчезая из виду, и проследить за каким-то одним из них не представлялось возможным. Крупный серовато-голубой протон, напоминающий по фактуре поверхности хорошее шерстяное сукно, вел себя куда степеннее. Мю-мезоны были красновато-коричневыми, продолговатенькими и теплыми на ощупь. Я рассказала мужу об этих забавных "портретах", мы вместе посмеялись и забыли этот эпизод.
Вернулись мы к этому разговору спустя несколько месяцев, причем произошло это совершенно случайно. Могу дать голову на отсечение, что я не запоминала тех описаний частиц, которые дала в прошлый раз, стану я заучивать наизусть собственные шутки, на это способны только отъявленные зануды! На совпадения первым обратил внимание муж, и они его всерьез заинтересовали. Улучая минуты, чтобы застать меня врасплох, время от времени проверял мое восприятие, спрашивая то об одной, то о другой частице. Я отвечала, не задумываясь, искренне полагая, будто всякий раз выдаю очередную фантастическую импровизацию. Выяснилось, однако, что возникающие у меня ассоциации совершенно устойчивы и не зависят ни от реальных обстоятельств разговора, ни от моего состояния и настроения. Так я впервые поняла, что неявная информация может представляться в цвете.
Честное слово, сейчас я уже не помню, с чего начались мои попытки увидеть собачью ауру. Видимо, я начиталась тогда Лобсанга Рампы, которого я весьма почитаю, и втайне ему позавидовала. Отчетливо помню далеко не первый эпизод из моей работы над аурическим восприятием биополя.
Мы с Рольфом работали в тот день на охране, где я временами подменяла сына, когда у него возникали срочные дела. Стояла питерская душная июльская жара. Врагов на горизонте никаких не было и не предвиделось, но уйти было нельзя, и мы с моим верным псом-рыцарем полускучали-полудремали, запершись в охраняемом помещении. Уютно устроившись в мягком кресле, я впала в классическое "просоночное состояние", особо пристально изучаемое в физиологии головного мозга и служащее самой надежной "тропинкой в подсознание". В восточной традиции именно такое состояние считается первым шагом к медитации. Мои ленивые полумысли крутились вокруг ауры и прочих интересных, но пока еще загадочных для меня вещей. Черный, точно так же разомлевший от жары, духоты и вынужденного безделья, валялся на прохладном линолеуме пола у моих ног. Я взглянула на него - и отчетливо ощутила темно-синий ореол над его головой, тающий в сероватой с жемчужным переливом дымке. Не сообразив, что это может означать, я мысленно спросила об этом у него (телепатический контакт у нас уже был отработан). И он ответил!
Выяснилось, что этот красивый синий цвет, в точности, как и у человека, означает у собаки напряженную интеллектуальную деятельность, а попутно сопряжен с уверенностью в себе. Она, впрочем, тоже является производной от интеллекта, от понимания ситуации и способности к адекватной реакции на происходящее. В активном состоянии это насыщенный васильково-ультрамариновый тон, но тогда, в вялом и полусонном состоянии, это был более глубокий синий, словно бы замешанный на мышино-сером торможении.
Тайна жемчужной дымки открылась мне много позже. Эта дымка, порой сменяющаяся фосфоресцентной "подсветкой", возникает в ауре собак тогда, когда они... человек сказал бы, медитируют, уходят в астрал. В тот раз я своим вопросом заставила Черушку оторваться от медитации. Спасибо ему за то, что просветительную работу со мной он счел более важным делом, чем собственный выход в мир чистых энергий, где они, как и мы, могут получить подпитку, нередко запасаясь энергией впрок. Хотя... это ведь мы - как они!
Тогда мы работали с ним вместе часа два, проигрывая разные жизненные ситуации, соответствующие им состояния психики и отражающие их цвета ауры. Я выспросила у Рольфа все, что могла придумать. Я проверила свое понимание - благо за окном, в собачьем дворике неподалеку, за это время перебывало десятка полтора-два собак и собачат разных пород и возрастов, резко различающихся по сиюминутному психофизическому состоянию. Игривый щенок-пуделенок, флегматичный престарелый ньюф, вздорный и коварно-агрессивный метисик, пугливая изнеженная болонка - все они, желая того или нет, показали мне свои аурические картинки, да еще и в разных сочетаниях друг с другом, а Рольф учил меня расшифровывать их и интерпретировать. Результаты проверялись немедленно, по наблюдениям за поведением собак и их мимическим языком, которым я тогда уже владела неплохо.
От Рольфа я узнала, что агрессивным выпадам у не слишком смелой собаки предшествует выброс багровой мути, а неуверенность в действиях хозяина сопровождается желто-зелеными сполохами. Смеются собаки яркими голубоватыми вспышками, точно перекатывая блестящие елочные шарики. Если собака, привыкшая слушаться хозяина, в угоду человеку подавляет свои непосредственные желания и эмоции, то в ее ауре появляется коричнево-бурый тон, оттенки и интенсивность которого зависят от конкретного варианта взаимоотношений и от того, на чем построено послушание. Тут ведь различий тоже хватает - от полного подавления собственной воли до добровольного и радостного сотрудничества с человеком.
Вместе с Черным мы наблюдали за щенячьими играми, за мимолетными стычками, за веселой возней и шутливыми погонями. Тут мне далеко не сразу удалось распутать сплетение индивидуальных аурических картинок. На цвета, составляющие "вклад" каждой собаки, накладывалось и общее настроение компании. Шалости и забавы молодежи создавали общий фон веселья, напоминающий брызги шампанского - яркие золотистые и серебристые высверки, кипящая пена самозабвенного детского восторга. Старшие могли отреагировать на приставания детворы ярко-оранжевым раздражением или изжелта-серой неприязнью, смотря по характеру и настроению. Раз-другой чей-то резкий испуг заливал всю эту картину, достойную кисти художника-абстракциониста, чернотой непроглядной.
Не видела я в тот раз только чистого зеленого цвета, но осознала это лишь тогда, когда мы с Черным, отсидев положенное на охране, отправились домой. В нескольких шагах перед нами шли по Невскому молодая мама с мальчишечкой лет пяти. Мама, с усилием и уже раздражаясь, тащила под мышкой сынишкин велосипедик, а молодому человеку, судя по всему, желательно было ехать верхом. Однако в толпе у метро "Маяковская", на узком тротуаре, это явно было невозможно. Мать, выведенная из себя приставаниями, грубо прикрикнула на малыша, а тот немедленно разразился горестным ревом. И тут же засветилась, засияла вся аура моего пса, верного Дядюшки всех детей на свете. Она загорелась замечательным изумрудным сиянием. Пожалел! Так вот он, зеленый цвет, цвет милосердия и целительства!
Увлеченная новыми для меня и исключительно яркими впечатлениями (я и сейчас, спустя годы после тех событий, вижу эти образы живыми и насыщенными), я не сразу сумела разделить цвета ауры и отражаемые ими состояния на чистый спектр и на производные и смешанные тона. Не поняла я тогда и значения форм и движений в ауре. Осознание тонкостей и нюансов приходило постепенно, по мере наработки опыта и практики, в самых разнообразных ситуациях, и всегда проверялось наблюдениями за внешним поведением, не только со своими, но и с чужими собаками разных пород и разных мироощущений. Даже с теми, кого я видела случайно, из окна машины или автобуса. Поначалу и я сама готова была счесть эти наблюдения продукцией собственного безудержного воображения, если бы не практика - как известно, надежнейший критерий истины. Мои домыслы аккуратнейшим образом подтверждались самими собаками, общением с ними и их последующими действиями. Скажем, собака, едва зачуявшая присутствие потенциального соперника, еще не видящая его, внешне не успевает проявить ни настороженности, ни агрессивности. Явные действия и даже мимические выражения эмоций в отсутствие адресата попросту лишены смысла и возможны только при нарушениях психики. Однако в ауре-то эмоции отражаются сразу, как только возникает внутренний отклик на поступление внешней информации. Появись соперник из-за угла - и эмоции найдут свое непосредственное внешнее выражение. А уйди он, не показываясь, и эмоции угаснут, соответствующие им цвета в ауре поблекнут, как бы постепенно обесцвечиваясь. По динамике цветов можно судить и о смене возбуждения торможением, и о балансе этих процессов то есть, в терминологии Павлова, о подвижности и уравновешенности высшей нервной деятельности.
Когда я догадалась связать наблюдаемые в собачьей ауре цвета и краски с характерными тонами чакр и состояниями психики, анализ собачьего поведения стал для меня существенно проще. Я опишу для вас "аурический спектр" собак, а для справки приведу и характеристики человеческой ауры, заимствованные у досточтимого ламы Лобсанга Рампы (сошлюсь хотя бы на его курс лекций "Ты вечен", адресованный западному читателю).
КРАСНЫЙ ЦВЕТ в ауре собаки соответствует эмоциям, традиционно соотносимым с первой чакрой (Муладхара, "корень жизни"). Поскольку первая чакра отвечает за инстинкт самосохранения и жизненную энергию, то и в ведении ее находятся такие эмоции, как агрессия и страх - вещи, казалось бы, взаимно противоречивые, но на самом деле неразрывно связанные и представляющие собой две оборотных стороны одного и того же явления. Агрессия представлена в ауре собаки багрово-красным тоном, как правило, в виде более или менее очерченных языков пламени... так и хочется добавить, "адского". Примесь в багровых языках темно-серого или даже черного "дыма" говорит о страхе, сопутствующем, как это нередко бывает, выплеску ярости. Всем хорошо известная прискорбная ситуация, описываемая в классической зоопсихологии как "реакция загнанной в угол крысы", когда животное готово на отчаянную битву только потому, что отступать некуда, отражается в аурическом представлении беспорядочными багровыми всполохами на густом фоне цвета мокрого асфальта. Соотношение этих двух основных цветов позволяет судить о пропорциях страха и решимости у зверя.
Лобсанг Рампа: "Красный цвет в человеческой ауре указывает на способности руководителя и полководца. Грязный или темный красный тон говорит о коварстве или вздорности." Здесь мне видятся прямые переклички с моими наблюдениями за собаками. Руководитель или полководец обычно и отвечает как раз за выживание и дальнейшую жизнеспособность какой-то группы людей, причем не обязательно речь идет о физическом выживании. Этой ответственности сопутствует и высокая степень конфликтности по отношению к тем, кто этому выживанию угрожает. В деятельности полководца роль агрессии вообще не подлежит сомнению. А уж страх, представленный грязным или темным тоном, отвечающим примеси черного, нередко толкает людей и на коварство, и на вздорность. Так что здесь мои расхождения с ламой Лобсангом следует считать чисто терминологическими.
АЛЫЙ ЦВЕТ, который можно ради соответствия спектру называть оранжевым, отображает деятельность Свадхистаны, второй чакры. По традиционным представлениям она отвечает за сексуальную деятельность, поэтому и у собак очень чистый огненный цвет свидетельствует в первую очередь о сексуальном возбуждении. Я наблюдала, как в ауре суки в период охоты появляется переливчатая, с неровными блестящими краями огненно-алая лента, отдаленно напоминающая северное сияние в миниатюре. При нарастании возбуждения, например, в присутствии потенциального партнера, она сменяется буйными языками жадного пламени. По мере развития отношений в процессе вязки формы ауры становятся все более целенаправленными и острыми, а в тона ауры вовлекаются и другие оттенки, сообщающие наблюдателю о нюансах отношений между партнерами. Интересно и то, что если сука не воспринимает кобеля в качестве потенциального партнера (как мои фоксы - своих мужиков-овчарок), то аура сохраняет характер общего возбуждения, но дополнительные возмущения и "адресные" формы в ней отсутствуют. В присутствии постороннего кобеля аура моих дисциплинированных сук приобретает стальные тона - тут в дело вмешивается их воля, не позволяющая подпустить к себе кого попало.
Аура возбужденного кобеля в целом характеризуется явной примесью багровых тонов агрессии, окаймленных серым контуром. Это вполне понятно, так как в дикой природе вязке чаще всего предшествует борьба с соперником за обладание самкой, и готовность к этой борьбе неотделима от готовности к продолжению рода. Первая и вторая чакры у сексуально активного кобеля тесно взаимодействуют, привнося в энергетику и ауру постоянно присутствующие, хотя и не обязательно преобладающие красные тона. Проблески багрового с переходом в алый могут наблюдаться даже при предварительном обнюхивании двоих кобелей с выяснением соотношения сил - в этом случае первая чакра как бы затрагивает вторую. В присутствии потенциальной партнерши аура кобеля видится в более четких геометрических формах, поскольку возбуждение его имеет определенный "адрес". Чем более опытен племенной кобель, тем быстрее в процессе ухаживания в его ауре формируются четкие остроконечные пики. Если по той или иной причине кобель теряет интерес к партнерше, то аура его быстро гаснет, сохраняя лишь слабо выраженный алый оттенок.
Лобсанг Рампа: "Алый цвет - цвет самодовольных, тщеславных людей и проституток." Рядышком, не правда ли? Особенно если учесть, что самодовольство и тщеславие, по крайней мере, у людей, зачастую являются результатом переоценки собственных сексуальных возможностей.
ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТ соответствует третьей чакре, Манипуре, отвечающей по йогической традиции за волевые качества личности. Активность третьей чакры приводит, кроме всего прочего, к усилению организаторских и управленческих способностей. У собак, по моим наблюдениям, разные оттенки желтого соответствуют целенаправленности и концентрации внимания на конкретном объекте, особенно при удовлетворении потребности в информации. Желтый цвет преобладает у собак, выращенных в условиях депривации и не получивших в свое время нужной информации о мире, при знакомстве с новой для них обстановкой. Формы желтых пятен в этом случае очень подвижны, они приобретают вид языков и вихрей с переменными очертаниями. У робких, пугливых собак желтый цвет в ауре даже при ярко выраженном исследовательском поведении несет еще и серую, грязную примесь опасливого торможения. Чем более сконцентрировано внимание собаки, тем ярче желтый тон, тем более оформлены пики. Обращения собаки к хозяину обычно сопровождаются появлением в ауре чистого или с чем-либо смешанного желтого цвета, тем более насыщенного, чем больше собака понимает хозяина и рассчитывает на его ответное понимание. Примеси в желтой ауре могут дать информацию о том, какие чувства преобладают в отношении собаки к хозяину.
Связь с волевыми качествами, подвластными Манипура-чакре в индийской традиции, видится мне именно в концентрации внимания и целенаправленности поведения. Активный сбор информации предполагает немалую долю самостоятельных инициативных действий собаки, требующих собственной воли. Нередко желтые пятна и языки бывают окаймлены металлически-серыми контурами, говорящими о готовности к любым активным действиям.
Лобсанг Рампа: "Золотисто-желтый цвет говорит о высокой духовности человека, и не случайно цветом монашеского одеяния лам является именно насыщенный солнечно-желтый тон." Замечу от себя: а что же такое духовный поиск, как не постоянное удовлетворение потребности в знаниях, эволюционно восходящей все к той же информационной потребности животных и отличающейся от последней только степенью прагматичности? Коричнево-желтый, согласно мнению ламы Лобсанга, указывает, напротив, на нечистые мысли и очень слабое духовное развитие. У собак это также свидетельствует об угнетении информационной потребности и недостаточной активности соответствующего поведения. Это становится окончательно ясным, если вспомнить о том, что коричневый цвет образуется из желтого добавлением серого, который отвечает подавлению, торможению активности.
ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ - цвет Анахата-чакры, сердечного плексуса, вместилища милосердия и любви. Я наблюдала его у собак во всех ситуациях, связанных с жалостью к слабейшему, желанием оказать покровительство и помощь. Собачьи мамаши, выхаживающие детей, так и сияют изумрудным свечением, а при кормлении малышей к зеленому добавляется необычайно мягкий, молочно-белый цвет высшей любви и нежности. Если рассматривать зеленый цвет как смешение желтого и синего, то он говорит об уверенности старшего в собственных интеллектуальных возможностях, о способности отвести от несмышленыша любую мыслимую беду, но одновременно - и о стремлении понять, в чем же эта беда заключается. Мне не доводилось видеть зеленой ауры у собак, которые сами недостаточно развиты, чтобы суметь помочь ближнему (к матерям с детишками это, разумеется, не относится, тут самооценка отступает на дальний план). К зеленому, символизирующему стремление помочь слабому, обычно примешиваются и другие тона, отражающие собственное самочувствие старшей собаки (агрессия, страх и другие). Вследствие высокой интенсивности эмоций зеленый цвет в ауре собак характеризуется большой подвижностью и слабой структурированностью.
Лобсанг Рампа: "Зеленый - цвет врачей и учителей, сообщающий наблюдателю о милосердии. В сочетании с неприятного оттенка желтым может говорить о лживости и ненадежности." Перекличка настолько очевидна, что и расшифровывать тут нечего! Замечу только, что человек частенько лжет именно из жалости, пусть даже и неверно понятой!
ГОЛУБОЙ ЦВЕТ в индийской традиции приписывается Вишудха-чакре, заведующей коммуникативностью и социальным общением. В собачьей ауре его вполне можно рассматривать как сочетание синего цвета уверенности в себе и белого материнского цвета доброты. Это один из редких оттенков в ауре собак, встречающийся в ситуациях спокойного и, я бы сказала, задушевного общения. Это цвет, каким сияет любящая мать, играя со своими уже подросшими детьми, которые сами способны о себе позаботиться. Голубой преобладает в ауре кобеля-вожака, ведущего свою стаю в безопасной и не волнующей его обстановке. Эмоционально окрашенные и хорошо налаженные социальные отношения - вот ключик к расшифровке голубой ауры у собак.
Лобсанг Рампа: "Голубой цвет говорит о духовном мире и интеллектуальных возможностях." Судя по комментариям ламы Лобсанга, этот цвет можно интерпретировать как показатель высокой нравственности.
СИНИЙ ЦВЕТ - излучение Аджни-чакры, обеспечивающей у человека интуитивное восприятие. Это и есть знаменитый "третий глаз", развитие которого обуславливает паранормальные способности. Соответствующий уровень Субъектной Информационной Модели обеспечивает развитую методологию познания, независимо от того, в какой ипостаси оно выступает. У собаки, живущей в созданном человеком мире, Аджни отвечает, я полагаю, именно за логическое мышление. При описании других цветов собачьего "аурического спектра" я то и дело упоминала синюю составляющую как показатель уверенности в своих интеллектуальных возможностях, и не соврала. Здесь синий цвет говорит о хорошем понимании обстоятельств и поведения партнеров. Чистый синий цвет, тот его оттенок, который в быту называют иногда "электрик", в ауре собак встречается нечасто. Сразу признаюсь, я видела его только у немецких овчарок, славящихся своей способностью взаимодействовать с человеком, заимствуя его логику поведения. Собака с преобладанием синего в ауре наиболее адекватно реагирует на все происходящее в людском мире, а стало быть, в человеческой жизни и работе она максимально надежна. Бывают такие собаки и несколько самоуверенными - что ж, у них, как и у нас с вами, недостатки суть логическое продолжение достоинств, так что примем это как оборотную сторону медали. Преобладание синего цвета в ауре характерно, кроме всего прочего, для сильных и хорошо развитых физически особей. При слабом физическом развитии одного понимания ситуации может оказаться недостаточно для ее благополучного разрешения - и тогда в визуальном отображении появляются тона страха и агрессии, затушевывающие милый моему сердцу синий цвет разума.
Лобсанг Рампа: "Синий цвет соответствует истинной и искренней религиозности человека." Мне кажется, что именно хорошо разработанная методология познания отличает по-настоящему верующих людей, уже постигших и принявших философскую сторону религии, от тех, кто находится в состоянии духовного поиска. С интеллектуально развитыми собаками, не в обиду будь сказано, их роднит уверенность в правильном понимании жизни, мира и общества, а также чувство внутренней защищенности от превратностей бытия.
Труднее всего говорить о ФИОЛЕТОВОМ ЦВЕТЕ, характеризующем чакру высшей духовности, Сахасрару. Он и у людей-то встречается не так уж часто. Особенность Сахасрара-чакры состоит в том, что она может получить достаточное развитие только при условии максимально гармоничного функционирования всех остальных уровней и полной адаптации к условиям жизни, без тревог и сомнений. Могу сказать почти по секрету, что у зверя ауру с резким преобладанием фиолетового цвета мне довелось видеть всего лишь раз в жизни. Это был лев.