Кризи Джон. Странный уик-энд инспектора Роджера Уэста

   – Он убит горем, устал и измучен уже своей бессонной ночью.
   – Он скажет нам все, что он знает.
   – Но...
   Достаточно, Артур. Я понимаю, что ваша привязанность к Влеку вызывает такие чувства, но я не могу считаться с чтим... Я не могу терять здесь время зря на успокоение ваших чувств. А пока мы здесь, не скажете ли вы мне, кого вы еще собираетесь защищать?.. Кто, по вашему, должен еще избегнуть допроса в этом последнем бастионе феодализма?.. Ки?.. Ричардсоны?.. Кто же еще?
   Суперинтендант Тентенден сжал кулаки, не отвечая. Уэст молча смотрел на него несколько секунд, потом пожал плечами.
   – Когда Блек придет в себя, я намерен снова допросить его, согласны вы или нет. Хотите при этом присутствовать?
   Разумеется, нет.
   Потом, посмотрев Уэсту прямо в глаза, не скрывая своего гнева, он вышел, ни слова не сказав больше.
   Роджер, оставшись наедине с Влеком, внимательно посмотрел на него. Это осунувшееся лицо, внезапно постаревшее, вызывало сострадание. А если Тентенден прав?
   Уэст не был неумолимым человеком. Вместе с тем, вполне возможно, что этот человек был виновен, так что ничто не должно оставаться без внимания.
   Старый мастер открыл глаза и бросил вокруг себя потерянный взгляд. Блек предоставил ему несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
   – Теперь вам лучше, мистер Блек?
   Чарли слабо кивнул головой.
   – Скажите мне теперь, с какого времени вы знали, что ваша жена ходит к Иенсену на фабрику.
   Блек бросил на него агонизирующий взгляд, и рыдания потрясли его грудь.

Продолжение разговора

   Осмотрев Блека, доктор Арнольд, единственный практикующий врач в Корби, решил отправить его в госпиталь. Полиция, таким образом, имела возможность наблюдать за ним днем и ночью, и там он получил необходимый уход со стороны персонала. После страшного удара, который потряс его, нельзя было оставлять его одного.
   Вызвали санитарную карету, и Блек был увезен среди толпы любопытных.
   Уэсту показалось, что он узнал тех, кто окружал домик старого мастера несколько минут назад.
   Уэст и Тентенден вернулись в контору комиссариата, где встретились с полицейским врачом Овеном. Уэст уже несколько раз работал с ним, и взгляд врача радостно засветился, когда он узнал его.
 
   – Да ведь это Красавчик!.. Счастлив видеть вас, мой друг. В последний раз было дело Олд Бейли, вы помните?
   – Конечно же!
   – Повсюду только и говорят о ваших успехах. Мне всегда хотелось знать, такие успехи в вашей карьере – это просто везение или любовь к препятствиям в вашем характере?
   Роджер рассмеялся.
   – Скорее любовь к препятствиям, но поверьте мне, дорогой доктор, мне не всегда везет и не всегда удается наложить руку на виновного, к несчастью для меня.
   – Это не то, что говорит и думает публика. Но что бы там ни было, я надеюсь, что в данном случае, вы будете на высоте своей репутации.
   – Да, я, конечно, постараюсь сделать все, что от меня зависит.
   – Со своей стороны, я подам рапорт, и надеюсь, что через час смогу передать его вам. Это вас устроит?
   – Чем скорее, тем лучше.
   Доктор Овен удалился быстрыми шагами из помещения, а Уэст дружески ударил по плечу суперинтенданта Тентендена, который начинал понемногу оттаивать.
   – Артур, друг мой, не будете ли вы сопровождать меня на фабрику?.. Мне хотелось бы узнать, что дали поиски?
   – Согласен, – ответил Тентенден все еще холодно, потом собрав все свое мужество, он посмотрел Уэсту прямо в глаза:
   – Боюсь, что я вел себя немного неуравновешенно только что.
   Надеюсь, вы не обиделись на меня. Мы можем после посещения фабрики, если вы не возражаете, отправиться ко мне... Моя жена приготовила чем закусить и ожидает вас и Броуна. Надеюсь, что вы примете это приглашение так же просто, как оно было сделано.
   – С большим удовольствием, спасибо.
   Атмосфера немного разрядилась.
   Ситуация в помещениях предприятия «Ричардсон и компания» ни в чем не изменилась после последнего посещения Уэста и Тентендена, за исключением новых прожекторов, которые создали освещенную зону в том месте, где были обнаружены следы шин и осколки стекла.
   Все, что было найдено в этих местах, было подобрано: старая трубка, заржавленное велосипедное колесо, пустые пачки от сигарет, несколько мелких монет, кухонный нож с испорченной ручкой и даже детский башмак.
   Все это было разложено на листках бумаги и старательно описано.
   Инспектор Броун, который руководил операцией с самого начала, был совершенно измучен... С дюжину человек продолжали поиски под его руководством.
   – Будет трудно доказать, прогуливался ли здесь Чарли Блек вчера вечером или нет, – проговорил Тентенден.
   – Не настолько, как вы думаете. Если только мы сможем доказать, что он приходил сюда прошлой ночью, он окажется в опасном положении. Мы теперь уже уверены, что следы, найденные около ограды, принадлежат Дорис Блек. Она доехала на велосипеде до этого места, потом по причине, которая нам пока неизвестна, сошла с велосипеда, чтобы спрятаться за кусты. Это там на нес напали... Но кто напал, вот это проблема.
   – Кажется, вы не уделяете большого внимания подозрительной машине.
   – Нет, напротив: еще следует ее найти и узнать, кто находился в ней.
   – В то время, как у вас есть Чарли под рукой! Это ведь подходящий тип!
   – Не расстраивайтесь так, Артур: ничего еще не сказано, и я вам клянусь, что мое единственное желание – найти виновного, кто бы он ни был, а не обвинять невиновного. Вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы не учитывать это!
   – Вы правы, Роджер!
   Потом, переменив тему разговора, он обратился к Броуну:
   – Не голодны ли вы случайно?
   Инспектор выпрямился и посмотрел на него.
   – Это шутка?.. Если это так, то я должен вам сказать, что не понимаю ее.
   – Это очень серьезно.
   – В таком случае знайте, что у меня такое ощущение, что несколько недель ничего не ел. Я задаю себе вопрос, не воздух ли деревни так действует на меня, я еще никогда не был так голоден.
   – А вы, Роджер?
   – Не пугая вас ощущениями Броуна, должен вам сказать, что мой аппетит таков, что способен испугать хозяйку дома.
   – Не волнуйтесь за Маргарет, она привыкла к большим едокам.

Продолжение

   Действительно, миссис Маргарет Тентенден была удивлена нападением ее гостей на стол. Она заранее приготовила добавочные блюда и приняла их с очаровательным радушием.
   Эти Тентендены составляли курьезную пару: он довольно тяжелый, как внешне, так и по уму, настоящий тип провинциального суперинтенданта, честного, но пленника своих принципов...
   Она – высокая, очень элегантная, причесанная и подкрашенная с большим искусством, такая женщина, которую представляешь себе в высшем лондонском свете... Тем не менее, они казались очень счастливыми, и нежный взгляд Маргарет, устремленный на Артура, дал понять Уэсту, что внешность ничего не решает.
   Миссис Тентенден сумела окружить своего мужа обстановкой элегантной и рафинированной.
   Обед был очень удачным и прошел оживленно. После обеда она скромно удалилась.
   – Вы пройдите в гостиную покурить, пока я здесь немного уберу. Потом, я прошу меня извинить, мне совершенно необходимо по общественным делам и Бог знает, когда они кончатся.
   Трое детективов комфортабельно устроились в гостиной. Перед каждым стоял стакан с виски, которым они собирались угоститься.
   К несчастью, телефонный звонок нарушил их приятное времяпрепровождение.
   Тентенден пошел к телефону и скоро вернулся.
   – Мне позвонили из госпиталя: Блек пытался покончить самоубийством... и выбросился из окна своей комнаты на третьем этаже... Он остался жив лишь благодаря своей одежде, которая зацепилась за какой-то крючок.
   – Он ранен?
   – Нет.
   – Он пытался покончить самоубийством, – задумчиво пробормотал Уэст. Можно также принять такой акт за признание вины.
   – Так вы и не отступитесь от своего, – проворчал суперинтендант внезапно став вновь агрессивным.
   – Не знаете ли вы, нашли велосипед Дорис Блек?
   – Нет, пока нет.
   Уэст с усталым видом потер глаза, потом обратился к своему помощнику:
   – Старина Броун, я очень огорчен, что приходится прервать ваш отдых, но совершенно необходимо узнать, не обнаружили ли чего-нибудь нового около силосной башни... Идите, убедитесь сами и одновременно посмотрите, в каком состоянии находится Блек.
   Броун, заинтригованный враждебностью суперинтенданта, сразу же встал: ему не особенно хотелось присутствовать при возможном объяснении двух детективов.
   Броун угадал верно, и как только он вышел из комнаты, Уэст решил раз и навсегда, если возможно, устранить непонимание между ним и Тентенденом.
   Обращаясь к суперинтенданту, он сказал:
   – Так больше продолжаться не может, Артур. Вы думаете, что я решил вынудить Блека к самоубийству, но вы ошибаетесь... В этом повинна его жена, и вы это понимаете так же, как и я, ведь правда?.. Если вы так упорно настаивали, чтобы кто-нибудь из Скотланд Ярда приехал проводить следствие в Корби, то это только потому, что вы сомневались в ваших собственных реакциях, если кто-нибудь из ваших сограждан станет подозреваемым.
   Тентенден пожал плечами, потом вздохнул и сказал:
   – Да, вы попали в точку. Я признаюсь, что мысль о том, что Чарли Блек может оказаться виновным, для меня невыносима...
   Я всю жизнь знаю его, мы протирали вместе с ним штаны на школьной парте.
   Он даже однажды спас мне жизнь, вытащив меня из реки. Говоря это, я настаиваю на своем мнении, что вы обращаетесь с ним страшно жестоко и даже грубо...
   – Возможно, вы правы. Я буду рад публично признать, что ошибался, если он не виновен... Но я повторяю вам, что если бы вы мне рассказали его историю в самом начале следствия, я не был бы вынужден выпытывать у него правду таким образом.
   – Может быть. Что вы хотите, чтобы я теперь сделал?..
   Рассказал вам эту историю?
   – Да, пожалуйста.
   – Чарли был влюблен в Дорис в течение ряда лет, но никому об этом не говорил, даже своим самым близким друзьям, к которым принадлежу и я... Его первый брак был очень удачным, и он, без сомнения, боялся проделать новый эксперимент. Но все же однажды он решился: Дорис Миллер, это была ее девичья фамилия, сразу же согласилась стать его женой. Но я-то сразу понял, что он не очень подходит своей молодой жене... Он испытывал к ней чувство обожания, но не решался ее трогать. А у меня создалось впечатление, что это ее мало устраивало... Приблизительно три месяца назад, я не знаю по какой причине, она увлеклась Иенсеном... Каждый раз, когда Чарли отправлялся в таверну играть в карты, она ходила к Иенсену на фабрику... Несмотря на предосторожности, которые она предпринимала, ее все равно увидели, и два или три языка немедленно рассказали мне об этой новости. Из страха, чтобы Чарли не узнал об этом из таких же источников, я отправился к Сиднею Ричардсону. Я рассчитывал, что он запретит своему ночному сторожу принимать посетителей во время работы...
   Он помолчал:
   – Но, нет, и должен признаться, что я был очень поражен этим.
   – Это объясняет эмоции, которые он проявил, когда узнал о смерти Дорис Блек.
   – Без сомнения.
   – А вам не кажется удивительным, что Ричардсон стерпел это?
   – Да, без сомнения. Но это вообще странный человек. Он очень изменился со времени последней забастовки. Когда вся страна уже перестала работать, он был так наивен, что верил, что его рабочие не последуют приказам своего синдиката только ради того, чтобы доставить ему удовольствие... Когда же он был поставлен перед свершившимся фактом, он собрал всех старых мастеров и начальников – чтобы просить их обратиться к рабочим. Один из них был особенно уважаем рабочими: он единственный еще мог повлиять на них.
   – Я догадываюсь... Чарли Блек?
   – Точно. Для этого существует несколько причин: прежде всего, он один из самых старых здесь. Потом, это человек порядочный и честный и все его очень уважают.
   Роджер, не дрогнув, выслушал этот укор и только кивнул головой.
   – Между тем, на этот раз его не послушались?
   – Нет, это было не так. Как и всех, Ричардсон попросил Чарли Блека повлиять на своих товарищей, но тот категорически отказался. Если бы он согласился, разве это что-нибудь изменило бы в ситуации?.. Хотел бы я знать... Но после этого Ричардсон посчитал его ответственным за забастовку и затаил против него зло и, мне кажется, что из чувства мести он не запретил Иенсену принимать на фабрике Дорис Блек.
   Не успел Уэст сказать что-либо, как снова зазвонил телефон.
   Тентенден протянул трубку своему коллеге.
   – Это вас, Роджер.
   – Хэлло? Это вы, Боун? Что нового?
   – Нашли велосипед Дорис Блек под большими ветками около башни. Также обнаружены следы Блека очень близко от этого места.
   – Хорошо, больше ничего?
   – У нас еще есть рапорт доктора Овена.

Ход следствия

   Полицейский врач был формален: Дорис Блек была задушена после ожесточенного сопротивления.
   Что касается Иенсена, то страшный удар по черепу, который он получил, сломал шейные позвонки, после чего последовала немедленная смерть.
   Нигде не было видно подозрительных отпечатков пальцев. Те, которые были обнаружены на велосипеде Дорис, принадлежали либо ей, либо ее мужу.
   Так как Броун обнаружил поблизости от чащи, в которой была атакована молодая женщина, следы, которые без сомнения принадлежали Чарли Блеку, его положение усложнялось.
   Были предприняты все меры, чтобы найти машину, следы шин которой были обнаружены в том же месте, но безрезультатно.
   – Мой бедный Артур, – сказал Роджер Уэст, вздохнув:
   – Я очень опасаюсь, что ваш друг Чарли все же окажется виновным, несмотря ни на что.
   – Я это знаю, – ответил Тентенден упавшим голосом. – Мне кажется, что я это подозревал с самого начала. Между тем эта машина...
   – Мы начнем все с самого начала, все проверим... Уговоримся так: если к завтрашнему полудню мы ничего другого не найдем, нам останется сделать лишь одну вещь, предъявить ему официальное обвинение.
   – Согласен.
   Тентенден надеялся на чудо, но этого чуда не случилось. Нужно было обвинить Блека. Он не пытался оправдываться, только повторял, что невиновен.
   Дело, таким образом, казалось законченным и Роджер приготовился отправиться в Бедфорд к своей жене.
   Случайно он узнал, что Ричардсон решил провести свой уик-энд в Лондоне.
   Так как это было необычным фактом, он попросил последить за ним и известить его, если случится что-либо необычное.
   Броун проводил его до машины. Он казался озабоченным.
   – Какая муха вас укусила, Броун? – спросил Уэст.
   – Вероятно это не имеет ничего общего с этим двумя преступлениями, но я был бы менее в этом уверен, если бы произошло ограбление – Только что около фабрики я видел Рагга... Вы помните его?
   – Рагг?.. Нет, это мне ничего не говорит.
   – Не так давно он был приговорен к двум годам за явное мошенничество на бегах... Не помню теперь, почему, но я занимался этой историей. Тогда он работал не один. Он был помощником двух зловещих пройдох... Я помню их имена: Картер и Тат. Эти оба выпутались почти без всякого возмездия. Я также помню, что это вызвало всеобщее осуждение. Что бы там ни было, но за короткое время следствия я узнал, что Рагг, Тат и Картер неразлучны. Когда видишь одного, можно быть уверенным, что и остальные тут. Нет никаких оснований предполагать, что это изменилось, и раз Рагг находится здесь, в городке, то мы должны отыскать и тех двоих.
   – Запишите это. Это может быть важным. Ничего другого?
   – Есть и другое. Ричардсон активно занимается Ассоциацией помощи бывшим заключенным, другими словами АПБЗ. Кажется, он регулярно принимает их на работу на свою фабрику.
   – Проверьте список персонала и если обнаружите подозрительное про бывших заключенных, выясните все про них. Попытайтесь поточнее узнать, что они делали в ночь преступления.
   – Понятно.
   – Произведите осторожное расследование, чтобы узнать, не видели ли тут в последнее время также Картера и Тата.

Саботаж

   Пока Роджер Уэст ехал по направлению к Бедфорду, он не мог не думать о всех подробностях следствия. В глубине души обвинение Чарли Блека не удовлетворяло его.
   А если суперинтендант Тентенден был прав, с самого начала утверждая, что он достаточно хорошо знал своего друга детства, чтобы не сомневаться, что это не он совершил преступление?
   В сущности, факты свидетельствовали против Чарли Блека, но были недостаточны для судей. И когда стало известно, что Ричардсон таил к нему ненависть и что он имел обыкновение принимать на фабрику немало подозрительных людей, с небольшим воображением можно было себе представить... Нет!.. Все же это было не правдоподобно.
   Уэст поспешил рассмотреть другую гипотезу и старался настроиться на приятный уик-энд в Бедфорде, но как только он достиг окрестностей Бедфорда, он вошел в почтовое отделение и позвонил в Корби Броуну.
   Последний не скрыл своего удивления.
   – Что это вы. Красавчик?.. Что за сумасшествие думать об этой истории, когда вам наконец-то предстоит возможность отдохнуть два дня спокойно! Это же ненормально!
   – Может быть это так, но то, что вы мне сказали про трио, меня беспокоит.
   Мне бы очень хотелось, чтобы вы выяснили, располагает ли кто-нибудь из них машиной и не ее ли шины оставили следы.
   – Согласен, я сделаю все необходимое.
   Облегчив таким образом свою совесть, Роджер Уэст, наконец, присоединился к Джанет и своим двум сыновьям: Мартину, по прозвищу Скупи, и Ричарду.
   Он нашел их в многочисленной компании, так как в честь приезда брата Джанет, отсутствовавшего пять лет, и его совсем молоденькой жены, на которой он только что женился в Кентукки, вся семья собралась вместе, и двадцать семь персон не отличались меланхолией. Уэст быстро забыл про Корби и Блека, Дорис и Иенсена – все отошло на задний план.
   Но вечером, ложась, он снова стал беспокоиться. Он упрекал себя, что слишком упростил дело, что не взял, как собирался с самого начала, отпечатки пальцев у всех работников фабрики.
   Это, конечно, могло ни к чему и не привести, но могло также дать и новое в случае, если один из отпечатков оказался бы известным полиции. Узнали бы также, входил ли кто-нибудь из посторонних на фабрику.
   Джанет достаточно хорошо знала своего мужа, чтобы понять, что он озабочен.
   – Тебя что-то беспокоит, Роджер?.. Я по радио слышала, что преступник задержан, не так ли?
   – Это не так просто, дорогая. Все, кажется, доказывает, что Блек виновен, и, по правилам, я не должен больше думать об этом, а я не могу так. В сущности, у меня такое ощущение, что я поскорее сбыл это следствие, чтобы приехать и провести с тобой уик-энд.
   – О, ты и твоя совесть! Раз уж ты здесь, то постарайся хоть использовать это. При всех обстоятельствах, ты ничего не сможешь сделать раньше завтрашнего дня?
   – Конечно, нет.
   – Подумай, в первый раз за десять лет ты поставил меня выше своей работы... Скажи себе, что если бы ты не приехал сюда, у тебя совесть была бы беспокойна из-за меня.
   Роджер попытался улыбнуться, и они легли спать.
   Он очень нескоро заснул и проснулся очень рано.
   В смежной комнате громко храпел шурин. Роджер бесшумно встал, спустился в нижний этаж и позвонил по телефону Броуну. Ничего нового не было.
   – Перестаньте же по пустякам ломать себе голову. Красавчик!
   Здесь все спокойно. Блек терпеливо переносит свое несчастье, и ваш друг Артур начинает признавать, что мог ошибиться в отношении своего друга.
   – А вы что-нибудь узнали о бывших заключенных, служащих у Ричардсона?
   – Нет, я ничего нового не знаю. Рагг не состоит в списках служащих, это проверено. Мне все же удалось обнаружить его следы. В настоящий момент он находится в этой местности. Кажется, он играл в карты в таверне в ночь преступления, но мне нужно будет еще лично убедиться в этом. Что же касается бывших заключенных, которые имеются в списке служащих, они, кажется, все стали порядочными людьми. Они все тут переженились и их не в чем упрекнуть.
   Уэст повесил трубку немного успокоившись и вскоре так был закружен родственниками, что не имел ни одной секунды на размышления. Он лег очень поздно и был разбужен своим сыном Ричардом очень рано.
   – Пап! Это твой помощник из Ярда! Кажется, очень важно.
   Но это был Харди, приехавший в это воскресное утро в Скотланд Ярд, как впрочем и большинство других детективов.
   – Огорчен, что вынужден был вам позвонить, Уэст, но Броун ввел меня в курс того, что произошло в Корби. Дело закончено, не так ли?
   – В принципе, да, – немного неуверенно ответил Уэст.
   – В таком случае, я хочу, чтобы вы вернулись прямо сюда в Ярд вместо того, чтобы поехать в Корби. Есть новости в деле Спархана. Защита пытается сыграть с нами шутку, и я хочу вас известить об этом уже сегодня, чтобы вы настроились на соответствующий лад.
   – Спасибо.
   После нескольких обычных фраз Уэст повесил трубку и задумался относительно обвинения Блека... Это окончательно?.. Он, во всяком случае, думал именно так.
   На следующее утро он привез всю свою семью домой и тотчас же отправился в Скотланд Ярд. Около полудня ему позвонил Броун, оставшийся на месте для дополнительных расследований.
   Алиби Рагга было блестящим.
   Было почти одиннадцать часов утра, во вторник, когда Роджеру Уэсту снова позвонил Броун.
   – Есть новости. Красавчик! Саботаж на фабрике прошлой ночью.
   – Диверсия?.. Объяснитесь!
   – Это произошло в наборном цехе. Так как вы тщательно проверяли все помещения, вы должны представить себе, где это находится.
   – Да, продолжайте.
   – В этой мастерской хранятся все клише, оттиски полос, матрицы... Матрицы ручного набора учебников, которые они печатают для колоний, расположены на мраморных столах...
   – Да, я знаю, как функционируют машины, продолжайте.
   – Вы облегчили мне задачу, так как очень трудно было разобраться. Каждый день, как и сегодня утром, они приходят за приготовленными уже несколько дней назад страницами, чтобы пустить их в печать. Придя за ними, старый мастер заметил, что они испорчены. На них была вылита чистая азотная кислота. Это создало хорошую кашу. Конечно, вся работа была уничтожена...
   Чтобы вы могли себе представить размеры аварии, учтите, что понадобится больше недели, чтобы восстановить испорченную работу. Это настоящая катастрофа.
   – Охотно верю и понимаю. А есть уверенность, что эта диверсия была проделана прошлой ночью?
   – По-видимому, да, но никто ничего не знает. Как я вам сказал, эти пластинки положили менее десяти дней назад и с тех пор ими никто не занимался.
   – Десять дней, это долго!
   – Да, к несчастью, это верно! В сущности все это могло быть проделано, когда угодно и даже в ту ночь, когда Дорис и Иенсен были убиты.
   – Это правда, вполне возможно, что так это и было.
   – Фактически, единственная вещь, в которой мы уверены, это то, что диверсия имела место. Это ни в коем случае не могло быть просто несчастным случаем. В действительности, не только вылили большое количество азотной кислоты, но сначала набор был разбит ударами молотка.
   – А нашли этот молоток?
   – Да, он просто лежал на полу, позади пластин.
   – А не мог ли этот же молоток послужить орудием убийства Иенсена?
   – Как это вы догадались, шеф? Действительно, это, безусловно, так.
   Инструмент еще запачкан и это безусловно кровь, готов отдать на отсечение руку... Я отдам его на исследование доктору Арнольду – как только смогу...
   Конечно, чтобы выгадать время, я мог бы дать сделать анализ одному специалисту из госпиталя, но вы знаете, как самолюбив доктор Арнольд, и я не хотел бы сердить его.
   – Вы совершенно правильно поступили, Броун... А что нового о Рагге?
   – Его алиби меня по-прежнему не удовлетворяет, но я ничего в данный момент не могу сделать... Он не располагает машиной, и ни один из бывших заключенных, работающих на фабрике, тоже.
   – Жаль. Больше ничего?
   – Вы помните Роз Ричардсон, дочь директора?
   – Да, очаровательная девушка. Что с ней случилось?
   – По счастью, ничего. Все ее здесь очень любят. А меня интригует ее поведение...
   – Объясните.
   – В течение двух дней она проводит время, расспрашивая народ на фабрике служащих и рабочих, как будто она проводит свое расследование. Ее отец это обнаружил, и у них была ужасная ссора.
   – Куда мы придем, если будем вмешиваться в семейные дела, мой старый Броун!

Роз Ричардсон

   Роз была так занята все утро, что только в полдень узнала о диверсии.
   Отца не было в кабинете, и она испытала глубокое чувство возмущения при мысли о том, как это должно сказаться на самочувствии отца.
   Она узнала, что он немедленно отправился на место, и прошла в наборный цех.
   Все работы были приостановлены, и рабочие оживленно обсуждали случившееся.
   Она не нашла здесь отца. Старший мастер сказал ей, что он отправился в литейную. Она собралась пойти туда, когда мастер спросил ее:
   – Вы можете уделить мне минуту, мисс Роз?
   – Конечно же. А в чем дело?
   – Вы можете сказать мне, что я вмешиваюсь в то, что меня не касается, но я очень беспокоюсь о вашем отце, мисс Роз... В течение последних месяцев он стал очень нервным, как будто его что-то страшно угнетает и только что, когда пришлось сообщить ему о том, что здесь произошло, он едва не лишился чувств.