– Патроны что ли?
– А что я еще могу то? Я же ни в чем другом не разбираюсь.
Товар заказанный я передал Бороде сразу. Там целый список был, включая какие-то особенные кухонные ножи, которые через моего знакомца взялись закупать лучшие рестораны по всему течению Великой. Плюс было просто гномье оружие. Для тех, кто коллекционирует и любит что-то такое эдакое на ковер повесить, стволы заказные для ружей и винтовок, инструмент. Всякое, в общем.
У меня было для него четыреста патронов высокого качества, тех, что из моего пороха и капсюлей делались. Борода их принял, хоть и чуть дешевле, чем я ожидал. Но все равно, нормально. В общем, по моим скромным подсчетам, считая затраты, накладные, потери на время хранения того же динамита у меня в подвале, а вся эта поездка туда и обратно принесла мне под семьсот золотых. Очень, очень неплохо, можно начинать готовиться к выезду. О чем я Маше и объявил, чем ее немало обрадовал.
Борода между делом попытался меня в свою лавку перенаправить, знал, что деньги у меня в карманах не держатся, и все, что на нем зарабатываю, у него же обычно и оставляю. Но сейчас у меня была великая цель – обменять зловещего Пантелея на десять тысяч золотых с тверским гербом на реверсе, поэтому я не потратил ни копейки. Пожал руку максимально сердечно, по плечу похлопал, и укатил как можно быстрее, пока не передумал.
– Куда теперь? – спросила Маша, пока полуторка катила по разбитой колесами улице, ведущей от складского двора.
– В банк. Наличные на аккредитив поменять.
– А стоит?
– Стоит. Нашего банка аккредитив всегда обналичишь, зато если ограбят – не страшно.
– Я на кошельки умею сигналки ставить магические. – сказала Маша. – Пальцы оторвет у того, кто спереть решит.
– Это хорошо. – кивнул я. – А когда сможешь снова их ставить?
– Через неделю, наверное. – вздохнула Маша.
– А если грабят? И кому-то пальцы оторвет? – задал я следующий вопрос. – Что тогда случится?
– Что?
– Перестреляют нас к болотным демонам. Обидятся на такие заподлянки, и перестреляют. – просветил Машу о грабительских нравах я. – А так, быть может, живыми бы отпустили. Не надо такую защиту ставить, лучше аккредитивы покупать. Они никому и даром не нужны, кроме нас самих.
– Сейчас поедем?
– Нет. Сейчас – к Василию, что властен над мертвой плотью и вечно живыми душами.
– К кому?
Светлые брови Маши поползли вверх от удивления.
– К Ваське-некроманту. – пояснил я и воткнул первую передачу.
Разгруженная машина ускорилась и бодро покатила по улице, распугивая уличных собак, во множестве крутившихся у порта, и детвору, для которой здесь часто предоставлялась возможность заработать на конфеты.
Я скинул с утра брезентовый верх с кабины. Погода окончательно исправилась, и как сказал Борода, предсказывают великую сушь в природе аж на пару недель, как минимум. Это хорошо. Хоть моей машине грязь и не помеха, но сразу возникает следующий вопрос – до какой глубины не помеха? Грязь бывает разная, а с тех пор, как миры перемешались, бывшее российское Нечерноземье местами разбавилось таким черноземом, что можно не то что по оси в нем утонуть, а по зеркала заднего вида. Чернозем – штука такая, в долгие дожди серьезней болота. А попутешествовать нам придется, никуда не денемся.
Для начала покатим на летное поле, что в форте Пограничный. Именно оттуда взлетают самолеты, которые вполне смогли бы пролететь на Дурным болтом у Вирацкого баронства. Самолеты военные правда, запросто не наймешь, но проверить стоит. За подсказку спасибо Велиссе вер-Бран. А заодно не мешает заехать в столицу княжескую, город Тверь славный, и там постучаться в разные дверки, в Департамент Внутренних Дел, и в Контрразведку. Глядишь, мне как охотнику с сыскным поручением какую полезную информацию по искомому Пантелею подкинуть.
Пока я так размышлял, доехали мы до высоких резных ворот некромантовой усадьбы, на резных же столбах висящих. Тщеславен Васька, заест его этот бес. У него все как в той шутке древнего писателя Аверченко о чувстве прекрасного у немцев: «Что нельзя позолотить, расписывается розами». Ладно, хоть плахи высоченного забора, расположившиеся между каменными столбами, еще Сиринами с Гамаюнами не изрезал, с него ведь станется.
Я постучал молотком в калитку. Молоток у Васьки низко висит, любой проходящий сопливый пацаненок дотянется. Для иного бы это самоубийством было, колотили бы шкодливые дети в калитку с утра до вечера, но некроманта задевать опасаются. Я бы так ни в жизнь не повесил.
Почувствовал уже знакомый укол магии, подождал, что калитка откроется, но она не открылась, оставаясь затворенной. Странно. Чего это Васька таким стеснительным стал? Я постучал еще, снова почувствовал колдовской взгляд на себе, и снова калитка не дрогнула. Зато во дворе почему-то плескалась вода и доносились приглушенные ругательства вперемешку с какими то непонятными словами, причем все это весьма знакомым голосом. А затем я услышал… не знаю, как и сказать. Вроде и визг, но как будто визжала свинья одновременно с циркулярной пилой, которой в этот момент эту свинью и пилили. Двойной голос. Или даже тройной. Верный признак чего? Верно, пятерку вам, или нечисти, или, что к некроманту ближе, какой-то нежити. А еще мелькнула одна догадка, и я почувствовал, что меня начинает разбирать смех. А еще кто-то засмеялся во дворе. Женским голосом, знакомым таким.
Маша это тоже заметила, потому что, сначала испугавшись, теперь вместо испуга смотрела на меня с недоумением. Потом, с таким же недоумением, на калитку. Я лишь махнул рукой, извлек из ножен короткий прямой нож с широким лезвием, сунул его в щель между калиткой и воротным столбом. Повозился, скинул задвижку, и толкнул дверь.
Картина, которую я застал во дворе, достойна была кисти лучших живописцев, если бы им, конечно, писать такое было бы не в падлу. Я даже подумал, что сюда стоило зайти лишь для того, чтобы увидеть великого некроманта Ваську в такой позиции. В своем великолепном, барском, красном парчовом халате, он стоял своими белесыми босыми ногами в верхней мраморной чаше фонтана, испуганно глядя вниз и делая при этом какие-то пассы руками. Три обнаженные мраморные эльфийки возносили чашу с перетаптывающимся в ледяной воде Василием над своими томно склоненными головами. Вода выплескивалась от движений упитанного колдуна и прозрачными хрустальными водопадами срывалась в чашу нижнюю, пугая золотых рыбок и разбиваясь брызгами на изящных мраморных ступнях лесных красавиц.
Время от времени Василий вдруг совал себе в рот два пальца, сгибался, некоторое время корчился в судорогах, как будто пытаясь насильственно извергнуть из себя содержимое желудка. У него это не получалось, вид был страдальческий, в глазах стояли слезы, лицо бледно как мел, но при этом все пошло пурпурными пятнами. Короче, измучился Васька. Отравился, что ли?
В окне, завернувшись в простыню, стояла демоническая прекрасная Лари, без головного убора. Короткие малахитовые рожки пробивались через ярко-рыжие пряди. И она от души смеялась, глядя на Василия. Смеялась искренне, весело, своим восхитительным бархатным смехом, не выражая ни капли сочувствия.
Причиной столь бедственного положения великого некроманта оказалось весьма жуткого вида, хоть и не слишком большое существо, в котором угадывался недавно виденный мной в этом же дворе кабанчик. Раньше он был привязан к ноге одной из мраморных эльфиек, подпиравших крыльцо Василева терема, теперь же у нее на ноге болтался лишь обрывок веревки.
Однако, в чудовище, осаждавшем фонтан, очень мало осталось от того милейшего упитанного представителя свинского племени, которого мы встретили совсем недавно. Во-первых, у свиней не бывает таких пастей, почти до середины тела, а в этих пастях не бывает таких клыков. Во-вторых, не бывает таких налитых кровью глаза, что они превратились в два горящих угля. И в третьих, если свинья ведет себя так активно, это явный показатель того, что она живая. Если свинья мертвая, то она лежит тихо и готова к тому, что сейчас за нее примутся чуткие руки мясника, в нашем случае – Петра Бревнова, который оного кабанчика Ваське и презентовал, надеясь, что тот употребит его так, как кабанчиков употреблять подобает.
Однако, в жизни некромантовых свиней есть еще дополнительные опции. И этот свин стал достойным образцом свинской же нежити, а еще он был настолько изменен, и от него так перло следами магии, что становилось ясно – кто-то долго и старательно превращал труп невинного животного в настоящее чудовище. И в этом занятии преуспел. И кто мог это сделать – сомнения не вызывало. Виновник сейчас стоял в ледяной воде на высоте почти двух метров от земли, страдал, ругался, пытался то что-то выблевать, то как-то поколдовать. Поколдовать не получалось тоже – Васька дрожал от холода, суетился, путался. Не привык он колдовать в таких экстремальных условиях, все больше в тиши лабораторной. Или в моргах, скажем.
– Вася, что-то случилось? – крикнул я ему от калитки с неискренней тревогой в голосе.
Ко мне повернулись все трое – демонесса в окне, колдун в фонтане и мертвая свинья под ним. Демонесса приветливо помахала ручкой, Васька сморщился так, как будто у него зуб схватило, а кабанчик резво повернулся и бросился ко мне. Я решил судьбу не искушать, вступая с ним в единоборство, и ловко закрылся от него калиткой. Раздался гулкий удар в доски, послышались новые переливы смеха Лари, а затем топот копыт вновь удалился, и я услышал удар уже в мраморное основание фонтана. Звук, как будто кто-то поскользнулся в воде, громкий плеск и взрыв ругательств высокого уровня нецензурности. И снова женский смех.
Так, в калитку лучше не соваться. Эта жертва новоявленного Мичурина может и сожрать, судя по всему. Поэтому я подпрыгнул, подтянулся, заскреб ботинками по доскам, и через пару секунд уселся наверху забора. Рядом в доски вцепись две маленькие ладошки, и еще через несколько мгновений рядом со мной оказалась Маша.
Я снова крикнул Ваське:
– Василий! Расскажите же, что здесь случилось? Мы тут все сгораем от желания услышать вашу историю!
Кричал я таким противным и манерным голосом, что меня легко можно было бы принять за одного из тех, что рискуют быть кастрированными в аборигенских городах. Васька лишь зло посмотрел на меня, плюнул прямо на одну из мраморных эльфиек под ним, и спросил мрачно:
– Убить это сможешь?
– Я даже не знаю… – протянул я. – А не жалко? Столько старался, колдовал, а я возьми, да и убей.
– Я вот сейчас в тебя «Знак смерти» пущу, пошутишь тогда. – пригрозил он, впрочем, неискренне.
Васька не злой, только поэтому я так и резвился здесь. Посмотрел бы я на кого другого, кто взялся бы издеваться над самым сильным некромантом верховьев Великой.
– Василий, вы же не сможете. – крикнул я в ответ, глумясь. – Если бы могли, то, скорее всего, вы лишили бы это несчастное существо этого жуткого и нездорового подобия жизни! Наверное, у вас дрожат руки от холода и слова заклинаний забываются под воздействием стресса! Я прав?
– Прав! Чтоб тебя… Час битый уже здесь сижу!
– Скажите, неужели вам и вправду не жаль тех трудов, что вы положили на превращение юного кабанчика в подобную тварь, как будто только что вырвавшуюся из самых глубин адского пекла?
Вопрос я сопровождал жестами античного актера, играющего в трагедии. Или в театре Кабуки, один хрен ни того, ни другого не видел.
– Ты… блин… поболтай еще, поэт! Комедиант сраный! – закричал Василий. – Убей это на хрен или я за себя не отвечаю!
– Василий, так вы утверждаете, что сейчас вы отвечаете за себя?
Из окна снова послышался смех, от чего васькино лицо снова пошло пятнами, а глаза стали красными, как у кабаньего зомби внизу.
– Ты убьешь его или нет? У меня ноги заледенели!
В голосе некроманта послышались истеричные нотки.
– Хорошо. – кивнул я солидно. – Но только после того, как ты скажешь, зачем ты совал себе два пальца в глотку?
– Какая тебе разница? Плохо мне!
– Ну… интересно, все же. А что там у вас в кругу нарисовано? Вон там? – я указал пальцем на расчерченный круг, где явно проводился зловещий ритуал по оживлению свина. – Вы в классики играть собирались? Со свинкой?
Василий лишь злобно зарычал в ответ, не хуже чудовища своего производства. Я же расположился на заборе с максимально доступным комфортом, всем своим видом выражая готовность выслушать рассказ Василия, каким бы длинным он не был. Хоть до утра. Но идиллию прервал кабаний зомби, вдруг резко атаковавший забор и ударивший в него с такой силой, что я свалился бы назад, на улицу, не ухвати меня Маша за воротник куртки.
– Ах ты… бл… – осекся я, оглянувшись на девушку. – … тварь косая!
Я быстро вытащил из кобуры «сорок четвертый», откинул барабан, высыпал из него патроны. Не хватало еще в свинью серебряной пулей залупить! Воткнул обратно три зажигательных, взвел курок, прицелился, постучал каблуком по забору. Заметавшийся было кабанчик замер, обернувшись на шум, и в ту же секунду я всадил ему пулю прямо между ушей. Грохнуло, ствол подкинуло, кабанчика сбило с ног, из дыры в голове вырвалась струя пламени, как из зажигалки. Он снова завизжал многоголосо, и я выстрелил повторно. Раз, и второй. На последнем выстреле череп свинского зомби разорвало, ошметки плоти разлетелись в стороны, с сочными шлепками падая на землю. Все. Finita.
– Вылезай из ванночки, хватит плескаться! – крикнул я Василию, спрыгивая с забора во двор.
Василий снова сморщился, затем решил, было, слезть с мраморной раковины. Красный парчовый халат, надетый, как оказалось, на голое тело, распахнулся, попытавшись обнажить упитанные некромантовы прелести, Васька по-бабьи взвизгнул и из фонтана не вылез.
– Вася, девушки отвернутся! Не стесняйся! – снова сказал ему я, подходя ближе.
– Замерз, ног не чую. Даже спрыгнуть боюсь. – прошептал он мне сверху.
Вид у него был действительно несчастный. Я протянул ему руку, сказал:
– Обопрись. Моя бабуля всегда так делала, когда с печки слезала. По-другому у нее не получалось – падала, и от этого вылетал зубной протез.
– Так то с печки. – вздохнул Васька и наклонился, протягивая руку мне.
17
– А что я еще могу то? Я же ни в чем другом не разбираюсь.
Товар заказанный я передал Бороде сразу. Там целый список был, включая какие-то особенные кухонные ножи, которые через моего знакомца взялись закупать лучшие рестораны по всему течению Великой. Плюс было просто гномье оружие. Для тех, кто коллекционирует и любит что-то такое эдакое на ковер повесить, стволы заказные для ружей и винтовок, инструмент. Всякое, в общем.
У меня было для него четыреста патронов высокого качества, тех, что из моего пороха и капсюлей делались. Борода их принял, хоть и чуть дешевле, чем я ожидал. Но все равно, нормально. В общем, по моим скромным подсчетам, считая затраты, накладные, потери на время хранения того же динамита у меня в подвале, а вся эта поездка туда и обратно принесла мне под семьсот золотых. Очень, очень неплохо, можно начинать готовиться к выезду. О чем я Маше и объявил, чем ее немало обрадовал.
Борода между делом попытался меня в свою лавку перенаправить, знал, что деньги у меня в карманах не держатся, и все, что на нем зарабатываю, у него же обычно и оставляю. Но сейчас у меня была великая цель – обменять зловещего Пантелея на десять тысяч золотых с тверским гербом на реверсе, поэтому я не потратил ни копейки. Пожал руку максимально сердечно, по плечу похлопал, и укатил как можно быстрее, пока не передумал.
– Куда теперь? – спросила Маша, пока полуторка катила по разбитой колесами улице, ведущей от складского двора.
– В банк. Наличные на аккредитив поменять.
– А стоит?
– Стоит. Нашего банка аккредитив всегда обналичишь, зато если ограбят – не страшно.
– Я на кошельки умею сигналки ставить магические. – сказала Маша. – Пальцы оторвет у того, кто спереть решит.
– Это хорошо. – кивнул я. – А когда сможешь снова их ставить?
– Через неделю, наверное. – вздохнула Маша.
– А если грабят? И кому-то пальцы оторвет? – задал я следующий вопрос. – Что тогда случится?
– Что?
– Перестреляют нас к болотным демонам. Обидятся на такие заподлянки, и перестреляют. – просветил Машу о грабительских нравах я. – А так, быть может, живыми бы отпустили. Не надо такую защиту ставить, лучше аккредитивы покупать. Они никому и даром не нужны, кроме нас самих.
– Сейчас поедем?
– Нет. Сейчас – к Василию, что властен над мертвой плотью и вечно живыми душами.
– К кому?
Светлые брови Маши поползли вверх от удивления.
– К Ваське-некроманту. – пояснил я и воткнул первую передачу.
Разгруженная машина ускорилась и бодро покатила по улице, распугивая уличных собак, во множестве крутившихся у порта, и детвору, для которой здесь часто предоставлялась возможность заработать на конфеты.
Я скинул с утра брезентовый верх с кабины. Погода окончательно исправилась, и как сказал Борода, предсказывают великую сушь в природе аж на пару недель, как минимум. Это хорошо. Хоть моей машине грязь и не помеха, но сразу возникает следующий вопрос – до какой глубины не помеха? Грязь бывает разная, а с тех пор, как миры перемешались, бывшее российское Нечерноземье местами разбавилось таким черноземом, что можно не то что по оси в нем утонуть, а по зеркала заднего вида. Чернозем – штука такая, в долгие дожди серьезней болота. А попутешествовать нам придется, никуда не денемся.
Для начала покатим на летное поле, что в форте Пограничный. Именно оттуда взлетают самолеты, которые вполне смогли бы пролететь на Дурным болтом у Вирацкого баронства. Самолеты военные правда, запросто не наймешь, но проверить стоит. За подсказку спасибо Велиссе вер-Бран. А заодно не мешает заехать в столицу княжескую, город Тверь славный, и там постучаться в разные дверки, в Департамент Внутренних Дел, и в Контрразведку. Глядишь, мне как охотнику с сыскным поручением какую полезную информацию по искомому Пантелею подкинуть.
Пока я так размышлял, доехали мы до высоких резных ворот некромантовой усадьбы, на резных же столбах висящих. Тщеславен Васька, заест его этот бес. У него все как в той шутке древнего писателя Аверченко о чувстве прекрасного у немцев: «Что нельзя позолотить, расписывается розами». Ладно, хоть плахи высоченного забора, расположившиеся между каменными столбами, еще Сиринами с Гамаюнами не изрезал, с него ведь станется.
Я постучал молотком в калитку. Молоток у Васьки низко висит, любой проходящий сопливый пацаненок дотянется. Для иного бы это самоубийством было, колотили бы шкодливые дети в калитку с утра до вечера, но некроманта задевать опасаются. Я бы так ни в жизнь не повесил.
Почувствовал уже знакомый укол магии, подождал, что калитка откроется, но она не открылась, оставаясь затворенной. Странно. Чего это Васька таким стеснительным стал? Я постучал еще, снова почувствовал колдовской взгляд на себе, и снова калитка не дрогнула. Зато во дворе почему-то плескалась вода и доносились приглушенные ругательства вперемешку с какими то непонятными словами, причем все это весьма знакомым голосом. А затем я услышал… не знаю, как и сказать. Вроде и визг, но как будто визжала свинья одновременно с циркулярной пилой, которой в этот момент эту свинью и пилили. Двойной голос. Или даже тройной. Верный признак чего? Верно, пятерку вам, или нечисти, или, что к некроманту ближе, какой-то нежити. А еще мелькнула одна догадка, и я почувствовал, что меня начинает разбирать смех. А еще кто-то засмеялся во дворе. Женским голосом, знакомым таким.
Маша это тоже заметила, потому что, сначала испугавшись, теперь вместо испуга смотрела на меня с недоумением. Потом, с таким же недоумением, на калитку. Я лишь махнул рукой, извлек из ножен короткий прямой нож с широким лезвием, сунул его в щель между калиткой и воротным столбом. Повозился, скинул задвижку, и толкнул дверь.
Картина, которую я застал во дворе, достойна была кисти лучших живописцев, если бы им, конечно, писать такое было бы не в падлу. Я даже подумал, что сюда стоило зайти лишь для того, чтобы увидеть великого некроманта Ваську в такой позиции. В своем великолепном, барском, красном парчовом халате, он стоял своими белесыми босыми ногами в верхней мраморной чаше фонтана, испуганно глядя вниз и делая при этом какие-то пассы руками. Три обнаженные мраморные эльфийки возносили чашу с перетаптывающимся в ледяной воде Василием над своими томно склоненными головами. Вода выплескивалась от движений упитанного колдуна и прозрачными хрустальными водопадами срывалась в чашу нижнюю, пугая золотых рыбок и разбиваясь брызгами на изящных мраморных ступнях лесных красавиц.
Время от времени Василий вдруг совал себе в рот два пальца, сгибался, некоторое время корчился в судорогах, как будто пытаясь насильственно извергнуть из себя содержимое желудка. У него это не получалось, вид был страдальческий, в глазах стояли слезы, лицо бледно как мел, но при этом все пошло пурпурными пятнами. Короче, измучился Васька. Отравился, что ли?
В окне, завернувшись в простыню, стояла демоническая прекрасная Лари, без головного убора. Короткие малахитовые рожки пробивались через ярко-рыжие пряди. И она от души смеялась, глядя на Василия. Смеялась искренне, весело, своим восхитительным бархатным смехом, не выражая ни капли сочувствия.
Причиной столь бедственного положения великого некроманта оказалось весьма жуткого вида, хоть и не слишком большое существо, в котором угадывался недавно виденный мной в этом же дворе кабанчик. Раньше он был привязан к ноге одной из мраморных эльфиек, подпиравших крыльцо Василева терема, теперь же у нее на ноге болтался лишь обрывок веревки.
Однако, в чудовище, осаждавшем фонтан, очень мало осталось от того милейшего упитанного представителя свинского племени, которого мы встретили совсем недавно. Во-первых, у свиней не бывает таких пастей, почти до середины тела, а в этих пастях не бывает таких клыков. Во-вторых, не бывает таких налитых кровью глаза, что они превратились в два горящих угля. И в третьих, если свинья ведет себя так активно, это явный показатель того, что она живая. Если свинья мертвая, то она лежит тихо и готова к тому, что сейчас за нее примутся чуткие руки мясника, в нашем случае – Петра Бревнова, который оного кабанчика Ваське и презентовал, надеясь, что тот употребит его так, как кабанчиков употреблять подобает.
Однако, в жизни некромантовых свиней есть еще дополнительные опции. И этот свин стал достойным образцом свинской же нежити, а еще он был настолько изменен, и от него так перло следами магии, что становилось ясно – кто-то долго и старательно превращал труп невинного животного в настоящее чудовище. И в этом занятии преуспел. И кто мог это сделать – сомнения не вызывало. Виновник сейчас стоял в ледяной воде на высоте почти двух метров от земли, страдал, ругался, пытался то что-то выблевать, то как-то поколдовать. Поколдовать не получалось тоже – Васька дрожал от холода, суетился, путался. Не привык он колдовать в таких экстремальных условиях, все больше в тиши лабораторной. Или в моргах, скажем.
– Вася, что-то случилось? – крикнул я ему от калитки с неискренней тревогой в голосе.
Ко мне повернулись все трое – демонесса в окне, колдун в фонтане и мертвая свинья под ним. Демонесса приветливо помахала ручкой, Васька сморщился так, как будто у него зуб схватило, а кабанчик резво повернулся и бросился ко мне. Я решил судьбу не искушать, вступая с ним в единоборство, и ловко закрылся от него калиткой. Раздался гулкий удар в доски, послышались новые переливы смеха Лари, а затем топот копыт вновь удалился, и я услышал удар уже в мраморное основание фонтана. Звук, как будто кто-то поскользнулся в воде, громкий плеск и взрыв ругательств высокого уровня нецензурности. И снова женский смех.
Так, в калитку лучше не соваться. Эта жертва новоявленного Мичурина может и сожрать, судя по всему. Поэтому я подпрыгнул, подтянулся, заскреб ботинками по доскам, и через пару секунд уселся наверху забора. Рядом в доски вцепись две маленькие ладошки, и еще через несколько мгновений рядом со мной оказалась Маша.
Я снова крикнул Ваське:
– Василий! Расскажите же, что здесь случилось? Мы тут все сгораем от желания услышать вашу историю!
Кричал я таким противным и манерным голосом, что меня легко можно было бы принять за одного из тех, что рискуют быть кастрированными в аборигенских городах. Васька лишь зло посмотрел на меня, плюнул прямо на одну из мраморных эльфиек под ним, и спросил мрачно:
– Убить это сможешь?
– Я даже не знаю… – протянул я. – А не жалко? Столько старался, колдовал, а я возьми, да и убей.
– Я вот сейчас в тебя «Знак смерти» пущу, пошутишь тогда. – пригрозил он, впрочем, неискренне.
Васька не злой, только поэтому я так и резвился здесь. Посмотрел бы я на кого другого, кто взялся бы издеваться над самым сильным некромантом верховьев Великой.
– Василий, вы же не сможете. – крикнул я в ответ, глумясь. – Если бы могли, то, скорее всего, вы лишили бы это несчастное существо этого жуткого и нездорового подобия жизни! Наверное, у вас дрожат руки от холода и слова заклинаний забываются под воздействием стресса! Я прав?
– Прав! Чтоб тебя… Час битый уже здесь сижу!
– Скажите, неужели вам и вправду не жаль тех трудов, что вы положили на превращение юного кабанчика в подобную тварь, как будто только что вырвавшуюся из самых глубин адского пекла?
Вопрос я сопровождал жестами античного актера, играющего в трагедии. Или в театре Кабуки, один хрен ни того, ни другого не видел.
– Ты… блин… поболтай еще, поэт! Комедиант сраный! – закричал Василий. – Убей это на хрен или я за себя не отвечаю!
– Василий, так вы утверждаете, что сейчас вы отвечаете за себя?
Из окна снова послышался смех, от чего васькино лицо снова пошло пятнами, а глаза стали красными, как у кабаньего зомби внизу.
– Ты убьешь его или нет? У меня ноги заледенели!
В голосе некроманта послышались истеричные нотки.
– Хорошо. – кивнул я солидно. – Но только после того, как ты скажешь, зачем ты совал себе два пальца в глотку?
– Какая тебе разница? Плохо мне!
– Ну… интересно, все же. А что там у вас в кругу нарисовано? Вон там? – я указал пальцем на расчерченный круг, где явно проводился зловещий ритуал по оживлению свина. – Вы в классики играть собирались? Со свинкой?
Василий лишь злобно зарычал в ответ, не хуже чудовища своего производства. Я же расположился на заборе с максимально доступным комфортом, всем своим видом выражая готовность выслушать рассказ Василия, каким бы длинным он не был. Хоть до утра. Но идиллию прервал кабаний зомби, вдруг резко атаковавший забор и ударивший в него с такой силой, что я свалился бы назад, на улицу, не ухвати меня Маша за воротник куртки.
– Ах ты… бл… – осекся я, оглянувшись на девушку. – … тварь косая!
Я быстро вытащил из кобуры «сорок четвертый», откинул барабан, высыпал из него патроны. Не хватало еще в свинью серебряной пулей залупить! Воткнул обратно три зажигательных, взвел курок, прицелился, постучал каблуком по забору. Заметавшийся было кабанчик замер, обернувшись на шум, и в ту же секунду я всадил ему пулю прямо между ушей. Грохнуло, ствол подкинуло, кабанчика сбило с ног, из дыры в голове вырвалась струя пламени, как из зажигалки. Он снова завизжал многоголосо, и я выстрелил повторно. Раз, и второй. На последнем выстреле череп свинского зомби разорвало, ошметки плоти разлетелись в стороны, с сочными шлепками падая на землю. Все. Finita.
– Вылезай из ванночки, хватит плескаться! – крикнул я Василию, спрыгивая с забора во двор.
Василий снова сморщился, затем решил, было, слезть с мраморной раковины. Красный парчовый халат, надетый, как оказалось, на голое тело, распахнулся, попытавшись обнажить упитанные некромантовы прелести, Васька по-бабьи взвизгнул и из фонтана не вылез.
– Вася, девушки отвернутся! Не стесняйся! – снова сказал ему я, подходя ближе.
– Замерз, ног не чую. Даже спрыгнуть боюсь. – прошептал он мне сверху.
Вид у него был действительно несчастный. Я протянул ему руку, сказал:
– Обопрись. Моя бабуля всегда так делала, когда с печки слезала. По-другому у нее не получалось – падала, и от этого вылетал зубной протез.
– Так то с печки. – вздохнул Васька и наклонился, протягивая руку мне.
17
– Она во всем виновата! – ткнул Васька пухлым пальцем в сторону все так же загадочно улыбавшейся Лари. – Шуточки у нее дурацкие!
– А ты сам думать, что делаешь, не пробовал? – поинтересовался я.
– Да выпивши был! – досадливо поморщился он.
История, случившаяся с нашим великим некромантом, банальностью и правда не отличалась. Вышло так, что мое предложение «зазомбировать кабанчика», которое я высказал в прошлый раз при расставании, слышал не только Васька, но и Лари. И регулярно ему об этом по разным несерьезным поводам напоминала. Шутка у них такая получилась, домашнего пользования. А вчера был Василий зван в гости к городскому голове, где и принял на грудь немало. Очень немало, лежа пришел. Лари дома ждала, Васька ее с собой туда не взял, чванился, да и слухов не хотел.
В общем, пришел он, как сумел, и в его воспаленном от алкоголя мозгу после какой-то из ехидных шуточек демонической любовницы вдруг всплыла идея о зомбировании кабанчика. Дошутилась Лари, «на слабо» Ваську взяла. Схватил тот свои инструменты, вышел во двор, да и провел все требуемые операции с экзерцициями, отчего симпатичное и вроде не злое порося превратилось в алчущую крови и плоти нежить. После чего Васька инструменты собрал и домой спать ушел.
Я не зря сказал, что Васька почти лежа пришел. Пьян он был как раз до тех самых провалов в памяти, которые столь нам, многогрешным, жить мешают. И один из таких провалов полностью поглотил этот случай с кабанчиком. А самая глубокая часть провала пришлась на тот момент, когда Васька прятал кончик свиного уха. Тут оговориться надо – некромант, создавая зомби, и надеясь управлять им в будущем, создает связь между целым и частью целого, между телом, например, и кончиком мизинца, или, как сейчас, между тушей и кончиком уха. Без этой мистической нити нет управления и нет власти над «подъятым», как тот же Васька выражается, мертвецом.
Утром Васька встал очень поздно. Спешить было некуда и похмелье к тому же одолевало. И начисто забыл про то, что случилось вечером. А дальше его подвела привычка. Не мог Васька начать новый день, не выйдя с утра самолично к калитке за газетами. Он их строго обязательно читал за утренним чаем, и какие бы девки на тот момент с ним не жили, забирал газеты из ящика он сам. Вот сегодня, зевая на ходу и потягиваясь, в меховых теплых тапочках и развевающемся парчовом халате, сонный и взъерошенный, Василий дошел до калитки, вытащил из почтового ящика прессу, и, просматривая ее на ходу, потопал обратно к крыльцу.
Затем его окликнула из окна Лари, которая показывала рукой на что-то во дворе. Только в этот момент до Васьки дошло, что последние несколько секунд он слышит какой-то очень странный звук, просто пока не удосужился обратить на него внимания. Он глянул поверх газеты и увидел того самого кабанчика, которого он вчера обратил в нечто ужасное. И теперь, как бывает в поучительных книжках, сотворенное зло обратилось на своего создателя. Единственное, что создатель успел совершить, так это одни прыжком заскочить в верхнюю чашу фонтана, где я его и застал.
Дальше началось самое страшное. В то время как свинячая нежить буйствовала, бросалась на мраморных эльфиек и даже по кабаньей привычке пыталась подрыть фонтан, Лари издевалась над Васькой. Оказывается, вчера он и ей спьяну наболтал лишнего, и теперь она с наслаждением мстила. Самый кошмар начался тогда, когда Васька, испросив прощения за все свои грехи, плачущим голосом умолял ее поискать, куда же он запрятал отрезанный кончик уха пресловутого зомби. Лари сделала вид, что и вправду ищет, а затем ее взгляд упал на бумажный кулек с острыми кукурузными чипсами треугольной формы, до которых ее кавалер был большой охотник под пивко. И ей пришла в голову мысль пошутить. Она сказала, что Васька в пьяном кураже съел треугольный кусочек уха вместе с этими чипсами. А она его удержать пыталась, да дескать не смогла.
Самым ужасным было то, что Васька в это поверил. Именно этот момент мы и застали, когда увидели его, сующим два пальца себе в горло. Блевать к тому времени ему было уже нечем, но ухо так и не находилось. Оружия у него не было никакого, магия на таких зомби действует плохо, они для того и делаются, чтобы не действовала. Ими управлять можно, но… где ухо то? Да и не колдовалось Ваське, замерз он и напуган был.
Уже после того, как пришли мы, застрелили свинского зомби и привели промерзшего в ледяной воде Ваську домой, он нашел то самое пресловуто ухо. Все это время маленький треугольный кусочек свиного хряща покоился в его кармане. В том самом халате, кроме которого на Ваське ничего и не было.
Все это он поведал нам, сидя за столом с огромной чашкой чаю, опустив ноги в тазик с горячей водой. За спиной у него стояла Лари с таким видом, как будто ничего и не случилось, и время от времени, развлекаясь, «давила» то на Ваську, то на меня, а то и на Машу, отвлекая всех поочередно от темы разговора, пока, в конце концов, Васька не заорал: «Да прекрати ты!». Та расхохоталась и ушла в другую комнату.
В конце концов, нам удалось заставить Василия говорить по делу, а не только жаловаться на ехидную любовницу и замерзшие ноги. И не бесполезно. Все же вчера Васька успел провести форменный допрос убитому. И кое- что вызнал.
Бородатого злодея, убитого Машей, звали Мрак. Был он родом из Хараза – города на юго-востоке Доступных земель, но из родных мест уехал давно, лет десять назад. Мрак, что на тамошнем языке означает Сокол, рядовой воин дружины Харазского бея, повздорил со своим командиром, схватился за винтовку и проткнул того насквозь штыком. Дело случилось в карауле, причем на конюшне, командир зашел к нему с проверкой, так что вовремя поднять тревогу оказалось некому и у Мрака оказалось почти два часа форы, за которые он сумел оторваться от погони, ведя в поводу еще двух заводных коней.
Осесть ему удалось в Вирацком баронстве. Сначала устроился рядовым охранников в купеческий караван, что ходил от баронства до Твери, благо казенный «Ли-Энфилд» он сохранил. Затем возглавил пятерку охранников, стал выполнять особо доверенные поручения своего хозяина. Поручения были с двойным дном, купец вел делишки темные, связанные и с контрабандой, и с нелегальной скупкой рабов, и с торговлей наркотиками. А вскоре его отловили помощники некоего дворянина ас-Ормана, возглавлявшего при бароне Морне Вираце нечто вроде контрразведки. И предложили постукивать на своего хозяина, угрожая в случае отказа выдать его Харазу – вызнали все же про старую историю. И стал Мрак работать на «Камеру знаний» ас-Ормана. Работал он на ниве доносительства честно, и вскоре его хозяина арестовали, да и изжарили в клетке. Охрану в основном разогнали, но Мраку подкинули денег и пристроили работать осведомителем «Камеры знаний», заслав его при этом в соседнее баронство Арбель.
Серьезной работы ему не поручали, не тот уровень, но он держал явочную квартиру, передавал информацию, охранял какие-то грузы и людей, и пару раз совершал убийства по приказу. А затем к нему прибыл из Вираца очень странный господин, в котором Мрак не без оснований заподозрил вампира. Тот поручил ему перебраться в Великореченск и найти себе работу на пристанях, что Мрак и сделал. Великореченск процветал, торговля расширялась, и новым рабочим рукам были рады всегда.
Анфиса ошиблась, работал Мрак не в ватаге крючников, а устроился в бригаду сторожей при купеческих складах, которую те содержали вскладчину. Оружие у него было, рекомендации он привез хорошие, будто бы раньше в вирацкой дружине служил. Так что место нашел без проблем. И спокойно работал там почти полгода, никаких почти поручений не выполняя от своих настоящих работодателей, пока позавчера вечером к нему не заявился тот самый, похожий на вампира господин, который потребовал забраться в какой-то дом и убить находящуюся там девушку. И дал приметы Маши. После чего господин удалился в неизвестном направлении, а Мрак был убит оказавшейся неожиданно проворной жертвой.
Казалось бы, ничего сверхординарного, но… у нас начали появляться повторы во всей истории. Например, взять слово «вампир». На вампира похож тот, кто командовал Мраком, якобы на разгром гнезда вампиров приехал в Царицын Пантелей, то безмозглое создание, которое Васька поименовал «вампиро-големом», тоже было сделано из вампира. Затем мы имеем повторения в термине «Вирацкое баронство». Мрак жил там и на их доморощенную разведку работал, от той разведки к нему приехал вампир (уже пересечение понятий, а не только совпадения) и портал, по которому ушел Пантелей, был нацелен на Дурное Болото, что отделяет тверское княжество от Вирацкого же баронства.
А еще появилась идея, что таинственный вампир вполне может скрываться в Великореченске, и готовить очередную пакость. Вплоть до собственного визита к нам домой.
– Маш, ты в последнее время никого не приглашала к нам в гости заходить? – спросил я девушку.
– Нет, а что? – спросила Маша, жуя сдобную булочку с намазанным сверху клубничным вареньем.
– Сашка считает, что вампир к вам может заглянуть. – пояснил Васька, который отогрелся и к которому вернулась былая живость ума.
– Это правда, что вампир без приглашения не войдет? – спросила она.
– Правда, не войдет. – ответил я. – Если жилье после постройки было освящено или получило иное благословление от светлых богов, то для него это почти невозможно. Ворваться сможет, но ему будет очень плохо. И самое главное – всем сразу ясно, кто он такой. Другое дело, что должен быть жив тот хозяин дома, который призывал благословение. Я, в данном случае.
– А если ты… извини… ну… – замялась Маша.
– Если я умру, а ты останешься жить там, то должна сама звать жреца и освящать дом заново. – просветил я ее. – Иначе любой вампир зайдет к тебе как к себе домой. И они такие дома чуют. И такие дома под особой угрозой. А вот пригласить его в дом, если ты в нем сейчас живешь, будучи сама приглашенной мной, можешь. Поэтому и спросил.
– Нет, никого не пригашала и даже на базаре кроме как о цене, ни с кем и ни о чем не разговаривала.
– Это хорошо. – кивнул я.
– А ты на вампиров охотишься? – спросила она.
– Он на всех охотится. – сказал Васька. – Если перечислить, сколько они всякой твари извел, хватит на средних размеров Дурное болото. Кстати, хочешь этого работодателя поискать?
– Хочу. – кивнул я. – Поможешь?
– Помогу. – сказал Васька, посерьезнев. – Я специально для тебя дело придержал. Город двести за вампира в пределах стен дает, в случае успеха – пополам.
Вообще то Васька с вампиром может справиться запросто. Он некромант, а вампир технически мертв. Плоть его подвластна Ваське абсолютно. Но есть две проблемы – Васька канительный, а с вампирами надо действовать быстро. А еще он малость трусоват, и к тому же он классический тип «кабинетного колдуна». Выход «в поле» для него труд почти непосильный. Поэтому в таких случаях он любит обращаться ко мне.
– Как поступим? – поинтересовался я.
– Как обычно. Собирай свое барахло, и заезжай за мной. Покатаемся. Годится?
– Вполне. Жди, через часок вернусь.
На сем мы откланялись. Ваське надо было делом заниматься. А мне готовиться к охоте. С вампирами у меня опыт неплохой, и арсенал на них специальный подобран. Главное, чтобы Васька сумел этого вампира найти, и чтобы тот оставался в городе. А то мог и свалить. Некромантов мало, а Ваську половина Великоречья знает. И все знают, что некроманту вампира найти проще некуда. А городской голова Ваське платит раз в месяц за то, что тот в пределах городских стен катается в сопровождении охотников и ищет, где «вампиром пахнет». Поэтому у нас ими не пахнет эдак года два, пожалуй. И поэтому наш гость вполне мог уже сбежать – описания у нас нет, Мрак его всегда в капюшоне видел.
– А ты сам думать, что делаешь, не пробовал? – поинтересовался я.
– Да выпивши был! – досадливо поморщился он.
История, случившаяся с нашим великим некромантом, банальностью и правда не отличалась. Вышло так, что мое предложение «зазомбировать кабанчика», которое я высказал в прошлый раз при расставании, слышал не только Васька, но и Лари. И регулярно ему об этом по разным несерьезным поводам напоминала. Шутка у них такая получилась, домашнего пользования. А вчера был Василий зван в гости к городскому голове, где и принял на грудь немало. Очень немало, лежа пришел. Лари дома ждала, Васька ее с собой туда не взял, чванился, да и слухов не хотел.
В общем, пришел он, как сумел, и в его воспаленном от алкоголя мозгу после какой-то из ехидных шуточек демонической любовницы вдруг всплыла идея о зомбировании кабанчика. Дошутилась Лари, «на слабо» Ваську взяла. Схватил тот свои инструменты, вышел во двор, да и провел все требуемые операции с экзерцициями, отчего симпатичное и вроде не злое порося превратилось в алчущую крови и плоти нежить. После чего Васька инструменты собрал и домой спать ушел.
Я не зря сказал, что Васька почти лежа пришел. Пьян он был как раз до тех самых провалов в памяти, которые столь нам, многогрешным, жить мешают. И один из таких провалов полностью поглотил этот случай с кабанчиком. А самая глубокая часть провала пришлась на тот момент, когда Васька прятал кончик свиного уха. Тут оговориться надо – некромант, создавая зомби, и надеясь управлять им в будущем, создает связь между целым и частью целого, между телом, например, и кончиком мизинца, или, как сейчас, между тушей и кончиком уха. Без этой мистической нити нет управления и нет власти над «подъятым», как тот же Васька выражается, мертвецом.
Утром Васька встал очень поздно. Спешить было некуда и похмелье к тому же одолевало. И начисто забыл про то, что случилось вечером. А дальше его подвела привычка. Не мог Васька начать новый день, не выйдя с утра самолично к калитке за газетами. Он их строго обязательно читал за утренним чаем, и какие бы девки на тот момент с ним не жили, забирал газеты из ящика он сам. Вот сегодня, зевая на ходу и потягиваясь, в меховых теплых тапочках и развевающемся парчовом халате, сонный и взъерошенный, Василий дошел до калитки, вытащил из почтового ящика прессу, и, просматривая ее на ходу, потопал обратно к крыльцу.
Затем его окликнула из окна Лари, которая показывала рукой на что-то во дворе. Только в этот момент до Васьки дошло, что последние несколько секунд он слышит какой-то очень странный звук, просто пока не удосужился обратить на него внимания. Он глянул поверх газеты и увидел того самого кабанчика, которого он вчера обратил в нечто ужасное. И теперь, как бывает в поучительных книжках, сотворенное зло обратилось на своего создателя. Единственное, что создатель успел совершить, так это одни прыжком заскочить в верхнюю чашу фонтана, где я его и застал.
Дальше началось самое страшное. В то время как свинячая нежить буйствовала, бросалась на мраморных эльфиек и даже по кабаньей привычке пыталась подрыть фонтан, Лари издевалась над Васькой. Оказывается, вчера он и ей спьяну наболтал лишнего, и теперь она с наслаждением мстила. Самый кошмар начался тогда, когда Васька, испросив прощения за все свои грехи, плачущим голосом умолял ее поискать, куда же он запрятал отрезанный кончик уха пресловутого зомби. Лари сделала вид, что и вправду ищет, а затем ее взгляд упал на бумажный кулек с острыми кукурузными чипсами треугольной формы, до которых ее кавалер был большой охотник под пивко. И ей пришла в голову мысль пошутить. Она сказала, что Васька в пьяном кураже съел треугольный кусочек уха вместе с этими чипсами. А она его удержать пыталась, да дескать не смогла.
Самым ужасным было то, что Васька в это поверил. Именно этот момент мы и застали, когда увидели его, сующим два пальца себе в горло. Блевать к тому времени ему было уже нечем, но ухо так и не находилось. Оружия у него не было никакого, магия на таких зомби действует плохо, они для того и делаются, чтобы не действовала. Ими управлять можно, но… где ухо то? Да и не колдовалось Ваське, замерз он и напуган был.
Уже после того, как пришли мы, застрелили свинского зомби и привели промерзшего в ледяной воде Ваську домой, он нашел то самое пресловуто ухо. Все это время маленький треугольный кусочек свиного хряща покоился в его кармане. В том самом халате, кроме которого на Ваське ничего и не было.
Все это он поведал нам, сидя за столом с огромной чашкой чаю, опустив ноги в тазик с горячей водой. За спиной у него стояла Лари с таким видом, как будто ничего и не случилось, и время от времени, развлекаясь, «давила» то на Ваську, то на меня, а то и на Машу, отвлекая всех поочередно от темы разговора, пока, в конце концов, Васька не заорал: «Да прекрати ты!». Та расхохоталась и ушла в другую комнату.
В конце концов, нам удалось заставить Василия говорить по делу, а не только жаловаться на ехидную любовницу и замерзшие ноги. И не бесполезно. Все же вчера Васька успел провести форменный допрос убитому. И кое- что вызнал.
Бородатого злодея, убитого Машей, звали Мрак. Был он родом из Хараза – города на юго-востоке Доступных земель, но из родных мест уехал давно, лет десять назад. Мрак, что на тамошнем языке означает Сокол, рядовой воин дружины Харазского бея, повздорил со своим командиром, схватился за винтовку и проткнул того насквозь штыком. Дело случилось в карауле, причем на конюшне, командир зашел к нему с проверкой, так что вовремя поднять тревогу оказалось некому и у Мрака оказалось почти два часа форы, за которые он сумел оторваться от погони, ведя в поводу еще двух заводных коней.
Осесть ему удалось в Вирацком баронстве. Сначала устроился рядовым охранников в купеческий караван, что ходил от баронства до Твери, благо казенный «Ли-Энфилд» он сохранил. Затем возглавил пятерку охранников, стал выполнять особо доверенные поручения своего хозяина. Поручения были с двойным дном, купец вел делишки темные, связанные и с контрабандой, и с нелегальной скупкой рабов, и с торговлей наркотиками. А вскоре его отловили помощники некоего дворянина ас-Ормана, возглавлявшего при бароне Морне Вираце нечто вроде контрразведки. И предложили постукивать на своего хозяина, угрожая в случае отказа выдать его Харазу – вызнали все же про старую историю. И стал Мрак работать на «Камеру знаний» ас-Ормана. Работал он на ниве доносительства честно, и вскоре его хозяина арестовали, да и изжарили в клетке. Охрану в основном разогнали, но Мраку подкинули денег и пристроили работать осведомителем «Камеры знаний», заслав его при этом в соседнее баронство Арбель.
Серьезной работы ему не поручали, не тот уровень, но он держал явочную квартиру, передавал информацию, охранял какие-то грузы и людей, и пару раз совершал убийства по приказу. А затем к нему прибыл из Вираца очень странный господин, в котором Мрак не без оснований заподозрил вампира. Тот поручил ему перебраться в Великореченск и найти себе работу на пристанях, что Мрак и сделал. Великореченск процветал, торговля расширялась, и новым рабочим рукам были рады всегда.
Анфиса ошиблась, работал Мрак не в ватаге крючников, а устроился в бригаду сторожей при купеческих складах, которую те содержали вскладчину. Оружие у него было, рекомендации он привез хорошие, будто бы раньше в вирацкой дружине служил. Так что место нашел без проблем. И спокойно работал там почти полгода, никаких почти поручений не выполняя от своих настоящих работодателей, пока позавчера вечером к нему не заявился тот самый, похожий на вампира господин, который потребовал забраться в какой-то дом и убить находящуюся там девушку. И дал приметы Маши. После чего господин удалился в неизвестном направлении, а Мрак был убит оказавшейся неожиданно проворной жертвой.
Казалось бы, ничего сверхординарного, но… у нас начали появляться повторы во всей истории. Например, взять слово «вампир». На вампира похож тот, кто командовал Мраком, якобы на разгром гнезда вампиров приехал в Царицын Пантелей, то безмозглое создание, которое Васька поименовал «вампиро-големом», тоже было сделано из вампира. Затем мы имеем повторения в термине «Вирацкое баронство». Мрак жил там и на их доморощенную разведку работал, от той разведки к нему приехал вампир (уже пересечение понятий, а не только совпадения) и портал, по которому ушел Пантелей, был нацелен на Дурное Болото, что отделяет тверское княжество от Вирацкого же баронства.
А еще появилась идея, что таинственный вампир вполне может скрываться в Великореченске, и готовить очередную пакость. Вплоть до собственного визита к нам домой.
– Маш, ты в последнее время никого не приглашала к нам в гости заходить? – спросил я девушку.
– Нет, а что? – спросила Маша, жуя сдобную булочку с намазанным сверху клубничным вареньем.
– Сашка считает, что вампир к вам может заглянуть. – пояснил Васька, который отогрелся и к которому вернулась былая живость ума.
– Это правда, что вампир без приглашения не войдет? – спросила она.
– Правда, не войдет. – ответил я. – Если жилье после постройки было освящено или получило иное благословление от светлых богов, то для него это почти невозможно. Ворваться сможет, но ему будет очень плохо. И самое главное – всем сразу ясно, кто он такой. Другое дело, что должен быть жив тот хозяин дома, который призывал благословение. Я, в данном случае.
– А если ты… извини… ну… – замялась Маша.
– Если я умру, а ты останешься жить там, то должна сама звать жреца и освящать дом заново. – просветил я ее. – Иначе любой вампир зайдет к тебе как к себе домой. И они такие дома чуют. И такие дома под особой угрозой. А вот пригласить его в дом, если ты в нем сейчас живешь, будучи сама приглашенной мной, можешь. Поэтому и спросил.
– Нет, никого не пригашала и даже на базаре кроме как о цене, ни с кем и ни о чем не разговаривала.
– Это хорошо. – кивнул я.
– А ты на вампиров охотишься? – спросила она.
– Он на всех охотится. – сказал Васька. – Если перечислить, сколько они всякой твари извел, хватит на средних размеров Дурное болото. Кстати, хочешь этого работодателя поискать?
– Хочу. – кивнул я. – Поможешь?
– Помогу. – сказал Васька, посерьезнев. – Я специально для тебя дело придержал. Город двести за вампира в пределах стен дает, в случае успеха – пополам.
Вообще то Васька с вампиром может справиться запросто. Он некромант, а вампир технически мертв. Плоть его подвластна Ваське абсолютно. Но есть две проблемы – Васька канительный, а с вампирами надо действовать быстро. А еще он малость трусоват, и к тому же он классический тип «кабинетного колдуна». Выход «в поле» для него труд почти непосильный. Поэтому в таких случаях он любит обращаться ко мне.
– Как поступим? – поинтересовался я.
– Как обычно. Собирай свое барахло, и заезжай за мной. Покатаемся. Годится?
– Вполне. Жди, через часок вернусь.
На сем мы откланялись. Ваське надо было делом заниматься. А мне готовиться к охоте. С вампирами у меня опыт неплохой, и арсенал на них специальный подобран. Главное, чтобы Васька сумел этого вампира найти, и чтобы тот оставался в городе. А то мог и свалить. Некромантов мало, а Ваську половина Великоречья знает. И все знают, что некроманту вампира найти проще некуда. А городской голова Ваське платит раз в месяц за то, что тот в пределах городских стен катается в сопровождении охотников и ищет, где «вампиром пахнет». Поэтому у нас ими не пахнет эдак года два, пожалуй. И поэтому наш гость вполне мог уже сбежать – описания у нас нет, Мрак его всегда в капюшоне видел.