Крымов Евгений Владимирович. Мамины сказки

   – Попридержи свой пыл маненечко, у меня что-то с мотором не ладиться, отремонтирую, двинемся! – отозвалась баба-Яга.
   – Тебя прождёшь, на праздник не успеешь! Дай, помогу, – пошёл к ней Леший. – Я твою таратайку быстренько разберу…
   – Ага, по частям разберёшь, а потом детали лишние окажутся, прикажешь пешком шкандыбать-спотыкаться! Палка сухостойкая, ты или сейчас схлопочешь, или перестань в мои дела вмешиваться! – оттолкнула Лешего баба-Яга.
   – Конечно ты у нас дама импульсивная, от тебя любой гадости ожидать можно! Ни снутри, ни снаружи никакой красоты и привлекательности! – встал на защиту Лешего Кощей.
   Баба-Яга новый зуб обнажила:
   – Ах ты, красавчик безмышечный!..
   Тут опять Леший вмешался, но баба сказать не позволила.
   – Кстати, у тебя, Лешак, мох обтёрся, клочками висит, обскоблить тебя не мешало бы! Неужели обтрёпанным на праздник поедешь и перед детьми предстанешь?
   – Ага, обскоблиться и на праздник голым идти! Эх, и почему Новый год не летом, когда на мне зелёненький, свеженький мох вырастает! – почесал бурую, кудлатую бороду Леший.
   – Ну, Леший, сейчас и тебе на орехи достанется! – засмеялся Кощей. – Сейчас эта сквалыга длинноносая такую головоломку тебе устроит, все недостатки выскажет, потом и зеркало не потребуется, во всей красе себя увидишь!
   Конечно, баба не могла не отозваться:
   – Вот куча трухлявых костей, я гляжу, до старости дожил, а жениться так и не смог. Сколько девочек воровал, столько от тя и сбежали!
   Сколько они не обменивались взаимолюбезностями, на праздник всё же собрались.
   Заявились в город, огней испугались, под фонарём сгрудились и не знают куда дальше идти, совсем растерялись.
   А тут вокруг них толпа зевак собралась, интересно на артистов посмотреть, разряженных в сказочные персонажи, надеялись, что собрались здесь представление показать.
   А бабу-Ягу это очень разозлило, она метлой на толпу замахнулась:
   – Вот рты пораззявили, живой бабы-Яги, что ли никогда не видали! А ну канайте отседова!
   А публика плотным кольцом, сжимается, хохочут.
   Кощей решил за Ягу вступиться:
   – Невидаль какая, как махну мечом-кладенцом, враз всем головы снесу! – И начал своё искусство демонстрировать. Люди, как благодарные зрители, хлопают.
   Тут баба-Яга вовсе разозлилась, к змею-Горынычу обратилась:
   – А ну змеюшка, а ну злодеюшка, поддай-ка жару этим непонятливым, может, тогда поверят, что мы настоящие да по избам разбегутся!
   Змей-Горыныч не заставил себя долго ждать, только сотую долю огоньку пустил, толпы как не бывало, зато тут же пожарные и милиция сбежались.
   Доставили «хулиганов» в камеру, Кощей сразу на Ягу набросился:
   – Ведьма длинноносая, из-за тебя на праздник не пойдём!
   – Заткнись коробка черепная, кость безмешковая!
   – Ребята! Ребята, давайте не ссориться! – попытался успокоить их Леший.
   – А ты серо-буро-зелёненький не встревай, пока я твою патлатую бороду по одной пушинке не повыдергала! – заорала та.
   – Гляньте на это уродство, а ещё женщина! К детям на ёлку собралась, а разговаривать не научилась! Шалопайка-хулиганка! У меня от твоих речей уши вянут! Грубиянка невоспитанная! – И прошёлся по камере, вихляясь, передразнивая бабу Ягу.
   Тут же баба сдержаться не могла и что есть мочи, вдоль хребтины, метлой Кощея огрела, тот рассыпался.
   Как увидела Яга, что натворила, руками всплеснула, завопила, запричитала:
   – Ой, ты батюшки, что я утворила, что же я наделала! Кощеюшка миленький, Кощеюшка родименький!
   А змей-Горыныч думал, что она притворяется, а не плачет, заорал:
   – Как нам теперь без Кощея! Без него ни одна сказка не состоится, не получится! Собирай скорей!
   – Вот курица безмозглая! Беспредельщица-беззаконница! – заложив руки на спину, нервно прохаживался Леший.
   А баба встала перед кучкой костей на колени, собирая верного друга, продолжала причитать:
   – Да на кого ж ты меня горемычную покинул, на этих живоглотов! Да они меня с потрохами сожрут!
   – Как же, тебя и без потрохов не сожрать! Проглотить не сможешь, подавишься! А и того хуже, в уксусе отмочи да поперчи, а потом через огонь Горыныча пропусти и тогда отравишься! – укорил её Леший.
   – Лёшик, не нервируй! Плесень ты наша пенецилиновая, от тебя на весь лес мхом и сыростью воняет! – не замедляясь, ответила баба.
   – Делай своё дело, вот соберёшь Кощея, он тебе такую встрёпку устроит…
   – Собираю, аль не видишь, я бы быстро собрала, да у меня спина болит!
   – Господи, да ты совсем старушка стала… – хотел посочувствовать Горыныч, но баба тут же оборонительную позицию приняла.
   – Я старушка?! Сам ты древний, бочка дирижабельная! На одну голову ума не хватает, потому в три соображать больше не можешь!
   – Ну когда ты устанешь и угомонишься? – вздохнул Горыныч.
   – Сами поджуживают и хороших слов от женщины ждут! – отозвалась та.
   – Ну конечно, ты у нас цветочек аленький! – засмеялся Леший.
   – Или розочка бархатная! – подхватил Горыныч.
   – Хватит под руку каркать, вороны бесхвостые! – рявкнула баба Яга.
   Наступила тишина. Леший продолжал нервно расхаживать, а Горыныч в углу притулился, тремя головами сопел.
   И вот Кощей ногами и руками зашевелил, попытался встать, но у него из этой затеи ничего не вышло. Вместо правой ноги у него левая рука оказалась, а вместо левой руки правая нога.
   – Кошенька, вставай, вставай миленький! – хлопочет над ним баба-Яга.
   А тот шеей покрутил, головой повертел, да как заорёт:
   – Почему меня кособочит?
   – Ничего Кошенька, ничего, это косточки твои по молодости лет пока не окрепли! Но я тебя рёбрышко к рёбрышку на совесть собрала, только косточки твои беленькие плохо закрепила! Ангелочек мой, я сейчас мигом всё переделаю! – лебезит перед ним баба.
   – Я те переделаю! Я те переделаю, зуб вставной выдерну, а потом задом-наперёд обратно вставлю! Или ногу здоровую выдерну, на костяной краковяк плясать заставлю!
   – Да я всё правильно прикрутила, закрепила, только немного запчастей не хватило! Я сильно спешила, вот и перепутала!
   – Как запутала, так и распутывай! Да побыстрей!
   – Сейчас миленький, сейчас! – И баба заново Кощея собирать начала, а когда закончила, со стороны на него посмотрела, от восторга ахнула. – Какая ты у нас красотуля! Герой! А выправка-то, выправка молодецкая, бравая и почти кудрявая!
   Леший глянул на её изобретение, в ус рассмеялся, а змей Горыныч тихо смеяться не мог, как расхохотался, здание задрожало.
   Встал Кощей, а у него лицо на спине, руки вовнутрь ладонями, не как положено, а наоборот…
   – Ты чего надо мной издеваешься, мастер-механик ты наш непревзойдённый!!!
   А Яга руками развела:
   – Чего на беззащитную женщину ругаешься, ну перепутала, сейчас исправлю, неча тут трагедию сочинять!
   – Я тебе как сочиню, комедия получилась, театр сатирикон! Как на лоб звезду поставлю, с твоим носом сопоставлю, да под глаз-то сникерсну, красотулей обзову! – возмущается Кощей.
   – Я же не нарочно, погоди, скоро ты красавчик такой будешь…
   – Что не в сказке сказать, ни пером описать! – подхватил Горыныч, продолжая хохотать.
   – Молчи жаровня полуразогретая! – отозвалась Яга.
   От смеха Горыныча, стены здания чуть не развалилась, двери раскрылись, послышался голос:
   – Всем выходить!
   Как увидела баба Яга, что у дверей целая толпа любопытствующих стражников, поправила причёску, заулыбалась, не без гордости показала вставной зуб.
   Увидали стражники Кощея, выходящего спиной, а голова впереди, удивились:
   – Что это за чудо-юдо невиданное?
   – А это наша баба, великий мастер-ломастер, такое чудо из Кощея утворила, – сказал Леший.
   Кощей замахнулся на неё, а она поспешно сообщила:
   – Я сейчас! Сейчас всё поправлю и все ошибки исправлю! – Голову Кощею покрутила, и тот стал бравым молодцем-Бессмертным.
   Увидав перед собой военных, Кощей вытянулся по военному, во фрунт, клацнув зубами, прищёлкнув пальцами:
   – Каков молодец?!
   Все засмеялись, а главный стражник задумался:
   – Хорош молодец, а что мне с вами делать?
   Наступила напряжённая тишина, которую баба не выдержала, первой нарушила, ответив за всех:
   – Как это что делать, мы на ёлку к детям спешим!
   – А хулиганить и играть с огнём не будите? А то, что ни сказка, такое вытворяете…
   – Мы не фулюганничаем, у нас роль такая! Это нам по штату положено! – скромно ответил Леший.
   – Если так, праздника вам и веселья! – отозвался главный.
   – И вам того же! – Счастливые как дети, ответили гости, и приветливо помахав руками, попрощались и поспешили на Новогодний волшебный праздник.

 
Мы в гостях там побывали,
Мёд и пиво попивали.
Веселились до упаду,
Много разного видали.
 
 
Скоморохи, зазывалы,
Акробаты, запевалы.
Юмористы всех смешили,
В свой театр пригласили.
 
 
Змей-Горыныч чуть не лопнул,
Громче всех он хохотал.
От души до слёз смеялся,
Головами потрясал.
 
 
Побренчал Кощей мощами,
Угостил всех пирогами.
Познакомился с Каркушей,
Подружился с Тёпой, Хрюшей,
 
 
Вальс всем конкурс объявил,
Вокруг ёлки закружил.
Неуклюжий крокодил
Удалью всех удивил.
 
 
Бабка-Ёжка петь устала,
Юбку подобрав, плясала.
До забвенья веселилась,
Чуть метлу не потеряла.
 
 
Закативши свои очи,
Водяной явился к ночи.
Булькал, правда, а не пел,
Развлекался так, пострел.
 
 
Дедушка Мороз с Снегуркой
С распрекрасною красой.
Всех подарком одарили,
Веселушкой наградили!
 

СОРНЯК.

   У барина Кондрата жил в услужении юноша-азиат, по имени Алгери.
   Алгери никогда не видел и ничего не знал о своих родителях, и как попал в чужую страну, о том тоже ничего не ведал, да и спросить не у кого было.
   И вот однажды Кондрат приказывает юноше:
   – Я слыхал, что в той стране, откуда ты родом, живёт царица – красавица, на которую раз посмотришь, обо всём забудешь и другую женщину никогда не полюбишь! Если ты мне её сюда привезёшь, я тебя своим наследником сделаю, а не сможешь доставить, не взыщи, из-под земли достану, голову с плеч сниму!
   Запечалился молодец, да делать нечего, поехал в неизведанную страну, приказ выполнять.
   Долго ли, коротко ли его путь продолжался, наконец, до назначенного города добрался, а его у ворот стража не пускает.
   Поведал им Алгери все свои беды без утайки, его впустили, но предупредили:
   – Царица наша пребывает в великой печали и никого не принимает!
   – Отчего печаль её! – полюбопытствовал юноша.
   – Было это семнадцать лет назад, напали на наш город чужеземцы, страну завоевать не смогли, но много людей истребили, много людей поработили. Попал в плен и наш царь с малюткой – сыном, вот с тех пор царица траур носит!
   Вошёл Алгери в светлые царские палаты, увидала его царица и возмущённо воскликнула:
   – Как ты попал сюда, дерзкий юноша, кто посмел впустить сюда чужестранца!?!?
   Пал перед ней Алгери, взмолился:
   – О, милосердная и прекрасная царица, переживая своё великое и безутешное горе, ты сможешь понять и чужое, выслушай меня, пожалуйста!
   По матерински милосердно взглянув на него, царица подняла его с колен, ответила:
   – Излагай свою просьбу дитя и если я в силах помочь, то к твоим услугам!
   Задыхаясь от волнения, юноша рассказал о задании хозяина.
   Внимательно выслушав его, царица ответила:
   – Я поеду с тобой, но с условием, если ты будешь сопровождать меня только до половины пути и ждать моего возвращения.
   Удивился Алгери столь странному условию, но выбора у него не было, да и не посмел приставать к царице с вопросами, и он согласился.
   Приехала царица к Кондрату, тот несказанно обрадовался, а когда заметил, что его слуга отсутствует, спрашивает:
   – Где мой раб?
   – Зачем тебе раб, ты же вожделел видеть меня? – лукаво улыбнулась царица.
   – Я ему сказал, что сделаю его своим наследником при возвращении! – гордо ответил Кондрат.
   – И сделаешь? – полюбопытствовала царица.
   – Никогда! – рассмеялся тот.
   – Не он тебя привёз, а ты сама приехала! – ещё более гордую позу принял Кондрат.
   – Но если бы твой раб не добрался до меня, и не изложил в подробностях твоё указание, и меня бы здесь не было! – не без жалости глядя на него, снисходительно улыбнулась царица.
   – Наследником я его всё равно не сделаю! – упрямо, не без злобы ответил Кондрат.
   – Но ты же обещал, а слово надо держать, нельзя их на ветер бросать, иначе сам обманутым окажешься и много бед на свою голову нашлёшь, – настаивала на своём царица.
   – Надо же дурака чем-то потешать! Когда дурака надеждой ублажаешь и самому веселее живётся! – посчитав себя остроумным, расхохотался в своё удовольствие Кондрат.
   – А почему ты решил, что он дурак! – строго глядя собеседнику в глаза, спросила царица.
   – Потому, что он раб, а раб не может быть разумным и сообразительным! – кичился Барин.
   – А кто решил, что этот юноша дурак? – С нарастающим возмущением, не унималась в вопросах гостья.
   – Да как ты не понимаешь, он куплен на рынке, как скот, а где ты видела разумную скотину! – устав от её вопросов, начал возмущаться Кондрат.
   – Но это мой сын! – тоже возмутившись и устав от его ответов, сказала царица.
   – Как ты узнала об этом? – раскрыв от изумления рот, заикаясь, спросил хозяин.
   – Секрет материнского сердца! – заслуженно гордо ответила царица и добавила:
   – Этого мальчика я заберу с собой, как подобает царевичу, а тебя прикажу поместить в золотую клетку, и ты будешь сопровождать меня повсюду как диковинная обезьяна или попугай!
   От таких слов, Кондрат отрезвел от гордыни и упал перед высокочтимой на колени:
   – Пожалуйста, не выставляй меня посмешищем, я сделаю Алгери своим наследником, я исполню любой твой приказ…
   – Но он же дурак! – усмехнулась в ответ царица.
   – Он не может быть дураком, он рождён сыном царей! – рыдая, ползал перед ней Кондрат.
   – Но ты ниже меня происхождением и вполне приемлемо, что будешь служить при мне шутом или цепной собакой! – брезгливо пнула его царица, и перешагнув через него, как через бревно, на прощание сказала:
   – Ты судишь о людях и ценишь их не по достоинству, а по их происхождению, а такой человек, что сорняк в огороде, нужные и ценные плоды губит, а сорняк плодит.

ВЗБАЛМОШНАЯ ПРИНЦЕССА.

   Жила-была принцесса по имени Мария. Красавица и капризница, коих свет не видовал. Женихи перед ней как пчёлы над цветком кружили, а она брезгливо от всех отмахивалась:
   – Хочу Ивана-дурака, который щуку поймал и на печи раскатывает!
   Долго пришлось слугам по стране рыскать, дураков хоть пруд пруди, а который щуку поймал, не могут найти. Вконец умаялись, отдохнуть решили и тут к ним приходит молодец, спрашивает:
   – А умеет ваша принцесса смеяться?
   Удивились слуги такому вопросу, а что ответить, не знают, только плечами пожимают.
   А молодец не меньше удивляется:
   – Вы не знаете, умеет ли Мария смеяться? Тогда поехали во дворец, узнаем! Если не умеет, научим!
   – Да зачем тебе это? И разве для государства это важно? – недоумевают слуги.
   – Для государства это первостепенная задача! Я щуку никогда не ловил, на печи не раскатывал, смешить всю страну мастерски умею! – ответил Иван, лукаво улыбнувшись.
   Когда доложили принцессе, что привезли Ивана, который может не только её и всю страну рассмешить, рассердилась она, ногами затопала, в истерику подалась:
   – Олухи! Дураки безмозглые! Делайте, как я вам приказала! Я вас всех казнить велю! – Всех слуг разогнала, а Ивана повесить приказала.
   Повели Ивана на казнь, а он на весь город, что есть мочи орёт:
   – Дорогая Марьюшка, почто ты такая жестокая! Зря меня погубить желаешь! Я умею людей бессмертными делать!
   Услыхала его Марья, желание изъявила:
   – Привести ко мне этого придурка!
   Привели к ней Ивана, а она кверху нос задрала, говорит:
   – Сделаешь меня бессмертной, помилую!
   А Иван, хитро прищурившись, затылок почесал и говорит:
   – Сейчас ты для меня посторонняя, так колдовство не получится. Если замуж за меня выйдешь, тогда как надо получится, тогда обессмерчу!
   Вышла замуж Мария за Ивана, в цари произвела, ждёт, когда он её обессмертит.
   А дурак живёт себе в ус не дует, но однажды Мария говорит:
   – Не сделаешь меня бессмертной, завтра повесить прикажу!
   – Мы с тобой Марьюшка и так бессмертны! Про нас с тобой столько сказок и побасёнок сложено, как ты дурака полюбила!
   Тут принцесса такой бранью разразилась, что Иван уши заткнул. А Марья слугам приказывает:
   – Повесить Ваньку!
   – Никак не можем, он царём стал, теперь на то его личный указ требуется! – пожимают слуги плечами.
   Вконец расстроилась Марья, а потом поостыв, немного подумав, вызывает первую придворную даму и говорит:
   – По белу свету езжай, злодея найди, чтобы Ваньку извести!
   Поехала Евдоха в командировку по приказу царицы, долго по лесам и болотам бродила. Измождённая по горам и долинам ходила. По дремучим лесам шастала. Только в небо не летала, но наконец с бабой-Ягой повстречалась, на колени перед ней упала, взмолилась:
   – Бабуленька-Ягуленька, помоги нашей царице Ивана-дурака со свету сжить!
   – Знаю я энтих дураков, с ними только свяжись, света белого потом не взвидишь! Да и чтой-то мне ноне неможется, видать грипп подхватила, когда на базар летала! Ты милая, обратись к Кощею, он мужик ещё в силе, можа чем и поможет!
   Выслушал Кощей Евдоху и говорит:
   – Достань меч-кладенец, тогда Ивана осилю!
   – А ты мне талон дашь на его приобретение?
   – Ты, видать, баба не в себе, несусветную несуразицу городишь! Какой талон, для чего он тебе?
   – Я-то в полном здравии и при разуме, да только у нас ничего без талона не купишь!
   – Тогда ничего не знаю, и знать не хочу, сами со своими делами разбирайтесь! – пожал плечами Кощей. – Ты бы к змею-Горынычу обратилась, он паря сурьёзный, обязательно чего-нибудь удумает!
   Опять бабе горе мыкать да в жилетку хныкать. Поехала змея-Горыныча искать.
   Все дороги объехала, все тропинки обошла, нужного злодея нашла, перед ним преклонилась.
   Выслушал её Горыныч, посочувствовал:
   – Я бы рад помочь, но у меня лимит на топливо закончился! На следующий год приезжай, решим твою задачу! Тогда не только Ивана, всю страну спалим!
   – Но я неплохо заплачу! – с надеждой просит Евдоха.
   – Это что же получается, я с тебя деньги возьму и на топливо их потрачу, а мне что останется? Нет, так дела не делаются! На следующий год приходи, тогда и дело состоится!
   Тут баба отчаянно взревела:
   – Я думала, у вас у злодеев порядок, а у вас оказывается, как и у нас. Чтоб чего-то добиться, надо тридцать семь пар обуви износить и до гробовой доски дойти!
   Поехала дальше Евдоха. Ехала-ехала, устала, уснула и в густой, непролазный кустарник въехала. Выбраться из него попыталась, но вся в кровь изодралась. Поняла, что не выбраться самостоятельно, кричать начала, на помощь звать.
   На её зов соловей-разбойник прилетел, поинтересовался:
   – Что ты прелесть моя, по кустам шастаешь, красотуля ненаглядная, клад там выискиваешь?
   А когда ему Евдоха объяснила и его на разбой пригласила, удивился:
   – У вас своих, доморощенных разбойников не хватает, по заграницам рыщите, импортных ищите?
   – Своих фулиганов сверх меры, такого нет, чтобы раз свистнул, и всё к едрене-фене разлетелось, в пух и прах рассыпалось!
   Обрадовался разбойник, что в его услугах нуждаются, защёлкал:
   – Ух, и разгуляюсь! Столько бед натворю, всю страну разорю и по ветру пущу!
   Обрадовалась дама, что её мытарства закончились, расцеловала злодея:
   – Разгуляйся милок, разгуляйся! Да так, чтобы всем чертям стало тошно, не только Ивану-дураку!
   – Сбежит Иван из царского дворца, ещё как сбежит! Как пить дать, дёру даст! – похваляется разбойник.
   К городским воротам подъехали, соловей свистеть начал, да так сильно, что стены дворца чуть не рухнули, зашатались. Завертелось всё кругом, закружилось, стёкла лопаются, мелкими кусочками рассыпаются. Ветер людей с ног сшибает, вихрем кружит и наземь бросает.
   Увидал Иван такое безобразие, вышел на балкон, тоже свистнул и соловей-разбойник оглох. Сидит, глазами лупает, головой во все стороны крутит, а что ему Евдоха на ухо орёт, ничего не слышит.
   А Иван с балкона пальцем погрозил:
   – Ишь артист-юморист, свистун отыскался! У нас серости да мудрецов-свистунов своих хватает, кто красиво свистит, трелями разливается, упорно и старательно страну разоряет! И к Марье отправился: – Знаешь Марьюшка, насильно мил не будешь, ухожу я от тебя! Как знаешь, живи, свои ненормальные причуды да желанья исполняй!
   А Марья перед ним нос задрала:
   – Умница тут выискался! Чего свой нос сунул куда не просили и в женихи не пригласили! Обманом в доверие втёрся, во дворец припёрся, а ещё и в трон уселся! Иди отседова, канай по-хорошему и такую же как ты, аферистку поищи!
   Ушёл Иван, Марья обрадовалась и тут же снова клич кликнула, чтоб женихи её сватать приехали.
   Время много прошло, один на её клич ответил:
   – Ищи дурака, который щуку ловит и на печи раскатывает!
   Прочитала Марья эти строчки, взбеленилась. Вызывает первого министра, приказывает:
   – Издай указ, чтобы меня женихи приехали сватать!
   – Женитьба-дело добровольное, нельзя такого указа издать! – Пожал плечами министр.
   – Делай, как я велю, болван! – Шлёпнула ему по лбу принцесса и ручку с чернильницей подала.
   Издал министр указ, а женихи не едут…
   Подождала Марья, подождала, а когда все жданые поела, главного советника вызвала, опять приказывает:
   – Издай указ: «Кто меня замуж возьмёт, полцарства в придачу»
   Главный советник по всему свету указ разослал, а женихи ни за Марьей, ни за царством не едут…
   Тогда Марья всю думу на совет собрала, спрашивает:
   – Вы не знаете, почему меня женихи не сватают? Разве я уродина? А может заколдованная?
   – В том и беда, что красива да чересчур спесива! Молодость и красота уходят, а разум и сердце при их обладателей навсегда остаются! – ответили ей думщики.
   – Тогда срочно моего Ивана сыщите и ко мне приведите! – указала пальчиком на дверь принцесса.
   Вернули ей Ивана, а она опять нос задрала, приказывает:
   – Женись на мне немедленно!
   А тот испуганно замахал руками, будто от назойливой мухи, или от налетевшей на него стаи комаров отбивается:
   – Э, нет! Дорогая Марьюшка, ты сама сказала, что я дурак! А когда два дурака встречаются, у них семьи не получается! Не будем мы с тобой друг друга дурить и людей смешить!

ПОШУТИЛ.

   Поспорили сыновья царя Досифея.
   Старший, Иван, говорит:
   – Я самый сильный, самый ловкий и самый меткий!
   – Нет, я! – кричит средний, Пётр.
   А младший, Гаврила, сидит и молчит.
   – А ты что же, ничего делать не умеешь, чего помалкиваешь? Скромника из себя корчишь! – смеются над ним братья.
   – Нет. Я ещё мал да не удал! – усмехнулся в ответ Гаврила.
   Иван Петру предлагает:
   – Давай в стрельбе состязаться! – Вышли братья на широкий луг, в подзорную трубу глянули, увидали берёзку, в неё метиться начали…
   – Велико дело, в берёзку попасть! Вы так попробуйте, чтобы стрела по заданному курсу вокруг земли несколько раз пролетела и к вашим ногам, вернулась! – смеётся Гаврила.
   – Мал ещё учить-то! – цыкнули братья. – Пошли с нами на охоту, вот там своей ловкостью да удалью докажи, на что способен, а не балаболь!
   – Велико дело медведя завалить! Я слыхал, что хозяин гор, каждый день вершины переставляет, с ним бы силами помериться.
   – Много ты знаешь! – обиделись братья.
   С охоты вернулись, по медведю принесли.
   – А теперь давайте на смекалку поиграем, пойдём к отцу, он задачу задаст! – предложил Пётр.
   Выслушал их отец и говорит:
   – Погодите, тут такая заваруха, подумать требуется! – Пока думал, соображал старик, ему слуги доложили:
   – Заморский король Чики-Брики в гости пожаловал!
   Встретили гостя, а тот весь из себя важный. Разуменьем кичится, собою гордится и какой грамотный, хочет похвалиться. По-немецки шпрехает, по-французски балакает, по-гречески лопочет, по-английски балаболит, по-турецки бекает и по-русски несколько слов знает.
   Как этикет предполагает, Досифей с сыновьями пригласили гостя на охоту.
   Заехали в дремучий лес, на берлогу медведя набрели, в рожок заиграли, чтоб зверину из лежбища выманить.
   Не выходит медведь, тогда иностранец несколько русских слов произнёс. Окружающие уши заткнули, а медведь выскочил и в ответ королю:
   – Ты чего мне спать мешаешь, растяпа!
   – Что ейст растрёп? – поинтересовался гость.
   – А это выше, чем ваше величество! – ответил ему Гаврила.
   Польщённый такой честью, в знак благодарности, король хотел медведю лапу пожать. А косолапый не знаком с человеческими любезностями, подмял под себя короля. Не окажись рядом братьев, изодрал бы до смерти.
   Вызволили из звериных лап, у короля со страху глаза из орбит повылезали, одежда изодрана, клочьями болтается. Роскошный парик с головы слетел, лысина алмазным блеском разливается.
   – Ну, чисто растрёпа! – смеются братья.
   – Ещё охотиться будем? – спрашивает короля Досифей.
   – Не-е-е-ет! – дрожит король и спрашивает, показывая на медведя: – Этот как называйт?
   – Это медведь, а вот зайца встретим, так тот пострашней зверина! – говорит ему Гаврила.