Кухта Татьяна. Ратанга

   Харен с неостывшей ненавистью в глазах взглянул на Алин, шумно выдохнул:
   - Ла-адно...
   И пошел. Боско взял Алин за руку, как ребенка, повел за собой. Она шла молча, едва переставляя ноги, и глаза у нее были пустые. Как у зверя.
   Мы нагнали Вентнора, несшего Странницу, и Харена. Харен что-то шепотом сердито говорил Вентнору, тот, не слушая, шел вперед.
   - Скажи хоть ты ему, - воззвал Харен к Боско. - Тяжело же все время одному. Понесем ее по очереди.
   - Нет, - бросил Вентнор не оборачиваясь.
   - Оставь его, - сказал Боско. - Он выдержит.
   Так мы и шли до самого Дома Исцеления. На пороге его встретила нас Танис. Будто ждала. Бросила брезгливый и недоуменный взгляд на Алин, которую Боско по-прежнему держал за руку, тихо сказала Вентнору:
   - Дай помогу.
   Вентнор мотнул головой и так же тихо ответил:
   - Веди.
   Мы остались у порога.
   - Ну и что мне с ней теперь делать? - Боско кивнул на Алин. Я пожала плечами:
   - А закон какой?
   - По закону она принадлежит тому, кто за нее поручился. Хорошее приобретение для Хранительницы, нечего сказать.
   Алин стояла с безучастным видом, будто этот разговор ее не касался.
   - В левом крыле есть свободные покои, - вспомнила я. - Только надо у Танис спросить.
   - Ну пойдем, спросим.
   Я думала, он оставит Алин снаружи, но он повел ее с нами. Встречные сиделки и раненые, завидев ее, вздрагивали и старались обойти нас. Боско, не обращая внимания на это, шагал вперед
   В покой, где поместили Странницу, он, однако, войти не решился. Послал меня. Странница полулежала на постели с закрытыми глазами, Вентнор поддерживал ее, а Танис заканчивала перевязку. На мой вопрос она с досадой дернула плечом:
   - А хоть на крышу, мне-то что. Убирайся.
   Я вернулась к Боско и сказала, что можно занять любой покой. Он повел Алин в западную боковушку, а я пошла на кухню и попросила завтрак на троих - на всякий случай.
   ... Мне пришлось ночевать с Алин. Спала я плохо. То чудилось. что принесли недобрую весть, то - что Алин хочет убить меня, то - что она сама мертва. Я вскакивала на постели, смотрела на лежавшую. Ее спокойное лицо в неверном свете ночника было до ужаса похоже на лицо Странницы. Она лежала на спине, вытянув руки, но иногда начинала метаться, стонать и говорить что-то низким странным голосом - будто жаловалась. Тогда я гладила ее по голове, по встрепанным жестким волосам, и она затихала. Странное чувство было у меня к ней: гнев, примешанный к щемящей жалости. Я не могла и не умела ненавидеть так, как ратангцы. Проснувшись в очередной раз, я вспомнила о Страннице и хотела пройти к ней, но два угрюмых стража, стоявших у двери покоя, не пустили меня и не сказали ни слова о том, что с ней. Встревоженная и недоумевающая, я вернулась к Алин. Откуда стража? В Доме Исцеления никогда не было таких строгостей. В покои, где лежали тяжелораненые, можно было, правда, заходить только с разрешения лекарки, но все равно - зайти мог любой. Внутри укреплений Ратанги доверяли всем.
   Мое недоумение рассеял утром Боско. Он разбудил нас, поставил еду на пустой лекарственный столик , пока я приводила себя в порядок, завел беседу. Алин так и лежала, закинув руки за голову и прикрыв глаза, но я знала, что она не спит. Я потихоньку кивнула Боско на нее, но он громко ответил:
   - Захочет есть - встанет. Я ей не хозяин.
   Он вел себя так, будто Алин вообще не существует на свете, и это неприятно царапнуло меня, но я смолчала. Спросила, как Странница, отчего ее охраняют.
   - Ну знаешь... - развел руками Боско. - Ратанга отвечает за ее жизнь. И беспокоить ее сейчас нельзя. Вожди распорядились охрану поставить, а то бы уже все войско сбежалось на нее посмотреть. Не говоря о женщинах.
   - Но... что с ней?
   - Лучше, чем вчера, но все равно плохо. Две раны - не шутка.
   Я вздохнула:
   - Пустили бы меня к ней...
   Боско рассмеялся:
   - Пустят, как же! Сама Танис при ней сиделкой. И Вентнор, - он понизил голос, - ни на шаг не отходит.
   Что-то больно кольнуло в сердце при этих словах, но я придушила боль, не дав ей разрастись, и спросила. как Харен.
   - Харен - пропащий человек, - махнул рукой Боско. - Невеста к нему явилась.
   - Тлели?! - невольно я вспомнила, как успокаивала бредившего Харена, как твердил он в жару это имя.
   - Она самая. Прорвалась с воинами в Ратангу через Залесный Кордон. Там все еще бои. Отыскала его, сидят в Общем зале, смотрят друг на друга... - он вновь рассмеялся. - Всех соседей разогнали.
   - А Болард? - произнеся это имя. я невольно глянула на Алин, но она не шевельнулась.
   - Болард в Ратанге, - твердо и, как показалось мне, с затаенной печалью ответил Боско. - У всех Трех Врат его не видели. Разыскать бы его... Кроме нас, кажется, некому за это взяться.
   - Может, я одна пойду? - спросила я робко.
   Боско покачал головой:
   - Во-первых, ты всех закоулков в Ратанге не знаешь. Заблудишься. А во-вторых... незачем тебе одной по городу ходить. Спутать могут. Так что вместе.
   - А она? - я указала на Алин.
   - Куда она теперь денется? - равнодушно бросил Боско. - Доедай, и пошли.
   Оказалось, что отряд Крылатых с окончанием боев на внешних валах пришел в Ратангу на отдых, и Боско сманил человек десять искать Боларда. Я позвала Рена и Сана - эти уж наверняка знали все укромные местечки в городе! И все- таки мы искали до полудня, прежде чем наткнулись на потерю. Болард сидел в заброшенном доме. на полуразвалившейся скамье, по-мальчишески уткнувшись головой в колени. Когда его окликнули, он не отозвался. Тогда Боско подошел, с силой взял его за плечо, заставил поднять голову. Болард взглянул на него равнодушно, как на камень. Потом увидел меня, вздрогнул и отвернулся, а я с запоздалым раскаянием подумала, что не следовало мне идти на поиски.
   Все разошлись, и мы остались втроем. Я думала, что Болард спросит что-нибудь, но он упрямо молчал.
   - Она жива, - сказал Боско и повторил это еще раз громче. Болард вдруг пошатнулся. Боско поддержал его, а я только сейчас сообразила, что Болард не был на суде, ничего не знал и, наверно, думал, что ее казнили.
   Мы шли вверх по улице, и Боско, обнимая за плечи Боларда, рассказывал подробности вчерашнего дня, добавив под конец:
   - Нашел ты, в кого влюбляться, братец.
   Болард равнодушно кивал, но при последних словах остановился и резко сбросил руку Боско со своего плеча. Какое-то время они молча смотрели в глаза друг другу.
   - Дурак ты, - прервал молчание Боско. - Да и я тоже. Ладно, пошли.
   - Болард, ты? - прозвучал вдруг юный голос. - Наконец-то!
   К нам подбежала тонкая синеглазая девушка. Доспехи, бывшие на ней, казались неуместными. Светлые волосы рассыпались по плечам.
   - Тлели? - ахнул Боско. - Как это ты покинула Харена?
   Тлели! Еще одна девушка-воин, встреченная мною в Ратанге. Не такой я представляла себе невесту Харена. Думала, она будет подстать ему: рослая, крепкая, резкая на слово. И что она постарше. А эта - она же моложе меня!
   - Харена взялись долечивать, а меня выгнали, - засмеялась Тлели. - Иду домой порядок навести. Пойдем, Болард, поможешь мне.
   - Боишься, что одна не управишься? - весело спросил Боско.
   - Знаю я вас, воинов! После вас убирать - запаришься.
   Она увела Боларда, и мы смотрели им вслед. Боско отчего-то вздохнул. Повернулся ко мне:
   - Ну, одной заботой меньше. Тлели его не упустит. А мы пойдем назад, проголодался я за этими поисками.
   Незнакомая повариха встретила меня враждебно:
   - Шатаются, безделят, и еще им обед подавай, - ворчала она, грохая почему-то крышкой от котла. - А уж той и вовсе кусочка не дам, пусть с голоду дохнет, змеюка!
   Я уж думала, что придется сражаться или уйти ни с чем, но тут появился Боско, и повариха засияла.
   - Ничего-то тебе поручить нельзя, - с ехидством сказал он мне, унося из кухни обед. Я не стала спорить, хотела поскорее узнать новости. Боско, однако, не торопился.
   Когда мы вошли, Алин сидела на постели. Миска ее стояла пустая, и я потихоньку вздохнула с облегчением: если ест, значит, жить будет. Я подала ей миску с обедом, и она взяла молча. только глаза опустила, не знаю уж отчего. И ела тихо, медленно, как во сне.
   - Что Странница? - поторопила я Боско. Он отставил миску и спокойно, веско, будто приговор выносил, изрек:
   - Все хорошо. Пришла в себя, улыбается...
   - Ты сам видел?
   - Стражи сказали. С вождями она говорила.
   - О чем?
   Боско засмеялся:
   - Стражи не подслушивают. А если б и подслушали - все равно не сказали б. Словом, все хорошо.
   Он бросил мимолетный взгляд на Алин, и я поняла, что последние слова предназначались ей. Пусть знает, что ничего у нее не вышло. И только сейчас мне пришла в голову мысль, которая, по справедливости, давно уже должна была появиться.
   - Боско, отчего в Ратанге так любят Странницу? Одного ее слова было довольно, чтобы... - я не договорила.
   - Чтобы загладить предательство? - спокойно закончил Боско. - Ради нее и десять таких предательств можно было бы простить.
   - Расскажи о ней.
   Боско улыбнулся - неловко и смущенно, совсем непохоже на обычные его улыбки.
   - Ты что же, совсем ничего о ней не слышала?
   - Вентнор рассказывал.
   - Вентнор... - Боско все еще улыбался. - Вентнору повезло. Но он тебе немного рассказал, я думаю. Он очень бережет все. что связано с ней.
   Лицо его стало мечтательным, совсем как у Вентнора, когда в возке он рассказывал мне о Хранительнице.
   - Она появилась три года назад, - говорил Боско задумчиво и тихо. - То один, то другой раненый, подобранный на поле боя, рассказывал, как над ним склонялась женщина, закутанная в черное покрывало, как отводила от него смерть, как целительно было прикосновение ее рук. Мы думали, это сон, бред. Но не могли же многие бредить одинаково! А после одного боя ее увидели все. Она ходила по полю, склоняясь над ранеными, молча перевязывала их, поила водой из кувшина... Я сам видел ее тогда. Она прошла мимо - так близко, что задела меня краем покрывала...
   Боско запнулся, перевел дыхание. Странно было видеть его таким. Как их всех зачаровала Странница! Алин сидела спиной к нам, но я знала, что она слушает внимательно. Я чувствовала это.
   - Гонцы рассказывали, - продолжал Боско. - На тайных тропах, что не каждому ведомы, она выходила навстречу. Молча брала коня за повод и уводила с тропы. Никогда ни с кем не произнесла ни слова. Харен, - он смущенно усмехнулся, - однажды встретил ее и не поверил. У него тяжелый характер, ты знаешь. Он оттолкнул ее, даже прицелился, но не выстрелил. Поскакал дальше. И наткнулся на засаду. Он тогда уцелел. И первый назвал ее Хранительницей. И мы потом тоже. Или Странницей - загадочной и светлой, как сказочное племя Серебряных Странников Побережья.
   Алин вдруг издала странный звук - то ли засмеялась протяжно, то ли застонала. Я вздрогнула, а Боско смолк и внимательно взглянул на нее. И снова заговорил:
   - Однажды она появилась у Красных Врат и передала стражам зазубренную стрелу. Такие стрелы у кочевников, и мы поняли, что надо готовиться к бою. Но нападение все равно было внезапным. На рассвете кочевники смяли защитников внешнего вала и оттеснили их к городу. Кое-кто уже бежал, поддавшись натиску. И тут на валу увидели Хранительницу. Она стояла недвижно - черная тень в рассветном небе. Стрелы свистели, не задевая ее. Потом она подняла руку, и наши воины бросились вперед. Многие потом признавались, что слышали призывный звук трубы...
   Он вздохнул И тут Алин бросила - кажется, впервые за два дня я услышала ее высокий ясный голос:
   - Лучше расскажи, как она два года сражалась бок о бок с вами, а вы и не подозревали.
   - Помолчи, - резко сказал Боско, на мгновение становясь самим собой. И обернулся ко мне:
   - А в общем, она права, Года два назад во время сражения появился в нашем отряде новый воин. В черной маске и черных доспехах. Говорил редко, но сражался умело. А во время затишья исчезал.
   Расспрашивали мы, кто такой - не ответил, маски не снял. Сказал, обет у него такой. Ну, обеты разные бывают, в Ратанге они в чести. Мы не настаивали. Воин стоящий... в самые опасные дела шел, не спрашивая, надо ли. Выручал нас не раз своей отчаянной храбростью. Сейчас это взяться рассказывать - до утра хватит...
   - Слепые вы были, как котята, - снова вмешалась Алин. - Я-то почти сразу поняла, что женщина. И кто такая, поняла. Проследила немного...
   - И хозяевам своим доложила, - с презрительной усмешкой докончил Боско.
   - Должна была доложить! - она хрипловато рассмеялась. - Сколько раз она мне мешала! И от слежки уходила, и от засад - ничего с ней поделать не могли.
   - И ты не могла?
   - И я. Ох, как я злилась... убить хотела, да все не выходило.
   Боско сжал кулаки. Алин сказала спокойно, будто не замечая этого:
   - Так что она меня напрасно спасла. Напрасно... - она оборвала себя, схватилась рукой за горло. Боско не сводил с нее мрачных глаз.
   - Дальше что было? - спросила я поспешно, чтобы отвлечь его от Алин.
   - Дальше? - повторил он, будто просыпаясь. - Дальше были нынешние бои. И в последнем бою этого воина ранили. Зазубренной стрелой. Она легко входит в тело, но чтобы вытащить... Мне пришлось ножом... Даже не застонала ни разу. Мы тогда узнали, что женщина. Но маски так и не сняли. Танис сняла, когда она задыхаться стала...
   Я почувствовала, как кровь приливает к щекам.
   - Это я виновата.
   Боско пристально взглянул на меня, кивнул:
   - Хорошо, хоть сейчас понимаешь... И откуда вы только взялись - такие похожие и такие разные? Может, сестры?
   - Уж я-то, верно, не сестра, - сказала Алин. - Рабыня. Так ведь по вашему закону, Боско?
   - Те, кого ты предавала, в земле лежат, - тяжело проговорил он. - А ты, предательница, жива.
   - Я этой жизни не просила, ясно?! - она вскочила, сжав кулаки. - Не просила!
   Боско отвернулся, сказал мне как ни в чем не бывало:
   - Пойду. Надоело. Ты присмотри за этой... А то еще отправится смерти искать. В случае чего - стражу зови.
   Он ушел, хлопнув дверью. Алин вновь села, закрыла лицо руками и глухо сказала:
   - Уйди-ка и ты, сестричка. А то у Странницы на одну сестру меньше будет. Уйди...
   Я ничего не ответила. Мне хотелось увидеть Вентнора - только увидеть, ничего больше. И пробраться бы к Страннице. У меня не было такого священного трепета передней, как у ратангцев, может, потому, что я больше видела ее иной - раненой, простой, слабой. Но было в ней что-то, еще тогда заставлявшее исполнять ее приказания! И странное наше сходство занимало меня все больше.
   Алин сгорбилась, не отрывая рук от лица. Вдруг и впрямь сделает что-то с собой. Но было невыносимо тяжело сидеть с ней в этом молчании. Пойду, решила я, ненадолго.
   Меня опять не пустили. Тогда я потребовала вызвать Вентнора. Рослый стражник глянул на меня с недоумением, но вошел в покой.
   Вначале я Вентнора и не узнала. Он выглядел еще хуже, чем после тех трех голодных дней в возке, когда мы ждали появления признаков морны. Глаза у него запали, кожа обтянулась на скулах, побледневшие губы были плотно сжаты. Вентнор взял меня за плечо и отвел дальше по коридору.
   - Что случилось? - спросил он усталым, будто мертвым голосом, и мне вдруг стало отчаянно стыдно: он же, наверно, с того утра глаз не сомкнул, а я... И я сказала не то, что собиралась сказать:
   - Иди отдохни, Вентнор, я сменю тебя.
   Его губы дернулись, будто он пытался улыбнуться:
   - Куда я пойду... от нее? Не надо, Эгле.
   - Но я!..
   - Нет, Эгле, - он качнул головой.
   Напрасно я пришла сюда. И напрасно потревожила смертельно уставшего человека. Может, они не доверяют мне? Но этого я спрашивать не стала.
   - Как она сейчас? Боско говорил - лучше...
   - Да, лучше, - тихо отозвался он. - Но слаба еще. Ты не обижайся, Эгле... пойду я.
   Я кивнула, и он скрылся за дверьми покоя. Стражник покачал головой:
   - Нет покоя человеку, надо же...
   Не меня ли он имел ввиду? Я пошла прочь, ощущая себя затерянной, бесконечно чужой и слабой. Видно, не суждено мне счастья в Ратанге...
   Дверь нашего покоя была приоткрыта. Неужели я забыла примкнуть, уходя? Или приходил кто-то? Я шагнула на порог и замерла. Алин не было.
   Ей пришлось долго ждать, прежде чем двери открылись и из покоя вышла Танис. Одна преграда с пути убрана, остается Вентнор. Но тут она услышала:
   - Вентнор пусть спит. Сиделку пришлю.
   Алин ощутила некое подобие радости. Танис ушла. Переждав немного, Алин вышла из-за поворота коридора, подошла к стражникам и, опустив голову, так что волосы скрыли лицо, глухо проговорила:
   - Меня Танис прислала.
   К ее счастью, факел был за спиной, да и стражники не очень приглядывались. Они молча уступили дорогу.
   Странница спала, до подбородка укрытая одеялом. на столике у постели теплился ночник. В углу на скамье, уткнув лицо в локоть и неловко подогнув ноги, лежал Вентнор. На всякий случай Алин вгляделась - нет, не шевелится, спит.
   Она присела на край постели и долго, чуть усмехаясь, смотрела в лицо спящей. Сестра?.. Хозяйка?.. На поясе у Вентнора кинжал, его легко вынуть. Покончить одним ударом. И другим ударом - себя. Или лучше подождать, пока сбегутся? Не дождется, Вентнор прикончит... Ладно.
   Мигнул ночник, метнулась тень по лицу Странницы. и Алин стремительно склонилась к ней: почудилось? нет, глаза открыты, блеснули в свете ночника. Темные, глубокие, нездешние...
   - Эгле?.. - слабым голосом спросила Странница, и Алин почувствовала странное облегчение от того, что та ошиблась.
   - Нет, - сказала она с усмешкой. Странница молчала.
   - Пришла поблагодарить, - проговорила Алин сквозь зубы, не отрывая от нее глаз. - За непрошеное твое милосердие. Слышишь?
   Странница не отвечала. Блестящие темные глаза ее скользнули взглядом по Алин и остановились на чем-то за ее спиной.
   - Пожалела меня? - шептала Алин. - Я тоже жалею. Жалею, что не добила тебя тогда, ночью. Достали бы вы меня сейчас...
   - Глупенькая, - утомленно проговорила Странница и вдруг протянула руку к ее лицу. Алин перехватила эту руку, отвела, чувствуя, как подступают к глазам непонятные слезы.
   - Конечно, глупенькая! - бросила она зло. - Помедлила тогда. А впрочем, и сейчас не поздно... Плохо ты хранишь Ратангу, Хранительница! Такого врага пожалела.
   - А что ты можешь сейчас сделать Ратанге?
   - Тебя убить могу!
   Странница прикрыла глаза. Алин вдруг почувствовала себя бессильной. Ну что надо сделать с этой женщиной, чтобы довести ее до ярости?!
   - Зачем ты меня спасала? - наклонилась она ниже. - Зачем?
   Губы Странницы дрогнули:
   - Жалела.
   - А тех, преданных мной, не жалела? Мертвым милосердие ни к чему, да? А родичей их, у которых на глазах ты меня о смерти спасла - не жалела?!..
   Странница рывком приподнялась, и в глазах ее вспыхнул такой гнев, что Алин умолкла.
   - Твоей кровью их не воскресишь! Тебе умереть было бы легче, чем раскаяться, знаю. Так вот - не умрешь! Родичам еще в глаза глянешь...
   Она тяжело упала на подушки.
   - Раскаяться! - Алин через силу рассмеялась. - Вот выйду сейчас из Дома, скажу первому встречному, кто я - думаешь, закон его удержит?
   - Делай, как хочешь, - тихо сказала Странница. - От чужого кинжала я тебя защитить не могу. Жаль, так я хотела узнать, отчего мы похожи. Может быть, сестры...
   - Ты бы хотела иметь такую сестру? - Алин облизала пересохшие губы. Смешно это все, смешно...
   - Так смешно, что у тебя слезы на глазах, девочка?
   Странница погладила ее по руке.
   - Глупости! - вздохнула Алин, но руки не отняла.
   - Ты ведь тоже не можешь одна, девочка...
   - Могу!
   - Нет. Тебе тяжело сейчас, среди молчания...
   Алин захотелось вновь, как тогда, на площади, закричать: "Не хочу твоего милосердия!", но тут Странница, замолчав на полуслове, обхватила Алин, будто пытаясь заслонить. Алин обернулась. Над ними стоял Вентнор. Лицо у него было страшное.
   - Ты... - процедил он сквозь зубы, глядя на Алин, - что тебе нужно здесь?
   - Все в порядке, Вентнор, - ласково сказала Странница, не выпуская Алин. Я хочу пить.
   - Сейчас, - он снял с полки питье. Алин молча высвободилась, отошла в угол. Странница долго пила, а Вентнор поддерживал ее. Потом он поставил чашку на столик и хотел отойти, но Странница взяла его за руку, и он покорно сел рядом.
   - Откуда эта взялась? - спросил он шепотом, кивнув на Алин.
   - Странница слабо улыбнулась:
   - Она ничего плохого не сделала.
   - Она тебя разбудила.
   - Что ты, я сама проснулась...
   - Помолчи, - умоляюще сказал Вентнор. - Танис велела тебе молчать.
   - Хорошо, - Странница сильнее сжала его руку.
   - Тебе больно? - догадался Вентнор.
   - Нет.
   - Больно, я же вижу...
   - Нет, - повторяла Странница, не выпуская его руки. Они мгновенно забыли об Алин. Она постояла немного и вышла, побрела по коридору. И вскоре наткнулась на Боско.
   - Вот чертовка! - высказался он почти восхищенно, хватая беглянку за плечо. - Мы с ног сбились, а она гуляет себе.
   Алин ничего не ответила.
   На рассвете пятого дня после суда я проснулась от странного звука. Будто над Ратангой кто-то дунул в гигантскую раковину. Звук был протяжный, чистый, тающий вдалеке.
   Алин спала. Она стала спокойнее за эти дни, после таинственного своего исчезновения. Но это было уже не то каменно-спокойное безразличие опустошенной души перед неизбежностью - это было спокойствие тяжелораненого, уверовавшего в то, что он выживет. И потому я с легким сердцем оставляла ее одну надолго.
   Я набросила плащ прямо на рубашку и выбежала в коридор. Было тихо и пусто, как и положено на рассвете. Кажется, никто, кроме меня, не услышал этого звука. Я пробежала мимо дремавших стражей и выскочила за дверь, на холодную мокрую траву. Над Ратангой вставало солнце - огромное, красное, по-осеннему холодное. Дрожа и переминаясь с ноги на ногу, я огляделась. Все спокойно. Померещилось, что ли? Дунул ледяной ветер, и я бросилась назад. Забралась в постель и долго, стуча зубами, пробовала согреться. Потом заснула.
   А в полдень примчался всадник.
   Я стояла у ворот и вела разговор с Боско. Почему-то он взял на себя роль моего опекуна и воспитателя и при каждом удобном и неудобном случае объяснял мне, насколько я еще несовершенна. Я отбивалась, как умела. И тут...
   Вновь я услышала рассветный звук, только был он сильней и ярче. И вслед за этим донесся грохот копыт по замощенной улице. Мы разом обернулись и увидели, как из-за поворота на площадь перед Домом вылетел всадник.
   Он был весь серебристо-серый, и плащ, как крылья, развевался за спиной, а конь под ним был ослепительно белый, и длинная грива его струилась по ветру. Конь промчался в полуоткрытые ворота и, как вкопанный, стал перед дверьми. Всадник спешился и прошел внутрь.
   Мы стремительно переглянулись.
   - Странник, - почему-то шепотом сказал Боско. Схватил меня за руку и потащил за собой. Мы пробежали по коридорам, мимо остолбеневших сиделок и раненых через Общий зал, и только у дверей покоя Странницы догнали его. Гость шел быстрым широким шагом, не глядя ни на кого. Его светлые волосы были подхвачены серебряным обручем. Люди поспешно расступались перед ним.
   Вслед за всадником, будто прячась в полах его широкого плаща, мы проскользнули мимо стражей в покой. Странница сидела на постели - тонкая, побледневшая после ранений; светлые, будто прозрачные волосы струились по плечам. На ней была только рубашка из тонкого полотна, но гонец в серебристых доспехах склонился перед ней, как перед высокой владычицей.
   - Здравствуй, брат, - сказала она.
   - Здравствуй, сестра, - ответил он неожиданно юным и чистым голосом. - Я привез тебе вести от братьев с Побережья. Те вести, которые ты так ждала и которых так боялась.
   - Последний Поход?.. - ее голос дрогнул.
   - Он близок, сестра. Не позднее, чем через месяц, - гость стоял, склонившись, и держал ее руки в своих - я только сейчас это заметила.
   - Присядь, - сказала Странница. - Ты устал, торопясь, брат. Надолго ли ты сюда?
   - Сразу же назад, - вынув из-под плаща небольшой сверток, он положил его на постель. Потом снял с себя пояс с мечом и, припав на одно колено, передал его Страннице. - Братья прирекают свою помощь тебе и Ратанге.
   Странница приняла меч, чуть выдвинула его из ножен и прикоснулась губами к сверкающему клинку.
   - Передай им... - она подняла голову. - Нет, ничего не передавай. Свидимся в бою.
   - Свидимся, сестра, - кивнул они, поднявшись, вышел из покоя. Через мгновение за окном дробно застучали копыта.
   Тогда Странница обернулась к Вентнору, который все это время недвижно стоял за ее спиной:
   - Разверни.
   Вентнор взял сверток в руки, и на лице его отразилось недоумение.
   - Легкое... - пробормотал он, разворачивая ткань. С нежным шорохом, переливаясь радугой, скользнула из его ладони тонкая серебристая кольчуга. В руках Вентнора остались небольшой остроконечный шлем, перчатки и сапожки - все того же серебристого цвета.
   Странница с улыбкой потянулась к кольчуге. Вентнор поспешно поднял кольчугу, помог Страннице надеть - и лицо ее словно засияло мягким серебром...
   Боско дернул меня за руку, и мы попятились к двери.
   - Что это? - спросила я шепотом - громко говорить сил не было. - Кто?
   - Странник, - пробормотал Боско, будто не слыша. - Странник в Ратанге! Сбылась легенда.
   - Да кто это?!
   - Не шуми, - велел он сердито и, как всегда, ничего не объясняя, потащил меня за собой. Сиделки пытались о чем-то расспрашивать, но Боско отмахнулся и не остановился, пока мы не оказались в укромном уголке двора, под кривой снежницей.
   - Ну, - сказал он, выпуская мою руку и валясь в траву, - вот это событие!
   Я забралась в развилку снежницы. Боско продолжал бормотать что-то восхищенное, но я уже знала, как привлечь его внимание.
   - Ну и что? - сказала я как можно громче.
   Боско оборвал бормотание и уставился на меня.