Кукаркин Евгений. Обыкновенные неприятности

   - Я узнала, - говорит Светина мама, - он несколько месяцев лежал в больнице и кроме радио там ничего не слышал.
   - Ладно, спойте, молодой человек, песню - Вернись в Сорренто.
   Опять заиграл на пианино Валерий и я начал петь... И все же со мной что то не то. С первыми звуками исчезает реальный мир, я где-то там..., в непонятных местах, где все красиво и прекрасно. Здесь все, море, катера, красивые девушки и тоска по настоящей любви. Пропали последние звуки и я просыпаюсь, вижу, что-то не то... опять молчат.
   - Я еще могу, вот эту...
   Затянул, как мне объяснило радио, отрывок из чего то, композитора со смешной фамилией - Лист. Правда там пел тонкий женский голос, но для меня это не имело значения... Робкий, переливающийся голос вел меня по аллеям парка, желтые листья клена, раскачиваясь, медленно плыли по воздуху, приближаясь к земле и только тоска разрывала сердце, может по любимому человеку, а может от одиночества... Кончил последние аккорды, переливом голоса...
   После минутного молчания, Валерий вдруг сказал первую фразу.
   - Юрий Иванович, я не нашел ни единой ошибки.
   - Не ошибках дело. Здесь какое то колдовство. Я не понимаю, что происходит, но такое ощущение будь-то мы в волшебном замке. Так нормальные люди е поют. - он как то ушел в себя т вдруг обратился к Светиной мама. - Он же даже нотной грамоты не знает. Так, Лидуша?
   - Так.
   - Вот видишь, а Листа спел на одном слухе. Я думаю что на сегодня хватит, нам еще в город возвращаться. Ты не зря сорвала нас с концерта, Лидуша, не зря...
   - Может поедите?
   - Нет, нет. Собирайся, Валерий, поехали, до города долго добираться.
   - А что же с ним? - женщина кивает на меня.
   - Его надо убирать от сюда. Как можно быстрей направить в музыкальную школу, консерваторию, куда угодно, только чтобы не гнил здесь. Сколько тебе лет? - вдруг обратился он ко мне.
   - Шестнадцать.
   - Странно. По идее голос должен изменится, а он поет как... будь-то уже переболел... Раньше пел?
   - Нет.
   - Совсем удивительно. До свидания, Лидуша. Светочка, пока, ты уж такая стала большой, красивой, видно скоро выйдешь за муж.
   - Побойся Бога, Юра, - возмутилась мать Светки.
   - Ладно, ладно. До свидания, молодой человек, думаю, что мы еще с вами встретимся.
   Гости уходят, Светина мать села на диван и задумалась. Дочка тоже присела к ней и смотрит на меня внимательным взглядом.
   - Коля, - вдруг говорит мне женщина, - тебе надо учиться музыкальной грамоте. Если хочешь, я тебе помогу. Мы будем заниматься... вот здесь... дома.
   - Я... не знаю.
   - Ну чего ты, Колька, - вступает в разговор Света, - соглашайся. Я с тобой помимо этого буду заниматься по всем школьным предметам. Ты так отстал за время болезни, что без посторонней помощи просто не осилишь программу.
   Со школой у меня действительно не все гладко, хоть и пытаюсь, но пока никак. Не от того, что тупой и память хорошая, просто не очень хочется грызть науки, к которым совсем не тянет.
   - Ну... в общем, я буду приходить.
   - Вот и отлично. Светочка, накрывай на стол, мы это дело отметим.
   В школе, после того, как я зачастил к Светке, парни стали на меня смотреть косо, а Шурка Соколов просто стал изводить, издеваться и придираться по всякому случаю. Однажды перед Новым Годом между нами возник крупный конфликт.
   - Эй, криволапый, - кривит рот Шурка, - говорят, ты сегодня танцевать будешь. Не забудь одну ногу в карман спрятать, а то она мешать будет.
   Сегодня у нас новогодний вечер. В актовом зале школы будет концерт. В огромную афишу, по настоянию Светиной мамы, занесли мою фамилию. Вот теперь этот хмырь и издевается.
   - Не беспокойся, в отличии от некоторых, которым всегда что то мешает, у меня будет все в порядке.
   - На что ты намекаешь, клизма?
   - Мальчики, - это голос Светки. И откуда она только взялась, прекратите. Не хватало вам перед концертом испортить физиономии друг другу.
   - Так и быть, я ему испорчу рожу после концерта, - хмыкает Шурка.
   - Это мы еще посмотрим, кто кому, - отвечаю я.
   Светка хватает меня за руку и тащит в коридор.
   - Прекрати, тебе надо сосредоточиться и не волноваться.
   - А чего он...
   - Тс...
   Она пальцем зажимает мне рот и как то странно смотрит на меня.
   - Ты чего?
   - Успокойся, - в коридоре показались учителя, она оторвала от лица палец. - Пошли в класс и больше ни звука.
   Зал забит жителями поселка, школьниками и гостями. Среди гостей я заметил тех мужчин, что прослушивали меня у Светы дома. Начался концерт со школьной самодеятельности. Танцевальная группа "Арго" под магнитофон станцевала на пыльной сцене свой номер, сыграл концерт Паганини на скрипке Миша Хейфец, спел пару песен школьный хор и вот объявили меня.
   - А сейчас, - говорит Маша Лаврова, ведущая концерта, - исполнит итальянскую песню Санта Лючия ученик десятого класса Николай...
   Под жидкие хлопки, Света выталкивает меня на сцену. За роялем уже копошится Светина мама. Она смотрит на меня и приветливо кивает головой. Мне страшно смотреть в зал и поэтому, как и в те разы, закрываю глаза. Пошли первые аккорды и я запел.
   Вот оно непонятное чувство, пропал зал, неслышно поскрипывание кресел, кашель и шепот детей и взрослых. Только я и голубое небо с необычно белыми облаками. Вдруг надо мной появляется необычное сияние, оно расплывается кругами и головка женщины, с накинутым платком, серьезно смотрит на меня. И вдруг она начинает исчезать и мне хочется... плакать.
   В зале бурные аплодисменты. Маша Лаврова пытается всех успокоить.
   - Тише, Коля споет вам еще. Вы не поверите, но известную песню, Алябьева Соловей, споет не женский голос, а ученик нашей школы...
   Опять аплодисменты. Я запел и почувствовал необыкновенную тишину, переливы звука радостно заполнили все пространство, запели и зазвенели в углах зала бархатными колокольчиками. Когда кончил, то увидел, что зрители сидят неподвижно, слышно только поскрипывание какого то стула, вдруг вскочил со своего места Валерий, тот что прослушивал меня у Светы и играл на пианино, он бешено забил в ладони. Вот тут зал взорвался. Долго Лаврова пыталась его успокоить и когда добилась этого сказала.
   - У нас времени мало, еще надо прослушать много участников концерта, сейчас еще одна песня, знаменитого композитора Листа, Сольвеиг...
   Опять аплодисменты и вот Светина мама начинает играть. Я опять закрываю глаза. Мне кажется это прекрасная мелодия Севера, звучит как непрерывное перемигивание радужного света в кристаллах льда. Я тяну звуки и хрупкие льдинки звенят, отдаваясь эхом в просторном гроте волшебной сказки.
   Кончились последние звуки и... опять тихо. Я открыл глаза, первые ряды почетных граждан и учителей застыли в своих позах, будь-то их приморозил холод. Ученики смотрели на меня с изумлением, словно увидели впервые. Прошла минута и какой-то маленький мальчишка, первый хлопнул в ладоши и тут зал взорвался. Я поклонился и пошел за кулисы. Светка первая встретила меня и бросилась на шею. Она уткнулась мне в плечо и я почувствовал мокроту рубашки.
   - Ты чего?
   Зал ревел. Девчонка оторвала голову и я увидел на ее глазах слезы.
   - Ничего. Иди, поклонись людям.
   Возвращаюсь на сцену и кланяюсь хлопающим зрителям. Пять раз выходил под невообразимые аплодисменты. Маша Лаврова с трудом успокоила всех и продолжила концерт. Светка увела меня в коридор.
   - Мама просила, чтобы ты никуда не уходил.
   И тут девушка меня поцеловала. Я ей робко ответил. Хлопнула в коридоре дверь, мы отпрянули друг от друга. Появилась Светина мама, с ней были ее знакомые Юрий, Валерий, пожилая женщина в нелепом наряде старых дам и старик с необычно белыми волосами.
   - Вот он, - Светина мама гордо представила меня всем.
   - Так вот вы какой, - пожилая женщина вцепилась в мою руку, - Вы чудовищно талантливы, Коля. Юра, почему он здесь? - она повернула голову к мужчинам. - Валерий, и ты, зная, что этот мальчик гниет в этой дыре, ничего не сделал, чтобы вытащить его от сюда. Что с тобой?
   - Алла Васильевна, я постараюсь его вытащить... Он скоро кончит учится в этой школе и мы поможем ему без экзаменов устроиться в каком-нибудь музыкальном учебном заведении.
   - Плохо стараешься. Георгий, - теперь поворот головы к старику, сделай что-нибудь. Ты же понимаешь, что здесь этому парню делать нечего, после десятого класса он сгниет здесь.
   - Да, Аллочка, после того, что я услышал, постараюсь ему помочь.
   - Что же это делается? Мы учим всякую серость петь, а талант должен гнить. Этому не бывать. К новому началу учебного года, я разнесу министерство культуры, а эту поганку Эльвиру доведу до истерики, поверьте, но место без вступительных экзаменов, они найдут. Только я всегда удивляюсь, почему именно я должна это делать. Вы на что?
   - Мы вас для этого и привезли сюда...
   - Ага... Хитрецы, сами не могли, так сразу тащите меня. Ладно уж, ради этого мальчика пойду на все.
   Кончился концерт, старшие понемногу начали расходится, мальчики стали сдвигать стулья к стенкам, освобождая место для танцев, а я уже имел кучу поклонниц. Часть сумасшедших девочек с нашей школы окружили меня, все выражали восторг, поздравляли, дергали и даже предлагали потанцевать. Света выбралась из этой толпы и побежала по коридору вглубь школы. Вскоре она вернулась с нашей учительницей и та принялась меня спасать.
   - Девочки, хватит, - она бесцеремонно растолкала всех. - Коля, выйди на улицу, там попрощайся с гостями, которые ради тебя приехали к нам в поселок. Кратко, я тоже хочу выразить свое отношение к тому, что услышала. Я поражена, ты достал меня до сердца, пришлось даже всплакнуть. Давай теперь иди, да оденься потеплее, а вы, красавицы, куда? Коле надо простится с гостями, а вы то причем.
   Своим крупным телом она почти останавливает разочарованную девичью толпу. Света толкает меня к выходу.
   - Скорей, они уезжают.
   На улице очень холодно. У больших глыб снежного вала, вывороченного грейдером, стояли несколько легковых машин. Я прощаюсь с каждым гостем за руку. Алла Васильевна, похлопала пальцами по моей щеке.
   - Вот что, мальчик, приезжай обязательно в город. Я жду. А вы, милочка, - обратилась тут она к Светиной маме, - сделайте все, чтобы дать ему азы музыкальной грамоты, а также подготовьте родителей, чтобы не препятствовали выезду.
   - Постараюсь, Алла Васильевна.
   - Ну и хорошо. Георгий ты где? Уже в машине? Поехали.
   Гости разъезжаются. Светина мама ежится от холода.
   - Света, ты останешься на танцах?
   - Да, мам.
   - Я, пожалуй пойду домой. Постарайся не приходить поздно.
   Женщина идет по заснеженной улице и только ее силуэт исчезает за углом дома, Светка толкнула меня в плечо.
   - Колька, может не пойдем на танцы, пошли куда-нибудь.
   Я уже получил поцелуй этой удивительной девчонки и теперь в преддверии новых событий, киваю головой.
   - Пошли, только холодно... Постой, а может ко мне, мама во вторую смену...
   - Когда она приходит?
   - В одиннадцать.
   Это был потрясающий вечер. Мы целовались на диване. Она мужественно вытерпела, когда ее крепко обнимал или мял крепкое девичье тело. Выдержала и тот момент, когда оголил ей грудь и нежно целовал ее в светлый бугорок. Встряхнулась Светка лишь тогда, когда ходики отстучали половину одиннадцатого.
   - Коля, мне пора домой. Сейчас твоя мама придет.
   - Ну еще десять минут.
   - Нет, уже очень поздно, мама рассердится и потом, я плохо выгляжу, надо еще успеть привести себя в порядок.
   Девочка решительно отталкивает меня и начинает натягивать бюстгальтер.
   Я проводил Светку до дома и пошел обратно в свою хату. Мама уже дома, она не спала, сидела за столом в горнице, в ночной рубашке, прикрывшись пледом.
   - Как вечер? - спросила она.
   - Нормально.
   - Говорят, ты сегодня удивительно пел.
   - Да, мама, но кто говорил, ты же была на работе.
   - Встретила соседку, что была на концерте. Что же нам делать дальше, сынок?
   - Ты о чем, мама?
   - Мне предлагают отправить тебя в город, учится.
   - Может так и надо...
   - Не знаю. Ты приедешь, в незнакомый город, к незнакомым людям, будешь долго ко всему привыкать...
   - Эти мужчины и женщины, что приезжали меня слушать, говорили, что мне будут предоставлены все условия.
   - Это другая жизнь, то что они говорили, на самом деле не все будет так.
   - Ты хочешь сказать, что меня не выучат ни чему?
   - Нет, я думаю, что может быть чему - нибудь и научат, но... голос может быть невечным. Наш доктор говорил мне, что в дальнейшем твое здоровье может пошатнуться, если ты не будешь соблюдать режим и беречь себя.
   - Ты что-нибудь знаешь? Что же все таки предсказал доктор?
   - Это знает только бог. Увы, доктор сделал все что мог, дальше...
   - Может мы будем надеяться на лучшее.
   - Может будем.
   - Тогда я поеду?
   - Хорошо, доживем до лета, там посмотрим.
   На следующий день у школы меня встретил Шурка Соколов.
   - Колька, привет, - поздоровался он.
   - Привет, Шура.
   - Это... Знаешь, что... Ты прости меня, за то что тогда... Ну в общем, давай мир...
   - Давай.
   Мы пожали друг другу руки.
   - Если кто к тебе теперь полезет, ты мне только намекни, я шею быстро сверну.
   - Спасибо, Шура, я и сам могу за себя постоять.
   - Все равно, если надо, помогу. Я ведь что, Светка красивая девчонка, но раз выбрала тебя, значит тому и быть.
   - Хорошо, Шура, ты сильный мужик.
   Я почувствовал, как изменила свое мнение школа обо мне. Учителя стали ласковее и добрее, у девчонок я был кумиром, у парней появилось больше зависти и уважения. Светка после этого нового года, как то стала взрослей. Она по прежнему, серьезно занималась со мной по школьной программе, но уединятся мы стали реже. Зато Светина мама драла с меня десять шкур за нотную грамоту и пожалуй, благодаря ей, я мог петь по нотам.
   - Коля, - говорила она, - у тебя божий дар не только с голосом, правильным дыханием, но с твоей памятью и слухом. Я просто поражаюсь, как ты можешь с первого раза запомнить слова и музыку.
   - Я и сам не знаю. Дед Филипп, что жил здесь раньше, говорил мне, что были в войну точно такие же случаи. Один такой, как он помнит, это было с гранатой, она разорвалась рядом с парнем. Ни осколочком не задело бедолагу, даже не контузило, зато после этого взрыва он не мог заснуть. До конца своей жизни так и не спал. Может я тоже получил какое то отклонение.
   - Может быть. Я тебе советую, как приедешь в город, сходи к врачу, пусть тебя посмотрит.
   - Хорошо.
   - А теперь пойдем дальше, ты сейчас по нотам, без музыки, спой русскую народную песнь про горе - горькое, которое шлялось по свету, - она вдруг улыбнулась мне. - На ноты. Давай.
   Я запел и почувствовал, как захватывают слова, сливаясь с чувствами и внутренней звучащей музыки. У меня самого на душе стало тоскливо и хотелось чуть ли не плакать. Я слушал сам себя и звуки лились от сердца. Песня закончилась и на последней ноте я сам чуть не прослезился. Посмотрел на Светкину мать, та отвернулась к окну и ни слова, сама Светка, разинув рот, глядела на меня неподвижным взглядом мраморной Дианы. Тишина такая, что слышно, как ходики настенных часов стонут металлом, сжимающейся и разжимающейся пружины. Но вот Светкина мама развернулась, глаза наполнены влагой.
   - Я... никогда не слышала такого... Ты вкладываешь в песню слишком сильно свою душу. С ужасом думаю..., хватит ли тебя надолго с таким исполнением...
   Очнулась Светка. Она подошла ко мне, поцеловала в щеку и выскочила из комнаты.
   - Чего это она?
   - Это знак благодарности.
   - Я могу идти домой?
   - Иди.
   Восьмого Марта меня попросили спеть на концерте в школе. Я уже было согласился, но тут моя мама попала в больницу. Она переохладилась на прессовочном участке в цеху и заболела пневмонией. Тот самый доктор, что лечил меня, не смотрел мне в глаза.
   - Ей, лучше? - спросил я.
   - Коля, я бы не хотел тебя расстраивать, но твоей маме плохо. Дело не в пневмонии, а в ее сердце. Всю жизнь она трудилась на этой фабрике, на тяжелой и грязной работе и естественно, надорвалась. Я конечно, надеюсь на лучшее...
   - Мне к ней можно?
   - Да, пройди.
   Мама лежит на койке у окна. Красное, мокрое лицо смотрело на меня безумным взглядом.
   - Валя, - бормотала она, - Валя, это ты?
   - Она не узнает тебя, - говорит мне сестра Аля, - уже без памяти почти сутки.
   - Мама, - зову ее, - мама...
   Взгляд на мгновение стал сосредоточенным.
   - Колька..., ой... Дома все... - и тут опять, язык безумия коснулся мозга, - Возьми меня Валя...
   - Кто это - Валя? - спросила Аля.
   - Это наш папа, он погиб лет десять назад.
   - Прости. Коля, ты лучше посиди в приемной, я должна ее протереть и вколоть укол. Потом тебя позову, когда ей будет получше.
   Я пошел в приемный покой, сел на диван. Стрелки на больших часах начали свой нудный перескок с деления на деление. Меня никто не звал...
   Проснулся от того, что трясли за плечо. Рядом стояла Света и ее мама.
   - Коля, пошли домой, - просит Светина мама.
   - А мама? Что с ней?
   - Мамы больше нет. Она умерла.
   Я тупо уставился в пол, сердце сжалось и слезы сами предательски потекли по щекам.
   - Я... ее могу... увидеть?
   - Нет, этого не надо. Ее уже увезли...
   Я поднялся с дивана и медленно пошел к дверям на улицу. Что же делать, мамы больше нет.
   - Может ты пойдешь к нам? - слышу голос Светиной мамы.
   - Нет, я пойду домой.
   Мы все так втроем и дошли до моего дома.
   - Мама, ты иди к себе, - вдруг говорит Света, - я посижу с Колей.
   - Хорошо.
   Дома пусто и тихо. Я сел на лавочку, даже не сняв куртки и опрокинул голову на стенку. Света пошла на кухоньку и загремела там посудой. Через минут двадцать она вышла.
   - Коля, я там тебе чай приготовила и бутерброды.
   - Спасибо.
   Света села рядом и я уронил голову к ней на колени. Она пальцами гладит мои волосы.
   - Поплачь, может тебе легче будет.
   Маму похоронили и я начал чувствовать нехватку денег. Мне не хотелось жить на иждивении семьи Светы, поэтому я пошел наниматься на работу в отдел кадров фабрики, где трудилась мама. Кадровик мне знаком, в поселке все знают друг друга. Дядя Федор курил большую изогнутую трубку и с усмешкой смотрел на меня.
   - Наниматься пришел?
   - Да.
   - Ничего не выйдет. Ты еще малолетка.
   - Но мне нужно жить дальше...
   - А... Это другое дело. Руководство фабрики решило помочь тебе. До восемнадцати лет тебе будут выплачивать деньги в сумме, по среднему от заработной платы матери, из кассы предприятия. А вот после..., если сможешь конечно, прошу, приходи на работу.
   - Как же так, - растерялся я, - ведь я же ничего не делаю...
   - Ты учись. Мне уже говорили, что замечательно поешь. До твоего появления, сюда приходило много людей, ходатайствовали за тебя. Вот и пой дальше.
   - Спасибо, дядя Федор.
   - То-то, давай вали в школу. И запомни, касса у нас работает два раза в месяц 11 и 26. В списки ты занесен.
   - До свидания.
   - Иди-иди. А то смех, работать пришел... Моя жена ревела когда он пел, целую неделю ходила как помешанная, так была под впечатлением, а я после этого его с гидрантом поставлю, торф разбивать.
   В Мае начались выпускные экзамены. Вместе со Светой мы готовимся к математике. Она сидит напротив меня и не дает мне отвлекаться.
   - Колька, сиди спокойно, не смотри в окно.
   - Света, куда же ты после школы...?
   - В педагогический.
   - Значит вместе в город поедем?
   - Не знаю. Мне же надо сдавать туда вступительные экзамены, а вдруг я провалюсь.
   - Разве музыкальное училище тебя не устраивает? Ты же хорошо играешь на пианино.
   - Нет. Я как то оценила себя по новому и поняла, что бездарь. Опять ты меня отвлекаешь, учи теорему дальше.
   В комнате наступает тишина, я добросовестно изучаю теоремы. Моя хорошая память позволяет мне это сделать быстро, почти с одного раза.
   - Света, а где ты в городе остановишься?
   Она в сердцах бросает ручку.
   - Если ты сейчас не угомонишься, я уйду в другую комнату.
   Опять по ушам бьют ходики.
   Экзамены сданы. Мы окончили школу. После получения аттестатов, я утащил Светку на берег реки, где мы выпили бутылку вина и развалившись на теплой траве, болтали все, что не придет в голову.
   - Я в Июле еду сдавать вступительные экзамены, - говорит Светка, щурясь на солнце.
   - А где устроишься жить?
   - Мама договорилась с одной из знакомых женщин в поселке, что я пока поживу у ее родственницы. Они раньше жили здесь. Может быть ты знаешь девочку, она вроде училась с тобой. Ее звали Варей.
   - Варька? Да мы же с ней вместе лежали в больнице... ну... при том событии...
   - Она тогда в саду была вместе с тобой?
   - Да.
   - Вот я к ней и поеду. Женщина уже позвонила к ним и договорились, так что раскладушку мне поставят.
   - Передай Варьке большой привет от меня.
   - Передам. А вы с Варькой... целовались?
   - Нет. У нее были хорошие отношения с Васей.
   - Это который погиб?
   - Да.
   - Сдам экзамены, мы с тобой вместе поедем в город и будем в разных общежитиях. Будешь приходить ко мне?
   - А ты, разве ты не будешь приходить ко мне?
   - Приду, дурачок, конечно приду..
   - Я забыл тебе сказать, но из города мне пришло официальное письмо, где меня приглашают на первый курс консерватории без экзаменов с предоставлением общежития.
   - Да что ты говоришь? И ты молчал все это время.
   Возмущенная Светка наваливается на меня и бьет кулачком в грудь.
   - Но мы же сдавали...
   - Ах, мы сдавали.
   Еще один больной щипок. И тут межу нами вспыхнуло какое то необычное волнение. Светка застыла на мне и медленно, медленно опустила голову, мы поцеловались, потом еще раз. Я обхватил ее плечики и прижал к себе. Мы опять поцеловались и тут я... перевернулся. Светка оказалась подо мной, на траве. Я встал на колени, запустил руки девушке под платье и стал медленно сдергивать трусы. Она помогла мне, чуть приподняв таз.
   Эти дни, были пьянящими днями любви. Мы занимались любовью в лесу, у речки, у меня дома, у нее дома. Светина мама все понимала и смотрела на нас, как на родных детей. Месяц пролетел незаметно и вот Света засобиралась в город.
   На автобусе, мы доехали до железнодорожной станции и стали ждать электричку.
   - Не вздумай только обидеть мою маму, - говорит мне она.
   - Почему я должен ее обижать?
   - Не обходи ее вниманием. Все таки заходи иногда к ней в дом.
   - Постараюсь, но заходить мне к ней придется редко. Я наверно наймусь на работу в соседний совхоз...
   - Все равно заходи.
   - Вон твоя электричка.
   Светка обняла меня и мы при всех поцеловались.
   - Приезжай быстрей, - прошу ее.
   - Как сдам экзамены, сразу же прикачу. Я же там умру без тебя.
   - Лучше не умирай...
   Электричка с противным визгом остановилась у платформы. Я помог ей закинуть чемодан в дверь.
   - Пока, буду ждать.
   Двери захлопнулись и мне показалась, что Светка чуть ли не плачет.
   Чтобы немного подзаработать денег, я устроился в бригаду по заготовке сена, целыми днями, гоняясь по полям с вилами и косой. Единственный нерабочий, свободный день, когда на улице непогода. Вот и сегодня на улице дождь, а я дома валяюсь на кровати и чувствую дикую боль в спине. Она пришла ко мне ночью, когда спал. С трудом собрался, накрыл себя плащом и поковылял под струями воды в сторону больницы.
   Доктор был свободен и принял меня сразу.
   - Ну, что у тебя?
   - Мне больно спину.
   - Ложись, - он кивает на топчан.
   С трудом валюсь на простынь и чувствую, что уже наверно не смогу встать. Доктор тщательно меня обследовал.
   - Чем ты занимался последнее время? - спросил он.
   - Работал.
   - Понимаю что работал, но меня интересует, что ты делал на работе?
   - Косил травы, собирал стога.
   - Вот теперь ясно.
   - Мне пока ничего не ясно.
   - Видишь ли, Коля, это первый звоночек. Тебе перегружаться нельзя. Физическая нагрузка подействовала на травмированный позвонок. Ты вообще не должен носить тяжести. Максимально, что ты теперь можешь поднять это четыре-пять килограмм.
   - Неужели это мне на всю жизнь?
   - Не знаю, не могу сейчас что-либо сказать, но знаю только одно, ты должен быть все время под наблюдением врачей.
   - Дайте чего-нибудь обезболивающее?
   - Дадим, сделаем пару уколов. Я думаю, мы тебя положим в больницу. Тебе нужен уход, небольшое лечение и немного отлежаться.
   - А петь я смогу?
   - Петь? Причем здесь... Конечно- конечно, петь то ты наверно сможешь. Сейчас мы тебя в палату. - он подошел к двери, приоткрыл ее и рявкнул. Фаина, каталку сюда.
   Вот черт, опять больница.
   Похоже весь поселок сразу же узнал, что я заболел. Первой прибежала Светина мать. Она подтащила стул к кровати и присела.
   - Как ты? - спросила она.
   - Нормально.
   - Зачем ты поперся работать, что тебе денег мало?
   - Мало. Надо было купить костюм, пальто, обувь, ведь в город же еду. Там все нормально одеваются. Я не хочу быть белой вороной среди них.
   - Я бы тебе сама все купила.
   - Зачем же, я все таки... мужчина.
   - Конечно. Из-за своих дурацких амбиций, чуть не загубил себя.
   - Можно попросить вас. Не сообщайте Свете, что я в больнице. Думаю к тому времени, когда она вернется, я уже буду на ногах. Пусть спокойно сдает экзамены.
   И тут она смягчилась. Наклонилась и поцеловала меня в щеку.
   - Какие же вы еще дети. Что-нибудь тебе принести?
   - Если можно и вас не затруднит. У меня дома на столе лежит небольшой радио приемник, он мне случайно достался от родственника. Принесите его мне сюда. Когда я лежал здесь раньше, он помогал мне скоротать скуку.
   - Хорошо, я сегодня же это сделаю. Побыстрей поправляйся, ты нам нужен.
   Шурка Соколов и Витька Петров приперлись с большой корзиной яблок.
   - Привет, Колян. Смотри, что мы принесли.
   - Где это свистнули?