Страница:
А возможно, это просто ее фантазии.
Девушка нахмурилась, рассматривая свои ногти. Ее внимание привлек один заусенец. И теперь оторвать ее от этого занятия не смог бы даже выстрел из пушки.
Она не одобряла тех женщин, кто смотрит на жизнь с ложным оптимизмом. Не стоит притворяться и говорить, что дела твои лучше, чем на самом деле. Женщина должна быть реалисткой. Она считала романтиками тех, кто с улыбкой встречает неприятности. Но если вы всегда живете с ожиданием несчастья, то когда оно вас настигнет, это расстроит не так сильно. И наоборот, если вам хоть чуть-чуть повезет, вы примете это как самое большое счастье.
Итак, что там с доктором Хобартом?
Любая женщина может попасть под обаяние этого джентльмена. Мужчина, в котором великолепно сочетаются образованность, ум и красота. Тетушка Кора, должно быть, подумала, что и ей Хобарт уделил особое внимание.
И даже Анна, без сомнения, вздохнет у себя на кухне, вспомнив его взгляд. Осознавал это Хобарт или нет, но ни одна из женщин не думала о нем плохо.
Тем не менее особое внимание он уделял Дженни. Вот почему ей следует лучше заботиться о ногтях и о манере одеваться.
Девушка засмеялась, сбрасывая странное оцепенение, охватившее ее. До тех нор пока доктор Хобарт останется в поместье "Браккер", все женщины будут ухоженными и красивыми.
Целых полчаса она потратила на маникюр.
После Дженни раз сто провела щеткой по волосам. Эта привычка появилась у нее совсем недавно.
Ночью она впервые хорошо спала.
Ей не снились кошмары.
Первая встреча произошла утром на кухне. Он сидел за большим рабочим столом, заставленным едой. Перед ним стояла тарелка с яичницей из трех яиц с беконом, три куска хлеба с маслом, справа стояла кружка с дымящимся кофе. Слева блюдо с печеньем и прямо перед ним тарелка оладий.
– Итак, вы в руках Анны! – засмеялась Дженни.
Доктор улыбнулся, показывая ямочки на щеках:
– К счастью, нет необходимости лгать. Все превосходно!
– А ты садись рядом, Дженни, – предложила Анна. – Я никогда не могу заставить тебя позавтракать как следует. Но это не значит, что я отчаялась.
Дженни села по левую руку от Хобарта. Старушка поспешила к холодильнику и плите. Ее мысли были поглощены очередным кулинарным шедевром. Кухарка мурлыкала какую-то популярную песенку, готовая скормить им как можно больше оладий и яиц, довольная признанием ее способностей.
– Вы сегодня приступите к осмотру Фрейи? – поинтересовалась Дженни.
– Да, в час дня. Вчера перед ужином я беседовал с ней и Фрэнком. Накормил и рассказал ей сказку перед сном. Похоже, мы поладили.
– Я так и думала.
Она была уверена, что он сможет поладить с любым ребенком. К тому же Фрейя принадлежит к женской половине человечества. А Хобарт – один из тех, кто умеет очаровать любую девушку или женщину.
– Да? – хмыкнул он.
Дженни вспыхнула и почувствовала себя глупышкой.
– Вы вчера так весело нас развлекали. Воображаю: если вы в таком же духе рассказывали им сказку, как и нам – анекдоты за обедом, то детишки были в восторге.
– Неужели я так много болтал? – спросил он, поддев вилкой кусочек яичницы.
– Нет-нет, что вы! Вчера был самый прекрасный обед с тех пор, как я здесь.
К тому времени как завтрак Дженни был готов, Хобарт разделался со своим. Он налил еще кофе, и, пока девушка ела, доктор развлекал ее своими разговорами. Всего лишь учтивость, но весьма приятная.
Или это нечто большее, чем учтивость? Может быть, он уделяет Дженни особое внимание?
"Предположи отрицательный вариант, – приказала она себе. – Не хватало еще, чтобы и с этой стороны тебе причинили боль".
Позже она встретилась с ним в полдень. После того как он провел первый сеанс с Фрейей. Дженни сидела под деревом в рощице, которая была сразу за домом, и наблюдала за прыгающими с дерева на дерево белками. Хобарт так тихо подошел к ней, что она испугалась.
– Как дела? – поинтересовалась Дженни.
– Она как натянутая струна. Скрытная маленькая девочка. Думаю, что вы поступили мудро, пригласив профессионала, прежде чем ухудшилось ее состояние.
– Кора считает, что любовь и внимание помогут малышке.
Хобарт нахмурился и покачал головой:
– Дело обстоит гораздо хуже. Ее страхи, неврозы зашли слишком далеко. Я провел с ней полуторачасовой сеанс гипноза. Конечно, это был всего лишь пробный сеанс. Но к сожалению, я не смог отыскать ни малейшей щелочки в ее броне. Девочка почти уверена, что проклятие действует.
– Что вы хотите этим сказать? – переспросила Дженни. В душе она точно знала, что он имел в виду.
– Даже под гипнозом она упорно повторяет одну и ту же байку об оборотне.
Дженни повернула голову и, прямо смотря в его глаза, спросила:
– Неужели это так необычно... придерживаться своей точки зрения даже под гипнозом?
– Пожалуй. Естественно, я не рассчитывал на скорейшее излечение. Но по крайней мере, я надеялся увидеть простое заблуждение, а не полную уверенность в своих сверхъестественных способностях. Как она говорит, в определенные ночи она покидает свое тело и рыщет по округе, как волк.
Несколько минут они молчали.
Белки прыгали но деревьям, играя в салочки. Начало лета – единственное время отдыха, когда им не надо делать запасы на зиму.
Наконец Дженни прервала молчание:
– Вы слышали про то, что по имению бродит волк?
– Так, кое-что.
– А про лошадь? Про Холликросс?
– Краем уха. Полагаю, что это был гризли. Это ведь вы обнаружили ее?
– Да.
Дрожь прошла по телу Дженни при упоминании об этом. Вкратце она рассказала ему обо всем, опустив в рассказе подробное описание трупа лошади.
– Довольно интересно, – заметил Хобарт.
– Вы не думаете, что...
– Что?
– Нет ли здесь связи?
Рядом на дереве запела птица. Издавая гортанные звуки, она призывала своего друга.
– Между волком и манией Фрейи? – Он улыбнулся. – Не вижу здесь прямой связи. Обычное совпадение. Но поскольку в голове ребенка проросли семена этого глупого суеверия, присутствие настоящего волка, бродящего по имению, может только усилить эту веру. И это самое жуткое совпадение.
– Ричард утверждает, что сам волк не смог бы открыть дверь к Холликросс. – Дженни совершенно непроизвольно упомянула имя кузена. Она не знала мнения Хобарта о молодом человеке. И ей бы не хотелось, чтобы доктор думал, что она одобряет импульсивные действия Ричарда.
– В таком случае дверь не была заперта как следует, – возразил доктор, передернув плечами.
Девушка прикусила губу, опустила взор, уставившись в землю, покрытую коричневыми хвойными иглами.
Доктор фыркнул:
– Я слышал, вы были последней, кто ездил на лошади до ее гибели?
Хобарт помолчал. Дженни нехотя кивнула.
– Ну, в таком случае, – усмехнулся он, – дверь, должно быть, была закрыта тщательно! Другого от вас я не мог бы и ожидать! Даже если бы речь шла о волке, у которого есть руки.
Она засмеялась:
– В самом деле не так уж это и смешно. Если бы я действительно была виновата в ее гибели. И Холликросс погибла, потому что я...
Теплой сухой рукой он погладил Дженни по плечу. Его юмор сменился братской симпатией.
– Вы слишком переживаете, Дженни. Холликросс не вернуть. Есть ли в этом ваша вина? Едва ли... Ну, может, самая малость. Даже если бы вы и были виновны, самобичевание не приводит ни к чему хорошему. Вы произвели на меня впечатление человека, который все делает очень продуманно и редко совершает ошибки. Но мы все небезгрешны, и нам всем предстоит отвечать за свои грехи.
– Вы не имеете права на ошибку, – поспешно возразила Дженни. – Если вы допустите ошибку и не будете внимательны, это проникнет к вам, откуда вы совсем его не ждете.
Дженни взглянула в его холодные голубые глаза.
Хобарт спокойно встретил ее взгляд и спросил:
– Что проникнет, Дженни?
– Я не знаю. Все, что угодно. Смерть, возможно.
– Но мы не можем идти по жизни как кошки, выгнув спину дугой и принюхиваясь к возможной опасности.
Голос доктора был глубокий, мягкий и почти гипнотический.
– А я вынуждена так жить! – воскликнула Дженни. – Мама, папа, бабушка не смогли уследить за этим. А я должна!
Она моргнула, смахивая слезу. И отвела взор от его глубоких, блестящих глаз.
– Ну и?.. – выдохнул доктор, вынуждая ее продолжить разговор.
– Наша беседа напоминает мне разговор психиатра и пациента.
– Неужели?
Она взглянула в его глаза и улыбнулась:
– Вы прекрасно знаете это. И вы здесь не для того, чтобы выслушивать болтовню легкомысленной девчонки.
– Угу. Но вы далеко не легкомысленны.
– Все равно. Давайте прекратим этот разговор.
– Отлично.
Хобарт был хорошим психиатром. Он знал, когда нужно остановиться.
Белки вновь привлекли к себе их внимание. Внезапно в глубине леса раздался низкий, животный рев. Дженни не поняла, был ли это вой волка или нет. Кому бы это ни принадлежало, прозвучал он громко и угрожающе.
Доктор выглядел удивленным и слегка напуганным.
– Может быть, нам лучше вернуться в дом, – предложила Дженни.
Он быстро взял себя в руки:
– Не вижу необходимости в этом. Если где-то и бродит волк, то он не решится выйти сюда днем. Как и любое животное, волк немного труслив. Он нападает только тогда, когда уверен в победе. Если он давно обитает в этих местах, то уже хорошо изучил людей и знает, что их тяжело победить.
– Все равно я хочу пойти домой. Я хочу отдохнуть перед обедом и не желаю пропустить новости.
– Вы не против, если я останусь здесь?
– Нет, – ответила Дженни. – Наслаждайтесь природой. Лес такой прекрасный, а белки ужасно забавные.
Она поднялась, стряхнула с джинсов прилипшие хвойные иглы. В этот момент она заметила Ричарда Браккера на открытой веранде. Он пристально смотрел на лужайку, где сидели Дженни и доктор. Поняв, что она увидела его, кузен поспешно ушел с веранды и скрылся за массивными дверями. Это могло означать, что он либо разозлился, либо очень спешит.
Подойдя к входной двери, она не обнаружила Ричарда поблизости.
Девушка повернулась и посмотрела в сторону, где остался сидеть Уолтер Хобарт. Доктор был на том же месте и внимательно вглядывался в лес. Он склонил голову, как бы прислушиваясь к чему-то. Дженни показалось, что он не наблюдает за белками, а вглядывается в глубину леса, пытаясь разглядеть нечто скрытое в густой листве.
За ужином доктор подробно доложил им о своем первом сеансе с малышкой. Дженни обнаружила, что ей интересно слушать о методах, которые он планирует применить при лечении Фрейи. Мысли Хобарта о человеческой психике, о том, что заставляет людей быть такими, какие они есть, очень успокаивали Дженни. После того как он дал свои разъяснения о поведении человека, она стала лучше понимать людей. Действия человека стали казаться гораздо менее загадочными и более благоразумными, чем это было раньше.
Ей так хотелось, чтобы Уолтер объяснил ей суть поступков Ричарда. На протяжении всего ужина кузен сидел мрачный, погруженный в свои мысли. И только шутки доктора отвлекали его. Часто Дженни ловила на себе взгляд Ричарда. Молодой человек следил за ней со странным и загадочным выражением лица.
"Интересно, что у него на уме?" – подумала она.
Без четверти десять Хобарт извинился и откланялся, сославшись на то, что ему необходимо записать на магнитофон размышления о первом сеансе, чтобы не растерять первые впечатления и использовать их в дальнейшем. Вслед за ним ушла и Кора. Она направилась на кухню переговорить с Анной и отдать необходимые распоряжения. Дженни и Ричард остались одни.
Почти сразу кузен начал разговор, как будто он весь вечер только и ждал возможности остаться с ней наедине.
– Ты слышала вой волка в обед, когда вы были в лесу? – поинтересовался он.
Девушка поняла, что это не то, о чем он в самом деле хотел спросить. Он задал этот вопрос с тем, чтобы прервать молчание.
– Я не уверена, был ли это волк. – Дженни пыталась придать голосу более дружелюбный тон, но это удавалось с трудом. Она надеялась, что двоюродный брат не заметит ее смущения.
– Завтра приезжает Ли Саймингтон – тот ветеринар, которому я отвез труп Холликросс.
Девушка понимала, что кузен пытается втянуть ее в разговор.
– Зачем? – удивилась Дженни. – Чего еще ему здесь надо?
– Я не знаю. Но любая вещь может помочь делу. Возможно, он даст ключ к разгадке того, что это еще за волк такой, какой разновидности.
– Ну а какая польза от уточнения разновидности волка?
Ричард нахмурился:
– О, это может существенно помочь. Пока я не могу сказать, что я имею в виду. Я только... только хочу, чтобы ты знала о приезде Ли. Только ты, и никто больше. Даже Кора. Если это возможно, я хочу, чтобы все оставалось так, как есть.
– Зачем же меня посвящать в это? – удивилась Дженни.
Все настолько неожиданно. Маленькая деталь, но она насторожила ее.
– Тебе нравится Хобарт? – поинтересовался Ричард.
– Да. Он очень мил. Особенно когда рассказывает свои истории.
– Надеюсь, он поможет Фрейе, – проговорил кузен. Но в его голосе было больше печали, чем надежды.
– Он надеется пробить ее "броню", – согласилась Дженни.
С кухни доносился звон посуды. Наверху открыли кран, и шум воды, протекающей по трубам, гулом разносился по всему дому.
– Послушай, Дженни... – продолжил Ричард, с видом заговорщика он наклонился к ней.
В этот момент вернулась Кора и прервала его.
Сразу после этого Дженни извинилась и поднялась к себе. У нее вошло в привычку перебирать в памяти все события дня, подытоживая плюсы и минусы.
Больше всего плюсов было связано с именем доктора. Она все больше и больше проникалась уважением к этому человеку. Никогда в жизни ни один человек не привлекал ее так сильно. Так приятно находиться с ним в одной комнате, слушать его рассуждения и объяснения.
Объяснения...
Да, именно это нравилось в нем больше всего. Он мог легко и кратко дать объяснения мотивации человеческих поступков. Он был так уверен в своем видении мира и в своем отношении к остальной части общества, что казался девушке непоколебимой скалой. В его присутствии Дженни ощущала себя защищенной, чего она не испытывала ранее. Интуитивно ей казалось, что пока она рядом с ним, то никакая беда не страшна.
Девушка не могла бы простыми словами объяснить, что происходит с ней. Мысли роились у нее в голове и не поддавались описанию. Она только испытывала неопределенное и успокаивающее воздействие.
А какие чувства, интересно, она вызывает у Хобарта?
Она была почти уверена, что в его внимании к ней проявляется какая-то особая нежность. Он ждал, пока Дженни закончит свой завтрак. Он пришел, присел рядом на лужайке и стал наблюдать за белками. Естественно, в этом что-то есть.
Но не стоит надеяться. Она ничего не хочет. Потому что когда чего-то очень хочешь и надеешься на что-то, то никогда не получаешь желаемого.
Когда она уже собралась спать, кто-то тихо постучал в дверь. Потом еще раз. После третьего раза стало ясно, что это не Кора, поскольку тетушка после второго стука сразу входила.
Накинув халат на ночную рубашку, Дженни приоткрыла дверь и увидела Уолтера Хобарта. Он курил трубку; и у табака был приятный вишневый аромат, а не тот отвратительный запах, что присущ большинству сигарет.
– Я не разбудил вас? – участливо поинтересовался он.
– Нет. Вовсе нет.
– Я заметил ваш интерес к психологическим приемам, и у меня возникла идея пригласить вас завтра на сеанс с Фрейей.
– Правда? – удивилась Дженни. Предложение взволновало ее. Частично это доказывало, что доктор ей доверяет.
– Правда, – улыбаясь, ответил он.
– А это не повредит Фрейе... если кто-то еще будет присутствовать?
– Вовсе нет. Большую часть сеанса она будет под гипнозом.
– Ну, если вы уверены...
– Абсолютно. Завтра в час дня в библиотеке. Я считаю, что это место больше располагает к сеансу, чем спальня. Там меньше ассоциаций, связанных с болезнью. И она меньше пугает ребенка.
– В час дня. Хорошо, я буду.
– Прекрасно. Приятных сновидений, Дженни.
Доктор повернулся и пошел по коридору в свою комнату.
Она закрыла дверь, не запирая ее на крючок, что было против ее правил. У нее было состояние, как будто бы она выпила немного гарольдовского бренди. Еще один плюс за сегодняшний день. Конкретный знак того, что Уолтер проявляет к ней несколько больший интерес, чем обычно позволяют хорошие манеры.
Она села на кровать, спать и вовсе расхотелось. Ей есть над чем поразмыслить. Настало время проанализировать ее чувства к молодому психиатру.
Она много слышала и читала про любовь. Для всех это была любимая тема для обсуждения. Рассказы о великой любви становились бестселлерами. Песни о любви были всегда в десятке самых популярных. Но до этого девушка никогда не ощущала что-либо подобное тому, о чем все поют или пишут.
Да, конечно, Дженни любила отца, мать, бабушку. В меньшей степени она любит Кору и Ричарда. Но это совершенно другая любовь. Не потому, что ее меньше, а просто это другая любовь.
Затем острой болью отозвались в ней все те любовные истории с печальным концом, что она сумела припомнить. В них все заканчивалось смертью. И то, что это была любовь другого рода, вовсе не значит, что она закончится как-то иначе.
Дженни отказала себе в удовольствии погрузиться в дальнейшие романтические размышления.
Она закончила приготовления ко сну, немного посидела, остужая свой пыл. Она думала о том, что возьмет да и случится, разбив вдребезги ее мечты. Пессимизм был ее второй натурой, и Дженни этого не отрицала. Сейчас не время меняться.
Все равно приглашение на этот сеанс – уже плюс.
Этого нельзя отрицать.
Прежде чем выключить свет, Дженни решила задвинуть шторы на окнах. Утром Гарольд всегда раздвигал их и завязывал золотистым шнуром. Она подумала, что слугу нужно предупредить, чтобы не делал этого.
Как только была опущена первая половина бархатных портьер, Дженни похолодела. Ее сердце бешено забилось в груди, ладони стали холодными и влажными от страха. Там на газоне в этот поздний час она заметила мужчину, крадущегося вдоль забора в направлении конюшен. Он старался двигаться как можно незаметнее.
Девушка замерла за портьерой, продолжая наблюдать за ним.
Мужчина двигался по направлению от дома, а не к нему. Он шел не скрываясь в тени и старался как можно быстрее пересечь освещенные участки. Прямо перед ним находилось достаточно широкое, освещенное фонарем пространство. Приблизившись к месту, незнакомец быстро перебежал эту площадку, втянув голову в плечи.
Это был Ричард.
Она наблюдала за ним, пока он не дошел до конюшен и не скрылся в их тени. Дженни еще пятнадцать минут постояла у окна, надеясь, что увидит, как он возвращается назад. Возможно, он даст ключ к разгадке своего столь странного поведения. Но кузен не возвращался.
Почему он шел крадучись? Конюшни принадлежат ему. И естественно, если бы захотел, он бы не скрываясь прошел туда.
Она подождала еще двадцать минут.
Но он все еще не появлялся.
Наконец она задвинула шторы, выключила свет и забралась в постель. Еще один минус за сегодняшний день.
Как бы ей хотелось, чтобы Уолтер тоже видел это.
Он наверняка сумел бы объяснить ей все так, чтобы это было обычным и ненугающим.
Первая половина ночи прошла без завываний волка. И это тоже хорошо. Вторую часть ночи Дженни проспала.
Глава 8
Девушка нахмурилась, рассматривая свои ногти. Ее внимание привлек один заусенец. И теперь оторвать ее от этого занятия не смог бы даже выстрел из пушки.
Она не одобряла тех женщин, кто смотрит на жизнь с ложным оптимизмом. Не стоит притворяться и говорить, что дела твои лучше, чем на самом деле. Женщина должна быть реалисткой. Она считала романтиками тех, кто с улыбкой встречает неприятности. Но если вы всегда живете с ожиданием несчастья, то когда оно вас настигнет, это расстроит не так сильно. И наоборот, если вам хоть чуть-чуть повезет, вы примете это как самое большое счастье.
Итак, что там с доктором Хобартом?
Любая женщина может попасть под обаяние этого джентльмена. Мужчина, в котором великолепно сочетаются образованность, ум и красота. Тетушка Кора, должно быть, подумала, что и ей Хобарт уделил особое внимание.
И даже Анна, без сомнения, вздохнет у себя на кухне, вспомнив его взгляд. Осознавал это Хобарт или нет, но ни одна из женщин не думала о нем плохо.
Тем не менее особое внимание он уделял Дженни. Вот почему ей следует лучше заботиться о ногтях и о манере одеваться.
Девушка засмеялась, сбрасывая странное оцепенение, охватившее ее. До тех нор пока доктор Хобарт останется в поместье "Браккер", все женщины будут ухоженными и красивыми.
Целых полчаса она потратила на маникюр.
После Дженни раз сто провела щеткой по волосам. Эта привычка появилась у нее совсем недавно.
Ночью она впервые хорошо спала.
Ей не снились кошмары.
* * *
В воскресенье она трижды сталкивалась с Хобартом. Всякий раз она чувствовала, что здравый смысл покидает ее. Какая-то теплота разливалась по ее телу при разговоре с доктором. Необъяснимая взбалмошность переполняла Дженни, что совершенно было на нее не похоже.Первая встреча произошла утром на кухне. Он сидел за большим рабочим столом, заставленным едой. Перед ним стояла тарелка с яичницей из трех яиц с беконом, три куска хлеба с маслом, справа стояла кружка с дымящимся кофе. Слева блюдо с печеньем и прямо перед ним тарелка оладий.
– Итак, вы в руках Анны! – засмеялась Дженни.
Доктор улыбнулся, показывая ямочки на щеках:
– К счастью, нет необходимости лгать. Все превосходно!
– А ты садись рядом, Дженни, – предложила Анна. – Я никогда не могу заставить тебя позавтракать как следует. Но это не значит, что я отчаялась.
Дженни села по левую руку от Хобарта. Старушка поспешила к холодильнику и плите. Ее мысли были поглощены очередным кулинарным шедевром. Кухарка мурлыкала какую-то популярную песенку, готовая скормить им как можно больше оладий и яиц, довольная признанием ее способностей.
– Вы сегодня приступите к осмотру Фрейи? – поинтересовалась Дженни.
– Да, в час дня. Вчера перед ужином я беседовал с ней и Фрэнком. Накормил и рассказал ей сказку перед сном. Похоже, мы поладили.
– Я так и думала.
Она была уверена, что он сможет поладить с любым ребенком. К тому же Фрейя принадлежит к женской половине человечества. А Хобарт – один из тех, кто умеет очаровать любую девушку или женщину.
– Да? – хмыкнул он.
Дженни вспыхнула и почувствовала себя глупышкой.
– Вы вчера так весело нас развлекали. Воображаю: если вы в таком же духе рассказывали им сказку, как и нам – анекдоты за обедом, то детишки были в восторге.
– Неужели я так много болтал? – спросил он, поддев вилкой кусочек яичницы.
– Нет-нет, что вы! Вчера был самый прекрасный обед с тех пор, как я здесь.
К тому времени как завтрак Дженни был готов, Хобарт разделался со своим. Он налил еще кофе, и, пока девушка ела, доктор развлекал ее своими разговорами. Всего лишь учтивость, но весьма приятная.
Или это нечто большее, чем учтивость? Может быть, он уделяет Дженни особое внимание?
"Предположи отрицательный вариант, – приказала она себе. – Не хватало еще, чтобы и с этой стороны тебе причинили боль".
Позже она встретилась с ним в полдень. После того как он провел первый сеанс с Фрейей. Дженни сидела под деревом в рощице, которая была сразу за домом, и наблюдала за прыгающими с дерева на дерево белками. Хобарт так тихо подошел к ней, что она испугалась.
– Как дела? – поинтересовалась Дженни.
– Она как натянутая струна. Скрытная маленькая девочка. Думаю, что вы поступили мудро, пригласив профессионала, прежде чем ухудшилось ее состояние.
– Кора считает, что любовь и внимание помогут малышке.
Хобарт нахмурился и покачал головой:
– Дело обстоит гораздо хуже. Ее страхи, неврозы зашли слишком далеко. Я провел с ней полуторачасовой сеанс гипноза. Конечно, это был всего лишь пробный сеанс. Но к сожалению, я не смог отыскать ни малейшей щелочки в ее броне. Девочка почти уверена, что проклятие действует.
– Что вы хотите этим сказать? – переспросила Дженни. В душе она точно знала, что он имел в виду.
– Даже под гипнозом она упорно повторяет одну и ту же байку об оборотне.
Дженни повернула голову и, прямо смотря в его глаза, спросила:
– Неужели это так необычно... придерживаться своей точки зрения даже под гипнозом?
– Пожалуй. Естественно, я не рассчитывал на скорейшее излечение. Но по крайней мере, я надеялся увидеть простое заблуждение, а не полную уверенность в своих сверхъестественных способностях. Как она говорит, в определенные ночи она покидает свое тело и рыщет по округе, как волк.
Несколько минут они молчали.
Белки прыгали но деревьям, играя в салочки. Начало лета – единственное время отдыха, когда им не надо делать запасы на зиму.
Наконец Дженни прервала молчание:
– Вы слышали про то, что по имению бродит волк?
– Так, кое-что.
– А про лошадь? Про Холликросс?
– Краем уха. Полагаю, что это был гризли. Это ведь вы обнаружили ее?
– Да.
Дрожь прошла по телу Дженни при упоминании об этом. Вкратце она рассказала ему обо всем, опустив в рассказе подробное описание трупа лошади.
– Довольно интересно, – заметил Хобарт.
– Вы не думаете, что...
– Что?
– Нет ли здесь связи?
Рядом на дереве запела птица. Издавая гортанные звуки, она призывала своего друга.
– Между волком и манией Фрейи? – Он улыбнулся. – Не вижу здесь прямой связи. Обычное совпадение. Но поскольку в голове ребенка проросли семена этого глупого суеверия, присутствие настоящего волка, бродящего по имению, может только усилить эту веру. И это самое жуткое совпадение.
– Ричард утверждает, что сам волк не смог бы открыть дверь к Холликросс. – Дженни совершенно непроизвольно упомянула имя кузена. Она не знала мнения Хобарта о молодом человеке. И ей бы не хотелось, чтобы доктор думал, что она одобряет импульсивные действия Ричарда.
– В таком случае дверь не была заперта как следует, – возразил доктор, передернув плечами.
Девушка прикусила губу, опустила взор, уставившись в землю, покрытую коричневыми хвойными иглами.
Доктор фыркнул:
– Я слышал, вы были последней, кто ездил на лошади до ее гибели?
Хобарт помолчал. Дженни нехотя кивнула.
– Ну, в таком случае, – усмехнулся он, – дверь, должно быть, была закрыта тщательно! Другого от вас я не мог бы и ожидать! Даже если бы речь шла о волке, у которого есть руки.
Она засмеялась:
– В самом деле не так уж это и смешно. Если бы я действительно была виновата в ее гибели. И Холликросс погибла, потому что я...
Теплой сухой рукой он погладил Дженни по плечу. Его юмор сменился братской симпатией.
– Вы слишком переживаете, Дженни. Холликросс не вернуть. Есть ли в этом ваша вина? Едва ли... Ну, может, самая малость. Даже если бы вы и были виновны, самобичевание не приводит ни к чему хорошему. Вы произвели на меня впечатление человека, который все делает очень продуманно и редко совершает ошибки. Но мы все небезгрешны, и нам всем предстоит отвечать за свои грехи.
– Вы не имеете права на ошибку, – поспешно возразила Дженни. – Если вы допустите ошибку и не будете внимательны, это проникнет к вам, откуда вы совсем его не ждете.
Дженни взглянула в его холодные голубые глаза.
Хобарт спокойно встретил ее взгляд и спросил:
– Что проникнет, Дженни?
– Я не знаю. Все, что угодно. Смерть, возможно.
– Но мы не можем идти по жизни как кошки, выгнув спину дугой и принюхиваясь к возможной опасности.
Голос доктора был глубокий, мягкий и почти гипнотический.
– А я вынуждена так жить! – воскликнула Дженни. – Мама, папа, бабушка не смогли уследить за этим. А я должна!
Она моргнула, смахивая слезу. И отвела взор от его глубоких, блестящих глаз.
– Ну и?.. – выдохнул доктор, вынуждая ее продолжить разговор.
– Наша беседа напоминает мне разговор психиатра и пациента.
– Неужели?
Она взглянула в его глаза и улыбнулась:
– Вы прекрасно знаете это. И вы здесь не для того, чтобы выслушивать болтовню легкомысленной девчонки.
– Угу. Но вы далеко не легкомысленны.
– Все равно. Давайте прекратим этот разговор.
– Отлично.
Хобарт был хорошим психиатром. Он знал, когда нужно остановиться.
Белки вновь привлекли к себе их внимание. Внезапно в глубине леса раздался низкий, животный рев. Дженни не поняла, был ли это вой волка или нет. Кому бы это ни принадлежало, прозвучал он громко и угрожающе.
Доктор выглядел удивленным и слегка напуганным.
– Может быть, нам лучше вернуться в дом, – предложила Дженни.
Он быстро взял себя в руки:
– Не вижу необходимости в этом. Если где-то и бродит волк, то он не решится выйти сюда днем. Как и любое животное, волк немного труслив. Он нападает только тогда, когда уверен в победе. Если он давно обитает в этих местах, то уже хорошо изучил людей и знает, что их тяжело победить.
– Все равно я хочу пойти домой. Я хочу отдохнуть перед обедом и не желаю пропустить новости.
– Вы не против, если я останусь здесь?
– Нет, – ответила Дженни. – Наслаждайтесь природой. Лес такой прекрасный, а белки ужасно забавные.
Она поднялась, стряхнула с джинсов прилипшие хвойные иглы. В этот момент она заметила Ричарда Браккера на открытой веранде. Он пристально смотрел на лужайку, где сидели Дженни и доктор. Поняв, что она увидела его, кузен поспешно ушел с веранды и скрылся за массивными дверями. Это могло означать, что он либо разозлился, либо очень спешит.
Подойдя к входной двери, она не обнаружила Ричарда поблизости.
Девушка повернулась и посмотрела в сторону, где остался сидеть Уолтер Хобарт. Доктор был на том же месте и внимательно вглядывался в лес. Он склонил голову, как бы прислушиваясь к чему-то. Дженни показалось, что он не наблюдает за белками, а вглядывается в глубину леса, пытаясь разглядеть нечто скрытое в густой листве.
За ужином доктор подробно доложил им о своем первом сеансе с малышкой. Дженни обнаружила, что ей интересно слушать о методах, которые он планирует применить при лечении Фрейи. Мысли Хобарта о человеческой психике, о том, что заставляет людей быть такими, какие они есть, очень успокаивали Дженни. После того как он дал свои разъяснения о поведении человека, она стала лучше понимать людей. Действия человека стали казаться гораздо менее загадочными и более благоразумными, чем это было раньше.
Ей так хотелось, чтобы Уолтер объяснил ей суть поступков Ричарда. На протяжении всего ужина кузен сидел мрачный, погруженный в свои мысли. И только шутки доктора отвлекали его. Часто Дженни ловила на себе взгляд Ричарда. Молодой человек следил за ней со странным и загадочным выражением лица.
"Интересно, что у него на уме?" – подумала она.
Без четверти десять Хобарт извинился и откланялся, сославшись на то, что ему необходимо записать на магнитофон размышления о первом сеансе, чтобы не растерять первые впечатления и использовать их в дальнейшем. Вслед за ним ушла и Кора. Она направилась на кухню переговорить с Анной и отдать необходимые распоряжения. Дженни и Ричард остались одни.
Почти сразу кузен начал разговор, как будто он весь вечер только и ждал возможности остаться с ней наедине.
– Ты слышала вой волка в обед, когда вы были в лесу? – поинтересовался он.
Девушка поняла, что это не то, о чем он в самом деле хотел спросить. Он задал этот вопрос с тем, чтобы прервать молчание.
– Я не уверена, был ли это волк. – Дженни пыталась придать голосу более дружелюбный тон, но это удавалось с трудом. Она надеялась, что двоюродный брат не заметит ее смущения.
– Завтра приезжает Ли Саймингтон – тот ветеринар, которому я отвез труп Холликросс.
Девушка понимала, что кузен пытается втянуть ее в разговор.
– Зачем? – удивилась Дженни. – Чего еще ему здесь надо?
– Я не знаю. Но любая вещь может помочь делу. Возможно, он даст ключ к разгадке того, что это еще за волк такой, какой разновидности.
– Ну а какая польза от уточнения разновидности волка?
Ричард нахмурился:
– О, это может существенно помочь. Пока я не могу сказать, что я имею в виду. Я только... только хочу, чтобы ты знала о приезде Ли. Только ты, и никто больше. Даже Кора. Если это возможно, я хочу, чтобы все оставалось так, как есть.
– Зачем же меня посвящать в это? – удивилась Дженни.
Все настолько неожиданно. Маленькая деталь, но она насторожила ее.
– Тебе нравится Хобарт? – поинтересовался Ричард.
– Да. Он очень мил. Особенно когда рассказывает свои истории.
– Надеюсь, он поможет Фрейе, – проговорил кузен. Но в его голосе было больше печали, чем надежды.
– Он надеется пробить ее "броню", – согласилась Дженни.
С кухни доносился звон посуды. Наверху открыли кран, и шум воды, протекающей по трубам, гулом разносился по всему дому.
– Послушай, Дженни... – продолжил Ричард, с видом заговорщика он наклонился к ней.
В этот момент вернулась Кора и прервала его.
Сразу после этого Дженни извинилась и поднялась к себе. У нее вошло в привычку перебирать в памяти все события дня, подытоживая плюсы и минусы.
Больше всего плюсов было связано с именем доктора. Она все больше и больше проникалась уважением к этому человеку. Никогда в жизни ни один человек не привлекал ее так сильно. Так приятно находиться с ним в одной комнате, слушать его рассуждения и объяснения.
Объяснения...
Да, именно это нравилось в нем больше всего. Он мог легко и кратко дать объяснения мотивации человеческих поступков. Он был так уверен в своем видении мира и в своем отношении к остальной части общества, что казался девушке непоколебимой скалой. В его присутствии Дженни ощущала себя защищенной, чего она не испытывала ранее. Интуитивно ей казалось, что пока она рядом с ним, то никакая беда не страшна.
Девушка не могла бы простыми словами объяснить, что происходит с ней. Мысли роились у нее в голове и не поддавались описанию. Она только испытывала неопределенное и успокаивающее воздействие.
А какие чувства, интересно, она вызывает у Хобарта?
Она была почти уверена, что в его внимании к ней проявляется какая-то особая нежность. Он ждал, пока Дженни закончит свой завтрак. Он пришел, присел рядом на лужайке и стал наблюдать за белками. Естественно, в этом что-то есть.
Но не стоит надеяться. Она ничего не хочет. Потому что когда чего-то очень хочешь и надеешься на что-то, то никогда не получаешь желаемого.
Когда она уже собралась спать, кто-то тихо постучал в дверь. Потом еще раз. После третьего раза стало ясно, что это не Кора, поскольку тетушка после второго стука сразу входила.
Накинув халат на ночную рубашку, Дженни приоткрыла дверь и увидела Уолтера Хобарта. Он курил трубку; и у табака был приятный вишневый аромат, а не тот отвратительный запах, что присущ большинству сигарет.
– Я не разбудил вас? – участливо поинтересовался он.
– Нет. Вовсе нет.
– Я заметил ваш интерес к психологическим приемам, и у меня возникла идея пригласить вас завтра на сеанс с Фрейей.
– Правда? – удивилась Дженни. Предложение взволновало ее. Частично это доказывало, что доктор ей доверяет.
– Правда, – улыбаясь, ответил он.
– А это не повредит Фрейе... если кто-то еще будет присутствовать?
– Вовсе нет. Большую часть сеанса она будет под гипнозом.
– Ну, если вы уверены...
– Абсолютно. Завтра в час дня в библиотеке. Я считаю, что это место больше располагает к сеансу, чем спальня. Там меньше ассоциаций, связанных с болезнью. И она меньше пугает ребенка.
– В час дня. Хорошо, я буду.
– Прекрасно. Приятных сновидений, Дженни.
Доктор повернулся и пошел по коридору в свою комнату.
Она закрыла дверь, не запирая ее на крючок, что было против ее правил. У нее было состояние, как будто бы она выпила немного гарольдовского бренди. Еще один плюс за сегодняшний день. Конкретный знак того, что Уолтер проявляет к ней несколько больший интерес, чем обычно позволяют хорошие манеры.
Она села на кровать, спать и вовсе расхотелось. Ей есть над чем поразмыслить. Настало время проанализировать ее чувства к молодому психиатру.
Она много слышала и читала про любовь. Для всех это была любимая тема для обсуждения. Рассказы о великой любви становились бестселлерами. Песни о любви были всегда в десятке самых популярных. Но до этого девушка никогда не ощущала что-либо подобное тому, о чем все поют или пишут.
Да, конечно, Дженни любила отца, мать, бабушку. В меньшей степени она любит Кору и Ричарда. Но это совершенно другая любовь. Не потому, что ее меньше, а просто это другая любовь.
Затем острой болью отозвались в ней все те любовные истории с печальным концом, что она сумела припомнить. В них все заканчивалось смертью. И то, что это была любовь другого рода, вовсе не значит, что она закончится как-то иначе.
Дженни отказала себе в удовольствии погрузиться в дальнейшие романтические размышления.
Она закончила приготовления ко сну, немного посидела, остужая свой пыл. Она думала о том, что возьмет да и случится, разбив вдребезги ее мечты. Пессимизм был ее второй натурой, и Дженни этого не отрицала. Сейчас не время меняться.
Все равно приглашение на этот сеанс – уже плюс.
Этого нельзя отрицать.
Прежде чем выключить свет, Дженни решила задвинуть шторы на окнах. Утром Гарольд всегда раздвигал их и завязывал золотистым шнуром. Она подумала, что слугу нужно предупредить, чтобы не делал этого.
Как только была опущена первая половина бархатных портьер, Дженни похолодела. Ее сердце бешено забилось в груди, ладони стали холодными и влажными от страха. Там на газоне в этот поздний час она заметила мужчину, крадущегося вдоль забора в направлении конюшен. Он старался двигаться как можно незаметнее.
Девушка замерла за портьерой, продолжая наблюдать за ним.
Мужчина двигался по направлению от дома, а не к нему. Он шел не скрываясь в тени и старался как можно быстрее пересечь освещенные участки. Прямо перед ним находилось достаточно широкое, освещенное фонарем пространство. Приблизившись к месту, незнакомец быстро перебежал эту площадку, втянув голову в плечи.
Это был Ричард.
Она наблюдала за ним, пока он не дошел до конюшен и не скрылся в их тени. Дженни еще пятнадцать минут постояла у окна, надеясь, что увидит, как он возвращается назад. Возможно, он даст ключ к разгадке своего столь странного поведения. Но кузен не возвращался.
Почему он шел крадучись? Конюшни принадлежат ему. И естественно, если бы захотел, он бы не скрываясь прошел туда.
Она подождала еще двадцать минут.
Но он все еще не появлялся.
Наконец она задвинула шторы, выключила свет и забралась в постель. Еще один минус за сегодняшний день.
Как бы ей хотелось, чтобы Уолтер тоже видел это.
Он наверняка сумел бы объяснить ей все так, чтобы это было обычным и ненугающим.
Первая половина ночи прошла без завываний волка. И это тоже хорошо. Вторую часть ночи Дженни проспала.
Глава 8
Утром, когда Дженни вновь завтракала в обществе Уолтера Хобарта, в кухню вошел Ричард. Он выглядел взволнованным и нервно поигрывал ключами от машины. Хобарт прервал свое долгое и интересное повествование о работе в качестве армейского психолога в Северной Каролине и поздоровался с молодым Браккером.
Ричард предельно кратко ответил на приветствие, словно не имел особого желания соблюдать приличия. Нельзя сказать, что он сознательно хотел проявить грубость. Но ему стоила большого труда концентрация на таких мелочах, как соблюдение этикета.
Кузен обратился к Дженни:
– Я бы хотел, чтобы ты сделала мне одолжение.
Он тщательно подбирал слова. Видно было, что он не хотел начинать этот разговор в присутствии Анны и Хобарта. Хотя ни та ни другой и не собирались слушать их.
– В чем дело?
Не та ли это тайна, которую он хотел поведать ей вчера вечером, когда Кора, вернувшись из кухни, прервала их?
– Мой друг приезжает сегодня в одиннадцать.
Дженни непонимающе взглянула на кузена.
– Тот, о ком я говорил вчера.
Дженни вспомнила разговор о приезде ветеринара и кивнула.
Ричард нервно усмехнулся:
– Вполне возможно, что он будет заниматься своими делами, не требуя помощи. Но если у него возникнет такая необходимость, я сказал ему, чтобы он обращался к тебе. Ты не против?
– А чем я могу ему помочь? – озадаченно спросила Дженни.
Поигрывая ключами от автомобиля, Ричард повторил:
– Как я уже говорил, возможно, ему не потребуется никакая помощь, но если понадобится, тебе следует помочь ему. Я бы и сам это сделал, но мне придется уехать в город. Я приглашен на ленч к одному банкиру. Сегодня одно из очередных заседаний инвестиционного совета. Ну что, поможешь?
Дженни никак не могла взять в толк, в чем же важность прибытия ветеринара. Но все же согласилась:
– Да. Думаю, смогу.
– Большое спасибо, Дженни. – Он кивнул Хобарту, закончившему свой завтрак. – Извините за беспокойство, доктор.
– Ничего страшного, – бросил Уолтер в след уходящему молодому человеку.
Дженни сделала несколько глотков кофе, приводя в порядок свои нервы. Кажется, Ричард способен разрушить прекрасное настроение и вывести ее из себя.
– Странный молодой человек, – заключил Хобарт.
Девушка кивнула. Ей не хотелось осуждать собственного кузена. И не важно, до какой степени ее мнение созвучно мыслям Хобарта.
Уолтер фыркнул:
– Его друг, наверное, какой-нибудь рыцарь плаща и кинжала, что-то вроде агента ФБР.
Дженни рассмеялась. В какой-то степени поведение Ричарда было комичным, глупым и мелодраматичным. Она ответила:
– Всего-навсего ветеринар.
– Да?
Она вспомнила, что кузен просил держать приезд ветеринара в секрете. Возможно, ей следовало держать рот на замке в беседе с Хобартом. Хотя какой вред от того, что она поддержала шутку? Она поведала ему о попытке Ричарда еще раз осмотреть конюшню в поисках ответа на вопрос о волке, который напал на лошадь.
– Мне бы хотелось забыть об ужасном зрелище, – поежившись, произнесла Анна. – Каждый раз, как вспомню разодранное горло лошади... – Она не закончила.
– Последние события расстроили Ричарда, – перебил кухарку доктор. – Впрочем, это легко понять. Думаю, он, наверное, искренне заботится о близнецах. Но может быть, и ревнует.
– Ревнует? – переспросила Анна.
– Потеряв мать в раннем возрасте, Ричард перенес всю свою любовь на Кору. Теперь, когда в доме появились дети, а отец его умер, бедняга мог почувствовать, что его место в том, что касается любви, узурпировано.
– Совершенно не похоже на Ричарда, – возразила Анна, защищая Ричарда как собственного сына.
Дженни же не была в этом столь уверена. Она находила большую долю истины в словах Хобарта.
– О! Вы не поняли меня, – неожиданно примирительно проговорил доктор. – Я не думаю, что Ричард сознательно ревнует близнецов. Речь идет о подсознательном уровне. И это ни в коей мере не портит его, Анна. В подобной ситуации такие чувства могут возникнуть у любого. Просто у Ричарда сейчас очень сложный период.
На этот раз казалось, что доктор сочувствует Ричарду. И Анна согласилась.
В час дня Дженни робко постучала в дверь библиотеки, где ее уже ждали Фрейя и Уолтер Хобарт. Ли Саймингтон – тот самый ветеринар – не зашел в дом. Даже если он и был на конюшне, то прибыл туда очень скрытно. Дженни совсем позабыла о нем и о кузене. Теперь она настроилась на будущие впечатления от сеанса и решила понаблюдать, как Уолтер собирается использовать психологические чары на Фрейе.
– О! Вы как раз вовремя. Впрочем, иного я от вас и не ожидал.
– Вы и меня изучаете доктор? Он улыбнулся:
– Извините, если это так. Это профессиональная привычка. Мы анализируем поведение каждого, с кем знакомы: друзья, родственники, случайные люди. И пожалуйста, зовите меня просто Уолт.
Дженни показалось, что она покраснела. Но она очень старалась выглядеть невозмутимой и сдержанной. Однако просьба доктора называть его просто по имени взволновала Дженни. Еще один плюс в пользу доктора.
– Входите, – предложил Уолтер. Он проводил ее в библиотеку и закрыл за ней дверь. – Присаживайтесь на кушетку.
– Привет, Фрейя.
– Привет, – ответил девочка. Она лежала на черной кожаной кушетке, стараясь не показывать, что ей страшно. Но поза Фрейи была напряженной и неестественной, что выдавало ее скрытую боязнь.
Ричард предельно кратко ответил на приветствие, словно не имел особого желания соблюдать приличия. Нельзя сказать, что он сознательно хотел проявить грубость. Но ему стоила большого труда концентрация на таких мелочах, как соблюдение этикета.
Кузен обратился к Дженни:
– Я бы хотел, чтобы ты сделала мне одолжение.
Он тщательно подбирал слова. Видно было, что он не хотел начинать этот разговор в присутствии Анны и Хобарта. Хотя ни та ни другой и не собирались слушать их.
– В чем дело?
Не та ли это тайна, которую он хотел поведать ей вчера вечером, когда Кора, вернувшись из кухни, прервала их?
– Мой друг приезжает сегодня в одиннадцать.
Дженни непонимающе взглянула на кузена.
– Тот, о ком я говорил вчера.
Дженни вспомнила разговор о приезде ветеринара и кивнула.
Ричард нервно усмехнулся:
– Вполне возможно, что он будет заниматься своими делами, не требуя помощи. Но если у него возникнет такая необходимость, я сказал ему, чтобы он обращался к тебе. Ты не против?
– А чем я могу ему помочь? – озадаченно спросила Дженни.
Поигрывая ключами от автомобиля, Ричард повторил:
– Как я уже говорил, возможно, ему не потребуется никакая помощь, но если понадобится, тебе следует помочь ему. Я бы и сам это сделал, но мне придется уехать в город. Я приглашен на ленч к одному банкиру. Сегодня одно из очередных заседаний инвестиционного совета. Ну что, поможешь?
Дженни никак не могла взять в толк, в чем же важность прибытия ветеринара. Но все же согласилась:
– Да. Думаю, смогу.
– Большое спасибо, Дженни. – Он кивнул Хобарту, закончившему свой завтрак. – Извините за беспокойство, доктор.
– Ничего страшного, – бросил Уолтер в след уходящему молодому человеку.
Дженни сделала несколько глотков кофе, приводя в порядок свои нервы. Кажется, Ричард способен разрушить прекрасное настроение и вывести ее из себя.
– Странный молодой человек, – заключил Хобарт.
Девушка кивнула. Ей не хотелось осуждать собственного кузена. И не важно, до какой степени ее мнение созвучно мыслям Хобарта.
Уолтер фыркнул:
– Его друг, наверное, какой-нибудь рыцарь плаща и кинжала, что-то вроде агента ФБР.
Дженни рассмеялась. В какой-то степени поведение Ричарда было комичным, глупым и мелодраматичным. Она ответила:
– Всего-навсего ветеринар.
– Да?
Она вспомнила, что кузен просил держать приезд ветеринара в секрете. Возможно, ей следовало держать рот на замке в беседе с Хобартом. Хотя какой вред от того, что она поддержала шутку? Она поведала ему о попытке Ричарда еще раз осмотреть конюшню в поисках ответа на вопрос о волке, который напал на лошадь.
– Мне бы хотелось забыть об ужасном зрелище, – поежившись, произнесла Анна. – Каждый раз, как вспомню разодранное горло лошади... – Она не закончила.
– Последние события расстроили Ричарда, – перебил кухарку доктор. – Впрочем, это легко понять. Думаю, он, наверное, искренне заботится о близнецах. Но может быть, и ревнует.
– Ревнует? – переспросила Анна.
– Потеряв мать в раннем возрасте, Ричард перенес всю свою любовь на Кору. Теперь, когда в доме появились дети, а отец его умер, бедняга мог почувствовать, что его место в том, что касается любви, узурпировано.
– Совершенно не похоже на Ричарда, – возразила Анна, защищая Ричарда как собственного сына.
Дженни же не была в этом столь уверена. Она находила большую долю истины в словах Хобарта.
– О! Вы не поняли меня, – неожиданно примирительно проговорил доктор. – Я не думаю, что Ричард сознательно ревнует близнецов. Речь идет о подсознательном уровне. И это ни в коей мере не портит его, Анна. В подобной ситуации такие чувства могут возникнуть у любого. Просто у Ричарда сейчас очень сложный период.
На этот раз казалось, что доктор сочувствует Ричарду. И Анна согласилась.
В час дня Дженни робко постучала в дверь библиотеки, где ее уже ждали Фрейя и Уолтер Хобарт. Ли Саймингтон – тот самый ветеринар – не зашел в дом. Даже если он и был на конюшне, то прибыл туда очень скрытно. Дженни совсем позабыла о нем и о кузене. Теперь она настроилась на будущие впечатления от сеанса и решила понаблюдать, как Уолтер собирается использовать психологические чары на Фрейе.
– О! Вы как раз вовремя. Впрочем, иного я от вас и не ожидал.
– Вы и меня изучаете доктор? Он улыбнулся:
– Извините, если это так. Это профессиональная привычка. Мы анализируем поведение каждого, с кем знакомы: друзья, родственники, случайные люди. И пожалуйста, зовите меня просто Уолт.
Дженни показалось, что она покраснела. Но она очень старалась выглядеть невозмутимой и сдержанной. Однако просьба доктора называть его просто по имени взволновала Дженни. Еще один плюс в пользу доктора.
– Входите, – предложил Уолтер. Он проводил ее в библиотеку и закрыл за ней дверь. – Присаживайтесь на кушетку.
– Привет, Фрейя.
– Привет, – ответил девочка. Она лежала на черной кожаной кушетке, стараясь не показывать, что ей страшно. Но поза Фрейи была напряженной и неестественной, что выдавало ее скрытую боязнь.