Дин Кунц
Ребенок-демон
Глава 1
Небо было серым; оно низко нависло над землей, и по нему плыли на юг тяжелые, плотные тучи, неся холодный воздух с севера. Дженни поежилась от холода, войдя на тихое кладбище, где, казалось, еще холоднее – градусов на десять. Девушка инстинктивно втянула голову в плечи и прибавила шагу.
Она остановилась перед тремя очень похожими друг на друга надгробными плитами. Одну из них совсем недавно установили перед еще не обложенной дерном могилой. На кладбище девушка оказалась сейчас единственной из всех, кто приходит поскорбеть по усопшим. Она восприняла это с благодарностью, так как ей хотелось побыть в одиночестве. Обратив взор к могильным плитам, Дженни прочитала высеченные на камне имена: Ли Брайтон, Сандра Брайтон и Леона Питт Брайтон. Отец, мать и бабушка по отцовской линии. Как всегда, перечитывая одно за другим эти имена, девушке было трудно поверить, что всех этих людей уже нет, что теперь она осталась совсем одна и нет у нее даже брата или сестры, с которыми она могла бы разделить бремя этих потерь. Дженни вытерла слезы.
И тут вдруг краешком глаза она вроде бы кого-то заметила. Она повернулась, чтобы разглядеть получше, однако там, куда она смотрела, никого не оказалось. Но, снова устремив взгляд на каменные плиты, девушка опять боковым зрением увидела его – крупного мужчину, серый смутный силуэт, приближающийся к ней. Она повернулась, чтобы как следует разглядеть его.
Он исчез. На кладбище было пусто. Никого – лишь туман да надгробные плиты.
И вдруг Дженни расслышала призрачные шаги по вымощенному плитами тротуару.
– Беги, Дженни! – возопили голоса ее родных и любимых усопших. – Беги, беги! Вспомни, как неожиданно, как внезапно погибли мы. Какой-то пьяный водитель проехал на красный свет и в одно мгновение сбил Ли и Сандру. А с бабушкой Брайтон случился удар, и она умерла через несколько секунд. Теперь ты должна бежать, иначе оно – то самое, внезапное, неведомое – доберется и до тебя!
Дженни огляделась но сторонам, но по-прежнему никого не увидела. Эхо призрачных шагов тихонько нарастало, все приближаясь и приближаясь.
– Кто это?
Голоса усопших ответили ей лишь одно:
– Беги!
Шаги слышались уже совсем рядом, приблизившись к девушке почти вплотную. В любое мгновение, того и гляди, дотянется до нее, прикоснется к ней чья-то рука – холодная, влажная рука.
– Кто здесь? – переспросила девушка.
– Это оно – неведомое, – сообщили ей усопшие. – Ты ни за что не предугадаешь, что оно учинит, когда схватит тебя. Все, что ты можешь, – так это убежать, Дженни. Беги, живо!
Девушка повернулась и побежала. Каблуки ее туфель отбивали дробь по плитам тротуара. Несмотря на эти быстрые, громкие звуки и свое тяжелое, прерывающееся в приступе дикой паники дыхание, она по-прежнему слышала не отстающую от нее, упорно следующую за ней легкую, призрачную поступь. Дженни побежала быстрее, выскочила за железные кладбищенские ворота.
Справа от нее прозвучала автомобильная сирена. Девушка резко повернула голову и в нескольких футах от себя увидела мчащийся на нее автомобиль! За ветровым стеклом застыло в ужасе лицо водителя. Дженни выставила вперед руку в отчаянной попытке хоть как-то защититься, и...
Вокруг вставали со своих мест пассажиры, доставали с багажных полок сумки и бочком продвигались к выходу из автобуса, перешучиваясь по поводу невероятной жары.
Даже после того, как Дженни осознала происходящее, страх все еще не покидал ее. Как и во сне, она словно все еще продолжала бежать, хотя и не от некоей невидимой, безликой силы. По крайней мере, она старалась не думать о том, что на самом деле бежит от одиночества. К тому времени, когда автобус наполовину опустел, девушка немного успокоилась. Она взяла сумочку и вышла.
Увидев, что вокруг нет никого, кто мог бы помочь девушке с двумя большими чемоданами, водитель автобуса донес ей их до входа в автовокзал. Всех вновь прибывших встречали друзья или родственники, покидая вокзал, который снова погружался в какое-то дремотное прозябание. Дженни должен был встречать Ричард Браккер. В душе девушка надеялась, что ничего плохого не произошло. Она осталась дожидаться Ричарда в старом здании вокзала, где работали кондиционеры. Девушка стояла перед окном, откуда была полностью видна вся площадка для парковки автомобилей.
На ясном небе вдруг появились и медленно поплыли темные, черные, как оникс, тучи, на вечер обещали грозу. Во всяком случае, общее ожидание грозы охватило всех пассажиров автобуса, где не работал кондиционер, и люди болтали о пустяках, с тем чтобы хоть как-то скоротать медленно тянувшиеся минуты.
Тучи расколола яркая вспышка желтой зазубренной молнии. За этим сразу же последовал сильный, оглушительный раскат грома, похожий на одновременный залп из десятков орудий.
Дженни, напуганная столь бурным зрелищем, отпрянула от окна. Она чуть-чуть отступила назад, хотя ничего ей всерьез не угрожало.
"Ты теперь уже большая девочка, – мысленно пожурила она себя. – Ты всего лишь стиснула зубы, когда семь лет назад погибли папа с мамой. Ты фактически одна, без посторонней помощи, справилась с организацией похорон бабушки и уладила дела с недвижимостью старушки. Ты пробилась в колледж и окончила его, и сейчас тебе уже двадцать один год. Сейчас же перестань бояться маленькой дряхленькой вспышечки молнии!"
Куда же запропастился ее двоюродный брат? Ричард Браккер опаздывает уже на пятнадцать минут. А вдруг он попал в аварию? Дженни подумала о скользкой от дождя мостовой, на которой погибли ее родители. Девушка почувствовала себя виноватой даже из-за того, что в душе ее еще только затеплилось нетерпение.
Гроза уже вовсю бушевала над вокзалом. В небе сверкали молнии; казалось, они врезаются в поверхность парковочной площадки, словно притягиваемые антеннами припаркованных там автомобилей.
Дженни инстинктивно отвернулась от окна.
Дождь, сопровождаемый шквальным ветром, хлынул на бетонный пол террасы. Пол потемнел, струи дождя стекали по стеклам окон. Казалось, кто-то шепчет девушке о чем-то, предостерегая ее.
Она оставила чемоданы в том месте, куда поставил их водитель, прошла через весь зал вокзала и направилась к дальней стене, где официантка вытирала небольшую стойку бара. Дженни села на высокий стул и заказала чашку кофе.
– Наконец-то разразился, – заметила официантка.
– Думаете, на весь день зарядил?
– Да, похоже, его и на всю ночь хватит. – Официантка поставила чашку с кофе перед Дженни. – Пончик не хотите?
– Нет, спасибо.
– Переезжаете или к кому в гости? – поинтересовалась официантка. Казалось, она спрашивает не из праздного любопытства, а просто из дружелюбия.
– В гости, – ответила Дженни. – На прошлой неделе я окончила колледж. Когда-то я жила с бабушкой, но два месяца назад она умерла. Здесь живет моя тетя. Она хотела, чтобы я пожила у нее до осени, когда начну работать учительницей.
– Учительницей! – воскликнула официантка. – Сама-то я никогда не ладила с книжками. Вот почему я простая официантка. Но вот именно сейчас как здорово было бы оказаться дома, с книжкой в руках да в кровати! Валялась бы себе спокойно... А это место, когда здесь мало народу, похоже на дом с привидениями.
Дженни оглядела потолок с выступающими балками, темный и загадочный, плохо освященные углы, в которых старые, скрытые плафонами лампы не внушали особой радости.
– Я бы точно не хотела работать в этом месте. – Она отхлебнула кофе. – Но думаю, что вы встречаете массу разных интересных людей.
Официантка кивнула:
– С одними хотелось бы продолжить знакомство, с другими – глаза бы мои их больше не видели! – Через плечо Дженни ее собеседница взглянула на входную дверь. – Вот идет один, которого я бы не хотела знать. Он из дома, где живет маленькая бедная Фрейя. Если над ним и нависло какое-то проклятие, то уж наверняка он тому причиной. – По мере приближения этого человека к стойке она стала говорить тише. – Половина проблем ребенка – из-за этого тина. Если хотите знать мое мнение, советую вам держаться от него подальше. В нем вообще нет ничего хорошего. Слишком уж он тихий, слишком уж мрачный и слишком не любит ни с кем разговаривать.
Дженни бросила взгляд на вошедшего, который через какое-то мгновение уже подошел к стойке. Он был высок и строен, у него были большие руки. Он похлопал ими по лацканам пиджака, обшарил карманы, затем смахнул ладонью крошки с поверхности стойки. Это был симпатичный мужчина, походивший на ученого. Подобное впечатление портили разве что черные вьющиеся волосы, слишком длинные, спадавшие на плечи. Последняя деталь не позволила Дженни сразу узнать его. Когда он улыбнулся, девушка увидела, что это Ричард.
– Привет, Дженни.
Она встала со стула и крепко обняла его. Молодой человек был на четыре года старше Дженни, и, когда погибли ее родители, он оказался единственным среди сочувствующих взрослых людей, кому она смогла адекватно передать все ощущение своего горя. Мать Ричарда умерла, когда мальчику было всего два года. Несмотря на то что он был тогда слишком мал, чтобы помнить об этом, он впоследствии хорошо узнал, что значит одиночество. Когда Дженни нуждалась в утешении, только Ричард мог ее утешить. Хоть это и получалось у него неуклюже, делал он это искренне.
Официантка отошла в сторону. В те мгновения, когда ей казалось, что молодым людям это не видно, она бросала на них косые, осуждающие взгляды.
– Мы сможем поговорить в машине, – заявил Ричард, оценивая тяжесть чемоданов кузины. – Да и, в конце концов, у нас впереди все лето.
У выхода Дженни заметила:
– Ты промокнешь насквозь!
– Обо мне не беспокойся. Накинь плащ на голову и беги к машине. Я оставил обе двери приоткрытыми, так что ты сможешь быстро запрыгнуть в нее. Вон, видишь, темно-бордовый "корвет". Туда и беги. Готова?
В низких облаках сверкнула молния. Она моментально осветила мрачный полдень. При ударе грома, от которого задребезжали окна, Дженни вздрогнула.
– Молнии всегда ударяют в самую высокую точку, – изрек Ричард, заметив испуг девушки. – Я почти на целый фут выше тебя.
– Не говори так! – поспешно ответила Дженни, хватая молодого человека за руку.
Он сказал это в шутку и удивился, что она так серьезно отнеслась к сказанному.
– Машина всего в нескольких ярдах. Никаких проблем.
– До сих пор, – добавила девушка.
Ричард плечом открыл дверь и повел Дженни к платформе. Молодой человек побежал под проливным дождем. Минуту спустя Дженни, слегка согнувшись под накинутым на голову плащом и став немного меньше ростом, последовала за кузеном.
Тротуар осветился новой вспышкой молнии.
Девушка поскользнулась и чуть не упала на гладкую поверхность макадама. По чистой случайности ей удалось сохранить равновесие. Она открыла дверцу и осторожно села в маленький, низко посаженный спортивный автомобиль.
Желтая вспышка молнии вновь разрезала черноту неба, но теперь Дженни чувствовала себя в безопасности. Тем не менее девушка проявляла осторожность и не дотрагивалась до металлических деталей. В памяти все еще всплывал ночной кошмар, который приснился ей в автобусе. Своего рода предзнаменование.
Ричард промок до нитки, пока укладывал чемоданы кузины в багажник. Он скользнул в машину и сел за руль.
– Я чувствую себя ужасно из-за того, что втянула тебя во все это, – проговорила Дженни. Из сумочки она достала чистый носовой платок и промокнула лицо и шею Ричарда.
– Почему? – широко улыбаясь, спросил он. – Ты одна из тех, кто наслал этот дождь?
Она состроила ему "козью морду":
– Дай я вытру твои волосы.
Когда кузен наклонился к ней, она стала вытирать ему голову – до тех пор, пока ее платочек не стал мокрым насквозь.
– Не беспокойся, – ответил он. – Я здоров как бык!
Ричард включил зажигание, дважды нажал на газ, и автомобиль тронулся с места.
– Официантка не очень-то хорошо отзывается о тебе, – шутливо начала Дженни. Кроме того, ей было любопытно знать, почему официантка боится такого доброго молодого человека, как Ричард Браккер.
– Кэтрин? Неужели? Я заметил, что в последнее время она как-то холодно относится ко мне. Хотя я не очень-то и задумывался почему.
Он вел машину по трассе и свернул на прилегающую дорогу – не такую ровную, как основная. С двух сторон росли голландские вязы, их кроны образовывали свод, и от этого на дороге стало еще темнее.
– Что же она говорила?
– Что ты стал причиной некоего проклятия, которое нависло над девушкой по имени Фрейя.
Ричард улыбнулся, наклонился вперед и включил фары. Если вновь ударит молния, то она не сможет прорваться сквозь эти пышные ветви.
– Надеюсь, ты не стал жертвой публичного скандала? – дразнила его кузина.
– Это отнюдь не проблемы с женщинами. В этом городе любая мелочь может перерасти в скандал. Сельская жизнь очаровательна, но этого не скажешь про частную жизнь. В маленьких городках личная жизнь любого горожанина становится достоянием общественности. Фрейя – моя кузина по отцовской линии. Ей семь лет, у нее есть брат-близнец, Фрэнк. И у нее те проблемы, которые я называю психиатрическими. Кора называет это семейным проклятием.
Дженни удивилась, впервые услышав, как Ричард называет свою мать но имени. Хотя она и понимала, что у некоторых богатых людей принято так называть своих родителей. И все же ей показалось, что это как-то не очень уважительно.
– Проклятие?
– Психиатрические проблемы, – поправил Ричард. Он глубоко вздохнул, словно ему уже наскучила эта история. – Близнецы приехали к нам из разорившейся семьи. Лена Браккер, сестра моего отца, вышла замуж за одного бездельника, который в конце концов удрал, прихватив половину ее денег. Она много пьет, любит роскошную жизнь. Когда Кора узнала, что Лена планирует отправить двух семилеток в разные школы, она попросила ее оставить их у нас. Лене было все равно, как поступить, лишь бы получить свободу. Все произошло год назад. С тех пор они с нами.
– Тетушка Кора не сообщала, что у вас гости! – воскликнула Дженни. – Я не хочу доставлять неудобства кому-либо.
Ричард засмеялся:
– Дженни, дорогая, в фамильном особняке Браккеров восемнадцать комнат.
– Восемнадцать!
– Наши предки любили праздничные вечера, которые длились неделями. Особенно это касалось Дня благодарения и Рождества. Люди собирались со всей округи. В наши дни мы слишком спешим и не способны на такие неторопливые празднования.
– Ты все еще не рассказал мне о проклятии, – напомнила Дженни. – Ой, извини – о психиатрических проблемах.
Впереди, подпрыгивая на поворотах, густо забрызганный грязью, показался большой грузовик. Он двигался со скоростью больше шестидесяти миль в час. У Ричарда едва хватило времени въехать на крутую насыпь вдоль дороги, когда гигантский автомобиль, ревя мотором, с грохотом и шумом промчался мимо них.
– Что за дурацкая манера вождения! – воскликнула Дженни. Она все еще помнила о ночном кошмаре. Все эти ужасные сны стали сниться ей после смерти бабушки Брайтон. Если бы реакция Ричарда была немного слабее или если бы грузовик двигался с большей скоростью, они бы оба сильно пострадали или погибли.
Ричард выругался:
– Дурак! Места мало, что ли?
– Они часто ездят но этой дороге?
Он сдал назад, съехал с насыпи и двинулся вперед.
– С тех пор как начали строительство трассы совсем близко от границ частной собственности Браккеров.
– Все это суета сует, – заметила Дженни. Затем она вспомнила, что у тетушки Коры наверняка есть прислуга.
– Все это не так уж и плохо. Дом расположен далеко от строительства. Эти спекулянты недвижимостью и их постоянные предложения по продаже нашей земли сводят с ума.
Они свернули на более узкую, лучше заасфальтированную дорогу и остановились у железных ворот. Табличка на них гласила: "ПОМЕСТЬЕ "БРАККЕР". ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. НЕ ВХОДИТЬ". Ричард стал нажимать сигнал клаксона, выдав какую-то мелодию, которую Дженни не удалось распознать. Ворота открылись, впустили автомобиль и закрылись.
Девушку всегда восхищали подобного рода приспособления. Ворота не были похожими на железные ворота кладбища.
Машина проехала мимо тщательно ухоженных конюшен, площадки для верховой езды, окруженной деревянным ограждением. Забор был выкрашен в белый цвет. Справа от дороги лежало маленькое озеро. На дальнем берегу озера росли сосны. Под деревьями находились столы для пикника и детские качели. Сквозь туман и дождь они напоминали скелеты давно умерших существ.
– Вот и дом, – произнес Ричард, как только они заехали за небольшой холм.
В доме было три этажа и мансарда. Его окна выходили на аспидно-черную крышу. Два флигеля стояли буквой "L" и выходили во внутренний двор. По углам зданий расположились фонтаны.
Ричард остановил машину у парадного подъезда. Широкие мраморные ступени лестницы вели на гранитную веранду, где находились массивные дубовые двери. Как только звук работающего двигателя замер, из двери появился пожилой мужчина в плаще. Он подошел к автомобилю. В одной руке он держал раскрытый черный зонт, второй подал Ричарду. Мужчина бросился вперед, чтобы открыть и придержать дверь для Дженни.
На вид дворецкому было около шестидесяти. У него были глубоко посаженные голубые глаза, седые волосы, лицо испещрено морщинами.
– Я Гарольд, слуга. Вы, должно быть, Дженни. Вам присуща традиционная красота семейства Брайтон. У вас такие же темные волосы и глаза. Будьте добры пройти со мной – прочь от этой ужасной непогоды.
– Да, – выдохнула девушка. В низко плывущих облаках прорычал новый раскат грома. Казалось, что дождь усилился вдвое. Туфли Дженни промокли насквозь, ноги были заляпаны грязью.
Как только она ступила на первую ступень мраморной лестницы, послышался чей-то громкий и протяжный вой – словно кто-то ужасно мучился. Нельзя сказать, что этот стон напоминал человеческий. Для этого он был слишком силен и громок, в нем сквозило нечто сверхъестественное.
– Что это? – спросила Дженни.
Внезапно вой перерос в дикий, пронзительный визг, который неожиданно оборвался на середине ноты.
Дженни содрогнулась. Она не заметила никого, кто мог бы издавать этот жуткий, потусторонний зов.
– Всего лишь ветер, – ответил Гарольд.
Острием зонта он указал на скат крыши особняка. – Если дует слишком сильный ветер с юга, он свистит вон там, под карнизом. Порой из-за этого даже заснуть ночами не удается. К счастью, в этом направлении ветер едва дует.
Данные объяснения вроде должны были успокоить девушку, но этого не произошло. Ей показалось, что эти звуки были слишком эмоциональными, чтобы принадлежать чему-то неживому. Вдруг она вспомнила то, о чем ей следовало спросить Ричарда. Почему он опоздал? Почему Кэтрин испытывает страх перед ним? Что это за проклятие, о котором говорила тетушка Кора и которое он называет "психиатрическими проблемами"?
Молния осветила фронтон дома, и на нем заиграли какие-то тени. От грома задрожали стекла окон.
Ветер вновь ужасно застонал.
В душе Дженни нарастал панический страх перед тем самым – внезапным и неведомым. Она подумала о своей матери, и об отце, и о бабушке Брайтон. Как бы ей хотелось – о, как бы ей хотелось, чтобы нашелся еще кто-нибудь, с кем бы она провела все лето! Но она поняла, что назад пути нет.
Вслед за Гарольдом она вошла в этот дом, столь открытый ветрам и мрачным предзнаменованиям...
Она остановилась перед тремя очень похожими друг на друга надгробными плитами. Одну из них совсем недавно установили перед еще не обложенной дерном могилой. На кладбище девушка оказалась сейчас единственной из всех, кто приходит поскорбеть по усопшим. Она восприняла это с благодарностью, так как ей хотелось побыть в одиночестве. Обратив взор к могильным плитам, Дженни прочитала высеченные на камне имена: Ли Брайтон, Сандра Брайтон и Леона Питт Брайтон. Отец, мать и бабушка по отцовской линии. Как всегда, перечитывая одно за другим эти имена, девушке было трудно поверить, что всех этих людей уже нет, что теперь она осталась совсем одна и нет у нее даже брата или сестры, с которыми она могла бы разделить бремя этих потерь. Дженни вытерла слезы.
И тут вдруг краешком глаза она вроде бы кого-то заметила. Она повернулась, чтобы разглядеть получше, однако там, куда она смотрела, никого не оказалось. Но, снова устремив взгляд на каменные плиты, девушка опять боковым зрением увидела его – крупного мужчину, серый смутный силуэт, приближающийся к ней. Она повернулась, чтобы как следует разглядеть его.
Он исчез. На кладбище было пусто. Никого – лишь туман да надгробные плиты.
И вдруг Дженни расслышала призрачные шаги по вымощенному плитами тротуару.
– Беги, Дженни! – возопили голоса ее родных и любимых усопших. – Беги, беги! Вспомни, как неожиданно, как внезапно погибли мы. Какой-то пьяный водитель проехал на красный свет и в одно мгновение сбил Ли и Сандру. А с бабушкой Брайтон случился удар, и она умерла через несколько секунд. Теперь ты должна бежать, иначе оно – то самое, внезапное, неведомое – доберется и до тебя!
Дженни огляделась но сторонам, но по-прежнему никого не увидела. Эхо призрачных шагов тихонько нарастало, все приближаясь и приближаясь.
– Кто это?
Голоса усопших ответили ей лишь одно:
– Беги!
Шаги слышались уже совсем рядом, приблизившись к девушке почти вплотную. В любое мгновение, того и гляди, дотянется до нее, прикоснется к ней чья-то рука – холодная, влажная рука.
– Кто здесь? – переспросила девушка.
– Это оно – неведомое, – сообщили ей усопшие. – Ты ни за что не предугадаешь, что оно учинит, когда схватит тебя. Все, что ты можешь, – так это убежать, Дженни. Беги, живо!
Девушка повернулась и побежала. Каблуки ее туфель отбивали дробь по плитам тротуара. Несмотря на эти быстрые, громкие звуки и свое тяжелое, прерывающееся в приступе дикой паники дыхание, она по-прежнему слышала не отстающую от нее, упорно следующую за ней легкую, призрачную поступь. Дженни побежала быстрее, выскочила за железные кладбищенские ворота.
Справа от нее прозвучала автомобильная сирена. Девушка резко повернула голову и в нескольких футах от себя увидела мчащийся на нее автомобиль! За ветровым стеклом застыло в ужасе лицо водителя. Дженни выставила вперед руку в отчаянной попытке хоть как-то защититься, и...
* * *
Визг тормозов и какой-то громкий скрежет – вот что вырвало девушку из ее тревожного сна... В окно автобуса она разглядывала местность и не могла понять, где находится. Ночной кошмар был настолько реальным, что настоящий мир казался сном.Вокруг вставали со своих мест пассажиры, доставали с багажных полок сумки и бочком продвигались к выходу из автобуса, перешучиваясь по поводу невероятной жары.
Даже после того, как Дженни осознала происходящее, страх все еще не покидал ее. Как и во сне, она словно все еще продолжала бежать, хотя и не от некоей невидимой, безликой силы. По крайней мере, она старалась не думать о том, что на самом деле бежит от одиночества. К тому времени, когда автобус наполовину опустел, девушка немного успокоилась. Она взяла сумочку и вышла.
Увидев, что вокруг нет никого, кто мог бы помочь девушке с двумя большими чемоданами, водитель автобуса донес ей их до входа в автовокзал. Всех вновь прибывших встречали друзья или родственники, покидая вокзал, который снова погружался в какое-то дремотное прозябание. Дженни должен был встречать Ричард Браккер. В душе девушка надеялась, что ничего плохого не произошло. Она осталась дожидаться Ричарда в старом здании вокзала, где работали кондиционеры. Девушка стояла перед окном, откуда была полностью видна вся площадка для парковки автомобилей.
На ясном небе вдруг появились и медленно поплыли темные, черные, как оникс, тучи, на вечер обещали грозу. Во всяком случае, общее ожидание грозы охватило всех пассажиров автобуса, где не работал кондиционер, и люди болтали о пустяках, с тем чтобы хоть как-то скоротать медленно тянувшиеся минуты.
Тучи расколола яркая вспышка желтой зазубренной молнии. За этим сразу же последовал сильный, оглушительный раскат грома, похожий на одновременный залп из десятков орудий.
Дженни, напуганная столь бурным зрелищем, отпрянула от окна. Она чуть-чуть отступила назад, хотя ничего ей всерьез не угрожало.
"Ты теперь уже большая девочка, – мысленно пожурила она себя. – Ты всего лишь стиснула зубы, когда семь лет назад погибли папа с мамой. Ты фактически одна, без посторонней помощи, справилась с организацией похорон бабушки и уладила дела с недвижимостью старушки. Ты пробилась в колледж и окончила его, и сейчас тебе уже двадцать один год. Сейчас же перестань бояться маленькой дряхленькой вспышечки молнии!"
Куда же запропастился ее двоюродный брат? Ричард Браккер опаздывает уже на пятнадцать минут. А вдруг он попал в аварию? Дженни подумала о скользкой от дождя мостовой, на которой погибли ее родители. Девушка почувствовала себя виноватой даже из-за того, что в душе ее еще только затеплилось нетерпение.
Гроза уже вовсю бушевала над вокзалом. В небе сверкали молнии; казалось, они врезаются в поверхность парковочной площадки, словно притягиваемые антеннами припаркованных там автомобилей.
Дженни инстинктивно отвернулась от окна.
Дождь, сопровождаемый шквальным ветром, хлынул на бетонный пол террасы. Пол потемнел, струи дождя стекали по стеклам окон. Казалось, кто-то шепчет девушке о чем-то, предостерегая ее.
Она оставила чемоданы в том месте, куда поставил их водитель, прошла через весь зал вокзала и направилась к дальней стене, где официантка вытирала небольшую стойку бара. Дженни села на высокий стул и заказала чашку кофе.
– Наконец-то разразился, – заметила официантка.
– Думаете, на весь день зарядил?
– Да, похоже, его и на всю ночь хватит. – Официантка поставила чашку с кофе перед Дженни. – Пончик не хотите?
– Нет, спасибо.
– Переезжаете или к кому в гости? – поинтересовалась официантка. Казалось, она спрашивает не из праздного любопытства, а просто из дружелюбия.
– В гости, – ответила Дженни. – На прошлой неделе я окончила колледж. Когда-то я жила с бабушкой, но два месяца назад она умерла. Здесь живет моя тетя. Она хотела, чтобы я пожила у нее до осени, когда начну работать учительницей.
– Учительницей! – воскликнула официантка. – Сама-то я никогда не ладила с книжками. Вот почему я простая официантка. Но вот именно сейчас как здорово было бы оказаться дома, с книжкой в руках да в кровати! Валялась бы себе спокойно... А это место, когда здесь мало народу, похоже на дом с привидениями.
Дженни оглядела потолок с выступающими балками, темный и загадочный, плохо освященные углы, в которых старые, скрытые плафонами лампы не внушали особой радости.
– Я бы точно не хотела работать в этом месте. – Она отхлебнула кофе. – Но думаю, что вы встречаете массу разных интересных людей.
Официантка кивнула:
– С одними хотелось бы продолжить знакомство, с другими – глаза бы мои их больше не видели! – Через плечо Дженни ее собеседница взглянула на входную дверь. – Вот идет один, которого я бы не хотела знать. Он из дома, где живет маленькая бедная Фрейя. Если над ним и нависло какое-то проклятие, то уж наверняка он тому причиной. – По мере приближения этого человека к стойке она стала говорить тише. – Половина проблем ребенка – из-за этого тина. Если хотите знать мое мнение, советую вам держаться от него подальше. В нем вообще нет ничего хорошего. Слишком уж он тихий, слишком уж мрачный и слишком не любит ни с кем разговаривать.
Дженни бросила взгляд на вошедшего, который через какое-то мгновение уже подошел к стойке. Он был высок и строен, у него были большие руки. Он похлопал ими по лацканам пиджака, обшарил карманы, затем смахнул ладонью крошки с поверхности стойки. Это был симпатичный мужчина, походивший на ученого. Подобное впечатление портили разве что черные вьющиеся волосы, слишком длинные, спадавшие на плечи. Последняя деталь не позволила Дженни сразу узнать его. Когда он улыбнулся, девушка увидела, что это Ричард.
– Привет, Дженни.
Она встала со стула и крепко обняла его. Молодой человек был на четыре года старше Дженни, и, когда погибли ее родители, он оказался единственным среди сочувствующих взрослых людей, кому она смогла адекватно передать все ощущение своего горя. Мать Ричарда умерла, когда мальчику было всего два года. Несмотря на то что он был тогда слишком мал, чтобы помнить об этом, он впоследствии хорошо узнал, что значит одиночество. Когда Дженни нуждалась в утешении, только Ричард мог ее утешить. Хоть это и получалось у него неуклюже, делал он это искренне.
Официантка отошла в сторону. В те мгновения, когда ей казалось, что молодым людям это не видно, она бросала на них косые, осуждающие взгляды.
– Мы сможем поговорить в машине, – заявил Ричард, оценивая тяжесть чемоданов кузины. – Да и, в конце концов, у нас впереди все лето.
У выхода Дженни заметила:
– Ты промокнешь насквозь!
– Обо мне не беспокойся. Накинь плащ на голову и беги к машине. Я оставил обе двери приоткрытыми, так что ты сможешь быстро запрыгнуть в нее. Вон, видишь, темно-бордовый "корвет". Туда и беги. Готова?
В низких облаках сверкнула молния. Она моментально осветила мрачный полдень. При ударе грома, от которого задребезжали окна, Дженни вздрогнула.
– Молнии всегда ударяют в самую высокую точку, – изрек Ричард, заметив испуг девушки. – Я почти на целый фут выше тебя.
– Не говори так! – поспешно ответила Дженни, хватая молодого человека за руку.
Он сказал это в шутку и удивился, что она так серьезно отнеслась к сказанному.
– Машина всего в нескольких ярдах. Никаких проблем.
– До сих пор, – добавила девушка.
Ричард плечом открыл дверь и повел Дженни к платформе. Молодой человек побежал под проливным дождем. Минуту спустя Дженни, слегка согнувшись под накинутым на голову плащом и став немного меньше ростом, последовала за кузеном.
Тротуар осветился новой вспышкой молнии.
Девушка поскользнулась и чуть не упала на гладкую поверхность макадама. По чистой случайности ей удалось сохранить равновесие. Она открыла дверцу и осторожно села в маленький, низко посаженный спортивный автомобиль.
Желтая вспышка молнии вновь разрезала черноту неба, но теперь Дженни чувствовала себя в безопасности. Тем не менее девушка проявляла осторожность и не дотрагивалась до металлических деталей. В памяти все еще всплывал ночной кошмар, который приснился ей в автобусе. Своего рода предзнаменование.
Ричард промок до нитки, пока укладывал чемоданы кузины в багажник. Он скользнул в машину и сел за руль.
– Я чувствую себя ужасно из-за того, что втянула тебя во все это, – проговорила Дженни. Из сумочки она достала чистый носовой платок и промокнула лицо и шею Ричарда.
– Почему? – широко улыбаясь, спросил он. – Ты одна из тех, кто наслал этот дождь?
Она состроила ему "козью морду":
– Дай я вытру твои волосы.
Когда кузен наклонился к ней, она стала вытирать ему голову – до тех пор, пока ее платочек не стал мокрым насквозь.
– Не беспокойся, – ответил он. – Я здоров как бык!
Ричард включил зажигание, дважды нажал на газ, и автомобиль тронулся с места.
– Официантка не очень-то хорошо отзывается о тебе, – шутливо начала Дженни. Кроме того, ей было любопытно знать, почему официантка боится такого доброго молодого человека, как Ричард Браккер.
– Кэтрин? Неужели? Я заметил, что в последнее время она как-то холодно относится ко мне. Хотя я не очень-то и задумывался почему.
Он вел машину по трассе и свернул на прилегающую дорогу – не такую ровную, как основная. С двух сторон росли голландские вязы, их кроны образовывали свод, и от этого на дороге стало еще темнее.
– Что же она говорила?
– Что ты стал причиной некоего проклятия, которое нависло над девушкой по имени Фрейя.
Ричард улыбнулся, наклонился вперед и включил фары. Если вновь ударит молния, то она не сможет прорваться сквозь эти пышные ветви.
– Надеюсь, ты не стал жертвой публичного скандала? – дразнила его кузина.
– Это отнюдь не проблемы с женщинами. В этом городе любая мелочь может перерасти в скандал. Сельская жизнь очаровательна, но этого не скажешь про частную жизнь. В маленьких городках личная жизнь любого горожанина становится достоянием общественности. Фрейя – моя кузина по отцовской линии. Ей семь лет, у нее есть брат-близнец, Фрэнк. И у нее те проблемы, которые я называю психиатрическими. Кора называет это семейным проклятием.
Дженни удивилась, впервые услышав, как Ричард называет свою мать но имени. Хотя она и понимала, что у некоторых богатых людей принято так называть своих родителей. И все же ей показалось, что это как-то не очень уважительно.
– Проклятие?
– Психиатрические проблемы, – поправил Ричард. Он глубоко вздохнул, словно ему уже наскучила эта история. – Близнецы приехали к нам из разорившейся семьи. Лена Браккер, сестра моего отца, вышла замуж за одного бездельника, который в конце концов удрал, прихватив половину ее денег. Она много пьет, любит роскошную жизнь. Когда Кора узнала, что Лена планирует отправить двух семилеток в разные школы, она попросила ее оставить их у нас. Лене было все равно, как поступить, лишь бы получить свободу. Все произошло год назад. С тех пор они с нами.
– Тетушка Кора не сообщала, что у вас гости! – воскликнула Дженни. – Я не хочу доставлять неудобства кому-либо.
Ричард засмеялся:
– Дженни, дорогая, в фамильном особняке Браккеров восемнадцать комнат.
– Восемнадцать!
– Наши предки любили праздничные вечера, которые длились неделями. Особенно это касалось Дня благодарения и Рождества. Люди собирались со всей округи. В наши дни мы слишком спешим и не способны на такие неторопливые празднования.
– Ты все еще не рассказал мне о проклятии, – напомнила Дженни. – Ой, извини – о психиатрических проблемах.
Впереди, подпрыгивая на поворотах, густо забрызганный грязью, показался большой грузовик. Он двигался со скоростью больше шестидесяти миль в час. У Ричарда едва хватило времени въехать на крутую насыпь вдоль дороги, когда гигантский автомобиль, ревя мотором, с грохотом и шумом промчался мимо них.
– Что за дурацкая манера вождения! – воскликнула Дженни. Она все еще помнила о ночном кошмаре. Все эти ужасные сны стали сниться ей после смерти бабушки Брайтон. Если бы реакция Ричарда была немного слабее или если бы грузовик двигался с большей скоростью, они бы оба сильно пострадали или погибли.
Ричард выругался:
– Дурак! Места мало, что ли?
– Они часто ездят но этой дороге?
Он сдал назад, съехал с насыпи и двинулся вперед.
– С тех пор как начали строительство трассы совсем близко от границ частной собственности Браккеров.
– Все это суета сует, – заметила Дженни. Затем она вспомнила, что у тетушки Коры наверняка есть прислуга.
– Все это не так уж и плохо. Дом расположен далеко от строительства. Эти спекулянты недвижимостью и их постоянные предложения по продаже нашей земли сводят с ума.
Они свернули на более узкую, лучше заасфальтированную дорогу и остановились у железных ворот. Табличка на них гласила: "ПОМЕСТЬЕ "БРАККЕР". ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. НЕ ВХОДИТЬ". Ричард стал нажимать сигнал клаксона, выдав какую-то мелодию, которую Дженни не удалось распознать. Ворота открылись, впустили автомобиль и закрылись.
Девушку всегда восхищали подобного рода приспособления. Ворота не были похожими на железные ворота кладбища.
Машина проехала мимо тщательно ухоженных конюшен, площадки для верховой езды, окруженной деревянным ограждением. Забор был выкрашен в белый цвет. Справа от дороги лежало маленькое озеро. На дальнем берегу озера росли сосны. Под деревьями находились столы для пикника и детские качели. Сквозь туман и дождь они напоминали скелеты давно умерших существ.
– Вот и дом, – произнес Ричард, как только они заехали за небольшой холм.
В доме было три этажа и мансарда. Его окна выходили на аспидно-черную крышу. Два флигеля стояли буквой "L" и выходили во внутренний двор. По углам зданий расположились фонтаны.
Ричард остановил машину у парадного подъезда. Широкие мраморные ступени лестницы вели на гранитную веранду, где находились массивные дубовые двери. Как только звук работающего двигателя замер, из двери появился пожилой мужчина в плаще. Он подошел к автомобилю. В одной руке он держал раскрытый черный зонт, второй подал Ричарду. Мужчина бросился вперед, чтобы открыть и придержать дверь для Дженни.
На вид дворецкому было около шестидесяти. У него были глубоко посаженные голубые глаза, седые волосы, лицо испещрено морщинами.
– Я Гарольд, слуга. Вы, должно быть, Дженни. Вам присуща традиционная красота семейства Брайтон. У вас такие же темные волосы и глаза. Будьте добры пройти со мной – прочь от этой ужасной непогоды.
– Да, – выдохнула девушка. В низко плывущих облаках прорычал новый раскат грома. Казалось, что дождь усилился вдвое. Туфли Дженни промокли насквозь, ноги были заляпаны грязью.
Как только она ступила на первую ступень мраморной лестницы, послышался чей-то громкий и протяжный вой – словно кто-то ужасно мучился. Нельзя сказать, что этот стон напоминал человеческий. Для этого он был слишком силен и громок, в нем сквозило нечто сверхъестественное.
– Что это? – спросила Дженни.
Внезапно вой перерос в дикий, пронзительный визг, который неожиданно оборвался на середине ноты.
Дженни содрогнулась. Она не заметила никого, кто мог бы издавать этот жуткий, потусторонний зов.
– Всего лишь ветер, – ответил Гарольд.
Острием зонта он указал на скат крыши особняка. – Если дует слишком сильный ветер с юга, он свистит вон там, под карнизом. Порой из-за этого даже заснуть ночами не удается. К счастью, в этом направлении ветер едва дует.
Данные объяснения вроде должны были успокоить девушку, но этого не произошло. Ей показалось, что эти звуки были слишком эмоциональными, чтобы принадлежать чему-то неживому. Вдруг она вспомнила то, о чем ей следовало спросить Ричарда. Почему он опоздал? Почему Кэтрин испытывает страх перед ним? Что это за проклятие, о котором говорила тетушка Кора и которое он называет "психиатрическими проблемами"?
Молния осветила фронтон дома, и на нем заиграли какие-то тени. От грома задрожали стекла окон.
Ветер вновь ужасно застонал.
В душе Дженни нарастал панический страх перед тем самым – внезапным и неведомым. Она подумала о своей матери, и об отце, и о бабушке Брайтон. Как бы ей хотелось – о, как бы ей хотелось, чтобы нашелся еще кто-нибудь, с кем бы она провела все лето! Но она поняла, что назад пути нет.
Вслед за Гарольдом она вошла в этот дом, столь открытый ветрам и мрачным предзнаменованиям...
Глава 2
Если внешне дом производил угрюмое, гнетущее впечатление, то внутри все было наоборот. Атмосфера здесь была теплой и уютной, все было отмечено печатью благополучия. Стены передней оклеены богатыми старинными обоями, расписанными белыми и золотыми узорами. У стенных шкафов были массивные, из черного дуба, двери. Сосновая мебель колониального стиля свидетельствовала и о практичности, и о чувствительности хозяев. В таком доме можно было почувствовать себя защищенным, скрыться от проблем остального мира. Пугающий вой ветра был теперь где-то далеко.
Дженни старалась не обращать внимания на охвативший ее страх. Она все еще сомневалась, что находится в безопасности. Как раз сейчас и следует быть внимательной и осторожной. В тот момент, когда неожиданно столкнешься с опасностью, будучи уверенной, что с тобой ничего плохого не случится, и когда ты меньше всего ожидаешь ее, – в этот самый момент она на тебя и набросится.
Машина на скользкой от дождя трассе...
Разрыв кровеносного сосуда в мозге старушки...
Девушка вздрогнула.
– Замерзли? – поинтересовался Гарольд, взяв у Дженни плащ и повесив его в шкаф.
– Немного.
– Глоток бренди поможет вам согреться. Вам немного добавить в кофе?
Обычно Дженни не одобряла употребления спиртного и с недоверием относилась даже к ликеру. Она сравнивала алкоголь с костылем, необходимым для того, чтобы справиться с бременем проблем. Но сейчас она не усмотрела ничего плохого в предложении Гарольда. Она действительно немного продрогла и была взвинчена. Поэтому она просто кивнула.
– Хорошо, – произнес слуга, вешая в шкаф свой собственный плащ. – Ваша тетушка должна быть в гостиной. Пройдите прямо по коридору, слева будет вход в комнату. Прошу меня извинить. Я пройду на кухню и приготовлю вам кофе. Вы продрогли до костей.
Он оставил девушку в фойе одну, в незнакомом доме. Внезапно открылась входная дверь, и в дом ворвались душераздирающее завывание ветра и шум дождя, барабанящего по подъездной аллее. В дом протискивался Ричард с раскрытым зонтом в одной руке и тяжелым чемоданом в другой. Он поставил багаж на пол.
– Придется выскочить еще один раз.
– Мне следовало бы помочь тебе! – воскликнула Дженни.
– У меня есть зонт.
– Не очень-то он тебе помог.
– Иди быстрее к Коре. Она тебя ждет.
Кузен вновь ринулся под ливень. Капли дождя с неистовой силой заколотили по поверхности его зонта.
Дженни решила, что ничем не сможет помочь кузену. Она повернулась и, соблюдая указания, направилась по коридору. Девушка зачарованно рассматривала дорогие, написанные маслом картины, висевшие на обшитых красным деревом панелях. Когда Дженни была ребенком, у них дома имелись литографии в дорогих рамах. Но здесь рамы явно стоили намного дороже.
В семье Коры все были против ее замужества. Они с той же силой противились ее браку с мужчиной из более высокого социального слоя, с какой многие другие семьи выступали бы против брака девушки с человеком, занимающим более низкое общественное положение.
В семействе Брайтон придавали большое значение чувству собственного достоинства и упорно настаивали на том, что каждый из членов их семьи должен сам зарабатывать себе на жизнь и ни в коем случае не выходить замуж по расчету или получать богатство в наследство. К счастью, тетушка Кора послушалась своего сердца и проигнорировала наставления родственников.
Этот брак был счастливым. Алекс и Кора Браккер на протяжении долгих лет относились друг к другу так, словно они только что поженились. Это продолжалась до смерти Алекса. Он умер два года назад. Деньги никогда не были для него проблемой, равно как и бизнес. Алекс унаследовал крупный капитал. Дела шли ровно и благополучно, поэтому он только день или два посвящал работе, да и то вникал только в крупные вопросы.
Ричард не давал своей мачехе повода для конфликтов: не будучи родным ребенком Коры, он всегда был вежлив с ней и послушен, выказывая любовь без всякого принуждения. Ричард так и остался единственным ребенком Коры и Алекса. И долгие годы ничто не омрачало их жизнь.
Занятая своими размышлениями, Дженни не заметила, как подошла к сводчатому проходу, ведущему в гостиную. Тетушка Кора как раз ставила серебряный поднос с бутербродами и чипсами на низкий столик для закусок. Ее внимание было полностью поглощено желанием как можно лучше сервировать стол. Позади нее на темно-зеленой софе сидели два голубоглазых и светловолосых ребенка. Несмотря на то что один был мальчиком, а другая – девочкой, бросалось в глаза, что эти дети – близнецы. Они увидели девушку и стали пристально рассматривать ее. Они не улыбнулись и не стали заговаривать с новым человеком, ограничившись опасливым наблюдением.
"Застенчивые дети", – подумала Дженни.
Хотя ей бы очень хотелось знать: а не скрывается ли за их молчанием и этим критическим осмотром нечто большее?
Но что?
Ни Фрейя, ни Фрэнк не походили на детей, над которыми тяготеет некое мистическое семейное проклятие. А еще меньше – на детей с глубокими психологическими проблемами. У них были пухлые щечки, покрытые нежным румянцем, живые, полные любопытства голубые глаза. Дженни улыбнулась, показывая, что хотела бы подружиться с ними.
Но ни мальчик, ни девочка явно не собирались улыбаться в ответ.
В этот момент Кора обернулась, выпрямилась и удивленно посмотрела на девушку. Это была обаятельная женщина. В свои пятьдесят она выглядела на десяток лет моложе. Темные волосы были слегка тронуты сединой, но она и не пыталась скрывать это каким-то искусственным способом. На лице пожилой леди не было ни единой морщинки, в глазах сохранился живой блеск. Она отошла от стола и обняла племянницу.
Дженни старалась не обращать внимания на охвативший ее страх. Она все еще сомневалась, что находится в безопасности. Как раз сейчас и следует быть внимательной и осторожной. В тот момент, когда неожиданно столкнешься с опасностью, будучи уверенной, что с тобой ничего плохого не случится, и когда ты меньше всего ожидаешь ее, – в этот самый момент она на тебя и набросится.
Машина на скользкой от дождя трассе...
Разрыв кровеносного сосуда в мозге старушки...
Девушка вздрогнула.
– Замерзли? – поинтересовался Гарольд, взяв у Дженни плащ и повесив его в шкаф.
– Немного.
– Глоток бренди поможет вам согреться. Вам немного добавить в кофе?
Обычно Дженни не одобряла употребления спиртного и с недоверием относилась даже к ликеру. Она сравнивала алкоголь с костылем, необходимым для того, чтобы справиться с бременем проблем. Но сейчас она не усмотрела ничего плохого в предложении Гарольда. Она действительно немного продрогла и была взвинчена. Поэтому она просто кивнула.
– Хорошо, – произнес слуга, вешая в шкаф свой собственный плащ. – Ваша тетушка должна быть в гостиной. Пройдите прямо по коридору, слева будет вход в комнату. Прошу меня извинить. Я пройду на кухню и приготовлю вам кофе. Вы продрогли до костей.
Он оставил девушку в фойе одну, в незнакомом доме. Внезапно открылась входная дверь, и в дом ворвались душераздирающее завывание ветра и шум дождя, барабанящего по подъездной аллее. В дом протискивался Ричард с раскрытым зонтом в одной руке и тяжелым чемоданом в другой. Он поставил багаж на пол.
– Придется выскочить еще один раз.
– Мне следовало бы помочь тебе! – воскликнула Дженни.
– У меня есть зонт.
– Не очень-то он тебе помог.
– Иди быстрее к Коре. Она тебя ждет.
Кузен вновь ринулся под ливень. Капли дождя с неистовой силой заколотили по поверхности его зонта.
Дженни решила, что ничем не сможет помочь кузену. Она повернулась и, соблюдая указания, направилась по коридору. Девушка зачарованно рассматривала дорогие, написанные маслом картины, висевшие на обшитых красным деревом панелях. Когда Дженни была ребенком, у них дома имелись литографии в дорогих рамах. Но здесь рамы явно стоили намного дороже.
В семье Коры все были против ее замужества. Они с той же силой противились ее браку с мужчиной из более высокого социального слоя, с какой многие другие семьи выступали бы против брака девушки с человеком, занимающим более низкое общественное положение.
В семействе Брайтон придавали большое значение чувству собственного достоинства и упорно настаивали на том, что каждый из членов их семьи должен сам зарабатывать себе на жизнь и ни в коем случае не выходить замуж по расчету или получать богатство в наследство. К счастью, тетушка Кора послушалась своего сердца и проигнорировала наставления родственников.
Этот брак был счастливым. Алекс и Кора Браккер на протяжении долгих лет относились друг к другу так, словно они только что поженились. Это продолжалась до смерти Алекса. Он умер два года назад. Деньги никогда не были для него проблемой, равно как и бизнес. Алекс унаследовал крупный капитал. Дела шли ровно и благополучно, поэтому он только день или два посвящал работе, да и то вникал только в крупные вопросы.
Ричард не давал своей мачехе повода для конфликтов: не будучи родным ребенком Коры, он всегда был вежлив с ней и послушен, выказывая любовь без всякого принуждения. Ричард так и остался единственным ребенком Коры и Алекса. И долгие годы ничто не омрачало их жизнь.
Занятая своими размышлениями, Дженни не заметила, как подошла к сводчатому проходу, ведущему в гостиную. Тетушка Кора как раз ставила серебряный поднос с бутербродами и чипсами на низкий столик для закусок. Ее внимание было полностью поглощено желанием как можно лучше сервировать стол. Позади нее на темно-зеленой софе сидели два голубоглазых и светловолосых ребенка. Несмотря на то что один был мальчиком, а другая – девочкой, бросалось в глаза, что эти дети – близнецы. Они увидели девушку и стали пристально рассматривать ее. Они не улыбнулись и не стали заговаривать с новым человеком, ограничившись опасливым наблюдением.
"Застенчивые дети", – подумала Дженни.
Хотя ей бы очень хотелось знать: а не скрывается ли за их молчанием и этим критическим осмотром нечто большее?
Но что?
Ни Фрейя, ни Фрэнк не походили на детей, над которыми тяготеет некое мистическое семейное проклятие. А еще меньше – на детей с глубокими психологическими проблемами. У них были пухлые щечки, покрытые нежным румянцем, живые, полные любопытства голубые глаза. Дженни улыбнулась, показывая, что хотела бы подружиться с ними.
Но ни мальчик, ни девочка явно не собирались улыбаться в ответ.
В этот момент Кора обернулась, выпрямилась и удивленно посмотрела на девушку. Это была обаятельная женщина. В свои пятьдесят она выглядела на десяток лет моложе. Темные волосы были слегка тронуты сединой, но она и не пыталась скрывать это каким-то искусственным способом. На лице пожилой леди не было ни единой морщинки, в глазах сохранился живой блеск. Она отошла от стола и обняла племянницу.