Кунин Владимир Владимирович. Трое на шоссе

   Она видела, что с Карцевым люди здоровались сдержанно и уважительно, перебрасываясь короткими фразами. Серегу же Пушкарева хлопали по плечу, задерживались с ним дольше, чем с Карцевым, ржали над ним, да и сам Серега болтал без умолку и хохотал, наверное, громче всех...
   Потом девушка увидела, как Карцев подошел к своей машине и открыл ключом боковой багажник. Достал оттуда две бутылки горилки с перцем и передал их слесарям с его машины. И показал на машину Сереги Пушкарева, которая стояла рядом. Слесари закивали головами. Девушка улыбнулась...
   Она увидела, как к Карцеву подошел бригадир ремонтников.
   Бригадир подал Карцеву руку и сделал успокоительный жест – дескать, все будет в порядке. Потом бригадир взял Серегу Пушкарева, нагнул его и показал что-то в переднем мосту его машины. Серега сел на корточки, посмотрел, пожал плечами, а бригадир показал ему кулак и, наверное, пожаловался на Серегу Карцеву. Карцев согласился с бригадиром и безнадежно махнул рукой. Толстый пятидесятилетний Серега выглядел провинившимся школьником. Потом девушка увидела, как к Карцеву подошел начальник ремонтной зоны – грузный молодой человек в добротном костюме. Поздоровался, взял Карцева под руку и отвел его за чей-то фургон.
   Некоторое время их не было. Из-за фургона ее начальник вышел, весело болтая с Карцевым.
   Но в это время дверь диспетчерской отворилась, и на пороге возник Серега Пушкарев.
   – Мадам! Уже падают листья, и осень в прозрачном бреду...
   Он положил перед ней большую коробку шоколадных конфет с украинским названием.
   – Спасибо, Сережа, – сказала девушка. – Как сходили в рейс?
   – Королевский тандем трассы! Вопросы излишни! И попросил бы запомнить, что «моя любовь – не струйка дыма...»
   – Я так и предполагала. – Девушка спрятала конфеты в стол.
   – Чао, бамбино!
   Серега исчез, а через секунду в диспетчерскую зашел начальник ремонтной зоны и сказал строго и деловито:
   – На машины Карцева и Пушкарева выписывайте все, что нужно. Я подпишу. Потребуются дефициты – давайте дефициты... Ясно?
   – Уж куда ясней, – ответила девушка.

* * *

   На лестничной площадке между вторым и третьим этажами курят шоферы-«дальнобойщики». Все одеты чисто, модно, дорого и немножко безвкусно. Люди серьезные, солидные, состоятельные. Возраст – от сорока до пятидесяти. Вот только руки...
   Тщательно отмытые, изуродованные тяжелой, иногда нечеловеческой работой, с расплющенными пальцами, с треснувшими ногтями, обезображенные соляркой, нигролом, бензином. Обожженные, обмороженные... А так вид хоть куда! Несколько человек стоят в рабочем, помогают слесарям в ремзоне.
   В центре – Серега Пушкарев. Он самый яркий, самый шумный. Он центр внимания, душа общества. Серега вещает. Слушают его скептически, похохатывая над ним, но внимательно.
   – Возил я тогда одного полковника на «хорхе». Зверь был– кошмарный! А у него дочка... Будьте-нате! Ну, у нас с ней, конечно, пошли шуры-муры. Я еще в полном порядке – девятнадцать лет... Этого всего, сами понимаете, не было. – Серега обвел руками тяжелый живот. – Сапожки хромовые, гимнастерочка диагоналевая, шинелька офицерская... То, что доктор прописал! На танцы приходишь – король! Все бабы – крутым кипятком!.. Полковник и говорит: «Пушкарев! Приказать не имею права, но прошу! Не как полковник младшего сержанта, а как мужчина мужчину: женись! Все будет!» – «Товарищ полковник, – говорю, – извините меня, конечно, но как без любви?» – «Есть, – говорит, – любовь! Я за нее ручаюсь». А она, видно, с матерью ему плешь проела... Я и говорю: «Но у меня, товарищ полковник, любви нет. Извините, пожалуйста. Как же это можно, – говорю, – жениться без любви?» Он: «Ах так?!» И за пистолет... Ну, думаю, все, Серега, пришел твой конец!..
   Все захохотали, и Серега вместе со всеми.
   По лестнице поднялся Карцев с бумагами в руках.
   – Все травишь? – спросил Карцев Серегу.
   – Здорово, Витек! – крикнул кто-то.
   – Виктору Викторовичу!
   – Привет, Витя!..
   – Здорово, мужики, – сказал Карцев. – Ну, вы как дети маленькие – развесили уши, раскрыли варежки... Он вам еще не такое наплетет.
   – А может, это моя культмассовая работа? – напряженно улыбнулся Серега.
   – В плановом был?
   – Ажур!
   – Викторыч! – сказал один, самый молодой. – Гони Серегу, бери меня. Мы с тобой такие дела крутить будем!..
   – Нельзя, – сказал Карцев, – Серега с голоду подохнет.
   И снова захохотали над Серегой. Карцев даже не улыбнулся, пошел на третий этаж.
   – Ты куда? – крикнул ему вслед Серега.
   – Дальше, по начальству, – не оборачиваясь, ответил Карцев и показал пальцем вверх...

* * *

   Потом Серега и Карцев шли через двор автобазы к проходной, и Серега растерянно спрашивал:
   – Как в рейс?!
   – Очень просто. Завтра становимся под погрузку.
   – Куда?
   – В Карпаты.
   – А может, замостырим ремонтик и отдохнем?
   – Хочешь – отдыхай. Я один поеду.
   – Мы же неплохо заработали... – не понимал Серега.
   – А теперь мне нужно еще больше, – зло сказал Карцев.
   – Зачем? – искренне удивился Серега.
   Они прошли сквозь проходную к стоянке личных автомобилей.
   Среди «Жигулей» и «Москвичей» разных выпусков стояла старая Серегина «Волга» с открытыми настежь дверями. Свесив ноги наружу, сидел на водительском месте Толик.
   Когда Серега и Карцев подошли к машине, Толик встал и опустил голову. Серега расплылся в улыбке:
   – Здорово, сынок!
   – Здрасьте, дядя Сережа.
   – Ты что тут делаешь? – спросил Карцев.
   – Тебя жду.
   – А как ты машину открыл?
   Толик вместо ответа показал связку ключей на красивом брелочке.
   Серега захохотал. Карцев недоумевающе посмотрел на него.
   – А я ему месяц назад, когда он второй класс получил, доверенность оформил и комплект ключей подарил! – торжествующе прокричал Серега.
   – А я почему не знал? – спросил Карцев.
   – А это наше дело, семейное!.. – еще пуще развеселился Серега. – Верно, Толик?
   Толик криво ухмыльнулся. Карцев сел на заднее сиденье, и Серега тут же уселся рядом с ним.
   – Я хотел поговорить с тобой, па... – тихо сказал Толик.
   – Давай, шеф, садись за баранку и двигай.
   Толик, сопя, уселся за руль.
   – Куда? – спросил он.
   – В «Арагви». Обедать.
   – Обед и дома есть, – повернулся к отцу Толик.
   – А мы хотим в «Арагви». Трогай!
   И Толик тронул...

* * *

   В ресторане Карцев сидел напротив Сереги и Толика и говорил:
   – Вот так-то, Серега. А Толик ко мне будет раз в месяц в гости ходить. Или даже, может быть, чаще... А уж если захотят отцу праздник сделать, может, и с Катькой разрешат раз в недельку повидаться! Глядишь, часок погулять мне будет с ней дозволено.
   – Ну папа...
   Подскочил официант:
   – Извините, забыл спросить: коньячок, водочку?
   – Я думаю – бутылки хватит, а, Витек? – спросил Серега.
   – Сто пятьдесят «Варцихе». Пятьдесят ему. – Карцев показал на Серегу. – А сто – мне.
   – Такие солидные гости, а коньячку три капли, – улыбнулся официант.
   – Вот потому что солидные. Были бы шантрапа какая-нибудь, литрягу бы заказали.
   – Вас понял. А молодому человеку? Может, сухонького?
   – Молодой человек у нас за рулем.
   – Вас понял. Слушаюсь. – И официант исчез.
   – Вот так-то, дядя Сережа! – зло проговорил Карцев.
   – Ну, ты даешь, Толик, – огорчился Серега.
   – Мы думали, как лучше... – сказал Толик.
   – Лучше всего, когда ты приходишь из рейса, а тебя дома ждут. – Серега намазал кусок хлеба горчицей, поперчил, посолил и отправил в рот. И чтобы снять напряжение, возмутился: – Да где же этот халдей?! Скоро он нам закусь принесет?!
   Наступило тягостное молчание.
   – Господи... сынок, – наконец горько сказал Карцев. – Да приди ты ко мне, скажи: отец, давай построим дачу для Катьки, будем там летом все вместе жить... Или квартиру какую-нибудь громадную – чтобы просторно всей нашей семье было... А я тебе, отец, еще внуков настрогаю! Да я бы наизнанку вывернулся! Я бы из-за баранки не вылезал... Ишачил бы, уродовался бы, а сделал! Потому что я, наверное, крестьянин. Так и вижу: огромный стол в большой светлой комнате, и сидим мы все вместе – родные и близкие... Тогда все ни хрена не страшно!
   Карцев помолчал и добавил:
   – Я шаг в сторону боюсь сделать, чтобы вас с Лизой, семью свою, не обидеть... А вы меня так... Запросто...
   Подскочил официант, стал расставлять тарелки.
   – Икорочку только что получили. Не желаете икорочки?
   – Желаем, – сказал Серега и тревожно глянул на Карцева.

* * *

   Ранним утром две голубые «шкоды» с огромными серебристыми рефрижераторами мчались по пустынной трассе.
   Впереди шел Серега Пушкарев. За ним Карцев. В квадратном зеркале заднего вида карцевской машины удалялась надпись на зеленом щите: «До Москвы 65 км».
   Карцев, ухмыляясь, смотрел в спину Серегиного фургона с большими черными номерами.
   Занавески с барабанящими зайчиками были раздвинуты к стенкам кабины. На аккуратно застланной подвесной койке лежала Лена в свитере и джинсах. И говорила:
   – Из твоего телефонного бормотания я ведь не поняла ничего. – Она опустила руку и погладила Карцева по затылку. – Я рассчитывала увидеть тебя не раньше чем через две-три недели... Что, думаю, стряслось? Что-нибудь с Толиком? С Катенькой?
   – Она вчера так плакала... – сказал Карцев, глядя вперед. – «Дедушка, не уходи в рейс!.. Дедушка, возьми меня с собой!...»
   – Дедушка! – рассмеялась Лена, свесилась с койки и поцеловала Карцева в седую макушку. – Ну какой же ты дедушка?!
   – Дедушка я, кстати, первый сорт.
   – Ты у меня вообще первый сорт! Ну слушай: в школе – ремонт, отпуска отменены, директор, молодой, здоровый кобель, тут же заболел и уехал куда-то к морю и, конечно, все свалил на плечи старика завуча. Старик, естественно, боится, что его уйдут на пенсию, и даже пикнуть не посмел... Когда я сказала, что отбываю на три недели, ему буквально худо стало. Он так кричал! Витенька, он так кричал!.. «Елена Дмитриевна, вы дезертир! Вы непорядочный человек! Вам не место...» Ну и всякое такое... А я стою перед ним в известке, в масляной краске – зачуханная, как жучка...
   – Но ты же врач! – возмутился Карцев. – Какого черта?!
   – Но я же школьный врач, – возразила Лена. – А это совсем не то, что ты думаешь. Ой, Витюш, так есть хочется!..
   Карцев пошарил за спинкой сиденья и вытащил яблоко.
   – Погрызи пока... До десяти на трассе все закрыто. Километров через сто позавтракаем. Ну и?..
   Лена перевернулась на спину, вытерла яблоко краешком занавески.
   – Ну и тогда я пошла с козырного туза! Возьми и ляпни: «Я в свадебное путешествие еду! Вы что, хотите мне жизнь сломать?!» Старик и расклеился.
   Карцев даже головой тряхнул от неожиданности.
   – Ты так и сказала – в свадебное путешествие?
   – Да. – Лена ожесточенно откусила от яблока большой кусок. – Но ты не пугайся. Вернусь, попрошу прощения за ложь. Старик добрый, простит...
   Она повернула голову и стала разглядывать занавеску, в складках которой жили зайчики с барабанами.

* * *

   Спустя полтора часа они заканчивали свой немудрящий завтрак в скудной придорожной харчевне. За окнами стояло несколько автомобилей: две «шкоды» Карцева и Пушкарева, чей-то раздрызганный колхозный «ГАЗ-51» или, как его называют шоферы, «газон», частный «жигуленок» и нелепый тоненький трактор на огромных задних колесах.
   Лена, Карцев и Серега сидели за колченогим пластмассовым столиком.
   Неподалеку от них завтракала чистенькая семья с «жигуленка». В углу зала – двое в промасленной спецовке, с трактора, а у самой буфетной стойки одиноко пил третью бутылку портвейна какой-то детина лет тридцати.
   – Сережа, ты что же руки не помыл? – удивилась Лена.
   – Ленок, нормальные рабочие руки, – легко сказал Серега.
   – Бесполезно, Аленка, – процедил Карцев. – Ты ж его не первый день знаешь.
   – Викторыч! – крикнула старая буфетчица Карцеву. – Следующим рейсом пойдешь, привези набор шоколадный. У моей внучки именины в будущем месяце.
   – Ладно, – сказал Карцев. – А где Клавка?
   – Клавка!.. – вместо ответа заорала буфетчица.
   – Ну чего, чего? – Из окна раздачи высунулась профессионально румяная повариха.
   – Глянь-ко, – сказала буфетчица и ткнула пальцем в Карцева.
   – Ой, Виктор Викторович с Сережей приехали! – воскликнула повариха. – Чего ж не сказала раньше-то! Чего покушаете, ребятки?
   – Да уж покушали, – улыбнулся Серега.
   – А я еще положу!
   – Да нет, спасибо, – сказал Карцев и вынул из кармана небольшой пакетик. – Привез тебе иголки для швейной машины. Только не знаю, эти номера или не эти... Сама разбирайся.
   – «Скажите, почему нас с вами разлучили...» – вдруг запел пьяный.
   – Женька, холера! – заорала буфетчица. – А ну кончай! Что люди подумают? От сволота пьяная!
   – Все! Все!.. – сказал Женька, засунул полбутылки в карман и встал. – Аривидерчи Рома... – Он вышел, шагая преувеличенно твердо.
   – Заплатил? – спросила Клавка.
   – Куда он денется, – ответила буфетчица.
   Лена и Серега тоже встали из-за стола.
   – Спасибо. – Лена улыбнулась поварихе и буфетчице. – До свидания.
   – На здоровье, деточка. До свидания, до свидания!..
   – Заезжайте, – сказала повариха. – Или вы только в одну сторону?
   – Нет, почему же? В обе, надеюсь...
   – И правильно! – отрезала буфетчица. – Баба завсегда должна надеяться!
   И в это время завыл стартер «газона». Двигатель то заводился, то глох. Серега выглянул в окно и удивленно сказал:
   – Витек, да он никак ехать хочет!
   – Кто?
   – Да этот жлоб. – И Серега показал на столик Женьки.
   – А чего? – сказала Клавка. – Он шофер... Он у нас такой шофер – не приведи Господь!
   Двигатель «газона» вдруг завелся окончательно и мощно.
   – Надо бы его тормознуть, – сказал Карцев Сереге и выскочил из харчевни. Лена побежала за ними.
   Добежать до «газона» они не успели, тот, переваливаясь, уже выкатывался на трассу.
   – Серега, – крикнул Карцев, – у тебя груза поменьше, поливай вперед! Перекрой ему трассу!
   Серега взобрался в свою кабину и сразу же выехал на дорогу вслед за «газоном».
   – Ленка, живо! – крикнул Карцев.
   – Уйдет!
   – Куда он денется, – сказал Карцев, выезжая на шоссе.

* * *

   Мчался, вихляя, пьяный колхозный «газон»...
   Шарахались от него встречные машины...
   Вот «газон» вскользь зацепил оранжевый «Москвич» с фургончиком, и тот с разорванным крылом влетел в кювет...
   Медленно и неумолимо догонял Серега раздрызганный «ГАЗ-51». Стрелка спидометра перевалила за сто...
   Серега включил сирену и дальний свет. Все пропускали его, съезжали на обочины.
   Серега поравнялся с «газоном». «Газон» вильнул и ударился бортом о серебристый бок Серегиного фургона. Полетели щепки...
   Сзади вплотную поджимали пьяный «газон» Карцев и Лена.
   Но вот Серега окончательно вырвался и ушел далеко вперед. Пьяный погрозил ему кулаком из кабины.
   Тогда Серега затормозил и мгновенно развернул огромную свою машину поперек трассы.
   «Газон» остановился, чуть не воткнувшись в «шкоду». Он попытался развернуться, но в эту же секунду сзади подкатил Карцев и тоже поставил свою машину поперек дороги.
   Теперь «газон» был заперт с обеих сторон. Здоровенный, яростно-хмельной парень вылез из кабины, держа в руке тяжелый баллонный ключ.
   – Витюша, Витенька... Смотри, что у него в руках!
   – Сиди, – напряженно сказал Карцев. – Не боись. Сейчас мы его уделаем.
   Он открыл дверцу кабины и спрыгнул на землю. Одновременно с ним спрыгнул на землю из своей машины и Серега. Увидел у парня в руке ключ и покачал головой:
   – Ах ты, Женя, Женя... Что же ты делаешь, сукин ты кот?..
   Не спуская с пьяного глаз, Серега вытащил из-за топливного бака толстый двухметровый шланг для откачки солярки.
   С двух сторон они стали приближаться к пьяному. Но тот видел только одного Серегу со шлангом.
   – Тихо, тихо, тихо... – говорил ему Серега, и в тот момент, когда пьяный не выдержал напряжения и бросился вперед, Серега резко взмахнул шлангом и, словно бичом, рубанул его по рукам.
   Баллонный ключ загремел по асфальту, парень заревел от боли, крутнулся и тут же получил от Карцева страшный удар в живот. И рухнул посреди дороги...
   – Что вы делаете?! Витя! Вы с ума сошли! Сережа!.. Прекратите сейчас же! – закричала Лена. Она выскочила из кабины и бросилась к лежащему парню.
   – Постереги-ка его, – сказал Карцев Сереге, и тот встал над парнем со шлангом в руке.
   Карцев перехватил Лену за руку и насильно посадил обратно в кабину. Захлопнул за ней дверь и подошел к «газону».
   Сев за руль, он съехал с дороги и аккуратненько загнал «газон» в кювет. Вылез, деловито поднял капот, вынул ротор из распределителя, а потом одним махом вырвал всю электрическую систему двигателя. Ротор положил в карман, а провода закинул в придорожные кусты.
   Лена сидела в кабине, в отчаянии закрыв лицо руками.
   За «шкодами», перекрывающими трассу, уже скопилось множество машин.
   Карцев подошел к лежащему парню. Парня рвало. Сквозь рвотные спазмы и рыдания парень все спрашивал и спрашивал:
   – За что? За что? За что?..
   – Айда, Серега. Время – деньги, – сказал Карцев. Они сели в кабины и одновременно стали разворачиваться.
   Тронулись с места и остальные машины, которых застопорил этот случай.
   Они объезжали лежащего на асфальте плачущего парня и поглядывали на макушку кабины его «газона», которая теперь жалко и нелепо торчала из придорожного кювета.

* * *

   Ночная стоянка дальнорейсовиков, или, как их называют, «дальнобойщиков», всегда организуется с максимальным комфортом.
   «Шкоды», «МАЗы», «КАМАЗы» с громадными фургонами и рефрижераторами в сгущающейся темноте напоминают усталое стадо слонов на ночном водопое. Все они из разных городов и разными маршрутами завтра утром продолжат свой путь, но водители уже по многу лет знают друг друга и поэтому с удовольствием собираются перед сном в один тесный кружок.
   Чего только не наслушаешься на таких стоянках! Вот и сейчас, в свете фар одной машины, сидят человек шесть-семь и слушают Серегу.
   Неподалеку, метрах в пяти, Лена и Карцев что-то разогревают на газовой плите.
   – Возил я тогда одного генерала на «ЗИМе»... – говорил Серега. – А у него дочка... Отпад полный! Ну и началось у нас с ней... Я – в порядке: девятнадцать лет, сапожки хромовые, гимнастерочка диагоналевая, бриджи с напуском... То, что доктор прописал! На танцах– король!.. Бабы – крутым кипятком!..
   Все заржали. Карцев мрачно посмотрел на Серегу. Попробовал нацедить воды из бокового бачка – воды не было.
   Серега выждал паузу и сказал:
   – Короче. Вызывает меня генерал: «Пушкарев, прошу, не как генерал сержанта, а как мужчина мужчину, – женись! Единственная дочка... То... се, пятое, десятое... Все тебе будет!» – «Товарищ генерал-майор, – говорю, – не могу». – «Почему? Я тебе за нее „опель-капитан“ даю!» Был у него трофейный «опелек»... Я на своем: не могу... «Да что ж ты, мать-перемать?!» – «Любви, – говорю, – нету! А если что у нас и было, так сами понимаете, товарищ генерал-майор, сучка не захочет, кобель не вскочит...» Он за пистолет – в трибунал, кричит, заживо сгною!..
   – Хватит трендеть, – оборвал его Карцев и протянул канистру. – Принеси-ка воды лучше.
   Все захохотали уже над Серегой.
   – Ну погоди, Витек...
   – Я кому сказал!
   – Нацеди вон у меня из бачка, – сказал один водитель Карцеву.
   – Ничего. Мой Серега знает свое дело туго. Раз сказано...
   Поникший Серега встал, взял канистру и побрел за водой.
   – Давай, Серега, возвращайся скорей! – крикнули ему. – Доскажешь...
   Карцев вернулся к Лене:
   – Сейчас будет вода...
   Она посмотрела на Карцева, словно увидела его впервые.
   – Господи, какие же вы жестокие! Как же ты можешь так?!

* * *

   И снова дорога...
   И снова серый бетон трассы перед глазами... Снова впереди номера Серегиного фургона...
   – Ты что молчишь? Укачало?
   – Да нет... Думаю.
   – О чем?
   – Обо всем... – Лена скучно посмотрела на бегущий назад перелесок. – Не нужно мне было срываться с места... Не нужно.

* * *

   В этом городишке трасса была главной и единственной асфальтированной улицей.
   У поста ГАИ стояла «шкода» с фургоном. Около нее маялся водитель. Увидев приближающиеся машины Карцева и Пушкарева, он выскочил на шоссе и отчаянно замахал руками.
   В помощь ему от поста ГАИ отделился милиционер, помахал палочкой.
   Серега и Карцев съехали вбок и остановились. Серега тут же выскочил из кабины, натягивая на себя куртку, доставая документы. Карцев вынул из папки накладные на груз и неторопливо вышел размять ноги.
   – Мужики, – сказал усталый водитель лет сорока, – буксирните немного. Километра полтора...
   – А чего у тебя? – спросил Серега.
   – Двигатель... Застучал, в рот ему дышло. После капремонта.
   – А что у них там за автохозяйство? – спросил Карцев.
   Подошел милиционер, какая-то суровая женщина, а из стоящего рядом с постом ГАИ «газика» вылезли двое мужчин, очень похожих на районное начальство.
   – Какое там автохозяйство! – махнул рукой водитель. – Свалка там у них. У меня же груз скоропортящийся...
   – Значит, товарищи водители, – сказал лейтенант милиции, – вы сами договоритесь, кто товарища отбуксирует. Только поживее. Людей держим. Товарищей из санэпидстанции, представителей райисполкома, народного контроля...
   – Айн момент! – сказал Серега. – Ты чем груженный?
   – Колбасой вареной... Двенадцать тонн – не греши отдай!
   – Ну и что? – не понял Карцев.
   – Так ей срок через восемь часов... А мне еще триста верст пилить.
   – Ты в Москву на комбинат звонил? – спросил Серега.
   – Звонил. Говорят, актируйте колбасу с местными властями. Чтобы акт был... Я и грузополучателю звонил. Они хотели машины прислать, перегрузить, да потом подсчитали: триста сюда, перегрузка, обратно триста да срок реализации. Набирается часов шестнадцать... А ей, родимой, всего жить осталось – восемь. Вот и решили: отбуксировать на свалку, там разгрузить, облить керосином и уничтожить, чтобы никаких шахер-махеров не было... Вот из санэпидстанции вызвали, с исполкома.
   – Что-то вы долго торгуетесь, – сказала суровая женщина. – Мы людей держим, понимаете, а они лясы точат!
   – Я же говорил, давайте вызовем трактор из «Светлого пути», он за милую душу что хочешь на свалку оттащит, – сказал мужчина из исполкома.
   – А у вас что, все прилавки колбасой забиты? – недобро спросил Серега.
   – Не вашего ума дело, – сказал мужчина.
   – Чего?! – шагнул к нему Серега.
   – Ты на них не нападай, – махнул рукой водитель. – У них каких-то там лимитов нету... Да и мясокомбинат запрещает. Я уже два раза звонил. Им лучше списать эти двенадцать тонн, чем не по адресу сдать...
   – Да что же это?! – возмутился Серега. – Люди уродовались, колбасу делали, а вы ее псу под хвост?!
   – Где твои накладные? – спросил Карцев у водителя.
   – Вот. Все чин-чинарем... Я уже здесь часа два загораю.
   – А качественное удостоверение и температурный режим холодильника?
   – Вот у них. – Водитель показал на суровую женщину. – Они и акт на уничтожение уже заготовили.
   – Разрешите? – Карцев взял из рук женщины бумаги. – Так. Ах вы ж, гуси-лебеди! Чтоб не сказать о вас хуже... Тебя как зовут?
   – Илья, – сказал водитель.
   – Готовь свою фуру к перецепке. Серега! Мою отцепляем, я его груз отволоку и вернусь за вами с Ленкой.
   – Вы не имеете права! – крикнула женщина. – Я главный врач районной санэпидстанции...
   – Груз подлежит уничтожению! – сказал начальственный мужчина.
   – Интересно, кто это вам позволит с чужим грузом триста километров ехать? – возмутился лейтенант ГАИ.
   – Слушайте, вы, хозяева земли русской! – бешено повернулся к ним Карцев. – Груз подлежит уничтожению только через восемь часов. И сжечь двенадцать тонн колбасы, за которой в ваших городишках с ночи в очередь становятся, мы вам не дадим! Вы-то ее с черного хода получаете! А остальным как быть?! Не знаете?
   – Попрошу документы! – звенящим голосом сказал лейтенант.
   – Вот вернусь за своей бабой и напарником, тогда я тебе и документы предъявлю, командир, – сказал ему Карцев. – А сейчас отвали от греха подальше... Аленка! Вылезай! Перебирайся к Сереге. А вы, начальнички дорогие, бегите по кабинетикам и звоните... – Карцев заглянул в накладные, прочитал адрес получателя. – Звоните в горторг Хлыбово и скажите, что та колбаса, которую вы хотели уничтожить, будет у них через три с половиной часа. Чтобы приготовились к быстрой реализации через ихние торговые точки... И попробуйте только не дозвониться! Я вас через ваш же обком партии достану! Илья, Серега! За работу!..
   Лена вылезла из кабины карцевской «шкоды» и перенесла дорожную сумку в Серегину машину.
   – Илюха! – крикнул Карцев. – Как резина на фуре?
   – Новая! – Илья и Серега уже занимались отсоединением рефрижератора от тягача.
   – Порядок! – подмигнул Карцев Лене. – Вот так их всех, сволочей безмозглых!

* * *

   Обгоняя всех, Карцев мчался по шоссе. В кабине у него гремела музыка из приемника. На спинке пассажирского сиденья косо висела старенькая замшевая курточка Лены.
   Карцев протянул руку через капот двигателя и, не снижая скорости, повесил ее ровнее.