Кунин Владимир Владимирович. Трое на шоссе

   И улыбнулся...

* * *

   Серега и Илья пили чай в кабине мясокомбинатовской «шкоды». Неподалеку стояли Серегина машина и одинокий карцевский фургон без тягача. И было в этой картине что-то неправильное, сошедшее с привычных рельсов – тягач без фургона, фургон без тягача, чужой чай в чужой кабине...
   И от всего этого Серегу потянуло на грусть.
   – Илюха, – сказал он. – Ты книжку писателя Катаева «Сын полка» читал?
   – Вроде, когда пацаном был, читал... а может, и нет. А чего?
   – А то, что это все с меня списано. Исключительно с моей военной жизни и моего детского горя.
   – Иди ты?!
   – Вот тебе и «иди ты», – печально сказал Серега. – Я тебе хуже скажу: вон ту церквуху видишь?
   И Серега толстой фаянсовой кружкой с чаем показал на еле видную вдалеке небольшую церковку.
   – Ну?
   – Так там у нас «НП» был...
   – Чего? – не понял Илья.
   – Наблюдательный пункт нашей батареи. И там всех убило...
   – А ты как же?
   – А меня перед самым боем специально во второй эшелон наладили, в штаб дивизии...
   – А ты не врешь? – усомнился Илья и подмигнул Сереге.
   – А ты не верь, – равнодушно ответил Серега, не отрывая глаз от невысокой церквушки.
   С сумкой через плечо, Лена вылезла из Серегиной кабины. Закрыла дверцы на ключ и подошла к тягачу Ильи.
   – Ленок, залезай к нам! – крикнул Серега. – Чаек индийский, компания свойская!
   – Спасибо, Сереженька. Не хочется. Пойду пройдусь. Держи ключи от машины.
   Серега высунулся из кабины, взял ключи.
   – Вернешься, в кинишко сходим, пообедаем где-нибудь, да?
   Лена кивнула, оглядела одиноко стоявший фургон Карцева без тягача и пошла вдоль улицы к железнодорожному переезду...
   Серега и Илья проводили ее глазами.
   – Ты женатый? – спросил Илья.
   – Холостой, необученный, – ответил Серега.
   – Чего так? – поинтересовался Илья.
   – Любовь мешает.
   – Вроде бы должно наоборот?
   – Это когда как, – рассмеялся Серега. – Когда любовь к чужой бабе – очень даже мешает.
   – А она как?
   – А она «другому отдана и будет век ему верна»!..
   – Ох, видать, ты и путаный мужик, – вздохнул Илья.
   – Это точно! – весело согласился Серега. – Давай-ка я тебе лучше один потрясающий случай расскажу из своей жизни... Я в сорок восьмом году возил одного генерал-лейтенанта. А у него дочка – умереть-уснуть!.. Ну, сам понимаешь...

* * *

   Мчался по шоссе Карцев...
   Стрелка спидометра застыла на ста десяти километрах в час...
   По радио передавали последние известия. Когда голос диктора с пафосом отметил уж слишком большие успехи в области мясо-молочной промышленности, Карцев хмыкнул и переключил приемник на другой диапазон. Пошла какая-то опера...

* * *

   У железнодорожной станционной кассы стояла Лена.
   – А ближайший на Москву когда? – спросила она.
   – В четырнадцать двадцать. Стоит одну минуту.
   Лена посмотрела на висящие над кассовым окошком часы. Было тринадцать часов ровно.
   – Хорошо, – сказала Лена.
   – Мягких нет. Купейный? Плацкартный?
   Лена пересчитала деньги. Протянула десять рублей:
   – Плацкартный, пожалуйста.
   В кассе что-то щелкнуло, что-то негромко прогудело, и рука кассирши положила на мраморную тарелочку билет и полтора рубля сдачи.
   – Спасибо, – сказала Лена, но окошко не ответило.
   Лена вышла на перрон станции. Небольшой маневровый паровозик, коротко вскрикивая, таскал взад и вперед несколько платформ. На платформах были свалены в кучи искалеченные автомобили и принайтованы к бортам платформ толстенной ржавой проволокой.
   Тут были трупы «газонов», старых разбитых «ЗИСов», сплющенные кабины «МАЗов», раздробленные шасси легковых машин, и одну платформу целиком занимала «шкода» с фургоном.
   «Шкода» будто прошла сквозь гигантскую мясорубку: она лежала на боку, беспомощно обнажив свои искалеченные потроха. Кабина была вдавлена чуть ли не до пола, дверцы вырваны, фургон разбит вдребезги...
   Медленно проплывали перед глазами Лены платформы с бывшими автомобилями... Вперед – и перелязг буферов... Вскрик паровозика – и назад... И снова буфера... И снова печальный крик паровоза...

* * *

   Потом Лена стояла у опущенного шлагбаума, у которого скопилось несколько машин.
   Послышался вой «скорой помощи».
   Все водители высунулись из кабин. Красно-белый «РАФ» промчался по полосе встречного движения и, почти не снижая скорости, обогнул один шлагбаум, проскочил рельсы, объехал второй и понесся по трассе...
   – Чего там? – крикнул водитель первой машины.
   – Да один дуролом неподалеку перевернулся и сгорел к чертовой матери! – прокричал ему водитель, который стоял по другую сторону железной дороги.
   Лена оцепенела.
   Голоса водителей утонули в бешеном грохоте колес железнодорожного состава...
   Задыхаясь, Лена подбежала к посту ГАИ. Там стояли милиционер-мотоциклист и еще несколько человек.
   Милиционер раздраженно кричал в микрофон ручной рации:
   – Да пошла, пошла уже туда «скорая»!..
   – Что... что там случилось?! – слабо прокричала Лена.
   – От люди! – в сердцах сказал инспектор ГАИ на мотоцикле. – Вам-то что? Что вы все не в свое дело лезете?!
   Рванул стартер, завел мотоцикл, и, вместе с ревом мотора, Лена закричала, не помня себя от ужаса:
   – Какая машина?! У меня муж там! Муж!.. На «шкоде»!..
   – Нет там никакой «шкоды»! – прокричал инспектор и укатил.
   А Лена постояла немного и тоже побрела по шоссе, а потом поняла, что она не может передвигать ноги, что силы ее покинули совсем, и присела на какие-то бревна, сваленные у обочины. Да так и застыла...

* * *

   На территории продуктовых складов Хлыбовского управления торговли разгружали фургон с колбасой. Стены фургона были покрыты толстым слоем снега изнутри. Грузчики носили ящики с колбасой не в склады, а прямо в грузовики.
   Экспедиторы тут же перевешивали ящики, отмечали в накладных.
   Карцев стоял с заведующим складами и устало покуривал.
   – Ну, спасибо, милый! – сказал завскладами. – С нашими лимитами мы сейчас горим как свеча... А тут еще в кои веки Москва нам колбасу отгружает, и на тебе!..
   – Реализовать-то успеете?
   Завскладами поглядел вокруг себя, не слышит ли кто, и сказал, понизив голос:
   – Да она уже через час вся будет продана! Я же тебе говорю: у нас лимиты – повеситься охота!..

* * *

   На спидометре – восемьдесят...
   Карцев едет назад. Радио сообщает сводку погоды. Сумерки.
   Включил Карцев габаритные огни, осветил щиток приборов...
   Идет по сумеречному шоссе «шкода» Виктора Карцева...

* * *

   В раймаге на втором этаже Илья покупал дорогой импортный женский костюм. Серега строил глазки пышнотелой продавщице.
   – Брюки подшить можно, – сказала продавщица Илье. – Длинно – не коротко.
   – Это верно. Гляди, Серега, джерси с замшей, и лежит запросто... У нас бы в Москве, да?
   – Кажется, я здесь вообще останусь до конца своих дней, – сказал Серега и выразительно посмотрел на продавщицу.
   Та шевельнула ноздрями, отвела глаза.
   – Нюрочка, – сказал Серега, – это колечко на пальчике еще имеет силу? Как вы понимаете, мои намерения самые серьезные...
   – Думайте шибчей, а то мы закрываем, – сказала Нюрочка Илье, не ответив Сереге. – Она женщина как я?
   Илья с некоторым испугом посмотрел на необъятную Нюрочку.
   – На размер меньше...
   – Тогда годится. Сто пятьдесят восемь рэ.
   – Сто... – считал Илья, – пятьдесят... восемь. Серега! Ты будешь брать?
   – Кому?
   – Ну, жене... дочке.
   – А-а-а... Да нет. Я– казак вольный.
   Нюрочка с интересом посмотрела на Серегу.
   – Как из ворот, так все вольные, – сказала она.
   – Может, паспорт показать? – небрежно спросил Серега.
   – А вы надолго к нам? – поинтересовалась Нюрочка.

* * *

   К границе городка, где он оставил Серегу и Лену, Карцев подъезжал уже в кромешной тьме.
   Метров за сто до начала освещенного шоссе стоял знак ограничения скорости «40». И внизу было написано: «Пост ГАИ 150 м».
   Карцев сбросил газ, притормозил и поехал совсем медленно.
   А потом вдруг увидел в свете фар сидящую на каких-то бревнах Лену. Он остановил машину, открыл дверь и с трудом вылез, разминая затекшие ноги.
   Лена встала ему навстречу. Карцева шатало от усталости.
   – Алена! Солнышко мое... – хрипло сказал Карцев.
   – Господи! – выдохнула Лена. – Ты живой?.. Живой?..
   Она прижалась к нему, потом испуганно отпрянула, стала тревожно ощупывать его лицо, рот, глаза, шею, повторяя;
   – Живой... Живой...

* * *

   На следующее утро они стояли на автозаправочной станции.
   Машин было немного. Пушкарев и Карцев в брезентовых рукавицах заправляли баки соляркой. Лена мыла чашки и чайные ложки под струйкой воды, текущей из бокового бачка.
   Серега заправил свою машину первым. Закрыл горловины баков и подошел к Карцеву. Физиономия была мятая, глаза воспалены.
   – Ну и видок у тебя! – сказал Карцев. – На море и обратно!
   – Старался, – хохотнул Серега. – Знойная женщина, мечта поэта.
   – Пил?
   – Чисто символически.
   – До Львова-то доскребешься?
   – Обижаешь, Витек!
   – Отгони мою лайбу. Пойду талоны сдам.
   Бензовоз перекачивал бензин в подземные танкеры. Рядом с водителем бензовоза стояла красивая женщина – приемщица. Поглядывала в сторону Карцева и Сереги, отмечала количество сливаемого бензина.
   – Не ходи, – тихо сказал Серега. – Там Зинка...
   – Да наплевать! Когда это было!..
   – Тебе видней, – сказал Серега и крикнул: – Леночка! Собирай чашки-ложки, садись в кабинку. Отгоним в сторону.
   – Поезжай, я пройдусь, – ответила Лена.
   Серега влез в кабину Карцева и отъехал от колонки. Лена видела, как Карцев подошел к приемщице, протянул талоны и что-то ей сказал. Приемщица улыбнулась, оглядела Карцева долгим взглядом.
   Лена судорожно вздохнула, отвернулась и пошла, не оборачиваясь. Приемщица насмешливо посмотрела ей вслед...

* * *

   – Красивая женщина... – сказала Лена.
   Они ехали за Серегиной машиной, и Лена старалась не поворачивать головы к Карцеву.
   – Была.
   – И сейчас красивая, – упрямо повторила Лена.
   – Сейчас мне это без разницы.
   – Ну уж, ну уж...
   – Замолчи, – раздраженно сказал Карцев и добавил помягче: – Замолчи, пожалуйста...
   Некоторое время Лена молчала. А потом спросила:
   – А Лиза, жена Толика, – красивая?
   – Я бы Лизу в упор не видел, – жестко ответил Карцев.
   – Ну что ты говоришь?! – растерялась Лена. – Как ты можешь!
   – Я бы Лизу в упор не видел, а Толика... – Карцев запнулся, подыскивая слово.
   – Как ты смеешь так говорить о сыне и его жене?! – возмутилась Лена.
   – Погоди... – тревожно произнес Карцев, внимательно вглядываясь в Серегину машину. – Погоди!
   Серегина «шкода» вдруг выехала на полосу встречного движения, потом вернулась в свой ряд, соскользнула правыми колесами с асфальта и подняла облако пыли с обочины.
   – Заснул, подонок! – закричал Карцев и погнал свою машину в обгон. – Заснул, проститутка несчастная!..
   Серегин фургон стал затормаживать, съезжать с полосы...
   Карцев мгновенно обогнал его и резко остановился. Выскочил из кабины и побежал назад – к Серегиной машине.
   – Ты что же делаешь, мать твою в гроб, в душу, сволочь?!
   Он рывком открыл Серегину дверцу. Бедный Серега неловко привалился к капоту двигателя, испуганно смотрел на Карцева.
   – Ты, Витек?.. – с трудом проговорил он и виновато улыбнулся. – Хорошо, что ты... Рука левая отнялась, падла... Дышать нечем...
   – Лена-а-а-а! – в испуге закричал Карцев и стал стаскивать огромного, толстого Серегу с водительского кресла.
   Лена выскочила из кабины. Когда она подбежала, Серега уже лежал на траве и Карцев расстегивал на нем рубашку до живота.
   – Что с ним? Что с ним?.. – бормотал Карцев.
   – Рука левая, – промычал Серега, ловя ртом воздух. Лена схватила Серегину руку, стала считать пульс.
   – Валокордин, валидол, нитроглицерин?.. Что есть? – быстро проговорила она.
   – Да что ты? Откуда!.. – пробормотал Карцев.
   – Там... – Серега посмотрел на свою кабину. – В бардачке.
   Лена метнулась в Серегину кабину, порылась и достала пробирочку с нитроглицерином и бутылочку корвалола.
   – Грелку! Грелку горячую к ногам! – резко приказала Лена.
   Секунду Карцев обалдело смотрел на Лену. Потом, словно очнувшись, бросился к своей кабине и вытащил десятилитровую канистру.
   Лена расшнуровывала Серегины туфли, сдирала с него носки.
   Карцев открыл сливной краник охлаждающей системы двигателя. В канистру полилась горячая вода.
   Серега дышал тяжело, хрипло... Лена ожесточенно массировала ему руку, совала ему в рот нитроглицерин.
   – Потерпи, миленький... Потерпи, Сереженька... Сейчас отпустит. Сейчас легче будет...
   Карцев прибежал с горячей канистрой.
   – К ногам! К подошвам прямо... Подложи чем-нибудь!
   Карцев мгновенно выполнил все, что приказала ему Лена.
   – Хорош... – задыхаясь, сказала Лена. – Сорок капель вот из этого пузырька... Ах, шприца нет! Ну почему у нас нет шприца?!

* * *

   Потом, уже очухавшийся, Серега сидел на траве, в тени своей «шкоды», прихлебывал горячий чай из кружки и удивленно говорил:
   – Ну надо же! Представляешь, под лопатку как саданет! И левая рука с баранки сама... – И Серега показал, как упала сама рука. – И дышать нечем... И все плывет, плывет...
   – Не болтай, – строго сказала Лена. – Пей чай.
   Она взяла его за левую кисть, проверила пульс.
   Карцев, с термосом в руках, мрачно смотрел на Серегу.
   – Гораздо лучше, – сказала Лена. – Хорошо, что у тебя хоть лекарства оказались...
   Серега трусовато глянул на Карцева. Карцев демонстративно отвел глаза в сторону.
   – Темнило несчастный, – зло пробормотал он.
   – Подлей немножко, – виновато попросил Серега.
   Карцев наклонился и долил ему в кружку чаю.
   – Сейчас я принесу сахар, – сказала Лена и пошла к машине.
   Серега убедился, что Лена не слышит, и свойски хихикнул:
   – Может, я перетрудился малость, а?
   – Закатать бы тебе между глаз, дурак старый, – тихо сказал ему Карцев. – О Боге думать надо, а он все туда же... Профурсетка чертова!..

* * *

   И снова дорога. Но теперь уже Лена сидит в кабине Сереги.
   – Слушай, – сказала Лена. – А почему ты всегда впереди едешь, а Витя сзади?
   – Ну, правило такое... – нехотя сказал Серега.
   – Какое?
   – Ну, такое правило.
   – Хорошо объяснил! – рассмеялась Лена. – Я лучше потом у Вити спрошу.
   – Я и сам могу объяснить, – поежился Серега. – Просто более слабого водителя всегда пускают впереди. Чтобы если что с ним случится, то можно было бы помочь...
   – А ты более слабый?
   Серега обреченно вздохнул:
   – Конечно, Витька сильнее... Но это же Витька! Таких на трассе, может, и нет больше. А остальных-то я имел в виду в белых тапочках!.. – похвастал он неуверенно.
   Лена спрятала улыбку, сказала:
   – Ты мне руку протянуть можешь? Ни во что не вляпаемся?
   – Типун тебе на язык, Ленок. – Серега протянул Лене руку и трижды сплюнул через левое плечо.
   Лена стала считать пульс. Серега посмотрел в зеркало на Карцева. Тот шел за ними метрах в пятидесяти.
   – Совсем хорошо, – сказала Лена. – До ста лет жить будешь!
   – Вот это я понимаю! – заржал Серега. – Ты мне только, как доктор, справку выдай: дескать, Пушкареву Сергею Ивановичу положено жить сто лет. Ежели за мной раньше придут, я им справку в морду. Читайте и не трогайте!
   – Сережа, за что Витя так Лизу не любит? Жену Толика...
   – Где именье, где вода, где Ромео, а где Джульетта... – покачал головой Серега. – Она у него, считай, Толика отняла. Теперь Катьку забирает... А он в Катьке души не чает. Теперь у него только ты да Катька. Ну, может, я еще немного...
   – Это он тебе сам говорил?
   – Он скажет!
   – Да, пожалуй, ты прав... Он человек сильный.
   Серега посмотрел в сторону.
   – Была бы у меня семья – я тоже был бы сильным.
   – И я, – сказала Лена.
   – Ты и так человек крепкий. Столько ждать у моря погоды!
   – Я его очень люблю.
   Серега деликатно промолчал.
   – Знаешь, – сказала Лена, – я без него просто не могу жить.
   Серега вздохнул и с уважением помотал головой.

* * *

   В пригородном львовском ресторане стоял страшный шум. Двумя динамиками (каждый величиной с платяной шкаф) оркестр изрыгал в низкий потолок чудовищной силы звуки; залихватски вскрикивали пляшущие; знакомые перекрикивались через столики; громко объяснялись друг другу в любви и уважении подвыпившие граждане; били с грохотом каблуки танцующих...
   Около оркестра расфуфыренный Серега самозабвенно плясал с красоткой в умопомрачительном парике.
   А у самого выхода, за нелепой квадратной колонной, стоял небольшой столик на троих. И сидели за ним Лена и Карцев. Третий стул был Серегин.
   Лена неотрывно смотрела Карцеву в лицо, а тот, мягкий, расслабленный, любящий, негромко и застенчиво говорил:
   – Я даже мебель в дедовой избе помню... Стол – большой, один на всех. И для будней, и для праздников, и для покойников. Сундуки... Поставец для посуды... А сверху иконка такая темная. И лампада... Кровати были высокие, могучие – для деда с бабкой. И вообще для старших... А мы, мелюзга, где попало... А летом – на сеновале. Я потом нигде не видел такой ясности, как в обычном крестьянском доме своего деда... И отношений потом таких не встречал. Все всё про тебя понимали: чем ты крепок, а чем и... И невозможно было спрятаться за какие-нибудь там фокусы или слова красивые... А потом все садились за один длинный стол. И была в этом какая-то удивительная красота!..
   Лена взяла тяжелую руку Карцева и, глядя ему в глаза, поцеловала в ладонь. А он нежно погладил ее по лицу и улыбнулся – то ли ей, то ли своим воспоминаниям...
   Но в эту секунду Серега пританцевал свою партнершу поближе к их столику и, мокрый, счастливый, расхристанный, крикнул Лене и Карцеву:
   – Горько!
   Карцев нежно поцеловал Лену. И Серега, в восторге, увел свою красотку в толпу пляшущих каким то особым замысловатым па.
   – Тебе не кажется, что Серега слишком разгулялся? – спросила Лена Карцева. – Ему бы поберечься...
   – Сейчас что-нибудь придумаем.
   Музыка кончилась. Танцующие зааплодировали оркестру.
   – Хочу еще этот фоксик, – капризно сказала красотка.
   – Нон проблем, бамбино! – небрежно сказал Серега и, доставая десятку, направился к оркестру.
   Карцев посадил Лену за столик и подошел к красотке. Он крепко взял ее под руку, быстро показал какое-то удостоверение и сказал на ухо:
   – Пройдемте...
   И завел ошалевшую от испуга красотку в завешанный портьерами проход на кухню.
   – Давно знаете гражданина, с которым танцуете? Толстый, в клетчатом пиджаке...
   – Я его совсем не знаю... – пролепетала красотка. – Он ко мне сам подсел...
   – Очень опасный человек. Сейчас мы будем его брать. Уходите немедленно.
   – Я еще не заплатила...
   – Кто ваш официант?
   – Вон тот...
   Карцев перехватил официанта за смокинг:
   – Счет этой гражданочки – мне. Понял?
   – Есть.
   – И выведи ее через кухню.
   – Понял.
   Снова заиграла та же мелодия. Карцев вышел из-за портьеры, сел за столик и увидел, как Серега растерянно ищет свою роскошную партнершу в парике. Подошел к ее пустому столику и в недоумении покрутился, вернулся к Лене и Карцеву.
   – Черт подери, ну и дела! Чувиха просит повторить музыку, я кидаю в оркестр червонец, а ее и след простыл! Причем я с ней уже обо всем договорился!..
   – Бедненький... – посочувствовала Лена.
   – Сердце красавиц склонно к измене, – засмеялся Карцев.
   – Чего вы ржете? – возмутился Серега. – Имею я право после разгрузки на личную жизнь?
   Подошел официант и положил перед Карцевым счет красотки.
   Карцев медленно проглядел счет, удивленно поднял брови.
   – Нет, серьезно! – кипятился Серега. – Имею я право, пройдя тысячу четыреста верст...
   – Имеешь, – прервал его Карцев. – Ты даже можешь оплатить ее счет. Она тебя очень просила об этом.
   Лена заглянула в бумажку, принесенную официантом, передала ее Сереге и сказала:
   – Судя по счету, она ждала тебя здесь с утра...

* * *

   Наутро Серега Пушкарев и Карцев – грязные, в лоснящихся ватниках, в сапогах и драных брюках – делали профилактику своим машинам.
   Подошла Лена, улыбнулась им и достала из сумки яркий детский комбинезончик.
   – Такой? – спросила она у Карцева. – Ты ей такой хотел?
   Карцев вместо ответа поцеловал Лену и поднял большой палец.
   – Не великоват будет? – спросил Серега.
   – Ничего, – сказал Карцев. – Мы растем не по дням, а по часам.
   Он обнял Лену и, заглядывая ей в глаза, спросил:
   – Устала кататься с нами?
   Лена высвободилась:
   – И уже по собственному разумению я ей купила три рубашечки. Вот.
   И продемонстрировала очень симпатичные детские рубашечки.
   – Годится! – Карцев удивленно и нежно посмотрел на Лену.
   – И еще, – Лена, видимо, приберегала последнюю покупку на финал, – знаменитая «гума до жучи»... – Лена запнулась, прочитала надпись на ярком пакетике: – «Балонова»! Но это уже левый товар, с рук.
   – Что это? – насторожился Карцев.
   – Жвачка! И можно пузыри надувать. Твоя Катька будет в восторге!..
   – Нет. Катьке это совсем ни к чему. Жвачку отдадим Сереге. Он будет своих дам угощать и врать, что привез ее из-за границы.
   – Точно! – сказал Серега. – Давай сюда. Это у меня будет специально для охмурения...

* * *

   – Лиза! – кричал Карцев в телефонную трубку на переговорном. – Комбинезончик мы ей купили замечательный! И рубашечки три штуки... Так что вы там, в Москве, не шустрите. Мы привезем. А колготочек таких нету. Только большие размеры... Что? Дай Толика...
   Серега и Лена стояли, отгороженные от Карцева застекленной дверью кабины.
   – Виктор Викторович, – сказала Лиза, – Толика нет дома. Он в парке. У него ТО-2 сегодня. – Лиза увидела, что Толик с Катькой на руках выходит из ванной, и прикрыла дверь в большую комнату. – А насчет Катеньки вы напрасно беспокоились. Я все сама достану.
   Лиза помолчала, слушая, что говорит ей Карцев, и ответила:
   – А вам не кажется странным, Виктор Викторович, что по важным делам, которые касаются дальнейшей судьбы вашего сына и внучки...
   Карцев, видимо, прервал Лизу. Она снова замолчала.
   – Хорошо, хорошо, Виктор Викторович, Толику я... – сказала она и спешно шлепнула трубку на рычаг – в комнату шумно и весело ворвались Катька с Толиком.
   Но было поздно – Карцев все услышал.
   – Что ты?.. Что вы?.. – смешалась Лиза. Толик все понял, прижал к себе Катьку и сказал потрясенно:
   – Да как же тебе не совестно?! Это же мой отец! Отец, понимаешь?!
   – Дедушка звонил из рейса? – спросила Катька.

* * *

   Из переговорной кабины Карцев вышел с перекошенным от злобы лицом.
   – Что с тобой, Витенька? – испугалась Лена.
   – Что случилось, Витек? – спросил Серега.
   – Да ничего... Все нормально. Все, как и должно, наверное, быть.
   – Я же вижу... – начала было Лена.
   Но Карцев уже совладал с собой, обнял Лену и Серегу, притиснул их и вдруг хрипло рассмеялся:
   – Спокойно, ребята! Пока у меня есть вы – все будет в полном ажуре!.. Ленка, котенок, садись в мою машину, поскучай немного, мы с Серегой прокатимся на автостанцию...

* * *

   По дороге на автостанцию, пользуясь тем, что Лены не было рядом, Карцев яростно кричал сидящему за рулем Сереге:
   – Да куплю!.. Куплю я им эту кооперативную квартиру! Пусть живут как хотят!.. Сейчас на автостанции такой рейс замостырим, что чертям тошно станет!.. Катьку только маленькую жалко!..
   – Вить, а Вить... А может, ну его к черту, этот рейс? – неуверенно проговорил Серега. – У меня в Москве на книжке есть какие-то деньжонки – возьми их, если надо...
   – Да на кой черт мне твои?! Что мы, не знаем, как на трассе деньги сделать? Нет, Серега! Всю жизнь чистым не проходишь!
   – Да правильно, Витька! – вдруг оживился Серега. – Люди делают, а мы что, рыжие?.. Я тебе сколько раз говорил?! Мы же не воровать собрались... А ты каждый раз как черт от ладана. Я еще в дураках оставался. Хватит!
   – Ах, подросли детишки... Прорезались зубки!.. – вне себя рычал Карцев. – Теперь им кооперативные квартирки подавай!

* * *

   На выезде из Львова – автостанция ВТЭК – Всесоюзной транспортно-экспедиционной конторы.
   Стоят по обочинам расширяющейся трассы больше сотни «дальнобойных» машин всех марок. Чинятся, перемонтируют колеса, промывают задние номера на грязно-серебристых фургонах.
   Покуривают, спят, варят на газовых плитках дорожный харч, флиртуют с трассовыми девицами, кто-то кого-то буксирует, травят шоферские байки. Ждут наряды на груз.
   Подъехали Карцев и Серега на одной машине. За рулем Серега. Вылезли, подошли к кучке водителей.
   – Серега! Витек!..
   – Королям трассы! – сказал Серега.
   – Здорово! – сказал Карцев.
   – Вы чего, теперь на одной лайбе катаетесь?
   – А мы вторую в городе оставили, чтобы лишний раз не отсвечивать, – сказал Серега.
   – Как дела? – спросил Карцев.
   – Дел, Витек, за перевалом до хрена, – сказал один. – Только здесь не обламывается...
   – Что такое? – встревожился Карцев.
   – Полно грузов, диспетчера трухают. Штамп в путевке, что обратного груза нет, на коленях не выпросишь...
   – А за перевалом клиент с яблочками копытом землю роет, – вздохнул другой. – Только бы вывезти. Карпаты – страна чудес.
   – Что же делать? – Серега повернулся к Карцеву.