Купер Эдмунд. Эльфы планеты Эревон

   "Странный набор вещей, - подумал Рассел, - нужно быть полубезумцем, полусмертником, чтобы отправиться в такую экспедицию втроем и с жалким снаряжением. Даже если мы благополучно пройдем сквозь стену - что весьма проблематично, - возможно, на той стороне нас ждет что-нибудь похуже.
   - Обними меня, Рассел, - сказала Анна, похожая в этот миг на толстую тряпичную куклу. - Обними меня крепко-крепко.
   Грэхем снова взглянул на туман, висящий не более чем в ста метрах от них. Казалось, холод уже веет в лицо.
   - Обниму, когда мы влезем в кабину, - ответил он, - обниму так крепко, как ты пожелаешь. - Он обратился к Фарну: - Следопыт, слушай мой приказ. По моей команде мы все заберемся в кабину. Уляжемся рядом, вплотную, закутав головы. Будем согревать друг друга. Надеюсь, мы не потеряем сознание, проходя сквозь туман, но если вдруг лодка сядет на мель - сначала мы попытаемся сдвинуть ее с места, раскачивая изнутри. А не выйдет - ты, следопыт, выползешь из кабины и постараешься сдвинуть ее веслом. Я буду помогать тебе. Но не открывай глаз! Если мы вдвоем не справимся, леди Анна присоединится к нам. Уж если и втроем мы не сможем ничего сделать - считай, что это конец.
   - Лорд, ты сказал свое слово. Я его одобряю, - отозвался Фарн.
   Огромная белая стена была теперь всего в двадцати метрах. В ярких лучах солнца она завораживала своим блеском.
   Бросив взгляд на реку, Рассел убедился, что лодка идет прямо по центру течения. Остальное было в руках Божьих.
   - Ну что же, давайте залезать в кабину, - сказал он, - леди Анна ляжет между нами. Ты, Фарн, прижмись к ней покрепче, в данной обстановке она не обидится. - Он быстро поцеловал Анну в губы. - Иди первой, милая. Устраивайся поудобнее. Ради Бога, обмотай голову поплотнее этой ночной рубашкой или что там у тебя. И не возражай, если мы тебя очень стиснем.
   - Но я тебя люблю, - отвечала Анна.
   - Надеюсь. И вообще, нам сейчас стоит быть поближе.
   - Лорд Рассел, - сказал Фарн, - эту историю мы еще расскажем детям наших детей. Что бы ни случилось, я горжусь тем, что был с вами.
   - Влезай, приятель. Мы еще напьемся так, что встретимся под столом. Рассел говорил весело, хотя туман сгущался вокруг него и на губах появился иней.
   Лодка вошла в белую плотную завесу тумана. Рассел забрался в кабину вслед за Фарном и крепко обнял бесформенный узел, в который сейчас превратилась Анна.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
   Холод пронизывал до костей, терзал так, словно огромное слепое чудовище впивалось в них мириадами зубов-иголок; холод обжигал и дышал смертью.
   Головы путешественников были закутаны, глаза закрыты, тела одеревенели от мороза. На лицах был иней, слезы застывали, не успев вылиться из глаз, запаивая веки и ресницы, как сварка на металле. Вот уже стала замерзать влага в носоглотке, не давая людям вдыхать воздух, который стал острым и резал легкие, словно нож.
   "Все равно это добром не кончится, - думал Рассел, - даже если нас не убьет холод, мы задохнемся оттого, что носы и рты заледенеют". Он попытался крепче обнять Анну, но мускулы уже не слушались. Их головы были рядом, и ему показалось, что она стонет. Он хотел взглянуть на ее лицо, но не смог и даже обрадовался этому.
   Где-то рядом раздался глухой скрежет: видимо, в самой сердцевине тумана поверхность реки напоминает каток, под которым течет более теплая вода. Если это так - их утлая лодчонка вмерзнет в лед навечно. Ему бы следовало это учесть еще до экспедиции. Многое нужно было учесть!
   Рассела одолевала дремота, мысли путались, боль, причиняемая холодом, уже не так досаждала, потому что ощущения притупились. Ему казалось, что леденеют даже образы, возникающие в мозгу.
   Сквозь дремоту мелькнула мысль: хорошо бы поговорить с Анной, такой близкой в этой тьме и такой далекой, заключенной в капсулу собственных страданий. Так хочется с ней поговорить...
   "Прости меня, любовь моя, - думал он в отчаянии. - Прости за то, что я тебя втянул в эту затею..."
   А потом не осталось никаких мыслей, только ледяное, бесконечное забытье...
   ...Внезапно разверзлись небеса, и произошло чудо - вокруг был теплый мир, поражающий безумством красок, запахов и звуков. У Рассела внутри словно взорвалась бомба - сознание вернулось, ощущения нахлынули разом, оглушив его.
   Он открыл глаза, вскрикнув от боли. Над ним было лицо Анны, а еще выше - голубое полотнище неба. Рассел попробовал пошевелить пальцами - они двигались. Попробовал поднять руку - она поднялась, но показалось странно, невероятно жесткой. Потом он сел на скамью и засмеялся.
   - Мы живы, - удивленно сказал он.
   - Да, Рассел, мы живы. Отдохни, а я посмотрю, чем можно помочь Фарну. Боюсь, он перенес все это хуже нас.
   Но вот уже и Фарн зем Марур сидит, несомненно испытывая те же фантастические чувства, что и Рассел.
   Грэхем осмотрелся. Видимо, это Анна вытащила из кабины его и Фарна. Господи, как у нее достало на это сил?
   Лодка была у берега - либо ее туда направили, либо она сама придрейфовала. Теперь стена тумана стояла позади, примерно в двухстах метрах вверх по течению. Она вытянулась по обе стороны реки, составляя единую гигантскую дугу.
   Захлебываясь от возбуждения, вознося хвалы мантии, белой и черной королевам, произнося заклинания, которых Рассел раньше не слышал, Фарн медленно возвращался к жизни.
   Грэхем все еще не мог понять, как удалось Анне прийти в себя быстрее, чем мужчинам.
   - Если все русские женщины - такие же, как ты, - сказал он, - Россия, несомненно, будет править миром. Как ты так быстро очнулась, Анна? В чем заключается тайна?
   - В рыцарстве, любовь моя. Ты и Фарн спасли меня своим благородством, защищая слабый пол. Вы стиснули меня с двух сторон, и оба оказались теплыми, как одеяла... - Она лукаво улыбнулась. - И потом, на мне гораздо больше жира, чем на каждом из вас. Хотя, может, ты и не заметил.
   - Хвала матери России за милость, оказанную нам, - словно молитву, проговорил Рассел.
   - Лорд Рассел, - вмешался Фарн, - мы уже были мертвыми, а теперь живы. Воистину, есть чему удивляться.
   - Аминь, - сказал Рассел, - а теперь хорошо бы узнать, куда мы попали, выбравшись из нашей тюрьмы. По эту сторону стены должно быть что-то, чего нет там. Иначе - зачем эта стена?
   Сказав это, он еще раз беглым взглядом оглядел окрестности. Такая же равнина, что и позади белой стены.
   И тут Рассел увидел колонну.
   Она стояла вдали, на расстоянии около десяти километров, и стала заметной потому, что лучи заходящего солнца, сверкая на ее поверхности, превратили ее в тонкий пылающий огненный столб.
   Без сомнения, колонна была очень высока. На вершине красовалось нечто, похожее на огромный прозрачно-зеленый шар.
   Остолбенев, Рассел смотрел на все это несколько мгновений, потом протер глаза и приставил к ним бинокль.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
   Время близилось к вечеру, и при угасающем свете дня путники вытащили лодку на берег, сняв с нее снаряжение, колеса и упряжь - чтобы все это было готово к утру, когда они тронутся в путь.
   Темнота сгущалась, и Рассел предложил отдыхать по очереди: двое будут спать в лодке, третий - дежурить.
   Прежде чем разбить бивуак, Рассел осмотрел местность - и загадочную колонну - в бинокль.
   На глаз высота этой колонны или башни была равна примерно семистам-восьмистам метрам. Но Рассел отверг эту мысль: ведь тогда зеленый шар должен бы иметь диаметр минимум в 150 метров, а представить себе столь грандиозное сооружение он не отважился.
   Вероятно, колонна была сделана из какого-то сплава, она казалась круглой, как карандаш, и гладкой. Однако на таком расстоянии бинокль мог и не уловить каких-то украшений или выступов. У основания башни, казалось, разместились какие-то строения, но это с успехом могли быть и скалы, в сумерках трудно было сказать наверняка.
   Самой загадочной деталью в этом ансамбле был "мыльный пузырь" на вершине - идеальной формы шар, внутри которого через прозрачные стенки Рассел видел (или ему так казалось) неясные туманные очертания каких-то предметов. Сквозь шар свободно проходили лучи заходящего солнца. А главное - он казался удивительно легким и нематериальным, словно его вот-вот унесет порыв ветра или он лопнет, как настоящий мыльный пузырь.
   Наступил вечер, стало холоднее, и путешественники снова надели на себя теплую одежду. К тому же хотелось есть: они не подкреплялись уже несколько часов. Кроме консервных банок, у них было с собой несколько связок дров для костра, и Рассел решил использовать две-три связки. Все-таки пламя поднимало настроение, не говоря уж об ужине.
   Еда была простая: суп из консервированной фасоли, который они проглотили молча. Однако после ужина Рассел решил обсудить предстоящую разведку. Было ясно, что для возвращения им придется пройти по суше вдоль туманной стены, потом пробраться сквозь нее там, где река входит в резервацию на севере. Это само по себе будет делом нелегким, потому что, по расчетам Фарна, расстояние между входом реки в "тюрьму" и выходом из нее равно примерно пятидесяти варакам, то есть тридцати пяти километрам. Если учесть и изгиб стены, то "телегу" придется тащить за собой километров сорок пять по незнакомой местности, прежде чем они снова увидят реку.
   - Если мы будем повсюду таскать за собой нашу посудину, - сказал Рассел, - мы вряд ли сможем что-то разведать по-настоящему. У нас быстро кончатся и силы, и продукты. Наверное, лучше оставить ее здесь, а потом вернуться и перенести ее, следуя все время вдоль стены. Как ты думаешь, Фарн?
   - Лорд, великая башня, которую мы только что видели, - истинно прекрасна. Ради этого похода мы уже рисковали, так что можем и еще раз рискнуть. Мы пришли сюда учиться, так давайте это делать, хотя мы можем дорого заплатить за учебу.
   - Отлично сказано. А что думаешь ты, Анна? Если мы оставим лодку здесь, ее могут уничтожить. Если возьмем с собой - будем продвигаться очень медленно.
   - Я согласна с тобой и Фарном. Раз уж мы забрались так далеко, давайте выясним все, что сможем. Мне кажется, что эта башня - часть города, и мы наконец-то увидим его жителей, взявших нас в плен, - она усмехнулась, хотя, может, им это не доставит удовольствия. Но еще хуже - жить в тюрьме и не знать, у кого ключи от этой тюрьмы.
   - Ну что ж, значит, решено. Утром постараемся найти какое-нибудь укрытие и оставим там лодку.
   Костерок, разведенный из нескольких поленьев, начал угасать. В чистом небе над головами путников зажглись мириады звезд, и эти чужие созвездия, к которым они уже стали привыкать, предвещали холодную ночь.
   - Фарн, - сказал Рассел, - пора спать. Леди Анна будет дежурить первой, я ее сменю, потом ты сменишь меня и будешь дежурить до рассвета.
   Ночь прошла спокойно. Троим друзьям даже показалось, что они одни во всей Вселенной.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
   Как только рассвело, путешественники позавтракали и стали искать укрытие для лодки. У берега, в нескольких сотнях метров от стоянки, они нашли небольшой овражек, достаточно глубокий, чтобы спрятать "судно" от посторонних глаз. Надев на себя упряжь, Фарн потащил лодку к этому месту, потом они с Расселом спустили ее на дно оврага. Уже шагах в десяти лодку не было видно.
   Они тщательно отобрали продукты и снаряжение - прежде всего одежду; кроме узелка с едой, Фарн взял свой меч и кинжал; Анна - арбалет и несколько бутылок с водой. Рассел взял арбалет, две гранаты, моток веревки, бинокль и засунул в карманы пару банок консервов.
   Было прекрасное утро, солнце не только светило с голубого неба, но и согревало.
   Маленький отряд двинулся прямо на башню, которая в ярких лучах казалась еще более необычной, чем накануне. Как ни странно, она выглядела живой.
   Меньше чем через полчаса марша по зеленому ковру долины Рассел заметил нечто необычное. Останавливаясь каждые несколько минут и осматривая местность в бинокль, он заметил какие-то возникающие время от времени вспышки. Такие "зайчики" бывают от солнца, попавшего на блестящий предмет. Они вспыхивали в двух-трех километрах от людей.
   Рассел дал бинокль Анне, та передала его Фарну. Сполохи двигались в сторону реки и стены тумана. Все трое улеглись в траву, чтобы наблюдать за этим явлением, оставаясь невидимыми.
   Вероятнее всего, передвижение отряда было уже замечено, потому что вспышки света стали ближе и двигались прямо на них. Люди приготовились к встрече: Фарн сжал рукоять кинжала, Анна вставила стрелу в арбалет, а Рассел взял в руки гранату и газовую зажигалку.
   Вскоре природа этих вспышек стала ясна: прямо на них двигалась группа пауков-роботов, и солнце сияло на металлических шарах, заменяющих им голову.
   Впервые за все время Рассел и Анна видели пауков при дневном свете и в действии. Фарн вообще видел их впервые, но не струсил (что отметил с облегчением Рассел). Он не испугался и тогда, когда пауки оказались уже шагах в пятидесяти.
   - Мы могли бы и встать, - заметил Рассел, - все равно они знают, что мы здесь. Вот и выясним, есть ли у них какой-то приказ на наш счет.
   - Лорд, - мрачно сказал Фарн, - кажется, меч - не самое надежное оружие для борьбы с такими чудищами.
   Рассел взглянул на гранату.
   - Вот это может помочь, следопыт. Многим из них потом понадобятся запчасти...
   Пауков-роботов было пять или шесть, и каждый во всех членистых "лапах" держал по коробке. Видимо, это были припасы для эревонского супермаркета. Подойдя к людям шагов на двадцать, пауки остановились и вдруг резко сменили направление, как будто получили новый приказ. Рассел наблюдал, как они деловито зашагали к стене тумана, которая теперь была километрах в двух и сияла на солнце, словно монолитная льдина. Рассел поднял с травы свой арбалет и моток веревки и сделал знак попутчикам следовать за ним.
   - Опасность, - глубокомысленно сказал он, - труднее предвидеть, если ничего не происходит. Похоже на то, что нас не накажут за побег из "резервации". Лучше уж двинемся к этой башне и посмотрим, что это такое.
   Они молча пошли дальше, каждый был занят своими мыслями и тревогами. Время от времени Анна догоняла Рассела и брала его за руку, словно желая убедиться, что он в самом деле рядом.
   Когда, по мнению Рассела, путники прошли половину пути, они увидели "эльфов".
   Фарн заметил их первым и принял за "дьяволов". Онемев от страха, он смог лишь указать на них дрожащей рукой.
   Примерно с десяток "эльфов" пронеслись над ними на высоте около сотни метров, направляясь к зеленому шару. Их полет сопровождался необычным звуком - это был низкий, ровный гул, напомнивший Расселу жужжание музыкального волчка, который он запускал давным-давно в детстве.
   "Эльфы" скрылись моментально, как если бы кто-то невидимый щелкнул выключателем и погасил экран.
   Рассел мигал, тер глаза и чувствовал, что у него дрожат колени. Он горько сожалел о том, что среди дорожных запасов нет бренди.
   - Ты их видела? - Повернувшись к Анне, он прочел ответ на ее лице.
   - Видела. - Голос ее дрожал. - Рассел, я хочу вернуться... - Голос становился все выше и резче. - Пожалуйста, отведи меня назад, к друзьям! Пожалуйста, отведи! Если мы пойдем дальше, мы сойдем с ума...
   Он ударил ее по щеке. Приступ истерики прекратился.
   - Спасибо, - сказала она просто. А успокоившись, добавила: - Ты мне напомнил, что даже русская женщина - только женщина.
   Рассел обернулся к Фарну:
   - Ну вот, следопыт, мы это видели. Желаешь ли ты идти дальше? Может, мы увидим кое-что и пострашнее.
   - Я считаю, что мой долг - идти вслед за лордом Грэхемом, чтобы не обесчестить себя в глазах повелителя моего клана и в своих собственных.
   - Тогда - пошли.
   - Лорд, это были дьяволы?
   - Нет, Фарн, не дьяволы.
   - Но и не эльфы, - сказала Анна, - они мне напомнили что-то другое... Знаю - больших стрекоз. Может, это просто насекомые?
   - Насекомые, способные внезапно исчезать? - сухо спросил Рассел. Теперь я понимаю, почему Под Редмэн принял их за "эльфов", - эти сверкающие крылья, золотистые волосы...
   Анна нервно засмеялась:
   - Это не "эльфы", у них нет волшебных палочек. Но зато есть четыре ноги - или руки, или лапы.
   Вскоре, когда солнце уже стояло высоко в небе, путники подошли к строениям, стоящим примерно в километре от гигантской башни. Постройки были низкие, без окон, напоминали по форме ледяные эскимосские иглу. Сделаны они были из пластика, похожего на тот, из которого были изготовлены гробы землян.
   Если это был город, то странный. Он выглядел вымершим, хотя кто-то же содержал его в чистоте и порядке. Казалось, город возник совсем недавно. И еще казалось, что здесь вот-вот должно что-то случиться, то ли прекрасное, то ли ужасное, то ли фантастическое. На этот счет у Рассела не было сомнений, так как путешественники чувствовали, что за ними кто-то наблюдает.
   Башня была еще выше и загадочнее, чем казалась на расстоянии. Она занимала самый центр "мертвого" города и уходила в поднебесье почти на целый километр. Огромный сверкающий зеленый шар на ее вершине казался чудовищным цветком на жестком металлическом стебле.
   Неотрывно глядя на это сооружение, Рассел почувствовал, что сегодня он, Анна и Фарн станут главными героями - или жертвами - приближающейся трагедии.
   К ближайшей постройке земляне подходили осторожно, потому что услышали какое-то негромкое пульсирование - такие звуки могла издавать мощная машина. Вибрацию они почувствовали сначала подошвами ног, а подойдя поближе, поняли, что сам воздух вокруг строения словно бы насыщен энергией. Даже если бы они и захотели войти внутрь (а они не очень-то рвались), то не смогли бы этого сделать. Узкие тоннели, ведущие в эту постройку, - высотой всего лишь в метр и шириной тоже в метр - были перекрыты. Металлические двери не имели ни видимых замков, ни задвижек.
   Здания второго ряда, похожие на первые по форме и размерам, были открыты, их даже можно было осмотреть. Оставив попутчиков снаружи, Рассел вошел в одно из строений и понял, что это своего рода склад - вдоль стен тянулись низкие длинные полки, на которых аккуратно были сложены металлические, пластиковые и керамические предметы совершенно непонятного назначения.
   В следующем здании Рассел обнаружил то ли цех, то ли лабораторию, где трудились пауки-роботы. Рассел чувствовал, что они знают о его присутствии, но продолжают спокойно заниматься своим делом, не обращая на него внимания. Пробыв в "цехе" какое-то время, Рассел так и не смог разгадать, что же делают пауки.
   Начав нервничать, Анна позвала его, и, когда Рассел вышел на свет Божий, он стал рассказывать ей и Фарну об увиденном и только тогда понял, что не заметил никаких источников света, а между тем там было светло, словно стены построек были стеклянные.
   Время шло, солнце миновало зенит, и Рассел стал торопиться. Он хотел приблизиться к башне, увенчанной зеленым шаром. Шар был настолько огромным, что внушал трепет; с другой стороны, с виду он был так невесом, что казалось, легкое дуновение ветра может его унести. Приближаясь к башне, путники увидели еще одну группу построек совершенно другого типа. Их было всего пять, построенных из камня или бетона, конусовидной формы. Высота их была метров тридцать, и каждое сооружение имело низкий и узкий вход. Рассел прополз внутрь и попал в полутемное помещение.
   Когда глаза его привыкли к темноте, он увидел, что внутри ничего нет, кроме пластиковых шестов, закрепленных в стенах, под некоторым углом к ним. Если бы эти шесты (диаметром в 10-12 сантиметров) продлить немного, они встретились бы в центре строения, как спицы огромного колеса, обод которого вмонтирован в стены. Каждая "спица" была лишь четырех-пяти метров в длину, но их было так много, что и считать не стоило.
   Рассел вышел к Анне и Фарну.
   Троица подошла к основанию огромной колонны. Только здесь они почувствовали ее колоссальные масштабы: она вонзалась в небо, уходя так высоко, что у них закружилась голова, когда они взглянули на зеленый сюрреалистический шар, бросающий фантастический свет на окружающую местность.
   Рассел чувствовал странную опустошенность. Не было больше страха, но не было и воодушевления. Он не мог бы сказать, что же, в сущности, ожидал, здесь увидеть, но только не такую вот пустоту и безразличие. Рассел начинал уже подумывать, что им придется вернуться за лодкой, так и не приблизившись к разгадке тайны их "тюремщиков".
   И башня, и шар были огромны, молчаливы и непостижимы. Может быть, это не что иное, как чудовищный погребальный монумент? И что же - побывать на краю гибели только для того, чтобы обнаружить памятник какой-то неизвестной расе?
   Но для кого же тогда эти машины, склады, пауки-роботы? Рассел обессилел, голова у него болела. Взглянув на лица своих друзей, он заметил те же следы усталости и разочарования.
   - Мы ничего не добились, - горько сказал он, - и не узнали ничего нового. Надо поесть и вернуться к лодке еще до захода солнца, к тому времени нам понадобится хороший отдых.
   И в этот миг они услышали звуки, напоминающие далекие раскаты грома.
   Гром приблизился и, расколов небосвод, стал словом.
   - Приветствуем вас! - произнес Голос. - Рувиры шлют привет своим детям!
   Внезапно все вокруг засияло и пришло в движение. Воздух наполнился трепетом пестрых, переливчатых крыльев.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
   Рувиры не были ни эльфами, ни дьяволами. Это были люди. Они умели плотно закреплять свои гибкие, как у ящериц, тела (вот, оказывается, для чего "спицы" в их домах) с помощью присосок, расположенных на хвосте. Внешне они напоминали земноводных, но на теле каждого было по две пары коротких рук, две пары блестящих прозрачных крыльев, а голову обрамляли сверкающие золотые локоны. Своими печальными лицами янтарного цвета они напоминали морских коньков.
   И все же это были люди.
   Рассел не испытывал никакого страха, скорее, трепет.
   Рувиры стремительно приземлились и расположились вокруг фундамента башни, застыв в неподвижных позах и опираясь на хвосты. Время от времени кто-то взмахивал крыльями, но все они рассматривали троих землян с выражением полного спокойствия.
   Фарн смотрел на них, сжимая меч, лицо его было серым от страха, Анна не очень уверенно держала в руках арбалет, Рассел взглянул на гранату, которую держал наготове, и, усмехнувшись, положил ее на землю.
   Снова зазвучал Голос, который, казалось, заполнил собой весь мир. Рассел видел, что лица рувиров застыли, как маски, их рыбьи губы не двигались. А Голос, говорящий на превосходном английском - возможно, и на русском, и на Грен Ли, - был живым, его звуки сотрясали землю.
   - Рувиры приветствуют вас, своих детей, и спрашивают: зачем вы пожаловали?
   Рассел облизнул пересохшие губы. Эти бесстрастные лица и Голос, идущий неизвестно откуда, лишали его сил. Когда Рассел заговорил, ему показалось, что он шепчет.
   - Мы пришли потому, что хотим многое узнать и понять, - ответил он.
   В ответ прозвучали раскаты хохота:
   - Дети, дети. Вам в самом деле нужно все понять?
   - Да, нужно. Мы хотим знать, зачем нас забрали из наших собственных миров. Зачем нас окружили стеной тумана? Что нас ждет в этом чужом мире?
   Снова раздался смех:
   - Дети! Неужели крыса, сидящая в клетке, должна знать цели и задачи биолога? А дождевой червь - экологию природы? Неужели амеба поймет механизм родов?
   Злые слезы закипели в глазах Рассела и покатились по щекам. Он не ответил. Его обступили видения: вот Абсу мес Марур дает клятву, Тур Норстед строит лодку, потом он увидел, как Айрег дарит ему топор. И все эти люди крысы в клетке?
   - Мы не черви и не амебы! - закричал он. - И не дети! Наши знания меньше ваших, но у нас есть гордость и достоинство. Мы ценим дружбу и мужество. Вы можете нас убить, но не унизить.
   - Лорд, - пробормотал Фарн, - ты хорошо сказал. Это большая честь умереть рядом с тобой.
   - Рассел, - шепнула Анна, - я рада нашему знакомству. Этот поход стоил того. Хохот повторился снова:
   - Мы очень довольны нашими детьми.
   Слепая ярость овладела Расселом. Ах, для них все это - всего лишь удачная шутка! Ну, ладно же! Он взглянул на гранату у своих ног и нащупал зажигалку в кармане.
   - Значит, вы - раса господ! - крикнул он. - А мы - варвары. Но у нас разное чувство юмора. Посмотрим, позабавит ли вас вот это!
   - Остановись! - прогремел Голос. - Вы пришли сюда за знаниями хорошо. А вдруг вас убьют эти знания?
   Рассел не смог двинуть ни рукой, ни ногой, тело его стало неподвижным, словно его заморозили. С трудом повернув голову - она еще двигалась, - он посмотрел на своих товарищей. Фарн и Анна тоже застыли.
   - Это нам решать, выдержим ли мы бремя знаний, - превозмогая онемение, возразил Рассел. - Вы можете нас убить. Но пока мы живы, мы имеем право думать, узнавать новое, раскрывать тайну нашего плена.
   - Смело сказано! - ответил Голос, снова заполнивший небо. - Гордые слова, порожденные гордыней невежества. Дети, вы бродите по лесу, не ведая об опасности. Ну что, вы все еще жаждете узнать?
   Помолчав пару секунд, Рассел тихо сказал:
   - Мы знаем, что смерть - это часть жизни. И лучше погибнуть, чем жить в тюрьме невежества и страха.
   Снова раздался смех, но он прозвучал мягче, и что-то новое, печальное мелькнуло в выпуклых глазах "эльфов".
   А Голос гремел:
   - Дети мои, выслушайте историю, которую вы либо поймете частично, либо не поймете совсем. Подумайте о времени - не о личном, не о биологическом и не о геологическом. Подумайте о времени космическом.
   Голос продолжал:
   - Когда планета, которую вы называете Землей, еще не существовала и даже не зрела в недрах какой-либо звезды, в космосе уже были триллионы старых планет. Самые первые рувиры появились на этих планетах, рожденные умирающей звездой; они родились в огне, сформировались в вихре чистой энергии. Потом они улетели с матери-звезды, чтобы закалить себя в темноте и холоде. Они явились на другую планету, вынесли там все испытания, которым подверглись, и, приняв постоянный облик, познали счастье простой биологической жизни.