Купер Эдмунд. Эльфы планеты Эревон

Купер Эдмунд
Эльфы планеты Эревон

   ЭДМУНД КУПЕР
   "Эльфы планеты Эревон"
   (Перевод с англ Э. Башиловой, 1994)
   Столкновение человека с историей, с чужими мирами, с новым опытом, прежде немыслимым, - характерные для фантастической литературы коллизии. У английского писателя Эдмунда Купера они находят оригинальное художественное воплощение, которым отличается настоящая, глубокая литература. Проблемы, которые ставит перед человеком мировая эволюция, - для героев Э. Купера это проблемы нравственные. Романы данного сборника увлекательны, потому что написаны мастером; они ценны также тем, что дают немалую пищу для ума читателя.
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
   Все это было похоже на Судный день.
   Или на картины Брейгеля, Сальвадора Дали, с намеками на Питера Селлерса, или на нечто такое же несусветное, но происходящее при дневном свете.
   Рассел Грэхем вылез из гроба. Ему повезло: он почти сразу вспомнил, что он - Рассел Грэхем, член парламента от Мидлпорт-Норта в графстве Ланкашир, Англия.
   Итак, он знал, кто он, но не знал, где он, а также каким образом и для какой надобности здесь оказался. Было ясно, что это просто дурной сон и вскоре его разбудит голос: "Просим пристегнуть ремни и погасить сигареты. Через десять минут мы приземлимся в лондонском аэропорту".
   Но он не проснулся. Кошмар оказался реальностью.
   Гроб, из которого он выкарабкался, был салатного цвета и лежал посреди дороги, в конце длинного аккуратного ряда таких же гробов. Дорога, соединявшая здание с вывеской "Отель" на одном конце и с супермаркетом - на другом, тянулась примерно на сто метров в длину, шириной же была метров десять. За отелем и магазином она обрывалась. Это был как бы маленький оазис городской жизни посреди степи. У гостиницы было припарковано такси, у супермаркета - автомобиль.
   Людей не было - если не считать тех, что вылезали из своих гробов.
   Темнокожая девушка вышибла крышку своего "ящика", встала во весь рост, пронзительно закричала и потеряла сознание. Это послужило сигналом ко всеобщей истерике. Следующими были белые мужчина и женщина. Они огляделись и тут же вместе рухнули в обморок.
   Из соседних гробов появились двое мужчин, которые, столкнувшись, упали, затеяли было драку, но сразу же прекратили ее.
   Три девушки, смеясь и плача одновременно, нашли какое-то странное успокоение в том, что всем им одинаково страшно.
   Постепенно из шестнадцати гробов появилось шестнадцать человек. Они производили такой шум и гам, что смогли бы разбудить мертвых или, по крайней мере, привлечь внимание живых - тех, кто находился в отеле или в супермаркете. Но, видимо, постояльцы или покупатели, даже если таковые были, давно привыкли к этой картине воскрешения из мертвых посреди главной и единственной улицы.
   На шум никто не вышел.
   А столпотворение продолжалось: одни кричали и жестикулировали, другие бормотали нечто невразумительное. Рассел Грэхем попытался сначала разобраться с самим собой и обнаружил, что голова его несколько изменила форму: в области мозжечка появилась шишка, довольно-таки большая, круглая и с хорошо заметным шрамом. Волосы, покрывающие шишку, были значительно короче, чем на остальной части головы.
   Рассел Грэхем, член парламента, облизнул пересохшие губы и вдруг почувствовал слабость. Следовало бы выпить; кстати, выпить хотелось страшно. Взглянув на отель, он побрел к нему.
   Вестибюль гостиницы был пуст, если не считать багажа, кое-как сваленного около вращающейся двери. Дежурного за стойкой не оказалось. Грэхем трижды нажимал кнопку звонка, но никто не появился.
   Он увидел надпись "Коктейль-бар" и стрелку, указывающую путь вниз, по короткому коридорчику. Грэхем тут же двинулся в заданном направлении и вскоре обнаружил, что бар тоже пуст. Но виски, к счастью, было. Грэхем зашел за стойку, налил себе двойную порцию и залпом выпил. После этого он дрожащими пальцами вытянул из пачки сигарету. Шум за стеной отеля как будто стал затихать. Англичанин пощупал шишку на затылке и снова проглотил хорошую порцию. Стало немного легче.
   Вскоре дорогу в бар нашли и остальные.
   Первым появился мужчина лет двадцати пяти - тридцати, высокий красавец блондин с голубыми глазами. Грэхем сразу почувствовал себя сорокалетним стариком и сдержанным англичанином.
   - Водки, двойную порцию. А куда, черт возьми, подевалась обслуга? высокий блондин произнес все это довольно грубо.
   Грэхем послушно налил водки:
   - Ваше здоровье; обслуги нет.
   - А вы кто такой?
   - Один из живых покойников, Рассел Грэхем, англичанин. А вы?
   Собеседник открыл рот, потом закрыл, поставил бокал с водкой на стойку дрожащей рукой. Вид у него был смущенный.
   - Не спешите с ответом, - доброжелательно сказал Грэхем. - У меня создается впечатление, что времени у нас будет достаточно.
   - Моя фамилия Норстед, - объявил молодой человек с каким-то странным сомнением в голосе. - Да, я - Тур Норстед. Швед. Рад познакомиться.
   Он протянул руку, и Грэхем торжественно пожал ее:
   - Рад познакомиться. Выпейте еще. - Он улыбнулся. - Думаю, выпивки хватит.
   - Спасибо. Да, водка нам не повредит. - Швед рассеянно потрогал шишку на затылке. Грэхем заметил этот жест.
   - Не волнуйтесь, - сказал он, - у меня то же самое. Видимо, это входило в план всего мероприятия.
   Норстед так стукнул бокалом о стойку, что водка пролилась.
   - Какого еще мероприятия?! Где мы находимся? Что здесь, дьявол побери, происходит?
   - Не волнуйтесь. Я тоже ничего не знаю. Когда мы проглотим достаточно горючего, попробуем разобраться. Кстати, вы прекрасно говорите по-английски.
   Норстед покачал головой:
   - По-шведски. Я говорю по-шведски, и вы тоже. В ответ Грэхем пожал плечами:
   - Будь по-вашему. Однако отметим просто для протокола, я не умею говорить по-шведски. Или говорю очень плохо... - И вдруг, осененный какой-то догадкой, Грэхем воскликнул: - Арланда!
   - Да, Арланда, - ответил швед. - Действительно.
   Казалось, какие-то кусочки мозаики начинают находить свое место в узоре.
   - Аэропорт Арланда в Стокгольме, - продолжал Грэхем. - Мы оба садились в самолет, вылетавший после обеда в Лондон. Именно там я вас и видел. Вы стояли передо мной, у вас еще был избыток багажа. На десять крон. А я думал, хватит ли денег у меня...
   - Помню, помню! - Норстед почти кричал. - Я еще такси не мог поймать. Боялся опоздать на самолет.
   - Мы говорим, а я наблюдаю за вашими губами, - сказал Грэхем. - Бог мой, ведь вы говорите по-шведски. А слова я слышу английские.
   - А я наблюдал за вами, - ответил Норстед. - И... губы у вас складываются не по-шведски, а звуки - мой родной язык.
   Пока они обменивались этими наблюдениями, Грэхем слышал, что звонок к дежурному регистратору звонит непрестанно, а голоса в вестибюле звучат все громче и настойчивее по мере приближения их обладателей к коктейль-бару.
   - Все дороги ведут в Рим, - мрачно заметил Грэхем. - Кажется, мой дорогой друг, здесь сейчас будет довольно весело.
   ГЛАВА ВТОРАЯ
   Рассел Грэхем предпочел остаться за стойкой. И теперь с сарказмом думал, что, похоже, бармен из него получился более удачный, чем политик. Грэхем успел покинуть ряды лейбористской партии как раз перед тем, как его собирались оттуда вышибить. И, руководствуясь чувством момента, которым обладал в полной мере, он намеревался отказаться от места в парламенте сразу по возвращении из отпуска.
   По возвращении.. Кажется, оно откладывается.
   Все шестнадцать человек сидели в баре, оставив свои дурацкие гробы посреди дурацкой дороги в этом дурацком пустом городе, куда их забросила судьба.
   Те, кому удавалось вспомнить, как его зовут, знакомились друг с другом - судорожно и беспорядочно. Стройная, эффектная жительница Вест-Индских островов последней вспомнила, кто она такая. Звали ее Селена Бержер; она оказалась довольно известной манекенщицей. Осознав этот любопытный факт за рюмкой рома, она тут же свалилась в обморок, превратившись в изящное переплетенье рук и ног вкусного шоколадного цвета.
   Селена была, пожалуй, самой молодой. Окинув взглядом компанию, Рассел подумал, что, видимо, он здесь самый старый. Но свое имя вспомнил первым. Имеет ли это какое-нибудь значение?..
   Прежде чем погрузиться в фантастические предположения или вконец напиться, он решил попытаться систематизировать уже известные факты.
   Факт первый: в одну и ту же историю влипло шестнадцать человек, восемь мужчин и восемь женщин. Видимо, равное соотношение полов не было случайностью.
   Факт второй: никто не знал, как, когда и зачем все это произошло. Все часы, в том числе и электронные, остановились.
   Факт третий: решительно у всех были шишки на затылке, и, несмотря на интернациональный состав компании, люди прекрасно общались на английском, шведском, французском, хинди или русском, и в то же время каждый считал, что говорит на своем родном языке.
   Факт четвертый: все вылетели одним и тем же самолетом из аэропорта Арланда в Стокгольме, направляясь в аэропорт Хитроу в Лондоне. Правда, не все вспомнили это сразу, и самым молодым членам группы пришлось в этом помочь.
   Факт пятый: багаж всех "прибывших" был свален в вестибюле отеля.
   Факт шестой: город, где они оказались, - совсем не город. Это даже не деревня. Это всего-навсего отель, супермаркет и несколько маленьких строений по обеим сторонам дороги, ведущей "ниоткуда никуда". Все это больше похоже на декорацию для фильма и может означать что угодно, начиная от безумных шутников-зрителей и кончая черт знает чем.
   Факт седьмой: здесь совершенно нет людей, если не считать шестнадцати человек, которых запаковали в гробы.
   Факт восьмой: все выглядит реально. Ничего этакого - в духе метафизических выдумок. Все выглядит дьявольски, до жути реально.
   - У меня накопилось восемь фактов, - Грэхем объявил это мужчине, подошедшему к стойке бара с подносом пустых бокалов.
   - Рад за вас, старина, - сказал тот. Это был
   Мохан дас Гупта, индиец двадцати восьми лет от роду, служащий нефтяной компании. - Не могли бы вы спрятать эти факты на время в холодильник? А пока - организуйте нам один бокал цитрусового пива, один - джина с лимоном, один большой бренди и одну "кровавую Мэри".
   - Более того, на основе этих фактов можно построить кое-какие предположения.
   - Стройте их себе на здоровье. Но не жадничайте, когда будете наливать бренди.
   Грэхем послушно смешал напитки. Все говорили без умолку, выдвигая самые невероятные версии по поводу того, что же все-таки случилось. Ни дисциплины, ни логики, короче, бесполезная болтовня.
   Рассел Грэхем, член парламента, знал, что его встречи с собственными избирателями были образцово-заурядными - типичный пример заунывных и бесплодных собраний. Но, черт побери, нужно же кому-то действовать!
   - Леди и джентльмены, - начал он громко, - леди и джентльмены, уделите мне немного вашего внимания...
   - Зачем? - отозвался довольно пьяный голос. - Тебе что - своего мало?
   - Затем, - терпеливо начал объяснять Грэхем, - что мне совершенно не нравится пребывание в этом бреду; у меня от него голова идет кругом, и мне хотелось бы когда-нибудь вернуться в Лондон. Если это вообще возможно.
   - Продолжайте, - ответил мужской голос. Лица повернулись в сторону Грэхема, и он начал свою небольшую речь.
   - Я не буду останавливаться на том, каким способом мы сюда попали, сказал он. - Я не буду также обсуждать тот факт, что нечто необычное было проделано с нашими головами, шуточки по этому поводу мы успеем выслушать после. У нас нет представления о времени, никто совершенно не помнит, что случилось во время полета Стокгольм - Лондон, и, насколько я понимаю, никто не может сказать, где мы находимся.
   - В Южной Америке, - откликнулся кто-то.
   - В Голливуде, - возразил другой.
   - Прошу вас, - Грэхем поднял руку. - Я хотел сказать, что это место не обладает никакими признаками, позволяющими понять, куда мы попали. Единственный признак - абсурдность всей ситуации. Мы прибыли в упаковке, напоминающей гробы, мы оказались в городе, который вовсе не город, мы сидим в гостинице, где нет постояльцев, но у всех нас вдруг появился лингвистический талант. Далее. Поскольку наш багаж доставлен, я смею предположить, что нам здесь придется киснуть долго.
   - Давайте ближе к делу, старина! - воскликнул Мохан дас Гупта.
   - А дело в том, - Грэхем произнес это с нажимом, - что мы, черт нас всех побери, должны как-то объединиться. Иначе мы будем терять время, ломая руки и проливая слезы в бокалы.
   - Простите, пожалуйста, а что вы предлагаете? - спросила темноволосая женщина лет тридцати пяти, не то чтобы красивая, но яркая.
   Рассел Грэхем оценил вопрос и взглянул на нее с благодарностью.
   - Прежде чем мы продолжим, - ответил он, - хорошо было бы нам всем представиться. Я - Рассел Грэхем, член парламента. Англичанин, естественно. А вы, мадам?
   - Анна Маркова, журналистка. Русская... А каковы ваши политические взгляды, господин Грэхем?
   - Это что, важно?
   - Может быть.
   - Хорошо, я отвечу. Я социалист - в некотором роде.
   Анна Маркова пожала плечами:
   - Ну что ж, могло быть и хуже. Раздались аплодисменты.
   - Кстати, в ответ на ваш вопрос, мисс Маркова, я предлагаю нам всем разбиться на группы. Одна группа может обследовать отель и подумать о нашем размещении - это нам скоро понадобится. Другой группе следует осмотреть местность. Третьей нужно позаботиться о нашем питании. А четвертая могла бы попытаться как-то осмыслить все, что с нами произошло.
   Высокий стройный мужчина, чуть моложе Грэхема, попросил слова:
   - Меня зовут Роберт Хаймэн, англичанин, служащий. Предложения мистера Грэхема мне кажутся дельными.
   Потом поднялся еще один мужчина, плотный блондин:
   - Я Гуннар Рудефорс, учитель. Швед. Да, мистер Грэхем прав, мы должны что-то предпринять.
   Потом представилась девушка лет девятнадцати, сидевшая за столом с двумя подружками. Она сильно волновалась и говорила так тихо, что ее почти не было слышно:
   - Меня зовут Андреа Смолл. Я студентка из Англии; честно говоря, я просто боюсь. Я до смерти напугана. И мои подруги тоже. Нам бы хотелось, чтобы нам посоветовали, что делать.
   - Я с этим согласен, думаю, большинство тоже согласится. - Это сказал крупный мужчина с соломенными волосами, рядом с которым сидела привлекательная пышная блондинка. - Меня зовут Пол Редмэн, я американец, литературный агент. А это моя жена, Марион. Поскольку мистер Грэхем первым предложил что-то конструктивное, полагаю, что именно он должен взять на себя руководство.
   Глядя на Грэхема, Тур Норстед поднял свой бокал:
   - Я думаю, сэр, вы сами на это напросились. - Потом добавил: Позвольте представиться, Тур Норстед, швед, моряк-радиотехник.
   Грэхем отпил виски.
   - Есть возражения? Мне хотелось бы знать, прежде чем я сделаю эту глупость, то есть приму ваше предложение. Иначе говоря, может быть, есть другие кандидатуры?
   Все промолчали. Грэхем улыбнулся:
   - Ну что ж. Да падет это решение на ваши головы. Поскольку я по опыту знаю, что там, где слишком много спорят, дело стоит, то предлагаю кое-какие меры защиты для себя и для вас. Первое: я требую всей полноты власти. Второе: если четверо или больше человек подвергнут мою кандидатуру сомнению, будем выбирать другого. Ставим на голосование?
   Глядя на лес рук, Грэхем подумал, что впервые в жизни его кандидатура прошла единогласно.
   Бомба взорвалась несколькими секундами позже.
   Слово попросил незаметный мужчина небольшого роста.
   - Меня зовут Джон Говард, я учитель, англичанин. - Он указал на сидящую рядом женщину, нервно вертевшую в руках бокал виски с содовой: Моя жена Мэри. Мы оба преподаем физику, и мне кажется, мы заметили нечто такое, что могло ускользнуть от внимания остальных. - Он колебался, говорить ли дальше. - Это довольно неприятное наблюдение. Может, мне стоит обсудить вопрос сначала только с вами, мистер Грэхем?
   Грэхем покачал головой:
   - Нет, я не люблю секретов, мистер Говард. Наше положение уже настолько неприятно, что его трудно испортить еще больше.
   Джон Говард улыбнулся как-то виновато:
   - Здесь кто-то предположил, что мы в Южной Америке или в Голливуде. К сожалению, я думаю, нам придется исключить оба эти варианта.
   - Значит, вы знаете, где мы? - с надеждой спросил Грэхем.
   - Нет. Но я знаю, что мы не там, где думаем.
   - А точнее?
   - Мы не на Земле, - грустно сказал Говард. Признание было встречено гробовым молчанием. Все лица обратились к говорившему. Грэхем облизнул пересохшие, губы;
   - А как вы это узнали?
   - Странно, что вы сами этого не заметили: мы здесь очень мало весим. Мы с Мэри поставили опыт - ну, просто подпрыгнули. Притяжение на этой планете составляет примерно две трети земного.
   Человек шесть тут же принялись подпрыгивать. Они взлетали вверх на три, четыре, пять или шесть футов. Лица "прыгунов" стали белыми от напряжения. Никто не упал в обморок, но три женщины и один мужчина заплакали.
   Рассел Грэхем налил себе большой бокал виски и понял, что ему нужно снова начать говорить.
   Причем сделать это как можно быстрее.
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   Остальную часть послеобеденного времени - а у путешественников была возможность определить время по положению солнца, - так вот, остальную часть дня заняла какая-то мешанина из драматической напряженности и сущей бессмыслицы. Само солнце, на которое нельзя было смотреть не щурясь, как будто бы не отличалось от земного, но казалось, оно катится по небу быстрее, чем надо.
   Все снова завели свои часы и позже обнаружили, что сутки на планете длятся примерно двадцать земных часов.
   Прежде чем разбить всех на группы и попытаться наладить какой-то порядок среди царящего хаоса, Грэхем провел перекличку людей, которых он с мрачным юмором назвал своим "иностранным легионом". Сначала он просто записал имена, фамилии, возраст, национальность и профессию хотя бы для того, чтобы примерно определить, кому какое давать поручение. Позже он смог получить более подробные сведения, а также обнаружить кое у кого полезные в данной ситуации навыки.
   Никто не мог точно вспомнить, сколько пассажиров взял реактивный самолет, летевший из Стокгольма в Лондон, но их было, несомненно, гораздо больше, чем шестнадцать. Поразмыслить о том, что стало с пилотами, стюардессами и прочими пассажирами, они смогут позже. А сейчас полезнее оценить ситуацию и обезопасить себя настолько, насколько позволяет весь этот абсурд.
   Англичане составляли ровно половину грэхемовского легиона. Он подумал, что для рейса Стокгольм - Лондон в конце туристского сезона это вполне нормально.
   В самом верху бумажного листа он аккуратно написал свое собственное имя и фамилию, ниже разместил всех остальных "перемещенных лиц" английской национальности. Далее последовали два шведа, индус, русская, француженка и вест-индианка.
   Прежде чем разбить людей на группы, он внимательно изучил список. В нем значились:
   Рассел Грэхем, 39 лет, англичанин, член парламента;
   Роберт Хаймэн, 39, англичанин, госслужащий;
   Эндрю Пейн, 28, англичанин, актер телевидения;
   Джон Говард, 31, англичанин, учитель;
   Мэри Говард, 27, англичанка, учительница;
   Дженис Блейк, 20, англичанка, студентка колледжа домоводства;
   Андреа Смолл, 20, англичанка, то же;
   Марина Джессоп, 20, англичанка, то же;
   Пол Редмэн, 40, американец, литературный агент;
   Марион Редмэн, 32, американка, домохозяйка;
   Гуннар Рудефорс, 35, швед, учитель;
   Тур Норстед, 25, швед, моряк-радиотехник;
   Мохан дас Гупта. 28, индус, служащий нефтекомпании;
   Анна Маркова, 33, русская, журналист;
   Симона Мишель, 23, француженка, художник;
   Селена Бержер, 21, вест-индианка, манекенщица.
   "Педагогика представлена неплохо, - думал Грэхем, скользя взглядом по списку, - это и неудивительно, в наши дни преподаватели довольно-таки много путешествуют, причем в разных направлениях".
   Он вздохнул. Было бы гораздо полезнее иметь в группе врача, специалиста в области естественных наук, а лучше всего - одного - двух мускулистых рабочих. Одно ему было ясно: тот, кто (или что) организовал их похищение, или перемещение, или кражу (ни одно слово не подходило вполне), словом, этот Он, Она или Они не старались как-то уравновесить интересы. Зато в смысле соотношения полов - полный баланс. Что само по себе забавно...
   Однако над скрытым смыслом всего этого можно было подумать позже. А сейчас следовало заняться более важными делами.
   Грэхем разбил группу на четыре звена по четыре человека, согласно своему первоначальному плану. Генеральный штаб, который он назвал "оперативной группой", включал его самого, Гуннара Рудефорса, а также Пола и Марион Редмэн. В двух остальных звеньях - разведчиков - было по двое мужчин и по две женщины. Первостепенной задачей четвертого звена было снабжение питанием; в него входили швед-радиотехник и три студентки-англичанки.
   Генеральный штаб обосновался в коктейль-баре. Остальные отправились выполнять задания.
   Через некоторое время начали поступать донесения. Первое и самое важное состояло в том, что в радиусе примерно километра не обнаружено ни одного живого существа. В городе нет ничего, кроме уже знакомой всем гостиницы, супермаркета, отрезка дороги и ряда небольших строений, приспособленных под мастерские.
   Дорога начинается в зарослях диких трав, которые можно было бы назвать степью или саванной, и упирается в такую же саванну. Такси, стоящее у гостиницы, по всей видимости, "мерседес", но у него нет ни аккумулятора, ни мотора. Машина, забытая у супермаркета, - "сааб", тоже не имеет ни того ни другого.
   Супермаркет прилично загружен продуктами, однако ничего свежего - все в пакетах или банках. Тур Норстед вместе с тремя девицами, успевшими в него влюбиться, нагрузили доверху тележки, заботливо кем-то для них оставленные, и покатили их по дороге к отелю.
   В это же время двое из резервной группы - Гуннар Рудефорс и Пол Редмэн - убрали с дороги зеленоватые пластиковые гробы и сложили их аккуратными штабелями у одного из сараев. Эти гробы они тщательно осмотрели: пластик был легким, но очень прочным, его невозможно было поцарапать даже стальным лезвием.
   В самом отеле было двадцать номеров, из них десять одиночных и десять парных. Была также кухня, оборудованная всем необходимым, вплоть до холодильника и посудомоечной машины. Раковина с холодной и горячей водой присутствовала в каждом номере. С электричеством все оказалось в порядке. Короче говоря, это была типичная провинциальная, но вполне комфортабельная гостиница, какую можно увидеть в любом уголке Европы.
   Солнце село неожиданной и стремительно, как на Земле бывает в тропиках или на экваторе, и все собрались в коктейль-баре, чтобы поделиться собранной информацией.
   Поскольку было ясно, что ночь, а возможно, и много ночей придется провести здесь, следовало распределить комнаты. Грэхем попросил заняться этим Анну Маркову, которая показалась ему толковой женщиной. Трех студенток, изучающих домоводство, отправили на кухню воплощать теорию в практику. И в скором времени вся компания села за стол в обеденном зале и получила угощение не хуже, чем в ресторане "Савой". Правда, на тот факт, что вся еда - из консервных банок, пришлось закрыть глаза.
   Когда все принялись за кофе с коньяком, Грэхем решил провести небольшой опрос на тему: "Что с нами произошло и в каком порядке". Этот дискуссионный зачин можно было высоко оценить в любой валюте.
   Самой популярной теорией оказалась следующая: "Нас похитили марсиане, венерианцы или другие жители Солнечной системы". Эта теория была порождением дешевых теле- и кинофильмов, а также множеством комиксов на космические темы - из тех, что публикуют в журналах.
   Джон Говард, учитель физики, первый разбил наголову эту теорию. Он подошел к стеклянной двери столовой, открыл ее и вышел на балкон. Стояла ясная холодная ночь. Говард пригласил всех выглянуть на улицу.
   Звезды, которые люди увидели в небе, были совершенно незнакомыми. Чужие звезды на чужом небе - яркие, холодные и далекие. Жуткие в своей новизне.
   Грэхем сразу загнал своих товарищей назад в столовую, почувствовав, какая тревога, растерянность и даже отчаяние завладели их душами. Вернувшись к своим столам, они мрачно прихлебывали кофе. Беседа умерла. Никто не горел желанием обсуждать будущее, которое после знакомства с чужим небом стало рисоваться в жутком свете.
   Было совершенно ясно, что все страшно устали: две девушки-студентки заснули прямо за столом. Слишком много было затрачено усилий физических и моральных, слишком много выпало на их долю страха и отчаяния.
   Но Грэхем был убежден, что отдыхать должны по очереди. Восемь мужчин были назначены дежурить всю ночь, по два человека, сменяясь каждый час. В качестве еще одной предосторожности Грэхем велел оставить двери всех спален широко открытыми.
   Однако ночь прошла относительно спокойно, если не считать рыданий и всхлипываний. Мужчины всхлипывали так же часто, как и женщины, - но более скрытно.
   Утром звено, вышедшее из отеля на разведку, сделало интересное открытие.
   Исчезли гробы, сложенные в штабеля.
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
   В течение второго дня путешественники сделали еще кое-какие открытия.
   Молодой швед Тур Норстед первым обнаружил, что, по-видимому, за всей группой ведется наблюдение. Ночью, стараясь не заснуть, он увидел четыре малюсенькие зеленые точки, бледно светящиеся в углах потолка, там, где он стыкуется со стенами.
   Тур зажег ночник - такой, какие в гостиницах ставят у кровати, с лампочкой в шестьдесят ватт - и решил выяснить, что это такое. При свете зеленоватые точки исчезли, но он нашел в каждом углу комнаты четыре линзы, невидимые днем. Линзы были не больше спичечных головок. Тур надумал было отковырнуть кусок штукатурки и посмотреть, как они крепятся, но благоразумно отверг эту мысль.