Страница:
Наряду с увеличением официальных поборов с населения в пользу города, куриалы широко использовали в IV в. свое положение во главе муниципального самоуправления для того, чтобы поддержать собственное падающее материальное благополучие за счет прямого ограбления торгово-ремесленного населения. Открытые злоупотребления и вымогательства с их стороны становятся все более широко распространенным явлением (Liban., XLV, 4). Так куриалы, поставленные во главе торгово-ремесленных корпораций и контролировавшие торговлю на рынке, превратили выполнение этих функций в источник неприкрытой наживы. Они брали с ремесленников и торговцев незаконные поборы, привлекали их к ответственности за мнимые или действительные нарушения, чтобы получить взятку за освобождение от наказания (Liban., XXIX, 11; XXVII, 30; XXXIV, 4; XXVII, 27, 28). В Антиохии второй половины IV в. все куриалы, последовательно стоявшие во главе корпорации пекарей, с которой раньше курия находилась в тесном контакте и полном согласии, настолько открыто грабили и притесняли пекарей, что они вынуждены были поднимать против них настоящие бунты, убегать из города (Liban., XXIX; I, 228-231). Законодательство второй половины IV в. рисует исключительное разнообразие приемов и методов, с помощью которых куриалы грабили городское торгово-ремесленное население (СТ, VIII, 1.1, 4; XII, 1, 63, 79, 112, 114; 13, 3; CJ, IV, 52, 2).
Все это безусловно обостряло противоречия между куриалами и торгово-ремесленным населением, особенно торгово-ремесленной беднотой, поскольку в своей политике ограбления городской бедноты куриалы нередко действовали рука об руку с торгово-ростовщической верхушкой, торговцами продовольствием и ростовщиками. Поэтому одной из характерных черт социальной жизни города IV в. является рост противоречий между куриалами и основной массой населения города. Известны многочисленные случаи выступлений городского населения против куриалов, поджогов их домов. Либаний говорит о том, что теперь народного недовольства куриалы "боятся как огня" и в случае его возникновения спешат спастись бегством в свои имения, радуясь тому, что "не сгорели и сами" (XXIII, 16; XLV, 39).
Таким образом, из организации, в какой-то мере все же защищавшей интересы свободного гражданского населения города, при привилегированном положении в ней куриалов, муниципальной аристократии, организации, направленной против рабов и отчасти зависимого крестьянства, и сплачивавшей против них свободное гражданское население, муниципальная организация в IV в. все более превращалась в орудие эксплуатации и ограбления широких слоев мелких городских собственников, торгово-ремесленной бедноты куриалами. Прежде чем обеднеть и разориться самим под бременем государственных и муниципальных обязанностей, они разоряли подвластное им население города, пытаясь за его счет поддержать свое положение. Правительство, заинтересованное в поддержании платежеспособности плательщиков подати, в течение IV в. вынуждено было принимать все более решительные меры, чтобы ограничить грабеж куриалами свободного городского населения.54
Естественно, что эта деятельность куриалов не только обостряла социальные отношения в городе, но и значительно ухудшала положение основной массы его свободного населения, которое уже не могло теперь рассчитывать на поддержку муниципальной организации в защите своих интересов. Либаний прямо говорил, что ремесленник, ищущий защиты от произвола чиновников или сильных людей, напрасно стал бы обращаться к курии (XXXV, 7; XLVIII, 17). Курия, по его признанию, не только сама грабит и угнетает городское население, но и дает полную возможность делать это другим (Liban., XLVIII, 18). Поэтому все возраставшая чиновная администрация не встречала сколько-нибудь серьезных препятствий со стороны муниципальной организации в своем грабительстве торгово-ремесленного населения. Наоборот, они нередко действовали рука об руку с куриалами. Все увеличивавшаяся власть чиновно-бюрократического аппарата над торгово-ремесленным населением, все возраставшие права контроля за деятельностью торгово-ремесленных корпораций, состоянием рынка - все это облегчало его представителям ограбление торгово-ремесленного населения.
В Антиохии, где сосредоточивалось гражданское и военное управление не только Сирией, но и всего диоцеза Востока, постоянно находился огромный штат чиновников (????????) и военных командиров.55 Поэтому антиохийское население особенно сильно страдало от грабежей и вымогательств правительственной администрации. Пользуясь своим положением, чиновники активно участвовали в спекуляциях продовольствием (Liban., XLV, 23). Под предлогом контроля за состоянием рынка они вмешивались в торговлю, лишали прав торговцев, чтобы получить от них взятку за разрешение продолжать заниматься своим ремеслом (Liban., II, 54; IV, 26-28, 35; XXVIII, 30; XLVI, 7). Когда не к чему было придраться, они создавали дутые дела против торговцев и ремесленников, обвиняя их в оскорблении величества, чтобы вынудить их откупиться от наказания (Liban., XVIII, 136). Не только мелкие чиновники и военные командиры открыто вымогали приношения от ремесленников и торговцев (Liban., XLVI, 10), но и сами правители провинции существовали за счет подношений купцов и богатых торговцев, обращая в "капитал" содержание, получаемое от императора (Liban., XLVI, 24). К концу IV в. грабительство куриалов и чиновной администрация достигло таких размеров, что правительство, не видя существенной разницы в их отношении к населению, в равной мере пыталось ограничить злоупотребления и тех и других, запретив им приобретать какие-либо имущества во время службы или в период выполнения муниципальных обязанностей (СТ, VIII, 15, 5; XII, 1, 79; XIII, 10; XVI, 2, 39).
В результате политики куриалов и чиновников масса торгово-ремесленного населения города, рядовое торгово-ремесленное население все более превращалось в постоянно находившуюся на грани разорения торгово-ремесленную бедноту. Поэтому многие представители торгово-ремесленного населения считали свои занятия несчастьем и стремились покинуть свои ремесла. По словам Иоанна Златоуста, ни один ремесленник не хочет продолжать заниматься своим ремеслом (MPG, 61, 137; 60, 2). Он говорит, что лишь бедность принуждает их сохранять свою профессию. Стремление покинуть свое ремесло было характерно и для более состоятельных ремесленников, в том числе хлебопеков и содержателей постоялых дворов и харчевен. Более зажиточные, они располагали большими возможностями и старались любой ценой дать своим детям необходимое образование и устроить их на низшие чиновные или военные должности (Liban., LXII, 21). Колоссальный рост военно-чиновного аппарата в IV в. облегчал для них эту возможность и, видимо, в связи с тем, что многие представители торгово-ремесленного населения порывали со своими профессиями, правительство вынуждено было принимать меры, ограничивающие этот процесс в IV в.
Тяжелое положение, в котором оказалось большинство торгово-ремесленного населения в течение IV в., способствовало быстрому распространению христианства. Необходимость для все большей части свободного городского населения трудиться сверх всякой меры (????? ??? ?????? ????????? - Liban., XXV, 37) для того, чтобы обеспечить самое скудное существование, все более превращало труд из терпимого в тяжелую обязанность. Христианство с его настойчивой проповедью о труде, как о повседневной обязанности человека, как наказании за грехи, как средство искупления и спасения,56 и в то же время со скупыми упоминаниями об отдыхе, как вознаграждении за труд, как нельзя более соответствовало новым условиям. В отличие от языческой идеологии, рассматривавшей тяжелый труд как рабское занятие, недостойное свободного человека, христианство давало массе свободных известное утешение в их положении. К середине IV в. ordo plebeius Антиохии было почти сплошь христианским. "Мы живем среди народа - врага богов", - писал Юлиан об Антиохии.57
Проповеди Иоанна Златоуста достаточно убедительно показывают, какую роль в Антиохии IV в. играл труд свободных и какое значение придавала их "христианскому воспитанию" антиохийская церковь. Стремление убедить своих слушателей в необходимости труда и смирения с бедностью - красной нитью проходит во многих его выступлениях.58 Анализ этих проповедей позволяет сделать вывод, что с течением времени Златоусту приходилось все больше внимания уделять "обработке" торгово-ремесленной бедноты, пытаться всячески смягчить остроту социальных противоречий.39 Из них же видно, что трудовое население города не принадлежало к числу ревностных посетителей церкви. По словам Златоуста, у них просто не было для этого времени, так как они вынуждены были работать (MPG, 51, 69; 84, 668; 49, 237, 365).
С поляризацией имущественных отношений разрыв в положении honestiores и humiliores в IV в. проявляется, все более ярко.60 Либаний с сожалением говорит о том, что в его время становится все меньше живущих в известном достатке плебеев, скромно, но не бедно одетых, с уважением относящихся к знатным, спокойных и деловитых, и все больше задавленных нуждой, озлобленных бедняков, с которыми все более бесцеремонно обращаются как куриалы, так и чиновники (L, 16). Не случайно постоянно пытавшийся своими проповедями смягчить остроту социальных противоречий в Антиохии Иоанн Златоуст сетовал на то, что со свободными в его время все чаще обращаются как с рабами - ??? ?? ??????????? ???? ?????????? ?????????? (MPG, 61, 168; 51, 198). Либаний призывал своих учеников к более умеренному, чем, видимо, имело место, обращению с ремесленниками, призывая их по возможности ограничиваться бранью, ударами, пинками ног, тасканием за волосы, но не большим (LVIII, 4). В условиях растущих противоречий между куриалами и основной массой ordo plebeius, куриалы утрачивали свою опору среди широких слоев свободного городского населения и вынуждены были все больше опираться на люмпен-пролетариат с целью поддержания своего господства над городским населением. Для подкупа люмпен-пролетариата они все шире использовали не только собственные, но и все большую часть муниципальных средств. Не случайно в IV в. катастрофически сокращаются расходы курий на те элементы городского благоустройства, в которых было заинтересовано торгово-ремесленное население города, и, наоборот, чрезвычайно возрастают расходы на зрелища (СТ, VII, 2, 1; XII, 1, 14; XV, 9, 2). В конце IV в. правительство, в связи с вызванным этой политикой упадком городского хозяйства многих городов, было вынуждено запретить куриалам расходовать все городские средства на зрелища и потребовало обратить хотя бы часть из них на ремонт водопроводов, общественных зданий и т. д. (СТ, VI, 4, 29).
В Антиохии IV в. городское хозяйство также крайне плохо поддерживалось куриалами, а расходы на зрелища были огромными. Куриалы не только тратили на подкуп люмпен-пролетариата городские средства и те деньги, которые они расходовали в порядке литургий, но и обирали с этой целью торгово-ремесленное население. Так, уже упоминавшийся выше, введенный в 386 г. побор с городских ремесленников-бедняков взимался городом на содержание зрелищ, в основном посещавшихся праздным люмпен-пролетариатом (Liban., XXXI, 17).
Данные Иоанна Златоуста о политике антиохийской верхушки в отношении люмпен-пролетарской прослойки города, об огромных суммах, тратившихся на ее подкуп и поддержание, позволяют несколько иначе поставить вопрос о люмпен-пролетариате крупного ранневизантийского города, чем он обычно ставится в буржуазной литературе. Принято считать, что наличие люмпен-пролетариата, его рост по мере усиливающегося упадка империи вынуждал господствующий класс тратить все больше средств на его поддержание и подкуп. Однако люмпен-пролетарские массы восточных провинций - ранней Византии не во всем были подобны своим западным собратьям. В западной половине Римской империи, еще в эпоху расцвета рабовладельческих отношений, когда большинство мелких ремесленников и городских земельных собственников превратились в люмпен-пролетариев, поддерживаемых богатыми рабовладельцами города за счет труда рабов, сложились устойчивые люмпен-пролетарские традиции, в основе которых лежало презрение к труду, как к рабскому занятию, недостойному свободного.61 Римский люмпен-пролетариат не желал трудиться и требовал, чтобы его содержали богатые рабовладельцы, муниципальная организация. На Востоке, в восточной половине Римской империи, положение было несколько иным. Здесь рабский труд не так широко, как на Западе, вытеснил труд свободных. Поэтому здесь не сложилось столь мощной и социально оформленной люмпен-пролетарской прослойки, с ярко выраженным презрением к труду. Многие неимущие бедняки жили не только и, может быть, не столько подачками, сколько разного рода приработками, поденщиной.
Аналогичная картина, судя по произведениям Иоанна Златоуста, наблюдается и в Антиохии IV в. Множество люмпен-пролетариев здесь поддерживает свое существование приработком (MPG, 51, 261; 49, 276; 57, 409). Здоровым нищим, по его словам, нередко отказывают в подаянии на том основании, что они могут работать и предлагают им искать работу (MPG, 47, 319). Отсутствие у антиохийских люмпен-пролетариев сугубо отрицательного отношения к труду открывало перед ними более широкие возможности для перехода от паразитического существования к трудовой жизни. Однако свидетельства Златоуста позволяют предположить, что эти возможности не реализовывались в той мере в какой это было возможно не только из-за нежелания неимущей бедноты, а из-за сознательной политики господствующего класса империи. Иоанн Златоуст говорит о том, что антиохийская верхушка развращала неимущих своими щедрыми подачками, подкупом, отвлекала их от перехода к трудовой жизни (MPG, 47, 328, 62, 236). Из его проповедей складывается совершенно определенное впечатление - значительная и возраставшая в IV в. прослойка антиохийских люмпен-пролетариев поддерживалась местной знатью не столько потому, что она неизбежно существовала, была социально опасна, предъявляла свои требования, сколько потому, что она была нужна антиохийской верхушке. Ее существование и количество, видимо, искусственно поддерживались господствующим классом, правящей верхушкой. Причем эта прослойка в IV в. пополнялась не столько за счет разорившихся мелких ремесленников и земледельцев, привыкших к труду, сколько за счет разорившихся городских: рабовладельцев, рассматривавших физический труд как недостойное свободного занятие. Судя по данным Либания, люмпен-пролетарский актив, действовавший вокруг зрелищ, состоял преимущественно из разного рода деклассированных рабовладельцев (Liban., XLVIII). В условиях, когда рядовое население города становилось все более враждебно настроенным по отношению к господствующему классу, куриалам, местной знати приходилось искать в праздном люмпен-пролетариате свою социальную опору в городе, поддерживать его уже не только как орудие, которое всегда могло быть использовано против рабов, но и во все возрастающих в IV в. размерах, как средство поддержания своего господства над рядовым городским населением, орудием его политического подавления. Люмпен-пролетарские элементы были той политической силой, которую курия и куриалы все шире использовали для того, чтобы грабить и притеснять городское население. Так, богатый куриал Кандид, контролировавший торговлю хлебом, опираясь на своих рабов и прихлебателей (?? ?? ???? ?? ??????? ??? ???????? ??? ????? ????? ??? ??' ?????? ???????? - Liban., XXIX, 9), вершил свой произвол над хлебопеками, торговцами печеным хлебом, вымогал у них взятки и подавлял их недовольство.
Естественно, что в этих условиях, когда все большая часть населения города не могла надеяться на защиту своих интересов ни курией против притеснений и злоупотреблений чиновников, ни чиновного аппарата против курии, масса ремесленников и торговцев вынуждена была искать новые формы защиты своих интересов. Так же как и крестьяне в деревне, они стали искать покровительства у знатных и влиятельных лиц, обычно крупных местных собственников. Либаний и Иоанн Златоуст говорят о массе "маленьких людей" (?? ????????????), которые ищут покровительства (?????????) у влиятельных собственников (Liban., XXVI; 16; XXV, 31; MPG, 47, 369, 382, 384; 49; 161), "вносят в свои завещания богатых и сильных людей, не состоящих с ними ни в каком родстве, и делают их сонаследниками своих детей только для того, чтобы пожертвованием небольшой суммы обеспечить защиту интересов своих детей, к тому же не зная, как после их смерти будут настроены эти их сонаследники" (MPG, 51, 289). Как показывают данные Златоуста, это покровительство патрона действительно ограждало патронируемых от притеснений со стороны других (MPG, 49, 161).
Благоприятные условия для развития патронатных отношений в городе создавались в результате наличия все более укреплявшихся экономических связей между домами крупных собственников и торгово-ремесленным населением, все возрастающая часть которого была постоянно связана своей работой и торговыми делами с "домами" крупных собственников. Эти деловые связи способствовали развитию отношений покровительства, которые иногда превращались в прямой патронат. Как писал Либаний, "ремесленники, видя их большое могущество, попадают в зависимость от них, попадают в подчинение и к их рабам" (??????? ?? ??? ?????? ?? ??????????? ??????? ???????????? ??? ???????, ???????????? ?? ??? ???? ?????? ???????? - LII, 16). Нередко такие отношения приводили к постепенному "поглощению" ремесленника или торговца "домом" крупного собственника. Немалую роль в переходе их под патронат играли и привилегии свобода от хрисаргира и торговых поборов, которой пользовались сенаторы, военно-чиновная знать и их "люди".62 Становясь под патронат сенаторов, превращаясь в зависимых от них людей, ремесленники и торговцы избавлялись от бремени разорительного хрисаргира и торговых поборов. Как видно из данных законодательства, в домах и имениях знати находили убежище не только ремесленники (СТ, XIII, 1,7, 12).63 Иногда даже достаточно крупные торговцы становились под патронат знати и превращались в potentiorum... homines.61
Все эти привилегии знати создавали благоприятные условия для развития их собственных мастерских, превращения их в доходные, "конкурировавшие" с мастерскими, принадлежавшими торгово-ремесленному населению. Однако подавляющее большинство городских ремесленников продолжало сохранять свою свободу. Большая часть ремесленников, занятых производством предметов роскоши, главным образом из привозного сырья, экономически была более тесно связана с купцами и торговцами, находилась в зависимости от них. А установление патроната над массой мелких ремесленников, особенно занятых производством дешевых изделий широкого потребления, и мелкими торговцами не представляло интереса для крупного собственника.
В качестве патрона ремесленников в IV в. все чаще выступает и церковь.65 Многие буржуазные исследователи, стремясь подчеркнуть "духовный авторитет" церкви, не акцентируют внимания на экономическом положении церкви, как важнейшей основе ее влияния на социальную жизнь города.65 Между тем она несомненна. В IV в. антиохийская церковь, обладавшая огромными земельными имуществами, колоссальными денежными средствами за счет щедрых дарений императоров и частных пожертвований богатого христианского населения Антиохии, играла все большую роль в экономической и социальной жизни города. В широко развернувшемся церковном строительстве была занята значительная часть ремесленников Антиохии. В течение всего IV в. в Антиохии идет интенсивное строительство церквей, странноприимных домов, приютов, ксенодохиев, больниц (MPG, 47, 490; 61, 180).67 Множество ремесленников выполняло заказы церкви, работая над изготовлением разного рода церковной утвари. Так Антиохия стала крупнейшим центром производства драгоценных вышитых тканей для нужд церкви и литургического серебра.68 Некоторые из ремесленников, видимо, стали вообще специализироваться на изготовлении предметов церковного обихода. О том, насколько тесно было связано антиохийское ремесленное производство с церковью, насколько быстро оно откликалось на ее запросы свидетельствует, например, тот факт, что антиохийские ремесленники в середине IV в. быстро организовали массовое производство перстней с изображением популярного антиохийского епископа Мелетия, а переписчики книг - крошечных евангелий (MPG, 50, 192; 48, 316). Тесные связи с церковью обеспечивали ремесленникам и торговцам не только доходы, но и надежное покровительство этой влиятельной организации, которая к тому же была освобождена от поборов со своих мастерских и лавок (СТ, XVI, 2, 8, 10, 14, 15). Покровительство (?????????) церкви в IV в. - широко распространенное явление в Антиохии (MPG, 58, 363). Переход ремесленников и мелких торговцев под патронат церкви способствовал развитию церковных мастерских. Вероятно, одна из таких мастерских изображена на мозаиках из Якто.69 По-видимому, не только ростом морального авторитета церкви, но и ростом ее реального значения в торгово-ремесленной жизни города следует объяснять появление в 364 г. эдикта, возлагавшего на епископов восточных провинций право контроля над торговлей, городским рынком (CJ, I, 3, 1).
Экономическое положение антиохийской церкви укрепляло ее влияние на социальную жизнь города. Большие средства она расходовала на поддержание городской бедноты. Во второй половине IV в. антиохийская церковь подкармливала около 3000 бедняков (MPG, 38, 630).70 Антиохийская верхушка и чиновная администрация вынуждены были серьезно считаться с положением церкви и все шире привлекать ее к решению "гражданских" проблем жизни Антиохии (MPG, 47, 343).
Крупные собственники Антиохии, сенаторы и чиновники, число которых заметно пополнилось за счет включения в течение IV в. в состав сената и военно-чиновный аппарат империи довольно значительной группы антиохийских граждан, также стремились укрепить свое влияние в социальной жизни города. В IV в. возросли их расходы на городское строительство. Так, на собственные средства ими были построены различные общественные сооружения - бани, портики и даже ипподром.71 Характерно, однако, что деньги на это строительство они не передавали муниципальной организации, курии, как это было в предшествующие столетия, а организовали его сами. Такая политика укрепляла их связи с торгово-ремесленным населением и преследовала цель упрочить влияние в городе не муниципальной организации, а свое собственное. Поэтому при всех своих довольно значительных частных расходах на городское благоустройство они решительно отказывались брать на себя какие-либо определенные обязательства, которые пыталось им навязать государство. Например, государство не смогло принудить сенаторов, живших в Антиохии, участвовать в оплате отопления общественных бань.
Ту же цель преследовала и все расширяющаяся благотворительная деятельность крупных собственников, которые не передавали деньги на нее ни курии, ни даже церкви. Они предпочитали сами подкармливать бедняков, превращая их тем самым в орудие своей личной политики в городе. А так как крупные собственники IV в. располагали в этом отношении гораздо более широкими возможностями, чем бедневшие куриалы, все большая часть люмпен-пролетарских масс попадала в зависимость от них, переставала быть опорой и поддержкой куриалов.
В течение IV в. круг лиц, связанных с домом антиохийского крупного собственника, значительно вырос. К "толпам" их рабов (???????? ???????), слуг (?????????) присоединялось все большее число жителей ("льстецов" - ?????? ???????, - как называет их Златоуст: MPG, 47, 363; 50, 545; 47, 289, 303-304), искавших покровительства могущественных представителей знати, и, наконец, целые группы люмпен-пролетариев (????????? MPG, 48, 957; 47, 345, 452), которых они содержат "и пользуются ими так, как хотят" (MPG, 50, 545). Иоанн Златоуст резко обрушивался на антиохийских богачей за то, что они щедро содержали люмпен-пролетариев (??? ?????????? ???????? MPG, 47, 345, 452) и при этом, стремясь умножить их число, были движимы отнюдь не желанием помочь неимущим, а жаждой заполучить побольше своих сторонников и исполнителей своей воли (MPG, 48, 585; 50, 587; 47, 288). Он постоянно порицал их за те богатые пиршества, которые они устраивали для этих ????????? и призывал их кормить нищих, а не праздных тунеядцев (MPG, 48, 1033; 57, 495; 47, 34). Из описаний им этих богатых пиршеств видно, что те продукты, обвинения в нехватке которых вызвали упрек Юлиана в адрес антиохийцев, видимо, в значительной своей части приобретались для этих пиршеств (MPG, 48, 585, 985; 50, 587). Таким образом, с жалобами на недостаток деликатесов на рынке выступали не широкие слои городского населения, а люмпен-пролетарские элементы, недовольные тем, что из-за недостатка этих продуктов, патроны не могли уже столь щедро кормить их.
Все это безусловно обостряло противоречия между куриалами и торгово-ремесленным населением, особенно торгово-ремесленной беднотой, поскольку в своей политике ограбления городской бедноты куриалы нередко действовали рука об руку с торгово-ростовщической верхушкой, торговцами продовольствием и ростовщиками. Поэтому одной из характерных черт социальной жизни города IV в. является рост противоречий между куриалами и основной массой населения города. Известны многочисленные случаи выступлений городского населения против куриалов, поджогов их домов. Либаний говорит о том, что теперь народного недовольства куриалы "боятся как огня" и в случае его возникновения спешат спастись бегством в свои имения, радуясь тому, что "не сгорели и сами" (XXIII, 16; XLV, 39).
Таким образом, из организации, в какой-то мере все же защищавшей интересы свободного гражданского населения города, при привилегированном положении в ней куриалов, муниципальной аристократии, организации, направленной против рабов и отчасти зависимого крестьянства, и сплачивавшей против них свободное гражданское население, муниципальная организация в IV в. все более превращалась в орудие эксплуатации и ограбления широких слоев мелких городских собственников, торгово-ремесленной бедноты куриалами. Прежде чем обеднеть и разориться самим под бременем государственных и муниципальных обязанностей, они разоряли подвластное им население города, пытаясь за его счет поддержать свое положение. Правительство, заинтересованное в поддержании платежеспособности плательщиков подати, в течение IV в. вынуждено было принимать все более решительные меры, чтобы ограничить грабеж куриалами свободного городского населения.54
Естественно, что эта деятельность куриалов не только обостряла социальные отношения в городе, но и значительно ухудшала положение основной массы его свободного населения, которое уже не могло теперь рассчитывать на поддержку муниципальной организации в защите своих интересов. Либаний прямо говорил, что ремесленник, ищущий защиты от произвола чиновников или сильных людей, напрасно стал бы обращаться к курии (XXXV, 7; XLVIII, 17). Курия, по его признанию, не только сама грабит и угнетает городское население, но и дает полную возможность делать это другим (Liban., XLVIII, 18). Поэтому все возраставшая чиновная администрация не встречала сколько-нибудь серьезных препятствий со стороны муниципальной организации в своем грабительстве торгово-ремесленного населения. Наоборот, они нередко действовали рука об руку с куриалами. Все увеличивавшаяся власть чиновно-бюрократического аппарата над торгово-ремесленным населением, все возраставшие права контроля за деятельностью торгово-ремесленных корпораций, состоянием рынка - все это облегчало его представителям ограбление торгово-ремесленного населения.
В Антиохии, где сосредоточивалось гражданское и военное управление не только Сирией, но и всего диоцеза Востока, постоянно находился огромный штат чиновников (????????) и военных командиров.55 Поэтому антиохийское население особенно сильно страдало от грабежей и вымогательств правительственной администрации. Пользуясь своим положением, чиновники активно участвовали в спекуляциях продовольствием (Liban., XLV, 23). Под предлогом контроля за состоянием рынка они вмешивались в торговлю, лишали прав торговцев, чтобы получить от них взятку за разрешение продолжать заниматься своим ремеслом (Liban., II, 54; IV, 26-28, 35; XXVIII, 30; XLVI, 7). Когда не к чему было придраться, они создавали дутые дела против торговцев и ремесленников, обвиняя их в оскорблении величества, чтобы вынудить их откупиться от наказания (Liban., XVIII, 136). Не только мелкие чиновники и военные командиры открыто вымогали приношения от ремесленников и торговцев (Liban., XLVI, 10), но и сами правители провинции существовали за счет подношений купцов и богатых торговцев, обращая в "капитал" содержание, получаемое от императора (Liban., XLVI, 24). К концу IV в. грабительство куриалов и чиновной администрация достигло таких размеров, что правительство, не видя существенной разницы в их отношении к населению, в равной мере пыталось ограничить злоупотребления и тех и других, запретив им приобретать какие-либо имущества во время службы или в период выполнения муниципальных обязанностей (СТ, VIII, 15, 5; XII, 1, 79; XIII, 10; XVI, 2, 39).
В результате политики куриалов и чиновников масса торгово-ремесленного населения города, рядовое торгово-ремесленное население все более превращалось в постоянно находившуюся на грани разорения торгово-ремесленную бедноту. Поэтому многие представители торгово-ремесленного населения считали свои занятия несчастьем и стремились покинуть свои ремесла. По словам Иоанна Златоуста, ни один ремесленник не хочет продолжать заниматься своим ремеслом (MPG, 61, 137; 60, 2). Он говорит, что лишь бедность принуждает их сохранять свою профессию. Стремление покинуть свое ремесло было характерно и для более состоятельных ремесленников, в том числе хлебопеков и содержателей постоялых дворов и харчевен. Более зажиточные, они располагали большими возможностями и старались любой ценой дать своим детям необходимое образование и устроить их на низшие чиновные или военные должности (Liban., LXII, 21). Колоссальный рост военно-чиновного аппарата в IV в. облегчал для них эту возможность и, видимо, в связи с тем, что многие представители торгово-ремесленного населения порывали со своими профессиями, правительство вынуждено было принимать меры, ограничивающие этот процесс в IV в.
Тяжелое положение, в котором оказалось большинство торгово-ремесленного населения в течение IV в., способствовало быстрому распространению христианства. Необходимость для все большей части свободного городского населения трудиться сверх всякой меры (????? ??? ?????? ????????? - Liban., XXV, 37) для того, чтобы обеспечить самое скудное существование, все более превращало труд из терпимого в тяжелую обязанность. Христианство с его настойчивой проповедью о труде, как о повседневной обязанности человека, как наказании за грехи, как средство искупления и спасения,56 и в то же время со скупыми упоминаниями об отдыхе, как вознаграждении за труд, как нельзя более соответствовало новым условиям. В отличие от языческой идеологии, рассматривавшей тяжелый труд как рабское занятие, недостойное свободного человека, христианство давало массе свободных известное утешение в их положении. К середине IV в. ordo plebeius Антиохии было почти сплошь христианским. "Мы живем среди народа - врага богов", - писал Юлиан об Антиохии.57
Проповеди Иоанна Златоуста достаточно убедительно показывают, какую роль в Антиохии IV в. играл труд свободных и какое значение придавала их "христианскому воспитанию" антиохийская церковь. Стремление убедить своих слушателей в необходимости труда и смирения с бедностью - красной нитью проходит во многих его выступлениях.58 Анализ этих проповедей позволяет сделать вывод, что с течением времени Златоусту приходилось все больше внимания уделять "обработке" торгово-ремесленной бедноты, пытаться всячески смягчить остроту социальных противоречий.39 Из них же видно, что трудовое население города не принадлежало к числу ревностных посетителей церкви. По словам Златоуста, у них просто не было для этого времени, так как они вынуждены были работать (MPG, 51, 69; 84, 668; 49, 237, 365).
С поляризацией имущественных отношений разрыв в положении honestiores и humiliores в IV в. проявляется, все более ярко.60 Либаний с сожалением говорит о том, что в его время становится все меньше живущих в известном достатке плебеев, скромно, но не бедно одетых, с уважением относящихся к знатным, спокойных и деловитых, и все больше задавленных нуждой, озлобленных бедняков, с которыми все более бесцеремонно обращаются как куриалы, так и чиновники (L, 16). Не случайно постоянно пытавшийся своими проповедями смягчить остроту социальных противоречий в Антиохии Иоанн Златоуст сетовал на то, что со свободными в его время все чаще обращаются как с рабами - ??? ?? ??????????? ???? ?????????? ?????????? (MPG, 61, 168; 51, 198). Либаний призывал своих учеников к более умеренному, чем, видимо, имело место, обращению с ремесленниками, призывая их по возможности ограничиваться бранью, ударами, пинками ног, тасканием за волосы, но не большим (LVIII, 4). В условиях растущих противоречий между куриалами и основной массой ordo plebeius, куриалы утрачивали свою опору среди широких слоев свободного городского населения и вынуждены были все больше опираться на люмпен-пролетариат с целью поддержания своего господства над городским населением. Для подкупа люмпен-пролетариата они все шире использовали не только собственные, но и все большую часть муниципальных средств. Не случайно в IV в. катастрофически сокращаются расходы курий на те элементы городского благоустройства, в которых было заинтересовано торгово-ремесленное население города, и, наоборот, чрезвычайно возрастают расходы на зрелища (СТ, VII, 2, 1; XII, 1, 14; XV, 9, 2). В конце IV в. правительство, в связи с вызванным этой политикой упадком городского хозяйства многих городов, было вынуждено запретить куриалам расходовать все городские средства на зрелища и потребовало обратить хотя бы часть из них на ремонт водопроводов, общественных зданий и т. д. (СТ, VI, 4, 29).
В Антиохии IV в. городское хозяйство также крайне плохо поддерживалось куриалами, а расходы на зрелища были огромными. Куриалы не только тратили на подкуп люмпен-пролетариата городские средства и те деньги, которые они расходовали в порядке литургий, но и обирали с этой целью торгово-ремесленное население. Так, уже упоминавшийся выше, введенный в 386 г. побор с городских ремесленников-бедняков взимался городом на содержание зрелищ, в основном посещавшихся праздным люмпен-пролетариатом (Liban., XXXI, 17).
Данные Иоанна Златоуста о политике антиохийской верхушки в отношении люмпен-пролетарской прослойки города, об огромных суммах, тратившихся на ее подкуп и поддержание, позволяют несколько иначе поставить вопрос о люмпен-пролетариате крупного ранневизантийского города, чем он обычно ставится в буржуазной литературе. Принято считать, что наличие люмпен-пролетариата, его рост по мере усиливающегося упадка империи вынуждал господствующий класс тратить все больше средств на его поддержание и подкуп. Однако люмпен-пролетарские массы восточных провинций - ранней Византии не во всем были подобны своим западным собратьям. В западной половине Римской империи, еще в эпоху расцвета рабовладельческих отношений, когда большинство мелких ремесленников и городских земельных собственников превратились в люмпен-пролетариев, поддерживаемых богатыми рабовладельцами города за счет труда рабов, сложились устойчивые люмпен-пролетарские традиции, в основе которых лежало презрение к труду, как к рабскому занятию, недостойному свободного.61 Римский люмпен-пролетариат не желал трудиться и требовал, чтобы его содержали богатые рабовладельцы, муниципальная организация. На Востоке, в восточной половине Римской империи, положение было несколько иным. Здесь рабский труд не так широко, как на Западе, вытеснил труд свободных. Поэтому здесь не сложилось столь мощной и социально оформленной люмпен-пролетарской прослойки, с ярко выраженным презрением к труду. Многие неимущие бедняки жили не только и, может быть, не столько подачками, сколько разного рода приработками, поденщиной.
Аналогичная картина, судя по произведениям Иоанна Златоуста, наблюдается и в Антиохии IV в. Множество люмпен-пролетариев здесь поддерживает свое существование приработком (MPG, 51, 261; 49, 276; 57, 409). Здоровым нищим, по его словам, нередко отказывают в подаянии на том основании, что они могут работать и предлагают им искать работу (MPG, 47, 319). Отсутствие у антиохийских люмпен-пролетариев сугубо отрицательного отношения к труду открывало перед ними более широкие возможности для перехода от паразитического существования к трудовой жизни. Однако свидетельства Златоуста позволяют предположить, что эти возможности не реализовывались в той мере в какой это было возможно не только из-за нежелания неимущей бедноты, а из-за сознательной политики господствующего класса империи. Иоанн Златоуст говорит о том, что антиохийская верхушка развращала неимущих своими щедрыми подачками, подкупом, отвлекала их от перехода к трудовой жизни (MPG, 47, 328, 62, 236). Из его проповедей складывается совершенно определенное впечатление - значительная и возраставшая в IV в. прослойка антиохийских люмпен-пролетариев поддерживалась местной знатью не столько потому, что она неизбежно существовала, была социально опасна, предъявляла свои требования, сколько потому, что она была нужна антиохийской верхушке. Ее существование и количество, видимо, искусственно поддерживались господствующим классом, правящей верхушкой. Причем эта прослойка в IV в. пополнялась не столько за счет разорившихся мелких ремесленников и земледельцев, привыкших к труду, сколько за счет разорившихся городских: рабовладельцев, рассматривавших физический труд как недостойное свободного занятие. Судя по данным Либания, люмпен-пролетарский актив, действовавший вокруг зрелищ, состоял преимущественно из разного рода деклассированных рабовладельцев (Liban., XLVIII). В условиях, когда рядовое население города становилось все более враждебно настроенным по отношению к господствующему классу, куриалам, местной знати приходилось искать в праздном люмпен-пролетариате свою социальную опору в городе, поддерживать его уже не только как орудие, которое всегда могло быть использовано против рабов, но и во все возрастающих в IV в. размерах, как средство поддержания своего господства над рядовым городским населением, орудием его политического подавления. Люмпен-пролетарские элементы были той политической силой, которую курия и куриалы все шире использовали для того, чтобы грабить и притеснять городское население. Так, богатый куриал Кандид, контролировавший торговлю хлебом, опираясь на своих рабов и прихлебателей (?? ?? ???? ?? ??????? ??? ???????? ??? ????? ????? ??? ??' ?????? ???????? - Liban., XXIX, 9), вершил свой произвол над хлебопеками, торговцами печеным хлебом, вымогал у них взятки и подавлял их недовольство.
Естественно, что в этих условиях, когда все большая часть населения города не могла надеяться на защиту своих интересов ни курией против притеснений и злоупотреблений чиновников, ни чиновного аппарата против курии, масса ремесленников и торговцев вынуждена была искать новые формы защиты своих интересов. Так же как и крестьяне в деревне, они стали искать покровительства у знатных и влиятельных лиц, обычно крупных местных собственников. Либаний и Иоанн Златоуст говорят о массе "маленьких людей" (?? ????????????), которые ищут покровительства (?????????) у влиятельных собственников (Liban., XXVI; 16; XXV, 31; MPG, 47, 369, 382, 384; 49; 161), "вносят в свои завещания богатых и сильных людей, не состоящих с ними ни в каком родстве, и делают их сонаследниками своих детей только для того, чтобы пожертвованием небольшой суммы обеспечить защиту интересов своих детей, к тому же не зная, как после их смерти будут настроены эти их сонаследники" (MPG, 51, 289). Как показывают данные Златоуста, это покровительство патрона действительно ограждало патронируемых от притеснений со стороны других (MPG, 49, 161).
Благоприятные условия для развития патронатных отношений в городе создавались в результате наличия все более укреплявшихся экономических связей между домами крупных собственников и торгово-ремесленным населением, все возрастающая часть которого была постоянно связана своей работой и торговыми делами с "домами" крупных собственников. Эти деловые связи способствовали развитию отношений покровительства, которые иногда превращались в прямой патронат. Как писал Либаний, "ремесленники, видя их большое могущество, попадают в зависимость от них, попадают в подчинение и к их рабам" (??????? ?? ??? ?????? ?? ??????????? ??????? ???????????? ??? ???????, ???????????? ?? ??? ???? ?????? ???????? - LII, 16). Нередко такие отношения приводили к постепенному "поглощению" ремесленника или торговца "домом" крупного собственника. Немалую роль в переходе их под патронат играли и привилегии свобода от хрисаргира и торговых поборов, которой пользовались сенаторы, военно-чиновная знать и их "люди".62 Становясь под патронат сенаторов, превращаясь в зависимых от них людей, ремесленники и торговцы избавлялись от бремени разорительного хрисаргира и торговых поборов. Как видно из данных законодательства, в домах и имениях знати находили убежище не только ремесленники (СТ, XIII, 1,7, 12).63 Иногда даже достаточно крупные торговцы становились под патронат знати и превращались в potentiorum... homines.61
Все эти привилегии знати создавали благоприятные условия для развития их собственных мастерских, превращения их в доходные, "конкурировавшие" с мастерскими, принадлежавшими торгово-ремесленному населению. Однако подавляющее большинство городских ремесленников продолжало сохранять свою свободу. Большая часть ремесленников, занятых производством предметов роскоши, главным образом из привозного сырья, экономически была более тесно связана с купцами и торговцами, находилась в зависимости от них. А установление патроната над массой мелких ремесленников, особенно занятых производством дешевых изделий широкого потребления, и мелкими торговцами не представляло интереса для крупного собственника.
В качестве патрона ремесленников в IV в. все чаще выступает и церковь.65 Многие буржуазные исследователи, стремясь подчеркнуть "духовный авторитет" церкви, не акцентируют внимания на экономическом положении церкви, как важнейшей основе ее влияния на социальную жизнь города.65 Между тем она несомненна. В IV в. антиохийская церковь, обладавшая огромными земельными имуществами, колоссальными денежными средствами за счет щедрых дарений императоров и частных пожертвований богатого христианского населения Антиохии, играла все большую роль в экономической и социальной жизни города. В широко развернувшемся церковном строительстве была занята значительная часть ремесленников Антиохии. В течение всего IV в. в Антиохии идет интенсивное строительство церквей, странноприимных домов, приютов, ксенодохиев, больниц (MPG, 47, 490; 61, 180).67 Множество ремесленников выполняло заказы церкви, работая над изготовлением разного рода церковной утвари. Так Антиохия стала крупнейшим центром производства драгоценных вышитых тканей для нужд церкви и литургического серебра.68 Некоторые из ремесленников, видимо, стали вообще специализироваться на изготовлении предметов церковного обихода. О том, насколько тесно было связано антиохийское ремесленное производство с церковью, насколько быстро оно откликалось на ее запросы свидетельствует, например, тот факт, что антиохийские ремесленники в середине IV в. быстро организовали массовое производство перстней с изображением популярного антиохийского епископа Мелетия, а переписчики книг - крошечных евангелий (MPG, 50, 192; 48, 316). Тесные связи с церковью обеспечивали ремесленникам и торговцам не только доходы, но и надежное покровительство этой влиятельной организации, которая к тому же была освобождена от поборов со своих мастерских и лавок (СТ, XVI, 2, 8, 10, 14, 15). Покровительство (?????????) церкви в IV в. - широко распространенное явление в Антиохии (MPG, 58, 363). Переход ремесленников и мелких торговцев под патронат церкви способствовал развитию церковных мастерских. Вероятно, одна из таких мастерских изображена на мозаиках из Якто.69 По-видимому, не только ростом морального авторитета церкви, но и ростом ее реального значения в торгово-ремесленной жизни города следует объяснять появление в 364 г. эдикта, возлагавшего на епископов восточных провинций право контроля над торговлей, городским рынком (CJ, I, 3, 1).
Экономическое положение антиохийской церкви укрепляло ее влияние на социальную жизнь города. Большие средства она расходовала на поддержание городской бедноты. Во второй половине IV в. антиохийская церковь подкармливала около 3000 бедняков (MPG, 38, 630).70 Антиохийская верхушка и чиновная администрация вынуждены были серьезно считаться с положением церкви и все шире привлекать ее к решению "гражданских" проблем жизни Антиохии (MPG, 47, 343).
Крупные собственники Антиохии, сенаторы и чиновники, число которых заметно пополнилось за счет включения в течение IV в. в состав сената и военно-чиновный аппарат империи довольно значительной группы антиохийских граждан, также стремились укрепить свое влияние в социальной жизни города. В IV в. возросли их расходы на городское строительство. Так, на собственные средства ими были построены различные общественные сооружения - бани, портики и даже ипподром.71 Характерно, однако, что деньги на это строительство они не передавали муниципальной организации, курии, как это было в предшествующие столетия, а организовали его сами. Такая политика укрепляла их связи с торгово-ремесленным населением и преследовала цель упрочить влияние в городе не муниципальной организации, а свое собственное. Поэтому при всех своих довольно значительных частных расходах на городское благоустройство они решительно отказывались брать на себя какие-либо определенные обязательства, которые пыталось им навязать государство. Например, государство не смогло принудить сенаторов, живших в Антиохии, участвовать в оплате отопления общественных бань.
Ту же цель преследовала и все расширяющаяся благотворительная деятельность крупных собственников, которые не передавали деньги на нее ни курии, ни даже церкви. Они предпочитали сами подкармливать бедняков, превращая их тем самым в орудие своей личной политики в городе. А так как крупные собственники IV в. располагали в этом отношении гораздо более широкими возможностями, чем бедневшие куриалы, все большая часть люмпен-пролетарских масс попадала в зависимость от них, переставала быть опорой и поддержкой куриалов.
В течение IV в. круг лиц, связанных с домом антиохийского крупного собственника, значительно вырос. К "толпам" их рабов (???????? ???????), слуг (?????????) присоединялось все большее число жителей ("льстецов" - ?????? ???????, - как называет их Златоуст: MPG, 47, 363; 50, 545; 47, 289, 303-304), искавших покровительства могущественных представителей знати, и, наконец, целые группы люмпен-пролетариев (????????? MPG, 48, 957; 47, 345, 452), которых они содержат "и пользуются ими так, как хотят" (MPG, 50, 545). Иоанн Златоуст резко обрушивался на антиохийских богачей за то, что они щедро содержали люмпен-пролетариев (??? ?????????? ???????? MPG, 47, 345, 452) и при этом, стремясь умножить их число, были движимы отнюдь не желанием помочь неимущим, а жаждой заполучить побольше своих сторонников и исполнителей своей воли (MPG, 48, 585; 50, 587; 47, 288). Он постоянно порицал их за те богатые пиршества, которые они устраивали для этих ????????? и призывал их кормить нищих, а не праздных тунеядцев (MPG, 48, 1033; 57, 495; 47, 34). Из описаний им этих богатых пиршеств видно, что те продукты, обвинения в нехватке которых вызвали упрек Юлиана в адрес антиохийцев, видимо, в значительной своей части приобретались для этих пиршеств (MPG, 48, 585, 985; 50, 587). Таким образом, с жалобами на недостаток деликатесов на рынке выступали не широкие слои городского населения, а люмпен-пролетарские элементы, недовольные тем, что из-за недостатка этих продуктов, патроны не могли уже столь щедро кормить их.