Курицын Валентин. Томские трущобы

   Залетный прошелся по комнате, потер поясницу и нерешительно начал:
   - А что, если нам самим попытаться поймать его!
   - Как это так!
   - Да очень просто... Стой! Дай подумать. Надо все взвесить хорошенько!
   - Верно, Артемий - тряхни мозгами, авось, что и выйдет! - поддакнул Егорин.
   Сам он был положительно ошеломлен. Мысль о том, что таинственный, неуловимый его соперник, действительно, силен и непобедим, мучила Егорина.
   - Вот, что я надумал, слушай: в театр ты сам не ходи, а пойду я. Так или иначе узнаю, кто будет ждать тебя в ложе № 6, выслежу его до квартиры... понял?
   План, разработанный бывшим сыщиком, был действительно и прост, и, вместе с тем, мог дать хорошие результаты.
   - Деньги у тебя еще остались на расходы-то? - осведомился Егорин.
   - Деньги есть. Оденусь вечером поприличнее и в театр должен тебе сказать, Кондратий Петрович, что я на ассигнованные тобой 50 рублей приобрел, между прочим, на толкучке черную пару, самого фешенебельного покроя. удовольствие это мне стоило 11 рублей, а вещь, как видишь, пригодилась.
   - Вали, вали, Артемий! Уж я на тебя надеюсь.
   - Дай мне на всякий случай билет-то, - добавил Залетный.
   - На, возьми.
   Егорин протянул ему билет.
   - Ну, пока до свидания! Завтра утром я зайду, расскажу о результатах...
   - Ладно, буду ждать!
   Егорин проводил Залетного до кухни и еще раз напомнил ему об обещанных 5000 рублях, в случае удачного исхода. Залетный простился и вышел.
   Егорин возвратился в комнату, присел к столу и глубоко задумался. В такой позе его застала жена, придя узнать о времени обеда.
   - Чай, пора на стол собирать, - спросила она.
   Егорин только с досадой отмахнулся и ничего не ответил. Анфиса Семеновна даже обиделась на такое внимание.
   - Чего сидишь, как статуй какой. Ладно, что жена дура попалась: я по хозяйству, я в лавке день-деньской... тьфу! - И она хлопнула дверью.
   Егорин молчал.
   Часов около восьми вечера подъезд городского театра был ярко освещен. Из темноты ночи то и дело подъезжали экипажи всевозможных родов, начиная закрытыми колясками томской буржуазии и кончая обшарпанными дрожками ночных ванек. Два околоточных надзирателя, имея в своем распоряжении несколько городовых, энергично наводили порядок среди съезжающихся экипажей.
   По тротуару чернели кучки пешеходов. Около театральной кассы была настоящая давка. Одним словом, открытие зимнего сезона, в смысле сбора, было вполне удачным.
   Залетному пришлось долгонько-таки ожидать своей очереди у кассы, хотя пришел он рано. Было еще лишь пол-восьмого. Наконец. Дошла очередь и до него. Он спросил билет в сталь. Дешевых билетов уже не было, и Залетному пришлось заплатить два рубля за стул в девятом ряду.
   Раздевшись у боковой вешалки, Залетный вынул из кармана маленькое зеркальце, пригладил волосы и тщательно нафабренные усы и оправил галстук. В своей черной паре в манишке, пригла-женный, с чисто выбритыми щеками, Залетный был вполне приличен и производил впечатление отставного чиновника, живущего на пенсию. Предъявив контролеру свой билет, он прошел по коридору и поднялся на бельэтаж. Ему попадались навстречу, обгоняли его разряженные шумящие шелковыми платьями дамы, корректные мужчины в наглухо застегнутых сюртуках - публика лож. Залетный скромно сторонился, держась по возможности в тени. Он поравнялся с ложей № 6. Эта ложа была наглухо закрыта.
   - Очевидно, еще никого нет, - подумал Залетный, - хотя странно, сейчас начнется спектакль, музыка уже кончила играть... Пройдусь немного по коридору, подожду еще.
   Но напрасно ждал Залетный, весь первый акт проходив около дверей заветной ложи. Никто не показался.
   - Что, за черт, неужели, я проворонил. - Недоумевал Залетный. - Не заметил, как в ложу вошли, или, быть может она пуста и таинственный корреспондент, любезно приславший билет, не заблагорассудил явиться лично.
   Громкие аплодисменты, долетевшие из зала, показали, что первый акт кончился. По коридору вновь двинулась публика. Залетный удвоил внимание, не спуская глаз с интересующей его ложи. Вдруг, к великому удивлению Залетного, дверь ложи отворилась, и оттуда вышел высокий представительный господин средних лет, с густой черной бородкой, в темных очках. Выйдя, он повернул направо, вниз к буфету. Шел он спокойно, не торопясь, видимо, не подозре-вал, что за ним следят. Залетный быстро догнал его и, спускаясь рядом по лестнице, успел хорошо рассмотреть внешность незнакомца. Судя по костюму последнего - черному сюртуку из модного шевиота, темно-серым брюкам английского покроя и по лакированным ботинкам - он принадле-жал к числу людей из общества. Далее Залетному бросилась в глаза бриллиантовая булавка, искрящаяся на черном галстуке незнакомца из ложи № 6.
   Да, видно, парень не из простых - икряный! - подумал Залетный, оценив по достоинству его внешний вид. Такое убеждение еще более укрепилось в Залетном, когда он по окончании спектакля, увидел дорогое пальто демисезон, в которое облекся незнакомец. Залетный поджидал его около выхода. Для старого сыщика ничего не стоило выследить свою жертву, тем более, что тот совершенно не обращал внимания на окружающих. Выйдя, он громко крикнул извозчика, уселся в крытую пролетку и приказал извозчику: "трогай прямо!"
   Залетный успел, однако, заметить номер экипажа и, в свою очередь, взяв извозчика, поспешил вслед за уехавшим. Миновав две-три улицы, преследуемый остановил своего возницу, расплатился, и далее пошел пешком.
   Его примеру последовал и Залетный. Он шел шагах в двадцати сзади, зорко всматриваясь в темноту и нащупывая револьвер, взятый на всякий случай.
   Улица была пустынна... Все спало мертвым сном...
   Вдруг Залетный почувствовал на своей шее железные тиски чьих-то рук: чей-то властный голос раздался над самым ухом:
   - Молчи! Не то - пришью!..
   18. ТОМСКИЙ ШЕРЛОК ХОЛМС В ОПАСНОСТИ
   Попал - промелькнуло в голове нашего злосчастного сыщика. - Конец твоим земным странствиям!
   Он даже не пробовал сопротивляться.
   - Завяжи ему глотку, да покрепче! - скомандовал вполголоса один из нападавших. Другой быстро исполнил его приказание. Рот Залетного был крепко стянут какой-то тряпицей. - Надевай теперь мешок! - продолжал суровый повелительный голос.
   На голову Залетного накинули нечто вроде колпака, чем лишили его возможности что-либо видеть.
   - Слушай, - еще раз предупредили Залетного, - если тебе дорога жизнь, помни одно: молчание, и не сопротивляйся. Иди, куда тебя поведут!
   Вздох облегчения вырвался из груди Залетного. Он понял, что люди, подкараулившие его, не хотят его смерти.
   Только бы живу остаться, - думал Залетный, покорно передвигая ноги, слегка подталкива-емый в спину чьим-то крепким кулаком.
   Перед этим его тщательно обыскали, отобрали револьвер, но не взяли кошелек. Последнее обстоятельство окончательно успокоило Залетного.
   Не простые, стало быть громилы... должно быть, это из шайки - начал понимать Залетный.
   - Ну, шагай шире. Не бойся, не споткнешься! - поощрял Залетного его невидимый конвоир.
   Они подошли к экипажу, стоящему за углом, в переулке.
   На козлах его чернела молчаливая фигура кучера. В глубине пролетки сидел тот самый незнакомец, которого выслеживал Залетный.
   - Сцапали? - спокойно спросил он у подходивших.
   - Готово дело! - ответил один из них.
   - Свяжите ему руки!
   - В один момент! Ну-ка, кавалер, пожалуйте ваши лапки.
   Залетный беспрекословно подчинился этому приказанию. Ему завернули руки за спину и крепко связали их бечевкой.
   - Подсадите его в пролетку, - нетерпеливо крикнул господин, сидящий в экипаже.
   - Поскорее вы, возитесь!.. Время идет!
   Залетный был поднят, как перышко, рослым широкоплечим парнем и грубо втолкнут под верх пролетки. Экипаж занырял по грязи.
   Чужая крепкая рука плотно обхватила Залетного за талию. В рытвинах и на поворотах, при каждом сотрясении экипажа, Залетный беспомощно мотался из стороны в сторону. Голова его стукалась о зад пролетки, в висках стучало... Дышать было под колпаком трудно. Сколько времени продолжалось это утомительное для Залетного путешествие, он определить не мог. Также не имел он представления и о том, куда, в каком направлении его везут. Смутно только соображал, что едут они, часто меняя улицы. Наконец, пролетка остановилась. Сильные руки вынули Залетного из экипажа и поставили на землю. Злополучный помощник Егорина даже шатался от усталости.
   Вот попался в кашу! Дернула меня нелегкая связываться! - упрекал себя Залетный, весь разбитый и полузадохнувшийся.
   - Шагай за мной! - последовало новое приказание.
   Залетного повели в дом. Он смутно слышал бряцание засовов, стук отпираемых дверей, неясные, сдержанные голоса...
   - Шагай осторожнее - здесь лестница! - предупредили Залетного.
   Он медленно передвигал ноги, ощупывал ступеньки, поддерживаемый за руки. Насчитал 16 ступенек.
   Еще раз хлопнула дверь.
   - Сними с него колпак! - расслышал Залетный.
   Яркий свет, при быстром переходе из темноты ослепил на минуту его глаза. Наконец, когда первое резкое впечатление сгладилось, он увидел себя стоящим среди большой, богато убранной комнаты. В углу пылал камин, бросая красноватый отблеск на громадную медвежью шкуру, разостланную на полу. На письменном столе горела лампа под голубым абажуром.
   Другая лампа с белым матовым стеклом на резной ореховой подставке освещала какую-то картину в массивной позолоченной раме. На стенах комнаты, оклеенной обоями, дорогими и атласными, было развешано самое разнообразное оружие, начиная с тунгусской рогатины и кончая винтовками Винчестера и Зауэра. Искусно препарированное чучело орла широко раскидывало крылья под мягким турецким диваном, стоящим у противоположной стены комнаты...
   Не успел еще Залетный разглядеть все как следует, как сзади его от двери послышались быстрые легкие шаги.
   Залетный обернулся...
   - "Человек в маске" - прошептал он.
   Перед ним стоял стройный молодой человек, больше среднего роста, одетый в черную австрийскую куртку и лакированные ботфорты. Волосы его были низко подстрижены; высокий белый лоб прорезала упрямая складка. Вся передняя часть лица незнакомца была скрыта черной бархатной маской. Он молча прошелся, подошел к камину, пододвинул кресло и, спокойно усевшись, продолжал хранить молчание. От его пристального холодного взгляда, от зловещего молчания, Залетному сделалось жутко.
   Лицом к лицу с темным таинственным врагом, против которого и он и Егорин были совершенно бессильны, находясь в полной его власти, бывший сыщик, чуть ли не в первый раз за всю свою жизнь, понял, как опасно шутить с огнем...
   - Ну, заговорил, наконец незнакомец, - как вы себя чувствуете.
   Голос его звучал насмешливо. Залетный хотел ответить, но язык не повиновался ему. Все его тело сотрясало быстрая лихорадочная дрожь...
   - Надеюсь, вы здоровы. - Иронически улыбнулся загадочный хозяин. - Как вам понрави-лся сегодня спектакль.
   - Пощадите! - еле смог выговорить Залетный.
   - Как здоровье моего уважаемого друга - Кондратия Петровича?
   - Богом клянусь - не по своей я воле шел... человек я маленький...
   - Отчего это он не воспользовался моим приглашением и не приехал в театр?
   - Нужда заставила... простите, - бормотал Залетный, робко переступая с ноги на ногу.
   - Слушай, любезный, - резко переменил свой тон "человек в маске" теперь, надеюсь, и ты и Егорин будете вполне уверены, что бороться со мной вам не под силу. Не так ли? Да, я не говорил ли Егорину, что все равно ничего из ваших розысков не выйдет...
   - Говорил... Что он думает.
   - Денег ему жалко.
   - Хм, денег! А головы своей ему не жалко.
   - Про себя скажу, что я если прикажете, с этой минуты ваш слуга до последнего дыхания...
   - Слуг у меня, любезный, и без тебя много.
   - Заслужу, постараюсь!
   - Передай ты от меня Егорину мое решение: хочет он деньги иметь, пускай вступает в мою организацию, не хочет, значит, останется в дураках. Но за мной пусть лучше не следит и бороться со мной не пытается. Я отлично знаю, что у него большие связи среди "фартовой" публики, но у меня тоже есть люди. В огонь и в воду пойдут, только прикажи. Обидно ему покажется под началом-то ходить. Зато выгодно!.. Мы с ним в союзе такие дела можем делать, что всю Сибирь в руки возьмем! Понял?
   - Я в точности передам Егорину ваши слова. Думаю, что он больше кочевряжиться не станет, - почтительно ответил Залетный.
   "Человек в маске" встал, прошелся по комнате и, после некоторого раздумья, закончил:
   - Сейчас тебя увезут обратно. Дом, где мы теперь находимся, не должен знать никто - и поэтому тебе опять завяжут глаза. Вам не нужно искать меня пусть только Егорин, в случае согласия, завтра в час ночи ожидает меня у себя в квартире. Я приду. Условным сигналом будет - лампа на окне, выходящем к томи. Понял!
   - В точности все передам...
   "Человек в маске" позвонил. Явился рослый парень.
   - Завяжите ему глаза и увезите его, как вам приказано, - указал он на Залетного.
   19. ИЛИ Я, ИЛИ НИКТО!
   Теперь мы должны вернуться к Пройди-свету и его пленнице. Мы оставили их, если помнит читатель, в тот момент, когда пролетка, управляемая Сенькой Козырем, была уже у ворот дома Загорского.
   - Приехали, краля моя, - повторил Александр спокойным тоном человека, уверенного в своей победе. - Запри ворота, Панфилыч!
   Пролетка остановилась у заднего крыльца...
   - Распряги лошадей, Семен, - продолжал Сашка, - экипаж вкати в каретник, а ты красавица моя, - он легко поднял на руки девушку, - пойдем со мной!
   - Здесь тебя давно ждут. И комната тебе и все приготовлено!
   Девушка молчала, тяжело дышала, но уже не сопротивлялась, точно сознавая всю бесполезность борьбы.
   - Посвети мне, Панфилыч, - крикнул Александр, поднимаясь со своей дорогой ношей на крыльцо.
   Старик-дворник, успевший закрыть ворота, подошел, держа в руках небольшой фонарик.
   - Идите, идите, - пробормотал он, всходя в сени и освещая путь.
   Пройди-свет быстро, точно не чувствуя тяжести живой ноши, шагал за Панфилычем, идущим впереди. Они поднялись по лестнице, вошли в верхний этаж и пройдя ряд пустых комнат, остановились перед запертой дверью.
   - Отворяй, - кратко приказал Александр, опуская на пол порывисто дышащую девушку. Щелкнул замок, и дверь была открыта... - Зажги огонь, старина!
   Панфилыч, ворчал что-то про себя под нос, скрылся в темной комнате, оставив свой фонарь около порога. Прошла минута... две...
   Вдруг темноту комнаты, на пороге которой стоял Александр, сменил нежный голубой полусвет, точно кто-то невидимый, вверху под потолком, зажег электрический фонарь, скрытый цветным абажуром.
   - Входите, красавица! - обернулся Александр к девушке. - Эта комната отведена вам.
   Пленница смело шагнула через порог и глухо, насколько ей позволял шарф, окутывающий всю нижнюю часть лица, спросила:
   - Зачем вы привезли меня?
   - Зачем привезли... а это уж ты спроси у того, для кого мы тебя привезли, а не у нас! - спокойно ответил Александр, осматривая помещение: все ли в порядке.
   Комната была большая, обставленная богатой мебелью, застланная пушистым ковром. В углу стояла роскошно убранная кровать. Пленница вздрогнула при последних словах Пройди-света, сделав слабую попытку двинуться вперед, но остановилась и молча смотрела на него, точно
   переживая свое волнение.
   - Так вот, голубушка, послушайте, что я вам скажу: сейчас мы вас оставим здесь - в этой комнате. Не глупите и не пробуйте убежать. Окна снаружи закрыты ставнями; дверь тоже будет заперта. И не кричите зря, горлышко только свое надорвете. Все равно услышать никто не сможет. Если вам понадобится что, то нажмите эту кнопку и явится вот сей старик. - Александр кивнул на Панфилыча. - Приказывайте ему, что угодно! Здесь вы - полная госпожа! А потом явится ваш барин, вот у него вы и спросите, зачем вас сюда привезли! Дайте я помогу развязать ваш шарфик - больше он вам не нужен.
   Развязав девушку, которая в это время повернулась к нему спиной, точно пряча свое лицо, Александр пошел к двери.
   - Ну, не скучайте - барин, наверное, скоро явится! - сказал он уходя...
   Вслед ему раздался серебристый звонкий смех.
   - Ха, ха, ха! Давно ли ты, Саша, друг мой сердечный, сделался комиссионером по части живого товара!
   Пройди-свет быстро повернулся, услыхав знакомый голос:
   - Что такое! Кто это говорит!
   Девушка стояла к нему лицом, вся освещенная светом, падающим сверху, и продолжала звонко смеяться.
   - Катя! Ты ли это! - вскрикнул пораженный Пройди-свет, узнав в своей пленнице свою же любовницу - ту самую Катю, которая уже неоднократно являлась в разных ролях в предыдущих эпизодах нашего романа.
   - А ты думал кто! Думал, и впрямь выкрал для своего "барина" невинную девочку! Эх, Александр, какими делами ты стал заниматься!
   Пройди-свет, справившись со своим изумлением, полувосхищенно, полусердито спросил:
   - Но как же ты все это подстроила!
   Катя подошла к нему и, ласково обвив его шею руками, прошептала:
   - Голубь ты мой, если бы я знала тебя, не любила, то и не следила бы за тобой... И горюшка бы мне было мало, с кем ты живешь, куда ходишь!
   - Догадалась, стало быть, зачем я спрашивал про ту девчонку, - тихо произнес Александр, слегка отстранясь от Кати.
   Она заметила это движение и, видимо, обиженная, отошла в сторону.
   Не много ума надо было, чтобы догадаться! Недаром ты, когда она последний раз к нам заходила, помнишь ты тогда сидел в зале, все время на нее глаза пялил!
   - Ладно... Говори дальше!
   - Что ж дальше! Потом она сама мне сказала, что видела тебя в Никольской церкви, у всенощной. Тогда я догадалась, что ты следишь за ней.
   - Приревновала, значит! - усмехнулся Александр.
   Лицо девушки потемнело. Она судорожно сжала свои руки.
   - Не смейся, Александр, разве ты не знаешь, как я тебя люблю! вырвалось из уст Кати, после некоторого молчания.
   - Но все-таки я не пойму, как это вышло, что мы захватили тебя вместо той! Ведь старуха-то была с ней.
   - Мать ее была, а с ней вместо дочери пошла я... Потому что я догадывалась, что именно сегодня ты сделаешь попытку похищения.
   - Стало быть, ты обо всем предупредила их... - поднялся Александр.
   - Ну да... не могла же я молчать, раз дело... Но что это с тобой?
   Саша, Саша, что ты!.. - Девушка бросилась вперед и испуганно упала на колени, протяги-вая руки, точно защищаясь от смертельного удара... Лицо Александра побледнело от глубокого волнения. Глаза его горели мрачным огнем... руки дрожали... Но он победил себя.
   - Ну, вставай... Видно, не пришел еще твой час! - тяжело вздохнул он.
   - Никогда ты, Катерина, не была так близко к смерти, как сейчас.
   - Разве ты ее так сильно любишь, что убить меня хотел! Так убивай... если можешь! - Девушка гордо выпрямилась, откинув голову.
   Она была прекрасна в этом порыве, как живое воплощение обманутой любви и мрачной решимости.
   - Зачем ты ломала эту комедию: дала привезти себя сюда?
   - Затем, что я хотела узнать, что у тебя на уме... И если б ты обнаружил так или иначе, что привез меня для себя, то... - голос девушки дрогнул и перешел в глухой страстный полушепот, - я бы поступила... вот так! - В ее руках блеснуло дул револьвера. - Помни, что, или я, или никто!
   20. ПОЛНОЧНЫЙ ГОСТЬ
   Залетному вновь завязали глаза и вывели его из комнаты.
   - Слава богу, дешево отделался! - подумал экс-сыщик, широко вздохнув холодным ночным воздухом, когда его вывели на двор. Здесь ожидал крытый экипаж, на козлах которого сидел молчаливый возница, флегматически покуривающий трубку.
   - Ну, садись, что ли! - грубо проворчал конвоир Залетного. - Возись тут с вами... тьфу!
   Залетный молча повиновался приказанию. Они выехали со двора и опять заныряли по рытвинам, часто сворачивая с улицы в улицу.
   Прошло не менее как полчаса, когда экипаж, наконец, остановился.
   - Вылазь и уноси ноги по добру-поздорову.
   С глаз Залетного сняли повязку и довольно бесцеремонно вытолкнули его из пролетки. Пока Залетный успел оглядеться кругом, привезшие его уже скрылись за поворотом улицы. Залетный не сразу узнал, где он находится, так было сильно пережитое им волнение. Он пошел наудачу прямо и, встретив объездного, медленно ехавшего по середине улицы, спросил:
   - Эй, дядя! Это какая улица будет.
   Объездной остановил лошадь, пристально посмотрел на Залетного и, не спеша ответил:
   - Какая улица! Это Московский тракт будеть... аль ты не здешний?
   Залетный даже свистнул от изумления.
   - Вот куда завезли! Теперь до квартиры-то придется пошлепать. Ежели к Егорину идти, - неудобно ночью весь дом булгачить. Нет, уж лучше пойду восвояси. По крайней мере, высплюсь хорошенько! - и Залетный, поблагодарив объездного, пустился в путь.
   Треволнения, пережитые Залетным за прошлую ночь, и сильная усталость дали себя знать. Несмотря на порядочную дозу алкоголя и шестичасовой сон, Залетный проснулся, чувствуя себя разбитым.
   - Надо, все-таки, было идти к Егорину, дать отчет о вчерашних событиях.
   Хмурый и полусонный, не отвечая на слова, на заботливые расспросы своей любовницы, Залетный оделся, выпил на дорогу стаканчик водки и вышел из квартиры.
   Уже темнело, когда он подходил к дому Егорина. Ранние осенние сумерки и холодный ветер, уныло гуляющий в телеграфных проводах наводил на душу Залетного какой-то странный безотчетный страх: ему все казалось, что его кто-то преследует по пятам, и он поминутно оглядывался.
   - Дома Кондратий Петрович? - спросил он, заходя в лавку, где его встретила жена Егорина.
   - Дома... проходите вот в эту дверь. Калоши-то здесь оставьте!
   - А, Артемий, друг сердечный! Ну, как наши дела? - воскликнул Кондратий Егорович при виде входящего.
   Залетный молча пожал протянутую руку Егорину, подозрительно огляделся кругом и таинственно прошептал.
   - Запри дверь-то... Как бы кто не подслушал...
   - Кому тут подслушивать-то. Опричь меня, да жены во всей квартире никого нет. Стряпка на кухне. Работника я послал в город за овсом... Говори смело!
   - Ну, Кондратий, - начал вполголоса Залетный, - скажу я тебе: сколько мне в жизни приходилось разных передряг испытать, а такого страха, что вчерашней ночью хватил, еще не видывал!
   - Что, влопался разве? - тревожно перебил его Егорин.
   - На волосок от смерти был. Самому черту в лапы попал. И сейчас не пойму, как это жив остался...
   - Да, говори толком, что такое вышло.
   - Вышло такое дело, Кондратий Петрович, что надо бы хуже, да некуда! сокрушенно покачал головой Залетный.
   Он подробно рассказал Егорину о своему ночном приключении и передал решение "человека в маске".
   - Могу тебе одно посоветовать, - так закончил Залетный, - не при против рожна, потому что все равно с таким сильным и неуловимым врагом нам бороться нельзя!
   Егорин выслушал его рассказ, долго ходил по комнате, обдумывая положение вещей и, наконец, остановившись, он тряхнул головой и решительно сказал:
   - Правда твоя, Артемий, лучше быть с ним, чем против его!
   - И не ошибешься? - поддакнул Залетный, внутренне радуясь, что его опасная миссия следить за сильнейшим врагом - подходит к концу.
   - В час ночи, говоришь, хотел он прийти! - задумчиво переспросил Егорин.
   - Да... Лампу-то не забудь поставить на окно и зажечь.
   - Стало быть, он хорошо знает расположение комнат, если указал, что сигнал этот нужно поставить в угловой комнате, окошки, которой выходят на Томь... Вот что диво кажется... али ты ему рассказал.
   Залетный отрицательно покачал головой.
   - Ничего он меня не расспрашивал, верь мне, Кондратий, это такой человек, что всюду у него свои агенты есть. Этим-то он и силен!
   - Ловкая птица, должно быть! - согласился Егорин.
   - Ну, прощай покуда, Кондратий Петрович! - поднялся Залетный.
   - Ладно, ступай пока... больше пока ты мне не нужен.
   Егорин проводил своего помощника до лавки и, возвратившись в комнату, крикнул кухарку.
   - Что, не вернулся еще Федька? - спросил он про работника.
   - Приехал... на кухне чай пьет.
   - Позови его сюда.
   Явился Федька, рослый, рябоватый детина, по виду - прямо беглый каторжник. Жил он у Егорина уже давно, и только благодаря своему тупоумию, не пользовался особым доверием хозяина, не был посвящен в его предприятия.
   - Вот что, Федор, - обратился к работнику Егорин, - ты сегодня не запирай на ночь калитку у задних ворот. На цепь-то запри, а засов не задвигай! Понял!
   Федька глупо ухмыльнулся.
   - По мне что ж... - пробормотал он, - как ты скажешь...
   - Ну, ладно, иди, - махнул рукой Егорин.
   Поужинав раньше обыкновенного, Егорин отослал жену спать.
   - Иди, ложись, Анфиса, а я займусь на досуге, благо никто не мешает, надо расчеты проверить.
   Оставшись один, Егорин тщательно запер двери в спальню, посмотрел на часы - было на исходе одиннадцатого, зажег лампу, которая должна была служить сигналом.
   Он поставил ее на окно в угловой комнате и сам уселся здесь же, около преддиванного столика.
   В квартире было тихо: ни шороха, ни звука. За окном шумел полночный ветер, надоедливо громыхая каким-то оторвавшимся ставнем. В переулке глухо лаяла собака...
   Егорин боролся со сном, чутко прислушиваясь ко всем звукам, доносящимся извне...
   Время тянулось мучительно медленно. Кондратий Петрович встал, прошелся по комнате с целью разогнать дремоту, все более и более овладевавшую им. Посмотрел чуть ли не в десятый раз на часы. Стрелка показывала половину первого.
   - Ну, теперь уж недолго осталось ждать. Всего полчаса. Надо не проморгать - услышать, как он стучать будет. Те идолы на кузне храпят, хоть из пушек пали - не услышат.
   К удивлению своему, Егорин, вообще не робкого десятка, по мере приближения стрелки к урочному времени стал ощущать нечто, похожее на страх. Близость свидания с таинственным гостем пугала его предчувствием возможной опасности. Он еще раз осмотрел капсюль револьвера и вновь положил его в боковой карман пиджака.