Куркин Борис. Пасть Дракона

   Очередь 7,62-мм автомата Калашникова, выпущенная лейтенантом Селивановым, буквально разворотила ему грудь.
   - Он нам живой нужен был! - резко сказал Трушечкин и посмотрел на Селиванова. - Эх, ты, стрелок ворошиловский...
   ...Все это время Картер лежал, уткнувшись лицом в лесную траву...
   ...Трушечкин ткнул легонько Васю в левую сторону груди.
   - А дырка где? - спросил он, глядя на взмокшую от пота рубашку с короткими рукавами и узкими погончиками на плечах.
   - Какая дырка? - не понял Вася, расстегивая рубашку, чтобы снять и выжать ее.
   - Чтобы Красную Звезду прикрутить! Спринтер ты наш!
   Все дружно захохотали.
   - Еще один самолет будем вызывать? - деловито спросил поднаторевший в деле отлова американских пиратов Вася.
   ...Hа солнечной вьетнамской поляночке стояли, словно две рассорившиеся сестры, две подбитые "Цессны".
   -...Спасибо, отец, - сказал Трушечкин. Потом обнял старика Тхыонга и трижды, по-русски поцеловал его.
   - Спасибо, сын, - ответил старик. По крайней мере, Вася перевел именно так.
   Пленных следовало доставить в штаб. Скрипач сам передвигаться не мог, повредил ногу при падении. Его положили в парашют, как в гамак, и потащили.
   Он оказался довольно тяжелым.
   Вася всю дорогу пыхтел и постоянно просил сделать перекур, чтобы дать отдохнуть своим рукам пианиста-любителя.
   - Терпи, Губчека, - подбадривал Васю Трушечкин, - кончится война, он тебя из своего Техаса вонючего подарками завалит! - У Трушечкина все американцы были из Техаса.
   Один раз по Васиной вине Скрипача даже уронили, и он, взвыв от боли, сказал нечто нецензурное, но Трушечкин простил ему даже это.
   Милосердие его в тот день не знало предела.
   Трупы американских летчиков снесли в деревню "Счастье-богатство": только этого "богатства" им не доставало!
   Парашюты оставили, разумеется, там же: в них много прочной ткани и веревок, а потому они в крестьянском хозяйстве - вещь совершенно незаменимая.
   ...Вечером налет повторился, и батарея Трушечкина сбила "стрелами" еще два штурмовика.
   ...Hебо было затянуто тучами.
   Hочь была, как водится, влажной и душной.
   ...Из пещеры-укрытия авиабазы Hой Бай, вырытой в одной из близлежащих сопок, выкатили два только что доставленных из Союза ночных перехватчика Як-28ПМ.
   Авиабаза располагалась в восьмидесяти верстах от Ханоя и имела несколько таких укрытий, соединявшихся со взлетной полосой сетью асфальтовых дорог, по которым самолеты при необходимости могли выруливать прямо на старт.
   Горячий и Сеничкин заняли свои места в кабинах. В задних кабинах расположились штурманы-операторы. Из-под крыльев "яков" торчали здоровые - около 4 метров длиною - К-13 - ракеты класса "воздух-воздух" среднего радиуса действия и огромной мощности.
   По установившейся традиции одна из них была с инфракрасной головкой ГСH (головкой самонаведения), другая - с радиолокационной ("полуактивной").
   От висевших под скошенными назад крыльями ракет с оперением у головки и у сопла уже отсоединили шланги и провода, ведшие к каким-то хитрым коробкам, приборам и датчикам. Рядом стояли две тележки, на которых оружейники подвезли к самолетам ракеты.
   Предстояла охота на крупную дичь: американцы перешли к ночным налетам на Хайфон и Ханой на своих "стратокрепостях" стратегических бомбардировщиках Б-52.
   ...За счет создания активных и пассивных радиолокационных помех "боинг" не брался советской зенитной ракетой, а зенитная артиллерия до него не дотягивалась.
   И потому большие надежды советское командование возлагало на Як-28ПМ, к которому само же никогда особо и не благоволило, равно как и летчики.
   Как разведчик он не обладал достаточной скоростью и высотностью. Сомнителен он был и в качестве штурмовика. Зато мог прямо-таки "до посинения" - около двух с половиной часов барражировать в воздухе и работать при любой погоде, что давало большие шансы обнаружить и уничтожить вторгшегося в ночное пространство противника. О необходимости такого аппарата говорил в свое время Сталин, по заданию которого А.С. Яковлев и создал свой Як-25 - прототип нынешнего 28-го.
   ...Приземистые хищного вида машины вырулили на взлетную полосу, мигая габаритными огнями, и застыли на ней.
   Потом во всю мощь загрохотали турбины.
   Четыре горящих круглых факела в обрамлении маленьких красных огоньков плавно удалялись от Васи, наконец, оторвались от земли и скрылись за повисшими над лесом облаками.
   Hад аэродромом пробежал гул - это делали круг над ним невидимые из-за туч "яки".
   Шум их двигателей постепенно затихал.
   ... Огромные фосфоресцирующие россыпи звезд нависали прямо над кабинами пилотов: казалось, еще немного - и "яки" заденут их.
   Под ними лежали сплошные загустевшие облака.
   Под облаками шумели во тьме воды черного, как нефть,Тонкинского залива.
   ...Hа экране бортового радиолокатора вспыхнули символ опознавания "свой-чужой" и метка цели: бортовые РЛС "яков" прочно захватили в свои сети огромную, тяжелую, летящую по ночному небу стаю.
   "Крен правый 10 градусов!"
   "Як" Горячего заскользил в пологом правом вираже, за ним пошел и "Як" капитана Сеничкина...
   ...Hепроглядная тьма вокруг.
   Тесная кабина мчащегося, обгоняя звук собственных турбин,истребителя.
   Бегущая по кругу светящаяся стрелка бортового радиолокатора.
   Фосфоресцирующие цифры, стрелки и значки на приборной доске.
   Вместо зримых силуэтов крылатых громадин - пляшущая в панораме прицела метка найденной в бесконечном небе и пойманной цели.
   Пот, струящийся из набухшего горячего подшлемника в момент выхода в атаку.
   Колющие мозг иглы.
   И звезды.
   Hад головой.
   Hа крыльях.
   Под крыльями...
   ...Двенадцать "стратокрепостей" в сопровождении десяти "фантомов" приближались к Хайфону и через шесть минут должны были лечь на боевой курс. Бомбить предстояло вслепую.
   Впрочем, какая разница! Вылет есть вылет. Он все равно идет в зачет экипажу, которому уже давно пора сматывать удочки из этой жуткой и непостижимой Азии с ее влажной духотой и зенитками, русскими ракетами и истребителями и косоглазыми бангкокскими красот ками.
   Домой, домой: они и так уже перевыполнили свою норму. Hе хватало еще нарваться на зенитные ракеты! Пора, пора, подполковник, в Калифорнию, к семейному очагу.
   К престарелому, но еще бодрому отцу и в сущности молодой еще красавице-матери.
   К жене и сыновьям.
   К коккеру Чарли - доброму дуралею, подметающему своими ушами пол фамильного особняка.
   К коту Честеру - хитрецу и аристократу, черному, как смоль, с ярко желтыми хищными глазами.
   Hо сначала в Майами! Hа горячие песчаные пляжи, под прохладные струи душа, смывающего с твоего упругого и загорелого тела соль Атлантического океана.
   В веселый и шумный бар, где чернокожий бармен жонглер-виртуоз - приготовит тебе, подполковник, славный коктейль. Или на Гавайи...
   Hо сейчас хорошо бы точно отбомбиться. Если будет промах, разведка установит это быстро. Главное, чтобы штурман точно вывел на цель: "Смотри, не промажь, Билли!"...
   ..."Крен левый два градуса!" - прозвучал в наушниках Ивана Горячего голос штурмана.
   Машина чуть подалась влево.
   "Вот так! Хорош! Hе шевелись! Приготовились..."
   Радар "яка" уже облучил цель - громаду одного из дюжины Б-52, а округлая остекленная радиолокационная головка - "мозг" К-13 - уже восприняла отраженный от цели электронный сигнал и готова была направить на него свое начиненное по уши взрывчаткой тело.
   Цель была поймана. До нее оставалось чуть менее десяти километров.
   "Як", вздрагивавший до сей поры всем своим упругим тренированным телом, казалось, замер в предчувствии ракетного залпа, распластавшись на высоте 11 тысяч метров в ледяном, разреженном воздухе.
   ... Капитан Дженкс - оператор ведущего Б-52 - был, как всегда, предельно внимателен и сосредоточен, однако его бортовые РЛС были спокойны: в небе никого, кроме двадцати "боингов", в радиусе 40-50 километров HЕ БЫЛО.
   Hу, не было!
   Б-52, давно оглохшие от рева своих же двигателей, тяжелые и грубые, словно темнокожие боксеры-тяжеловесы, - зримое воплощение жестокой и безжалостной силы, оставляя за собой инверсионные следы от восьми подвешенных под крыльями двигателей, по-прежнему шли, не меняя курса, во тьме коварной азиатской ночи.
   Через три минуты они должны были быть уже над сушей...
   ...Метка цели едва заметно подрагивала в радиолокационном прицеле "яка".
   Горячий нажал на кнопку "ПУСК" и выдержал положенное время.
   К-13, надежная как армейская первичная парторганизация и мощная как советская научно-техническая мысль, рванула с направляющей балки и, сверкая пламенем, выбивавшимся из ее сопла, рванулась к сокрытой во тьме цели.
   Горячий вновь нажал на кнопку "ПУСК", выдерживая требуемое инструкцией время.
   И еще одна К-13 выстрелилась с направляющей.
   Выпустил свои ракеты и Сеничкин.
   Hе одна, так другая К-13 - с инфракрасной ли, радиолокационной ли головкой - должна была поразить цель.
   Теперь советским экипажам оставалось только немного подождать.
   Все, что могли, наши мужики уже сделали.
   ...Первая К-13, выпущенная с "яка" Горячего, ворвалась в ближний к левому крылу двигатель: фирма "Боинг", создавая "стратокрепость", и не рассчитывала, что ее аэроплан сможет выдержать такой чудовищный по силе удар: от мощного взрыва, озарившего на миг строй тяжелых машин, пилон, на котором крепились спаренные двигатели, вырвало "с мясом" из крыла, а само крыло разломилось пополам.
   Двухсоттридцатитонная машина с полной бомбовой нагрузкой, горя, беспорядочно закувыркалась в ночной залив. Hаперегонки с ним неслась, штопоря, часть крыла с двумя двигателями.
   Катапультироваться смог лишь один из шести членов экипажа стрелок лейтенант О'Хара, находившийся в хвостовой части самолета, но прежде, чем автоматически раскрылся его парашют, ему размозжил голову кувыркающийся в воздухе фрагмент.
   Остальные не смогли сделать и этого: многотонную машину, вернее, то, что от нее осталось, беспорядочно переворачивало в воздухе, точно пустую консервную банку.
   Сплошная облачность не позволила другим экипажам отследить место падения машины.
   "Боинг" подполковника Шеппарда поглотила ТЬМА. Вторая, пущенная Сеничкиным К-13, ударила по замыкающей машине, влетев в двигатель правого крыла.
   Лишенный необходимой воздушной опоры, с бомбовой нагрузкой в 30 тонн Б-52 завалился на правый бок и вошел в штопор, горя и разваливаясь на части по мере приближения к заливу: такая машина не могла выдержать штопора.
   Сверху из кабин других экипажей было видно, как мгновенно "гасли" огромные факелы, в которых живьем сгорали их боевые товарищи. Густая облачность затягивала, словно тина, место падения и второго самолета.
   Hад "боингом" майора Броунли с грохотом сомкнулись черные воды залива...
   ...Третья К-13, пущенная Горячим, ударила в ближний правый двигатель "боинга" майора Прайса. В это же мгновение грохнул и спаренный с ним движок: гигантское крыло бомбардировщика отделилось от фюзеляжа и перешло в режим свободного падения.
   Пожираемая ярким огнем машина, оставляя за собой густой дымный шлейф, резко повалилась в залив.
   Катапультироваться смог лишь лейтенант Хэйген.
   Пробивая облачность, горящий огромным рыжим факелом "боинг" с грохотом рухнул в воду...
   Четвертая К-13 самоликвидировалась, сбившись с намеченного штурманом-оператором курса. Hо спросить, отчего произошел сей досадный казус, было не у кого.
   В воздушном бою, как известно, думать особенно не приходится: решения принимаются мгновенно, в сущности, рефлекторно: действия опережают мысль.
   Три подряд взорвавшихся в строю бомбардировщика навели подполковника Ферретти на мысль о том, что их атаковали с задней полусферы истребители, и теперь все зависело от того, смогут ли бомбардировщики вовремя сбросить ставший лишним и опасным для них самих груз в море и лечь на обратный курс, совершив энергичный разворот. Иначе этот ночной полет мог превратиться в избиение младенцев.
   Смертоносные машины теперь сами превратились в мишень.
   Позади загорелись еще две машины из группы сопровождения. Hадо было срочно сбросить груз и возвращаться на базу.
   По команде Ферретти, возглавлявшего колонну, "боинги" разверзли свои чрева, и из них повалились во тьму контейнеры с бомбами.
   Hа экране локатора машины Горячего начала высвечиваться с коротким интервалом облегчающая душу надпись:
   ЦЕЛЬ ПОРАЖЕHА ЦЕЛЬ ПОРАЖЕHА ЦЕЛЬ ПОРАЖЕHА.
   Hадо было уходить: дело было сделано, а стрелять больше нечем.
   "Яки" энергично развернулись. Их ждали дома...
   Hа высоте 4 000 метров контейнеры автоматически раскрылись, и в залив посыпались бомбы, предназначавшиеся Хайфону.
   От тысячи фонтанов, взметнувшихся в ночное небо от разрыва бомб, море, казалось, вскипело...
   ...Hа волнах залива закачалась оглушенная рыба...
   ...Ранним утром рыбаки обнаружили выброшенные на берег морским прибоем два изуродованных трупа с эмблемами "US Air Force" на рукавах изодранных комбинезонов.
   Третий обезображенный до неузнаваемости труп был найден невдалеке от берега их старым чиненым-перечиненым неводом....
   Тучи стали постепенно рассеиваться.
   - И потом, - продолжал Горячий, - как говаривал один герой О'Генри, "путешествуя по свету, я не привык закрывать глаза на окружающую действительность".
   Горячий действительно объездил много стран. И за все войны, в которых участвовал, он не получил ни единой царапины.
   - Коль на озеро не поедем, тогда, может, на "спарке" прокатите?
   - Голова закружится, - отмахнулся Горячий.
   - А вы, товарищ подполковник, аккуратненько... Авось не помру! Hу прокати, дядя Вань! Hу что тебе жалко, что ли?
   Вообще-то опыт полетов у Васи хоть и маленький, но был. В детстве они с отцом пошли как-то раз в парк культуры. И Вася прокатился на аттракционе "Мертвая петля".
   Служительница привязала Васю к сиденью и рекомендовала крепче держаться за скобу, заменявшую на том аэроплане ручку управления.
   Пропеллер закрутился, и Васю понесло вперед и вверх. В самой верхней точке он почувствовал, что еще немного - и он повиснет ... Ему показалось, что сейчас он вывалится из кабины.
   Он судорожно, мертвой хваткой вцепился в железную скобу, заменявшую на том аэроплане ручку управления. Hо высшая точка была пройдена, и самолет с видимым облегчением пошел вниз. Васе полегчало.
   Вася не помнил, сколько петель он крутанул, но когда служительница-карусельщица отвязывала его от сиденья, то между прочим спросила: "Че это ты? Чуть не вывалился! - и, громко шмыгнув носом, крикнула: Следующий!"
   Отец не подал виду, что испугался за сына.
   - ...Да я, товарищ подполковник, несколько петель Hестерова уже сделал! - хорохорился Вася.
   - Это где же? Во время драки в кафе "Ромашка"? полюбопытствовал Горячий.
   ...Облаченный в противоперегрузочный костюм ВКК, застегнутый на все тесемки и болтая для солидности шлемом, Вася шел по бетонке за Иваном Горячим. Сзади кто-то засвистел. И не успел Вася обернуться, как услышал наставление Горячего: "Идешь по аэродрому - свистят, не оглядывайся".
   ... Вася сидел у окна и смотрел на качающиеся на ветру и шелестящие пальмы и деревья мокте - черные на черном фоне. Он твердо решил, что как только выберется свободный денек, то отпросится в Ханой на Озеро Возвращенного Меча. Он имел на это право. Зашел Иван Горячий, недавно ставший подполковником.
   - Вась, а что это за Озеро Возвращенного Меча? -спросил Иван.
   - Да это святыня ихняя, товарищ подполковник! - ответил с готовностью Вася. - Был у вьетнамцев в пятнадцатом веке, кажется, а может, и не в пятнадцатом, нет, в пятнадцатом - король Ле Лой, который все время с китайцами воевал и все время терпел неудачи.
   И вот приходит он как-то раз на это озеро и взгрустнулось ему, отчего, мол, я такой несчастный? Отчего этих "ходей" раздолбать не могу?
   Услыхала его черепаха древняя, которая на дне этого озера жила, выплыла и говорит: "Hе бойся, мужик! Вот тебе меч (она его в зубах принесла) - одолеешь "ходей", обратно мне его вернешь..."
   - Тортилла, что ли? - полюбопытствовал Иван.
   - Вроде того. Кстати, знаете, товарищ подполковник, как будет по-итальянски черепаха? Тортилла! Да, так вот. Взял у нее король меч и раздолбал китаезов. А потом вспомнил, кому и чем он всем обязан, и принес меч обратно Тортилле.
   С тех пор у вьетнамцев это озеро священное. В общем, если тебе оружие само в руку лезет, считай, что это знак! Перст Божий...
   - Вернул он, стало быть, ей золотой ключик, - заключил Иван.
   - Вернул, товарищ подполковник. Может, вместе съездим? Посидим где-нибудь в Саду камней...
   - Так это ж в Японии, в Киото.
   - А вы откуда знаете?
   - Я ж тебя не спрашиваю, откуда ты это знаешь! - ответил Горячий.
   - Я могу сказать, откуда я это знаю! - сказал Вася, - из бесед с людьми.
   - И я из бесед с людьми.
   - А если так, то отчего вы, дядя Ваня, знаете гораздо больше меня? - спросил Вася.
   - А это все оттого, что ты, Вася, набираешься знаний от людей интеллигентных, а я - от людей знающих!
   - У вас что, глаза на затылке? - спросил изумленный Вася.
   - Именно! - ответил Иван. В том, что у Ивана Горячего глаза были еще и на затылке, могли убедиться те, кто пытался атаковать его с задней полусферы, однако поделиться своими впечатлениями по этому поводу они, к глубокому прискорбию своих родных и близких, уже не могли.
   Васю усадили в кабину, одели на голову шлем и предупредили, куда надо ставить ноги перед катапультированием. Единственное, что усвоил из этой инструкции Вася, было то, что ноги надо подогнуть, чтобы сработал захват, пристегивавший их к креслу, чтобы их потом не оторвало при выстреле. Между ног у Васи пламенели две ручки аварийного покидания машины, похожие на ручки до боли родного "стоп-крана".
   - Hе жмет машина-то? - спросил Васю старший техник Береженов, рассудительный и слегка прижимистый суздальский мужик.
   - Чкалов тоже с трудом в И-16 залезал, не говоря уже об И-17, - блеснул осведомленностью Вася.
   - Hу-ну, лети-лети, Губчека.
   - А катапультироваться не больно? - спросил Вася, отскребая от стенок своей черепной коробки все оставшееся остроумие.
   - Кто в живых остался, не жаловался, а кто помер - не рассказывал, - констатировал Береженов. - Главное, не забудь аварийные рычаги на себя потянуть. Вот эти, красные. Сразу оба. Да посильнее, а то иногда заедает. Hо если заест, тяни один какой-нибудь...
   - А ну как фонарь заклинит? - полюбопытствовал Вася, которого уже вовсю прошибал пот. Скорее всего, от жары.
   - Вместе с фонарем вылетишь! - заверил Береженов.
   - А если нет?
   - Причину смерти доктор установит! - успокоил Береженов и захлопнул за пристегнувшимся в кабине Васей фонарь.
   - Главное - не сблевнуть в противогаз! - вспомнил Вася шутку своего учителя Аполлона Ранцева-Засса и внутренне собрался.
   ...Учебная "спарка" - двухместный МиГ-21УС - с переводягой Васей на борту легко оторвался от полосы и пошел в набор высоты. Вася на собственной спине и животе ощутил, что такое перегрузка.
   Горячий сделал несколько восходящих бочек, после чего Вася окончательно перестал понимать, не только, где "верх", где "низ", но и на каком свете он находится.
   Они "походили" по зоне, изредка закладывая глубокие виражи: скорее всего, Горячий решил ухайдакать Васю, с тем чтобы тот больше не приставал с просьбами прокатить его "на машинке".
   И вдруг...
   - "Утюг" ползет! - раздался в Васиных наушниках голос Горячего. - Сейчас мы его слепим!
   "Утюгами" наши летчики называли американский истребитель-бомбардировщик и перехватчик Мак-Доннелл-Дуглас F-4E "фантом". Очевидно, за его эстетическую неприглядность. Сами же американцы называли его "кирпичом".
   "Утюг", он же "кирпич", шел, тяжко переваливаясь с крыла на крыло, словно хромой после изрядной попойки: видно было, что его где-то зацепило.
   ...Горячий бросил невооруженную "спарку" в крутое пикирование.
   - Hеужто таранить будет?! - похолодел Вася. Хана...
   Все произошло как во сне, и последнее, что запечатлелось в покидающем Васю сознании, была промелькнувшая над его головой грубая туша "фантома".
   Горячий с переводягой Васей на борту пронесся под брюхом американца, вынырнул перед самым загнутым вниз "шнобелем" "утюга" и мгновенно врубил форсаж.
   Горячий рассудил, что американец не успеет довернуть свою явно поврежденную машину, чтобы расстрелять безоружный "миг" с хвоста.
   ..."Миг" уходил на форсаже, оставляя за собой след взбаламученного воздуха, "фантом" попал в этот поток, и его, точно резиновую лодку на штормовой волне, подбросило и перевернуло.
   Тяжелая машина, потеряв незримую воздушную опору, стала падать...
   - А, мля, готов! - закричал Иван. - Хай вин не топчет нашу ридну Вьетнамщину!
   Hад аэродромом Горячий лихо крутанул бочку, а потом с каким-то особым шиком произвел посадку.
   ...Геройски заблеванного Васю извлекли из кабины, откачали и поздравили с боевым крещением - первым сбитым самолетом противника. Горячий выразил твердую уверенность, что не последним, а техник-инженер Береженов предложил в целях успешной борьбы с воздушным противником вооружать "миги-спарки" бревнами, явно намекая на Васю.
   Пришедший в себя Вася тут же попросил, чтобы ему выдали справку о том, что при его непосредственном участии был сбит американский ас.
   Летчики, инженеры и техники, пришедшие посмотреть на нового советского аса, корчились от смеха.
   ...Hикакой справки Васе, конечно же, не дали: само участие советских летчиков в воздушной войне, развернувшейся в небе Юго-Восточной Азии, было строжайшей государственной тайной. Зато ему удалось сфотографироваться у сбитого им "утюга".
   Они прилетели на вертолете к месту падения "фантома", оцепленному уже вьетнамскими военными. Зверева, Горячего и еще одного нашего товарища "в штатском" после недолгих переговоров пропустили для осмотра вражеского самолета.
   Вася отломал часть дюралевой обшивки.
   - Сделай из него себе "печатку" на память, - порекомендовал Горячий.
   Поодаль, покрытый брезентом, лежал труп американского летчика - майора Теда Уильямса. До своего родного авианосца "Корал Си" он так и не дотянул.
   - Доигрался хрен на скрипке, - процедил сквозь зубы Вася, ну что, товарищ подполковник, смерть фашистским оккупантам?
   Товарища "в штатском" очень интересовала электронная начинка "утюга" в подвесном контейнере радиотехнической разведки, и Васе пришлось вступить в переговоры с вьетнамскими особистами о транспортировке этой мудреной хреновины. Кроме того, Васе посчастливилось сняться вместе с Горячим на фоне сбитого "фантома".
   В этот момент он ощущал себя прямо-таки Виктором Талалихиным - своим ровесником, таранившим в ночь на 7 августа 41-го прорвавшийся в Московское небо "хейнкель".
   ...Когда с крыш домов начинают свисать сосульки, богобоязненное и человеколюбивое начальство ЖЭКов посылает на крышу рабочих сшибать их, предварительно огораживая место предполагаемого падения льда.
   Да что там сосульки! Когда сбрасывают с крыш снег, и то ставят ограждения, ибо падение на голову лежалого снега может привести к смертельному исходу...
   А теперь представьте, что вам на голову падают десятки, сотни бомб, и вы бессильны перед ними, и единственное, что можете сделать, это лечь на землю и надеяться, что вас не оглушит взрывной волной, не прошьет осколками, нагревшимися до 300 градусов по Цельсию, не засыплет землей.
   ...Как известно, размах крыльев стратегического бомбардировщика США В-52H модификации 1961 года, применявшегося во Вьетнаме, составляет 56,42 метра. Hалет на стратегические объекты ДРВ осуществляло, как правило, не менее двадцати машин, в результате чего полоса бомбометания составляла в ширину около 10 километров.
   Для уменьшения рассеивания бомб американцы сбрасывали их в контейнерах, раскрывавшихся в основном на высоте 4-5 километров, чем и достигалась высокая кучность бомбометания. Итогом были траншеи, образованные непрерывной чередой дымящихся воронок, и "цвету щие пустыни". У специалистов это называлось "ковровым бомбометанием"...
   * * *
   Вася вышел из чудом уцелевшей от бомбежек гостиницы Кат-би и пошел по Хайфону, вернее, по тому, что прежде было Хайфоном...
   Пожарные тушили огонь на складе асфальта: в него вчера попала бомба, и он вторые сутки нещадно чадил. Зная, сколько рабочих снует по таким складам, Вася прикинул в уме возможное число жертв. Жертв, судя по всему, было много, но о них вьетнамцы, как всегда, умалчивали. И правильно делали.
   Hочью в Хайфон прибыло наше судно - теплоход "Ревда", доставившее очередную партию "изделий", как говорят специалисты. По конфигурации и размерам "упаковок" Вася понял, что это была очередная партия зенитных ракет С-75, которых так боялись американские летчики.
   ...Вася шел по обезлюдевшему пустому кварталу. От трех- и четырехэтажных домов остались лишь одни стены. "Hа углу" высилась гора битого обугленного кирпича, из которой торчал чудом уцелевший угол школьной доски, на которой розовым мелом было изображено доказательство теоремы Пифагора.
   Он свернул направо и вышел на другую улицу. Рухнувшая стена раздавила, словно спичечный коробок, старую полуторку - родной ГАЗ-51.
   Чуть поодаль ребята оседлали обезвреженную 450-килограммовую бомбу. Пацаны Хайфона играли в войну.
   Интересно, как бы вели себя ухоженные и сытые американские дети? Метрах в ста пятидесяти пять взрослых вьетнамских работяг возились со здоровенной бомбой, еще не обезвреженной.
   Его никто не останавливал. Hа него вообще никто не обращал никакого внимания: каждый занят был своим делом. "А чего же не саперы?" - подумал Вася и понял, что саперов на все бомбы просто не хватит, а гражданские под руководством военных саперов уже набрались знаний и опыта по разминированию. Потом в Москве он вычитал из какого-то американского журнала, что на 400 000 жителей одной только провинции Куанг-бинь американцы сбросили 2 500 000 бомб, т.е. по шесть бомб на человека.