Куртц Кэтрин. Наследник Епископа

   Как всегда, под своим нарядом он носил тонкую и гибкую кольчугу, которая могла отразить любое оружие, кроме разве что удара кинжалом. Но если раньше металл открыто мерцал на запястьях и горле, больше в знак воинственности, чем для защиты от нападения, то теперь кольчуга была скрыта под шелковой туникой, а от тела кольчугу отделяла тонкая мягкая шерсть. Ножны меча на его левом бедре, украшенные оправленными в серебро кассанскими топазами размером с ноготь – подарок Дункана на день рождения, который случился двумя месяцами раньше – благородно поблескивали, хотя лезвие в этих ножнах было, как обычно, готово к применению.
   Лезвие покороче было спрятано за отворотом его правого сапога, и его рукоятка всегда была у него под рукой, а на левом предплечье, под кольчугой, были привязана ножны с тонким стилетом. На шее у него была надета позолоченная цепь капитан-генерала, подаренная ему Келсоном на рождественском приеме во дворце; на каждом звене цепи были выгравированы львы Халдейнов и корвинские грифоны, хватающие друг друга за хвосты. Старый Морган не понял бы этой шутки.
   Он вздохнул и пошевелился, а звук кольчуги, звякнувшей о каменную балюстраду, заставил его вспомнить о том, где он находится. Пока Морган мечтал, голос Келсона в зале внизу сменился на другой, и бросив быстрый взгляд между портьерами Морган убедился, что теперь выступал архиепископ Брейден. За мгновение до того как задвижка двери поднялась Морган ощутил приближение короля, как если бы он заглянул своим разумом наружу. Он уже поднимался, чтобы склонить голову в легком поклоне, когда вошел Келсон.
   – Да, пытаться застать Вас врасплох бессмысленно, – отметил мальчик, слабо улыбаясь. – Кажется, Вы всегда знаете, что это я. Как я выглядел?
   Морган пожал плечами и снова улыбнулся.
   – Та часть, которую я слышал, была прекрасна, мой принц. Я должен признать, что к концу я отвлекся. Мы так часто говорили об этом в Дрогере.
   – Я знаю. Я почти что наскучил сам себе. – Келсон задумчиво усмехнулся, подвигаясь, чтобы посмотреть через портьеры как это сделал Морган. – Однако, это надо было сказать.
   – Да.
   То, как король спокойно стоял и слушал, еще раз напомнило Моргану об изменениях, произошедших за последние три года. За время, прошедшее с того дня. Когда Морган приехал, чтобы помочь четырнадцатилетнему мальчику сохранить трон, Келсон вырос больше чем на ладонь. Этот мальчик теперь стал мужчиной, пока еще ниже ростом чем Морган, но явно переросший своего отца, хотя и не настолько возмужавший. Келсон перерос Бриона не только по росту. Он уже сейчас узнал о своих магических способностях больше чем когда-либо знал Брион, и еще больше узнал о человеческих привычках.
   В то же время глаза оставались прежними – серые глаза Халдейнов, которые могли проникнуть сквозь любые увертки и прочитать душу человека даже без усиления возможностей этого человека магией Халдейнов. Шелковистые черные волосы тоже были брионовскими, хотя прическа Келсона была гораздо длиннее, чем когда-либо носил его отец – волосы были коротко подстрижены на лбу, а по бокам почти касались плеч. Золотой обруч, удерживал прическу в порядке спереди, а волосы на затылке, в том месте, где они соприкасались с высоким стоячим воротником его официальной придворной одежды, были взъерошены. Келсон пригладил волосы и, озорно улыбаясь, поглядел на Моргана, когда тот опустил портьеру на место.
   – Я собираюсь сделать кое-что, что, как мне кажется, Вам не понравится, – сказал он, сбрасывая свою тяжелую мантию. – Вы сильно рассердитесь, если я уеду и оставлю Вас здесь на несколько дней, чтобы присмотреть за епископами?
   Принимая вежливое выражение лица и позу слуги, Морган схватил одежду Келсона прежде, чем она соскользнула на пол и отложил ее в сторону, подхватывая алый плащ, подбитый мехом, который был на короле раньше.
   – Я не буду отрицать, что выслушивание споров кучи епископов друг с другом относится к числу наименее любимых мною занятий, а также что мне бы хотелось, чтобы Вы не уезжали слишком далеко, когда мы так близко от Меары, – сказал он спокойно. – С другой стороны, у Вас обычно есть серьезные причины делать то, что Вы собираетесь делать. Куда именно Вы собираетесь отправиться?
   Прежде чем накинуть плащ, который протягивал Морган, король, все еще улыбаясь, опустил обруч, чтобы потереть лоб, на котором была видна полоска от давления. При этом длинная прядь волос зацепилась за огромный рубин, сверкавший в мочке его правого уха, и Келсон, снова одевая обруч, потряс головой, чтобы освободить ее.
   – Морган, вы начинаете говорить как настоящий придворный, – сказал он, поправляя плащ на своих плечах и застегивая его, в то время как Морган вытаскивал его волосы из-под мехового воротника. – Мне надо ехать в Трурилл. Я собирался поехать туда летом, но этому, как Вы знаете, помешала смерть Карстена. Думается, для меня это последняя возможность проехаться до того как начнутся дожди.
   – Почему в Трурилл? – спросил Морган. – У Вас есть причины подозревать какие-то неприятности оттуда?
   – Нет. Но если дела в Меаре пойдут хуже чем сейчас, я хотел бы быть уверенным в моих приграничных баронах. Брайс Трурилльский говорит, что он предан мне – они все так делают, когда я близко, а они так далеко от Ремута – но через несколько недель, он будет вне моей досягаемости до весны.
   Морган поморщился, его отвращение к заданию, которое Келсон оставлял ему, уступало место беспокойству о безопасности короля.
   – Вы уверены, что это не просто повод, чтобы избавиться от тягостной обязанности? – пробормотал он. – Я спешу напомнить Вам, что войска, которые пришли с нами из Ремута, не приучены к тропам Приграничья. Здесь воюют совсем по-другому. Если Брайс не лоялен…
   – Если он не лоялен мне, я должен знать об этом, – оборвал его Келсон. – Я беру дункановского Джодрелла как проводника. Он знаком с местностью. – Он замолчал, чтобы усмехнуться. – И, само собой, это повод избавиться от тягостной обязанности. Вы не думаете ли Вы, что я настолько глуп, чтобы отправиться в Приграничье без Вас, если бы я действительно считал, что на Брайса нельзя рассчитывать? Вы научили меня не только этому.
   – Хотел бы я так думать, – ответил Морган, немного успокоившись. – Я надеюсь, что вы действительно настолько хорошо разбираетесь в людях как думаете. Я встречался с этим Брайсом. Он чертовски хитер.
   – Настолько хитер, что сможет лгать мне и избежать неприятностей?
   – Вряд ли. Но он может не говорить всей правды. Полуправда иногда может быть опаснее лжи и Правдочтение не так уж сильно против этого.
   Келсон пожал плечами. – Это правда. Но я полагаю, что знаю достаточно, чтобы задать правильные вопросы.
   Морган ничего не сказал, но он думал, что иногда Келсон действительно знал что он делал. Мальчик испытал гораздо больше чем многие другие его сверстники, и был очень зрелым для своего возраста. Господи, он мог не пережить последние три года, если бы он не был настолько зрелым, но иногда он расценивал свою зрелость как данность и переоценивал свои силы. Со временем возраст и опыт сгладят это, но пока король иногда заставлял Моргана поволноваться.
   Однако, Морган подумал, что вряд ли Келсона ждут большие неприятности, когда он так близко от Кулди, а местные бароны знают, что королевский Защитник недалеко и ждет скорого возвращения короля. Неоперившимся юнцам нужно всегда позволять пробовать их крылья, даже если эти попытки иногда заставляют их наставников седеть раньше времени. Морган был рад, что его волосы и так светлые, так что Келсон никогда не узнает о том, какое беспокойство он иногда вызывал.
   – Вы на самом деле не волнуетесь? – спросил Келсон после нескольких мгновений молчания Моргана, видимо, чувствуя его эмоции. – Вряд ли что-то случится. Эван готов на все, чтобы попасть на несколько дней в горы – мне кажется, что он ненавидит пребывание при дворе даже больше чем Вы – и, кроме того, я собираюсь взять с собой Коналла. Может, немного работы дозорным придаст ему терпения. Аларик, это визит вежливости, и все. Я хочу увидеть, что делает Брайс, когда он не ожидает, что я наблюдаю за ним.
   – Делайте, как хотите, – пробормотал Морган. – Вы все равно поступите так. И я не думаю, что волнуюсь.
   Келсон усмехнулся детской улыбкой, которая совсем не соответствовала его королевскому одеянию.
   – Я думаю, что Вы волнуетесь. Я беспокоюсь, когда Вы не волнуетесь. И день, в который Вы перестанете волноваться, будет днем когда я начну беспокоиться. – Он слегка коснулся плеча Моргана.
   – Просто держите наших своенравных епископов в форме, Аларик. Я вернусь через несколько дней.

Глава 2

   К следующему полудню Келсон начинал задаваться вопросом, правильное ли решение он принял. Он ожидал, что погода останется хорошей, по крайней мере, еще неделю, но по мере того как он и его отряд – две дюжины рыцарей и солдат в сопровождении оруженосцев и слуг – продвигались вдоль реки на запад, к Труриллу воздух становился все более душным. Незадолго до полудня с неба началась надоедливая морось, вымачивающая людей, оружие и снаряжение. Коналл, который ехал рядом со своим венценосным кузеном, просто изнылся, жалуясь на погоду, когда они ненадолго остановились чтобы перекусить, но, что было гораздо более важно, ворчание солдат было, в основном, добродушным. Когда они тронулись дольше, дорога оставалась хорошей, дождь просто прибил пыль. Во второй половине дня они въехали в редкий лес, и морось сменилась редкими каплями, задерживаясь на деревьях.
   Звук боя они услышали задолго до того как увидели. Сначала они услышали пронзительное ржание раненных лошадей, заставившее их коней вставать на дыбы и храпеть в ожидании. Когда до них дошли крики и звон стали, Герцог Эван приказал остановиться и выслал вперед двух разведчиков посмотреть, что происходит. Келсон, который болтал с несколькими молодыми рыцарями в середине колонны, немедленно помчался в голову отряда, смущенно поправляя свой доспех.
   – Джодрелл, Вы ожидали что-нибудь подобное? – негромко позвал король, натягивая поводья рядом с их проводником.
   Молодой кирнийский барон только покачал головой, сосредоточенно прислушиваясь. Через несколько минут, увидев, что разведчики не возвращаются, Келсон молча подал знак Сайру де Трейхему снять водонепроницаемый чехол с боевого штандарта Халдейнов.
   – Чего мы ждем, Эван? – забеспокоился Коналл, привстав на стременах, чтобы всмотреться в лесную тьму. – Если там какие-то беспорядки, то мы должны постараться остановить их!
   Старый Эван, сидящий на своей лошади впереди обоих Халдейнов, посмотрел в их сторону, опустил забрало, сверкнув глазами через прорези шлема, и положил руку в латной перчатке на рукоятку своего меча. Его густая рыжая борода, вылезшая из-под шлема, явно уже давно не знала ни ножниц, ни бритвы.
   – Это их проблемы, а не наши, Ваша Высочество, если, конечно, мы не собираемся влезть во что-то прежде, чем разберемся что происходит. А теперь тихо, мне надо прислушаться.
   Тишину нарушали только отдаленные звуки боя и шум, производимый лошадями Халдейнов, звяканьем уздечек, скрипом кожи да позваниванием кольчуг прислушивающихся рыцарей. Келсон обвел взглядом две дюжины конных рыцарей позади себя, одевающих шлемы и поднимающих щиты, затем перевел взгляд обратно на Эвана.
   – Что Вы думаете? – прошептал он.
   Эван медленно покачал головой. – Пока ничего, Сир. Мы находимся на границе земель Трурилла, а, Джодрелл? Значит, одна из сторон происходящего – Трурилл.
   Приграничный барон кивнул. – Да, Ваша Светлость, хотя Бог его знает, кто их противники. Я бы на Вашем месте подождал возвращения Макейра и Робара.
   – Я так и собираюсь сделать.
   – Но, не можем ли мы… – начал Коналл.
   – Нет, не можем, – пробормотал Келсон, предупреждающе посмотрев на Коналла, когда тот повернулся, чтобы принять от оруженосца свой щит. – Джодрелл, пожалуйста, проверьте людей.
   Коналл снова начал возражать, когда Джодрелл взял его лошадь под уздцы, отвел ее в сторону и тихонько направил в сторону остального отряда, но еще один тяжелый взгляд Келсона заставил его замолчать. Принц, который был всего на несколько месяцев моложе Келсона, участвовал в кампании в Кардосе два года назад, но ему еще надо было учиться стратегии и искусству командовать. Это было общей бедой, а не виной Коналла, что законы Гвинедда устанавливали возрастом совершеннолетия четырнадцать лет, хотя на самом деле, очень немногие из мальчиков, объявленных совершеннолетними, могли действовать как взрослые в течение нескольких лет после формального совершеннолетия.
   Рыцарские обычаи, в отличие от закона, признавали это, не позволяя, за редким исключением, посвящать в рыцари тех, кому не исполнилось восемнадцати. Даже Келсон, который, как король, мог сделать такое исключение сам для себя, отказался от посвящения в рыцари до тех пор, пока не отметит свой восемнадцатый день рождения. Если Коналл в наступающем году получит достаточный опыт, его посвящение может быть ускорено на несколько месяцев, чтобы совпасть по времени с посвящением Келсона, но пока он оставался в подчиненном положении оруженосца, хотя и королевского.
   Сейчас это мало успокаивало Келсона, учитывая неопытность Коналла и возможные опасности приближающейся стычки. Он пытался вспомнить предупреждения Моргана о различиях в стилях боя и задавался вопросом, был ли герцог-Дерини известен как предсказатель будущего. В приграничных стычках преимущество получали быстрые отряды легкой конницы с легким вооружением, а не отряды с тяжелым вооружением, к которому привык Коналл и каковым был вооружен отряд Келсона. Если на поле боя места для маневра будет меньше чем есть у них сейчас, то отряд Келсона окажется в невыгодном положении, несмотря на превосходство в числе и вооружении.
   Однако, Келсон подумал, что его неиспытанному пока кузену можно позволить почувствовать себя исполнителем важной роли, держа его, тем не менее, в относительной безопасности и под хорошим присмотром. Поправляя шлем и затягивая его завязки, он осторожно посмотрел на нетерпеливого Коналла, а затем кивнул на Трейхема. В то же мгновение Коналл поспешил поставить своего коня между Келсоном и Трейхемом, и потянулся за королевским штандартом; сжав зубы и торжествуя, он сжал рукой в латной перчатке отполированное древко.
   – Без геройства. – предупредил его Келсон.
   – Не беспокойся.
   Малиновый флаг был почти не виден на темно-зеленом фоне окружавшего их леса, но золотой лев Халдейнов сверкнул и, казалось, ожил, когда Коналл взмахнул знаменем и упер древко в свое стремя. Улыбка принца оказалось заразительной, и Эван с Трейхемом, как и Келсон, улыбнулись в ответ, когда услышали приближающийся стук копыт. Когда возвращающийся разведчик выскочил из-за деревьев и плавно остановил своего коня, Келсон подумал о таящихся впереди опасностях, но не почувствовал ничего, кроме людских тел.
   – Вооруженные люди в форме, сир – легкая конница, похоже, банда, – сообщил человек. – Около двадцати человек, но все легковооруженные.
   – Что за форма?
   – Трурилл, Сир. Два меча в косом кресте поверх третьего на бледном, все на вертикальном синем поле.
   Келсон поглядел на Эвана, который утвердительно кивнул. – Это, должно быть, парни Брайса. У нас есть место для маневра, сынок?
   – По меньшей мере столько же как и здесь, Ваше Превосходительство. Там большая поляна. Робар остался наблюдать, чтобы они не переместились куда-нибудь, пока мы не появимся.
   – Отлично. – Келсон вытащил меч и оглянулся на свой отряд, ожидающий приказа.. – Джентльмены, думаю, что пришла пора заявить о нашем присутствии. Если мы можем обойтись без кровопролития, тем лучше. Трейхем, я хочу, чтобы Вы держались по другую сторону Коналла. Джодрелл, Вы идете справа от меня. Эван, разворачивайте отряд к атаке.
   Сделав несколько сигналов рукой, Эван отдал необходимые распоряжения. Как обычно, Келсона поразила их эффективность и совершенство, выработанные за более чем тридцать лет службы. Звон сбруи и мокрый, хлюпающий звук, издаваемый копытами лошадей на покрытой мхом лесной дороге, на время заглушили звуки сражения, когда рыцари рассыпались веером как на параде; Эван и один из старших рыцарей взяли на себя командование флангами. Келсон с мечом наготове повел отряд рысью вперед, он и его эскорт составляли середину строя, расходившегося полумесяцем, чтобы окружить и нападавших, и обороняющихся. Впереди, за деревьями, показались первые признаки сражения.
   – Именем короля, сдавайтесь! – услышал Келсон крик Эвана, когда королевские рыцари внезапно возникали перед сражающимися. – Именем Келсона Гвинеддского, прекратите!

Глава 3

   Все они держат по мечу, опытны в бою; у каждого меч при бедре его ради страха ночного

Песнь Соломона 3:8

   Когда Келсон и его отряд выскочили на поляну, его первым впечатлением было, что происходящее больше похоже на уличную драку, а не на бой. В то время как большинство трурилльских солдат было вооружено мечами и короткими копьями, предпочитаемыми пограничниками, вооружение их противников, казалось, ограничено дубинами, кольями, да несколькими кинжалами. Трурилльские солдаты при этом не производили впечатление злоупотребляющих своим преимуществом. Когда кольцо сжалось вокруг дерущихся, Келсон увидел как один из трурилльцев схватил своего противника за плед и сдернул его с его пони, ударив его при этом рукояткой меча по затылку, несмотря на то, что с такой же легкостью мог бы убить его. Несколько человек с обеих сторон лежали на земле, неподвижно или слегка постанывая, но никто из них не казался серьезно раненным.
   Мундиры и кожаные доспехи трурилльцев беспорядочно перемешались с клетчатым одеянием жителей Приграничья; потерявшие седоков пони и испуганные горные овцы, неизвестно как сюда попавшие, создавали дополнительные опасности для тех немногих, кто продолжал драться пешим. Ржание пони и блеяние обезумевших овец смешались с ворчанием и криками дерущихся.
   Стычка быстро кончилась. С криками «Халдейн!» королевские рыцари ловко направляли своих коней между пони дерущихся, отсекая их друг от друга; тех, кто пытался продолжать биться, били плашмя мечами или наезжали на их коней, не разбирая кто с чьей стороны. Келсон и его свита оставались в резерве, но их помощь так и не понадобилась. Единственное «действие» отряда Келсона заключалось в прыжке его лошади, когда одна их овец проскочила у нее между ног.
   Вскоре бандиты начали бросать оружие и поднимать руки, сдаваясь. Крича, трурилльские солдаты сгрудились, чтобы окружить их. Когда отряд Келсона отошел и занял позицию по периметру поляны, окружая как пленников, так и их захватчиков, трурилльские солдаты начали приказывать своим пленникам спешиться и стали вязать их. Эван, осмотрев свою команду в поисках постраждавших и не нашедший таковых, направил своего коня к Келсону и отсалютовал поднятой рукой в латной перчатке.
   – Неплохо позабавились, Сир, – сказал он негромко, кивая на жителей Приграничья. – Эй, Вы, сержант! – сказал он громче. – Ко мне, быстро!
   Услышав команду, один из старших и лучше вооруженных трурилльцев обернулся и медленно подъехал к королевской свите, поглядывая на штандарт Халдейнов почти с подозрением. Остановившись перед ними, он небрежно отсалютовал им мечом, поглядев вначале на Келсона и Коналла, а затем переведя взгляд на Эвана.
   – Добро пожаловать, сэр, – сказал человек, убирая свой меч в ножны. – Судя по Вашему пледу, я думаю, что вы горец. Вы, часом, не Клейборн?
   Но прежде чем Эван смог ответить, человек еще раз мельком посмотрел на Келсона и Коналла. – Милорды, я также благодарю вас за помощь. Мы редко видим Халдейнов так далеко на западе.
   – И, несомненно, хотите видеть еще меньше. – угрюмо подумал Келсон, тоже убирая меч в ножны и снимая шлем.
   Он подумал, что не стоит раздражаться из-за того, что человек его не узнал. Келсон сомневался, что за последние несколько лет хоть один Халдейн заезжал так далеко в западное Приграничье, если не считать его краткий набег в Кулди два года назад, чтобы присутствовать на злополучной свадьбе Кевина Мак-Лейна и сестры Моргана Бронвин. Его путешествие прошедшим летом ограничилось, в основном, Меарой и равнинными Кирни и Кассаном. А когда в Приграничье были люди, вообще не признававшие титулы равнинной знати, как можно ожидать от простого сержанта, что он узнает короля в лицо?
   – Я Келсон, – сказал он терпеливо, снимая со своих влажных черных волос покрытый пятнами пота шлем и передавая его оруженосцу. – Кажется, что присутствие данного представителя Халдейнов оказалось своевременным. А Вы кто?
   Человек склонил голову в холодном официальном уважении.
   – Гендон, мой Король, вассал барона Трурилльского.
   Келсон ответил ему таким же холодным безразличным кивком, который был адресован ему, затем тыльной стороной кольчужной перчатки отбросил назад пряди влажных волос, упавшие ему на лицо, и посмотрел на пленников, охраняемых людьми Гендона.
   – Эй, Гендон? – сказал он спокойно. – Скажите, мастер Гендон, что произошло? На самом деле, я не уверен, что Вам вообще была нужна помощь. Они не были хорошо вооружены.
   – Они вне закона, мой господин, – в ответе звучало удивление, как будто все и так было ясно. – Они совершают набеги через границу и угоняют скот, а иногда даже женщин и детей.
   – Да?
   – Ну, мы стараемся не допускать этого, милорд, – несколько виновато продолжал Гендон. – Барон, как положено, регулярно высылает патрули, но человек с полудюжиной овец запросто может скрыться в этих холмах, оставаясь незамеченным. Молодой барин Мак-Ардри говорит, что Транша тоже страдает от этой напасти.
   – Под молодым помещиком Вы имеете в виду Дугала, сына предводителя? – спросил Келсон, в котором внезапно проснулся личный интерес.
   Гендон в удивлении поднял бровь. – Вы знаете молодого Дугала, милорд?
   – Можно и так сказать, – с улыбкой ответил Келсон. – Я не видели его в последнее время?
   – В последнее время? Да каждый божий день.
   Но когда Гендон показал в сторону своих людей и изогнулся в седле, чтобы посмотреть в их сторону, явно ошеломленный тем, что этот король с равнины явно знал об отношениях между горцами, Келсон уже заметил того, о ком он спрашивал: худого всадника, накрытого серо-черно-желтым пледом, который только частично скрывал доспех из грубой коричневой кожи. Он разговаривал с одним из трурилльцев, стоя одной ногой на земле и поставив другую в стремя, и подзывал знаками кого-то еще. Кольчужный шлем закрывал волосы, которые могли бы помочь опознать его несмотря на доспехи, но и без этого Келсону была хорошо знакома косматая горная лошадка всадника, покрытая коричневыми и белыми пятнами, хотя все эти приметы были слишком общими, чтобы заметить их в пылу битвы – несомненно, Келсон не заметил всадника раньше именно из-за этого.
   Будущий предводитель клана Мак-Ардри почувствовал взгляд короля в то же мгновение, когда Келсон заметил его. Ему было достаточно одного взгляда на всадников под королевским штандартом, чтобы бросить все и, широко улыбаясь, галопом поскакать к королю.
   – Дугал Мак-Ардри, черт побери, что это? – закричал Келсон, показывая на приближающегося коня и тоже широко улыбаясь. – Клянусь, лошадь не может выглядеть так странно!
   Молодой Мак-Ардри натянул поводья и почти выскочил из седла, стаскивая кольчужный шлем со своих светло-бронзовых волос и опускаясь перед королевским конем на колени.
   – Ну, вообще-то это та скотина, которая несколько раз сбросила Вашу Светлость, когда Вы пытались ее объездить! – ответил Дугал. Его меч висел на перевязи на его левом плече, так чтобы его можно было вытащить с левой стороны, но сейчас он наполовину вытащил его правой рукой и, сияя гордостью, отсалютовал рукояткой.
   – Добро пожаловать на границу, мой Король! Мы так давно не виделись.
   – Да, и я, между прочим, прикажу тебя выдрать, если ты немедленно не встанешь с колен! – радостно сказал Келсон, подавая Дугалу знак подняться. – Я был тебе братом, пока не стал королем. Коналл, погляди как он вырос! Эван, Вы помните моего сводного брата?
   – Да, Сир – и озорство, с которым оба из вас имели обыкновение терроризировать мою школу пажей! Рад видеть Вас, Мастер Дугал.
   – И я Вас, Ваша Светлость.
   Когда Дугал вложил меч в ножны и встал, а Келсон спрыгнул со своего рослого Р'Кассанского жеребца, Коналл, поджав губы, кивнул в ответ на легкий поклон Дугала в его сторону; они с ранних лет недолюбливали друг друга. Будучи почти таким же рослым как Келсон, молодой приграничный лорд выглядел едва ли старше чем когда он оставил двор четыре годами назад, веснушки, разбрызганные по его носу и щекам, только усиливали восприятие его как ребенка. Его большие квадратные резцы сверкали белым, а на лице выделялось пятнышко рыжеватых усов на верхней губе, как у подростка. Но глаза, которые встретили Келсона, больше не были глазами ребенка.